Три яхты, Мариетт Фредерик, Год: 1836 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 57 минут(ы)

ТРИ ЯХТЫ.

ПОВСТЪ КАПИТАНА МАРРІЕТА.

I.
ПЕРВАЯ ЯХТА.

Были ли вы когда-нибудь въ Плимут? Если были, взоръ вашъ наврно съ восхищеніемъ останавливался на прелестномъ имніи графа Моунтъ-Эджкома, если не были, то чмъ скоре тамъ будете, тмъ лучше. На Моунтъ-Эджкомской дач увидите вы лучшій строевой лсъ въ міръ. Кто не видалъ этого лсу, тотъ ничего не видалъ, лсу, величественно возвышающагося на вершинахъ холмовъ, который потомъ спускается по скату ихъ до самаго взморья. Съ того же чудеснаго мста открывается одна изъ великолпнйшихъ панорамъ въ свтъ: вы увидите, — я даже не знаю, чего тутъ не увидите!— вы увидите Рамгетъ и Коузендбе, Бриджватеръ, Дрековъ Островъ и Чортовъ Мостъ подъ ногами, далъе Плимутъ, съ своими укрпленіями, и Го, дале Чортовъ Мысъ, и наконецъ самого чорта, несчитая новыхъ провіянтскихъ магазиновъ. Противъ этихъ магазиновъ, сиръ Джемсъ Гордонъ останавливается всякой день, и беретъ табаку у всхъ прохожихъ, имющихъ табакерки: они въ восхищеніи, что потчуютъ честнаго баронета табачкомъ, онъ въ восхищеніи, что его потчуютъ,— что доказываетъ, какая масса восхищенія для людей можетъ заключаться въ нсколькихъ табакеркахъ. Посл того вы увидите Моунтъ-Вайзъ и Муттонковъ, городъ Дивонпортъ съ его великолпными верфями, доками и арсеналомъ, Нортъ-Корнеръ и дорогу въ Солтемъ. Вы увидите корабли строящіеся, и корабли только-что выстроенные, суда починивающіяся, и суда починенныя, блокшивы, плашкоуты, транспорты, брантвахты, суда, готовыя вступить подъ паруса, и суда идущія взадъ и впередъ подъ парусами, не говоря уже о перевозныхъ ботахъ, портовыхъ барказахъ, шлюпкахъ съ военныхъ и купеческихъ судовъ, и маркитантскихъ и рыбачьихъ лодкахъ. Словомъ сказать, многое можно видть въ Плимут, но теперь я въ особенности желаю, чтобъ вы остановились на холмахъ моунтъ-эджкомскихъ и смотрли внизъ, въ небольшой заливъ Бернпуль: тамъ увидите стоящее на одномъ якор небольшое судно, которое мы, моряки, называемъ тендеромъ, и, по его вымпелу и флагу, легко догадаетесь, что это чья-нибудь яхта.

Изъ всхъ удовольствій, сокращающихъ время англійскаго gentry, примрно сказать — дворянства, нтъ ни одного, столь сильнаго, столь національнаго и боле приводящаго меня въ восхищеніе, какъ катанье на яхтахъ. Оно весьма согласно и съ характеромъ Англичанъ, не по одному только географическому положенію ихъ отечества и множеству превосходныхъ гаваней и рейдовъ, но и по тому, что для подобнаго увеселенія требуются нкоторая степень твердости характера и значительныя деньги, которыя въ Англіи текутъ рками, какъ въ другихъ земляхъ молоко и медъ. Катанье на яхтахъ съ мудрою цлью было введено поддерживаемо англійскими монархами, которые чувствовали, что безопасность королевства требуетъ, чтобы вс его жители боле или мене были моряки и по-крайней-мр понимали морское дло. Удовольствіе это важно еще и по тому, что оно улучшаетъ постройку и вооруженіе судовъ, и даетъ работу множеству плотниковъ и матросовъ. Но если я стану говорить похвальное слово катанію на яхтахъ, повсть и наврное никогда не начнется. Я предлагаю тостъ за здоровье адмирала лорда Ярборо и всего клуба яхтъ, и начинаю.

Яхта эта, какъ, я уже сказалъ, вооружена тендеромъ и красиво сидитъ на гладкой поверхности воды, она снимается съ якоря, распустила парусъ и скоро выйдетъ въ море, нсколько дамъ сидятъ на палуб и пять стокъ съ дичиною висятъ за кормой. Взойдемъ на это милое судно. Палуба набрана изъ узкихъ, длинныхъ досокъ, блыхъ какъ снгъ: вы не увидит въ пазахъ ни одного сучка, мдныя пушки выполированы и какъ жаръ горятъ на солнц, вс приборы и переборки — изъ цльнаго краснаго дерева, вс карнизы вызолочены. Ни въ чемъ нтъ недостатка: и между-тмъ какъ чисто, какъ просторно на палуб! Спустимся внутрь судна. Вотъ дамская каюта: есть ли что-нибудь въ мір отдланное съ бльшимъ вкусомъ, щегольствомъ, роскошью? Вотъ столовая каюта, гд теперь сидятъ мужчины: найдите мн на суш комнату боле изящную и богатую. Заглянемъ въ буфетъ и въ каюту буфетчика: онъ выжимаетъ лимонный сокъ для пуншу, подл него стоитъ шампанское во льду, а тамъ лучшій въ мір портвейнъ и въ готовности цлый рядъ бутылокъ съ превосходными винами. Въ передней части судна матросская комната: какъ просторно, какъ удобно! Совсмъ не что на военныхъ судахъ, гд матросамъ тсно, какъ сельдямъ въ бочк, здсь, напротивъ, роскошь проглядываетъ везд, даже и подъ бакомъ. А какова напрямръ кухня? Вдь чудо! И какъ восхитителенъ душистый паръ супу la tortue? Если подвергаться опасностямъ отъ морскихъ непогодъ, такъ ужъ по-крайней-мр подвергаться на такомъ судн!

Теперь, я хочу познакомить васъ съ собравшимися тамъ лицами.

Замтьте этого пожилаго, здороваго и красиваго мужчину, въ синей куртк и блыхъ шароварахъ, съ зрительной трубою въ одной, и стаканомъ коньяку съ водою, въ другой рук: это хозяинъ, членъ клуба яхтъ, лордъ Бломфильдъ. Онъ глядитъ морякомъ, и въ самомъ дл онъ морякъ, а между-тмъ мн случалось видть его въ мантіи пера при открытіи парламента. Подл него стоитъ мистеръ Стюартъ, лейтенантъ королевскаго флота: онъ держится одной рукою за ванты, потому что былъ всю жизнь въ дйствительной служб и не знаетъ что длать со своими руками, когда въ нихъ нтъ рюмки или зрительной трубы. Онъ protg благороднаго лорда, и исправляетъ на яхт должность штурмана.

Этотъ статный мужчина, стоящій у компаса — мистеръ Гогенъ. Онъ служилъ во флот мичманомъ шесть лтъ, и разлюбилъ море, прослужилъ другія шесть лтъ въ кавалерійскомъ полку, и разлюбилъ лошадей, наконецъ онъ женился, и въ гораздо меньшій промежутокъ времени разлюбилъ женщинъ. Теперь онъ принятъ въ лучшемъ обществ и страстный любитель чужихъ яхтъ и чужихъ женъ, видя невозможность быть любителемъ своей собственной.

Молодой человкъ, въ вышитомъ шелковомъ жилет и блыхъ перчаткахъ, наклонившійся къ одной изъ дамъ, — это мистеръ Воггенъ, его можно видть въ аристократическихъ собраніяхъ Альмака, въ модномъ ‘аду’ у Крокфорда, везд, гд угодно. Онъ немножко въ долгахъ, и оттого находятъ катанье на яхтахъ по морю-океану весьма пріятнымъ.

Тотъ, что сидитъ между дамами — родственникъ лорда: съ перваго взгляда можно угадать, что это за человкъ. Онъ корчитъ изъ себя моряка: не брился, потому что морякамъ часто нкогда бриться, рдко перемняетъ блье, потому что моряки не могутъ длать этого всякій день, куритъ непривычную сигару, отъ которой у него кружится голова, и разсказываетъ объ удовольствіяхъ бушующаго моря, зная наврное, что во время непогоды дамы уйдутъ внизъ и не увидятъ, что его укачало больше ихъ самихъ. Онъ имлъ несчастіе родиться для полученія большаго наслдства, и иметъ счастіе отъ природы быть глупцомъ. Фамилія его Оссультонъ. Онъ сродни лорду Бломфильду, котораго родъ носитъ то же самое названіе.

Мн остается еще познакомить васъ съ однимъ человкомъ, котораго зовутъ мистеръ Сигровъ: онъ недуренъ собою, худощавъ, черты лица его пріятны, даже умны. Его воспитывали для крючкотворства, къ которому иметъ онъ вс способности, къ сожалнію еще не употребленныя, потому что онъ ни въ какомъ дл не былъ, да кажется и не будетъ, адвокатомъ.

Мистеръ Сигровъ хорошо играетъ на скрипк, и по этой причин приглашенъ въ общество, собранное лордомъ Бломфильдомъ на яхт.

Теперь надобно описать дамъ: мн можетъ-быть слдовало начать этимъ, да ужъ такъ и быть: я держусь правила, что лучшее должно оставлять къ концу: это также правило всхъ фокусниковъ.

Начнемъ по старшинству. Сорока-пяти-лтняя двица, высокая, тонкая, смотрящая изъ-подлобья,— сестра лорда Бломфильда. Ея не могли уговорить пріхать на яхту, но властолюбіе не позволило ей оставить своей племянницы подъ присмотромъ одного только отца. Ее все пугаетъ. Если она сидитъ въ каютъ, и на палубу упадетъ конецъ веревки, она вскакиваетъ я кричитъ — ‘Охъ!’ Если она на верху, ей кажется, что вода течетъ во вс пазы судна, и она кричитъ-‘Ахъ!’ По-ней, всегда что-нибудь да не ладно. Она ссорится со всми, и надодаетъ всмъ своею надмнностью и злостью, зато она иметъ самыя-точныя понятія о приличіяхъ и жертвуетъ собою долгу своего званія. Это высокочестная миссъ Оссультонъ.

Прелестная дама, у которой при всякой улыбк являются дв ямочки на розовыхъ щечкахъ — молодая вдова, мистриссъ Лессельсъ. Изъ угожденія родителямъ она вышла замужъ за старика: за этотъ великодушный поступокъ справедливое небо наградило ее чиномъ вдовушки и большимъ имніемъ. Выйдя въ первый разъ замужъ для удовольствія своихъ родителей, она теперь намрена выйти для своего собственнаго, да она еще очень молода и не слишкомъ торопится.

Эта молоденькая, съ нжнымъ выраженіемъ, двица — высокочестная миссъ Сесилія Оссультонъ: она рзва, остроумна, безстрашна, но еще почти ребенокъ: ей не боле семнадцати лтъ.

Таково общество лорда Бломфильда. Экипажъ состоитъ изъ десяти славныхъ матросовъ, буфетчика и повара, взяты также на яхту лакей лорда, жокей мистера Оссультона и горничная высокочестной миссъ Оссультонъ.

Яхта снялась съ якоря, и летла подъ всми парусами между Дрековымъ Островомъ и твердой землею. Кушанье было на стол, свжій морской воздухъ придалъ аппетиту всей компаніи и общій разговоръ начался только посл снятія со стола скатерти.

— Мистеръ Сигровъ, сказалъ благородный лордъ: вы чуть-было не опоздали къ намъ, я ждалъ васъ еще въ четвергъ.

— Я весьма сожалю, милордъ, что нкоторыя дла обязанности моего адвокатскаго званія… не допустили меня воспользоваться ране вашихъ благосклоннымъ приглашеніемъ.

— Полно говорить вздоръ, Сигровъ, возразилъ Готенъ: ты вчера вечеромъ самъ мн сказывалъ, что еще не имлъ ходатайства ни по чьему длу.

— Такъ, но теперь это случилось совершенно нечаяннымъ образомъ. Хоть я и не слишкомъ страстный любитель длъ, однакожъ нельзя сказать….. случалось и мн имть довольно важныя. Понсонби звалъ меня съ собою въ Таттерсаль, желая услышать мое мнніе о лошади, которую онъ хотлъ купить, а потомъ я долженъ былъ хать въ Форестъ-Вайльдъ, помочь ему въ дл съ дядею.

— Такъ вотъ чмъ вы были задержаны! сказалъ лордъ. Могу ли узнать, выигралъ ли вашъ другъ свое дло?

— Нтъ, милордъ, онъ проигралъ это дло, но зато выигралъ жену.

— Говорите ясне, мистеръ Сигровъ, сказала молоденькая миссъ Сесилія Оссультонъ, дочь лорда.

— Дло въ томъ, что старому Понсонби удивительно хочется женить своего Вилліама на миссъ Персиваль, которой земли примыкаютъ къ Форестъ-Вайльду, ну, а мой другъ Вилліамъ столько же желаетъ жениться, сколько я люблю ходатайство по дламъ, и потому дядя его силыю разсердился.

— Но для чего же вы были призваны? спросила мистриссъ Лессельсъ.

— Для того, миледи, что Понсонби никогда не покупаетъ лошади безъ моего совта…

— Я вс-таки ничего не понимаю, сказала старая миссъ Оссультонъ, пожимая плечами.

— Извините меня, миледи! Дло въ томъ, продолжалъ Сигровъ, что такъ какъ мн всегда приходится укрощать пылкость лошадей моего друга Вилліама, то ему хотлось, чтобъ я помогъ укротить и гнвъ его дяди. Это требовало особеннаго искусства, потому что старикъ не слушалъ ни какихъ доводовъ и хотлъ всячески заставить его жениться. Только-что мы вошли, старый Понсонби просилъ меня подождать въ другой комнатъ, а самъ остался наедин съ своимъ племянникомъ, къ счастію, я могъ слышать весь разговоръ.

— Чмъ же кончилось? сказалъ лордъ.

— Увряю васъ, милордъ, что эту сцену можно вставить въ любую комедію.

Я долженъ замтить, что природа дала мистеръ Сигрову большія комическія дарованія: онъ былъ превосходный мимикъ и могъ перемнять голосъ, какъ угодно. Разсказывая что-нибудь, онъ обыкновенно выводилъ на сцену дйствующихъ лицъ, представлялъ фигуру каждаго изъ нихъ, и подражалъ его голосу. Ежели онъ говорилъ, что эту сцену можно вставить въ комедію, это значило, что ему хочется, чтобы его просили разыграть ее. За это взялась миссъ Сесилія Оссультонъ.

Мистеръ Сигровъ тотчасъ принялся за дло.

— Можно было бы, сказалъ онъ, назвать эту комедію ‘Пять тысячъ акровъ въ одцой меж, или Прекрасная невста.’ (Я не стану описывать жестовъ господина Сигрова: они соотвтствовали словамъ.) Да, Вилліамъ! сказалъ старый Понсонби, остановясь передъ племянникомъ, съ сложенными назади руками: могу сказать по совсти, что это одно изъ лучшихъ имній въ цлой Англіи, пять тысячъ акровъ чудесной земли, рядомъ съ моей отчиною…. шутка ли!…. оба имнія будутъ въ одной меж.— Смю сказать, дядюшка, что это меня не прельщаетъ. Потому что вамъ пришла фантазія соединить два имнія, вы и меня хотите захватить въ одну межу.— Да это, мой другъ, славная вещь!— Что, дядюшка, деревня или жена?— И то и другое, племянничекъ: надюсь, что ты не станешь противиться!— Да я, дядюшка, не корыстолюбивъ, вашихъ теперешнихъ помстій будетъ съ меня достаточно. Съ вашего позволенія, вмсто того чтобъ удваивать имніе и удвоиться мн самому, не лучше ли мн быть у васъ единственнымъ наслдникомъ?— Да такихъ золотыхъ случаевъ, мой другъ, надобно ждать цлыя столтія! Я всю жизнь свою о томъ только и думалъ, какъ бы соединить эти дв дачи и составилъ даже планъ преобразованія помстія моего сосдушки Персиваля. Домъ этотъ мы сломаемъ, а старое аббатство исправимъ и отдлаемъ, и тогда, мой другъ, пусть и самъ герцогъ Дивоншейръ потягается съ нами насчетъ великолпія, обширности и изобилія отчинъ.— Но я, дядюшка, и въ глаза не видалъ миссъ Эмиліи Персиваль!— Этакая жирная, здоровая, плодородная почва, что чудо на ней все родится самъ-пятнадцатъ.— Надобно прежде посмотрть, какова она!— Обработанная, мой другъ, превосходно!… по новйшей систем плодоперемнности.— И притомъ будетъ ли она, дядюшка, согласна?— Стоитъ только раздлить ее на участки, по моей систем, и отдать каждый участокъ въ арендное содержаніе Да о чемъ ты смешься?— О томъ, дядюшка, что вы, кажется, хотите за-живо женить меня на жирной земл, а я намренъ провесть первую ночь съ такой супругою только посл моей смерти.— Въ такомъ случа, сударь, я долженъ вамъ замтить, что у меня могутъ найтись и другіе наслдники: мн стоить только написать къ вашему двоюродному брату Джемсу, если онъ согласится на мое предложеніе, я сдлаю его моимъ наслдникомъ. Вроятно, онъ лучше васъ оцнитъ достоинство Персивалевой дачи…

