В. . Коммиссаржевская за кулисами и на сцен
——
Юрій Озаровскій.
В. Ф. Коммиссаржевская за кулисами и на сцене, Озаровский Юрий Эрастович, Год: 1910
Время на прочтение: 6 минут(ы)
‘Аполлонъ’, No 6, 1910
Я очень хорошо помню ея дебютъ на нашей сцен (Александринской). Это было въ ‘Бо бабочекъ’.
Съ нетерпніемъ ждалъ я репетиціи, о В. Коммисаржевской много говорили въ трупп посл выступленія ея въ Озеркахъ. Я вижу, какъ . А. едоровъ-Юрковскій знакомитъ ее съ участвующими въ пьес. Вижу стройную, съ прекрасно-поставленной головой, фигуру молодой женщины, шапку разсыпающихся пепельныхъ волосъ, широко ‘отверстые’ — именно, отверстые — темные глаза… Лицо было блдно и тогда уже покрыто морщинками… Бросался въ глаза непомрно высокій воротникъ платья — постоянная особенность туалета Коммиссаржевской…
Вотъ она стоитъ въ кружк артистовъ. Ее привтствуютъ, забрасываютъ вопросами… Громче и выразительнй другихъ раздается голосъ Ант. Ив. Абариновой, этого ласковаго солнышка всхъ дебютантовъ и новичковъ… Коммиссаржевская всмъ успваетъ отвтить и отвтить ясно, не по русски: безъ комканія словъ, безъ излишества улыбокъ и рукопожатій. ‘Какъ она красиво держитъ себя’ — мелькнуло у меня въ голов…
Вотъ приближается и моя съ нею сцена… Она сама подходитъ ко мн и по товарищески протягиваетъ руку. Глаза такъ смются, что мн сразу хочется сдлаться ея пріятелемъ…
— Ну, съ вами-то — говоритъ она,— мы наврное подружимся: вдь я тоже ученица Владиміра Николаевича (Давыдова)… Притомъ, вы, наврное, любите шалости?
— То есть?
— Ну, напримръ, — сразу изъ театра пойти осматривать какія нибудь рдкости — музей восковыхъ фигуръ, кабинеты испанской инквизиціи и т. д.
— Конечно, конечно — радостно бормочу я.
— Вотъ и отлично! Когда мы будемъ уставать отъ работы и всякихъ закулисныхъ учтивостей, мы будемъ удирать съ вами изъ театра и осматривать что-нибудь диковинное… Я уже кое что намтила для перваго раза.
— А что?
— Вы никогда не видли живой фотографіи?..
— Нтъ, слыхалъ только.
— Ну вотъ, а въ Пассаж показываютъ живую фотографію. Какъ только наладятся репетиціи, мы отправимся съ вами изъ театра и вдосталь наглядимся диковинкой.
— А какъ вы думаете — спрашиваю я — скоро наладятся репетиціи?
Вра едоровна прыскаетъ отъ смха и убгаетъ на сцену…
Не прошло и десяти дней, какъ мы побывали въ Пассаж и видли первые не столь еще наглые успхи кинематографа: бгъ охотничьей собаки и барьерную скачку драгунскаго корнета…
Въ послдующіе разы м.ы побывали и гд то на Невскомъ, гд показывалось ‘Морское чудище’ — ‘Человкъ-рыба’, и въ музе восковыхъ фигуръ, и любовались гд то за Казанскимъ соборомъ стройнымъ сложеніемъ ‘обитателей острововъ Самоа’…
Была прекрасная петербургская весна. Посл приподнятаго настроенія репетицій, весело было бгать по улицамъ Петербурга, длясь мимолетными впечатлніями отъ всего видннаго и слышаннаго.
