Вэверлей или Шестьдесят лет тому назад, Скотт Вальтер, Год: 1814 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 15 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

0x01 graphic

РОМАНЫ ВАЛЬТЕРА СКОТТА

ВЭВЕРЛЕЙ
или
ШЕСТЬДЕСЯТЪ ЛТЪ ТОМУ НАЗАДЪ

Съ двумя картинами, гравированными на стали, и 50 политпажами въ текст

ПЕТЕРБУРГЪ
1874

ИЛЛЮСТРАЦІИ РОМАНА ВЭВЕРЛЕЙ.

Картины.

Флора Макъ-Айворъ.

Смерть полковника Гардинера.

Политипажи.

Факсимиле Вальтера Скотта

Замокъ Вэверлей-Опоръ

Портретъ Вальтера Скотта

Придворные наряды временъ Георга

Библіотека въ Вэверлей-Опор

Вэверлей, занятый чтеніемъ

Вэверлей съ теткою Рэчель

Джонасъ и Сесилія

Пемброкъ и книгопродавецъ

Пріемъ Вэверлея въ дом Брадвардина

Столовая Брадвардина

Древніе кубки

Драка въ гостиниц вдовы Маклири

Дэви Джелатлей съ собаками

Разбойничій вертепъ

Алиса Бинъ-Линъ

Гленакойхъ

Пиръ у горцевъ

Шотландскій бардъ

Водопадъ въ Гленакойх

Флора поетъ и играетъ на арф

Охота на оленя

Фергусъ Макъ-Айворъ

Плясъ горцевъ

Эбенезеръ Крупквіанксъ верхомъ

Сцена у кузницы

Джильфиланъ и барабанщикъ

Вэверлей въ горномъ шалаш

Трактиръ Блый Копь въ Эдинбург

Маквибль въ отчаяніи

Пріемная зала въ Голируд

Домъ въ деревн Дудингстон

Замокъ Фальсайдъ близъ Карберійской возвышенности

Ситонъ-Гаузъ

Транентское кладбище напротивъ Кокензи

Брадвардинъ читаетъ своему отряду вечернюю молитву

Пинки-Гаузъ

Престонская башня

Пенритъ

Поле сраженія у деревни Клифтонъ

Вэверлей у фермера Джонсона

Мисисъ Нозебагъ

Эдинбургскій замокъ въ 1745 году

Западная церковь въ Эдинбург

Эдинбургскій замокъ съ юга

Пещера, гд скрывался Брадвардинъ

Маквибль въ восторг

Фергусъ на пути къ казни

Счастье въ дом

Генри Макензи

Отъ издателя.

Излишне распространяться о значеніи и достоинствахъ романовъ Вальтера Скотта, занимающихъ одно изъ самыхъ видныхъ мстъ въ современной литератур всхъ просвщенныхъ странъ. На русскомъ язык также время отъ времени появлялись переводы нкоторыхъ романовъ этого геніальнаго писателя, но они не находятся боле въ продаж, и давно уже чувствуется потребность въ полномъ собраніи романовъ Вальтера Скотта, которое по тщательности перевода и изяществу изданія было бы достойно занять почетное мсто въ библіотек каждаго образованнаго человка.

Имя цлію пополнить этотъ недостатокъ, мы предприняли подобное изданіе, и не смотря на вс трудности и громадные расходы надемся, при благосклонномъ сочувствіи почтенной публики, привести его къ окончанію въ теченіе недолгаго времени. Однако для большаго удобства покупателей, Полное Собраніе Романовъ Вальтера Скотта въ русскомъ перевод (всего 24 тома) будетъ раздлено на четыре серіи, изъ которыхъ каждая будетъ заключать шесть томовъ, продаваемыхъ отдльно. Въ каждомъ том, изящно изданномъ на веленевой бумаг въ 37—40 листовъ убористой печати, будетъ помщенъ отдльный романъ со всми примчаніями и дополненіями, вошедшими въ послднія англійскія изданія 1870—1873 годовъ, съ двумя картинами, гравированными на стали и напечатанными въ Париж, и 50—70 политипажами въ текст, заимствованными изъ англійскаго изданія 1829 года, для котораго подбиралъ иллюстраціи самъ Вальтеръ Скоттъ. Кром авторскихъ примчаній, прибавлены еще необходимыя поясненія, причемъ мы главнымъ образомъ руководствовались примчаніями французскаго переводчика Дефоконире, переводъ котораго вышелъ уже въ двадцати изданіяхъ и считается лучшимъ.

Издателемъ приняты вс мры для скорйшаго выпуска въ свтъ одной серіи за другой. Первая изъ нихъ: Вэверлей, Гай-Маннерингъ, Антикварій, Робъ-Рой, Айвено и Ламемурская Невста (съ Рокскимъ Замкомъ въ одномъ том), выйдетъ въ первой половин настоящаго 1874 года.

