В. Р. Щербина
Гений революционно-демократической публицистики
В. Р. Щербина. Гений революционно-демократической публицистики, Чернышевский Николай Гаврилович, Год: 1986
Время на прочтение: 12 минут(ы)
H. Чернышевский. Письма без адреса
М., ‘Советская Россия’, 1986
Составители член корреспондент АН СССР В. Р. Щербина и кандидат филологических наук И. В Кондаков.
Н. Г. Чернышевский — выдающийся представитель русской литературы, науки и революционной мысли, ярко выразивший разум, энергию, прогрессивные общественные стремления своего времени. Органическое восприятие освободительных идей, их глубокое развитие, проникновение в сущность борьбы классов и политических направлений определили формирование Чернышевского как революционного демократа, а вместе с тем — и как публициста.
Во всех сферах его художественного, научного и публицистического творчества, отчетливо сказывается единая, объединяющая их направленность, их общее начало. Воинствующий революционный демократизм, утверждение интересов народных масс — основа как художественной, эстетической, так и исторической, социально-политической и экономической концепций, нашедших одновременное воплощение в публицистической деятельности Чернышевского.
Впервые Чернышевский выступил на журналистском поприще в 1853 году. Он публиковал статьи и рецензии на страницах журналов ‘Отечественные записки’ и ‘Современник’. Своего высшего подъема революционная и публицистическая деятельность Чернышевского достигла во второй половине 50 — начале 60-х годов — во время подготовки и проведения крестьянской реформы. Однако его революционное мировоззрение сформировалось раньше, еще в годы пребывания в Петербургском университете (1846—1850). Таким образом, Чернышевский как бы принял знамя борьбы из рук Белинского, скрепив прочной преемственной связью дело двух поколений русских революционеров.
За университетские годы Чернышевский из религиозно настроенного юноши превратился в убежденного революционера-демократа и материалиста, вооруженного ясной жизненной программой, твердыми убеждениями, которым неустанно следовал до конца своих дней.
Присягой революции звучат слова, записанные в его дневнике: ‘…я нисколько не подорожу жизнью для торжества своих убеждений, для торжества свободы, равенства, братства и довольства, уничтожения нищеты и порока… и сладко будет умереть, а не горько…’ {Чернышевский Н. Г. Полн. собр. соч. В 16-ти т. М., 1939—1963, т. I. с. 193—194. Далее цитаты приводятся по этому изданию с указанием тома и страницы.}
Поражает самостоятельность политической мысли молодого Чернышевского, глубина понимания сущности классовых противоречий современного ему русского и зарубежного общества. Его революционные взгляды на историю, на отношения классов и народов, его призывы к борьбе носили не отвлеченный характер. Они имели самое непосредственное отношение к положению дел в России. ‘Вот мой образ мысли о России: неодолимое ожидание близкой революции и жажда ее…’ — заключает он запись в начале 1850 года (I, 357).
Вначале Чернышевский печатается одновременно в ‘Отечественных записках’ и ‘Современнике’. Сближение с Некрасовым, который сумел по достоинству оценить молодого сотрудника и поручил ему ведение критического отдела, а затем и всех публицистических материалов своего журнала, привело к тому, что Чернышевский покидает ‘Отечественные записки’ и становится (фактически — с августа 1856 года) идейным руководителем журнала ‘Современник’. Чернышевский сделал этот журнал органом самого прогрессивного в России идейного направления.
К ‘Современнику’ тянулись все передовые мыслящие люди России, желающие честно служить своей Родине, способствовать освобождению народа. Маркс особо отметил эту выдающуюся роль Чернышевского: ‘Вокруг Чернышевского, главы революционной партии, собралась целая фаланга публицистов, многочисленная группа офицеров и учащаяся молодежь’ {Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 18, с. 432.}. Благодаря неустанной деятельности Чернышевского и его сотрудников ‘Современник’ стал боевой, авторитетнейшей трибуной революционно-демократических идей.
Глубокая связь Чернышевского с освободительными стремлениями времени дала его произведениям огромную силу. Он занимал центральное место в общественной жизни и литературе 50—60-х годов и, будучи властителем дум русского общества, ставил самые существенные вопросы жизни народа, связанные с дальнейшим историческим развитием России. Своеобразие философских, социально-политических и нравственно-эстетических взглядов Чернышевского, отразившихся в его публицистике, также определено в первую очередь особенностями самой исторической эпохи, наступлением разночинского этапа развития освободительного движения в России.