Старикъ Понсонби пошелъ къ дверямъ.— Постой, любезный дядюшка, вскричалъ Вилліамъ, выскочивъ изъ креселъ, мы не совершенно понимаемъ другъ друга. Конечно, я бы лучше желалъ обладать однимъ вашимъ имніемъ и быть холостымъ, нежели обладать двумя и на придачу миссъ Эмиліей Персеваль, но вс-таки я не говорилъ вамъ, что предпочитаю нищенство двумъ прекраснымъ помстіямъ и жен въ одной межъ. Я знаю, вы любите быть врнымъ своему слову: я принимаю ваше предложеніе, чтобы избавить васъ этимъ отъ издержекъ писать къ моему брату Джемсу..— Ну, вотъ видишь, Вилліамъ, теперь ты сталъ уменъ! Мн ничего больше не надобно. Я тоже знаю, что ты любишь быть врнымъ своему общанію, и буду считать это дло устроеннымъ. Я только за этимъ и посылалъ за тобою, теперь позжай куда теб угодно. Тебя увдомятъ, когда все будетъ готово.— Въ понедльникъ, дядюшка, я долженъ хать въ Таттерсаль для покупки лошади на ныншнее лто: смю ли спросить, дядюшка, когда вы меня къ себ потребуете?— А вотъ я теб сейчасъ скажу: теперь апрль, я полагаю, около іюля.— Около іюля, дядюшка! Пощадите! Неужели мн жениться, когда собаки бсятся? Нтъ, я скоре повшусь!— Пожалуй! оно дйствительно немножко жарко… Такъ и быть, мы отложимъ до октября!— До октября!…. да я долженъ въ октябр быть въ Мельтон на собачьей травл.— Сдлайте одолженіе, сударь, скажите мн, когда же кончатся ваши собачьи дни?— Очень скоро, дядюшка, но я думаю, всего лучше было бы отложить до слдующаго апрля.— До слдующаго апрля! Пять тысячъ акровъ отличнйшей земли въ одной меж до слдующаго апрля! Да тутъ пройдетъ цлая зима! Ну, а если миссъ Эмилія Персиваль простудится и умретъ?— Ну такъ, дядюшка, изъ предосторожности извольте устроить это къ первому сильному морозу.— Да мы уже нсколько лтъ сряду не видали сильныхъ морозовъ. Прійдется ждать цлые годы! Нтъ, не хочу!….. Прощайте, сударь, я сегодня же напишу вашему двоюродному брату Джемсу.— Что вы, дядюшка!… Да вы меня обижаете! Вы можетъ-быть думаете, что я не хочу жениться на невст, которую вы для меня избрали? Нтъ, вы меня не знаете. Я не люблю длать въ половину: изъ уваженія къ вамъ, я женюсь въ іюл, несмотря ни на какіе жары!— Вотъ за это спасибо, Вилліамъ! Не нужно ли теб денегъ на покупку лошади?— Какъ не нужно, дядюшка!… Поврьте мн, что я сдержу свое слово…. Лошади теперь, дядюшка, очень дороги… Въ іюл я буду совершенію готовъ къ супружеству…. Ужъ какъ я торговался съ этими проклятыми барышниками: не хотятъ уступить ни гроша!…. Шесть сотъ фунтовъ стерлинговъ….— Шесть-сотъ фунтовъ? Ты съ ума сошелъ!— Въ іюл мсяц, дядюшка, въ каникулы.— Шесть сотъ фунтовъ!…. да это разбой!— Во всякое время, когда вы прикажете…. если только миссъ Эмилія.— Да ужъ не хлопочи объ этомъ! Это мое дло. Миссъ Эмилія…. Вогъ съ тобою, вотъ банковый билетъ въ тысячу фунтовъ, размняй въ Лондон, и пришли ко мн сдачу по почт. Прощай, поклонись твоему другу Сигрову.— Такимъ образомъ было ршено бракосочетаніе двухъ помстьевъ и соединеніе Вилліама Понсонби съ миссъ Эмиліей Персиваль въ одну межу.

— Славно разсказано, мистеръ Сигровъ! сказалъ лордъ: посл этого вы непремнно должны распить со мною рюмку вина.

— Признаюсь, я не слишкомъ завидую будущему благополучію миссъ Эмиліи Персиваль, замтила старая миссъ Оссультонъ.

— Изъ двухъ золъ надобно выбирать меньшее, примолвилъ Готенъ: бдному Понсонби нечего длать.

— Что бы подобное предложеніе сдлали мн! сказалъ Воггенъ: ужъ я наврное не призадумался бы въ выбор, какъ Понсонби.

— Въ такомъ случа я считаю себя весьма счастливою, что я не на мст миссъ Эмиліи Персиваль, сказала мистриссъ Лессельсъ, смясь, потому что Воггенъ сильно за ней ухаживалъ.

— Мн кажется, Воггенъ, замтилъ Сигровъ, что вы немножко повредили себ въ общемъ мнніи этимъ замчаніемъ.

Воггенъ, думавшій то же самое, возразилъ: — Мистриссъ Лессельсъ должна быть уврена, что я только шутилъ.

— Полноте, Воггенъ, вскричала миссъ Сесилія Оссультонъ: я знаю, что вы сказали это отъ чистаго сердца.

— Ты забываешься, милая Сесилія, сказала старая миссъ Оссультонъ. Что ты можешь знать о мужскомъ сердц?

— Вы сами всегда мн говорили, милая тетушка, что мужчины обманщики и что имъ не должно врить ни въ одномъ слов.

— Ого, Сесилія, ты бросаешь имъ всмъ перчатку! вскричалъ лордъ: но я не допущу до борьбы. Я вижу, господа, вы не пьете вина, пойдемте лучше на верхъ пить кофе.

— Мы только-что хотли уйти, милордъ, примолвила съ колкостью старая миссъ Оссультонъ. Я только ждала, пока мистриссъ Лессельсъ на насъ посмотритъ, но она…

— Я смотрла, кажется, въ другую сторону, прервала вдова улыбаясь.

— Я, я тотъ несчастный преступникъ, который отвлекъ вниманіе мистриссъ Лессельсъ, сказалъ Сигровъ: я разсказывалъ одинъ анекдотъ…

— Который врно не долженъ быть слышанъ всмъ обществомъ, потому что вы сообщали его въ полголоса, возразила злая два.— Ежели мистриссъ Лессельсъ готова…… продолжала она, вскакивая съ досадою со стула.

— Я во всякомъ случа могу дослушать на верху, отвчала вдова.

Дамы встали я ушли въ свою каюту. Сесилія я госпожа Лессельсъ помнялись значительными улыбками, слдуя за старою миссъ Оссультонъ. Мужчины также встали и вышли на палубу.

— Славный втерокъ, милордъ! сказалъ Стюартъ, остававшійся на палуб. Мы летимъ стрлою.

— Тмъ лучше, отвчалъ лордъ. Намъ бы уже недлю тому назадъ слдовало стоять на якор въ Коусс. Тамъ вс будутъ прежде насъ.

Мистеръ Оссультонъ закурилъ сигару, Стюартъ пошелъ обдать, кофе былъ поданъ, втръ дулъ попутный, и погода сдлалась почти теплою. Яхта, которой имя ‘Стрла’, при помощи теченія, вскор оставила Местонъ далеко за кормою.

II.
ВТОРАЯ ЯХТА.

Были ли вы когда-нибудь въ Портсмут? Если были, то ужъ врно восхищались видомъ съ салютаціонной баттареи. Если не были, позжайте туда какъ можно скоре. Съ баттареи вы увидите, такъ же какъ въ Плимут, порть, арсеналы, доки, и часть огромнаго флота. По другую сторону порта вы увидите Госнортъ, Саллипортъ, и множество другихъ мстъ. Въ лвой рук будетъ Соутсибичъ, передъ вами Спитгетскій рейдъ съ военными и Мотербенкскій съ купеческими судами, а тамъ дале островъ Вайтъ, и Райдъ, опушенный лсомъ, и бухта Коуссъ, гд стоятъ на якор яхты. Въ самомъ дл, въ Портсмут много любопытныхъ вещей, но теперь мн нкогда ихъ описывать, и я хочу только обратить ваше вниманіе на небольшое судно, котораго канатъ завязанъ за бочку, подл самой салютаціонной баттареи, это яхта или, если угодно, тендеръ: по множеству шлюпокъ, изъ которыхъ дв подняты на ростры, и по другимъ признакамъ, вы уже угадали, что она принадлежитъ таможн и назначена собственно для перехватыванія смогглеровъ, которые, какъ черти въ омут, вьются въ Канал и перевозятъ контрабанду изъ Франціи въ Англію и обратно. Она очень походитъ на судно торгующее шлюпками. Замтьте, что эта яхта выкрашена вся черною, а гребныя суда блою, краской, и что она вовсе не такъ щеголевата и красива какъ первая: здсь нтъ ни стокъ съ дичиною, ни запаху супу la tortue, ни шампанскаго, ни бургонскаго. Зато въ одной изъ стокъ, за кормою, торчитъ баранья нога, а въ прочихъ находятся кочни капусты и говядина, и для проглодавшагося есть кость съ кускомъ мяса, добрый стаканъ грогу и радушный пріемъ.

Взойдемъ на тендеръ. Пушки чугунныя, и выкрашены черною краскою, а борты и перегородки красной, хоть это и не такъ красиво, и немножно грязновато, однако жъ прочно. На судн много команды, и вс славные малые, молодцы въ красныхъ фланелевыхъ рубашкахъ и синихъ шароварахъ, нкоторые въ парусинныхъ высмоленныхъ фуфайкахъ, весьма полезныхъ въ сырую погоду, когда приходится сидть въ шлюпкахъ день и ночь. Не останавливаясь нигд, мы спустимся прямо въ каюту, и поклонимся лейтенанту, командующему судномъ, штурманскому помощнику и мичману: передъ каждымъ изъ нихъ стоитъ стаканъ горячаго грогу съ огненнымъ джиномъ и сахаромъ. Джинъ этотъ они черпаютъ изъ небольшаго анкерка, стоящаго подъ стокомъ: они какъ-то забыли отдать его таможн въ числ прочей контрабанды, захваченной при послдней поимк одного смогглера. Челомъ бьемъ честной компаніи, здравствуйте, господа!

Позвольте представить вамъ ихъ по порядку.

Вотъ лейтенантъ Эппльбой, не красавецъ, нечего грха таить: пожилой человкъ съ сдыми волосами и рыжими бакенбардами, съ круглымъ блднымъ лицомъ и краснымъ носомъ, по, могу васъ уврить, пьетъ славно, а дерется еще лучше. Онъ служилъ на судахъ всхъ родовъ и исправлялъ должность перваго лейтенанта въ продолженіе двадцати лтъ: теперь, преслдуя корчемство, онъ захватилъ значительное число анкерковь джину и ждетъ себ производства. Жаль, что въ послужные списки не вносится тотъ джинъ, который усердные чиновники принимаютъ внутрь: а то онъ бы давно уже получилъ слдующій чинъ. Теперь онъ наполняетъ четырнадцатый стаканъ грогу, привыкнувъ къ регулярной жизни, онъ ведетъ имъ самый точный счетъ, и никогда не переступаетъ положеннаго числа семнадцати: тогда только его ‘раскачаетъ’, и онъ отправляется въ койку.

Вотъ штурманскій помощникъ Томкинсъ. Онъ трижды выслужилъ свои шесть лтъ, и уже пересталъ питать честолюбивыя надежды: и очень хорошо онъ длаетъ, не бывать ему никогда капитаномъ перваго ранга. Онъ предпочитаетъ мелкое судно большому, потому что тутъ не требуется изысканности въ костюм, и ждетъ себ штурманства отъ перваго милостиваго манифеста. Мистеръ Томкинсъ очень любитъ мягкій хлбъ, съ-тхъ-поръ какъ зубы его подали въ отставку, и всмъ напиткамъ въ свт предпочитаетъ портеръ, но, какъ бы ни было, онъ не прочь и отъ стакана грогу, на чемъ бы грогъ ни былъ основанъ, на ром, коньяк или джин.

А вотъ мистеръ Смитъ! Извините, онъ съ разорванными локтями, но уже цлыхъ два мсяца онъ собирается починить свою куртку, да лнь достать изъ чемодана новую. Этого молодаго человка сгоняли съ половины палубъ англійскаго флота за лность: онъ ужъ такъ родился,— это не его вина! Мистеръ Смитъ считаетъ таможенный тендеръ самымъ приличнымъ для себя судномъ: здсь по-крайней-мр дв трети земнаго существованія можно стоять въ гавани, а впрочемъ онъ не отказывается здить на шлюпкахъ для описыванія конфискованныхъ судовъ: тамъ онъ сидитъ развалившись въ корм, это не утомительно. Лазить по бочкамъ съ крпкими напитками на катеръ, захваченномъ съ контрабандою — его любимый моціонъ. Онъ величайшій охотникъ до грогу, но лнится часто подносить стаканъ ко рту, и только смотритъ на него и оставляетъ его въ поко. Мистеръ Смитъ говоритъ мало, потому что ему также и лнь говорить. Онъ прослужилъ мичманомъ уже боле осьми лтъ и презираетъ вс производства и сопряженные съ ними экзамены: подобныя идеи не достойны его.

Таковы особы, сидящія за грогомъ въ кают таможеннаго тендера.

— Подождите, дайте вспомнить! Это было, кажется, въ девяносто третьемъ или въ девяносто четвертомъ году: вы еще тогда не были въ служб, Томкинсъ.

— Право, не помню, уже столько времени прошло съ тхъ поръ, какъ я таскаюсь по морю, что право трудно запомнить числа. Но вотъ что я знаю наврное: это случилось за три дня до смерти моей тетки…

— А когда она умерла?

— Почти годъ спустя посл смерти моего дяди.

— А когда же умеръ вашъ дядя?

— Этого ужъ я никакъ не знаю.

— Такъ видите ли, Томккисъ, что у насъ нтъ врной точки, отъ которой бы вы могли вести свое счисленіе, впрочемъ вы уже могли быть въ служб къ это время. Тогда не столько взыскивали за чистоту костюма какъ теперь.

— Въ такомъ случа служба тогда была гораздо сносне теперешней. Нынче, на вашихъ щегольскихъ фрегатахъ, нашему брату подштурману приходится плохое житье, того и гляди, что посадятъ подъ арестъ за грязную куртку. Желаю знать, что бы сказалъ напримръ капитанъ Приггъ, если бъ увидлъ на своихъ шапцахъ такого оборвыша какъ Смитъ?

Смитъ посмотрлъ на одинъ локоть, потомъ на другой, и посл этого обзора продолжалъ молчать попрежнему.

— Гд я служилъ въ это время? Ну, да это было въ девяносто третьемъ или девяносто четвертомъ году. Томкинсъ — налейте вашъ стаканъ и дайте мн сахару…. А на которомъ я остановился?— Да! это пятнадцатый стаканъ, сказалъ Эппльбой, считая блыя черты, проведенныя на стол, потомъ онъ взялъ млъ и провелъ еще черту.— Этотъ анкерокъ не такъ хорошъ, Томкинсъ: посмотрите, какой слабый цвтъ мало мозжевельнику положили, мошенники! А главное-то, что уже мало остается. Можетъ-быть мы будемъ счастливе въ слдующее крейсерство. Кстати, Томкинсъ, мы завтра снимаемся съ якоря.

— А я думалъ, что мы объ этомъ забыли.

— Нтъ, я регуляренъ какъ часы! Прослуживъ двадцать лтъ первымъ лейтенаитомъ, можно, кажется, привыкнуть къ порядочной жизни, я люблю регулярность, и люблю также, чтобы и другіе поступали со мной регулярно.— Вы знаете, Томкинсъ, что адмиралъ, посл всякаго моего прибытія въ портъ, звалъ меня къ себ обдать: теперь онъ этого не сдлалъ, и велитъ сниматься съ якоря!…

— Это скверно съ его стороны! Тмъ боле, что у него всякой день обдаетъ множество гостей.

— И я въ послднее крейсерство взялъ три приза, да еще открылъ тридцать семь анкерковъ джину!

— Я ихъ открылъ, сударь, замтилъ Смитъ.

— Это вс равно. Когда ты послужишь доле, то узнаешь, что открылъ все — командиръ, а прозвали все — офицеры. Ты еще мичманъ: гд теб понимать эти вещи! Да, на чемъ я остановился? Это было въ девяносто третьемъ или девяносто четвертомъ году, какъ я уже сказалъ: я въ то время былъ на флот, крейсировавшемъ въ Канал… Томкинсъ, нтъ ли горячей воды?…. эта уже совсмъ простыла. Мистеръ Смитъ, сдлайте одолженіе, позвоните въ колокольчикъ. Джемсъ, принеси горячей воды!

— Съ позволенія вашего, сударь, сказалъ босоногій Джемсъ, поваръ опрокинулъ котелъ съ кипяткомъ. Да онъ поставилъ на огонь другой.

— Опрокинулъ котелъ? Ахъ, мерзавецъ! Хорошо, мы потолкуемъ объ этомъ завтра. Мистеръ Томкинсъ, потрудитесь занести это въ утренній вашъ рапортъ: я могу забыть… А давно ли онъ поставилъ другой котелъ?

— Только сейчасъ, сударь.

— Хорошо, мы это разберемъ завтра. Ты принесешь котелъ, какъ только онъ будетъ готовъ. Да послушай, Джемсъ, трезвъ ли этотъ негодяй?

— Какъ же, сударь! Онъ такъ же трезвъ какъ вы сами.

