Вместо игрушки, Андреевская Варвара Павловна, Год: 1890 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 17 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

ВМСТО ИГРУШКИ

РАЗСКАЗЫ
изъ дтской жизни

ДЛЯ ДТЕЙ МЛАДШАГО ВОЗРАСТА
В. П. Андреевской.

Съ 6-ю раскрашенными рисунками.

С-ПЕТЕРБУРГЪ.
ИЗДАНЕ Ф. А. БИТЕПАЖА.

ОГЛАВЛЕНЕ.

Блый голубочекъ (съ картинкой)

Минетка

Первая весенняя прогулка

Красныя ягодки (съ картинкой)

Любимая забава

Вотъ теб разъ!

На лошадк (съ картинкой)

Швейная машинка

Жареный заяцъ

Которая изъ двухъ (съ картинкой)

Пистолетъ

Не хочу учиться

Ддушкинъ подарокъ (съ картинкой)

Привидніе

Попалась!

Красотка (съ картинкой)

Вася

Муренька

Кто виноватъ?

Дорогой подарокъ

БЛЫЙ ГОЛУБОЧЕКЪ.

На двор стоялъ довольно теплый весенній день, снгъ началъ уже таять и кое-гд изъ-подъ него пробивалась травка. Дти князя Шумилова съ нетерпніемъ ожидали поздки въ подмосковное имніе, гд они обыкновенно проводили съ родителями раннюю весну и цлое лто.

Они знали, что имъ тамъ будетъ очень весело: у нихъ громадный садъ, въ которомъ множество цвтовъ, ягодъ, зелени, затмъ сейчасъ же за площадкой передъ балкономъ расположено озеро, дти иногда катаются по немъ въ лодк съ гувернанткой, вообще жизнь въ Отрадномъ,— такъ называлось имніе,— проходила необыкновенно пріятно, и потому не удивительно, что дти считали минуты, чтобы скоре перебраться туда, наконецъ, эта блаженная минута наступила, день отъзда былъ назначенъ.

Дти поднялись чуть не съ первыми лучами восходящаго солнца и успокоились только тогда, когда, свъ въ вагонъ, отъхали версты дв-три отъ города.

На слдующій день къ вечеру они уже были въ Отрадномъ. Сколько радости, сколько удовольствія предстояло при разборк вещей, устройств комнатъ и осмотр всхъ милыхъ сердцу, давно знакомыхъ, мстъ въ саду и въ парк!

Маленькаго князька Модю чрезвычайно забавляло, что снгъ хрустлъ подъ его ногами и мстами проваливался, онъ весело прыгалъ съ дороги черезъ канаву и обратно, сестры его, Маня и Шурочка, шли сзади съ гувернанткой.

— Маня, Шурочка!— позвалъ ихъ вдругъ мальчуганъ,— посмотрите, какія чудеса: тамъ, направо, лежитъ большой комъ снга и копошится!

Двочки немедленно прибжали на зовъ брата и дйствительно увидли въ нсколькихъ шагахъ отъ себя что-то блое, круглое, шевелящееся, но чмъ ближе подходили он, тмъ ясне и ясне видли, что это не снгъ, а хорошенькая блая птичка, которая билась и трепетала на одномъ мст, словно подшибленная.

— Но это вовсе не снгъ,— сказала Маня,— это прелестный блый голубочекъ,— и, нагнувшись къ голубку, она взяла его на руки.

— Какой хорошенькій!— сказала Шурочка.

— Только, что это съ его ножкой, посмотри,— вмшался въ разговоръ, все время молча слдившій за сестрою, Модя.

Маня и Шурочка принялись разглядывать птичку ближе. Ея крошечная розовая ножка болталась какъ ниточка, а изъ-подъ благо крылышка струилась кровь.

— Осторожне,— замтила гувернантка,— птичка эта врно или подшиблена, или побывала въ когтяхъ какой-нибудь злой кошки, посмотрите, она вся изцарапана.

— Бдняжка! Неужели мы ее здсь оставимъ?

— О, нтъ, ни за что на свт,— сказала Маня,— я возьму ее къ себ, буду за ней ухаживать, постараюсь вылчить, а затмъ, когда настанетъ лто и на двор сдлается совершенно тепло, выпущу на свободу.

Съ этими словами Маня бережно завернула голубка въ полу своего бархатнаго пальто и понесла въ комнату. Папа досталъ изъ домашней аптеки какой-то примочки, а Маня, съ помощью Шурочки и Моди, обложила бдненькую птичку компрессами.

Ушибъ или рана, по всей вроятности были довольно серьезные, потому что голубокъ, несмотря на тщательный уходъ окружающихъ, поправлялся очень медленно.

