![[]](https://electronic-library.ru/wp-content/uploads/2023/05/a01-24.jpg)
![[]](https://electronic-library.ru/wp-content/uploads/2023/05/a02-20.jpg)
ВЕЧЕРНЕ ДОСУГИ
РАЗСКАЗЫ ДЛЯ ДТЕЙ
СЪ 5-Ю РАСКРАШЕННЫМИ РИСУНКАМИ.
С.-ПЕТЕРБУРГЪ
ИЗДАНЕ Ф. А. БИТЕПАЖА.
ОГЛАВЛЕНЕ.
‘Ддушка-Морозъ’.
‘Ддушка-Морозъ’.
——
Вечерние досуги, Андреевская Варвара Павловна, Год: 1900
Время на прочтение: 17 минут(ы)
Ддушка-Морозъ
Дв сестры
Любимая птичка
Газетчикъ-Петя
Зима
Русалки
Въ путь-дорогу
Вотъ идетъ ‘Ддушка-Морозъ’!— весело кричали дти, возвращаясь изъ школы наканун рождественскаго сочельника, и цлою гурьбою, въ перегонку другъ передъ другомъ спшили подбжать къ высокому, сдому старику, прозванному ими ‘Ддушкой-Морозомъ’, потому что онъ обыкновенно появлялся въ город только зимою, передъ Рождествомъ, когда бываетъ холодно.
Имя старика было Андрей, онъ жилъ въ одной изъ сосднихъ деревень, лтомъ занимался хлбопашествомъ, т.-е. обрабатывалъ землю, а зимой здилъ въ извоз, да торговалъ лками.
Въ город не было, кажется, ни одного ребенка, который бы не зналъ его въ лицо или по крайней мр по наслышк. Дти въ боле старшемъ возраст въ течене цлаго года старались скопить получаемыя отъ родителей за хороше успхи деньги, чтобы передъ Рождествомъ купить у ддушки лку, самыя же маленькя полагали, что ‘Ддушка-Морозъ’ даетъ лки даромъ, и даетъ только тмъ дтямъ, которыя умны и послушны, остальныхъ, наказываетъ розгами.
Въ минуту моего разсказа, какъ уже сказано выше, толпа дтишекъ, возвращавшихся изъ школы, и завидвшихъ своего стараго знакомаго, поспшила броситься къ нему на встрчу.
— Здравствуй, ддушка!
— Какъ живешь, какъ можешь?
— Продай мн поскоре вотъ эту самую большую развсистую лку, я дамъ за нее около рубля, такъ назначила мама, кричали одни.
— Нтъ, мн продай, я дамъ дороже,— старались перекричать друге, и какъ бы желая скоре заручиться лкою, уже протягивали деньги.
— Ты общалъ доставить къ намъ на квартиру. Сейчасъ сюда придетъ наша горничная, передай ей лку, что стоитъ направо, только смотри, именно, эту, я другой не хочу…— Слышалось со всхъ сторонъ..
Андрей едва успвалъ удовлетворять требованямъ своихъ маленькихъ покупателей и отвчать имъ, они тормошили его, дергали кто за рукавъ, кто за передникъ, кто за полу, и по прошестви самаго непродолжительнаго времени, раскупивъ почти весь товаръ, съ громкимъ радостнымъ крикомъ разошлись по своимъ домамъ.
Андрей чувствовалъ себя совершенно довольнымъ, никогда еще продажа локъ не шла у него такъ бойко, какъ сегодня, онъ только-что хотлъ приссть на тумбочку, чтобы немного отдохнуть, какъ вдругъ замтилъ проходившую мимо очень бдно одтую женщину, которая почти силою тащила за собою маленькаго, точно такъ же бдно одтаго мальчика.
— Ахъ, это вы, Анна Петровна, здравствуйте!— привтливо обратился.’Ддушка-Морозъ’, къ молодой женщин:— не думайте, что я про васъ забылъ да распродалъ все, нтъ, вотъ тутъ у меня припрятана вамъ лочка маленькая, пушистая, хорошенькая, точь въ точь такая, какъ изволили покупать въ прошломъ году, вдь вамъ большой не надобно… возьмите… не дорого спрошу…
Молодая женщина вмсто отвта молча кивнула головой и сдлала шагъ впередъ, но маленькй сынишка остановилъ ее.
— Купите, не дорого возьму, вдь вы всегда были моей покупательницей,— продолжалъ Андрей, потряхивая передъ Анной Петровной небольшою, дйствительно очень хорошенькою лочкой.
— Спасибо, Андрей, но нынче мн не надобно,— тихо проговорила Анна Петровна.
— Почему?
— У насъ этотъ годъ не будетъ лки.
— Мама, разв праздникъ Рождества можетъ быть безъ лки,— вмшался въ разговоръ маленькй мальчикъ, на глазахъ котораго выступили слезы. Тогда Анна Петровна нагнулась къ нему и начала что-то тихо нашептывать.
