Салли Доуз, Брет-Гарт Фрэнсис, Год: 1892 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 80 минут(ы)

САЛЛИ ДОУЗЪ

Романъ Бретъ-Гарта, переводъ съ рукописи . Д.

ПРОЛОГЪ.
Послдній выстрлъ надъ Зминою ркой.

То что въ туманной прохлад этого лтняго утра было влажнымъ отъ росы проселкомъ, намченнымъ немногими колеями, никогда не забгавшими за его поросшіе травой края, и пересченнымъ чуть замтными слдами лисицъ и енотовъ, то теперь, передъ вечеромъ, оказалось до того измятымъ, избитымъ и потоптаннымъ, что потеряло всякіе признаки своего прежняго одиночества. Тяжелые, рзкіе толчки пушечныхъ лафетовъ и зарядныхъ ящиковъ глубоко прорзали средину проселка, копыта тснившихся рядовъ кавалеріи прибили и искрошили придорожные кустарники и лозы, и погребли ихъ подъ тучами поднятой пыли, а однообразный, ускоренный шагъ пхоты растопталъ слды этого ужаснаго разрушенія и обратилъ его въ пыльный, ровный хаосъ. По этому, грубо расширенному пути валялись безполезныя ружья, оборванная аммуниція, ранцы, шапки и принадлежности обмундировки, а мстами и боле замтные остатки разбитыхъ повозокъ, сброшенныхъ въ канаву, чтобъ очистить мсто для живаго потока. Впродолженіе двухъ часовъ большая часть армейскаго корпуса проходила по этой дорог и возвращалась назадъ тмъ же путемъ, но какъ при наступленіи, такъ и при отступленіи, вс взоры напряженно обращались въ сторону открытаго ската, параллельнаго дорог. Но тамъ ничего нельзя было разглядть Впродолженіе двухъ часовъ предъ глазами клубилось все то же синевато-срое облако, разрываемое и потрясаемое безпрерывными выстрлами, но тотчасъ же смыкавшееся и густвшее посл каждаго залпа. Все же въ этой зловщей мгл въ теченіе этого утра растаяли крпкія, движущіяся массы, срыя и синія, появляясь оттуда только въ вид разбросанныхъ остатковъ, которые прокрадывались, ползли, бжали по одиночк или группами, преслдуемые и перегоняемые клубившимся дымомъ.

За послдніе полчаса проселокъ былъ покинутъ и безлюденъ. Пока на скат за нимъ не прерывались взрывы, грохотъ, ревъ, онъ все еще молчалъ. Раза два надъ нимъ прошелестли несмлыя, поспшныя крылья, его перескли испуганные зврки, а потомъ появились отставшіе отъ главной колонны, смло выступая изъ-за плетней и кустовъ, за которыми они прокрадывались и прятались. Вдругъ ихъ снова заставили скрыться громкіе крики съ окутаннаго дымомъ ската — крики эти раздавались не вдалек отъ этого зловщаго мста. За кликами послдовалъ бшеный галопъ лошадей по полю, статный офицеръ въ красной шапк выхалъ съ ординарцемъ на проселокъ, повернулъ лошадь, перескочилъ черезъ плетень и остановился на скат. Еще мгновеніе — и вслдъ за нимъ прикатилось облако пыли. Изъ него выдлились крпкія плечи и натянутыя постромки шести бшеныхъ лошадей, влекущихъ покачивающееся орудіе, которое одно въ этомъ бурномъ движеніи казалось пассивнымъ и безпомощнымъ, но съ роковымъ предвидніемъ своей мощи. Когда, по знаку офицера, оно проломилось чрезъ плетень, внезапный толчокъ сбросилъ одного изъ артиллеристовъ подъ колесо. здовой, колеблясь, подтянулъ поводья. ‘Впередъ’, проревлъ упавшій, и колесо его перехало. Новыя и новыя орудія появлялись изъ облака пыли, и, наконецъ, на гребн ската развернулась цлая батарея. Прежде чмъ пыль успла улечься, тяжело дышавшія лошади, поворачивая назадъ со своими здоками, обнаружили на мгновеніе поставленное уже на позицію ближайшее орудіе и четыре вытянувшіяся около него человческія фигуры. Клики, которые, повидимому, вызвали это внезапное появленіе, прозвучали еще разъ и ближе, ослпительный огненный снопъ вырвался изъ орудія, которое тотчасъ же скрылось отъ взоровъ за сомкнувшеюся вокругъ него группой, и оглушительный грохотъ съ гулкимъ звономъ металла пронесся по проселку. Столбъ благо волнистаго дыма поднялся одновременно со второю вспышкой, блеснувшею рядомъ. Еще вспышки, еще клубы дыма, новые выстрлы изъ перваго орудія, и весь скатъ задрожалъ отъ гула и грохота. А дымъ не клубился уже блыми и волнистыми столбами, онъ все темнлъ и густлъ, смшался съ прежнею зловщею мглой и, окутавъ проселокъ, скрылъ скатъ совсмъ изъ виду.

Крики прекратились, но топотъ и бряцаніе оружія, прорывавшіеся сквозь грохотъ пальбы, казалось, все приближались, и вдругъ съ ближайшихъ къ земл втвей каштана, стоявшаго около проломаннаго плетня, посыпался градъ листьевъ и сучьевъ. Дымъ немного пордлъ, и изъ него на мгновеніе вынырнула подымавшаяся и опускавшаяся масса, гд смшались колеблющіяся шапки, закидывающіяся лошадиныя головы и блестящая сталь оружія, въ шумномъ безпорядк эта масса лзла вверхъ по скату. Но все тотчасъ же скрылось въ огн двухъ ближайшихъ орудій и растаяло среди дыма и грохота.

Выстрлы были такъ мтко направлены, и стороны столкнулись такъ близко, что между ними внезапно какъ бы очистилось свободное пространство, на которомъ ясно обрисовалось бгство разсянныхъ остатковъ атаковавшей кавалеріи и откуда стали доноситься отчетливые, раздльные крики и проклятія безвыходно перепутавшейся массы. Тогда канониръ ближайшаго орудія вдругъ отбросилъ банникъ и схватилъ ружье, такъ какъ изъ безпорядочнаго смятенія предъ ними отдлился всадникъ и во весь опоръ поскакалъ къ орудіямъ.

Молодой офицеръ въ красной шапк подъхалъ къ канониру и саблей выбилъ у него ружье, такъ какъ взглянувъ убдился, что поводья у всадника висли свободно на ше лошади, которая продолжала скакать въ порыв атаки, а юношеская фигура здока — съ нашивками поручика — хотя и держалась прямо въ сдл, но не управляла лошадью. Это былъ совсмъ юноша блокурый, съ глазами остановившимися, какъ будто стеклянными. Это была сама смерть атакующая орудіе.

Въ нсколькихъ футахъ отъ него лошадь бросилась въ сторону отъ взмаха шомпола, и ударившись о бокъ лафета, сбросила своего безжизненнаго здока, упавшаго поперекъ орудія. Съ запахомъ гари задымилась горячая кровь убитаго на раскаленной мди, и забрызгала канонира, который машинально продолжалъ чистить запалъ. Когда поднимали тло пришло приказаніе ‘прекратить огонь’. Крики внизу тоже прекратились и вмст съ дымомъ перешли дальше влво. Зловщее центральное облако ненадолго разсялось, изъ-за него неожиданно выглянуло солнце и залило своимъ блескомъ весь скатъ и протекавшую вблизи мирную рчку.

Статный артиллерійскій офицеръ сошелъ съ лошади и осторожно осмотрлъ убитаго. Грудь у него оказалась разбитою осколкомъ гранаты, онъ долженъ былъ умереть мгновенно. Тотъ же осколокъ оборвалъ цпочку отъ медальона, который выпалъ изъ разорваннаго мундира. Со страннымъ чувствомъ поднялъ его офицеръ, быть-можетъ, потому что онъ самъ носилъ подобный же медальонъ. Это могло дать ему указаніе для опредленія личности убитаго. Въ медальон нашлись только: портретъ хорошенькой двушки, локонъ и одно слово — ‘Салли’. Въ боковомъ карман оказалось запечатанное письмо съ надписью: ‘Передать миссъ Салли Доузъ, если я буду убитъ’. Легкая улыбка появилась на лиц офицера и онъ уже собирался передать найденные предметы сержанту, но передумалъ и положилъ ихъ въ карманъ.

Тмъ временемъ проселокъ, лса за нимъ и даже скатъ наполнились толпой резервовъ и ожидавшихъ войскъ. Батарея все еще стояла на позиціи, ожидая приказаній. На проселк замтно было легкое волненіе.

— Прекрасно, капитанъ. Смло заняли и ловко отбились, раздался голосъ генерала, прозжавшаго вмст со своею свитой.

Въ интонаціи слышалась нота пріятнаго успокоенія и на озабоченномъ лиц еще не стараго генерала сложилась отеческая улыбка. Молодой капитанъ покраснлъ отъ удовольствія.

— Кажется, у васъ доходило и до рукопашной, добавилъ генералъ, указывая на тло убитаго.

Молодой офицеръ наскоро объяснилъ въ чемъ дло. Генералъ кивнулъ, приложился къ козырьку и похалъ дальше, но юный и веселый адъютантъ отсталъ отъ свиты.

— Старику полегче теперь, Куртлэндъ, сказалъ онъ.— Мы разбили ихъ по всей линіи. Теперь все кончено. Я думаю, что изъ вашего орудія былъ сдланъ послдній выстрлъ въ настоящей братоубійственной стычк.

Послдній выстрлъ! Куртлэндъ промолчалъ, разсянно глядя внизъ на опустошеніе произведенное этимъ выстрломъ.

— И меня не удивитъ, если вы получите награду за сегодняшнее дло. Но кто такой этотъ вашъ крестникъ? Южанинъ? добавилъ онъ, слдя за направленіемъ взгляда своего товарища.

Куртлэндъ повторилъ свой разсказъ, нсколько сокративъ его, но не произвелъ впечатлнія на легкомысленнаго адъютанта.

— Итакъ, онъ ршилъ сдлаться перебжчикомъ, весело прервалъ онъ его.— Но, постойте,— онъ посмотрлъ на письмо и портретъ,— что же это такое? ‘Салли Доузъ’. Да вчера нашли другаго убитаго съ письмомъ къ той же двушк! Оно у До-Мрфи, точь-въ-точь! такой же портретъ. Что же это? Послушайте, Курти! Вы могли бы взять письмо у Мрфи и разыскать ее, когда окончится эта жестокая война. Вы скажете, что ‘исполняете священное порученіе!’ Не правда ли, хорошая мысль,— старина! Ха-ха!— И онъ скорою рысью похалъ догонять начальство.

Куртлэндъ остался съ письмомъ и портретомъ въ рукахъ, и задумчиво смотрлъ еще вслдъ! Дымъ отнесло въ сторону и часть ноля отъ него очистилась, но на юг онъ все еще тяжело клубился и преслдовалъ бжавшую съ поля кавалерію. Внизу музыкально прозвучалъ продолжительный призывъ рожка. Пробившееся солнце блеснуло на блыхъ флагахъ двухъ полевыхъ госпиталей въ лсу и спокойно глянуло на широкую, опоясанную кипарисами, лниво текущую, жестокую, но красивую южную рку.

I.

Двухчасовой курьерскій поздъ изъ Редлэндса въ Форествиль шелъ боле двухъ часовъ, слдуя съ лнивымъ спокойствіемъ полноводной рки, по берегамъ которой пролегалъ рельсовый путь. Но онъ, наоборотъ, часто останавливался, иногда на положенныхъ станціяхъ и въ селеніяхъ, иногда же при появленіи туземцевъ въ полотняныхъ платьяхъ и соломенныхъ шляпахъ, въ уединеньи сосновыхъ лсовъ, гд, посл нсколькихъ минутъ остановки для веселой бесды съ кондукторомъ или машинистомъ, незнакомцы садились въ вагоны или передавали посылки, карзины, письма, а подчасъ и словесныя порученія, возложенныя на нихъ. Значительная часть пути пролегала по пустыннымъ, болотистымъ лсамъ, которые никогда не очищались и не обрабатывались, другая часть перескала опустошенныя поселенія и разрушенныя деревни, остававшіяся въ томъ же положеніи со времени войны, послдній выстрлъ которой прогремлъ за три года предъ тмъ. Замчались слды тяжелой военной оккупаціи, мстами виднлись обгорлыя бревна желзнодорожныхъ мостовъ, еще не исправленныхъ, а по линіи памятнаго наступленія еще не убраны были обломки желзныхъ рельсовъ. Эти воспоминанія пораженія не возбуждали, казалось, ни мести, ни энергіи къ уничтоженію ихъ, унылая апатія, послдовавшая за днями страстнаго возбужденія и борьбы, все еще продолжалась, а медленное улучшеніе отмчено было томительною слабостью выздоравливающихъ. Всюду проглядывала безпомощность племени, зависившаго до тхъ поръ отъ варварскихъ условій или политическаго положенія и могущества, неизобртательнаго и внезапно поставленнаго лицомъ къ лицу съ необходимостью личнаго труда. Глаза, всего за три недолгіе года предъ тмъ съ ненавистью обращавшіеся на сверъ, теперь напряженно всматривались въ ту же сторону, ожидая помощи и указаній. Они съ любопытствомъ всматривались въ лица своихъ энергичныхъ и процвтающихъ сосдей — недавнихъ враговъ — на верандахъ южныхъ отелей и палубахъ южныхъ пароходовъ, даже теперь изъ группы наблюдателей въ лсу выглядывали въ окна остановившагося позда, гд появились головы и плечи двухъ человкъ совершенно разнородныхъ типовъ, но чуждыхъ стран по платью, чертамъ и говору.

Два негра медленно нагружали тендеръ дровами. Густой, коричневый дымъ смолистыхъ полньевъ наполнялъ поздъ рзкимъ ароматомъ. Старйшій изъ двухъ сверныхъ пассажировъ, съ угловатыми, восточными чертами лица, нетерпливо взглянулъ на часы.

— Это уже верхъ небрежности! Разв при послдней остановк мы не могли нагрузить достаточно дровъ, чтобы хватило еще на десять миль до мста назначенія? И почему, чортъ ихъ возьми со всею этою топкой! мы не можемъ идти быстре?

Младшій пассажиръ, чье спокойное, выхоленное лицо и фигура, казалось, указывали на боле сдержанный характеръ, спокойно улыбнулся.

— Если это васъ интересуетъ, я вамъ покажу почему. Идите за мной.

Онъ вышелъ изъ вагона на платформу и спрыгнулъ съ нея на путь. Потомъ онъ внушительно указалъ на рельсы. Его спутникъ вздрогнулъ. Металлъ разщепался на тонкія полосы, мстами его толщина доходила всего до четверти дюйма, а мстами выдающіеся края были сорваны или висли желзными лоскутьями, такъ что колеса въ сущности катились по узкой центральной полос. Казалось изумительнымъ какъ поздъ не слетлъ съ рельсовъ.

— Теперь вы знаете, спокойно промолвилъ младшій путешественникъ.— Почему мы не идемъ по пяти миль въ часъ и должны еще быть благодарными за это.

— Но это вдь безсовстно и преступно! возбужденно сказалъ другой.

— При такой скорости — нтъ, возразилъ младшій.— Преступленіемъ было бы ускорить ходъ. И теперь вы поймете почему и въ значительной части другихъ длъ въ здшнемъ штат прогрессъ идетъ тмъ же тихимъ ходомъ на разрушающихся и подгнившихъ основахъ. Здсь нельзя летть на всхъ парахъ, какъ на свер.

Другой пассажиръ пожалъ плечами, они влзли на платформу и поздъ двинулся. Уже не въ первый разъ расходились во мнніяхъ эти два спутника, хотя у нихъ было общее дло. Старшій лтами, мистеръ Цирусъ Дрммондъ, былъ товарищемъ предсдателя обширной сверной компаніи заводовъ и земельной эксплуатаціи, купившій въ Георгіи значительное количество земли, а младшій — полковникъ Куртлэндъ, былъ инспекторомъ-консультантомъ и инженеромъ той же компаніи. Мннія Дрммонда находились въ значительной зависимости отъ партійныхъ предразсудковъ и самодовольнаго, откровеннаго незнанія настоящаго состоянія и условій жизни тхъ людей, съ которыми ему теперь пришлось имть дло, тогда какъ младшій по лтамъ Куртлэндъ, съ отличіемъ служившій во время войны, соединялъ солдатское уваженіе и почтеніе къ своимъ бывшимъ противникамъ, съ сознательною и вдумчивою наблюдательностью ихъ характера. Хотя онъ и вышелъ въ отставку изъ военной службы, но то обстоятельство, что онъ еще раньше прекрасно окончилъ курсъ въ инженерномъ училищ, заставило обусловить его выборъ для занятія этой должности, требовавшей техническихъ знаній, а его знаніе страны и людей длало его цннымъ совтникомъ. Нельзя отрицать, что мстные обыватели предпочитали воина, съ которымъ они нкогда лично боролись, капиталисту, котораго и не видали во время борьбы.

Поздъ тихо катился среди лса, такъ тихо, что ароматный сосновый дымъ локомотива, не отставая, клубился у оконъ вагона. Постепенно проски становились боле широкими, мстами выглядывали отдаленныя блыя, деревянныя колонны какого-нибудь плантаторскаго дома, съ виду все такого же роскошнаго и претенціознаго, хотя въ усадебномъ забор виднлись дыры, а калитка болталась на одной петл.

Мистеръ Дрммондъ злостно посмивался надъ этимъ очевиднымъ доказательствомъ безпечности и небрежности.

— Если даже они и разорены, они все же въ состояніи истратить нсколько центовъ на гвозди и колья, чтобы держать свои дома въ приличномъ вид и не выставлять своей бдности на-показъ предъ сосдями, сказалъ онъ.

— Въ этомъ-то какъ разъ вы и не понимаете ихъ, Дрммондъ, замтилъ Куртлэндъ, улыбаясь.— Имъ нтъ никакой необходимости поддерживать свое положеніе передъ сосдями, которые все еще знаютъ ихъ, какъ ‘сквайра такого-то’, ‘полковника’ или ‘судью’ владльцевъ своихъ обширныхъ, хотя и обезображенныхъ помстій. Они не стыдятся своей бдности, которая просто случайность.

— Но стыдятся работы, и это по убжденію, прервалъ его Дрммондъ.— Имъ стыдно чинить свои заборы самимъ теперь, когда у нихъ нтъ уже рабовъ, чтобы длать это за нихъ.

— Что до этого, я сильно сомнваюсь, знаютъ ли иные изъ нихъ, какъ вбиваются гвозди, добродушно возразилъ Куртлэндъ, но это ужь вина системы, установившейся еще задолго до нихъ, системы, которую сохранили основатели республики. Нельзя требовать отъ нихъ, чтобъ они сразу нашлись въ своемъ новомъ положеніи, и, по правд, Дрммондъ, я думаю, что для нашей задачи и для ихъ блага — я въ этомъ убжденъ — мы въ настоящее время должны помочь имъ остаться такими, какъ есть.

— Можетъ-быть, насмшливо замтилъ Дрммондъ,— вы не прочь возстановить рабство?

— Нтъ. Но мн хотлось бы возстановить хозяина и не ради однихъ его интересовъ, но въ интересахъ свободы и насъ самихъ. Говоря по просту, съ тхъ поръ, какъ я занялся длами компаніи, я убдился изъ личныхъ наблюденій, что негру справиться съ новымъ положеніемъ трудне даже, чмъ ихъ господамъ. Онъ привыкъ къ своему прежнему традиціонному хозяину и сомнваюсь, станетъ ли онъ добросовстно работать на другаго, особенно на того, который его не понимаетъ. Не перетолкуйте моихъ словъ, я не предлагаю вернуться къ кнуту, этому зврскому орудію неотвтственнаго надсмотрщика, къ купл и продаж, къ раздленію семей или иной прежней неправд, но я предлагаю бывшаго хозяина сдлать у насъ надсмотрщикомъ, отвтственнымъ предъ нами. Онъ не глупъ и умлъ уже понять, что ему выгодне платить жалованье своимъ прежнимъ рабамъ и пользоваться правомъ увольненія, наравн съ другими нанимателями, чмъ нести издержки на содержаніе неспособныхъ и лнтяевъ, какъ это было при старой систем обязательнаго труда и пожизненнаго рабства. Прежнее рабовладыческое чувство исчезло предъ врожденнымъ здравымъ смысломъ и сознаніемъ своихъ интересовъ. Я убжденъ, что какимъ-нибудь подобнымъ способомъ, врод пользованія прежними хозяевами и новою свободой, намъ удобне будетъ вести дла компаніи, устраивать свои заводы, строить желзныя дороги и обрабатывать земли, чмъ если мы скупимъ ихъ помстья и съ небольшими деньгами въ карманахъ пустимъ ихъ на волю въ вид класса недовольныхъ лнтяевъ для оживленія старыхъ политическихъ догматовъ, обдумыванія новыхъ исходовъ, а пожалуй и для созданія опасной для насъ оппозиціи.

— Не хотите же вы сказать, что эти проклятые негры дадутъ предпочтеніе своимъ прежнимъ угнетателямъ?

— При одинаковомъ жалованьи, долларъ за долларъ — да! А почему имъ этого и не сдлать? Прежніе хозяева лучше понимаютъ ихъ и, вообще, лучше съ ними обращаются. Они знаютъ, что мы интересуемся ими въ силу отвлеченнаго чувства, а не по истинной любви. Мы это постоянно выказываемъ… Однако, мы подходимъ къ Рэдлендсу и майоръ Р. несомннно подтвердитъ мои впечатлнія. Онъ настаиваетъ, чтобы мы остановились у него, хотя, я полагаю, бдному малому трудно устраивать пріемы. Но онъ будетъ обиженъ, если мы откажемся.

— Разв онъ вамъ пріятель? спросилъ Дрммондъ.

— Я дрался съ его дивизіей при Каменной Бухт, угрюмо отвтилъ Куртлэндъ.— Онъ безпрестанно толкуетъ объ этомъ со мной, такъ что, должно-быть, мы съ нимъ пріятели.

Чрезъ нсколько минутъ поздъ подошелъ къ рэдленской платформ. Когда оба путешественника вышли, Куртлэнду на плечо легла чья-то рука и его привтствовала дюжая фигура въ самомъ черномъ и самомъ блестящемъ изъ шелковыхъ пиджаковъ и въ самой блой и широчайшей изъ панамскихъ шляпъ на голов.

— Радъ видть васъ, полковникъ. Ршилъ прогуляться сюда и привести этого молодца,— онъ указалъ на кланявшагося имъ сдовласаго негра лтъ шестидесяти,— онъ перетащитъ ваши вещи лучше, чмъ брать извощика. Нельзя сказать, чтобы посл войны я много здилъ на лошадяхъ. Что не пошло въ ремонтъ, то поглотилъ вашъ коммиссаріатъ вмст съ остальнымъ живымъ инвентаремъ, ха-ха!— Онъ отъ души разсмялся, словно это воспоминаніе было только забавнымъ, и снова потрепалъ Куртлэнда по спин.

— Позвольте васъ познакомить съ моимъ другомъ, мистеръ Дрммондъ, майоръ Ридъ, сказалъ Куртлэнъ улыбаясь.

— И вы участвовали въ войн, сэръ?

— Нтъ… Я… отвтилъ Дрммондъ, неизвстно почему затрудняясь и досадуя на себя за это.

— Мистеръ Дрммондъ товарищъ предсдателя нашей компаніи, веселымъ тономъ вмшался Куртлэндъ,— онъ поставлялъ намъ нервъ войны.

Майоръ Ридъ поклонился нсколько сдержанне.

— Большинство изъ насъ здсь, сэръ, побывало на войн въ то или другое время, и если вы, господа, сдлаете мн честь распить со мной стаканъ вина въ гостиниц, я познакомлю васъ съ капитаномъ Прендергастомъ, который потерялъ ногу у ‘Красивыхъ Дубовъ’.

