‘Міръ Божій‘, No 12, 1895
Томас Карлейль, Карлейль Томас, Год: 1895
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Томасъ Карлейль. Въ декабр этого года исполнилось столтіе со дня рожденія знаменитаго англійскаго писателя, историка и философа, Томаса Карлейля. Карлейль родился въ простой крестьянской семь въ Шотландіи, но отецъ его, все-таки, захотлъ дать мальчику образованіе, предназначая его къ духовной карьер, хотя вс родные и знакомые отговаривали его, увряя, что, получивъ образованіе, ‘юноша станетъ презирать своихъ необразованныхъ родителей’. Почтенный каменьщикъ, отецъ будущаго знаменитаго писателя, не испугался этихъ пророчествъ, отдавая своего мальчика въ школу, гд онъ изучилъ латинскій и французскій языкъ, ариметику и алгебру и др. предметы, а затмъ, когда ему исполнилось 14 лтъ, отправилъ его въ эдинбургскій университетъ.
Отъ природы несообщительный и замкнутый, Карлейль и на студенческой скамь держался особнякомъ, также какъ и въ то время, когда находился въ школ. Онъ сошелся лишь съ очень немногими товарищами, такими же крестьянскими дтьми, какъ онъ самъ, и въ этомъ тсномъ кружк пользовался большимъ вліяніемъ и игралъ большую роль, и товарищи какъ будто предугадывали въ немъ будущее литературное свтило. Однако, слава заставила себя долго ждать, и Карлейль не скоро выступилъ на литературное поприще. Отецъ его, мечтавшій сдлать изъ него священника, долженъ быль отказаться отъ своихъ плановъ, такъ какъ молодой Карлейль не питалъ ни малйшаго призванія къ духовной карьер, и душу его очень рано начали мучить разные сомннія. Отказавшись отъ карьеры священника, Карлейль принялся за учительство, но и этимъ занимался недолго. Также недолго занимался онъ и изученіемъ права, готовясь къ адвокатской дятельности, онъ оставилъ это занятіе, увлекшись изученіемъ нмецкой литературы. Женившись на 31 году своей жизни, на дочери врача Уэлыпа, Дженни, Карлейль поселился въ Эдинбург, на окраин города, и такъ какъ средствъ у него не было, то молодой жен Карлейля, воспитанной въ сравнительной роскоши въ родительскомъ дом, пришлось на опыт узнать, что такое нужда. Заработки Карлейля были очень скудны. То, что онъ приносилъ издателямъ, до такой степени было странно, такъ не подходило къ духу времени, что издатели недоумвали и возвращали ему обратно его рукописи. Такая же участь постигла его знаменитое произведеніе ‘Sartor Resartus’, изданное впослдствіи въ Америк, даже раньше, чмъ въ Англіи, и его ‘Исторію нмецкой литературы’, Въ эти трудные годы жена Карлейля была ему врнымъ! неизмннымъ товарищемъ, она исполняла вс работы, даже самыя непривычныя для нея, избавляя своего мужа отъ всякихъ работъ и тщательно оберегая его отъ всякихъ непріятностей, она поставила задачею всей своей жизни создать своему мужу такую обстановку, въ которой онъ могъ бы спокойно работать, и эту задачу выполнила самымъ добросовстнымъ образомъ. Въ теченіе сорока лтъ она безропотно несла свой крестъ: дтей у нея не было, и поэтому вся ея заботливость была исключительно посвящена мужу. Сначала она мечтала раздлить съ нимъ умственный трудъ, но это оказалось невозможнымъ, такъ какъ замкнутость Карлейля, любившаго оставаться наедин со своими мыслями, не выносившаго присутствія посторонняго человка въ своемъ рабочемъ кабинет, не допускало ея сотрудничества въ работ. Дженни ушла въ себя, замкнулась въ кругъ своихъ узкихъ семейныхъ обязанностей и, казалось, съ головою ушла въ заботы о житейскихъ мелочахъ. Карлейль, считавшій, что ‘мужъ долженъ быть центромъ и главою семьи’, принималъ, какъ должное, вс ея заботы и никогда не обращалъ вниманія на ея трудъ и не интересовался вопросомъ, счастлива ли она. Правда, и она тщательно скрывала свои страданія и разочарованія и только однажды у нея вырвалась въ письм къ подруг такая фраза: ‘Дорогая моя, чтобы тамъ ни было, никогда не Выходите замужъ за геніальнаго человка’… Посл ея смерти самъ Карлейль, въ припадк раскаянія, обвинялъ себя въ слишкомъ безучастномъ отношеніи къ ней и эгоизм.
