Веселые уиндзорския жены, Шекспир Вильям, Год: 1597

Виндзорские кумушки (1597)
Время на прочтение: 80 минут(ы)
Скачать в PDF

ПОЛНОЕ СОБРАНІЕ СОЧИНЕНІЙ
В. ШЕКСПИРА
ВЪ ПРОЗ И СТИХАХЪ

ПЕРЕВЕЛЪ П. А. КАНШИНЪ.

ТОМЪ ДЕСЯТЫЙ.

1) Веселыя уиндзорскія жены. 2) Крещенскій сочельникъ или что хотите. 3) Сонъ въ Иванову ночь. 4) Буря.

БЕЗПЛАТНОЕ ПРИЛОЖЕНІЕ
КЪ ЖУРНАЛУ
‘ЖИВОПИСНОЕ ОБОЗРНІЕ’
за 1893 ГОДЪ.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
ИЗДАНІЕ С. ДОБРОДЕВА.
1893.

Веселыя уиндзорскія жены.

ДЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА,

Сэръ Джонъ Фольстэфъ.
Фентонъ.
Свищъ, мировой судья.
Жердь, племянникъ Свища.
Мистеръ Фордъ, Мистеръ Педжь, два джентльмэна, живущіе въ Уиндзор.
Уильямъ Педжь, мальчикъ, сынъ мистера Педжь.
Сэръ Гугъ Эвансъ, пасторъ, уэльсецъ.
Кайюсъ, докторъ, французъ.
Хозяинъ гостинницы Подвязки.
Бардольфъ, Пистоль, Нимъ, спутники Фольстэфа.
Ровэнъ, пажъ Фольстэфа.
Простофиля, слуга Жерди.
Рогби, слуга доктора Кайюса.
Мистрисъ Фордъ.
Мистрисъ Педжь.
Мистрисъ Анна Пэджь, ея дочь, влюбленная въ Фентона.
Мистрисъ Куикли, служанка доктора Кайюса.
Слуги Педжа, Форда и другіе.

Мсто дйствія: Уиндзоръ и его окрестности.

ДЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

СЦЕНА I.

Уиндзоръ. Передъ домомъ Педжа.

Входятъ: судья Свищъ, Жердь и сэръ Гугъ Эвансъ.

Свищъ. Нтъ, сэръ Гугъ, не отговаривайте. Будь онъ двадцать разъ сэромъ Джономъ Фольстэфомъ, я подамъ на него жалобу въ Звздную палату. Шутить съ Робертомъ Свищемъ, эскуайромъ, ему не удастся.
Жердь. Съ мировымъ судьей Глостерскаго графства и coram.
Свищъ. Такъ, такъ, племянникъ Жердь, и Cust-alorum.
Жердь. Да еще и ratolorum въ придачу, родовымъ дворяниномъ, господинъ пасторъ, подписывающимся armigero на каждомъ свидтельств, требованіи, обязательств и квитанціи,— на всемъ armigero.
Свищъ. Да, какъ подписывались и подписываемся мы вс за истекшія триста лтъ.
Жердь. А вс потомки, предшествовавшіе ему, подписывались такъ же, и вс его предки, которые за нимъ явятся, тоже могутъ показать вамъ двнадцать серебрянныхъ щукъ на своихъ рыцарскихъ мантіяхъ.
Свищъ. Мантія эта старенька.
Эвэнсъ. Тфэнадцать штукъ, или пошалуй столько-же фшей ошень потхотятъ къ старой мантіи. Это шивотное фесьма трушное съ шелофэкомъ и снаменуетъ оно — люпофь.
Свищъ. Щука — рыба новая, рчная, а рыба на старой мантіи морская.
Жердь. Скажите, дядя, могу я воспользоваться отъ нея хоть четвертью?
Свищъ. Можешь, но только женитьбой.
Эвэнсъ. Фосьметъ шетферть — тохта ее софсэмъ сопракуютъ.
Свищъ. Нисколько.
Эвэнсъ. Клянусь Прешистой Тэфой — софсэмъ. Фосьметъ шетверть и по-моему простому разсушденію,у фасъ останется только три шетферти. Но это фсе рафно. Если сэръ Тшонъ Фольстэфъ натэлалъ фамъ непріятностей, я какъ слушитель серкфи ошень ратъ покасать фамъ мое располошеніе, котофъ бить мешду фами посретникомъ и примирителемъ.
Свищъ. Нтъ, отдамъ его подъ судъ. Это просто бунтъ.
Эвэнсъ. На што пунтъ суту? фъ пунт нтъ страха Пошія. Сутъ, фитите-ли, шелалъ-бы слушать лучше о страх Пошіемъ, шмъ о пунт. Фосьмите это фъ соопрашеніе.
Свищъ. Клянусь честью, еслибъ вернулась молодость, я все покончилъ бы мечемъ.
Эвэнсъ. Лучше еслипъ трусья били мешемъ и поконшили фсе. Фотъ мн фъ колофу пришло трукое средство, оно бить мошетъ прекрасно фсе улатить. Фи знаете Анну Петшь, тотшь мистэра Петшь? Это прекраснйшая тэфтфенниса.
Жердь. Мистрисъ Анна Педжь? У нея волосы черные, а голосокъ такой тоненькій, какъ у женщины?
Эвэнсъ. Это именно та осопа и есть, лучше которой фамъ и шелать нельзя. Кром тофо са ней пританофо семьсотъ фунтовъ, а такше польшое колишество серепра и солота. Фсе это тосталось ей по софэшшанію отъ тэта. Фсе это долшно достаться ей фъ тотъ тень, кохта ей исполнится семнатсать лтъ. Корошо было бы еслипъ, оставифъ фс ссоры и трясхи, фи приступили бы къ устройству прака мешту мистэрь Апрахамъ и мистрисъ Анна Петшь.
Свищъ. Разв ддъ въ самомъ дл оставилъ ей семьсотъ фунтовъ?
Эвэнсъ. Отесъ остафитъ ешшо польше.
Свищъ. Я эту двицу знаю, она одарена довольно щедро.
Эвэнсъ. Семьсоть фунтовъ и натешта на ешше большее тарофанія нетурныя.
Свищъ. Прекрасно. Пойдемте-же къ добрйшему мистеру Педжу. А Фольстэфъ у него?
Эвэнсъ. Не скашу фамъ, что нэтъ. Я ненафишу и лошь и лгуна, какъ ненафишу фсякафо, кто лшетъ, и всякафо, кто кофоритъ непрафту. Сэръ Тшонъ у нефо, и я прошу фасъ, послушаться колоса фашихъ трузей. Я постушусь къ мистэру Петшь и фисофу ефо (Стучитъ въ двери Педжа). Эй, слушайте! та блакослофить Касподь фашъ томъ.
Пэджь (входитъ). Кто тамъ?
Эвэнсъ. Плакослофеніе Каспотне и фашъ трутъ сутья Сфишь, а такше юный мистэръ Шерть, который бить мошетъ раскашеть фамъ трукую исторію, если это не путетъ фамъ протифно.

Входитъ Педжь.

Педжь. Очень радъ видть вашу милость въ добромъ здравіи. Благодарю васъ за вашу дичь, господинъ Свищъ.
Свищъ. Очень радъ видть, мистэръ Педжь. Желаю, чтобы она пошла вамъ на доброе здоровье. Жалю только, что она не такъ хороша, какъ бы мн хотлось: убита плохо… А какъ поживаетъ добрйшая мистриссъ Педжь? Я всегда любилъ васъ отъ всей души, право отъ всей дупши
Педжь. Благодарю, сэръ.
Свищъ. Нтъ, я благодарю васъ, сэръ. Благодарю васъ за все и за все.
Педжь. Очень радъ васъ видть, господинъ Жердь.
Жердъ. Что ваша рыжая гончая, сэръ? Я слышалъ, что въ послдній разъ въ Котсэл ее обогнали.
Педжь. Этого, сэръ, не могли ршить вполн.
Жердь. Нтъ, вы только не хотите признаться, не хотите признаться.
Свищъ. Именно не хочетъ. Это по вашей собственной вин, по вашей собственной вин. Собака она добрая.
Педжь. Сущая дрянь, сэръ.
Свищъ. Добрая и красивая, сэръ. Что-же можно сказать боле? И добрая, и красивая. А сэръ Джонъ Фольстэфъ у васъ?
Педжь. У меня, сэръ. Мн хотлось-бы васъ помирить.
Эвэнсъ. Фотъ, это скасано, какъ слтуетъ христіанину.
Свищъ. Мистэръ Педжь, онъ меня оскорбилъ.
Педжь. Онъ и самъ до извстной степени сознается въ этомъ, сэръ.
Свищъ. Сознаніе еще не удовлетвореніе,— не такъ-ли, мистэръ Педжь? Онъ меня оскорбилъ. Право, клянусь честью, онъ оскорбилъ меня, поврьте мн, когда вамъ Робертъ Свищъ, эскуайръ, говоритъ, что онъ оскорбленъ.
Педжь. Да вотъ самъ сэръ Джонъ идетъ сюда.

Входятъ: сэръ Джонъ Фольстэфъ, Бардолъфъ, Нимъ и Пистоль.

Фольстэфъ. Вы, господинъ Свищъ, кажется, хотите жаловаться на меня королю?
Свищъ. Сэръ, вы прибили моего слугу, настрляли моей дичи и расколотили мою сторожку.
Фольстэфъ. Однако дочери вашего сторожа я не цловалъ.
Свищъ. Не въ этомъ дло. Вы за это отвтите.
Фольстэфъ. Отвчу сейчасъ-же. Я все это сдлалъ — вотъ вамъ и отвтъ.
Свищъ. Все это будетъ сообщено Верховному Совту.
Фольстэфъ. А я для вашей-же пользы посовтовалъ-бы вамъ не сообщать: васъ-же поднимутъ на смхъ.
Эвэнсъ. Pauca verba, сэръ Тшонъ, топрое слофо лутше фсефо.
Фольстэфъ. Доброе слово — одна чепуха.— Васъ, Жердь я, кажется, огрлъ по голов, имете вы за это что-нибудь противъ меня?
Жердь. Многое и многое, сэръ, имется въ моей голов и противъ васъ, и противъ вашихъ безстыжихъ бездльниковъ, Бардольфа, Нима и Пистоля. Они затащили меня въ харчевню, напоили до-пьяна и очистили мои карманы.
Бардольфъ. Дрянной ты бенбурійскій сыръ!
Жердь. Э, мн все равно, говори, что хочешь.
Пистоль. А если я скажу, что ты мефистофель?
Жердь. И это мн все равно.
Нимъ. Ну, будетъ. Pauca, такъ pauca, на этомъ и остановимся. Говорю, будетъ.
Жердь (обращаясь къ Свищу). Гд мой слуга Простофиля? Не можете-ли вы мн это сказать, дядя?
Эвэнсъ. Молшите, прошу фасъ, молшите. Соопросимъ теперь фсе остальное. Фъ этомъ тэл, какъ я такатыфаюсь, три посретника, а именно: мистэръ Петшь — fidelicet, мистэръ Петшь, потомъ я самъ — fidelicet, я самъ и наконесъ третій и послтній — хосяинъ Потфяска.
Педжь. Мы трое выслушаемъ васъ и покончимъ вс ваши несогласія.
Эвэнсъ. Ошень хорошо. Я кратко сапишу фсе фъ мою памятную книшку, а потомъ мы опсутямъ это тало съ полнйшимъ песпристрастіемъ.
Фольстэфъ. Пистоль!
Пистоль. Насторожилъ уши и слушаетъ.
Эвэнсъ. Это, шортъ фосьми, што са слофа: ‘насторошилъ ухи’! Сатмъ такая фисокопарность?
Фольстэфъ. Признавайся, Пистоль, очистилъ ты кошелекъ господина Жерди?
Жердь. Клянусь вотъ этими перчатками — очистилъ. Не войти мн никогда въ мою собственную большую комнату, если неправда, что онъ стянулъ у меня семъ гротовъ шестипенсовой монеты и два эдуардовскіе шиллинга, за которые я Эдъ Миллеру заплатилъ по два шиллинга и по два пенса за штуку. Клянусь въ этомъ моими перчатками.
Фольстэфъ. Справедливо это, Пистоль?
Эвэнсъ. Какше можетъ форофство бить спрафетлифо?
Пистоль. Замолчи иностранный горецъ! — хозяинъ мой милостивый, сэръ Джонъ, я прошу позволенія подраться съ этимъ жестянымъ мечемъ.— А теб, негодяй, я прямо въ рожу торжественно заявляю, что ты врешь. Да, слюна и пна, ты лжешь!
Жердь. Если лгу,— клянусь этими перчатками,— то былъ онъ.
Нимъ. Потише, пріятель, помни, что ты говоришь и не позволяй себ непристойныхъ шутокъ. Иначе, если ты будешь позволять себ со мной непристойности, я скажу:— ‘вотъ теб!’ Въ этомъ весь мой вамъ отвтъ.
Жердь. Если и не этотъ,— клянусь своей шляпой,— это долженъ быть вотъ тотъ краснорожій. Если я не могу припомнить, что длалъ посл того, какъ вы меня напоили допьяна, это еще не значитъ, что я круглый оселъ.
Фольстэфъ. Что отвтишь ты на это, багроворожій Джонъ?
Бардольфъ. Скажу въ свою очередь, что тогда этотъ джентльмэнъ пропилъ вс свои пять частей.
Эвэнсъ. Пять шуствъ, хошешь ты сказать. Фотъ, такафо инохта пифаетъ нефэшество!
Бардольфъ. А когда онъ напился, у него, какъ говорится, голова кругомъ пошла и все въ ней завертлось, такъ что онъ ничего не помнитъ.
Жердь. Да, запомнишь, когда вы въ то время по латыни говорили! Но все равно. Посл этого безобразія даю слово, что никогда не буду напиваться иначе какъ въ честной, благородной и богобоязненной компаніи. Если я напьюсь допьяна, то буду напиваться съ людьми, знающими страхъ Божій, а не съ какими нибудь проклятыми пропойцами.
Эвэнсъ. Самъ Похъ мн сутья, если это не топротэтельнэйшее намэреніе.
Фольстэфъ. Вы видите, что ни одно изъ обвиненій не подтверждается, сами это слышали.

Входятъ: несущая вино Анна Пэджь, за нею мистрисъ Фордъ и мистрисъ Пэджь.

Педжь. Нтъ, дочь моя, отнеси это вино назадъ, мы будемъ пить дома. (Анна Пэджь уходитъ).
Жердь. О, Боже, это мистрисъ Анна Педжь.
Педжь. Какъ поживаете, мистрисъ Фордъ?
Фольстэфъ. Честное слово, мистрисъ Фордъ, вы пришли какъ нельзя боле кстати. Съ вашего позволенія, дрожайшая милэди (Цлуетъ ее).
Педжь. Жена, угости хорошенько этихъ господъ. Идемте, у насъ сегодня горячій пирогъ съ начинкой изъ дичи. Идемте, господа. Надюсь, что это заставитъ насъ забыть вс ссоры (Вс, кром Свища, Жерди и Эвэнса, уходятъ въ домъ).
Жердь. Я-бы охотно далъ сорокъ шиллинговъ, еслибъ моя книга съ пснями и сонетами была здсь.

Входитъ Простофиля.

Ну, Простофиля, гд ты пропадалъ? Ужь не хочешь-ли ты, чтобъ я самъ себ прислуживалъ? Не при теб-ли книга съ загадками? При теб?
Простофиля. Книга съ загадками? Книга-то съ загадками? Да разв вы не сами дали ее почитать Алис Торткейкъ въ самый день Всхъ Святыхъ, то есть какъ разъ за дв недли передъ Михайловымъ днемъ?
Свищъ. Идемъ, племянникъ, идемъ, мы тебя дожидаемся. Нтъ, прежде одно слово, племянникъ.— Скажу теб коротко, что присутствующій здсь сэръ Гугъ сдлалъ теб вскользь нкотораго рода предложеніе. Понимаешь ты меня?
Жердь. Такъ точно, сэръ. И вы увидите, какъ благоразумно я отнесусь къ такому длу. Если все это такъ, я и поступать буду, какъ мн подобаетъ.
Свищъ. Да послушаешь ты меня?
Жердь. А я что-же длаю, какъ не слушаю?
Эвэнсъ. Слушайте ефо, мистэръ Шерть. Если для фасъ это тэло потхотяшее, я и опишу фамъ ефо потропно.
Жердь. Нтъ, я буду поступать такъ, какъ скажетъ мн дядя мой Свищъ. Извините меня, пожалуйста, но онъ мировой судья въ своемъ графств, а я только простой смертный.
Эвэнсъ. Та не фъ томъ тэло, а фъ фашей сфатьп.
Свищъ. Да, именно въ ней и дло.
Эвэнсъ. Та, именно фъ сфатьп съ мистрисъ Анна Петшь.
Жердь. Да, если такъ и условія благоразумны, я жениться на ней готовъ.
Эвенсъ. Отнако мошете фи полюпить эту тэфису? Спрашифаю онъ этомъ, штопъ уснать фаши шуства исъ фашихъ усть, исъ сопстфенныхъ фашихъ купъ, потому што мнокіе философы полакаютъ што купы есть шасть устъ. Поэтому и скашите намъ полошительно, шустфуете фи какое нипуть располошеніе къ этой осоп?
Свищъ. Говори, племянникъ Абрагамъ Жердь, можешь ты полюбить ее?
Жердь. Надюсь, что могу, сэръ. По крайней мр сдлаю все, что подобаетъ тому, кто желаетъ поступать благоразумно.
Эвэнсъ. Нэтъ, перетъ Похомъ, фи толшны скасать полошительно, имэете фи къ ней какое нипуть располошеніе?
Свищъ. Да, это необходимо. Хочешь взять ее въ жены съ хорошимъ приданымъ.
Жердь. По вашему приказанію, дядюшка, я готовъ сдлать даже несравненно боле, чмъ это.
Свищъ. Нтъ, ты пойми меня, любезный племянникъ, пойми хорошенько. Все, что я длаю, я длаю только для твоего удовольствія. Можешь ты полюбить эту двушку?
Жердь. Сэръ, я женюсь на ней по вашему требованію. Вначал, конечно, большой любви не будетъ, но, Богъ дастъ, когда, обвнчавшись, мы познакомимся покороче, то, Богъ дастъ, получимъ и возможность получше узнать другъ друга. Надюсь, что съ большей короткостью убавится и равнодушіе. Во всякомъ случа, вы говорите:— ‘женись на ней’ — и я на ней женюсь. Это мое вполн свободное и вполн свободовольное ршеніе.
Эвэнсъ. Отвэтъ удофлетфорителенъ фполнэ, исклюшая отнакошъ слофо: ‘сфопотофольное’. Претполокаю, фи шелали скасать: ‘топрофольное’,— и это шеланіе прекрасное.
Свищъ. Полагаю, онъ и хотлъ сказать именно это.
Жердь. Разумется. Пусть меня повсятъ, если не такъ.

Входитъ Анна Пэджь.

Свищъ. А вотъ и прекраснйшая мистрисъ Анна идетъ сюда. Ради васъ, мистрисъ Анна, ради того, чтобы быть достойнымъ вашей любви, я и самъ желалъ-бы помолодть,
Анна. Обдъ на стол. Отецъ мой, какъ счастья, жаждетъ вашего общества.
Свищъ. Я къ его услугамъ, прелестная мистрисъ Анна.
Эвэнсъ. Слафа Поху, я не хошу опостать къ претопэтенной молитфэ (Свищъ и Эвэнсъ уходятъ).
Анна. Не угодно-ли и вамъ, сэръ, пойти въ домъ?
Жердь. Нтъ, благодарю васъ отъ всего сердца и даю честное слово, что мн и здсь хорошо.
Анна. Однако, васъ ожидаетъ обдъ.
Жердь. Нтъ, благодарю васъ, честное слово, мн нисколько сть не хочется. — Хотя ты и мой слуга, я приказываю теб отправиться служить моему дяд Свищу (Простофиля уходитъ). Я предполагаю, что иной разъ и мировой судья можетъ быть очень доволенъ, что ему за обдомъ прислуживаетъ лакей его племянника. Я держу всего только троихъ лакеевъ и одного пажа, но и это до тхъ поръ, пока жива моя мать. Но все равно я до поры до времени живу какъ высокорожденный, но небогатый джентльмэнъ.
Анна. Сэръ, я безъ васъ не пойду, и они безъ васъ не сядутъ за столъ.
Жердь. Клянусь Богомъ, я сть ничего не стану, но благодарить васъ буду такъ же, какъ будто лъ на самомъ дл.
Анна. Прошу васъ, сэръ, пойдемте.
Жердь. Благодарю, я лучше похожу здсь. На дняхъ упражняясь на мечахъ и на кинжалахъ въ фехтованіи съ учителемъ при такомъ условіи, что тотъ, кто получитъ три удара, поставить блюдо варенаго чернослива,— я ушибъ тогда колно и клянусь, что съ тхъ поръ запахъ всякаго горячаго кушанья мн противенъ (За сценой лаютъ собаки.) Что это, какъ разлаялись ваши собаки! Ужь нтъ-ли въ город медвдей?
Анна. Кажется, есть. Я слышала, какъ о нихъ что-то говорили.
Жердь. Я страшно люблю медвжью травлю, но она вовлекаетъ меня въ разныя ссоры, и притомъ такъ скоро какъ ни одного человка во всей Англіи. А вы? вы, наврно, боитесь спущеннаго медвдя? Вдь такъ, не правда-ли?
Анна. Боюсь, сэръ.
Жердъ. А меня такъ не пои, не корми, а дай поглядть на такого медвдя. Я разъ двадцать видалъ, какъ спускали съ привязи Секерсона и даже самъ бралъ его за цпь. Тутъ, честное слово, женщины кричали и визжали такъ, что изъ рукъ вонъ. Женщины дйствительно ихъ не выносятъ, вдь это въ самомъ дл такія грубыя и безобразныя созданія.

Входитъ Педжь.

Педжь. Идемте-же, любезный господинъ Жердь, идемте. Мы вс васъ ждемъ.
Жердь. Благодарю васъ, сэръ, мн совсмъ не хочется сть.
Педжь. Клянусь и пирогомъ, и птухомъ, что я не допущу, чтобы вамъ не хотлось. Идемте, сэръ, идемте.
Жердь. Въ такомъ случа, прошу васъ идти впередъ.
Педжь. Да идите, идите же!
Жердь. И васъ, мистрисъ Анна, прошу впередъ.
Анна. Зачмъ-же, сэръ? Ступайте вы.
Жердь. Первымъ я не пойду, ей-Богу, не пойду, не нанесу вамъ такого самооскорбленія.
Анна. Но я прошу васъ, сэръ.
Жердь. Если такъ, лучше буду невжливымъ, чмъ надомъ вамъ. Честное слово, вы сами оскорбляете себя (Уходитъ).

СЦЕНА II.

Тамъ же.

Входятъ: сэръ Гугъ Эвэнсъ и Простофиля.

Эвэнсъ. Ити сфоимъ путемъ и по пути уснай о пути къ тому токтора Кайюсъ. Тамъ шифетъ нэкая мистрисъ Куикли какъ бы фъ кормилисахъ, нянькахъ или кухаркахъ, или прашкахъ, сутомойкахъ и фоошне фъ шернорапошихъ.
Простофиля. Хорошо, сэръ.
Эвэнсъ. Нтъ, теперь путетъ ешшо лутше. Оттай ей это письмо, такъ какъ эта шеншина фмэстэ съ тэмъ и снакома съ мистрисъ Анна Петшь, этимъ ше письмомъ ее просятъ и упэштаютъ сотэйстфофать твоему касподину относительно мистрисъ Петшь. Теперь прошу тепя, ступай, а я пойду коншать опэтъ. Путутъ потафать ешшо яплоки и сиръ (Уходитъ).

СЦЕНА III.

Комната въ гостинниц Подвязки.

Входятъ: Фольстэфъ, хозяинъ, Бардольфъ, Нимъ, Пистоль и Робэнъ.

