Уголок Москвы, Александров Владимир Александрович, Год: 1891

Драматургия
Время на прочтение: 66 минут(ы)
Скачать в PDF

УГОЛОКЪ МОСКВЫ

КОМЕДІЯ ВЪ ЧЕТЫРЕХЪ ДЙСТВІЯХЪ

Соч. Влад. Александрова.

Изданіе редакціи журнала ‘Артистъ’.

МОСКВА.
Типо-лит. Высочайше утверж. Т-ва И. Н. Кушнеревъ и К, Пименов. ул., соб. д.
1891.

Къ представленію дозволено. С.-Петербургъ, 21-го октября 1891 г. No 4893.

ДЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА:

Валентина Григорьевна Крупчанинова, молодая вдова, милліонерша.
Анна Власьевна, ея бабушка.
Клавдія едоровна, молодая двушка, дальняя родственница Крупчаниновой.
Степанъ Николаевичъ Дробовскій, недавно появившійся въ московскомъ обществ.
Александръ Сергевичъ Желзновъ, техникъ, управляетъ фабрикою Крупчаниновой.
Аркадій Ивановичъ Михевъ, художникъ.
Елена Михайловна, дама среднихъ лтъ.
Василій Александровичъ, ея мужъ, фабрикантъ.
Григорій Ивановичъ Соборскій, близкій человкъ въ дом Крупчаниновой.
Никандръ Петровичъ Перевертышевъ, молодой человкъ.
Михаилъ Сергевичъ Унетскій, студентъ, женихъ Клавдіи.
Лазарь Аветычъ Бажановъ, дисконтеръ.
Гости, цыгане, прислуга.

Дйствіе происходитъ въ Москв и на подмосковной дач.

1-е и 2-е — на дач Крупчаниновой, 3-е — въ квартир Дробовскаго, 4-е — въ городскомъ дом Крупчаниновой.

Между 1-мъ и 2-мъ дйствіями — около мсяца, между 2-мъ и 3-мъ — 2недли, между 3-мъ и 4-мъ около мсяца.

ДЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

Гостиная на дач Крупчаниновой, посредин дверь на террасу въ паркъ, направо и налво дверь. Обстановка роскошная, но дачная.

ЯВЛЕНІЕ 1-е.

Анна Власьевна, Клавдія, Уметскій.

Анна Влас. Что вы ссоритесь? Изъ за чего? Слушаю, не пойму.
Клавд. Какъ изъ-за чего? Посудите, бабуся, разв я не права?
Уметск. Еще бы, ты всегда права.
Клавд. Пожалуйста, безъ ироніи… Мы знаемъ, что вы умете осмять…
Уметск. Ну, и глупости говоришь.
Клавд. Гд намъ съ вами разговаривать.
Анна Влас. Да ссоритесь-то изъ-за чего?
Клавд. Часто онъ къ намъ ходитъ? Часто, я васъ спрашиваю? Нтъ, бабуся, только вы ему не мирвольте…
Анна Влас. Ну рдко, такъ вдь онъ занятъ, наукой занимается, глупая!
Клавд. Во-первыхъ, экзамены еще не скоро, въ октябр, а во-вторыхъ, къ товарищамъ находится время въ Сокольники здить. Самъ, бабуся, разсказываетъ. Тамъ веселе?
Уметск. Да, веселе! Ну, и успокойся.
Анна Влас. Э, паренекъ, а ты жару сбавь, ишь раскипятился, ишь сердитый какой. Говори хоть ты толкомъ, отъ нея не добьешься. Отчего рдко ходишь?
Уметск. Правду желаете знать?
Анна Влас. Извстно, правду.
Уметск. Противно у васъ.
Клавд. Вотъ видите, бабуся, видите, что онъ говоритъ, скверный мальчишка!
Анна Влас. А ты молчи. Дай мн слово сказать. Что же такъ, Мишенька, чмъ такъ противно у насъ стало, кто не угодилъ, за что не милы стали?
Уметск. Эхъ, Анна Власьевна, не то говорите. Вс вы мн милы, всхъ васъ люблю. Сами знаете, нтъ у меня родныхъ, ваша семья мн одна близка… Не забуду и одолженій Валентины Григорьевны, никогда. Помню, мать поддерживали, мн помогли въ гимназіи, да и здсь на первыхъ шагахъ… Все помню, а не хожу часто по двумъ причинамъ.
Анна Влас. Какія такія?
Клавд. Вотъ, пусть разскажетъ. Разскажи же, миленькій.
Уметск. Не ко двору я здсь. Когда на фабрик вы жили,— сами знаете, на каникулы прідешь бывало, да цлые дни у васъ…
Анна Влас. А теперь что же?
Уметск. Просто тамъ было, и люди простые. А здсь, эти два года, все на новый ладъ, по столичному. Можетъ быть, оно такъ и слдуетъ, да мн-то здшняя компанія не по душ… Не золото это и не серебро, а такъ аплике, да прохвосты. Вотъ вамъ и весь сказъ.
Анна Влас. Охъ, и по мн, миленькій, на фабрик лучше, по душ. Да нельзя, Леля молода, въ эдакіе годы вдовой скучно оставаться, ну а тутъ городъ большой, судьбу свою скоре встртитъ. А ужъ расходы, расходы просто у меня сердце изболло, эдакая уйма денегъ идетъ!
Уметск. Я этого не касаюсь, не мое дло, да и наконецъ Валентина Григорьевна, сколько я знаю, не проживаетъ и дохода.
Анна Влас. Гд же прожить въ годъ 600 тысячъ, шутка-ли?
Клавд. Нтъ, пусть и другую причину скажетъ.
Уметск. И скажу, при бабушк повторю… Не сомнваешься… кажется, что люблю тебя, люблю всмъ сердцемъ… Ну, кончу курсъ, добьюсь положимъ мста, повнчаемся, такъ вдь не десятки тысячъ намъ придется проживать, а дай Богъ тысячу… А здсь ты къ какой жизни привыкаешь? Платье, не платье…
Клавд. Врешь.
Уметск. Театры, пикники…Посл такой жизни, какой теб покажется жизнь въ глухомъ городишк? ‘Не ходишь, не ходишь’! Ты бы спросила, что у меня на душ, легко ли?
Клав. (тихо). Ты меня избалованной считаешь? Думаешь, роскошь дороже любви твоей. (Въ голос слышны слезы.) Стыдно, Миша, стыдно. (Заплакала.)
Уметск. Ну вотъ и слезы! И къ чему этотъ разговоръ заводить было… Эхъ, скоре бы зима, да экзамены кончились…

ЯВЛЕНІЕ 2-е.

Валентина (выходитъ изъ боковой двери налво. Собой обаятельна, роскошно одта.)

Уметск. Здравствуйте, Валентина Григорьевна!
Вал. Здравствуйте, Миша! Давно не были. Вы это что, господинъ студентъ?
Уметск. Учусь…
Вал. (шутливымъ тономъ). Учитесь, пай-дтка… Да и сюда бы могли приходить съ лекціями. Въ город теперь пыль, духота. Эхъ вы, несчастные, заморятъ васъ совсмъ науками! Ишь блдный какой. Хоть бы обдать къ намъ чаще ходили, а то, небось, тамъ на квартир столъ не ахтительный.
Уметск. Ничего, Валентина Григорьевна, пословица говоритъ: наука юношей питаетъ. А у васъ къ разнымъ деликатесамъ привыкнешь, потомъ къ своей кухн вкусъ потеряешь…
Вал. Гд Соборскій?
Клавд. Съ Михевымъ и Перевертышемъ купаться ушли.
Вал. Опять т-же разговоры пойдутъ.
Уметск. Я вамъ удивляюсь. Неужели нельзя составить другой кружокъ, если съ этими скучно…
Вал. Гд ихъ другихъ найдешь? вс на одинъ ладъ. Еще хуже попадутся. Случайно знакомишься… Вотъ Михевъ портретъ рисовалъ, ну и подружились… Онъ умный…
Уметск. О Михев, что и говорить…. Талантъ онъ большой и человкъ хорошій, хоть иногда и юродствуетъ. А Соборскій, Перевертышевъ! Неужели они не раздражаютъ вамъ нервы?
Вал. Привыкла… Соборскій ничего… Ему всякое дло поручить можно… И при муж постоянно бывало поручали. Какъ прідемъ въ Москву, онъ тутъ сейчасъ.
Анна Влас. Соборскій тмъ взялъ, хоть ласковъ, а ужь этотъ штыкъ-юнкеръ Перевертышевъ, невдомо зачмъ присталъ. Точно вотъ собаченка, у ногъ вертится. Профершпилился малый, все у Лели небось занимаетъ, безъ отдачи… Только и пользы, что въ театръ за билетами, да по дорогамъ провожаетъ, въ род гофъ-курьера какого-то. По душ скажу, изъ всхъ — Михевъ, да Дробовскій и есть только.
Уметск. Тотъ брюнетъ, красивый?
Вал. Н-да…
Анна Влас. Ахъ, какой обстоятельный мужчина. А до чего внимателенъ… Пріятно съ нимъ поговорить… Почтителенъ…
Клавд. Не симпатиченъ онъ… Не знаю сама почему, но я его видть не могу, что-то въ немъ странное… Глаза, стальные какіе-то… Точно гипнотизируетъ. Я просто смотрть не могу.
Вал. Смотри, влюбишься.
Клавд. (вздрогнула). Въ него?… Никогда!..
Вал. (недовольнымъ тономъ). Это что за драматическій тонъ.
Клавд. Тетя!
Вал. Ахъ, оставимъ, неужели нтъ другой темы для разговора. (Беретъ работу.) Не нравится мн рисунокъ. Кладя, ты у Елены Михайловны не взяла?
Клавд. Я схожу сейчасъ.
Вал. Сходи, да зови ихъ. Скажи, въ банчекъ играть будемъ.
Клавд. (къ Мит). Пойдешь со мной?
Уметск. Пойдемъ… (Въ это время входитъ Александръ Сергевичъ Желзновъ.)

ЯВЛЕНІЕ 3-е.

Т-же и Александръ Сергевичъ Желзновъ.

Вал. Александръ Сергевичъ, здравствуйте!
Ал. Серг. Здравствуйте! (здоровается со всми. Къ Клавдіи и У метскому.) Куда?
Клав. Сейчасъ вернемся.
Анна Вл. А я думала, ты удешь не повидавшись, сердилась.
Ал. Серг. Нтъ, какъ можно. Сегодня только ду…
Вал. Садитесь… Чаю ходите?
Ал. Серг. Нтъ, благодарю… (Вынимаетъ изъ портфеля свертки.)
Вал. Что это?
Ал. Серг. Планъ… Готовъ… (Развертываетъ.) Посмотрите… Теперь со всми подробностями. По моему хорошъ.
Вал. Очень. И стиль выдержанъ… Насколько?
Ал. Серг. Около тысячи человкъ свободно помстятся.
Анна Вл. (подходитъ). Что же это такое будетъ?
Ал. Серг. Театръ строимъ для рабочихъ…
Анна Вл. Театръ? Еще что придумали.
Ал. Серг. Врно. По праздникамъ представленія будутъ… Пускай въ театр сидятъ: лучше, чмъ по трактирамъ заработки пропивать.
Вал. Одного боюсь: какъ мы съ труппой устроимся?
Ал. Серг. Прекрасная составится… Конторскіе, да кое кто изъ рабочихъ, посмышленне.
Анна Влас. Кабы другой разсказывалъ, сумасшедшимъ сочла бы. Не соображу… Только ты даромъ не затешь, не такой… Ну, а фабрик польза будетъ?
Ал. Серг. И большая… Вы бы послушали, Валентина Григорьевна, теперь ужь какіе разговоры пошли между рабочими… Радуются какъ! Такъ значитъ вопросъ ршенъ, планъ, одобряете?
Вал. Совершенно.
Ал. Серг. Приступать къ постройк?… Изъ смты постараемся не выйти.
Вал. Не скупитесь и лишнее станетъ — небда, строимъ вдь не на годъ.
Ал. Серг. А ужь вы на открытіе прізжайте.
Анна Влас. Затйникъ. Ну, а музыканты твои дудятъ?
Ал. Серг. Еще какъ! Вотъ прідете, концертъ устроимъ. (Складываетъ планъ.) Теперь насчетъ машинъ… (Къ Валентин.) Вы просмотрли смту?
Вал. (беретъ со стола бумагу, передаетъ Александру Сергевичу). Да. Я только надъ двумя призадумалась. Не подождать ли до осени? Прокофьевы выписали, посмотримъ, какъ работаютъ.
Ал. Серг. Въ этомъ не сомнвайтесь… Впрочемъ, подождите, осень не за горами. Остальные ршены?…
Вал. Непремнно. Да, видли вы новый Ульевскій миткаль? (Вынимаетъ изъ кармана обращики.) Вчера въ город нарочно взяла, вамъ показать.
Ал. Серг. Видлъ… По моему все-таки плохъ,
Вал. Потому и дешевъ. И узокъ и неплотенъ. Разв съ вашимъ можно сравнивать?
Ал. Серг. Все еще у насъ не то. Моя мечта, Валентина Григорьевна, чтобы вашъ миткаль могъ конкуррировать съ англійскимъ. Плотностью онъ и теперь не уступитъ, авось, и ширины добьемся. Пусть только придутъ новыя машины. Вы этихъ денегъ, Валентина Григорьевна, не жалйте, съ избыткомъ вернутся.
Вал. Точно вы меня не знаете. Тамъ, гд дло, Александръ Сергевичъ, я никакихъ затратъ не побоюсь… Я и мужа покойнаго, вы помните, всегда уговаривала, ну да онъ иначи на это смотрлъ.
Ал. Серг. Ну-съ, а насчетъ прибавки? Я нкоторымъ очень сильно возвысилъ. Долго на маленькомъ держалъ, присматривался. Теперь, вижу, народъ дльный. Просмотрите. Какъ ршите?
Вал. Этотъ вопросъ ршайте сами. Вполн, полагаюсь на васъ.
Ал. Серг. Нельзя, Валентина Григорьевна, все-таки дло хозяйское, совсмъ — то ни на кого не полагайтесь. Я-ли, другой-ли управляющіе у васъ будетъ.
Вал. Надюсь, этого не будетъ. Нтъ, Александръ Сергевичъ,— уйди вы отъ меня, я тогда, кажется, фабрику продать готова…
Ал. Серг. Я и не собираюсь уходить, ну а случись такая оказія, объ одномъ васъ прошу и это будетъ наградой за мой трудъ: не мняйте никогда вашего отношенія къ длу, къ рабочимъ. Уйду я, пригласите директоромъ хорошаго добраго человка… Я люблю фабрику, какъ свое дтище, люблю рабочихъ. При мн создались и школы, и больницы, и все, что длаетъ ихъ жизнь сносне… Мн грустно будетъ видть разрушеніе, а главное, не берите иностранца, русскихъ техниковъ довольно, не хуже они. знаютъ. А иностранецъ, онъ не знаетъ русскаго рабочаго, онъ не пойметъ его горя, не пойметъ его радостей, онъ не будетъ жить съ нимъ одной жизнью.
Анна Влас. Служи. То и честь, кто мста не мняетъ… Да для насъ ты разв служащій? Все равно, родной ты намъ. И внукъ покойный за друга тебя считалъ, и Леля такъ почитать должна.
Ал. Серг. Спасибо вамъ, Анна Власьевна, въ моей преданности сомнваться не можете.
Анна Влас. (встаетъ). Что сестра? Крестница моя?
Ал. Серг. Ростетъ… Славная двочка.
Анна Влас. Зайди ко мн потомъ, отвези ей подарокъ. Скажи, крестная прислала, кланяется…
Ал. Серг. Благодарю, зайду. (Анна Власьевна уходитъ.)
Вал. (ласково). Что это съ вами сегодня?
Ал. Серг. Ничего.
Вал. Вдругъ такія вещи говорить стали: ‘уйду, другой управляющій’. Даже слушать невозможно… Куда вамъ уходить, зачмъ?
Ал. Серг. Мало ли что случиться можетъ, обстоятельства всячески мняются. Я, конечно, вашей семь много обязанъ и въ люди то меня ддушка вашъ вывелъ, а другой хозяинъ явится, можетъ, и не поладишь.
Вал. Какой хозяинъ?
Ал. Серг. Замужъ выйдете.
Вал. Ха, ха…
Ал. Серг. Чего же сметесь, не вкъ вдовой оставаться.
Вал. (серьезно).- Нтъ, Александръ Сергевичъ,— пустое говорите… Не пойду я замужъ.
Ал. Серг. Почему?
Вал. Не вамъ спрашивать, нешто, догадаться трудно?
Ал. Серг. Что вы этимъ хотите сказать?
Вал. На вашихъ глазахъ все было… Не хочу зломъ вспоминать мужа, простила ему все, а, небось, видли, легко ли жилось. Вольной онъ человкъ, самонравный, еще тугъ вино проклятое, а любилъ меня по своему… Смирялась… Да разв всегда себя смиришь. Вдь я-то живой человкъ. Такія минуты приходили, случалось, уйдешь изъ дома, да къ рк, да мсто поглубже высматриваешь… Нтъ, вотъ теперь о старомъ заговорили, прошло все, и то, при мысли одной инда грудь заныла… А родня милая! Отъ того, что изъ небогатой семьи взяла, фыркали. Все въ вину ставили, надъ всмъ смялись. Зачмъ по-французски говорю и книги читаю. Что-жь, покойный отецъ, даромъ что необразованный, а насъ училъ. Съ дтства гувернантки были… А потомъ, духовную мужа хотли оспаривать… Теперь бранятъ, зачмъ къ себ не пускаю… Рады бы попасть, нельзя-ль чего урвать. Видите, безпокоятся вс, не управляюсь съ длами… Ничего, справлялась эти годы и дальше справимся.
Ал. Серг. Житье ваше не радостное было. Такъ не вс же съ такимъ нравомъ, и хорошаго, добраго человка встртите.
Вал. Устала я… Наболло сердце… Господь съ нимъ. Покой дорогъ, да и къ свобод за эти годы, Александръ Сергевичъ, привыкла. Сама себ госпожа, сама большая…
Ал. Серг. Полюбите, такъ и свободы не пожалете.
Вал. Полюблю… Любить-то я, должно, разъучилась или не научилась еще… Ну, а полюблю, такъ что же?
Ал. Серг. Ну, и выйдете замужъ.
Вал. Шалишь… Полюблю, кто же мн указъ? Сама себ госпожа. Полюблю, такъ отъ счастья бгать не стану, а замужъ не пойду.Ни за что, никогда! Нтъ… Вотъ какъ, безъ ума если влюблюсь, а цпей на себя не надну… Теперь иногда сонъ приснится, изъ прежняго,— отъ страха проснешься, такъ до утра и глазъ не сомкнешь. Да и могу ли я врить кому? Меня ли любятъ, иль за моими милліонами гонятся. И любить буду, такъ вотъ мысль эта одна точно ядъ въ душ! Поврите ли, такія минуты бываютъ, ненавижу я эти милліоны. Никому врить не могу. Все мн кажется, будто у каждаго только деньги мои на ум, отъ того и хорошъ ко мн…
Ал. Серг. Да неужели и порядочныхъ на свт нтъ! Полно, Валентина Григорьевна! И такъ, жить, какъ вы говорите, радости мало… Гд же тутъ семейный очагъ, а безъ него и счастья нтъ… А сплетни? Мн и теперь обидно, Валентина Григорьевна,— намеки, да предположенія разныя.
Вал. Сплетни что-ль… Я — то на нихъ вниманіе не очень обращаю, не охота… А ужь Москва на томъ стоитъ. Лишній разъ человкъ побываетъ въ дом, либо на балу съ кмъ прошлась, сейчасъ и пошли судачить… Ужь кого, кого мн въ любовники не давали, да все угомониться не могутъ… Вотъ теперь новый знакомый проявился, про него скажутъ.
Ал. Серг. Дробовскій?
Вал. Знаете, что-ли?
Ал. Серг. Нтъ, мелькомъ такъ встрчалъ, въ ресторан какъ-то показали.
Вал. Занятный. А мои-то гости, вс — скучно съ ними. Вы думаете, я ихъ въ грошъ ставлю? Такъ, все будто не одна, пускай ходятъ…
Ал. Серг. Михевъ уменъ, талантъ.
Вал. Умевъ, да на языкъ больно распущенъ. Ну, а Перевертышевъ тотъ безхитростный, съ того нечего взыскивать, а Соборскій чудной, право чудной. Замтили какъ говоритъ? Начнетъ скоро, скоро, а послднее слово и протянетъ, чуть не на распвъ… А вы про Дробовскаго слышали? Что, какъ отзываются? Что за человкъ?
Ал. Серг. Не интересовался.
Вал. (помолчавъ). Александръ Сергевичъ, а вы при случа узнайте, что онъ за человкъ. Поразспросите кого, такъ сторонкой, политично… Съумете?
Ал. Серг. (нервно). Нтъ, ужь отъ этого, Валентина Григорьевна, освободите, я на этотъ счетъ не мастеръ. Да и откровенно признаться и охоты нтъ… Да и чего узнавать? Коли по душ вамъ, такъ и принимайте. Авось, не хуже другихъ.
Вал. Ну и не надо! Сердиться чего же? Кажется, обиднаго вамъ тутъ ничего нтъ.
Ал. Серг. Я и не сержусь, права не имю… Такъ сказалъ… Ужь если очень надо…

ЯВЛЕНІЕ 4-е.

Входятъ Михевъ, Соборскій и Перевертышевъ.