— Удивительно, какую наклонность къ пьянству имютъ наши простые матросы! Я служу сорокъ лтъ, и до-сихъ-поръ не замчаю ни какой перемны: удивительные негодяи!…. Ну, ежели нтъ горячей воды, длать нечего, приходится употребить теплую: не ложиться же спать въ ожиданіи, пока та будетъ готова! Чортъ возьми, кто бы это подумалъ, уже шестнадцатый стаканъ! Дай сосчитаю такъ!— Но нтъ, это должна быть ошибка, продолжалъ Эппльбой, бросая съ досадою млъ: еще одинъ стаканъ посл этого то есть, ежели мой счетъ вренъ… Можетъ-быть мн сдвоилось.

— Можетъ-быть, сказалъ Смитъ.

— Ну, нечего длать. А между-тмъ надобно досказать вамъ мою исторію: это было, какъ я уже сказалъ, въ девяносто третьемъ или девяносто четвертомъ году, мы были около Торбе…

— Вотъ горячая вода, сударь, закричалъ Джемсъ, ставя котелъ на полъ.

— Хорошо. А привезли ли кадушку съ коровьимъ масломъ?

— Провезли, сударь, да она проломлена на самой серединъ, я кое-какъ заткнулъ диру.

— Кто жъ это, сударь, ее проломилъ?

— Я думаю, Билль Джемсъ, потому что онъ очень любитъ масло. Да и въ кадушк уже мало осталось.

— Хорошо, мы поговоримъ объ этомъ завтра. Мистеръ Томкинсъ, потрудитесь записать въ утреннемъ рапортъ о проломленной кадушк съ масломъ… я легко могу забыть. Но это ничего. Это случилось, какъ я сказалъ, въ девяносто третьемъ или девяносто четвергомъ году, когда я былъ на флот, крейсировавшемъ въ Канал. Мы были около Торбе, и только-что взяли у марселей два рифа… Впрочемъ подождите, прежде нежели я стану продолжать, надобно выпить послдній стаканъ… Кажется, послдній! дайте сосчитать. Такъ, чортъ возьми! уже шестнадцать, но зато послдній стаканъ долженъ быть круче. Бой, принеси кипятокъ, да смотри, не налей мн въ сапоги какъ въ прошлый разъ…. Хорошо. Ну, Томкинсъ, Смитъ, наполняйте стакавы, выпьемъ выст и тогда вы услышите конецъ моей исторіи: а чертовски любопытная! Я бы самъ не поврилъ, если бъ не былъ свидтелемъ God damn! что за дьявольщина? что сдлалось съ грогомъ? Мистеръ Томкинсъ!

Томкинсъ отвдалъ, но онъ, по тмъ же причинамъ какъ Эппльбой, не могъ совершенно положиться на свой вкусъ: — Что-то отливъ не хорошъ, мало мозжевельнику.

— Смитъ, докладывай, въ чемъ дло?

Смитъ съ трудомъ поднесъ стаканъ ко рту и наконецъ проговорилъ:

— Соленая вода…

— Соленая вода?…. Такъ и есть, God damn! вскричалъ Эппльбой.

— Чистая соль, какъ Лотова жена, вскричалъ его помощникъ.

— Соленая вода, сударь? вскричалъ Джемсъ въ ужас, ожидая себ соленаго на ужинъ.

— Да! отвчалъ Эппльбой, выплескивая ему въ лице все, что было въ стаканъ. Соленая вода! соленая вода!

— Да въ этомъ виноватъ, сударь, не я, возразилъ Джемсъ, длая кислую рожу.

— Не ты? Какъ не ты? А кто сказалъ, что поваръ трезвъ?

— Да онъ притворился совершенно трезвымъ, сударь.

— Хорошо, хорошо, мистеръ Томкинсъ, въ случа, если я забуду, потрудитесь внести въ вашъ утренній рапортъ и о котл съ соленой водою. Негодяй! нарушилъ порядокъ службы, регулярность моей жизни, оставилъ меня только съ шестнадцатью стаканами… но мы обстоятельно разсмотримъ это завтра, я не даромъ былъ первымъ лейтенантомъ двадцать лтъ, я его заставлю выпить весь котлъ грогу съ соленой водою, вотъ и все. Покойной ночи, господа.— И смотрть впередъ хорошенько…. продолжалъ лейтенантъ строгимъ голосомъ, слышите ли, мистеръ Смитъ?… Этотъ безпорядокъ случился во время вашей вахты!

— Слышу, лейтенантъ, проворчалъ Смитъ. Но моя вахта уже прошла.

— Въ такомъ случа вы простоите на палуб и слдующую вахту, сказалъ Эппльбой, который былъ сильно не въ дух. Мистеръ Томкнисъ, дайте мн знать, какъ только разсвтетъ. Бой, приготовь койку…… Морской воды, подали мн къ грогу, мошенники!…… Но хорошо, мы подумаемъ объ этомъ завтра.

Эппльбой пошелъ спать, Томкинсъ и Смитъ также отправились по своимъ каютамъ: Смиту вовсе не хотлось стоять слдующую вахту за то, что поваръ былъ пьянъ и вскипятилъ горькую воду. Что же касается до исторіи, случившейся въ девяносто третьемъ или четвертомъ году, я бы разсказалъ ее своимъ читателямъ, если бъ зналъ, но я боюсь, что эта любопытная исторія никогда не дойдетъ до потомства.

На слдующее утро Томкинсъ, какъ обыкновенно, забылъ донести своему начальнику о повар, о кадушк съ масломъ, и о котл съ соленой водою, а Эппльбой вспомнилъ объ этомъ только на третій день, когда гнвъ его уже давно укротился. На разсвт лейтенантъ вышелъ на палубу, протирая свои срые глаза и стараясь проникнуть взоромъ сквозь утреиній туканъ. Свжій, отрадный втерокъ разввалъ его сдые волосы и прохлаждалъ его пылающій носъ.

Таможенный тендеръ, которому имя ‘Проворный’, снялся съ якоря, и съ попутнымъ втромъ направилъ чуть къ Нидльсовому Проходу.

III.
ТРЕТЬЯ ЯХТА.

Были ль ли вы когда-нибудь въ Сенъ-Мало? Если были, то поздравляю васъ, а если будете, то совтую выбраться изъ этой проклятой ямы какъ-можно скоре. Наказаніе — видть какой-нибудь французскій портъ! ни одинъ не стоитъ этого труда. Правда, они сдлали одну или дв искусственныя гавани, но и тутъ нтъ ничего достойнаго глазъ человческихъ. Ни входить ни выходить во всякое время нельзя ни въ какой французскій портъ. То, что Французы называютъ гаванями, просто-гадкія, тсныя ямы, куда можно проникнуть только при извстныхъ втрахъ и съ помощію теченій, ямы, окруженныя грудами нечистоты, кабаками и рыбными торговками. Он годятся для однихъ только смогглеровъ.

Собачья яма, называемая Французами ‘прекрасныхъ портомъ Сенъ-Мало’, иметъ однакожъ довольно пріятныя окрестности, но моряку тутъ смотрть совершенно нечего. Создалъ же Богъ такую страну, гд честному моряку даютъ пить кислыя чернила, называемыя ‘Бордосскимъ виномъ’, и сть какую-нибудь мерзость, до-того замаскированную приправами, соусами и прочими ухищреніями кухни, что ты никакъ не опредлишь, къ какому роду птицъ, рыбъ и четвероногихъ принадлежитъ то, чмъ начиняешь свой желудокъ! Во Франціи, за исключеніемъ Парижа, дятъ всякую дрянь, разумется всегда подъ пышными названіями, и, пожалуй, подадутъ теб голову обезьяны, умершей отъ оспы, назвавъ ее — singe la petite vrole. О комфорт и чистот тамъ не имютъ ни какого понятія, и то, что они называютъ la belle France — самая грязная и оборванная земля на всемъ протяженіи западнаго берега материка, исключая быть-можетъ одной Испаніи. Ихъ роскошь почиталась бы въ Англіи нищетою. Напрасно говорятъ, что жизнь во Франціи гораздо дешевле чмъ на британскихъ островахъ: она дешевле только въ томъ отношеніи, что тамъ нельзя достать и половины тхъ предметовъ удобства и роскоши, въ которыхъ вы не въ силахъ отказать себ въ Англіи, но попробуйте жить во Франціи такъ же, какъ вы живете въ британскомъ городъ, сть такую здоровую и отличную пищу какъ въ Англіи, пить образцовыя вина, созрвшія подъ полуденнымъ солнцемъ, и вы увидите, что это обойдется вамъ несравненно дороже. Сидите дома, я имъ совтую. Земля, въ которой нтъ ни одного хорошаго трактира, не стоитъ того чтобы по ней путешествовать.

Я бы не сталъ даже упоминать вамъ о Сенъ-Мало, если бы не желалъ обратить особеннаго вашего вниманія на небольшое судно, стоящее у самой пристани, съ которой брошена на него доска, вмсто сходни. Вода весьма мала, оно стоитъ на мели, и доска туда такъ круто опускается, что человку непривычному довольно опасно всходить или спускаться по ней. Это опять яхта, родъ тендера: съ перваго взгляда не увидите на ней ничего особеннаго, но она славно маневрируетъ въ крпкій втеръ и въ сильное волненіе, и славно ходитъ съ попутнымъ втромъ. Яхта эта, по своей длин, кажется слишкомъ широкою, но зато носъ и корма весьма подбористы, пушекъ на ней нтъ: для смогглеровъ это слишкомъ опасно, они берутъ хитростью то, чего не могутъ взять силою. Чтобъ быть смогглеромъ, надобно быть лихимъ морякомъ, чрезвычайно ловкимъ и находчивымъ: безъ этихъ качествъ какъ разъ попадешься въ лапы таможеннымъ. Судно, о которомъ я говорю, иметъ не большой, но цнный грузъ,— нсколько тысячъ ярдовъ кружевъ, нсколько сотъ фунтовъ чаю и около сорока анкерковъ настоящаго голландскаго джину. Смогглеры ждутъ только крпкаго втру или густаго тумана, чтобъ сняться съ якоря.

На судн одинъ только юнга: остальные ушли оканчивать свои небольшіе счеты въ кабакъ, тамъ ихъ человкъ пятнадцать, красивыхъ, проворныхъ, отважныхъ молодцовъ, сидитъ вокругъ стола. Они чрезвычайно веселы, но совершенно трезвы: ночью они идутъ въ море.

Капитанъ яхты, которой имя ‘Удача’, вотъ этотъ прекрасный собою, видный, молодой мужчина, съ черными бакенбардами, которые соединяются у него на самомъ горл. Его зовутъ Джекъ Пиккерсджилль. Съ перваго взгляда можно замтить, что онъ по своей наружности гораздо выше обыкновеннаго контрабандиста, манеры его пріятны, обращеніе привлекательно, онъ почти денди въ своемъ род. Посмотрите, какъ вжливо онъ сипмаетъ шляпу вотъ этому Французу, съ которымъ только-что расплатился. А между-тмъ во взгляд его видны привычка повелвать и внутреннее чувство превосходства передъ monsieur Jean Crapaud, cabaretier-lecteur-ligible. Посмотрите, какъ онъ мряетъ взглядами хозяина съ высоты своего сана, хотя онъ въ тоже время чрезвычайно вжливъ! Дло въ томъ, что Пиккерсджилль происходитъ отъ весьма хорошей фамиліи и отлично воспитанъ: но онъ былъ сирота, родственники его были богаты и не хотли для него ничего сдлать, друзья его были бдны и не могли помочь ему, Джекъ отправился въ Индію мичманомъ на большомъ остъ-индскомъ корабл, бжалъ съ него, и плавалъ на шкун, возившей контрабандный опіумъ въ Китай, наконецъ онъ возвратился на родину. Ремесло контрабандиста понравилось его предпріимчивому характеру, и теперь, собравъ небольшой капиталъ, онъ снарядилъ судно на свои счетъ, и располагаетъ отправиться опять въ Индію. Свезя въ Китай груза два опіума, онъ возвратится домой съ хорошими деньгами и прійметъ свою настоящую фамилію. Вотъ намренія Пиккерсджилля, и такъ какъ онъ дйствительно хочетъ со времененъ зажить порядочнымъ человкомъ, то не жуетъ табаку и не употребляетъ крпкихъ напитковъ, руки его всегда чисты и украшены кольцами, онъ нюхаетъ табакъ не иначе какъ изъ золотой табакерки. Несмотря на все это, люди его знаютъ, что онъ одинъ изъ отважнйшихъ и искуснйшихъ моряковъ, какіе когда-либо ходили по палуб. Пиккерсджилль — большой весельчакъ, остръ какъ бритва, и уметъ расчитывать свои выгоды: кружева принадлежатъ ему, если онъ, на пути въ Китай, доставитъ ихъ благополучно въ одинъ лондонскій модный магазинъ, то можетъ очистить себ насколько тысячъ фунтовъ стерлинговъ.

Этотъ, небольшаго росту, миловидный молодой человкъ — помощникъ и товарищъ капитана. Онъ ловокъ какъ обезьяна, смышленъ, и никогда не теряется въ затруднительныхъ положеніяхъ: онъ всегда мастерски изъ нихъ вывертывается, — важное достоинство для помощника капитана контрабандистовъ. Его зовутъ Корбетомъ: онъ всегда веселъ, полу-морякъ, полу-купецъ, знаетъ вс языки и вс ярмарки, разъзжаетъ по морю, и въ Лондон длаетъ свое дло не хуже всякаго торговца, живетъ для настоящаго и смется надъ будущимъ.

Вотъ еще маленькой, насквозь проспиртованный, старичекъ, съ длинными сдыми волосами, жирнымъ лицомъ, и носомъ, похожимъ на вопросительный знакъ. Его можно называть штурманомъ судна. Онъ иногда съзжаетъ на берегъ во Франціи, но, у англійскихъ береговъ, вы ни какими силами не сманите его съ яхты. Когда ему поручили грузъ, онъ съ той минуты какъ-будто прикованъ къ палуб, и уже несмотря ни на какіе штурмы, туманы и теченія, явится въ назначенномъ мст. Вс таможенные знаютъ Моррисона очень хорошо, но не смютъ нападать на него, потому что онъ какъ-разъ завлечетъ ихъ гд-нибудь въ гибельное мсто. Онъ знаетъ каждый мысъ, заливъ, каждый закоулокъ, каждое ущеліе обояхъ береговъ, и кром того онъ глубоко изучилъ вс теченія и малйшія ихъ перемны въ цломъ Канал. Таковы герои яхты Удача.

Изъ этого видно, что Джекъ Пиккерсджилль иметъ превосходныхъ помощниковъ въ Корбет и Моррисон: прочіе его люди славные моряки, народъ проворный, дятельный и послушный.

— Теперь, друзья, вы можете потребовать себ еще одну литру вина, и чтобъ она была послдняя, вода пребываетъ сильно, и скоро сниметъ съ мели нашу Удачу. Ктому жъ гршно упускать попутный втеръ. Какъ ты думаешь, Моррисонъ, будетъ ли туманъ?

— Я сейчасъ разсматривалъ горизонтъ, капитанъ, и если втеръ не перемнится, отвчаю головой, что черезъ три часа будетъ славный туманъ.

— Это не мшаетъ. Корбетъ, устроился ли ты съ Дювалемъ?

— Да, только онъ страстный охотникъ торговаться, и непремнно проситъ уступки.

— Богъ съ нимъ! сказалъ Пиккерсджилль. Жаннета, подай намъ бутылку вольнею одинадцатаго года, и три стакана.

Жаннета, хорошенькая fille de cabaret, вскор явилась съ виномъ, котораго кром капитана Удачи рдко кто требовалъ.

— Вы уходите сегодня ночью? сказала она, ставя передъ нимъ бутылку.

Пиккерсджилль кивнулъ головою.

— Я видла странный сонъ, продолжала она: мн приснилось, будто вс вы взяты были таможенными и заключены въ тюрку, я прошла посмотрть на васъ и не узнала ни одного: вы вс такъ перемнились!

-0 Ничего нтъ мудренаго, Жаннета, ты не первая изъ тхъ, которыя не узнаютъ своихъ друзей въ несчастіи.

— Mais, mon Dieu, je ne suis pas comme a, moi!

— Конечно нтъ, Жанпета, ты премилая двушка, и я на теб непремнно женюсь un de ces beaux jours, сказалъ Корбетъ.

— Il sera bien beau ce jour l, par exemple! отвчала Жаннета, смясь. Вы уже третій годъ общаете жениться на мн, каждый разъ какъ бываете здсь.

— Что жъ, это показываетъ, что я постояненъ!

— Да, но дло вс-таки не подвигается.

— Онъ мн нуженъ, Жаннета, я не могу теперь безъ него обойтись, сказалъ капитанъ. Но подожди еще немного, это устроится, а между-тмъ вотъ пятифранковикъ въ прибавокъ къ твоей petite fortune.

— Merci bien, monsieur le capitaine!

Жаннета, выходя изъ комнаты, погрозила Корбету нальцемъ, и прибавила съ улыбкою: — Mchant!

— Ну, Моррисонъ, помоги намъ скоре опорожнить эту бутылку, и потомъ вс вмст отправимся на Удачу.

— Зачмъ эта двушка проходитъ сюда съ своими глупыми снами? сказалъ Моррисонъ, садясь подл Корбета: я не люблю этихъ вещей. Когда она разсказывала, что видла насъ въ когтяхъ таможенныхъ собакъ, я смотрлъ въ окно на двухъ голубей, благо и сизаго, и сказалъ себ — Если сизый слетитъ съ мста первый, я буду въ тюрм на этой недл, если же блый, я безопасно возвращусь сюда…

— И что жъ? спросилъ Пиккерсджилль, смясь.