Его деятельность началась в тот период, когда все общественные вопросы сводились к борьбе с крепостным правом, когда феодально-крепостнический строй испытывал тягчайший кризис, приведший к революционной ситуации 1859—1861 годов. Крымская война раскрыла гнилость и бессилие самодержавно-крепостнической монархии, державшей страну в отсталости и темноте. Мысли об уничтожении помещичьей собственности и полном свержении царизма все более и более проникали в массы. Назревала реальная возможность революционного взрыва, гигантского восстания крестьянства против крепостничества и царизма.
Насколько острой была нарастающая революционная ситуация, свидетельствуют Маркс и Энгельс. Они расценивали начавшиеся крестьянские восстания как величайшее историческое событие, способное потрясти политическое положение во всем мире. В октябре 1858 года К. Маркс писал Ф. Энгельсу, что, на его взгляд, ‘в России началась революция’ {Mаркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 29. с. 295.}. А в письме к Энгельсу 11 января 1860 года он так оценивал события в России: ‘По моему мнению, величайшие события в мире в настоящее время — это, с одной стороны, американское движение рабов, начавшееся со смерти Брауна, и, с другой стороны,— движение рабов в России’ {Там же, т. 30, с. 4.}.
Конец 50 — начало 60-х годов — время, когда в стране создалось напряженное положение и здание российской монархии стало давать трещины. ‘…Самый осторожный и трезвый политик должен был бы признать революционный взрыв вполне возможным и крестьянское восстание — опасностью весьма серьезной’ {Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 5. с. 29—30.} — так характеризовал Ленин этот период исторического развития России.
Центральным, ключевым вопросом, определившим тогда судьбу страны на долгие годы, вопросом, вокруг которого шла борьба между революционно-демократическим и либерально-монархическим лагерями, был крестьянский вопрос.
Чернышевский был одним из немногих людей того времени, которые понимали подлинную сущность проводимой самодержвием реформы и разоблачали ее. Он назвал эту реформу мерзостью, заклеймил ее антинародную сущность. Ленин говорил, что нужна была именно гениальность Чернышевского, чтобы тогда, в эпоху проведения реформы, видеть ее буржуазный характер. В статьях ‘Откупная система’ (1858), ‘Критика философских предубеждений против общинного владения’ (1858), ‘Устройство быта помещичьих крестьян. Труден ли выкуп земли?’ (1859) и других Чернышевский на основе многочисленных фактов беспощадно разоблачал политику правительства, готовившего ограбление крестьян, раскрывал позиции либералов, выступавших в качестве пособников крепостников. Великий мыслитель, постепенно освобождаясь от утопических воззрений и надежд, понял, что, кроме революционного восстания, пути для освобождения крестьян нет, и всеми силами проводил свои идеи через цензуру.
Но Чернышевский был не только выдающимся теоретиком и пропагандистом передовых идей в печати,— он создал подпольную организацию, сплачивая вокруг себя боевой круг революционеров мысли и дела. Конспиративная работа Чернышевского еще не выяснена во всей полноте, но факт его участия в нелегальных организациях установлен достаточно определепно. По воспоминаниям деятелей 60-х годов, можно установить наличие целой сети революционных кружков, разбросанных по всей России и идейно руководимых из Петербурга Чернышевским.
В 1862 году была создана самая крупная в то время подпольная революционная организация ‘Земля и воля’. По свидетельству А. А. Слепцова, ее вдохновителем был Чернышевский. Петербургский центр этого общества был связан с группами ‘Великорус’ и ‘Молодая Россия’, с офицерским и студенческими кружками, политическими организациями Украины и Польши. Многие из этих групп возглавлялись учениками Чернышевского.
Идейная подготовка революции нашла свое яркое выражение в таких публицистических произведениях Чернышевского, как не увидевшие свет в легальной печати ‘Письма без адреса’ и знаменитая прокламация ‘Барским крестьянам от их доброжелателей поклон’, давшая самодержавию — наряду с лжесвидетельствами и сфальсифицированными уликами — повод для ареста крамольного журналиста.
Наиболее решительные и последовательные революционные позиции выражены в воззвании ‘Барским крестьянам…’. Автор воззвания выдвигает как главную силу борьбы сами народные массы, призывает немедленно готовиться к восстанию. В ‘Письмах без адреса’ те же мысли облечены в более завуалированную форму — применительно к цензурным условиям (Чернышевский надеялся, что ‘Письма…’ удастся опубликовать и таким образом обнародовать свою программу борьбы с деспотизмом и грабительской реформой).