Мих. (напвая). ‘Шли три он, шли три он’. Богиня здсь, здравствуйте!…
Вал. Здравствуйте… Хороши, въ гости пріхали, да съ хозяйкой не повидались, гулять пошли.
Мих. Не гулять, а омыть гршныя тлеса, погрузить въ свжую влагу…
Перев. Дорогая вы наша, мы и такъ все о васъ говорили, все о васъ.
Соб. Правда, правда чистйшая: все говорили, говорили, говорили… Все о васъ, ну право!
Вал. Что же обо мн говорить?— и о другомъ поговорить можно.
Мих. Да не все ли равно о чемъ толковать? Такъ вдь, изъ пустого въ порожнее переливаютъ. И такъ у нихъ ума немного, а тутъ еще жара.
Перев. Аркадій Ивановичъ, васъ въ пансіонъ отдать надо.
Соб. Ха, ха, ха… Все шутитъ, шутитъ, шутитъ!… Милйшій Аркадій Ивановичъ. Онъ милйшій…
Мих. Вотъ теперь милйшій, а денегъ взаймы просилъ — не далъ.
Соб. Откуда у меня деньги! Откуда деньги? Все шутите, шутите…
Перев. (грустнымъ тономъ). Да, гд теперь деньги, у кого?
Мих. (къ Соборскому). У васъ нтъ денегъ? Полно притворяться, туда же. Это онъ васъ, Валентина Григорьевна, боится, бднымъ прикидывается, а у самого денегъ пропасть. Онъ. дисконтомъ занимается.
Соб. (раздраженно). Что вы думаете!
Мих. Да разв я осуждаю? Нтъ, я и разговоръ этотъ началъ съ тою цлью, чтобы доброту души вашей обнаружить. Онъ большихъ процентовъ не беретъ, а такъ: рубль на рубль, а то и съ хвостикомъ.
Соб. Съ вами разговаривать нтъ охоты. Да, нтъ охоты… Ну и есть деньги, что же? Одни работаютъ, трудятся, собираютъ, а другіе… другіе пьянствуютъ, безобразничаютъ, транжирятъ, моты…
Мих. Это въ мой огородъ камни. Что-жь, другъ, я подберу… А что я безобразничаю, это врно… Что правда, то правда. Угадалъ. Хотлъ было перемниться, да не выходитъ, не къ лицу…
Вал. (полулежа на кушетк). Полно вамъ, скучно… И вс вы скучные.
Мих. Это вамъ отъ нечего длать скучно. Врно! А, впрочемъ, кому теперь не скучно? Вотъ вамъ мой совтъ: заведите побольше шутовъ, да мняйте ихъ почаще. Въ шутахъ недостатка не окажется, типъ этотъ живучъ, только вншность мняетъ… Вотъ и я иногда, тоже при васъ въ шутахъ состою. Ну, я, положимъ, на роляхъ умнаго шута, а вотъ другіе… Вы, господа, умные или глупые? Не отвчаютъ… Поди-жь ты, какіе застнчивые молодые люди.
Вал. Вы сегодня опять будете всмъ дерзости говорить?
Мих. За то Перевертышевъ сейчасъ станетъ сиропомъ угощать, любезности говорить. (Перевертышемъ идетъ къ піанино, перебираетъ ноты.) Вотъ вы на меня злитесь, а я васъ все-таки ужасно люблю. (Слъ на кушетку.) Такъ люблю, что рискую…
Вал. Чмъ?
Мих. За прихлебателя могутъ счесть, а, кажется, знаете, ни въ знакомыхъ, ни въ деньгахъ у меня недостатка нтъ.
Вал. Кто же посметъ о васъ такъ говорить…
Мих. Найдутся. Ну, да чортъ съ ними… Тянетъ меня къ вамъ и хорошо тянетъ. Безъ эдакихъ подлыхъ мыслей, безъ которыхъ нашъ братъ мужчина очень рдко смотритъ на женщину.
Вал. За что такъ любите? Кажется, не за что..
Мих. За что люблю? А вотъ за что: среди пошлости вы живете, а на васъ еще не успла она наложить тни… Дороги вы мн. Все въ васъ своеобразно: и задоръ и кокетство… (Перевертышевъ въ это время начинаетъ играть.)
Вал. Перестаньте, нервы раздражаете. Лучше придумайте что-нибудь, разскажите.
Перев. Я вотъ слышалъ недавно одинъ очень интересный анекдотъ, т.-е. разсказъ, нтъ, врне анекдотъ, какъ одна молодая барышня…
Вал. Нтъ, ужь вы анекдотовъ не разсказывайте, а то и до завтра не кончите.
Мих. (къ Александру Сергевичу). Надолго въ ваши края?
Ал. Сер. Сегодня узжаю. Надолго фабрику оставить нельзя.
Вал. Михевъ, да разскажите хоть вы что нибудь веселое.
Мих. Веселое? Вотъ разв про Стеньку Разина, то бишь Степана Николаевича Дробовскаго.
Вал. Это еще что? За что вы его не любите? Просто ненавидите.
Перев. Онъ ничего, онъ приличенъ.
Мих. Я ненавижу? Я его обожаю… Мужчина — восторгъ… Что онъ мн? Разв онъ мн пить мшаетъ или винтить? ничуть!
Вал. Да что! Нешто, вы можете кого въ поко оставить?
Мих. Нешто.
Вал. Ну, отлично! Ну, не умю разговаривать, ну мужичка! C’est connu qu’il n’у а que vous, pour tourner tout le monde en ridicule.
Мих. Безподобный французскій выговоръ, парижскій оборотъ, а вдругъ такое словечко ‘нешто’. Да вы не смущайтесь, эдакія словечки даже колоритность рчи придаютъ. Да вы прислушайтесь, какъ нынче въ свт говорятъ, особенный жаргонъ выработался, опереточно-эскадронный. Братцы да амуранты научили…. А что Дробовскій, такъ я только опасаюсь, какъ бы у васъ до дуэли съ Еленой Михайловной не дошло, потому, она его изъ Парижа вывезла и въ Москву водворила, а потому и считаетъ своей ‘неотъемленной’ собственностью.
Вал. (вскочивъ съ дивана). Вы невозможны, что вы говорите! Какое мн дло до Дробовскаго, до Елены Михайловны? Что это за манера такая говоритъ: ‘неотъемленная’ собственность.
Мих. Разсердились?— Кажется, я выразился иносказательно и весьма деликатно Это вы, Соборскій, виноваты. Вы Дсбровскаго сюда ввели, вы его другъ, а вотъ видите, черезъ него раздоръ.
Вал. (къ Жел&#1123,знову). Александръ Сергевичъ, пойдемте покончить дла. (Идетъ къ двери.) Не стоитъ на васъ сердиться. (Улыбаясь.) Противный! (Ушла съ Желзновымъ.)
Соб. Да разв можно такъ говорить, разв можно? Огорчили нашу дорогую хозяйку, огорчили, опечалили.
Перев. Да, вы слишкомъ рзко… Знаете, положимъ, художнику многое позволяется, но все-таки…
Мих. Чего вы на меня окрысились?.. Я вдь здсь денегъ взаймы безъ отдачи не беру, а только пью, да мъ. Такъ и то, пока поваръ, хорошій. А вотъ вамъ, Перевертышевъ, надо мры принять. Вы ухаживаете за Валентиной Григорьевной, а онъ васъ ототретъ. Помочь вамъ?…
Перев. (недоврчиво). Это вы поможете?
Мих. Не знаю, какъ вздумается.
Перев. Помогите.
Мих. Въ серьезъ никакъ принялъ. Значитъ — союзники? Ну, а какъ вы думаете, мн-то какая выгода? Знаете анекдотъ, какъ два нмца, Фридрихъ и Карлъ, собирались вмст одну сигару курить? Я буду, говоритъ Фридрихъ, курить, а ты отплевываться. Одинъ директоръ, а другой въ род акціонера… (Къ Соборскому.) Скажите, Дробовскій богатъ?
Соб. Да. У него имніе на юг.
Мих. (смясь). Что такъ далеко?… А гд онъ учился?
Соб. Не знаю. Былъ вольнослушателемъ, кажется, въ Казани. Онъ изъ богатой семьи, сирота… (На террас показывается Дробовскій, красивый мужчина, одтъ безукоризненно.)
Мих. А, вашъ Дробовскій…
Перев. Гм… Мосье Дробовскій!

ЯВЛЕНІЕ 5-е.

Т-же и Дробовскій.

Дроб. Кажется, меня вспоминали?
Соб. Милйшій, милйшій, легокъ на помин. Мы только про васъ говорили, все говорили, а вы вдругъ и явились!
Дроб. А хозяйка?
Соб. Сейчасъ придетъ… Съ управляющимъ, подписать нсколько бумагъ. Сейчасъ придетъ…
Мих. А славный мужчина этотъ управляющій! А кулаки-то какіе! Вотъ, я думаю, если на кого обозлится, ребра помнетъ за мое почтеніе.
Пер. А не съиграть-ли намъ пока три роббера?
Мих. Давайте… Только по десятой, я меньше не стану. Не стоитъ время терять.
Соб. Я не буду, не буду, не буду. Вы всегда выигрываете, мн не везетъ, страшно не везетъ, страшно.
Мих. (къ Перевертышеву). Ну, въ пикетъ желаете?
Пер. Хорошо, только, пожалуйста, играть молча, а то вы разговариваете, шутите, кричите, а я путаю. Я не могу, я путаю.
Мих. Ну, ладно! (Звонитъ, входитъ лакей). Василій, поставь ты намъ, братецъ, столъ на террасу.
Вас. Слушаю.
Мих. Да крюшончикъ холодненькаго.
Вас. Слушаю-съ. (Беретъ столъ и несетъ на террасу, проходитъ черезъ садъ и черезъ нсколько времени приноситъ играющимъ крюшонъ. )
Мих. Люблю этотъ домъ! Гд, кром Москвы, встртишь такое сочетаніе: богатый салонъ и въ то же время будто ресторанъ… Въ Москв народился и выросъ особый типъ салона, только въ Москв.
Пер. (съ картами въ рукахъ). Пойдемте… Теряемъ время, вы все разговариваете.
Мих. Иду, ангелъ души моей…
‘Не теряйте дни златые.
Ихъ немного въ жизни сей’.

(Уходятъ на террасу, играютъ.)

ЯВЛЕНІЕ 6-е.

Соборскій и Дробовскій (на авансцен).

Соб. Несносный человкъ, несносный!
Дроб. А мн онъ нравится. (Слъ.) Садитесь, поговоримъ пока. Ну, что здсь новаго?
Соб. Не въ дух.
Дроб. Да?
Соб. Васъ вспоминала.
Дроб. Прекрасно. Дальше!
Соб. Михевъ васъ задлъ,— разсердилась.
Дроб. Превосходно… И такъ, все идетъ прекрасно въ этомъ лучшемъ изъ міровъ.
Соб. Боюсь, очень опасаюсь.
Дроб. Чего вы опасаетесь?
Соб. Запутаемся, все погибнетъ, рушится.
Дроб. О, маловрный! Не бойтесь…
Соб. Да, вамъ хорошо говорить, не бойтесь, а мое положеніе, мое положеніе!
Дроб. Какое ваше положеніе? Ну, говорите.
Соб. Сколько денегъ, денегъ сколько.
Дроб. Вы свои деньги помстили прекрасно, копйки вашей не пропадетъ, да и процентъ получите изрядный…
Соб. Да, хорошо, если получишь.
Дроб. Не злите… Съ чего вдругъ труса праздновать стали. Не безпокойтесь, Степанъ Дробовскій бьетъ всегда наврняка… Деньги ваши не пропадутъ, исполняйте только точно и аккуратно вс мои приказанія. Я долженъ знать каждый ея шагъ, каждое слово… Разв мало достигнуто? Дв недли знакомства и я у ней въ дом и, кажется, недурно поставленъ… Кто здсь этотъ Желзновъ?
Соб. Управляетъ фабрикою, техникъ.
Дроб. Знаю… Не то… Для нея?
Соб. Ничего.. Пріятель только…
Дроб. Наврно?
Соб. Неопасенъ!
Дроб. Никому не совтую становиться мн на дорог.
Соб. Я боюсь другого, страшно боюсь!
Дроб. Чего еще?
Соб. Елены Михайловны. Милйшій, хоть вы мн и не доврили всего, но я знаю, наблюдалъ, видлъ. Какъ бы выразиться, вы ей не чужой, она вами увлекается.
Дроб. Положимъ.
Соб. Замтитъ, догадается, исторію затетъ, скандалъ. Я бы на вашемъ мст сперва покончилъ съ ней… Что вы на меня такъ смотрите, почему?
Дроб. Смотрю и думаю, что вы: трусъ только или трусъ и дуракъ вмст?
Соб. То есть, какъ это: что вы говорите?
Дроб. Неужели вы меня считаете за такого мальчишку, что я не съумю провести такую глупую индюшку, какъ Елена Михайловна. А разрывать съ нею не стану. До поры, до времени, это мой резервъ…

ЯВЛЕНІЕ 7-е.

Т-же, Валентина и Желзновъ (выходятъ, продолжая разговаривать).

Вал. Какъ хотите, вполн зависитъ отъ васъ… Ахъ, Степанъ Николаевичъ, а мн и недоложили…
Дроб. Мы пока бесдовали съ милйшимъ Григоріемъ Ивановичемъ.
Вал. Вы не знакомы? Александръ Сергевичъ Желзновъ, Степанъ Николаевичъ Дробовскій.
Дроб. Не знакомъ. Но слышалъ много, слышалъ разсказы о вашихъ заботахъ о рабочихъ и радъ случаю познакомиться, пожать руку…
Соб. Ахъ, Александръ Сергевичъ нашъ милйшій!
Жел. (молча поклонился). Позвольте попрощаться, надо зайти къ Анн Власьевн, а то на поздъ опоздаю. Загляните на фабрику.
Вал. Непремнно… Вотъ и Степанъ Николаевичъ интересуется. А вы не забудьте 16 іюля, непремнно прізжайте… (Къ Дробовскому) Мое рожденье (Желзнову.) Не забудьте же. (Ал. Сер. молча кланяется, уходитъ направо во вторую дверь.)
Вал. Вы что же вчера не пріхали, мы васъ ждали?
Дроб. Телгины задержали, винтъ…
Вал. А сегодня вы разв у нихъ не были?
Дроб. Нтъ, я прямо къ вамъ.
Вал. Вы не бойтесь скучать… И Телгины будутъ… Клавдя за ними пошла…
Дроб. Я вообще не боюсь скуки, а въ данномъ случа, къ чему этотъ тонъ? Я пріхалъ къ вамъ, мн хотлось видть васъ, и будутъ ли другіе, мн ршительно все равно. (Соборскій отошелъ къ играющимъ.)
Вал. Вотъ какъ! Это вы изъ любезности всмъ то же говорите.
Дроб. Можетъ быть.
Вал. Соглашаетесь, вотъ какъ!
Дроб. Не соглашаюсь, и не спорю…
Вал. Можетъ быть, потому, что съ нами, женщинами, и спорить не стоитъ. Не такъ-ли?
Дроб. (смотритъ на нее пристально). Нтъ,— не такъ…
Вал. Странный вы!
Дроб. Разв?

ЯВЛЕНІЕ 8-е.

Елена Михайловна и Василій Александровичъ Телгины. (Телгина одта въ цвтную кофточку, жокейская шапочка, въ рукахъ хлыстъ.)

Елена Мих. Вотъ и мы. Давно собирались, да все мой супругъ стартъ затягивалъ.
Вал. Здравствуйте…
Вас. Алек. Мое почтеніе…
Елена Мих. (къ Дробовскому). А, и вы здсь… Здравствуйте… (Дробовскій цлуетъ ея руку.) Я хотла къ вамъ послать телеграмму.
Вас. Алек. Да, мы хотли вамъ телеграфировать.
Дроб. Что случилось?
Елена Мих. Вы со мной завтра дете на скачки, мужу некогда. Можетъ быть, не желаете?
Дроб. Напротивъ, съ удовольствіемъ.
Елена Мих. А то не стсняйтесь, сейчасъ могу васъ и снять съ афиши.
Вас. Алек. Мн завтра невозможно, у меня репетиціи въ ‘Дурасовк’.
Мих. А дачники не разбжались? Прежде бывало на дорогахъ жуликовъ боялись, а теперь любителей. Помилуйте, идешь гулять, мечтаешь, природой восхищаешься, вдругъ передъ тобой какой-нибудь Карлъ Мооръ: ‘Жизнь или возьмите билетъ’!.. сбжишь…
Вас. Алекс. Отъ вашихъ остротъ сбжишь.
Мих. Разв? А другіе одобряютъ. Вотъ поди-жь ты, угоди всмъ. (Уходитъ на террасу.)
Соб. (подошелъ). Вы играете? Какая роль?
Вас. Алек. Страшно трудная!.. Но какъ я играю! Прізжайте. По моему, вс, вс, кто ее игралъ, вс не такъ понимали… Вовсе не надо ее играть пожилымъ и некрасивымъ, можно среднихъ лтъ и красивымъ… Я почти не буду гримироваться, вотъ только паричекъ надну.
Вал. А вы ужасно увлекаетесь театромъ?
Вас. Алек. О, да! Кружокъ у насъ чудесный, одна бда — актрисы хорошей нтъ. Ахъ, Валентина Григорьевна, вотъ если бы вы насъ осчастливили, да къ намъ, въ кружокъ.
Вал. Что вы, что вы!.. Да я со страху и со сцены убгу.
Елена Мих. А я вотъ одного не пойму, какъ это вы не интересуетесь скачками? Тамъ вотъ жизнь, волненье… А гд у насъ жизнь, всюду мертво… Если бы вы были прошлый разъ! Ахъ, Фродъ, это не жокей, это восторгъ! Я теперь его цвта ношу!.. Представьте себ, вы можете представить: Гольцъ ведетъ скачку, побда несомннная! У Фрода будто надежды никакой, все время лошадь въ посыл, Гольцъ покоенъ, торжествуетъ и вдругъ, охъ, даже духъ захватило, Фродъ длаетъ финишъ и беретъ первый призъ!.. (Къ Дробовскому.) Куда вамъ, разв вы можете?…
Дроб. Да вдь я не жокей и не скачу.
Елена Мих. Я въ тотъ разъ проигралась въ лоскъ. (Въ дверяхъ показывается Михевъ)

ЯВЛЕНІЕ 9-е.

Т-же и Михевъ.

Мих. Нтъ, каковъ жаргонъ!
Елена Мих. Играла на Гольца, но я все-таки счастлива. Ахъ, Фродъ, сколько энергіи, экспрессіи, ловкости!
Мих. Нтъ, какъ говоритъ, точно объ игр Сальвини. (Ушелъ.)
Елена Мих. (оборачиваясь къ нему). Злой человкъ.
Вал. (подходя къ дверямъ террасы). Что вы заигрались? (Идетъ къ играющимъ. Телгинъ говоритъ съ Соборскимъ, Дробовскій направо на авансцен, Елена подходитъ къ нему и говоритъ въ полголоса.)
Елена Мих. Васъ сюда, кажется, потянуло?
Дроб. Ты думаешь?
Елена Мих. Уврена, не слпая.
Дроб. (быстро, въ полголоса). Мужъ, кажется, подозрваетъ, она — отводъ… Неужели не понимаешь?
Вас. Алек. О чемъ вы совщаетесь?
Елена Мих. Капризничаетъ, не хочетъ завтра хать. Ну и не надо… Однако, господа, идемъ мы гулять?
Вал. (подходя). Нтъ, мн что-то нездоровится. Посидите у меня.
Елена Мих. Погулять сперва надо.
Вал. Ну, идите съ Богомъ, я подожду васъ, поскучаю.
Дроб. Если вы не думаете, что я нагоню еще большую скуку, я останусь, мн гулять не хочется.
Вал. А какъ же Елена Михайловна, ей будетъ скучно?
Елена Мих. Не безпокойтесь…

(Перевертышевъ и Михевъ подходятъ.)

Мих. Вотъ и мы, кончили.
Елена Мих. Идемъ гулять?
Мих. Идемъ.
Пер. И Валентина Григорьевна?
Вал. Нтъ, я не пойду.
Пер. Но тогда и я останусь.
Вал. Никто васъ не проситъ. Я не люблю, чтобы изъ-за меня стснялись, вы знаете?
Мих. Что, нарвался съ ковшемъ на брагу… Впередъ не суйся, гд не спрашиваютъ.
Вас. Алек. Идемте…
Мих. Идемъ. А вы Степанъ Николаевичъ?
Елена Мих. Онъ не хочетъ.
Мих. ‘Разъ дв богини спорить стали…’ теперь и надо ршить, кому яблоко отдать.
Дроб. (шутя). Я никому его и не отдалъ бы, а самъ бы сълъ.
Мих. А богини, споръ?
Дроб. Каждая мысленно ршила бы, что я ее одну предпочитаю.
Елена Мих. Ну, а потомъ?
Дроб. Потомъ? У древнихъ судьба все ршала.
Мих. Хорошо поетъ, гд-то сядетъ.
Елена Мих. Однако, идемъ!
Мих. А все-таки онъ у васъ плохо дрессированъ, изъ послушанія вышелъ.
Елена Мих. (въ дверяхъ). Колеръ напалъ, закидывается! (Уходятъ.)

ЯВЛЕНІЕ 10-е.

Валентна, Дробовскій, потомъ Клавдія.

