Портрет Теодора Моммзена работы Людвига Кнауса (1881).
I.
I.
В. Модестов.
Дополнение
Дополнение
В. В—в.
II.
II.
С. Л. 6
III.
III.
В. Модестов (). и [А. М.].
IV.
IV.
Теодор Моммзен: биографическая справка, Моммзен Теодор, Год: 1938
Время на прочтение: 14 минут(ы)
Моммзен (Теодор Моmmsen) — знаменитый историк, юрист и филолог, род. в 1817 г. в г. Гардинге, в Шлезвиге, принадлежавшем тогда Дании, слушал лекции на юридическом факультете Кильского унив., там же защитил диссертацию на доктора прав, под заглавием: ‘De collegiis et sodaliciis Romanorum’. В 1844—1847 гг. путешествовал с ученой целью по Италии, где с особенной ревностью, пользуясь руководством знаменитого эпиграфиста Боргези, занялся изучением и собранием латинских и вообще италийских надписей, напечатал тогда же множество филологических и археологических статей в разных итальянских и германских изданиях. В 1848 г. принял деятельное участие в политическом движении своей страны и вел агитацию в пользу присоединения Шлезвига к Германии. Приглашенный на юридическую кафедру в Лейпц. унив., он за участие в политической агитации 1848—1849 гг. был удален от профессуры вместе с Гауптом и Отто Яном. В 1852 г. он получил кафедру ординарного проф. римского права в Цюрихе, откуда в 1854 г. перешел на ту же кафедру в Бреславль. В 1857 г. он был приглашен проф. древней истории в Берлинский унив., где преподает и поныне, состоит также членом и непременным секретарем Берлинской акд. наук. В 1873 г. он был избран членом прусской палаты депутатов, где примкнул к партии национал-либералов. Постоянно стремясь к политическому объединению Германии, он вполне одобрял войны с Данией, с Австрией и с Францией. Агитация его против последней страны отличалась особенною страстностью: он не только старался вооружить против нее общественное мнение Италии известным письмом в миланскую газету ‘Perseveranza’, но и включил имя свое в список лиц, требовавших бомбардировки Парижа, несмотря на то, что во время своих многократных поездок в столицу Франции всегда пользовался там гостеприимством и большим вниманием ученых и числился с 1860 г. членом-корреспондентом Академии надписей и изящной словесности. Политическая деятельность М. имеет, впрочем, лишь второстепенное значение, и на него нужно смотреть почти исключительно как на ученого, обогатившего историческую, филологическую и юридическую науку не только рядом капитальных исследований, но и массой нового драгоценного материала, собранного как лично им самим, так и другими, под его руководством, по его инициативе и его планам. Составленный Цангемейстером ко дню 70-летия М. (30 ноября 1887 г.) список трудов знаменитого ученого (‘Theodor Mommsen als Schriftsteller’, Гейдельб., 1887), обнимает 64 стр. и 949 номеров. Дать подробную оценку всей ученой деятельности М. было бы не по силам одному человеку. Берлинская акд. наук в адресе, составленном к 50-летнему докторскому юбилею М. (8 ноября 1893 г.), заявляет, что она должна отказаться от надлежащей оценки всего того, что сделано юбиляром для древней истории, археологии, эпиграфики, филологии, юриспруденции и даже для средневековой истории, прибавляя, что он исполнил задачи, одолеть которые, казалось, было не под силу целым поколениям ученых. Если в этом отзыве и чувствуется некоторая восторженность, то все-таки остается несомненным тот факт, что труды М. на пользу науки о классической древности превосходят как по объему, так и по значению труды всех современников, действующих в этой области, и представляют собой нечто чрезвычайное во всей истории европейской науки. На первом плане стоят его заслуги в области эпиграфики. В его соч. ‘Die unteritalischen Dialekte’ (Лпц., 1850) собрано и объяснено немало памятников италийских наречий, изучение которых в то время было еще в зародыше. ‘Inscriptiones regni Neapolitani latinae’ (Лпц., 1852) дали собрание латинских надписей целой области, которое вместе с изданным М. сборником латинских надписей Швейцарии (Цюрих, 1854) послужило прелюдией к колоссальному предприятию Берлинской акд. — к изданию латинских надписей всех стран римского мира (‘Corpus inscriptionum latinarum’, начатый по идее и по планам М., ведомый под его руководством и при его ближайшем участии и с 1863 г. обнародовавший в своих 14 томах уже гораздо более ста тысяч латинских надписей). Все эти труды произвели переворот в истории, филологии, археологии и во всех других сферах науки о древнем