Такъ какъ Вэверлей заключаетъ уже въ себ около 38 листовъ, то общія предисловія автора къ полному собранію его романовъ со всми добавленіями будутъ приложены ко второму тому, а біографія Вальтера Скотта къ третьему.

0x01 graphic

Предисловіе къ третьему изданію.

Этому легкому очерку старинныхъ шотландскихъ обычаевъ публика оказала такое благосклонное вниманіе, на которое авторъ и не смлъ надяться. Онъ слышалъ съ смшаннымъ чувствомъ удовольствія и смиренія, что его трудъ приписывали нсколькимъ уважаемымъ писателямъ {Первыя изданія Вэверлея явились въ свтъ безъ имени автора.}. Соображенія, кажущіяся ему уважительными, не дозволяютъ ему освободить этихъ авторовъ отъ подозрнія, выставивъ свое имя на заглавномъ лист, такъ что по крайней мр на время долженъ остаться еще не разршеннымъ вопросъ, написанъ ли Вэверлей поэтомъ или критикомъ, юристомъ или духовнымъ лицемъ, или наконецъ, по выраженію мисисъ Малапропъ, имъ ‘какъ Церберъ — три джентльмена въ одномъ’. Не видя въ самомъ труд (кром разв его легкомысленнаго характера) ничего могущаго помшать автору признавать себя настоящимъ отцомъ его, онъ предоставляетъ публик отгадать какія обстоятельства могли побудить его въ настоящемъ случа скрыть свое имя. Авторъ можетъ быть новый писатель, не желающій принять на себя непривычный ему титулъ, или напротивъ плодовитый писака, который совстится слишкомъ часто появляться передъ публикою и потому прибгаетъ къ тайн, какъ героиня древней комедіи надвала маску для возбужденія вниманія тхъ, которымъ ея лице уже слишкомъ надоло. Авторъ можетъ быть занимаетъ серьезное положеніе въ свт и боится, чтобъ слава писателя романовъ ему не повредила, или онъ великосвтскій франтъ, для котораго всякій литературный трудъ кажется слишкомъ педантичнымъ. Наконецъ, онъ можетъ быть слишкомъ молодъ, чтобъ явиться въ роли писателя, или такъ старъ, что пора уже отказаться отъ этой роли.

Автора Вэверлея упрекали въ томъ, что въ характер Каллумъ-Бега и въ разсказ барона Брадвардина о мелкихъ грабежахъ шотландцевъ, онъ отнесся слишкомъ строго и несправедливо къ ихъ національному характеру. Ничего подобнаго никогда не входило ему въ голову. Каллумъ-Бемъ человкъ отъ природы склонный ко злу и побужденный обстоятельствами къ совершенію извстнаго рода проступковъ. Читавшіе любопытныя Письма изъ Шотландіи, вышедшія въ 1720 году, конечно помнятъ, что авторъ описываетъ такихъ же, лично имъ виднныхъ ужасныхъ людей, но было бы несправедливо считать подобныхъ злодевъ представителями всхъ шотландцевъ того времени, также какъ убійцъ Мара и Вильямсона невозможно выставлять типами англичанъ нашего времени. Что касается до предполагаемаго грабежа, которому предавались нкоторые изъ инсургентовъ 1745 г., то замтимъ, что эта несчастная маленькая армія не ознаменовывала себя опустошеніями и кровопролитіемъ, а напротивъ удивительнымъ порядкомъ и необыкновенной тишиной, хотя никакая армія не проходитъ черезъ непріятельскую страну безъ большаго или меньшаго опустошенія. Нкоторые же изъ поступковъ, въ которыхъ обвинялъ шотландскихъ инсургентовъ баронъ Брадвардинъ, дйствительно приписывались имъ народомъ, что доказывается многими сохранившимися преданіями, особливо легендой о Рыцар Зеркала {Въ этомъ народномъ стихотворномъ разсказ, который досел сохранился въ низшихъ классахъ, находятся многія замчательныя подробности о событіяхъ того времени и врныя свденія о распущенности нравовъ шотландскихъ инсургентовъ.}.

Октябрь 1814 года.

Введеніе.

Планъ этого изданія побуждаетъ меня представить нсколько свденій о тхъ дйствительныхъ событіяхъ, которыя послужили основою для романа ‘Вэверлей’. Съ этими свденіями уже познакомилъ публику мой покойный, горько оплакиваемый другъ Вильямъ Эрскинъ, эсквайръ (впослдствіи лордъ Киннедеръ), въ критической стать по поводу Разсказовъ моего хозяина (Talеs of mу Lаndlord), помщенной въ Quarterly Review за 1817 г. Переданныя критикомъ подробности сообщены ему авторомъ. Впослдствіи он напечатаны въ предисловіи къ Канонгэтскимъ Xроникамъ (Chronicles оf the Canоngаtе), а теперь он появляются впервые въ надлежащемъ мст: во глав романа.

