Н. А. ЛЕЙКИНЪ
Мдные лбы.
С.-ПЕТЕРБУРГЪ
Типографія д-ра М. А. Хана, Поварской пер., No 2
1880
ТРЕЩИНА НОВАГО МОСТА.
Трещина нового моста, Лейкин Николай Александрович, Год: 1880
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Въ газетахъ было напечатано, что новый мостъ черезъ Неву треснулъ, что посреди его образовалась трещина. Понятное дло, что объ этомъ заговорилъ весь Петербургъ. Черезъ нсколько времени слухъ былъ опровергнутъ въ тхъ-же газетахъ и было сказано, что мостъ не треснулъ, а только разошелся, такъ-какъ арки его отъ сильнаго мороза укоротились на время по очень простой физической причин, по которой вс тла отъ холода сжимаются, а отъ тепла расширяются. Толки о трещин все-таки продолжались. Судили вкривь и вкось. На мнимую трещину многіе даже здили смотрть изъ отдаленныхъ отъ новаго моста кварталовъ. Отысканіе трещины на мосту служило мотивомъ для прогулки. На мосту замчалось даже нкоторое необычное многолюдіе. Люди ходили взадъ и впередъ по одному мсту на самой средин моста, осторожно ступали, озирались по сторонамъ, даже пробовали руками раскачивать перила.
Къ новому мосту подъзжаютъ четверомстные, такъ-называемыя ‘поповскія сани’. Въ саняхъ сидятъ два енота: одинъ въ бобровой шапк, другой въ барашковой скуфь. Тутъ-же лисья и скунсовая шубы. Извощикъ хлещетъ лошадей и взбирается на мостъ со стороны Литейнаго проспекта.
— Стой! Стой! Куда лзешь! раздаются не совсмъ трезвые голоса сдоковъ.— Нешто не знаешь, что на мосту трещина! Эхъ, олухъ! А вдругъ провались-бы въ эту самую трещину? Кто былъ-бы виноватъ?
Извощикъ осадилъ лошадей.
— Да вдь здятъ-же вонъ другіе! указалъ онъ на экипажи, възжающіе на мостъ.
— Друтимъ-то можетъ быть жизнь — копйка, и они давно ищутъ, чтобъ на рожонъ наткнуться, а мы, слава Богу, при своихъ капиталахъ, намъ жизнь дорога.
— Жизнь всякому дорога, кто и безъ капиталовъ! пробуетъ оправдаться извощикъ.
— Ну, не разсуждай! Разница огромная: у тебя, къ примру, кнутъ одинъ, да армякъ съ шапкой, да и т, можетъ статься, хозяйскіе, а у меня домъ каменный да бани! кричитъ енотъ въ бобровой шапк.— Подержи вотъ тутъ на право. Мы лучше пшечкомъ дойдемъ да посмотримъ какая такая трещина.
Сдоки начали выходить изъ саней. Была ночь. Народу по мосту проходило не много.
— Ну, что, почтенный, не опасно? спросила лисья шуба у мужика въ нагольномъ тулуп, идущаго съ моста.
— То-есть это на счетъ чего? недоумвалъ мужикъ.
— А на счетъ трещины. Вдь тамъ на мосту трещина.
— Никакой трещины нтъ. Идите смло.
— Какъ нтъ, коли во всхъ газетахъ было написано, что трещина и перила покороблены.
— Можетъ тамъ какая ни-на-есть внутри трещина и есть, а снаружи не видать.
— Говорилъ вдь я, что трещины нтъ! воскликнула скунсовая шуба.— У меня кумъ вчера еще съ Выборгской былъ и черезъ мостъ перезжалъ. Коли ежели-бы было что, онъ сказалъ-бы. Вотъ и мужикъ этотъ самый никакой трещины не видалъ.
— Что мужикъ! Много онъ понимаетъ! возразила баранья скуфья.— Мужики самый безпечный народъ. Спросите-ко лучше городоваго. Городовой!
— Ну, чего орешь! Вонъ онъ стоитъ. Послушай, служивый, какая такая у васъ трещина на мосту образовалась?
— Не на мосту, а подъ мостомъ, отвчалъ городовой. Такъ себ маленько.
— Вотъ видите, значитъ есть-же трещина! обратилась скуфья къ товарищамъ.— И не опасно? Пройти свободно можно?
— Конечно свободно. Ужъ ежели-бы была опаска, то мы не допущали-бы. И кто это только трещину придумалъ! Врите-ли, господа, покою нтъ! Каждую минуту кто нибудь о трещин спрашиваетъ. Смучили даже. Тьфу!
— Да ты не скрывай, ежели что есть опасное. Ну, вотъ теб двугривенный.
— Зачмъ намъ скрывать? Господи! Идите какъ по хрусталю. Нигд ни тычка, ни задоринки не встртите. Вонъ экипажи дутъ.