Вал. Я васъ лишила удовольствія?
Дроб. Какого?
Вал. Пойти съ ними.
Дроб. Вы это говорите серьезно?
Вал. Серьезно.
Дроб. Да, ужасно. Я думаю, не заплакать ли мн… Помилуйте, не услышу въ теченіе часа разсказовъ Василія Александровича на цлый часъ лишусь общества Соборскаго и господина Михева. Ужасно!
Вал. И цлый часъ не увидите Елену Михайловну.
Дроб. Умру съ тоски!
Вал. Что вы скрытничаете и притворяетесь… Интересуетесь вы Еленой Михайловной?
Дроб. Интересуюсь, обожаю, съ тоски умираю. Достаточно?
Вал. Она теперь васъ приревнуетъ.
Дроб. Ничьей я власти надъ собой не признаю… Что вы мн говорите про Елену Михайловну… Не такая женщина можетъ меня заинтересовать.
Вал. Да можете ли вы вообще интересоваться?
Дроб. Вроятно.
Вал. Вы, должно быть, къ женщинамъ очень плохо относитесь?
Дроб. До сихъ поръ — да… Да разв женщины цнятъ, если къ нимъ хорошо относишься. Вы думаете он цнятъ и любятъ только хорошихъ людей? Напротивъ. Вспомните хоть уголовные процессы: возл дурного, глубоко испорченнаго человка, вы почти всегда встртите безотвтно преданную ему женщину. Пусть онъ обращается съ ней возмутительно, все переноситъ. Я лично глубоко презираю женщинъ,— въ большинств, это до того мелкія, эгоистическія натуры, что къ нимъ относиться серьезно нельзя.
Вал. Удивительно лестно тмъ женщинамъ, за которыми вы будете ухаживать…
Дроб. Каждая думаетъ, что она исключеніе. (Страстно.) Что я говорю! Можетъ быть, все это и было такъ до сихъ поръ, но теперь…
Вал. Что же теперь?
Дроб. Неужели вы думаете, я не хотлъ бы любить искренно, горячо? Да за возможность встртить ту женщину, что пробудила бы во мн настоящее чувство, я отдалъ бы жизнь!.. Возможность встртить! А если встртилъ? Вы спрашиваете: ‘Что же теперь?’ Что теперь? Какой-то демонъ въ душ, владетъ ею. Послднее время эта женщина вотъ вчно предо мною, я ни передъ чмъ не остановлюсь, она будетъ моя!
Вал. (говоритъ иронически, но сама взволнована). Вотъ какъ!.. Сразу, такъ сильно полюбили? Сколько времени вы ее знаете? Или, можетъ быть, только нсколько недль…
Дроб. Не знаю. Съ календаремъ не справлялся… Да и наконецъ:
Любилъ ли кто-нибудь,
Если сразу не влюблялся.
А вдь это говоритъ Шекспиръ.
Вал. (сидитъ взволнованная. Дробовскій смотритъ на нее въ упоръ). Не смотрите такъ. (Дробовскій продолжаетъ смотритъ.) Зачмъ вы такъ смотрите?
Дроб. Любуюсь и мечтаю.
Вал. (встала). Какимъ вы тономъ говорите. Не смотрите. Глаза у васъ наглые.
Дроб. Уйдите, тогда не буду смотрть. Удивительный вы народъ, женщины. Искренности въ васъ нтъ. Отъ природы вы вс актрисы. Вотъ вамъ надо напримръ сказать: ‘Да, люблю!’ А говорите: ‘Нтъ!’ Какъ будто я это время васъ не наблюдалъ. Я знаю васъ, какъ самого себя… Полно! Идите смло навстрчу счастью. Вдь любовь — это все, безъ нея и жить не стоитъ.
Вал. Васъ полюбить?.. Васъ скоре возненавидишь.
Дроб. Что-жь, можно одновременно любить и ненавидть. И ненавидть именно за то, что сильно любишь. Это кажется парадоксъ, но въ сущности врно.
Вал. Что же это такое! Замолчите!
Дроб. Какъ грозно смотрите… Ну, вы меня начинаете злить. Вы такъ со мной говорите?… Борьбы со мной желаете? Извольте, и если на то пошло, я предлагаю пари discrtion, черезъ мсяцъ — вы моя.
Вал. Знаете, кто вы?
Дроб. Кто?
Вал. Нахалъ! (Дробовскій задумался, крутитъ усы.) Что, потупились?
Дроб. (поднимаетъ голову). Да, я старался вспомнить, сколько разъ женщины называли меня нахаломъ. Забылъ… Много… А вотъ бить, ни разу не били.
Вал. Выгнать васъ надо.
Дроб. Гоните. Я теряю разсудокъ. (Схватилъ Валентину за руки.)
Вал. Пустите, не смйте. (Вырвала руки, отошла.)
Дроб. Не смю? Такъ вотъ же… (Подходитъ къ ней, но въ это время въ дверяхъ показывается Клавдія, которая сконфузилась и остановилась.)
Клав. Тетя! (Хочетъ уйти.)
Вал. Куда ты? Ты намъ не мшаешь. (Подошла къ Клавдіи обняла ее, обращается къ Дробовскому.) Ну-съ, продолжайте разсказывать. (Смется.) А вы забавны. Право, забавны. Смшной какой! (Занавсь).

ДЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

Паркъ, налво терраса дачи, направо въ глубин большая бесдка. Весь паркъ роскошно иллюминованъ.

ЯВЛЕНІЕ 1-е.

До поднятія занавса слышно пніе цыганскаго хора, при поднятіи хоръ доканчиваетъ послдній куплетъ. Хоръ расположенъ прямо передъ зрителями, но довольно глубоко на сцен. Налво отъ зрителя въ качалк сидитъ Валентина Григорьевна, возл нея Перевертышевъ, Соборскій, Михевъ, Желзновъ съ Уметскимъ на террас. Направо Анна Власьевна, Елена Михайловна, Василій Александровичъ, гости, Клавдія у второй кулисы направо, около дерева, возл нея Дробовскій.

Соб. Браво, браво, безподобно!
Ел. Мих. Зачмъ только грустное, пусть повеселе.
Мих. Врно, ‘Венера любитъ смхъ’. Такъ, что ли, Елена Михайловна?
Ел. Мих. Конечно, чего грустить.
Вал. Никандръ Петровичъ, прикажите ихъ угостить.
Перев. Сейчасъ. (Къ цыганамъ.) Господа, тамъ (показывая налво) приготовлено, освжайтесь… (Цыгане проходятъ налво и скоро возвращаются, въ это время лакеи разносятъ мороженое.)
Мих. Вотъ она перемна нравовъ. Прежде отцы наши сами у цыганъ покучивали, ну а къ себ въ домъ не приглашали, а теперь прогрессъ, третье сословіе идетъ впередъ.
Вал. Вы хоть на сегодня оставьте вашъ тонъ. (Пауза.) Я вовсе не особенно люблю цыганское пніе, нтъ, то ли дло русская наша псня, какъ запоютъ, хорошо, сердце такъ и охватитъ.
Мих. (искренно). Чудное выраженіе: ‘охватитъ сердце’…
Вал. Да полно вамъ!… (Смотритъ въ сторону, гд Дробовскій съ Клавдіей.)
Мих. Не буду. А гд Степанъ Николаевичъ? А, вонъ онъ, ишь какъ присосался къ бутончику… Онъ послднее время все что-то туда льнетъ.
Вал. (нервно). Съ кмъ веселе, съ тмъ и разговариваетъ. Я моихъ гостей не стсняю. (Уметскій подходитъ съ террасы къ Клавдіи.)
Мих. А вотъ ему-то не все равно… Вотъ и вы бы, глядя за молодежь, влюбились, какъ слдуетъ. Въ кого хотите, хоть въ Перевертышева, все равно, только апатію стряхните съ себя…
Вал. (со вздохомъ.) А завидую я чужому счастью, завидую ласк, любви…
Мих. А сами? Кто мшаетъ?
Вал. Видно, не умю. (Дробовскій отошелъ отъ Клавдіи, подошелъ къ Елен Михайловн.)
Мих. Господа, присоединитесь къ намъ! Степанъ Николаевичъ! А то, накось, съ двицами-юными, чортъ съ младенцемъ связался.
Соб. Ха, ха, ха…
Ан. Влас. А ужь ты, батюшка, не можешь, чтобы его не помянуть, привычка у тебя…
Мих. Люблю умныхъ вспоминать. Впрочемъ, русскій чортъ неособенно золъ и довольно простоватъ, не то что нмецкій Мефистофель. Русскаго чорта и въ мшокъ запрячутъ и кочергой вздуютъ и могутъ даже уврить, что изъ песка веревки вьютъ.
Ел. Мих. Какая эффектная картина. Отчего это скачки не устроятъ вечеромъ?
Вал. А вы цвтъ опять перемнили?… Непостоянство.
Ел. Мих. Во-первыхъ, постоянство скучно, а во-вторыхъ, онъ сталъ невозможенъ, постоянно побитъ. Скачетъ безъ толку, совсмъ другой сталъ. Ахъ, я разочаровалась въ немъ.
Мих. Новый культъ… То дамы наши въ теноровъ влюблялись, а теперь въ жокеевъ. Замна недурная.
Ел. Мих. Вы бы съ моего любимца портретъ нарисовали, да мн подарили.
Вал. Дождетесь, онъ меня все лто собирается нарисовать.
Мих. Теперь ршилъ. Знаете, какъ васъ нарисую? Богатырь похищаетъ красавицу. Ужь вы русская красавица, да въ костюм, за мое почтеніе будете.
Ел. Мих. А богатырь кто?
Мих. Да вотъ не ршилъ: коли русскій — Желзновъ, а коли злого змя Тугарина, такъ Степана Николаевича.
Соб. Ха, ха, ха!
Дроб. Что смшного въ остроуміи господина художника?
Мих. Ишь ты, слово ‘художника’ подчеркнулъ.
Вал. Опять ссоры! Да что это такое?
Дроб. Виноватъ, извиняюсь… (Цыгане подходятъ къ Перевертышеву.)
Пер. (къ Валентин). Какую прикажете?
Вал. Все равно.
Ел. Мих. Пусть Степанъ Николаевичъ споетъ намъ. Вы, Валентина Григорьевна, не знали, онъ поетъ и даже самъ сочиняетъ романсы.
Вал. Вотъ какъ!.. Все новыя достоинства. Нтъ, не знала. Клавдія, а ты не знала?
Клавд. Нтъ, мн Степанъ Николаевичъ не говорилъ.
Вс. Спойте.
Дроб. Господа, Елен Михайловн захотлось посмяться. Я пою по слуху, самоучка.
Соб. Поетъ, поетъ.
Вал. (вызывающимъ тономъ). Спойте. Чего вамъ бояться, не изъ трусливыхъ, не сконфузитесь…
Дроб. Да, я не изъ трусливыхъ… Извольте (обращаясь къ цыгану) Герасимъ, знаешь аккомпаниментъ?
Цыганъ. Знаю.
Мих. Вашего сочиненія?
Дроб. Да, слова. Прошу не судить строго. (Поетъ.)
Была пора и страстію томимый
Я не съумлъ порыва побдить,
Я палъ къ твоимъ ногамъ, но не любимый,
Отвергнутый, съумлъ обиду скрыть.
Теперь не то, теперь рабой смиренной,—
Сама ко мн съ любовію идешь,
Но лишь отвтъ холодный и надменный! }
Въ душ моей измученной найдешь! } bis
Вс. Безподобно!
Вал. (зло). Хоть голосъ у васъ небольшой, за то выраженія много.
Мих. Что же меня не просятъ пть? Голоса у меня, правда, совсмъ нтъ, за то манера осталась… (Вс смются.) Ну, чему вы сметесь?
Пер. Господа, сейчасъ фейерверкъ, пожалуйте.
Мих. А у васъ фейерверкъ хорошій? Вверхъ летать будетъ, а не въ публику?
Пер. Превосходный!.. Сами увидите.
Вал. Идемте… (Вс идутъ, на сцен остаются Клавдія и Уметскій, потомъ изъ дома выходитъ Желзновъ.)
Умет. Что же ты не пошла?
Клав. Но хочу…
Умет. Напрасно.
Клавд. Опять ты за старое? Ты думаешь, я не видла, какимъ ты звремъ смотрлъ.
Умет. И не думалъ, мн-то что? Позволяешь ухаживать за собой господину Дробовскому, твое дло. Значитъ, нравится, а то бы не позволила.
Клавд. Дуракъ! Ухаживаетъ, нравится.
Умет. Конечно… Онъ отъ тебя послднія дв недли не отходитъ.
Клав. Глупый! неужели ты серьезно думаешь, что онъ мн нравится?!
Умет. Ужь я тутъ ничего не пойму.
Клав. Ты и потомъ такъ ревновать будешь?
Умет. Буду… Не желаю дурака изъ себя разъигрывать.
Клавд. Мишка, я тебя бить буду… Ничего не понимаешь. Ну, да, Дробовскій за мной ухаживаетъ. Да разв я ему нравлюсь? Онъ уменъ, интересенъ, да мн-то онъ не симпатиченъ. Планы у него, ясно… Ну да, я хочу узнать, что онъ за человкъ. Теб, можетъ быть, все равно, а мн нтъ. Ты любишь тетю?
Умет. Люблю.
Клав. Она увлекается имъ, а кто онъ? Мы ей близкіе, любимъ ее, мы должны узнать его, предупредить.
Умет. О чемъ же мы будемъ предупреждать? Что онъ намъ несимпатиченъ? Это женская логика.
Клав. Все вокругъ его тайна, а эта глаза. Нтъ, въ нихъ что-то особенное. Ты знаешь, Миша, что я придумала?
Умет. Что?
Клав. Съ Александромъ Сергевичемъ посовтуюсь…
Умет. Дло. Вотъ и онъ кстати. (Желзновъ сходитъ съ террасы.)
Клав. Александръ Сергевичъ, вы намъ нужны.
Ал. Сер. Чмъ могу служить?
Клав. Александръ Сергевичъ, тетя увлечена Дробовскимъ.
Ал. Сер. При чемъ же я тутъ?
Клав. Ну, а вамъ какимъ онъ кажется?
Ал. Сер. Онъ подозрителенъ мн.
Клав. Ну да, ну да! И мн тоже. Вы знаете что-нибудь про него?
Ал. Сер. Опредленнаго нтъ, а такъ… Видли, какъ онъ играетъ, говорятъ нечисто… Вообще ходятъ какіе-то слухи. Откуда, кто ихъ распускаетъ, неизвстно, но говорятъ.
Умет. Что же длать? Предупредить Валентину Григорьевну.
Ал. Сер. Нтъ… Такъ, безъ фактовъ нельзя.
Клав. Но и такъ нельзя оставлять.
Ал. Сер. Постойте, дайте мн обдумать спокойно и узнать подробне… (Въ глубин сцены показываются Дробовскій и Елена Михайловна.)
Умет. Вотъ и онъ идетъ… Съ кмъ это? Съ Еленой Михайловной.
Ал. Сер. Пойдемъ боковой аллеей, потолкуемъ. (Уходятъ направо.)

ЯВЛЕНІЕ 2-е.

Добровскій и Елена Михайловна.

Дроб. Мн кажется, этотъ разговоръ можно отложить и до другого раза.
Ел. Мих. Не имю желанія, нечего увертываться.
Дроб. Увертываться!.. Что за выраженіе!
Ел. Мих. Отличное.
Дроб. Чего же ты желаешь?
Ел. Мих. Вывести тебя на чистую воду. Хитришь ты.
Дроб. Въ чемъ?
Ел. Мих. Въ чемъ? Не любишь ты меня больше.
Дроб. Ахъ, да, не люблю!
Ел. Мих. Положимъ, ты и никогда меня не любилъ. Такъ, нравилась теб.
Дроб. Ты всякому понравишься.
Ел. Мих. Но послднія дв недли ты отлыниваешь. Ты не воображай, что это меня убиваетъ, не такая я дура, чтобы изъ за васъ, мужчинъ, убиваться, а не желаю быть брошенной. Самолюбіе. Первая сама брошу. Вотъ какъ финишъ у тебя подъ носомъ сдлаю, и не замтишь.
Дроб. Ты странная женщина! Вовсе я не думаю тебя бросать, но нельзя же требовать теперь отъ меня такой же нжности, какъ въ первое время… Увлеченье, экстазъ, но вдь не могутъ же они длиться вчно! Потомъ останется покойное, ровное чувство, дружба, уваженіе.
Ел. Мих. Миленькій мой, уваженье ты отдай, пожалуйста, другимъ женщинамъ, а мн его не надо. Мн пріятне увлеченье, экстазъ.
Дроб. Нтъ, ты безподобна!
Ел. Мих. Что ты такое затялъ? Сперва мн показалось, будто за этой Валентиной ухаживаешь, теперь за Клавдіей. Неужто теб съ ними веселе, чмъ со мной?
Дроб. Да нтъ, не то совсмъ! Ну, слушай: ты мн оказала большія услуги, черезъ тебя я завелъ въ Москв знакомства, и много еще другихъ одолженій, я теб очень благодаренъ. Я люблю тебя, вренъ теб, но вдь это не значитъ, чтобы вчно носить цпи. Наконецъ, у меня планы свои. Вотъ что, здсь говорить неудобно… Когда мы съ тобой увидимся?
Ел. Мих. Эти дни минуты нтъ свободной. На той недл, въ пятницу, хорошо?
Дроб. Прекрасно! Я буду съ тобой вполн откровененъ. Я знаю, ты благоразумна.
Ел. Мих. Хорошо. Она идетъ… (Валентина подходитъ.) А я ушла, сыро около пруда, да вотъ здсь мирно и бесдуемъ со Степаномъ Николаевичемъ, какъ старые друзья.
Вал. Старый другъ, лучше новыхъ двухъ. Правда?
Дроб. Не всегда, хотя старому другу прощаешь многое, чего не простишь новому. Ну-съ, mesdames, не мшаю вамъ.
Вал. Куда же вы?
Дроб. Пойду поискать Клавдію едоровну.
Вал. Васъ къ ней тянетъ?
Дроб. Да, какъ желзо къ магниту.
Вал. Она-то васъ, кажется, не очень жалуетъ… Или ошибаюсь, можетъ?
Дроб. Со стороны видне, но меня, сознаюсь откровенно, плняетъ ея молодость, свжесть. Съ ней я самъ чувствую себя какъ-то моложе.
Ел. Мих. Скажите, пожалуйста, какой старикъ.
Дроб. Душею старъ, пережилось много. Ну-съ, исчезаю…

ЯВЛЕНІЕ 3-е.

Елена Михайловна и Валентина, потомъ Клавдія,

Ел. Мих. Чего онъ ломается… Финтитъ, ужь я его знаю.
Вал. Не спорю, какъ вамъ его не знать!
Ел. Мих. Что за тонъ, что случилось?
Вал. Ровно ничего. Только вы, Елена Михайловна, другихъ за малыхъ дтей не считайте… По вашему что ли приказанію, г-нъ Дробовскій дйствуетъ?
Елена Мих. Я васъ, милая, не понимаю.
Вал. Очень просто. Отводъ глазъ супругу устроить надо, такъ и приказали Степану Николаевичу за другой ухаживать. Только за безопасной. Какая вамъ Клавдія соперница! Двочка, не отобьетъ, ну да и влюблена въ Мишу, знаете вдь.
Елена Мих. Вотъ фантазія!
Вал. А меня ужь не по вашему ли приказанію г. Дробовскій избгаетъ? Не бойтесь, отбивать не стану! Очень онъ мн нуженъ… Я и бывать-то его пригласила, потому что у васъ встрчала, а все-таки долженъ онъ вжливость соблюдать. Ежели у меня въ гостяхъ, такъ долженъ и со мной, съ хозяйкой, хоть слово лишнее сказать, а то будто и на свт меня нтъ!
Елена Мих. Такъ вы думаете, все это я подстроила? Какъ на скачкахъ? Клавдія будетъ съ вами рзаться, а я тмъ временемъ призъ возьму. Нтъ, милая, я къ фокусамъ не прибгаю и если бороться, такъ честно, а кроссинговъ устраивать не стану… А вотъ на счетъ интереса къ Степану Николаевичу, такъ онъ у васъ большой!… Что со мной вы такъ говорили, это ничего, а съ другими остерегитесь, сейчасъ догадаются. Бросьте вы хандрить, начните бывать на скачкахъ, все какъ рукой сниметъ. Я такъ пристрастилась, вотъ какъ: десять свиданій пропущу, а скачку нтъ!.. (Уходитъ.)
Вал. (одна, потомъ Клавдія). Глупая баба! Нотацію мн читаетъ, смется!.. А тотъ, будто никогда ничего не говорилъ, ровно меня и на свт нтъ. Жаль, надо было тогда по лицу хорошенько… Съ Еленкой говоритъ, съ Клавдіей весело, только со мной скучно… Ну и отлично, отлично, и я начну съ другими кокетничать, а то, небось, замчаетъ, что злюсь, смется.
Клав. Вы, тетя, здсь?
Вал. Здсь, а вотъ теб надо туда идти. Дробовскій пошелъ тебя отыскивать.
Клав. Что мн Дробовскій?
Вал. Ужь будто?… Я теб не помха, пожалуйста, не воображай чего. Конечно, мн жаль Мишу, онъ такъ тебя любитъ, ну да что длать, съ чувствомъ не сладишь. Если нравится другой.
Клав. Тетя, тетя! Какъ вамъ не стыдно! Какъ вамъ не стыдно! (Ушла направо. Въ это время подходитъ Перевертышевъ.)