— Ничего, мама, купи, вдь папа скоро примется за работу,— настаивалъ мальчуганъ, употребляя вс усиля, чтобы задержать мать на мст.
— Конечно, купите, доставьте удовольстве вашему сыну,— продолжалъ старикъ.— Если не хотите тратить лишняго, то вмсто всякихъ украшенй можете повсить, ну, хотя бы нсколько яблокъ да орховъ, и кое-гд зажечь восковыя свчи — это обойдется дешево..
— Нтъ, Андрей, къ великому сожалню, я не могу сдлать даже этого, такъ какъ моя меньшая дочь Катюша, проболла почти всю зиму, и лчене ея намъ стоило очень дорого, а тутъ еще мужъ, работая на завод, повредилъ себ руку, вслдстве чего былъ вынужденъ десять дней пролежать въ больниц.
— Скажите, пожалуйста! А я объ этомъ вдь ничего даже и не зналъ, что же, ему очень худо?
— Теперь опасность миновала, но рука забинтована, въ общемъ онъ очень слабъ и Богъ знаетъ сколько времени пройдетъ, прежде чмъ бдняга будетъ въ состояни взяться за работу — да еще и работу-то найдетъ ли!
— Значитъ вамъ лка ни въ какомъ случа не понадобится?
— Вроятно.
— Когда я выросту большой, то буду самъ торговать лками, и въ рождественскй сочельникъ украшу ими всю нашу комнатку, а теб, милая мамочка, пап и сестричк Кат подарю изъ нихъ самую лучшую, для себя же оставлю поменьше — снова заговорилъ маленькй мальчикъ и, подпрыгивая на одной ножк, послдовалъ за матерью, которая, взглянувъ на него, невольно улыбнулась.
— Жаль мн ихъ, да ничего не подлаешь,— пробормоталъ самъ себ ддушка, провожая глазами уходившую отъ него женщину и ребенка.— Конечно въ дом, гд въ рождественскй сочельникъ не зажжена лка, какъ будто и праздникъ не чувствуется, а коли на это нтъ денегъ, такъ приходится покориться…
Предложить разв мальчугану даромъ одну изъ моихъ маленькихъ лочекъ — я сегодня вдь довольно заработалъ,— мелькнуло въ голов ддушки, и онъ уже приподнялся съ мста, чтобы окликнуть Анну Петровну, но тутъ ему вдругъ стало жалко разставаться съ товаромъ, за который онъ самъ только вчера заплатилъ деньги, и который надялся распродать окончательно, если не сегодня, то завтра, въ сочельникъ, уже наврное.
— Да, да, конечно, всхъ бдняковъ не надлишь, проговорилъ старикъ почти громко и, соскочивъ съ мста, взвалилъ себ на плечи нсколько нераспроданныхъ еще локъ, чтобы направиться съ ними домой, закусить, обогрться, сосчитать полученную выручку и, отдливъ часть ея въ желзный сундукъ, гд у него хранились остальныя деньги, къ завтрему прикупить еще того же самаго товара.
Погода стояла хорошая, ясная, хотя было холодно, ддушка шелъ впередъ торопливыми шагами, на встрчу ему попадалось множество народа, вс казались таке счастливые, довольные…. вс почти держали въ рукахъ различныя покупки, тюрички, сверточки.
На слдующее утро, т.-е. въ самый день сочельника, ‘Ддушка-Морозъ’, снова появился на базар, точно такъ Же какъ вчера окруженный лками и точно такъ же осаждаемый покупателями.
— Мама, постоимъ, посмотримъ,— услыхалъ онъ позади себя знакомый голосъ вчерашняго мальчика и, оглянувшись, увидалъ въ нсколькихъ шагахъ отъ себя высокую, худощавую фигуру Анны Петровны, блдной, разстроенной, съ красными, заплаканными глазами.
— Пойдемъ, Федюша, некогда,— отозвалась она, поправивъ висвшй на рук небольшой узелокъ и стараясь оттащить Федю, но Федя не поддавался — ему очень хотлось хоть нсколько минутъ постоять около ‘Ддушки-Мороза’ и полюбоваться его красивыми блочками.
— Можетъ быть, ддушка надумается и подаритъ мн одну изъ нихъ,— тихо проговорилъ онъ матери и, сдлавъ ловкй прыжокъ, мигомъ очутился около Андрея, протянулъ ему свою маленькую ручку и взглянулъ на него умоляющими глазами. Старикъ молча кивнулъ головою.
— Здравствуй, ддушка,— началъ мальчикъ, ласкаясь къ старику,— знаешь-ли что я скажу теб?
— Нтъ, не знаю,— шутливо отозвался ддушка.
— Вдь я уже учусь читать, и помню наизусть почти вс буквы русской азбуки.
— Въ самомъ дл?
— Правда.
— Молодецъ! Хвалю.
Федя прижался къ нему ближе и продолжалъ попрежнему убдительно смотрть въ глаза, какъ бы задавая вопросъ: а что ты мн за это подаришь? Но старикъ словно не понималъ нмого вопроса мальчика, и пристально осмотрвъ его съ ногъ до головы, спросилъ Анну Петровну о состояни здоровья ея мужа.