Фольстэфъ. Слушай, хозяинъ.
Хозяинъ. Что скажетъ мой объемистый буянъ? Говори, какъ подобаетъ мудрому и ученому человку.
Фольстэфъ. Мн изъ моей свиты необходимо кое кого уволить.
Хозяинъ. Спускай ихъ со смычка, буйный Геркулесъ, прогоняй, пусть шатаются по окрестностямъ и рыщутъ себ какъ зври.
Фольстэфъ. Я издерживаю до десяти фунтовъ въ недлю.
Хозяинъ. Ты настоящій императоръ, цезарь, кесарь и вообще настоящій царь. Бардольфа я, пожалуй, возьму къ себ въ услуженіе, онъ будетъ у меня цдить и разливать вино. Такъ что-ли, необъятное диво?
Фольстэфъ. Длай, какъ знаешь, добрйшій хозяинъ
Хозяинъ. Ну, сказано — сдлано, вели ему идти за мною. Посмотримъ, какъ онъ будетъ заставлять искриться и пниться вино. Я всегда честно исполнялъ данное слово. Идемъ! (Уходитъ).
Фольстэфъ. Ступай за нимъ, Бардольфъ. Ремесло поднощика — ремесло хорошее: изъ стараго плаща выходить новая куртка, а изъ полнявшаго слуги — цвтущій поднощикъ. Ступай. Иди. Прощай.
Бардольфъ. Я всегда желалъ именно такой жизни и заживу же я теперь! (Уходитъ).
Пистоль. О, ты, подлая цыганская душа! Неужто ты согласенъ вчно возиться съ краномъ?
Нимъ. Какже иначе, когда онъ и зачатъ-то былъ во хмлю. А, каково? хорошо вдь сказано? Въ томъ-то и вся штука, что въ немъ нтъ ровно ничего геройскаго.
Фольстэфъ. Я радъ, что избавился отъ этого трутня. Кражи его были уже слишкомъ явны. Какъ плохой пвецъ, онъ ршительно не зналъ въ воровств ни мры, ни разума.
Нимъ. Все дло въ томъ, что и воровать-то нельзя безъ отдыха.
Пистоль. Присваивать себ чужое, какъ говоритъ одинъ мудрецъ, а не воровать. Фи! Кукишъ теб за такое слово.
Фольстэфъ. Прекрасно, господа, но я самъ почти безъ сапогъ.
Пистоль. Смотри не отморозь ногъ, если такъ.
Фольстэфъ. Нечего длать, придется подняться на хитрость, прибгнуть къ ловкимъ хитростямъ.
Пистоль. Нельзя же молодымъ воронятамъ оставаться безъ корма.
Фольстэфъ. Кто изъ васъ знаетъ Форда, одного изъ здшнихъ обывателей?
Пистоль. Я знаю этого звря. Зврь онъ жирный.
Фольстэфъ. Тмъ не мене друзья, я скажу вамъ, что во мн…
Пистоль. Два пуда, слишкомъ два пуда больше всу, чмъ въ немъ.
Фольстэфъ. Ну, шутки теперь въ сторону, Пистоль. Въ окружности живота у меня, пожалуй, будетъ около двухъ ярдовъ, но теперь рчь не о полнот, а o пополненіи этого живота. Ну, словомъ, предполагаю вступить въ любовную связь съ женою Форда. Я нахожу, что она къ этому прекрасно расположена. Она болтаетъ, рисуется, бросаетъ поощрительные взгляды. Смыслъ такихъ выходокъ понятенъ. Даже изъ самаго слабаго изъ ея намековъ въ перевод на чистый англійскій языкъ выходитъ:— ‘Сэръ Джонъ Фольстэфъ, я твоя!’
Пистоль. Онъ, видно, хорошо изучилъ ея помыслы, изъ цломудреннаго перевелъ ихъ на англійскій языкъ.
Нимъ. Жребій брошенъ, но будетъ-ли какая нибудь польза изъ этой штуки?
Фольстэфъ. Увряютъ, будто она безъ всякаго отчета распоряжается кошелькомъ мужа, а у него цлый легіонъ ангеловъ.
Пистоль. Запасись, мое сокровище, такимъ же количествомъ дьяволовъ и иди прямо къ ней.
Нимъ. Штука заманчивая! Перемани же ангеловъ ко мн.
Фольстэфъ. Вотъ я написалъ одно письмо къ ней, а другое къ жен Педжа. Она тоже длаетъ мн глазки и не дале какъ давеча, окидывала мое сложеніе необыкновенно испытывающимъ взглядомъ. Лучъ его золотилъ то мою ногу, то мой величавый животъ.
Пистоль. Солнце, значитъ, озаряло навозную кучу?
Нимъ. Вотъ это штука, такъ штука. Спасибо теб за нее.
Фольстэфъ. Она осматривала мою вншность съ такимъ жаднымъ вниманіемъ, что сладострастное выраженіе ея глазъ, казалось, жгло меня, словно зажигательное стекло. Вотъ письмо къ ней. Она тоже распоряжается кошелькомъ, какъ ей угодно. Она настоящая Гвіана — обильна золотомъ и щедра. Вотъ я у обихъ буду приходо-расходчикомъ, а он — моими казнохранилищами. Одна будетъ моей восточной, другая — моей западной Индіей и я войду въ торговыя сношенія и съ той, и съ другой. Ступай, отнеси это письмо къ мистрисъ Педжь, а ты это — къ мистрисъ Фордъ. Еще заживемъ мы, друзья, и заживемъ отлично.
Пистоль. Неужто мн суждено превратиться въ троянскаго сэра Пандара и не носить у бедра закаленный мечъ? Если такъ, пусть Люциферъ беретъ себ все.
Нимъ. Я не пойду на такую позорную сдлку, возьми назадъ свое потшное письмо, а я поберегу свое честное имя.
Фольстэфъ (Робэну). Когда такъ, такъ возьми ихъ ты, мальчуганъ, и доставь съ надлежащею осторожностью. Ты же, моя ладья, плыви къ злотоноснымъ берегамъ.— А вы, негодяи, вонъ отсюда, убирайтесь, исчезните, какъ градъ! Надрывайся, сволочь, потй, рыскай и ищи себ пристанища! Фольстэфъ прибгнетъ къ современнымъ ухищреніямъ, разбогатетъ французскимъ способомъ и разбогатетъ одинъ вмст съ своимъ пажемъ (Уходитъ съ Робэномъ).
Пистоль. Пусть вороны растащутъ твои кишки! Разв для надуванія богатыхъ и бдныхъ нтъ на свт фальшивыхъ костей? И мои карманы будутъ когда нибудь полны, тогда какъ твои, подлый фригійскій турокъ, будутъ пустехоньки.
Нимъ. Въ голов моей вертится мысль, похожая на своего рода мщеніе.
Пистоль. Ты хочешь мстить?
Нимъ. Клянусь въ этомъ и небомъ, и его созвздіями
Пистоль. Какъ-же ты будешь мстить — хитростью или мечемъ?
Нимъ. И тмъ и другимъ. Я вс его любовныя зати передамъ Педжу.
Пистоль. А я сообщу Форду, какъ этотъ гнусный бездльникъ, зовущійся Фольстэфомъ, задумалъ соблазнить его голубку, завладть его деньгами и опозорить его мирное ложе.
Нимъ. Я не допущу, чтобъ эта мысль остыла. Я подстрекну Педжа прибгнуть къ яду, а самого его вгоню въ желтуху, такъ что на его рожу страшно будетъ взглянуть. Вотъ какова моя мысль.
Пистоль. Ты — Марсъ всхъ недовольныхъ. Я стану помогать теб. Идемъ! (Уходятъ).

СЦЕНА IV.

Комната въ дом доктора Кайюса.

Входятъ мистрисъ Куикли, Простофиля и Рогби.

М-съ Куикли. Ты, Джонъ Рогби, сдлай милость, ступай наверхъ и посмотри въ окно, не возвращается-ли нашъ хозяинъ докторъ Кайюсъ. Если онъ вернется и застанетъ кого нибудь здсь, онъ опять примется искушать долготерпніе Господа и короля Англіи.
Рогби. Изволь, пойду посмотрю (Уходитъ).
М-съ Куикли. Ступай. А вечеромъ, передъ тмъ какъ гасить огонь, я за это угощу тебя молочнымъ супомъ.— Онъ честный, добрый и услужливый малый, служителя лучшаго, чмъ онъ, нельзя и желать. Онъ не болтунъ, не забіяка, одинъ недостатокъ у него только и есть: ужъ черезчуръ онъ богомоленъ. Онъ въ этомъ отношеніи даже нсколько страненъ, но кто-жь безъ недостатковъ! — его можно извинить. Такъ вы говорите, что ваше имя — Питеръ, а прозвище — простофиля?
Простофиля. Да, за неимніемъ лучшаго такъ.
М-съ Куикли. А мистэръ Жердь, выходитъ, вашъ хозяинъ?
Простофиля. Онъ самый.
М-съ Куикли. Это такой высокій, съ круглой бородой, похожей на ножъ, которымъ кроятъ перчатки?
Простофиля. Нтъ, у него маленькое, узенькое личико, съ маленькой желтоватой бородкой, то есть съ бородкой цвта каина.
М-съ Куикли. А человкъ онъ смирный?
Простофиля. Ну, руки его также съумютъ за себя постоять, какъ и у всякаго другого мужчины. Однажды онъ подрался даже со сторожемъ, караулившимъ кроликовъ.
М-съ Куикли. Что вы! А, теперь припоминаю. Вдь онъ откидываетъ голову назадъ, вотъ такъ, и ходитъ постоянно избоченясь.
Простофиля. Именно такъ и есть.
М-съ Куикли. Господи! не пошли миссъ Анн Педжь еще худшей доли. Отвтьте сэръ Эвэнсу, что я для вашего господина сдлаю все, что могу. Анна — двушка добрая, и я желаю… (Вбгаетъ Рогби).
Рогби. Ну, попались мы! идетъ! идетъ!
М-съ Куикли. Ну, достанется теперь намъ всмъ. Скоре, добрйшій молодой человкъ, ступай сюда, въ кабинетъ (Запираетъ его въ кабинетъ доктора.) Онъ скоро опять уйдетъ… Джонъ Рогби! Джонъ! Джонъ! Куда-жь ты запропастился? Ступай, Джонъ, узнай, что съ твоимъ господиномъ (Рогби уходитъ). Боюсь, не случилось-ли съ нимъ чего дурного, что онъ такъ долго не возвращается (Напваетъ.) Пошелъ внизъ! Пошелъ внизъ! Пошелъ внизъ!

Входитъ докторъ Кайюсъ.

Кайюсъ. Сто расплись? Не люплю этихъ клюпостей. Посля принеси мн исъ мой капинетъ un boitier verd, яссикъ, селеній яссикъ,— понимаесь, сто я кафарю? — селеній яссикъ,
М-съ Куикли. Сейчасъ принесу (Про себя.) Слава Богу, что еще не самъ пошелъ,— увидлъ-бы молодого человка, тогда совсмъ-бы разозлился.
Кайюсъ. Fe, fa, fe! ma fol, il fait fort chaud! Ze m’en yais а la cour,— la grande affaire.
М-съ Куикли. Этотъ ящикъ, сэръ?
Кайюсъ. Ouy, mette le au mon карманъ. Depeche, живо! Кт-съ эта некотяйка. Рокпи?
М-съ Куикли. Джонъ Рогби! Джонъ!
Рогби (входя). Здсь, сэръ.
Кайюсъ. Ты Тшонъ Рокпи. Ты нассоящій Джэкъ Рокпи. Посель Фасьми сфой рапиръ и хоти со мной ко тфору.
Рогби. Рапира, сэръ, готова, она стоитъ въ сняхъ.
Кайюсъ. Сесное слефъ, я слискомъ мноко теряю фремеи. Ай-ай-ай, сто бисъ я, qu’ai je oublie! Тамъ уфъ капинетъ есть лекарстфа, а я ихъ ни са сто на свт не селялъ-пи сапифать.
М-съ Куикли. Боже мой, онъ увидитъ тамъ чужого, непремнно взбсится.
Кайюсъ. О, diable, diable! Кто-съ это уфъ мой капинетъ? Пестльникъ, larron! (Выталкиваетъ изъ кабинета Простофилю). Рокпи, потай мой рапиръ.
М-съ Куйкли. Успокойтесь, добрйшій господинъ.
Кайюсъ. Сасмъ я успокоюсь?
М-съ Куикли. Онъ человкъ честный.
Кайюсъ. Сто се тляй сесному селяфкъ уфъ мой капинетъ? Сесній селяфкъ уфъ мой капинетъ не хотитъ.
М-съ Куикли. Прошу васъ, не будьте такимъ флегматикомъ и выслушайте въ чемъ дло. Онъ пришелъ ко мн съ порученіемъ отъ сэра Гюга.
Кайюсъ. Карасо.
Простофиля. Право такъ, даже съ просьбой.
М-съ Куикли. Прошу васъ, молчите.
Кайюсъ. Нтъ, пусть мольсятъ ты, а онъ раскафарифаетъ.
Простофиля. Да, съ просьбой вотъ къ этой почтенной госпож, вашей прислужниц, чтобы она замолвила миссъ Анн Педжь доброе слово за моего господина касательно его женитьбы на ней.
М-съ Куикли. Истинная это правда, но я все-таки не суну руки въ огонь, нтъ у меня для этого ни малйшей охоты.
Кайюсъ. А, тепя посиляетъ сэръ Гюгъ? Хорасо (Рогби.) Потай мн пумака (Простофил.) А ты самольси на минуту. (Пишетъ).
М-съ Куикли. Я очень рада, что онъ разомъ успокоился, еслибъ онъ вспылилъ на самомъ дл, немало криковъ наслушались-бы мы отъ его меланхоліи. Какъ-бы тамъ ни было, другъ мой, а я для вашего господина сдлаю все, что могу. Самая главная штука въ томъ, что мои хозяинъ, докторъ-французъ… Я, видишь-ли, могу называть его своимъ хозяиномъ, потому что я всмъ распоряжаюсь въ дом: мою, глажу, варю пиво, жарю, чищу, приготовляю ду и питье, перестилаю постель,— словомъ, все длаю сама.
Простофиля. Да, для одного человка дла немало.
М-съ Куикли. А какъ-бы ты думалъ? — разумется, не легко, вставать надо рано, ложиться поздно. Какъ-бы тамъ ни было, скажу вамъ на ушко,— только смотрите, никому ни гу-гу — мой хозяинъ самъ влюбленъ въ миссъ Анну Педжь. но все равно. Мн чувства Анны извстны, они не клонятся ни въ эту сторону, ни въ ту.
Кайюсъ (Простофил). Ты, польфанъ, оттай это письмо сэру Гюгъ, это, сортъ фосьми, фисовъ. Я хосю ему перерсать корло уфъ парк и хосю этому трянному пасториск тать хоросій урокъ, стопъ онъ не мсалься въ такія тля. Мосесь ухотить отсюта, польсе ты ненусенъ. Фотъ, какъ перетъ Похомъ фирсу я у нефо т ефо почки, такъ сто ему несмъ путетъ и фъ сопака просить (Простофиля уходитъ).
М-съ Куикли. Что-жь за бда, если пасторъ вступился за одного изъ своихъ пріятелей.
Кайюсъ. Стосъ са пта! Не сама-ли ты мн кафарила, сто Анна Петсь путетъ моей. Сортъ фосьми, я упью этофо некотяя, пасториску. Я, стопи помрять наси спаги, фипрань фъ сутьи насефо соста, касайна костинисы Потфяска. Сортъ фосьми, хосю, стопи Анна Петсь пиля моей.
М-съ Куикли. Поврьте, сэръ, что двушка эта васъ любитъ и все пойдетъ, какъ по маслу. А люди пусть болтаютъ, что имъ угодно.
Кайюсъ. Рокпи ити со мной ко тфору. Сортъ фосьми, если Анна не путетъ моею, я фосьму фасъ са плеси и фыталькаю фонъ. Слтуй са мною по пятамъ, Рокпи (Уходитъ, за нимъ Рогби).
М-съ Куикли. Вмсто Анны получишь ты наголову дурацкій колпакъ. Мн на этотъ счетъ чувства ея извстны. Нтъ во всемъ Уиндзор ни одной женщины, которая лучше меня знала-бы чувства Анны Педжь, и ни одна, слава Богу, не иметъ на нее такого вліянія, какъ я.
Фентонъ (За сценой). Эй, кто нибудь!
Куикли. Кто тамъ? Сдлайте одолженіе, подойдите поближе къ дому.

Входитъ Фентонъ.

Фентонъ. Ну, добрйшая мистрисъ Куикли, какъ поживаешь?
М-съ Куикли. Здоровье мое тмъ лучше, что вашей свтлости угодно было о немъ освдомиться.
Фентонъ. Что новаго? Какъ поживаетъ хорошенькая миссъ Анна?
М-съ Куикли. Честное слово, сударь, она по прежнему хорошенькая, и честная, и кроткая, и очень къ вамъ расположена. Это я, слава Богу, могу сообщить вамъ вскользь.
Фентонъ. Какъ думаешь, успю-ли я и не даромъ-ли пропадутъ вс мои труды?
М-съ Куикли. Какъ вамъ сказать, сэръ? — все въ рукахъ Всевышняго. Тмъ не мене, мистэръ Фентонъ, я готова поклясться на библіи, что она васъ любитъ. Скажите, пожалуйста, нтъ-ли у вашей свтлости бородавки надъ глазомъ?
Фентонъ. Есть. Что-же дальше?
М-съ Куикли. Съ этимъ связана цлая исторія. Она у меня хотя и честная двушка, но все-таки проказница, величайшая проказница изъ всхъ, которыя когда-либо ли хлбъ Божій. Мы съ добрый часъ болтали объ этой бородавк. Ни съ кмъ я такъ много не смюсь, какъ съ нею. Конечно, въ ней ужь слишкомъ много меланхоліи и слишкомъ она задумчива, но что касается до васъ, вы не отчаивайтесь.
Фентонъ. Хорошо, сегодня я съ нею увижусь. Вотъ теб деньги, похлопочи обо мн. Поклонись ей отъ моего имени, если увидишь ее ране, чмъ я.
М-съ Куикли. Приказываете поклониться — непремнно поклонимся, а o бородавк я вашей милости разскажу въ другой разъ, когда представится удобный случай. Разскажу также о другихъ искателяхъ ея руки.
Фентонъ. Хорошо. Прощай, теперь мн ршительно некогда (Уходитъ).
М-съ Куикли. Желаю всякаго счастія вашей милости.— Прекрасный онъ, право, джентльмэнъ, но Анна его не любитъ, мысли Анны я знаю лучше, чмъ кто нибудь другой. Ахъ, вотъ досада-то, какъ же я это забыла! (Уходить).

ДЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

СЦЕНА I.

Передъ домомъ Педжа.

Входитъ мистрисъ Пэджь, съ рук у нея письмо.

М-съ Пэджь. Это ново! Была до сихъ поръ избавлена отъ любовныхъ писемъ даже въ праздничные годы, въ дня полнаго расцвта красоты, вдругъ получаю ихъ теперь! Посмотримъ (Читаетъ). ‘Не спрашивайте,почему я васъ люблю, потому что если любовь согласна принимать врачебную помощь отъ разсудка, она его все-таки въ совтчики свои не беретъ. Вамъ уже недолго быть молодой, мн тоже,— но что же это такое, какъ не полная симпатія? правъ у васъ веселый, у меня тоже,— ха-ха-ха, вотъ и другая симпатія! Вы любите винцо, и я тоже,— какой же большей симпатіи вамъ нужно? Довольно съ тебя, мистрисъ Педжь,— въ томъ случа, если ты можешь удовольствоваться любовью солдата, знай, что я тебя люблю. Я не скажу теб: — сжалься надо мною,— такія слова солдату не къ лицу,— но я прямо скажу теб:— люби меня.
Рыцарь истинный твой,
Радъ я всякой порой,
И ночной, и дневной,
Смло ринуться въ бой
За тебя, ангелъ мой.

Твой Джонъ Фольстэфъ!’

Что это за Иродъ Іудейскій! О, какъ гнусенъ, какъ испорченъ свтъ! Человкъ, износившійся почти до нитки, весь изорванный годами въ клочки, вздумалъ разыгрывать изъ себя молодого волокиту! Какой же проблескъ втренности могъ, при помощи самого дьявола, подмтить въ моемъ обращеніи этотъ фламандскій пьянчуга, чтобы дерзать такъ нагло обращаться ко мн съ своею любовью? Онъ и трехъ разъ не разговаривалъ со мною, и что могла я ему сказать? Я — прости меня Господи — даже старалась сдерживать свою веселость. Внесу въ парламентъ законопроектъ о совершенномъ уничтоженіи всхъ тучныхъ мужчинъ. Какъ же отомстить ему? А что я ему отомщу — это такъ же врно, какъ то, что его внутренности начинены колбаснымъ фаршемъ.

Входитъ мистрисъ Фордъ.

М-съ Фордъ. Я шла къ теб, милая моя Педжь.
М-съ Педжь. А я къ теб. Но, что съ тобой? у тебя такой нехорошій видъ.
М-съ Фордъ. Не врю. Я теб могу доказать совершенно противоположное.
М-съ Педжь. По крайней мр, на мой взглядъ…
М-съ Фордъ. Допустимъ, что и такъ, но я все-таки повторяю, что у меня есть доказательство совершенно противоположнаго. Тмъ не мене я все-таки хочу просить у тебя совта.
М-съ Педжь. Да въ чемъ же дло?
М-съ Фордъ. О, моя милая, еслибъ мн не мшала ничтожнйшая глупость, какой бы я удостоилась великой чести.
М-съ Педжь. Глупость брось, а честь оставь при себ. Что же это такое? Перестань же дурачиться, говори что такое.
М-съ Фордъ. Еслибы я согласилась прогуляться въ адъ хоть на одно мгновеніе, совсмъ даже незамтное въ вчности, я сегодня же сдлалась бы рыцаршей.
М-съ Педжь. Что за пустяки ты говоришь, Алиса Фордъ! Хороша рыцарша! Такое повышеніе будетъ незавидно, поэтому совтую лучше остаться при теперешнемъ твоемъ званіи, а не искать незавидной чести рыцарскаго достоинства.
М-съ Фовдъ. Мы только даромъ тратимъ слова. Вотъ смотри, читай, и ты увидишь, какъ я могу попасть въ рыцарши.— Я до тхъ поръ буду самаго сквернаго мннія о толстякахъ, пока въ состояніи буду отличать одного мужчину отъ другого. Однако тотъ, о комъ я говорю, не ругался, не сквернословилъ, восхвалялъ женщинъ за скромность и въ такихъ разумныхъ и назидательныхъ словахъ порицалъ всякое неприличіе, что я готова была поклясться, что слова его нисколько не расходятся съ его чувствами, а между тмъ на поврку выходитъ, что между ними такъ же мало общаго, какъ между сотымъ псалмомъ и пснью:— ‘Зеленыя рукавички’. Какая буря, спрашиваю я тебя, выбросила на уиндзорскій берегъ этого кита, у котораго въ живот столько бочекъ сала? Какъ мн отомстить ему? Мн кажется, что самымъ лучшимъ средствомъ было-бы до тхъ поръ подавать ему обманчивыя надежды, пока отвратительный огонь его любострастія не растопитъ всего его жира. Слыхала-ли ты хоть что-нибудь подобное?
М-съ Педжь. Оба письма совершенно тождественны, въ нихъ только та разница и есть, что въ одномъ стоитъ имя мистрисъ Педжь, а въ другомъ — мистрисъ Фордъ. Чтобы ты могла утшиться, что тебя за это приключеніе не коснется дурная слава, вотъ теб другое письмо, вполн схожее съ твоимъ. Но право на наслдіе я уступаю твоему, такъ какъ моему,— клянусь въ этомъ смло,— никогда не дождаться наслдниковъ. Ручаюсь, что у него тысячи подобныхъ писемъ, гд оставлены только проблы для именъ, а пожалуй и боле тысячи, оба-же наши второго уже изданія. Онъ, наврно, обогатить ими прессу, такъ какъ ему ршительно все равно, чмъ ее ни обогатить, такъ какъ онъ, очевидно, намренъ обихъ насъ положить подъ прессъ. Мн несравненно было-бы пріятне быть великаншей и лежать подъ горою Пеліономъ. Поврь мн, въ двадцать разъ легче найти цлыхъ двадцать штукъ развратныхъ горлицъ, чмъ одного цломудреннаго мужчину.
М-съ Фордъ. Но это ршительно одно и то же,— тотъ-же почеркъ, т-же слова. Какого-же онъ о насъ мннія?
М-съ Педжь. Право, не знаю. Это заставляетъ меня сомнваться въ собственной своей добродтели и думать о себ то же, что о первой попавшейся незнакомк. Разумется, еслибъ онъ не зналъ во мн какой-нибудь наклонности, которой я сама въ себ не знаю, онъ не дерзнулъ-бы такъ дерзко пойти на абордажъ.
М-съ Фордъ. Ты говоришь, на абордажъ? Ну, если такъ, тогда ему не бывать на моей палуб.
М-съ Пэджь. И на моей тоже. Если ему удастся добраться хоть до моихъ, люковъ, я никогда боле не пущусь въ морское плаваніе. Отомстимъ-же ему. Назначимъ ему свиданіе, подадимъ его искательствамъ что-то въ род надежды, а затмъ, не выпуская его изъ рукъ, станемъ до тхъ поръ откладывать исполненіе общаннаго, пока онъ не вынужденъ будетъ заложить всхъ своихъ лошадей хозяину гостинницы ‘Подвязки’,
М-съ Фордъ. Я готова относительно его пойти на всякую гнусность, лишь-бы она не пятнала моей чести. Что, еслибы это письмо увидлъ мужъ? Оно на всю жизнь подало-бы ему основаніе для ревности.
М-съ Педжь. Смотри, вотъ онъ идетъ сюда, а съ нимъ и мой добрый мужъ. Мой Педжь такъ далекъ отъ всякой ревности, какъ я отъ всего, что можетъ подать къ ней поводъ, а такое разстояніе, мн кажется, измрить довольно трудно.
М-съ Фордъ. Отойдемъ въ сторону и придумаемъ что нибудь позле, чтобы отомстить этому жирному рыцарю (Отходятъ въ глубину сцены).

Появляются: Фордъ, Пистоль, Педжъ и Нимъ.

Фордъ. Все это, надюсь, чистйшій вздоръ.
Пистоль. Бываютъ случаи, когда надежда становится безхвостой собакой. Сэръ Джонъ положительно иметъ виды на вашу жену.
Фордъ. Не можетъ быть, жена моя уже немолода.
Пистоль. Онъ безъ всякаго разбора гоняется — и за простыми и за знатными, и за бдными, и за богатыми, и за молодыми и за старыми. Онъ любитъ всякую смсь. Подумайте объ этомъ, Фордъ.
Фордъ. Такъ онъ влюбленъ въ мою жену?
Пистоль. Со всмъ пыломъ раздраженной печени. Предупредите же бду или гуляйте въ вид Актеона, преслдуемаго собаками. О, какъ грустно одно это слово!
Фордъ. Какое слово?
Пистоль. Да хоть бы слово рога, напримръ. Прощайте. Будьте осторожны и смотрите въ оба, воры постоянно бродятъ ночью. Примите же свои мры ране, чмъ наступитъ лто и запоетъ кукушка. Идемъ, капралъ Нимъ. Врьте ему, мистеръ Педжь, онъ говоритъ правду (Уходитъ).
Фордъ. Вооружусь терпніемъ и разузнаю все.
Нимъ (Педжу). И это вполн врно, ложь не въ моемъ характер. Онъ до нкоторой степени оскорбилъ меня, онъ требовалъ, чтобъ я доставилъ ей его забавное письмо, но у меня есть мечъ, и онъ, когда нужно, уметъ кусаться. Онъ влюбленъ въ вашу жену, вотъ вамъ и вся сказка. Мое имя — капралъ Нимъ, говорю это и утверждаю. Это врно: имя мое — Нимъ, а Фольстэфъ любитъ вашу жену. Adieu! Не въ моемъ характер довольствоваться только сыромъ да хлбомъ,— въ томъ-то и вся штука. Adieu! (Уходитъ).
Педжь. Въ томъ-то и вся штука, что въ теб нтъ ни ума, ни разума.
Фордъ. Подожди-же, Фольстэфъ.
Педжь. Никогда еще не встрчалъ я такого пошлаго и напыщеннаго враля.
Фордъ. Если подтвердится,— прекрасно!
Педжь. Даже и въ томъ случа не поврю такому китайцу, еслибы даже самъ приходскій нашъ пасторъ ручался за правдивость его словъ.
Фордъ. Онъ, кажется, малый — добрый, чувствительный. Прекрасно!
Педжь. Что скажешь, Мэгъ?
М-съ Педжь. Куда ты, Джорджъ? Послушай.
М-съ Фордъ. Что съ тобою, Фрэнкъ, отчего ты такъ мраченъ?
Фордъ. Я мраченъ? — нисколько я не мраченъ. Ступай домой, ступай.
М-съ Фордъ. У тебя опять что-то недоброе засло въ голов. Что-жь, мистриссъ Педжь, идемъ?
М-съ Пэджь. Сейчасъ. А обдать домой ты, Джорджъ, придешь? (Тихо мистриссъ Фордъ). Смотри, вотъ и наша посланница къ мерзкому рыцарю идетъ сюда.