Дрммондъ готовъ былъ отказаться, но Куртлэндъ многозначительно пожалъ ему руку и это измнило его намреніе. Онъ послдовалъ за ними въ гостиницу, гд былъ одноногій воинъ, оказавшійся хозяиномъ и буфетчикомъ, которому Куртлэндъ былъ представленъ майоромъ Ридомъ, какъ ‘тотъ человкъ, который у ‘Каменной Бухты’ три часа каталъ по нашей дивизіи картечью!’

Домъ майора Рида находился всего въ нсколькихъ минутахъ ходьбы по пыльной дорог и вскор приближеніе къ нему было привтствовано лаемъ трехъ или четырехъ борзыхъ, а представленіе о немъ далъ разрушенный заборъ изъ кольевъ и оштукатуренные фасады съ воротами. За нимъ возвышались деревянныя дорическія колонны обычныхъ южныхъ домовъ, неясно виднвшіяся сквозь широкіе листья каштановъ, которые отняли ихъ. На веранд и у надворныхъ построекъ появились обычныя черныя тни — прежніе рабы составлявшіе и до сихъ поръ штатъ прислуги, какъ ящерицы, не дыша окаменвшіе въ своихъ позахъ при приближеніи незнакомыхъ шаговъ и державшіе въ неподвижныхъ рукахъ, кто щетку, кто метлу, кто пыльную тряпку или иное орудіе домашняго хозяйства, которыми они еле двигали. Изъ двери кухни, соединенной галлереей съ домомъ, выглядывала кухарка, тетка Марта, съ прижатымъ къ груди соусникомъ и приподнявъ другую руку съ полотенцемъ, остановившуюся очевидно на ‘мертвой точк’.

Дрммондъ, у котораго подступила желчь при вид этихъ доказательствъ безпомощной неспособности и полнйшей непредусмотрительности, ничуть не успокоился при появленіи мистриссъ Ридъ, раскисшей, недовольной женщины лтъ сорока, у которой все еще въ небольшихъ темныхъ глазахъ и тонкихъ красивыхъ губахъ проглядывала доля горечи и враждебности типичной южанки, не утшилъ его и выходъ ея двухъ дочерей, Октавіи и Августы, чья томная раздражительность казалась частью все еще носимаго ими траура. Оптимистическая любезность и товарищеское добродушіе майора становились еще замтне по контрасту съ похоронными фигурами его семейныхъ и ихъ ядовитыми намеками. Пожалуй подъ его добродушіемъ скрывался легкій оттнокъ неискренности южанина.

— Изо всей семьи, сказала Куртлэнду миссъ Октавія съ угрюмою доврчивостью, но также и съ красивою улыбкой,— папа, пожалуй, единственный ‘перестроившійся’ по новому. Такихъ здсь не много. Но если вашъ другъ, мистеръ Дрммондъ, пріхалъ сюда ‘голоса собирать’, то я бы посовтовала ему не слишкомъ доврять этой папиной ‘передлк’. Она не надежна.

Когда же Куртлэндъ поспшилъ уврить ее, что Дрммондъ не ‘собиратель голосовъ’ и не участвуетъ ни въ какихъ политическихъ интригахъ, подразумеваемыхъ подъ этимъ названіемъ, а просто капиталистъ-сверянинъ, ищущій помщенія своимъ деньгамъ, молодая двица казалась не боле привтливою.

— Вроятно онъ разсчитываетъ заплатить пап за негровъ, которыхъ вы у него украли? спросила она съ угрюмою насмшкой.

— Нтъ, отвтилъ Куртлэндъ улыбаясь,— но что еслибъ онъ разсчитывалъ платить этимъ неграмъ за работу на вашего отца и на себя.

— Если папа собирался войти съ нимъ въ дла, если майоръ Ридъ — если джентльменъ-южанинъ собирается открыть лавку, онъ не такъ глупъ, чтобы поврить, что негры будутъ работать, когда ихъ къ этому не принуждаютъ. Это пробуютъ у Миранды Доузъ — меньше пяти миль отсюда — и негры половину времени проводятъ здсь ничего не длая. Она построила имъ новыя помщенія и старалась заставить ихъ сть всхъ вмст за длиннымъ столомъ, какъ рабочіе на свер, уничтожила ихъ хижины и огороды съ дынями и сладкимъ картофелемъ, разсчитывая, что это удержитъ ихъ отъ лни и заставитъ больше работать и получать большую плату. Въ результат всю работу исполняетъ она сама съ племянницей и партіей блыхъ бдняковъ-Ирландцевъ и Шотландцевъ, которыхъ пришлось навербовать на рк. А ея племянница Салли во время войны была на половину сторонницей союза, сочувствовала всмъ этимъ свернымъ розказнямъ и глупостямъ, бредила ими и все-таки, несмотря на это, дло у нихъ не идетъ.

— Но не въ этомъ ли отчасти и причина? Не вызвана ли ея неудача въ значительной степени недостаткомъ симпатіи со стороны сосдей? Недовольство посять очень легко, а негры до сихъ поръ еще находятся подъ гнетомъ предразсудковъ.

— Да, но это ей ни-почемъ. Если есть на свт женщина увренная, что она рождена управлять всмъ и всми, такъ это Салли Доузъ!

— Салли Доузъ! повторилъ Куртлэндъ съ легкимъ удивленіемъ.

— Да, Салли Доузъ, изъ Пинвиля!

— Вы сказали, что она на половину была сторонницей союза, но не было ли у ней родныхъ… или… или… друзей на войн въ вашихъ рядахъ? И… и… не убитъ ли кто-нибудь изъ нихъ?

— Вс убиты, насколько я помню, мрачно отвтила миссъ Ридъ,— начиная съ ея двоюроднаго брата Джефкарта, котораго застрлили на кладбищ, потомъ Четъ Бруксъ и Джойсъ Мстертонъ, которые оба за ней ухаживали и оба убиты, а самъ старикъ, капитанъ Доузъ — онъ такъ и не подымалъ головы посл Ричмонда, и допился до смерти. Въ т времена нездорово было приходиться съ родни миссъ Салли, или даже стремиться къ этому.

Полковникъ Куртлэндъ не отвчалъ. Лицо юнаго офицера, направлявшагося къ нему изъ синяго дыма, появилось предъ нимъ такъ же ясно, какъ въ тотъ памятный день. Портретъ и письмо, находившіеся на груди у убитаго, которые онъ взялъ и продолжалъ хранить, романтическіе и безплодные розыски красавицы, предпринятые имъ впослдствіи, и необъяснимое влеченіе къ ней, все возраставшее у него въ сердц съ тхъ поръ,— все это было только погружено въ сонъ усиленными занятіями послднихъ шести мсяцевъ и теперь вернулось къ нему съ удвоенною силой. Его настоящая миссія и ея практическая задача, добросовстное рвеніе, съ которымъ онъ преслдовалъ эту задачу, осмотрительность, искусство и опытность приложенныя имъ къ длу,— все уступило мсто этой романтической не реальной фантазіи. И странно, она-то и представлялась ему теперь единственнымъ реальнымъ въ его жизни — все остальное было безсвязнымъ, безцльнымъ сномъ.

— Что миссъ Салли замужемъ? съ усиліемъ спросилъ онъ.

— Замужемъ? Да, за теткиною фермой! Думаю, что это единственная вещь, которою она дорожитъ.

Куртлэндъ посмотрлъ на нее, къ нему возвратилось его обычное веселое спокойствіе, и онъ промолвилъ:

— Прекрасно: думаю, что посл завтрака я отправлюсь представиться ея супругу? Изъ вашихъ словъ видно, что эта ферма такой экспериментъ, который конечно стоитъ посмотрть. Полагаю, что вашъ отецъ не откажется дать мн письмо къ миссъ Доузъ.

II.

Однако, пока полковникъ Куртлэндъ, не спша, халъ въ Доузовское Безуміе — мстное прозваніе новаго эксперимента, онъ не сожаллъ, что ему представилась возможность постить ферму подъ практическимъ предлогомъ, хотя романтическая восторженность у него ни мало не уменьшилась. Теперь пожалуй было уже нсколько поздно разыскивать миссъ Салли Доузъ подъ предлогомъ отдать ей письмо отъ обожателя, умершаго три года тому назадъ, о которомъ и воспоминаніе она вроятно похоронила. Безтактнымъ было бы тоже вызывать вновь чувство, бывшее можетъ-быть слабостью, которой она стыдилась. Будучи въ своихъ обычныхъ длахъ логичнымъ и здравомыслящимъ, Куртлэндъ все же не былъ совершенно свободенъ отъ тхъ особенныхъ предразсудковъ, которыми сопровождаются романы всхъ людей. Онъ врилъ, что было нчто большее, чмъ простая случайность въ такъ неожиданно благопріятно сложившихся условіяхъ, при которыхъ онъ съ нею знакомится. Что до остальнаго — если было что-либо остальное — онъ просто доврится судьб. Итакъ, воображая себя хладнокровнымъ и разсудительнымъ, а будучи въ дйствительности — поскольку это касалось миссъ Доузъ — такимъ же слпымъ, самонадяннымъ и неразсудительнымъ, какъ любой изъ ея предшествовавшихъ обожателей, онъ съ радостью халъ впередъ, пока не достигъ дороги, ведущей къ Доузовской плантаціи.

Здсь лучше содержимая въздная дорога и заборъ, заботливо поправляемый, привели бы въ восторгъ мистера Дрммонда и подкупали въ пользу новаго предпріятія. Даже старомодная, мстная форма заборовъ, змившихся зигзагами, уступала свое мсто боле прямой линіи изъ столбовъ съ перекладинами изъ рельсовъ по сверному образцу. За нею вскор появились длинные, низкіе фасады новйшихъ построекъ, которыя, къ удивленію Куртлэнда, были совершенно оригинальны и по архитектур, и по назначенію. Не было никакого намека на обычные южные портики и веранды съ колоннами, но это были и не сверныя строенія, фестонообразные фасады частью скрывались подъ розами и жасминомъ. Длинная крытая галлерея соединяла постройки другъ съ другомъ и одной изъ нихъ служила верандой. Широкій, хорошо укатанный въздъ отъ открытыхъ воротъ велъ къ строенію недавно возведенному и служившему, повидимому, конторой: боле узкая дорога отдлялась отъ възда и вела къ угловому дому, который, несмотря на свою строгую простоту, имлъ боле жилой видъ. Тутъ не было видно праздной прислуги и рабочихъ, какъ въ усадьб у Рида, очевидно они были заняты своимъ дломъ. Сойдя съ лошади, Куртлэндъ привязалъ ее къ столбу у конторской двери и пошелъ по узкой дорог къ угловому дому.

Дверь была открыта и въ нее свободно врывался сквозь розы и жасмины вечерній, душистый втерокъ. Открыта была и боковая дверь въ длинную пріемную, или гостиную, устроенную во всю ширину дома. Куртлэндъ вошелъ въ нее. Она была красиво обставлена, но все въ ней носило отпечатокъ свжести и какой-то особенной новизны. Она была пуста, но изъ двухъ открытыхъ оконъ-дверей, въ задней стн оттненныхъ трельяжемъ изъ виноградныхъ лозъ и выходившихъ на залитый солнцемъ дворъ, доносились звуки легкихъ ударовъ молотка. Куртлэндъ подошелъ къ одному изъ оконъ. Какъ разъ предъ нимъ на земл стояла небольшая переносная лстница, которую онъ слегка отодвинулъ, чтобъ открыть себ лучшій видъ изъ окна во дворъ.

Въ этомъ положеніи онъ вдругъ почувствовалъ легкій толчокъ по шляп, отъ чего она свалилась у него съ головы, за ней почти тотчасъ же послдовали падающая туфля и ясное прикосновеніе очень маленькой ноги, наступившей ему на темя. У него мелькнуло какое-то неописуемое ощущеніе и онъ спшно отступилъ назадъ отъ окна, въ ту минуту, когда обутая въ полосатый чулокъ нога также спшно отдернута была кверху, и раздался женскій голосъ: ‘Боже мой!’

Подождавъ одно мгновеніе, чтобъ убдиться, что говорившая нашла опору и не рискуетъ упасть, Куртлэндъ схватилъ шляпу, свалившуюся къ счастью въ комнату, и безмолвно отступилъ на другой конецъ гостиной. Изъ-за окна опять послышался тотъ же голосъ, онъ поразилъ его чистотой и мягкостью.

— Софи, это вы?

Куртлэндъ скромно удалился въ залу. Къ большому его облегченію, другой голосъ снаружи отвтилъ:

— Гд, миссъ Салли?

— Зачмъ вы отодвинули лстницу? Вы могли убить меня!

— Что вы, миссъ Салли! Я никакой лстницы не трогала.

— Не разговаривайте, а сойдите и подайте мн туфлю. И принесите еще гвоздей.

Куртлэндъ молча ожидалъ въ зал. Вскор онъ услышалъ тяжелые шаги у задняго окна. Онъ воспользовался случаемъ. Входя опять въ гостиную нсколько демонстративно, онъ встртился съ высокою двушкой, негритянкой, проходившею по комнат съ маленькою туфлей въ рук.

— Виноватъ, вжливо сказалъ онъ,— но я не нашелъ никого доложить обо мн. Что миссъ Доузъ дома?

Двушка тотчасъ же спрятала туфлю за спиной.

— Вамъ кого угодно? спросила она съ большимъ достоинствомъ,— миссъ Миранду Доузъ, или миссъ Салли Доузъ, ея племянницу? Миссъ Миранда ухала въ Аталанту на недлю.

— У меня письмо къ миссъ Миранд, но я буду очень радъ, если миссъ Салли Доузъ меня приметъ, отвтилъ Куртлэндъ, передавая двушк письмо и свою карточку.

Она взяла ихъ съ еще большимъ достоинствомъ и замтною нершительностью.

— У меня совсмъ изъ головы вонъ, сэръ, принимаетъ ли миссъ Салли въ эти часы. По правд говоря, продолжала она съ усиленною важностью и какъ будто соображая что-то въ то время, какъ удары молотка миссъ Салли беззастнчиво раздавались изъ-за стны,— я не знаю наврное — занята ли она игрой на арф, практикой языковъ, или живописью, или принимаетъ служащихъ по дламъ. Этотъ часъ можетъ служить и для того, и для другаго. Но я пойду въ будуаръ, на верхъ и доложу ей. Она ловко отступала, не оборачиваясь къ нему спиной, за которою скрывалась туфля, и съ тмъ же достоинствомъ вышла въ боковую дверь. Въ слдующую минуту удары молотка прекратились, снаружи донесся шепотъ, на землю посыпались мелкіе сучки и листья, и затмъ наступила полная тишина. Онъ опять ршился подойти къ окну.

Вскор онъ услышалъ легкое шуршанье въ другомъ конц комнаты и обернулся. Онъ почувствовалъ внезапный трепетъ, затмъ ему показалось, что сердце его перестало биться, онъ тяжело перевелъ дыханіе, что почти равнялось вздоху, и замеръ безъ движенія.

Ему и въ голову не приходило влюбиться въ миссъ Салли съ перваго взгляда, ему и во сн не снилось, что это могло случиться. Даже двичье лицо, которое онъ увидлъ въ медальон, хотя и вызвало въ немъ странное волненіе, но не внушало этой мысли. А идеалъ, сложившійся по этому портрету, никогда въ дйствительности не представлялся ему. Но изящно красивое лицо и фигура, появившіяся предъ нимъ, хотя и могли бы быть нарисованы его воображеніемъ, однако были чмъ-то еще большимъ и неожиданнымъ. Изо всего случившагося раньше ничто не могло подготовить его ко встрч съ восхитительною двушкой, которая стояла предъ нимъ. Мало было бы сказать, что миссъ Салли была года на четыре или лтъ на пять старше своего портрета, и что позднйшій опытъ, развившіяся способности, другая жизнь и новыя стремленія придали ея юному лицу отпечатокъ утонченнаго благородства, слишкомъ фантастично предположить, что кровь убитыхъ изъ-за нея какимъ-то неопредленно таинственнымъ путемъ придала ей настоящую обворожительность, но врно, что даже такая привычная свидтельница, какъ Софи, находила свою молодую хозяйку очень хорошенькою барышней съ самымъ нжно розовымъ цвтомъ лица, самыми шелковистыми вьющимися волосами, съ блестящими срыми глазами, вполн гармонировавшими съ тмъ и. другимъ, что платье изъ индійской кисеи, хотя и дома сшитое, прекрасно сидло на фигур миссъ Салли, отъ голубыхъ бантиковъ на плечахъ до ленты вокругъ пояса и что изъ-подъ края волнистой оборки выглядывала ножка, которая — вс это знали — была самою маленькою къ югу отъ Мезана и вплоть до Диксенсъ-Лайнъ. Но нчто, мене осязательное, лишало Куртлэнда дыханія и рчи.

— Я не миссъ Миранда Доузъ, сказало видніе съ откровенностью полуребяческою и полудловою, и протянуло маленькую руку,— но я могу съ вами говорить о хозяйств почти такъ, же хорошо, какъ ття, и я вижу, майоръ Ридъ говоритъ здсь,— она показала письмо,— что лишь бы добраться до плодовъ, а вамъ все равно какою палкой ихъ сбивать.

Голосъ, которымъ была сказана эта рчь, былъ такой чистый и пріятный, что Куртлэндъ едва ли задумался надъ ея странностью и діалектическими погршностями, но она вернула ему даръ слова и онъ спокойно промолвилъ:

— Не знаю, что написано въ этомъ письм, миссъ Доузъ, но едва ли майоръ Ридъ такимъ образомъ объясняетъ сегодняшнюю удачу выпавшую на мою долю.

Миссъ Салли засмялась. Затмъ съ очаровательною любезностью она указала рукой на диванъ.

— Вотъ! Вамъ конечно нужно было мсто, чтобы все это выразить, полковникъ, но теперь, когда вы это сдлали — и вышло очень мило, теперь вы можете ссть.— Съ этими словами она опустилась на диванъ, красиво отбросила блую волну оборокъ, чтобъ оставить достаточно мста для Куртлэнда и сложивъ руки на колняхъ, приняла спокойно выжидательный видъ.

— Позвольте мн надяться, что я не безпокою васъ, сказалъ Куртлэндъ, замтивъ знакомую маленькую туфлю подъ оборкой и вспомнивъ окно.— Я увлекся думая о вашей тетушк, какъ о хозяйк этихъ помстій и совсмъ забылъ, что у ней, какъ у дамы, могутъ быть назначены свои часы для пріемовъ.

— Пріемныхъ часовъ у насъ нтъ, сказала миссъ Салли,— и у насъ теперь слишкомъ мало прислуги для свтскихъ пріемовъ, въ пол и на гумн рукъ не хватаетъ. Когда вы пріхали, я приколачивала трельяжъ для лозъ, потому что вс плотники заняты. Но вы вдь пріхали говорить о хозяйств, добавила она съ легкою насмшкой въ тон.

— Да, отвтилъ Куртлэндъ, вставая, но не для того, чтобы прерывать хозяйственныя работы. Не позволите ли вы мн помочь вамъ приколачивать трельяжъ къ стн. У меня есть кое-какая опытность по этой части и работая мы можемъ разговаривать. Доставьте мн это удовольствіе!

Двушка взглянула на него.

— Вотъ это попросту! И вы это серьезно?

— Совершенно. Мн не будетъ тогда казаться, что я наслаждаюсь вашимъ обществомъ подъ выдуманнымъ предлогомъ.

— Такъ подождите меня здсь.

Она вскочила съ дивана, выбжала изъ комнаты и вскор вернулась завязывая за спиной шнурки длинной полосатой блузы — очевидно изъ гардероба Софи. Блуза была собрана тесемкой тоже завязанною сзади, а красивые волосы спрятаны были подъ простой красный платокъ горничной-негритянки. Едва ли нужно прибавлять, что впечатлніе получалось обворожительное.— Но вы наврно испортите свое красивое платье, сказала миссъ Салли, оглядывая фракъ ловко облегавшій фигуру ея гостя.— Снимите фракъ, не обращайте на меня вниманія, и работайте безъ него.

Куртлэндъ послушно сбросилъ съ себя фракъ и вслдъ за дятельною хозяйкой вышелъ на балконъ чрезъ стеклянную дверь. Надъ ними, выдаваясь на нсколько дюймовъ кругомъ всего дома, шелъ деревянный карнизъ. На немъ очевидно миссъ Салли нашла себ точку опоры, когда приколачивала трельяжъ изъ планокъ между нимъ и окнами втораго этажа. Куртлэндъ отыскалъ лстницу и влзъ на карнизъ, за нимъ слдомъ взобралась туда же и молодая двушка, съ улыбкой отклонивъ протянутую, чтобы помочь ей, руку, и оба серьезно принялись за работу. Но въ промежуткахъ между ударами молотка и подвязываніемъ лозъ языкъ у миссъ Салли не оставался безъ дла. Ея бесда была такъ же странна и такъ же оригинальна, какъ она сама, и вмст съ тмъ такъ практична и подходяща къ цлямъ визита Куртлэнда, что служила извиненіемъ его восхищенью чарующею близостью миссъ Салли. Когда останавливалась она, чтобы вынуть гвозди, которые держала своими хорошенькими зубками, или говорила съ нимъ, или, еле держась одною рукой за трельяжъ, жестикулировала молоткомъ, указывая на отдльныя части плантаціи, ея слова были настолько же ясны и дйствовали настолько же убдительно на его разумъ, насколько сама она смущала его чувства.

Она разсказала ему, какъ война разстроила ихъ прежнюю семейную жизнь въ Бинвил: отецъ похалъ на службу въ союзный совтъ, въ Ричмонд, а она съ теткой осталась одна управлять имніемъ, какъ усадьба ихъ была разграблена и домъ уничтоженъ, а у нихъ едва достало времени спасти часть цнностей, какъ она не похала на сверъ, хотя всегда стояла противъ раздла и войны, а предпочла остаться со своими земляками и вынести вмст съ ними предвиднную ею кару за безуміе. Какъ посл войны и смерти ея отца, они съ теткой ршили ‘передлать себя’ по своему, на этомъ клочк земли, который пережилъ ихъ несчастіе, потому что его всегда считали не имющимъ цны и невыгоднымъ для эксплуатаціи трудомъ негровъ, какъ сначала они переносили серьезныя затрудненія вслдствіе неспособности и невжества освобожденныхъ земледльцевъ и апатіи и предубжденія сосдей, какъ постепенно они начали успвать благодаря примненію новыхъ методовъ и идей задуманныхъ ею и которые она ему ясно и кратко изложила.

Куртлэндъ слушалъ, затаивъ дыханіе, съ новымъ почти суеврнымъ интересомъ, это были его собственныя теоріи — усовершенствованныя и доказанныя.

— Но для этого у васъ долженъ быть капиталъ.

‘Ахъ, да! въ этомъ, какъ разъ, он были счастливы. У нихъ были родственники Французы, у которыхъ она когда-то жила въ Париж, они доставили средство пустить дло въ ходъ. У ея отца были друзья Англичане, которые вошли въ долю, доставили имъ капиталъ, опытныхъ рабочихъ и въ род управляющаго или агента — представителя ихъ. Теперь дло у нихъ идетъ и пожалуй лучше для ихъ репутаціи въ глазахъ сосдей, что он не обязывались ‘сверянамъ’. Видя, что лицо у Куртлэнда затуманилось, молодая барышня добавила съ притворнымъ вздохомъ и первымъ намекомъ на женское кокетство, которое вмшалось въ ихъ товарищескія отношенія,

— Вамъ слдовало бы раньше отыскать насъ, полковникъ!

На одно мгновеніе Куртлэндъ почувствовалъ неодолимое желаніе разсказать сейчасъ же и здсь исторіи своихъ романтическихъ поисковъ, но его остановило соображеніе, что они стоятъ на узкой доск, гд нтъ мста для волненія и что миссъ Салли только-что взяла гвоздь въ ротъ и удивленіе могло быть опаснымъ. Къ этому можно бы прибавить новую ревность къ ея прежнимъ опытамъ, которой онъ раньше не чувствовалъ. Однако ему удалось высказать даже съ горячностью.