— Слабетъ все….— отозвалась Анна Петровна нсколько дрожащимъ голосомъ,— да оно и не удивительно. Докторъ велитъ какъ можно больше кушать питательную пищу, а у насъ не на что даже купить хлба, къ тому же стоятъ сильные холода, надо топить печи, а къ дровамъ нтъ при дну… вотъ иду опять въ ломбардъ закладывать послдня вещи,— съ этими словами она указала рукой на маленькй узелокъ.
— Богъ дастъ вашъ мужъ поправится, и все пойдетъ попрежнему,— отозвался Андрей, чтобы только что-нибудь сказать.
— Едва ли, я думаю, что при тхъ условяхъ, въ которыхъ мы находимся, мой бдный мужъ скоре умретъ, чмъ поправится.
— Зачмъ такя мрачныя мысли!
— Затмъ, что не на что купить лкарства, нечмъ платить за квартиру, все продано, заложено, перезаложено… вотъ теперь несу въ ломбардъ послднее — рабоче инструменты мужа, они ему наврное больше не понадобятся, да верхнюю одежду Феди… авось безъ нея не замерзнетъ… Бдный мальчикъ еще не знаетъ про это, я не хотла его брать съ собою, но очень уже онъ просился посмотрть на лочки, да на игрушки, выставленныя въ окнахъ, просто не знаю, какъ мн съ нимъ быть, въ ломбард увидитъ, что изъ узла станутъ вынимать его новое пальто, наврное расплачется…
Пока несчастная женщина изливала Андрею все, что у нея наболло на сердц, маленькй Федя, спрятавъ свои окоченлыя ручки въ карманы, не могъ оторвать глазъ отъ оконъ магазина, гд было выставлено огромное количество всевозможныхъ игрушекъ, и съ любопытствомъ провожалъ глазами каждаго, кто выходилъ оттуда.
— Федя, пойдемъ,— окликнула его наконецъ Анна Петровна.
— Не пойду,— отозвался Федя,— здсь такъ весело!
— Но, голубчикъ, мн нтъ времени стоять.
— Оставь меня съ ддушкой, онъ наврное позволитъ, вдь позволишь, да, неправда ли?— сказалъ Федя обратившись къ старику, и не дожидаясь отвта, сейчасъ же добавилъ:— я знаю наизусть вс буквы русской азбуки… и очень, очень люблю тебя за то, что ты всегда давалъ мн такя красивыя лки…
Послдня слова маленькаго Феди тронули ддушку, до сихъ поръ никто изъ дтей еще никогда не высказывалъ ему своей благодарности за проданныя лки, а вдь сколько ихъ они у него покупали… никто никогда не говорилъ ему, что любитъ его, никто, кром покойной матери, давно, давно, когда онъ самъ былъ еще такимъ же маленькимъ, какъ теперь Федя.
Нсколько минутъ старикъ смотрлъ на него молча, потомъ погладилъ по головк и проговорилъ ласково:
— Пусть твоя мама идетъ по дламъ одна, а ты посиди со мною.
Мальчуганъ, конечно, не заставилъ дважды повторить себ любезное предложене, и остался очень охотно, а Анна Петровна, тоже весьма довольная тмъ, что Федя не увидитъ, какъ она. будетъ закладывать его теплое пальто, поспшно направилась къ ломбарду.
Андрея, между тмъ, снова осадила толпа покупателей, лки распродавались быстро, и чмъ больше образовывалось вокругъ него пустого пространства, такъ какъ лки все уносились и уносились, тмъ толще становился безъ того уже туго набитый кошелекъ.
Увлекаясь выручкою, старикъ, повидимому, совершенно забылъ о существовани своего маленькаго товарища, который ежился отъ холода, усердно потиралъ руки и дрожалъ словно въ лихорадк.
Но вотъ наконецъ совершенно случайно онъ повернулъ голову по тому направленю, гд стоялъ Федя, жаль ему стало бднягу, онъ молча снялъ съ себя сначала теплый платокъ, потомъ рукавицы, чтобы надть то и другое на него.
— Какой ты добрый, ддушка, спасибо,— сказалъ ему тогда Федя.
Андрей на это замчане ничего не отвтилъ.
— Ддушка, ты даешь елки всмъ дтямъ безъ разбора, или только тмъ, которыя умны и послушны?— снова заговорилъ Федя.
— Конечно, безъ разбора, не все ли мн равно.
— Какъ не все ли равно? теб наврное вдь прятне сдлать подарокъ хорошимъ дтямъ, а не дурнымъ.
— Я никому никакого подарка не длаю.
Федя посмотрлъ на своего собесдника удивленными глазами.
— Ну, да, не длаю,— продолжалъ старикъ,— я продаю лки, т.-е. получаю за нихъ деньги.