Взаимное покровительство, оказанное другъ другу Вэверлеемъ и Талботомъ, на которомъ построена вся завязка романа, основано на одномъ изъ тхъ историческихъ анекдотовъ, которые смягчаютъ ужасы междоусобной войны, а такъ какъ это событіе длаетъ одинаковую честь обоимъ героямъ, то мы не колеблясь приводимъ ихъ имена. Когда въ памятное утро престонской битвы 1745 года, шотландцы произвели знаменитую атаку на армію сора Джона Копа, батарея въ четыре полевыя орудія была взята Камеронами и Стюартами изъ Аппина. Покойный Александръ Стюартъ изъ Инвернагиля былъ во глав этого отряда, видя, что одинъ офицеръ королевской арміи, не желая присоединиться къ бглецамъ, ршился защищать до послдней капли крови ввренный ему постъ и гордо стоялъ съ мечемъ въ рукахъ, шотландскій джентльменъ приказалъ ему сдаться, по получилъ вмсто, отвта ударъ мечемъ, который онъ въ то же мгновеніе выбилъ щитомъ изъ рукъ офицера. Надъ головой обезоруженнаго уже мелькнула скира колосальнаго шотландца (мельника изъ Инвернагиля), и Стюарту стоило много труда уговорить его сдаться въ плнъ. Потомъ взявъ подъ свое покровительство врага и его имущество, онъ добился у высшаго начальства, чтобы его отпустили на слово. Офицеръ’ этотъ оказался полковникомъ Вайтфурдомъ, всми уважаемымъ и вліятельнымъ айрширскимъ джентльменомъ, пламенно преданнымъ гановерскому дому, но не смотря на различіе своихъ политическихъ убжденій, эти благородные люди стали питать другъ къ другу такое довріе, что въ самый разгаръ междоусобной войны, когда шотландскіе офицеры, отставшіе отъ своей арміи, были безжалостно казнены, Инвернагиль, посланный въ горы для вербованія новыхъ отрядовъ, ршился не колеблясь постить въ Айршир своего недавняго плнника, и среди виговъ, друзей полковника Вайтфурда, провелъ день или два очень пріятно и весело, какъ будто миръ царилъ вокругъ него. Посл сраженія при Куллоден, которое разрушило вс надежды Карла-Эдуарда и разсяло его сторонниковъ, полковникъ Вайтфурдъ въ свою очередь употребилъ вс усилія, чтобъ добиться помилованія Стюарту. Онъ обращался къ лорду-судь, къ лорду-адвокату и ко всмъ другимъ государственнымъ властямъ, но везд ему отвчали указаніемъ на списокъ, въ которомъ Инвернагиль (по выраженію самого старика Вайтфурда) былъ обозначенъ ‘знакомъ звря’, какъ человкъ недостойный милосердія и помилованія.

Наконецъ, полковникъ Вайтфурдъ обратился къ самому герцогу Кумберландскому, но получилъ также ршительный отказъ. Тогда онъ ограничился просьбою оказать покровительство жен, дтямъ и имуществу Стюарта. Герцогъ отказалъ ему и въ этомъ, посл этого полковникъ Вайтфурдъ вынулъ изъ кармана патентъ на офицерскій чинъ, и положивъ его на столъ передъ его высочествомъ, просилъ взволнованнымъ голосомъ позволенія оставить службу государя, который не умлъ прощать побжденнаго врага. Герцогъ былъ пораженъ и растроганъ. Онъ приказалъ полковнику взять обратно свой патентъ и общалъ оказать Стюарту желаемое покровительство. Всть объ этой милости пришла какъ-разъ во-время, чтобы спасти домъ, хлбъ и скотъ въ Инвернагил отъ войска, занимавшагося разореніемъ мстности, называемой тогда ‘непріятельской страной’. Въ инвернагильскомъ помсть былъ въ то время небольшой отрядъ, который опустошалъ всю окрестную страну и разъпскивалъ повсюду предводителей возстанія, преимущественно Стюарта. Въ дйствительности онъ былъ гораздо ближе отъ нихъ, чмъ они полагали, скрываясь въ пещер (подобно барону Брадвардину), онъ находился такъ недалеко отъ англійскихъ часовыхъ, что слышалъ каждое утро ихъ перекличку. Пищу носила ему одна изъ его дочерей, восьмилтній ребенокъ, которой мисисъ Стюартъ должна была доврить это дло, такъ какъ за нею и другими, старшими ея дтьми пристально слдили. Съ ловкостью, далеко превосходившею ея возрастъ, эта двочка постоянно вертлась между солдатами, обходившимися съ пою очень ласково, и пользуясь минутой, когда на нее никто не обращалъ вниманія, она незамтно пробиралась въ чащу и оставляла свой небольшой узелокъ съ провизіей на условленномъ мст, куда отецъ и приходилъ за нимъ. Впродолженіе нсколькихъ недль Инвернагиль жилъ на этой скудной пищ, и такъ какъ онъ былъ раненъ въ битв при Куллоден, то переносимыя имъ физическія страданія увеличивались еще лишеніями. Посл удаленія отряда изъ этой мстности, Инвернагиль еще разъ замчательнымъ образомъ избгнулъ опасности.