ЯВЛЕНІЕ 4-е.

Перевертышевъ и Валентина, потомъ Михевъ, Вас. Алек., Анна Влас., Дробовск.. Василій, Желзновъ, Ел. Мих., Соб. и др.

Перев. Валентина Григорьевна, а я васъ ищу.
Вал. Что вамъ?
Перев. Что съ вами? Разстроены?
Вал. Оставьте вы меня въ поко. Что я должна по вашему вчно хохотать? Чего вамъ надо? Ну, говорите.
Перев. Видите, тамъ сейчасъ кончится фейерверкъ, такъ я хотлъ предложить, не съиграть ли въ банкъ? Тамъ Дробовскій предлагаетъ, это онъ…
Вал. Ну и устраивайте.
Перев. Можно?
Вал. Длайте, что хотите! Скоре бы вечеръ кончался.
Перев. Вотъ видите…
Вал. По лицу вашему вижу, надо вамъ что-то. Говорите.
Перев. Хотлось бы поиграть, я усталъ хлопотать цлый день. Теперь ужь все и безъ меня…
Вал. Играйте, кто вамъ мшаетъ…
Перев. Дорогая моя!…
Вал. Ну?
Перев. Одолжите мн 200 руб. Я сегодня выиграю, чувствую, что выиграю!
Вал. А ужь вы никакъ по многу брать начинаете. Ну, на сегодня такъ и быть. (Даетъ ключикъ.) У меня въ столик, направо, въ ящик деньги лежатъ, возьмите 200, да не забудьте ящикъ потомъ запереть.
Перев. Мерси, милая, дорогая. Я обожаю васъ. Если-бъ только смлъ.
Вал. Отправляйтесь,— слышали эту псню. Столъ принести велите.
Перев. (жалобнымъ тономъ). Какимъ тономъ вы со мной говорите! А все Дробовскій. Пока его не было, я могъ надяться.
Вал. (смотритъ на нею въ упоръ). На что?
Перев. (теряясь). Мн казалось, мое чувство, казалось, нравлюсь! Вы такъ благосклонны, позволили…
Вал. За собой ходить? Или деньги безъ отдачи давала?
Перев. Обижаете. Но моя страсть. Теперь онъ, я страдаю. (Въ это время возвращаются гости.)
Вал. Ne m’embetez pas… brisons lа.
Перев. Жестокая! (проходитъ въ домъ, гости подошли къ авансцен.)
Вас. Алек. (къ Мих&#1123,еву). Нтъ, ужь вы оставьте, всегда ко мн съ одобреніемъ газеты относятся.
Мих. А я читалъ, ругали.
Вас. Алек. Неправда! Стыдно вчно паясничать, не маленькій, сдина въ голов, не очень молоды.
Мих. Нтъ, я еще молодъ, а что сдина, такъ не всякому счастье лысымъ родиться.
Анна Влас. Да ты не спорь съ нимъ, батюшка, это онъ такъ, нарочно дразнитъ тебя. Леля, зачмъ ушла, имянинниц не годится бросать гостей. Вал. Господа, желаете въ карты играть? Перевертышевъ пошелъ распоряжаться. Здсь я думаю, втру нтъ?
Дроб. Прекрасно.
Вал. Всмъ играть. Кто проиграется, пусть утшится, въ любви счастливъ. (Василій вноситъ столъ.)
Перев. Сюда, вотъ здсь. Ну-съ, господа, кто банкъ будетъ метать?
Дроб. Пожалуй я! (Садится, вс остальные группируются вокругъ стола, Желзновъ направо, на авансцен.)
Вал. (Желзнову). А вы?
Ал. Серг. Никогда не играю…
Вал. Мн сегодня съ вами и поговорить не пришлось.
Ал. Серг. Ничего… Свои люди…
Вал. Иду играть… Руку на счастье. (Кокетливо.) Да поцлуйте!
Ал. Серг. (цлуетъ руку). Идите, выигрывайте. (Валентина пошла къ столу. Начинается игра. Дробовскій мечетъ банкъ, слышны возгласы: бита, дано, король, шестерка, угломъ, въ цвтъ и масть, на пе.)
Ел. Мих. Не смйте бить мою карту.
Дроб. Бита!
Елена Мих. Противный. (Къ Валентин.) Попытайте счастье.
Дроб. Готово!
Вал. Сколько въ банк?
Дроб. Тысяча.
Вал. Ва банкъ. Король пикъ!
Елена Мих. Напрасно, милая, на мужчинъ никогда не надо играть.
Мих. Оставьте немножко мн.
Вал. Вамъ сколько?
Мих. Сто рублей.
Вал. Идетъ, уступаю.
Дроб. Еще ставка Перевертышева.
Мих. Я на блокурую даму. Голубушка, не осрами.
Дроб. Дама бита!
Мих. Тьфу! Нтъ, каково везетъ, точно…
Дроб. (Валентин). Бита!
Мих. (отошелъ отъ стола и подошелъ къ Желзнову). Не играете?
Ал. Серг. Нтъ.
Мих. И хорошо длаете. Н-да. Тайна выигрыша разв не вчная загадка, разгадать ее стараются сколько лтъ. Современный сфинксъ, батюшка, это банкометъ и этотъ сфинксъ не нашелъ еще Эдипа… Пойду разгадывать. (Отходитъ къ столу.)
Перев. Опять бита! (Вскакиваетъ.) Ужасно!
Соб. Ахъ, сколько проиграли, охъ, сколько!
Мих. Онъ бы повсился!
Пер. (дрожащими руками вынимаетъ деньги изъ кармана). Вотъ.
Соб. Теперь,— если проиграете — двсти. Я и смотрть боюсь.
Мих. (Перевер. съ удареніемъ). А смотрть надо.
Дроб. Бита!
Пер. (вскакиваетъ). Неправда! передернули! (Общее волненіе, Дробовскій вскочилъ.)
Дроб. Что вы сказали? (Перевертышевъ растерянно опустился на стулъ.) Потрудитесь взять ваши деньги и оставьте тамъ же вашу карточку съ адресомъ. Завтра же къ вамъ прідутъ мои друзья! (Отходитъ на авансцену.)
Вал. Я не позволю, у меня въ дом… Перевертышевъ, идите сюда! Извинитесь сейчасъ. (Тихо.) Или выгоню вонъ! (Громко.) Вы отъ проигрыша потеряли голову.
Пер. Я, я… Зачмъ же.
Анна Вл. Брось, озорникъ, извинись, самъ затялъ… иди… (Къ Степану Николаевичу.) Ты его прости, онъ у насъ души мягкой, а тутъ вдругъ дурость нашла, денегъ жаль.
Мих. Вотъ она, бабушка, жадность.
Анна Вл. Врно. Да и шампанскаго много пилъ, а ужь извстно, пьяному море по колно, лужа по уши.
Вал. (къ Перевертышеву) Ну-съ! Вы уврены въ томъ, что сказали?
Пер. Показалось, нтъ, я взволнованъ, но извиняться…
Вал. Вы обязаны извиниться, слышите… Степанъ Николаевичъ, Перевертышевъ сейчасъ извинится передъ вами… Вы не должны обращать вниманія, я не хочу исторіи, дуэль, рисковать жизнью, изъ-за чего.
Дроб. Валентина Григорьевна, бываютъ обиды, нельзя такъ: оскорбить, а потомъ загладить извиненіемъ.
Вал. Я васъ прошу, я требую, для меня…
Мих. Да плюньте вы на это дло.
Соб. Степанъ Николаевичъ, успокойтесь. Охъ, какъ онъ взволнованъ, взволнованъ.
Вал. (съ удареніемъ). Я требую, для меня..
Дроб. Извольте, Валентина Григорьевна. Я это длаю только для васъ.
Вал. Перевертышевъ, пожалуйте сюда!
Пер. Извиняюсь, я погорячился…
Дроб. Совтую вамъ въ другой разъ лучше владть собой.
Умет. Это возмутительно!.. Я вовсе не защитникъ и не другъ г. Дробовскаго, но назвать человка шулеромъ, т. е. подлецомъ, такъ надо имть доказательства и смлость отвчать за это, а не просить извиненія. Гадко, противно на васъ всхъ смотрть.
Мих. Не волнуйтесь, успокойтесь, молодой человкъ, и берегите свое здоровье.
Умет. А для этого надо подальше уходить отсюда. (Уходитъ.)
Вас. Ал. Охъ, какой горячій молодой человкъ.
Ел. Мих. Сколько огня. Этотъ безъ хлыста пойдетъ.
Вас. Ал. Вотъ къ намъ въ кружокъ, въ драматическіе любовники…
Мих. Инцидентъ, грозившій войной, конченъ, благодаря вмшательству третьей державы, а теперь предстоитъ конгрессъ, ибо тамъ въ бесдк закуска готова. Хозяйка должна пригласить, да она взволновалась, такъ я и захватываю ея власть, временная оккупація.
Ел. Мих. (къ Перевертышеву). Что, миленькій, барьеры не легко брать?
Вал. Господа, идемъ закусывать. Ну, поскоре и не вспоминать исторію! Tant de bruit pour une omelette. (Гости идутъ къ бесдк.) А вы, Степанъ Николаевичъ?
Дроб. Я приду, позвольте мн одному остаться на минуту, успокоиться. (Гости уходятъ въ бес&#1123,дку, въ это самое время Дробовскій подходитъ къ авансцен.) Проклятая восмерка, третій разъ въ жизни срывается… фатальная карта… (Обертывается и видитъ Соборскаго.)
Соб. Я такъ безпокоюсь, такъ безпокоюсь. Эта исторія разнесется по Москв, пойдутъ слухи…
Дроб. Все это прекрасно, а зачмъ вы мой выигрышъ со стола забрали? Пожалуйте сюда.
Соб. Я думалъ, я думалъ…
Дроб. Что вы думали, мн все равно, а денежки пожалуйте сюда.
Соб. (зло). Нате!
Дроб. Такъ очень боитесь?
Соб. Да вообще я васъ не понимаю, не понимаю, ршительно. Съ Еленой Михайловной холодны, съ Валентиной Григорьевной чуть не дерзки… Вдь такъ нельзя. Я не могу больше, мои интересы страдаютъ. Ухаживаете за двченкой.
Дроб. Неужели вы сами не понимаете? Такъ таки ровно ничего? Да, съ Еленой я веду къ разрыву, пора, а Клавдія! Думаете, увлекаюсь? Мн надо довести, Валентину до благо каленія и тогда и побдимъ. Вы плохо ее знаете, у ней характеръ сильный.
Соб. Она вами интересуется, сами говорили.
Дроб Интересуется, но какъ? Вы знаете ея взгляды на бракъ? Замужъ — никогда. Ну, а состоять при госпож Крупчаниновой я вовсе не желаю… Можетъ быть, это у ней и не любовь а такъ блажь, увлеченье.

ЯВЛЕНІЕ 5-е.

Т-же и Валентина.

Вал. Господа, что же вы?
Соб. Мы сейчасъ, сейчасъ… дорогая наша. А вы Степанъ Николаевичъ?
Дроб. Сейчасъ приду.
Вал. (къ Соборскому). Идите туда.
Соб. Богиня, иду, иду… (Уходитъ.)

ЯВЛЕНІЕ 6-е.

Валентина и Дробовскій.

Вал. Мн очень непріятно, этотъ случай… Перевертышевъ смирный такой, а тутъ вдругъ расходился, ужь вы извините…
Дроб. Что же вамъ извиняться. Вы не можете отвчать за вашихъ гостей.
Вал. Я вовсе не хочу, чтобы у васъ на душ зло оставалось.
Дроб. На васъ никакого зла не останется.
Вал. Конечно, ни зла, ни добра на насъ нтъ. Что мы для васъ. Живемъ или нтъ, все равно…
Дроб. Откуда такой выводъ?
Вал. Ужь будто ничего не вижу… Полно… Если и бываете у меня, такъ ради Клавдіи… Мн кажется, вамъ вообще люди скоро надодаютъ. Такъ, потянетъ вдругъ, да и остынете. Да хорошо-то относиться вы ни къ кому не умете, по настоящему.
Дроб. Къ вамъ отношусь я плохо?
Вал. А то хорошо? Ужь ту сцену я такъ, по доброт, вамъ простила, исторію затвать не хотла.
Дроб. Однако все время дулись.
Вал. Вамъ-то печаль большая…
Дроб. Что же вы желали, чтобы я посыпалъ главу пепломъ и проливалъ горькія слезы о своей испорченности?
Вал. И не мшало бы.
Дроб. Слуга покорный.
Вал. Достаточны испорчены, куда больше.
Дроб. Не нахожу. И въ той сцен ничего ужаснаго не вижу. Я ничмъ не хуже другихъ, только искреннй… Другой старается надть личину добродтели и смиренія и всякихъ достоинствъ, а я остаюсь самимъ собой. Каковъ-бы я ни былъ, пусть меня берутъ такимъ, какъ я есть. Ну да, я дурной человкъ, положимъ, подлецъ относительно женщинъ, да вдь въ сердц самаго завзятаго разбойника останется всегда, тамъ, гд-то, въ глубин, хоть что-нибудь хорошее. Да наконецъ, смете ли вы сами претендовать на искреннее къ вамъ отношеніе?
Вал. Это почему?
Дроб. Почему? Ваши взгляды? Вы не допускаете возможности настолько полюбить человка, чтобы стать его женой…
Вал. Да, цпей не хочу… не хочу выходить замужъ и не выйду… Только причины вовсе не т, что думаете… Знаю, не увряйте, говорили уже мн… Кабы вы всю мою жизнь съ первымъ мужемъ знали, такъ поняли бы. Побоишься. Какъ ни какъ, а всегда мужъ хозяинъ въ дом будетъ… А такъ полюбила, милъ ты мн, вренъ, твоя на всю жизнь, а свобода при мн. Привыкла я — во всемъ мое слово въ дом законъ, а тутъ, либо подчиниться, а если по прежнему самой командовать, такъ его роль какая? горячка пройдетъ, за него же стыдно станетъ…
Дроб. Если бы я былъ вашъ мужъ, поврьте, не пришлось бы вамъ командовать… Надо умть забрать въ руки женщину, сдлать своей рабой и какъ она будетъ счастлива! Ну да это такъ, философія, а что касается меня, дай Богъ, чтобы вс всегда къ вамъ относились такъ, какъ я. Форму оставьте, у всякаго своя, манера говорить съ женщинами.
Вал. У васъ — возмутительная. Въ каждомъ взгляд, слов — оскорбленіе.
Дроб. Кому что нравится. Кстати, черезъ нсколько дней кончится срокъ нашему пари, но я теперь же могу признать себя проигравшимъ.
Вал. Вы кажется и не особенно хлопотали выиграть его?
Дроб. Совершенно врно. Я увидалъ, что ошибся, я понялъ васъ. Положимъ, быть побжденнымъ такимъ врагомъ, какъ вы — лестно, но я предпочелъ безъ борьбы признать себя побжденнымъ и удалиться.
Вал. Видно и борьба-то не очень интересовала.
Дроб. Не знаю. Можетъ быть, никогда я не былъ такъ искрененъ. (Мняя тонъ.) Но что за чудесная двушка Клавдія едоровна.
Вал. Я уже это отъ васъ слышала.
Дроб. Старикомъ становлюсь, повторяюсь.
Вал. Къ чему вы это говорите? Да и ухаживанье ваше за ней, она невста.
Дроб. Знаю. Но я ни о чемъ не мечтаю, да и не такъ къ ней отношусь, совсмъ иначе. (Искреннимъ тономъ.) Мн хотлось бы добиться ея дружбы. Когда чувствуешь себя одинокимъ, когда никто, никто тебя не любитъ, когда та женщина, на которую ты готовъ молиться, не хочетъ понять тебя…
Вал. Гд же намъ васъ понять… Ишь вы, герой какой…
Дроб. Полно! Бросьте этотъ тонъ. Вы хорошо понимаете. Но знайте, какъ бы я ни относился къ этой женщин, я никогда не вмшаюсь въ ряды вотъ этихъ (показываетъ на бесдку) и не стану изъ себя изображать игрушку для забавы скучающей милліонерши! Прощайте… Я слишкомъ взволнованъ и не могу сегодня дольше оставаться. (Уходитъ.)

ЯВЛЕНІЕ 7-е.

Валентина (смотритъ ему вслдъ), Клавдія потомъ гости.

Вал. Клавдія!
Клав. Тетя, что съ вами?
Вал. Клавдія, посиди со мной. (Пауза.) Какъ они мн вс противны! (Пауза.) Ты очень любишь Мишу?
Клав. (тихо). Да.
Вал. Счастливая! Завидую теб… Послднее время я завидую твоему счастью. Хорошо любить — и тебя любятъ.
Клав. Да, тетя. Я очень счастлива, и еслибы только…
Вал. Что только?
Клав. У меня болитъ сердце за васъ… Я люблю васъ…. вы хорошая, должны быть счастливы, а вы грустны, печальны, и я не умю помочь вамъ. А сегодня, этотъ упрекъ.
Вал. Дтка моя! Я не права передъ тобой,— ты не виновата… (Тихо.) Ревность. Люблю его… Ты знаешь, истерзалась! Кого онъ любитъ?
Клав. Никого.
Вал. Меня онъ не любитъ. (Пауза.) Хотя, вотъ сейчасъ если бы ты слышала его голосъ. Онъ иначе смотрлъ…
Клав. Тетя, мн больно говорить вамъ, но я не врю ему. Онъ дурной, ему врить нельзя. Васъ всякій полюбитъ, вы у меня красавица, добрая. А онъ! У него разсчеты, онъ какая-то темная личность.
Вал. Что ты сказала? Почему ты знаешь? Лжешь!
Клав. Я чувствую. Наконецъ, говорятъ вс…
Вал. Вы вс противъ, вс завидуете ему: уменъ красивъ. Что же, по вашему, дурной онъ человкъ? Зато у него воля, характеръ, онъ покоритъ женщину. Разочаровывать меня желаете? Да пусть онъ дурной, безсовстный, безчестный… а я люблю, Клавдія, люблю! Слышишь ты! (Въ это время изъ бесдки выходятъ гости съ бокалами въ рукахъ.)
Вас. Ал. Гд хозяйка? За здоровье имянинницы, ура (Вс подхватываютъ: ура.)
Вал. (нервно). А мн вина. (Беретъ бокалъ.) Пейте сегодня больше. Вотъ такъ. (Выпиваетъ до дна.) Что это, господа, нешто такъ веселятся на имянинахъ. Перевертышевъ, херувимчикъ мой милый, коляски, демъ кататься! А пока будемъ пить. Цыганъ зовите. Мн весело стало. Вы рады, господа? Вдь васъ не смущаютъ мои милліоны? Вы рады имъ, вдь вы мои друзья! (Цыгане приходятъ и усаживаются.) Михевъ, какое у васъ печальное лицо! Смшной какой! (Нервно хохочетъ.) Мой тостъ за бдную милліонершу! Пейте до дна. (Къ цыганамъ.) Веселую, поскорй! (Почти вскрикивая). Se deux d’entraine moi! (Цыгане запли.)

Занавсъ.

ДЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.

Роскошно убранный кабинетъ въ квартир Дробовскаго, одна дверь средняя, другая боковая.

ЯВЛЕНІЕ 1-е.

Дробовскій и Елена Михайловна.

