‘Только на вынос’
‘Только на вынос’
‘Только на вынос’, Розанов Василий Васильевич, Год: 1914
Время на прочтение: 4 минут(ы)
В. В. Розанов
Советом Министров решено допустить с 1 ноября открытие торговли пивом ‘только на вынос’ и не более как ‘в одной десятой части существующих заведений’, причем эти заведения будут поставлены ‘каждое под надзор чинов акцизного ведомства’. Отеческое попечение о трезвости акцизного ведомства всем и давно известно, и все помнят, как оное ведомство всячески воздерживало народ от пития крепких напитков, отвлекая его в сторону зрелищ, театра и других культурных удовольствий. Но, странным образом, так выходило, что ведомство все отрезвляло и отрезвляло, а население все напивалось и пропивалось. Вчитываясь в мотивировку постановления Совета Министров, мы так и чувствуем в тоне ее что-то извиняющееся и оправдывающееся, — да иным тоном и не приходится говорить ввиду ясно высказанной Высочайшей воли о полном прекращении винной монополии и после окончания войны. В телеграмме на имя великого князя Константина Константиновича принцип всероссийского отрезвления высказан так бесповоротно и ясно, озабоченность полною трезвостью населения так очевидна, — что, казалось бы, помощникам и сотрудникам в лице гг. министров оставалось только исполнять и исполнять Высочайшую волю, так обрадовавшую все население, доводить ее ‘до точки’ и закреплять ‘гвоздочками’ мелких и подробных постановлений, мелких и подробных мероприятий поистине великое и поистине государственное решение. Так это и ожидалось… Но ‘питие’, — не очень крепкое, а ‘с разбавочкой’, и всего только ‘на вынос’ — осталось… Главноуправляющие и третьестепенные агенты отеческого ведомства уйти-то ушли, но оставили ма-ле-нь-ку-ю щелочку в двери, даже без видимого просвета, а только в щелочку все-таки ‘продувает’… И несется через щелочку все-таки винный запах, который будет дурманить весьма ослабевшие нервы населения. Ну, а уж когда населению ‘очень хочется’, то оно хоть ползком, а доползет до двери и еще немного ее приотворит. Время -лукаво, и время терпеливо. Кто-то думает и кто считает и рассчитывает, что фанатизм трезвости с войною пройдет, — послышатся другие слова, другие ‘приговоры’ населения и учреждений, и Русь опять будет ‘веселие пити’… Русь нетрезвая сопернику не страшна. Ну, а у Руси слишком много соперников, у русского населения слишком много конкурентов на почве промышленности, торговли, всяческого труда и всех ремесл, чтобы не упало сердце у миллионов людей при повороте русского народа к трезвости… И иностранцам, и всяким ‘колонистам’ эта трезвость угрожала приостановкой всякого ‘наступления’ и даже грозила необходимостью ‘отступить’. Ну, а кто же в борьбе не пытается удержать ‘занятых позиций’? В них, по-видимому, и скрыт корень дела. А то почему бы не исполнить волю Государя и не о вине, и не о пиве, а о трезвости — вполне и подробно.
Ничто так не утешает человеческого существования, как прекрасные рассуждения и высокая добродетель. Не нужно представлять себе министров сухими людьми. ‘Допущение продажи пива основано на том соображении, говорится в изложении мотивов не вовсе притворить дверь за собою, — что при полном воспрещении продажи хлебного вина, считаясь с привычками населения, приходится предоставить ему возможность потребления наименее вредного из спиртных напитков, — тем более что в противном случае имелись бы основания опасаться, как показывает опыт, усиленного распространения потребления всевозможных вредных для здоровья суррогатов спиртных напитков, вроде денатурированного спирта, эфиров и т.п.’.
Рассуждение, можно сказать, совершенно семейного тона и от которого уже не пахнет ни канцелярией, ни департаментом. Между тем писалось-то оно в департаменте и, можно сказать, выражает коллективный вздох министров о ‘привычках бедного населения’. На самом деле если государство будет действовать ‘по привычкам населения’, то оно ничего никогда не сделает, и ему придется растворить все двери. ‘Привычки’ бывают пакостные, ‘привычки’ бывают болезненные, что ответило бы правительство, если бы призванный из ‘запаса’ сказал: ‘Я привык не воевать — и позвольте мне оставаться вне военной службы’? Все приведенное рассуждение чисто бытового и семейного характера совершенно не вяжется с серьезным и величественным представлением государства, которое знает ‘добро’ и ‘зло’, ‘правое’ и ‘левое’ и вовсе не имеет дела ни с какими ‘привычками’, в сущности, очень немногих и совершенно выродившихся лиц, которые, будучи споены ‘монополией’, уже физически погибли, не имеют себе никакого исцеления, и их ожидает тот конец, который ожидает каждого больного. Оставлять в целой России пиво ради нескольких лиц, рвущихся к денатурированному спирту, — это и значит в дальнейшем плодить таких же несчастных. Нет, избави нас Бог от такого сердоболия, — и поменьше бы нам слушать из департамента таких семейственных речей. Государство есть государство. Оно — сухо, и спасает народ, и помогает народу деловитым образом, перерабатывая великие мысли в железные учреждения и ‘неукоснительные’ мероприятия.
Совету Министров и предлежало принять ряд спасительных мер, воспользовавшись великим и всеобщим энтузиазмом к полному ‘непитию’. С 19 августа и по сей день было выражено столько сочувствия к трезвому виду всей страны, это сочувствие было столь всеобщим, оно до того поддерживало Россию в великом труде войны, — что, казалось бы, невозможно не использовать этого великого подъема духа. Ведь подобного случая уже никогда не повторится для всеобщего движения к трезвости. Война была страшно трудна. Все почувствовали потребность собрать все силы. Поистине, ‘народ перекрестился’, — когда грянула война, — этим ‘отречением от вина’. И вдруг Совет Министров как бы парализует этот ‘святой крест’, возлагаемый на себя всем народом. Какая минута! Какое странное решение! Зачем оно?
‘Конечно, отнюдь нельзя усматривать в приведенном решении о допущении продажи пива каких-либо фискальных целей, — говорится далее в изложении мотивов. — Ибо с воспоследованием Высочайших предначертаний о борьбе с нетрезвостью — казна навсегда отказалась от спиртных напитков как источника усиления своих ресурсов’. Таким образом, Совет Министров сам формулирует предначертания Государя как ‘борьбу с нетрезвостью’, а не специфически борьбу против одного только вина. В таком случае совершенно непостижимо, каким образом Совет Министров предложил со своей стороны ‘пивную нетрезвость’? Ведь те больные, что тянутся к денатурированному спирту, тянутся именно к опьянению себя, чем бы им ни опьяниться. И очевидно, всеми способами и через все лазеечки они будут напиваться именно ‘допьяна’, — пивом ли, чем ли, дорогим или дешевым пивом, — таща и жалованье, и заработную плату, и последнее женино платье, лишь бы ‘добыть влаги, от которой пьян буду‘, — буду пьян старым русским пьянством.
Да. Расхолодили Русь гг. министры. Был жар — и не стало его.
Впервые опубликовано: ‘Новое время’. 1914. 19 окт. N 13867.
Оригинал здесь: http://dugward.ru/library/rozanov/rozanov_tolko_na_vynos.html.