— Да вышло плохо! Проклятый сизый голубь слетлъ первый, отвчалъ Моррисонъ, отпивъ изъ своего стакана и ставя его съ глубокимъ вздохомъ на столъ.

— Ну, Моррисонъ, у тебя должно быть куриное сердце, если ты испугался сизаго голубя, сказалъ Корбетъ, глядя съ улыбкою въ окно. Вотъ онъ воротился и опять сидитъ подлъ благо.

— Въ первый разъ въ жизни слышу я подобный упрекъ! вскричалъ Моррисонъ въ бшсиствъ.

— Да ты его и не заслуживаешь, возразилъ Пиккерсджилль. Вдь Корбетъ только пошутилъ.

— Теперь я попробую испытать счастія, посмотримъ, буду ли я въ тюрм: мой злой предвстникъ будетъ также сизый голубь, какъ и у тебя Моррисонъ.

Паккерсджиль и вс матросы встали и подошли къ окну, чтобъ видть гаданіе Корбета. Сизый голубь взмахнулъ крыльями, и подслъ ближе къ блому, блый поднялся и перелетлъ на сосдственную крышу. ‘Браво, блый голубь!’ вскричалъ Корбетъ: ‘это значитъ, что я черезъ недлю возвращусь сюда.’ Вс, смясь, услись по мстамъ, и даже лицо Моррисона прояснилось. Онъ взялъ стаканъ, налитый Пиккерсджиллемъ, и сказалъ съ улыбкою: ‘Твое здоровье, Корбетъ, все это было вздоръ, потому что я безъ тебя не могу попасть въ тюрму. Вс мы плаваемъ на одномъ судн, а когда вы меня оставляете одного, то всегда увозите съ собою все, что только есть,— и тогда никто не иметъ права схватить меня. За успхъ нашего предпріятія! ‘

— Выльемъ вс этотъ тостъ, друзья, а потомъ на судно! сказалъ капитанъ. За удачу нашей Удачи!

Пиккерсджилль и вс присутствовавшіе встали, выпили свои стаканы, поставили ихъ вверхъ дномъ на столъ и скорыми шагами пошли къ пристани. Черезъ полчаса Удача вышла изъ гавани Сентъ-Мало.

IV.
ПОРТЛЕНДЪ-БИЛЛЬ.

Удача снялась съ якоря изъ Сенъ-Мало съ свжимъ попутнымъ втромъ, наканун отправленія Стрлы изъ Беринуля. Проворный вышелъ изъ Портсмута днемъ позже.

Яхта Стрла, какъ мы уже сказали, шла въ Коуссъ, къ острову Вайту. Проворный долженъ былъ крейспровать около Портсмута: онъ спустился къ Вестъ-бе, по другую сторону Портлендъ-Вилля, куда шла и Удача съ своею контрабандой.

Втеръ дулъ тихо, и по всмъ признакамъ надобно было ожидать хорошей погоды, когда Удача, въ десять часовъ вечера, увидла портлендскіе маяки: не имя возможности выгрузиться въ эту ночь, смогглеръ провелъ къ втру и легъ въ дрейфъ.

Въ одиннадцать часовъ портлендскіе маяки были усмотрны и таможенною яхтою. Лейтснаитъ Эппльбой вышелъ на палубу, взглянулъ на огни, и потомъ опять возвратился въ каюту допивать положенные семнадцать стакановъ. Въ полночь яхта Стрла тоже увидла маяки и продолжала итти своимъ курсомъ, едва справляясь съ сильнымъ теченіемъ.

Настало утро, горизонтъ былъ ясенъ. Лучше всхъ смотрли впередъ безъ сомннія смогглеры: они и враги ихъ, находившіеся на таможенной яхт, обыскали все море бдительными взорами, яхта Стрла оставалась нейтральною.

— Дв яхты въ виду, капитанъ, сказалъ Корбетъ, стоявшій на вахт, между-тмъ какъ Пиккерсджилль, проведя всю ночь на палуб, бросился въ койку чтобъ нсколько отдохнуть.

— Кто он таковы? спросилъ Пиккерсджилль, вскочивъ въ одно мгновеніе ока.

— Одна просто частная яхта, другая, кажется, сколько я могу разсмотрть въ эту пасмурную погоду, вооружена въ видъ тендера и не кто иная какъ наша старая пріятельница.

— Какъ! старый чортъ Эппльбой?

— Да, похожъ на него, но еще не разсвло, нельзя разсмотрть.

— Хорошо, при этомъ тихомъ втр онъ ничего не можетъ сдлать., мы на втру, и успемъ показать ему пятки. Но увренъ ли ты, что другое судно частная яхта?

— Да, паруса прекрасные, не казенные.

— Ты правъ, сказалъ Пиккерсджилль. Это частная, потшная яхта. И опять таки ты угадалъ: другая тендеръ, и дйствительно старый ползунъ Проворный. Этотъ дуракъ идетъ къ намъ за джиномъ: врно ему уже пить нечего. Покуда, нтъ ни какой опасности, Корбетъ, разв настанетъ мертвая тишь, тогда прійдется нашимъ товарамъ спасаться на шлюпк, какъ скоро Эппльбой начнетъ спускать свои. Теперь мы еще отъ него въ четырехъ миляхъ. Наблюдай хорошенько за его движеніями, и если онъ вздумаетъ спускать гребныя суда, тотчасъ дай мн знать. Сколько у насъ ходу? четыре узла!….. хорошо, мы ихъ скоро измучимъ.

Положеніе трехъ яхтъ было слдующее: Удача находилась около четырехъ миль отъ Портлендъ-гета въ залив Вестъ-бе, таможенный тендеръ былъ подл самаго мыса, а яхта лорда вн залива, мили на дв отъ смогглера и на пять или шесть миль отъ Проворнаго.

— Два судна въ виду, сударь, сказалъ Смитъ, сойдя въ каюту къ Эппльбою.

— Хорошо, отвчалъ лейтенантъ, поворотившись въ койк на другой бокъ.

— Говорятъ, что одно изъ нихъ Удача, примолвилъ Смитъ.

— Что, что, Удача?…… Ну, да я ее знаю. Я уже разъ двадцать обыскивалъ ее, и всегда находилъ безъ грузу. Какъ она лежитъ?

— Къ весту, сударь, однако, говорятъ, что она лежала въ дрейф, когда въ первый разъ ее увидли.

— Въ такомъ случа она съ грузомъ.

Мастеръ Эппльбой выбрился, одлся и вышелъ на верхъ.

— Да, сказалъ лейтенантъ, протирая заспанные глаза, чтобъ лучше видть въ трубу: это Удача. Вс на верхъ! Прибавить парусовъ! А кто тамъ еще?

— Не знаю, сударь, кажется, тендеръ.

— Тендеръ?…… да, можетъ-быть, это видно другая таможенная яхта, крейсирующая здсь. Мастеръ Томкинсъ, ставьте вс паруса, подымайте флагъ и палите пушку, она пойметъ, что мы хотимъ сказать, ей Удача не такъ хорошо извстна какъ намъ.

Черезъ нсколько минутъ Проворный шелъ подъ всми парусами: онъ поднялъ свой таможенный вымпелъ и выпалилъ изъ пушки. Смогглеръ, видя себя узнаннымъ, также поставилъ вс паруса и продолжалъ итти своимъ курсомъ.

— Палятъ изъ пушки, сударь, донесъ одинъ изъ команды потшной яхты господину Стюарту.

— Слышу, дай-ка мн трубу…. таможенный тендеръ: значитъ, тотъ — долженъ быть смогглеръ.

— Онъ только-что поставилъ вс паруса, сударь.

— Да, это смогглеръ, безъ всякаго сомннія, надобно донести милорду… Не терять его изъ виду!

Мистеръ Стюартъ донесъ лорду Бломфильду о происшествіи. Лордъ и вс мужчины вышли на палубу: вскор потомъ явились и дамы, которымъ хозяинъ судна сообщилъ эту новость черезъ дверь каюты.

Смогглеръ шелъ полне таможеннаго тендера и быстро удалялся.

— Не прикажете ли поворотить, милордъ, спросилъ мистеръ Стюартъ: онъ у насъ прямо передъ носомъ, а тогда будетъ между нами и берегомъ и ужъ конечно не ускользнетъ.

— Поворачивайте, любезный Стюартъ, сказалъ лордъ: нашъ долгъ содйствовать къ исполненію законовъ.

— Это не хорошо съ вашей стороны, батюшка, сказала миссъ Сесилія. Зачмъ вы обижаете этихъ добрыхъ смогглеровъ? Они привозятъ кружева, блонды, ленты, перчатки и такія миленькія вещицы изъ Парижа!

— Миссъ Сесплія, замтила, ей тетка, вы еще слишкомъ молоды и не должны давать совтовъ.

Яхта поворотила и, при своей превосходной ходкости, отнимала у смогглера послднюю надежду уйти, но догнать одно дло, а взять другое.

— Выпалите въ него пушку, сказалъ лордъ. Это испугаетъ ихъ и они врно не осмлятся проходить у насъ передъ носомъ.

Пушка была заряжена, выпалена, но какъ яхта лорда находилась отъ смогглера боле нежели на одну милю разстоянія, то ядро упало на три четверти мили отъ Удачи.

Лордъ и его гости были разгорячены преслдованіемъ, но втеръ началъ стихать, и наконецъ совершенно стихъ.

Таможенный тендеръ спустилъ свои гребныя суда, которыя быстро приближались къ смогглеру.

— Спускайте шлюпку, мистеръ Стюартъ, надобно помочь таможеннымъ, теперь совершенный штиль.

Шлюпку спустили на воду, шесть гребцовъ вскочили въ нее, и вслдъ за ними Стюартъ и лордъ Бломфильдъ.

— Вы не берете ружей? спросилъ Готенъ.

— Смогглеры нынче не сопротивляются, отвчалъ Стюартъ.

— Въ такомъ случа вы идете на самый смлый подвигъ, сказала миссъ Сесилія. Желаю вамъ радости.

Лордъ съ горяча не разслышалъ этого замчанія, они помчались къ смогглеру.

Въ это время шлюпки таможеннаго судна были на пять миль отъ Удачи, а яхта лорда на три четверти, мили, у самаго входа въ заливъ. Пиккерсджилль, разумется, слдилъ движенія яхты: онъ видлъ, какъ она палила изъ пушки, какъ подняла вымпелъ и флагъ, какъ пустилась за нимъ въ погоню.

— Хорошо же, сказалъ онъ. Это самая черная неблагодарность, быть преслдованнымъ тми, для кого трудишься. Но они мн за это поплатятся, пусть только подойдутъ поближе, я не люблю этихъ вздоровъ.

Таможенныя шлюпки гребли изо всхъ силъ. Пиккерсджилль внимательно смотрлъ на нихъ.

— Что теперь длать? спросилъ Корбетъ. Не спустить ли и намъ своей четверки?

— Да, отвчалъ Пиккерсджилль, надобно спустить, и нагрузить всмъ, что только стоитъ этого труда: во-первыхъ, мы въ состояніи грести сильне ихъ, а во-вторыхъ, они препорядочно устанутъ, прежде нежели доберутся до насъ. Не увидать имъ даже нашей и струи. Но я не оставлю судна, пока они не приблизятся на пол-мили. Анкерки надобно затопить, чтобъ они не имли права конфисковать нашей Удачи. Приготовься спустить ихъ съ носу по правую сторону, чтобъ эти собаки могли присягнуть, что не видали ихъ. А между-прочимъ у насъ еще добрые полчаса вереди.

— Да и не кчему торопиться! сказалъ Моррисонъ. Хоть вс таки не мшаетъ приготовиться на всякой случай… Но черезъ полчаса, клянусь, віы скроемся у нихъ изъ виду.— Смотрите сюда, капитанъ, продолжалъ онъ, показывая на густое блое облако въ восточной сторонъ неба. Вдь оно идетъ прямо на насъ!

— Такъ, Моррисонъ, но еще не извстно, кто подойдетъ скоре, таможенные или туманъ. Ба, это что? на насъ нравитъ шлюпка съ яхты?

Пиккерсджилль посмотрлъ въ трубу.

— Да, это шестерка со Стрлы, я вижу имя, написанное золотыми буквами на носу. Прекрасно! добро пожаловать!…… Мы не станемъ съ ними церемониться: они не имютъ предписаній отъ адмиралтейства и должны приготовиться къ послдствіямъ, этихъ господъ бояться нечего. Достаньте интрекеля и гандшпиги, молодцы. Шестеро гребутъ, а трое сидятъ въ корм…… Если бы въ каждомъ изъ нихъ было по десятку чертей, и тутъ они насъ не возьмутъ!

Черезъ нсколько минутъ лордъ былъ подл самаго смогглера.

— На шлюпк, ало! что вамъ надобно?

— Сдавайтесь, во имя короля!

— Кому? чему? зачмъ мы будемъ сдаваться? Мы англійское купеческое судно и идемъ вдоль берега.

— Греби сильне, ребята, вскричалъ Стюартъ. Я королевскій офицеръ! мы васъ знаемъ.

Шлюпка пристала къ борту, и лордъ Стюартъ и вс гребцы вскочили на тендеръ контрабандиста.

— Что жъ, господа? что вамъ угодно?

— Вы смогглеры, мы беремъ васъ: отговариваться нечего…… вотъ боченки съ крпкими напитками.

— Мы никогда и не говорили, что мы не смогглеры, отвчалъ Пиккерсджилль: но кто вы таковы? Вы, кажется, не принадлежите къ королевскому флоту и не состоите на жалованьи у таможни.

— Нтъ, но мы имемъ вымпелъ и считаемъ себя обязанными защищать законы.

— Да кто жъ вы?

— Я лордъ Бломфильдъ, сэръ Соединенныхъ Королевствъ.

— Въ такомъ случа, милордъ, позвольте вамъ сказать, что вы по званію своему обязаны только писать законы, а исполненіе ихъ можете предоставить другимъ, хоть напримръ этимъ господамъ, которые у васъ теперь за кормою. Зачмъ вамъ мшаться не въ свое дло? Мы не сдлаемъ вамъ ни какого зла, потому что вы дйствовали только словами, но зато мы постараемся отнять у васъ возможность вредить намъ. Подите-ка сюда, наши молодцы!… Теперь, милордъ, сопротивленіе безполезно, насъ вдвое противъ васъ, не угодно ли вамъ самимъ сдаться.

Лордъ Бломфильдъ и Стюартъ замтили, въ какой просакъ они попали.

— Вы можете длать что вамъ угодно, но вспомните, что таможенныя шлюпки недалеко, сказалъ Споартъ.

— А гд таможенный волкъ?…… Потрудитесь мн его показать, возразилъ Пиккерсджилль.

Стюартъ взглянулъ, и увидлъ, что тендеръ скрылся въ туман.

— Черезъ пять минутъ, сударь, и шлюпки его скроются точно также изъ виду, да вмст съ ними и ваша яхта, и потому кажется, намъ ихъ нечего опасаться.

— Въ самомъ дл, милордъ, не лучше ли намъ возвратиться? сказалъ Стюартъ, видя, что Пиккерсджилль правъ.

— Нтъ, ужъ извините, господа! вскричалъ Пиккерсджилль. Вы еще не такъ скоро попадете на свою яхту, какъ воображаете. Выберите-ка вс весла изъ этой шлюпки, молодцы, да брось имъ пару нашихъ короткихъ гребковъ и одинъ крюкъ, чтобъ имъ было чмъ пристать къ берегу. Если кто-нибудь вздумаетъ противиться — за бортъ! Вы можетъ быть не замтили, милордъ, что вы принялись за ремесло пирата и, этихъ водахъ.

Стюартъ взглянулъ на лорда: смогглеръ говорилъ правду. Люди съ яхты не могли ипчему препятствовать, весла были вынуты, а ихъ самихъ опять посадили въ шлюпку.

— Милордъ, сказалъ Пиккерсджилль, ваша шлюпка готова, не угодно ли намъ отправиться, и вы, сударь, также. Да потрудитесь поспшить, господа: мн бы очень непріятно было наложить руки на государственнаго сановника или на лейтенанта королевскаго флота, будь онъ даже въ безсрочномъ отпуску.

Лордъ былъ отведенъ и посаженъ въ шлюпку двумя смогглерами. Стюартъ самъ послдовалъ за нимъ.

— Ваши весла, милордъ, будутъ оставлены у вайтмоутской таможни: смю надяться, что этотъ урокъ научитъ васъ впередъ не мшаться въ чужія дла.

Смогглеры оттолкнули, отъ борта лорда Бломфильда и его спутниковъ, черезъ нсколько минутъ они погрузились въ туманъ, который покрылъ также яхту и таможенныя шлюпки. Въ это же время задулъ легкій втерокъ отъ востока.

— Приведи къ втру, Моррисонъ, сказалъ Пиккерсджилль: намъ надобно выбраться изъ залива, эти дураки будутъ наврно грести по прежнему направленію воображая насъ тамъ, Да и Эппльбой туда же спустится.

Пиккерсджилль и Корбетъ разговаривали нсколько времени въ полголоса, потомъ капитанъ веллъ спустить на два румба.

— Никто ни слова, друзья! сказалъ Пиккерсджилль. И дайте мн знать, если кто изъ васъ услышитъ выстрлъ или звукъ колокола.

— Пушка!…. Близехонько отъ насъ, капитанъ, донесъ одинъ изъ матросовъ: выстрлъ слышенъ прямо передъ носомъ.