— Вотъ какъ, да… да… теперь я понимаю, кому нужны лки, тотъ приходитъ къ теб и проситъ,— ты отдаешь ему ее, Я, онъ за это въ свою очередь даетъ теб деньги… Деньги тоже, должно быть, очень хорошая вещь, потому что мама всегда радуется, когда он у насъ есть, и плачетъ, если ихъ не откуда взять… она говоритъ, что на деньги можно купить хлба, мяса, дровъ, однимъ словомъ, все, что нужно… Ты тоже вдь наврное покупаешь это своимъ дтямъ?
— У меня нтъ дтей,— отвтилъ старикъ отрывисто.
— Тогда жен.
— Я не женатъ.
— Ну, матери, отцу, сестрамъ, братьямъ…
— Ахъ какъ ты мн надолъ, отстань, пожалуйста, нтъ у меня ни жены, ни отца, ни матери, ни сестеръ, ни братьевъ, понимаешь ли, никого, никого на цломъ свт.
Федя съ сожалнемъ смотрлъ на ддушку, до сихъ поръ онъ считалъ его не только богатымъ но и счастливымъ, теперь же ясно видлъ и понималъ, что ддушка счастливымъ быть не можетъ.
Минутъ пять оба собесдника стояли молча, затмъ наконецъ Федя заговорилъ первый.
— Если ты на свт совсмъ одинокй, то на что теб такъ много денегъ? Посмотри вдь у тебя ихъ полные карманы? Ахъ да, впрочемъ, понимаю, догадываюсь, наврное ты раздаешь ихъ бднымъ людямъ, чтобы они могли на нихъ купить себ хлба и дровъ.
— Вотъ еще какя глупости, гд мн думать о разныхъ бднякахъ, когда самому подчасъ приходится голодать и мерзнуть. Лучше всего совтую теб про такя вещи со мною никогда не разговаривать, иначе я разсержусь и прогоню тебя.
Мальчикъ замолчалъ, ему было очень непрятно, что ддушка недоволенъ, онъ не зналъ, какъ загладить вину, и чувствовалъ, что слезы подступаютъ ему къ горлу.
— Не плачь,— сказалъ тогда старикъ, замтившй его волнене,— я тебя прощаю, ты наврное не то хотлъ спросить, а потому вмсто того, чтобы сердиться, сейчасъ объясню все совершенно покойно. Слушай. Деньги, вырученныя отъ продажи локъ, я ношу въ сберегательную кассу, съ теченемъ времени у меня ихъ набирается довольно много, тогда я ихъ обмниваю на золотыя монеты, которыя затмъ прячу въ сундукъ, мн доставляетъ большое удовольстве любоваться ими и пересчитывать, съ каждымъ годомъ ихъ набирается все больше и больше, ты только, пожалуйста, объ этомъ никому не говори,— прошепталъ старикъ, тревожно озираясь на вс стороны — иначе ко мн могутъ забраться воры, украдутъ все богатство, да къ довершеню еще убьютъ.
Федя слушалъ ддушку съ широко раскрытыми глазами, и только-что хотлъ сдлать еще какой-то вопросъ, какъ къ нимъ подошелъ одинъ пожилой господинъ въ сопровождени ливрейнаго лакея и, выбравъ самую большую лку, небрежно выкинулъ изъ кошелька золотой, а лку приказалъ отнести къ себ на квартиру.
Посл пожилого господина почти сейчасъ же подошла бдно одтая женщина, очень похожая по фигур и по туалету на Анну Петровну, она тоже выбрала лку, только, напротивъ, самую маленькую, вмсто золотого, расплатилась мднымъ пятакомъ и на собственныхъ плечахъ потащила ее домой.
Вслдъ за бдной женщиной пришли дв дамы, за ними еще кто-то, еще кто-то… Андрей едва успвалъ укладывать въ кошелекъ деньги, полученныя за проданныя лки. Федя нсколько разъ порывался заговаривать съ нимъ, но Андрею было не до того.
— Погоди… посл… теперь, видишь, некогда,— останавливалъ его ддушка всякй разъ, какъ только онъ открывалъ свой маленькй ротикъ.
Но вотъ наконецъ выдалась удобная минутка, пока покупатели не подходили.
— Что надо?— ласково обратился старикъ къ мальчику.
— Ахъ, милый ддушка, у меня къ теб большая просьба,— отозвался Федя, но затмъ сейчасъ же, какъ бы сконфузясь, остановился на полслов.
— Врно пристанетъ, чтобы я сдлалъ ему какой-нибудь подарокъ,— подумалъ про. себя Андрей, и сталъ ощупывать въ карман свой туго набитый кошелекъ. Нсколько секундъ продолжалось молчане, Фед, повидимому, было трудно начать говорить.
— Ну, что же, что,— прибодрилъ его ддушка.