В силу исторических условий революционерам-демократам во главе с Чернышевским не удалось осуществить поставленную ими историческую задачу свержения царизма. Но героизм революционной борьбы Чернышевского и его сторонников не был безрезультатным. С замечательной проникновенностью охарактеризовал его В. И. Ленин: ‘Революционеры 61-го года остались одиночками и потерпели, по-видимому, полное поражение. На деле именно они были великими деятелями той эпохи, и, чем дальше мы отходим от нее, тем яснее нам их величие, тем очевиднее мизерность, убожество тогдашних либеральных реформистов’ {Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 20, с. 179.}.
В России 60-х годов общественно-политические силы, заявлявшие о себе в публицистике, резко разделились на два лагеря: революционно-демократический во главе с Чернышевским и буржуазно-либеральный. Ленин указывал, что Чернышевский и либералы в 60-х годах — выразители двух противоположных исторических тенденций в русской истории, двух сил, которые вплоть до победы социалистической революции определяли ‘исход борьбы за новую Россию’ {Там же, ст. 175.}.
Особенно настойчиво, публицистически остро и страстно критиковал Чернышевский проповедь либералами ‘мирного’, ‘спокойного’, ‘постепенного’ развития истории — проповедь, направленную против идей революции. Убежденно доказывал он необходимость борьбы нового против старого, потребность коренного преобразования общества на демократических и социалистических началах, обличая трусость, фразерство и, наконец, предательство либералов. Об этом писал он, в частности, в знаменитых своих статьях ‘Русский человек на rendez-vous’ (1858), ‘Суеверие и правила логики’ (1859), ‘История цивилизации в Европе…’ (1860), ‘Политико-экономические письма к президенту Американских Соединенных Штатов Г. К. Кэри’ (1861), ‘Письма без адреса’ (1862).
‘До сих пор история не представляла ни одного примера, когда успех получался бы без борьбы… До сих пор мы знали, что крайность может быть побеждаема только другою крайностью, что без напряжения сил нельзя одолеть сильного врага…’ (V, 649). Политические идеи Чернышевского, проведенные в публицистической форме, нередко иносказательно, органически связаны с программой действий самих трудящихся масс: он считал, что переход к новой жизни может совершиться через народную революцию, победа которой должна стать началом социалистического преобразования страны, в результате чего ее хозяевами станут ‘трудовые классы’, которые будут действовать сообразно своим интересам.
Чернышевский верил в близость революции и в возможность осуществления идеалов социализма. Но вместе с тем он был социалистом-утопистом, мечтал о возможности перехода к социализму через старую крестьянскую общину.
Чернышевский рассматривал общину как основу для перехода к новому, более высокому строю — социализму. По его представлениям, общинное землевладение позволит ввести ‘очень сильные машины для хлебопашества’, ибо употребление таких машин требует ‘хозяйства огромных размеров на сотни десятин’. Чернышевский попутно замечал, что это время неизвестно когда придет, хотя ‘успехи механики и технологии, несомненно, доказывают, что время такое придет’ (IV, 345)
Строительство социализма, как мы знаем, было осуществлено не через общину, а другим путем. Но в мечте Чернышевского о новом, крупном, оснащенном могучими машинами сельском хозяйстве много ценных жизненных предвидений.
Свои взгляды на крестьянскую общину он детально изложил в ряде публицистических статей: ‘Обзор исторического развития сельской общины в России’, ‘Русская беседа’ и ее направление’ (1856), ‘Русская беседа’ и славянофильство’, ‘Ответ на замечание Г. Провинциала’ (1857), ‘Критика философских предубеждений против общинного владения’ (1858) и др. Как известно, на общину в прошлом веке уповали также славянофилы. Им община представлялась извечным оплотом национального существования, хранилищем веры и всех социальных устоев русской жизни. Славянофилы восхваляли общину как идеальную первичную форму общественного устройства, дающую возможность уберечь Россию от пороков европеизации.
Мистическая апология славянофилами общинного устройства находит в Чернышевском решительного противника. ‘Нечего нам считать общинное владение,— писал он,— особенною прирожденною чертою нашей национальности, а надобно смотреть на него как на общую человеческую принадлежность известного периода в жизни каждого народа. Сохранением этого остатка первобытной древности гордиться нам тоже нечего… потому что сохранение старины свидетельствует только о медленности и вялости исторического развития’ (V, 362).