И во все остальное время совмстной службы моей съ Врой едоровной въ театр я всегда любовался въ ней необычайно привлекательной, милой шаловливостью, какой умла она облечь свои воспріятія вншней жизни, имющія такое значеніе во всякой артистической дятельности…
Говорить о блистательной фантазіи Коммиссаржевской, о выдающемся ум ея, объ ея исключительной чуткости, о ея большой духовной настроенности и благородной вол — значило бы анализировать ея сценическія созданія, сплошь проникнутыя этими элементами ея души. Это — дло художественной критики, да, наконецъ, все это разумется само собой, когда говоришь о такомъ выдающемся х_у_д_о_ж_н_и_к_ с_ц_е_н_ы, какимъ была Вра едоровна. Мн же, пишущему эти строки цликомъ еще подъ впечатлніемъ ужасной катастрофы, хотлось бы въ бгломъ наброск оттнить въ артистической физіономіи Коммиссаржевской ту сторону души ея, присутствіе которой я ощущалъ только у немногихъ избранниковъ сцены. Повторяю, это — прелестная, дтски-граціозная шаловливость, какой окрашивается все бытіе такихъ избранниковъ, въ т минуты отдыха, когда они не захвачены служеніемъ Аполлону. И въ этомъ — поистин, наглядное подтверженіе мысли о художник сцены, какъ о м_у_д_р_о_м_ъ р_е_б_е_н_к_ и, стало быть,— р_е_б_е_н_к_ прежде всего.
Когда имешь дло съ крупнымъ артистомъ, все въ творчеств его невольно окрашиваешь красками его таланта и перестаешь видть и осязать отдльно т элементы творчества, которые не обусловливаются только ‘даромъ небесъ’, а лежатъ въ сфер техники, школы. Коммиссаржевская такъ умла заворожить зрителя своей артистнческой’ личностью, что онъ и не подозрвалъ о громадной школ, и мимической, и тональной, которую прошла и въ продолженіе всей своей дятельности проходила артистка, чтобы найти ближайшіе пути для своего блестящаго дарованія (вдь въ этомъ все ‘освобождающее’ значеніе техники). Задумывался-ли когда-нибудь ‘поклонникъ’ Коммиссаржевской о томъ, каковы свойства рчи ея, какъ она дышитъ, какъ владетъ голосомъ, каково ея произношеніе, какъ она образуетъ мелодіи, какъ мняются тембры ее голоса? Разв отдавалъ себ этотъ поклонникъ ясный отчетъ въ томъ, каковы пластическія средства артистки. и какъ пользуется она ими для созданія тхъ или иныхъ мимическихъ моментовъ?..
Конечно, нтъ!
Но не можетъ этого не видть актеръ. И — если онъ сколько-нибудь разбирается въ геометріи своего искусства — не иначе, какъ съ величайшимъ уваженіемъ, отзовется онъ о заслугахъ Коммиссаржевской въ области драматической техники.
Русскіе актеры и актрисы, не исключая подчасъ самыхъ выдающихся, въ большинств случаевъ не могутъ похвастать эстетичностью своей рчи, въ смысл звука. ‘Что-то мало интеллигентное, что-то недостаточно духовное облекаетъ ее’ — говоритъ опытный театралъ о рчи нашихъ драматическихъ примадоннъ. ‘Короткое (тривіальное, ибо частое и слышное) дыханіе, недостаточно освобожденная отъ безполезныхъ треній дикція, неточная и потому некрасивая даже на глазъ артикуляція звуковъ, неумлое пользованіе рчевымъ амбушюромъ, какъ резонаторомъ’ — скажетъ о томъ же самомъ актеръ со школой.
Рчь Коммиссаржевской, не говоря уже о необыкновенно красивомъ голос ея, по самой дикціи была воплощенной музыкой. Только съ такой дикціей и можно мыслить актрису ‘н_о_в_а_г_о’ русскаго театра. Но думать, что дикція Коммиссаржевской вмст съ рдкимъ талантомъ ея были для нея только даромъ Неба, безусловно неосновательно. Пишущій эти строки лучше кого-либо знаетъ, сколько честнаго труда и тонкаго вкуса вложено было артисткой въ разработку вещества звука. Вполн раздляя мое мнніе о благородно небрежномъ звук, какъ основ фонетической дикціи, покойная артистка не пренебрегала ни однимъ указаніемъ, ни со стороны теоріи, ни со стороны практики вопроса, и путемъ настойчивыхъ упражненій добивалась того аристократизма звука, котораго театралы или не замчали за очарованіемъ духомъ артистки, какъ отдльное явленіе, или, если и замчали, то относили цликомъ на счетъ ея таланта.