Только съ наступленіемъ жаркихъ лтнихъ дней, голубокъ сталъ летать по всмъ комнатамъ) онъ такъ привязался къ дтямъ, что всюду слдовалъ за ними, въ особенности же зналъ Маню. Стоило ей только крикнуть: ‘гуль, гуль’! какъ блый голубокъ сію же минуту прилеталъ и садился на плечо двочки.

— Теперь пора выпустить его на свободу,— сказала однажды гувернантка.

Дти давно это знали, но имъ такъ жаль было разстаться съ голубкомъ, что они все откладывали, до откладывали минуту разлуки, но, наконецъ, все-таки пришлось приступить къ ней.

— Прощай, гуленька,— сказала Маня, выйдя со своимъ любимчикомъ въ садъ,— прощай, мой дорогой, лети на свободу, будь счастливъ!

На глазахъ двочки навернулись слезы. Модя и Шура стояли около, молча смотрли на голубка и тихо плакали.

Голубокъ въ свою очередь, словно понявъ, что наступила тяжелая минута разставанья, медлилъ подняться наверхъ и продолжалъ сидть на плеч Мани, какъ-то вопросительно поглядывая по сторонамъ, но вотъ, наконецъ, онъ поднялъ крылышки, расправилъ ихъ, вытянулся и, вспорхнувъ вверхъ, полетлъ куда-то далеко, далеко…

Дти печально опустили головки, ни игрушки, ни куклы не забавляли ихъ въ этотъ день — все казалось скучнымъ. Маленькія сердечки невольно тосковали о бломъ голубк, но каково же было ихъ удивленіе и радость, когда вечеромъ, выйдя на. площадку передъ балкономъ, они вдругъ увидли, что голубь снова прилетлъ къ нимъ.

— Гуленька, гуленька!— раздалось со всхъ сторонъ. Маня бросилась въ столовую, открыла буфетъ, достала булку, принесла гуленьк.

Гуленька клевалъ очень охотно и съ этого дня акуратно, каждое утро около двнадцати часовъ, являлся къ дтямъ сначала одинъ, затмъ вдвоемъ съ такимъ же голубкомъ, а потомъ и съ цлымъ обществомъ.

Дтокъ это очень забавляло, они всегда запасали угощеніе для своихъ милыхъ гостей, были совершенно счастливы въ ихъ обществ и съ грустью думали о томъ времени, когда придется снова на зиму хать въ городъ и не видть голубковъ до слдующаго лта.

МИНЕТКА.

Минетка была прелестная срая кошечка, жила она у одной доброй старушки, которая всей душой любила ее. Спала Минетка на мягкой бархатной подушк, ла и пила такъ вкусно, какъ другому бдняку и во сн не доводилось,— словомъ, устроилась на славу и, если иногда отъ нечего длать ходила погоняться за мышами, то просто ради удовольствія.

Присядетъ бывало въ уголокъ, притаится и, только завидитъ издали мышенка, однимъ прыжкомъ около него очутится. Правда, надо замтить, что глаза кошачьи устроены совершенно особенно: они точно расколоты по средин, и эта самая узкая щель въ темнот широко раскрывается и тмъ даетъ возможность ночью видть отлично, кром того, надо сказать, что ловкость у нихъ замчательная, да и когти исправные.

Вернувшись однажды съ подобнаго ночнаго похожденія, Минетка замчаетъ въ столовой на окн клтку, въ которой весело прыгаетъ прехорошенькая желтенькая птичка. Перышки у этой птички трехъ сортовъ: одни маленькія (называются пушкомъ), другія побольше и, наконецъ самыя большія въ хвост и крылышкахъ. Головка у нея круглая съ двумя черными глазками, которые закрываются не вками, а особенной кожицей, выдвигающейся изъ-за угловъ, точно ширмы.

Все это Минетка разсмотрла подробно и страсть захотлось ей схватить желтенькую крошку въ свои острые зубы! Стала она подкрадываться, какъ всегда, тихонько на пальцахъ, вытянулась, вильнула хвостомъ, скакнула на окно и въ одну минуту очутилась около самой клтки.

Испуганная канарейка, широко распустивъ крылышки, заметалась и, вроятно въ конц-концовъ до смерти ушибла бы себя о мдные прутья, еслибы не подоспла хозяйка.

— Ахъ ты, негодная,— закричала она, сбросивъ Минетку на полъ,— голодна что-ли? Поди, чай и теперь цлое блюдце говядины да сливокъ стоитъ приготовлено! Не даромъ значитъ въ книжкахъ сказано, что кошки принадлежатъ къ одной пород съ самыми страшными хищными животными, происходятъ отъ львовъ, тигровъ, барсовъ, и такъ на нихъ похожи, что всю эту породу вообще принято называть кошачьей. Вотъ, погоди, я тебя научу уму-разуму.