— Мама вчера объявила… что по случаю болзни папы, ныншнй годъ Боженька лки намъ не принесетъ, мн это очень грустно и за себя… и за Катю… Гд найти Боженьку, чтобы просить у него хотя самую крошечную лочку — я не знаю, мама, конечно, найти его тоже не можетъ, она очень занята, да и папу нельзя одного оставить, на Катю, за которой и за самой-то необходимо присматривать — разсчитывать нечего, такъ вотъ, ддушка… я думалъ: не сходишь ли ты къ нему вечеркомъ, когда посправишься съ длами… не попросишь ли… для тебя Онъ наврное сдлаетъ…
Андрей успокоился, онъ былъ очень радъ, что разговоръ принялъ другое направлене, но въ то же самое время ему сдлалось жаль Федю.
— ‘Ужъ не подарить ли одну изъ локъ?— мелькнуло въ голов старика.— Нтъ, нтъ — старался онъ немедленно отогнать мелькнувшую мысль,— это, невыгодно,— лучше вотъ что сдлаю — и затмъ добавилъ вслухъ:
— Подожди, Федюша. Я сейчасъ схожу въ булочную… мн туда надо по одному длу…
И прежде чмъ Федя усплъ моргнуть глазомъ, Ддушка Морозъ, несмотря на свои преклонные годы бросился чуть не бгомъ по направленю къ булочной, откуда вернулся очень скоро, держа въ рук небольшой пряникъ въ вид сердечка, съ наклеенной сверху картинкой.
— Вотъ теб отъ меня подарокъ къ наступающему празднику,— сказалъ онъ скороговоркою, обращаясь къ Фед.
Федя былъ въ восторг и не находилъ словъ благодарить добраго ддушку. Онъ долго-долго пожималъ въ своей ручонк его жилистую руку, называлъ его нжными именами и не отрывалъ глазъ Отъ пряничнаго сердца, которое казалось ему такимъ вкуснымъ, сладкимъ, ароматнымъ.
— А картинка-то, картинка какая хорошенькая, ее можно сохранить навсегда, сдлать рамочку изъ золотой или серебряной бумаги и булавкой пришпилить на стну… Да… Да… Сердце я съмъ, а картинку оставлю на память,— продолжалъ мысленно разсуждать самъ съ собою Федя.— Впрочемъ и сердце жаль сть, разв Катя попроситъ половинку… ну, тамъ увидимъ, какъ и что будетъ…
Пока онъ разсуждалъ подобнымъ образомъ, изъ-за угла показалась Анна Петровна, уже безъ узелка… лицо ея было еще боле взволновано, но Федя, находясь подъ впечатлнемъ своего счастья, ни того, ни другого не замтилъ.
— Мама, посмотри, что мн сейчасъ подарилъ ддушка,— крикнулъ мальчуганъ, поднявъ высоко надъ головою пряничное сердце.
Анна Петровна въ свою очередь поблагодарила старика, который, прервавъ ее на полу-фраз, спросилъ шопотомъ, много ли она выручила. На его вопросъ Анна Петровна показала нсколько серебряныхъ монетъ, зажатыхъ въ ладони, и отвтила такъ же тихо:
— Въ ломбард много не даютъ, да спасибо и за то, теперь по крайней мр у насъ нсколько дней хватитъ на хлбъ и дрова, что будетъ дальше — не знаю, но надо предположить, что хозяинъ наврное насъ выгонитъ съ квартиры, если мы. ему къ новому году не заплатимъ, а платить не изъ чего…
Съ этими словами бдная женщина глубоко вздохнула и сдлала знакъ Фед слдовать за нею. Федя снялъ съ себя теплый платокъ, рукавицы и съ благодарностью то и другое возвратилъ старику.
— Спасибо, милый ддушка, за все, за все! Не забудь, пожалуйста, исполнить мою просьбу,— сказалъ онъ на прощанье, и побжалъ около матери, продолжая попрежнему любоваться пряникомъ..
— Слава Богу, ушелъ! онъ меня смущалъ своими глупыми разговорами — пробормоталъ Андрей, но какъ ни старался не думать боле о мальчик — мысль о томъ, что ему, бдному, предстоитъ печальный праздникъ, въ то время, когда другя дти будутъ радоваться и веселиться, не покидала его… Затмъ ему вдругъ стало скучно, что Феди нтъ около, стало тяжело подумать о собственномъ одиночеств, и, что всего удивительне, ощупывая туго набитые карманы, онъ при этомъ не чувствовалъ прежняго наслажденя.
Но вотъ на городскихъ часахъ пробило восемь, Андрей ршилъ отправиться домой.
Придя въ свою крошечную коморку, напоминавшую собою скоре собачью конуру, чмъ человческое жилище, онъ впервые замтилъ, насколько она неприглядна и неуютна… Холодно, сыро было кругомъ, везд, куда ни оглянешься, царилъ страшный безпорядокъ, да иначе и требовать нельзя, онъ дома никогда не сидлъ, слдовательно, самому прибрать коморку было некогда, а прислуги онъ не держалъ, такъ какъ главная его мысль всегда заключалась въ томъ, чтобы скопить больше денегъ.