Онъ тогда проводилъ ночи дома, и только по утрамъ возвращался въ пещеру. Однажды на разсвт его увидали королевскіе солдаты, и открывъ но немъ огонь, стали его преслдовать. Однако ему удалось скрыться, и солдаты, войдя въ домъ, обвинили его семейство въ укрывательств одного изъ бунтовщиковъ. Но одна изъ служанокъ съ необыкновеннымъ присутствіемъ духа объявила имъ, что человкъ, котораго они видли, былъ пастухъ.

— Отчего же онъ не остановился, когда мы его звали? спросили солдаты.

— Онъ, бдный, глухъ какъ тетеревъ, отвчала ловкая служанка.

— Пошлите за нимъ.

Немедленно послали за настоящимъ пастухомъ, и предупрежденный о своей роли онъ оказался совершенно глухимъ. Впослдствіи Инвернагиль подошелъ подъ общую амнистію.

Авторъ зналъ его лично и часто слышалъ изъ его устъ разсказъ объ этихъ событіяхъ. Это былъ благородный типъ стараго шотландца древняго происхожденія, любезнаго, предупредительнаго, храбраго, до рыцарства. Онъ принималъ участіе во всхъ тревожныхъ событіяхъ, происходившихъ въ Шотландіи отъ 1715 по 1745 г., служилъ подъ знаменами принца Карла-Эдуарда и, какъ мн разсказывали, между прочими его подвигами бился на палашахъ съ знаменитымъ Робъ-Роемъ-Макгрегоромъ, въ Балькидер.

Инвернагиль случайно былъ въ Эдинбург, когда Поль Джонсъ {Знаменитый американскій корсаръ по время войны за независимость, котораго Фениморъ Куперъ сдлалъ героемъ своего романа ‘Кормчій’.} явился въ Фортскій заливъ, и хотя уже былъ старикъ, но я слышалъ, какъ онъ надвъ свои доспхи радовался, что ему удастся (по его собственному выраженію) обнажить еще разъ до смерти свой палашъ. Въ эту памятную эпоху, когда столиц Шотландіи угрожали три маленькія судна, которыхъ едвали бы достало для овладнія рыбацкимъ селеніемъ, Инвернагиль одинъ предложилъ планъ защиты. Онъ вызвался, если ему дадутъ скиры и палаши, доставить такое количество шотландцевъ низшаго класса, которое легко справилось бы съ десантомъ, если бы онъ высадился въ город, полномъ узкихъ, извилистыхъ улицъ, и разсялся въ немъ для отыскиванія добычи. Я не знаю, былъ ли этотъ планъ принятъ въ соображеніе, но полагаю, что властямъ онъ долженъ былъ показаться слишкомъ смлымъ, такъ какъ въ то время не желали видть оружіе въ рукахъ шотландцевъ. Однако сильный западный втеръ разршилъ этотъ вопросъ, угнавъ суда Поля Джонса изъ Фортскаго залива.

Если въ этомъ воспоминаніи есть нчто унизительное, то его пріятно сравнить съ обстоятельствами прошедшей войны, когда Эдинбургъ кром постояннаго войска и милиціи выставилъ кавалерійскую, пхотную и артиллерійскую бригады въ 6000 волонтеровъ, готовыхъ встртить и отразить непріятельскую силу, бывшую гораздо могущественне той, которою располагалъ предпріимчивый американецъ. Время и обстоятельства измняютъ характеръ націи и судьбу городовъ, шотландецъ теперь съ гордостью можетъ указать на то, что въ короткое время самостоятельной жизни, независимый мужественный характеръ націи, доврявшей своимъ сынамъ защиту отечества, возвратилъ себ прежній блескъ, утраченный впродолженіе предшествовавшаго полувка.

Другія объясненія о Вэверле помщены въ подстрочныхъ примчаніяхъ, а т изъ нихъ, которыя казались слишкомъ длинными, приложены въ конц книги.

1829 г.

0x01 graphic

ВЭВЕРЛЕЙ
или
ШЕСТЬДЕСЯТЪ ЛТЪ ТОМУ НАЗАДЪ.

Какому служить королю?
Молви иль умри!
Шекспиръ — Генрихъ IV. Ч. II.

ГЛАВА I.
Вступленіе.

