I.
I.
Розанов, Василий Васильевич
Розанов, Василий Васильевич
Я. К.
II.
II.
Сочинения:
Литература:
В. С. Муравьев.
В. В. Розанов: биографическая справка, Розанов Василий Васильевич, Год: 1975
Время на прочтение: 4 минут(ы)
— современный философ, публицист и критик, род. в Ветлуге в 1856 г., окончил курс в московском университете по филологическому факультету, был учителем истории и географии в брянской прогимназии, елецкой гимназии и бельской прогимназии, с 1893 г. служит в центральном управлении государственного контроля. Неудовлетворенный схемой университетских дисциплин, лишенных цельности и последовательности, Р., в обширном труде: ‘О понимании. Опыт исследования природы, границ и внутреннего строения науки, как цельного знания’ (М., 1886), дает план возможного понимания или познания мира, определенный изучением первоначального строения ума, которому соответствует строение мира. Все познаваемое распределено в понимании, содержится в его формах, но только еще закрытое, непознанное, понимание завершает деятельность разума и дает ему успокоение. Всестороннюю критику утилитаризма Р. дал в статье: ‘Цель человеческой жизни’ (‘Вопросы философии’, 1892, кн. 14 и 15), эстетические воззрения Р. изложены в книге ‘Красота в природе и ее смысл’ (М., 1894), написанной по поводу взглядов Вл. С. Соловьева. Гораздо больше внимания Р. посвятил философии истории, в связи с запросами и требованиями современности (‘Религия и культура’, сборник статей, СПб., 1899). Выступив на это поприще статьей: ‘Место христианства в истории’ (‘Русский Вестник’, 1890, 1 и отд.), Р. примкнул сначала к ‘Московским Ведомостям’, затем обнаружил довольно определенную славянофильскую окраску в духе К. Н. Леонтьева и, наконец, выступил решительным противником некоторых основных идей догматики. Статьи Р. о браке (1898) были поворотным пунктом в этом отношении. Много было сказано здесь такого, что повергало в неподдельное изумление как единомышленников, так и противников P. (по его мнению, например, день Ходынской катастрофы есть, вместе с тем, и счастливый день русской истории). Нельзя не признать, однако, что встречающееся у Розанова своеобразное освещение исторических событий будит мысль неожиданными параллелями и взглядами. То же самое следует сказать и о статьях его педагогического содержания, собранных в книге: ‘Сумерки просвещения’ (СПб., 1899). Критикуя современный строй школы и воспитания, Р. находит, что во всех борющихся системах воспитания нарушены три принципа образования: принцип индивидуальности, требующий, чтобы как в образуемом, так и в образующем была сохранена индивидуальность, принцип целости, требующий, чтобы всякое входящее в душу впечатление не прерывалось до тех пор другими впечатлениями, пока оно не окончило своего взаимодействия с нею, наконец, принцип единства, состоящий в требовании, чтобы образующие впечатления были все одного типа. В своих порой блестящих и всегда крайне парадоксальных критических статьях Р. занимался почти исключительно Достоевским и Гоголем: ‘Легенда о Великом инквизиторе Ф. М. Достоевского, с присоединением двух этюдов о Гоголе’ (СПб., 1893) и ‘Литературные очерки’, сборник статей (СПб., 1899). О Р. существует много полемических отзывов, из которых наиболее известна статья Вл. С. Соловьева: ‘Порфирий Головлев о свободе и вере’ (‘Вестник Европы’, 1894 г., N 2).
Его новейшие труды:
‘В мире неясного и не решенного’ (СПб., 1901),
‘Природа и история. Сборник статей’ (ib., 1900),
‘Семейный вопрос в России’ (ib., 1903).
Источник текста: Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона.