Съ этими словами старушка велитъ принести розги, и стиснувъ одной рукой ухо своей любимицы, даетъ ей другою нсколько сильныхъ ударовъ по спин.

И больно-то Минетк и стыдно.

‘Какъ же это, думаетъ она, меня, которая состоитъ въ близкомъ родств съ такими важными зврями, вдругъ взяли да выскли, вдь теперь глазъ никуда показать нельзя!’ и, стыдливо поджавъ упругій хвостъ, бжитъ спрятаться подъ столъ, давъ себ честное слово больше не трогать канарейку.

Проходитъ недля, другая, третья, мсяцъ, по цлымъ часамъ кошка остается около клтки, птичка прыгаетъ, поетъ въ ея глазахъ, плещется въ вод, затмъ носикомъ расправляетъ перышки — Минетк въ голову не приходитъ мысль обидть ее.

Черезъ полгода дло дошло до того, что канарейка, которую иногда выпускали летать по комнатамъ, смло садилась на спину бывшаго врага. Минетка и тутъ выдерживала характеръ.

Но вотъ однажды добрая старушка, совсмъ успокоившись насчетъ судьбы птички, къ крайнему своему удивленію увидла, что Минетка вдругъ ни съ того, ни съ сего соскочила съ мста, съ какимъ-то бшенствомъ бросилась на летавшую канарейку, взяла ее въ зубы, и съ мурлыканьемъ стала быстро карабкаться на шкафъ.

Хозяйка сейчасъ же позвала горничную, чтобы съ ея помощью попытаться скоре отнять несчастную птичку, и только что взялась было за розги, разсчитывая на этотъ разъ наказать Минетку еще пуще прежняго, какъ совершенно неожиданно замтила подъ диваномъ огромнаго чернаго кота, который, ощетинившись, намревался тоже прыгнуть за Минеткой.

Тутъ старушка догадалась, что ея дорогая срая кошечка вовсе не хотла сдлать зла канарейк, а напротивъ, спасала отъ врной гибели, и дйствительно, какъ только чужаго непрошеннаго гостя выгнали вонъ, она раскрыла ротъ и выпустила плнницу.

Съ этого дня, не только сама барыня, но даже прислуга еще больше полюбила умную Минетку) о ея поступк узнали вс живущіе въ дом, и не было человка, который бы, встртивъ на лстниц нашу срую кошечку, не приласкалъ ее.

ПЕРВАЯ ВЕСЕННЯЯ ПРОГУЛКА.

Въ одномъ дремучемъ-предремучемъ лсу жилъ маленькій, весь покрытый щетиною, зврекъ) жилъ онъ себ тихо, скромно, никогда никому вреда не длалъ) цлый день сидитъ, бывало, притаившись подъ густымъ плетнемъ, кучей хворосту или въ глубин куста — голоса не подаетъ и только подъ вечеръ выйдетъ прогуляться, чтобъ раздобыть себ какую-нибудь пищу.— Зовутъ этого зврька ежомъ.

Онъ бдняга всю зиму провелъ въ глубокомъ непробудномъ сн (спячк), и вотъ теперь, съ наступленіемъ весны, вышелъ на свтъ Божій подышать чистымъ воздухомъ. Давно, давно уже не лакомился ежъ жуками, тараканами, полевыми мышами, до которыхъ онъ большой охотникъ, давно не бродилъ по лсу. ‘Хорошо здсь’, думаетъ зврюшка съ наслажденіемъ, поводя носикомъ во вс стороны и обнюхивая чуть ни каждую травку.

Не усплъ онъ сдлать нсколько шаговъ, какъ вдругъ гд-то по близости послышался шорохъ. Струсивъ, ежъ готовился было свернуться клубочкомъ, какъ поступалъ всегда въ минуту опасности, но замтивъ около себя небольшую змйку, называемую ужемъ, не только не ороблъ, а напротивъ, смло подбжалъ къ ней и сталъ обнюхивать ея длинное круглое тло, покрытое чешуйками.

Ужъ же, съ своей стороны, должно быть не очень обрадовался встрчи, потому что, широко раскрывъ пасть и показавъ четыре ряда острыхъ зубовъ, зашиплъ съ видимымъ неудовольствіемъ и, не долго думая, ужалилъ ежа прямо въ мордочку.

Послдній не смутился подобнымъ привтствіемъ, и вмсто того чтобы наступать, началъ зализывать ужаленное мсто, причемъ совершенно неожиданно получилъ въ высунутый языкъ новую рану.

Не обративъ вниманія и на это, онъ какъ бы инстинктивно понималъ, что жало ужа не содержитъ въ себ яда, по прежнему оставался около него и продолжалъ обнюхивать до тхъ поръ, пока, наконецъ, въ волю натшившись безпомощностью злобно-шипящаго противника, вдругъ быстро схватилъ въ ротъ его голову, раздробилъ ее и сълъ вмст съ остальною частью тла.