Не легко досталась слава Карлейлю, и, только перейдя сорокалтній возрастъ, онъ достигъ популярности, но затмъ уже слава его возрастала не но днямъ, а по часамъ. Англія, долго не признававшая его. преклонилась, наконецъ, передъ его геніемъ, и послдніе годы его жизни были настоящею непрерывною оваціей, не прекратившейся и посл его смерти. Ореолъ славы, окружавшей его, все возрасталъ и мшалъ критик составить себ правильное сужденіе о дятельности этого, безъ сомннія, великаго писателя, произведенія котораго, однако, должны вызывать протесты въ душ многихъ читателей. Карлейль былъ проникнутъ стремленіемъ свести весь прогрессъ человчества къ жизни отдльныхъ выдающихся личностей — героевъ. Эта преувеличенная оцнка героическаго въ исторіи, доходящая до настоящаго недоврія къ сил знанія и учрежденій, привела его къ формальному культу прошедшихъ временъ, какъ боле благопріятныхъ для существованія и дятельности героевъ. Карлейль писалъ исторію, какъ поэтъ. Онъ видлъ событія и людей сквозь призму своего могущественнаго воображенія, которое ихъ то увеличивало до невроятныхъ размровъ, то уменьшало, извращало, превращало въ каррикатуры, смотря по тому, въ какую сторону увлекали автора его фантазія и инстинкты. Языкъ Карлейля, образный и живописный, переполненный сильными выраженіями и эпитетами, зачастую его собственнаго изобртенія, яркія краски, внезапные и странные обороты, обращенія, изумительные парадоксы — все это поражало и увлекало читателей, не допуская ихъ зачастую разобраться въ положеніяхъ автора и отличить истину отъ того одянія, въ которое ея облачила фантазія автора. Его ‘Исторія французской революціи’ даже въ Англіи была охарактеризована какъ ‘эпическая поэма въ проз’. Въ этой книг также ярко выразилось необычайное дарованіе Карлейля, какъ и вс особенности этого дарованія, и именно въ виду этихъ особенностей ее нельзя назвать исторіей въ настоящемъ значеніи этого слова. Но взгляды его еще боле ярко выразились въ его ‘Latter day pamphlets’ (Послднихъ дней памфлета), въ которыхъ онъ такъ рзко расходится съ политическими взглядами своихъ современниковъ, что даже приводитъ своихъ сторонниковъ въ смущеніе. Онъ является въ нихъ настоящимъ проповдникомъ абсолютизма, возстаетъ противъ эмансипаціи негровъ, смется надъ демократіей, филантропіей, политико-экономическими ученіями и т. д. Отчасти это объясняется тмъ, что Карлейль отвергалъ всякія формулы, и въ томъ числ политическія, всегда становясь лицомъ къ лицу съ ‘обнаженною сущностью вещей’ и горячо нападая на тхъ, кто прикрывалъ эту сущность фразами, все равно, въ какой бы цвтъ он ни были окрашены. Такъ какъ политическія убжденія Карлейля не подходили ни къ одному изъ существовавшихъ журналовъ, то онъ задумалъ-было издавать свою собственную газету, чтобы проповдовать свое ученіе, но вслдствіе разныхъ обстоятельствъ, мысль эта не была приведена въ исполненіе.