А голосъ Коммиссаржевской? Неужели вы полагаете, что это былъ только даръ — пусть тлесный, но все же даръ природы? Какъ вы ошибаетесь… Въ этой области Коммиссаржевская обладала несравненной школой. Получивъ прекрасную подготовку с_л_у_х_а, прежде всего въ класс своего отца, Вра едоровна затмъ не только не избгала дополнительныхъ вліяній, но со всею страстностью изысканно-артистической натуры искала ихъ въ теченіе всей своей дятельности. Сознательность ея въ сфер вокальнаго искусства рчи была совершенно исключительной, здсь она приближалась къ предламъ, которые могутъ рисоваться только тонкимъ теоретикамъ. Особенно интересны были взгляды ея на роль т_е_м_б_р_о_в_ъ голоса, этихъ красокъ тональной палитры актера.
А пластическая выработка Коммиссаржевской? Укажите мн другую русскую актрису, которая бы съ такой элегантной простотой держалась на сцен… Кто, кромѣ, В. ., обладалъ на сцен секретомъ роста и стройности? Въ сущности, совсмъ небольшаго роста, съ худенькой, что называется, щупленькой фигуркой, она всегда, когда только хотла, достигала желательнаго эфекта — и ужъ конечно, не высокими каблуками и иными ‘наращиваніями’ фигуры но тремъ измреніямъ… Нтъ, только умніемъ д_е_р_ж_а_т_ь, н_е_с_т_и свою фигуру можно объяснить пластическія трансформаціи артистки… А этотъ гордый поставъ головы? а эта легкая, полная радостно устремляющейся воли, походка, а этотъ ясный, нсколько лаконическій жестъ, всегда сдержанный, ибо, благодаря прекрасно разработанному голосу, любой тональный пассажъ могъ даваться артисткой безъ никчемныхъ, въ конц концовъ, хватаній себя за голову и прикладываній рукъ къ груди.
И въ области мимики Коммиссаржевская достигла многаго, благодаря энергичной работ надъ собой. Я помню, сколько усилій въ этомъ смысл вложила она въ роль Дездемоны, когда ей пришлось играть ее во время гастролей геніальнаго Сальвини.— ‘Мой жестъ мшаетъ мн играть такъ, какъ я этого хочу’ — говаривала она мн въ ту пору. И нужно было видть ходъ всхъ репетицій, чтобы убдиться въ огромной побд, одержанной артисткой надъ самымъ страшнымъ врагомъ всякаго драматическаго художника — надъ самимъ собой.
Величайшая, впрочемъ, побда Коммиссаржевской изъ всхъ когда либо ею одержанныхъ, была побда надъ собственнымъ т_е_м_п_е_р_а_м_е_н_т_о_м_ъ, который далеко не всегда былъ на сцен такимъ, какимъ знали его ея почитатели въ послдніе періоды ея дятельности.