— Вотъ такъ позавтракалъ!— сказалъ онъ тогда самодовольно облизываясь, и собрался снова продолжать путь своими ровными мелкими шажками, какъ вдругъ опять услышалъ шорохъ, на этотъ разъ уже гораздо боле сильный и, кром того, сопровождаемый человческимъ голосомъ и громкимъ лаемъ быстро приближающейся собаки.

Ежъ догадался, что собака была въ нсколькихъ шагахъ, въ первую минуту онъ ршился бжать отъ нея, но потомъ, разсудивъ, и весьма основательно, что при его неповоротливости это невозможно — мигомъ свернулся въ клубокъ, ощетинилъ свои колючія иглы и, вполн увренный въ безопасности, спокойно, ждалъ нападенія.

Подбжавшая собака продолжала ворчать и лаять, ежъ не шевелился, тогда она попробовала раскрыть ротъ, чтобы взять его въ зубы, но, уколовшись, съ визгомъ бросилась прочь и, вроятно придя къ убжденію, что ничего-молъ не подлаешь, нехотя послдовала за своимъ господиномъ.

Кругомъ наступило прежнее спокойствіе — ежъ сталъ постепенно раздвигать передній и задній конецъ своего панцыря, ставить осторожно ноги на землю, мало-по-малу высовывать крошечное рыльце. Кожа на голов его все еще оставалась сморщенною и низкій лобъ выражалъ мрачную злобу, даже веселые глазки, спрятанные подъ густыми нависшими бровями, смотрли какъ-то угрюмое

Но все это продолжалось не долго) вскор личико колючаго животнаго начало разглаживаться, носикъ высунулся впередъ и изъ круглаго комка снова образовался тотъ же самый маленькій зврюшка, который попрежнему шелъ своей дорогой, какъ будто съ нимъ ничего особеннаго не приключилось) но видно ужъ день такой выдался странный,— едва кончилась исторія съ собакой, какъ опять что-то вблизи закопошилось.

Не усплъ онъ хорошенько разобрать въ какой именно сторон слышался шелестъ, какъ мимо его ногъ стрлой пронеслась полевая мышь.— ‘Этотъ врагъ не страшенъ’ прошепталъ тогда ежикъ, пускаясь въ догоню за маленькимъ зврькомъ, который прямо юркнулъ въ свое подземное жилище) тогда ежъ принялся терпливо обнюхивать все окружающее пространство и въ конц-концовъ напалъ на то мсто, гд скрывалась мышь) разрылъ мордочкой землю и сталъ упорно пробираться по стопамъ бдняжки и черезъ нсколько минутъ догналъ ее — раздался жалобный визгъ… Этимъ приключеніемъ закончилась первая весенняя прогулка колючаго зврька, который, совершенно довольный собою, вернулся домой съ полнымъ желудкомъ.

КРАСНЫЯ ЯГОДКИ.

Маня, Тоня и Боря, въ сопровожденіи своей гувернантки Анны Андреевны, отправились однажды гулять въ лсъ довольно далеко, день стоялъ очень жаркій, солнышко пекло невыносимо. Анна Андреевна утомилась.— Слушайте, дтки,— сказала она,— мн жарко, я присяду отдохнуть, совтую вамъ сдлать то же!

— Пожалуй!— согласились дти, и сію же минуту опустились около нея на траву, но такъ какъ маленькія ножки еще не чувствовали усталости, а жара вовсе не казалась такою мучительною, какъ была на самомъ дл, то имъ не сидлось покойно на одномъ мст, первый, кто соскочилъ съ травы, былъ Боря, его примру сначала послдовала маленькая Тоня, а затмъ и старшая изъ нихъ троихъ — Аня.

— Анна Андреевна, мы отдохнули,— сказали они гувернантк,— пойдемте дальше.

— Друзья мои, я не въ силахъ, дайте перевести духъ, погодите.

— Тогда вотъ что,— предложилъ Боря,— вы останьтесь здсь, а намъ позвольте погулять однимъ.

— Чтобы заблудиться.

— Нтъ, Анна Андреевна, мы далеко не пойдемъ, вы можете каждую минуту насъ кликнуть.

— Хорошо, съ этимъ условіемъ пожалуй, только прошу не шалить, не ссориться и, главное, не брать въ ротъ травы, какъ вы имете привычку.

Дти дали общаніе не длать ничего подобнаго, и, взявшись за ручки, весело побжали впередъ.

— Мы будемъ искать для васъ грибовъ и ягодъ, Анна Андреевна,— крикнула Тоня.