Входитъ мистрисъ Куикли.

М-съ Фордъ. Я и сама какъ разъ разсчитывала на нее: она мастерица на это.
М-съ Пэджь. Вы къ моей дочери?
Куикли. Къ ней, къ ней. Какъ здоровье доброй моей миссъ Анны?
М-съ Педжь. А вотъ пойдемте съ нами, и увидите. Намъ нужно кое о чемъ съ вами переговорить (Уходитъ съ мистрисъ Фордъ и Куикли).
Педжь. Ну что, мистеръ Фордъ?
Фордъ. Слышали, что сказалъ мн этотъ негодяй, слышали?
Педжь. Какже, какже. А вы слышали, что сказалъ мн другой?
Фордъ. Что же, вы думаете, на этотъ счетъ можно имъ поврить?
Педжь. Ихъ обоихъ слдовало бы послать на вислицу! Не думаю, чтобы Фольстэфъ на это ршился. Гнусный замыселъ его противъ нашихъ женъ разсказываетъ пара прогнанныхъ имъ слугъ. И эти отъявленные мошенники теперь безъ мста.
Фордъ. Такъ они у него служили?
Педжь. Служили.
Фордъ. Тмъ хуже. Онъ, кажется, квартируетъ въ гостинниц Подвязки.
Педжь. Тамъ. Если ему вздумается приволокнуться за моей женой, я даю ей полную волю, и если онъ отъ нея добьется чего нибудь, кром ругательствъ, пусть бда падетъ на мою голову.
Фордъ. Я нисколько не сомнваюсь въ своей жен, но совсмъ не желалъ бы, чтобъ она сблизилась съ Фольстэфомъ. Иногда мужья бываютъ ужъ черезчуръ доврчивы. Я ничего не беру на свою голову и такъ легко не успокоюсь.
Педжь. Смотрите, многорчивый хозяинъ Подвязки идетъ сюда. Онъ въ такомъ веселомъ настроеніи, въ какомъ бываетъ только тогда, когда что нибудь перепадетъ ему въ кошелекъ или попадетъ ему въ голову. Здравствуйте, хозяинъ.

Входятъ: Хозяинъ и Свищъ.

Хозяинъ. Какъ поживаешь, громадный бездльникъ?— Ты, джентльмэнъ? Ну, или же, судья-cavelero.
Свищъ. Иду за тобой, хозяинъ, иду. Двадцать разъ желаю вамъ добраго вечера, добрйшій мистеръ Педжь. Желаете вы, мистеръ Педжь, отправиться съ нами? Насъ сегодня ожидаетъ превеликая потха.
Хозяинъ. Говори ему, судья-cavelero, говори ему, громадный бездльникъ!
Свищъ. Сэръ, сегодня должна состояться дуэль между Уэльскимъ священникомъ сэромъ Гугомъ и французскимъ Докторомъ Кайюсомъ.
Фордъ. Одно слово, добрйшій мой хозяинъ Подвязки.
Хозяинъ. Что говоришь ты, громадный бездльникъ? (Фордъ и хозяинъ отходятъ въ сторону).
Свищъ (Педжу). Хотите отправиться съ нами полюбоваться на это? Нашему веселому хозяину поручено было смрять шпаги, и мн кажется, что онъ каждому изъ противниковъ назначилъ различное мсто для свиданія. По крайней мр, я, честное слово, слышалъ, что пасторъ шутить не любитъ. Послушайте, я разскажу вамъ всю эту комедію.
Хозяинъ. Да нтъ ли у тебя какого нибудь неудовольствія противъ моего рыцарственнаго постояльца?
Фордъ. Увряю тебя, что никакого. Я подарю теб бутыль отличнйшаго хереса, если ты къ нему, подъ именемъ Источника, введешь меня. Все это для шутки, не боле.
Хозяинъ. Вотъ теб моя рука, громадный мой негодяй, я обезпечу за тобою вс входы и выходы. Ну можно ли отвтить лучше? И такъ твое имя будетъ — Источникъ. Веселый онъ у меня человкъ! Ну, а вы тамъ что стоите? Идемте.
Свищъ. Идемъ, идемъ, хозяинъ.
Педжь. Я слышалъ, что французъ драться мастеръ.
Свищъ. Полноте, сэръ. Я еще не то могъ-бы вамъ разсказать про старое. Теперь у насъ станутъ другъ отъ друга на извстномъ разстояніи и пойдутъ въ ходъ разные выпады и эстокады, да мало ли еще что, тогда какъ, мистэръ Педжь, все дло въ одномъ сердц. Я помню времена, когда съ моимъ длиннымъ мечемъ я прогналъ бы, словно крысъ, четверыхъ такихъ-же здоровенныхъ молодцовъ, какъ вы.
Хозяинъ. Сюда, дти, сюда, сюда. Уйдемъ ли мы, наконецъ?
Педжь. И я иду съ вами, хотя и желалъ бы, чтобы дло между ними ограничилось перебранкой, а не доходило до боя (Хозяинъ, Свищъ и Пэджь уходятъ.)
Фордъ. Если Педжь настолько глупъ и безпеченъ, пусть полагается на слабость своей жены, но я не въ силахъ такъ легко отдлаться отъ своихъ подозрній. Она была съ нимъ въ дом Педжа, а что они тамъ длали,— не знаю. Но я добьюсь, чего мн нужно: — переодвшись, выпытаю у Фольстэфа все, что мн нужно. Если она окажется честной, то трудъ мой не будетъ потерянъ, если же окажется противное, то и тутъ онъ не пропадетъ даромъ (Уходитъ).

СЦЕНА II.

Комната въ гостинниц Подвязки.

Входятъ: Фольстэфъ и Пистоль.

Фольстэфъ. Я не заплачу ни одного пенни.
Пистоль. Въ такомъ случа міръ для меня явится устрицей, которую я вскрою остріемъ своего меча.
Фольстэфъ. Ни одного пенни. Я теб дозволилъ пользоваться моимъ кредитомъ, вымолилъ у моихъ добрыхъ друзей для тебя и для твоего однокашника Нима цлыхъ три отсрочки, а безъ этого вы теперь выглядывали бы изъ-за ршетки, словно пара обезьянъ. Я отдалъ себя во власть ада, клятвенно увривъ моихъ благородныхъ друзей, что вы отличные солдаты, отличные люди, а когда мистрисъ Бриджетъ потеряла ручку отъ своего вера, не я ли заврялъ честью, что ручка эта не у тебя?
Пистоль. А разв я съ тобой не подлился, не отдалъ теб пятнадцати пенсовъ?
Фольстэфъ. Такъ, бездльникъ, и слдовало, такъ и слдовало. Неужто ты думаешь, что я даромъ стану подвергать свою душу опасности? Ну, словомъ, не висни на мн, я для тебя не вислица. Убирайся! Небольшой ножъ, да густая толпа — вотъ все, что теб нужно. Отправляйся въ свои рыцарскія владнія, то есть въ Пиктэчъ. Ты, бездльникъ, даже не захотлъ отнести моего письма. Какъ можно! честь не позволяетъ. Да, безконечная ты гнусность, разв я самъ, какъ ни стараюсь, чтобы честь моя оставалась въ должныхъ ей предлахъ, разв, говорю, я не бываю самъ иногда вынужденъ, оставивъ въ сторон страхъ Божій, прикрывать честь крайностью, хитрить, плутовать и обманывать? И ты, бездльникъ, туда же вздумалъ прикрывать своею честью свои лохмотья, свои кошачьи взгляды, площадныя рчи и свои извозчичьи ругательства! Не захотлъ вдь отнесть письмо, не захотлъ!
Пистоль. Я вдь уже раскаялся въ этомъ. Чего же еще хотите вы отъ человка?

Входитъ Робэнъ.

Робэнъ. Пришла женщина, сэръ, она желаетъ съ вами переговорить.
Фольстэфъ. Пусть войдетъ.

Входитъ мистрисъ Куикли.

М-съ Куикли. Желаю добраго утра вашей милости.
Фольстэфъ. Здравствуй, милйшая моя женщина.
М-съ Куикли. Не совсмъ такъ, не во гнвъ будь сказано вашей свтлости.
Фольстэфъ. Если такъ,— милйшая двушка.
М-съ Куикли. Клянусь, что я именно такая и есть, то-есть такая, какою была моя мать въ первый часъ посл своего рожденія на свтъ.
Фольстэфъ. Врю теб на слово. Что теб отъ меня угодно?
М-съ Куикли. Могу я сказать вашей милости два-три слова?
Фольстэфъ. Я готовъ дать теб аудіенцію, красавица моя, и выслушать, если надо, цлыхъ дв тысячи словъ.
М-съ Куикли. Есть здсь нкая мистрисъ Фордъ, сэръ… Сдлайте одолженіе, подойдите ко мн поближе, вотъ съ этой стороны… Сама я живу у доктора Кайюсъ.
Фольстэфъ. Хорошо, продолжай. Ты говоришь о мистрисъ Фордъ?
М-съ Куикли. Ваша милость говоритъ совершенную правду. — Только попрошу вашу милость, отойдемте немножко къ сторонк.
Фольстэфъ. Зачмъ-же? Даю теб слово, что тутъ насъ и безъ того никто не услышитъ. Здсь все мои люди, собственные мои люди.
М-съ Куикли. Если такъ, да благословитъ ихъ Господь и сдлаетъ изъ нихъ своихъ слугъ.
Фольстэфъ. Ты начала говорить о мистрисъ Фордъ,— что-же она?
М-съ Куикли. Она, сэръ? Она добрйшее созданіе. Но ваша милость, о Боже мой, какой-же вы повса! Да проститъ вамъ Господь ваши прегршенія, да и всмъ намъ! Молю объ этомъ отъ души.
Фольстэфъ. Но что-же мистрисъ Фордъ? продолжай-же. Ты говоришь, мистрисъ Фордъ?
М-съ Куикли. Скажу вамъ разомъ:— дло въ томъ, что вы такъ вскружили ей голову, что только диву даешься. Такъ вскружить не удавалось никому, даже когда дворъ прізжалъ въ Уиндзоръ, да, ршительно никому, даже самому лучшему изъ всхъ царедворцевъ. А вдь назжали къ намъ сюда и рыцари, и лорды, и джентльмэны — все въ собственныхъ каретахъ, да, увряю васъ,— карета за каретой, письмо за письмомъ, подарокъ за подаркомъ: и все такіе надушенные, самымъ чистйшимъ мускусомъ, и, поврьте, вотъ такъ и шуршатъ шелкомъ и золотомъ. А такія у нихъ деликатныя рчи, такія великолпныя вина, такой прекрасный сахаръ, что могли-бы плнить какую угодно женщину, а отъ нея, поврите-ли, никогда не могли даже и взгляда добиться. Вотъ еще давеча утромъ мн давали двадцать центнеровъ, да меня въ такихъ длахъ, какъ говорится, не соблазнишь никакими ангелами, я ихъ принимаю только въ честныхъ длахъ. А отъ нея, поврьте, т джентльмэны не могли добиться даже и того, чтобъ она хоть только чокнулась съ самымъ надменнымъ изъ нихъ, а тутъ бывали и графы, и поважне графовъ — королевскіе пенсіонеры, но для нея, клянусь, это ровно ничего не значитъ.
Фольстефъ. Но мн-то что-же велла она сказать? Отвчай короче, мой Меркурій въ образ женщины!
М-съ Куикли. Письмо ваше она получила и благодаритъ васъ за него тысячи и тысячи разъ. Велла она также вамъ сказать, что между десятью и одиннадцатью часами ея мужа не будетъ дома.
Фольстэфъ. Между десятью и одиннадцатью?
М-съ Куикли. Да, именно такъ. Вы можете придти и, какъ она выражается, полюбоваться извстной вамъ картиной. Мистеръ Фордъ, ея мужъ, въ это время будетъ въ отлучк. Ахъ, не красна съ нимъ жизнь бдняжки! Онъ такой ревнивый, не сладкую жизнь ведетъ она съ нимъ.
Фольстэфъ. Между десятью и одиннадцатью? Женщина, кланяйся ей и скажи, что я буду.
М-съ Куикли. Вотъ и прекрасно. Но у меня къ вашей милости есть еще другое порученіе. Мистрисъ Педжь посылаетъ вамъ сердечный привтъ. А она, скажу вамъ на ушко, скромнйшая и преданнйшая женщина, поврите-ли, никогда не забудетъ прочесть ни утренней, ни вечерней молитвы, какъ длаютъ въ Уиндзор иные, кто бы они ни были. Она просила меня сказать вашей милости, что хотя ея мужъ и рдко не бываетъ дома, но что она все-таки надется, что это когда нибудь да осуществится. Никогда не видывала я такой донельзя влюбленной женщины. У васъ непремнно есть какія-нибудь приворотныя чары, право такъ.
Фольстэфъ. Увряю тебя, ты ошибаешься, кром личной моей привлекательности, у меня нтъ ровно никакихъ другихъ чаръ.
М-съ Куикли. Да благословитъ васъ за это Господь!
Фольстэфъ. Скажи, однако, не сообщали-ли другъ другу жена Форда и жена Педжа, что он об меня любятъ?
М-съ Куикли. Вотъ была бы штука-то! Нтъ, увряю васъ, он не такъ просты. Да, штука была бы отличная! кром того, мистрисъ Педжь проситъ еще васъ, чтобы вы ради всего, что есть у васъ дорогаго, прислали ей вашего маленькаго пажа. Онъ такъ правится ея мужу, что просто удивленіе, а мистэръ Педжь, надо вамъ сказать, человкъ отличный. Во всемъ Уиндзор нтъ женщины счастливе его жены: длаетъ она и говоритъ все, что вздумается, покупаетъ, что захочетъ, и за все платитъ, ложится спать и встаетъ, когда вздумается, все въ дом длается, какъ угодно ей, да и стоитъ она этого, потому что едва-ли во всемъ Уиндзор найдется другая такая же вполн достойная женщина, какъ она. А пажа вы пошлите къ ней, непремнно пошлите, безъ этого ничего не подлаешь.
Фольстэфъ. Хорошо, пошлю.
М-съ Куикли. Непремнно пошлите. Мальчикъ, видите ли, можетъ быть даже посредникомъ между вами. На всякій случай придумайте какое нибудь словечко, которымъ онъ будетъ передавать ваши чувства и мысли, самъ ровно ничего не понимая. Да и зачмъ дтямъ понимать хоть что-нибудь въ грховныхъ длахъ? Люди пожилые, знаете, любятъ, какъ говорится, слушать скоромности, но они и безъ того хорошо знаютъ свтъ.
Фольстэфъ. Прощай же. Кланяйся обимъ. Вотъ теб мой кошелекъ, и я все-таки еще остаюсь у тебя въ долгу.Ты, мелюзга, ступай за ней (Мистрисъ Куикли и Робэнъ уходятъ). ‘Эти извстія совсмъ вскружили мн голову.
Пистоль. Такая мерзавка,— и вдругъ посолъ отъ Купидона! Подбавляй же парусовъ и гонись за ней, что есть духу! Стрляй! Пали! Она или будетъ моимъ призомъ, или да проглотитъ ихъ всхъ океанъ! (Уходитъ).
Фольстэфъ. Ну что, врить-ли самому себ, старый Джэкъ? Иди, иди своею дорогой. И твоему старому тлу придется теперь сдлать боле, чмъ оно длало когда-нибудь. На тебя еще засматриваются, и ты, издержавъ столько денегъ, все еще будешь въ барышахъ. Спасибо, спасибо теб, доброе мое тло. Пусть говорятъ, будто оно неуклюже, но оно нравится,— и прекрасно.

Входитъ Бардольфъ.

Бардольфъ. Сэръ Джонъ, какой-то господинъ, говорящій, что его зовутъ Источникомъ, желаетъ повидаться и познакомиться съ вами. Утромъ онъ прислалъ вамъ хересъ.
Фольстэфъ. Ты говоришь, Источникъ?
Бардольфъ. Точно такъ, сэръ.
Фольстэфъ. Проси (Бардольфъ уходитъ). Душевно радъ всякому источнику, доставляющему такую влагу. Ну, мистриссъ Фордъ,и вы, мистрисъ Педжь, что, разв я васъ не обошелъ? Теперь виватъ, ликуй, старый Джекъ!

Входитъ Бардольфъ, съ нимъ переодтый Фордъ.

Фордъ. Здравствуйте, сэръ.
Фольстэфъ. Здравствуйте. Вы, сэръ, желали говорить со мной?
Фордъ. Простите, что я такъ безцеремонно надодаю вамъ.
Фольстэфъ. Полноте. Что-же вамъ угодно? Уйди отсюда, поднощикъ (Бардольфъ уходитъ).
Фордъ. Сэръ, я джентльмэнъ, истратившій на своемъ вку не мало денегъ, мое имя — Источникъ.
Фольстэфъ. Очень радъ, любезный господинъ Источникъ, познакомиться съ вами.
Фордъ. Я, любезнйшій сэръ Джонъ, ищу вашего знакомства совсмъ не для того, чтобы надодать вамъ денежными просьбами. Я долженъ вамъ сказать, что скоре могу ссужать деньгами другихъ, чмъ вы. А это-то и дало мн смлость явиться къ вамъ такъ запросто. Говорятъ:— ‘если золото идетъ впереди, вс пути ему открыты’.
Фольстэфъ. Золото, сэръ, отличнйшій солдатъ, оно всегда впереди.
Фордъ. Совершенная правда. И вотъ меня страшно тяготитъ кошелекъ, наполненный имъ биткомъ. Если желаете помочь мн, сэръ Джонъ, возьмите половину, а если возьмете все, я буду вамъ еще благодарне за облегченіе меня отъ такого бремени.
Фольстэфъ. Сэръ, я право не знаю, чмъ я могъ заслужить честь быть вашимъ облегчителемъ.
Фордъ. Если вы соблаговолите выслушать, сэръ, я вамъ это объясню.
Фольстэфъ: Говорите, добрйшій господинъ Источникъ. Очень радъ служить вамъ.
Фордъ. Сэръ, я слыхалъ, что вы сами изъ ученыхъ, поэтому не стану слишкомъ распространяться. Я знаю васъ давно, но, при всемъ желаніи, мн до сихъ поръ не выпадалъ случай познакомиться съ вами. Открою вамъ и то, что неизбжно обнаружить нкоторые изъ моихъ недостатковъ, но вы, добрый сэръ Джонъ, взирая однимъ глазомъ на мои шалости, другимъ — по мр того, какъ я стану, вамъ ихъ открывать — поглядывайте въ списокъ и собственныхъ своихъ дурачествъ. Зная по себ, какъ легко впасть въ безумство, вы, быть можетъ, не такъ строго отнесетесь къ моимъ погршностямъ.
Фольстэфъ. Очень хорошо, сэръ, продолжайте.
Фордъ. Въ этомъ город есть одна лэди,— мужа ея зовутъ Фордомъ.
Фольстэфъ. Такъ, сэръ.
Фордъ. Я давно ужь въ нее влюбленъ и признаюсь, что уже много для нея сдлалъ. Я ухаживалъ за нею съ самою неуклонною страстностью, не упускалъ ни одной минуты, когда мн было удобно съ ней встртиться. Я дорого платилъ за самую крошечную возможность увидть ее хоть мелькомъ, хоть на одну минуту. Я не только накупалъ для нея множество подарковъ, но много переплатилъ денегъ разнымъ людямъ, чтобы узнать, какой подарокъ ей всего желательне. Словомъ, я слдилъ за нею на крыльяхъ всевозможныхъ случаевъ, какъ любовь преслдовала меня самого. Однако, чего-бы ни заслужилъ я своими чувствами или своими подарками, я твердо убжденъ, что ничмъ отъ нея не воспользовался, если не считать сокровищемъ опытность. Вотъ этой-то опытности я добился ужасающе крупною цною, и она-то научила меня говорить:
‘Любовь, что тнь, кто отъ нея бжитъ, настойчиво, за тмъ она стремится,
‘А кто ее пытается догнать, отъ тхъ она упорно убгаетъ’.
Фольстэфъ. И она ни разу не общала удовлетворить ваше желаніе?
Фордъ. Ни разу.
Фольстэфъ. А добивались вы этого?
Фордъ. Никогда.
Фольстэфъ. Какого-жь свойства была посл этого ваша любовь?
Фордъ. Она была подобна прекрасному зданію, воздвигнутому на чужой земл. Я лишился своего зданія, благодаря мстности, на которой по ошибк возвелъ его.
Фольстэфъ. Ради чего-же разсказали вы мн все это?
Фордъ. Объяснивъ вамъ это, я объясню и все остальное. Увряютъ, будто, несмотря на все свое цломудріе относительно меня, она съ другими позволяетъ себ такія вольности, что о ней составилось далеко не лестное мнніе. Теперь, сэръ Джонъ, вотъ въ чемъ моя просьба къ вамъ. Вы — джентльмэнъ, прекрасно-воспитанный, замчательно краснорчивый, принимаемый всюду, уважаемый всми и за свое положеніе, и за свои личныя качества, признанный всми и отличнымъ воиномъ, и царедворцемъ, и ученымъ.
Фольстэфъ. О, полноте, сэръ!
Фордъ. Вы можете мн врить, потому что сами знаете это отлично. Вотъ деньги, тратьте ихъ, тратьте, сколько угодно, даже все мое имущество, если вамъ вздумается, только взамнъ этого удлите мн частичку вашего драгоцннаго времени, чтобъ предпринять осаду цломудрія мистрисъ Фордъ. Пустите въ ходъ все ваше хитрое умнье волочиться, принудьте ее вамъ сдаться. Если это кому нибудь возможно, то именно вамъ.
Фольстэфъ. Какъ-же, однако, согласовать пылкость вашей страсти съ просьбой, чтобъ я овладлъ тмъ, чмъ вамъ хочется насладиться самому? Мн кажется, вы прописываете себ самое неподходящее средство.
Фордъ. О, поймите мое намреніе вполн! Она съ такой самоувренностью опирается на свою добродтель, что я никакъ не ршаюсь открыться ей въ своей безумной любви. Она слишкомъ чиста для того, чтобы смть приступить къ ней прямо, но если я добуду доказательства противоположнаго и моимъ исканіямъ найдется на что сослаться тогда можно будетъ выбить ее изъ этой крпости цломудрія, такъ что она уже не въ состояніи будетъ замкнуться ни о добромъ имени, ни о супружеской врности, ни о тысяч препятствій, которыя до сихъ поръ для меня неопреодолимы. Что-же скажете вы на это, сэръ Джонъ?
Фольстэфъ. Господинъ Источникъ, начну съ того, что безъ всякихъ ломаній принимаю ваши деньги, затмъ давайте руку и получайте, наконецъ, слово джентльмэна, что, если вамъ угодно, жена Форда будетъ вашею.
Фордъ. О, добрйшій сэръ.
Фольстэфъ. Повторяю, господинъ Источникъ, она будетъ вашей.
Фордъ. Не жалйте денегъ, сэръ Джонъ, недостатка у васъ въ нихъ не будетъ.
Фольстэфъ. Не жалйте и мистрисъ Фордъ, почтенный господинъ Источникъ, и вы въ ней не почувствуете недостатка. Признаюсь вамъ, она уже назначила мн свиданіе. Ея прислужница ушла только что передъ вами. Я буду у нея между десятью и одиннадцатью, потому что въ это время мерзкаго, ревниваго негодяя, то есть ея мужа, не будетъ дома. Приходите ко мн сегодня-же вечеромъ, а я сообщу вамъ, чего ужь я усплъ добиться.
Фордъ. Мое знакомство съ вами, сэръ, истинная для меня благодать. А Форда вы вдь знаете?
Фольстэфъ. Ну, чортъ съ нимъ, съ бднымъ рогатымъ олухомъ! я его не знаю. Впрочемъ, назвавъ его бднымъ, я сказалъ неправду, увряютъ, будто у этого ревниваго рогоносца цлыя груды золота. А это для меня составляетъ главную прелесть его жены. Я хочу обладать ею, какъ ключемъ отъ сундука этого нелпаго рогоносца. Съ этого то и начнется моя жатва.
Фордъ. А вамъ не мшало-бы узнать его хоть въ лицо, чтобы въ случа надобности избжать съ нимъ встрчи.
Фольстэфъ. Чтобъ ему лопнуть, этому гнусному торговцу поддльнымъ соленымъ масломъ! Я заставлю его окоченть подъ вліяніемъ моего взгляда и выбью изъ него палкой послдній умишко. Она, какъ метеоръ, будетъ мелькать надъ его благопріобртенными рогами. Да будетъ теб извстно, любезнйшій Источникъ, что я сокрушу этого неуча, а ты раздлишь ложе съ его женой. Приходи-же ко мн сегодня вечеромъ, только пораньше. Фордъ просто шутъ, а я къ этому прозвищу надюсь прибавить еще боле сильное, я хочу, любезнйшій Источникъ, чтобъ ты самъ считалъ его шутомъ и рогоносцемъ. Итакъ приходи ужо, только пораньше (Уходитъ).
Фордъ. Что же это за отвратительный, безпутный эпикуреецъ! Сердце мое готово разорваться отъ нетерпнія. Пусть говорятъ теперь, что ревность моя не иметъ никакого основанія, что она безумна! Жена моя прислала ему письмо, часъ свиданія назначенъ, условіе заключено. Кто бы могъ это подумать? О, какая пытка имть неврную жену! Ложе мое будетъ опозорено, казна разграблена, доброе имя зубами разорвано въ клочки. Я не только подвергнусь всмъ этимъ мерзостямъ, но мн станутъ давать еще разныя гнусныя прозвища. И кто же виновникъ всей этой пакости? И какія же имена станутъ мн давать? Пусть меня называютъ Амемономъ,— это еще ничего, Люциферомъ — тоже ничего, Барбазономъ — пускай даже зовутъ, все это имена дьяволовъ и демоновъ, но рогоносцами, архирогоносцами даже и самихъ дьяволовъ не называютъ! Педжь не боле какъ оселъ, доврчивый оселъ, онъ вритъ жен и не думаетъ ее ревновать. Я скоре готовъ доврить свое масло фламандцу, свой творогъ — уэльскому пастору Гугу, водку мою — ирландцу, кобылу свою — конокраду, чтобы отправиться на ней на прогулку, чмъ жену мою доврить ей самой. Чего не приходитъ въ голову женамъ! А между тмъ чего он ни замышляютъ, чего ни придумываютъ, а если заберутъ что нибудь себ въ голову, то исполнятъ во что бы то ни стало. Благодарю Бога за то, что онъ создалъ меня ревнивымъ! Между десятью и одинадцатью — условный часъ. Я предупрежу ихъ, поймаю жену на мст преступленія, отомщу Фольстэфу и насмюсь надъ Педжемъ. Пойду теперь же, лучше тремя часами ране, чмъ минутой позже. Рогоносецъ! рогоносецъ! рогоносецъ! Фу, какая гадость! (Уходитъ).