— Нтъ, ужъ мы лучше на своихъ на двоихъ. А ты вотъ наши-то сани не отгоняй. Пусть он здсь постоятъ, а мы потомъ вернемся.
— Сани пусть стоятъ, а только никакой вы трещины не увидите. Позжайте-ка съ Богомъ черезъ мостъ.
— Ну, ужъ это пусть другіе рискуютъ, кому терять нечего, а мы при капиталахъ. У меня вонъ домъ да бани, у него салотопенный заводъ да четыре кабака.
Компанія начала входить на мостъ.
— А все электрическое освщеніе! говорила бобровая шапка.— Зачмъ оно? Вотъ отъ него трещина и произошла. Былъ-бы газъ, такъ и трещины-бы не было. Николаевскій мостъ вонъ сколько лтъ стоитъ и все безъ трещины, а тутъ накось!
— Ты, Иванъ Иванычъ, все не такъ.— Какая-же можетъ быть тутъ касація отъ электричества? Электричество паръ и больше ничего.
— Однако вонъ паръ-то котлы рветъ да взрывы длаетъ.
— То паръ горячій, а тутъ холодный. Не отъ электричества трещина, а въ газетахъ было такъ писано, что отъ мороза: въ морозъ тла сжимаются, а въ тепло расширяются.
— Ну что они тамъ врутъ! Отчего-же вотъ, къ примру, мое тло теперь не сжавшись, коли въ морозъ вс тла сжимаются?
— Оттого, что ты теперь выпивши и изнутри свое тло водкой подогрлъ. А возьми ты палецъ и на немъ кольцо. Теплый у тебя палецъ — кольцо теб тсно, а какъ на мороз — велико сдлается.
— Да разв мостъ-то тло? Мостъ желзный да каменный. Опять-же ежели-бы онъ и тло былъ, такъ онъ долженъ только сжаться, а тутъ трещина.
— Да вдь какъ сожмется, такъ и трещина будетъ. Это ужъ само-собой всякое тло.
— Ну, а отчего-же мое тло, коли ежели оно въ трезвомъ вид отъ морозу сжимается, отчего тогда во мн трещины не бываетъ?
— Ахъ ты Господи! Какъ это трудно разговаривать. Присталъ, ‘отчего’ да ‘отчего?’ Да разв ты мостъ?
— Вотъ ты опять на мостъ поворотилъ, а началъ съ тла.
— Сеничка, у васъ съ собой-ли снарядъ-то? спросила лисья шуба.
— Во! показалъ скунсъ бутылку, вынимая ее изъ кармана шубы.
— Ну, вотъ мы этой самой астролябіей трещину и измряемъ. Подойдемъ и по рюмочк…
— Такъ ковырнемте, господа, сейчасъ, чтобы, не робя, къ этой трещин подходить.
Компанія остановилась и начала по очередно глотать изъ горла бутылки.
— А я, господа, хоть и человческое тло, а у меня разъ трещина была отъ мороза, сказала лисья шуба.
— Не затрещина-ли? Можетъ быть другой калинкоръ гнешь.
— Нтъ, трещина, а не затрещина. Затрещину мы сами всякому дадимъ. Отморозилъ я себ, хмльной, носъ… Вспухъ онъ сначала и вдругъ поперекъ его эта самая трещина… Однако, господа, слышите качаетъ мостъ-то? Ужъ не идти-ли обратно? У меня жена и трое дтей. Что рисковать!
— И у насъ жены. А все-таки пошли, ежели-мы такъ надо дйствовать. Извозчикъ, милый человкъ, не видалъ ты тамъ на мосту трещины? обратилась скуфья къ дремлющему извощику, прозжавшему порожнемъ на саняхъ.
Извозчикъ не разслышалъ въ чемъ дло и отвчалъ:
— Я т самъ такую затрещину залплю, что и своихъ не узнаешь!
Сцпились и началась перебранка. Стали спрашивать о трещин другихъ проходящихъ. Никто трещины не видалъ. Компанія ршила идти обратно.
— Знаете что, братцы? Это, надо полагать, гд-нибудь колоколъ льютъ — вотъ и пустили враку про трещину, чтобъ колоколъ звонче былъ, сказала бобровая шапка.
— Ну, что, господа, налюбовались на трещину? встртилъ городовой компанію.— Да ее, эту самую трещину, ежели и въ подозрительную трубку, такъ и то не разглядишь.
— На-ко вотъ пососи остатки да и стекло съ собой возьми подали ему бутылку.
— На посту не возможно, отвчалъ городовой.
— Чего тутъ! Соси. Никто не видитъ. А то отъ холоду и у тебя поперекъ трещина сдлается.
Сли въ сани.
— Позжай на Черную рчку въ татарскіе трактиры слоновъ водить.
— Черезъ мостъ прикажете? спросилъ извозчикъ.
— Нтъ, нтъ! Отъ бды все-таки подальше. Пошелъ по льду!
Тронулись.