— Хорошо, только пожалуйста принесите того и другого какъ можно больше,— шутя отозвалась гувернантка.

Двочки принялись внимательно смотрть внизъ на траву, надясь непремнно найти грибъ, или по крайней мр хотя какую-нибудь ягодку. Общая любимица, маленькая собачка Тутушка, бжала около, поиски продолжались довольно долго, но, къ несчастію, не увнчивались успхомъ.

— Какая досада,— вскричалъ Боря,— точно заколдовано.

— Не надо отчаиваться,— идемте дальше, замтила Аня.

— Кто изъ насъ первый найдетъ грибъ или ягоду, тотъ будетъ счастливецъ,— замтила Тоня, которая всегда любила сказать что-нибудь особенное.

Боря и Аня побжали впередъ, стараясь другъ передъ другомъ скоре какимъ-нибудь образомъ достигнуть счастія.

— А вотъ я и нашла! Я счастливица!— вскричала вдругъ Аня и бросилась направо.

Боря и Тоня послдовали за нею.— Что ты нашла, что, что?— допытывались они. Ани молча указала пальчикомъ на густой невысокій кустъ, весь почти осыпанный довольно крупными ярко красными ягодами.

— Ахъ,— какая прелесть!— вскричали дти,— и какое множество, давайте набирать.

— Но прежде надо попробовать, вкусны ли эти ягоды, стоитъ ли труда набирать ихъ,— замтилъ Боря и, сорвавъ нсколько ягодокъ, уже поднесъ ко рту,

— Что ты длаешь,— остановила его Аня,— забылъ разв что сейчасъ сказала намъ Анна Андреевна.

— Что она сказала?

— Не брать въ ротъ травы, какъ мы имемъ привычку длать.

— Да вдь это не трава, Аня, это ягоды.

— Все равно, он могутъ быть точно также вредны, какъ и трава.

— Никогда такія превосходныя на видъ ягоды не могутъ и не должны быть вредны.— И мальчикъ снова хотлъ положить въ ротъ ягоды.

Аня стала отнимать, Боря сопротивлялся, между ними завязалась борьба.

Боря вышелъ изъ терпнія и даже пустилъ въ ходъ свои маленькіе кулачки, Тоня вступилась за сестру, Боря закричалъ и заплакалъ. Услыхавъ шумъ, Анна Андреевна поднялась съ травы и направилась къ дтямъ.

— Что случилось?— спросила она,— гд же ваше общаніе вести себя хорошо и не ссориться.

Дти окружили ее со всхъ сторонъ и на перебой другъ передъ другомъ начали оправдываться.

— Вы говорите вс въ голосъ, я ничего не понимаю,— замтила гувернантка и попробовала допрашивать каждаго по очереди, но это оказалось невозможнымъ, дти были слишкомъ взволнованы для того, чтобы спокойно выжидать свою очередь и, снова перебивая одинъ другого, спорили и кричали изо всхъ силъ. Но вотъ, наконецъ, посл продолжительныхъ усилій, дло разъяснилось.

— Аня совершенно права,— сказала тогда Анна Андреевна.— Боря не долженъ былъ прикасаться къ ягодамъ, которыя ему неизвстны, по счастью, что сестры помшали, иначе онъ могъ не только заболть отъ нихъ, но даже умереть, потому что эти ягоды страшно ядовиты.

— Боря слушалъ внимательно слова Анны Андреевны.

— Да,— продолжала она, обратившись лично къ нему,— подумай, какое страшное горе могъ ты причинить своею неосторожностью пап и мам.

— Боря вмсто отвта горько заплакалъ и, бросившись на шею къ Ан, сталъ просить не сердиться за его грубый порывъ, причемъ далъ честное благородное слово никогда больше не пробовать неизвстныя ему ягоды, какъ бы он ни казались вкусны и красивы.

ЛЮБИМАЯ ЗАБАВА.

Какъ только маленькій Степа кончилъ уроки, такъ сейчасъ же выбгалъ на улицу, принимался прыгать, скакать на одной ножк, бгать взадъ и впередъ, передъ окнами дома, гд жили его родители, и всегда называлъ это своей любимой забавой.

— Степа, Степа,— зачастую говаривала ему мама,— неужели нельзя найти какое-нибудь другое боле полезное и пріятное препровожденіе времени, чмъ то, что ты называешь своей любимой забавой, не говоря уже, что со стороны смотрть на тебя не красиво, ты рискуешь рано или поздно попасть подъ дущій мимо экипажъ и пострадать жестоко.

Степа ничего не отвчалъ мам и попрежнему каждую свободную минутку проводилъ на улиц за любимой забавой.

Но вотъ однажды, когда онъ, какъ-то особенно развеселившись, рзвился боле обыкновеннаго, изъ-за угла вдругъ показалась запряженная парою рослыхъ вороныхъ лошадей коляска.

