Во время оно
Во время оно
* * *
Во время оно, Хирьяков Александр Модестович, Год: 1939
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Александр Модестович Хирьяков
Тихая звездная ночь над Вифлеемом. Один за другим гаснут огни в городе. Проехал последний запоздалый воз. Замолкли шаги прохожих. Улеглась дорожная пыль. Тишина.
И там на поле за Вифлеемом, где пасется скот, тоже тишина. Слышно только как покашливают, улегшияся на траве курчавыя овцы, пережевывая свою жвачку, да коза, вероятно увидевшая во сне что-нибудь интересное, протянет тихонько свое мм…э! Спят чутким сном пастухи. Тишина.
Но не спит еще 14-летний Элиав, сын бедной вдовы Мариам. Его уже клонит ко сну, но он продолжает еще тихонько ласкать лежащаго возле него сераго ослика и чешет ему длинное пушистое ухо. Ослика зовут Милый. Не совсем привычное имя для ослов. Но Элиав не мог придумать ему другого имени. Уж очень любит мальчик своего ослика.
Несмотря на свои 14 лет Элиав — надежная опора своей матери. Работник. Что он делает? Все. Сегодня его нанимают полоть огород. Завтра он помощник у кузница. То он чинит крышу, то относит с базара какой-нибудь товар покупателю… Работает. Чаще всего он носильщик, или разносчик. Два с лишним года Элиав, отказывая себе во всем, откладывал и копил деньги, чтобы купить осла. Когда у носильщика осел, тогда ему совсем другая цена.
Наконец мечат мальчика осуществилась. Осел был куплен. Еще совсем молодой, он не годился для переноски больших тяжестей, но мальчик брал его с собой, приучал к работе, и осел так привык к нему и полюбил, что бегал за ним, как собака. Через год осел подрос, выравнялся и Элиав возил на нем овощи в Иерусалим и потом весело скакал на нем обратно в Вифлеем.
Когда же ему поручали отвезти какой нибудь товар из Иерусалима в Вифлеем, Элиав очень заботился, чтобы осла не перегрузили, а иногда, в дороге, снимал с осла часть груза, перекладывая лишнюю тяжесть на свои плечи, конечно, когда никого кругом не было, чтобы не смеялись люди. И Элиаву казалось, что осел понимает его заботу и потому трется мордой о плечо Элиава, и благодарно поматывает головой.
— Милый, милый, милый, — шепчет, закрывая глаза Элиав и голова его прислоняется к ослику и мальчик засыпает.
Он видит во сне какое то озеро с зеркальной синеватой водой, песок и пальмы, и краван верблюдов, и ослов, и до него доносятся звуки бубенчиков и какая то песня сливается с нежными звуками звонков в одну чудесную мелодию и он спрева смутно улавливает отдельныя слова, а потом ясно слышит:
— И в людях благоволение… благоволение!.. Потом опять все смолкает и опять тишина.
— Элиав, Элиав!.. Кто то трясет Элиава за плечо. Элиав сразу просыпается. Привычным движением ощупывает Милаго. Ослик тут. Значит все в порядке.
— Элиав, — шепчет разбудивший его пастушенок Арам, -пойдем. Что я тебе покажу!
— Куда? Что такое?
— Пойдем, чудо увидишь. Ты слышал, как пели?
— Во сне?
— Не во сне. На самом деле. Спаситель родился. Пойдем.
Арам и Элиав побежали.
К откосу горы был прислонен сарай. Через сарай можно было пройти в пещеру, выкопанную в откосе. Мальчики вбежали в сарай и остановились.
У входа в пещеру был разложен небольшой костер из веток и кусков верблюжьяго навоза. Над костром висел котелок, в котором что-то варилось. Около костра стоял высокий человек с проседью в темных кудрях и размешивал деревянной ложкой варево.
— Что-ж тут смотреть? — спросил Элиав.
— Загляни в пещеру. Не бойся.
Элиав прошел, стараясь не задеть костер и остановился. Ничего особеннаго. Он увидел совсем молоденькую женщину, которая держала на руках ребенка. Ничего особеннаго, но Элиав точно окаменел и не мог оторвать глаз от освещенных пламенем костра, женщины и младенца.
Ему показалось, что они не только освещены пламенем костра, но что они как будто сами светятся. Младенец поворачивал голову, разглядывая стены пещеры и вдруг посмотрел на Элиава. Посмотрел и улыбнулся.
Элиав почувствовал, точно какая то теплая волна охватила его и залила всего, проникая в душу. Элиав убежал. Вернулся в поле радостный, не понимая своей радости. Бросился на шею к своему ослику и, тоже неизвестно почему плакал, испуганно оглядываясь, чтобы кто-нибудь не увидел…
День прошел на огороде. Полол. Вечером повел Милаго в поле. Нарвал цветов целую охапку, пришел в пещеру, где была женщина с ребенком, положил перед ними цветы. И опять увидал улыбку ребенка и снова почувствовал теплую волну. Ночь спал рядом с осликом и видел во сне, как улыбается младенец.
Утром, чуть свет, отправился с Милым в Иерусалим, на базар. Как только пришел, увидел, что торговец овощами Моисей Гликель манит его к себе. В чем дело? Точно хочет тайное сказать. Вошел к нему в лавку. Моисей подошел к нему вплотную и тихонько на ухо сказал:
— Оставь товар у меня. Завтра сочтемся, а сейчас скорей скачи в Вифлеем и предупреди всех, чтобы прятали самых маленьких детей, от двух лет и моложе. Ирод велел убивать всех таких детей в Вифлееме.