Ел. Мих. Итакъ, продолжай объясненіе… Только коротко и ясно, у меня времени мало.
Дроб. Изволь… Но одно условіе, слушать меня спокойно, не волнуясь…
Ел. Мих. Говори… Я вотъ тутъ сяду, удобне… Итакъ, ты говоришь, твои дла плохи?…
Дроб. Такъ плохи, что если судьба не поможетъ, такъ съ моста, да въ воду.
Ел. Мих. Но гд же т богатства, о которыхъ ты разсказывалъ, когда мы съ тобой познакомились за границей?
Дроб. (со смхомъ). Въ моихъ мечтахъ. Я такъ хотлъ быть богатымъ, что доходилъ до галлюцинацій и самъ начиналъ считать себя богачемъ.
Ел. Мих. Безъ шутокъ?
Дроб. Не могъ же я теб тогда сказать всей правды… Деньги у меня въ карман были…
Ел. Мих. Ну, а здсь, эти полгода?… Чмъ жилъ?
Дроб. Какъ живетъ по крайней мр 1/10 веселящейся Москвы. Благодтели рода человческаго помогали, то есть ростовщики. Во первыхъ, кровопійца изъ кровопійцъ и мой врный союзникъ — Соборскій. Сперва далъ немного, потомъ затянулся, а теперь разсчитываетъ черезъ меня сильно воспользоваться, а другой — Бэжановъ. Вотъ вамъ иллюстрація къ тексту.
Ел. Мих. Ты знаешь, будь у меня лишнія деньги, я отдала-бы…
Дроб. Врю, но во первыхъ, я у тебя и не взялъ бы, а во вторыхъ, ихъ у тебя и нтъ…
Ел. Мих. Немного, если теб надо, я заложу нкоторые брилліанты… да и тхъ немного… Теб признаться можно,— почти вс заложены. Послднее время совсмъ не везло въ тотализаторъ, проигралась ужасно.
Дроб. Тутъ, милая, сотнями не поможешь, а тысячъ и десятковъ тысячъ нтъ и достать теб негд… А я усталъ, пора отдохнуть… устроиться покойно. Чувствую, проходитъ молодость, нтъ прежней энергіи. Такъ иногда вспышка, самъ себя взвинчиваешь, а порой хочется на все рукой махнуть, да и спустить курокъ.
Ел. Мих. Отсюда выводъ?…
Дроб. Надо эти тысячи достать… Я и ршилъ, строго обдумалъ.
Ел. Мих. Понимаю… Валентина. Что же ты хочешь, сблизиться съ ней?
Дроб. Нтъ… жениться… Я знаю, она противъ брака, но ничего, покорится… Но поврь, Лена, я всегда буду вспоминать о твоей любви съ глубокимъ чувствомъ… Съ тобой мн всегда было весело. И теперь огорчать тебя…
Ел. Мих. Пожалуйста, поберегите ваши сожалнія для другихъ… Откровенность за откровенность: все отлично складывается. Мн самой стали наскучивать наши отношенія и если бы ты не началъ этого разговора, я его начала бы…. Я съ этимъ и хала сюда…
Дроб. (недовольнымъ тономъ). Вотъ какъ! Не особенно лестно для меня.
Ел. Мих. А вы хотли, чтобы я слезы проливала. Нтъ, миленькій, не тмъ аллюромъ пошелъ.
Дроб. Ну, что длать…
Ел. Мих. А вдь со мной веселй?
Дроб. Еще бы!
Ел. Мих. А Валентина тебя къ рукамъ приберетъ… Орленка посадятъ въ золотую клтку, кормить будутъ, а воли — ни-ни.
Дроб. Меня то въ руки заберутъ? Шутишь, милая!..
Ел. Мих. А интересно на васъ будетъ посмотрть.
Дроб. (садится рядомъ). А теб не жаль меня?
Ел. Мих. Ничуть!
Дроб. Неправда. (хочетъ обнять).
Елена Мих. Руки подальше! (пересаживается на кресло). Такъ удобне.
Дроб. Значитъ, только друзья? Надюсь, да? Не враги?
Елена Мих. Изволь… А другъ я надежный! Нтъ, скажи ты мн, много ли найдется женщинъ, которыя съ тобой стали бы такъ разговаривать: ни слезъ, ни истерикъ, ни упрековъ? Нате, цлуйте за это руку.
Дроб. Каждый пальчикъ готовъ расцловать.
Елена Мих. Ну-съ, это все хорошо, а вотъ что: разъ мы все ликвидируемъ, верни мн пожалуйста мой медальонъ.
Дроб. Это жестоко…
Елена Мих. Пожалуйста, безъ нжностей.
Дроб. Изволь… (Подходитъ къ столу и выдвигаетъ ящикъ.) Вотъ здсь хранятся и вс твои письма.
Елена Мих. И письма уничтожить. Я вовсе не желаю, чтобы Валентина Григорьевна ихъ читала…
Дроб. Изволь… О, письма женщины намъ милой…
Елена Мих. Ахъ, батюшки, въ сантиментальность пустился!
Дроб. Своихъ я назадъ не требую.
Елена Мих. Ты думаешь я берегла ихъ?.. Я осторожна, никогда ни одной строчки…
Дроб. Хвалю.
Елена Мих. (подходя къ столу). Вс?
Дроб. (улыбаясь). Почти!
Елена Мих. Что это значитъ?
Дроб. Одно твое письмо сохраняю отдльно.
Елена Мих. Почему?
Дроб. Оно не похоже на другія. Ты писала его вскор посл нашей встрчи, при начал любви. Пламенное воспоминаніе, какъ мы наканун провели время и т. д. Очень характерно. .
Елена Мих. Уничтожь его.
Дроб. Нтъ, Леночка, я не могу съ нимъ разстаться, мн тяжело. Да и наконецъ, мало ли что можетъ случиться. Вдругъ ты превратишься изъ друга въ врага, ты или твой супругъ, а у меня хлыстикъ на васъ…
Елена Мих. Узнаю тебя… Если я пойду, да все разскажу Валентин?
Дроб. Что разскажешь? Что я тебя любилъ и ты меня? Вс это и безъ того знаютъ. Вс, кром твоего мужа. Или то, что я тебя бросаю. Женщины не любятъ только мущинъ, которыхъ бросаютъ и очень сильно увлекаются тми, которые первые бросаютъ женщинъ. Ты ей все разскажешь, а она подумаетъ: онъ меня полюбилъ, оттого и бросилъ ее.
Елена Мих. А ты правъ. Пускай у тебя останется письмо, мн все равно. Врагомъ твоимъ я никогда не буду… Ну-съ, все выяснили, теперь и разстаться можно…

(Стукъ въ дверь).

Дроб (подходитъ къ двери). Что надо?
Лакей. Г. Бэжановъ.
Дроб. Проси подождать.
Елена Мих. Я ухожу.
Дроб. Здсь пройдешь…Вотъ тоже мой благодтель, я говорилъ теб.
Елена Мих. Ну, прощай, не поминай лихомъ. У насъ бывай, а то бросится въ глаза.
Дроб. Конечно. Милая, хорошая, умная! (Цлуетъ руку.)
Елена Мих. Прощай. (Идетъ къ двери и возвращается.) Ты не замтилъ, какого цвта на мн платье?
Дроб. (улыбаясь). Теперь замтилъ.
Елена Мих. Въ честь Воронова. Я теперь патріотка, а Гольцъ противный, въ прошлый разъ послала ему розу, а онъ послднимъ пришелъ… (Уходитъ).
Дроб. Фу, гора съ плечъ. Какъ мирно, тихо. Нтъ, она удивительная женщина… Или другой приглянулся (Пауза.) Бэжановъ ждетъ. (Вынимаетъ изъ стола векселя.) Готовы. (Звонить, входитъ лакей.) Проси г. Бэжанова. Этотъ вексель надо поскоре заплатить и съ Телгиными все кончено. Милйшій Василій Александровичъ и не подозрваетъ… Другъ, бланкъ ставитъ. Ахъ, какъ все это скверно, противно. Что ему! Разбогатю, заплачу, не пострадаетъ.

ЯВЛЕНІЕ 3-е.

Дробовскій и Бэжановъ (Входитъ Бэжановъ, одтъ безукоризненно, среднихъ лтъ, говоритъ съ едва замтнымъ акцентомъ.)

Дроб. Здравствуйте, любезный Лазарь Аветычъ. Извините, задержалъ.
Бэж. Ничего, ничего, безъ церемоній. Притомъ, понимаю, съ прелестной дамой аудіенцію имли. А, что?
Дроб. Почему вы это думаете?
Бэж. Зачмъ думать, думать вовсе не надо. У швейцара спросилъ. А полагаю, если у васъ,— значитъ прелестная дама. Какъ поживаете?
Дроб. Прекрасно. А вы?
Бэж. Живемъ потихоньку On fait ce qu’on peut, какъ говорятъ французы.
Дроб. Хорошо тому жить, у кого столько денегъ, какъ у васъ.
Бэж. Милйшій Степанъ Николаевичъ, денегъ нтъ, одн бумаги. Векселя мняютъ, денегъ не платятъ.
Дроб. А проценты? Пользоваться можете…
Бэж. Съ кого брать? Я вотъ что скажу, милый другъ Степанъ Николаевичъ, не съ кого настоящій процентъ брать. У насъ въ Москв нтъ настоящей… публики, золотой молодежи, настоящей… У насъ чаще беретъ зарывающійся коммерсантъ, да такъ случайный кліентъ.
Дроб. И съ него вроятно не мало берете.
Бэж. Беру и не скрываю. Разв я силой къ себ тащу… Приходятъ, значитъ нужны… У меня лавочка, тотъ же товаръ, торгуемъ… Рискъ, много теряемъ, за то и беремъ проценты. Рискъ, сколько теряемъ… Послднее время такой убытокъ, себ во всемъ отказываю…
Дроб. Однако постоянно, везд: на скачкахъ,— ваши лошади, въ театр чуть не каждый день васъ видятъ, ухаживаете.
Бэж. На скачкахъ мой пай въ товариществ небольшой… Рискую, не могу отказаться. Влеченіе, родъ недуга, ха, ха, ха, А въ театр рдко, не люблю. Балетъ люблю, тамъ интересъ… Сходите, посмотрите новый, посмотрите, спасибо скажете. Ужинать вмст будемъ, съ дамами… А, согласны? Условимся.
Дроб. Пожалуй…
Бэж. А я къ вамъ по длу.
Дроб. Догадываюсь…
Бэж. Напомнить, срокъ завтра. Дружба дружбой, а разсчетъ самъ до себ…
Дроб. Я срокъ помню. Все равно сегодня кончимъ.
Бэж. Очень деньги нужны.
Дроб. Кому он не нужны, милйшій Лазарь Аветычъ?
Бэж. Получить позволите?
Дроб. Позволю.
Бэж. Позвольте передать вексель. Кстати со мной, и деньги пожалуйте.
Дроб. Я позволить то вамъ позволю, только не съ меня.
Бэж. Зачмъ шутите? Шутка отдльно, дло отдльно.
Дроб. Нтъ у меня сейчасъ денегъ, вексель обмню. Чего приставать, проценты, кажется, не маленькіе.
Бэж. Большіе? Не берите, опять повторю: всякъ свой товаръ цнитъ, мы свой цнимъ.
Дроб. Ну, и отлично. Пристаете, а еще другъ. Давайте старый вексель, получите новый. И мн можете врить и бланкъ солидный (Выдвигаетъ ящикъ и вынимаетъ вексель.) Вотъ!
Бэж. Конечно, Телгина бланкъ солидный, фирма богатая, хотя самъ Василій Александровичъ по театрамъ пошелъ. Дядя на фабрик смотритъ…
Дроб. Кажется, въ 3 тыс. вексель, сумма небольшая, заплатитъ.
Бэж. По своему векселю заплатитъ, а здсь?
Дроб. Здсь все равно, бланкъ…
Бэж. Душа моя, пойди сюда, я теб на ушко секретъ спрошу: бланкъ не подложный? Понялъ, другъ мой?
Дроб. Что вы пустяки говорите?
Бэж. Не сердитесь, зачмъ свою кровь портить, не надо. Совсмъ не надо. Я противъ этого ничего не имю, врне заплатите, никто не узнаетъ. Очень я васъ люблю. Право, самъ не знаю за что, люблю…
Дроб. Благодарю.
Бэж. И довряю. А почему? Спросите, душа моя? Вс дла ваши знаемъ, вс планы. Кому доврять — знаю. Одинъ богатый — откажу, другой бдный — дамъ. Почему? Потому, надежду имю, какая у кого голова,— понимать могу. Я на васъ играю, какъ на бирж. Терять могу, могу выиграть. На бирж на акціяхъ играютъ, здсь — на человка играемъ. У насъ, милйшій Степанъ Николаевичъ, своя биржа, курсъ человку знаемъ, наобумъ дйствовать не станемъ. Дисконтомъ большимъ кто занимается? Я, Александръ Даниловичъ, Ганъ, да господинъ Жаворонковъ… Кто у кого занимаетъ, прекрасно знаемъ, своего рода консультацію устраиваемъ. Поняли? Остроумно, не правда-ли? Теперь мы знаемъ, напримръ, хорошо, акціи ваши высоко стоятъ. Перевертышева, конечно, знаете?
Дроб. Знаю.
Бэж. У меня вчера былъ.
Дроб. Зачмъ?
Бэж. Денегъ тоже въ займы просилъ.
Дроб. Дали?
Бэж. Нтъ. Только разговоръ пріятный имли. Про васъ много говорилъ.
Дроб. Что-жь про меня говорилъ?
Бэж. Разв можно глупый разговоръ передать.
Дроб. Ну, общій смыслъ.
Бэж. Общій смыслъ? Общій смыслъ въ разговор Перевертышева?.. Разв можно общій смыслъ въ разговор его найти. Легче на дн морскомъ бисеръ найти, нежели смыслъ въ разговор Перевертышева. Не любитъ онъ васъ, а вы политику свою умно ведете, жену себ имть будете, большой капиталъ имть будете. Давайте вексель. Берите старый. Помни, другъ вамъ Бэжановъ.
Дроб. Я цню. Извольте вексель и %. (Даетъ 6 сторублевыхъ.) 600 р., 30 р. пожалуйте сдачи.
Бэж. Только для васъ 3% въ мсяцъ беремъ, для другихъ — 5%, ни за что меньше.
Дроб. Ужасный процентъ.
Бэж. Сами, душа моя, копйку въ мсяцъ платимъ, когда беремъ. (Кладетъ вексель и деньги въ карманъ, даетъ сдачи 10 р.) Получай.
Дроб. Еще 20 слдуетъ.
Бэж. Нтъ, врно.
Дроб. Вексель на полгода, % — 540, да за граціонные дни — 30 р., итого 570, а я вамъ далъ 600 руб. Кажется ариметика несложная.
Бэж. Я въ математик слабъ, какъ по ней выходитъ не знаю. У насъ своя математика. Полно, чего считать стали. Жениться будете, опять дадимъ денегъ. Пять тысячъ надо, берите пожалуйста, десять тысячъ съ удовольствіемъ, только честность хочу… Пока деньги нужны,— вс со мной любезны, а когда деньги не нужны,— совсмъ другое… Вотъ что: познакомьте, пожалуйста, съ невстой…
Дроб. Да ея у меня пока нтъ.
Бэж. Знаемъ. И вы меня хорошо понимаете. Когда будетъ. Пригласите въ гости, себя не уронимъ, держаться можемъ, да и одваемся не дурно, Дюшаръ знаете, у него теперь шью. Вы теперь сами знаете, везд много бываю. Въ клуб бываю, вс спрашиваютъ, знакомъ ли.
Дроб. А что, играете по прежнему, сильно?
Бэж. Играемъ, играемъ, душа моя, большую игру ведемъ… Только не везетъ послднее время. Хочу перестать, не могу… Знаете, что я вамъ скажу: клубъ учрежденіе — чрезвычайно-симпатичное и въ то же время — невыносимое, отвратительное…
Дроб. Почему?
Бэж. Тянетъ… Каждый вечеръ тянетъ… Ха, ха, ха… Ну какъ же, милйшій Степанъ Николаевичъ, представите вашей невст?
Дроб. (улыбаясь). Извольте, какъ только будетъ у меня невста,— представлю.
Бэж. Честное слово?
Дроб. Говорю, приглашу. Кто это ходитъ тамъ?

ЯВЛЕНІЕ 4-е.

Т-же и Соборскій (входятъ изъ боковой двери), потомъ лакей.

Соб. Это я, я…
Дроб. Вчно у васъ манера подкрадываться. Мой пріятель Соборскій.
Бэж. Весьма пріятно. Ну, а мн пора. Прощайте, душа моя. За разговоръ, за пріятно проведенное время, за компанство, какъ купцы говорятъ, благодаримъ. Уговоръ помните?.. Большое утшеніе доставите… (Идетъ къ двери, пріостанавливается.) А то вс, когда деньги нужны, когда деньги берутъ, Бэжанову руки жмутъ, милйшимъ зовутъ, все сдлать готовы. Когда деньги не нужны, въ лицо не узнаютъ, когда деньги вернутъ,— обидно, носъ задираютъ. (Уходитъ.)
Соб. Я не зналъ, что вы съ нимъ знакомы.
Дроб. Мало-ли чего вы не знали…
Соб. Изъ разговора понялъ, да понялъ, насчетъ кредита, тоже нкоторымъ образомъ…
Дроб. Что кредитъ. Говорите яснй?
Соб. Я не зналъ, что и ему должны.
Дроб. Долженъ.
Соб. Какъ же это такъ?
Дроб. А что?
Соб. Я думалъ, я полагалъ…
Дроб. Вы думали, вы полагали?
Соб. Только мн должны.
Дроб. Голубчикъ мой, какое заблужденье!
Соб. Позвольте, бросьте шутки. Вы отъ меня скрывали.
Дроб. Не скрывалъ, а говорить не приходилось. Утшьтесь, вы все-таки мой главный кредиторъ! Можетъ быть, хотите, еще денегъ дать? Возьму.
Соб. Возмутительно! Вы увряли: богатыя имнія, только временно безъ денегъ.
Дроб. Я и теперь повторю — только временно безъ денегъ. Довольны?
Соб. Никогда себ не прощу… Попался въ ловушку.
Дроб. Нельзя-ли поделикатне выражаться… Какая вамъ забота до моихъ долговъ, вдь не вы ихъ будете платить. Знайте свое дло, помогайте мн. Милліоновъ Крупчаниновой хватитъ на то, чтобы заплатить ваши несчастныя тысченки.
Соб. Получите-ль вы ихъ, вопросъ.
Дроб. Думаю… Ну, кстати, какое тамъ настроеніе?
Соб. Хандритъ, злится на всхъ.
Дроб. Прекрасно!
Соб. Чего же тутъ прекраснаго? Какое она:вамъ письмо посылала?
Дроб. (беретъ со стола). Любопытно? Вотъ, на стол лежитъ. ‘Мы перехали въ городъ, завертывайте’ и т. д.
Соб. А вы не похали?
Дроб. А я не похалъ!
Соб. Вы ведете себя какъ сумасшедшій, фокусы все какіе-то выкидываете. Думаете, такъ она васъ и будетъ ждать… Подвернется другой красавецъ и тю-тю!
Дроб. А знаете, съ вами имть денежныя дла — препротивно.
Соб. И мн съ вами мало удовольствія.
Дроб. Малые ребята такъ разговариваютъ: ‘ты дуракъ — самъ дуракъ’. Съ вами такъ скучно, ну и не придумаю съ чмъ сравнить. Такъ скучно, какъ на второмъ свиданіи съ женщиной.
Соб. Нтъ, терпнья моего больше не хватаетъ, я все вамъ скажу, все: вы меня надуваете.
Дроб. Что ты сказалъ?
Соб. Какое-же это ухаживанье! Перестали къ ней здить, избгаете встрчи, на записку даже не отвтили… Нтъ… У васъ какіе-то планы, я вамъ больше не нуженъ, не нуженъ. Напрасно… Деньги мои пропадаютъ, пропадаютъ, пусть, несчастье, что-же длать! Только такъ не пройдетъ, всмъ разскажу, всмъ, Валентин Григорьевн, въ клуб, всмъ!
Дроб. (схвативъ ею за плечо). Если ты скажешь хоть одно слово, я убью тебя, какъ собаку! Ахъ, ты, гадина! (Схватилъ его за горло и пригнулъ на колни.) Не совтую никому становиться на моей дорог или я не задумаюсь перерзать горло, какъ глупому батану.
Соб. (вырываясь). Пустите… Фу… Говорить съ вами нельзя, шутокъ не понимаете.
Дроб. Я, милый другъ, тоже шутя, такъ, для гимнастики. Такъ-то лучше… Ну, сядьте я поговоримъ, какъ друзья… Узнали?
Соб. Узналъ.
Дроб. Гд сегодня? Въ какомъ театр?
Соб. Ухала къ подруг.
Дроб. Къ какой?
Соб. Не знаю.
Дроб. Жаль, а я сегодня хотлъ ее повидать въ театр.
Соб. Да объясните мн толкомъ, любите вы ее, хоть нравится она вамъ? Или такъ, деньги привлекаютъ?
Дроб. Вы думаете, я всегда фальшивъ? Нтъ. Врне всего вотъ какъ объясняйте: во мн живетъ актеръ, я увлекаюсь, вхожу въ роль, а потомъ мало-помалу становлюсь искрененъ. Даже противъ воли, и часто этимъ порчу дло. Вы спрашиваете, какъ я отношусь къ Валентин? Сперва, конечно, не любилъ, ну а теперь… Сознаюсь откровенно, у меня къ ней доброе, хорошее чувство и, женившись, я сдлаю все для ея счастья.
Соб. Идиллія вамъ не къ лицу, не пойдетъ, не пойдетъ…
Дроб. Если бы только она любила сильно, а не одинъ порывъ да самолюбіе.. (Пауза.) А хорошо забыть все прожитое, начать новую жизнь, спокойную. Присмотрться внимательне кругомъ, стараться длать побольше добра, настоящаго, не показного… Вотъ вы меня считаете за негодяя въ душ, ну, однимъ словомъ, похожаго на васъ.
Соб. Это невозможно, какъ говорите…
Дроб. Да вы не обижайтесь на каждое слово, велика важность, негодяемъ назвалъ… Вотъ и перебили. Да, но я калибромъ крупне васъ. Жизни вы моей не знаете, это до васъ ле касается, но одно скажу: будь моя воля — иначе бы она сложилась. Вы когда-нибудь мечтаете? О чемъ?
Соб. Мечталъ, чтобы деньги съ васъ получить.
Дроб. И мечты-то у васъ скверныя! А я мечтаю… Хотлось бы мн что-нибудь особенное совершить, геройское… Изъ огня ребенка спасти, война представляется, аттака, я впереди со знаменемъ, первый, смерть, почетная смерть и надо мной знамена. (Увлекаясь.) А не позорная и звуки оружія, а не проклятый звонъ!.. Хорошо умереть, право хорошо. Стоитъ-ли жить?..
Соб. Что съ вами?
Дроб. (приходя въ себя). Что? Мечты. (Подошелъ и выпилъ залпомъ стаканъ воды.) Я думаю, нтъ такого дурного человка, который не мечталъ бы нкогда свести все прошлое на нтъ, съизнова начать новую жизнь…
Соб. Ну, что у васъ въ прошломъ: жизнь, прожигали, кутили? А? Что-жъ дурного…
Дроб. Конечно, ничего ужаснаго. (Съ ироніей) Тысячи то же испытали. Одно я вамъ скажу, выносливъ человкъ и какъ бы скверно ему ни жилось, а съ жизнью все-таки разстаться жаль…
Лакей. Г. Желзновъ.
Дроб. Кто?
Лакей Желзновъ, Александръ Сергевичъ.
Дроб. Проси. (Лакей уходитъ.) Этотъ зачмъ? Странно! Никогда не бывалъ.
Соб. Ахъ, дорогой мой, осторожность необходима. Ухо надо востро держать, шипятъ, шипятъ… враги!
Дроб. Уходите и сидите смирно. Подслушивать все равно будете. Хоть сто разъ запрещай.
Соб. За васъ, за васъ страдаю всмъ сердцемъ.
Дроб. Идите. (Соборскій уходитъ.)