— Берегись, берегись!— кричалъ кучеръ, съ трудомъ сдерживая бойкихъ коней.

Народъ сторонился направо и налво.

— Степа, замтивъ угрожавшую опасность, сейчасъ же вспомнилъ слова мамы, хотлъ тоже отбжать прочь съ дороги, но не усплъ этого сдлать, одна изъ лошадей задла копытомъ за его спину и со всей силы повалила на каменную мостовую.

Мальчикъ вслдствіе сильнаго испуга и ушиба потерялъ сознаніе.

Мама и папа выбжали на улицу, подняли его, отнесли домой, уложили въ кровать, послали за докторомъ, который сейчасъ же объявилъ, что серьезнаго ничего нтъ по счастію, Степа отдлался незначительнымъ ушибомъ, и это послужило ему на пользу, потому что онъ больше никогда уже не выбгалъ скакать и прыгать на прозжую дорогу, а находилъ боле приличное занятіе въ саду или въ комнат.

ВОТЪ ТЕБ РАЗЪ!

— Мама, почему ты не позволяешь намъ кататься на лодочк однимъ?— сказала однажды маленькая Катя.

— Потому дружокъ, что вы еще недостаточно хорошо умете обращаться съ нею.

Но Коля отлично гребетъ, а Женичка мастерски управляетъ рулемъ, ты сама это сказала вчера, катаясь съ нами.

То и другое совершенно справедливо, но однимъ вамъ кататься все-таки нельзя.

— Съ этими словами мама вышла изъ комнаты, а Катя отправилась въ садъ, гд ее давно уже ожидали старшій братъ Коля и двоюродная сестра Женичка.

— Ну что же, демъ кататься?— спросила Женичка, издали завидвъ Катю.

— Не съ кмъ, мама занята.

— А одни разв не можемъ, озеро не велико, волненія на немъ никогда не бываетъ.

— Но мама разсердится…

— Ничего, перебила Женичка, разъ она увидитъ, что съ нами не случилось никакой опасности перестанетъ бояться за насъ и всегда будетъ пускать однихъ.

Эти послднія слова двочки показались дтямъ настолько справедливыми и основательными, что они на общемъ совт поршили сейчасъ же ссть въ лодку, чтобы отправиться на маленькій островокъ, который находился на самой середин озера, и, не откладывая въ долгій ящикъ, медленно пошли къ пристани.

Коля прыгнулъ въ лодку первый, за нимъ послдовали двочки.

— Готово?— спросилъ Коля.

— Готово.

— Значитъ можно отчаливать?

— Да.

И лодка, медленно отчаливъ отъ берега, поплыла прямо къ острову.

Коля довольно ловко управлялъ веслами, путешествіе совершилось благополучно, по прошествіе нсколькихъ минутъ дти уже очутились на остров, гд, высадившись на берегъ и весело перебгая съ мста на мсто, рвали цвты и искали землянику, которой тамъ росло всегда очень много.

— Однако пора подумать о возвращеніи,— напомнила Катя,— насъ схватятся, мама будетъ недовольна.

Женя и Коля вполн согласились съ нею и поспшили направиться къ тому мсту, гд была оставлена лодочка, но каково же было всеобщее удивленіе и ужасъ, когда вдругъ оказалось, что лодочка, которую они не привязали къ берегу, уплыла по теченію въ совершенно противуположную сторону.

— Вотъ теб разъ!— въ голосъ проговорили дти, какъ мы теперь домой попадемъ?— и испугавшись не на шутку своего безвыходнаго положенія, принялись громко кричать и плакать.

— Дома между тмъ началась ужасная суматоха. Мама сидвшая у окна, которое выходило на озеро, замтила, что пустая лодка безъ веселъ плыветъ по теченію. Это заставило ее сильно встревожиться, она сію же минуту бросилась въ садъ, гд обыкновенно играли дти.

— Коля, Женя, Катя!— кричала она громко, но отвта не послдовало.

— Боже мой! врно они, несмотря на мое запрещеніе, отправились кататься на лодк и утонули!— сказала тогда бдная женщина въ отчаяніи всплеснувъ руками и, опрометью побжавъ обратно въ комнаты, сообщила свое опасеніе мужу, который моментально поднялъ на ноги всю прислугу.

— Давайте сюда багры!— кричалъ отецъ взволнованнымъ голосомъ, лодку скоре, людей,— я самъ отправлюсь на поиски, можетъ быть съ Божьей помощью удастся какъ нибудь спасти непослушныхъ, но тмъ не мене все-таки несчастныхъ дтей.

Лодки и багры были немедленно готовы,— папа, въ сопровожденіи кучера, повара и лакея, пустился на поиски, но едва успли отъхать отъ берега, какъ вдругъ услыхали съ острова крикъ, стонъ и плачъ.