— Хорошо, такъ держать. Подите сюда, молодцы. Намъ сегодня нельзя выгрузиться въ заливъ, потому что на берегу видли, какъ таможенный тендеръ гнался за нами, это наврное подняло на ноги всю таможенную команду. Теперь, друзья, я ршился вотъ на что: эти господа съ потшной яхты вообразили себ, что имютъ право взять насъ, въ отмщеніе имъ, я намренъ овладть ихъ судномъ. Тогда мы уйдемъ отъ самаго сатаны, и можемъ, не навлекая на себя ни малйшаго подозрнія, итти куда намъ угодно и выгрузить товары на берегъ безъ всякаго препятствія. Я буду держать вдоль ея борта: тамъ осталось очень мало рукъ: но не длайте зла никому, будьте вжливы и исполняйте въ точности мои приказанія. Моррисонъ съ четырьмя человками и юнгою останутся за Удач и отведутъ ее во Францію, въ Шербуръ, куда и мы вскор явимся на прекрасной яхт, какой Французы еще и во сн не видали.

Черезъ нсколько минутъ снова раздался выстрлъ. Вс гости лорда на яхт, въ особенности дамы, сильно встревожились: туманъ былъ до такой степени густъ, что въ нсколькихъ саженяхъ нельзя было различать предметовъ. Они видли, какъ ихъ шлюпка пристала къ борту смогглера, но не видали, какъ она отвалила безъ веселъ и какъ билась противъ сильнаго теченія: тогда туманъ уже совершенно покрывалъ лорда и его сподвижниковъ. На Стрл оставалось только трое матросовъ, такъ, что въ случа свжаго втру ея пришлось бы плохо, и притомъ не было ни одного человка, который бы умлъ безопасно привести судно въ гавань. Мистеръ Готенъ принялъ командованіе яхтою и приказалъ палить изъ пушекъ, чтобъ дать знать шлюпк о своемъ мст. Заряжали уже четвертую пушку, какъ вдругъ показался изъ тумана тендеръ смогглера.

— Вотъ они! вскричали матросы: они привели съ собою призъ. Да здравствуетъ Стрла!

— На тендер, ало! приставайте къ намъ!

— Въ этомъ-то и состоитъ мое намреніе, господа, отвчалъ Пиккерсджилль, перескакивая съ своего тендера на яхту со всми смогглерами.

— Кой чортъ! кто вы таковы? вскричалъ мистеръ Готенъ.

— Этотъ же самый вопросъ предложилъ я лорду Бломфильду, когда онъ меня абордировалъ, отвчалъ Пиккерсджилль, вжливо кланяясь дамамъ.

— Хорошо, да какого жъ чорта вамъ надобно?

— Точно тотъ же вопросъ предложилъ я лорду Бломфильду, отвчалъ Джекъ Пиккерсджилль.

— Гд лордъ Бломфильдъ? спросила испуганная миссъ Сесилія, подходя къ смогглеру. Въ безопасности ли онъ?

— Да, сударыня, по-крайней-мр я знаю, что онъ на своей шлюпк, съ своими людьми, и не потерплъ отъ насъ ни малйшаго оскорбленія. Но извините, сударыня, ежели я покорнйше попрошу васъ сойти въ низъ, пока я буду говорить съ этими господами. Не безпокойтесь, миссъ…… вы не подвергнетесь ни малйшей невжливости, я овладлъ яхтою только на время.

— Овладлъ яхтою! вскричалъ Готенъ.

— Да, сударь, потому что хозяинъ ея хотлъ овладть моимъ судномъ. Я всегда считалъ этакія красивыя яхты судами, созданными для удовольствія и плавающими для забавы своихъ хозяевъ, на поврку вышло иначе. Хозяинъ этой яхты счелъ нужнынъ нарушить нейтралитетъ и напасть на человка, который не сдлалъ ему ни какого зла, я я въ отмщеніе беру его яхту.

— Но что жъ вы хотите длать, сударь?

— Просто помняться съ вами на нсколько дней. Васъ, господа, я пошлю на свой тендеръ работать, исправлять смогглерское дло, а самъ останусь здсь съ дамами, и буду кататься на вашей яхтъ.

— Но, милостивый государь, я полагаю……

— Не полагайте ничего. Я уже вамъ объявилъ свои намренія, и этого довольно, мн бы не хотлось, господа, прибгать къ насильственнымъ мрамъ: я требую повиновенія. У васъ, кажется, осталось только три человка: этого недостаточно, тмъ боле, что имъ нсколько дней не удастся видть лорда Бломфильда и остальной части вашего экипажа. Уваженіе къ дамамъ, даже самое человколюбіе, не позволяютъ мн оставлять вашего судна въ такомъ положеніи. И такъ какъ мн нужны руки для доставленія моего тендера въ одинъ французскій портъ, то покорнйше прошу васъ, господа, перессть на него и присоединиться тамъ къ моимъ людямъ. Это единственный знакъ благодарности, который я отъ васъ принимаю. Вамъ, господа, будетъ неловко работать въ вашихъ щегольскихъ костюмахъ, потрудитесь, въ одолженіе меня, надть вотъ эти……

Корбеть бросилъ имъ нсколько толстыхъ фланелевыхъ рубашекъ, байковыхъ куртокъ я смоленыхъ матросскихъ шароваровъ. Посл слабаго и безполезнаго сопротивленія, господа Готенъ, Оссультонъ, Воггенъ и Сигровъ, въ одежд контрабандистовъ были переведены со Стрлы на Удачу.

Три матроса, остававшіеся на яхт, и слуга господина Оссультона, наряженный такъ же какъ его господинъ, были тоже отправлены на тендеръ Пикксреджилля и содержались тамъ плнниками въ тюрм. Корбеть и смогглеры, отряженные Джекомъ на яхту, въ нсколько минутъ перетащили на нее весь грузъ съ контрабанднаго судна, кром анкерковъ, а шлюпку взяли на бакштофъ. Моррисонъ получилъ наставленія своего капитана, и суда разстались, Удача пошла въ Шербуръ, а Стрла направила курсъ вдоль берега Англіи, къ западу. Черезъ часъ посл этого обмна, туманъ прочистился и Пиккерсджилль увидлъ, что таможенный тендеръ лежалъ въ дрейф и ждалъ своихъ шлюпокъ, гребшихъ изо всхъ силъ назадъ. Моррисонъ былъ уже на три мили вн залива, а лордъ съ товарищи употребляли разныя средства, чтобъ ихъ какъ-нибудь теченіемъ прибило къ Портленду. Только-что таможенныя шлюпки пристали къ борту Проворнаго, онъ снялся съ дрейфа, и подъ всми парусами пустился въ погоню за Удачею, не обращая вниманія на яхту и не заботясь о шлюпк, которую теченіемъ несло въ заливъ Вестъ-бе.

V.
ПЕРЕОДВАНІЕ.

— Ну, Корбетъ,— кажется, что дла наши устроены, сказалъ Пиккерсджилль. Но теперь дла въ сторону, надобно позабавиться. Мн кажется, Корбетъ, что вотъ это платье будетъ теб въ пору, а костюмъ того красиваго молодца, который говорилъ со мною, придется мн: переоднемся и пойдемъ завтракать съ дамами.

Пиккерсджилль надлъ платье Готена, а Корбетъ Оссультона. Позвали буфетчика, который, разумется, не посмлъ ослушаться: онъ явился, дрожа какъ листъ.

— Буфетчикъ, ты отнесешь это платье на низъ, сказалъ Пиккерсджилль. И замть себ, братецъ, что теперь я командую яхтой, пока я здсь, ты долженъ отдавать мн то же почтеніе какъ лорду Бломфильду и, говоря со мною, обращаться ко мн какъ къ перу Соединенныхъ Королевствъ. Приготовь обдъ и завтракъ, и помни, чтобъ все было такъ-же хорошо какъ при твоемъ прежнемъ господин. Я ни за что не допущу, чтобы дамы имли малйшій поводъ къ неудовольствію, и чтобы он обдали или завтракали не такъ роскошно какъ прежде. Ты передашь мои приказанія повару, а теперь, зная мои желанія, позаботься, любезнйшій, чтобъ все было исполнено въ точности. Если ты вздумаешь не повиноваться, не забудь, что мои люди здсь, и что мн стоитъ только поднять кверху палецъ, и ты за бортомъ. Совершенно ли ты меня понялъ?

— Да, сударь, отвчалъ запинаясь буфетчикъ.

— Сударь? А что я теб сейчасъ говорилъ? Я милордъ, понимаешь?

— Да, милордъ.

— Скажи мн, чье платье надлъ этотъ господинъ?

— Господина…… господина Оссультона, кажется, сударь…. милордъ…… извините-съ.

— Хорошо, въ такомъ случа не смй называть его иначе какъ господиномъ Оссультономъ.

— Слушаю, милордъ, и буфетчикъ, возвратившись въ свою каюту, долженъ былъ выпить дв рюмки водки чтобъ не упасть въ обморокъ.

— Кто они таковы? что они, мистеръ Меддоксъ?— вскричала горничная, заливаясь слезами.

— Пираты!…. необузданные…. свирпые…. кровожадные пираты, отвчалъ буфтчикъ.

— Охъ! вскричала горничная: что будетъ съ нами бдными, беззащитными женщинами!

Она побжала въ каюту и сообщила тамъ роковую всть. Дамы находились въ весьма незавидномъ положеніи. Старшая миссъ Оссультонъ нюхала спирты и соли, мучимая неизвстностью и оскорбленной гордостью, мистриссъ Лессельсъ плакала потихоньку, миссъ Сесилія была печальна: ея маленькое сердце билось отъ страху и опасеній, какъ вдругъ вбжала горничная.

— О, сударыня! о миссъ! ахъ, мистриссъ Лессельсъ! мы погибли, я узнала все…. это необузданные…… свирпые, кровожадные пираты!

— Милосердое небо! вскричала старая два: но я уврена, что они не ршатся…

— Ахъ, сударыня, они ршатся на все! Они сейчасъ хотли выбросить въ море буфетчика, перерыли вс чемоданы, одлись въ лучшее платье нашихъ господъ…… Капитанъ ихъ сказалъ буфетчику, что онъ лордъ Бломфильдъ, и что, если тотъ осмлится называть его иначе, онъ разржетъ ему горло отъ уха до уха, а если поваръ не изготовитъ имъ хорошаго обда, злодй этотъ отржетъ ему правую руку, и заставитъ его самаго състь ее безъ соли и перцу!

Старая миссъ Оссультонъ впала въ истерическій припадокъ. Мистриссъ Лессельсъ и миссъ Сесилія бросились къ ней на помощь: молоденькая миссъ не забыла однако жъ вжливости Пиккерсджилля, когда онъ вступалъ во владніе яхтою, и потому она не вполн врила разсказамъ горничной, хотя страхъ за себя и за отца сильно ее тревожилъ. Приведя въ чувство тетку, миссъ Сесилія надла шляпку, лежавшую на соф.

— Куда ты, моя милая? спросила мистриссъ Лессельсъ.

— На верхъ, отвчала миссъ Сесплія: я хочу, я должна говорить съ этныи людьми.

— Боже праведный! Куда ты идешь? Стой! Разв ты не слыхала, что говорила Лиза?

— Слышала, тетушка, но я не могу доле ждать.

— Не выпускайте ея!…. они ее убьютъ! они ее…. Она съ ума сошла!

Но Сесиліи никто не останавливалъ, и она преспокойно вышла изъ каюты. Поднявшись по лстницъ, она увидла Джека Пиккердсжилля и Корбета прохаживающихся взадъ и впередъ по палуб: одинъ изъ смогглеровъ стоялъ у руля, прочіе разсъялись по палуб, словомъ, все было въ томъ же порядк и такъ же тихо и спокойно какъ прежде. Только-что Сесилія показалась, Джекъ снялъ шляпу и поклонился ей весьма вжливо.

— Я не знаю, съ кмъ имю честь говорить, сударыня, но мн чрезвычайно лестно видть знакъ вашей довренности. Вы видите…… и смю васъ уврить, что вы не ошибаетесь…. вы изволите видить, что мы не лютые зври.

Сесилія взглянула на Пиккерсджилля боле съ удивленіенъ нежели со страхомъ: платье Готена было еяу совершенно впору, онъ касался весьма ловкихъ и красивымъ мужчиною и не имлъ ничего разбойничьяго въ своей физіономіи: вмст съ тмъ, подобно а Корсару’ Байрона, онъ былъ ‘полу-жестокъ, полу-нженъ.’ Она не могла удержаться отъ мысли, что встрчала, на лондонскихъ балахъ и въ модныхъ собраніяхъ, людей съ гораздо мене comme il faut нежели этотъ необузданный, свирпый, кровожадныя пиратъ.

— Я осмлилась прійти сюда, сударь, произнесла миссъ Сесилія нетвердымъ голосомъ, просить какъ малости, чтобъ вы объявили мн ваши намренія на счетъ яхты и на счетъ дамъ.

— Въ такомъ случа позвольте васъ еще разъ поблагодарить за вашу довренность, планъ мой уже составленъ, и я буду отвчать вамъ чистосердечно… но вы дрожите… позвольте вамъ предложить стулъ, чтобы устранить ваши опасенія, я буду говорить коротко и ясно: судно это я намренъ возвратить тмъ, кому оно принадлежитъ, со всми вещами, какія на немъ находились до моего прибытія, и которыя будутъ свято сохранены. Что касается до васъ, сударыня, и до прочихъ дамъ, даю вамъ честное слово, что вамъ опасаться совершенно нечего: съ вами будутъ обращаться съ полнымъ уваженіемъ, особы ваши неприкосновенны, и черезъ нсколько дней вы соединитесь съ вашими родными и друзьями. Въ исполненіи этого я вамъ клянусь всмъ, что только есть для меня священнаго въ этой жизни, но хочу еще прибавить нсколько условій, которыя впрочемъ будутъ не слишкомъ строги.

— Но, отвчала Сесилія, почти совершенно оправившись, потому что Пиккерсджилль стоялъ подл нея съ самымъ почтительнымъ видомъ: но вы, если я не ошибаюсь, капитанъ контрабандистовъ?…. Сдлайте милость, отвчайте мн еще на одинъ вопросъ: что сталось съ лордомъ Бломфильдомъ и, его спутниками? Онъ мой отецъ.

— Я оставилъ вашего батюшку въ его собственной шлюпк, не тронувъ никого изъ нихъ, благородная миссъ, но я отнялъ у нихъ весла.

— Такъ онъ погибнетъ! закричала Сесилія, закрывая глаза платкомъ.

— О, нтъ, онъ теперь ужъ вроятно на берегу. Я только отнялъ у него средство помочь таможенному тендеру овладть мною, но не я имлъ возможности добраться до берега. Не всякой бы это сдлалъ посл того, чему онъ хотлъ подвергнуть меня и моихъ товарищей.

— Я просила его не здить! сказала Сесилія: я говорила ему, что это не хорошо и что ему не за что ссориться съ смогглерами.

— Благодарю васъ и за это, отвчалъ Пиккерсджилль, и теперь, миссъ… Извините, я не имю чести знать фамильнаго названія вашего батюшки.

— Оссультонъ, сказала миссъ Сесилія, глядя на Пиккерсджилля съ возрастающимъ удивленіемъ.

— Такъ, съ вашего позволенія, миссъ Оссультонъ, я хочу васъ сдлать моей повренною: извините, что я такъ свободно выражаюсь, но это только потому, что я хочу совершенно уничтожить вашъ страхъ и ваше недоумніе. Я долженъ васъ предувдомить, что не могу дозволить объявить мои намренія всмъ, находящимся здсь на судн. Я чувствую, что могу ввриться вамъ, потому что вы отважны: а гд есть отважность, тамъ всегда можно найти и праводушіе. Осмливаюсь спросить васъ, будете ли вы столь снисходительны, что согласитесь хранить мою тайну?

Сесилія подумала. Мысль быть повренною контрабандиста, ‘пирата’, останавливала ее, но подробное знаніе его намреній, хоть и нельзя будетъ открыть ихъ никому, могло быть для нея важнымъ. Не удастся ли нсколько смягчить его? Хуже ничего не могло случиться: слдственно, есть надежда, что ея положеніе измнится къ лучшему, и въ этомъ не было ни малйшаго сомннія. Вжливость Пиккерсджилля внушила ей довріе, и хотя онъ попиралъ законы своего отечества, однако жъ въ глазахъ ея былъ человкъ весьма почтенный, потому что зналъ законы свтскихъ приличій. Миленькая миссъ Сесилія, какъ вы это уже замтили, имла много смлости, и она ршилась отвчать:

— Если секретъ, котораго вы требуете, не навлечетъ никому зла и меня не поставитъ въ непріятное положеніе, я согласна.