СЦЕНА III.

Уиндзорскій паркъ.

Входятъ: Уайюсъ и Рогби.

Кайюсъ. Тшэкъ Рокпи.
Рогби. Что прикажете, сэръ?
Кайюсъ. Которій шасъ, Тшэкъ?
Рогби. Да ужь далеко за тотъ, который назначилъ сэръ Гугъ.
Кайюсъ. Какъ перетъ Похъ, онъ спасъ сфой туса, сто не приселъ. Онъ, фроятно, карасо саситалься сфоя пиплія, сто сапиль притти. Клянусь Похомъ, Тшэкъ Рокпи, онъ софсмъ пиль ни теперь мертфъ, кохта ни прихотиль.
Рогби. Онъ человкъ осторожный, сэръ, онъ предвидлъ, что ваша милость непремнно убьетъ его, если онъ придетъ.
Кайюсъ. Клянусь Похомъ, селетка не такъ мертфа, какъ я стляль пи мертфимъ ефо. Фасьми сфою рапиръ, Тшэкъ, а я стану покасифай, какъ ни я ефо упиль.
Рогби. Помилуйте, сэръ, я совсмъ не умю фехтовать.
Кайюсъ. Фосьми сфой рапиръ, мерсафесъ!
Рогби. Перестаньте! смотрите, сюда идугь.

Входятъ: Хозяинъ, Свищъ, Жердь и Пэджь.

Хозяинъ. Желаю вамъ успха, грозный мой докторъ!
Свищъ. Добрйшій докторъ Кайюсъ, да не оставитъ васъ Господь своими милостями!
Педжь. Здорово, почтеннйшій докторъ!
Жердь. Желаю вамъ здравія, сэръ.
Кайюсъ. Отинъ, тфа, три, сетире. Сто фамъ фсмъ стсь нусно?
Хозяинъ. Мы пришли взглянуть, какъ ты станешь драться, какъ будешь выпадать, какъ будешь наносить ударъ за ударомъ, любоваться тобой то съ той, то съ другой стороны, какъ будешь самъ отражать удары и терціей, и квартой, и квинтой. А гд-же мой эіопъ? Ужь не умеръ-ли, не убитъ-ли мой забіяка? Что отвтишь ты мн на это, мой эскулапъ, мой Галенъ, моя бузинная сердцевина? Говори, буйный мой изслдователь мочи, умеръ онъ или еще нтъ?
Кайюсъ. Онъ,— кафарю, какъ перетъ самъ Похъ,— труслифйсій пасториска фо всемъ мір. Онъ и носа сфоефо не покасифалъ.
Хозяинъ. Ты настоящій кастильянскій король Уриналъ! настоящій греческій Гекторъ!
Кайюсъ. Путьте, просу фасъ, сфидтели, сто я оситаль сфо сесть или семь. тфа или три саса и сто онъ не приселъ.
Свищъ. Это, любезнйшій докторъ, очень благоразумно съ его стороны. Онъ врачъ душевный, а вы врачъ тлесный, еслибы вы вступили съ нимъ въ бой, это оказалось-бы совсмъ не но шерсти вашимъ профессіямъ. Не такъ-ли, мистэръ Педжь?
Педжь. А вдь вы, г. Свищъ, хотя теперб и мировой судья, но сами были когда-то ярымъ бойцомъ.
Свищъ. Да, мистэръ Педжь, хоть я, чортъ возьми, теперь уже и старъ, и мировой судья, но стоитъ мн только увидть мечъ, какъ пальцы такъ и зазудятъ отъ желанія поработать имъ снова. Хотя мы теперь и мировые судьи, и доктора, и служители церкви, а все-таки въ насъ еще кое-что сохранилось отъ соли нашей молодости. Вс мы вдь рождены отъ женщины,— не такъ-ли, мистэръ Педжь?
Педжь. Такъ, такъ, любезнйшій судья.
Свищъ. И не можетъ, мистэръ Пэджь, быть иначе. Мистэръ докторъ Кайюсъ, я пришелъ затмъ, чтобы проводить васъ домой. Я присяжный мировой судья, вы показали себя мудрымъ эскулапомъ, а сэръ Гугъ — разумнымъ и терпливымъ служителемъ церкви. Вы, г. докторъ, должны идти со мной.
Хозяинъ. Позволь еще одно слово другъ судья.— Слушай ты, жидкое удобреніе!
Кайюсъ. Сто такой ситкое утопрени, сто снаситъ?
Хозяинъ. Для насъ, англичанъ, это означаетъ человка, имющаго большую цну.
Кайюсъ. Если такъ, сортъ фосьми, я настолько се ситкое утопрени, какъ и люпой анклисанинъ. Но перекись эта салкая пасторъ, я опруплю ему уси.
Хозяинъ. А онъ тебя отшлифуетъ, какъ слдуетъ.
Кайтосъ. Отслифуй? это сто снаситъ?
Хозяинъ. Это значитъ, что онъ, какъ слдуетъ, попроситъ у тебя извиненія.
Кайюсъ. О, какъ перетъ Похъ, фи уфидите, сто онъ отслифуй меня, какъ нато. Я этофо хосю, такъ и путетъ.
Хозяинъ. А если я съ своей стороны вызову его на то, чтобъ онъ потомъ ногами дрыгалъ?
Кайюсъ. Осень фамъ са это плякотарна.
Хозяинъ. И это, грозный мой забіяка, еще не все (Тихо другимъ). Вы, г. Свищъ, вы, мистэръ Педжь, и вы, cavaliero Жердь, ступайте прямо черезъ городъ въ Фрогморъ.
Пэджь. Сэръ Гугъ тамъ? тамъ вдь, не правда-ли?
Хозяинъ. Освдомьтесь, въ какомъ онъ расположеніи, а я проведу туда доктора полями. Идетъ, что-ли?
Свищъ. Идемъ.
Педжь, Свищъ и Жердь. Прощайте, любезный докторъ (Уходятъ).
Кайюсъ. Какъ перетъ Похъ, я непремнно унижаю пастора, онъ у Анны Петсь хляпосетъ о мальсиск.
Хозяинъ. Пускай умретъ, но ты до поры до времени вложи свое нетерпніе въ ножны, окати гнвъ холодной водой и пойдемъ со мною въ Фрогморъ полями. Я приведу тебя на ферму, Анна Педжь на праздник, ты съ нею тамъ объяснишься. Что, хорошо вдь сказано, безмозглая моя дочь?
Кайюсъ. Ессе ни нтъ! плякотарю фасъ за это. Сортъ фосьми, я фасъ люплю и хосю фамь тостафляй каросихъ костей, крафофъ, рисарей, лортофъ, тшентльмэновъ,— слефомъ, всхъ моихъ пасіентовъ.
Хозяинъ. А я взамнъ буду твоимъ соревнователемъ у Анны Педжь. Хорошо вдь сказано?
Кайюсъ. Ессе ни не карасо!
Хозяинъ. Отправляемся же въ путь.
Кайюсъ. Ити са мной, по пятамъ, Тшэкъ Рокпи! (Уходитъ).

ДЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.

СЦЕНА I.

Поле близь Фрогмора.

Входятъ: сэръ Гугъ, Эвэнсъ и Простофиля.

Эвэнсъ. Скаши, стэлай отолшеніе, слука топрэйшаго каснотина Шерть и фъ то ше фремя трукъ мой, Простофиля по просфишу, фъ какую сторону смотрлъ ты, штопъ уфытать, не итетъ ли мастэръ Кайюсъ, фитающій сепя са токтиръ метисины.
Простофиля. И со стороны парка смотрлъ, и со стороны старой уиндзорской дороги, и со всхъ другихъ сторонъ, сэръ, кром городской.
Эвэнсъ. Упэтительно прошу, посмотри и съ этой.
Простофиля. Извольте, сэръ, посмотрю (Уходитъ).
Эвэнсъ. Поше ты мой, Поше, какъ преисполненъ я некотофанія и какъ фосмушенъ мой тухъ! Я билъ бы ошень ратъ, еслипъ онъ опманулъ меня! О, какъ мнэ крусно! Если только фитетъ утопный слутшай, я, прости мнэ Коспоти, переколотшу ефо кнусную пашку, фс ефо склянки съ мотшей (Поетъ).
О, рушейки, фъ тшихъ перекахъ сфэтушихъ,
Птенсы поютъ люпесны матрикалы,
Тамъ лоше мы исъ росъ сепэ устроимъ
И плакофонныхъ тысяши кирлянтъ!
Та, рушейки!
Прости мнэ, Коспоти, што это мнэ такъ хошется плакать.
На фашихъ перекахъ
Фнимая пэсенькамъ пэфисъ пернатыхъ,
Мы путемъ нюхать тшутныя кирсянты,
И фсе на фафилонскихъ перикахъ!
Простофиля. Идетъ, сэръ, идетъ! вонъ съ той стороны!
Эвэнсъ. Ошень, ошень ратъ.
На фафилонскихъ тшутныхъ перекахъ…
Спасите ше, о непеса, прафетное прафо! Какое у нефо орушіе?
Простофиля. Никакого, сэръ. Но вотъ съ той стороны, изъ Фрогмора, идутъ сюда мой господинъ, господинъ судья Свищъ и еще какой-то джентльмэнъ.
Эвэнсъ. Прошу, тай мой ферхній платье или нэтъ, терши ефо у сепя на рук.

Входятъ: Пэджь, Свищъ и Жердь.

Свищъ. А, вотъ вы гд, почтеннйшій пасторъ! Здравствуйте, добрйшій сэръ Гугъ! Видть игрока далеко отъ его игральныхъ костей и ученаго вдали отъ его книгъ — зрлище довольно рдкостное.
Жердь. Ахъ, прелестная Анна Педжь!
Педжь. Да благословитъ васъ Господь, сэръ Гугъ!
Эвэнсъ. Плакослофи онъ и фасъ сфоей феликой милостью.
Свищъ. Какъ! и мечъ, и слово? Неужто вы, г. пасторъ, владете и тмъ и другимъ?
Педжь. Вы все еще хотите прослыть молодымъ человкомъ? Въ такой сырой и холодный день вы въ одномъ камзол, безъ верхняго платья!
Эвэнсъ. На это есть сфоя пришины.
Педжь. А мы къ вамъ за добрымъ дломъ.
Эвэнсъ. Карошо, са какимъ ше?
Педжь. Тамъ одинъ почтенный джентльмэнъ, находя себя оскорбленнымъ, попирая ногами и терпніе, и собственное достоинство, пришелъ въ крайнюю ярость.
Свищъ. Я живу на свт слишкомъ восемьдесятъ лтъ и никогда не видывалъ и не слыхивалъ, чтобы такъ высокопоставленный человкъ, такой достойный ученый могъ до такой степени выйти изъ себя.
Эвэнсъ. Кто ше это?
Педжь. Вы, вроятно, его знаете: это знаменитый французскій врачъ, докторъ Кайюсъ.
Эвэнсъ. Сути меня са это Похъ, а мн било-би пріятне, кохта бы фи сакофорили о миск съ поклепкой.
Педжь. Почему-же?
Эвэнсъ. Потому што онъ не польше миска снаетъ Хипократа и Калена. Къ тому ше онъ некотяй, такой труслифій некотяй, какофо фи никохта ешшо не фитыфали.
Педжь. Ручаюсь вамъ, что именно онъ то и долженъ съ нимъ драться.
Жердь. О, несравненная Анна Педжь!
Свищъ. Судя по шпаг, это, кажется, такъ и есть. Не подпускайте-же ихъ другъ къ другу, Кайюсъ идетъ сюда.

Входятъ: Хозяинъ, Кайюсъ и Рогби.

Педжь. Ахъ, добрйшій мой пасторъ, вложите снова шпагу въ ножны!
Свищъ. А вы, добрйшій докторъ, свою.
Хозяинъ. Надо ихъ обезоружить, а потомъ пусть объясняются. Пусть жизнь ихъ останется въ цлости, а сами они научатся нашему англійскому языку.
Кайюсъ. Посфольте скасать фамъ отинъ слефо на уско. Сасмъ не присель фи, какъ пиль услофленъ!
Эвэнсъ. Прошу, потерпите немношко, фсе фъ сфое фремя.
Кайюсъ. Перетъ Похомъ, фи трусъ, сайса, опесьяна.
Эвэнсъ. Прошу фасъ, непутемъ претметомъ насмэшекъ тля трукихъ. Трушески прошу фасъ. Я утофлетфорю фасъ такъ или инаше.— Я расопью фс фаши склянки о фашу клупую пашку са то, што фи не прихотили на наснашенное мэсто и тэмъ не соплюли услофій!
Кайюсъ. Дшэкъ Рокпи и ти, касаинъ Потфяски, скасите, не сталь я, стопи упифать его? не пиль я на наснасенное мсто?
Эвэнсъ. Какъ христіанинъ, это мэсто стэсь. Хосяинъ Потфяска сешасъ это поттфертитъ.
Хозяинъ. Молчите, говорю я, оба, Галлія и Валлія, французъ и уэльсецъ, врачъ души и врачъ тла!
Кайюсъ. Фотъ это карасо, префосходно!
Хозяинъ. Молчите, говорю, слушайте, что скажетъ хозяинъ Подвязки! Не умю я играть въ политику, не умю хитрить, я не Макіавель. Согласенъ ли я лишиться моего доктора? Нтъ, онъ лечитъ и укрпляетъ меня. Лишу ли себя своего пастора, моего духовнаго отца? Нтъ онъ научаетъ и исправляетъ меня. Давайте-же ваши руки, отцы мои, земной и небесный. Вотъ такъ. Мужи науки, я обманулъ васъ обоихъ, назначилъ вамъ разныя мста. Ваши души полны доблести, шкура ваша цла, такъ запьемъ же все это хересомъ. Возьмите въ залогъ ихъ шпаги! За мной, мужи мира, за мной, за мной!
Свищъ. Ну, не проказникъ-ли нашъ хозяинъ? Идемъ, джентльмэны! идемъ!
Жердь. О, несравненная Анна Педжь! (Уходитъ за Свищемъ, Педжемъ и хозяиномъ).
Кайюсъ. А, понимай теперь! Фи тлялъ исъ насъ de sot,— карасо!
Эвэнсъ. Онъ стэлалъ насъ сфоей икрушкой! Поэтому, прошу, путемъ трусьями, соетинимъ наши колофы, штопъ отомстить этому скферному, кнусному, паршивому пестэльнику, косяину Потфяска.
Кайюсъ. Передъ Похъ, съ фелисайсимъ утофольстфій! Онъ скасифаль, сто провосай меня къ Анна Петсь, передъ Похъ, и фъ этомъ опманифаль!
Эвэнсъ. Карашо, расколотшу ше я са это ефо пашку. Пойтемте ше, пошалуйста, со мной (Уходятъ).

СЦЕНА II.

Улица въ Уиндзор.

Входятъ: мистрисъ Педжь и Робэнъ.

М-съ Пэджь. Нтъ, маленькій шалунъ, ступай впередъ ты, хотя ты уже и привыкъ ходить за другими, но теперь ты служишь мн вожатымъ. А что теб пріятне: служить руководителемъ для моихъ глазъ или глазть на пятки своего господина?
Робэнъ. Мн, право, пріятне ходить впереди васъ, какъ подобаетъ человку, чмъ сзади, какъ карлику.
М-съ Педжь. Какъ ты ни малъ, а льстишь, я вижу, ты уже выучился, поэтому убждена, что изъ тебя со временемъ выйдетъ истинный царедворецъ.

Входитъ Фордъ.

Фордъ. Очень радъ, что имю случай встртить васъ, мистрисъ Педжь. Куда вы направляетесь?
М-съ Педжь. Повидаться съ вашей женой. Дома она?
Фордъ. Дома и за неимніемъ общества сидитъ безъ всякаго дла и смертельно скучаетъ. Я убжденъ, что умри ваши мужья,— вы об тотчасъ же вышли бы замужъ.
М-съ Педжь. Непремнно — за двухъ другихъ мужей.
Фордъ. Откуда добыли вы этого мальчугана?
М-съ Педжь. Самъ дьяволъ свидтель, что я совсмъ не помню имени того, отъ кого добылъ его мой мужъ. Скажи, мальчуганъ, какъ имя твоего барина?
Робэнъ. Сэръ Джонъ Фольстэфъ.
Фордъ. Сэръ Джонъ Фольстэфъ!
М-съ Педжь. Онъ, онъ и есть, я всегда забываю его имя. Онъ такъ друженъ съ добрымъ моимъ мужемъ… Итакъ жена ваша дома?
Фордъ. Дома.
М-съ Педжь. Извините меня, сэръ, я съ такимъ нетерпніемъ жажду увидться съ нею (Уходитъ съ Робиномъ).
Фордъ. Что же это такое? Разв у Педжа нтъ ни головы, ни глазъ, ни здраваго смысла? Должно быть, все это у него заснуло, если онъ не заставляетъ ихъ служить длу. Этотъ мальчишка и за двадцать миль съуметъ доставить письмо такъ-же легко, какъ стрлокъ въ двухстахъ пятидесяти шагахъ попасть изъ пушки въ цль. Педжь во всемъ слушается прихотей своей жены, позволяетъ ей дурить, какъ ей вздумается. И вотъ она теперь отправляется къ моей жен съ пажемъ Фольстэфа. Каждый здравомыслящій человкъ въ шум втра уже слышитъ приближеніе грозы, а она идетъ къ моей жен съ мальчишкой Фольстэфа. Прекрасный заговоръ, нечего сказать! Это все условлено впередъ, и наши возмутившіяся жены за одно губятъ свои души. Хорошо же! Поймаю его, затмъ проучу жену, сорву взятое на прокатъ покрывало цломудрія съ лицемрной мистрисъ Педжь, выставлю самого Педжа безпечнымъ, добровольнымъ Актеономъ и заслужу тмъ одобреніе всхъ своихъ сосдей! (Часы бьютъ десять). Часы подаютъ мн знакъ, а убжденія заставляютъ идти на розыски. Я застану Фольстэфа тамъ, гд онъ теперь, и вмсто того, чтобъ заслужить всеобщія порицанія, заслужу всеобщія похвалы, такъ какъ Фольстэфъ непремнно тамъ,— и это такъ же врно, какъ земля тверда! Итакъ я иду туда же.

Входятъ: Педжъ, Свищъ, Жердь, хозяинъ, сэръ Гугъ Эвэнсъ, Кайюсъ и Рогби.

Вс. Здравствуйте, здравствуйте, мистэръ Фордъ.
Фордъ. Какая славная компанія! А у меня обдъ отличнйшій, поэтому прошу васъ всхъ ко мн.
Свищъ. Меня, мистеръ Фордъ, вы, пожалуйста, извините.
Жердь. И меня тоже. Мы дали слово обдать съ миссъ Анной, и я ни за какія деньги не измню этому слову.
Свищъ. Мы давно уже хлопочемъ о брачномъ союз между Анной Педжь и моимъ племянникомъ Жердью, а нынче должны получить ршительный отвтъ.
Жердь. Согласіе родителя ея, мистэра Педжа, я, надюсь, уже имю.
Педжь. Мое-то согласіе, господинъ Жердь, вы имете, я за васъ вполн, но жена упорно стоить за васъ, господинъ докторъ.
Кайюсъ. Это такъ, какъ передъ Похъ, и сама тфисъ лупитъ меня. Такъ мн сказалъ мой томопрафительнисъ, Куикли.
Хозяинъ. А что вы скажете о мистэр Фентон? Пляшетъ онъ отлично и выдлываетъ при этомъ самые удивительные прыжки, глаза у него горятъ юностью, онъ пишетъ стихи и говоритъ отборнйшими словами и весь благоухаетъ, какъ апрль или май. Онъ перебьетъ ее у васъ, непремнно перебьетъ, онъ ужь такой, къ нему нельзя не попасть на пуговку,— перебьетъ непремнно.
Педжь. Можетъ быть, но только безъ моего согласія, за это я вамъ ручаюсь. Джентльмэнъ этотъ — голь, жилъ въ обществ буйнаго принца и Пойнса, для насъ слишкомъ знатенъ и не достаточно ученъ. Нтъ, не поправить ему своихъ длишекъ руками моего состоянія, если онъ возьметъ Анну, то безъ приданаго. Приданое нераздльно съ моимъ согласіемъ, а согласіе мое направлено совсмъ въ другую сторону.
Фордъ, Какъ хотите, а кто нибудь долженъ непремнно обдать у меня. Кром обда, я приготовлю еще забаву, покажу вамъ чудо. Господинъ докторъ, вы непремнно ко мн, и вы, мистэръ Педжь, и вы, сэръ Гугъ.
Свищъ. Прощайте же, если такъ. Намъ тмъ свободне будетъ заняться нашимъ сватовствомъ у мистрисъ Педжь (Уходитъ съ Жердью).
Кайюсъ. Ступай томой, Тшекъ Рокпи, я скоро и самъ путу притти (Рогби уходитъ).
Хозяинъ. Прощайте, друзья, я отправлюсь къ моему любезному рыцарю и разопью съ нимъ бутылку хересу (Уходитъ).
Фордъ (про себя). Полагаю, что бутылку рыцарь разопьетъ прежде со мной и попляшетъ у меня же. Идемте, джентльмэны!
Вс. Идемъ, посмотримъ на забаву (Уходятъ).

СЦЕНА III.

Комната въ дом Форда.

Входятъ: мистрисъ Фордъ и мистрисъ Пэджь.

М-съ Фордъ. Джонъ! Робертъ!
М-съ Педжь. Скоре, скоре! А корзина?
М-съ Фордъ. Готова. Гд же ты, Робертъ?

Входятъ два служителя съ большой корзиной.

М-съ Педжь. Давайте, давайте!
М-съ Фордъ. Поставьте ее здсь.
М-съ Педжь. Не задерживай, говори прямо, что имъ длать потомъ.
М-съ Фордъ. Какъ я вамъ уже говорила, ждите по близости въ пивоварн, и какъ только я позову, мигомъ являйтесь сюда, возьмите эту корзину и, недолго думая, тотчасъ же взвалите на плечи и какъ можно скоре отнесите на Дэтчетскій лугъ, тамъ все, что въ ней будетъ находиться, вы вывалите въ грязный ровъ около самой Темзы.
М-съ Педжь. Поняли?
М-съ Фордъ. Я столько уже имъ толковала объ этомъ, что они сдлаютъ все, какъ слдуетъ. — Ступайте и приходите, когда я позову (Служители уходятъ).
М-съ Педжь. Вотъ и малютка Робэнъ.

Входитъ Робэнъ.

М-съ Фордъ. Ну, что скажешь, мой ястребенокъ?
Ровэнъ. Мистрисъ Фордъ, мой баринъ, сэръ Джонъ, подошелъ къ задней двери вашего дома и проситъ позволенія войти.
М-съ Педжь. А ты, плутишка, намъ не измнилъ?
Ровэнъ. Нтъ, готовъ побожиться, что не измнилъ. Мой господинъ не знаетъ, что вы здсь, онъ даже грозилъ дать мн вчную свободу, если я сообщу вамъ объ этомъ. Да, онъ поклялся, что прогонитъ меня.
М-съ Педжь. Ты мальчикъ добрый, и твоя скромность замнитъ теб портного: она сошьетъ теб новые штаны и куртку. Теперь я спрячусь.
М-съ Фордъ. Спрячься. А ты, Робэнъ, ступай и скажи своему господину, что я одна (Робэнъ уходитъ). Смотри, милая Педжь, не забудь своей роли.
М-съ Пэджь. Не бойся. Ошикай меня, если я сыграю дурно (Уходитъ).
М-съ Фордъ. И отдлаемъ же мы теперь эту зловредную слякоть, эту толстую, водянистую тыкву! Научимъ его различать горлинокъ и сорокъ.

Входитъ Фольстэфъ.