Снявъ шапку, старикъ поспшилъ затопить печь и разогрть свой скудный ужинъ, въ виду удачной торговли и предстоящаго праздника онъ на этотъ разъ, конечно, даже могъ бы позволить себ купить что-нибудь лишнее, но ддушка этого не сдлалъ — ему опять стало жаль денегъ… Онъ остановился посреди комнаты, на минуту о чемъ-то задумался, потомъ съ лихорадочнымъ волненемъ подошелъ къ кровати, нагнулся и сталъ ощупывать руками довольно тяжелый желзный сундукъ съ потайнымъ замкомъ, который могъ открыть только онъ одинъ. Чтобы воры не унесли сундукъ онъ прибилъ его къ полу гвоздями.
Убдившись, что сундукъ съ сокровищемъ стоитъ на мст, Андрей сперва затворилъ дверь на задвижку, затмъ завсилъ окно такъ, чтобы нигд не было просвта, всталъ на колни, открылъ крышку и дрожащими руками началъ пересчитывать деньги. Наверху лежала подробная опись, т.-е. бумага, на которой было записано сколько именно находится наличныхъ денегъ, и даже въ какихъ монетахъ, внизу лежали червонцы.
Надо бы записать въ книжку, сколько сегодня выручилъ отъ продажи локъ,— подумалъ ддушка,— и разложить деньги по порядку, т.-е. золотыя къ золотымъ, серебряныя къ серебрянымъ, мдныя къ мднымъ, но, собственно говоря, къ- чему это? Я такъ уже старъ, что не сегодня — завтра могу заболть и умереть, что станетъ тогда съ моими записями и сокровищами? Взять съ собой ихъ нельзя… Какъ жаль, что у меня нтъ никого близкаго… ни жены, ни дтей, ни^внуковъ, которымъ все это бы осталось! Да, оно, конечно, жаль, но оставивъ деньги кому бы то ни было посл смерти, я не могъ бы видть насколько этимъ осчастливилъ того человка, тогда какъ, подлившись при жизни, напротивъ, самъ бы радовался его радости, вотъ какъ, напримръ, сегодня, когда, потративъ цлыя 20 копекъ на покупку пряника, я раздлялъ восторгъ маленькаго Феди… Такъ ‘ что же, разложить или не разложить деньги по порядку, записать или не записывать въ книжку,— проговорилъ ‘Ддушка-Морозъ’ уже громко, словно спрашивая чьяго-то совта,— затмъ, махнувъ рукою, съ досадою бросилъ въ сундукъ въ общую кучу различныя монеты и захлопнулъ крышку.
Въ комнат, между тмъ, было совершенно темно, пришлось зажечь свчку или, врне выразиться, оплывшй огарокъ, вставленный въ старый чугунный подсвчникъ.
Ужинъ стоялъ на стол, но Андрей къ нему даже не дотронулся, онъ спшилъ скоре раздться и лечь въ постель, надясь уснуть и успокоиться отъ своихъ тяжелыхъ думъ. Сонъ, однако, точно нарочно бжалъ куда-то далеко, далеко… Старикъ безпрестанно ворочался съ боку на бокъ и чмъ усиленне старался отогнать отъ себя мрачныя думы, тмъ он, съ своей стороны, назойливе и назойливе осаждали его сдую голову, и тмъ тяжеле чувствовалось полное одиночество… Одиночество, которое онъ испытываетъ съ тхъ поръ, какъ сдлался взрослымъ, и какъ, похоронивъ сначала отца, а потомъ мать, остался на бломъ свт одинъ одинешенекъ, безъ роду, безъ племени…
Вотъ и двнадцать часовъ бьетъ въ сосдней квартир (у ддушки собственныхъ часовъ не было), вотъ часъ-два-три-четыре, а онъ, бдняга, все не можетъ сомкнуть глазъ. Только къ утру, наконецъ, измучившись безсонницею и продрогнувъ отъ холода, ‘Ддушка-Морозъ’ заснулъ крпкимъ, богатырскимъ сномъ. Во сн ему грезился Федя, сначала какъ то смутно, не ясно, но потомъ все боле и боле отчетливо, вотъ онъ подходитъ къ нему, беретъ за руку и говоритъ тихо, вкрадчиво:
‘Ддушка, ты исполнилъ мою просьбу, просилъ у Боженьки для меня маленькую лочку… ну, говори же, говори скоре,— просилъ? Да? Дастъ Онъ? Не откажетъ?
‘Другъ мой, разв Господь Богъ можетъ уважить просьбу такого нехорошаго, злого человка, какъ я,— отвчалъ Андрей, обливаясь слезами.
‘Какъ, нехорошаго и злого? Кто теб сказалъ, что ты и злой, и нехорошй, это неправда, ддушка, неправда ‘.
И, какъ бы желая защитить Андрея отъ какого то, невидимаго врага, Федя крпко охватилъ его за талю и началъ душить въ объятяхъ.
Но вотъ позади послышался шорохъ. Старикъ постарался высвободиться изъ объятй своего маленькаго друга, обернулъ голову и увидалъ въ нсколькихъ шагахъ отъ себя неизвстно откуда появившагося ангела съ прекраснымъ миловиднымъ лицомъ и блыми прозрачными крылышками.