Самымъ лучшимъ произведеніемъ Карлейля являются его ‘Герои’ — лекціи, прочитанныя имъ въ Лондон при громадномъ стеченіи публики. Въ этихъ лекціяхъ онъ также выступилъ противъ общаго теченія мыслей, противъ идеи равенства людей и противъ того положенія, что цивилизація составляетъ результатъ развитія знаній. Въ основу цивилизаціи онъ кладетъ нравственное начало — долгъ, и доказываетъ, что движеніе человчества впередъ всецло зависитъ отъ отдльныхъ личностей, одаренныхъ необычайнымъ талантомъ и посылаемыхъ въ міръ провидніемъ. Это — герои, и всемірная исторія представляетъ въ сущности исторію великихъ людей, потрудившихся на земл, ихъ біографію. Карлейль игнорируетъ массу, называя ее убогой, и говоритъ, что сама по себ она неспособна ни къ какому прогрессу. Современные историки не раздляютъ, разумется, такого преувеличеннаго отношенія Карлейля къ героямъ и такого игнорированія массъ, но, конечно, никто не станетъ отрицать, что страстная рчь Карлейля, блестящая и оригинальная, способна пробудить въ сердц человка искру божественнаго огня, такъ какъ Карлейль вритъ, что въ душ каждаго изъ насъ существуетъ тяготніе къ идеалу, къ чему-то боле высокому, нежели окружающая насъ дйствительность. Объ этомъ-то идеал, о которомъ мало-по-малу забываютъ люди, погрязшіе въ мелочахъ будничной жизни, и напоминаютъ намъ т особенные люди, которыхъ Карлейль называетъ героями и возводитъ на пьедесталъ. Въ этомъ-то возвышенномъ идеализмъ и глубокой вр въ достоинство человческой природы и заключается главное значеніе и сила книги Карлейля.
Карлейль умеръ въ 1881 году, 85 лтъ отъ роду. Онъ пережилъ на 15 лтъ свою жену, ‘бдняжку Дженни’, посл смерти которой онъ понялъ наконецъ, какъ мало цнилъ ее при жизни и какъ мало думалъ о томъ, чтобы сдлать ее счастливой. Тогда онъ началъ обвинять себя и мучился. Это состояніе его души выразилось въ его воспоминаніяхъ о покойной жен и въ комментаріяхъ къ ея письмамъ, переполненнымъ самообвиненіями и горестными мыслями. Но, не смотря на горе, причиненное смертью жены, и старость, Карлейль продолжалъ работать, такъ какъ трудъ представлялъ для него нчто врод религіознаго догмата. Онъ продолжалъ отзываться на всякія злобы дня: въ 1871 году помстилъ статьи въ ‘Times’, въ которыхъ сталъ на сторону Пруссіи, считая бдствія Франціи справедливымъ наказаніемъ за ея легкомысліе, наполеоновскій режимъ и т. д. Послднимъ его произведеніемъ была книга о первыхъ норвежскихъ короляхъ. Карлейль до конца дней своихъ оставался суровымъ пуританиномъ и сохранилъ простой, скромный образъ жизни. Онъ отказался отъ предложеннаго ему баронетства и ордена, такъ какъ въ жизни выше всего цнилъ только званіе мыслителя, мудреца и рабочаго, чмъ онъ и былъ въ дйствительности.
По желанію Карлейля, онъ былъ похороненъ на деревенскомъ кладбищ, на своей родин, возл могилы отца и матери, къ которой всю жизнь Карлейль питалъ самую глубокую н нжную привязанность, длясь съ ней постоянно своими мыслями и ставя ее выше всхъ женщинъ въ мір.
Изъ сочиненій Карлейля переведены на русскій языкъ: ‘Исторія французской революціи’, ‘Историческіе и критическіе опыты’, ‘Герои и героическое въ исторіи’ и ‘Нибелунги’, затмъ существуетъ еще на русскомъ язык компиляція его исторіи Фридриха Великаго.