Заглавіе настоящаго сочиненія избрано посл серьезнаго и основательнаго обсужденія, безъ котораго благоразумный человкъ не предпринимаетъ никакого важнаго дла. Даже первое или общее названіе было результатомъ немалыхъ изысканій, хотя по примру моихъ предшественниковъ мн стоило только взять самое громкое и звучное имя въ англійской исторіи или топографіи и назвать имъ какъ мой романъ, такъ и моего героя. Но увы! чего могли бы ожидать читатели отъ рыцарскаго имени Гоарда, Мордонта, Мортимера или Станлея, а также отъ боле нжныхъ и сантиментальныхъ прозвищъ Бельмура, Бельвиля, Бельфильда и Бельгрэва, кром пустыхъ, безжизненныхъ страницъ, подобныхъ тмъ, которыя появлялись въ послднія пятьдесятъ лтъ подъ этими заглавіями? Я долженъ смиренно сознаться, что слишкомъ сомнваюсь въ своихъ литературныхъ достоинствахъ, чтобъ подвергать себя предвзятымъ предубжденіямъ, по этому, какъ двственный рыцарь, являющійся на арену со щитомъ безъ девиза, я выбралъ для своего героя названіе Вэверлея — имя незапятнанное, не звучащее ни хорошо, ни дурно, и которому впослдствіи читатель придастъ какое ему угодно значеніе.

Но второе или добавочное заглавіе было гораздо трудне выбрать, такъ какъ, не смотря на его краткость, оно можетъ быть принято за обязательство со стороны автора извстнымъ образомъ обставлять театръ дйствія, обрисовывать своихъ героевъ и располагать событія. Еслибъ я напримръ поставилъ въ заголовк: ‘Вэверлей, повсть прежнихъ дней’, то каждый читатель романовъ былъ бы въ прав ожидать описанія замка, подобнаго Удольфу {Намекъ на извстный романъ ‘Тайны Удольфа’.}, съ необитаемымъ восточнымъ флигелемъ, ключи котораго или потеряны, или хранятся у стараго дворецкаго, который въ половин втораго тома проводитъ дрожащими шагами героя или героиню въ полуразвалившіеся покои. При вид этого заглавія не казалось ли бы читателямъ, что они слышатъ крикъ совы и щелканье сверчка? Могъ ли бы я хоть сколько нибудь прилично ввести въ романъ съ подобнымъ заглавіемъ какую либо сцену боле живую, чмъ грубыя выходки веселаго, но врнаго лакея, или болтовню горничной героини, повторяющей страшныя и кровавыя исторіи, слышанныя ею на кухн?— Еслибъ мой трудъ назывался ‘Вэверлей, романъ съ нмецкаго’, то въ воображеніи всякаго, самаго недальновиднаго читателя возникли бы конечно образы развратнаго абата, тирана-герцога, и членовъ тайнаго общества иллюминатовъ или розенкранцевъ съ необходимыми ихъ атрибутами: черными мантіями, пещерами, кинжалами, электрическими машинами, потаенными дверьми и глухими фонарями.— А еслибъ я остановился на названіи: ‘Сантиментальная повсть’, то это послужило бы читателю достаточной причиной предугадать героиню съ густыми каштановыми кудрями и арфой, единственнымъ утшеніемъ ея одиночества, которую она всегда находитъ средство счастливо переносить съ собою изъ замка въ хижину, хотя сама иногда должна выскакивать изъ окна втораго этажа и плутать въ лсахъ, не имя другаго путеводителя, какъ загорлую крестьянскую двушку, грубыя выраженія которой едва ей понятны.— Наконецъ, еслибъ мои Вэверлей былъ озаглавленъ: ‘Повсть нашего времени’, то не потребовалъ ли бы ты, любезный читатель, блестящаго описанія великосвтскаго общества, цлаго ряда скандальныхъ анекдотовъ, едва скрытыхъ подъ легкой дымкой или вовсе не скрытыхъ, что иметъ еще боле успха, героиню изъ Гросвенеръ-Сквэра {Аристократическій кварталъ въ Лондон.}, героя изъ членовъ клуба Барушъ {Родъ ландо на четырехъ колесахъ.} или Форъ-ин-гэндъ {Four-in-Hand, клубъ ‘Четверка’. Англійскіе франты щеголяли искуствомъ хорошо управлять лошадьми. Но верхомъ искуства считали умніе управлять четверкою. Т, которые достигли этой степени совершенства, образовали клубъ подъ названіемъ ‘Четверка’.} и толпу второстепенныхъ лицъ изъ числа франтовъ улицы Королевы Анны, или смлыхъ героевъ полицейскаго депо въ Бо-Стрит? Я могъ бы долго, такимъ образомъ, доказывать важность заглавія и съ тмъ вмст хвалиться моимъ глубокимъ знаніемъ всхъ ингредіентовъ, входящихъ въ составъ всевозможныхъ романовъ и повстей, по довольно — я не хочу утомлять боле читателя, который вроятно уже съ нетерпніемъ желаетъ знать на чемъ же остановился выборъ автора, которому столь основательно извстны вс различныя втви его искуства.