— Не может быть! За что?…
— Наверно знаю. Ироду донесли, что в Вифлееме родился царь иудейский, вождь, Спаситель Израиля, предсказанный пророками. Ирод хочет убить его. Завтра с утра пойдет туда римский отряд. Понял? …
Элиаву вдруг представился чудесный ребенок, который улыбался ему. Он сразу все понял. Он кинулся к ослику и, не разбирая, сбросил всю поклажу. Потом вскочил на Милаго и помчался по дороге. Облако пыли скрыло его от глаз Моисея Гликеля.
Милый летел во весь дух, но как ни быстры были ослиныя ноги, злая весть неслась еще быстрее.
Когда они домчались до Вифлеема, оказалось, что там уже знали о грядущей беде и весь город был в волнении.
Элиав привязал осла на своем дворе и побежал к пещере.
В пещере было тихо. Ребенок спал. Высокий человек с проседью в темных кудрях и молодая женщина сидели у входа в пещеру. Заходящее солнце освещало раскрытыя ворота сарая и вход в пещеру лица сидящих. Лица были, как будто, спокойны, но Элиав, несмотря на свою молодость, почувствовал в них тревогу.
— Вы знаете, что вам грозит? — спросил он.
— Знаю, — отвечал мужчина. — Но мы ничего не можем сделать. Мы, как в западне. Если бы мы были в Назарете, нам бы помогли. Дали бы верблюда, или осла… А здесь нас никто не знает. Нам надо отсюда идти в Египет. Путь далекий. А жена только что после родов. Как она пойдет? Одна надежда на Бога. Бог поможет. Но и мы, что-то должны сделать, не откладывая. Время идет, а через несколько часов убийцы будут здесь. Но что сделать? Что сделать?!
Человек из Назарета печально опустил голову.
— Я постараюсь как нибудь вам помочь, — сказал Элиав.
— Мальчик! Ну что ты можешь сделать?…
Элиав не отвечал. Он присел на корточки у входа в пещеру. Голова его усиленно работала. Он перебирал всех знакомых ему жителей Вифлеема, стараясь сообразить: кто бы мог помочь? Ничего не приходило ему в голову.
Вдруг мальчик всочил. Хлопнул себя по лбу. Заглянул в пещеру. Ребенок спал. Элиав решительными шагами вышел из пещеры.
— Подождите меня, — сказал он твердым уверенным голосом. — Я скоро вернусь.
Элиав побежал домой. Напоил ослика. Задал ему корму. Потом пошел к матери, разсказал ей все, что было и, помолчав немного, робко сказал:
— Мама! Я хотел бы отдать им нашего Милаго. Можно?
— А как же мы то будем? — сказала Мириам. Опять ты на себе все будешь таскать. Может быть кто нибудь из соседей даст? Ведь есть и не будные…
— Мама! Соседи не дадут. Да и нет времени, мама. Каждый час дорог. Надо спешить, мама. Скоро могут явиться римляне. Можно, мама?
— Жалко мне тебя, дорогой, — сказала Мириам, обнимая сына. Но, да будет воля Господня.
Тихая звездная ночь над Вифлеемом. Один за лругим гаснут в городе огни. Кто-то пустил слух, что римляне не придут. Людям хочется верить в лучшее. Замолкли шаги прохожих. Улеглась пыль. Тишина.
Слегка постукивая копытами шел по дороге ослик Милый. На нем сидела молодая женщина, держа на руках спавшаго ребенка. Высткий человек шел подле ослика, ведя его на веревке. Стоя на высоком камне, Элиав пристально смотрел им вслед, пока они не скрылись в ночном сумраке.
Прошло много лет. Элиав вырос, возмужал, побывалв разных странах, обзавелся семьей, женившись на дочери Моисея Гликеля — Деборе. У него был не один осел, а десятки. У него был большой дом в Иерусалиме и загородный дом в Вифании. В Иерусалиме он вел большия дела, а в Вифании он отдыхал.
Приближался праздник Пасхи. Элиав бен Рафаим, как называли теперь прежняго мальчика Элиава, сидел на скамье перед своим домом в Вифании, под тенью большой смоковницы. Недалеко от него был привязан молодой осел, котораго Элиав бен Рафаим до сих пор еще не пускал в работу, чтобы дать ему как можно лучше окрепнуть. Этот осел очень напоминал ему перваго осла, который был у него когда-то в детстве, он его также и назвал Милым. Элиав бен Рафаим только что покормил Милаго хлебом и Милый ласково смотрел на своего хозяина, ожидая прибавки.
Вдруг подошли два незнакомых, бедно одетых странника: один постарше с простым добрым лицом, а другой стройный юноша с тонкими чертами лица, с большими серо-синими глазами и длинными золотистыми кудрями. Они подошли к Милому и стали его отвязывать.
— Что вы это делаете?! *) — сказал изумленный Элиав бен Рафаим.
— Он надобен Господу, — ответили странники в один голос.
Молчание.
И вдруг вспомнилось Элиаву бен Рафаиму картина далекаго детства. Вспомнилась тихая звездная ночь. Вспомнилась вифлеемская пещера. Ярко, ярко вспомнилась чудесная улыбка младенца и он снова почувствовал: точно какая-то теплая волна охватила его и залила всего, проникая в душу.
— Возьмите, возьмите его , вставая, сказал богач и низко поклонился незнакомым беднякам.
*) Евнг. Марка, гл. 11, ст. 3.
Источник текста: A. Хирьяков. Во время оно // Русское Слово. 1939. N 6 (2124), 7 — 8 января. С. 7 — 8.
Подготовка текста: Ольга Минайлова, 2003.
Оригинал здесь: Русские творческие ресурсы Балтии, 2003.