А. С.
А. С.
Торжество в Ясной Поляне
(От нашего специального корреспондента)
Торжество в Ясной Поляне
(От нашего специального корреспондента)
Комментарии
Комментарии
Торжество в Ясной Поляне, Куприянов В. Г., Год: 1910
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Славное, с несколько резким ветром, солнечное утро. 20 минут дороги от станции бегут незаметно, и лошади, запряженные по-здешнему ‘гусем’, уже катят по аллее всемирно известной усадьбы.
Всего только десятый час, а Лев Николаевич уже на прогулке.
— Когда назначено открытие библиотеки?
— В два часа. Князь Долгоруков (*1*) уже там. На деревне, первый дом направо.
Едем туда.
Все, что успевает схватить здесь глаз: деревья, пелена снега, искрящиеся на солнце просветы, женщина с ведром, приветливые, очевидно привыкшие к гостям, псы, дом, большая белая терраса с летней мебелью, лыжи у дверей, сломанная лопата — рождают одно, связанное с ним с его именем чувство.
Здесь он ходит каждый день, там между деревьев, летом, то и дело мелькает его проворная фигура.
Как-то не верится, что великий человек так близко, — и это, в следующий момент, дает известную неудовлетворенность, почти разочарование.
Кн. Павел Дмитриевич Долгоруков действительно в библиотеке и спешно устанавливает в шкапы привезенные им накануне книги.
Книг много — три больших тюка.
Все они, не исключая самых дешевых, в переплетах и в общем представляют собою довольно полный подбор книг для чтения и самообразования. Не забыты, конечно, русские писатели-классики, и среди последних, разумеется, ближайший, как говорится, ‘виновник’ возникновения яснополянской библиотеки — Лев Николаевич Толстой.
Ответственной заведующей библиотекой будет графиня Софья Андреевна.
Для выдачи книг сначала пригласили учителя местной церковноприходской школы.
Он дал принципиальное согласие. Потом, после поездки в город, объявил, что лишен возможности принять на себя эти обязанности.
По городским слухам, ему будто бы там было сказано: служите или нам, или Толстому.
Вероятно, обязанности библиотекаря будут поручены кому-нибудь из служащих на усадьбе.
Пока П. Д. размещает на стенах картинки, в библиотеку м ходят муж Татьяны Львовны М. С. Сухотин, составитель биографии Льва Николаевича П. И. Бирюков, Александра Львовна и Татьяна Львовна.
Последняя — в сопровождении своей маленькой дочери ‘Татьяны Татьяновны’, как зовут ее в семье.
Каждого приходящего из усадьбы непременно сопровождают одна или две собаки.
Все поочередно приносят известие, что Лев Николаевич вернулся с прогулки и работает.
Графиня Софья Андреевна уехала.
Из гостей находятся в усадьбе, кроме князя Долгорукова и П. И. Бирюкова, англичанка г-жа Шанкс (*2*), горячая последовательница и проповедница религиозно-нравственных идей Льва Николаевича, которые она, как говорят, уже успела провести в жизнь путем устройства на своей родине толстовской общины, или колонии.
К двум часам библиотека приведена в порядок: пол вымыт, прибита полочка для глобуса, с хозяйской половины принесены стол и несколько стульев. Снаружи, над крыльцом, укреплена вывеска: ‘Народная яснополянская библиотека московского о-ва грамотности’.
Время — к двум часам.
С крыльца библиотеки видна сквозь деревья аллея, идущая от яснополянского дома.
Откуда-то появившиеся мальчишки смотрят туда и беспрестанно сообщают:
— Идет граф!..
И через минуту:
— Нет, не он. Это наши ребята катаются.
Проходит еще несколько минут нетерпеливого ожидания.
На аллее между деревьями мелькает силуэт всадника на лошади, которого сначала принимают за Льва Николаевича.
Но это едет доктор Душан Петрович, ведя в поводу другую лошадь.
На этот раз, однако, мальчишки не ошибаются.
Лев Николаевич действительно идет.
Поднимаясь в гору, он слегка горбится и опирается на палку.
Впереди него, в двух шагах, с палкой в зубах, с важным видом шествует черный пудель Маркиз.
За Львом Николаевичем идут Татьяна и Александра Львовны, М. С. Сухотин, ‘Татьяна Татьяновна’, кн. Долгоруков, г-жа Шанкс, П. И. Бирюков и др.
Маленькая библиотечная комната наполняется настолько, что нельзя уже отворить дверь.
Тут же, в группе близких Льву Николаевичу, несколько крестьян, с которыми он здоровается за руку.
— А где же ученики Льва Николаевича? — беспокоится кто-то.
— Семен, Тарас и Давыд, — с улыбкой называет их Лев Николаевич (*3*).
За ними хотят послать, но в этот момент они приходят сами.
Лев Николаевич садится у стола.
Он кажется несколько утомленным.