— Но я надюсь, что и теперь еще не поздно. Думаю, что мои доврители готовы и имютъ средства купить любаго изобртателя, и Англичанина, и Француза, и теперь, и въ будущемъ.

— Вы могли бы попробовать вонъ съ этимъ, сказала миссъ Салли, указывая на молодаго человка, который только-что вышелъ изъ конторы и переходилъ дворъ.— Это англійскій агентъ.

Онъ былъ приземистъ, широкоплечъ и круглолицъ, казался свжимъ и чистымъ въ своей блой фланели, но имлъ видъ существа, совершенно отличающагося это всего окружающаго его, посторонняго всему этому и непримиримаго, какъ по убжденію, такъ и по чувству. Проходя мимо дома, онъ застнчиво взглянулъ въ его сторону, при вид молодой двушки, его глаза блеснули и манеры стали самонадянными, но все измнилось, когда онъ замтилъ ея собесдника. Куртлэндъ тоже почувствовалъ нкоторую неловкость, одно дло — помогать миссъ Салли наедин, но, конечно, другое — длать это на глазахъ у посторонняго, и невозмутимый взглядъ Англичанина онъ встртилъ одинаково холоднымъ взглядомъ. Одна миссъ Салли сохранила свое спокойствіе и самообладаніе. Она крикнула ему:

— Обождите минуту, мистеръ Чампней, легко соскользнула по лстниц и прислонившись къ ней спиной, съ одною ногой на нижней ступени, она ждала его приближенія.

— Я думала, что вы пройдете мимо, сказала она, когда онъ подошелъ,— полковникъ Куртлэндъ,— добавила она, съ пояснительнымъ взмахомъ молотка по направленію своего собесдника, выпрямившагося и какъ бы застывшаго на карниз,— онъ не родственникъ тмъ фигурамъ на фриз палаты въ Редлендс, но офицеръ-сверянинъ, другъ майора Рида и пріхалъ сюда скупать земли южанъ для сверныхъ капиталистовъ. Мистеръ Чампней, продолжала она, оборачиваясь къ Куртлэнду, возвысивъ голосъ и указывая на Чампнея молоткомъ,— когда онъ не говоритъ по-англійски, не глядитъ по-англійски, не думаетъ по-англійски, не одвается по-англійски и не удивляется, почему Господь не сдлалъ всего міра — англійскимъ, онъ старается самъ это сдлать для своихъ земляковъ. Мистеръ Чампней, полковникъ Куртлэндъ. Полковникъ Куртлэндъ, мистеръ Чампней!— Они обмнялись формальными поклонами.— А теперь, полковникъ, если вы сойдете, мистеръ Чампней покажетъ вамъ хозяйство! Когда вы кончите, найдете меня здсь за работой.

Куртлэндъ предпочелъ бы ея общество и разъясненія при этомъ инспекторскомъ осмотр, а отчасти и ожидалъ этого, но скрылъ свое разочарованіе и спустился съ карниза. Ему не совсмъ нравилось, что Чампней, повидимому, успокоился и смотрлъ на него, какъ на посторонняго, не имвшаго заднихъ мыслей и не способнаго помшать конфиденціальнымъ отношеніямъ, которыя быть-можетъ установились между нимъ и миссъ Салли. Онъ, однако, съ вжливою благодарностью принялъ приглашеніе Англичанина сопровождать его, и они вмст вышли изъ дому.

Мене чмъ черезъ часъ они вернулись. Еще меньше времени потребовалось Куртлэнду для открытія, что авторомъ дйствительныхъ улучшеній и новыхъ методовъ была миссъ Салли, что въ сущности ея вліяніе чувствовалось во всемъ и что вроятно ей было больше хлопотъ чмъ помощи отъ старомоднаго, традиціоннаго консерватизма компаніи, представителемъ которой былъ Чампней. Однако выяснилось тоже, что это сознавалъ и молодой человкъ, откровенно объ этомъ бесдовавшій.

— Видите ли, тамъ у себя они ведутъ дло по иному и не могутъ понять, знаете, что есть другой способъ. Они все пристаютъ ко мн, какъ будто я этому могу помочь, хоть я и старался объяснить имъ, какъ ведется дло съ неграми, знаете, и все такое. Они хотятъ, чтобы миссъ Доузъ сообщала свои планы мн, и ждутъ, что я буду доносить о нихъ, а они предложутъ ихъ на обсужденіе правленія и будутъ ожидать его ршенія. И подумать, чтобы миссъ Доузъ стала это длать! Но, по совсти, они тамъ совсмъ, знаете, не понимаютъ ея.

— Которую миссъ Доузъ подразумваете вы, спросилъ Куртлэндъ сухо.

— Миссъ Салли, конечно, быстро отвтилъ молодой человкъ.— Она управляетъ всмъ съ теткой включительно. Она можетъ заставить этихъ негровъ работать, когда никто этого не сдлаетъ, слова или улыбки ея достаточно. Она можетъ заключать договоры съ торговцами и контрагентами и притомъ на предложенныхъ ею условіяхъ, когда они и не хотятъ смотрть на мои цифры. По совсти, она обходитъ этихъ путешествующихъ агентовъ и изобртателей, знаете, которые рыскаютъ по дорогамъ съ образцами и патентами, а одного изъ тхъ, что ставятъ шпицы отъ грома и проволочные заборы, она заставила показать себ, какъ устроить бесдку изъ вьющихся розъ. Когда я васъ увидалъ на карниз, я подумалъ, что вы тоже въ другомъ род, знаете,— что она попросила, то-есть, при первомъ взгляд, конечно, вы понимаете, что я хочу сказать — хе! по совсти! прежде, знаете, чмъ насъ познакомили…

— Я самъ предложилъ помочь миссъ Салли, возразилъ Куртлэндъ такъ быстро, что тотчасъ же пожаллъ объ этомъ.

— Такъ и съ тмъ было, знаете! Миссъ Салли никого не проситъ. Видите ли, никто не согласится стоять и смотрть, когда молодая барышня, такая какъ она и длаетъ такое дло! Смутно сознавая, что онъ говоритъ то, что не слдуетъ, онъ невольно перемнилъ тему разговора.

— Не думаю, чтобъ я остался здсь надолго.

— Вы собираетесь вернуться въ Англію? спросилъ Куртлэндъ.

— О, нтъ! Но я оставлю службу въ компаніи и попробую самъ устроиться. Миляхъ въ трехъ отсюда продается добрый кусокъ земли и я думаю, что мн удастся что-нибудь изъ него сдлать. Человку слдуетъ основаться и быть самому себ хозяиномъ, добавилъ онъ вопросительно,— не такъ ли?

— Но какъ же миссъ Доузъ будетъ обходиться безъ васъ? спросилъ Куртлэндъ, съ безпокойствомъ сознавая, что онъ переигрываетъ свое равнодушіе.

— О, знаете, я не особенно ей полезенъ, по крайней мр здсь. Но я могъ бы приносить ей пользу, еслибъ имлъ собственную землю и мы были бы сосдями. Я говорилъ вамъ, что она здсь орудуетъ всмъ, чьи бы деньги въ дло ни были вложены.

— Полагаю, что вы и теперь говорите о молодой миссъ Доузъ, сказалъ Куртлэндъ сухо.

— Миссъ Салли, конечно, всегда, просто отвтилъ Чампней.— Она ведетъ дло.

— Были вдь французскіе капиталисты родственники миссъ Доузъ? Кто ихъ представляетъ? съ удареніемъ спросилъ Куртлэндъ.

Однако онъ не былъ подготовленъ къ внезапной перемн въ лиц своего компаніона.

— Нтъ. Былъ кто-то врод французскаго кузена, который много тутъ бгалъ, но, знаете, я скоре думаю, что онъ прізжалъ сюда не за имніемъ смотрть, отвтилъ Чампней съ ироническою усмшкой.— Полагаю, тетка должно-быть написала его друзьямъ, потому что они отозвали его и не думаю, чтобъ у миссъ Салли было разбито сердце изъ-за него. Она не того сорта двушка, а? Она могла бы выбирать изо всего штата, еслибы пошла на это. А? хотя это было какъ разъ то, что думалъ самъ Куртлэндъ, онъ нашелъ нужнымъ отвтить съ разсяннымъ видомъ:

— Конечно, очень можетъ быть, и погрузился, повидимому, въ чисто дловыя соображенія.

— Мн кажется лучше не входить, продолжалъ Чампней, когда они приблизились опять къ дому.— Вамъ, вроятно, нужно еще о чемъ-нибудь переговорить съ миссъ Доузъ. Если вамъ будетъ надобность во мн, зайдите въ контору. Но она это узнаетъ. И-и, если вы пробудете еще въ этой части графства, зазжайте, знаете, ко мн, мы покуримъ и выпьемъ пуншу. У меня умютъ его варить и мн прислали хорошую водку съ той стороны. Прощайте.

Боле неловкій въ своей любезности, чмъ въ простой дловой бесд, но, повидимому, одинаково искренній и въ томъ, и въ другомъ, онъ пожалъ руку Куртлэнда и ушелъ. Куртлэндъ повернулся къ дому. Онъ осмотрлъ ферму и ея улучшенія и нашелъ нкоторыя изъ своихъ идей примненными на практик, очевидно здсь ему нечего больше длать, какъ поблагодарить хозяйку и проститься съ нею. Но онъ чувствовалъ себя далеко не такъ спокойно, какъ въ то время, когда пріхалъ, и въ его посщеніи оставалось что-то страннымъ образомъ недоконченное, въ чемъ онъ не могъ себ отдать яснаго отчета. Его бесда съ Чампнеемъ усложнила, неизвстно почему, его предшествовавшія представленія о миссъ Доузъ, и хотя онъ отчасти сознавалъ, что это не иметъ никакого отношенія къ длу, которое привело его сюда, но старался думать наоборотъ. Если дйствительно миссъ Салли была въ нкоторомъ род смущающимъ элементомъ для приближающихся къ ней мужчинъ, то это слдовало принять во вниманіе въ дловыхъ отношеніяхъ, гд ей предстоитъ играть главную роль. Правда, Чампней сказалъ, что она ‘не того сорта двушка’, но это было свидтельствомъ лица, очевидно находившагося подъ ея вліяніемъ! Онъ вошелъ въ домъ чрезъ открытую стеклянную дверь. Ни въ зал, ни въ передней онъ никого не нашелъ. Онъ колебался нсколько времени, къ его безпокойству стало примшиваться легкое разочарованіе, она могла бы его подождать, она или Софи должны были замтить его возвращеніе. Онъ позвонитъ Софи и поручитъ ей передать хозяйк свою благодарность и сожалнія. Онъ отыскалъ звонокъ, позвонилъ, но, увидвъ Софи, измнилъ свое намреніе и пожелалъ повидаться съ миссъ Доузъ. Въ промежутк, между уходомъ Софи и появленіемъ миссъ Салли, онъ ршилъ исполнить какъ разъ то самое намреніе, которое за часъ передъ тмъ выбросилъ изъ головы, какъ несвоевременное и сомнительное.

Она вошла, приподнявъ красивыя брови и выражая на лиц удивленіе.

— Право же я думала вы похали въ красную ригу и оттуда отправились домой. Я справилась съ лозами раньше, чмъ думала, одинъ изъ племянниковъ судьи Гаррета подошелъ какъ разъ вовремя, чтобы помочь мн управиться съ послднимъ рядомъ. Вамъ не стоило безпокоиться посылать за мной ради однихъ свтскихъ приличій, но Софи говоритъ, что вы казались чмъ-то озабоченнымъ, какимъ-то ‘особеннымъ’, когда спрашивали меня, такъ что я думаю вамъ надо переговорить со мной о чемъ-нибудь.

Мысленно проклиная Софи и съ непріятнымъ чувствомъ къ неизвстному сосду, помогавшему миссъ Салли вмсто него, онъ тмъ не мене постарался быть любезнымъ.

— Не знаю, что мое лицо подсказало Софи, съ улыбкой началъ онъ,— но я надюсь то, что мн надо передать вамъ, покажется достаточно интереснымъ, чтобы заставить забыть мое вторичное вторженіе. Онъ помолчалъ и затмъ продолжалъ съ разстановкой:— вы, миссъ Доузъ, боле или мене занимали мои мысли въ продолженіе боле трехъ лтъ и хотя сегодня я встртился съ вами въ первый разъ, но все это время я постоянно носилъ при себ ваше изображеніе. Даже этого свиданія, которое устроилось случайно, я ждалъ три года, все время безъ устали разыскивая васъ. Я нашелъ васъ здсь, подъ вашими мирными лозами и смоковницей, и, однако, три года тому назадъ вы явились мн въ огн и гром битвы.

— О, Боже мой! сказала миссъ Салли.

Сначала она сидла, сложивъ руки на колняхъ, а теперь отклонилась назадъ съ притворнымъ удивленіемъ и веселымъ выраженіемъ въ свтлыхъ срыхъ глазахъ. Куртлэндъ замтилъ, что онъ ошибся тономъ, но теперь уже было поздно исправить это. Онъ передалъ ей медальонъ и письмо, и кратко, но можетъ-бытъ съ большею серьезностью разсказалъ, какъ они досталось. Но онъ совершенно опустилъ боле драматическія и таинственныя подробности, свое собственное суевріе и странное предрасположеніе въ ея пользу.

Миссъ Салли проняла вещи безъ волненія, безъ малйшаго признака румянца или блдности, который измнилъ бы ея нжный цвтъ лица. Просмотрвъ письмо, повидимому, довольно короткое, она сказала съ улыбающеюся, отчасти жалостливою невозмутимостью:

— Да! Это былъ бдный Четъ Бруксъ! Конечно! Я слышала, что его убили у Зминой рки. Это похоже на него — броситься впередъ въ первую свалку и дать себя убить. И все это ради чего? Чистое сумашествіе!

Куртлэнда покоробило, но у него отлегло отъ сердца, хотя онъ чувствовалъ себя неловко отъ обоихъ впечатлній, въ ослпленіи своемъ онъ продолжалъ:

— Но это былъ не единственный, миссъ Доузъ. Нашли еще одного убитаго, у котораго тоже былъ вашъ портретъ.

— Да, Джойсъ Честертонъ. Портретъ они прислали ко мн. Но разв вы убили и его тоже?

— Не думаю, чтобы лично я убилъ котораго-либо изъ нихъ, холодно возразилъ онъ.

Онъ помолчалъ и продолжалъ съ серьезностью, которая, онъ безотчетно чувствовалъ, была неумстною и даже смшною:

— Они были храбрецами, миссъ Доузъ.

— Потому что носили на себ мой портретъ, быстро замтила миссъ Салли.

— Потому что думали, что у нихъ есть много ради чего жить и все-таки охотно отдали жизнь за то, что считали правымъ дломъ.

— Не искали же вы меня три года, чтобы сказать мн, южанк, что южане умютъ драться? Не такъ ли, полковникъ? возразила молодая двушка съ невыразимымъ достоинствомъ, слегка приподнявъ голову и опустивъ глаза.— Они всегда были готовы на это, даже между собой. Для нихъ, бдныхъ, было гораздо легче подраться изъ-за чего-нибудь, чмъ его заработать. Вы же тамъ на свер выучились длать и то, и другое, и третье, вотъ почему вы насъ и побило. Васъ это удивляетъ, полковникъ?

— Я не ожидалъ, что вы взглянете на это съ такой… такой… точки зрнія, неловко промолвилъ Куртлэндъ.

— Сожалю, что разочаровала васъ, посл того, какъ причинила вамъ столько безпокойства, отвтила она, съ выраженіемъ загадочной скромности, вставая съ мста и приглаживая оборки,— но не вижу ясно, чего же вы могли ожидать посл трехъ лтъ, я бы могла надть трауръ, еслибъ онъ у меня былъ. Она пріостановилась и острымъ угломъ письма поправила отдлившійся локонъ на голов.— Но все равно, благодарю васъ, полковникъ. Право, съ вашей стороны было очень любезно доставить эти вещи сюда. И она искреннимъ движеніемъ протянула ему руку.

Куртлэндъ пожалъ ее съ убійственнымъ сознаніемъ, что послднія пять минутъ онъ безсознательно разыгрывалъ осла. Посл того, какъ она такъ многозначительно встала, ему нельзя уже было продлить свиданія. Еслибъ онъ только простился и приберегъ медальонъ и письмо до другаго визита, тогда можетъ-быть они стали бы друзьями! Теперь было слишкомъ поздно. Онъ одно мгновеніе склонился надъ ея рукой, еще разъ поблагодарилъ ее за любезность и ушелъ. Минутой позже она услышала по дорог стукъ копытъ удалявшейся лошади.

Она открыла ящикъ въ своей конторк, критически посмотрла на свой портретъ въ медальон убитаго, и его и письмо бросила въ глубину ящика. Потомъ нагнулась, сняла съ ноги маленькую туфлю, задумчиво взглянула на нее и позвала:

— Софи!

— Миссъ Салли? спросила двушка, появляясь у двери.

— Уврены ли вы, что не отодвигали лстницы?

— Поврьте совсти, миссъ Салли, я и не трогала ея!

Миссъ Салли направила испытующій взглядъ на голову своей горничной, покрытую краснымъ платкомъ.

— Нтъ, тихо промолвила она,— во всякомъ случа, это было не похоже на шерсть.

III.

Несмотря на неловкій конецъ визита, а можетъ-быть и вслдствіе этой неловкости, Куртлэндъ въ теченіе той же недли постилъ плантацію еще разъ. Но теперь его сопровождалъ Дрммондъ и встртила ихъ миссъ Миранда Доузъ, старая два, лтъ пятидесяти, длинноносая и высокаго роста, ея старосвтская вжливость слегка видоизмнилась и старосвтскіе взгляды уступили свое мсто подъ наплывомъ новыхъ обстоятельствъ, съ которыми она откровенно примирилась. Дрммондъ восхищался фермой и веденіемъ хозяйства и былъ совершенно очарованъ миссъ Салли, тогда какъ Куртлэндъ на этотъ разъ былъ настолько остороженъ, чтобы раздлить свою любезность между ею и ея теткой, и пришелъ къ выводу, расходившемуся съ убжденіемъ Чампнея въ томъ, что миссъ Миранда будто не имла никакого значенія. Освобожденнымъ рабамъ она все еще представлялась прежнею непреклонною владлицей. Повидимому, они суеврно убждены были, что она до сихъ поръ сохраняла какую-то неопредленную силу, съ помощью которой она по своему желанію могла бы измнить постановленія закона освободившаго ихъ, отъ чего, по ихъ мннію, ее удерживало только вмшательство добродушной и чувствительной миссъ Салли. Куртлэндъ скоро оцнилъ значеніе ея вліянія въ переходномъ состояніи недавно освобожденныхъ рабовъ и обратилъ на это вниманіе своего начальника. Прежнія сомннія и скептицизмъ Дреммонда, ослабнныя уже передъ чарами миссъ Салли, окончательно исчезли при открывшейся возможности извлечь пользу изъ этихъ остатковъ рабства. Онъ далъ себя убдить и даже дошелъ до энтузіазма. У заграничныхъ капиталистовъ надо пріобрсти ихъ права, компанія устроитъ и расширитъ имніе, а за владлицами сохранятъ управленіе и контроль. Какъ всегда бываетъ съ людьми предубжденными, обращеніе Дрммонда было внезапное и безповоротное, а такъ какъ онъ былъ человкомъ дловымъ, то сразу и началъ дйстнонать. При второмъ и третьемъ свиданіи закончены были предварительные переговоры, а черезъ три недли посл перваго посщенія Куртлэнда плантація двицъ Доузъ и часть имнія майора Рида вошли въ составъ ‘Дрммондовскаго синдиката’ и были обезпечены въ финансовомъ отношеніи. Куртлэндъ остался представителемъ компаніи въ Редлендс, а съ уходомъ англійскихъ капиталистовъ, Чампней тоже удалился, какъ раньше предполагалъ, и завелъ собственное дло на плантаціи, которую компаніи не удалось пріобрсти и находившуюся всего въ нсколькихъ миляхъ оттуда.

Въ теченіе этого времени Куртлэндъ, имя легкій и невозбранный доступъ къ миссъ Салли, часто видлся съ ней. Хотя ничто не заставляло ею ограничиваться одними только дловыми сношеніями, онъ больше ужь не касался области романа и нжныхъ чувствъ и не упоминалъ о несчастномъ письм и портрет, а обращался съ ней спокойно и ровно — по-сосдски. Многимъ, въ этомъ случа, онъ былъ обязанъ привычк сдерживаться и солдатской выправк. Скрывавшееся въ немъ боле глубокое чувство не прорывалось наружу. Иногда онъ ловилъ взглядъ молодой двушки, останавливавшійся на немъ съ задорнымъ любопытствомъ. Тогда какое-то странное ощущеніе заставляло его вздрагивать, мало есть положеній, столь затруднительныхъ и опасныхъ, какъ случайно установившаяся откровенность и пониманіе другъ друга между молодою двушкой и мужчиной, даже если о не поднимался еще вопросъ о какой-либо взаимной склонности. Куртлэндъ зналъ, что миссъ Салли помнитъ начало ихъ знакомства. Быть-можетъ она и смялась надъ этимъ и даже была недовольна, но она знала это, помнила, и знала, что и онъ помнитъ и кром ихъ самихъ этого никто больше не зналъ. Оно занимало ихъ мысли, когда наступали паузы въ ихъ дловыхъ и свтскихъ бесдахъ, оно же обнаруживалось въ той чрезмрной заботливости, съ которою, впослдствіи, миссъ Салли, какъ разъ въ необходимый моментъ, старалась отвести отъ него свои задорно-смющіеся глаза. Однажды она пошла дальше. Куртлэндъ только-что кончилъ объяснять ей свой планъ о замн небольшими фермами обычныхъ полуобработанныхъ огородовъ, излюбленныхъ неграми, и положилъ чертежи на столъ въ контор, когда миссъ Салли, прислонившись къ столу и заложивъ руки за спину, пристально блестящими срыми глазами посмотрла на его серьезное лицо.

— Клянусь и объявляю, полковникъ, сказала она, употребляя оригинальное выраженіе, свойственное ея соотечественникамъ и унаслдованное отъ прежнихъ временъ,— встртившись съ вами тогда въ первый разъ, я и не предполагала, чтобы вы могли такъ отдаться длу и тломъ и душой.

— Какимъ же я вамъ казался? быстро спросилъ онъ.

Склонная къ жестикуляціи, какъ вс южанки, миссъ Салли, поднявъ руку, покружила ею надъ головой, кокетливо изображая, какъ, по ея мннію, мужчины занимаются разными пустяками, и сказала:

— О! вотъ какимъ!

— Значитъ, я не произвелъ на васъ впечатлнія дловаго человка? спросилъ онъ, слегка покраснвъ.

— Я думала, что вы слишкомъ высоко летаете, чтобъ обращать вниманіе на землю. Но, кажется,— судя по тому, что вы сказали о портрет, добавила она съ обворожительною улыбкой,— и вы тоже нашли меня не совсмъ такою, какою мн слдовало быть по вашему мннію?

Ему захотлось сейчасъ же, на этомъ же мст, признаться ей, какъ бы онъ радъ былъ, еслибъ эти свтлые, прекрасные глаза никогда ничмъ не оживлялись, кром любви и женственныхъ стремленій, еслибъ этотъ вкрадчивый, ласкающій голосъ раздавался только у очага, или въ семейномъ кружк, еслибъ эта свтлорусая головка прислушивалась только восторженнымъ хваламъ, а граціозно стройная фигура, такая независимая и сдержанная, согласилась бы опереться на его руку, ища поддержки. Онъ сознавалъ, что это было у него въ мысляхъ съ тхъ поръ, какъ онъ въ первый разъ ее увидлъ, и сознавалъ также, что въ настоящее время своею недоступною разсудительностью и дловитостью она еще больше приворожила его.

— Признаюсь, сказалъ онъ, заглядывая ей въ глаза и загадочно улыбаясь,— я не ожидалъ, что вы такъ скоро забудете человка, которому вы очевидно были дороги.