Столько святости, столько чего-то теплаго, задушевнаго сказывалось въ его взор! Старикъ протянулъ къ нему об руки, хотлъ схватить за край блоснжной одежды, но ангелъ тихонько отстранилъ его и, показавъ на хорошо знакомый сундукъ съ потайнымъ замкомъ (не извстно почему тоже очутившимся здсь) серьезно погрозилъ пальцемъ.
Тутъ Андрей открылъ глаза и проснулся. Голова его была тяжела, онъ дышалъ прерывисто, а сердце билось такъ скоро и усиленно, что, казалось, хотло выскочить…
— Фу, какой тяжелый сонъ, такого давно не запомню!— вскричалъ старикъ и, быстро соскочивъ съ кровати, безъ завтрака, едва успвъ помолиться Богу,— совершенно машинально отправился на базаръ, чтобы распродать послдня оставшяся у него лки: ихъ было всего шесть, не считая седьмую маленькую, которую онъ почему-то все отставлялъ въ сторону и старался никому не показывать.
По прошестви самаго непродолжительнаго времени вс шесть локъ оказались распроданными, старикъ сунулъ вырученныя деньги въ карманъ и только-что намревался взвалить маленькую лочку на плчи, чтобы съ нею идти домой, какъ вдругъ къ нему подошла одна знакомая дама и просила немедленно доставить къ ней на квартиру лку.
— Простите, сударыня, не могу исполнить вашей просьбы,— отозвался Андрей,— такъ какъ лки вс распроданы.
— Какая жалость, ну, если у васъ нтъ большой, то продайте мн хоть вотъ эту маленькую.
— Не могу.
— Почему?
— Она тоже почти что продана… возразилъ старикъ съ запинкой и опуская книзу глаза.
— Это ничего не значитъ, по знакомству вы мн ее все-таки продайте,— настаивала дама.— Я имю преимущество передъ другими покупательницами, такъ какъ всегда покупаю у васъ.
Андрей отрицательно покачалъ головою.
— А если я вамъ за нее дамъ двойную дну, во-первыхъ, потому, что она мн нравится, а во-вторыхъ, потому что не имю времени идти дале. Вотъ деньги, берите.
И она сама сунула ему въ руки два серебряныхъ рубля, а затмъ, не давъ опомниться, почти вырвала у него елку и удалилась.
Старикъ, видимо недовольный, направился домой.
Несмотря на то что продажа послдней маленькой лочки была для него крайне выгодна, онъ этому нисколько не радовался. Вмсто того, чтобы бережно спрятать вырученныя деньги въ сундукъ, какъ бывало раньше, теперь онъ объ этомъ даже не подумалъ, деньги лежали въ карман, а онъ, вспомнивъ. про то, что утромъ ушелъ изъ дому безъ завтрака, спокойно слъ къ столу, но и завтракъ на этотъ разъ тоже не прельщалъ его, несмотря на то, что состоялъ изъ любимаго блюда, т.-е. изъ кваса и накрошенныхъ туда огурцовъ, которые. онъ самъ себ купилъ мимоходомъ.
— Зачмъ эта противная дама вырвала у меня маленькую лочку?— вскричалъ онъ вдругъ, положивъ ложку и выскочивъ изъ-за стола:— я недаромъ вдь отставлялъ ее въ сторону… недаромъ… недаромъ… Мн хотлось отнести ее Фед, купивъ въ добавокъ яблоковъ, золотыхъ орховъ и еще кое-какого лакомства. Какъ бы онъ порадовался, а теперь что же? Знаетъ, ужъ нельзя.
Проговоривъ эти слова, старикъ развелъ руками, глаза его уставились въ одну точку, нсколько минутъ онъ стоялъ неподвижно, затмъ, словно что-то обдумавъ и сообразивъ, схватилъ шапку, выбжалъ на улицу, прямо направившись къ базару, и подошелъ къ первому же торговцу локъ, чтобы купить одну изъ нихъ.
Торговцы вс вообще знали другъ друга въ лицо, ддушку же Андрея каждый зналъ въ особенности. Говоря откровенно, товарищи его не любили, во-первыхъ, за то, что онъ всегда держался отъ нихъ въ сторон, никогда ничмъ не угощалъ, не приглашалъ никого къ себ,— во-вторыхъ, быть можетъ, даже главнымъ образомъ за то, что онъ торговалъ счастливе ихъ, и что въ то время какъ къ нимъ приходило всего два, три покупателя, его осаждала цлая толпа.
Купецъ, около котораго онъ остановился, сухо отвтилъ на его поклонъ и, не поворачивая головы, спросилъ что ему надобно.
— Я желаю купить маленькую лочку,— отозвался Андрей.
— лочку? на что, когда ты самъ торгуешь ими?
Андрей вмсто отвта выбралъ лку и спросилъ что она стоитъ.
Купецъ назначилъ цну чуть не вдвое, но Андрей даже не подумалъ торговаться, сейчасъ же досталъ деньги и, взваливъ на плечо сдланную покупку, скорымъ шагомъ пошелъ все прямо и прямо.