— Я не въ состояніи оскорбить мухи, миссъ Оссультонъ, разв только для своей собственной защиты, и столько питаю уваженія къ вамъ, что не осмлюсь употребить во зло вашей снисходительности. Позвольте мн быть чистосердечнымъ: тогда вы можетъ-быть увидите, что другіе на моемъ мст поступили бы совершенно также, не показавъ и половины моей умренности. Батюшка вашъ, безъ всякаго права, вздумалъ вмшиваться въ мои дла: я могъ быть взятъ, заключенъ въ тюрму, осужденъ, выславъ изъ отечества, можетъ-быть лишенъ жизни. Я не намренъ защищать смогглерства: довольно, если а скажу, что есть извстныя наказанія за нарушеніе извстныхъ законовъ, и что я рискую онъ подвергнуться. Лордъ Бломфильдъ не былъ уполномоченъ правительствомъ предупреждать ввозъ нкоторыхъ товаровъ: онъ сдлалъ это самовольно, и если бъ я выбросилъ въ море его и всхъ его спутниковъ, я былъ бы совершенно правъ, потому каждому позволено защищаться, и въ подобныхъ случаяхъ именно такъ и длается. Вашъ батюшка превратилъ свою яхту въ таможеннаго ползуна: не удивляйтесь же, если я изъ нея сдлаю смогглера и вашихъ кавалеровъ пожаловалъ въ контрабандистовъ. Я уже нарядилъ ихъ въ смогглерскую одежду и отправилъ на моей Удач въ Шербуръ: они выйдутъ тамъ на берегъ въ безопасности. Самъ я, съ своимъ товарищемъ, одлся, какъ вы видите, для шутки въ ихъ костюмы. Цль моя, во-первыхъ, свезти свой грузъ, который теперь здсь, въ Англію, а во-вторыхъ, отмстить вашему батюшк и его пріятелямъ за ихъ злыя намренія тмъ, что я займу ихъ мсто я наслаждусь одинъ удовольствіями катанія по-морю съ ихъ дамами и на ихъ же яхт.. Собственность милорда, какъ я сказалъ, священна: я буду только распоряжаться какъ хозяинъ его състными припасами и винами, но все это не доставитъ мн еще ни малйшаго удовольствія, если находящіяся здсь дамы не будутъ сидть за однимъ со мною столомъ, какъ он сидли съ вашимъ батюшкой и его друзьями.

— Я не думаю, чтобъ он на это согласились, сказала миссъ Сесилія.

— А я, напротивъ, увренъ въ этомъ. Отъ этого будетъ зависть не только освобожденіе яхты и ихъ самихъ, но даже ихъ дневная пища. Я предоставляю вамъ самимъ ршить, не лучше ли согласиться, для общаго блага. Я уполномочиваю васъ, сударыня, объявить прочимъ дамамъ, что каковы бы ни были ихъ поступки, он будутъ совершенно безопасны отъ грубости и насилія, но я не ручаюсь, чтобъ онъ не проголодались, ежели, при всей моей вжливости, онъ будутъ такъ неблагодарны, что откажутся удостоить меня своего общества.

— Такъ вы хотите голодомъ принудить насъ къ повиновенію?

— Разумйте это, сударыня, какъ вамъ угодно, но я вамъ замчу только то, что на вжливость, между людьми благовоспитанными, должно отвчать вжливостью, и что такого человка какъ я не благоразумно оскорблять грубостями.

— Вы очень убдительны, сказала миссъ Сесилія.Что касается до меня, то я готова пожертвовать всмъ чтобъ избавить батюшку отъ малйшей непріятности. Съ вашего позволенія, я пойду въ каюту успокоить нашихъ спутницъ, тайна ваша будетъ сохранена, но я должна вамъ сказать, что, по моимъ лтамъ, не имю ни какого вліянія на тхъ, кто меня старше: прошу на меня не гнваться, если доказательства мои будутъ отвергнуты. Могу ли я сообщить ваши намренія одной замужней дам, которая находится здсь на судн?…. замужней женщин? Тогда, можетъ-быть, требованія ваши будутъ исполнены…. чего я отъ всей души желаю, только для того чтобъ какъ-можно скоре увидть батюшку и родныхъ.

— И избавиться отъ моего общества, замтилъ Пиккерсджилль съ ироническою улыбкой. Безъ малйшаго сомннія, я согласенъ. Но я забылъ сказать вамъ еще объ одномъ: я желаю доставить себ и вамъ маленькое удовольствіе особеннаго рода. Вы будете меня ненавидть, и конечно уже ненавидите, но это не помшаетъ вамъ участвовать въ общей потх. Какъ вы васъ отрекомендуете своимъ дамамъ? Вы не должны знать нашихъ именъ, это могло бы впослдствіи повлечь за собою разныя неудобства…. Прежде чмъ вы сойдете въ низъ, позвольте, сударыня, представить вамъ моего друга, господина Оссультона, прибавилъ Пиккерсджилль, показывая на Корбета, который снялъ шляпу и вжливо поклонился.

Миссъ Сесилія не могла удержаться отъ улыбки.

— И, продолжалъ Пиккерсджилль, принявъ командованіе яхты вмсто вашего батюшки, мн необходимо принять и его имя. Пока я здсь, я лордъ Бломфильдъ: позвольте вамъ отрекомендоваться подъ этимъ именемъ. Иначе называть меня нельзя, и я ршительно не позволяю. Вы можете быть уврены, миссъ Оссультонъ, въ моей отеческой нжности, и желаніи, доставить вамъ всевозможное удовольствіе.

Если бъ Сесилія дала полную волю своимъ чувствамъ, она бы расхохоталась какъ безумная, но это было бы слишкомъ неприлично. Забавность случая ободрила ее еще боле, и она довольно весело спустилась въ каюту.

Миссъ Оссультонъ и мистриссъ Лессельсъ ожидали возвращенія Сесиліи съ величайшимъ нетерпніемъ: он не знали что думать объ ея продолжительномъ отсутствіи, а сами не осмливались выйти на палубу. Мистриссъ Лессельсъ хотла было итти, расчитывая, что если эти морскіе разбойники въ самомъ дл такъ неукротимы, свирпы и кровожадны, какъ говорила Лиза, то чмъ скоре ихъ неукротимость, свирпство и кровожадность совершатся, тмъ лучше, но мольбы и крики старой Оссультонъ остановили ее. Спокойный видъ, съ какимъ посланница ‘корсара’ вошла въ каюту, ободрилъ вдову, тетка бросилась на шею Сесиліи и, всхлипывая, едва могла выговорить: Что они съ тобой сдлали, моя бдная, бдная Сиси!

— Ничего, тетушка, отвчала миссъ Сесилія. Какіе они разбойники!…. Да они совсмъ не разбойники. Капитанъ чрезвычайно вжливъ и говоритъ, что съ нами будутъ обращаться съ уваженіемъ, если только мы будемъ исполнять его приказанія, если же нтъ…

— А если нтъ, такъ что? вскричала старая два, хватая свою племянницу за руку.

— Онъ уморитъ насъ голодомъ и не выпуститъ отсюда.

— Боже умилосердись надъ нами! вскричала миссъ Оссультонъ съ новымъ всхлипываніемъ.

Сесилія подошла къ мистриссъ Лессельсъ, и сообщала ей потихоньку все, что узнала. Вдова убдилась, что имъ дйствительно нечего опасаться грубостей и обидъ, и, продолжая разговаривать о происшествіи, объ он наконецъ разсмялись. Идея, что вс эти изнженные франты превращены въ смогглеровъ, казалась онъ до такой степени забавною, что он не могли не хохотать. Сесилія и очень рада была не открывать ничего своей надмнной тетк: ей хотлось напугать миссъ Оссультонъ до такой степени, чтобы та навсегда лишилась охоты кататься на яхт вмст съ нею, а мистриссъ Лессельсъ радовалась случаю помучить старую дву за многія свои обиды. Она особенно желала полюбоваться на новаго лорда Бломфильда и новаго мистеръ Оссультона. Между-тмъ, он еще не завтракали, и теперь, когда ужасъ ихъ уже прошелъ, чувствовали себя препорядочно голодными. Лиза отправлена была къ буфетчику съ порученіемъ достать чаю и кофе, и передала дамамъ отвтъ, что завтракъ готовъ и его свтлость лордъ Бломфильдъ изволитъ ждать ихъ.

— Нтъ, нтъ, сказала мистриссъ Лессельсъ: я не пойду, не познакомившись съ нимъ напередъ.

— И я также не пойду, сказала Сесилія: я напишу ему, мы получимъ завтракъ сюда.

Она написала карандашомъ слдующее: ‘Миссъ Сесиліи Оссультонъ, свидтельствуя свое почтеніе лорду Бломфильду, иметъ честь увдомить, что дамы чувствуютъ себя не совершенно здоровыми посл тревогъ утра, он надются, что его свтлость извинитъ ихъ, если он не пріидутъ раздлить съ нимъ завтрака, но будутъ имть честь встртить милорда за обдомъ или, прежде этого времени, на палуб.’

Милордъ не замедлилъ отвтомъ, и буфтчикъ явился съ завтракомъ въ дамскую каюту.

— Что, Меддоксъ? спросила миссъ Сесилія: каково ты ладишь съ своимъ новымъ господиномъ?

Буффтчикъ посмотрлъ заперта ли дверь и отвчалъ отчаяннымъ голосомъ:— Онъ, мошеиникъ, веллъ изжарить къ обду половину всхъ нашихъ куропатокъ и два раза грозился бросить меня въ море!

— Ты долженъ ему повиноваться, или онъ въ самомъ дл это сдлаетъ. Пираты — ужасные люди. Будь внимателенъ и служи ему, такъ же какъ моему отцу.

— Хорошо, хорошо, сударыня, я буду ему служить, только пріидетъ же и наше время, это просто разбой, и я охотно пройду пшкомъ пятдесятъ миль чтобъ видть его на вислиц.

— Буффетчикъ! закричалъ Пиккерсджилль изъ мужской каюты.

— Боже мой! неужели онъ меня слышалъ? Какъ вы думаете, сударыни, слышалъ ли онъ?

— Перегородка очень тонка, а ты говорилъ громко, сказала мистриссъ Лессельсъ. Ступай къ нему скоре.

— Простите, миссъ! простите, сударыня!… я можетъ-быть васъ больше не увижу, проговорилъ Меддоксъ, дрожа всми членами и спша явиться на грозный зовъ.

Старая миссъ Оссультонъ не дотрогивалась до завтрака, но Сесилія и мистриссъ Лессельсъ ли съ большимъ аппетитомъ.— Какъ непріятно сидть здсь въ заперти! сказала мистриссъ Лессельсъ: пойдемъ на верхъ, Сесилія.

— Вы меня оставляете? вскричала старая миссъ Оссультонъ.

— При васъ останется Лиза, тетушка, мы идемъ убждать этихъ тирановъ, чтобъ они насъ скоре высадили на берегъ или убили.

Мистриссъ Лессельсъ и миссъ Сесилія надли шляпки и вышли на палубу. Лордъ Бломфильдъ поклонился весьма вжливо и просилъ быть представленнымъ прекрасной вдов, потомъ онъ подвелъ дамъ къ стульямъ, и вступилъ съ ними въ разговоръ о разныхъ предметахъ, который въ глазахъ Сесиліи и ея подруги имлъ прелесть новости. Его свтлость сказывалъ о Франціи, описывалъ ея города, показывалъ имъ различные мысы, заливы, деревни, мимо которыхъ они тогда проходили, и приправлялъ все это остроумными шутками и забавными анекдотами. Не прошло двухъ часовъ, какъ дамы, къ крайнему своему удивленію, увидли себя увлеченными пріятною и разнообразною бесдой капитана контрабандистовъ, и часто отъ души смялись его остротамъ. Он одушевились смлостью и вполн поврили, что его единственное намреніе было выгрузить свои кружева, отмстить за себя, и посмяться. Ни одно изъ этихъ трехъ преступленій не кажется уголовнымъ въ глазахъ прелестнаго пола, а Джекъ былъ красивый мужчина, съ отличными манерами, и умлъ искусно завести и поддержать разговоръ, кром-того ни онъ, ни Корбетъ, не обращались къ дамамъ иначе какъ съ величайшею почтительностью.

— Помните, милордъ, сказала ему наконецъ вдова, что вы внушили намъ довренность къ себ вашимъ честнымъ словомъ.

— Такъ вы длаете мн честь врить моему слову?

— Я вамъ не врила, пока васъ не увидла, отвчала мистриссъ Лессельсъ: но теперь я твердо убждена, что вы сдержите свое слово.

— Вы поощряете меня къ этому, сударыня, сказалъ Пиккерсджилль, кланяясь: мн было бы чрезвычайно прискорбно потерять ваше одобреніе, а тмъ боле сдлаться его недостойнымъ.

Дла на яхт шли, какъ-нельзя лучше.

VI.
ВЫГРУЗКА КОНТРАБАНДЫ.

Миссъ Сесилія спустилась въ каюту посмотрть, не оправилась ли ея тетка, а госпожа Лессельсъ продолжала на палуб разговоръ съ Пиккерсджиллемъ. Джекъ принялся защищать свое поведеніе въ отношеніи къ лорду Бломфильду, и мистриссъ Лессельсъ не могла не убдиться, что тотъ былъ кругомъ виноватъ. Въ продолженіе разговора она намкнула на ремесло Джека, которое, по ея мннію, было недостойнымъ его воспитанія.

— Вы, можетъ-быть, не поврите мн, сударыня, когда я вамъ скажу, что я, Джекъ Пиккерсджилль, смогглеръ, имю такіе же прекрасные гербы какъ и лордъ Бломфильдъ. Я извстенъ на этихъ водахъ не подъ настоящимъ своимъ именемъ. Я, конечно, могъ бы избрать для себя другое поприще, боле согласное съ моимъ происхожденіемъ, но мн нравится дикая и удалая жизнь, которую я веду, начальствуя своими молодцами. Что мн длать въ вашемъ англійскомъ обществ, гд величайшее преступленіе есть бдность? Ежели мн посчастливится и я разбогатю, я прійму снова свою настоящую фамилію, и тогда вы можетъ-быть встртите меня въ вашемъ кругу. Если заблагоразсудите, можете даже сказать всмъ, что этотъ господинъ перевозилъ кружева мимо таможни.

— Этого я не сдлаю ни за что въ свт! отвчала молодая вдова: но вс-таки не могу безъ сожалнія видть, что человкъ, рожденный для гораздо высшихъ занятій, занимается ремесломъ непозволительнымъ, хоть и весьма полезнымъ для нашего женскаго тщеславія.

— Въ этомъ я совершенно согласенъ съ вами, сударыня, я при первой возможности оставлю смогглерство: ни одинъ изъ насъ не желаетъ такъ пламенно сбросить своихъ цпей…

Въ это время буффетчикъ вылзъ изъ форлюка и знаками звалъ къ себ мистриссъ Лесссльсъ, которая, извинившись передъ Пиккердсжиллемъ, подошла къ нему.

— Ради Бога, сударыня, сказалъ Меддоксъ, такъ какъ онъ кажется не слишкомъ золъ на васъ, спросите, какихъ ему надобно котлетъ! Поваръ рветъ на себ волосы, онъ приказалъ ему сдлать котлеты по-мандарински, и общалъ състь меня и повара, если котлеты будутъ хуже чмъ у китайскаго императора. Мы не знаемъ, что такое котлеты по-мандарински.

Мистрисъ Лессельсъ велла бдному Меддоксу подождать, а сама пошла къ Пиккерсджиллю для объясненій: черезъ нсколько времени она возвратилась къ буффетчику съ наставленіями Джека, который между прочимъ былъ отличный гастрономъ и зналъ множество тайнъ повареннаго искусства. Посл этого, она снова вступила въ разговоръ съ Пиккерсджиллемъ, къ которому наконецъ присоединился и Корбетъ, до того времени не вмшивавшійся въ ихъ бесду. Корбетъ очень хорошо понималъ, что, если ему угодно пользоваться распоряженіемъ дамъ, надобно было сперва дать время начальнику утвердиться въ ихъ милости.

Между-тмъ Сесилія хлопотала около своей тетки, которая вс-еще плакала и жаловалась. Молодая двица старалась утшить старую и убдить ее, что нтъ ни какой опасности, ежели он только будутъ вжливы и покорны.

— Вжливы и покорны! восклицала старая миссъ Оссультонъ: со смогглеромъ! съ пиратомъ! съ тираномъ!…… Какъ онъ сметъ, мошенникъ…… Никогда!…… Какая злодйская дерзость!

— Все это прекрасно, тетушка, но вспомните, что надобно иногда покориться обстоятельствамъ. Люди эти настоятельно требуютъ, чтобы мы съ ними обдали, и мы должны итти, ежели не хотимъ остаться голодными.

— Чтобъ я сидла за однимъ столомъ съ пиратомъ?…… Никогда! Не надобно мн обда, я лучше умру съ голоду.

— Но, тетушка, въ этомъ заключается единственный способъ нашего освобожденія, ежели вы не согласитесь, мистриссъ Лессельсъ подумаетъ, что вы сами желаете съ ними остаться.

— Мистриссъ Лессельсъ судитъ по себ и о другихъ.

— Капитанъ чрезвычайно образованъ и очень похожъ на переодтаго джентльмена. Мн кажется, тетушка, что все это чья-нибудь шутка…… Какъ вы объ этомъ думаете?

— Шутка? спросила миссъ Оссультонъ, нсколько оправившись.

Сесилія была очень довольна своей догадкою: она доказывала самыми убдительными аргументами, что это непремнно шутка ея отца, и что мнимый капитанъ смогглера — наврное какая-нибудь знатная особа. Старая миссъ Оссультонъ мало-по-малу склонялась на ея доказательства, и напослдокъ согласилась обдать вмст со всми.

Наконецъ и мистриссъ Лессельсъ сошла къ нимъ. Когда кушанье было подано, дамы отправились въ большую каюту, гд ихъ ожидали Пиккерсджилль и Корбетъ. Старая миссъ Оссультонъ не смла поднять глазъ, пока не услышала вжливой просьбы Пиккерсджилля, обратившагося къ мистриссъ Лессельсъ:

— Могу ли надяться, сударыня, что вы не откажетесь представить меня этой дам, которой до этого времени я не имлъ чести видть?