В отличие от славянофилов и более поздних народников Чернышевский превосходно понимал, что России предстоит пережить путь капиталистического развития, и община должна уступить место другим, более высоким формам общественно-экономической жизни (‘О причинах падения Рима’ и др.).
По определению В. И. Ленина, Чернышевский ‘был замечательно глубоким критиком капитализма, несмотря на свой утопический социализм’ .{Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 25, с. 94}. Проницательность Чернышевского — публициста и ученого проявилась в том, что он не только доказал обреченность самодержавно-крепостнического строя, но в условиях экономически отсталой России рассмотрел враждебность капитализма интересам трудящихся, обманчивость буржуазных ‘свобод’.
Чернышевского не ослепляли мнимые свободы буржуазной демократии. В отличие от либералов-западников, идеализировавших быт и общественное устройство западноевропейских капиталистических стран, он с позиций трудящихся критиковал буржуазные отношения и нравы. ‘Зачем нам,— писал он,— оставаться в фантастической уверенности, будто бы Западная Европа — земной рай, когда на самом деле положение народов ее вовсе не таково?’ (IV, 727). Чернышевский глубоко проник в особенности классово-антагонистической структуры буржуазного общества. ‘По выгодам все европейское общество,— замечает он,— разделено на две половины: одна живет чужим трудом, другая — своим собственным, первая благоденствует, вторая терпит нужду’ (VI, 337).
Глубоко изучал Чернышевский достижения передовой западноевропейской и американской мысли. По ряду вопросов — о законах развития общества, о роли народных масс в истории, о средствах преобразования общественной жизни в интересах трудящихся, о природе и воспитательном значении искусства и литературы — Чернышевский пришел к более смелым революционным выводам, чем современная ему зарубежная наука и публицистика. Таковы, например, его статьи ‘История цивилизации в Европе от падения Римской империи до Французской революции’ (1860), ‘Политико-экономические письма к президенту Американских Соединенных штатов Г. К. Кэри’, ‘О причинах падения Рима’ (1861) и др.
Чернышевский сделал огромный шаг вперед по сравнению и с представителями западноевропейского утопического социализма — Сен-Симоном, Фурье, Оуэном, решительно отвергал он их мнение о возможности мирного перехода к социализму, последовательно сочетал идеи социализма с революционным демократизмом, с проповедью классовой борьбы. Как указывал В. И. Ленин, ‘…Чернышевский был не только социалистом-утопистом. Он был также революционным демократом, он умел влиять на все политические события его эпохи в революционном духе, проводя — через препоны и рогатки цензуры — идею крестьянской революции, идею борьбы масс за свержение всех старых властей’ {Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 20, с. 175.}.
Чернышевским высказано много положений, приближающих его к материалистическому пониманию истории. Наряду с апелляцией к естественным потребностям людей, он прекрасно определил движущую силу материальных факторов и потребностей народной жизни. Материальные потребности масс и их борьбы, по его мысли, составляют главный элемент истории. Победоносную силу социализма Чернышевский обосновывает тем, что этот строй выгоден простому народу во всех отношениях, и прежде всего в материальном. Далее, Чернышевский был убежден, что производство находится в наивыгоднейших условиях, когда удовлетворяет потребности народа, когда продукт является собственностью трудящихся. Отсюда и основная идея Чернышевского — о необходимости полного соединения качества собственника и работника в одном и том же лице.
Признавая историческую необходимость и известную прогрессивность капитализма, Чернышевский предвидел, что господство буржуазии не может дать счастья народу, и считал единственно плодотворным путем преобразования общества открытую борьбу классов, революционное восстание народа против всех и всяческих угнетателей. В отличие от зарубежных социалнстов-утопистов Чернышевский связывал освобождение трудящихся и рост их благосостояния не с буржуазными реформами, а с установлением нового, социалистического общественного строя. Из всех социалистов домарксова периода Чернышевский ближе всех подошел к научному социализму.
В своей революционной деятельности, литературных и ученых трудах и прежде всего в своей боевой публицистике Чернышевский выступил как представитель народных масс. Обо всех явлениях жизни он судил с точки зрения ‘простолюдинов’ и превыше всего ставил интересы многомиллионного трудового населения России.