Фольстэфъ (напвая). ‘Ты добытъ мной, о брилліантъ небесный!’ Теперь я могу умереть, я жилъ достаточно, и честолюбіе мое получило желанный внецъ. О, часъ блаженства!
М-съ Фордъ. О, милйшій сэръ Джонъ!
Фольстэфъ. Мистрисъ Фордъ,я не умю льстить, не умю пустословить, прекрасная мистрисъ Фордъ. Хотя желаніе мое грховно, но я все-таки выскажу него: я желалъ-бы, чтобы твой мужъ лежалъ уже мертвымъ въ земл. Я готовъ передъ Верховнйшимъ Владыкой міра провозгласить тебя своею женою.
М-съ Фордъ. Мн быть вашей женою, сэръ Джонъ? Ахъ, какая жалкая вышла-бы изъ меня лэди!
Фольстэфъ. Пусть хоть при двор Франціи мн покажутъ другую подобную! Я вижу, что твои глаза поспорили-бы съ брилліантами. У тебя именно тотъ самый чудный выгибъ бровей, къ которому такъ идетъ шапочка-корабликъ, шапочка амазонка и всякая другая шапочка венеціанской моды.
М-съ Фордъ. Ко мн, сэръ Джонъ, идетъ только простой чепчикъ, да и то не особенно.
Фольстэфъ. Клянусь Создателемъ, что, говоря это, ты тиранка. Ты была-бы безукоризненнйшей придворной дамой, еслибъ одть теб полукруглыя фижмы, твердость твоей поступи придала-бы необыкновенную прелесть твоей походк. Вижу, чмъ могла-бы ты быть, еслибы счастье не оказалось твоимъ врагомъ, но природа теб другъ. Полно, скрыть этого теб не удастся.
М-съ Фордъ. Поврьте, во мн нтъ ровно ничего такого.
Фольстэфъ. Что-же заставило меня полюбить тебя? Пусть хоть это убдитъ тебя, что въ теб есть нчто необыкновенное. Не ожидай, чтобъ я сталъ льстить, говоря, что ты такая и этакая, что ты похожа на многихъ пришепетывающихъ распуколокъ боярышника, которыхъ можно принять за женщинъ, переодтыхъ въ мужское платье и благоухающихъ, какъ Боклерсбюри во время сбора травъ. Нтъ, не могу, но я люблю тебя и кром тебя не могу любить никого, такъ-какъ ты этого заслуживаешь.
М-съ Фордъ. Не обманывайте меня, сэръ, я боюсь, что вы любите мистрисъ Педжь.
Фольстэфъ. Это все равно, что ты сказала-бы мн, будто я люблю прогуливаться около долговой тюрьмы, которая мн такъ-же противна, какъ дымъ печи, въ которой обжигаютъ известь.
М-съ Фордъ. Богу извстно, какъ я васъ люблю, и вы когда-нибудь это узнаете.
Фольстэфъ. Люби, я это заслужу.
М-съ Фордъ. Не могу не признаться вамъ, что вы уже это заслужили, иначе-бы я васъ не полюбила.
Робэнъ (за сценой). Мистрисъ Фордъ! мистрисъ Фордъ! Мистрисъ Педжь у дверей! Она, вся въ поту и вся запыхавшись, въ страшномъ испуг говоритъ, что ей необходимо сейчасъ-же объясниться съ вами.
Фольстэфъ. Никакъ не слдуетъ,чтобы она застала меня здсь, я скроюсь за коврами.
М-съ Фордъ. Сдлайте одолженіе, она ужасно болтлива (Фольстэфъ прячется).

Входятъ: мистрисъ Пэджь и Робэнъ.

Что такое? что случилось?
М-съ Педжь. Что ты надлала, милая Фордъ? Ты осрамлена, опозорена, погибла на вки!
М-съ. Фордъ. Да что-же такое?
М-съ Педжь. Подумай сама,— какъ же можно, имя мужемъ такого честнаго человка, подавать ему такой ужасный поводъ къ подозрнію?
М-съ Фордъ. Къ какому подозрнію?
М-съ Педжь. Къ какому? Стыдитесь! О, какъ жестоко я ошиблась въ теб!
М-съ Фордъ. Да скажи-же, наконецъ, въ чемъ дло.
М-съ Пэджь. Твой мужъ со всми полицейскими служителями Уиндзора идетъ сюда отыскивать джентльмэна, который, по словамъ Форда, будто-бы находится въ этомъ дом и, съ твоего согласія, замышляетъ что-то ужасное противъ его чести. Ты погибла!
М-съ Фордъ. Не можетъ этого быть.
М-съ Педжь. Дай Богъ, чтобы не было и чтобы не было здсь его. Но твой мужъ, въ сопровожденіи половины Уиндзора, идетъ отыскивать его сюда,— это врно. Я обогнала ихъ, чтобы предупредить тебя. Если ты невинна,— я радуюсь отъ души, но если онъ здсь,— выпроводи его скоре. Что-жь ты стоишь? Напряги вс силы духа, спасай свое доброе имя или простись съ нимъ навсегда.
М-съ Фордъ. Что-же мн длать? Этотъ джентльмэнъ, другъ моего сердца, дйствительно у меня, и я не столько боюсь за свое доброе имя, сколько за него. Не пожалла-бы я и тысячи фунтовъ, чтобы его только не было здсь!
М-съ Педжь. То, чего-бы ты пожелала, дла не поправить. Твой мужъ сейчасъ будетъ здсь, скрыть того здсь невозможно, такъ придумай скоре, какъ бы его выпроводить. О, какъ я въ теб ошиблась! Да, вотъ кстати корзина, если онъ ужь не черезчуръ объемистъ, онъ въ ней уляжется, мы его завалимъ грязнымъ бльемъ и отправимъ въ стирку. Прикажи двоимъ изъ твоихъ служителей отнести его на Дэтчетскій лугъ.
М-съ Фордъ. Онъ слишкомъ великъ, въ корзин онъ не умстится. Что же, что-же, мн длать? (Фольстэфъ выходитъ).
Фольстэфъ. Покажите! Дайте, дайте взглянутъ! О, умщусь! умщусь непремнно! Такъ я послдую совту твоей подруги и умщусь въ корзин.
М-съ Пэджь. Какъ, это вы, сэръ Джонъ Фольстэфъ? А ваше письмо, сэръ?
Фольстэфъ. Люблю тебя и кром тебя никого, помоги мн только убраться отсюда.— Вотъ я и улегся. Никогда боле… (Он заваливаютъ его грязнымъ бльемъ.)
М-съ Педжь. Помоги же, шалунишка, укрыть твоего господина! Зови слугъ, мистрисъ Фордъ! А ты, рыцарь, человкъ вроломный.
М-съ Фордъ. Джонъ! Робертъ! Джонъ! (Робэнъ уходитъ. Появляются служители). Возьмите скоре эту корзину съ бльемъ. Да гд же у васъ шестъ? Что же вы стоите? Несите корзину къ прачкамъ на Дэтчетскій лугъ. Ну, скоре скоре, поворачивайтесь!

Входятъ: Фордъ, Педжь, Кайюсъ и сэръ Гугъ Эвэнсъ.

Фордъ. Сдлайте одолженіе, войдите. Если подозрнія мои не имютъ основанія, смйтесь, потшайтесь надо мною потомъ, какъ хотите, я этого вполн буду достоинъ. Это что? Куда вы несете блье?
Слуга. Въ стирку.
М-съ Фордъ. А теб какое дло, куда они несутъ корзину? Теб надо вмшиваться даже въ дла стирки!
Фордъ. Дла стирки! Ахъ, желалъ-бы я, чтобъ можно было вымыть и мою честь, какъ вычистится это блье! Ручаюсь вамъ, что на этой чести есть пятно, пятно громадное, вы увидите сами (Слуги уходятъ, унося корзину). Господа, прошедшею ночью я видлъ сонъ, и я вамъ его разскажу. Вотъ берите, берите мои ключи, ступайте наверхъ, обойдите вс комнаты и ищите. Ручаюсь, что мы выгонимъ лису изъ норы. Дайте прежде запереть вотъ этотъ выходъ, а теперь впередъ!
Педжь. Да успокойтесь, любезный Фордъ, вы только вредите самому себ.
Фордъ. Да, мистэръ Педжь, совершенная правда. Идемте-же наверхъ, господа, ручаюсь, что вы похохочете отъ души. Итакъ за мною, господа! (Уходитъ).
Эвэнсъ. Странное у нефо располошеніе и престранная рефность!
Кайюсъ. Клянусь сестью, фо Франсіи рефнофать не фъ мот, фо Франсіи никто не рефнуй.
Педжь. Пойдемте-же, господа, за нимъ, посмотримъ, чмъ кончатся его поиски (Уходитъ съ Эвансомъ и Кайюсомъ)
М-съ Педжь. Ну, разв это не двойная потха?
М-съ Фордъ. Теперь я даже не знаю, чему больше радоваться: тому-ли, что одураченъ мужъ или — Фольстэфъ.
М-съ Педжь. Воображаю, какъ онъ перепугался, когда твой мужъ спросилъ, что такое въ корзин!
М-съ Фордъ. Боюсь, какъ-бы ему не пришлось самого себя подвергнуть стирк. Его выбросятъ въ воду, и это будетъ какъ нельзя боле кстати.
М-съ Педжь. Чтобъ этому гнусному бездльнику утопиться! Желаю того-же и всмъ ему подобнымъ.
М-съ Фордъ. Однако, вроятно мой мужъ имлъ какую нибудь особенную причину предполагать, что Фольстэфъ здсь, потому что ревность его никогда не доходила до такого безобразія.
М-съ Педжь. Я постараюсь разузнать это. Но Фольстафу такого наказанія мало. Однимъ пріемомъ подобнаго лекарства его гнусной болзни не излечишь.
М-съ Фордъ. Не послать-ли намъ опять къ нему глупую Куикли съ извиненіемъ, что мы выкупали его, нисколько того не желая? И подадимъ толстяку новую надежду, чтобъ наказать его вторично.
М-съ Педжь. Пошлемъ. И въ вознагражденіе назначимъ ему свиданіе завтра въ восемь часовъ.

Фордъ, Пэджь, Кайюсъ и сэръ Гугъ Эвэнсъ возвращаются.

Фордъ. Нигд его нтъ. Можетъ быть, негодяй только похвастался, что добился того, чего добиться не могъ.
М-съ Пэджь. Слышала?
М-съ Фордъ. Молчи! — Хорошо-же вы поступаете со мной, мистэръ Фордъ, очень хорошо!
Фордъ. Да, да.
М-съ Фордъ. Да поможетъ вамъ небо стать лучше вашихъ мыслей!
Фордъ. Аминь.
М-съ Педжь. Вы, мистэръ Фордъ, страшно вредите самому себ.
Фордъ. Да, да,— но что-же длать?
Эвэнсъ. Если есть кто-нипуть тшушой фъ томэ, фъ комнатахъ, фъ шкапахъ, фъ сунтукахъ, та проститъ мн крхи мои самъ Коспоть фъ тень страшнафо сута.
Кайюсъ. Какъ перетъ Похъ, это такъ, никофо нэтъ.
Педжь. На что-же это похоже, Фордъ! И не стыдно-ли вамъ! Какой злой духъ, какой демонъ поселилъ въ васъ такую дикую фантазію? Ни за вс сокровища уиндзорскаго замка не согласился-бы я страдать вашею болзнью.
Фордъ. Виноватъ, мистэръ Педжь, я самъ наказамъ за это.
Эвэнсъ. Фи терпите накасаніе отъ нешистой софэсти. Фаша шена такая шестная шенщина, какой и не найти срети пяти тысяшъ и пятисотъ шеншинъ.
Кайюсъ. Какъ перетъ Похъ фисю и я, что она сеснйшая исъ сенсинъ.
Фордъ. Довольно! Я общалъ угостить васъ обдомъ, такъ въ ожиданіи его пойдемте-же погуляемъ въ парк. Прошу васъ, простите меня, я разскажу вамъ посл, что довело меня до такой глупости. Идемъ, жена, идемте, мистрисъ Педжь. Прошу васъ, отъ души прошу, простите меня.
Педжь. Идемте, господа, а посмяться надъ нимъ — мы все-таки посмемся.Однако прежде прошу васъ всхъ завтра утромъ ко мн на завтракъ: посл него мы позабавимся соколиной охотой, соколъ у меня чудесный. Согласны, что-ли?
Фордъ.Такъ, такъ, согласны.
Эвэнсъ. Ктэ отмнъ, тамъ я путу фторымъ.
Кайюсъ. А ктэ отинъ и тфа, тамъ я путу третью.
Эвэнсъ. Третьими хотэли фи скасать.
Фордъ. Идемте-же, Пэджь.
Эвэнсъ. А фи, прошу, не сапутьте сафтра хосяина, этофо вшифафо аттатшика всаймы постели.
Кайюсъ. Перетъ Похъ, никакъ не сапифаю.
Эвэнсъ. Фшифій этотъ некотяй встумалъ икрать, сапафляться нами (Уходитъ).

СЦЕНА IV.

Комната въ дом Педжа.

Входятъ: Фентонъ и миссъ Анна Педжъ.

Фентонъ. Нтъ, милая Анна, отъ твоего отца я ничего не добьюсь, поэтому не посылай меня больше къ нему.
Анна. Ахъ, Боже мой, что-же намъ длать?
Фентонъ. Окажись настолько смлой, чтобы быть самою собою. Отецъ твой предполагаетъ, будто я слишкомъ знатнаго происхожденія, что я своими безумными тратами нанесъ сильный ущербъ своему состоянію, которое теперь и думаю поправить на его счетъ. Мало-ли на что онъ ссылается еще,— какъ то: на мои прежнія безпутства, на мои безумныя связи,— и увряетъ, будто я не могу любить тебя иначе, какъ довольно значительное наслдство.
Анна. Можетъ быть онъ говоритъ правду.
Фентонъ. О нтъ, клянусь Небомъ и всмъ нашимъ будущимъ счастьемъ! Признаюсь, теб, однако, что состояніе твоего отца первое побудило меня искать твоей руки, но потомъ, ухаживая за тобою, я нашелъ, что ты несравненно драгоцнне всевозможныхъ чеканныхъ золотыхъ монетъ, всхъ набитыхъ ими мшковъ,— и теперь добиваюсь единственно только тхъ сокровищъ, которыя таятся въ теб самой.
Анна. А все таки, милый Фентонъ, постарайтесь заручиться расположеніемъ моего отца. Когда же не помогутъ ни старанія, ни просьбы, тогда… Подите сюда! (Отходятъ въ сторону и разговариваютъ).

Входятъ: Свищъ, Жердь и мистрисъ Куикли.

Свищъ. Положите конецъ ихъ разговору, мистрисъ Куикли, мой племянникъ самъ желаетъ говорить съ нею!
Жердь. Соберусь, наконецъ, съ духомъ, вдь стоитъ только набраться храбрости.
Свищъ. Только не робй.
Жердь. Сробть-то я не сробю. Дло не въ этомъ, а въ томъ, что все-таки очень страшно.
Куикли. Послушайте, любезная Анна, господинъ Жердь желалъ-бы сказать вамъ слова два.
Анна. Сейчасъ. Это выборъ моего отца! О, какихъ отвратительныхъ уродствъ не скрашиваютъ триста фунтовъ годового дохода,
Куикли. Какъ ваше здоровье, добрйшій мистеръ Фентонъ? Прошу на одно слово.
Свищъ. Она идетъ. Смле, племянникъ, смле! Вспомни, какой у тебя былъ отецъ!
Жердь. Да, миссъ Анна, какой у меня былъ отецъ! Мой дядя можетъ разсказать вамъ множество его чудесныхъ продлокъ. Сдлай одолженіе, дядя, разскажи миссъ Анн, какъ мой отецъ стянулъ изъ курятника двухъ гусей.
Свищъ. Миссъ Анна, мой племянникъ въ васъ влюбленъ.
Жердь. Да, да, люблю, какъ и всякую другую женщину изъ Глостершейра.
Свищъ. Онъ будетъ содержать васъ, какъ дворянку.
Жердь. Непремнно. Въ этомъ я поспорю и съ длиннохвостыми, и съ короткохвостыми и не уступлю никому изъ дворянства.
Свищъ. Онъ намренъ признать за вами вдовій надлъ въ полтораста фунтовъ.
Анна. Добрйшій господинъ Свищъ, позвольте же племяннику говорить самому за себя.
Свищъ. Благодарю васъ за это, за такое одобреніе. Ну, милйшій, она хочетъ говорить съ тобою. Я оставляю васъ (Отходитъ въ сторону).
Анна. Ну, господинъ Жердь…
Жердь. Ну, добрйшая миссъ Анна…
Анна. Посмотримъ, что завщаете вы мн сами.
Жердь. Завщаю? Вотъ, это штука, такъ штука! право чудесная! Нтъ, слава теб Господи, я къ завщанію еще не приступалъ: не такой я, слава Богу, еще болзненный.
Анна. Я, господинъ Жердь, спрашиваю, чего вы отъ меня хотите?
Жердь. Собственно говоря, я ничего ровно отъ васъ не хочу, или по крайней мр весьма немного. Всю эту исторію затяли вашъ отецъ и мой дядя. Удается — хорошо, не удастся — всякому свое счастье. Она лучше могутъ объяснить вамъ, какъ и что. Можете обратиться къ вашему отцу. Вотъ онъ кстати идетъ.

Входятъ: Пэджь и мистрисъ Педжь.

Педжь. Ну что, господинъ Жердь? Люби его дочь моя! А это что-же? Зачмъ здсь мистэръ Фентонъ? Вы, сэръ, оскорбляете меня, держа мой домъ какъ-бы въ осад. Разв я вамъ уже не сказалъ, что распорядился рукою моей дочери?
Фентонъ. Не гнвайтесь, мистэръ Пэджь.
М-съ Пэджь. Прошу васъ, любезный Фентонъ, оставьте мою дочь въ поко.
Педжь. Она вамъ не пара.
Фентонъ. Сэръ, угодно вамъ меня выслушать?
Педжь. Нтъ, мистэръ Фентонъ, не угодно. Пойдемте, господинъ Свищъ. Пойдемъ, сынъ мой, Жердь. Зная мое ршеніе, вы, мистэръ Фентонъ, меня оскорбляете (Уходитъ съ Свищемъ и съ Жердью).
Куикли. Поговорите съ мистрисъ Педжь.
Фентонъ. Добрйшая мистрисъ Педжь, любя вашу дочь честно и искренно, я, несмотря на отказъ и на требованія приличій свта, не могу прекратить своихъ исканій. Прошу, осчастливьте меня своимъ согласіемъ.
Анна. Добрая матушка, молю тебя, не отдавай меня за того дурака!
М-съ Педжь. И не думаю отдавать тебя за него. Для тебя у меня въ виду есть мужъ получше.
Куикли. Это господинъ докторъ, то есть мой господинъ.
Анна. Если такъ, то лучше зарой меня живою въ землю, забросай на смерть рпой.
М-съ Пэджь. Перестань, успокойся.— Любезный мистэръ Фентонъ, я не буду ни другомъ вамъ, ни врагомъ. Я распрошу хорошенько, дочь, допытаюсь, дйствительно-ли она васъ любитъ, и то, что я узнаю, опредлитъ мои отношенія къ вамъ. До тхъ-же поръ прощайте, сэръ, ей необходимо идти, иначе разсердится отецъ (Уходитъ съ Анной).
Фентонъ. Прощайте, добрая мистрисъ! прощай, Анна!
Куикли. А это все вдь мое дло. ‘Нтъ,— говорю я ей,— неужто вы отдадите дочь за дурака или за лекаришку? Вы посмотрите только на мистэра Фентона’… Да, все это мое дло.
Фентонъ. Благодарю тебя и прошу сегодня-же вечеромъ отдать это кольцо милой Анн. Вотъ теб за труды (Уходитъ).
Куикли. Пошли теб за это Господь всякаго благополучія! Онъ предобрый, за него, право, охотно пойдешь и въ огонь, и въ воду. А все-таки хотлось-бы, чтобъ миссъ Анна досталась моему господину. А то все равно, доставайся она и Жерди, а не то хоть и Фентону. Сдлаю, что могу, для всхъ троихъ, потому что всмъ я дала слово за нихъ хлопотать. И слово свое я сдержу, но въ особенности буду стараться за мистэра Фентона. Ахъ, Боже мой, да вдь мн надо еще сбгать къ сэру Джону Фольстэфу съ порученіемъ отъ двухъ моихъ красавицъ, а я-то, глупая, болтаю да болтаю здсь! (Уходитъ).

СЦЕНА. V.

Комната въ гостинниц Подвязки.

Входятъ: Фольстэфъ и Бардольфъ.

Фольстэфъ. Бардольфъ!
Бардольфъ. Къ вашимъ услугамъ, синьоръ!
Фольстэфъ. Принеси мн бутылку хересу да положи въ него кусокъ подожженнаго хлба (Бардольфъ уходитъ). Для того ли я такъ долго жилъ на свт, чтобъ меня потащили въ корзин, словно ворохъ требухи съ бойни, да и вывалили въ Темзу? Если и въ другой разъ со мной разыграютъ такую же штуку, то пусть вынутъ мой мозгъ, истопятъ его на сало и бросятъ какой нибудь собак вмсто подарка на новый годъ. Бездльники бросили меня въ рку такъ равнодушно. какъ будто топили слпыхъ щенятъ, пятнадцать штукъ разомъ. А ужь по одному моему объему можно было догадаться, что я одаренъ способностью погружаться въ воду неимоврно быстро. Еслибъ оно было даже такъ глубоко, какъ самъ адъ, я и тогда до него бы дошелъ. Еслибъ они попали не на такое мелкое мсто, я утонулъ бы непремнно, а для меня такой родъ смерти противне всхъ остальныхъ. Отъ воды человкъ вдь распухаетъ, что же было бы со мною, еслибы распухъ я? Вдь я сдлался бы гора-горой!

Бардольфъ возвращается съ виномъ.

Бардольфъ. Пришла мистрисъ Куикли и ей нужно о чемъ то поговорить съ вами.
Фольстэфъ. Подбавимъ къ вод Темзы немного хересу, животъ мой совершенно похолодлъ, какъ будто я вмсто пилюль для освженія почекъ принималъ комки снга. Зови ее сюда.
Бардольфъ. Войди, любезная!

Входитъ мистрисъ Куикли.

М-съ Куикли. Извините меня, сэръ! Я съ вашего позволенія желаю вашей милости добраго утра.
Фольстэфъ. Возьми эту посуду, да вскипяти мн еще бутылку, да хорошенько!
Бардольфъ. Съ яйцами, сэръ?
Фольстэфъ. Нтъ, просто чистаго, терпть не могу, когда въ моемъ пить попадается куриный пометъ (Бардольфъ уходитъ). Что теб нужно?
М-съ Куикли. Я къ вашей милости отъ мистрисъ Фордъ.
Фольстэфъ. Фордъ? Нтъ, будетъ ея съ меня, я упоенъ ею, упоенъ по самое горло!
М-съ Куикли. Ахъ, Боже мой, бдняжка нисколько въ этомъ не виновата. Это люди ошиблись,— и какъ же разбранила она ихъ за это!
Фольстэфъ. Я виноватъ не мене, положившись на общаніе глупой бабы.
М-съ Куикли. Она, сэръ, въ такомъ отъ этого отчаяніи, что ваше сердце разорвалось бы на части, еслибъ вы на нее посмотрли. Мужъ ея отправится сегодня на соколиную охоту, и она проситъ васъ пожаловать къ ней между восемью и девятью. Я должна какъ можно скоре вернуться къ ней съ отвтомъ. Ручаюсь вамъ, она загладитъ все.
Фольстэфъ. Хорошо, я навщу ее. Такъ и скажи ей, да попроси обдумать, что такое человкъ. Пусть сообразитъ, какъ онъ брененъ, и поэтому судитъ о моей доблести.
М-съ Куикли. Передамъ, сэръ.
Фольстэфъ. Да, передай. Ты говоришь, между девятью и десятью?
М-съ Куикли. Между восемью и девятью, сэръ.
Фольстэфъ. Хорошо, ступай. Буду непремнно.
М-съ Куикли. Миръ и благоволеніе Божіе да осняютъ васъ, сэръ! (Уходитъ).
Фольстэфъ. Что-же Источникъ-то не идетъ? Онъ присылалъ сказать, чтобъ я ожидалъ его непремнно. Я жду, впрочемъ, не столько его, сколько его денегъ. А, вотъ и онъ!

Входитъ Фордъ.