мире. ‘Римская история’ М. переведена на множество языков и выдержала 7 изданий, она вышла в первый раз, в 3 тт., еще в 1854—56 гг., обнимая собой время от начала Рима до перехода республики в империю. Это и есть то сочинение, которое дало М. наибольшую известность, нигде не высказался в такой степени блеск ума М., его творческого таланта и редкого дара изложения. С этой точки зрения Берлинская акд. права, называя в своем адресе ‘Римскую историю’ М. ‘достойным удивления созданием и классическим произведением’, хотя, быть может, в заявлении ее, будто это произведение сделалось ‘для всех народов богатым образовательным элементом на все времена’, и есть значительная доля преувеличения. При всех своих достоинствах ‘Римская история’ М. представляет много спорного и субъективного. Так, напр., отрицание влияния этрусков на римскую культуру смело можно причислить к важным ученым промахам, с другой стороны, суровость отношения к побежденным римлянами грекам, признание в Цицероне только достоинств хорошего стилиста, чрезмерное превознесение Юлия Цезаря и его политической реформы и в то же время грубое отношение к его противникам, Помпею и Катону Младшему, не обнаруживают в авторе беспристрастия, столь важного в оценке исторических событий и личностей. Поклонник сильной власти, М. чересчур выдвигает свою точку зрения на всем протяжении своего труда, обогатившегося через тридцать лет после первого выхода трех томов пятым томом, изображающим состояние римских провинций в до-Диоклетиановскую эпоху империи. По-видимому, трудность оправдания его теории сильной власти в период империи и была главной причиной того, что автор перескочил от третьего тома к пятому, решившись никогда не выпускать четвертого. В научном отношении гораздо выше ‘Римской истории’ М. стоит его ‘Римское государственное право’ (‘Rmisches Staatsrecht’, 1871—89), как произведение чистой учености, настолько обширной и глубокой, что она могла быть под силу только М., как первостепенному юристу, историку и филологу. Необыкновенная ученость М. свидетельствуется также необозримой массой специальных исследований всякого рода, относящихся к разным сторонам древности. Как сильна у М. подкладка для разработки римской истории, это видно с особенной ясностью из его ‘Римских изысканий’ (‘Rmische Forschungen’). Критической обработкой текста Дигест М., по словам адреса Берлинской акд., заложил фундамент для юриспруденции. Филологическая сила его высказалась не только в изучении италийских наречий, значение которых он понял еще в то время, когда ими почти никто не занимался, но и в издании римских надписей, как самых древних, так и всех других эпох. Его издание и объяснение некоторых отдельных надписей (напр. ‘Monumentum Ancyranum’ или недавно открытый ‘Commentarium ludorum saecularium’, объяснение которого М. поручила римская академия Линчеев) являются самыми образцовыми произведениями в филологической литературе. Но для М. как бы недостаточно было пределов древности, чтобы на всех путях ее проявить высшую ученость: он, как мастер дела, вторгался и в граничащую с древностью область Средних веков, чему служит, между прочим, доказательством образцовое издание хроники Кассиодора. Трудно оценить деятельность такого необыкновенного ученого. Нельзя, конечно, сказать, чтобы все, что вышло из-под его пера, представляло собой научное совершенство: во всех его трудах можно указать слабые стороны, с целыми отделами его истории можно не соглашаться: но нужно помнить, что и в наименее совершенных частях своих больших трудов, и в не удавшихся отдельных исследованиях М. не перестает быть великим деятелем науки, которому трудно найти равного. Кроме названных выше, главнейшие соч. М. (указываются только первые издания): ‘Die rmischen Tribus in administrativer Beziehung’ (Альтона, 1844), ‘Oskische Studien’ (Б., 1845), ‘Die rmische Chronologie bis auf Caesar’ (Б., 1858), ‘Geschichte des rmischen Mnzwesens’ (Б., 1860), ‘Verzeichniss der rm. Provinzen aufgesetzt um 297’ (Б., 1863), ‘Res gestae divi Augusti, ex monumentis Ancyrano et Apolloniensi’ (Б., 1865), ‘Digesta Justiniani Augusti’ (Б., 1868—70), ‘Jordanis Romana et Getica’ (Б., 1882), ‘Fontes juris Romani antiqui’ (Фрейб., 1887), ‘Abriss des rm. Staatsrechts’ (Лпц., 1893). Многие важные труды не вышли отдельными изданиями и потому здесь не указываются. Список трудов М. после 1887 г. см. в ‘Вibliotheca philologica classica’, изд. Кальвари.