— Что это, какъ будто голоса гд-то?— замтилъ папа.

— Стойте, баринъ, не тревожтесь понапрасну,— отозвался старикъ поваръ, приложивъ ладонь ко лбу, чтобы лучше видть,— вдь дтки-то наши, благодареніе Господу, живы и невредимы.

— Почему ты такъ думаешь, Кирила?

— Да вотъ они кричатъ на остров.

Папа направилъ лодку къ острову. Чмъ ближе подплывали они туда, тмъ ясне и ясне видлись маленькія Фигурки Жени, Коли и Кати, которые затмъ были немедленно доставлены домой и строго наказаны за непослушаніе и за причиненное этимъ безпокойство пап и мам.

НА ЛОШАДК.

Леночка только что кончала урокъ, она знала его превосходно, въ нмецкой диктовк не сдлала ни одной ошибки, въ перевод тоже, стихи отвчала какъ нельзя лучше, мама осталась очень довольна и, желая вознаградить двочку, позволила ей покататься на маленькой лошадк Бобикъ, на спин которой вмсто сдла было устроено очень покойное и совершенно безопасное кресло.

Лошадка эта, собственно говоря, скоре принадлежала Мит, брату Леночк, но такъ какъ Митя не отличался прилежаніемъ и, мама рдко оставалась довольна его занятіями, то кататься на Бобик мальчугану приходилось не часто.

— Какая ты счастливая, Леночка!— сказалъ онъ сестр, узнавъ, что сынъ конюха, Петруша, пошелъ сдлать Бобика.

— Чмъ?— спросила двочка.

— Тмъ, что подешь кататься верхомъ.

— Но, Митя, вдь ты могъ бы точно также пользоваться этимъ удовольствіемъ, стоитъ только хорошо учиться.

— Стоитъ только хорошо учиться!— легко сказать, а не сдлать.

— Вовсе нтъ, вдь я же длаю.

— У тебя много терпнія, а у меня его никогда не хватаетъ.

— Значитъ, самъ виноватъ, на себя и, пеняй.

— Замолчи, пожалуйста!— отозвался Митя недовольнымъ тономъ и, досадуя въ душ на Лену, зачмъ она детъ кататься, молча послдовалъ за нею на крыльцо, около котораго стоялъ уже осдланный Бобикъ.

— Петруша держалъ его подъ-уздцы, лакей помогъ двочк ссть, Митя и маленькая сестричка Вава стояли около.

— Леночка, возьми меня съ собой!— крикнула Вава, протянувъ къ Леночк свои крошечныя ручки.

— Нельзя, дружекъ, вдвоемъ мы не усядемся,— отвчала Леночка.

— Страшно…— насмшливо замтилъ Митя и преважно заложилъ руки въ карманы.

— Не страшно, а неудобно,— отозвалась Леночка, догадавшись, что братъ подтруниваетъ надъ нею.

— Если только неудобно, то зачмъ же ты приказываешь Петруш вести Бобика за узду, а не правишь сама?

— Вотъ когда Петруша выведетъ меня на прямую дорожку одна поду.

— Трусиха, больше ничего,— продолжалъ Митя поддразнивать сестру,— я думаю, даже Бобику непріятно и стыдно имть на спин такого сдока. Еслибъ онъ могъ говорить, то наврное подтвердилъ бы мои слова и безъ дальнйшихъ разсужденій сбросилъ тебя внизъ.

Леночка чувствовала себя сильно обиженной, на хорошенькихъ глазкахъ ея навернулись слезы.

Митя замтилъ это и сталъ поддразнивать ее еще больше.

— Вдь правду я говорю, Петруша?— обратился онъ къ маленькому конюху, надясь, что послдній поддержитъ его.

— То есть, въ какомъ отношеніи?

— Въ томъ, что Бобику наврное совстно за своего сдока.

— Не знаю,— отозвался Петруша,— по всей вроятности онъ гордится, что на его спин сидитъ такая хорошенькая, и главное, прилежная барышня.

— Скажите пожалуйста,— возразилъ Митя,— ужъ по твоему, не удивляется ли онъ ея уму и прилежанію?

Нтъ, я полагаю, что онъ скоре удивляется тому, что вы, для кого собственно купили его, почти совсмъ не катаетесь и конечно задаетъ себ вопросъ: что это значитъ?

Митя покраснлъ до ушей. Случайно взглянувъ на выраженіе лица Петруши, онъ сразу догадался, что послдній сказалъ все это не безъ умысла сейчасъ же повернулъ назадъ, забрался въ свою комнату, досталъ съ комода запыленную книгу и, приложивъ все стараніе, на слдующее утро отвтилъ урокъ такъ хорошо, какъ еще никогда не отвчалъ.