Фордъ. Всякаго вамъ счастья, сэръ!
Фольстэфъ. Вы, господинъ Источникъ, пришли, разумется, затмъ, чтобы узнать, что произошло между мною и женою Форда?
Фордъ. Именно за этимъ, сэръ Джонъ.
Фольстэфъ. Я, милйшій Источникъ, вамъ не солгу, я былъ у нея въ условный часъ.
Фордъ. И успли?
Фольстэфъ. Втюриться въ страшную непріятность.
Фордъ. Какъ-же это? Неужто она образумилась?
Фольстэфъ. Нисколько, любезнйшій Источникъ, но подлый cornuto, то есть ея рогатый мужъ, постоянно обуреваемый ревностью, явился въ самую ршительную минуту нашего свиданія, когда вс предварительныя церемоніи,— какъ поцлуи, объятія, увренія, словомъ, весь этотъ прологъ нашей комедіи,— были уже окончены… Да еще явился-то не одинъ, а съ цлой ватагой пріятелей, собранныхъ имъ дуракомъ,— представьте себ зачмъ? — чтобы отыскивать у себя-же въ дом любовника своей жены.
Фордъ. Какъ! въ то самое время, какъ вы были тамъ?
Фольстэфъ. Да, въ самое это время.
Фордъ. И онъ искалъ, но не нашелъ васъ?
Фоньстэфъ. Узнаете все въ свое время. По счастью, прибгаетъ нкая мистрисъ Педжь, даетъ знать, что Фордъ приближается, и вотъ, благодаря ея находчивости и отчаянію жены Форда, меня выпроводили изъ дому въ корзин.
Фордъ. Съ бльемъ?
Фольстэфъ. Да, въ корзин съ бльемъ. Завалили меня заношенными мужскими и женскими рубашками, грязными члками, засаленными салфетками. Изъ всего этого образовалась такая гнуснйшая смсь вони, какая никогда еще не оскорбляла ноздрей человка.
Фордъ. И долго лежали вы въ корзин?
Фольстэфъ. Узнаете все, любезнйшій Источникъ, узнаете все, что я вытерплъ, стараясь, чтобы угодить вамъ, склонить эту женщину на зло. Запрятавъ меня такимъ образомъ въ корзину, он позвали двоихъ верзилъ, халуевъ Форда, и велли, какъ грязное блье, отнести меня на Дэтчетскій лугъ. Бездльники подняли меня на плечи и въ дверяхъ встртили своего подлаго, ревниваго хозяина, а онъ разъ или два спросилъ, что у нихъ въ корзин. Дрожа всмъ тломъ отъ страха, я только того и ждалъ, что сумасшедшій примется разглядывать корзину, но судьба, уже ршившая заране, что неизбжно быть рогоносцемъ,удержала его руку. Вотъ онъ врывается домой, какъ сыщикъ, а я ускользаю изъ дому въ вид грязнаго блья. Но слушайте, господинъ Источникъ, слушайте, что было дале. Я вытерплъ вс муки трехъ различныхъ смертей: во-первыхъ, муку невыносимой боязни, какъ-бы старый, ревнивый баранъ не нашелъ меня, потомъ, страшную муку отъ лежанья скорчившись, касаясь головою ногъ, подобно хорошему клинку, перегнутому какъ нибудь такъ, чтобъ конецъ его касался рукоятки, и, наконецъ, пытку быть, подобно спирту, закупореннымъ въ вонючее блье, въ которомъ уже началось броженіе отъ собственнаго его сала. Представьте-же себ положеніе человка моего сложенія. Представьте, что я, какъ масло, не выношу жары, таю отъ нея, испаряюсь, ршительно чудо, какъ я не задохся. И подумайте: изъ этой-то паровой ванны, гд я, словно голландское блюдо, уже на половину распарился въ жиру, вдругъ попасть въ Темзу и, подобно лошадиной подков, мгновенно въ ней охладиться! Это, господинъ Источникъ, раскаленному-то, раскаленному чуть не докрасна! Представьте вы себ мое положеніе.
Фордъ. Мн, право, крайне прискорбно, сэръ, что вамъ изъ-за меня пришлось столько вытерпть. Все, стало быть, кончено: вы, разумется, не захотите сдлать еще попытку!
Фольстэфъ. Нтъ, любезный Источникъ, пусть меня бросятъ въ Этну, также какъ бросили въ Темзу, а я ужь отъ нея не отстану. Мужъ ея отправится сегодня утромъ на соколиную охоту, и она назначила мн новое свиданіе между восемью и девятью часами.
Фордъ. Восемь уже пробило, сэръ.
Фольстэфъ. Неужто? Такъ я отправлюсь сейчасъ-же. Какъ только удосужитесь, приходите сюда, и я сообщу вамъ, насколько я усплъ. Въ конц концовъ, она все-таки будетъ ваша. Adieu! Да, она будетъ ваша, любезный Источникъ, и вы непремнно увнчаете рогами голову Форда (Уходитъ).
Фордъ. Что-же это — ужь не видніе-ли? не сонъ-ли? Я, можетъ быть, сплю? Проснись, мистэръ Фордъ, проснись! На твоемъ лучшемъ плать вдругъ оказывается дыра. Вотъ оно что значитъ быть женатымъ! вотъ каково имть корзину и блье! Хорошо, покажу-же я имъ всмъ! Поймаю теперь прелюбодя, онъ въ моемъ дом и отъ меня не улизнетъ, такъ какъ это будетъ невозможно: вдь не спрячется-же онъ въ полупенсовый кошелекъ, не забьется въ перечницу. А чтобы служащій ему руководителемъ дьяволъ и тутъ ему не помогъ, осмотрю и такія мста, куда нтъ даже возможности забраться. Хотя мн и не миновать быть тмъ, что я есть и что такъ сильно меня раздражаетъ, я все-таки не смирюсь передъ судьбой. Она дала мн рога, доводящіе меня до бшенства, такъ я и поступать буду, какъ бшеный (Уходитъ).

ДЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

СЦЕНА I

Улица.

Входятъ: мистрисъ Педжъ, мистрисъ Куикли и Уильямъ.

М-съ Пэджь. Какъ ты думаешь, пришелъ ужь онъ теперь къ мистрисъ Фордъ?
М-съ Куикли. Или уже пришелъ, или наврно сейчасъ будетъ тамъ. И сердитъ-же онъ за то, что его бросили въ воду! Мистриссъ Фордъ просить, чтобъ вы сейчасъ-же пришли къ ней.
М-съ Пэджь. Сейчасъ буду, отведу только сына въ школу. Да вотъ и его учитель, врно, сегодня въ школ нтъ ученья.

Входитъ сэръ Гугъ Эвэнсъ.

Что-же это значитъ, сэръ Гугь? Разв сегодня нтъ уроковъ?
Эвэнсъ. Нэтъ. Я по просьпэ коспотина Шерть талъ малшикамъ посфоленіе сефотня икрать.
М-съ Куикли. Добрйшая онъ душа!
М-съ Педжь. Сэръ Гугь, мой мужъ говоритъ, что сынъ не длаетъ никакихъ успховъ. Прошу васъ, задайте ему нсколько вопросовъ изъ латинской грамматики.
Эвэнсъ. Фильямъ, ити сюта, потними колофу. Ну!
М-съ Педжь. Подойди-же, подними голову и отвчай учителю. Не бойся.
Эвэнсъ. Сколько фъ слофахъ шислъ?
Уильямъ. Два.
М-съ Куикли. А я такъ все думала, что ихъ и не перечтешь.
Эвэнсъ. Нэ мшай сфаей полтофней. Какъ, Фильямъ, прекрасный?
Уильямъ. Pulcher.
М-съ Куикли. Пулярка? Какъ будто прекрасне какой-нибудь ничтожной пулярки ничего на свт нтъ!
Эвэнсъ. Ты, шеншина, самафоплошеная клупость. Прошу тепя, молши. Што снашитъ lapis, Фильямъ?
Уильямъ. Камень.
Эвэнсъ. А што — камень, Фильямъ?
Уильямъ. Голышъ.
Эвэнсъ. Нэтъ, не колышъ, а lapis. Прошу, сапиши это фъ сфой москъ.
Уильямъ. Lapis.
Эвэнсъ. Карашо, Фильямъ. А откута происхотятъ шлены, Фильямъ?
Уильямъ. Они происходятъ отъ мстоименій и склоняются такъ: Singulariter, nominativo, hic, haec, hoc.
Эвэнсъ. Nominativo, hig, hag, hog, прошу, самшай, genetivo — hujus. Карашо, какъ ше accusativo?
Уильямъ. Accusativo, hinc.
Эвэнсъ. Прошу, титя мое, фспомни карашенько: accusativo — hing, hang, hog.
М-съ Куикли. Ханкъ, хохъ,— это просто свиное хрюканье какое-то.
Эвэнсъ. Шеншина, остафь сфои клупости. Какъ фокатифусъ, Фильямъ?
Уильямъ. О. — vocative… — О.—
Эвэнсъ. Помни: фокатифусъ — caret.
М-съ Куикли. Карета — дло хорошее, что и говорить.
Эвэнсъ. Шеншина, фостершись!
М-съ Педжь. Молчи.
Эвэнсъ. Какъ-ше ротительный патешъ Pluralis,Фильямъ?
Уильямъ. Genitives case?
Эвэнсъ. Та.
Уильямъ. Genitive: horum, harum, horum.
М-съ Куикли. Ну, можно-ли толковать ему о падеж, о родахъ какой-то козы? Лучше, дитя, никогда и не знай, что есть на свт такая мерзавка, коза Джени.
Эвэнсъ. Што ты, шеншина, што ты? Какъ тепэ не стыдно!
М-съ Куикли. Какъ вамъ-то не стыдно учить ребенка такимъ скверностямъ, которымъ онъ и безъ васъ успетъ научиться? Сами-то постыдились бы!
Эвэнсъ. Шеншина, ты софсмъ съ ума ушла. Расфты никакофо понятія не имэешь о патешъ, о шисло, о ротахъ. Фо фсемъ христіанстф нэтъ состанія клупэе тепя.
М-съ Пэджь. Молчи,пожалуйста.
Эвэнсъ. Теперь скаши, Фильямъ, какъ склоняются мэстоименія?
Уильямъ. Право, забылъ.
Эвэнсъ. Кі, kae, cod, а сапутешь сфой — kies, сфоя — kaes, сфое — cods — полутшишь роска. Ступай теперь, икрай.
М-съ Педжь. Да онъ сдлалъ больше успховъ, чмъ я думала.
Эвенсъ. У нефо память караша. Прощайте, мистрисъ Петшь.
М-съ Педжь. Прощайте, добрый сэръ Гугъ (Сэръ Гугъ уходитъ). Милый, ступай и ты домой. Пора и мн, я слишкомъ ужь замшкалась (Уходитъ.)

СЦЕНА II.

Комната въ дом Форда.

Входятъ: Фольстэфъ и мистрисъ Фордъ.

Фольстэфъ. Ваши сожалнія, мистрисъ Фордъ, совершенно поглотили мои страданія. Я вижу, какъ глубока ваша любовь, и клянусь, что воздамъ вамъ за нее все до послдняго волоска. Да, мистрисъ Фордъ, я исполню относительно васъ не только вс обыкновенныя обязанности любви, но и вс ея дополненія, украшенія и прочія церемоніи. Но убждены ли вы, что вашъ мужъ не помшаетъ намъ хоть теперь?
М-съ Фордъ. Онъ на соколиной охот, дорогой сэръ Джонъ.
М-съ Педжь (за сценой). Кума! Эй, кумушка Фордъ!
М-съ Фордъ. Подите въ эту комнату, сэръ Джонъ (Фольстэфъ уходитъ).

Появляется мистрисъ Педжь.

М-съ Педжь. Здравствуй, душа моя. Скажи, есть кто-нибудь въ дом, кром тебя?
М-съ Фордъ. Кром прислуги никого.
М-съ Педжь. Въ самомъ дл?
М-съ Фордъ. Конечно (Тихо). Говори громче.
М-съ Пэджь. Какъ-же я рада, что никого у тебя нтъ!
М-съ Фордъ. Почему?
М-съ Педжь. А потому, милая, что на твоего мужа опять нашелъ припадокъ прежняго помшательства. Онъ такъ споритъ съ моимъ мужемъ, такъ дико издвается надъ всми женатыми, такъ безъ всякаго разбора проклинаетъ всхъ дочерей Евы, такъ колотитъ себя по лбу, отчаянно восклицая:— ‘вылзай-же, вылзай!’ — что вс прежніе припадки бшенства, которые я въ немъ замчала, въ сравненіи съ теперешнимъ его бснованіемъ, не боле, какъ кротость, благоразуміе и терпніе. Я такъ рада, что толстаго рыцаря здсь нтъ.
М-съ Фордъ. Разв онъ и о немъ говоритъ?
М-съ Педжь. Только и говоритъ, что о немъ. Клянется, что въ послдній разъ, когда онъ его искалъ, его вынесли отсюда въ корзин. Онъ увряетъ моего мужа, будто толстякъ и теперь здсь. Онъ уговорилъ и Педжа, и всхъ гостей отложить охоту и еще разъ попытаться узнать, не окажется-ли справедливымъ его подозрніе. Все это онъ теб выразитъ, какъ я рада, что рыцаря здсь нтъ! Пусть и твой мужъ увидитъ всю свою глупость.
М-съ Фордъ. И онъ близко?
М-съ Пэджь. Близехонько, въ конц улицы. Онъ сей часъ-же явится.
М-съ Фордъ. Я погибла! Рыцарь здсь!
М-съ Педжь. Ну, теб теперь не миновать позора, а рыцарю — смерти. Что-же ты за женщина! Вонъ его отсюда скоре вонъ! Ужь лучше позоръ, чмъ смертоубійство.
М-съ Фордъ. Но какъ-же и какимъ путемъ уйти ему отсюда? Что мн съ нимъ длать, не спрятать-ли его опять въ корзину?

Входитъ Фольстэфъ въ испуг.

Фольстэфъ. Въ корзину? Ни за что, ни за что на свт! Нельзя-ли мн до его прихода выйти безъ этого?
М-съ Пэджь. Никоимъ образомъ: у дверей сторожатъ три его брата, вооруженные пистолетами, еслибъ не это, вы, разумется, могли-бы ускользнуть до его прихода. Что-же вы стоите?
Фольстэфъ. Да что-же мн длать? Влзу въ трубу камина.
М-съ Фордъ. Въ нее обыкновенно разряжаютъ охотничьи ружья. Влзьте лучше въ печь.
Фольстэфъ. Гд-же она?
М-съ Фордъ. Нтъ, нтъ, я убждена, что онъ заглянетъ и въ нее. Во всемъ дом нтъ ни шкапа, ни коника, ни сундука, ни ящика, ни колодца, ни подвала, котораго онъ-бы не зналъ. Онъ осмотритъ ршительно все, въ дом спрятаться вамъ нельзя.
Фольстэфъ. Такъ я выйду.
М-съ Педжь. Если выйдете, какъ вы есть,— васъ, сэръ Джонъ, убьютъ. Вотъ, еслибъ вы переодлись…
М-съ Фордъ. А во что-же мы его переоднемъ?
М-съ Педжь. Право, ужь не знаю. Платья на его толщину здсь не найдется, но можно было-бы надть на него женскую шапку, укутать платкомъ, накинуть покрывало.
Фольстэфъ. Придумайте что нибудь, добрйшія мои лэди, придумайте, что хотите, лишь-бы только мн спастись.
М-съ Фордъ. Тамъ наверху тетка моей горничной, толстая старуха изъ Брентфорда, оставила свое платье.
М-съ Педжь. Оно непремнно будетъ ему впору: она вдь нисколько не тоньше его. Тамъ, кажется, ея мохнатая шапка и платокъ. Бгите наверхъ, сэръ Джонъ.
М-съ Фордъ. Идите, идите, милйшій сэръ Джонъ, а мы поищемъ, чмъ-бы повязать вамъ голову.
М-съ Педжь. Скоре, скоре! Мы сейчасъ явимся наряжать васъ. Надвайте тмъ временемъ платье (Фольстэфъ уходитъ).
М-съ Фордъ. Какъ-бы я была рада, еслибъ мой мужъ встртилъ его въ этомъ наряд. Онъ терпть не можетъ брентфордской старухи, клянется, будто она вдьма, и запретилъ ей ходить къ намъ, грозя, въ противномъ случа, ее прибить.
М-съ Педжь. Господи, подведи его подъ палку ея мужа, а затмъ пусть этою палкою руководитъ самъ дьяволъ!
М-съ Фордъ. А онъ и въ самомъ дл идетъ сюда?
М-съ Пэджь.Разумется, безъ всякихъ шутокъ,— и все толкуетъ о корзин. Онъ непремнно что нибудь о ней провдалъ.
М-съ Фордъ. А вотъ увидимъ. Я прикажу людямъ опять попасться ему навстрчу, точно также какъ послдній разъ, то есть, когда они несли корзину на плечахъ.
М-съ Пэджь. Прекрасно, но онъ сейчасъ же будетъ здсь. Идемъ же скоре наряжать толстяка брентфордской вдьмой.
М-съ Фордъ. Я скажу только людямъ, что имъ длать съ корзиной. Ступай наверхъ, а я сейчасъ принесу рыцарю какую нибудь повязку (Уходитъ).
М-съ Педжь. Надо бы отправить на вислицу этого гнуснаго негодяя! Что бы мы съ нимъ ни сдлали — все будетъ мало. Но мы докажемъ, что и проказница жена можетъ быть честной, что смхъ и шутки ея не бда. Хотя старо, но вполн справедливо, что черти водятся только въ тихомъ омут ((Уходитъ).

Мистрисъ Фордъ возвращается съ двумя слугами.

М-съ Фордъ. Возьмите опять корзину на плечи. Вашъ господинъ у крыльца. Если онъ велитъ поставить ее на полъ,— поставьте. Скоре же! (Уходитъ).
1-й слуга. Ну, поднимай.
2-й слуга. Дай Богъ, чтобъ въ ней опять не оказался рыцарь.
1-й слуга. Авось этого не будетъ, мн, право, пріятне было бы нести кусокъ свинца.

Входитъ: Фордъ, Пэджь, Свищъ, Кайюсъ и сэръ Гугъ Эвансъ.

Фордъ. Да, но если будетъ доказано, что я правъ, чмъ вознаградите вы меня за ваши насмшки надо мною, за то, что считали меня глупцомъ? — Негодяи, поставьте корзину на полъ. Позвать жену! Любезникъ-то опять въ корзин! О, гнусные пособники! Тутъ противъ меня цлый заговоръ. Но теперь я пристыжу даже самого дьявола. Что же ты, жена? Иди, иди сюда скоре! Взгляни, какое прекрасное блье отправляешь ты въ стирку!
Педжь. Это уже выходитъ изъ всякихъ предловъ. Мистэръ Фордъ, васъ нельзя оставлять на свобод, васъ на посадить на цпь.
Эвэнсъ. Это шистэйшее умопомэшательстфо! Фи пэснуетесъ, какъ пэшеный сопака!
Свищъ. Нехорошо, мистэръ Фордъ, право, нехорошо.

Входитъ мистрисъ Фордъ.

Фордъ. И я, сэръ, говорю то же самое. — Пожалуйте, мистрисъ Фордъ. Мистрисъ Фордъ — женщина честная, врнйшая жена, добродтельнйшее созданіе, имющее мужемъ ревниваго олуха. Такъ я безъ основанія подозрваю васъ, мистрисъ Фордъ, безъ всякаго основанія?
М-съ Фордъ. Беру въ свидтели небо, что ршительно безъ всякаго, если ты подозрваешь меня въ чемъ нибудь нечестномъ.
Фордъ. Сказано недурно, госпожа съ мднымъ лбомъ! Только смотри, не попадись сама. Ну, выходи, любезный! (Начинаетъ выбрасывать изъ корзины блье).
Педжь. Это ни на что не похоже!
М-съ Фордъ. Какъ теб не стыдно? Оставь въ поко хоть блье!
Фордъ. Я сейчасъ разоблачу тебя!
Эвэнсъ. Это сумашестфіе! Фи котите софсэмъ растэть ваюу шену? Остафте, остафте это.
Фордъ. Слышишь, что я говорю,— опорожни корзину!
М-съ Фордъ. Для чего-же?
Фордъ. Мистэръ Педжь, такъ же врно какъ-то, что я мужчина, вчера изъ моего дома въ этой самой корзин былъ вынесенъ другой мужчина. Почему-же ему сегодня не находиться въ ней? То, что онъ у меня въ дом, не подлежитъ ни малйшему сомннію. Полученныя мною свднія врны и ревность моя вполн основательна. Выбрасывайте блье все дочиста.
М-съ Фордъ. Если найдешь кого-нибудь въ корзин, убей его какъ блоху.
Педжь. Никого нтъ.
Свищъ. Клянусь честью, мистэръ Фордъ, это нехорошо. Вы ужасно себя этимъ унижаете.
Эвэнсъ. Мистэръ Фордъ, фамъ нушно польше молиться, а не оттафаться фсэмъ приступамъ фашефо серса, то-есть фспышкамъ рефности.
Фордъ. Итакъ того, кого я ищу, здсь нтъ?
Педжь. Какъ вообще нтъ его нигд, кром вашего воображенія.
Фордъ. Однако, я все-таки прошу васъ, обыщемъ домъ хоть еще этотъ разъ. Если я не найду того, что ищу, даже и не трудитесь объяснять моего безумія. Пусть я навсегда останусь вашимъ застольнымъ посмшищемъ, пусть говорятъ ‘ревнивъ какъ Фордъ, искавшій любовника жены въ орховой скорлуп’. Сдлайте-же мн это одолженіе,— поищите еще разъ вмст со мною.
М-съ Фордъ. Милая Педжь, сходи скоре со старухой внизъ: мужъ идетъ наверхъ.
Фордъ. Съ кмъ это? Съ какой еще старухой?
М-съ Фордъ. Съ теткой нашей горничной — изъ Брентфорда.
Фордъ. А, эта колдунья, эта вдьма, эта старая продувная потаскушка! Разв я не запретилъ ей ходить ко мн въ домъ? И она, наврно, съ порученіемъ? да, съ порученіемъ!— иначе и быть не можетъ. Мы народъ простой,— гд намъ знать, что она длаетъ подъ видомъ гаданья? Она прикрывается ворожбой, заговорами, предсказаніями и тому подобными мошенничествами. Все это выше нашего пониманія, и мы ровно ничего не знаемъ. Сходи внизъ, колдунья, сходи, старая вдьма, сходи, говорю я.
М-съ Фордъ. Ахъ, милый, добрый мой Фордъ, не бей ея! Да и вы, добрые джентльмэны, не давайте ему ее бить.

Входятъ: Фольстэфъ въ женскомъ плать и мистрисъ Педжь.

М-съ Педжь. Идемъ-же, тетка Прэть, идемъ! Давай руку.
Фордъ. Ужь покажу я себя этой тетк! (Бьетъ Фольстэфа палкой). Вонъ отсюда, толстая потаскушка, выдра, гнусная свиная туша, вонъ, вонъ! Отучишься ты у меня гадать и нашептывать! (Фольстэфъ уходитъ).
М-съ Педжь. Какъ вамъ не стыдно! Вдь вы до полусмерти избили бдную женщину.
М-съ Фордъ. Пожалуй, она еще умретъ отъ твоихъ побоевъ. Очень это будетъ хорошо!
Фордъ. Мало избить эту вдьму, на вислицу ее!
Эвэнсъ. Шестное слофо, я полакаю, што шеншина эта тэйсфительно фэтьма. Не люплю я шеншинъ съ польшой поротой, а у этой я самэтилъ потъ платкомъ ошень польшая порота.
Фордъ. Что-жь, господа, идемте со мною, прошу васъ, пойдемте. Увидите, чмъ увнчаются мои подозрнія, и если я и теперь навелъ васъ на ложный слдъ, не врьте мн никогда ни въ чемъ.
Педжь. Такъ и быть, потшимъ его, пойдемте, джентльмэны (Пэджь, Фордъ, Свищъ, Кайюсъ и Эвэнсъ уходятъ).
М-съ Пэджь. Онъ въ самомъ дл избилъ его самымъ жалостнымъ образомъ.
М-съ Фордъ. Скажи лучше: самымъ безжалостнымъ.
М-съ Педжь. А палку я эту освятила бы и повсила-бы ее надъ алтаремъ: великую она оказала намъ услугу.
М-съ Фордъ. Какъ ты думаешь,— можно ли намъ, женщинамъ честнымъ и съ чистою совстью, продолжать еще преслдовать его нашимъ мщеніемъ?
М-съ Пэджь. Духъ волокитства, наврно, уже изгнанъ изъ него теперь. Не закабалилъ же его дьяволъ окончательно, не обязалъ платить пени и неустойки и, я думаю, онъ никогда боле не посягнетъ на нашу честь.
М-съ Фордъ. А разсказать-ли нашимъ мужьямъ, какъ мы его угостили?
М-съ Педжь. Непремнно, хотя бы только для того, чтобы выколотить вс бредни изъ головы твоего мужа. Если они ршатъ, что бдному безпутному и жирному рыцарю еще мало, мы имъ пособимъ.
М-съ Фордъ. Ручаюсь, что они непремнно захотятъ опозорить его публично. Да я и сама думаю, что безъ этого у нашей шутки какъ будто не будетъ конца.
М-съ Педжь. Такъ идемъ же, надо ковать желзо, пока горячо (Уходятъ).

СЦЕНА III.

Комната въ гостинниц Подвязки.

Входятъ: Хозяинъ и Бардольфъ.

Бардольфъ. Сэръ, нмцы требуютъ трехъ изъ вашихъ лошадей. Герцогъ лично прибудетъ завтра ко двору, и они идутъ ему навстрчу.
Хозяинъ. Какой же это герцогъ, который долженъ прибыть такъ секретно? При двор я что-то ничего о немъ не слыхалъ. Впрочемъ, я переговорю съ ними самъ. Знаютъ они по англійски?
Бардольфъ. Знаютъ. Я пришлю ихъ къ вамъ.
Хозяинъ. Лошадей-то я имъ, пожалуй, дамъ, но заплатить ихъ заставлю и при этомъ выжму изъ нихъ все, что слдуетъ. Они цлую недлю распоряжались всмъ моимъ домомъ, для нихъ я отказывалъ другимъ постояльцамъ. Должны же они за это поплатиться, и я выжму изъ нихъ то, что мн слдуетъ. Идемъ (Уходятъ).

СЦЕНА IV.

Комната въ дом Форда.

Входятъ: Пэджь, Фордъ, мистрисъ Пэджь, мистрисъ Фордъ и сэръ Гугъ Эвэнсъ.