Относя дйствіе моего разсказа къ эпох, отстоящей на шестьдесятъ лтъ отъ настоящаго времени, т. е. 1 ноября 1805 г., я желалъ тмъ самымъ объяснить читателямъ, что они не найдутъ въ послдующихъ страницахъ ни рыцарскаго романа, ни повсти изъ современныхъ нравовъ, что у моего героя не будетъ ни желзной брони на плечахъ, какъ во время-оно, ни желзныхъ подковокъ подъ каблуками, какъ у современныхъ франтовъ Бондъ-Стрита и что мои героини явятся ни закутанными въ пурпуровыя мантіи, какъ лэди Алиса въ древней легенд, ни обнаженными до первобытнаго состоянія, какъ современныя франтихи на раутахъ. Изъ выбора этой эпохи прозорливый критикъ пойметъ, что цль моего разсказа скоре изображеніе людей, чмъ описаніе нравовъ. Нравоописательный романъ, чтобъ имть интересъ, долженъ или относиться къ такому давно прошедшему времени, которое вселяетъ къ себ всеобщее уваженіе, или представлять живое отраженіе тхъ сценъ, которыя ежедневно происходятъ на нашихъ глазахъ и возбуждаютъ интересъ своею новизной. Такимъ образомъ кольчуги нашихъ предковъ и шуба съ тройнымъ капюшономъ нашихъ современныхъ франтовъ могутъ, хотя но различнымъ причинамъ, служить одинаково приличной одеждой для героя романа, но кто, желая блеснуть костюмомъ своего героя, добровольно согласился бы облечь его въ придворный нарядъ временъ Георга II, съ широкими рукавами, безъ воротника и съ длинными карманами? Тоже самое и также справедливо можно сказать о готической зал, которая съ темными цвтными стеклами, высокимъ, мрачнымъ потолкомъ и масивнымъ дубовымъ столомъ, уставленнымъ кабаньими головами, фазанами, павлинами, журавлями и лебедями, иметъ прекрасный эфектъ на страницахъ романа. Одинаковое впечатлніе можно произвести на читателя блестящимъ описаніемъ современныхъ баловъ, какіе мы встрчаемъ ежедневно въ той части газетъ, которая называется Зеркаломъ Моды, если мы сравнимъ то и другое съ формальнымъ великолпіемъ празднествъ, дававшихся шестьдесятъ лтъ тому назадъ, то легко поймемъ, насколько выгодне описывать древніе или современные правы, чмъ рисовать картину прошедшаго поколнія.

Въ виду этихъ затрудненій, присущихъ избранному мною предмету, я ршился избгать ихъ какъ можно боле, и сосредоточить весь интересъ моего разсказа на характерахъ дйствующихъ лицъ, на ихъ страстяхъ, общихъ всмъ людямъ на всхъ ступеняхъ общества и одинаково-волнующихъ человческое сердце, бьется ли оно подъ стальной кольчугой XV столтія и парчевымъ кафтаномъ XVIII вка, или голубымъ фракомъ и блымъ канифасовымъ жилетомъ нашихъ дней {Увы! эта приличная, франтовская одежда 1806 г. теперь также устарла, какъ самъ авторъ Вэверлея! Франтъ-читатель будетъ такъ добръ и замнитъ указанный выше костюмъ шитымъ малиновымъ бархатнымъ или шелковымъ жилетомъ и сюртукомъ, какого цвта ему заблагоразсудится. Авторъ.}. Конечно эти страсти принимаютъ различный оттнокъ отъ существующихъ въ данное время обычаевъ и законовъ, но выражаясь языкомъ геральдическимъ, рисунокъ герба остается тотъ же, хотя цвта измняются и даже становятся противоположными. Напримръ, гнвъ нашихъ предковъ обозначался краснымъ полемъ, ибо они выражали его открытымъ, кровавымъ насиліемъ. Нашу злобу, долженствующую искать себ удовлетворенія косвенными путями и подкапывать т преграды, которыя она не можетъ открыто низвергнуть, слдуетъ скоре изображать чернымъ нолемъ. Но въ обоихъ случаяхъ побужденіе одно, и гордый лордъ, который теперь можетъ только разорить своего сосда по закону безконечными процесами, есть истинный потомокъ стариннаго барона, поджигавшаго замокъ своего соперника и собственноручно убивавшаго его, если онъ спасался бгствомъ изъ огня. Итакъ я ршился представить читателямъ главу изъ великой книги природы, все той же въ тысячахъ изданій, какъ бы они не печатались, готическими буквами или на веленевой, глазурованной бумаг. Состояніе общества въ сверной части вашего острова въ избранную мною эпоху представляетъ нсколько счастливыхъ контрастовъ, могущихъ разнообразить и рельефне выставить т нравственные выводы, которые я считаю важнйшею частью моего труда, но я увренъ, что эта нравственная цль не будетъ мною достигнута, если мн по удастся соединить съ пользою и удовольствіе, а эта задача въ наше критическое поколніе не такъ легка, какъ была ‘шестьдесятъ лтъ тому назадъ’.

0x01 graphic

ГЛАВА II.
Замокъ Вэверлей.— Взглядъ на прошлое.