— То-есть мистера Четь Бруксъ, или мистера Джойсъ Мастертонъ, или обоихъ? Это такъ похоже на насъ, мужчинъ, полковникъ! Вы думаете, что если двушка вамъ нравится, такъ она должна быть за это благодарною въ продолженіе всей своей жизни и вашей тоже! Сами вы теперь другаго мннія, но вамъ не слдовало бы такъ строго держаться его на практик. Она сдлала при этомъ легкій, отрицательный жестъ, какъ бы желая отклонить какую-нибудь запоздавшую любезность.— Я не говорю о себ, полковникъ, мы съ вами и безъ того пріятели. Но сосднія двицы думаютъ, что мы ужь слишкомъ занялись рисомъ и неграми. И даже съ вашей точки зрнія, полковникъ, въ длахъ такъ поступать не годится. Вы хотите сохранить свои отношенія къ майору Риду, а для этого не мшало бы быть полюбезне съ его дамами. Октавія и Гсси Ридъ совсмъ не такъ ядовиты, полковникъ, и въ воскресенье вы могли бы проводить которую-нибудь изъ нихъ изъ церкви домой, а въ слдующее затмъ воскресенье, конечно, для того только, чтобы показать, что вы безпристрастны и хотите разыграть изъ себя настоящаго поклонника женщинъ — вы могли бы дойти до дому и со мной. Не пугайтесь, у меня есть платье получше, чмъ это: я его только-что получила изъ Напвиля и надну ради этого случая.

Онъ не посмлъ сказать, что ея скромное домашнее платье изъ простой лтней матеріи, съ бантами изъ лентъ надъ карманами кокетливаго фартука, стало для него принадлежностью ея красоты, самъ же онъ безнадежно сознавалъ, что она была прелестна въ какомъ бы то ни было плать, и готовъ былъ признаться въ этомъ. Онъ поблагодарилъ ее искренно и серьезно, но безъ особенной любезности или горячпости и съ удовольствіемъ замтилъ, что глаза у нея блестятъ тмъ задорне, чмъ самъ онъ становился серьезне.

— Будьте тверже, полковникъ, сказала она съ притворною заботливостью,— не сокрушайтесь объ этомъ раньше времени, сказала она и простилась съ нимъ.

Въ воскресенье онъ явился въ церковь въ Редландс и посл службы, съ наружнымъ спокойствіемъ, но съ внутреннимъ содроганіемъ, сталъ въ ряды молодежи, которая по мстному обычаю выстроилась около дверей церкви. Онъ нсколько удивился, замтивъ мистера Чампнея, который чувствовалъ себя очевидно такъ же неловко, какъ и онъ самъ, но только мене сдерживался. Чампней тоже стоялъ въ толп ожидавшихъ кавалеровъ, но Куртлэндъ былъ увренъ, что молодой Англичанинъ пришелъ только для того, чтобы повидаться съ миссъ Салли. Онъ все-таки обрадовался возможности раздлить свое неловкое одиночество съ другимъ иностранцемъ и привтливо съ нимъ поздоровался. Такъ какъ Доузы были ближе къ выходу, чмъ Риды, то они и вышли первыми. Снявъ шляпу, полковникъ Куртлэндъ поклонился миссъ Миранд и ея племянниц и въ то же время Чампней продвинулся впередъ и пошелъ рядомъ съ ними. Миссъ Салли уловила взглядъ полковника и сама переглянулась съ нимъ, кокетливо и многозначительно указывая, что за ней слдуютъ Риды. Когда т подошли, Куртлэндъ присоедился къ нимъ и, очутившись рядомъ съ миссъ Октавіей, вступилъ съ ней въ разговоръ. Повидимому, сдержанная страстность и угрюмая меланхолія черноокой двицы вызвали въ немъ легкомысленное и веселое настроеніе, подобно тому, какъ добродушное легкомысліе миссъ Салли и ея веселая дловитость длали его серьезнымъ. Они съ Октавіей вскор отстали отъ другихъ паръ и остались совершенно одни. Нсколько надменная, высокая и стройная въ своемъ хорошо сохранившемся терномъ гренадиновомъ плать, придававшемъ ей видъ молодой, но неутшной вдовы, миссъ Ридъ объявила, что они не видали полковника ‘цлый вкъ’ и, конечно, не ожидали чести воспользоваться его обществомъ до тхъ поръ, пока еще останутся негры, которыхъ надо воспитывать или перекрашивать въ блыхъ людей. Она надялась, что и онъ, и папа, и Салли Доузъ были счастливы. Конечно, они еще не дошли до того, чтобы поставить негра проповдникомъ на мсто мистера Саймса, ихъ священника, но уже ходятъ слухи о томъ, что Ганнибалъ Джонсонъ — кучеръ миссъ Доузъ — на слдующій годъ будетъ избранъ судьей. Нтъ? или можетъ-быть самъ полковникъ думаетъ занять это мсто? Онъ можетъ смяться надъ ней сколько хочетъ, повидимому, ему веселе, чмъ въ первый разъ, когда она съ нимъ познакомилась, только ей хотлось бы знать: разв на свер принято смяться, возвращаясь изъ церкви домой? Конечно, если таковъ тамъ обычай, такъ придется принять его вмст съ законами объ освобожденіи, но теперь она замчаетъ, что люди удивленно поглядываютъ на нихъ, миссъ Салли даже обернулась въ ихъ сторону! И все же миссъ Октавія слегка покраснла и губы ея дрогнули.

— Но серьезно, миссъ Ридъ, какъ вы думаете, разв вы не предпочли бы, какъ судью, старика Ганнибала, котораго вы знаете, человку постороннему, да еще сверянину, какъ я?

Искоса взглянула черноокая миссъ Ридъ на красивое лицо и изящную фигуру своего кавалера, что-то врод капризной улыбки появилось на ея тонкихъ губахъ.

— Выборъ былъ бы не особенно затруднителенъ, полковникъ.

— Допускаю. Мы оба признавали бы васъ своею госпожой и были бы мягки какъ воскъ въ вашихъ рукахъ.

— Вамъ слдовало бы сказать этотъ комплиментъ Салли Доузъ, она тутъ у насъ господствуетъ. Но, добавила Октавія внезапно и пристально взглянувъ на него,— какъ это случилось, что не вы идете съ ней, а тотъ Англичанинъ? Знаете,— вдь это ясно, какъ день,— онъ купилъ свою землю только для того, чтобы быть поближе къ ней, когда оставилъ мсто агента!

Куртлэндъ умлъ всегда сохранять хладнокровіе и относился совершенно спокойно къ миссъ Салли, когда не находился въ ея присутствіи.

— Вы знаете, сказалъ онъ улыбаясь,— что я все еще совсмъ чужой здсь и мало посвященъ въ мстные толки, а еслибъ и зналъ ихъ, то полагаю, что вмст съ землей мы не обязаны были пріобртать личнаго расположенія мистера Чампнея къ хозяйк имнія.

— У васъ много было бы дла, потому что, насколько я знаю на ней лежитъ много подобныхъ обязательствъ, возразила миссъ Ридъ, по въ этомъ замчаніи слышалась скоре веселая шутка, чмъ дкая насмшка.— У мистера Чампнея былъ серьезный соперникъ, одинъ изъ ея французскихъ родственниковъ, онъ прізжалъ сюда. Кстати, нтъ ли у васъ французскихъ книгъ, полковникъ? И не одолжите ли вы ихъ мн? Папа говоритъ, что вы очень много читаете по-французски, а у меня почти нтъ практики съ тхъ поръ, какъ я вышла изъ пансіона въ Сенъ-Луи. Папа не знаетъ, какія книги мн брать, и по этой части иногда выходятъ ужасныя недоразумнія.

Разговоръ перешелъ на изящную литературу, и оказалось, что вслдствіе своей застнчивой и горделивой невинности, а также и по недостаточному знанію нечестивыхъ тонкостей французскаго языка, миссъ Октавія читала книги нсколько неудобныя и неподходящія для молодой двушки. Куртлэндъ общалъ прислать ей книгъ и даже ршился предложить ей нкоторые американскіе и англійскіе романы, написанные не исключительно въ ‘сверномъ’ дух и не слишкомъ ‘метафизическіе’, какъ думали южане. Имъ овладло новое чувство уваженія и сожалнія къ этой мрачной, одинокой двушк, связанной традиціями, и скоре подавленной, чмъ просвщенной тяжелымъ опытомъ. Онъ незамтно разговорился съ ней по душ и, смотря на эту гордую головку, густыя брови и строгій профиль, онъ даже подумалъ, какимъ бы она могла быть красивымъ, представительнымъ братомъ. Дойдя до дому, онъ, согласно съ обычаями, услся на одной изъ нижнихъ ступень веранды, тогда какъ она, отряхнувъ свое платье отъ пыли, сла нсколькими ступенями выше. Это дало ему возможность лниво протянуться, по мстному обыкновенію, и, оперевшись на локоть, смотрть въ глаза молодой двушк, которая посматривала на него сверху. Но вдругъ миссъ Ридъ наклонилась впередъ и, стараясь быстрымъ, острымъ взглядомъ проникнуть въ его мысли, замтила:

— И вы хотите сказать, что между вами и Салли ничего нтъ?

Куртлэндъ не покраснлъ, не вздрогнулъ, не сконфузился, и даже не измнился въ лиц.

— Какъ кажется, мы съ ней добрые пріятели, отвтилъ онъ спокойно, не уклоняясь отъ вопроса и безъ колебаній.

Миссъ Ридъ взглянула на него испытующимъ взглядомъ.

— Да, я думаю, что это такъ — и не больше. И поэтому-то вы и были такъ счастливы во всемъ, промолвила она тихо.

— Я не совсмъ это понимаю, возразилъ Куртлэндъ улыбаясь,— что это: парадоксъ или утшеніе?

— Это истина, серьезно сказала миссъ Ридъ.— А кто хочетъ быть ближе къ Салли Доузъ, тотъ утрачиваетъ свое счастье.

— То-есть она его отвергаетъ? Неужели она такая безжалостная? продолжалъ Куртлэндъ, смясь.

— Я хочу сказать, что онъ совершенно утрачиваетъ свое счастіе во всемъ, съ нимъ всегда что-нибудь случается, и она ничмъ этому не можетъ помочь.

— Что это, миссъ Ридъ — предостереженіе Сивиллы?

— Нтъ, это негритянское поврье. Оно началось съ Мамми Дждди — старой няньки Салли. Это все ихъ колдовскіе обычаи. Они заколдовали миссъ Салли, когда та была еще ребенкомъ, такъ что вс привязываются пока они нужны ей, а она не привязывается ни къ кому и никогда. Все ихъ счастіе переходить къ ней, какъ только чары начинаютъ дйствовать, торжественно добавила она.

— Ну, а остальное мн извстно, отвтилъ Куртлэндъ съ еще большею торжественностью.— Надо въ апрл во время полнолунія собрать почки волшебнаго оршника, затмъ надо вырвать три волоска изъ правой брови заколдованной двушки, такъ чтобъ она этого не замтила…

— Вы можете смяться, полковникъ, вы счастливы, потому что свободны…

— Я не совсмъ въ этомъ увренъ, возразилъ онъ,— такъ какъ долженъ былъ бы въ эту минуту хать въ больницу производить мою воскресную инспекцію. Если пріятное забвеніе времени и своихъ обязанностей является признакомъ колдовства, то боюсь, что чары Мамми Дждди не ограничились только одною изъ прелестныхъ южанокъ.

Звуки быстрыхъ шаговъ по щебню дороги заставили ихъ обоихъ поднять глаза. Размахивая тяжелою ременною нагайкой приближался къ нимъ крпко сложенный молодой человкъ, въ очень большихъ сапогахъ съ длинными шпорами. Онъ намренно, съ неловкою самоувренностью, не обратилъ вниманія на присутствіе мистера Куртлэнда, наскоро поклонился миссъ Ридъ, взошелъ на веранду и не останавливаясь быстро проскользнулъ мимо нихъ и вошелъ въ домъ.

— Что у васъ за манеры, мистеръ Томъ? крикнула ему въ догонку молодая двушка, и лицо ея вспыхнуло легкимъ румянцемъ.

Молодой человкъ что-то пробормоталъ изъ залы, но Куртлэндъ не уловилъ смысла его словъ.

— Это мой двоюродный братъ Томъ Хигби, съ пренебреженіемъ объяснила она.— У него, кажется, что-то случилось съ лошадью, но пап слдовало бы научить его какъ себя вести. И я не думаю, чтобъ онъ особенно любилъ сверянъ, серьезно добавила Октавія.

Куртлэндъ сохранилъ полное самообладаніе, хотя ни на минуту не заблуждался въ значеніи поступка этого молодаго человка, онъ пожалъ руку миссъ Ридъ и улыбаясь простился съ ней.

— Совершенно достаточное объясненіе, сказалъ онъ,— оно можетъ служить даже и извиненіемъ.

Однако этотъ случай не произвелъ на него большаго впечатлнія, и онъ спокойно пошелъ назадъ въ Редландсъ. Не въ первый разъ ему приходилось испытывать на себ грубыя проявленія застарлой партійной ненависти, выражавшейся въ невжливости и нелюбезности, но такъ какъ они рдко исходили отъ его прежнихъ личныхъ противниковъ — военныхъ, а ограничивались кругомъ юношей, лицъ не участвовавшихъ въ войн и политическихъ дльцовъ, то онъ могъ и не обращать на нихъ вниманія… Всю прошлую недлю онъ не видалъ миссъ Салли, металлургическіе опыты съ найденною въ имніи рудой заняли все его время. Ему лестно было увеличить доходы имнія до предловъ неожиданныхъ для компаніи. Миссъ Салли была права, приписывая ему способность къ всепоглощающей работ, хотя этой способности не предположили бы въ немъ многіе, знавшіе его спокойный разсудительный темпераментъ, но она были неправа, воображая, что этимъ исключается романтизмъ и даже идеальная мечтательность.

IV.

Въ слдующее воскресенье онъ рано явился въ церковь, но на этотъ разъ, въ вид исключенія, онъ пріхалъ въ легкомъ кабріолет на прекрасной кровной лошади, которая можетъ-быть скоре годилась бы ловкому кавалерійскому офицеру, чмъ главноуправляющему земледльческимъ предпріятіемъ. Онъ слъ на боковую скамью и разсянно поглядывалъ на стоявшій предъ нимъ пюпитръ для молитвенника, когда у церковной двери раздался шумъ, и восклицаніе любопытства и восхищенія вырвались у собравшихся. Это вошли Доузы, впереди шла миссъ Салли, на ней было ея новое платье, сшитое по послдней луизвильской мод, хотя и отсталой нсколько въ сравненіи съ Парижемъ и Нью-оркомъ.

Съ тхъ поръ прошло боле двадцати лтъ. Я не буду портить эффекта этого обворожительнаго виднія, описывая сегодня вчерашнюю моду, достаточно того, что она давала ей возможность окружить свое прелестное лицо и золотистые волосы овальною рамкой изящныхъ цвтовъ и опутать шею очаровательнымъ тюлевымъ облакомъ, легкая накидка не скрывала очертаній стройной фигуры. Даже т, которые шептали другъ другу, что ‘миссъ Салли теперь должно-быть уже двадцать пятый годъ’, длали это потому, что она была олицетвореніемъ граціи семнадцатилтней двушки. Раздались звуки органа, какъ бы для того, чтобы привтствовать ее, а когда она усаживалась на скамью, лучъ солнца, который былъ бы жестокимъ для другой, заигралъ на ея розовыхъ щечкахъ н. гнздясь во вьющихся полосахъ, какъ будто самъ преобразился. Нсколько потускнвшихъ стеклянныхъ изображеніи святыхъ на окнахъ вышли изъ этого испытанія съ меньшимъ торжествомъ, и неудивительно, что набожные взоры врующихъ переходили отъ нихъ къ Салли Доузъ. Когда служба кончилась и молящіеся медленно выходили на паперть, Куртлэндъ безмолвно проскользнулъ за миссъ Салли. У дверей онъ ей сказалъ вполголоса:

— У меня здсь лошадь и кабріолетъ, быть-можетъ вы позволите мн прокатить васъ… Но онъ остановился, замтивъ, что ея золотистыя брови недовольно нахмурились.

— Нтъ, отвтила она быстро, но и твердо,— этого нельзя, это не годится. А такъ какъ Куртлэндъ въ нершительности пріостановился, то она привтливо улыбнулась:— если вы хотите, мы пройдемъ кругомъ черезъ кладбище, это займетъ какъ разъ столько же времени, какъ катанье.

Куртлэндъ исчезъ, наскоро отдалъ свои приказанія и долларъ праздношатавшемуся негру и возвратился къ миссъ Салли въ то время, какъ этотъ недавно освобожденный гражданинъ съ восхищеннымъ и гордымъ видомъ вызжалъ изъ воротъ. У миссъ Салли вырвался легкій вздохъ, когда мимо нея прохалъ красивый экипажъ.

— У васъ хорошенькій экипажъ, полковникъ, и я была бы очень рада прохаться съ вами, еслибъ это не было нсколько обидно за другихъ. Тутъ Риды, Максвели и Робертсы, а они слишкомъ бдны, чтобы держать кровныхъ лошадей и слишкомъ горды, чтобъ здить на плохихъ. Съ нашей стороны было бы не совсмъ ловко промчаться мимо и засыпать ихъ пылью.

Въ этомъ подразумеваемомъ сообщничеств и раздленіи отвтственности было что-то утонченно пріятное, что заставило Куртлэнда забыть ея рзкій отказъ, и онъ думалъ только о ея такт. Но его обычная находчивость въ разговорахъ оказалась какъ будто заколдованною, теперь, когда въ первый разъ благодаря обычаю они остались вдвоемъ, онъ не находилъ словъ и безсмысленно молчалъ, довольный тмъ, что идетъ рядомъ съ этимъ очаровательнымъ воплощеніемъ весны, касается складокъ ея изящной одежды и какъ бы вдыхаетъ ея свжесть. Наконецъ она начала.

— Потребуется больше тысячи бревенъ, чтобы загородить коровій загонъ на Массальскомъ пастбищ, а для новаго строенія съ увеличеніемъ молочной надо будетъ употребить боле двухъ тысячъ бревенъ. Весь старый матеріалъ пойдетъ, конечно, на ограды, въ добавокъ къ новымъ столбамъ и рельсамъ. Какъ вы думаете, не лучше ли намъ перестроить всю постройку заново?

— Да, разумется, нсколько сконфуженно отвтилъ Куртлэндъ.— Онъ не разсчитывалъ на подобную дловую бесду и особенно смутился отъ того, что они перегоняли другія пары, которыя нарочно замедляли шагъ, чтобы прислушаться къ ихъ разговору.

— И вопросъ о тариф, весело продолжала молодая двушка,— становится все серьезне. У тети Миранды есть нсколько паевъ Бриксвельской желзно-дорожной втви и она думаетъ, что можетъ повліять на директоровъ, чтобъ установленъ былъ новый тарифъ, если она употребитъ для этого нкоторое давленіе. Таллеръ говоритъ, что есть слухи о пониженіи тарифа на одну шестнадцатую процента прежде чмъ двинется урожай ныншняго года.

Куртлэндъ быстро взглянулъ въ лицо своей собесдниц. Оно было серьезно, но брови слегка дрожали.

— Не лучше ли намъ оставить эти серьезные вопросы до завтра? спросилъ онъ, улыбаясь.

Миссъ Салли удивленно взглянула на него.

— Вы казались такимъ спокойнымъ, и я подумала, что сегодня утромъ вы по обыкновенію погружены въ дловыя соображенія, но если вы предпочитаете простую болтовню, мы перемнимъ разговоръ… Говорятъ, что вамъ съ миссъ Ридъ не было скучно въ прошлое воскресенье. Обыкновенно она не разговорчива, но за то усиленно думаетъ. Мн представляется, добавила она, критически оглядывая его,— что у васъ съ ней найдется много общаго о чемъ говорить. Она въ томъ же род, какъ и вы, полковникъ: она ничего не забываетъ, но,— конецъ Салли растянула,— не знаю, лучше ли вамъ отъ этого!

Куртлэндъ взглянулъ на нее съ притворнымъ испугомъ.

— Если это новое таинственное предостереженіе, миссъ Доузъ, то предупреждаю васъ, что у меня отъ нихъ уже мысли перепутались. Въ прошлое воскресенье миссъ Ридъ, какъ Касандра, цлый часъ пугала меня разными суевріями и предсказаніями. Неужели здсь ничего не происходитъ случайно и безъ предупрежденія? Или случай въ длахъ южанъ не играетъ никакой роли?

— Я хотла сказать, съ обычною своею прямотой, возразила молодая двушка,— что Октавія Ридъ помнитъ много ужасовъ изъ временъ войны, ихъ слдовало бы забыть, а она не забываетъ. Но она говоритъ, продолжала Салли съ любопытствомъ взглянувъ на него,— что поведеніе ея двоюроднаго брата съ вами ужасно ее возмутило!

— Я думаю, что ей оно было непріятне, чмъ мн, сказалъ Куртлэндъ.— Очень жаль, если она придала этому слишкомъ большое значеніе, искренно добавилъ онъ.

— А вы не придаете? спросила миссъ Салли.

— Нтъ. Къ чему?

Однако она замтила, что онъ какъ бы выпрямился и подтянулся, и улыбнулась, когда онъ продолжалъ:

— Вроятно и я, на его мст, чувствовалъ бы то же самое.

— Но вы не позволили бы себ никакого низкаго поступка, спокойно сказала она.

Когда же онъ окинулъ ее быстрымъ взглядомъ, она добавила сухо:

— Не будьте слишкомъ уврены, чтобы вс стали дйствовать по вашему, полковникъ, и не относитесь слишкомъ легко къ тому, что вамъ придется здсь слышать. Вы именно такой человкъ, который способенъ надлать себ множество безсмысленныхъ враговъ — и столько же глупыхъ друзей. А я не знаю отъ кого больше заботъ. Только не придавайте вы имъ всмъ слишкомъ малаго значенія и не держите головы такъ высоко, чтобы не замчать того, что ползаетъ у васъ подъ ногами. Отъ этого въ мстахъ, гд водятся мдянки, лошади чаще подвергаются укушеніямъ, чмъ свиньи.

Она улыбнулась, но нахмурила брови съ такимъ милымъ видомъ серьезной заботливости о своемъ собесдник, что это его тронуло.

— Я желалъ бы имть одного друга, котораго могъ бы назвать своимъ, смло сказалъ онъ. взглянувъ ей прямо въ глаза.— Остальными друзьями я бы дорожилъ очень мало, а враговъ не боялся бы.

— Вы правы, полковникъ, замтила она, демонстративно открывая зонтикъ и искусно притворяясь, что скрываетъ воображаемый румянецъ на лиц, хотя его дтскій розовый цвтъ ничуть не измнился,— простая болтовня гораздо пріятне того, о чемъ мы раньше бесдовали. И предполагая, что вы говорите обо мн — такъ какъ вы вроятно не сказали бы этого о другой двушк, кром той, съ которою прогуливаетесь, въ чемъ же я провинилась?

Онъ не могъ удержаться отъ улыбки, но продолжалъ съ нершительностью:

— Ничмъ! Только другіе были разочарованы…

— И это безпокоитъ васъ.

— Я хочу сказать его, что до сихъ поръ я не имю никакого права подвергнуть ваше чувство испытанію, тогда какъ…

— Бдный Чэтъ имлъ его, хотли вы сказать? Что же, вотъ мы дошли до кладбища. Я такъ и разсчитывала, что вы вернетесь къ умершимъ раньше, чмъ мы далеко уйдемъ, поэтому я и ршила зайти по дорог на кладбище. Быть-можетъ это вызоветъ во мн такое расположеніе духа, которое вамъ понравится.