Эвенсъ. Такофо плакорасумія фъ шеншин я никохта ещшо не фитыфалъ
Педжь. И онъ обимъ прислалъ письма въ одно и то же время.
М-съ Педжь. Въ одну и ту же четверть часа.
Фордъ. Прости же мн, жена. Отнын длай, что хочешь. Я скоре заподозрю, что холодно самое солнце, чмъ тебя въ легкомысліи. Теперь въ томъ, кто такъ еще недавно былъ еретикомъ, упованіе въ твою честь такъ же незыблемо, какъ вра.
Педжь. Хорошо, хорошо, довольно. Не вдавайтесь и при извиненіяхъ въ такія же крайности, какъ при оскорбленіяхъ. Потолкуемъ лучше о нашемъ замысл. Пусть наши жены ради общей потхи еще разъ назначатъ старому, жирному рыцарю свиданіе въ такомъ мст, гд бы мы могли накрыть его на мст преступленія и пристыдить.
Фордъ. По моему лучше всего поступить, какъ он говорили.
Педжь. То есть передать ему, что въ полночь он ждутъ его въ парк? Но придетъ ли онъ? Можно поручиться, что не придетъ.
Эвэнсъ. Фи кофорили, што уше ефо просали фъ рку, сатэмъ онъ пилъ ешшо польно припитъ фъ фитэ старой шеншины и, я тумаю, страхъ не посфолитъ ему прикотить. Я полакаю, плоть ефо уше такъ сильно накасана, што уше не мошеть имэть никакихъ крэхофныхъ помыслофъ.
Педжь. Я думаю то же.
М-съ Фордъ. Придумайте, что съ нимъ сдлать, когда онъ придетъ, а заставить его придти уже наше дло.
М-съ Педжь. Есть старинное преданіе, что охотникъ Герни, бывшій уиндзорскимъ лсничимъ, въ продолженіе цлой зимы каждую полночь бродитъ вокругъ одного изъ дубовъ парка. На голов у него огромные втвистые рога, онъ сушитъ деревья, портитъ скотъ, превращаетъ въ кровь коровье молоко и все время страшно гремитъ цпью. Вы, я думаю, слыхали объ этомъ и знаете, что въ старину суеврная толпа этому врила и сказку про охотника Герни, какъ несомннную истину, передала и нашимъ временамъ.
Педжь. Да, многіе даже и теперь боятся проходить въ полночь мимо дуба Герни.
М-съ Фордъ. Мы заставимъ Фольстэфа придти на свиданіе съ нами именно къ этому дубу и непремнно въ одежд Герни, съ огромными рогами на голов.
Педжь. Положимъ, что онъ и придетъ изъ томъ именно вид, какъ вы говорите, но что же тогда съ нимъ длать?
М-съ Педжь. Все уже придумано. Мы дочь нашу Анну, моего мальчика и еще троихъ или четверыхъ дтей ихъ возраста однемъ эльфами, гномами, зелеными и блыми феями, на головы имъ наднемъ внцы изъ восковыхъ свчъ, въ руки дадимъ погремушки и спрячемъ ихъ въ какой нибудь ям близь дуба. Какъ только я, кумушка Фордъ и Фольстэфъ сойдемся вмст, ряженые тотчасъ же бросятся къ намъ съ дикими пснями. Мы, притворяясь испуганными, убжимъ, а они окружатъ Фольстэфа и примутся, какъ феи, щипать его, спрашивая, зачмъ дерзнулъ онъ, нечестивый, явиться въ такомъ вид на священное мсто ихъ.
М-съ Фордъ. А пока онъ не скажетъ правды, пусть мнимыя феи не шутя щиплютъ и жгутъ его свчами.
М-съ Педжь. А когда скажетъ, мы выйдемъ вс, снимемъ съ его головы оленьи рога и съ насмшками проводимъ его домой въ Уиндзоръ.
Фордъ. Дтей бы надо, однако, прежде выучить, безъ этого имъ не сыграть этой комедіи.
Эвэнсъ. Тэтей я фіушу и самъ яфлюсь съ ними фъ фитэ какой нипуть мартышки и самъ путу шешь моею сфэшкой пашку этотъ рыцарь.
Фордъ. Прекрасно. Я сейчасъ отправлюсь и куплю для нихъ масокъ.
М-съ Педжь. Моя Анна въ великолпномъ бломъ плать будетъ царицей фей.
Педжь. Я для этого куплю атласа (про себя). Отсюда Жердь похититъ ее и обвнчается съ нею въ Этон (Громко). Зачмъ же откладывать? Посылайте къ Фольстэфу сей часъ же.
Фордъ. Нтъ, дайте мн еще разъ сходить къ нему подъ именемъ Источника. Онъ разскажетъ мн вс свои предположенія, а затмъ придетъ непремнно.
М-съ Педжь. О, будьте въ этомъ уврены. Ступайте же, приготовьте все необходимое для нашихъ фей и гномовъ.
Эвэнсъ. Та, саймемся этимъ. Это путетъ самый сапафный и самый шестный оттманъ (Уходитъ съ Педжемъ и съ Фордомъ).
М-съ Педжь. Ступай и ты, пошли скоре къ сэру Джону узнать, явится ли онъ (Мистрисъ Фордъ уходитъ). А я пойду къ доктору. Я дала слово, что кром него никому не отдамъ моей Анны. Жердь, конечно, богатъ, но онъ, хотя и нравится мужу боле всхъ другихъ, къ несчастію, слишкомъ глупъ. Докторъ же и богатъ, и иметъ сильныя связи при двор. И явись еще хоть двадцать тысячъ человкъ далеко боле достойныхъ, чмъ онъ, Анна, кром него, не достанется никому! (Уходитъ).

СЦЕНА V.

Комната въ гостинниц Подвязки.

Входятъ: Хозяинъ и Простофиля.

Хозяинъ.Что теб нужно, олухъ. Что нужно, дуралей? Говори, вщай, глаголь коротко, живо, разомъ, однимъ мигомъ.
Простофиля. Я, сэръ, пришелъ къ сэръ Джону Фольстэфу отъ господина Жерди.
Хозяинъ. Вотъ его комната, покой, кровать, койка. Она вся заново расписана исторіей блуднаго сына. Ступай, постучись и окликни его. Онъ отвтитъ теб, какъ антропофагъ. Постучись же, говорю я теб.
Простофиля. Къ нему вошла женщина, толстая, претолстая старуха, и я, сэръ, осмлюсь попросить позволенія подождать здсь, пока женщина не выйдетъ отъ него. Мн собственно съ ней-то и необходимо переговорить.
Хозяинъ. Толстая старуха? Да, пожалуй, могутъ и обокрасть моего рыцаря. Окликну его.— Необъятный рыцарь, буйный сэръ Джонъ, повдай воинственными своими легкими, тамъ-ли ты? Къ теб взываетъ твой хозяинъ, твой эфесецъ.
Фольстэфъ (сверху). Что теб?
Хозяинъ. А вотъ тутъ какой-то татаринъ изъ цыганъ ждетъ, чтобъ отъ тебя ушла твоя толстуха. Выпусти, выпусти ее скоре, безпутный, не срами моихъ комнатъ! Не люблю я этихъ таинственностей… Бррръ!

Входитъ Фольстэфъ.

Фольстэфъ. Да, хозяинъ, у меня, сейчасъ, дйствительно, была старая толстая женщина, но она уже ушла.
Простофиля. Осмлюсь спросить у вашей милости, то не ворожея-ли была изъ Брентфорда?
Фольстэфъ. Именно она, рогатая улитка. Что отъ нея теб нужно?
Простофиля. Мой господинъ, сэръ, то есть господинъ Жердь, увидавъ, что она идетъ по улиц, послалъ меня развдать у нея о нкомъ Ним, который укралъ у него цпочку. Онъ желаетъ знать, у него-ли еще эта цпочка или нтъ.
Фольстэфъ. Я съ ней объ этомъ говорилъ.
Простофиля. Что-же она сказала, съ вашего позволенія?
Фольстэфъ. Сказала, что тотъ-же самый человкъ, который укралъ у Жерди цпочку, стянулъ ее у него.
Простофиля. Но мн все-таки самому хотлось-бы поговорить со старухой. Мн еще кое о чемъ велно ее распросить.
Фольстэфъ. О чмъ-же еще? говори.
Хозяинъ. Ну, скоре!
Фольстэфъ. Отмалчиваться и не думай.
Хозяинъ. А станешь отмалчиваться,— умрешь.
Простофиля. Да о сущихъ пустякахъ, ваша милость, только касательно мистрисъ Анны Педжь. Хотлось-бы только узнать, суждено моему господину обладать ею, или не суждено?
Фольотэфъ. Суждено.
Простофиля. Что-же именно, сэръ?
Фольстэфъ. Обладать ею или нтъ. Ступай, скажи, что такъ говоритъ старуха.
Простофиля. И я, съ позволенія вашего, такъ и могу сказать?
Фольстэфъ. Да, олухъ, такъ и скажи.
Простофиля. Благодарю вашу милость. Какже обрадую я моего господина такой встью! (Уходитъ).
Хозяинъ. Ты, сэръ Джонъ, мудрецъ, истинный мудрецъ. Ворожея-то въ самомъ дл была у тебя?
Фольстэфъ. Была, хозяинъ, и я набрался отъ нея такой мудрости, какой до сихъ поръ не набирался во всю жизнь, и притомъ, замть,— не только даромъ, но мн даже еще заплачено, чтобы доставить мн случай научиться.

Входитъ Бардольфъ.

Бардольфъ. Съ нами крестная сила, сэръ! Это мошенничество, чистйшее мошенничество!
Хозяинъ. Гд мои лошади? Разродись благопріятнымъ отвтомъ, бездльникъ, и притомъ сейчасъ-же.
Бардодьфъ. Умчались вмст съ мошенниками. Я сидлъ позади одного изъ нихъ и вотъ, только что мы миновали Этонъ, они вдругъ сбросили меня въ грязную канаву, пришпорили лошадей и скрылись, словно трое германскихъ дьяволовъ, трое докторовъ Фаустовъ.
Хозяинъ. Они только поскакали навстрчу герцогу и не смй, негодяй, говорить, что они скрылись, нмцы — люди честные.

Входитъ сэръ Гугъ Эвэнсъ.

Эвэнсъ. Кто косяинъ?
Хозяинъ. Что вамъ угодно, сэръ?
Эвэнсъ. Перекись сфоихъ постоядьсефъ. Фъ нашъ коротъ пріэкалъ отинъ исъ трусей моихъ и раскасалъ, што три нэмескихъ мошенника натули фсэхъ косяефъ фъ Ритинкъ, фъ Майтенкетъ и фъ Кольпрукъ, отопрафъ у нихъ и лошатей, и теньки. Фитители, я кофорю это исъ располошенія къ фамъ и шелая фамъ топра. Фи шелофэкъ умный, умэете посмэяться, потшутить, и некорошо, если натъ фами фстумаютъ шутить. Прощайте (Уходитъ).

Является Кайюсъ.

Кайюсъ. Кт касайнъ Потвязки?
Хозяинъ. Здсь, господинъ докторъ, и въ полномъ недоумніи насчетъ одной неразршимой загадки.
Кайюсъ. Сто происхотитъ — я не снай, но я слыхалъ, сто ти тляесь польсія прикотофлени тля пріема нмескій керсокъ. Клянусь тусой, при тфор никакой нмескій керсокъ нтъ. Кафарю это исъ селяни теп топра. Проссай (Уходитъ).
Хозяинъ. Бги, негодяй, кричи! А ты, рыцарь, помоги мн чмъ нибудь! я ограбленъ, погибъ! Бги, лови, кричи, или я погибъ совсмъ! (Уходитъ съ Бардольфомъ).
Фольстэфъ. Я былъ-бы радъ, еслибъ обманули весь міръ, потому что я не только обманутъ, а еще вдобавокъ избитъ. Ну что, еслибъ дворъ узналъ о моихъ похожденіяхъ,— какъ меня выкупали, какъ отколотили,— онъ по капл вытопилъ-бы изъ меня все мое сало и смазалъ-бы мои охотничьи сапоги. Онъ, ручаюсь, бичевалъ-бы меня самыми язвительными насмшками, пока я весь не сморщился-бы, какъ засушенная груша. Съ тхъ поръ, какъ, играя въ примеро, я далъ ложную клятву, нтъ мн боле ни въ чемъ удачи. Еслибъ у меня хватило духу хоть на одну молитву, я непремнно покаялся бы.

Входитъ мистрисъ Куикли.

Ты откуда?
М-съ Куикли. Отъ двухъ красотокъ.
Фольстэфъ. Одну изъ нихъ къ чорту, а другую къ его бабушк! Вотъ он об и на своихъ мстахъ. Я вытерплъ изъ-за нихъ боле, чмъ возможно подлой бренности человческой природы.
М-съ Куикли. А он-то разв изъ-за васъ не потерпли? Досталось и имъ обимъ, а въ особенности одной. Бдняжка мистрисъ Фордъ вся въ черныхъ да синихъ пятнахъ, живого мста не осталось у нея на тл.
Фольстэфъ. Что ты тамъ толкуешь о синихъ да черныхъ пятнахъ, когда у меня на тл пятна всхъ цвтовъ радуги? Меня еще чуть-чуть не схватили вмсто брентфордской колдуньи. Еслибы мн не помогла необыкновенная моя находчивость, мое искусство изображать изъ себя старуху, подлецъ констэбль непремнно засадилъ-бы меня, какъ вдьму, въ колодку, въ гнусную колодку.
М-съ Куикли. Позвольте, сэръ, переговорить съ вами въ вашей комнат. Вы узнаете, въ какомъ положеніи дла, и, ручаюсь, увидите, что они не такъ еще дурны. Вотъ письмо, оно кое-что вамъ скажетъ. Ахъ, бдняжки, сколько хлопотъ, чтобы соединить васъ! Кто нибудь изъ васъ непремнно прогнвалъ Небо, вотъ оно и не даетъ вамъ успха.
Фольстэфъ. Идемъ въ мою комнату (Уходятъ).

СЦЕНА VI.

Другая комната въ гостинниц Подвязки.

Входятъ: Фентонъ и хозяинъ.

Хозяинъ. Нтъ, мистэръ Фентонъ, не говорите больше ничего. У меня такъ тяжело на душ, что я отказываюсь отъ всего.
Фентонъ. А меня ты все-таки выслушаешь. Помоги мн и, клянусь честью джентльмэна, ты получишь отъ меня за это сто фунтовъ золотомъ, а это далеко превышаетъ то, что ты потерялъ.
Хозяинъ. Я выслушаю васъ, мистэръ Фентонъ, и по крайней мр сохраню въ тайн то, что услышу.
Фентонъ. Не разъ уже говорилъ я теб, что люблю красавицу Анну Педжь, а она отвчаетъ мн полнйшею взаимностью, насколько это въ ея власти. Вотъ я получилъ отъ нея письмо, которое тебя удивитъ. То, что касается меня лично, до того тсно связано съ задуманной ими шуткой, что нельзя не передать теб всего. Подробности шутки, въ которой главную роль долженъ играть жирный Фольстэфъ, ты узнаешь вотъ изъ этого письма (Подаетъ ему письмо). Теперь слушай-же, мой добрый хозяинъ. Ночью, между двнадцатымъ и первымъ часомъ, моя дорогая Анна должна близь дуба Герни изображать царицу фей, а для чего — ты опять таки узнаешь изъ письма. А оттуда, когда вс будутъ заняты своими ролями, отецъ веллъ ей потихоньку скрыться съ Жердью и сейчасъ-же обвнчаться съ нимъ въ Этон, на это она согласилась. Мать-же, которая всегда была противъ этого брака ради доктора Кайюса, устроила такъ, что Кайюсъ похитить ее и тотчасъ-же обвнчается съ нею въ своемъ приход, гд пасторъ уже ихъ ждетъ, покоряясь, для вида, матери, она дала свое согласіе на бракъ и съ докторомъ. Отецъ ршилъ, что она будетъ въ бломъ, и привлеченный этимъ цвтомъ, Жердь подойдетъ къ ней, возьметъ за руку и она тотчасъ за нимъ послдуетъ. Такъ какъ вс будутъ въ маскахъ, то мать, чтобы докторъ могъ легче узнать ее, ршила, что она будетъ въ зеленомъ, съ длинными лентами на голов, и Кайюсъ, улучивъ удобную минуту, подойдетъ къ ней, ущипнетъ ее за руку, и это послужить знакомъ, чтобы она шла за нимъ.
Хозяинъ. Какъ-же вы думаете, кого обманетъ она — отца или мать?
Фентонъ. Обоихъ, чтобы бжать со мною. И вотъ въ чемъ моя къ теб просьба:— устрой такъ, чтобы между двнадцатью и часомъ викарій явился въ церковь, совсмъ готовый тотчасъ-же соединить наши сердца священными узами брака.
Хозяинъ. Хорошо. Устраивайте свои дла, а я отправлюсь къ викарію. Явитесь съ невстой, а викарій ждать себя не заставитъ.
Фентонъ. Ты этимъ обяжешь меня навсегда и кром того сейчасъ-же получишь награду (Уходятъ).

ДЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

СЦЕНА I.

Комната въ гостинниц Подвязки.

Входятъ: Фольстэфъ и мистрисъ Куикли.

Фольстефъ. Прошу тебя, прекрати свою болтовню, ступай. Я свое слово сдержу. Это третій разъ, авось нечетное число окажется для меня счастливе. Ступай! Говорятъ, будто въ нечетныхъ числахъ есть какая-то чародйственная сила по отношенію къ рожденію, судьб и смерти. Ступай.
Куикли. Я добуду вамъ цпь, постараюсь добыть и головной уборъ съ рогами.
Фольстэфъ. Ступай-же, говорю, время не терпитъ. Подними колову вверхъ и работай проворне ногами (Куикли уходитъ).

Появляется Фордъ.

А г. Источникъ! Да, г. Источникъ, дло сладится или въ эту ночь, или никогда. Будьте около полуночи въ парк близь дуба Герни и вы увидите чудеса.
Фордъ. А вчера, сэръ, разв вы у нея не были? Вы сказали, что пойдете.
Фольстэфъ. Отправился я къ ней, г. Источникъ, какъ видите, жалкимъ старикашкой, а вернулся отъ нея, г. Источникъ, жалкой старушенкой. Самый хитрйшій изъ демоновъ ревниваго безумія вдохновляетъ ея мужа, подлеца Форда. Скажу вамъ, онъ страшно отколотилъ меня, но когда я былъ въ вид старухи, потому что, когда я нахожусь въ образ мужчины, я даже безъ всякаго оружія не побоюсь самого Голіаа, потому что знаю, что жизнь не боле, какъ ткацкій челнокъ. Но я тороплюсь. Пойдемте со мной, г. Источникъ, и я все разскажу вамъ дорогой. Съ тхъ поръ, какъ я въ дтств щипалъ гусей, отлынивалъ отъ ученья и гонялъ кубари, я до вчерашняго дня не зналъ, что значитъ быть битымъ. Удивительныя вещи разскажу я вамъ про подлеца Форда, которому я непремнно отомщу сегодня-же ночью, то есть непремнно передамъ его жену въ ваши руки. Пойдемте г. Источникъ! Затваются удивительныя вещи Идемте. (Уходятъ).

СЦЕНА II.

Уиндзорскій паркъ.

Входятъ: Пэджь, Свищъ и Жердь.

Педжь. Идемъ, идемъ и, пока не увидимъ огней нашихъ фей, посидимъ во рву, окружающемъ замокъ. Не забудь-же мою дочь, будущій сынъ мой Жердь.
Жердь. Ни за что не забуду. Я ужъ говорилъ съ ней и мы условились, какъ узнать другъ друга. Она будетъ вся въ бломъ. Я подойду къ ней, она скажетъ на это:— ‘молчокъ’,— а я отвчу:— ‘ни гугу’.— Поэтому мы и узнаемъ другъ друга.
Свищъ. Прекрасно, но зачмъ вамъ и ‘молчокъ’, и ‘ни гугу’, когда ты и безъ того ужь узнаешь ее по блому платью. А десять то часовъ, кажется, уже пробило.
Педжь. Ночь темна, хоть глазъ выколи, тмъ эффектне покажутся и свчи, и духи. Лишь-бы только на долю нашей шутки выпала полная удача! Никакого зла тутъ никто не замышляетъ, кром разв дьявола, а мы тотчасъ-же узнаемъ его но рогамъ. Идемте-же за мною (Уходятъ).

СЦЕНА III.

Улица въ Уиндзор.

Входятъ: Мистрисъ Педжь, мистрисъ Фордъ и докторъ Кайюсъ.

М-съ Педжь. Любезный докторъ, моя дочь будетъ въ зеленомъ плать. Улучите благопріятную минуту, возьмите ее за руку, ведите прямо въ церковь и кончайте тамъ все какъ можно скоре. Ступайте-же въ паркъ, мы съ нею не замедлимъ явиться туда-же.
Кайюсъ. Я снай, сто мн тляй. Adieu.
М-съ Педжь. Прощайте, сэръ (Кайюсъ уходитъ). Мужа, конечно, потха надъ Фальстэфомъ порадуетъ не такъ, какъ взбситъ его то, что наша дочь вышла за доктора. Но что-же длать, небольшая размолвка все-таки лучше большого горя.
М-съ Фордъ. Гд же Анна со своими феями и съ уэльскимъ дьяволомъ Эвэнсомъ?
М-съ Педжь. Вроятно, спрятались въ ям около дуба Герни, скрывъ огни, которыми разомъ разсютъ мракъ ночи, какъ только мы сойдемся съ Фольстэфомъ.
М-съ Фордъ. Онъ непрменно перепугается.
М-съ Педжь. Перепугается или не перепугается — не знаю, а осмянъ все-таки будетъ.
М-съ Фордъ. Мы его одурачимъ, и притомъ самимъ вроломнымъ образомъ.
М-съ Педжь. Для того, чтобы дурачить такихъ безпутныхъ нахаловъ, всякое вроломство позволительно.
М-съ Фордъ. Завтный часъ приближается. Итакъ къ дубу, скоре къ дубу! (Уходятъ).

СЦЕНА IV.

Уиндзорскій паркъ.

Входятъ: сэръ Гугъ Эвансъ и феи.

Сэръ Гугъ Эвэнсъ. Скоре, феи, скоре са мною! Помните фаши роли, а клафное — прошу, не ропэйте. Спряшемся фъ яму, а кохта я вамъ стэлаю снакъ, тэлай каштый, што скасано. Скоре, скоре са мной. (Уходятъ).

СЦЕНА V.

Другая часть парка.

Входитъ переодтый Фольстэфъ, на плечахъ у него оленья голова съ рогами.

Фольстэфъ. Уиндзорскій колоколъ прозвучалъ уже двнадцать разъ, желанная минута приближается. Теперь, о боги, въ комъ текла пламенная кровь, помогайте мн! Ты, Юпитеръ, былъ для своей Европы быкомъ, любовь приставила теб рога. О всесильная любовь, длающая иногда животное человкомъ, а иногда — человка скотомъ! Ты же, Юпитеръ, изъ любви къ Лед былъ и лебедемъ. О, всемогущая любовь, какъ близокъ былъ тогда всемогущій повелитель Олимпа къ гусиной пород! Первый грхъ, о Юпитеръ, ты совершилъ въ образ скота, и это былъ скотскій грхъ, второй — въ вид птицы, и это, сознайся самъ, былъ грхъ пернатаго мужа. Если-же и боги не въ силахъ совладать со своими страстями, какъ совладать съ ними бдному смертному? И вотъ я теперь — уиндзорскій олень и, какъ я полагаю, жирнйшій изъ всхъ оленей, рыщущихъ по этому лсу. Пошли же мн, о Юпитеръ, прохлаждающую течку, иначе кто же въ состояніи будетъ осуждать меня за то, что я вмсто мочи изолью весь свой жиръ? Однако, кто же это идетъ сюда? Должно быть, моя лань.

Входятъ: мистрись Фордъ и мистрисъ Педжь.

М-съ Фордъ. Сэръ Джонъ, ты здсь, мой олень, безцнный, мой самецъ?
Фольстэфъ. Да, это ты, моя черношерстая самка? Пусть теперь съ неба вмсто дождя сыплется картофель, громъ гремитъ на голосъ псни: ‘Зеленые рукавички’, вмсто града сыплются поцлуи, а вмсто снга — синеголовникъ, и поднимается цлая буря страстныхъ вожделній (обнимаетъ ее), я притаюсь вотъ здсь.
М-съ Фордъ. Ненаглядный мой, мистрисъ Педжь со мною.
Фольстэфъ. Длите же меня, какъ длятъ оленя, разрзаемаго на части, каждой достанется по задней ног. Ребра свои я берегу для себя, плечи — для лсного сторожа, а свои рога оставляю въ наслдство вашимъ мужьямъ. Ну что, разв я не совершеннйшій охотникъ? Разв я не выражаюсь, какъ подобаетъ охотнику Герни? Наконецъ, Купидонъ показываетъ, что у него, мальчишки, тоже есть совсть: онъ вознаграждаетъ меня за прежнія неудачи. Добро пожаловать,— говорю вамъ это, какъ истинный другъ (За сценой шумъ).
М-съ Педжь. Боже мой, это что за шумъ?
М-съ Фордъ. О, небо, прости намъ наши согршенія!
Фольстэфъ. Что же можетъ это быть?
М-съ Фордъ и М-съ Педжь. Бжимъ! бжимъ! (Убгаютъ).
Фольстэфъ. Дьяволъ ршительно не желаетъ, чтобъ я совершилъ смертный грхъ, должно быть, онъ боится, что я весь адъ воспламеню своимъ жиромъ, иначе онъ не мшалъ-бы мн такъ безбожно.

Входятъ: мистрисъ Куикли и Пистоль, также сэръ Гугъ Эвэнсъ, одтый сатиромъ, Анна Пэджь въ вид царицы фей, ее сопровождаютъ братъ и другіе, одтые феями и духами, на голов у нихъ внцы изъ восковыхъ свчъ.