Источник текста: Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, том XIXa (1896): Михаила орден — Московский Телеграф, с. 696—697.
Моммзен (Теодор Mommsen). — В 1899 г. вышел последний крупный его труд: ‘Rmisches Strafrecht und Rmischer Strafprocess’. В 1897 г., во время обострения чешского вопроса в Австрии, М. напечатал в ‘Neue Freie Presse’ письмо, в котором убеждал австрийских немцев продолжать борьбу против чехов за свою культуру и обещал им симпатии немцев Германии, в этом письме он говорил, между прочим, что чешский череп если и недоступен для доводов логики, то вполне доступен для ударов. Письмо произвело невыгодное для М. впечатление даже в Германии. В последние годы М. выступил сторонником сближения между свободомыслящими и социал-демократами. В статье, напечатанной в 1902 г. в ‘Nation’ по поводу борьбы из-за нового таможенного тарифа, он указывал на общность культурных задач социал-демократии и либерализма, противополагая обе эти партии консерваторам и клерикалам, как сторонникам застоя и реакции. Умер М. 1 ноября 1903 г. В выражениях сочувствия его семье соединились люди самых различных взглядов и партий, от германского императора до социал-демократов. См. Theodor Barth, ‘Politische Portrts’ (Б., 1904), Hirschfeld, ‘Gedchtniss-Rede auf Theodor M.’ (Б., 1904), M. Ростовцев, ‘Теодор Моммзен’ (‘Мир Божий’, 1904,2).
Источник текста: Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, доп. том II (1906): Кошбух — Прусик, с. 204—205.
Момзен (Mommsen), Теодор — знаменитый немецкий историк, христианин (1817—1903). Как политический деятель и публицист М. всегда горячо защищал немецких евреев, особенное значение имело его выступление против Трейчке в брошюре ‘Auch ein Wort ber unser Judenthum’ (1880, русский перевод ‘По поводу теперешних гонений на евреев’, Варшава, 1881). М. резко обрушился на антисемитов, желающих исключить из немецкого народа всех тех, которые не подходят под описание ‘Germania’ Тацита. ‘Исторически, как и практически, — говорит Момзен, — имеет право тот, кто ныне живет и чувствует себя членом данного народа. Потомки французских гугенотов, поселившиеся в Германии, и евреи — такие же немцы, как и те, которые ведут свое происхождение от светловолосых германцев Тацита’. Обращаясь с вопросом к Трейчке: какую цель он преследует, выступая против евреев и осуждая в то же время кровавые приемы антисемитской черни, М. приходит к выводу, что такого рода поступки неизбежно ведут к дурным последствиям: ‘Плохие евреи от этого не исправятся, а хорошие почувствуют себя оскорбленными’. Если Трейчке и делает исключение для отдельных евреев, называя их хорошими людьми, то он этим лишь еще более их оскорбляет: ‘Как почувствовал бы себя Трейчке, если бы какой-нибудь итальянец выпустил памфлет против немецкой нации, в котором бы сделал исключение для одного Трейчке? Те евреи, к которым Трейчке не повернулся спиной, теперь покажут ему сами спину’. Брошюра М., ввиду его громкого авторитета, вызвала большую сенсацию среди немцев и немецких евреев, многие считали недопустимым, чтобы профессор так резко нападал на коллегу (М. и Трейчке состояли тогда профессорами берлинского университета), и М. вторично выступил по этому поводу, ответив также и на этот упрек. ‘Я всегда гордился, что состою профессором берлинского университета, гордился и своими коллегами, а до сих пор и Трейчке в особенности, но если некоторые граждане подвергаются издевательствам со стороны берлинского профессора, который, помимо лекций, занимается еще другим, тогда я не считаюсь с ним, как с профессором (ich stecke den Professor in die Tasche) и советую так же поступить и г-ну Трейчке’. Со времени основания Verein’а zur Abwehr des Antisemitismus (1891) M. до смерти своей состоял членом комитета, проявляя большую энергию. В 1893 г. он написал небольшое предисловие к книге брюссельского профессора Эррера ‘Les Juifs russes’. В нем он называет ‘положение русских евреев самым черным пятном XIX в.’ и выражает надежду, что придет конец этому падению столь гордящейся цивилизации и исчезнет болезнь, называемая антисемитизмом. Но тут же М. выражает и опасение, как бы фанатизм не оказался неисправимым, и высказывает пожелание, чтобы политические деятели великой державы не превратились в новых Торквемад. — В своей знаменитой ‘Rmische Geschichte’ M. несколько раз также останавливается на евреях. В IV т. имеется особая глава ‘Иудея и евреи’. Как историк М. отнесся к евреям с несправедливыми упреками по поводу их защиты своей национальной независимости и ‘излишнего’ сопротивления римлянам, здесь в М. сказалось его увлечение Римом, и в отстаивании своего ‘я’ он видел лишь неразумное сопротивление. Интерес представляют рассуждения M. по вопросу о том, каким образом столь незначительный народ мог создать могущественные колонии, насчитывающие, как египетские, до миллиона человек. М. полагает, что в это время в иудейство переходили те, которые желали пользоваться привилегиями, предоставленными евреям Селевкидами. Последние были, по мнению М., главной причиной вражды греков и римлян к евреям. В первых изданиях своей истории М. говорил о роли евреев в римском мире в качестве элемента денационализирующего и космополитизирующего государство, характер национального разложения евреи имеют, по мнению М., и в современных государствах, даже в брошюре против антисемитизма М. повторяет эту мысль, заявляя, что внесением в немецкий металл некоторых новых элементов — и хороших и плохих — евреи оказывают ему услугу, во всяком случае, Провидение, смешивая различные народности, не меньше Штеккера заботится о германском народе. Космополитизм евреев был, однако, подхвачен антисемитами, как признание М. вредной роли евреев, и в последующих изданиях своей Римской Истории он опустил это рассуждение. — Ср.: Allgem. Zeit. des Judenth., 1904, 103—106, REJ., XI, 288, Новости, 1880, No 335, Голос, 1880, 352, Критикус, Восход, 1886, No 1 (по поводу 5-го тома Римской Истории), Jew. Enc., VIII, 654.
Источник текста: Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона, том 11 (1911): Миддот — Община, стлб. 247—249.
Моммзен (Mommsen), Теодор — знаменитый историк, юрист и филолог (1817—1903). Род. в гор. Гардинге, в Шлезвиге, принадлежавшем тогда Дании, слушал лекции на юридическом факультете кильского унив., где защитил диссертацию на доктора прав, под заглавием: ‘De collegiis et sodaliciis Romanorum’. В Италии, под руководством знаменитого эпиграфиста Боргези, усердно занимался изучением и собиранием латинских и вообще италийских надписей. В 1848 г. принял деятельное участие в политическом движении и вел агитацию в пользу присоединения Шлезвига к Германии. Приглашенный на юридическую кафедру в лейпцигск. унив., он, за участие в политической агитации 1848—49 гг., был удален от профессуры, вместе с Гауптом и Отто Яном. В 1852 г. он получил кафедру ординарного проф. римского права в Цюрихе, откуда перешел на ту же кафедру в Бреславль, затем в Берлин. В 1873 г. он был избран членом прусской палаты депутатов, где примкнул к партии национал-либералов, выступал против Бисмарка. Стремясь к политическому объединению Германии, он одобрял войны с Данией, с Австрией и с Францией. Выступления его против последней страны отличались особенною страстностью: он не только старался вооружить против нее общественное мнение Италии письмом в миланскую газету ‘Perseveranza’, но и включил свое имя в список лиц, требовавших бомбардировки Парижа, хотя во время многократных поездок в столицу Франции всегда пользовался там большим вниманием. В 1897 г., во время обострения чешского вопроса в Австрии, М. напечатал в ‘Neue Freie Presse’ письмо, в котором убеждал австрийских немцев продолжать борьбу против чехов за свою культуру и обещал им симпатии немцев Германии, он говорил, что чешский череп если и недоступен для