Улиссъ у Алькиноя.
(Отрывокъ изъ Гомеровой Одиссеи.)
‘Встникъ Европы’. Часть XXXVIII, No 7, 1808
Улисс у Алькиноя, Гомер, Год: 1808
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Стихотворецъ Демодокъ воспваетъ, по просьб Улисса, введеніе деревяннаго коня во внутренность Трои. Пснь его трогаетъ Улисса, который не можетъ воздержаться отъ слезъ. Царь Алькиной, оказавшій Улиссу гостепріимство, желаетъ знать, кто онъ, откуда и что видлъ. Переводчик сохранилъ въ стихахъ своихъ Греческій размръ.
……И пснопвецъ (Демодокъ), исполненный Бога, вщаетъ:
Уже корабли, благолпно устроенны, въ море готовы,
И хитрыя чада Аргоса, таясь на брегу искривленномъ,
Предъ станомъ, при соснахъ горящихъ, сидятъ въ ожиданіи темномъ,
Тогда знаменитый Улиссъ, младая дружина героевъ,
Сокрытые въ махин дивной, у вратъ Иліона отверстыхъ,
Ршительны, хладны, какъ смерть, внимаютъ враговъ совщанья.
Еще колебался народъ — одни предлагали, поспшно
Чудовищны ребра пронзить испытующей мдью,
Иные, восхитить коня на утесъ и въ бездну низвергнуть,
Иные желали, Безсмертнымъ принесть въ благочестную жертву. —
Пріятно и праведно всмъ показалось послднее слово. —
И се разтворился въ стнах Иліонъ — воспріять свою гибель!
Громада, шатаясь со скрыпомъ, несетъ разрушенье по стогнамъ! —
Потомъ воспваетъ пвецъ: какъ Аргивцы, въ желанное время,
Исторгшись изъ хитрыхъ затворовъ, изъ вольнаго плна,
Ударили съ шумомъ на стражу, объятую жалкой дремотой,
Смущенны, безгласны, постигнуты часомъ внезапнымъ,
Какъ тни, не видятъ, не пріемлютъ, безъ ратныхъ доспховъ! —
Но быстропарящій Улиссъ къ чертогамъ Дейфоба стремится,
Арею подобный, свирпый, съ подобнымъ себ Менелаемъ,
Тамъ ярая сча кипла, мечи объ мечи ударялись!
Но скоро, водимыи Минервой, Улиссъ увнчался побдой! ~
Сіе воспвалъ Домедокъ, вдохновенный пвецъ Алкиноя.
Но сердце Улисса, томясь, въ печаль погрузилось,
Герой воздыхалъ, и ланиты покрылись слезами,
Такъ нжна супруга скорбитъ о любви своей — миломъ супруг,
Который погибъ предъ очами отеческа града и братій,
Погибъ, подвизаясь отвесть злоключенья годину свирпу
Отъ родины, прежде блаженной, отъ чадъ, украшенія дома! —
Нещастная видитъ супруга, какъ страждетъ въ бореніи смерти,
Къ нему приникаетъ, и бьется и ноетъ… но изверги люты,
Какъ гладные зври, стеклись, отъ милыхъ остатковъ отторгли, —
И се повлеклася невольница къ нужд и вчному горю!
Влечется во чуждую землю, къ печалямъ и тяжкой работ!
И прелесть младая на вки угасла на томныхъ ланитахъ!
Такъ, скорбью сндаемъ, Улиссъ проливалъ неотрадныя слезы,
Но, мудрый и скромный, таилъ отъ бесды онъ радостной слезы. —
Единъ Алкиной, присдящій герою, съ болзнію, ихъ видитъ,
Чувствительный, нжный Владыка стенанія странника внемлетъ,
И съ кротостью сладкой гласитъ предъ сонмомъ сыновъ мореходныхъ,
Внемлите, еакцовъ преславные Князи и Власти!
А ты, Демодокъ, повели престать бряцающей арф,
Не къ радости арфа твоя, не къ радости общей бряцаетъ!
Въ часы пированья, при сладостномъ пніи струнъ оживленныхъ,
Уныніе мрачно на мигъ не оставило милаго гостя…—
Сндающа горесть лежитъ глубоко въ его сердц!
Умолкните псни! да чистую радость раздлятъ согласно
И гость и хозяинъ: обычай таковъ на соборищ братій!
Но коль уготовано все для почтеннаго мужа, несите,
Представьте дары драгоцнны, которыми чтитъ его дружба!
Какъ брат, какъ родимый, любезенъ намъ странникъ нещастный!
Любезенъ онъ сердцу, не чуждому Бога и добрыя вры! —
А ты не скрывайся отъ насъ чрезъ вымыслы хитросплетенны,
Возлюбленный странникъ! — Ахъ! искренность — жизнь и веселье бесды.
Повдай, какъ звали тебя твой отецъ, и матерь, и нжные братья?
Гд область, гд град, возпріявшій въ теб гражданина,
Всякъ смертный иметъ надежную собственностъ — имя!
Убогій и знатный наслдуютъ имя съ рожденьемъ,
И матерь съ улыбкою первой его величаетъ.
Повдай мн землю, и племя, и щастливый домъ воспитанья!
Тогда совщаемъ въ соборъ, устроить твое возвращенье.
еакцы не вдаютъ нужды въ пловцахъ искушенныхъ,
Извстны имъ нравы различны, обычай, законы народовъ,
И близость и дальность градовъ и поля благодатны,
И быстро преплаваютъ воды, одянны бурей и нощью!
Имъ страхъ не извстенъ въ моряхъ, не вдома гибель въ пучин. —
Но нкогда — такъ прорицалъ мой отецъ Навзитоосъ —
Въ ужасное время, землями трясущій Посейдонъ,
Возтребуетъ жертв отъ пловцовъ, безбдно, безъ страха,
Такъ долго сртавшихъ брега отчизны любезной,
Возтребуетъ грозно, — и море въ свирпомъ волненьи
Пожретъ еакійскій корабль, ухищренно созданный,
И градъ сей запретъ неприступной скалою гранита!
Такъ старецъ прорекъ знаменитый….. да будетъ воля святая,
Исполнить обт сей, или не исполнить во благо!
Но, странникъ! не медля, открой мн желанную правду:
Гд былъ ты, что видлъ, и что претерплъ, неповинный!
Цвтутъ ли еще на земл народы и грады блаженны?
Ахъ, тяжко услышать, что есть под сіяющимъ ебомъ
Досел вертепы людей, незнакомыхъ ни съ врой, ни съ правдой!
Обрадуй, еще ль благоденствуютъ страннопріимцы,
Носящіе въ сердц любовь и къ Богамъ почитанье? —
Почто ты рыдаешь? Вщай о племени славныхъ Аргивцовъ!
Почто ты рыдаешь, какъ псни гласятъ о судьб Иліона?
Погибнутъ: таковъ былъ совтъ неминуемый Неба!
Подъ сильною дланью Безсмертныхъ, мы ходимъ и дышемъ,
И дивны дла ихъ гласятся во благо потомковъ!
Иль — можетъ быть — сродникъ твой палъ под стнами Пріама,
Почтенный и добрый, иль зять или братъ твой,
По крови ближайшій, единаго племени отрасль?
Иль другъ незабвенный, герой благороднаго сердца?
Ахъ, мене ль брата, безцннаго брата любезенъ
Прямой, несомннный другъ, благотворнаго Неба даянье?…
Съ Греческаго, Мрзлквъ.