— Съ удовольствіемъ, милордъ, отвчала госпожа Лессельсъ. Миссъ Оссультонъ, тетка этой молодой двицы.

— Я весьма счастливъ, что имю честь находиться въ обществ миссъ Оссультонъ, сказалъ Пиккерсджилль. Не угодно ли садиться? Мистеръ Оссультонъ, потрудитесь занять мсто на томъ конц стола и разлить намъ супъ.

Миссъ Оссультонъ изумилась. Она глядла на смогглеровъ, и видла двухъ прекрасно одтыхъ, ловкихъ, благороднаго вида мужчинъ, изъ которыхъ одинъ, казалось, былъ лордъ, а другой носилъ ея фамилію.

— Конечно, это не что иное какъ шутка, подумала она, и преспокойно принялась за свой супъ.

Обдъ прошелъ какъ-нельзя пріятне. Пиккерсджилль былъ занимателенъ, Корбетъ молчалъ очень умно, и миссъ Оссультонъ дотого ободрилась, что наконецъ ршилась выпить рюмку шампанскаго за здоровье его свтлости и спросить Корбета, къ какой отрасли ихъ фамиліи принадлежитъ онъ.

— Я думаю, къ ирландской, подхватила мистриссъ Лессельсъ.

— Такъ точно, сударыня, отвчалъ Корбетъ.

— Были ли вы когда нибудь въ Торине, сударыня? спросилъ Пиккерсджилль.

— Нтъ, милордъ, отвчала мистриссъ Лессельсъ.

— Мы черезъ часъ бросимъ тамъ якорь и вроятно простоимъ до завтрашняго дня. Буфетчикъ, кофе!…. да скажи повару, что я доволенъ котлетами и возьму его съ собою въ Китай.

Дамы возвратилась въ свою каюту. Старая миссъ Оссультонъ была въ твердой увренности, что все это мистификація.— Но, прибавила она, когда мой брать возвратится, я скажу ему мое мнніе о подобныхъ шуткахъ! Какъ зовутъ этого лорда?

— Онъ не сказываетъ, отвчала мистеръ Лессельсь, но я догадываюсь, что это лордъ Блерни.

— Лордъ Блени, хотли вы сказать, замтила миссъ Оссультонъ. Но, какъ бы то ни было, всему есть предлъ: эта шутка зашла уже слишкомъ далеко! Сесилія, мы съдемъ на берегъ въ Торине и тамъ будемъ ждать возвращенія яхты съ твоимъ отцомъ. Я не люблю этихъ вещей, ихъ можно еще, пожалуй, длать со вдовами или незнатными женщинами…

Мистриссъ Лессельсъ укусила свои розовыя губки. Видя старую дву въ такомъ хорошемъ расположеніи духа, она имла множество причинъ не сердиться на нее, и хотла, во что бы ни стало, отмстить за себя. Для этого женщины готовы на многое ршиться: я не знаю, далеко ли бы ушла госпожа Лессельсь въ другомъ случа, но, въ этомъ, послдняя колкость миссъ Оссультонъ прибавила ей много ршимости. Надвъ шляпку, она вышла на палубу и сразу объявила Пиккерсджиллю, что онъ ничмъ не можетъ больше обязать ея и Сесиліи, какъ напугавъ хорошенько миссъ Оссультонъ, которая, воображая, что все это было шуткою ея брата, совершенно оправилась. Она разсказала ему о злости и надмнности старой двы, и просила своего новаго друга дать ей полезный урокъ на будущее время.

— Ваше желаніе, прелестная мистриссъ Лессельсь, будетъ исполнено. Вмст съ тмъ я постараюсь соединять пользу съ удовольствіемъ.

Посл непродолжительнаго разговора яхта встала на якорь въ Торнве, часа за два до заката. Только-что успли убраться съ парусами, какъ на яхту пріхали два богатыхъ помщика засвидтельствовать свое почтеніе лорду Бломфильду. Узнавъ отъ Сесиліи, что отецъ ея не имлъ знакомцевъ въ этой сторон, Пиккерсджилль принялъ ихъ самъ, пригласилъ къ себ въ каюту, потчивалъ виномъ, общалъ покровительствовать дла ихъ въ Лондон, и просилъ отослать шлюпку, на которой они пріхали, потому что онъ хочетъ послать на берегъ свою. Смогглеры взяли предосторожность, чтобы ни буффетчикъ, ни поваръ, ни горничная, не имли ни какого ссобщснія съ пріхавшими гостями: ко всмъ имъ было приставлено по часовому. Въ продолженіе получаса, проведеннаго торинейскими помщиками у мнимаго лорда Бломфильда, вс бывшіе на судн чемоданы наполнились кружевами и спущены были въ шлюпку. Корбетъ свезъ на ней гостей ‘его свтлости’, а самъ отправился въ гостинницу, ведя за собою смогглеровъ, которые пронесли чемоданы безъ всякаго помшательства. Исполнивъ это, онъ нанялъ почтовыхъ лошадей и поскакалъ въ ближайшій городъ, гд они имли корреспондентовъ, и такимъ образомъ большая часть грузу была мигомъ пристроена. Онъ возвратился ночью, и привелъ съ собою людей для пріема остальныхъ кружевъ, шелку и чаю, свезенныхъ на берегъ такъ же удачно. Все, исключая небольшой части кружевъ, не помстившейся въ чемоданахъ, было выгружено, Пиккерсджилль могъ бы отправить и это, но, чтобъ доставать удовольствіе госпож Лессельсъ, онъ расположилъ иначе.

На слдующее утро посл завтрака мистриссъ Лессельсъ вбжала въ дамскую каюту съ видомъ величайuiaro отчаянія, и бросилась на софу, какъ-будто готовясь упасть въ обморокъ.

— Боже мои, что такое случилось? вскликнула Сесилія, которая очень хорошо знала, что должно было произойти.

— О, злодй!…. онъ сметъ длать подобныя предложенія!

— Предложенія! какія предложенія?…. Какъ! лордъ Блени?…. предложенія? вскричала миссъ Оссулътонъ.

— О, онъ не лордъ, а просто негодяй и смогглеръ! Онъ настаиваетъ, чтобъ мы наполнили свои карманы, и обвертли себя, кружевомъ, и хали съ нимъ на берегъ…

— Боже мой! такъ это не шутка? И я сидла за однимъ столомъ со смогглеромъ!…

— За однимъ столомъ! Если бъ только одно это… Мы должны съ нимъ итти подъ руку отъ пристани до гостинницы. О Господи!…. Сесилія, меня требуютъ на верхъ, пойдемъ со мною, моя милая.

Миссъ Оссультонъ каталась на соф и изо всхъ силъ звонила Лизу: она была ужасно перепугана.

Стукъ къ двери.

— Бонди, сказала миссъ Оссультонъ, воображая, что это ея горничная, какъ вдругъ показался Пиккерсджилль.

— Что вамъ надобно, сударь? Выдьте!….. ступайте вонъ или я закричу!

— Кричать не зачмъ, сударыня. Вспомните, что на этой яхт все повинуется моимъ приказаніямъ… Миссъ Оссультонъ, прошу оставить со мной вс жеманства и выслушать меня какъ слдуетъ. Я, какъ вы знаете, смогглеръ, и хочу провезти вотъ эти кружева. Вы обяжете меня, наполнивъ ими свои карманы или обвертвъ ихъ вокругъ вашей благородной особы, а потомъ приготовьтесь хать на берегъ вмст со мною. Вы будете не первая знатная дама, которая перевозитъ контрабанду такимъ образомъ.

— Мн хать на берегъ съ вашими кружевами?… Нтъ, сударь, никогда!….. что обо мн скажутъ? Чтобы высокочестная дама изъ роду Оссультоновъ прогуливалась съ смогглеромъ! никогда, никогда!

— Да, сударыня, вы будете прогуливаться рука объ руку со смогглеромъ, вы будете, у меня съ одной, а мистриссъ Лессельсъ съ другой, стороны, и я вамъ совтую вести себя пристойно и осторожно, потому что, во-первыхъ, если контрабанда будетъ найдена у васъ, то ужъ конечно вы, а не другой кто, будете посажены въ тюрму…. при малйшемъ покушеніи измнить, вс мы обвинимъ васъ, а во-вторыхъ, миссъ Сесилія останется на яхт залогомъ вашего добраго поведенія, и если вы сколько-нибудь дорожите свободою вашей племянницы, то должны немедленно согласиться.

Пиккерсджилль вышелъ, и вскор посл него мистриссъ Лессельсъ и Сесилія явились въ каюту съ видомъ жестокаго огорченія: он были предварены обо всемъ, и госпожа Лессельсъ сказала, что скоре согласится исполнить требованія смогглеровъ, нежели оставить свою бдную Сиси на произволъ подобныхъ людей. Сесилія умоляла свою тетку такъ убдительно, что та, не подозрвая заговора, посл многихъ отказовъ и слезъ наконецъ уступила.

Когда все было готово, Сесилія вышла изъ каюты, а Пиккерсджилль сошелъ на низъ и помогъ двумъ дамамъ подняться по крутой лстниц. Шлюпка стояла у борта, они спустились въ нее и отвалили къ берегу. Все исполнилось по желанію смогглера: мистриссъ Лессельсъ, и миссъ Оссультонъ, напуганная до-нельзя, пошли съ нимъ подъ-руки къ гостинниц въ сопровожденіи четырехъ человкъ гребцовъ, слдовавшихъ поодаль. Только-что она туда вошли, Корбетъ, дожидавшійся ихъ на берегу, спросилъ у хозяина гостинницы, гд лордъ Бломфильдъ, и явился къ нимъ. Дамы ушли въ другую комнату, сняли съ себя контрабанду, и Пиккерсджилль, потребовавъ вина и фруктовъ, прождалъ еще съ часъ времени и потомъ возвратился на судно. Мистриссъ Лессельсъ торжествовала: она наградила своего новаго союзника смогглера одною изъ своихъ самыхъ сладкихъ улыбокъ. Общія выгоды бываютъ иногда причиною странныхъ дружествъ!

VII.
ЗАКЛЮЧЕНІЕ.

Теперь мы возвратимся къ прочимъ дйствующимъ лицамъ нашей маленькой драмы. Лордъ Бломфильдъ, — настоящій лордъ,— посл продолжительной и трудной гребки противъ свжаго втру и сильнаго боковаго теченія, наконецъ около полуночи добрался до небольшаго городка въ залив Вестъ-бе, откуда на нанятыхъ лошадяхъ поскакалъ онъ въ Портсмутъ. Тамъ онъ думалъ найти свою яхту, никакъ не воображая, что она перешла во владніе смогглеровъ. Прождавъ три или четыре дня, онъ наконецъ потерялъ терпніе и обратился къ одному изъ своихъ пріятелей, который имлъ свою яхту въ Коусс. Они пустились, вмст, отыскивать Стрлу.

Таможенный тендеръ мы оставили въ погон за Удачей. Сначала, смогглеръ выигрывалъ разстояніе, но къ вечеру втеръ постепенно перемнился, и Проворный остался подъ втромъ Удачи: тогда оба судна должны были гнать къ втру, и таможенный тендеръ быстро приблизился къ смогглеру.

Моррисонъ, видя, что ему не уйти, спустилъ въ море анкерки съ джиномъ, чтобъ не быть конфискованнымъ, но, имя людей больше положеннаго закономъ числа, онъ вс-таки не могъ быть въ совершенной безопасности. Поэтому Моррисонъ, надясь, что наступающая ночь или случайный туманъ помогутъ ему ускользнуть, продолжалъ держаться, несмотря на ядра таможеннаго тендера, жужжавшія вокругъ него. Къ несчастію, одно изъ нихъ снесло у него мачту, и Удача потерпла, неудачу. Таможенные вскочили на тендеръ смогглера, и овладли имъ. Моррисонъ показалъ, что сверхкомплектные люди были пассажиры, но, вопервыхъ, на нихъ было матросское платье, а вовторыхъ, завладвъ окончательно призомъ, Эппльбой оправился въ каюту допивать свои положенные семнадцать стакановъ грогу и безпокоить его было не возможно.

Франты-смогглеры провели весьма тревожную ночь, и такъ какъ тендеръ пришелъ въ Портлендъ на разсвтъ, то, прежде нежели Эппльбой проснулся, ихъ свезли на берегъ и передали городовому магистрату. Готенъ объяснилъ все дло, и гости лорда Бломфильда тотчасъ были освобождены: имъ однако жъ не позволили отправиться въ путь, длятого чтобъ они были свидтелями противъ смогглеровъ и доказали присягою, что крпкіе напитки дйствительно находились на судн. Посл этой церемоніи, они ухали въ матросскихъ платьяхъ въ Портсмутъ, накатавшись вдоволь на цлый годъ. Мистеръ Оссультонъ произнесъ торжественный обтъ, что, если только ему удастся получить обратно свой чемоданъ, онъ постарается не подставлять себя боле подъ выстрлы таможенныхъ тендеровъ и не спать на ихъ палуб подъ открытымъ вебокъ, завернувшись въ грязную шинель.

Между-тмъ Моррисонъ и его люди были заключены въ тюрму, и старый полкъ, слыша за собой ключъ, повертывающійся въ замк, топнулъ ногою и вскричалъ въ ярости: ‘Проклятый сизый голубь!’

Обратимся опять къ яхт.

Черезъ часъ посл возвращенія Пиккерсджилля на яхту, пріхалъ туда и Корбетъ, обработавшій контрабандныя дла на берегу какъ-нельзя лучше. Опасность быть открытыми заставила смогглеровъ сняться съ якоря изъ Торнве: они вступили подъ паруса передъ обдомъ.

— Куда вы пойдете теперь, милордъ? спросила мистриссъ Лессельсъ.

— Я намренъ спуститься въ Коуссъ и ночью встать тамъ на якорь, за часъ до разсвта, принявъ вс нужныя предосторожности для вашей безопасности, хоть бы мн и пришлось рисковать самимъ собою, я свезу васъ на моей собственной шлюпк на берегъ. Я бы считалъ себя подлецомъ и недостойнымъ вашего знакомства, если бъ своими проказами навлекъ хоть тнь непріятности на мистриссъ Лессельсъ или на миссъ Сесилію!

— Меня безпокоитъ только неизвстность насчетъ батюшки, замтила Сесилія, а впрочемъ я уврена, что вы исполните ваше общаніе.

— До-сихъ-поръ я исполнялъ его, миссъ Сесилія, не правда ли?

— Наше знакомство такъ кратковременно и такъ странно…

— Согласенъ, но зато оно вамъ надолго доставить предметъ для разсказовъ. Я исчезну, такъ же внезапно какъ явился, и вроятно никто изъ васъ меня никогда не увидитъ.

Обдъ былъ готовъ, и они сли за столъ по-прежнему, только старая миссъ Оссультонъ ни за что не хотла присоединиться къ нимъ, и госпожа Лессельсъ и Сесилія, считая ее достаточно напуганною, упросили Пиккерсджилля оставить старую дву въ поко. Съ этихъ поръ она сидла въ кают одна, и размышляла объ униженіяхъ, которымъ подвергалась сидя за однимъ столомъ съ смогглеромъ, пивши съ нимъ вино и прогуливаясь подъ руку съ нимъ на берегу съ контрабандными кружевами, обвитыми на ея высокочестной особ.

Втеръ былъ тихъ, и они не успли дойти до Портленда ране слдующаго дня, какъ вдругъ показалась въ виду медленно шедшая къ нимъ другая яхта, которая посл полудня приблизилась къ Стрл на разстояніе четырехъ миль. Тогда сдлался мертвый штиль, другая яхта поднимала сигналы, но Пиккерсджилль не могъ ихъ разсмотрть, и въ послдній разъ мнимый лордъ Бломфильдъ слъ съ своими гостями обдать. Три дна проведенныхъ вмст съ красивымъ, образованнымъ и весьма оригинальнымъ, молодымъ контрабандистомъ, невольно сблизили съ нимъ дамъ, которыя слушали съ большимъ удовольствіемъ его разсказы, но ни онъ, ни его товарищъ, не выходили на шагъ изъ предловъ строгой вжливости. Сесилія и мистриссъ Лесссльсъ были даже нкоторымъ образомъ благодарны Пиккерсджиллю, понимая очень хорошо, чему бы он могли подвергнуться, попавшись въ другія руки. Хотя он пламенно желали поскоре освободиться изъ своего страннаго положенія, однако жъ довренность, внушенная Джекомъ, произвела нкоторую степень фамиліярности въ обращеніи ихъ со смогглеромъ, по прежнему учтивымъ и почтительнымъ. Во время обда одинъ изъ матросовъ вызвалъ знакомъ Корбста: черезъ нсколько минутъ тотъ возвратился, прося милорда на верхъ, чтобъ разсмотрть какой-то флагъ. Пиккерсджилль извинился передъ дамами и вышелъ.

— Шлюпка съ той яхты держитъ на насъ, сказалъ Корбеть: въ корм сидятъ Стюартъ и, я думаю, лордъ Бломфильдъ.

— А сколько у нихъ гребцовъ?…. дай-ка взглянуть!….. Только четверо? Хорошо, милости просимъ лорда и его пріятеля, какъ-скоро они прідутъ, чтобъ наши люди были готовы, на всякій случай….. Впрочемъ, если ты уладишь такимъ образомъ, чтобы ихъ шлюпка отвалила не дождавшись лорда, тмъ лучше. Скажи объ этомъ Адамсу, а самъ приходи на низъ. Надобно, чтобъ лордъ засталъ насъ за обдомъ.