В качестве председателя московского общества грамотности кн. П. Д. Долгоруков обращается к нему с речью :
‘Члены московского общества грамотности, учреждая эту библиотеку, получат огромное удовлетворение, если доставят вам хотя маленькое удовольствие таким способом чествования вашего восьмидесятилетия. Мы надеемся, что библиотека эта послужит делу просвещения близких вам людей — жителей этой округи.
Вам же, дорогой Лев Николаевич, — заключил свою речь князь, — члены московского общества грамотности низко кланяются и желают вам сил и здоровья на возможно долгие годы на благо и для просвещения не только людей этой округи, но и во всей России, и далеко за ее пределами’.
— Я очень благодарен, — отвечает Лев Николаевич, — и уверен, что и мои близкие благодарны.
Усталость оставляет его, и он, поднявшись со стула, подходит к картинам.
Князь Долгоруков дает краткие объяснения.
— Вот виды России…
— Да, хорошие виды, — замечает Лев Николаевич, — но их не так любят, как картинки исторические.
От картин Лев Николаевич переходит к шкапам с книгами, внимательно просматривает последние и делает замечания.
— Дмитриев. Повести и рассказы. В первый раз узнаю о таком писателе (*4*).
— Это что такое? Бенкур?
П. И. Бирюков передает содержание книги.
— Диккенс, полное собрание — это хорошо, — одобряет Лев Николаевич.
— Лермонтов, Гоголь… А Пушкин есть?
— Есть, — отвечает г. Бирюков.
— Сочинения Некрасова, — смотря на корешки книг, продолжает Лев Николаевич. — ‘Записки из мертвого дома’ Достоевского. Достоевский не весь?
Кн. Долгоруков объясняет, что Достоевского имеются лишь избранные произведения.
В течение каких-нибудь пяти минут Лев Николаевич успевает ознакомиться со всей библиотекой.
Кн. П. Д. Долгоруков, показывая книгу для записи, напоминает Льву Николаевичу, что, согласно его указанию, в нее внесена графа для отзывов читателей о прочитанном.
— Да, это очень важно, — говорит Лев Николаевич.
Когда он выходит вместе со всеми на крыльцо, фотограф просит разрешения снять участников торжества.
Лев Николаевич покорно останавливается. Близкие окружают его тесной группой. Возле крыльца направо становится кучка его бывших учеников.
Аппарат щелкает.
— Теперь все? — кротко осведомляется Лев Николаевич.
Ему подают лошадь, которая что-то упрямится, пока Александра Львовна не берет ее под уздцы.
Лев Николаевич садится и, в сопровождении доктора Душана Петровича, едет на свою обычную прогулку.
Его твердая посадка на седле вызывает общую похвалу.
— Он сегодня чудно себя чувствует! — вырывается у Татьяны Львовны.
Оказывается, что и теперь еще ‘не все’.
Когда Лев Николаевич, миновав усадьбу, направляет лошадь на дорогу к Засеке, фотограф опять вырастает перед ним с своим аппаратом.
И издали видно, как Лев Николаевич, задержав лошадь, вновь покорно останавливается и ‘позирует’.
Едва гости из усадьбы уходят, как на смену им, словно вода из прорвавшейся плотины, в библиотеку вливается толпа деревенских ребят, сейчас же с жадностью принимающихся рассматривать интересные картины.
Задержавшийся здесь кн. Долгоруков напоминает им о необходимости бережного отношения к картинам.
— Тише! Так нельзя. Вы изорвете!..
Весь вечер 31-го января Лев Николаевич был в самом лучшем расположении духа.
Оживленно беседовал с окружающими, читал, играл в шахматы с кн. П. Д. Долгоруковым.
Несколько раз разговор заходил о только что открытой библиотеке, и Лев Николаевич выразил намерение лично просмотреть книги и сделать, какие он найдет нужными, указания об изъятии некоторых книг и пополнении библиотеки новыми.
А. С. Торжество в Ясной Поляне (От нашего специального корреспондента). — Русское слово, 1910, 2 февраля, No 26.
Автор заметки, по-видимому, В. Г. Куприянов. Выл в Ясной Поляне вместе с фотографом ‘Русского слова’ 31 января 1910 г.
Толстой скептически отнесся к церемонии открытия библиотеки в деревне Ясная Поляна. ‘Все очень выдуманно, ненужно и фальшиво’, — записал он в дневнике (т. 58, с. 14). ‘Я смотрел списки библиотеки, — сказал Толстой Маковицкому, — нехорошо составлено. Что ни посмотрел — все пустяки’ (Маковицкий Д. П. Яснополянские записки, кн. 4, с. 173).
1* Павел Дмитриевич Долгоруков (1866-1927), общественный деятель, кадет, председатель Московского общества грамотности.
2* Мария Яковлевна Шанкс (1866-?), английская художница, пропагандистка идей Толстого.
3* Маковицкий называет следующих яснополянских крестьян, учеников Толстого, присутствовавших на открытии библиотеки: Тараса Фоканова, Степана Резунова, Адриана Болхина и Алексея Жидкова (Яснополянские записки, кн. 4, с. 171).
4* По-видимому, книга Н. Дмитриева ‘Недалекое прошлое’ (Спб., 1865).