У Марины Цвтаевой.
У Марины Цвтаевой.
(Отъ парижскаго корреспондента ‘Сегодня’).
АНДРЕЙ СДЫХЪ.
‘Сегодня’, 25.12.1935
У Марины Цветаевой, Седых Андрей, Год: 1935
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Живетъ Цвтаева олень далеко.— почти за городомъ. Пріхала ненадолго, можетъ быть до Рождества, и къ Парижу приглядывается съ особеннымъ. однимъ только русскимъ знакомымъ волненіемъ.
Марина Цвтаева совсмъ молода: шапка свтлыхъ, вьющихся волосъ, гладкое зеленое платье. И глаза смотрятъ куда-то — вдаль, — вдумчивымъ, глубокимъ взглядомъ.
— Какой большой городъ — Парижъ. Я пока не видла почти ничего, потому что зжу все время подъ землей, въ метрополитен. Олинъ разъ случилось — пошла пшкомъ, и все боялась, что меня автомобиль раздавитъ. На углу улицы полицейскій взялъ меня за руку, перевелъ на другую сторону, какъ ребенка, и все приговориваетъ: ‘Не бойтесь, не бойтесь пожалуйста’… А я — боюсь — не привыкла. Не люблю автомобилей!
Живу я здсь: улица тихая спокойная, конецъ города. и есть на нашей улиц удивительныя старухи — въ теплыхъ, вязаныхъ пелеринахъ. Хорошія, древнія женщины…
— Вы спрашиваете меня о Россіи… Когда-то, очень давно — при совтской власти, и писала тамъ — въ ужасныхъ условіяхъ. Пишу и здсь, хотя и здсь нелегко живется. Знаете, я думаю, что ежели писатель пишетъ отъ нечего длать, не отъ роскоши, а потому что писаніе есть дло его жизни, — онъ всюду, и при любыхъ условіяхъ сможетъ работать… И потомъ, пишется легче тамъ, гд легче живется: я не о матеріальныхъ условіяхъ жизни говорю: вдь и здсь трудно, а о томъ, что здсь легче дышатъ.
О возвращеніи въ современную Россію думаю съ ужасомъ я при существующихъ условіяхъ, конечно, не вернусь. Говорятъ, русскому писателю нельзя писать вн Россіи… Не думаю. Я по стихамъ. и всей душей своей — глубоко русская. Поэтому мн не страшно быть вн Россіи. Я Россію въ себ ношу, въ крови своей. И если надо, — и десять лтъ здсь проживу, и все же русской останусь… Бытовику — писателю можетъ быть и нужно жить тамъ и къ жизни присматриваться, а мн — не надо… Вдь писала же я — въ 1920 году — самый страшный годъ былъ — о Казанов въ Москв. А здсь, заграницей написала о ‘Молодц’.. Иногда кажется, что издали — лучше все видно…
Цвтаева смотритъ въ широкое окно, выходящее на улицу. Въ парижскомъ зимнемъ туман тонуть темные корпуса фабрикъ и таютъ высокія заводскія трубы. Цвтаева думаетъ и куритъ, и въ сумрак ея зеленое платье сливается съ фономъ томнаго дивана.