ЯВЛЕНІЕ 5.

Александръ Сергевичъ Дробовскій.

Дроб. Чмъ обязанъ?
Ал. Серг. Васъ, вроятно, удивляетъ мой приходъ.
Дроб. Чмъ могу служить?
Ал. Серг. То, что я буду говорить, вамъ покажется страннымъ. По своему длу я къ вамъ не пришелъ-бы.
Дроб. Да, я, кажется, вашей симпатіей не пользуюсь.
Ал. Серг. Дло касается третьяго лица, Валентины Григорьевны.
Дроб. Она васъ прислала?
Ал. Серг. О, нтъ. Она ничего ни подозрваетъ…
Дроб. Тогда?
Ал. Серг. Я здсь, какъ ея лучшій другъ. Считайте мой приходъ безуміемъ, чмъ хотите… я долженъ былъ прійти. Съ ней я не могу пока говорить, не хочу. Слушайте.
Дроб. Я слушаю.
Ал. Серг. Какого бы объ васъ ни были мннія, но я признаю вашъ умъ.
Дроб. Благодарю.
Ал. Серг. Это и заставило меня придти къ вамъ. (Пауза.) Вы ухаживаете за Валентиной Григорьевной.
Дроб. Дальше.
Ал. Серг. Не знаю, любите ли вы. Сомнваюсь. Но упорно идете къ своей цли, съ холоднымъ разсчетомъ. Другіе, можетъ быть, не замтили, но я хорошо васъ понялъ.
Дроб. Длаетъ честь вашей наблюдательности.
Ал. Серг. Она увлекается вами.
Дроб. Разв?
Ал. Серг. И не мудрено. Вы интересны, хитры, съумли задть ея самолюбіе.
Дроб. Какой же выводъ изъ сего. Меня начинаетъ нашъ разговоръ интересовать.
Ал. Серг. А тотъ, что вы должны оставить ее въ поко.
Дроб. Почему? Разв она этого хочетъ.
Ал. Серг. Я сказалъ вамъ, что она и не подозрваетъ о моемъ визит къ вамъ… Вы должны отойти отъ нея, потому что вы ей не пара.
Дроб. Какъ вы однако горячо говорите. Скажите, въ вашей довренности на управленіе фабрикой перечислены и такія полномочія: объясняться съ поклонниками хозяйки? Такъ я ей не пара? А жаль, она мн очень нравится. Но вы, ея другъ, скажите, пожалуйста, просвтите, почему не пара.
Ал. Серг. Неужели вы сами не понимаете, желаете, чтобы я вамъ сказалъ.
Дроб. Брошу даже.
Ал. Серг. А то,— что вы олицетворенная ложь! Ваши разсказы о какихъ-то имніяхъ — наглая ложь! Вс ваши богатства — мишура. Источникъ вашихъ средствъ — загадка. Нтъ, впрочемъ, какая же загадка. Не всегда такъ неудачно, какъ въ рожденіе Валентины Григорьевны, но не всегда и такой благополучный исходъ. Случайно я узналъ о происшествіи съ вами въ Париж. Наконецъ, ваши отношенія къ Телгиной! Все обманъ! И вы добиваетесь любви Валентины Григорьевны.
Дроб. Вы наговорили мн столько дерзостей, что я могъ-бы васъ дальше не слушать, и попросить выйти вонъ. Но я даже отвчать вамъ буду. Да, допустимъ, только это я говорю условно, имній у меня нтъ. Чтобы придать себ всу, я говорилъ о богатств. Но разв это такое преступленіе? Другое обвиненіе — карты. Но я въ сплетняхъ не оправдываюсь. Мало-ли что и про кого говорятъ. Мн про васъ говорили, что вы обворовываете фабрику, а я не врилъ… Телгина? Ну, въ этомъ вопрос, откровенно сознаюсь, относительно женщинъ, странно только… Итакъ, изъ-за чего ваши громы? А дло въ томъ, что вы, врный другъ, сами ее безумно любите.
Ал. Серг. Это до васъ не касается. Слушайте, говорю вамъ ршительно: или въ теченіе недли вы исчезнете изъ Москвы и никогда не встртитесь на дорог Валентины Григорьевны, или…
Дроб. Или что вы сдлаете?
Ал. Серг. Приму свои мры и прежде всего разскажу все ей.
Дроб. И она повритъ?
Ал. Серг. Надюсь.
Дроб. Надйтесь, только напрасно, она неповритъ въ ваше безпристрастіе. Женщина видитъ, когда въ нее влюблены. Если она меня любитъ, то не повритъ, а если и повритъ, то все проститъ. Да и что? Какіе-то общіе намеки. Но если любитъ? Но если повритъ? Подумали-ли вы, нжный другъ, сколько горя вы ей причините, какой ядъ вольете въ душу. Да она возненавидитъ васъ и за вашу правду.
Ал. Серг. Неужели вы думаете, что такъ трудно узнать все ваше прошлое, а въ немъ, вроятно, немало художествъ, а, можетъ быть, и преступленій… Узжайте отсюда, обманывайте другихъ, а здсь я сорву съ тебя маску, темная личность! И спасу ее, пока не поздно.
Дроб. Не поздно? Торопитесь…
Ал. Серг. Что ты хочешь сказать?
Дроб. (говоритъ съ удареніемъ). А то, что отъ меня зависитъ завтра же назвать ее своей женой или любовницей.
Ал. Серг. Подлецъ! (Схватилъ подсвчникъ и замахнулся, посмотрлъ съ презрніемъ и бросилъ.)
Дроб. (отодвигается за письменный столъ). Полегче… Со мной всегда эта игрушка. (Вынимаетъ изъ кармана револьверъ. Желзновъ взглянулъ на него съ презрніемъ и медленно идетъ къ двери.) Помни-же!
Дроб. (ходитъ въ волненіи по комнат). Надо принять мры. Женюсь, а тамъ доноси… Скорй свадьба, за-границу. Мужъ, можетъ быть, ребенокъ, общіе интересы, объясню, все проститъ… Усталъ я. (Смотритъ въ ту сторону, гд Соборскій.) Передъ нимъ даже маскируйся! Соборскій.

ЯВЛЕНІЕ 6-е.

Дробовскій и Соборскій (входятъ), потомъ лакей.

Соб. (входитъ, лицо испуганно). Ушелъ?
Дроб. Ушелъ.
Соб. Ахъ, какой у него сильный характеръ и какъ выражается…
Дроб. Испугались?
Соб. (поднимаетъ канделябру, говоритъ выразительно). Погнулась!
Дроб. (смется принужденно).
Соб. Сметесь?
Дроб. А по вашему плакать!
Соб. Вдь теперь все рушилось.
Дроб. Что рушилось? Все обстоитъ превосходно.
Соб. Опять шутки.
Дроб. Неужели вы не понимаете, что Желзновъ могъ сюда придти, только въ крайнемъ случа… Онъ, видите, понялъ, что Валентина Григорьевна у меня въ рукахъ… Да… Но время Терять нечего!.. Будемъ ковать желзо, пока горячо…
Соб. Какъ вы хотите дйствовать?
Дроб. Не безпокойтесь, маху не дамъ…
Соб. Удивительный вы человкъ! Талисманъ у васъ что ли? Въ чемъ ваши силы?
Дроб. Хотите знать? Какъ называется эта сила? Смлость и знаніе съ кмъ имю дло.
Дроб. Однако все это прекрасно, но пока я переоднусь, поскоре създите и привезите букетъ цвтовъ изъ чайныхъ розъ.
Соб. Съ удовольствіемъ! Завидую вамъ… Везетъ, а вотъ мн подите… И не уродъ! Недавно началъ ухаживать, такъ себ не важная, казалось, успхъ наврно. Изъ ста шансовъ 99 за успхъ.
Дроб. И что-же?
Соб. (печальнымъ тономъ). Въ сотый попалъ.
Дроб. Жалю. Однако, чего стоите! А, деньги забылъ дать. Купите на свои.
Соб. Шутите, все шутите, милйшій!
Дроб. Нате, только поскоре.
Соб. Въ минуту. (Идетъ, пріостанавливается.) Ахъ, какъ я вамъ преданъ, какъ преданъ! Люблю точно брата. Когда разбогатете, грхъ вамъ будетъ, Степанъ Николаевичъ, если вы мою преданность и любовь забудете.
Лакей (таинственно). Степанъ Николаевичъ. Пожалуйте сюда.
Дроб. Что теб, ну, говори?
Лакей. Спрашиваютъ.
Дроб. Кто спрашиваетъ? Говори.
Лакей. Дама-съ… Видть желаютъ, только одного-съ васъ. По очень важному длу, говорятъ. (Улыбаясь.) По фигур-съ молодая.
Дроб. Дама? Проси сюда. Соборскій, уходите, пройдите въ столовую, здсь прошу не оставаться. (Показываетъ на сосднюю дверь.) И не подслушивать!
Соб. Bene, иду! (Идетъ и осматривается.)
Дроб. Да идите-же скорй.
Соб. Optime, иду. (Уходитъ. (Дробовскій за нимъ притворяетъ дверь. Въ это время въ дверяхъ показывается дама вся въ черномъ. Дробовскій идетъ навстрчу. Валентина сбросила съ головы кружевной черный шарфъ.)

ЯВЛЕНІЕ 7-е.

Дробовскій и Валентина.

Дроб. Вы… Валентина Григорьевна?
Вал. Да, я…
Дроб. Какъ я счастливъ, что бы ни заставило…
Вал. Никого нтъ?
Дроб. Никого, садитесь. (Подаетъ ей кресло. Валентина сла, руки безсильно упали на колни.)
Дроб. Какъ вы измнились!.. Вы больны?
Вал. Здорова… (Нервно засмялась.) Что мн, съ чего хворать. Что-жь, удивлены? Что-жь не спрашиваете, зачмъ пришла? Точно воръ, потаенной.
Дроб. Я такъ радъ васъ видть!
Вал. Видть рады? Кто же мшалъ ко мн придти?
Дроб. Не спрашивайте…
Вал. Письмо писала, не отвтили. Обидть хотли, или показать: отвяжись, скучно съ тобой?
Дроб. Вы меня мучаете.
Вал. Я, васъ?
Дроб. Я пересталъ бывать, но мн не легко. Я не хочу фальшиваго положенія, я не хочу ни васъ, ни себя замшать въ сплетню…Каждый, кто подойдетъ близко къ вашимъ милліонамъ, рискуетъ, что его забросаютъ грязью. Вы видли, какъ у васъ на меня смотрятъ,— та исторія съ картами… Да наконецъ, бываю я у васъ иль нтъ, вамъ право не особенная печаль, такъ, разв самолюбіе страдаетъ.
Вал. Чего-жь вамъ надо? Зачмъ вы глумитесь? Или хотли, чтобы сама къ вамъ пришла сказать: люблю!
Дроб. Леля!
Вал. Да, люблю. Рабой пришла! Разв не видишь: въ твоей я власти, нтъ моей воли!
Дроб. Жизнь моя, вдь и я люблю тебя!
Вал. Постой, дай сказать все: покорить захотлъ, чтобъ какъ собака за тобой ходила, руки твои цловала.
Дроб. Перестань такъ говорить. Клянусь, я люблю тебя. Теперь я врю и ты дйствительно меня любишь.
Вал. Видно, люблю, коль гордость сломила, сама себя въ жены пришла предлагать.
Дроб. Валентина, но я прошу тебя, успокойся, не говори такимъ тономъ, не отравляй моего счастья, забудь вс недоразумнія, прости, не вспоминай. Теперь, теперь вдь одно безконечное счастье! Да, да?
Вал. Ты думаешь, я врю теб? Сердце мое, какъ въ огн, а все же вижу тебя, понимаю, да надъ собой больше силы нтъ… И дурного въ теб много, и любишь меня мало, вижу все, да на все иду: хоть день, да мой, хоть часъ, да мой. Счастье узнать, любовь! (Обняла его, страстный поцлуй.) Вся жизнь моя — богатство, а любви не знала.
Дроб. Валентина! Съ этой минуты вся жизнь моя принадлежитъ теб. Я сдлаю тебя счастливой: ни тайны, ни мысли скрытой отъ тебя не будетъ. Слушай, ты все должна узнать. Всю мою жизнь: дтство въ богатой семь, потомъ раззореніе, пришлось бросить учиться, поступить на службу, вс увлеченья, все, прежде чмъ ухать за границу… (Опомнился.) Нтъ, не хочу теперь ничего печальнаго… Потомъ… Пусть теперь только радость, веселье. Полное счастье…
Вал. Милый! Любишь?
Дроб. Люблю!
Вал. Смотри прямо въ глаза.
Дроб. Изволь!
Вал. Хитрые глаза, ничего въ нихъ не прочтешь.
Дроб. Да разв можно не любить тебя!
Вал. А Телгину?
Дроб. Мы съ ней теперь только друзья.
Вал. А Клавдія?
Дроб. Да вдь нарочно злилъ тебя.
Вал. Противный! Постой, будетъ и на моей улиц праздникъ…. за все отомщу… А ужь сегодня, что испытала: по лстниц подымаюсь, страхъ, вдругъ встрчу кого! За колокольчикъ взялась, хочу дернуть, руки не слушаются! Позвонила, да вдругъ бжать хотла… И ужь тогда бы въ другой разъ не пришла.
Дроб. Такъ я-бъ пришелъ къ теб!
Вал. Ишь ты, смлый! (Гладитъ рукой по волосамъ.) Жесткіе, злой!
Дроб. Жизнь сдлала злымъ.
Вал. (поц&#1123,ловавъ голову въ). Ну, скажи, только правду?
Дроб. Изволь.
Вал. Что ты во мн больше всего любишь?
Дроб. Что всего больше люблю въ теб? Объяснить не могу… Я люблю тебя всю…
Вал. Милый, милый…
Дроб. (цлуетъ ей руку). Дтка моя, каждый пальчикъ перецлую.
Вал. На, цлуй… (Протягиваетъ другую руку.) А теперь эту… (Дробовскій хочетъ поцловать ладонь.) Ни за что. Ишь ты какой. Въ ладонь цловать нельзя, любить не будутъ.
Дроб. Тмъ лучше. Пусть никто не любитъ. Я одинъ буду любить… (Цлуетъ ее въ шею.)
Вал. Пусти…
Дроб. Ревнивая.
Вал. Ужасно. Если что замчу, берегись, бда будетъ. Ты теперь мой…
Дроб. О, да ты маленькій тиранъ!
Вал. Да, и сейчасъ закую тебя въ цпи… (Снимаетъ съ руки браслетъ и надваетъ на руку Дробовскому.) Всегда носи… Ты теперь мой… Навсегда. Такой большой, сильный и мой рабъ! (Страстно) Владыка мой! Прощай!
Дроб. Куда ты?
Вал. Пора! Я вдь контрабандой. У магазина карету оставила, а сама сюда, на извощик. Черезъ полчаса я дома, а черезъ часъ и ты прізжай. Непремнно. Не смй опаздывать.
Дроб. Не опоздаю.
Вал. Вотъ удивятся вс, волненіе подымется, разговоры пойдутъ. Они тебя это время ругали, думали, я на тебя сержусь, а теперь узнаютъ, вотъ переполохъ будетъ.
Дроб. Никого намъ не надо, ни до кого намъ нтъ дла… Мы удемъ отсюда надолго, далеко, вдвоемъ, полное счастье.
Вал. На что лучше! Милый!
Дроб. На югъ Франціи или Италіи. Купимъ виллу на берегу моря и среди чудной природы — ты лучшее созданье ея и ты моя, моя на всю жизнь…
Вал. Нтъ, мы съ тобой, знаешь, куда сперва подемъ? Къ намъ, на Каму. Тамъ у покойнаго отца осталось имнье маленькое, лто проводили. Тамъ поживемъ вдвоемъ. Никого чужихъ… небо, лсъ, да рка… Сколько пережилось тамъ!.. Бывало уйдешь далеко отъ дома, пойдешь на берегъ. Никого… Только птицы блыя рядами услись. Сидишь, да засмотришься на воду, а волны, темно-голубыя такъ и катятся… Оглянусь… Темный лсъ стной выросъ, а въ немъ много тайнъ, вс разсказы вспомнишь, сидишь да мечтаешь… Вотъ такой, какъ ты представляется… Красивый, умный… А у насъ кто бывалъ. Слова не съ кмъ сказать… Мечтаешь… Вдругъ дымъ покажется, пароходъ мимо несется. Чайки крыльями машутъ, вокругъ вьются… Такъ и хочется крикнуть, возьми съ собой!.. Взмахнуть бы крыльями, какъ птица, да туда полетть, на волю, на свободу… Мечты!.. Пріхали сватать. Не любъ онъ мн былъ, жалкій такой… Уговорили… Выдали… Утшали: роскошь, богатство… (Склоняется на плечо Дробовскому, закрыла глаза руками, тихо плачетъ, плачъ постепенно переходитъ въ рыданія.)
Дроб. Что съ тобой, дтка моя?
Вал. Такъ, пройдетъ. Сердце болитъ… И счастье, хорошо мн, а все болитъ. Ты думаешь, я сильная? Нтъ, притворяюсь… Я и застнчива ужасно, а скрываю. Иные меня гордой считаютъ, а мн смшно даже. Колдунъ, волшебникъ!… Ахъ, Степа, если бы ты зналъ, сколько я пережила за это время! Ужь очень злилъ ты меня!… А сейчасъ всхъ забыть хочется, вотъ такъ возл тебя всю жизнь пробыть… Зачмъ ты меня мучилъ?
Дроб. Совсмъ взять хотлъ, одинъ, безраздльно. Постой, одинъ вопросъ, но отвчай искренно. Вришь ты, что люблю тебя, а не твои милліоны? Если хоть капля сомннія, тогда забудемъ этотъ разговоръ, эту встрчу и разойдемся. Пока не поздно.
Вал. (смотритъ на него пристально и говоритъ медленно). Врю, хочу врить. Иль гордости во мн не осталось? Не могу не врить… (Порывисто.) Прощай!
Дроб. Не прощай, а до свиданія. Я провожу до подъзда.
Вал. Милый, идемъ… Постой… Господи, мысль какая пришла… Опять. Если ты не любишь, если обманешь! Игрушкой для прихоти твоей не буду… Ты меня мало знаешь, если надо мной посмешься, себя не пожалю, да и теб не жизнь тогда! Помни. (Приходя въ себя.) Что я, обезумла. Вдь любишь? любишь? (Идетъ къ двери, пріостановилась. Смотритъ на Дробовскаго.) Герой мой! (Страстно обняла.)

Занавсъ.

ДЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

Будуаръ въ городскомъ дом Крупчаниновой, отдланъ роскошно. Дв двери, изъ одной видна большая гостиная.

ЯВЛЕНІЕ 1-е.

Анна Власьевна и Михевъ.

