Упадок общественного мнения, Свенцицкий Валентин Павлович, Год: 1910
Время на прочтение: 3 минут(ы)
———————
Публикуется по: Свенцицкий В. Собрание сочинений. Т. 3. М., 2014. С. 617-619.
———————
Есть такой писатель — В. Розанов.
Пишет он давно, много, обо всём и в разных изданиях.
Фигура замечательная. Писания его могли бы дать любопытнейший материал для изучения ‘идейного нигилизма’. Полный беспринципности, самого беззастенчивого попрания сегодня того, что только что защищалось вчера.
Меняются убеждения, меняются времена, события, настроения. И нельзя писателя упрекать за то, что он на протяжении десятков лет, может быть, и не раз, и не два, коренным образом менял свои убеждения.
Кто ищет, живёт и мыслит, тот не может не изменяться.
Но В. Розанов — нечто совсем другое.
Он пишет единовременно в нескольких изданиях и пишет совершенно разное.
Уж про то, что год или два назад он писал не то, что сейчас, — об этом даже и говорить не приходится.
Нет. Теперь, в один и тот же месяц, иногда день, в разных изданиях и разных городах, появляется нечто взаимно друг друга исключающее.
В каждом издании помещается то, что подходит под направление данного издания.
В ‘Русской мысли’ — под ‘Русскую мысль’. В ‘Московском еженедельнике’ — под ‘Московский еженедельник’ В ‘Новом времени’ — под ‘Новое время’. В ‘Русском слове’ — под ‘Русское слово’.
И что всего замечательнее, — что в каждом из этих изданий, помещая взаимно исключающие друг друга статьи, В. Розанов искренен.
Какое-то поистине сверхъестественное перевоплощение!
В самом деле.
В ‘Новом времени’ — Розанов самый суровый консерватор, почти Меньшиков. До циничности беззастенчиво проповедует реакцию. В ‘Русском слове’ — он защищает прогресс, обличает гасителей свободы на Руси, радикал, почти революционер. В ‘Русской мысли’ — В. Розанов не только не христианин, он открыто вышучивает идею Божества и глумится над религиозным мировоззрением, противопоставляя вере в промысел веру в ‘жёлтенький рубль’ (см. его статью о ‘Бранде’). В ‘Московском еженедельнике’ и, особенно, в ‘Русском слове’ — он какой-то благочестивый церковный староста, в каждой почти статье осеняющий себя ‘крестным знамением’.
Факт изумительный, в русской литературе беспримерный и в некоторых отношениях загадочный.
Не менее загадочным представляется и другой факт: отношение к В. Розанову русской печати.
Но здесь ‘загадочность’ быстро рассеивается, если вдуматься в этот факт поглубже.
В самом деле, разве не странно, что В. Розанова, печатающего в ‘Новом времени’ чудовищные вещи, как ни в чём не бывало пускают к себе ‘прогрессивные’ издания? И странно, и нет.
Когда-то Вл. Соловьёв назвал В. Розанова за его статью о свободе совести — ‘Иудушкой’.
Теперь этот ‘Иудушка’ написал в ‘Новом времени’ статью о революции, перед которой бледнеет всё написанное им двадцать лет назад.
За полной своей подписью В. Розанов пишет, что русские писатели — Чернышевский, Писарев, Добролюбов, гордость и утешение русского народа, — что вся молодёжь русская была гасительницей духа на Руси, что цензура и казни и всё, что пережила наша страна, — всё от них.
Я спрашиваю, напиши что-либо подобное писатель двадцать пять — тридцать лет назад, — разве пустил его к себе хотя бы один уважающий себя журнал, хоть одна претендующая на влияние газета?
Никогда!
Мог ли бы ‘В. Розанов’ появиться в ‘Русской мысли’ рядом с именами Гольцева, Михайловского, Шелгунова, Глеба Успенского?
А с именами Струве и Кизеветтера он появится как ни в чём не бывало!
Вы скажете: раньше было меньше терпимости к чужому мнению.
Нет! Было больше искреннего негодования при виде человеческой мерзости.
По поводу статьи В. Розанова пожимают плечами. ‘Оригинальный’ Розанов, говорят они, напечатал возмутительную статью.
Вот и всё.
Но ‘оригинальный’ Розанов присылает ‘прогрессивную’ статью, и его печатают как ни в чём не бывало.
Вся суть не в широте, не в ‘терпимости’, а в страшном упадке и разложении общественного мнения.
Нет в обществе живой силы негодования, и оно не может на мерзость ответить той силой презрения, которая была в нём раньше.
Скажете: ‘репрессии’?
Нет, тут дело не в репрессиях.
И раньше репрессий было столько же или почти столько же. Но общество умело любить своих вождей, выразителей народной мысли и народной совести. Умело любить и умело ненавидеть тех, кто осмеливался забрасывать их грязью.
А теперь ‘оригинальный’ Розанов может плевать на них сколько ему вздумается, и все будут только пожимать плечами, а прогрессивные газеты и журналы печатать его статьи без малейшего опасения потерять доверие и уважение общества..
‘Прогрессивным’ органам бояться нечего! Они боятся только штрафов и общественного мнения.
Но за Розанова не штрафуют.
А общественного мнения в России сейчас нет.