доводов логики, то вполне доступен для ударов. Письмо произвело невыгодное для М. впечатление даже в Германии. В последние годы М. стоял за сближение между свободомыслящими и социал-демократами. В статье 1902 г. в ‘Nation’ по поводу борьбы из-за нового таможенного тарифа он указывал на общность культурных задач социал-демократии и либерализма, противополагая обе эти партии консерваторам и клерикалам. Политическая деятельность М. имеет, впрочем, лишь второстепенное значение, и на него нужно смотреть почти исключительно как на ученого, обогатившего историческую, филологическую и юридическую науку не только рядом капитальных исследований, но и массой нового драгоценного материала, собранного как лично им самим, так и другими, под его руководством, по его инициативе и его планам. Полный список трудов М. обнимает 154 стр. и 1513 номеров. Дать подробную оценку всей ученой деятельности М. было бы не по силам одному человеку. Берлинская акд. наук в адресе, составленном к 50-летнему докторскому юбилею М. (8 ноября 1893 г.), заявляет, что она должна отказаться от надлежащей оценки всего сделанного юбиляром для древней истории, археологии, эпиграфики, филологии, юриспруденции и даже средневековой истории: он исполнил задачи, одолеть которые, казалось, было не под силу целым поколениям ученых. Если в этом отзыве и чувствуется некоторое преувеличение, то все-таки труды М. на пользу науки о классической древности представляют собой нечто чрезвычайное во всей истории европейской науки. На первом плане стоят его заслуги в области эпиграфики. В его соч.: ‘Die unteritalischen Dialekte’ (Лпц., 1850) собрано и объяснено немало памятников италийских наречий, изучение которых в то время было еще в зародыше. ‘Inscriptiones regni Neapolitani latinae’ (Лпц., 1852) дали собрание латинских надписей, которое, вместе с изданным М. сборником латинских надписей Швейцарии (Цюрих, 1854), послужило преддверием к колоссальному предприятию берлинской акд. — к изданию латинских надписей всех стран римского мира (‘Corpus inscriptionum latinarum’, начатый по идее и по планам М., веденный до конца его жизни под его руководством и при его ближайшем участии). Все эти труды произвели переворот в истории, филологии, археологии и всех других сферах науки о древнем мире. ‘Rmische Geschichte’ М. переведена на множество языков (по-русски 2 изд.: тт. I—II, М., 1858 — пер. С. Д. Шестакова, тт. I—III и V, пер. В. Неведомского и Н. Ахшарумова, М., 1887—85, ср. Шамонин, ‘История римск. республики по М.’, изд. 2-е, M., 1909, Чечулин, ‘Римск. история по М.’, изд. 2-е, П., 1915, и выдержала 10 изданий (1-е, тт. I—III, 1854—56). Это именно то сочинение, которое дало М. наибольшую известность, нигде не высказался в такой степени блеск ума М., его творческого таланта и редкого дара изложения. При всех своих достоинствах ‘Римская история’ представляет много спорного и субъективного. Так, напр., отрицание влияния этрусков на римскую культуру смело можно причислить к ученым ошибкам, признание в Цицероне только достоинств хорошего стилиста, чрезмерное превознесение Юлия Цезаря и его политической реформы и в то же время грубое отношение к его противникам, Помпею и Катону Младшему, не обнаруживают в авторе беспристрастия. Поклонник силы и сильной государственной власти, М. чересчур выдвигает свою точку зрения на всем протяжении своего труда, обогатившегося через тридцать лет после первого выхода трех томов пятым т. (6-е изд. 1909), изображающим состояние римских провинций в до-Диоклетиановскую эпоху империи. Повидимому, трудность оправдания его теории сильной власти в период империи была главною причиною того, что он перескочил от третьего тома к пятому, решившись никогда не выпускать четвертого. В научном отношении гораздо выше ‘Римской истории’ М. стоит его ‘Римское государственное право’ (‘Rmisches Staatsrecht’, 1871—88), как произведение чистой учености, настолько обширной