Шестьдесятъ лтъ тому назадъ, Эдуардъ Вэверлей, герой моего разсказа, простился съ своимъ семействомъ и похалъ въ драгунскій полкъ, въ которомъ онъ недавно получилъ офицерскій чинъ. Грустный день былъ для замка ВэверлейОноръ, когда юный офицеръ разстался съ серомъ Эверардомъ, старымъ дядей, который его очень любилъ и считалъ наслдникомъ своего титула и помстій.

Различіе въ политическихъ мнніяхъ еще въ молодости разлучило баронета съ его младшимъ братомъ Ричардомъ Вэверлеемъ, отцомъ нашего героя. Серъ Эверардъ наслдовалъ отъ своихъ предковъ вс предубжденія и пристрастія партіи торіевъ и высокой церкви, которыми родъ Вэверлеевъ отличался со временъ великой междоусобной войны. Напротивъ Ричардъ, бывшій моложе Эверарда на десять лтъ и осужденный на роль втораго брата, не видлъ ни чести, ни удовольствія слдовать во стопамъ Виля Вимбля {Вильямъ Вимбль — типъ паразита, созданный Адисономъ въ его Spectator.}. Онъ рано понялъ, что для успха въ жизненной скачк необходимо брать съ собою какъ можно мене груза. Живописцы говорятъ о трудности выразить игру различныхъ страстей на одномъ и томъ же лиц, по моралисту не легче анализировать сложныя побужденія нашихъ дйствій. Чтеніе исторіи и основательные аргументы убдили Ричарда Вэверлея, что но словамъ старинной псни, ‘пасивное повиновеніе было вздоромъ’, но вроятно разсудокъ не былъ бы въ состояніи уничтожить наслдственныхъ предразсудковъ, еслибъ онъ могъ предвидть, что его старшій братъ, серъ Эверардъ, затаивъ въ глубин своего сердца несчастную юношескую любовь, останется холостякомъ до семидесяти двухъ лтъ. Въ подобномъ случа надежда на наслдство могла бы побудить его провести большую часть своей жизни подъ названіемъ ‘мистера Ричарда изъ замка Вэверлея, брата баронета’, утшая себя тмъ, что въ конц концовъ онъ сдлается соромъ Ричардомъ Вэверлеемъ изъ Вэверлей-Онора, владльцемъ княжескаго состоянія и политическимъ главою графства, гд находились его помстья. Но такого результата нельзя было ожидать при первыхъ шагахъ Ричарда на жизненномъ поприщ, такъ какъ серъ Эверардъ былъ въ то время въ цвт лтъ и конечно могъ расчитывать на успхъ, какой бы богатой или знатной наслдниц онъ ни вздумалъ предложить своей руки, почему ежегодно сосди и забавлялись толками о его скорой свадьб. Его младшій братъ не видлъ поэтому другаго практическаго пути къ достиженію независимости, какъ надяться на самого себя, и принять политическія мннія, боле согласныя съ здравымъ смысломъ и его интересами, чмъ наслдственная вра сера Эверарда въ высокую церковь и династію Стюартовъ. Такимъ образомъ онъ съ самаго начала отказался отъ своихъ юношескихъ убжденій и вступилъ въ жизнь открытымъ вигомъ, приверженцемъ гановерскаго дома.

Министерство временъ Георга I благоразумно старалось ослабить ряды опозиціи. Торійская аристократія, блескъ которой служилъ какъ бы отраженіемъ лучезарнаго свта двора, мало по малу примирялась съ новой династіей, по богатые провинціальные джентльмены, сохранившіе вмст съ древними обычаями и первобытной честностью много упорныхъ, ничмъ непреодолимыхъ предразсудковъ, придерживались гордой, надутой опозиціи, и бросали взгляды сожалнія и надежды на Герцогенбушъ, Авиньонъ и Италію {Гд поперемнно, смотря по обстоятельствамъ, жилъ наслдникъ Стюартовъ, какъ его называли Старый Претендентъ или кавалеръ Сен-Жоржъ. Авторъ.}. Переходъ въ ряды виговъ одного изъ близкихъ родственниковъ этихъ стойкихъ, непреодолимыхъ противниковъ считался полезнымъ средствомъ пріобртенія новыхъ сторонниковъ, и потому Ричардъ Вэверлей былъ осыпанъ министерскими милостями, не соотвтствовавшими его талантамъ или политическому значенію. Однако вскор было найдено, что онъ отличался порядочными способностями къ общественнымъ дламъ, и представленный первому министру онъ быстро пошелъ въ гору. Серъ Эверардъ узналъ изъ газеты, что: во первыхъ, Ричардъ Вэверлей, эсквайръ избранъ въ члены парламента отъ министерскаго мстечка Вартерфэта, во вторыхъ, Ричардъ Вэверлей эсквайръ принялъ участіе въ преніяхъ по поводу биля объ акциз, въ защиту правительства, и въ третьихъ, Ричардъ Вэверлей эсквайръ получилъ мсто въ одномъ изъ тхъ вдомствъ, гд удовольствіе служить отечеству соединено съ другими значительными выгодами, которыя для большаго удобства получаются акуратно каждую треть.