Мих. Перемнъ однако сколько. Всего мсяцъ какъ я ухалъ.
Ан. Вл. Да, батюшка, много воды утекло…
Мих. Какъ это случалось? вдругъ?
Ан. Вл. Насъ всхъ поразила. Пріхала, да и говоритъ: поздравьте, выхожу замужъ. Мы думали — шутитъ. За кого спрашиваемъ? За Дробовскаго, а сама блдная такая, глаза горятъ. Ну, видимъ, дло въ серьезъ…
Мих. Ловко обработано дльце. Впрочемъ, красивые усы и пара чудныхъ глазъ для женщины выше всякой философіи. Влюбилась?
Ан. Вл. Извстное дло, много ли намъ, бабамъ, нужно. Дло молодое, вдовье, одной жить скучно, на другихъ смотрть завидно, ну кровь въ голову и вступила.
Мих. А вы, бабушка, хоть по своему, простымъ языкомъ, а совершенно врно опредляете.
Ан. Вл. Да, что, батюшка, лучше такъ. По крайности по закону жить будутъ.
Мих. Пускай живутъ.
Ан. Вл. Мужчина онъ хорошій, грхъ осуждать, ничего дурного не примтно, а все-таки по ея капиталамъ, да красот и не такую судьбу устроить можно. У ней состояніе и у него пусть будетъ.
Мих. А разв Дробовскій не богатъ?
Ан. Вл. Кажись и есть деньги, да не обстоятельно все, ни торговли, ни имній.
Мих. Какъ же, у него есть имнія, на двадцать верстъ земля тянется.
Ан. Вл. Гд, батюшка?
Мих. Въ вершокъ шириной вдоль Ледовитаго океана!
Ан. Вл. Ну, ужь пошелъ, завелъ. Не то, а вотъ что, батюшка. Да вдь съ тобой разговаривать въ сурьезъ нельзя?…
Мих. Ну, вотъ, пустяки. Можно, конечно можно.
Ан. Вл. Клавдія наша невзлюбила его, страсть, и женишекъ ея.
Мих. Она-то съ чего?
Ан. Вл. Сумлвается, слухи вишь какіе то ходятъ…
Мих. Понимаемъ. Что толковать.— Теперь какіе разговоры идутъ, все пройдетъ. Женится, посмотрите въ какой фаворъ войдетъ. У насъ не очень разборчивы. Поговорятъ до новаго скандала, жена у кого-нибудь сбжитъ или врод этого, вотъ о Дробовскомъ и забудутъ… У насъ всегда такъ: кричатъ, кричатъ и подлецъ и прохвостъ, а появится новый восходящій прохвостъ, о немъ кричатъ, а старый за выслугой, смотришь — и въ порядочныхъ сталъ… Ну-съ, а вотъ что вы мн повдайте: какъ вотъ ваши придворные шуты и скоморохи отнеслись?
Ан. Вл. Вотъ какъ теперь, батюшка, за нимъ слдятъ, точно шавки какія, ходятъ, да такъ въ ротъ и смотрятъ…
Мих. Ну, а Валентина Григорьевна весела, счастлива?
Ан. Вл. Да какъ теб сказать?— и весела будто, а будто при этомъ что-то тревожитъ… Мои глаза хоть и стары, да все видятъ… Любить-то любитъ, извстное дло не изъ подъ палки идетъ, а все же боязно, небось, въ уши то ей не мало прожужжали про него… Любитъ ли онъ ее, вотъ чего боюсь…
Мих. Н-да. Плутуютъ люди въ длахъ, плутуютъ въ карты, плутуютъ и въ любви… Однако, какъ все это старо. (Смотритъ на часы.) Гд, однако, запропала она?
Ан. Вл. Въ амбаръ похала… У насъ старый прикащикъ на подозрніи. Широко жить сталъ… Вотъ она и похала обревизовать… внезапно…
Мих. Такъ-съ. Значитъ, хоть и влюблена, а длъ своихъ не забываетъ. Ну, а Желзновъ, какъ поживаетъ?
Ан. Вл. Не слыхалъ нешто?
Мих. Что такое?
Ан. Вл. Ухалъ къ роднымъ въ Самару, да оттуда письмо и прислалъ: ‘не могу больше служить. Вс дла въ исправности, помощникъ знаетъ’. Вотъ поди-жь ты.
Мих. Другое мсто нашелъ?
Ан. Вл. Должно быть. И ума не приложу.
Мих. Да въ письм онъ пишетъ?
Ан. Вл. Сама не читала, а Леля сказывала, за-границу узжаетъ, учиться вишь еще… Ужь такъ жаль. За нимъ, что за горой были, всю фабрику вотъ какъ велъ.
Мих. А Валентина Григорьевна какъ отнеслась къ этому?
Ан. Вл. Огорчилась. Извстно, человкъ надежный. Телеграмму посылала, письмо, отвтилъ: не могу. Тутъ ужь и она обидлась.
Мих. Странно.

ЯВЛЕНІЕ 2-е.

Перевертышевъ и Соборскій входятъ,потомъ лакей.

Мих. А, и вы?
Соб. Милйшій, здравствуйте!
Мих. Здравствуйте!
Пер. Виноватъ! (Кладетъ свертки, потомъ здоровается.)
Мих. Эхъ, какъ васъ нагрузили.
Пер. Все порученія Степана Николаевича.
Мих. А вы нын при немъ состоите? Быстро… А помните сцену съ картами?..
Пер. (вдругъ разгорячась). Что-жь такое, мало ли съ кмъ не случается. Разгорячился человкъ, лишнее сказалъ, потомъ одумался. Да, я теперь съ гордостью могу сказать, узналъ Степана Николаевича, узналъ его душу.
Мих. Ну, а карманъ узнали? Господи, въ какихъ разнообразныхъ формахъ выражается — я сейчасъ вспомнилъ народную присказку:
— Собака, собака, что ты лаешь?
— Волковъ пугаю.
— Собака, чего ты хвостъ поджала?
— Волковъ боюсь.
Соб. Милйшій, все такой же вы…
Мих. (передразнивая Соборскаго). Все такой же… Думаете, я тоже одинъ изъ вашихъ, только нсколько на иной ладъ?.. Нтъ, миленькій. Васъ кормятъ и бьютъ,— а меня боятся и кормятъ…
Соб. Языкъ, языкъ, ужасный, ужасный, а въ душ добръ. (Къ Анн Власьевн.) Степанъ Николаевичъ не былъ?
Пер. Онъ позднй пріхать хотлъ, просилъ позволенія познакомить своего пріятеля Лазаря Аветыча Бэжанова.
Мих. Бэжанова, сюда? Знаю я его…
Пер. Скажете, дисконтеръ? У него, кром того, большія коммерческія дла. А теперь въ какой-то компаніи, вмст съ Степаномъ Николаевичемъ, фабрика…
Мих. Малая, но довольно веселая компанія… Бэжановъ изъ числа тхъ, вс поступки котораго и аферы на границ гражданскаго и уголовнаго суда. Эти люди одно только знаютъ: имущество въ чужомъ карман, а вся ихъ нравственность исчерпывается страхомъ передъ прокурорскимъ надзоромъ.
Ан. Вл. И, батюшка, по коммерціи всегда уважить человка надо. Нельзя обижать. Мой старикъ бывало ублажаетъ иного, ублажаетъ, а какъ проводитъ, такъ даже плюнетъ, мошенникомъ назоветъ.
Мих. Да, по коммерціи. Конечно у Степана Николаевича коммерція… А вотъ на счетъ фабрики не слыхалъ, разв фальшивыхъ бумажекъ?.. Ну, однако, что прохлаждаться, мн сть страшно хочется…
Ан. Вл. Мы уже позавтракали.
Мих. Такъ вы думаете, я поэтому сытъ? Я все-таки сть хочу.
Пер. И я не завтракалъ… Съ 9 часовъ здилъ.
Мих. Дайте ему пость… работалъ… скотину и ту кормятъ.
Соб. Пойдемте, господа, я сейчасъ распоряжусь, импровизированный завтракъ вамъ устрою… Идемъ. (Уходятъ въ боковую дверь, въ это время лакей вноситъ свертки.)
Лак. Изъ магазина принесли. Барыня по дорог зазжали. Да вотъ 2 письма. (Кладетъ и хочетъ идти.)
Ан. Вл. Постой. (Лакей останавливается.) Долго будетъ у васъ такъ продолжаться?
Лак. Вы насчетъ чего-съ, Анна Власьевна?
Ан. Вл. А насчетъ того, миленькій, что со стола вино замсто буфета къ теб попадаетъ. Думаешь, коли барыня васъ хамовъ распустила, такъ и длай, что хочешь… А я-то на что? Вотъ погоди ужо.
Лак. Нтъ, Анна Власьевна, позвольте-съ.
Ан. Вл. Нечего. Говорю не даромъ. (Входитъ Валентина, снимая на ходу шляпу. ) Иди, да смотри у меня… (Лакей уходитъ.)

ЯВЛЕНІЕ 3-е.

Анна Власьевна, Валентина, потомъ лакей.

Вал. Никого нтъ?
Ан. Вл. Соборскій повелъ кормить Михева, да Никандрушку.
Вал. Михевъ вернулся… Охъ устала! (Сла на диванъ). Ну, что онъ, какъ?
Ан. Вл. Такой же.
Вал. Ну, а насчетъ меня… Степана Николаевича?
Ан. Вл. Удивился… Счастія имъ, говоритъ желаю. Я ему все объяснила, а онъ говоритъ: это вы хоть по простот, врно разсудили.
Вал. Степанъ Николаевичъ не былъ?
Ан. Вл. Нтъ…
Вал. Гд Клавдія?
Ан. Вл. Въ библіотек, тамъ и Миша.

(Валентина звонитъ, входитъ лакей.)

Вал. Попросите сюда барышню и подайте мн чаю.
Лак. Слушаю-съ.
Ан. Вл. Дуритъ Клавдія, плачетъ все. А теперь затяла…
Вал. Что затяла?
Ан. Вл. Пусть сама скажетъ…
Вал. Удивительно, точно вс нарочно сговорились злить меня? Какъ, молъ, радость у тебя, такъ давай испортимъ… Вс…
Ан. Вл. Полно, ну чего расходилась?
Вал. Вс, вс, да вс. Ахъ, оставьте меня! (Сла, схватила книгу.)
Ан. Вл. (подошла къ ней). Молчу, а все вижу, внучка. (Погладила ее по голов.) Мн и умирать скоро, тебя бы пристроить, да счастливой видть… А съ меня довольно, пожила…
Вал. Полно, бабуся, полно, милая…
Ан. Вл. Стара становлюсь, помирать пора, старикъ къ себ зоветъ… Не привелось ему до твоего счастья дожить, а какъ любилъ тебя!.. (Заплакала.)
Вал. (уронила книгу на коверъ, сидитъ задумавшись). ‘До моего счастья’… Счастлива? должно быть, счастлива. Что со мной, сама не знаю, а болитъ сердце. Свободы что-ль жаль, воли своей не будетъ? Такъ вдь не двочка молоденькая, помыкать собой не больно позволю, денегъ-то моихъ отъ меня никто не отберетъ… Видали мы тоже, какъ, денежки взявши, потомъ помыкаютъ… Мужчины вс хороши, долго-ль имъ влюбиться въ какую, да пошелъ тратить. И такъ бываетъ, отъ жены красивой, да умной, да съ какой ни на есть арфисткой путается… И не поврите, бабушка, вотъ какъ здсь Степа, со мной,— весело, врю всему и мыслей тяжелыхъ нтъ, а уйдетъ, вдругъ сердце и заноетъ. И эти вс, Клавдія, сторонятся… (Ходитъ по комнат.) Александръ Сергевичъ ухалъ, бросилъ. А эти вс, имъ что ни скажи, потакать будутъ, блое чернымъ назови, согласятся. Только Михевъ, такъ тотъ на зло все, наперекоръ скажетъ, тоже толку чуть чуть!
Ан. Вл. (къ Валентин). Полно, чего себя зря мучить. А ты одно помни: воли надъ собой не давай, да и надъ нимъ больно не мудри, а любовно, да миромъ, вотъ и счастлива будешь. Письма видла?
Вал. (беретъ письма, одно раскрыла, прочла). Въ комитетъ зовутъ. Работа имъ моя нужна, совтъ. Какъ-же, знаемъ мы… Стану я на это время тратить… Пошлю сто рублей, пусть отвяжутся…
Ан. Вл. А ты не говори такъ, все-жь почетъ, уважаютъ…
Вал. (вскрыла другое письмо, пробжала глазами, скомкала и бросила). Возмутительно, подло! Опять анонимное письмо. Предупреждаютъ насчетъ Степана Николаевича… Другъ… Знаемъ мы этихъ друзей… Сколько разъ слово давала не читать такихъ писемъ. Завистники подлые!

ЯВЛЕНІЕ 4-е.

Входятъ Клавдія и Уметскій.

Клавд. Звали, тетя?
Уметс. Здравствуйте, Валентина Григорьевна.
Вал. Что это вы все отъ меня прячетесь?
Клавд. Не отъ васъ, а здсь постоянно посторонніе, мы и ушли въ библіотеку.
Вал. (къ Уметскому). Какъ ваши экзамены?
Уметс. Ничего, дотянемъ, а тамъ и маршъ изъ Москвы.
Вал. Разв окончательно ршили ухать въ провинцію?
Уметс. Думаю.
Вал. Зачмъ? Не понимаю я васъ. Да и соскучитесь вы тамъ. Вотъ разв мсто скоро получите, такъ и здсь похлопотали бы.
Уметс. Не соскучусь! А ду, Валентина Григорьевна, я не потому только, что тамъ мсто скоре получу или денегъ больше будетъ.
Вал. А почему же?
Уметс. (Пауза. Начинаетъ говоритъ тихо, но потомъ постепенно увлекается). А потому, надо такъ. Вы только подумайте: изъ 80 милліоновъ 70 слишкомъ живетъ въ этой самой глуши, и намъ, интеллигенціи, нтъ надобности всмъ толпиться по столицамъ, перебивая другъ у друга заработокъ, какъ собаки голодныя кость. Не имемъ права. До моему, мы должны нашу молодую, нетронутую еще энергію, избытокъ силъ нести туда, въ провинцію… Больше насъ тамъ будетъ и другимъ дорогу расчистимъ. Теперь вчныя жалобы: тамъ глушь, затянетъ допустимъ,— правда, зато наступитъ время, и тамъ въ отдаленномъ уголк вы встртите всегда кружокъ интеллигентныхъ работниковъ, встртите свтлую мысль, найдете разумное слово, а не одно только вино, да карты. Пусть провинція: ‘сонное царство’, зато мы будемъ тми сказочными силами, что разбудятъ его, внесемъ жизнь и энергію…
Вал. (смотритъ на него). Хорошій вы, честный, а за одно сердита, Клавдію у меня похищаете, я ее къ вамъ ревную.
Уметс. И я и Клавдія васъ очень любимъ… Но, вотъ опять можетъ васъ огорчимъ, сейчасъ только толковали съ Клавдіей, какъ ей устроиться на этотъ годъ, пока я осмотрюсь, улажу дла..
Вал. Какъ устроиться? Жить у меня, какъ и до сихъ поръ жила.
Уметс. Нтъ, этого нельзя.
Клавд. Тетя, я буду съ тобой говорить совершенно откровенно, мн у тебя жить нельзя.
Вал. Почему? говори.
Клавд. До сихъ поръ хозяйкой въ дом была ты, теперь здсь другой будетъ хозяинъ…
Вал. Моему мужу дороги т, кто мн дорогъ…
Уметс. Можетъ быть, да онъ-то не всмъ дорогъ…
Вал. Вы къ нему несправедливы, вы и Клавдія предубждены. Вы ошибаетесь въ немъ! Онъ такъ, по виду, холодный, сдержанный, а у него хорошее сердце…
Клавд. Тетя, я не хочу обижать васъ, но что же мн длать, если онъ мн, если онъ… (тихо.) противенъ, боюсь его…
Вал. Вотъ какъ, даже противенъ. Съ какихъ поръ? Можетъ быть и тогда, когда ухаживалъ за вами?
Клавд. Тетя!
Уметс. Валентина Григорьевна!
Вал. Ну, что-жь длать: насильно милъ не будешь. Надюсь, хоть на свадьб у меня будешь!
Клавд. Конечно…
Вал. А потомъ, куда удешь?
Клавд. Къ сестр, въ Васильсурскъ… Она очень проситъ… мужъ ея все по дламъ разъзжаетъ, одна она, и ей веселй, да и я съ ея дтьми буду заниматься, и Миша тамъ мста искать хочетъ.
Вал. Какъ бы вы съ Мишей ко мн ни относились, я никогда не позволю вамъ нуждаться. Это моя обязанность, любите ли вы меня, или нтъ…
Клавд. Тетя, не смй такъ говорить… я тебя не люблю, я или Миша? Да мы за твое счастье… Боюсь я за тебя… Неужели ты думаешь, я могу забыть твою доброту, ласки. Упрека никогда не слыхала отъ тебя. Милая тетя! (Съ рыданіями.) Мама моя.
Вал. (растроганнымъ голосомъ) Я врю, моя двочка.

ЯВЛЕНІЕ 5-е.

Т-же и Соборскій, Перевертышевъ и Михевъ.

Соб. Вотъ и богиня!
Вал. Здравствуйте, Михевъ, мы думали, вы совсмъ пропали.
Мих. Нашелся, такое сокровище никто не украдетъ. (Перевертышевъ и Собарскій подходятъ къ Клавдіи.)
Соб. Что съ вами, что случилось?
Пер. Вы плакали?
Клав. Оставьте меня въ поко.
Соб. А мы сейчасъ вамъ валеріанчику.
Мих. (къ Клавдіи и Миш). Здравствуйте, о чемъ?
Вал. Она вамъ сказала, оставьте въ поко.
Клав. (Михеву). О томъ плакала, что вс изолгались, вс и глупые и такіе умные, какъ вы, никто правды не говоритъ, боятся! (Ушла въ боковую дверь.)
Мих. Строго, а справедливо.
Умет. (Валентин.) До свиданія, Валентина Григорьевна.
Вал. Оставайтесь обдать.
Умет. Некогда, зайду попрощаться съ Клавдіей, да и домой скорй, за лекціи. (Длаетъ общій поклонъ и уходитъ.)
Соб. Милйшій юноша, чрезвычайно, чрезвычайно симпатичный.
Пер. Да, но угловатъ.
Мих. Хорошъ, да горячъ, ну да жизнь угомонитъ. Я его разсужденія насчетъ провинціи слышалъ, попадетъ туда, другое запоетъ.
Вал. А вы хорошъ другъ, сколько времени разговариваете и не поздравляете.
Мих. Да, поздравляю. Удивленъ. Свободолюбивая барынька и вдругъ сдалась… Побдилъ амазонку и взялъ себ въ жены… Чмъ онъ такъ плнилъ васъ? Впрочемъ, не даромъ Шопенгауеръ говоритъ, что въ страданіяхъ влюбленнаго слышатся вздохи генія рода.
Вал. Васъ тутъ не было, разстроили бы…
Мих. Слова бы не сказалъ…
Вал. Почему?
Мих. Во-первыхъ, не помогло-бы, а во-вторыхъ — женщины ужасно не любятъ, когда имъ мшаютъ длать глупости. Да и что толковать: тутъ дло не спроста, тутъ гипнотизмъ. Отчего вамъ никто не внушилъ въ меня влюбиться!
Вал. Хорошъ вы семьянинъ.
Мих. Ого, нын о семь заговорили, сильно, знать, потянуло къ узамъ Гименея.
Пер. А вотъ анекдотъ: одна молодая барышня…
Вал. Нтъ, ужь вы ваши анекдоты поберегите… (къ Михеву.) А вы когда женитесь?..
Мих. Я-съ? Да вдь я не на комическомъ амплуа, опоздалъ.
Пер. Онъ любитъ такъ ухаживать.
Мих. И это занятіе бросилъ. Старъ становлюсь и если не могу быть Донъ-Жуаномъ, такъ не желаю записываться въ Фальстафы.
Соб. Милйшій, вдь вы не противъ семьи?
Мих. Наоборотъ, всей душой за семью. Я думаю, что въ семь единственное счастье, единственная возможность вполн разумнаго, осмысленнаго труда. И вотъ что я вамъ скажу: чмъ хуже живется людямъ, чмъ больше намучены нервы у современнаго человка, чмъ меньше онъ можетъ отдохнуть въ общественной жизни, тмъ дороже и цнне для него семейный очагъ… Неужели вы думаете, пріятно вчно грться у чужого очага? А праздники, такъ подло на душ: одинокій холостякъ и радости праздника — не имютъ между собою ничего общаго.
Соб. Такъ женитесь.
Мих. Говорю вамъ, опоздалъ. Помните фразу: старику жениться? Но вдь это значитъ бросить вызовъ могил или нанять себ сидлку. А пока, бросимъ этотъ разговоръ.
Вал. Разскажите намъ, гд вы побывали?
Мих. Въ провинціи, у тетеньки. Есть у меня тетенька, а я ея наслдникъ! Ну вотъ отъ времени до времени и навщаю ее, родственныя чувства подогрваю…
Пер. И она васъ выноситъ?
Мих. Обожаетъ, ждетъ моего прізда, какъ манны небесной. Надо вамъ сказать, что вся ея жизнь проходитъ въ ругани… любитъ ругаться.
Вал. Это у васъ семейное.
Мих. Мило сказано, хвалю… Ну-съ, съ своимъ семейнымъ кренделемъ она со всми переругалась, больше не съ кмъ, вс притерплись и вниманія не обращаютъ, а я человкъ новый, а главное реплики подавать умю… Успокоится, вижу скучаетъ, я сейчасъ что-нибудь придумаю, ну и готово! А новаго не придумаю, сейчасъ спрошу: знаете, тетенька, народную поговорку, будто пензенцы въ Москв свою ворону узнали? А тетенька сама истая пензенская, ну и обидится. Она меня очень любитъ, плачетъ, когда провожаетъ. Плачетъ, да приговариваетъ: съ кмъ я теперь ругаться буду… А въ послдній разъ до того расчувствовалась,— провожаетъ и подаетъ мн ‘конвертъ,’ на, говоритъ: при жизни своей хочу тебя осчастливить, богатъ будешь. Я ей сейчасъ ручку поцловалъ, да въ экипажъ скорй. Разорвалъ конвертъ, а тамъ, чтобы вы думали? Квитанція банка на заложенный выигрышный билетъ.

ЯВЛЕНІЕ 6-е.

Т же, Дробовскій и Бэжановъ, потомъ лакей.