Царица фей. Черные, срые, зеленые и блые любители луннаго свта и ночного сумрака, сиротствующія дти неумолимой судьбы, за дло теперь, за дло! Глашатай Гобгоблинъ, вщай!
Пистоль. Рой воздушныхъ эльфовъ, умолкни и внемли моимъ словамъ! Ты, сверчокъ, лети въ трубы Уиндзора и тамъ, гд увидишь, что огонь не погашенъ и шестокъ не очищенъ, щипли служанокъ, и пусть каждый твой щипокъ оставляетъ на нихъ пятна сине ежевики. Наша царица вдь не терпитъ ни грязи, ни грязныхъ людей.
Фольстэфъ. Это феи, духи! Кто заговоритъ съ ними, тому не жить. Зажмурюсь и лягу, смертный не долженъ видть ихъ длъ (Ложится ничкомъ).
Эвэнсъ. Кто ше Питъ? Лети! и если ты кто найдешь тэфу, которая перетъ сномъ три раса сотфорила молитфу, нафэй на нее слаткія крезы, и пусть спитъ она спокойно, какъ титя. Но тэ, которыя саснули, не фспомнифъ о крэхахъ, щипи имъ руки и ноки, и темя, и спину, и шею, и круть.
Царица фей. Задло! за дло! Осмотрите, эльфы, весь Уиндзорскій замокъ и внутри, и снаружи. Насыпьте въ каждую его комнату какъ можно боле благоденствій, и пусть онъ до скончанія вка пребываетъ въ томъ-же великолпіи, какого достоинъ и онъ самъ, и его великій властитель. Натрите мста, на которыхъ засдаютъ члены ордена, бальзамомъ и сокомъ драгоцнныхъ травъ. Пусть на каждомъ изъ этихъ красивыхъ креселъ, на всхъ латахъ и на всхъ шлемахъ вчно блестятъ ихъ гербы, эмблемы врности. Ночною порою, феи духовъ, пойте, изображая изъ себя кружокъ, подобный подвязк, а мсто собранія кружка да будетъ зелене и свже всхъ окрестныхъ луговъ. Потомъ на кружк, застегнутомъ подъ гибкими колнями блистательныхъ рыцарей, начертайте слова:— ‘Honni soit qui mal y pense’,— и начертайте ихъ изумрудными, пурпуровыми цвтами, цвтами синими и блыми, блестящими, какъ сапфиръ, жемчужины или драгоцнныя вышивки. Фе буквами вдь служатъ цвты. Ступайте, разсйтесь пока, но не забудьте, что въ часъ мы должны собраться вкругъ дуба охотника Герни, чтобы предаться тамъ обычной пляск.
Эвэнсъ. Тафайте ше руки, станофитесь въ крушокъ. Тватсать сфэтляковъ пусть путутъ намъ фонарями, штопъ мы мокли плясать фкрукъ тупа. Стойте, я шую, што на семл лешигь шелофэкъ.
Фольстэфъ. Господи, защити меня отъ этого уэльскаго дьявола! Онъ сейчасъ обратитъ меня въ кусокъ сыра.
Пистоль. Гнусный червь, проклятый съ самаго дня рожденія!
Царица фей. Ради испытанія коснитесь огнемъ конца его пальцевъ. Если онъ чистъ, пламя отклонится само собою, не причинивъ ему ни малйшей боли, если же онъ вздрогнетъ, то въ его тл живетъ развратное сердце.
Пистоль. Приступимъ къ испытанію.
Эвэнсъ. Приступимъ, посмотримъ, спосопно-ли это дерефо корэть (Жгутъ его свчами).
Фольстэфъ. Ой-ой-ой!
Царица фей. Онъ не чистъ, не чистъ, полонъ самыхъ гнусныхъ замысловъ! Феи, кружитесь вокругъ него съ грозной псней и, кружась, щекочите и щиплите его.
Эвэнсъ. Та, онъ полонъ люпострастія и фсякихъ мерсостей.
Одинъ голосъ: Стыдъ вамъ, помыслы грховные,
Прочь ты, похоть непотребная!
Что такое сладострастіе?
Кровожадный то огонь,
Чей очагъ въ груди скрывается
И чье пламя рвется бшено
Выше, выше къ небесамъ.
Хоръ: За его проступки гнусные,
Феи, гномы, вс безъ удержа
Вейтесь вкругъ него, негоднаго,
И, щипля его безжалостно,
Безпощаднымъ жгите пламенемъ,
Пока звзды вмст съ мсяцемъ
Не изчезнутъ съ неба яснаго.
Да пршлите, щекочите и палите вс его.

(Во время пнія, впродолженіе котораго феи идутъ и щиплютъ Фольстэфа, съ одной стороны появляется Кайюсъ и уводитъ съ собою фею въ земномъ плать, съ другой — Жердь уводитъ фею въ бломъ и, наконецъ, Фентонъ, похищаетъ Анну Педжь. Затмъ за сценой раздаются звуки охотничьихъ роговъ и вс духи и феи, кром Эвэнса, разбгаются. Фольстэфъ снимаетъ съ головы рога, вскакиваетъ и хочетъ бжать).

Появляются: Педжъ, Фордъ, мистрисъ Пэджь и мистрисъ Фордъ и останавливаютъ его.

Педжь. Нтъ, куда-же, пріятель? Попались, наконецъ! И нашли-же, кмъ переодться,— охотникомъ Герни!
М-съ Пэджь. Прошу васъ, кончимъ шутку! Ну, любезный сэръ Джонъ, какъ правятся вамъ уиндзорскія женщины? Скажи, добрйшій мой мужъ, не боле-ли идутъ эти чудныя развтвленія лсу, чмъ городу?
Фордъ. Ну, сэръ, кто теперь остался съ рогами? Да, господинъ Источникъ, Фольстэфъ оказался бездльникомъ, бездльникомъ рогатымъ, вотъ его рога, господинъ Источникъ. Изъ всего, что принадлежало Форду, онъ воспользовался только его корзиной, его палкой и двадцатью фунтами, которые онъ долженъ уплатить господину Источнику, а такая уплата обезпечена его лошадьми.
М-съ Фордъ. Нтъ намъ счастья, сэръ Джонъ, ни одно наше свиданіе не удалось. Любовникомъ моимъ вамъ боле мы быть, но моимъ оленемъ вы останетесь всегда.
Фольстэфъ. Начинаю понимать, что я оказался въ положеніи осла.
Фордъ. Да еще вола. Доказательства того и другого на лицо.
Фольстэфъ. И это не духи, не феи? Мн и такъ три или четыре раза приходило въ голову, что это обманъ. Но нечистая совсть, неожиданный испугъ такъ меня отуманили, что я не могъ не поддаться такому грубому обману и, наперекоръ всякому здравому смыслу, не принять ихъ за настоящихъ духовъ. Такъ вотъ и самый умный человкъ, когда употребляетъ свой умъ на зло, длается подлйшимъ дуракомъ.
Эвэнсъ. Сэръ Тшонъ Фольстэфъ, помните Поха, отрекитесь отъ фсякихъ турныхъ помыслофъ, и тухи не путутъ фасъ шипать.
Фордъ. Отлично сказано, духъ Эвэнсъ.
Эвэнсъ. Та и фасъ прошу не рефнофать польше.
Фордъ. И не стану, пока ты не начнешь любезничать съ моею женою на самомъ чистомъ англійскомъ язык.
Фольстэфъ. Высохъ, что-ли, на солнц мой мозгъ, что не могъ избавить меня отъ такого грубаго обмана и даже уэльскому козлу далъ возможность потшаться надо мною и украсить меня дурацкой уэльской шапкой? Впору посл этого подавиться кускомъ поджареннаго сыру.
Эвэнсъ. Сиръ не итетъ къ ширъ, а фесь фашъ шифотъ отинъ ширъ.
Фольстэфъ. ‘Сиръ’ и ‘ширъ’ — каково дожить до насмшекъ такого коверкателя англійскаго языка! Да этого достаточно, чтобы всему государству опротивли гулянки и ночныя похожденія.
М-съ Педжь. И какъ могло это придти вамъ въ голову, что мы, еслибы даже и выгнали добродтель изъ сердца и безъ зазрнія совсти предались аду, могли когда нибудь плниться вами, сэръ Джонъ?
Фордъ. Такою требухою, такимъ тюкомъ пеньки?
М-съ Педжь. Раздутымъ до невозможности?
Педжь. Старымъ, въ конецъ остывшимъ, износившимся и невыносимо противнымъ?
Фордъ. Злоязычнымъ, какъ самъ сатана?
Педжь. Бднымъ, какъ Іовъ?
Фордъ. Нечестивымъ, какъ его жена?
Эвэнсъ. Претаннымъ расфрату, харшефнямъ, хересу и фину, и мету, и пьянстфу, и скфернослофію, и пуйстфу, и фсякой мерсости?
Фольстэфъ. Потшайтесь, потшайтесь! Я затравленъ, забитъ, не въ состояніи отвтить даже этому уэльскому войлоку, само невжество попираетъ меня ногами. Потшайтесь-же, какъ угодно.
Фордъ. Мы, сэръ, проводимъ васъ въ Уиндзоръ къ нкоему Источнику, котораго вы надули на порядочную сумму, обязавшись служить ему сводникомъ. Необходимость возвратить эту сумму, я убжденъ, будетъ для васъ больне всего, что вы уже вытерпли.
М-съ Фордъ. Нтъ, мой другъ, оставь ему эти деньги въ вознагражденіе. Простимте ему его прегршенія и будемте вс друзьями.
Фордъ. Изволь, вотъ моя рука, прощаю все.
Фольстефъ. Я и безъ того поплатился достаточно: выкупанъ, весь исщипанъ.
Педжь. Утшься, рыцарь. Кром ужина, я сегодня дамъ теб еще возможность посмяться надъ моей женою, которая смется теперь надъ тобой: скажи ей, что ея дочь повнчана съ Жердью.
М-съ Педжь (про себя). Есть, однако, доктора, которые въ этомъ сомнваются. Если правда, что Анна Педжь моя дочь, она въ данную минуту уже повнчана съ докторомъ Кайюсомъ.

Входитъ Жердь.

Жердь. Ау, Педжь? ау, отецъ, гд ты?
Педжь. Ну что, сынокъ, все кончено?
Жердь. Кончено! Пусть самые ловкіе умники Глостершейра разбираются въ этомъ дл, а мн это не подъ силу, пусть меня повсятъ, если не такъ.
Педжь. Что же случилось сынъ мой?
Жердь. Прихожу я въ Этонъ внчаться съ миссъ Анной, а она кмъ же оказывается? — здоровеннымъ парнемъ. Не будь это въ церкви, я отколотилъ бы его или онъ отколотилъ бы меня. Не думай я, что это миссъ Анна, я и шагу бы не сдлалъ. И кмъ же оказался парень? — сыномъ почтмейстера.
Педжь. Если такъ, клянусь жизнью, ты сильно ошибся.
Жердь. Вотъ какую еще новость сказали! Я думаю, что ошибся, когда принялъ мужчину за двицу. Еслибъ я уже съ нимъ обвнчался, я бы тотчасъ-же прогналъ его, не смотря даже на его женскій нарядъ.
Педжь. Сами виноваты. Разв я васъ не предупреждалъ, что мою дочь слдуетъ узнавать по платью?
Жердь. Я и подошелъ къ кому то въ бломъ и сказалъ:— ‘Молчокъ!’ а она сказала:— ‘ни гугу!’ — какъ мы съ ней и условились. И вдругъ это была совсмъ не Анна, а сынъ почтмейстера.
М-съ Пэджь. Не сердитесь, добрый Джорджъ! Узнавъ о вашемъ намреніи, я переодла дочь въ зеленое платье, и она уже, врно, обвнчана въ приходской церкви съ докторомъ.

Входитъ Кайюсъ.

Кайюсъ. Кт мистриссъ Петсь? Перетъ Похъ, я опмануть! Я сенилься на garon, на мальсиска, на paysan! Переть Похъ, на мальсиска! перетъ Похъ, не на Анна Петсь! Я опманутъ.
М-съ Педжь. Зачмъ же вы не увели ту, которая была въ зеленомъ?
Кайюсъ. Я ее и фсяль, а она втрухъ окасифается мальсиска. Фотъ фамъ Похъ, я потнимай на ноки фесь Уинтсоръ! (Уходитъ).
Фордъ. Странно! Кому же досталась настоящая Анна?
Педжь. Я предчувствую. Вотъ мистеръ Фентонъ идетъ сюда.

Входятъ: Фентонъ и Анна.

А, что скажете, мистеръ Фентонъ?
Фентонъ. Простите, добрйшій отецъ! простите и вы, добрйшая матушка.
Педжь. Какъ-же это случилось, сударыня, что вы не вышли за господина Жердь?
М-съ Педжь. Зачмъ не пошла ты за докторомъ?
Фентонъ. Вы ее совсмъ конфузите. Скажу вамъ всю правду. Вы хотли, чтобы она вступила въ постыдный бракъ безъ тни взаимности. Мы же давно связаны съ нею любовью и теперь соединены такими узами, которыхъ ни что уже разорвать не можетъ. Поступокъ ея безгршенъ, хитрость ея нельзя назвать ни обманомъ, ни ослушаніемъ, ни неуваженіемъ къ родителямъ, потому что эта хитрость избавила, оградила ее отъ грха въ продолженіе тысячи тяжкихъ часовъ проклинать жизнь, что было-бы неизбжно при брак противъ желанія.
Фордъ. Ну что-жь тутъ еще разсуждать? вдь этого ничмъ уже не поправишь. Любовныя дла устраиваются самимъ Небомъ. Земли пріобртаются деньгами, а женъ даетъ судьба.
Фольстэфъ. Радуюсь отъ души, что нкоторыя изъ вашихъ стрлъ, хоть вы и сдлали меня своей мишенью, попали совсмъ не въ меня, а въ другихъ.
Педжь. Дйствительно, не поправишь. Фентонъ, да пошлетъ теб Небо полнйшее счастье! Нельзя не помириться съ тмъ, что неизбжно.
Фольстэфъ. Когда ходишь на охоту ночью, всякая дичь собакамъ хороша.
М-съ Пэджь. Перестану и я сердиться! Мистэръ Фентонъ, да пошлетъ вамъ Небо много, много радостей въ этотъ день! Идемъ домой, любезный мужъ! Пойдемте къ намъ и вс остальные,— не исключая и васъ, сэръ Джонъ. Посмемся еще надъ этой шуткой, сидя у огня камина.
Фордъ. Идемте.— А вы, сэръ Джонъ, все-таки сдержали слово, данное Источнику, онъ вдь въ самомъ дл ночуетъ сегодня съ мистрисъ Фордъ!

ПРИМЧАНІЯ къ ДЕСЯТОМУ ТОМУ

Въ томъ вид, въ какомъ мы читаемъ эту пьесу теперь въ изданіи 1623 года, она не существовала въ первоначальномъ ея очерк, сохранившемся въ дошедшемъ до насъ первомъ ея изданіи in quarto. Это первоначальное изданіе появилось въ 1602 году и носило длинный титулъ: ‘Очень забавная и крайне остроумная комедія о сэр Джон Фольстэф и веселыхъ Уиндзорскихъ женахъ. Перемшана разнообразными и забавными шутками сэра Гюга, уэльскаго дворянина, мирового судьи Свища и его мудраго племянника мистера Жердь. Со многимъ лганьемъ знаменосца Пистоля и капрала Нима. Сочиненіе Вильяма Шекспира’. Многія погршности въ текст этого изданія слдуетъ приписать его незаконному издателю, но, съ другой стороны, многія небрежности объясняются и той торопливостью, съ которою была обработана эта пьеса. Преданіе, со словъ Джона Денниса, говоритъ, что Шекспиръ написалъ эту пьесу по желанію королевы Елизаветы въ дв недли. Объ этомъ происхожденіи ‘Уиндзорскихъ веселыхъ женъ’ было не мало споровъ, но тмъ не мене въ его пользу склоняются такіе изслдователи, какъ Гервинусъ, Жене и другіе.
Стр. 3. Здсь впервые у Шекспира къ священнику обращаются со словомъ ‘сэръ’. Въ старину, такъ обращались обыкновенно къ духовнымъ лицамъ и рыцарямъ. Слово ‘сэръ’ обозначало бакалавра кембриджскаго и дублинскаго университетовъ, при этомъ оно упоминалось всегда съ фамиліей человка, къ которому обращались. Въ другихъ случаяхъ, т. е. когда обращались, напримръ, къ низшему духовенству прибавляли къ слову ‘сэръ’ имя, данное при крещеніи: сэръ Джонъ, сэръ Гюгъ, и т. д.
Стр. 3. ‘Я подамъ на него жалобу въ ‘Звздную палату», говоритъ Свищъ, подразумвая подъ ‘Звздной палатой’ королевскій совтъ. Ршенія этого совта признавались безапеляціонными и приговоры приводились въ исполненіе быстре, чмъ приговоры другихъ судовъ. Въ позднйшее время при Тюдорахъ ‘Звздная палата’ пріобрла уже опасную власть, а при Карл первомъ ея значеніе приняло угрожающіе размры. Чмъ сильне было значеніе этой судебной инстанціи, тмъ смшне должны казаться слова глуповатаго судьи, воображающаго, что въ ‘Звздную палату’ можно обращаться съ такими мелочами, какъ его ссора съ Фольстэфомъ.
Стр. 3. ‘Cust-alorum’ есть сокращеніе словъ ‘Custos-Ratulorom’, т. е. хранитель свитковъ. ‘Armigero’, то есть ‘оруженосецъ’, ‘эскуайръ’, было титуломъ, который сохранился и до сихъ поръ многими дворянскими фамиліями Англіи.
Стр. 3. ‘Luces’ значитъ ‘щуки’, Эвэнсъ не понимаетъ и принимаетъ это слово за ‘loses’, т. е. ‘вши’, такимъ образомъ происходитъ непереводимая игра словъ. Здсь-же видятъ ясный намекъ на гербъ извстнаго сэра Томаса Люси, игравшаго столь важную и непріятную роль въ жизни еще юнаго Шекспира. У сэра Томаса Люси въ герб были три щуки.
Стр.’3. Эвэнсъ, какъ уэльсецъ, страшно коверкаетъ англійскія слова. Докторъ Кайюсъ, какъ французъ, гршитъ тмъ-же.
Стр. 5. ‘Въ Котсел ее обогнали’. Въ Котсуольд въ Глучестершайр бывали ежегодно празднества и игры, заключавшіяся въ деревенскихъ состязаніяхъ и тлесныхъ упражненіяхъ. Эти ‘Олимпійскія игры Роберта Довера’ были учреждены въ начал царствованія Іакова I. Самъ Доверъ былъ атторнеемъ въ одномъ изъ мстечекъ уеруикскаго графства. Его воспли за его заслуги Драйтонъ, Рандольфъ и Джонсонъ.
Стр. 6. ‘Мефистофель — Mephistopholus’. Это названіе злого духа упоминается въ старинной исторической книг: ‘Sir John Faustus’. Во времена Шекспира прилагали это прозвище къ особамъ отличавшимся худобой, костлявостью.
Стр. 7. ‘Scarlet and John’. Скарлетъ и Джонъ, такъ назывались извстные товарищи прославившагося въ Англіи разбойника Робина Гуда. Фольстэфъ, играя словами, напоминаетъ о нихъ и опредляетъ въ то же время цвтъ лица и волосъ Джона Бардольфа, такъ какъ scarlet значитъ яркобагровый, яркокрасный и т. п.
Стр. 8. ‘Книга съ пснями и сонетами’ была написана достопочтеннымъ лордомъ Генри Гоуардомъ, покойнымъ графомъ Серрей и др. Жердь жалетъ, что, съ нимъ нтъ для Анны Педжь этой аристократической книги. Предлагаемая слугою книга принадлежитъ къ числу простонародныхъ книгъ, она занесена въ списокъ ‘The English Courtier’.
Стр. 10. ‘Секерсонъ’. Такъ звали медвдя, показываемаго въ общественномъ ‘Парижскомъ’ саду въ Сусуэрк во времена Шекспира.
Стр. 10. ‘Клянусь пирогомъ и птухомъ’ — народная божба, повторяемая во многихъ старыхъ англійскихъ драмахъ.
Стр. 13. Легіонъ ‘ангеловъ’ — ‘золотыхъ монетъ’.
Стр. 15. Каинъ и Іуда на старинныхъ картинахъ и тканяхъ для обивки стнъ изображались съ рыжими бородами.
Стр. 15. ‘Докторъ Кайюсъ’. Не мало удивлялись, что Шекспиръ взялъ для француза въ своей комедіи именно эту фамилію, такъ какъ эту фамилію носилъ знаменитый врачъ временъ Елизаветы, основатель Кайюсъ-Коллэджа. Разумется, Шекспиръ не имлъ вовсе въ виду эту знаменитость, создавая своего шарлатана-чужезеща.
Стр. 15. Имя ‘Джекъ’ во времена Шекспира употреблялось какъ нарицательное имя въ презрительномъ смысл.
Стр. 20. ‘Весь отрывокъ о рыцарств былъ вставленъ въ пьесу посл ея перваго изданія, говоритъ Уильямъ Блэкстонъ, и, кажется, служитъ намекомъ на ту щедрость, съ которою Іаковъ I раздавалъ это званіе’. ‘Съ апрля до мая 1603 года, замчаетъ съ своей стороны Малонъ, король Іаковъ сдлалъ двсти тридцать семь рыцарей, въ пол того-же года онъ произвелъ въ рыцари отъ трехъ-сотъ до четырехъ-сотъ человкъ’. ‘Вроятно, въ это время просматривалась комедія и насмшка вставленная въ пьесу, конечно, должна была очень понравится ея слушателямъ’.
Стр. 20. ‘Псня о зеленыхъ рукавичкахъ’ была одною изъ популярнйшихъ псенъ въ царствованіе Елизаветы. Древнйшія слова этой псни, дошедшія до насъ, не восходятъ дале 1580 года. Но одинъ изъ изслдователей древней англійской музыки полагаетъ, что эта псня сложена, вроятно, ране царствованія Генриха VIII. Она занесена въ Stationer’s Hall въ август 1581 г.
Стр. 22. ‘Не поврю такому китайцу’. Подъ словомъ китаецъ подразумвается нчто въ род пройдохи. О продлкахъ китайцевъ говорится во всхъ старинныхъ исторіяхъ про страну ‘Cataia’, какъ прежде называли англичане Китай вмсто ‘China’.
Стр. 25. Во времена Шекспира кошельки носились у пояса и мошенники обыкновенно отрзали ихъ особенными короткими ножами. Пиктэчъ испорченное названіе одной изъ частей города, долженствующее обозначать притонъ мошенниковъ, развратниковъ, непотребнаго люда.
Стр. 27. ‘Пенсіонеры’ — люди, составлявшіе свиту королевы въ числ 60 человкъ. Они получали по 50 фунтовъ въ годъ и держали по дв лошади. Они отличались богатствомъ одежды и щегольствомъ. Сообразно съ ихъ одеждой Куикли и считаетъ ихъ важне всякихъ вельможъ.
Стр. 32. ‘Амемонъ и Барбазонъ’. Читатели, интересовавшіеся всми особенностями, касавшимися разныхъ демоновъ, могли найдти разныя объясненія по этой части у Реджинальда Скотта въ книг: ‘Инвентарь именъ, образовъ, силъ, управленія и дйствій демоновъ и духовъ, ихъ различныхъ чиновъ и достоинствъ’.
Стр. 33. ‘Кастильянскій король’. Позорная кличка, которой народъ обзывалъ испанцевъ, вроятно, со временъ Армады.
Стр. 36. Строки псни, которую коверкаетъ Эвэнсъ, напоминаютъ чудесную маленькую поэму Марло. Сперва ее приписывали самому Шекспиру. Въ 1600 году она была напечатана въ ‘Геликон Англіи’.
Стр. 42. ‘Ты добытъ, мой брилліантъ небесный’. Это первая строка второй псни поэмы Сиднея. ‘Астрофель и Стелла’.
Стр. 42. ‘Венеціанская мода’. Моды получались прежде изъ Венеціи, какъ теперь Парижъ является ихъ законодателемъ. Моды того времени отличались вообще эксцентричностью и въ одной изъ проповдей въ 1607 году говорится, что женщины носятъ на головахъ цлые корабли съ мачтами, парусами, флагами, мостиками и т. д.
Стр. 42. Боклеръ-бюри былъ во времена Шекспира обитаемъ по преимуществу дрогистами, здсь находились склады всякихъ травъ, свжей и сушеной зелени.
Стр. 48. ‘Длиннохвостыя и короткохвостыя’ т. е. ‘бдныя и богатыя’. Происхожденіе этого опредленія неизвстно.
Стр. 49. ‘Забросать на смерть рпой’ — народная поговорка южныхъ графствъ въ Англіи.
Стр. 50. ‘Упоенъ ею по самое горло’. Здсь непереводимая игра словъ, основанная на фамиліи Фордъ, такъ какъ это слово обозначаетъ ‘бродъ’, ‘волну’, ‘потокъ’.
Стр. 54. Во время экзамена въ словахъ Куикли все основано на сходств нкоторыхъ англійскихъ словъ и латынскихъ. Вслдствіе чего и происходитъ игра словъ.
Стр. 57. Упоминаніе о пистолет — одинъ изъ анахронизмовъ Шекспира.
Стр. 58. Уиндзорскія гражданки говорятъ, что женщина можетъ быть весела и все-таки честна. Объ этомъ ходила еще въ конц XVII столтія, по словамъ Галливеля, псня съ припвомъ: ‘That wives may he merry and yet honest too’, намекающимъ на мораль этой пьесы.
Стр. 58. Сумасшедшихъ въ т времена не лечили, а сажали подъ арестъ и держали на цпи.
Стр. 61. ‘Нмцы требуютъ трехъ изъ вашихъ лошадей’. Объ этихъ нмцахъ и о прізжемъ герцог упоминается и дале въ нсколькихъ мстахъ и въ этихъ мстахъ пьесы изслдователи Шекспира видятъ намеки на посщеніе нмецкимъ (виртембергскимъ) герцогомъ Уиндзора въ 1592 году, причемъ герцогу дано было право пользоваться почтовыми лошадьми даромъ.
Стр. 62. Въ настоящее время извстно, что фамилія Герни существовала въ Уиндзор XVI вк, когда въ 1569 году женился нкто Джилль Герни. По преданію, это былъ лсничій парка, онъ сдлалъ одинъ проступокъ, за который боялся наказанія, а потому и повсился на одномъ изъ дубовъ. Около этого-то дуба и появлялся его призракъ. Въ 1742 году появился планъ города, замка и парка въ Уиндзор и здсь упоминается о прославленномъ Шекспиромъ дуб. Этотъ ‘дубъ Фольстэфа’ находился на краю рва, въ немъ было такое большое дупло, что туда могли прятаться дти. Его истребили дровоски только въ 1792 году.
Стр. 64 ‘Антропофагъ’ — людодъ.
Стр. 66. Игра въ примеро — одна изъ старыхъ карточныхъ игръ.
Шекспир Вильям
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Веселые виндзорские кумушки, Шекспир Вильям, Год: 1597
  2. Веселые виндзорские кумушки, Шекспир Вильям, Год: 1597
  3. Вот каково иметь корзину и белье, Шекспир Вильям, Год: 1597
  4. Виндзорские проказницы, Шекспир Вильям, Год: 1597
  5. Виндзорские насмешницы, Шекспир Вильям, Год: 1597
  6. Веселые виндзорские кумушки, Шекспир Вильям, Год: 1597
  7. Король Иоанн, Шекспир Вильям, Год: 1596
  8. Король Лир, Шекспир Вильям, Год: 1605
Электронная библиотека