и глубокой, что она могла быть под силу только М., как первостепенному юристу, историку и филологу. Необыкновенная ученость М. свидетельствуется также необозримой массой специальных исследований всякого рода, относящихся к разным сторонам древности. Как сильна у М. подкладка для разработки римской истории, это видно с особенною ясностью из его ‘Римских изысканий’ (‘Rmische Forschungen’). Критическою обработкою текста ‘Дигест’ М., по словам адреса берлинской акад., заложил фундамент для юриспруденции. Весьма важно также ‘Rmisches Strafrecht’ (Лпц., 1899) и издание ‘Theodosiani libri XVI’ (вместе с П. Мейером, Б., 1905). Издание и объяснение им некоторых отдельных надписей (напр. ‘Monumentum Ancyranum’ или ‘Commentarium ludorum sФcularium, объяснение которого Моммзену поручила римская академия Линчеев) является образцовым в филологической литературе. Для М. как бы недостаточно было пределов древности, он, как мастер дела, вторгался и в граничащую с древностью область средних веков, что доказывается образцовым изданием хроники Кассиодора. Конечно, во всех трудах М. можно указать слабые стороны, но он никогда не переставал быть великим деятелем науки, которому трудно найти равного. После его смерти, в выражениях сочувствия его семье соединились люди самых различных взглядов и партий, от германского императора до социал-демократов. Кроме названных выше, главнейшие соч. М. (указываются только первые издания): ‘Die rmischen Tribus in administrativer Beziehung’ (Альтона, 1844): ‘Die rmische Chronologie bis auf Caesar’ (Б., 1858), ‘Geschichte des rmischen Mnzwesens’ (Б., 1860), ‘Jordanis Romana et Getica’ (Б., 1882), ‘Abriss des rm. Staatsrechts’ (Лпц., 1893). Полный список трудов М. дал Karl Zangemeister, ‘Th. M. als Schriftsteller. Ein Verzeichnis seiner Schriften. Im Auftrage der Kgl. Biblothek bearb. u. fortgesetzt v. Emil Jacobs’ (Б., 1905). Собрания сочинений: ‘Reden und Aufstze’ (3-е изд., Б., 1912), ‘Gesammelte Schriften’ (не законч., т. I—IX, Б., 1905—1913). — См. E. Bardt, ‘Th. M.’ (Б., 1903), Harnack, ‘Rede bei d. Begrbniss Th. M.’ (Б., 1903), Hirschfeld, ‘Gedchtnissrede auf Th. M.’ (Б., 1904), Ф. Зелинский, ‘Т. М.’ (‘Историч. Обозр.’, 1894), Ю. Кулаковский, ‘Памяти М.’ (‘Киевск. Унив. Изв.’, 1904, кн. 3), М. И. Ростовцев, ‘Т. М.’ (‘Мир Божий’, 1904, кн. 2), М. М. Хвостов, ‘Т. М.’ (‘Научное Слово’, 1904, кн. 1).
Источник текста: Новый энциклопедический словарь, том 27: Молочница — Наручи (1916), стлб. 24—26.
МОММЗЕН (Mommsen), Теодор (1818—1903), известный историк Рима. Родился в Шлезвиге, в семье пастора, окончил юридический факультет Кильского ун-та, затем занимался в Италии. В 1848 вернулся в Киль и принял участие в революционном восстании против Дании. В одном из уличных сражений он был ранен. После образования временного правительства Шлезвиг-Гольштейна М. был редактором правительственной газеты. М. был сторонником воссоединения Германии и ярым противником охранявшего сепаратизм германских областей юнкерства. После подавления национального движения в Шлезвиге Моммзен преподавал в Лейпциге, но в 1851 был уволен реакционным саксонским правительством. Это заставило М. переехать в Швейцарию, где он был профессором Цюрихского университета. В 1854 он переходит в Бреславль, а с 1858 получает кафедру в Берлинском ун-те, в 1873 он был избран членом рейхстага. Моммзен всегда был близок к политике, примыкая к левому крылу партии национал-либералов и ожидая от прусской монархии осуществления буржуазных идеалов, включая и подавление рабочего класса. В 1884 он даже голосовал за продление закона против социалистов. Но в конце своей жизни он, разочарованный в своих ожиданиях, возмечтал о переходе с.-д-тии на либеральные позиции и о либерал-социалистическом блоке против реакционного юнкерства. Эти мечты либерала могли осуществиться лишь впоследствии через предательство с.