Дроб. А, вс въ сбор! (Подходитъ, цлуетъ руку у Валентины.) Позвольте вамъ представить: Лазарь Аветычъ Бэжановъ.
Вал. Очень рада. Друзья Степана Николаевича и мои друзья.
Бэж. Большіе друзья…
Дроб. Соборскій, Перевертышевъ…
Бэж. Знаемъ, знакомы.
Дроб. Художникъ, Михевъ, Аркадій Ивановичъ, конечно знаете?
Бэж. Весьма пріятно. Кто не знаетъ г. Михева! Тотъ, кто въ искусств ничего не знаетъ. Одно скажу, много видлъ, лучшія галлереи Европы изучилъ, въ Салон, въ Париж бываю… Ваши картины — истинно перлы и тамъ на почетномъ мст должны висть. Вы наша гордость, истинно! Какъ роза холоднаго свера лтомъ цвтетъ, царя надъ всми цвтами, такъ вы царите среди искусства, которому вы такъ изящно служите. (Михевъ, не слушая, отошелъ.)
Вал. Садитесь… Чаю?
Бэж. Благодарю, съ удовольствіемъ. Я чай люблю… (Лакей вноситъ чай) какъ истинный москвичъ. Дло ли длаемъ, отдыхаемъ, все чай пьемъ. Я за границей шутилъ: говорятъ, ‘тоска по родин’, а я говорилъ — ‘тоска по ча’!
Вал. Вы занимаетесь коммерціей?
Бэж. Да. Вотъ теперь съ Степаномъ Николаевичемъ разговоръ ведемъ. Одно большое предпріятіе обдумываемъ. Знаете, у насъ косность, трудно на всякое новое дло подвинуть. Со временемъ и съ вами поговоримъ. Много о васъ, о вашемъ ум слышалъ. Степана Николаевича познакомить лично просилъ. (Дробовскій подошелъ къ столу и развернулъ покупки, принесенныя Перевертышевымъ).
Пер. Вотъ, все исполнилъ.
Дроб. Благодарю.
Мих. (подходитъ къ Дробовскому). Да, позвольте мн васъ поздравить.
Дроб. Благодарю васъ.
Мих. Я вдь не противъ васъ. Мн все равно, женитесь вы или нтъ, я и бывать буду, если только поваръ хорошій останется.
Дроб. Вы откровенны.
Мих. Я даже думаю, что вина теперь лучше будутъ, а то на этотъ счетъ Валентину Григорьевну надували… Кстати: прикажите вашему повару приготовить раки въ бломъ вин, удивительная штука.
Дроб. Вы мн нравитесь… Хоть оригинальны, а то нынче до того все измельчало, даже мошенниковъ крупныхъ нтъ.
Бэж. Совершенно врно, только мошенниковъ все-таки много.
Дроб. (продолжая развертывать покупки). А сигары?
Пер. Сигары? Вы ничего не говорили.
Дроб. Нтъ, говорилъ, только вы ничего не помните, вамъ все записывать надо, всегда спутаете. Заведите себ, пожалуйста, памятную книжку.
Мих. Такъ его, хорошенько.
Пер. Я сейчасъ доду и привезу, черезъ 5 минутъ вернусь.
Дроб. Пожалуйста. (Перевертышевъ уходитъ.)
Лакей. Г-жа Телгина.
Вал. Сказалъ дома?
Лакей. Такъ точно.
Вал. Скажи, не могу принять, голова болитъ.
Бэж. Бываетъ, особенно отъ перемны погоды.
Дроб. Валентина Григорьевна!
Вал. (рзко). У меня голова болитъ, а отъ ея разговоровъ еще больше разболится. (Про себя.) Нахалка!
Мих. (напв. маршъ). Скатертью дорога.
Вал. Замолчите. (Нсколько времени неловкое молчаніе.)
Соб. (къ Мих.) Много рисовали?
Мих. Нарисовалъ одну картину и той теперь нтъ.
Соб. Гд же она?
Мих. (смясь). Сама себя съла.
Соб. Какъ сама себя? Не можетъ быть.
Бэж. Никогда не бываетъ. Фантасмагорія.
Мих. Я реалистъ и дошелъ въ реализм до чертиковъ: нарисовалъ огородъ,— капуста все и корова. Да такъ правдиво нарисовалъ капусту, что корова ее всю съла и сама околла. Картины нтъ…
Соб. Глупости все говорите, и рисуете все неинтересное.
Дроб. Я не знаю, почему вы вообще въ послднее время увлекаетесь преимущественно жанромъ. Я помню вашу картину, ‘Въ борьб за идею’… Прекрасная…
Соб. Милйшій, отчего вы, правда, не продолжаете рисовать съ тенденціей. Чтобы поражала, плакали, плакали, плакали?
Мих. Отчего? Оттого что не хочу. Сколько разъ мн приходится объ этомъ говорить. Я артистъ, а не рабъ публики. Рисую, что хочу… А вы судите, какъ я сдлалъ, правдиво ли. Отведите мн мсто по значенію моей работы, но не прибавляйте такихъ требованій, а главное не смшивайте вы тенденціозность съ тенденціей, большія разница… Не связывайте меня, сегодня рисую будничную жанровую картину, увлекусь завтра опять какой-нибудь идеей, ее постараюсь воплотить.
Соб. Вдь вы много зарабатываете, куда вы деньги тратите?
Мих. Я самъ не знаю, пробовалъ записывать, книжку даже завелъ.
Соб. И что же?
Мих. Толку чуть-чуть. У меня записано: перчатки 2 руб., обдъ — 20 руб., на извощиковъ 5 руб., не помню куда-то 400 р. Ну-съ, и такъ какъ эти рубли съ неба не падаютъ, то, пожелавъ всего хорошаго всей компаніи, ухожу и принимаюсь за работу. До свиданія. (Въ полголоса Валентин.) Владйте собою, а то на смхъ подымутъ. (Уходитъ.)
Бэж. Очень талантливый человкъ, только, какъ вс художники, весьма избалованъ… Однако позвольте и мн откланяться, потому нтъ такой компаніи, которая не расходилась бы.
Вал. До свиданія.
Бэж. Степанъ Николаевичъ, вечеромъ въ клуб будете?
Дроб. Едва-ли.
Бэж. Если будете, партію составимъ… Впрочемъ, вамъ теперь играть не надо: кто въ любви счастливъ, въ карты несчастливъ.
Дроб. Лазарь Аветычъ, а вдь картинную галлерею Валентины Григорьевны вы и не посмотрли.
Бэж. Очень желалъ бы, но…
Вал. Пожалуйста. Соборскій будьте любезны, покажите…
Соб. Съ удовольствіемъ. Пойдемте.
Бэж. Благодарю васъ. (Уходитъ съ Соборскимъ.)

ЯВЛЕНІЕ 7-е.

Валентина и Дробовскій.

Вал. Что теб за охота удерживать его, пускай бы халъ. Онъ мн очень несимпатиченъ…
Дроб. Человкъ онъ полезный…
Вал. Деньги ты у него что ли занимаешь, такъ возьми лучше у меня.
Дроб. Валентина! (Пауза.) У тебя эту недлю невозможное настроеніе. Скажи, что съ тобой.
Вал. Не спрашивай, потомъ, когда-нибудь скажу…
Дроб. Тайна.
Вал. Никакой тайны. Меня огорчаетъ и злитъ отказъ Желзнова… Положимъ я найду другого управляющаго фабрикой, но дло не въ томъ… Что жь это такое? Вс близкіе люди отъ меня отходятъ, вс. Остается Богъ знаетъ кто. Остаются т, кому мои деньги нужны, прихлебатели. Какъ будто я всхъ обидла, какъ будто у меня и воли своей на могло быть… Я понимаю, другой бы, не Желзновъ. Раньше видлъ всю мою жизнь, зналъ, что вытерпла я. Разв я жила, знала жизнь? Ну, живой же я человкъ, не каменная. Полюбила… Сама прежде думала, покой только нуженъ, а покой пришелъ, счастья захотла… Ты говоришь, ‘тайна’. Не хотла тебя обидть, въ письм пишетъ: г. Дробовскій явится хозяиномъ, мн неудобно служить у него… Между вами какое-то недоразумніе…
Дроб. Ты знаешь, я сдлалъ первый шагъ къ примиренію… при первой же встрч, тамъ, на фабрик.
Вал. Я тогда же сказала ему, что ты высоко цнишь его знаніе, его честность…
Дроб. Сказалъ онъ что-нибудь особенное?
Вал. Нтъ, спросилъ только: ‘вы счастливы теперь?’ И когда я отвтила ‘да’, крпко пожалъ мн руку… Иногда мн кажется… Бдный…
Дроб. Ну, догадаться не трудно: я васъ обожаю, Дробовскаго презираю, и ухожу изъ этихъ мстъ, иду искать по свту…
Вал. Перестань, брось этотъ тонъ, не смй глумиться надъ нимъ.
Дроб. Вотъ какъ!
Вал. Да, не смй, я не позволю. Онъ лучше насъ, его любовь чистая, святая, въ ней нтъ корысти.
Дроб. Что это за намеки? Я могу теб напомнить…
Вал. Ахъ знаю все, что скажешь. Тебя не прельщаютъ деньги… Любишь… Да разв я сама не хочу врить? Хочу, хочу! Если бы врила! Ну, научи, ну сдлай такъ. Иль не видишь, нтъ мн счастья. Уйди теперь.
Дроб. (рзко). Валентина, но тогда…
Вал. Что тогда? Разойтись? Полно! Иль забылъ, что сказала: нтъ во мн воли, раба твоя, самъ знаешь… (Опустилась въ кресло, смотритъ въ одну точку.) Нтъ во мн власти. (Встала, говоритъ рзко.) Оставимъ этотъ разговоръ, забудь все! (Смотритъ на него.) Дьяволъ, люблю тебя!

ЯВЛЕНІЕ 8-е.

Лакей. Г. Желзновъ.

Вал. Александръ Сергевичъ!? Проси скорй! (Лакей уходитъ.) Вотъ неожиданно.
Дроб. Н-да.

ЯВЛЕНІЕ 9-е.

Т-же и Желзновъ, потомъ Бэжановъ и Соборскій.

Вал. Александръ Сергевичъ! Васъ-ли я вижу!
Дроб. Здравствуйте… Мы только что говорили. (Протягиваетъ руку, но Желзновъ своей руки не подаетъ.)
Жел. Извините-съ.
Дроб. Что это значитъ?
Жел. Валентина Григорьевна, мн надо переговорить съ вами.
Вал. У меня нтъ тайнъ отъ Степана Николаевича.
Жел. Валентина Григорьевна, этому господину здсь не мсто…
Вал. Что такое? Что за мистификація? Объяснитесь!
Жел. Дробовскій догадался.
Дроб. Вы пьяны.
Жел. Дробовскій совсмъ не то, за что себя выдаетъ. Онъ темная личность.
Дроб. Что ты сказалъ!
Жел. Не горячитесь, напрасно…
Дроб. Валентина Григорьевна, вы хозяйка здсь. Прекратите.
Вал. Я васъ прошу…
Жел. Хотлъ избавить васъ отъ лишняго униженія. Думалъ догадаетесь, что ваше прошлое узнано… Иначе не явился бы я сюда…
Дроб. Я и не зналъ, что вы занимаетесь сыскомъ. Кому какое дло до моего прошлаго! Интересно знать, что узнано. (Въ это время въ дверяхъ показались Бэжановъ и Соборскій. Остановились.)
Жел. Дробовскій выдаетъ себя за дворянина, но онъ лишенъ всхъ особенныхъ правъ и преимуществъ, приписанъ въ мщане и сидлъ въ тюрьм за мошенничество. Присяжные, изъ сожалнія къ молодости, признали мошенничество на сумму меньше 300 руб. и поэтому г. Дробовскій избгъ ссылки. Потомъ его привлекали къ суду еще два раза, разъ оправданъ, другой разъ дло прекращено за недостаткомъ уликъ… Потомъ, вся его жизнь и похожденья — понятно каковы. По какому виду онъ здсь живетъ, не знаю.
Вал. Это ложь, Степанъ Николаевичъ?
Дроб. Какъ увренно говоритъ г. Желзновъ.
Жел. Отпираетесь?.. У меня оффиціальныя справки, да и Валентина Григорьевна мн повритъ, не солгу…
Вал. (къ Дробовскому). Да говорите-же? Можетъ быть, Александра Сергевича обманули. Вдь это клевета?
Дроб. (посл паузы). Нтъ, правда.
Вал. Правда!? (Пошатнулась, схватилась за ручку кресла.)
Соб. (со слезами). Подло… Деньги мои.
Бэж. Всегда бланкъ брать надо. Поду справиться, не подложный-ли. (Уходитъ. Соборскій опустился на кресло у дверей, такъ что его почти незамтно, когда Дробовскій уходитъ и онъ исчезаетъ.)
Вал. Что это сонъ? Вы сказали… правда?
Дроб. Къ чему скрывать… Все равно узнаете, доставятъ и подробныя свднія… Оправдываться, защищаться здсь, передъ этимъ господиномъ я не стану. Валентина Григорьевна, умоляю васъ, подарить мн 10 минутъ. Только 10 минутъ, наедин. Вамъ я скажу все. (Сильно.) Я долженъ объяснить. Пусть онъ уйдетъ. Я жду…
Вал. (къ Желзнову). Прошу васъ… Пройдите въ залу… (Желзновъ, молча, кланяется и уходитъ.)

ЯВЛЕНІЕ 10-е.

Дробовскій и Валентина.

Вал. Чего вы отъ меня хотите?
Дроб. (стоитъ нсколько времени молча). Передъ нимъ у меня хватило силы бравировать… Не могу больше… (Порывисто.) Бдная вы моя, предъ вами я виноватъ глубоко, только передъ вами… Ну да, я испорченный, дурной человкъ, но я люблю васъ… Вы лучше ихъ… Если бы вы знали, какое хорошее чувство, какъ искренно и горячо я васъ люблю… Мечталъ о новой жизни, хотлъ сознаться, вымолить прощенье. Тогда, у меня, помните, признанье едва не сорвалось… Побоялся… Васъ потерять боялся… Хотлъ сперва заставить полюбить сильнй…
Вал. (тихо). Если бы вы сами сознались, я можетъ быть простила. (Сильно.) Могу ли теперь поврить?
Дроб. Да не смотрите такъ ужасно, это презрніе въ глазахъ! Я съ ума сойду… Выслушайте, имйте терпніе, нсколько минутъ…
Вал. Говорите…
Дроб. Да, я судился… Въ прошломъ много дурного!.. Избалованный юноша, я быстро прокутилъ состояніе и не съумлъ выдержать борьбы. Но чувство чести не умерло во мн, я страдалъ. Одинъ фальшивый шагъ, а тамъ! разв у меня былъ возвратъ? Возможность работать! Да разв легко мн было посл суда найти работу? Какую? Я зналъ нужду, я мерзъ, голодалъ, я сталъ бояться людей и ненавидлъ ихъ. Я молодъ былъ. Я жить хотлъ, а кругомъ проклятые соблазны. Да, я палъ еще ниже… Тяжело вспомнить… Послдніе годы — все противно… Я не искалъ смерти, но мн не жаль было и жизни. Я встртилъ васъ… (Съ страшной мукой въ голос.) Леля, усталъ я! усталъ! Пожалйте меня, я никогда еще не просилъ сожалнія… Прости…
Вал. Мн жаль васъ, но счастья больше нтъ. Если теперь прощу, ршусь стать женой… потомъ вчно, всю жизнь — недовріе… Нельзя такъ жить. Вдь нельзя такъ жить. Нельзя жить вмст, не вря человку.
Дроб. Да, вы не можете мн врить! (Пауза.) Прощайте! (Протягиваетъ руку, Валентина не подаетъ руки.) Не хотите! Презрнье? (Хочетъ идти, Валентина длаетъ движеніе какъ бы желая остановить.) Леля, радость моя, простишь! Всю жизнь? Скажи, простишь, любишь?
Вал. (взволнованная ничего не отвчаетъ, но и руки не отнимаетъ. Пауза.)
Дроб. Ты вришь въ мое чувство, должна врить. Чего ты боишься? Свтъ, общество? Мы удемъ далеко, куда хочешь. Лишь бы съ тобой… Свтъ! Поврь, проститъ все, забудетъ. У насъ милліоны, богатство и вс будутъ у нашихъ ногъ. (Валентина вырвала руку и отшатнулась.) Леля!
Вал. (злобно). Не смйте такъ называть… Богатство — вотъ что. Деньги, только деньги вамъ нужны… И я могла вамъ врить! Богатство! Я бросила бы его теб, дьяволъ, лишь бы не переживать этой минуты. Что-нибудь для васъ дорого, свято? Онъ собрался признаться… Боялся потерять меня! Боялся потерять! Не деньги ли? Чмъ убдить захотлъ, успокоить! Въ такую минуту о деньгахъ вспомнилъ. Ошиблись, миленькій, не на такую напали.
Дроб. Валентина!
Вал. Комедіантъ! Вы ловко умете притворяться.
Дроб. Выслушайте! (Хочетъ подойти.)
Вал. Не подходите… Ничего не поврю… Фальшь, все фальшь. Одно прошу, узжайте сейчасъ изъ Москвы.
Дроб. (рзко). Нтъ, довольно. Я не отдамъ безъ боя мое счастье. Если у тебя не минутное было увлеченье, если ты любишь, то простишь.
Вал. (Пауза. Говоритъ медленно, какъ будто отвчая на свою мысль). Я не могу простить. (Съ отчаяніемъ.) Не могу!.. Уйдите!… (Дробовскій подошелъ къ столу, взялъ шляпу, остановился, Валентина рзко.) Уйдите! (Показываетъ рукой на двери.) Я вамъ приказываю.
Дроб. Что вы со мной длаете! На что вы меня толкаете? Смерти вы моей хотите! О, да, поврьте, хватитъ силы покончить съ собой.
Вал. (злобно). Ну и стрляйтесь… Дйствительно, лучшее для васъ — смерть.
Дроб. Да? Вотъ какъ вы разговариваете! Г-жа Крунчанинова за свои милліоны испугалась. Совтуете застрлиться? (Пауза.) Нтъ. Подожду. Свтъ не клиномъ сошелся, а люди живутъ и вн Москвы. Прощайте! (Уходитъ. Валентина закрыла лицо руками, будто окаменла, въ дверяхъ показывается Желзновъ, изъ боковой двери Клавдія, пріостановилась.)

ЯВЛЕНІЕ 11-е.

Валентина, Желзновъ и Клавдія.

Жел. Валентина Григорьевна.
Вал. Что вамъ?… Награды желаете, благодарности ждете? Торжествуйте. Ухали, бросили, хороша преданность! А теперь появляется, герой, цни молъ, спасъ тебя. Вы, конечно, обо мн заботились, о себ и не думали… Благодарю васъ…
Жел. Вамъ теперь очень тяжело. Я поступилъ такъ, какъ мн приказывала совсть… Я молчалъ, не передавалъ вамъ смутныхъ подозрній, но скрывать отъ васъ то, что узналъ, было бъ подлостью… Видитъ Богъ, думалъ ли я о себ… Я понимаю хорошо разницу между мной и вами: цлая бездна!.. Или вы думали, у меня нтъ гордости. Я узжаю и, вроятно, мы никогда съ вами не встртимся… Вы упрекали зачмъ ухалъ… Чего же вы отъ меня хотли? Видть васъ и его, быть на свадьб, внецъ держать надъ вами? Да вдь такой пытки не придумать инквизиціи. Любоваться на ваше счастье съ нимъ и сознавать, что въ этомъ мнимомъ счастьи таится для васъ погибель… Вы ничего не замчали… Я васъ любилъ, любилъ измученную страдалицу и ненавидлъ вашихъ мучителей, радовался вашему счастью, гордился вашими успхами въ свт, боллъ душей за каждое ваше горе и молился на васъ…
Вал. (взволнованная). Александръ Сергевичъ.
Жел. Прощайте. (Идетъ къ двери.)
Вал. Постойте… (Желзновъ пріостановился.) Простите… (Желзновъ подходитъ къ ней.) Простите мн, я такъ несчастна.
Жел. Полно, перестаньте.
Вал. Не сердитесь?
Жел. Господь съ вами, что вы?.. Я виноватъ… Виноватъ, что не сдержалъ себя… Забудьте мои безумныя слова, вы никогда больше не услышите… Я вашъ другъ, другъ на всю жизнь.
Вал. Такъ обмануться! (Съ мукой въ голос.) Зачмъ теперь жить.
Жел. Теперь безполезно говорить вамъ о вашей молодости, а слдовательно…
Вал. Нтъ, никогда… Никому не поврю, и жить не стоитъ.
Жел. (сильно). А жить все-таки стоитъ. Вы теперь несчастны, но сколько кругомъ несчастне васъ… Вамъ есть чмъ наполнить жизнь, легко сдлать ее цлесообразне… Вы богаты, но вдь ваши милліоны налагаютъ на васъ и обязанности. Вы — отзывчивый человкъ и разв мало пользы можете принести? А ваша фабрика и тысячи тхъ рабочихъ, что создали своими трудами ваши милліоны? Вникните ближе въ ихъ жизнь, жизнь ихъ семействъ, внесите въ нее больше довольства и свта. Они и теперь вамъ благодарны, любятъ, заставьте ихъ благословлять ваше имя. Вы несчастны, такъ длайте другихъ счастливыми и въ этомъ съумйте найти и радость и душевный покой. А тамъ, со временемъ придетъ и счастье и любовь.
Вал. (жметъ ему руку). Спасибо, за все… Не оставляйте меня… Клавдія, подемъ со мною на фабрику.

Дозволено цензурою. Москва, ноябрь 1891 года.

Александров Владимир Александрович
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. История одного брака, Александров Владимир Александрович, Год: 1912
  2. Король Иоанн, Шекспир Вильям, Год: 1596
  3. Хороша и дурна, и глупа и умна, Ленский Дмитрий Тимофеевич, Год: 1833
  4. Фемист и Иеронима, Майков Василий Иванович, Год: 1775
  5. Полдень Дзохары (Царица Шаммурамат), Тэффи, Год: 1908
  6. Доменикино, Кукольник Нестор Васильевич, Год: 1838
  7. Ченчи, Шелли Перси Биши, Год: 1819
  8. Облик грядущего, Уэллс Герберт Джордж, Год: 1935
Электронная библиотека