Поднявъ глаза Куртлэндъ не могъ удержаться отъ сильнаго изумленія. Онъ не замтилъ, какъ, пройдя въ небольшую калитку, они сошли съ дороги. Совершенно неподготовленный, онъ вдругъ очутился на краю легкой отлогости, ведущей въ красивую лощину, и передъ нимъ открылась длинная перспектива могилъ, блыхъ надгробныхъ плитъ и низкихъ крестовъ, окруженныхъ раскидистыми кипарисами и вьющимися дикими лозами, послднія спускались до земли и перекидывались съ втки на втку длинными похоронными гирляндами, а мстами одинокія пальмы вздымали свои перистыя короны, словно перья на катафалк. Но несмотря на преобладаніе мрачныхъ, хотя и мягкихъ тней, изящно склоненной, тяжелой, перепутанной зелени, бахромы изъ листьевъ, разввавшихся траурныхъ покрововъ изъ сроватаго полупрозрачнаго моха — блестящее живительное солнце улыбалось и сіяло сквозь слезы. Длинныя аллеи дышали ароматомъ лавра, южныхъ деревьевъ, сосенъ и душистыхъ кустарниковъ, ободряющій запахъ розъ чувствовался въ каждомъ дуновеніи втерка, а ложбины были наполнены боле тяжелымъ запахомъ жасмина, каприфолія и померанцовыхъ цвтовъ. Куртлэнду все это представлялось траурною одеждой красивой, молодой вдовы, привлекательной даже въ своемъ печальномъ наряд, возбуждавшемъ желанія въ силу контраста съ ея все еще свжею женственною красотой. Везд росла роскошная густая трава: скорая на работу земля перерождала погребенныхъ подъ нею мертвецовъ.

Они медленно шли рядомъ, говоря только о красот этого мста и сіяніи этого лтняго дня, которое здсь какъ бы достигало высшаго совершенства. Отъ жары ли, отъ обезсиливающаго аромата или отъ какого-либо неожиданнаго чувства, молодая двушка стала такою же молчаливою и озабоченною, какъ и ея спутникъ. Она начала замедлять шагъ, отставала, останавливаясь, какъ бабочка, надъ цвтущими кустарниками, или купами лилій, при случайной встрч въ своихъ разввавшихся одеждахъ она могла быть принята за нсколько рано явившееся и слишкомъ пріятное на видъ привидніе. Ему показалось также, что ея свтлые глаза нсколько омрачились легкою задумчивостью. Съ неудержимымъ порывомъ нжности онъ ближе подошелъ къ ней, но вдругъ она обернулась и сказавъ: ‘пойдемте’, пошла быстрыми шагами по узкой боковой тропинк. Куртлэндъ послдовалъ за ней. Они не успли еще уйти далеко, когда онъ замтилъ, что могилы выравнялось въ правильные ряды, памятники стало проще и казались боле дешевыми, деревянныя доски и ступени однообразнаго образца заняло мсто рзныхъ плитъ и мрамора, и онъ понялъ, что они достигли части кладбища, предоставленнаго павшимъ на войн. Длинные ряды могилъ, выровненные съ военною точностью, протягивались по небольшой лощин и взбирались на противоположный пригорокъ, представляя странное сходство съ военными каре и стройными колоннами. Имъ овладло неопредленное воспоминаніе о роковомъ скат на Зминой рк. Оно усилилось, когда шедшая впереди миссъ Салли вдругъ остановилась предъ одинокою могилой, надъ которою возвышался надломленный мраморный столбъ на пьедестал съ надписью: ‘Честеръ Бруксъ’. У подножія лежали увядшія гирлянды и внки изъ иммортелей, но на столб былъ надтъ совершенно свжій внокъ.

— Вы никогда не говорили, что онъ здсь похороненъ, быстро сказалъ Куртлэндъ, нсколько потрясенный этимъ неожиданнымъ открытіемъ.— Разв онъ принадлежалъ къ этому штату?

— Нтъ, но его полкъ здсь стоялъ, отвтила она, критически разсматривая внокъ.

— А этотъ внокъ отъ васъ? вкрадчиво продолжалъ Куртлэндъ.

— Да, я подумала, что вамъ пріятно будетъ найти здсь что-нибудь свжее и хорошенькое вмсто этихъ увядшихъ цвтовъ.

— А они были тоже отъ васъ? спросилъ онъ еще вкрадчиве.

— О, нтъ! Они еще въ послднюю годовщину оставлены кмъ-то изъ ветерановъ. Это единственный, который я возложила, то-есть, собственно говоря, я попросила мистера Чампнея занести его сюда по дорог домой. Вы знаете, онъ живетъ недалеко отсюда.

Невозможно было устоять предъ такою неуязвимою наивностью. Куртлэндъ прикусилъ губы, когда мысленно представилъ себ этого еще боле наивнаго поклонника ея, Англичанина, принесшаго сюда, по приказанію миссъ Салли, внокъ, который она хотла возложить на могилу своего бывшаго возлюбленнаго, чтобы доставить удовольствіе третьему лицу. Тмъ временемъ она заложила свои маленькія ручки за спину, принявъ позу ‘добронравной двочки’, и сказала съ легкою усмшкой, хотя и не безъ тревоги:

— Довольны ли вы?

— Совершенно.

— Такъ уйдемте отсюда. Здсь ужасно жарко.

Они отошли отъ могилы и, спустившись по отлогости, вернулись подъ боле густую тнь главной аллеи. Здсь, повидимому, они освободились отъ строгаго напоминанія смерти. Они шли медленно, воздухъ былъ насыщенъ жгучимъ ароматомъ цвтовъ, дорога углублялась нсколько влво, образуя съ правой стороны возвышеніе, покрытое травой. Тутъ миссъ Салли остановилась и утомленно опустилась на землю, предложивъ Куртлэнду послдовать ея примру. Онъ охотно повиновался. Случай съ внкомъ вызвалъ въ немъ противоположныя чувства. Она прислала внокъ, чтобъ угодить ему,— стоило ли обсуждать способъ, какимъ это было сдлано или мучить себя воспоминаніями прошлаго? Онъ отдалъ бы многое, чтобъ отнестись къ этому съ шутливою любезностью,— со всякою другою двушкой онъ такъ бы и поступилъ,— но тутъ онъ сознавалъ, что стоитъ на шагъ отъ страстнаго признанія. Ставка была слишкомъ велика, чтобы рискнуть проиграть ее изъ-за легкомыслія, съ которымъ она справлялась лучше, чмъ онъ, а чувствительность, какъ онъ зналъ, на нее не дйствовала. Гордость удерживала его отъ попытки подйствовать на ея странно-практическую натуру, хотя онъ признавалъ ее, освоился съ нею, и даже началъ думать, что эта сторона ея характера составляетъ существенную часть ея обаянія. Но не будучи ни трусомъ, ни нершительнымъ идеалистомъ, садясь рядомъ съ ней, онъ ршилъ тотчасъ же и не сходя съ мста узнать свою судьбу, какая бы она ни была.

Быть-можетъ эти мысли отражались у него на лиц.

— Мн показалось, что вы какъ будто поблднли, полковникъ, спокойно замтила она,— и я подумала, что мы можемъ немного посидть, а потомъ потихоньку пойдемъ домой. Вы не приникли къ южному солнцу и въ лощин было сыро.

На его отрицательное движеніе она отвтила съ милымъ дружескимъ превосходствомъ:

— Вотъ вы вс сверяне — такіе. Вы думаете, что можете все сдлать и всего достичь, какъ будто васъ для этого воспитывали, и не обращаете вниманія на разницу климата, крови, обычаевъ… Въ этомъ-то вы и ошибаетесь.

Но онъ уже наклонился къ ней и такъ пристально смотрлъ на нее своими черными глазами, что она не могла не понять этого взгляда.

— Рискуя опять ошибиться, миссъ Доузъ, тихо сказалъ онъ, съ вкрадчивою, по безсознательною лестью повторяя ея выраженія,— я хочу просить васъ научить меня быть такимъ, какъ вы желаете, или всмъ, чмъ вамъ угодно,— что еще лучше. Мы съ вами добрые друзья.— вы сами это сказали,— дайте же мн надежду, что мы сойдемся еще ближе. Забудьте мои недостатки, забудьте разницу національностей и позвольте мн сойтись съ вами въ единственной области, гд я могу считать себя равноправнымъ съ вашими соотечественниками — въ области любви. Предоставьте мн хотя бы т же шансы, которые были у того бднаго юноши, что лежитъ тамъ — т же шаисы, которые вы дали боле счастливому человку, который вмсто васъ возложилъ внокъ на могилу.

Она слушала мило нахмуривъ брови, чуть-чуть покраснвъ и съ видомъ полу-насмшливаго, полу-серьезнаго неодобренія. Когда онъ кончилъ, она съ сожалніемъ вздохнула.

— Вамъ не слдовало бы этого говорить, но мы съ вами слишкомъ хорошіе друзья, и даже это не помшаетъ нашей дружб. А въ доказательство я забуду все, что вы сказали, и вы также забудьте.

— Но я не могу забыть, быстро возразилъ онъ,— а еслибы могъ, то оказался бы недостойнымъ вашей дружбы. Если вы меня и отвергнете, то не заставьте стыдиться мысли, что вы можете считать меня способнымъ на пустую болтовню. Сознаю, что это признаніе для васъ неожиданно, но не таково оно для меня. Вы знаете меня всего три мсяца, а для меня эти три мсяца были воплощеніемъ трехлтней мечты!

Она молча смотрла на него блестящими глазами, въ которыхъ проглядывало любопытство, и все еще отрицательно качала головой, тогда онъ придвинулся къ ней, взялъ ея руку въ маленькой перчатк, которая для нея была все-таки слишкомъ велика, и продолжалъ умоляющимъ тономъ:

— И зачмъ мн это забывать? Къ чему запрещать говорить объ этомъ? Гд преграда? Разв вы не свободны? Говорите же, миссъ Доузъ,— дайте мн хоть какую-нибудь надежду. Миссъ Доузъ!— Салли!..

Она отодвинулась отъ него,— огорченная, протестующая и отвернулась, а легкими движеніями руки успла выдернуть ее изъ перчатки, которая осталась плнницей въ сжатой рук Куртлэнда.

— Вотъ вамъ! перчатку вы можете оставить себ, полковникъ, сказала она, порывисто дыша.— Сядьте! Мсто совсмъ не подходящее для шалостей.— Вы хотите знать, почему вамъ не слдуетъ говорить со мной о такихъ вещахъ. Сидите смирно и я вамъ скажу!

Она оправила складки платья и услась бокомъ на возвышеніи, доставая одною ногой до дороги.

— Вы не должны говорить со мной такимъ образомъ, продолжала она съ разстановкой,— потому что отъ этого можетъ-быть зависитъ участь вашей компаніи, зависитъ благосостояніе нашего имнія, зависитъ, можетъ-быть, ваша жизнь. Не хмурьтесь, полковникъ, если вы этимъ не дорожите, другіе могутъ дорожить. Говорю вамъ — сидите смирно! Видите ли,— вы явились сюда съ свера, чтобы заниматься землей, изъ-за прибыли, это простое и честное дло, которое всякій пойметъ, оно согласно съ сверными обычаями, тутъ нтъ вмшательства въ семейныя отношенія этихъ сумасбродовъ, въ ихъ кровь не вносится никакого свернаго оттнка, племенная рознь остается не тронутою, сынъ не отдляется отъ отца, сестра — отъ брата, и даже, если вы тутъ устроитесь, найдете себ осдлость, они знаютъ, что всегда могутъ васъ выгнать, вдь ихъ пятеро на одного. Но дайте только кому-нибудь изъ нихъ узнать, что вы ухаживаете за южанкой, за двушкой, которая во время войны высказывалась за союзъ, которая смялась надъ ихъ глупостью, пусть они только догадаются о вашемъ желаніи смшать свою семью, свое племя, свое состояніе съ семьей, племенемъ и состояніемъ этой двушки, нтъ того глупца, врующаго, что спасеніе юга заключается къ его отдленіи отъ свера, который бы не возсталъ противъ насъ! Ни одного нтъ, который бы задумался разстроить нашъ синдикатъ, обобрать насъ и разорить весь Редлендсъ въ теченіе слдующихъ четырехъ лтъ, и при этомъ еще не сознавалъ бы себя правымъ. Они съ самаго начала стали подозрвать насъ, съ тхъ поръ, какъ вы ысе время проводили на ферм и около меня. Вотъ почему я и хотла, чтобы васъ видли съ другими двушками, на такое ухаживаніе не обратили бы вниманія, надясь, что Октавія Ридъ или Лмпи Моррисъ разобьютъ наше сердце! Вдь эти сумасброды уврены, что кокетливая южанка можетъ отомстить за проигранную битву или разоренную плантацію!

Въ первый разъ замтила миссъ Салли, какъ у Куртлэнда прилила кровь къ щекамъ и блеснули глаза.

— Не ожидаете же вы отъ меня, чтобъ я выносилъ такое близорукое и дерзкое вмшательство! сказалъ онъ, вскакивая съ мста.

Она сдлала жестъ неодобренія.

— Сидите смирно, полковникъ! Вы были военнымъ и знаете, что такое долгъ, а въ чемъ вашъ долгъ предъ компаніей?

— Онъ не касается моихъ личныхъ длъ и не управляетъ моимъ сердцемъ. Я выйду въ отставку.

— И покинете меня, и тетю Миранду, и плантацію?

— Нтъ! Компанія найдетъ другаго инспектора, чтобы вести дла вашей тетки и приводить свои планы. А вы, Салли,— вы позволите мн устроитъ вамъ домъ и обезпечить вашу судьбу на свер. Тамъ для меня найдется дло, а для васъ — мсто, среди моихъ соотечественниковъ!

Съ улыбкой превосходства отрицательно покачала она головой:

— Нтъ, полковникъ! Я не врила въ успхъ войны, но самое меньшее, что я могу сдлать, это держаться своихъ и длить съ ними предвиднное мной наказаніе. Глупость я презираю такъ же, какъ и вы, но бжать отъ нея не могу. Слушайте, полковникъ, я не стану просить васъ забыть меня, я врю вашей искренности, но вы должны общать, что все время пока будете держаться компаніи, тети Миранды и меня, вы не станете упоминать объ этомъ. Между нами, даже на видъ — не должно быть ничего.

— Но когда такъ, я могу надяться! возбужденно спросилъ онъ,— схвативъ ее за руку.

— Я ничего не общаю, и какъ бы я ни поступала, и что бы вамъ ни показалось, у васъ не должно быть даже и этого повода, чтобы снова заговорить.

Она замолчала и высвободила свою руку, а онъ въ это время уставился глазами вдаль. Затмъ, съ легкою улыбкой, но безъ малйшаго замшательства или нетерпнія, она сказала:

— А вотъ и мистеръ Чампней идетъ сюда.— Вроятно, онъ хочетъ посмотрть, цлъ ли его внокъ.!

Куртлэндъ быстро взглянулъ на нее. Онъ тоже замтилъ, какъ соломенная шляпа молодаго Англичанина мелькала надъ миртовыми кустами, по тропинк перескавшей главную аллею.

— Позвольте мн сдлать еще одинъ вопросъ, торопливо спросилъ онъ,— хоть я и знаю, что у меня нтъ на это никакого права.— Не иметъ ли мистеръ Чампней какого-нибудь отношенія къ вашему ршенію?

Она весело улыбнулась.

— Вы только-что спрашивали нельзя ли вамъ воспользоваться тми же шансами, которые имлъ Четъ-Бруксъ и иметъ онъ. Что же… бдный Четъ-Бруксъ убитъ, а мистеръ Чампней… впрочемъ… сейчасъ увидите!— Она возвысила голосъ и позвала: ‘мистеръ Чампней!’

Молодой человкъ скорыми шагами подошелъ къ нимъ. Когда онъ узналъ ея собесдника, на лиц у него обнаружилось легкое удивленіе, но ни малйшаго безпокойства.

— О, мистеръ Чампней, жалобно сказала миссъ Салли,— я потеряла перчатку въ лощин, гд-то около могилы несчастнаго Брукса. Не поищите ли вы ее тамъ? А потомъ приходите сюда и проводите меня домой. Полковнику надо отправляться въ больницу навщать своихъ негровъ.

Чампней приподнялъ шляпу, любезно улыбнулся Куртлэнду и исчезъ въ лощин подъ кипарисами.

— Вамъ нечего удивляться, объяснила она, оборачиваясь къ своему собесднику,— мы и такъ оставались здсь слишкомъ долго и лучше если увидятъ, что я пойду домой съ нимъ, а не съ вами!

— Значитъ, это партійное вмшательство его не касается?— съ горечью спросилъ Куртлэндъ.

— Нтъ. Онъ — Англичанинъ, его отецъ былъ извстнымъ другомъ конфедератовъ и скупалъ у нихъ хлопокъ.

Она замолчала, кокетливо, но нсколько нетерпливо посмотрла Куртлэнду къ лицо, и слегка надула губки.

— Полковникъ!

— Миссъ Салли?

— Вы говорите, что знали меня еще за три года до нашей встрчи. Ну, а я вамъ скажу, что мы одинъ разъ встртились раньше, чмъ начали говорить другъ съ другомъ.

Съ восторгомъ и удивленіемъ взглянулъ Куртлэндъ прямо въ улыбавшіеся ему глаза.

— Когда? спросилъ онъ.

— Въ тотъ день, когда вы въ первый разъ пріхали.— Вы отодвинули лстницу, когда я стояла на карниз, и я наступила вамъ на голову. Какъ джентльменъ, вы и не заикнулись объ этомъ, а кажется я у васъ на голов простояла цлыя пять минутъ.

— Ну, не такъ долго, насколько помню, возразилъ Куртлэндъ, смясь.

— Итакъ, сказала миссъ Салли, и глаза ея радостно заблестли,— я, южанка, наступила ногой на голову франта сверянина, да еще полковника! Я!

— Пусть ваши друзья этимъ и удовлетворятся.

— Нтъ! Я должна извиниться. Сядьте, полковникъ.

— Но, миссъ Салли…

— Садитесь скорй!

Онъ послушно слъ на возвышеніи, миссъ Салли стояла рядомъ съ нимъ.

— Снимите вашу шляпу, сэръ.

Онъ исполнилъ это съ улыбкой. Въ это время миссъ Салли очутилась у него за спиной. Онъ ощутилъ на плечахъ легкое давленіе маленькихъ ручекъ, волосы у него зашевелились отъ ея теплаго дыханія и затмъ на темени онъ почувствовалъ прикосновеніе какъ бы дтскихъ губъ!..

Онъ вскочилъ на ноги, но прежде чмъ усплъ обернуться — на это затрудненіе она, очевидно, разсчитывала — оказалось уже слишкомъ поздно. Разввающееся платье лукавой и дерзкой миссъ Салли мелькало уже между могилами по направленію къ лощин.

V.

Домъ, занимаемый въ Редлендс главно-управляющимъ Дреммондовскимъ синдикатомъ — прежняя резиденція мстнаго юриста и мироваго судьи — былъ не великъ, но обладалъ внушительнымъ портикомъ изъ деревянныхъ дорическихъ колоннъ, возвышавшихся до самой крыши и стоялъ на главной улиц. Онъ былъ покрытъ все заполонявшими вьющимися растеніями, а тротуаръ предъ нимъ оттнялся широколиственными деревьями. Первая комната, выходившая окнами на портикъ, служила полковнику Куртлэнду конторой, гостиная и столовая за ней выходили на старый садъ съ отдльнымъ строеніемъ для кухни и неизбжною негритянскою хижиной. Вылъ пасмурный вечеръ, тяжелыя тучи надвигались со стороны большой дороги, но листья на деревьяхъ висли безжизненно и неподвижно — предъ бурей стояло затишье. Огоньки лниво мелькавшихъ свтляковъ блестли мягкимъ свтомъ и исчезали во мрак подъ темною листвой, или въ контор, гд окна были широко открыты, а свчи Куртлэндъ потушилъ, когда, ради прохлады, вынесъ кресло на крыльцо. Одинъ изъ огоньковъ за оградой, хотя поочередно то вспыхивалъ, то угасалъ, но казался такимъ неизмннымъ и неподвижнымъ, что Куртлэндъ наклонился впередъ, чтобы пристальне слдить за нимъ. Тогда онъ исчезъ, и съ улицы раздался голосъ:

— Это вы, Куртлэндъ?

— Да, не зайдете ли вы?

Голосъ принадлежалъ Чампнею, и свтился огонекъ его сигары. Когда онъ отворялъ калитку и медленно поднимался по ступенямъ крыльца, казалось, что его обычная нершительность еще увеличилась. Глубокій вздохъ раздался подъ деревьями, но былъ тотчасъ же подавленъ.

Словно растопленный свинецъ, сквозь листву пробились и брызнули тяжелыя капли отвснаго дождя.

— Вы какъ разъ избжали бури, привтливо сказалъ Куртлэндъ.

Онъ не видалъ Чампнея съ тхъ поръ, какъ они встртились на кладбищ, шесть недль тому назадъ.

— Да.— Мн бы хотлось поговорить съ вами кой-о-чемъ, Куртлэндъ, отвтилъ Чампней.

Онъ нершительно остановился предъ предложеннымъ стуломъ и затмъ добавилъ, съ осторожнымъ нигдядомъ на улицу:

— Не лучше ли намъ зайти къ домъ?

— Какъ хотите, но тамъ ужасно жарко. Мы здсь совершенно одни, къ дом нтъ никого, а съ улицы всхъ прогонитъ бури.

Куртлэндъ былъ вполн искрененъ, хотя ихъ взаимныя отношенія къ томъ, что касалось миссъ Салли, все еще были такъ неопредленны. что едва ли могли вызывать на откровенность.

Чампней ршился взять предложенный стулъ, такъ же какъ и стаканъ вина, принесенный ему Куртлэндомъ.

— Помните, я говорилъ о Дюмон? сказалъ онъ нершительно.— Знаете, этотъ Французъ, родственникъ миссъ Доузъ? Да?— такъ онъ теперь детъ сюда, у него тутъ въ город есть имущество — эти три дома напротивъ судебной палаты. Какъ я слышалъ, детъ онъ съ этими новыми французскими идеями о негритянскомъ вопрос — ну тамъ, знаете ли — о равенств и братств, о высшемъ образованіи и высокихъ должностяхъ дли негровъ. Вы вдь знаете, какъ здсь объ этомъ думаютъ? Знаете, что случилось на выборахъ въ Кулиджвил? Какъ блые не пускали негровъ баллотировать и какая изъ-за этого вышла здоровая драка? Какъ бы что-нибудь подобное и здсь не случилось, если — знаете ли — миссъ Доузъ займется этими идеями…

— Но у меня есть основаніе предполагать, то-есть поправился Куртлэндъ и продолжалъ съ разстановкой,— я хочу сказать, что всякій, кому извстны убжденія миссъ Доузъ, знаетъ, что въ ея идеи это не входитъ. Почему же она должна заниматься ими?

— Потому что она занимается имъ, быстро возразилъ Чампней,— и даже еслибъ она сама къ это не врила, ей пришлось бы длить съ нимъ отвтственность въ глазахъ каждаго смутьяна врод Тома Хигди и всхъ ихъ. И они раздлаются съ ея неграми.

— Но я не знаю, почему ей надо отвчать за убжденія своего родственника и не совсмъ понимаю вашего выраженія: ‘она чмъ занимается’? спокойно спросилъ Куртлэндъ.

Чампней омочилъ сухія губы въ вин, и у него вырвался нервный смхъ.

— Скажемъ, что онъ интересуетъ ее, какъ ея будущій мужъ, потому что онъ для этого и детъ сюда. Вс это знаютъ, и вы бы знали тоже, еслибы говорили съ ней о чемъ-нибудь, кром дла.