— Молодецъ, Митя,— сказала мама,— вотъ еслибы ты постоянно учился такъ хорошо какъ сегодня.

— Такъ оно и будетъ, милая мамочка, съ сегодняшняго дня, я надюсь, ты постоянно будешь позволять мн кататься на Бобик.

— О, да конечно,— отозвалась мама.

И дйствительно, Митя, посл разговора съ Петрушей, изъ лниваго, безпечнаго мальчика сдлался самымъ прилежнымъ.

ШВЕЙНАЯ МАШИНКА.

Весело играла и прыгала въ саду Маша въ то время, какъ мама занималась шитьемъ на балкон.

Двочк чрезвычайно правилось, когда мама работала на машинк, она всегда старалась подлзть ближе, чтобы наблюдать, какъ мама вертитъ колесо, подкладываетъ подъ иголку матерію и наметываетъ нитки.

— Какъ бы я хотла, мамочка, тоже когда-нибудь пошить на машинк,— сказала она однажды.

— Когда выростешь побольше, то я позволю теб это съ удовольствіемъ.

— А теперь нельзя?

— Невозможно.

— Почему?

— Потому что надо умть обращаться съ машинкой, иначе можно и машинку испортить и пальцы повредить.

Маша взглянула недоврчиво, ей казалось вполн невозможно какъ то, такъ и другое, и вотъ воспользовавшись тмъ, что мама подъ какимъ-то предлогомъ пошла въ комнаты, она не теряя времени взялась за ручку машинки и давай вертть колесо то вправо, то влво.

‘Чего мама боится, работа идетъ у меня превосходно’, сказала сама себ двочка и, вспомнивъ, что мама отъ времени до времени приподнимаетъ винтъ, которымъ нажимается работа, маленькая шалунья попробовала сдлать тоже самое, но по нечаянности такъ сильно прищемила себ пальчикъ, что закричала на весь садъ.

— Что случилось?— испуганно спросила мама, выбгая на крикъ дочери.

Маша должна была сознаться въ томъ, что въ отсутствіи мамы трогала машинку и показала окровавленный пальчикъ.

— Теперь ты понимаешь, дружокъ, почему я всегда запрещаю теб трогать мою швейную машинку?— спросила мама, обвязавъ пальчикъ Маши мокрою тряпкою.

— Да, мамочка, теперь я понимаю, и ни за что больше не дотронусь до твоей машинки, до тхъ поръ пока выросту.

ЖАРЕНЫЙ ЗАЯЦЪ.

Вотъ уже два дня, какъ маленькая Врочка обдаетъ за однимъ столомъ съ большими, она ведетъ себя очень прилично, мама ею довольна. Но на третій день Врочка еще съ утра встала въ дурномъ расположеніи духа и безпрестанно капризничала.

За обдомъ она отказалась отъ супа, и мам стоило большого труда уговорить ее скушать хотя нсколько ложекъ, затмъ когда подали жаркое (зайца) непремнно хотла получить двойную порцію.

— Нельзя, дружекъ,— ласково замтила мама. Врочка хлопнула кулачкомъ по столу и громко расплакалась.

— А коли-такъ,— сказала мама, обратившись къ стоявшей за стуломъ двочки нян, несите ее въ дтскую, пускай остается совсмъ безъ обда.

Вра закричала еще громче, но это не принесло никакой пользы: няня силою взяла ее на руки, отнесла въ дтскую и, закрывъ дверь, сама снова вернулась въ столовую.

Долго стояла Врочка посреди комнаты съ заплаканными глазами и надутыми губками, но потомъ, случайно вдругъ взглянувъ на этажерку, гд стояли игрушки, замтила между ними маленькаго бумажнаго зайчика.

‘Вотъ отлично! сказала она тогда сама себ,— я возьму этого бумажнаго зайчика, положу на дощечку и вставлю въ печь, онъ зажарится, я и буду его кушать сколько душ угодно…’

Съ этими словами она поспшила исполнить все, какъ задумала, на ея счастье печка въ дтской только что истопилась, уголья были еще совсмъ красные, Врочка едва не обожгла пальцы, устанавливая на нихъ тоненькую дощечку съ лежащимъ на ней бумажнымъ зайчикомъ.

‘Отлично,— повторила она еще разъ, не надо мн того зажареннаго зайца, котораго подаютъ за столомъ на блюд, свой будетъ’. Но каково же было ея огорченіе, когда она вдругъ увидла, что дощечка задымилась, вспыхнула и вмст съ нею вспыхнулъ и бумажный зайчикъ, отъ котораго по прошествіи нсколькихъ минутъ остался одинъ пепелъ.

КОТОРАЯ ИЗЪ ДВУХЪ?

Имяни