Посл перваго же дебюта своего на Александринской сцен Коммиссаржевская упрочила за собой въ трупп репутацію актрисы съ выдающимся дарованіемъ, съ хорошей школой, тонкимъ вкусомъ, но темпераментъ артистки довольно продолжительное время оставался словно ‘подъ подозрніемъ’. Актриса ‘съ какимъ-то интереснымъ холодкомъ’ — говорили про Коммиссаржевскую актеры Александринскаго т. того времени. ‘Интересный холодокъ’ очень занималъ и меня… Всей душой врилъ я и тогда уже въ талантъ, а стало быть и въ темпераментъ В. ., но что-то было въ немъ такого, что не сразу поддавалось анализу. Только въ послдующіе сезоны я могъ окончательно разобраться въ дарованіи артистки: это былъ ‘н_о_в_ы_й’ артистическій темпераментъ — темпераментъ не героическій, не романтическій, не сентиментальный, не чувственный,— вообще, ни въ какой мр не темпераментъ к_р_о_в_и, но темпераментъ, если можно такъ сказать, и_д_е_а_л_и_с_т_и_ч_е_с_к_і_й, темпераментъ н_е_р_в_о_в_ъ — темпераментъ, какой намчался уже и у предшественницъ Коммиссаржевской, но всегда съ примсью сентиментальности или неврастеніи. Какая-то нудная, жалобно-слезливая нотка звучала всегда въ тон молодыхъ русскихъ актрисъ, непосредственно предшествовавшихъ Коммиссаржевской. И только у ней одной тонъ звучалъ свободно и ясно, какъ голосъ тонкихъ, подъ часъ необычайно тонкихъ, но всегда бодрыхъ, здоровыхъ, я бы сказалъ ‘свтлыхъ’ нервовъ… Тонъ ея — это была музыка души ея, изысканно-женственной, но вольной и ясной, музыка темперамента, безконечно нжнаго, но лишеннаго хотя бы и малйшей доли н_е_р_в_о_з_н_о_с_т_и, этого бича русской и жизненной, и художественной психологіи. И пока наука о душ человческой еще только нащупываетъ этотъ новый темпераментъ — н_е_р_в_н_ы_й (въ новйшей психологіи, дйствительно, мало по малу начинаетъ опредляться этотъ ‘пятый’ темпераментъ), Коммиссаржевская всмъ характеромъ своего творчества сумла утвердить этотъ н_о_в_ы_й в_и_д_ъ темперамента, какъ несомннное явленіе душевно-тлесной жизни человка.
Но это не сразу удалось ей. Сначала репутація темперамента ея, какъ темперамента ‘съ холодкомъ’ вызывала въ ней много тревогъ и волненій. Потомъ мало удававшіяся попытки ‘утеплить’ игру съ помощью бытового репертуара (репертуара Островскаго и его малоубдительныхъ подражателей), затмъ опыты съ иностранной ‘психологической’ драмой прибавляли только смуту къ и безъ того мучительнымъ колебаніямъ артистки. Въ критик и суд товарищей Коммиссаржевская стала находить поддержку въ ея стремленіи ‘улучшить’ свой темпераментъ. Но внутреннее сознаніе артистки лучше всякихъ указаній извн убждало ее, на какое художественное самоубійство толкаетъ ее ‘старый’ вкусъ, и она съ нетерпніемъ ждала роли, которая дала бы выходъ ея ‘новому’ темпераменту. Судьба ей улыбнулась: на горизонт русскаго театра легкой воздушной линіей обозначался летъ нжно-загадочной ‘Чайки’ — этого символа н_о_в_о_й русской драмы, и В. ., сумвшая изумительно воплотить образъ Нины Зарчной, сразу и уже безповоротно оцнила особенность своего дара.
Передъ ней открывалась на Императорской сцен поприще первой драматической артистки. Но вра въ свое призваніе н_о_в_о_й русской актрисы заставило ее покинуть Александринскую сцену съ ея всегда ‘всестороннимъ’ репертуаромъ и, дйствительно, холоднымъ темпераментомъ завдывавшихъ этимъ репертуаромъ. Предпринятая В. . поздка по Россіи, предшествовавшая учрежденію ею въ Петербург своего театра,— уже полное утвержденіе художественной личности артистки и прежде всего ея ‘новаго’ темперамента. Дальнйшіе художественные опыты Коммиссаржевской, всегда искренніе и благородные, только этапы ея э_с_т_е_т_и_ч_е_с_к_а_г_о роста, но не и_н_д_и_в_и_д_у_а_л_ь_н_о-п_с_и_х_о_л_о_г_и_ч_е_с_к_а_г_о, уже вполн къ тому времени опредлившагося.
Коммиссаржевская, какъ артистка, была совершенно ясна для себя: ея задачей было созданіе на сцен музыки н_о_в_о_й женской души при посредств н_о_в_а_г_о музыкальнаго орудія — т_е_м_п_е_р_а_м_е_н_т_а б_е_з_к_о_н_е_ч_н_о т_о_н_к_и_х_ъ, н_о в_с_е_г_д_а б_о_д_р_ы_х_ъ и с_в__т_л_ы_х_ъ н_е_р_в_о_в_ъ.