Яркая молнія, освтившая лица обоихъ собесдниковъ, обнаружила бы румянецъ на лиц у Чампнея и блдность Куртлэнда, еслибъ они въ это время посмотрли другъ на друга. Но они этого не сдлали, а продолжительный разкатъ грома, послдовавшій за молніей, помшалъ Куртлэнду отвтить и скрылъ его волненіе. Хотя онъ не вполн доврялъ заключенію Чампнея, но былъ сильно потрясенъ его словами. Куртлэндъ въ точности исполнялъ желаніе миссъ Салли и послушно, хотя и не безнадежно, со времени бесды на кладбищ, воздерживался отъ выраженія своей любви. Кажущаяся неискренность ея отношеній къ Чампнею не возмущала его врожденной правдивости и чувства чести, но онъ никогда не оправдывалъ своего собственнаго молчаливаго соучастія и сокрытія своихъ намреній отъ предполагаемаго соперника. Правда, она запретила ему открыто вступать въ ряды своихъ поклонниковъ, но невинная вра Чампнея въ его равнодушіе къ ней и послдовавшая теперь откровенность возбудили въ немъ угрызенія совсти. Повидимому, ему оставался только одинъ способъ выбраться изъ этого положенія — ссора. Поврилъ ли онъ или нтъ разсказу Чампнея, было ли это только ревнивымъ преувеличеніемъ со стороны соперника, или миссъ Салли дйствительно обманывала ихъ обоихъ — его положеніе стало невыносимо.

— Я долженъ напомнить вамъ, Чампней, сказалъ онъ ледянымъ тономъ,— что миссъ Миранда Доузъ и ея племянница наравн со мной представляютъ теперь компанію Дрммонда и что какъ теперь, такъ и впредь мн неудобно выслушивать какія бы то ни было замчанія о томъ, какъ они ведутъ порученное имъ дло. Еще мене могу я обсуждать пустыя сплетни, касающіяся только личныхъ интересовъ этихъ дамъ, въ которыя ни я, ни вы не имемъ права вмшиваться.

Но наивность молодаго Англичанина была такъ же неуязвима, какъ и наивность миссъ Салли и оказалась такою же роковою для Куртлэнда.

— Конечно, у меня нтъ никакого права, сказалъ Чампней, не обращая вниманія на странное вступленіе въ рчь своего собесдника,— но знаете ли, я вамъ скажу, чортъ возьми!— хоть самъ и не имешь никакихъ шансовъ, а все же непріятно видть, какъ двушка отдаетъ и себя, и свое состояніе такому человку.

— Одну минуту, Чампней, остановилъ его Куртлэндъ, отршаясь отъ своей сдержанности подъ вліяніемъ заразительнаго простодушія своего гостя,— вы говорите, что у васъ нтъ шансовъ. Желаете ли вы этимъ сказать, что вы серьезно ухаживаете за миссъ Доузъ?

— Д-д-а! нершительно протянулъ молодой человкъ, какъ бы не провряя собственныя впечатлнія, но не избгая вопроса.— То-есть, знаете ли,— ухаживалъ. Но, видите ли, изъ этого ничего не могло выйти. Нельзя было! Еслибъ эти подозрительные сосди ея — вся эта партія Южанъ, знаете ли,— узнали бы, что за ней ухаживаетъ Англичанинъ, эксплуатирующій остатки ихъ имній, она утратила бы свое положеніе и вліяніе надъ ними. Могу сказать вамъ, что это одна изъ причинъ, почему я оставилъ мсто и занялся своею плантаціей. Но даже и это не помогло, ихъ подозрнія уже были возбуждены.

— И миссъ Доузъ привела этотъ поводъ, чтобъ отказать вамъ? спросилъ Куртлэндъ, растягивая слова.

— Да! Вы знаете какая она прямая и откровенная. Она не говорила пустяковъ въ род того, чтобъ я ‘и не ожидалъ ничего подобнаго’, или, что ‘она будетъ мн сестрой’, потому что — клянусь, она всегда больше смахиваетъ на сестру, чмъ на влюбленную! Конечно, мн было тяжело, но я думаю, что она права.— Онъ помолчалъ и потомъ съ кроткою настойчивостью добавилъ,— не правда ли, она была права? Какъ вы думаете?

Вопросъ этотъ звучалъ такъ иронически въ сравненіи съ тмъ, что происходило въ мысляхъ у Куртлэнда, что онъ, непроизвольнымъ движеніемъ, сердито наклонился къ своему собесднику, пытаясь вглядться въ темнот въ выраженіе его лица.

— Я не ршаюсь высказать опредленнаго мннія, сказалъ онъ, обдумывая свои слова.— Отношенія миссъ Доузъ къ ея сосдямъ совсмъ особенныя. А изъ того, что вы говорили объ ея родственник, какъ будто вытекаетъ, что нельзя вполн полагаться на ея желаніе мирволить имъ.

— Знаете ли, я не обвиняю ея, торопливо возразилъ Чампней.— Я еще не такая скотина, чтобы до этого дойти, я бы и не заговорилъ о своихъ длахъ, еслибы вы не спросили, знаете ли… Я думалъ только, что еслибъ этотъ Французъ надлалъ ей какихъ-нибудь затрудненій, вы бы могли поговорить съ ней, она бы послушалась васъ, она знаетъ, что вы вмшались бы только ради дла. А дло отъ этого можетъ дйствительно пострадать. Вы, можетъ-быть, не совсмъ довряете моимъ дловымъ способностямъ, полковникъ, и не положились бы на мое мнніе, въ особенности теперь,— но я живу здсь дольше васъ,— онъ слегка понизилъ голосъ и подвинулъ свой стулъ ближе къ Куртлэнду,— и мн не нравится здшнее положеніе вещей. Среди этихъ мошенниковъ происходитъ какая-то чертовщина. Они ждутъ только случая — одной искры довольно, чтобы все вспыхнуло, а пожалуй огонь уже зажженъ и тлетъ гд-нибудь, какъ искра въ кип хлопка. Я бы все бросилъ и ухалъ, еслибы не думалъ, что миссъ Доузъ еще тяжеле будетъ остаться одной.

— Вы славный малый, Чампней,— сказалъ Куртлэндъ, съ внезапнымъ порывомъ опуская руку на плечо молодому человку,— и я прощаю вамъ, если вы забыли, что и я въ состояніи ей помочь. И въ самомъ дл,— продолжалъ онъ со странною серьезностью и подавленнымъ вздохомъ,— ничего нтъ удивительнаго, что вы забыли. Но я долженъ вамъ напомнить, что Доузы въ дйствительности агенты и арендаторы представляемой мною компаніи и что пока я здсь — я не позволю никому касаться ихъ правъ и имущества. Однако, какъ-бы то ни было, добавилъ онъ еще серьезне,— я не имю никакого права спасать миссъ Доузъ отъ опасностей, вызываемыхъ ея личными отношеніями къ знакомымъ.

Чампней всталъ и неловко пожалъ ему руку.

— Дождь немного затихъ, замтилъ онъ,— и я отправлюсь, пока онъ снова не разойдется. Покойной ночи! Ничего, что я къ вамъ такъ зашелъ? Не такъ ли? По совсти!.. вы мн показались сначала нсколько натянутымъ… Но вы поняли, что я хотлъ сказать?

— Совершенно! и благодарю васъ.— Они еще разъ пожали другъ другу руки. Чампней спустился съ крыльца и дойдя до калитки исчезъ во мрак, какъ бы сливаясь съ нимъ. Буря еще не прошла, воздухъ опять сталъ тяжелымъ и удушливымъ. Сидя на кресл, Куртлэндъ задумался, поврить-ли разсказамъ Чампнея или нтъ, но чувствовалъ при этомъ, что долженъ сразу прекратить такое выжидательное положеніе. Сознаніе нкоторой виновности въ томъ, что онъ заботится больше о своей страсти, чмъ о долг предъ компаніей, не длало его размышленій боле пріятными. Но хотя ему трудно было согласовать откровенныя увренія миссъ Салли на кладбищ о равнодушіи ея соотечественниковъ къ ухаживаніямъ Чампнея, съ тмъ поводомъ, который, по словамъ Чампнея, она выставила, чтобъ отклонить его ухаживанія, Куртлэндъ, къ сожалнію, не особенно огорчался ея понятіями о нравственности. Влюбленный рзко обвиняетъ свою возлюбленную на то, что она обманываетъ его соперника и какъ Отелло не поврилъ предостереженію Брабанціо, такъ и онъ неспособенъ былъ сдлать логическаго вывода, что она можетъ и его обмануть. Мужское чувство чести безъ колебаній принимаетъ любовь женщины при тхъ же условіяхъ, при которыхъ оно безъ колебаній возстало бы противъ дружбы съ мужчиной, способнымъ на подобную измну. Быть-можетъ есть скрытый комплиментъ въ разршеніи ей принять на себя всю нравственную отвтственность, а противъ этого могутъ устоять лишь немногія женщины.

Во время этого мрачнаго раздумья, Куртлэндъ вдругъ поднялъ голову и прислушался.

— Като!

— Здсь, сэръ.

Въ зал раздались тяжелые шаги, направлявшіеся изъ заднихъ комнатъ, и въ темныхъ дверяхъ появилась еще боле темная фигура. Это былъ его старшій надсмотрщикъ, сильный и не глупый негръ, избранный своими освобожденными товарищами, согласно съ новыми порядками, введенными Куртлэндомъ.

— Откуда вы пришли, съ плантаціи, или изъ города?

— Изъ города, сэръ.

— Лучше бы вамъ пока не ходить въ городъ по вечерамъ, сказалъ Куртлэндъ тономъ спокойнаго, по неоспоримаго приказанія.

— Что же они опять заведутъ свои ‘патрули’ {Патрули до освобожденія наблюдали за рабами. Примеч., автора.} что ли? съ легкою усмшкой спросилъ негръ.

— Не знаю, отвтилъ Куртлэндъ, какъ бы не замчая усмшки.— Но если они это сдлаютъ, вы должны будете подчиняться мстнымъ постановленіямъ, пока они не противорчатъ государственнымъ законамъ, а въ послднемъ случа, надо обращаться къ государственнымъ властямъ. Совтую избгать всякихъ ссоръ, пока можно.

— Я думаю, меня-то они не тронутъ, посмиваясь замтилъ негръ.

Куртлэндъ внимательно посмотрлъ на него.

— Я также думаю. Вы носите оружіе, Като? Дайте его сюда.

Посл краткаго колебанія, тотъ снялъ съ пояса револьверъ и передалъ его Куртлэнду.

— Многіе ли изъ васъ ходятъ вооруженными по городу?

— Только т, сэръ, которыхъ оскорбляли.

— А васъ чмъ оскорбили?

— Господинъ Томъ Хигби на базар сказалъ: ‘пора всхъ этихъ негровъ убрать въ болото’, а я отвтилъ, что ‘нищимъ и бродягамъ лучше бы убраться подальше отъ рабочаго народа’, а онъ сказалъ, что ‘выржетъ мн сердце’.

— И вы думаете, что вашъ револьверъ удержитъ его и его друзей отъ этой операціи, если вы ихъ затронете?

— Вы сами сказали, сэръ, что это нужно для нашей защиты, мрачно возразилъ негръ.— Зачмъ же вы въ оружейной обучали насъ стрлять?

— Чтобы, въ случа нападенія, вы вс вмст могли защищаться, а не для того, чтобъ угрожать имъ въ одиночныхъ уличныхъ дракахъ. Вмст вы еще можете устоять противъ этихъ людей, порознь они каждаго изъ васъ уничтожатъ.

— Многимъ изъ негровъ я не поврю, чтобъ они могли устоять вмст, угрюмо сказалъ Като.— Они побгутъ отъ своихъ прежнихъ господъ, если не перебгутъ къ нимъ. Врно!

Подобное же опасеніе еще раньше мелькнуло въ ум Куртлэнда, но теперь онъ не сталъ его обсуждать.

— Вчера я нашелъ два ружья въ хижинахъ у рабочихъ, спокойно продолжалъ онъ.— Смотрите, чтобъ это не повторялось! Изъ оружейной ихъ нельзя брать, разв только для ея защиты.

— Слушаю-съ, сэръ.

Наступило молчаніе. Оно было нарушено внезапнымъ порывомъ втра, ворвавшагося подъ портикъ, вьющіяся лозы задвигались, широкіе листья деревьевъ зашелестли и зашумли — снова начался дождь, и когда Куртлэндъ всталъ и подошелъ къ открытому окну, блыя рамы и внутренность конторы освтились блескомъ новой молніи.

Онъ вошелъ въ контору, позвалъ Като за собой и зажегъ лампу надъ столомъ. Негръ угрюмо, но почтительно стоялъ у окна.

— Като, знаете вы что-нибудь о мистер Дюмон, родственник миссъ Доузъ.

При свт лампы внезапно блеснули блые зубы негра.

— Какже, сэръ.

— Онъ большой другъ вашего народа?

— Этого, сэръ, я не знаю! Только онъ большой врагъ Ридовъ и Хигби.

— Конечно, изъ-за убжденій?

— Нтъ! удивленно отвтилъ Като.— А изъ-за вендетты!

— Изъ-за вендетты?

— Да-съ. Старинная кровавая ссора между семьями. Это длится уже около пятидесяти лтъ, сэръ. Ддъ, отецъ и братъ Хигби были убиты ддомъ, отцомъ и братомъ Дюмона. Когда вс Хигби были покончены. Риды вступились, потому что они имъ сродни, но съ ними въ свои чередъ покончили Доузы, которые родственники Дюмонамъ.

— Какъ! И Доузы замшаны въ этомъ?

— Теперь нтъ. Въ семь у Доузовъ не было ни одного мужчины съ тхъ поръ, какъ умеръ отецъ миссъ Салли и теперь они изъ этого вышли навсегда. Послднее убійство совершено было Джорджемъ Дюмономъ, онъ пристрлилъ Джо — брата Тома Хигби и сбжалъ въ Европу. Говорятъ, онъ вернулся и живетъ гд-то въ Аталант. Горячее будетъ время, если онъ прідетъ сюда повидаться съ миссъ Салли.

— Но можетъ-быть онъ измнилъ свои убжденія, живя за границей, тамъ на это смотрятъ, какъ на простое убійство.

Негръ угрюмо покачалъ головой.

— Тогда бы онъ не вернулся. Нтъ, сэръ, онъ знаетъ, что Томъ Хигби обязанъ напасть на него или долженъ самъ ухать отсюда и мистеръ Джорджъ не прочь покончить съ нимъ, какъ покончилъ съ его братомъ: до сихъ поръ еще перевсъ на сторон Хигби. А мистеръ Джорджъ знаетъ, какъ съ ружьемъ обращаться.

Въ другое время неизбжность этого наслдія беззаконнаго варварства, о которомъ онъ столько слышалъ, произвела бы впечатлніе на Куртлэнда, но теперь онъ заинтересовался имъ только изъ-за невозможнаго положенія, въ которое оно ставило массъ Салли. Имла ли она какое-нибудь отношеніе къ зловщему возвращенію ея родственника или ее ожидаетъ только участь безпомощной жертвы?

Вдругъ, блая, ослпительная молнія освтила комнату, портикъ, мокрыя отъ дождя деревья и улицу за ними. За ней послдовалъ оглушительный ударъ грома и какъ будто новая, боле слабая вспышка той же молніи или чего-нибудь зажженнаго ею.

Раскаты, потрясавшіе домъ, не успли еще стихнуть, какъ Куртлэндъ быстро выскочилъ изъ окна и пошелъ къ калитк.

— Ударило куда-нибудь, сэръ? спросилъ испуганный негръ, когда Куртлэндъ вернулся.

— Нтъ, насколько я могъ убдиться. Ступайте въ заднія комнаты и позовите туда же Зою съ дочерью изъ хижины. Оставайтесь тамъ, пока я не приду. Ступайте! Окно я самъ закрою.

— Куда-нибудь, сэръ, да ударило, наврно! Тутъ сильный запахъ сры,— сказалъ негръ, выходя изъ комнаты.

И Куртлэндъ замтилъ этотъ запахъ, но онъ былъ давно знакомъ ему по полю битвы! Когда дверь затворилась за надсмотрщикомъ, онъ поднесъ лампу къ противоположной стн и тщательно осмотрлъ ее. На стн ясно было видно отверстіе сдланное пулей, пролетвшею всего на дюймъ отъ головы Като, когда тотъ стоялъ у открытаго окна.

VI.

Куртлэндъ сейчасъ же овладлъ собой. Его безумная страсть исчезла и онъ въ первый разъ понялъ насколько она была безумна. Вернулся ясный взглядъ на вещи, не затемняемый больше чувствомъ, теперь онъ видлъ въ настоящемъ свт и свои обязанности, и плантацію, и безпомощныхъ, недавно освобожденныхъ людей, которымъ угрожала преступная злоба, и обихъ женщинъ, онъ видлъ ихъ не какъ мучительное видніе, а просто какъ часть предстоявшей ему работы. Онъ смотрлъ на нихъ не сквозь измнчивую дымку нжности или условныхъ приличій, а съ прямотой дловаго человка.

Несомннно, выстрлъ направленъ былъ въ Като. Если это было сдлано даже изъ личной мести, все же виновникъ покушенія дйствовалъ повидимому съ полнымъ сознаніемъ своей безопасности отъ преслдованія. Это указывало на соучастіе другихъ лицъ и на выработанный планъ дйствій. Преступникъ воспользовался грозой, блескомъ молніи и гуломъ громоваго раската, чтобы затруднить немедленное преслдованіе, а это было уловкой не безызвстною при пограничныхъ засадахъ. Покушеніе могло быть направлено противъ одного лица или же оно было только началомъ общаго нападенія на освобожденныхъ негровъ, находившихся на служб у синдиката. Въ первомъ случа, онъ могъ защитить Като, не выпуская его изъ конторы до тхъ поръ, пока его можно будетъ спровадить въ безопасное мсто, въ послднемъ онъ долженъ сейчасъ же отправиться въ бараки негровъ и созвать ихъ, а Като взять съ собой. Онъ ршился на послднее. Негритянскіе бараки отстояли на полмили отъ жилища двицъ Доузъ, а до него было дв мили отъ города.

Онъ слъ и написалъ записку миссъ Доузъ, объясняя ей, что въ виду возможности безпорядковъ въ город, онъ считаетъ благоразумне не выпускать негровъ изъ ихъ бараковъ, куда отправляется самъ, а свою экономку съ ребенкомъ отсылаетъ къ ней, такъ какъ имъ лучше оставаться въ безопасномъ мст, пока онъ не возвратится въ городъ. Записку онъ отдалъ Зо и приказалъ ей скоре отправиться садомъ и полями въ усадьбу. Затмъ онъ обратился къ Като:

— Мы сейчасъ пойдемъ въ бараки, сказалъ онъ спокойнымъ голосомъ,— а револьверъ вы можете сами снести въ оружейную. Онъ передалъ ему револьверъ. Негръ взялъ его съ благодарностью, но вдругъ вопросительно взглянулъ на хозяина. Однако въ выраженіи лица у Куртлэнда не замтно было никакой перемны. Когда Зоя ушла, онъ продолжалъ спокойнымъ тономъ:

— Мы пройдемъ туда лсною дорогой. А такъ какъ негръ казался удивленнымъ, то Куртлэндъ добавилъ тмъ же ровнымъ голосомъ:— Здсь пахло срой, Като, отъ пороховаго дыма, съ улицы въ васъ кто-то стрлялъ и я не желаю, чтобы выстрлъ могъ повториться при тхъ же благопріятныхъ для преступника условіяхъ.

Негръ сильно взволновался.

— Это сдлалъ тотъ подлый песъ — Томъ Хигби, угрюмо сказалъ онъ.

Куртлэндъ внимательно наблюдалъ за нимъ.

— Значитъ дло у васъ не ограничилось одними словами, Като? Что же произошло? Отвчките!

— Онъ ударилъ меня хлыстомъ, а я хватилъ его по уху и сбилъ съ ногъ, сказалъ Като, при воспоминаніи къ нему вмст съ гнвомъ вернулась и смлость.— Я имлъ право защищаться, сэръ.

— Да, надюсь, что вы и теперь сумете защититься, спокойно замтилъ Куртлэндъ, не обнаруживъ на лиц и признака опасенія, что судьба Като была ужь предршена однимъ этимъ ударомъ, которымъ онъ отплатилъ за оскорбленіе.— Но въ барак вамъ будетъ безопасне. Потомъ онъ прошелъ въ спальню, взялъ револьверъ, лежавшій у изголовья постели, вынулъ другой изъ коммода и вернулся, наскоро спрятанъ ихъ подъ застегнутымъ сюртукомъ.

— Когда мы выйдемъ въ поле и отойдемъ отъ дома, держитесь ближе ко мн, и даже старайтесь идти со мной нога въ ногу. Все, что намъ нужно сказать, говорите сейчасъ. Разговоровъ не должно быть, чтобы не обнаружить нашего направленія: мы должны идти молча, толковать будетъ некогда, надо только смотрть, да слушать. Я стану между вами и всякимъ, кто бы ни напалъ на насъ, но разсчитываю, что вы будете меня слушаться безъ разсужденій.

Онъ отворилъ заднюю дверь, знакомъ приказалъ Като выйти: вышелъ вслдъ за нимъ, заперъ за собою дверь на ключъ и взявъ негра за руку, прошелъ вдоль низкой изгороди до конца сада, тамъ они перелзли черезъ изгородь и очутилось въ открытомъ пол.

Къ несчастью, тяжелыя тучи начали расходиться и стало свтле, а таинственныя полосы луннаго свта то гонялись другъ за другомъ по полю, то серебрили дождевыя лужи между кочками. Чтобы ближе пройти, надо было взять прямо поперекъ поля и выйти на опушку лса, но теперь этотъ путь былъ самымъ открытымъ, безопасне было идти вдоль изгороди до конца поля и до пограничнаго забора и въ тни его перейти поле подъ прямымъ угломъ, но при этомъ они потеряли бы много времени, а оно было дорого. Предполагая, что нападавшій на Като все еще держится гд-нибудь по близости вмст съ товарищами, Куртлэндъ окинулъ быстрымъ взглядомъ темную линію изгороди, около которой они стояли. Вдругъ Като схватилъ его за руку и указалъ по тому же направленію на замченный уже имъ пограничный заборъ изъ неотесанныхъ кольевъ, перескавшій поле. При свт низко стоявшаго мсяца, который освщалъ его сзади, онъ представлялся темною чертой съ блестящими серебристыми просвтами на освщенное луной поле. Сначала Куртлэндъ ничего больше не замтилъ. Затмъ его вдругъ поразило то обстоятельство, что просвты послдовательно и регулярно затемнялись, какъ будто за ними передвигались какіе-то непрозрачные предметы.

Но ту сторону забора, другъ за другомъ, пробирались нсколько человкъ къ его дому, держась въ тни во время перехода черезъ поле. По приблизительному разчету числа мелькавшихъ тней, тамъ было человкъ двнадцать или пятнадцать.

Онъ не могъ дольше сомнваться въ ихъ намреніяхъ и не было времени для раздумыванія. Очевидно ему съ Като необходимо добраться до негритянскихъ бараковъ, хотя бы для этого пришлось перейти поле по открытому мсту. Онъ зналъ, что они будутъ избгать нападенія на него лично изъ боязни возможнаго вмшательства правительства и политическихъ усложненій и ршилъ воспользоваться этимъ для спасенія Като. Положивъ руки на плеча негра, онъ сталъ подталкивать его впередъ, шагая за нимъ нога въ ногу и держась такъ близко къ нему, что самому искусному стрлку было бы невозможно выстрлить въ одного, не рискуя попасть въ другаго. На половин пути чрезъ поле, онъ замтилъ, что виднвшіяся въ просвтахъ забора тни пріостановились. Враги очевидно увидали двойное появленіе его и Като, поняли его уловку и, какъ онъ разсчитывалъ, не ршались стрлять. Онъ достигъ противоположнаго края вмст съ Като и никто ихъ не тронулъ, а оттуда онъ замтилъ, что т же тни снова задвигались, но ужь въ обратную сторону. Очевидно они старались опередить бглецовъ, но Куртлэндъ зналъ, что шансы будутъ равны, разъ ему удастся добраться до лса. Като казался теперь мене взволнованнымъ и къ нему отчасти вернулся даже его прежній задоръ, остановленный раньше Куртлэндомъ. Хотя послдній и не доврялъ храбрости своего надсмотрщика, но повидимому явилась нкоторая надежда на благополучное доставленіе его до мста.