‘Простолюдины’ находят,— писал он,— что для прочного улучшения их состояния нужны вещи, которые не нужны среднему сословию, которые во многом даже несовместны с выгодами среднего сословия. Оно испугалось этих новых требований, борясь против них в жизни, оно старается опровергнуть их в теории. Если это не изменится, если теория, созданная средним сословием, не будет перестроена сообразно потребностям нового, простонародного элемента жизни и мысли, она будет отвергнута — прогрессом, уже начавшим быть во вражде с нею’ (IX, 35—36). Констатируя обострение борьбы между материализмом и идеализмом, либерализмом и демократизмом, Чернышевский предсказывает неизбежность победы материализма, теории, отвечающей не только научной истине, но и интересам, потребностям, мировоззрению народных масс, а в литературе и эстетике — реализма, метода, раскрывающего народу ‘правду без прикрас’ и пробуждающего людей к протесту, решительным действиям. С этих позиций писалась революционером-публицистом статья ‘Не начало ли перемены?’ — обладавшая огромным политическиим подтекстом и содержавшая в себе сильнейший революционизирующий заряд.
Отличительная черта передовой русской общественной мысли России прошлого века — возрастание ее демократичности, действенного, общественно-активного характера, а потому — сближение с публицистикой. Стремление органически связать философские размышления с журналистикой, научную теорию с практикой, с революционной деятельностью в той или иной степени присуще всем работам Чернышевского, но в его публицистике эти черты достигают особой выразительности, универсальности, социально-политической значимости.
Под влиянием революционно-демократических идей публицистика приобрела в жизни русского общества исключительное значение. В силу своеобразия исторических условий России прошлого века художественная литература, литературная критика и тем более публицистика стали главным рупором прогрессивной мысли. Чернышевский утвердил за писателем вообще, а за литератором-политиком — особенно обязанность быть учителем общества, показал значение литературы и публицистики как ‘учебника жизни’.
Только те направления литературы, заявлял Чернышевский, достигнут подлинного расцвета и обогатят культуру народа, которые возникли под влиянием передовых взглядов и стремлений времени. И, напротив, безыдейная литература всегда будет пустой, чуждой народу. Лишь связь с передовыми идеями века делает ее популярной. Впервые в русской публицистике с такой яркостью и силой была намечена перспектива слияния передовой культуры и социалистической теории с массовым народным движением.
Для Чернышевского, как и всей передовой русской общественной мысли, характерно обостренное чувство движения, изменения мира, внимание к процессу формирования нового человека. Осмысляя общественную жизнь в ее развитии, ее прошлое, настоящее и будущее в движении от низших форм к высшим, он писал: ‘Действительность обнимает собою не только мертвую природу, но и человеческую жизнь, не только настоящее, но и прошлое, насколько оно выразилось делом, и будущее, насколько оно приготовляется настоящим’ (II, 103). Тем самым Чернышевский утверждал, что роль писателя-публициста не ограничивается одним лишь отображением окружающей действительности. Их задача — увлекать читателей в завтрашний день, учить бороться за него, быть активными участниками революционно-преобразующей деятельности человечества.
Сила публицистических произведений Чернышевского в том, что они несли в разночинную интеллигенцию и народ самые передовые идеи своего времени, были устремлены в социалистическое грядущее, о котором он вдохновенно писал. Убежденно призывал он позднее в романе (‘Что делать?’) бороться за это будущее, всеми силами приближать его.
Статья Чернышевского ‘Губернские очерки’ (1857) — блестящий образец подцензурной революционной публицистики конца 50—60-х годов. Чтобы обойти цензуру, в конце статьи указано, что ее автор не ставил перед собой цель говорить об общественных вопросах и предпочел ‘сосредоточить… внимание на чисто психологической стороне типов, представляемых Щедриным’. На первый взгляд, будто бы дело так и обстоит. Но при более внимательном ознакомлении со статьей мы убеждаемся в том, что основное содержание ее составляет мысль об обусловленности характеров средой и, далее, о необходимости революционного преобразования общества.
Веря в силу и будущее масс, критик ждал от писателей правдивого изображения народной жизни со всеми ее положительными и отрицательными сторонами. В 1861 году вышла книга рассказов Н. Успенского. В статье ‘Не начало ли перемены?’ Чернышевский высоко оценил эти рассказы. Главное их достоинство критик усматривает в том, что Н. Успенский пишет о крестьянах правдиво, как о равных, не фальсифицирует действительность. Взгляды Чернышевского на народ проникнуты здесь глубокой диалектикой. ‘Заслуга г. Успенского,— пишет Чернышевский,— состоит в том, что он отважился без всяких утаек и прикрас изобразить нам… массы и поступки, чувства и обычаи простолюдинов. Картина выходит вовсе не привлекательная: на каждом шагу вздор и грязь, мелочность и тупость.