Онъ не чувствовалъ тяжести ноши, она казалась ему легкою и чмъ дальше онъ шелъ, тмъ отрадне становилось у него на душ, тмъ веселе смотрли на свтъ Божй его умные каре глаза и тмъ больше хотлось ему какъ можно скоре доставить удовольстве бдному маленькому Фед.
По дорог онъ зашелъ въ магазинъ, чтобы купить яблокъ, орховъ и цлый фунтъ пряниковъ.
‘Не мшало бы подарить Фед и верхнее платье, такъ какъ его теплое пальто заложено въ ломбард — подумалъ старикъ: — положимъ, его можно выкупить, но, насколько мн помнится, оно само по себ ему совсмъ коротко и не впору’.
Сказано — сдлано, не откладывая дла въ долгй ящикъ, Андрей зашелъ въ магазинъ, гд продавали готовое дтское платье, и за недорогую цну пробрлъ очень приличное пальто, какъ разъ по фигур Феди, котораго приказчикъ, по счастю, зналъ отлично.
‘Нужно и Катюш, что-нибудь купить’,— продолжалъ разсуждать самъ съ собою Андрей, при чемъ невольно припомнивъ, какъ легко была одта вчера Анна Петровна, несмотря на трескучй морозъ, ршилъ для нея захватить драповую тальму, а для ея больного мужа пару-теплыхъ сапогъ. Кром того, не забылъ онъ также запастись бутылочкой хорошаго вина, окорокомъ ветчины и различными вкусными колбасами. Денегъ потратить пришлось порядочно, но Андрей ихъ не жаллъ, онъ думалъ только о томъ, какъ бы доставить побольше радости своему маленькому другу.
— Ба, ба, ба, а про игрушки-то я и забылъ!— вскричалъ онъ вдругъ, ударивъ себя по лбу! Какая же лка безъ игрушекъ! Конечно, немыслимо! Скажите мн, пожалуйста, сударыня, не извстно ли вамъ, гд здсь по близости игрушечный магазинъ?— обратился онъ къ идущей на встрчу дам.
— А вотъ сейчасъ заверните за уголъ, въ первомъ дом на-право,— отозвалась дама, любезно поклонившись.
Андрей поблагодарилъ ее и пошелъ по указанному адресу. Игрушки были закуплены, но въ конц концовъ поклажи оказалось такъ много, что Андрей былъ не въ состояни снести все одинъ. Увидавъ неподалеку отъ себя на улиц какого-то блднаго, полузамерзшаго мальчика, который протягивалъ посинлую отъ холода ручонку и просилъ милостыню, Андрей подозвалъ его.
— Не можешь ли ты помочь мн снести вещи?— сказалъ онъ ему:— я за это заплачу теб.
— Съ большимъ удовольствемъ,— отозвался мальчуганъ,— только я такъ голоденъ, что самъ едва стою на ногахъ, а потому не знаю, дойду ли…
Андрей посмотрлъ на него съ состраданемъ и, вмсто отвта, молча подалъ одну изъ купленныхъ для Кати и Феди булокъ, которую мальчуганъ сълъ съ видимымъ наслажденемъ.
— Теперь я чувствую себя крпче,— сказалъ онъ,— давайте покупки.
Андрей вмст съ покупками сунулъ ему въ руку серебряный рубль.
— Какъ будетъ счастлива мама, когда я принесу ей столько денегъ!— радостно вскричалъ мальчикъ и, нагрузивъ себя покупками поспшилъ отправиться къ тому мсту, гд находился домъ, въ которомъ жили родители маленькаго Феди.
Кругомъ на двор, между тмъ, совершенно стемнло. Та часть города, куда наши путники направлялись, совсмъ почти не была освщена, и кругомъ на протяжени довольно большого пространства царствовалъ такой мракъ, что въ двухъ шагахъ было трудно различать предметы, но какъ маленькй носильщикъ, такъ равно и старикъ — шли съ увренностью, они оба, очевидно, дорогу знали хорошо и мене чмъ черезъ полчаса времени достигли цли путешествя.
Когда они вошли въ крошечную, низенькую и холодную комнату, гд жилъ Федя со своими родителями, то застали всю семью въ сбор. Вольной отецъ лежалъ на кровати, прикрытый, вмсто одяла какими-то жалкими лохмотьями, мать ютилась около окна, сквозь которое падалъ слабый лучъ свта отъ стоявшаго по близости фонаря, а Федя и его сестричка Катя молча прижимались къ нетопленной печк, надясь, что она все-таки ихъ хотя немножко согретъ.
Катя тихонько всхлипывала, а Федя стоялъ угрюмый, онъ уже больше не надялся, что Боженька пришлетъ ему лку и гостинца, такъ какъ ддушка наврное забылъ исполнить то, о чемъ онъ просилъ его. Но вотъ вдругъ кто-то постучался.
— Войдите, можно,— отозвалась Анна Петровна.
Дверь скрипнула, отво