Необходимо было также довриться его большему знанію лсныхъ тропинокъ и окружающей мстности и, продолжая идти между нимъ и его преслдователями и прикрывать его отступленіе, Куртлэндъ предоставилъ Като указывать дорогу. Она шла по опускавшейся постепенно отлогости, мсто мелкаго подлска вскор занялъ упругій мохъ, а отъ черныхъ стволовъ кипарисовъ стало значительно темне. Ползущія лозы и ліаны били ихъ по лицу, у самой почвы ощущался какъ бы потокъ сыраго воздуха, въ которомъ ихъ ноги медленно передвигались словно въ текучей вод. До сихъ поръ не было еще никакихъ признаковъ преслдованія, но Куртлэндъ чувствовалъ, что оно не оставлено. У него еле хватило времени остановить негра, у котораго вырвалось восклицаніе, когда впереди имъ обоимъ ясно послышался топотъ скачущихъ лошадей. Это былъ второй отрядъ ихъ преслдователей, который очевидно былъ посланъ, чтобы помшать ихъ выходу изъ лса, пока т, отъ которыхъ они только что ускользнули, медленно и молча шли за ними пшкомъ. Такимъ образомъ они попали между двухъ огней.

— Что за мстность влво отъ насъ? быстрымъ шепотомъ спросилъ Куртлэндъ.

— Болото.

Куртлэндъ стиснулъ зубы. Его несчастный спутникъ спокойно завелъ ихъ обоихъ въ западню! Однако, у него быстро созрло ршеніе. При лунномъ свт, сквозь пордвшій лсъ виднлись уже фигуры всадниковъ.

— Вдь здсь проходитъ межа нашей плантаціи? То поле за ней уже наше?— спросилъ онъ.

— Да, отвтилъ негръ,— но до бараковъ еще дв мили.

— Ничего. Стоите здсь, пока я вернусь или позову васъ. Я пойду, переговорю съ этими молодцами. Но если вы цните свою жизнь, не смйте ни говорить, ни двигаться.

Онъ спокойно прошелъ между деревьями и вышелъ на поле освщенное луной. Появленіе его встрчено было подавленными восклицаніями и къ нему направилось съ полдюжины всадниковъ, замаскированныхъ и вооруженныхъ винтовками. Но онъ ожидалъ ихъ спокойно, не двигаясь, и когда ближайшій подъхалъ къ нему, онъ крикнулъ: ‘Стой!’

Повелительно звучавшій командный возгласъ заставилъ всадниковъ машинально подтянуть поводья.

— Что вы длаете тутъ? спросилъ Куртлэндъ.

— Мы полагаемъ, что это только насъ касается, полковникъ.

— Это касается и меня тоже, такъ какъ вы находитесь на земл того имнія, гд я распоряжаюсь.

Говорившій съ нимъ не нашелся сразу, что отвтить и вопросительно посмотрлъ на товарищей.

— Допускаю, что въ этомъ вы правы, полковникъ, сказалъ онъ наконецъ, съ дерзкимъ сознаніемъ того, что сила на ихъ сторон,— и я пожалуй скажу вамъ, что намъ нуженъ негръ, который по всему смахиваетъ на вашего Като. Противъ васъ, полковникъ, мы ничего не имемъ и не хотивъ трогать вашего имущества и вмшиваться въ ваши распоряженія, но мы не допустимъ и иноземцевъ вмшиваться въ наши распоряженія и обычаи. Давайте сюда вашего негра — вы, Сверяне, вдь не считаете ихъ своимъ имуществомъ — и мы удемъ съ вашей земли.

— А могу я спросить, на что вамъ Като понадобился? спокойно спросилъ Куртлэндъ.

— Чтобы показать ему, что никакой федеративный законъ во всемъ аду не спасетъ его, разъ онъ ударилъ благо, порывисто вмшался одинъ изъ замаскированныхъ, вызжая впередъ.

— Тогда вы заставляете меня показать вамъ, сказалъ Куртлэндъ, не мняя тона,— что въ защиту федеративныхъ законовъ можетъ сдлать каждый гражданинъ Федераціи. Потому что я убью перваго, кто попробуетъ тронуть его на моей земл. Нкоторыхъ изъ васъ, пробовавшихъ уже совершенно хладнокровно убить его въ предлахъ вашихъ владній, я встрчалъ раньше въ боле честномъ бою, чмъ этотъ, и они знаютъ, что я умю держать свое слово.

Послдовало минутное молчаніе, револьверъ блеснулъ у него въ рук при лунномъ свт, но онъ не двинулся съ мста. Двое всадниковъ подъхали къ тому, который говорилъ первымъ и обмнялись съ нимъ нсколькими словами. Послышался легкій смхъ и первый снова обратился къ Куртлэнду съ насмшливою вжливостію:

— Прекрасно, полковникъ, если это ваше мнніе и вы не допускаете насъ охотиться за дичью на вашей земл, намъ остается только уступить мсто тмъ, которые могутъ это длать. Сожалемъ, что безпокоили васъ, покойной ночи!

Онъ иронически приподнялъ шляпу, махнулъ ею товарищамъ и, въ слдующую минуту, вс они бшено помчались по направленію къ большой дорог.

Въ первый разъ за весь вечеръ Куртлэндъ нервно вздрогнулъ отъ опасенія. Неизвстная опасность предстоящая смлому человку всегда страшне для него, чмъ самыя грозныя бды, которыя онъ можетъ предвидть и обдумать. Куртлэндъ инстинктивно понялъ, что ихъ фраза не была пустымъ хвастовствомъ ради прикрытія пораженія, было еще что-то, на что они съ увренностью разсчитывали, но что именно? Не было ли это только зловщимъ намекомъ на другой отрядъ продолжавшій слдить за ними, на который теперь только и полагались ихъ враги? Онъ быстро вернулся къ Като, блые зубы глупо-доврчиваго негра блеснули въ улыбк воображаемаго торжества, которою онъ встртилъ хозяина. У Куртлэнда замерло сердце.

— Мы еще не вышли изъ лсу, Като, сухо сказалъ онъ,— такъ же, какъ и они. Откройте глаза и уши и слушайте, что я скажу. Какъ долго можемъ мы идти лсомъ, не уклоняясь отъ нашего пути?

— Ксть тропинка по краю болота, сэръ, но надо вернуться немного, чтобъ ее найти.

— Не бда.

— Но на этой тропинк много змй. Насъ-то он обыкнонеипо не трогаютъ… Но… онъ нершительно растянулъ слона,— блымъ плохо отъ нихъ приходится.

— Прекрасно! значитъ для нашихъ преслдователей это такъ же скверно, какъ и для меня. Этого достаточно. Указывайте дорогу.

Они осторожно пошли назадъ, пока негръ не свернулъ на боковую боле освщенную тропинку. Какой-то странный, удушливый запахъ подымался отъ гнилыхъ листьевъ и мха, шуршавшихъ подъ ихъ ногами. Нсколько минутъ они продолжали идти молча, захирвшіе ивы и кипарисы становились все рже и рже, и все чаще встрчались открытыя мста, поросшія осокой. Куртлэндъ снова началъ бояться за негра, котораго здсь легче было замтить, и ближе придвинулся къ нему, когда вдругъ тотъ схватилъ его за руку и сильно задрожалъ. Губы у него раскрылись, зубы и глаза заблестли: отъ страха у него замерло дыханіе и онъ не могъ говорить.

— Въ чемъ дло, Като? спросилъ Курлэндъ. инстинктивно оглядываясь.— Говорите же! Змя что ли васъ ужалила?

Слова эти вызвали у несчастнаго безумно-отчаянный крикъ.

— Какая тамъ змя! Нтъ. Но, разв вы не слышите, какъ они бгутъ… Тамъ!.. Боже мой!.. Разв вы ихъ не слышите?.

— Кого?

— Собакъ!.. Борзые!… Волкодавы!… Они натравили ихъ на меня.

Это было врно. Теперь и Куртлэндъ услыхалъ звуки отдаленнаго лая. Онъ понялъ настоящее, жестокое значеніе словъ предводителя шанки: ‘Т, которые могутъ преслдовать, явились за своею добычей!

Послдніе признаки мужества исчезли у дрожавшаго негра. Стараясь его успокоить и побудить къ самозащит, Куртлэндъ ршительнымъ движеніемъ положилъ ему руку на плечо.

— Довольно! Я здсь, я постою за васъ, что бы ни случилось! Собаки не такъ страшны, какъ негодяи, которые натравили ихъ на насъ. Ободритесь или, по крайней мр, помогите мн при столкновеніи.

— Нтъ! нтъ! кричалъ обезумвшій отъ ужаса негръ.— Пустите меня! Пустите назадъ къ господамъ! Скажите имъ. что я приду! Скажите, чтобъ отозвали собакъ и я приду безъ сопротивленія! Пустите!..— Онъ неистово рвался изъ удерживавшихъ его рукъ.

Вроятно, подъ самообладаніемъ, хладнокровіемъ и привычкой къ дисциплин, у Куртлэнда все еще сохранилось кое-что изъ характера старинныхъ піонеровъ. Лицо у него поблднло, глаза мрачно блеснули и только голосъ сохранилъ свою ровную отчетливость, которая въ эту минуту длала его для негритянскаго слуха даже боле страшнымъ, чмъ лай натравленныхъ собакъ.

— Като, сказалъ онъ,— попробуйте только убжать теперь, и, клянусь Богомъ! живой вы собакамъ не достанетесь! Сюда! Лзьте на это дерево. Онъ указалъ на болотную магнолію,— и не смйте двигаться, пока я буду въ состояніи держаться! А тогда спасайтесь какъ знаете… Подталкивая его, онъ дотащилъ безмолвнаго теперь Африканца до одиноко стоявшаго дерева, когда лай одной изъ собакъ сталъ приближаться, негръ конвульсивно вскарабкался съ помощью колнъ и плечъ Куртлэнда до втви футахъ въ двнадцати отъ земли. Куртлэндъ вынулъ револьверъ, выступилъ нсколько шаговъ впередъ на открытое мсто и сталъ ждать нападенія.

Оно началось неожиданно. Злобный, задыхающійся лай, бшено предвкушающій добычу, раздался у Куртлэнда за спиной, заставивъ его быстро обернуться, и мимо него промелькнула сроватая неопредленная тнь съ зминою шеей и оскаленными зубами. Съ ужаснымъ, сверхъестественнымъ инстинктомъ она безошибочно направилась къ одинокому дереву! Но это доставило удобный случай Куртлэнду. Блеснулъ огонь его револьвера и онъ не промахнулся. Животное съ пробитою головой ударилось по инерціи о дерево, перевернулось и въ судорогахъ покатилось по земл. Снова послышался лай приближавшійся по тому же направленію. Куртлэндъ понялъ, что преслдователи перегнали его и собаки бжали прямикомъ черезъ болото. И онъ приготовился, опять такая же тнь, чудовищная и воздушная, какъ кошмаръ мелькнула на освщенномъ мст, но на этотъ разъ она была остановлена и повалена раньше, чмъ успла добжать до дерева. Возбужденный, разгорвшійся отъ борьбы, онъ почти презрительно отвернулся отъ убитыхъ животныхъ лежавшихъ у его ногъ, чтобы встртить нападеніе боле трусливыхъ охотниковъ, которые, какъ онъ зналъ, слдовали за ними по пятамъ. Въ эту минуту первому изъ нихъ пришлось бы плохо. Это былъ уже не разсудительный длецъ и дипломатъ-управитель, не хладнокровный посредникъ въ сталкивающихся интересахъ, онъ готовился встртить ихъ не съ однимъ дисциплинированнымъ солдатскимъ безстрашіемъ, но съ возбужденною враждебностью и партійною ненавистью, равною ихъ собственной.

Однако, къ его удивленію, никто не являлся, слышенъ былъ лай третьей собаки, но казалось се кто-то заставилъ смолкнуть и остановилъ, затмъ молчаніе нарушили крики спорившихъ голосовъ и топотъ копытъ. За этимъ послдовали два, три отдаленные выстрла, но не по направленію негритянскихъ бараковъ или усадьбы Догзовъ. Преслдованіе было прервано, произошла какая-то диверсія, но онъ не понималъ, что случилось. На мысль ему не приходило никого, кто бы могъ вмшаться въ его пользу, и крики, и споры повидимому раздавались въ томъ же отряд его преслдователей. Онъ осторожно позвалъ Като. Негръ не отвчалъ. Онъ подошелъ къ дереву и сталъ его нетерпливо трясти. Но втви его опустли, Като ушелъ. Несчастный негръ, должно-быть, воспользовался первою же удобною минутой, чтобы бжать. Но куда онъ бжалъ и какъ это случилось? На это не было никакихъ указаній.

Куртлэндъ не обращалъ вниманія на тропинку, которою они шли и поэтому не имлъ не малйшаго представленія о томъ, гд находится. Онъ зналъ, что ему надо вернуться на опушку, подъ кипарисы, чтобы выйти въ поле и добраться до негритянскихъ бараковъ, куда, можетъ-быть, Като и усплъ еще добжать. Опредливъ приблизительно направленіе но немногимъ звздамъ, сіявшимъ надъ поляной, онъ попытался вернуться по своимъ слдамъ, но ему теперь не хватало негра и его знанія лса. Мстами его ноги запутывались въ ползущихъ лозахъ, которыя какъ бы обвивались вокругъ нихъ съ зловщимъ предзнаменованіемъ, мстами колеблющаяся подъ ногами почва указывала на опасную близость болота и на то обстоятельство, что онъ начнаетъ вращаться по кругу, въ силу безнадежнаго инстинкта всхъ растерявшихся и заблудившихся. Къ счастью, на окраин болота должны встртиться боле открытыя мста и ему удастся опять опредлить направленіе по звздамъ. Но ему стало холодно и безполезныя усилія утомили его, когда же, наконецъ, посл новаго, боле продолжительнаго обхода, онъ опять подошелъ къ болоту, то ршилъ идти вдоль края, чтобъ отыскать другой выходъ. Впереди было свтле, какъ-будто тамъ находилась большая поляна или расчищенное мсто, а въ конц болота что-то блестло, словно блуждающій огонекъ или чистая вода. Еще нсколько шаговъ и онъ дошелъ до этого мста, съ котораго на противоположномъ краю болота увидлъ залитый луннымъ свтомъ пригорокъ съ симметричными рядами блыхъ квадратовъ, спускавшихся въ лощину, гд блистали колонны, пирамиды и кресты. Это было кладбище, блые квадраты на пригорк были могилы павшихъ на войн. И между ними, даже на этомъ разстояніи, какъ негодующій призракъ, ясно виднлся обломанный столбъ надъ прахомъ Честера Брукса.

Съ картиной этого злополучнаго мста, котораго онъ не видалъ со времени послдней встрчи съ Салли Доузъ, на него надвинулась волна воспоминаній. Бловатый туманъ, нависшій надъ дальнимъ концомъ болота, показался ему дымомъ его батареи, сквозь который неслась въ атаку на орудіе зловщая фигура убитаго всадника, въ блыхъ перьяхъ похороннаго внка представился ему воздушный обликъ миссъ Салли. Еще мгновеніе и — обезсиленный — онъ подпалъ бы опять подъ власть ея очарованія, воспроизведеннаго памятью, но съ негодованіемъ отвергнулъ эту мысль, быстро вспомнивъ ея ничмъ не вызванный обманъ и свою слабость. Повернувшись спиной къ кладбищу, онъ сердито, но съ какимъ-то суеврнымъ чувствомъ углубился опять въ темноту бездорожнаго лса. Но онъ сознавалъ, что глаза его постепенно затуманиваются и силы падаютъ. По временамъ ему приходилось останавливаться и собираться съ мыслями, начинавшими блуждать и какъ бы тяжелть подъ вліяніемъ какихъ-то убійственныхъ міазмовъ, которые подымались вокругъ него. Ему казалось даже, что онъ слышитъ знакомые голоса, но онъ не доврялъ своему слуху. Наконецъ, онъ споткнулся. Протянувъ руку, чтобъ опереться на что-нибудь, онъ тяжело упалъ на траву, ударившись о мягкій, эластичный корень, который — это вроятно былъ самообманъ — какъ бы задвигался подъ нимъ. Ему даже показалось — такъ отуманены были его чувства — что этотъ корень сердито набросился на его протянутую руку. Рзвая боль проницала ее отъ локтя до плеча и на мгновеніе возвратила его къ полному сознанію. Разумется, слышались голоса и конечно голоса ихъ преслдователей! Если они хотятъ отомстить ему за спасеніе Като, онъ готовъ ихъ встртить! Онъ всталъ на ноги и взвелъ курокъ у револьвера. Между деревьями блеснулъ огонь факела. Но въ тоже время пелена затянула ему глаза, онъ зашатался и упалъ.

Наступилъ промежутокъ безпомощнаго полусознанія. Онъ почувствовалъ, что его понимаютъ и несутъ сильныя руки, а его собственная рука виситъ безсильная. Тяжелая сырость лса вскор смнилась свжимъ воздухомъ открытаго поля, при лунномъ свт потушены были пылавшіе сосновые факелы. Какіе-то люди толпились около него, но виднлись они такъ неясно, что онъ не могъ ихъ узнать. Казалось, все сознаніе его сосредоточилось на жгучей боли въ рук. Онъ понялъ, что его кладутъ на землю, отрзываютъ рукавъ у самаго плеча,— почувствовалъ облегченіе, когда горячая, опухшая рука обнажилась на ночномъ воздух и ощутилъ легкое, освжающее, не поддающееся описанію давленіе на ранк, которой раньше не чувствовалъ. Затмъ раздался голосъ — громкій, лниво протестующій и знакомый ему,— который онъ тщетно старался признать…

— Спаси Господи, миссъ Салли! Что вы длаете? Вы убьете себя! Наврно убьете!..

Странное давленіе продолжалось, ощущаемое даже сквозь боль. Затмъ оно прекратилось и голосъ, отъ котораго онъ вздрогнулъ, произнесъ:

— Это одно только и можетъ его спасти! Молчите! Болтливая черная ворона! Скажите хоть одно слово объ этомъ кому-нибудь и я велю васъ высчь! Теперь достаньте бутылку и вылейте всю водку ему въ горло!..

VII.

Когда Куртлэндъ открылъ глаза, онъ увидлъ, что лежитъ на постели, въ своей комнат, въ Редландс, стны по временамъ освщались блестящими лучами утренняго солнца, которые проникали въ окна, когда легкій, свжій втерокъ отстранялъ закрывавшія ихъ занавси.

Вс событія ночи казались бы сномъ, еслибы не это невыносимое притупленіе, овладвшее его чувствами и не тяжесть въ рук, распухшей и поблвшей, которая лежала предъ нимъ на подушк, сверхъ одяла. На эту руку отъ времени до времени клала ледяные компрессы горничная миссъ Доузъ — Софи, сидя у изголовья постели и лниво обмахивая полковника веромъ. Ихъ взгляды встртились.

— Сломана? спросилъ онъ, съ слабымъ оттнкомъ прежней разсудительности, указывая глазами на свою безпомощную руку.

— О! нтъ, полковникъ! Змя ужалила! отозвалась негритянка.

— Змя ужалила! повторилъ Куртлэндъ съ нкоторымъ признакомъ интереса.— Какая змя?

— Мдянка, должно-быть, если ужь вы сами не знаете — какая, отвтила она.— Но теперь все въ порядк, миленькій вы мой! Ядъ изъ нея вытянули и онъ совсмъ вышелъ, совсмъ! А даетъ себя знать водка. Водка осталась, сэръ. Она вошла въ кожу, сэръ и ее надо втянуть въ себя.

Въ памяти у него зазвучала какая-то слабая струна, ее затронули особенности рчи этой двушки.

— Ахъ! заторопился Куртлэндъ,— вы Софи, горничная миссъ Доузъ. Значитъ, вы можете объяснить мн…

— Ничего, сэръ! Положительно ничего! прервала его двушка, отрицательно покачивая головой, съ внушительнымъ оффиціальнымъ достоинствомъ.— Это окончательно запрещено докторомъ. Надо лежать смирно и закрыть глазки, миленькій вы мой! добавила она съ внезапнымъ приливомъ материнской нжности, врожденной у ея племени.— И никакими длами вамъ утруждать себя нельзя. Докторъ, закончила она, вспомнивъ о своихъ обязанностяхъ,— ясно сказалъ, сэръ: ‘не смть разговаривать съ паціентомъ’.

Но Куртлэндъ умлъ расположить къ себ прислугу.

— Отвтьте мн только на одинъ вопросъ, Софи, и я больше спрашивать не буду. Что… онъ пріостановился не довряя еще своимъ воспоминаніямъ и не зная, насколько въ нихъ было дйствительной правды,— что… Като… спасся?

— Если вы говорите о своемъ упрямомъ и зломъ негр, о надсмотрщик, полковникъ, такъ будьте покойны,— ужь онъ-то спасся, можете быть уврены, съ сердцемъ отвтила Софи.— Прибжалъ къ себ въ бараки позапрошлою ночью и навралъ всмъ о волкодавахъ, которыхъ онъ перестрлялъ. А вчера утромъ сбжалъ въ другой штатъ, посл того какъ поднялъ всю эту исторію. Если есть такой упрямый, подлый негръ, котораго я презираю, такъ это вашъ черномазый Като! А теперь, продолжала она, стихнувъ,— закройте глазки, миленькій вы мой, и не безпокойте себя изъ-за такой черномазой дряни, заспите спокойно. Теперь ужь ни одного слова больше вы изъ Софи не вытянете.

Какъ бы послушавшись ея, Куртлэндъ закрылъ глаза, но, несмотря даже на свою слабость, онъ сознавалъ, что ему кровь бросилась въ лицо отъ критическихъ отзывовъ Софи о человк, изъ-за котораго онъ рисковалъ жизнью и положеніемъ. Онъ чувствовалъ, что въ этихъ отзывахъ много правды,— но тогда какже онъ обманывался въ своей донъ-кихотской защит этого драчливаго хвастуна и трусливаго задиры! Однако, оставались:— выстрлъ и хладнокровное покушеніе на убійство Като! И оставались собаки, натравленныя на этого несчастнаго. Это уже было не сонъ, а грубая, неизвинительная дйствительность.

Онъ помнилъ, что докторомъ въ Редландс былъ консерваторъ и старосвтскій дипломатъ. Но военный опытъ расширилъ его симпатіи и Куртлэндъ надялся, что съ солдатскою прямотой онъ разскажетъ ему вс обстоятельства дла. Однако, докторъ Мейнардъ прежде всего заботился о лченіи и былъ также профессіонально остороженъ, какъ Софи.

— Покамстъ, полковнику лучше бы не говорить объ этомъ, сказалъ онъ.

Съ тхъ поръ уже прошло два дня, полковникъ провелъ въ постели почти сорокъ восемь часовъ. Это дло достойно сожалнія, но оно является естественнымъ послдствіемъ продолжительнаго политическаго и племеннаго раздраженія и произошло не безъ серьезнаго повода. ‘Убійство?’ Нтъ, это слишкомъ сильное выраженіе. Можетъ-ли полковникъ Куртлэндъ поклясться, что дйствительно выстрлъ былъ направленъ въ Като, или быть-можетъ это была только демонстрація чтобы попугать драчливаго негра? Пожалуй, не мшало дать ему урокъ, а въ настоящее время полковнику уже должно быть извстно, что эти низшія расы можно учить только страхомъ. Собаки? Ахъ, да… Что же, волкодавы въ сущности были только частью этой спасительной дисциплины. Наврное полковникъ Куртлэндъ достаточно сообразителенъ и понимаетъ, что даже въ старыя рабовладльческія времена плантаторы натравливали собакъ на бглецовъ не для того, чтобъ уничтожать свою же собственность? Въ такомъ случа проще было-бы давать имъ бжать! Нтъ, сэръ! Собакъ употребляли для того лишь, чтобы пугать негровъ и выгонять ихъ изъ болотъ, ямъ и другихъ мстъ, гд они прятались, такъ какъ ни одинъ негръ не выдерживалъ нападенія собаки. Като могъ лгать сколько угодно, но вс знаютъ, кто убилъ собакъ майора Рида. Никто за это не порицаетъ полковника — даже самъ майоръ Ридъ, но еслибы полковникъ дольше жилъ на Юг, онъ зналъ-бы, что изъ самообороны не было необходимости убивать собакъ, потому-что он никогда не бросаются на блыхъ. Но объ этомъ теперь полковнику безпокоиться нечего, болзнь у него идетъ хорошо, онъ спалъ около тридцати часовъ, лихорадки нтъ, надо продолжать отсыпаться, а онъ, докторъ, задетъ попоздне вечеромъ.