Хотя эти событія слдовали такъ быстро одно за другимъ, что дальнозоркій редакторъ современной газеты, разсказывая о первомъ, предсказалъ бы о двухъ послднихъ, но они стали извстны серу Эверарду постепенно, какъ бы дистиллированныя капля за каплею чрезъ холодный медленно дйствующій кубъ ‘Еженедльнаго Письма Дайера’ {Эта старинная газета, долго служившая оракуломъ провинціальныхъ джентльменовъ торійской партіи, выходила еженедльно въ рукописи и разсылалась въ копіяхъ къ подписчикамъ. Политикъ, составлявшій эту газету или какъ тогда называли Письма о Новостяхъ (News-Letter), собиралъ свои свденія въ кофейныхъ и часто просилъ прибавки платы за излишніе расходы, понесенные имъ. при посщеніи этихъ засданій, гд собиралось великосвтское общество. Авторъ.}. Здсь кстати замтить, что вмсто легкой почты, по милости которой каждый работникъ въ своемъ клуб за шесть пенсовъ можетъ узнать изъ двадцати противоположныхъ источниковъ вчерашнія столичныя новости, еженедльная почта привозила въ т дни въ Вэверлей-Оноръ ‘Еженедльный Встникъ’, который, удовлетворивъ любопытству сера Эверарда, его сестры и стараго дворецкаго, правильно переходилъ изъ замка въ пасторскій домъ, изъ пасторскаго дома къ сквайру Стубсу, отъ сквайра къ управляющему баронета, жившему въ бломъ домик на бору, отъ управляющаго къ бургомистру и наконецъ отъ него къ многочисленнымъ кумушкамъ, грубыя и мозолистыя руки которыхъ превращали его въ мелкіе лоскутки въ теченіе мсяца посл полученія.

Эта медленная постепенность извстій была въ настоящемъ случа полезна Ричарду Вэверлею, потому что еслибъ серъ Эверардъ узналъ вдругъ о всхъ его чудовищныхъ поступкахъ, то безъ сомннія новому правительственному чиновнику не было бы причины радоваться своему политическому успху. Баронетъ, хотя очень мягкій человкъ, имлъ нкоторыя чувствительныя струны, и поведеніе брата сильно ихъ затронуло. Бэверлейскія помстья не были закрплены ни за какими опредленными наслдниками (такъ какъ никому изъ прежнихъ владльцевъ не могло войти въ голову, чтобъ кто нибудь изъ ихъ потомства оказался столь преступнымъ, какъ Ричардъ, по словамъ Письма Дайера), и еслибъ даже подобный актъ существовалъ, то бракъ владльца могъ лишить всякаго права наслдниковъ боковой линіи. Вс эти различныя мысли мелькнули въ голов сера Эверарда, но не привели его ни къ какому ршительному заключенію.

Онъ внимательно осмотрлъ генеалогическое древо, которое, изукрашенное эмблематическими знаками почестей и геройскихъ подвиговъ, висло на блестящей, деревянной стн его залы. Ближайшіе потомки сера Гильдебранда Вэверлея, за исключеніемъ его старшаго сына Вильфрида, единственными представителями котораго были серъ Эверардъ и его братъ, по указанію этого благороднаго документа (и какъ ему самому было очень хорошо извстію), были Вэверлей изъ Гайли-Парка, въ Гампшир, съ которыми главная втвь или линія этого рода отказалась отъ всякихъ сношеній посл великаго процеса 1670 года.

Эта выродившаяся втвь древняго рода провинилась передъ главою и источникомъ ихъ знатности еще и тмъ, что ихъ представитель женился на Джудит, наслдниц Оливер

РОМАНЫ ВАЛЬТЕРА СКОТТА

ВЭВЕРЛЕЙилиШЕСТЬДЕСЯТЪ ЛТЪ ТОМУ НАЗАДЪ

ИЛЛЮСТРАЦІИ РОМАНА ВЭВЕРЛЕЙ.

Отъ издателя.

Предисловіе къ третьему изданію.

Введеніе.

ВЭВЕРЛЕЙилиШЕСТЬДЕСЯТЪ ЛТЪ ТОМУ НАЗАДЪ.

ГЛАВА I.Вступленіе.

ГЛАВА II.Замокъ Вэверлей.— Взглядъ на прошлое.

Читайте также:

ВЭВЕРЛЕЙ
или
ШЕСТЬДЕСЯТЪ ЛТЪ ТОМУ НАЗАДЪ

ВЭВЕРЛЕЙ
или
ШЕСТЬДЕСЯТЪ ЛТЪ ТОМУ НАЗАДЪ.

ГЛАВА I.
Вступленіе.

ГЛАВА II.
Замокъ Вэверлей.— Взглядъ на прошлое.