Но не спешите выводить из этого никаких заключений о состоятельности или несостоятельности ваших надежд, если вы желаете улучшения судьбы народа, или ваших опасений, если вы до сих пор находили в себе интерес к народной тупости и вялости. Возьмите самого дюжинного, самого бесцветного, слабохарактерного, пошлого человека, как бы апатично и мелочно ни шла его жизнь, бывают в ней минуты совершенно другого оттенка, минуты энергичных усилий, отважных решений. То же самое встречается и в истории каждого народа’ (VII, 867—868).
Основное содержание статьи ‘Не начало ли перемены?’ — призыв к сближению с народом, к активному революционному действию. Эта статья — пример мастерского использования Чернышевским легальных средств борьбы революционно-демократической публицистики с самодержавием, его политической системой и идеологией. Так, в статье ‘Не начало ли перемены?’ критик ставил вопрос о жизненной необходимости прихода нового героя — сознательного борца против самодержавно-крепостнического строя. Особую значимость ряда образов в произведениях Н. Успенского он видит в том, что настоящие борцы за народ начинают выходить из среды самого народа. Нередко общественный протест людей из народа еще непоследователен, но он органичен, выражает глубочайшие процессы внутри трудовых масс, единственной силы, способной осуществить освобождение и обновление страны.
Общественный смысл спора о характере героя эпохи наглядно раскрылся в статье Чернышевского о повести Тургенева ‘Ася’ ‘Русский человек на rendez-vous’.
На развитие героя русской литературы Чернышевский смотрит исторически. С огромным вниманием и проницательностью он всматривался в образы, созданные крупнейшими писателями его времени, старался найти в них отражение передовых общественных влияний. Он отвергает мнение критика Дудышкина, будто бы Онегин, Печорин, Бельтов, Рудин списаны друг с друга,— мнение, основывающееся лишь на том, что все они ‘лишние люди’, не находящие своего счастья. Чернышевский же более точно характеризует их как представителей четырех эпох общественного развития, которым они принадлежат.
Чернышевский не отождествляет Онегина, Печорина, Бельтова и Рудина с трусливым героем повести ‘Ася’. Этот тип иллюстрирует вырождение ‘лишнего человека’ в пошлого либерала. Революционные демократы, развенчивая ‘лишних людей’, призывали к слиянию высоких стремлений с практической деятельностью.
Подчеркивая социальную остроту протеста, историческую эволюцию ‘лишнего человека’, Чернышевский различает две тенденции. Первая линия развития общественных поисков мятущегося ‘лишнего человека’ ведет к углублению социального протеста, к историческому перерастанию его в революционные настроения и действия. Другая тенденция исторического развития ‘лишнего человека’ приводит к индивидуалистической ограниченности, к окончательному отказу от практического действия, к капитуляции перед обывательщиной, большей частью — к вырождению в обычного либерала.
Развенчание Чернышевским ‘выродившегося’ ‘лишнего человека’ — героя повести ‘Ася’, отрицание в его лице психологического облика культурного рефлексирующего дворянина составляют одну из ярких глав борьбы идей в истории литературы.
Ленину был внутренне близок деятельный характер Чернышевского, революционного писателя-публициста и борца. Ленин видел заслугу Чернышевского в том, что он показал, каким должен быть революционер, каковы его жизненные правила, как он должен идти к своей цели, какими способами и средствами добиваться ее осуществления. Ленину была очень дорога напряженность мысли Чернышевского, его настойчивость в утверждении новаторских путей в развитии общества, науки и искусства.
М. Эссен вспоминает: ‘Чернышевского Ленин считал не только выдающимся революционером, великим ученым, передовым мыслителем, но и крупным художником, создавшим непревзойденные образы настоящих революционеров, мужественных и бесстрашных борцов типа Рахметова.
— Вот это настоящая литература, которая учит, ведет, вдохновляет’ {Цит. по кн.: Ленин В. И. О литературе и искусстве. M.. 1967, с. 651.}.
В словах ‘учит, ведет, вдохновляет’ превосходно выражена духовная нравственно-формирующая суть русской передовой литературы и публицистики, и более всего — публицистического творчества Н. Г. Чернышевского.