Пиккерсджилль спустился въ каюту. Едва Корбеть усплъ дать нужныя наставленія и ссть на свое мсто, какъ лордъ Бломфильдъ и Стюартъ пристали къ борту и вскочили на палубу: ихъ встртили совершенно незнакомыя лица, они посмотрли вокругъ себя съ удивленіемъ, наконецъ лордъ обратился къ Адамсу, стоявшему впереди прочихъ, съ вопросомъ: ‘Что вы за люди?’

— Служимъ на яхт, ваша честь.

Лордъ Бломфильдъ слышалъ въ кают смхъ. Не желая тратить времени на распрашиваніе людей, онъ и Стюартъ подошли къ люку, и лордъ увидлъ свою дочь и госпожу Лессельсъ, разговаривающихъ, какъ онъ полагалъ, съ Готеномъ или Оссультононъ.

Пиккерсджилль слышалъ, какъ шлюпка пристала къ борту и какъ пріхавшія шли по палуб: онъ нарочно говорилъ громче, для того чтобъ лордъ Бломфильдъ засталъ дамъ въ томъ положеніи, какъ он были. Онъ слышалъ шаги лорда и Стюарта у люка, и, зная, что всякое слово будетъ имъ слышно, предложилъ дамамъ выпить бокалъ шампанскаго ‘за счастливую ихъ встрчу съ лордомь Бломфильдомъ’, такъ какъ они уже въ послдній разъ имютъ удовольствіе обдать на этой яхт. Тостъ этотъ былъ принятъ, Меддоксъ налилъ вино, вдругъ, въ то время какъ они чокалась другъ съ другомъ, входитъ въ каюту самъ лордъ Бломфильдъ со Стюартомъ.

У Сесиліи бокалъ выпалъ изъ рукъ. Она бросилась отцу на шею, заливаясь слезами.

— Кто бы посл этого не желалъ быть отцомъ? скаталъ Пиккерсджилль, спокойно усаживаясь на свое мсто, посл поклона лорду.

— А позвольте спросить, кого я имю честь видть расположившагося здсь? спросилъ лордъ сердитымъ голосомъ, говоря черезъ голову дочери, которая вс-еще держала его съ своихъ объятіяхъ. Клянусь честью, Стюартъ, это разряженный капитанъ смогглеровъ!

— Такъ точно, милордъ, возразилъ Пиккерсджилль. Вы оставили свою яхту для того чтобъ овладть моей, покинули этихъ дамъ на судн, на которомъ было только три человка матросовъ, и никого, кто бы умлъ управлять кораблемъ и привести его въ портъ…. Он бы наврное погибли. Я заплатилъ вамъ за зло добромъ, пріхавъ сюда съ своими людьми, и принявъ на себя управленіе яхтою, въ эту ночь и намревался встать на якорь въ Коусс и высадить дамъ въ безопасности на берегъ.

— Клянусь…… вскричалъ Стюартъ.

— Остановитесь, сударь! возразилъ Пиккерсджилль: вспомните, что вы уже однажды напали на человка, съ которымъ у васъ не было ни какого дла. Вы меня весьма обяжете, удержавшись отъ неумренныхъ выраженій, которыхъ я не употреблялъ, когда вы были въ моей власти, и которыхъ я сносить не намренъ. Не забудьте, сударь, также, что яхта еще въ рукахъ смогглеровъ, и что вы ни какимъ образомъ не смете оскорблять безнаказанно. Милордъ, позвольте вамъ замтить, что мы, мужчины, имемъ слишкомъ горячій нравъ, и въ случаяхъ, подобныхъ ныншнему, не можемъ разсуждать хладнокровно. Если вамъ угодно, мы оставимъ васъ наедин съ вашей дочерью и этою дамой, для того чтобъ он разсказали вамъ въ подробности, какъ все было, потомъ, милордъ, я буду имть счастіе выслушать все, что вашей свтлости угодно будетъ мн сообщить.

— Клянусь честью…… началъ опять Стюартъ.

— Мистеръ Стюартъ, прервала Сесилія:— я прошу, чтобы вы молчали. Этого мало, я…… требую.

— Милордъ, вы меня обяжете, подтвердивъ требованіе вашей дочери, сказала мистриссъ Лессельсъ.

Стюартъ не могъ опомниться отъ удивленія, видя дамъ на сторон смогглера.

— Благодарю васъ, сударыни, за ваше посредничество, сказалъ Пиккерсджилль: потому что, хотя я и могу силою заставить быть къ себ почтительнымъ, однако жъ мн было бы весьма- непріятно прибгать къ подобнымъ мрамъ въ вашемъ присутствіи. Милордъ, я жду отвта на палуб.

Лордъ былъ чрезмрно удивленъ. Онъ требовалъ объясненій, онъ поклонился Джеку с надмнностью, вс, казалось ему, были не въ своемъ ум, и даже самъ онъ, лордъ Бломфильдъ: а вс-таки онъ поклонился смогглеру!

Пиккерсджилль и Стюартъ вышли на верхъ и прохаживались по палубъ, не говоря ни слова, и напоминая собою двухъ собакъ, готовыхъ грызться, но удерживаемыхъ голосомъ своихъ господъ. Корбетъ слдовалъ за ни ни, и говорилъ что-то въ полголоса Пиккерсджиллю. Стюартъ перешелъ на подвтренную сторону чтобъ взглянуть, у борта ли ихъ шлюпка: но она уже давно отвалила. Старая миссъ Оссультонъ слышала голосъ своего брата, но не выходила изъ дамской каюты: ей хотлось показать больше величія, притомъ же она не была уврена, дйствительно ли яхта перешла въ руки своего законнаго владльца, тмъ боле, по словамъ Лизы, съ лордомъ Бломфильдомъ не было никого кром Стюарта и смогглеры продолжали управлять судномъ. Черезъ нсколько времена Пиккерсджилль и Корбетъ пошли на бакъ, и вскор возвратилась оттуда въ своемъ прежнемъ, смогглерскомъ, нарядъ.

Начало темнть. Яхта летла вдоль берега. Нидльсовы маяки находились отъ нихъ по правую сторону. Разговоръ между мистриссъ Лессельсъ, Сесиліей и ея отцемъ, длился до безконечности. Когда все было разсказано, и поведеніе Пиккерсджилля выставлено съ лучшей точки зрнія, лордъ Бломфильдъ сознался, что онъ напалъ на чужое судно, не имя ни какого права ревизовать его, и самъ добровольно накликалъ на себя вс непріятности, что Пиккерсджилль, ко всякомъ случа, показалъ много умренности, и что наконецъ, не овладй онъ яхтою, она бы погибла. Лордъ смялся надъ страхомъ и смогглерствомъ своей сестры, смялся еще боле тому, что его гости превращены въ контрабандистовъ, и наконецъ утшился темъ, что не одинъ онъ будетъ предметомъ смху въ Лондон. Онъ былъ весьма доволенъ намреніемъ Пиккерсджилля ввести яхту въ Коусскую гавань, уваженіемъ его къ собственности, всхъ и каждаго, и поступками въ отношеніи къ дамамъ. Словомъ, онъ почувствовалъ къ Пиккерсджиллю нкотораго рода благодарность, а гд есть благодарность, тамъ примиреніе не далеко.

— Но кто же онъ наконецъ? сказала мистриссъ Лессельсъ: самъ онъ признается, что его настоящее имя не Пиккерсджилль, онъ даже сказалъ мн по довренности, что онъ происходитъ отъ хорошей фамиліи.

— По довренности, моя любезная мистриссъ Лессельсъ? замтилъ лордъ съ значительною улыбкой.

— О, да! мы об его повренныя. Не правда ли, Сесилія?

— Право, мистриссъ Лессельсъ, мн кажется, что этотъ смогглеръ произвелъ на васъ впечатлніе, котораго многіе тщетно добивались!

Госпожа Лессельсъ не отвчала на это замчаніе, но обратилась къ нему съ вопросомъ:

— Теперь, милордъ, вы должны ршить, и я уврена, что вы ршите согласно съ нашимъ желаніемъ, слдуетъ ли обращаться съ нимъ такъ же, какъ онъ обращался съ нами, или нтъ?…… то есть, съ величайшею лаской и учтивостью.

— Почему жъ и предполагать противное? отвчалъ Бломфильдъ. Въ этомъ состоитъ не только мое желаніе, но даже моя собственная выгода, онъ еще можетъ насъ выбросить ка французскій берегъ, или куда ему вздумается: яхта покамстъ въ его рукахъ.

— Да, возразила Сесилія: она въ его рукахъ, но мы льстимъ себя мыслью, что мы повелваемъ ею. Не попросить ли его сюда, папенька?

— Позвони Меддокса…. Меддоксъ, скажи господину Пиккерсджиллю, что я желаю имть удовольствіе говорить съ нимъ, и буду ему весьма благодаренъ, если онъ спустится къ намъ въ каюту.

— Кому, милордъ?…… неужели ему!

— Да, ему, сказала Сесилія смясь. Не забывай, Меддоксъ, что ты еще въ его власти.

— Тогда, съ позволенія вашего, милордъ, я пойду и буду говорить съ нимъ очень учтиво…. Оно вс-таки безопасне.

Пиккерсджилль вошелъ въ каюту. Дамы удивились, видя его въ грубомъ смогглерскомъ костюм, съ открытою шеей, слегка повязанною чернымъ шелковымъ платкомъ. Онъ показался имъ идеаломъ красиваго моряка.

— Милорду угодно было меня видть?

— Господинъ Пиккерсджилль, я чувствую, что вы имли основательную причину мстить мн, и что вы поступили такъ умренно, какъ никто не поступилъ бы на вашемъ мст. Благодарю васъ за ваше истинно благородное обращеніе съ дамами. Я забылъ все, за что на васъ сердился.

— Милордъ, я совершенно доволенъ вашимъ великодушіемъ. Надюсь, что вы впредь не станете вмшиваться въ наши, смогглерскія, дла. Одинъ смогллеръ прошелъ теперь мимо насъ, мы объяснились съ нимъ условными словами нашныи, и я узналъ отъ него непріятную новость: мое судно взято. Такъ какъ вы, милордъ, были причиною этого несчастій, то я имлъ бы теперь полное право вознаградить себя за потерю вашею прекрасною яхтою. Другой быть-можетъ, въ бшенств, побросалъ бы всхъ васъ въ море (Лордъ поблднлъ.) Но я далъ слово этимъ дамамъ привести яхту въ Коуссъ и, уврившись въ ея безопасности, оставить ее. Ваше неожиданное прибытіе сдлало только то измненіе въ планъ, что я напередъ долженъ получить общаніе ваше, милордъ, что вы дозволите мн и моимъ людямъ оставить Стрлу безъ всякаго помшательства, когда она уже будетъ введена въ гавань.

— Ручаюсь вамъ въ этомъ честнымъ словомъ пера, мистеръ Пиккерсджилль! вскричалъ хозяинъ. И кром-того благодарю васъ отъ всего сердца. Надюсь, что вы позволите предложить вамъ боле существенный знакъ моей благодарности?

— Никакъ нтъ, милордъ.

— Во всякомъ случа, мистеръ Пиккерсджилль, ежели, какимъ бы то ни было образомъ, могу быть вамъ полезнымъ, я готовъ для васъ сдлать все, что только въ моей власти.

Пиккерсджилль не отвчалъ.

— Врно, мистеръ Пиккерсджилль……

— Пиккерсджилль!…. не называйте меня Пиккерсджилль, я ненавижу это имя, сказалъ смогглеръ въ нершимости. Извините менч, милордъ…… могу ли я просить вашего заступленіи за моихъ несчастныхъ товарищей?

— А не за васъ самихъ, мистеръ Пиккерсджилль? прервала госпожа Лессельсъ.

— Сударыня, я уже не смогглеръ.

— Въ знакъ удовольствія, съ какимъ я слышу эту ршимость, мистеръ Пиккерсджилль, сказала Сесилія, вотъ вамъ моя рука, и моя признательность.

— И моя, сказала прослезившись мистриссъ Лессельсъ.

— И моя также, сказалъ лордъ, вставая. Пиккерсджилль, глубоко тронутый, вышелъ изъ каюты.

— Какъ я счастлива! вскричала мистриссъ Лесседьсъ, заливаясь слезами.

— Да онъ прекраснйшій малой! примолвилъ лордъ. Ну, теперь мы пойдемъ на верхъ.

— Да вы еще не видали тетушки, папа!

— Правда. Я зайду къ ней, а потомъ явлюсь къ вамъ.

Дамы поднялись по лстниц. Миссъ Сесилія вступила въ разговоръ со Стюартомъ, и разсказала ему обо всемъ происшествіи. Мистриссъ Лессельсъ сидла на гакаборт, подпирая голову своей прелестною ручкой.

— Мистриссъ Лессельсъ, сказалъ Пиккерсджилль: прежде нежели мы разстанемся, позвольте мн вамъ замтить, что только вы причиною того, что я покинулъ свое смогглерство.

— Отчего же я, мистеръ Пиккерсджилль?

— Вы сказали, что оно вамъ не нравится.

Мистриссъ Лессельсъ почувствовала всю силу этого комплимента.

— Вы сами сейчасъ говорили, что вамъ ненавистно имя Пиккерсджилля. Зачмъ же вы такъ назвались?

— Это было мое смогглерское имя, мистрессъ Лессельсъ.

— А теперь, когда вы уже покинули ваше опасное ремесло, какимъ именемъ называть васъ?

— Я не могу принять своей настоящей фамиліи, прежде нежели совершенно распрощаюсь съ врными друзьями Удачи, съ смлыми товарищами моихъ трудовъ и опасностей.

— Вс-таки когда-нибудь я должна узнать наше имя, вы знаете, что любопытство дамы должно быть удовлетворено. Я надюсь, что вы со-временемъ меня постите. Вотъ мой адреосъ,

Пиккерсджилль принялъ его съ низкимъ поклономъ, и мистриссъ Лессельсъ поспшила на встрчу лорду Бломфильду, который выходилъ на палубу.

Яхта мчалась въ это время мимо Бриджъ и Нидльсы, опытный смогглеръ велъ ее. Когда они миновали опасныя мста, все общество сошло въ каюту и лордъ Бломфильдъ просилъ Пиккерсджилля и Корбета распить прощальный бокалъ. Стюартъ, узнавъ отъ Сесиліи вс подробности ихъ плаванія, былъ чрезвычайно внимателенъ къ Пиккерсджиллю, и, улучивъ время, сказалъ ему, что онъ весьма сожалетъ, если своей неумстной горячностью причинилъ ему неудовольствіе. Вс были въ самомъ лучшемъ расположеніи духа, вс веселились, тмъ боле, что старая миссъ Оссультонъ ршилась не выходить изъ своей каюты до тхъ поръ, пока ей не пріидутъ сказать, что она можетъ съхать съ проклятой яхты на берегъ. Въ десять часовъ Стрла встала на якорь. Пиккерсддилль дружески простился съ обществомъ и съхалъ и берегъ со своими людьми, а лордъ Бломфильдъ снова вступилъ въ полное владніе своею яхтой, хотя у него не было ни одного человка команды. Меддоксъ оправился отъ своего ужаса, и поваръ, размахивая ножомъ, клялся, что онъ желалъ бы еще разъ въ жизни встртиться съ этимъ кровожаднымъ смогглеромъ, который заставилъ его длать мандаринскіе котлеты.

Яхта простояла въ Коусс три дня. Лордъ Бломфильдъ здсь же получилъ отъ Пиккерсджилля письмо, извщавшее лорда, что контрабандный тендеръ дйствительно схваченъ, что люди его заключены и наврное будутъ осуждены за то, что они доставили невольное удовольствіе любителямъ катанья на потшныхъ яхтахъ быть свидтелями, какъ анкерки спускаются въ море. Лордъ Бломфильдъ, своимъ вліяніемъ и деньгами, кончилъ это дло благополучно, и смогглеры были освобождены.

Года два посл этого происшествія, миссъ Сесилія Оссультонъ сидла однажды за рабочимъ столикомъ въ глубокомъ траур по своей тетк. Швейцаръ принесъ письмо. Оно было писано ея подругою, госпожею Лессельсъ, которая увдомляла, что она вступила во второй бракъ съ однимъ господиномъ Девенентомъ, и намрена гостить у Сесиліи нсколько дней до своего путешествія на твердую землю. На слдующій день мистриссъ и мистеръ Девенентъ пріхали и бывшая вдова, представляя Сесиліи своего мужа сказала:

— Вспомни, моя милая, не видала ли ты когда-ни будь прежде моего Девенента?

Двушка всматривалась съ большимъ вниманіемъ. Наконецъ она вскрикнула, и протянула ему руку:

— Это онъ!….. Какъ я счастлива, что мы встртили его опять!

Этотъ мистеръ Девенеитъ, какъ вы догадываетесь былъ нашъ старый знакомецъ, капитанъ Удачи, смогглеръ, Джекъ Пиккерсджилль.

‘Библіотека для Чтенія’, т. 26, 1838

ТРИ ЯХТЫ.

ПОВСТЪ КАПИТАНА МАРРІЕТА.

I.ПЕРВАЯ ЯХТА.

II.ВТОРАЯ ЯХТА.

III.ТРЕТЬЯ ЯХТА.

IV.ПОРТЛЕНДЪ-БИЛЛЬ.

V.ПЕРЕОДВАНІЕ.

VI.ВЫГРУЗКА КОНТРАБАНДЫ.

VII.ЗАКЛЮЧЕНІЕ.

Читайте также: