А. Б. Кирьян
Ткачев П. Н.: биобиблиографическая справка, Ткачев Петр Никитич, Год: 1990
Время на прочтение: 6 минут(ы)
ТКАЧЕВ, Петр Никитич [29.VI(11.VII).1844, с. Сивцово Великолуцкого у. Псковской губ.— 23.XII.1885(4.I.1886), Париж] — публицист, критик. Революционный народник. Из небогатой дворянской семьи. В 1851 г. после смерти отца семья Ткачевых переехала в Петербург, где в середине 50 гг. Т. определили во 2-ю Петербургскую гимназию. В гимназии он начал писать стихи.
В 1861 г., не закончив гимназического курса, Т. поступает на юридический факультет Петербургского университета, где сразу становится активным участником студенческих волнений, за что был в числе других арестован и провел два месяца в заключении (сначала в Петропавловской, а затем в Кронштадтской крепости). Там окончательно сформировались его революционные убеждения. После освобождения Т. постоянно находится под негласным надзором полиции, практически ежегодно подвергается арестам. Лишенный возможности учиться в университете, он интенсивно занимается самообразованием и одновременно участвует в деятельности подпольных организаций: ‘Молодая Россия’ Л. Ольшевского, организация Н. А. Ишутина и И. А. Худякова, ‘Рублевое общество’ Г. А. Лопатина, ‘Сморгонская коммуна’. С 1868 г. Т. вместе с С. Г. Нечаевым становится во главе левого крыла революционного подполья, провозгласившего своей непосредственной задачей подготовку народного восстания с целью свержения самодержавия.
С 1862 по 1865 г. Т. сотрудничает в ряде журналов (‘Время’, ‘Эпоха’, ‘Библиотека для чтения’, ‘Журнал Министерства юстиции’, ‘Юридический вестник’), пишет в основном ради заработка, главным образом, статьи на юридические темы. Только в 1865 г. он как публицист нашел себя, став постоянным сотрудником ‘Русского слова’. С 1866 г. и до конца своей творческой деятельности он печатается в журнале ‘Дело’.
Ко времени знакомства с Нечаевым Т. был уже авторитетным публицистом революционно-демократического лагеря. Предполагается, что он является автором или соавтором основного документа нечаевцев ‘Программа революционных действий’, близкого по своему содержанию к статьям Т. 70 гг.
26 марта 1869 г. в разгар новой волны студенческого движения Т. написал воззвание ‘К обществу’ в защиту студентов, подвергшихся массовым репрессиям, и отпечатал его тайно в типографии своей невесты А. Дементьевой. Воззвание было разослано в редакции газет и журналов и разбросано в учебных заведениях. Через пять дней Т. был арестован и после продолжительного следствия в июле 1871 г. осужден на 1 год 4 месяца тюремного заключения с последующей пожизненной ссылкой.
К деятельности нечаевской организации ‘Народная расправа’, или ‘Общество топора’, возникшей в сентябре 1869 г. после встречи Нечаева с М. А. Бакуниным и распавшейся после убийства студента И. И. Иванова, Т. не мог быть причастен, поскольку в это время уже находился под арестом. Однако, защищая в своей статье ‘Люди будущего и герои мещанства’ (Дело.— 1868.— No 4—5) и др. тезис ‘цель оправдывает средства’, он, по сути дела, теоретически оправдывал подобные действия. Т., по-видимому, был покорен нечаевским фанатизмом и принимал его за истинную революционность. Деспотичный, невежественный Нечаев оказался парадоксальным образом близок Т., которого отличали, по воспоминаниям современников, прекрасное образование, оригинальный ум, деликатность, скромность и доброта. По мнению Б. П. Козьмина, ‘теоретическим взглядам Ткачева соответствовала практическая деятельность Нечаева’ (Козьмин Б. П.— С. 95).
Однако Т. не полностью принимал и оправдывал ‘нечаевщину’. Свое неоднозначное отношение к ней он косвенно выразил в статье ‘Больные люди’ (1873), посвященной роману Ф. М. Достоевского ‘Бесы’, в котором критик увидел не только ‘антинигилистическую’ тенденцию и памфлет, но и отражение подлинной трагедии революционной молодежи. Достоевский, силу таланта которого Т., вслед за Н. А. Добролюбовым, видел в способности проникать во внутренний мир ‘забитых’ и ‘больных’ людей, показал в своем произведении, как невозможность практического осуществления приводит самые благородные идеи к ‘вырождению’, превращает их в бред безумца. Таким образом, ‘нечаевщину’ Т. трактует как умопомрачение на почве неосуществимости революционных идеалов.
В 1873 г. группа ‘чайковцев’ (самой крупной революционной организации 70 гг.), недовольная деятельностью редактора их заграничного органа ‘Вперед!’ П. Л. Лаврова, желая изменить направление журнала, приглашает Т. войти в его редакцию и организует его побег в Цюрих. Однако прийти к соглашению с Лавровым не удалось, и вскоре Т. вышел из состава редакции, изложив суть разногласий в брошюре ‘Задачи революционной пропаганды в России’ (письмо к редактору журнала ‘Вперед’, 1874).
Революционная интеллигенция в большинстве своем приняла сторону Лаврова, и Т. оказывается почти в полной изоляции. Тем не менее ему удается собрать небольшую группу единомышленников, русских и польских эмигрантов из т. н. ‘Славянского кружка’, и он с 1875 г. издает в Женеве, а с 1879 г. в Лондоне журнал ‘Набат’.
Как и все народники, Т. видит в крестьянской общине ‘зародыш коммунизма’, который необходимо спасти от разрушительного воздействия буржуазного прогресса. Своеобразие программы ‘Набата’ проявляется в его постоянной полемике с журналом ‘Вперед!’, с одной стороны, и с органами анархистов — с другой. Т. отвергает тезис Лаврова об обусловленности успеха революционных преобразований уровнем народного самосознания и о необходимости длительной пропагандистской и культурно-просветительской работы в народе, он ‘признает народ всегда готовым к революции’ (Собр. соч.— Т. 2.— С. 19). По данным пунктам его программа близка к Бакунину и была подвергнута критике Ф. Энгельсом.
Однако Т. критиковал и анархизм, решительно отвергал бакунинскую абсолютизацию стихийного начала, его ставку на ‘общинный идеал’, якобы сохраняемый в народе, а также отказ от политической организации и революционной диктатуры. Т. убежден, что сам народ не способен ни совершить революцию, ни тем более создать принципиально новый социально-политический уклад — обе эти задачи должно выполнить революционное меньшинство (‘Накануне и на другой день революции’, 1876).
Т. называл себя ‘реалистом’ и выступал за строго ‘научный подход’ к решению общественно-политических вопросов. ‘Реальные знания’, по Т., отличают строгая объективность, подтвержденная опытной проверкой, и приложимость к решению конкретных жизненных задач. Априорные построения, не имеющие выхода к практике, Т. называет ‘метафизикой’, в разряд которой зачислял всю философию от И. Канта и Г. В. Ф. Гегеля до О. Конта и Г. Спенсера, этику и эстетику. Данное разграничение лежит в основе подхода Т. к литературе. ‘Эстетической’ критике он противопоставляет ‘реальную’, т. е. подлинно-научную. ‘Эстетическая’ критика (куда Т. относит не только явных ‘эстетиков’, но даже Д. И. Писарева) оценивает художественное произведение с точки зрения тех илииных изначально заданных идеалов. Начало реальной критике положил Добролюбов, его принципы, с точки зрения Т., нуждаются в дальнейшем уточнении и развитии. В художественном произведении Т. различает ‘факт воспроизведения данного явления и факт воспроизведенного явления’ (‘Люди будущего и герои мещанства’.— С. 53). Добролюбов, с точки зрения Т., анализирует исключительно ‘воспроизведенное явление’, игнорируя ‘факт воспроизведения’ и тем самым стирая грань между литературой и жизнью. Т. пытается преодолеть, дополнить добролюбовскую критику анализом ‘умственных сил’ писателя. При этом оказывается, что все русские писатели способны живописать лишь внутренний мир ‘лишнего человека’, ‘вечный разлад с самим собой’ (Избр. соч.— Т. III.— С. 14). За пределами этого традиционного для русской литературы типа они могут выступать в лучшем случае как добросовестные копировщики, практически почти лишенные творческой фантазии. К разряду копировщиков причисляются не только такие писатели, как Ф. М. Решетников и Г. И. Успенский, но и Достоевский, которого Т. ставит выше других. Этот приговор всей русской литературе оправдывает весьма вольное обращение Т. с произведениями: его образы-копии используются для доказательства положений критика. Так, напр., образ Соломина в романе Тургенева ‘Новь’ (‘Уравновешенные души’ // Там же.— Т. IV), по мнению Т., представляет тип ‘деятеля’, покупающего душевное равновесие ценой компромисса с существующим злом, самообмана и даже просто лицемерия.
В своих литературно-критических статьях Т. разрабатывает волнующие его вопросы революционной борьбы, но в личностном аспекте. В связи с проблемой народного героя рассматривается позиция революционера по отношению к массам. Правдивое изображение ‘нецивилизованной толпы’ Т. находит в творчестве Решетникова (‘Разбитые иллюзии’, 1868). Решетников сумел избежать как грубой насмешки над крестьянами, якобы недостойными сочувствия, так и их идеализации, выдвигая социальную обусловленность характеров: ‘На всех их мыслях и поступках отражается давящий гнет печальных условий их существования’ (‘Люди будущего…’.— С. 117). Эти условия развивают в них, с одной стороны, озлобленность, ожесточение, с другой — узкий эгоизм, ограниченность, тупую покорность, делающие их неспособными к сознательному протесту. Отсюда делается вывод: народ сам себе помочь не может, он нуждается в поддержке извне.
Правдивое изображение народа у Решетникова, по мнению критика, замечательно тем, что оно разрушает вредную иллюзию — веру в революционные возможности народа и заставляет интеллигенцию искать силы для борьбы ‘в самой себе, в своем сознании, в своем более высоком умственном развитии, в своих нравственных и интеллектуальных условиях, в которых она живет и действует’ (Там же.— С. 204).
Проблема революционной этики рассматривается Т. в связи с романом Ф. Шпильгагена ‘Один в поле не воин’, где показано, что без опоры на массы нельзя добиться успеха (‘Люди будущего и герои мещанства’). Опираясь на образы романа, Т. проводит идею, противоречащую его заглавию и смыслу. Безрассудные одиночки, потерпевшие полный крах, в его интерпретации предстают как подлинные революционеры, ‘люди будущего’, в то время как резонеров, выражающих позицию автора, он охарактеризовал как филистеров, усвоивших хорошие идеи. ‘Люди будущего’, в понимании Т., отличаются своей беззаветной преданностью революционной идее, которая учит действовать, не считаясь ни с кем и ни с чем, и тем самым ставит их как бы над обществом.
Однако Т. не мог не заметить, что действительность далеко не всегда соответствует этому идеалу. В статье ‘Недодуманные думы’ (1872) он сетовал на то, что поколению, вступившему на путь революционной борьбы, как правило, не хватает воли и энергии для того, чтобы действовать вопреки обстоятельствам. Воображаемые ‘люди будущего’ в действительности превращаются в некое подобие ‘лишнего человека’.
Но эта слабость является не чьей-то индивидуальной чертой, она присуща целому поколению разночинцев и коренится в условиях его жизни и воспитания, губительное воздействие которых на личность должно быть уничтожено путем революционных преобразований. Так мысль Т. описывает порочный круг, из которого она выйти не в состоянии.
Весной 1880 г. для Т., казалось, открывается возможность непосредственного активного участия в борьбе с самодержавием. Он горячо приветствует ‘новый фазис революционного движения’, видит в деятельности ‘Народной воли’ торжество своих собственных идей. Он ведет, правда, безуспешно, переговоры с ее исполнительным комитетом, собирается нелегально ехать в Петербург. Но планам этим не суждено было сбыться. В день похорон Луи Блана 8 декабря 1882 г. Т. попадает в клинику для душевнобольных, где и умирает через три года.
Соч.: Избр. соч. на социально-политические темы: В 6 т. // Ред., вступ. ст. и коммент. Б. П. Козьмина.— М., 1932—1937, Соч.: В 2 т.— М., 1975, Люди будущего и герои мещанства / Сост., вступ. ст. и коммент. С. Б. Михайловой.—М., 1986.
Лит.: Энгельс Ф. Эмигрантская литература // К. Маркс, Ф. Энгельс и революционная Россия.— М., 1978: Ямпольский И. Г. П. Н. Ткачев как литературный критик // Литература.— Л., 1931.— No 1, Бельчиков Н. Стихотворные опыты П. Н. Ткачева // Русская литература.— 1958.— No 4, Плеханов Г. В. Ткачев // Плеханов Г. В. Избранные философские произведения.— М., 1956.— Т. 1, Козмин Б. П. П. Н. Ткачев и революционное движение 1860-х годов.— М., 1922, Шахматов Б. М. П. Н. Ткачев. Этюды к творческому портрету.— М., 1981, Коновалов В. Н. Литературная критика народничества.— Казань, 1978.
Источник: ‘Русские писатели’. Биобиблиографический словарь.
Том 2. М—Я. Под редакцией П. А. Николаева.
М., ‘Просвещение’, 1990
OCR Бычков М. Н.