Театральные заметки, Беляев Александр Романович, Год: 1913

Время на прочтение: 3 минут(ы)
Неизвестный Александр Беляев. Театральные Заметки.

А. Беляев (под псевдонимом В-la-f)

‘Театральные заметки’

0x01 graphic

Лиза Калитина Е.А. Полевицкая (И.С. Тургенев ‘Дворянское гнездо’)

В последнее время поразительных результатов достигает искусство реставрации старых картин.
Попадает в руки реставратора — художника почерневшее от времени, запыленное, и испорченное позднейшими подмалевками полотно, и вот, — исчезает пыль веков, сходит бездарная подмалевка, очищается слой за слоем, пока перед восхищенными зрителем не воскресает шедевр искусства во всей своей свежести и чистоте.
Так драматический артист, силою своего творчества, воскрешает пред нами не только внешний образ, но и духовный мир прошлых поколений.
Воссоздать стиль, эпоху не представляет большого труда, но чтобы воссоздать ‘аромат эпохи’, передать душу когда-то живших, для этого надо быть одетым в их костюмы повторять сказанные ими когда-то слова и воспроизводить их тексты. Для этого нужно творческой интуицией проникнуть в самую глубь их переживания и только таким путем, исходя ‘из центра к периферии’ воссоздавать цельный образ.

0x01 graphic

Лиза Калитина Е.А. Полевицкая (И.С. Тургенев ‘Дворянское гнездо’)

Так был, напр[имер], вызван к жизни образ тургеневской Лизы г-жею Полевицкою.
0б исполнении ею этой роли уже давался отчет и потому я остановлюсь лишь на одной маленькой детали, которая может нам приоткрыть завесу в тайники артистического творчества.
Лемм подарил Лизе новый романс, и она садится за клавесины и играет. Посмотрите на ее лицо. Оно все светится бессознательной радостью чистого существа. Лиза хочет доставить удовольствие Лемму, играет с оживлением, верит, что романс должен быть хорош.
Но романс не удачен.
И меркнет ее светлый взгляд. Ей больно за Лемма, как за себя, в ее глазах неуверенность, смущенность, она наклоняет голову…
Bо время игры романса, Лиза не сказала ни одного слова, но ее душа так красноречиво отразилась в этих переходах выражения лица, как не оказать многими, многими словами.
Чтобы ‘сделать’ эту деталь, нужно почувствовать себя Лизой, нужно жить ее жизнью не только когда говоришь ее слова, но и в паузах, нужно угадать, что могла думать Лиза в данный момент.
Bсe это, повторяю, можно постигнуть лишь идя ‘от центра к периферии’, от души к внешним проявлениям, идя ‘узкими вратами’ истинного творчества.
Только ‘волею Божию артисты’ идут этим путем.
Как это не печально, но актерская масса идет ‘широкими вратами’ ‘oт периферии к центру’, от внешних приемов в душе. Для таких актеров жизнь преломляется сквозь ‘актерствование’, сквозь арсенал того, театрального ‘воспроизведения жизни’, которое имеет такую специфическую окраску. Переняв все эти штампы, артист подходить к роли как портной готового платья к своему заказчику: какой ‘костюм’ будет по плечу, — какие ‘штампы’ нужны для данной роли. С опытом арсенал поз, интонаций и т. п. ‘на все случаи жизни’ растет, и ‘делать’ новые роли становится также легко, как набивать машинкой папиросы.
Это сокращает труд ‘быстротечной жизни’, но имеет один маленький недостаток: все роли начинают походить друг на друга, как одна гильза на другую, каким бы ‘табаком’ ее не начиняли.
Г-н Ангаров не может быть отнесен к числу таких актеров, но некоторой ‘периферичностью’ страдает и его исполнение. Внешний облик у него всегда очерчен уверенной рукой опытного артиста, но его игра не говорит больше слов, а за словами не чувствуется сложности психической жизни, не вмещающейся в слова.

‘Смоленский вестник’. — Смоленск. — 1913. — No 151. — (11.7). — С. 2

Прочитали? Поделиться с друзьями:
Электронная библиотека