Быть-можетъ, отъ упадка силъ, онъ не могъ схватить всего значенія докторскихъ словъ, или чисто-физическая, болзненная тяжесть въ голов пересиливала всякое умственное возбужденіе, но только онъ проспалъ вплоть до новаго посщенія доктора.

— Ваше здоровье поправляется, полковникъ, сказалъ докторъ, осмотрвъ паціента,— и я думаю, что теперь вамъ можно немного пободрствовать и даже подвигать рукой. Вы счастливе отдлались, чмъ бдный Джо Хигби, который раньше трехъ недль не будетъ въ состояніи поставить ноги на полъ. Я еще не вынулъ изъ нея всей картечи, которую всадилъ туда Джэкъ Дюмонъ въ ту ночь.

Куртлэндъ удивился. Джэкъ Дюмонъ! Вдь такъ зовутъ родственника Салли Доузъ, о которомъ говорилъ Чампней! Изъ возвращающейся понемногу памяти онъ ршительно выкинулъ смутное воспоминаніе о звукахъ голоса этой двушки, послышавшихся ему подъ конецъ той ночи, и таинственность, которая повидимому ихъ окружала. Но этотъ родственникъ, который былъ соперникомъ и ему, и одинаково обманутому Чампнею — не былъ иллюзіей. Онъ сдержался и спокойно переспросилъ:

— Джэкъ Дюмонъ?

— Да, но, конечно, вы находились тамъ въ болот и ничего объ этомъ не знаете. Да, клянусь, спасти своего негра вамъ больше помогъ выстрлъ Дюмона въ Хигби, чмъ ваша пальба по собакамъ.

— Не понимаю, хладнокровно возразилъ Куртлэндъ.

— Видите-ли, въ ту ночь пріхалъ сюда Дюмонъ, который проповдуетъ принципы Сверянъ главнымъ образомъ изъ-за того, чтобъ идти на перекоръ всмъ Хигби и понравиться Салли Доузъ. Подозрвалъ-ли онъ то, что случилось, или просто хотлъ напасть на Хигби, или ухаживалъ за Миссъ Салли — никто этого не знаетъ. Только, вдругъ онъ подъхалъ къ отряду Хигби, крикнувъ: ‘если вы охотитесь Джо, попробуйте поохотиться за мной!’ — подразумвая ихъ старинное кровомщеніе,— приставилъ свое ружье къ плечу — Хигби не посплъ увернуться — Дюмонъ выстрлилъ, свалилъ Хигби съ лошади и ускакалъ. За нимъ по пятамъ пустились Риды, чтобъ отомстить за Хигби, а за ними вся толпа, чтобы посмотрть на эту забаву, которая была интересне охоты за негромъ, а это очистило путь для васъ и Като, полковникъ.

— А Дюмонъ?

— Добрался до станціи въ Роксборо, доставивъ Ридамъ и Хигби новый поводъ для мщенія, которымъ они должны воспользоваться. какъ сумютъ. Вы — Сверяне не понимаете такихъ вещей, полковникъ, но какъ смлое ночное нападеніе, эта продлка родственника Салли Доузъ была замчательно ловка.

Трудно было Куртлэнду сдержаться. Докторъ сказалъ правду. Героемъ всей этой несчастной исторіи былъ ея родственникъ и его соперникъ! И ему-то,— быть-можетъ еще по жалобной просьб миссъ Салли о защит обманутаго ею человка,— Куртлэндъ былъ обязанъ спасеніемъ! Онъ порывисто и глубоко вздохнулъ.

— У васъ болитъ что-нибудь?

— Нтъ. Когда я могу встать?

— Можетъ-быть завтра

— А рука?

— Лучше бы не двигать ею еще недли дв. Докторъ помолчалъ и взглянулъ отеческимъ взглядомъ на молодаго человка, добавивъ серьезно и ласково: — Если вы позволите дать вамъ не медицинскій совтъ, полковникъ Куртлэндъ, то лучше бы вамъ дать всей этой исторіи улечься само собой. Для васъ и для вашихъ длъ никакого вреда не будетъ оттого, что здшніе обитатели поняли, на что вы способны, а негру дали урокъ, котораго его сородичи не забудутъ.

— Благодарю васъ, холодно отвтилъ Куртлэндъ,— но полагаю, что я самъ понимаю свои обязанности передъ представляемою мною компаніей и правительствомъ, которому служилъ.

— Можетъ-быть, полковникъ, спокойно замтилъ докторъ,— но вы позволите старику напомнить и вамъ, и правительству, что въ нсколько лтъ нельзя измнить привычекъ и взаимныхъ отношеній двухъ различныхъ расъ. Ваша пріятельница, миссъ Доузъ, хотя и не вполн раздляетъ мои мннія, но этого никогда не пыталась длать.

— Я вполн увренъ, что миссъ Доузъ обладаетъ дипломатическими способностями и привлекательностью, до которыхъ мн конечно далеко, съ горечью возразилъ Куртлэндъ. У доктора слегка приподнялись брови, и онъ перемнилъ разговоръ.

Когда онъ ушелъ, Куртлэндъ приказалъ подать себ все нужное для письма. Онъ пришелъ уже къ извстному ршенію и ему казался возможнымъ только одинъ исходъ. Онъ написалъ президенту компаніи, излагая вс обстоятельства того, что случилось, допуская, что поводъ могъ быть дйствительно поданъ его надсмотрщикомъ, но указывая на уличный терроризмъ, который длалъ невозможною введенную имъ дисциплину. Онъ просилъ, чтобъ объ этомъ дл донесено было въ Вашингтонъ и приняты были мры для безопасности недавно освобожденныхъ людей. Вмст съ тмъ онъ просилъ уволить его въ отставку, хотя общалъ остаться до назначенія ему преемника и обезпеченія безопасности рабочихъ. До тхъ поръ онъ будетъ дйствовать на свой страхъ и по собственному разумнію. Онъ никого не обвинялъ, не называлъ никакихъ именъ, не хлопоталъ о примрномъ наказаніи или преслдованіи обидчиковъ, но просилъ только обезпеченія отъ повторенія обиды. Второе письмо его, хотя и не такое оффиціальное и формальное, оказалось для него боле затруднительнымъ. Оно было адресовано командиру ближайшаго федеральнаго гарнизона, этотъ офицеръ былъ старымъ пріятелемъ и прежнимъ товарищемъ Куртлэнда по оружію. Въ письм Куртлэндъ ссылался на ихъ недавнюю бесду о присылк небольшаго отряда войскъ въ Редландсъ на время выборовъ, чему однако Куртлэндъ въ то время дипломатически противился. Теперь онъ самъ предлагалъ это какъ необходимо предупредительную мру, которая обезпечитъ общественное спокойствіе. Запечатавъ письма и не желая подвергаться шпіонству мстнаго почтмейстера и своихъ слугъ, онъ поручилъ отправку одному изъ слугъ миссъ Салли, приказавъ сдать письма въ сосдней почтовой контор, на станціи у Горькаго ручья, миляхъ въ десяти отъ Редландса.

Къ несчастью, по окончаніи этихъ занятій, реакція вызванная его слабостью навела его опять на мысли о себ, и онъ сталъ вспоминать! Онъ ршительно не хотлъ думать о миссъ Салли, и даже въ присутствіи ея горничной удерживался отъ всякой мысли о ней, хотя эта горничная, считавшаяся умлою сидлкой и знахаркой, лчившею травами, была прислана своею барышней, чтобы ходить за нимъ, а на вс справки объ его здоровь, онъ вжливо отвчалъ формальною благодарностью. Пока не явился его преемникъ, Куртлэндъ ршился по возможности избгать личныхъ свиданій, подъ предлогомъ спшныхъ занятій, вызываемыхъ положеніемъ длъ. Она увидитъ, что онъ согласенъ съ тми возраженіями, которыми она отвтила на его объясненіе. Однимъ словомъ, онъ прибгалъ къ безнадежной логик, которою мужчина старается доказать себ, что у него нтъ никакихъ причинъ любить извстную женщину и несомннно убждается, что причины эти существуютъ. Съ этими мыслями онъ задремалъ и ему пригрезилось, что онъ ходитъ съ миссъ Салли по кладбищу и что отвратительная змя выставила свою трехъугольную голову изъ куста лилій, надъ которымъ наклонилась миссъ Салли. Онъ схватилъ змю за шею, боролся съ ней почти до полнаго истощенія силъ, когда вдругъ она опустилась и приникла къ земл, а въ рук у него осталась маленькая измятая и надушенная перчатка, которую онъ тогда снялъ съ ея руки.

Когда онъ проснулся, запахъ духовъ все еще какъ будто носился въ воздух, отличаясь отъ свжаго и знакомаго ему запаха цвтовъ, проникавшаго изъ сада въ окно. Восхитительное ощущеніе свжести наввалось вечернимъ втеркомъ, который съ легкимъ, какъ бы пчелинымъ жужжаніемъ, слегка раздувалъ складки оконныхъ занавсей. Золотые лучи садившагося южнаго солнца украшали дешевые обои прихотливыми узорами и блестящими арабесками. Но еще сильне чувствовалъ онъ успокаивающее, могущественное вліяніе кого-то невидимо присутствовавшаго и боялся какимъ-либо движеніемъ разрушить эти чары.

Стулъ у ногъ постели стоялъ пустой. Софи вышла. Онъ не повернулъ головы, чтобъ оглядться, но взглядъ его безцльно упалъ на коверъ и вдругъ остановился — онъ замтилъ самую маленькую ножку во всемъ Штат!

Онъ приподнялся было на локоть, но мягкая ручка нжно и вмст съ тмъ ршительно опустилась ему на плечо, въ то время, какъ съ легкимъ шелестомъ кисейныхъ оборокъ миссъ Салли встала съ незамченнаго имъ стула у изголовья постели и подошла къ больному.

— Не двигайтесь, полковникъ, я не хотла сидть на томъ стул и смотрть вамъ въ глаза, чтобы не разбудить васъ. Теперь я сяду туда. Она приблизилась къ стулу, на которомъ прежде сидла Софи, придвинула его ближе къ постели и сла.

— Съ вашей стороны было очень любезно придти сюда, ршился произнесть Куртлэндъ, сильнымъ усиліемъ воли отвелъ глаза отъ этого очаровательнаго виднія и снова сталъ хладнокровнымъ и спокойнымъ,— но я думаю, что моей болзни придали слишкомъ большое значеніе, теперь я чувствую себя очень хорошо и могу возобновить свои занятія, если докторъ позволитъ. Но во всякомъ случа завтра я уже буду въ состояніи заниматься дломъ и надюсь снова быть къ вашимъ услугамъ.

— Значитъ, теперь вы не хотите меня видть, полковникъ? замтила она нсколько насмшливо и глаза ея слегка блеснули.— Я такъ и думала, но у меня было неотложное дло, которое требуетъ вашего ршенія. Изъ кармана она вынула письмо. Къ его невыразимому удивленію, оно оказалось тмъ самымъ, адресованнымъ командиру гарнизона, которое онъ утромъ отправилъ на почту.

— Кто осмлился? спросилъ онъ, приподнимаясь на постели.

Ея маленькая ручка протянулась впередъ, какъ бы съ мольбой:

— Никто изъ тхъ, съ кмъ вы могли бы подраться, полковникъ. Это сдлала я. Обыкновенно я не распечатываю чужихъ писемъ, и не сдлала бы этого ради себя: но это было необходимо для васъ.

— Для меня?

— Для васъ. Я догадалась, на что вы можете ршиться и сказала, чтобы Самъ принесъ письма сначала ко мн. То, что вы пишите президенту компаніи, меня не интересовало, потому что тамъ они сами о васъ позаботятся и дла у васъ у всхъ общія. Того письма я не распечатывала, но это вскрыла, когда прочла адресъ. Оказалось такъ, какъ я думала, и вы сами себ яму роете. Вдь, если сюда придутъ солдаты, у насъ тутъ наврное подымется цлый бунтъ. Не двигайтесь, полковникъ. Можетъ-быть вамъ-то это все равно, вы съ этимъ ужь знакомы. Но люди скажутъ, что солдатъ прислали не въ предупрежденіе бунта, а что полковникъ Куртлэндъ привелъ своихъ прежнихъ товарищей, чтобы на средства правительства держать въ порядк управляемое имъ имніе. Постойте, постойте, полковникъ! сказала маленькая двушка, вставая и простирая руки въ насмшливомъ подражаніи горячей мольб,— не раздражайтесь! Конечно, вы этого не думали, но такъ объ этомъ донесутъ вашему правительству Южане. Вдь, еслибы вы дйствительно думали, что неграмъ необходима правительственная защита, продолжала она значительно тише, но глаза у ней блеснули еще хитре,— вы мн бы предложили написать командиру гарнизона: и я бы попросила у него конвоя, не для васъ, а для Като, чтобъ онъ могъ спокойно вернуться сюда. Вы бы получили своихъ солдатъ, я бы вернула своего негра, о чемъ, протянула она,— вы, кажется, не особенно безпокоитесь, полковникъ, и ни одинъ Южанинъ ничего бы не могъ сказать противъ этого. Но… она еще боле растянула слова и съ притворнымъ спокойствіемъ начала расправлять оборки на плать,— вы вообще въ послднее время перестали… безпокоить меня своими совтами.

Быстрое и совершенно новое соображеніе мелькнуло въ ум у Куртлэнда. Въ первый разъ за все знакомство съ ней, онъ составилъ себ истинное представленіе объ ея характер. Теперь онъ ясно понялъ откуда бралась эта обворожительность, понялъ это отсутствіе притворства и вмст съ тмъ полное подчиненіе разсудку и разуму, понялъ значеніе ея откровенной рчи съ постоянно мняющимися интонаціями! Предъ нимъ стояла истинная дочь цлаго поколнія политиковъ! Все, что онъ читалъ объ ихъ ловкости, такт и умніи находилось тутъ налицо съ добавкой женской прелести. Постепенно онъ становился все спокойне и спокойне, а вмст съ тмъ, у него какъ-будто блеснула и слабая надежда.

— Но какъ же обезпечить безопасность Като и защиту другихъ на будущее время? спросилъ онъ, не сводя съ нея глазъ.

— Будущее не должно васъ безпокоить, полковникъ, если, какъ вы говорите здсь, вы подали въ отставку и вашъ преемникъ уже назначенъ, отвтила она боле серьезно, чмъ прежде.

— Но не думаете же вы, что я покину васъ въ этомъ неопредленномъ положеніи, сказалъ онъ порывисто. Затмъ онъ замолчалъ, чело у него омрачилось.— Я забылъ, добавилъ онъ холоднымъ тономъ,— у васъ найдется покровитель. Вашъ родственникъ дастъ вамъ надлежащіе совты. Онъ близокъ вамъ по родству, а можетъ-быть будетъ еще ближе… по другимъ отношеніямъ.

Къ невыразимому его удивленію, миссъ Салли наклонилась впередъ на своемъ стул и закрыла руками смющееся лицо. Когда его взору открылись опять ямочки на ея щекахъ, она съ трудомъ могла выговорить:

— Не думаете ли вы, полковникъ, что для мирныхъ переговоровъ мой родственникъ еще мене годится, чмъ вы сами.

— Не понимаю, пробормоталъ Куртлэндъ.

— Не думаете ли вы, продолжала она, спокойно вытирая глаза платкомъ,— что еслибы такая женщина какъ я, которой до тошноты надолъ весь этотъ шумъ изъ-за того, что вы, Сверянинъ, управляете неграми,— еслибы такая женщина захотла показать своимъ соотечественникамъ въ какихъ радикаловъ превращаются иногда такіе же Южане, какъ они, то она послала бы за Джэкомъ Дюмономъ и представила его, какъ примръ? А? Только, по совсти говорю, я никакъ не думала, что они съ Хигби сейчасъ же примутся за свое дурацкое кровомщеніе и перестрляютъ другъ друга!

— И вы послали за своимъ родственникомъ ради меня? слабымъ голосомъ спросилъ Куртлэндъ.

— Можетъ-быть, полковникъ, за нимъ и не пришлось посылать, отмтила она съ легкимъ оттнкомъ кокетства,— можетъ-быть, я только позволила ему пріхать. Онъ былъ тутъ по близости, такъ какъ у него здсь есть имніе и хотлъ, чтобъ оно вмст съ моимъ вошло въ Компанейскій Синдикатъ. Я знала какія у него новыя идеи и взгляды и ршила сначала посовтоваться съ Чампнеемъ, что было совершенно естественно, такъ какъ Чампней иностранецъ и живетъ здсь дольше васъ. Не говорилъ ли онъ вамъ что-нибудь объ этомъ, полковникъ? Говорилъ? добавила она съ серьезнымъ выраженіемъ лица и странными искорками въ глазахъ.

У Куртлэнда лицо опять стало мрачнымъ.

— Говорилъ, отвчалъ онъ,— и кром того разсказывалъ мн, что онъ самъ, миссъ Доузъ, длалъ вамъ предложеніе и что вы отказали ему, не желая вызывать раздраженіе своихъ соотечественниковъ. Она быстро вскинула на него глазами и снова опустила ихъ.

— А вы думаете, что мн… слдовало… принять его предложеніе? спросила она, растягивая слова.

— Нтъ! Но… знаете… вы сами говорили мн, торопливо началъ Куртлэндъ.— Но она уже встала и оправляла платье.

— Разговоръ становится не дловымъ, полковникъ, а единственнымъ извиненіемъ того, что я пришла сюда и заняла мсто Софи, были — дла. Теперь я опять пришлю къ вамъ Софи.

— Но, миссъ Доузъ!.. Миссъ Салли!

Она остановилась въ нершительности, выказавъ слабость, странную въ такой сдержанной особ — и затмъ медленно вынула изъ кармана и показала… второе письмо… которое Куртлэндъ адресовалъ на имя президента компаніи.

— Этого письма я не читала, какъ и сказала вамъ, полковникъ, потому что — мн кажется — я знаю, что тамъ написано, но я думала, что лучше будетъ и его принести съ собой на тотъ случай, если вы перемните свое ршеніе.

Онъ быстро приподнялся на подушкахъ въ то время, какъ она уже уходила, но на ея исчезавшемъ лиц онъ замтилъ то, чего никто еще никогда не видалъ на лиц Салли-Доузъ — яркій, стыдливый румянецъ!

— Миссъ Салли! онъ чуть не выпрыгнулъ изъ постели.— Въ дверяхъ опять раздался шелестъ — это входила Софи.

— Софи! Позовите ее скоре! Пусть вернется.

Негритянка отрицательно покачала головой закутанною въ платокъ.

— Не такъ-то скоро, миленькій мой! Когда миссъ Салли скажетъ, что уходитъ, значитъ — уйдетъ!

— Но, Софи!— быть-можетъ что-нибудь въ выразительномъ лиц негритянки вызвало эти слова, а быть-можетъ это просто было порывомъ забытой юности,— Софи!— онъ молилъ ее,— скажите мн, обручена миссъ Салли со своимъ родственникомъ?

— Что?! спросила Софи съ негодованіемъ,— миссъ Салли обручена съ Дюмономъ?! Что вы? Вы совсмъ безъ ума стали! Нтъ! Конечно, нтъ!

— А съ Чампнеемъ?.. Скажите, Софи, любитъ она кого-нибудь?..

На мгновеніе Софи сверкнула глазами съ невыразимымъ презрніемъ.

— И… вы… еще спрашиваете? Вы, который лежите здсь съ этою рукой, ужаленною змей? Вы лежите, а миссъ Салли,— которой стоитъ только свиснуть, чтобы собрать около себя лучшихъ жениховъ во всемъ штат,— миссъ Салли приходитъ сюда и бгаетъ по вашимъ порученіямъ. И… вы… еще спрашиваете?! Да! Миссъ Салли любитъ одного человка, и справиться съ этимъ не можетъ… И этотъ человкъ — вы! И вы ничего противъ этого не подлаете! И нельзя этого изъ васъ выгнать теперь, изъ обоихъ — никогда! потому что вы принадлежите ей, а она вамъ… навки! Потому что она сосала вашу кровь!

— Что? крикнулъ Куртлэндъ, пораженный внезапнымъ, какъ ему казалось, безуміемъ негритянки.

— Да! Гд же были у васъ глаза и уши? Какъ же это вы ничего не видли и не слыхали? Когда васъ вытащили изъ болота, въ ту ночь, а ранка отъ зубовъ зми была еще свжа у васъ на рук, разв она… Эта бдная двочка… Эта самая миссъ Салли… разв она не бросилась къ вамъ, не приложила свой дтскій ротикъ къ вашей ран и не высосала яда, и не спасла вашей жизни, рискуя своею!.. А если есть хоть капля правды въ нашихъ повріяхъ, разв это не слило васъ въ одну кровь и въ одну душу навки! Эхъ вы, блый человкъ, совстно мн за васъ! Постойте! Лягте! Ложитесь же, полковникъ, ради Бога! Хорошо! хорошо! Я позову ее!.. Она придетъ!..

И она пришла!..

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

— Знаете… оно, сначала удивило меня, черезъ нсколько дней говорилъ Чампней, сердечно пожимая здоровую руку полковника,— но я не сержусь на насъ, дорогой мой. Только это — такой разумный, дльный выборъ со стороны этой двушки, что ничего удивительнаго нтъ, что раньше оно мн въ голову не приходило. Знаете… когда мы вс думали, что кто-нибудь совсмъ недловой будетъ избранъ ею… кто-нибудь въ род этого родственника ея, или Хигби, или даже меня,— немудрено, что мы и не видли ничего дальше своего носа и все думали о длахъ! А вы-то, такой всегда холодный, спокойный и разсудительный въ разговорахъ о ней! Но, поздравляю васъ! Теперь дло ваше стоитъ прочно, у васъ въ рукахъ единственная женщина, которая можетъ его вести.

* * *

Говорятъ, что онъ оказался пророкомъ. По крайней мр, дла Синдиката пошли очень хорошо, а современемъ вступили въ него и Риды, и Хигби. Никакихъ безпорядковъ больше не было и на слдующихъ выборахъ округъ спокойно выбралъ нсколько меньшее числомъ демократическое большинство. Конечно, не было недостатка и въ такихъ лицахъ, которыя утверждали, что полковникъ Куртлэндъ просто сталъ главно-управляющимъ мистрисъ Куртлэндъ, что она подчинила его себ, какъ подчиняла всхъ, попадавшихъ подъ ея вліяніе и что она не успокоится, пока не сдлаетъ его сенаторомъ (представителемъ мистрисъ Куртлэндъ) въ высшемъ совт государства. Но, когда я въ послдній разъ обдалъ у нихъ въ Вашингтон, десять лтъ тому назадъ, я нашелъ ихъ обоихъ совершенно счастливыми, прекрасно устроившимися и помню, что замчанія мистрисъ Куртлэндъ о государственной и мстной политик штатовъ, о воспитаніи дтей и семейныхъ длахъ были основательны, разумны и практичны.

КОНЕЦЪ.

‘Русское Обозрніе’, NoNo 1—4, 1892

САЛЛИ ДОУЗЪ

ПРОЛОГЪ.Послдній выстрлъ надъ Зминою ркой.

I.

II.

III.

IV.

V.

VI.

VII.

Читайте также:

ПРОЛОГЪ.
Послдній выстрлъ надъ Зминою ркой.