-д. вождей. Труды М. охватывают самые разнообразные вопросы римской истории. Особенно популярна его ‘История Рима’ (‘Rmische Geschichte’), начавшая выходить с 1854. Первые три тома охватывают римскую историю с древнейших времен до битвы при Тапсе (46 до хр. э.), IV том не был выпущен в свет, а том V посвящен истории римских провинций эпохи Империи. Основанная на тщательном изучении источников ‘История Рима’ по-новому освещает целый ряд вопросов. Моммзен не дает исследования отдельных проблем, он предлагает готовые выводы, чем достигается стройность изложения. Основной недостаток труда М. тот, что он модернизирует события римской истории, трактуя их с точки зрения современной ему политики и экономики. Он с ненавистью говорит о различных римских олигархических группировках, сближая их с немецкими юнкерами, и в то же время возмущенно пишет о народных низах, отождествляя римский люмпен-пролетариат, требовавший своей доли в разграблении высшими классами богатств провинций, с современным промышленным пролетариатом, борющимся за свое освобождение. Идеалом не только римской, но и всей мировой истории был для Моммзена Цезарь, основатель ‘демократической’ монархии, подавивший власть как олигархии, так и пролетариата и этим будто бы разрешивший сложнейшие вопросы внутренней и внешней политики Рима. Моммзен находит в Риме и капитал с капиталистами. По этому поводу Маркс в ‘Капитале’ пишет: ‘В реальных энциклопедиях классической древности можно встретить нелепое утверждение, что в античном мире капитал был вполне развит, — ‘нехватало только свободного рабочего и кредитных учреждений’. Даже г. Моммзен в своей ‘Римской истории’ впадает в одно quid pro quo за другим’ (Маркс, Капитал, т. I, 8 изд., 1936, стр. 119, см. подстр. примеч.). Причиной этого является то, что М., ‘который в своей римской истории говорит о ‘капитале’ и о господстве капитала’, ‘о капитале в современном смысле… не имеет никакого представления’ (Маркс, Капитал, т. III, 8 изд., 1936, стр. 294, см. подстрочное примечание). Этот важнейший недостаток М. ставит его ниже тех, ‘кто понял капиталистический способ производства и кто не открывает подобно г-ну Моммсену капиталистического способа производства уже во всяком денежном хозяйстве’ (Маркс, там же, стр. 693). — При всей полноте и всесторонности изложения фактов, при всем искусстве освещения конкретных вопросов в живых образах и увлекательном изложении ‘История Рима’ имеет и другие серьезные недостатки и прежде всего тот, что М., как это указывает Энгельс, неправильно трактует вопрос о происхождении римского рода, неправильно характеризует он и царскую власть (ср. Энгельс, Происхождение семьи, частной собственности и государства, в кн.: Маркс и Энгельс, Соч., т. XVI, ч. 1, см. гл. VI — Род и государство в Риме).
Большое значение, имеет труд Моммзена ‘Римское государственное право’ (‘Rmisches Staatsrecht’, Bde I — III, Lpz., 1876—87), в котором Моммзен пытается дать определение основных понятий и восстановить систему римского государственного права. В конце жизни вышло его ‘Римское уголовное право’ (‘Rmisches Strafrecht’, Leipzig, 1899). Наряду с исследованием разнообразных вопросов римской истории, права и литературы М. был издан целый ряд источников римской истории. Он был инициатором и деятельным участником издания латинских надписей (‘Corpus inscriptipnum latinarum’, В., 1862—1907), принимал участие в редактировании Кодекса Феодосия и Дигест, ему принадлежит образцовое издание политич. завещания Августа (‘Res gestae divi Augusti’, В., 1865) и ряд др. Мелкие статьи Моммзена изданы под заглавием ‘Kleine Schriften’, В., 1913.
Главные сочинения М. на русском языке: История Рима, т. I — II, Москва, 1936—37, переводы тт. III и V готовятся к изданию (старые издания — Римская история, т. I — II, 1877—78, 2 издание Солдатенкова, Москва, 1887—88).
Источник текста: Большая советская энциклопедия (1-е издание), том XXXIX (1938): Мерави — Момоты, стлб. 749—751.