Розанов Василий Васильевич [20.4(2.5).1856, Ветлуга — 5.2.1919, Сергиев посад, ныне Загорск], русский религиозный философ, литературный критик и публицист. Окончил историко-филологический факультет Московского университета. В 1880—1893 преподавал в гимназии (Симбирск, Елец, Белый, Вязьма). Его 1-я книга ‘О понимании. Опыт исследования природы, границ и внутреннего строения науки как цельного знания’ (1886) — один из вариантов гегельянского обоснования науки — успеха не имела, однако она примечательна тем, что содержит программу позднейшего мистического теизма Р. Широкую популярность снискал литературно-философский этюд Р. ‘Легенда о великом инквизиторе Ф. М. Достоевского’ (1891), положивший начало последующему истолкованию Ф. М. Достоевского как религиозного мыслителя у Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова и др., с которыми позднее Р. сблизился как участник религиозно-философских собраний (1901— 1903). С конца 1890-х гг. Р. — видный журналист позднеславянофильского толка, сотрудник журнала ‘Русский вестник’ и ‘Русское обозрение’, один из ведущих публицистов ‘Нового времени’. Статьи Р. вызывали резкую критику со стороны революционных марксистов (см. В. И. Ленин, Полн. собр. соч., 5 изд., т. 25, с. 172). Сознательная беспринципность и двусмысленность его высказываний была с осуждением встречена либералами. Выступая, как правило, с шовинистических позиций, Р., однако, не был последовательным охранителем. Резкую критику постановки школьного образования в России содержали его статьи ‘Сумерки просвещения’ (1893) и ‘Афоризмы и наблюдения’ (1894). В книге ‘Когда начальство ушло’ (1910) Р. в сочувственных тонах описывал брожение в массах в эпоху русской Революции 1905—07. Сборники ‘Религия и культура’ (1899) и ‘Природа и история’ (1900) свидетельствовали о попытках Р. найти решение социально-философских проблем в церковной религиозности, причём его отношение к православной церкви (‘Около церковных стен’, т. 1—2, 1906) оставалось глубоко противоречивым. Пытаясь приспособить православие к запросам современности и подвигнуть его к обновленному культу ‘жизненной силы’, Р. требовал пересмотра христианских воззрений на сексуальные и семейные отношения в нашумевшей книге ‘Семейный вопрос в России’ (т. 1—2, 1903). В сочинениях ‘Тёмный лик. Метафизика христианства’ (1911) и ‘Люди лунного света’ (1911) Р. окончательно размежёвывается с христианством по вопросам пола (противопоставляя при этом Ветхий завет как утверждение жизни плоти — Новому).
Р. стремился в своих сочинениях к предельной эмоциональной насыщенности, его книги ‘Уединённое’ (1912), ‘Смертное’ (1913) и ‘Опавшие листья’ (ч. 1—2, 1913—15) представляют собой собрание объединённых по настроению разрозненных эссеистических набросков, беглых умозрений, дневниковых записей, внутренних диалогов. Высказывания Р. по религиозным, философским, историческим и литературным вопросам, перемежающиеся с бытовыми зарисовками, выдают глубокий духовный кризис, не могущий найти разрешения в безоговорочном принятии христианских догматов, к которому Р. тщетно стремится, итогом мысли Р. остаётся пессимизм и ‘экзистенциальный’ субъективный идеализм в духе С. Кьеркегора (отличающийся, однако, культом индивидуальности, реализующей себя в стихии пола). Исторический пессимизм Р. в полной мере сказался в его набросках ‘Апокалипсис нашего времени’ (в. 1—10, 1917), где Р. с отчаянием и безнадёжностью принимает неизбежность революционной катастрофы, считая её трагическим завершением российской истории.
Литературные очерки, СПБ, 1899,
В мире неясного и нерешенного, СПБ, 1901,
Декаденты, СПБ, 1904,
Итальянские впечатления, СПБ, 1909,
Война 1914 и русское возрождение, 2 изд., П., 1915,
Из последних листьев. Апокалиптика русской литературы, ‘Книжный угол’, 1918, N 5,
Избранное, Нью-Йорк, 1956.
Грифцов Б., Три мыслителя, М., 1911,
Шкловский В., Розанов, в кн.: Сюжет как явление стиля, П., 1921,
Голлербах Э., В, В. Розанов. Жизнь и творчество, П., 1922,
История философии в СССР, т. 4, М., 1971,
Leskovec P., Basilio Rozanov e la sua concezione religiosa, Roma, 1958:
Rozanov, L., 1962.
Источник текста: Большая советская энциклопедия.