TАЙГА.
TАЙГА.
(Очеркъ изъ жизни пріисковыхъ рабочихъ).
А. Завитковъ.
‘Восточное Обозрніе’, No 32, 1882
Tайга, Завитков Александр Карпович, Год: 1882
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Величественна дикою красотою тайга: на необозримое пространство тянется темнозеленый хвойный лсъ, покрывая сплошною массою крутые склоны высокихъ горъ, уходящихъ непрерывною цпью въ синюю даль, на край горизонта. Широкія болотистыя долины прорзаются быстрыми рчками, съ бшенымъ ревомъ разбивающими воды свои о каменья. Извивающаяся змею узкая тропа ведетъ въ тайгу чрезъ топи, опасные броды, чрезъ горы по краямъ пропастей. Громадные кедры, ели и пихты, какъ сказочные великаны, стною подступаютъ къ троп, словно стараясь загородить собою входъ въ эту заповдную лсную глушь, въ это царство угрюмаго безмолвія,— царство спящей красавицы.
Много нетронутыхъ минеральныхъ богатствъ скрыто въ ндрахъ твоихъ, тайга! Скоро ли наступитъ то благодатное время, когда благородный рыцарь науки разбудитъ тебя, красавица, отъ вковаго сна, укажетъ намъ богатства твои, научить насъ разумно пользоваться ими, разовьетъ въ васъ производительныя промышленныя силы?.. Скоро-ли!— неизвстно… А пока пигмеи человчества съ мелкими эгоистическими страстишками пользуются случаемъ, расхищаютъ первое богатство твое — золото.
‘Золотопромышленность’… какою ироніею звучитъ это слово въ ушахъ истиннаго сибиряка. Промышленность и золото. Что общаго въ этихъ понятіяхъ! Кто обработываетъ у насъ сырой матеріалъ — золото, кто пользуется благами этой обработки, экономическими благами производительной промышленности, или, по крайней мр, кто пользуется этимъ золотомъ, какъ средствомъ для поднятія и развитія мстной производительной промышленности? Наконецъ, какую пользу приноситъ краю эта ‘золотопромышленность’ въ настоящее время?— Мы позволимъ себ отвтить пока на послдній вопросъ.
Первое октября — день разсчета пріисковыхъ рабочихъ. Въ ближайшемъ къ тайг сел, гд находятся резиденціи золотопромышленниковъ, ждутъ ‘бергаловъ’: {Бергалъ — мстное названіе пріисковыхъ рабочихъ, въ перевод съ нмецкаго языка означаетъ ‘медвжья жолчь’.} моютъ, скребутъ, чистятъ, точно готовятся встртить великоторжественный праздникъ. Явились бергалы, смотрятъ: эка благодать: народу-то, народу… лавки заманчиво пестрютъ товарами, кабаки растворены настежь, двчонки снуютъ въ народ… Покутитъ, значитъ, бергальская натура!
Стали бергалы по квартирамъ, хозяева добрые, услужливые, ласковые. Послали за виномъ, выпили ‘съ дороги’, повеселли, разговорились. У хозяина дочка, юркая двчонка, сдлалась имянинницей, подноситъ ‘дядюшкамъ’ по рюмк водки. Дядюшки проздравляютъ мнимую имянинницу, выпиваютъ и кладутъ на имянины — кто рубль, кто три.
— И какъ ребятишки-то любятъ васъ, ребятушки, говоритъ бергаламъ ласковая хозяйка, такъ и льнутъ вотъ, какъ мухи къ меду…
Отдохнули бергалы посл утомительной дороги, отправились покупать обновки. Торгаши запрашиваютъ за гнилой товаръ втрое и уступаютъ вдвое дороже, обыкновенныхъ продажныхъ цпъ.— Для васъ только, ребята, уступаю, говорить торгашъ, ей-Богу, дешевле нельзя,— себ въ убытокъ. Накупили бергалы шалей, бобровыхъ шапокъ, плисовыхъ поддевокъ, шароваръ, красныхъ рубахъ, гармоникъ. Иной тутъ же у лавки наряжается: снимаетъ и бросаетъ старое платье и надваетъ новое, повязывается шалями крестообразно на груди, идетъ и наигрываетъ на гармоник.
Пошли бергалы гулять по улицамъ, распваютъ безобразныя псни, куражатся, шумятъ, бранятся, заходятъ въ кабаки, пьютъ вино и угощаютъ безденежныхъ и пропившихся товарищей. Идутъ по улиц, встрчаютъ пріисковаго служащаго. ‘Сторонись, морду разобью’! кричитъ бергалъ. И дйствительно, сторонись и уходи,— бергалъ не будетъ много разговаривать, онъ теперь вымщаетъ злобу. Иной подойдетъ къ дому хозяина или довреннаго и ругаетъ его до тхъ поръ, пока самому не надостъ ругаться.
Богатые бергалы, не зная какъ сбыть поскоре деньги, начинаютъ дурить: закуриваютъ копечныя трубки кредитными билетами, катаются съ проститутками въ саняхъ по голой земл, ходятъ по разостланнымъ въ грязь ситцамъ или носитъ ихъ пропившаяся братія изъ кабака въ кабакъ на шаляхъ. Попались на глаза мстной полиціи — за вс безобразія разсчитываются щедро.
Крпко напились бергалы, нагулялись, пошли по квартирамъ, пошатываясь и падая. Иной какъ свалился, такъ и лежитъ на дорог, другой свалился еще въ кабак. Цловальники не дремлютъ, ощупываютъ карманы, прибираютъ деньги къ рукамъ и выбрасываютъ бергаловъ за двери. Съ улицы поднимаютъ павшихъ десятники и тащутъ въ каталажку, ощупывая карманы съ такимъ же усердіемъ, какъ и цловальники.
А въ домахъ пиръ горой стоитъ: изъ оконъ слышится безобразный визгъ женскихъ голосовъ, нестройные звуки гармоники, топотъ бшеной пляски. Это бергалы гуляютъ съ проститутками. Пришли эти несчастныя созданія за заработками, привели матери дочерей, братья сестеръ, мужья женъ… и заработываютъ он много, обирая въ сладострастныхъ объятіяхъ безчувственно пьяныхъ бергаловъ.
Кутятъ бергалы. Все, что было на долгое время подавлено въ нихъ тяжелымъ физическимъ трудомъ, тяжелою пріисковою жизнью, — все хлынуло наружу разомъ неудержимымъ потокомъ бурныхъ страстей. Кипитъ, шумитъ широкая бергальская натура, сыплетъ отвратительнйшею бранью направо и налво. Отдохнувшія сильныя руки зудятся, просятъ работы, и вотъ начинается то въ домахъ, то въ кабакамъ, то на улиц страшная работа — бергальское побоище…
Пропили бергалы потомъ и кровью добытые рубли, нанялись вновь и пропили задатки, пропили за безцнокъ одежду, промняли новые сапоги на брошенные самими же старые бродни, пропили придачу,— нечего больше пропивать.
— Иди, братецъ, здсь теб не фатера, говоритъ любезный хозяинъ бергалу.
— Дайте пожить хоть денчекъ.
— Нтъ, иди,— ребятишки тебя боятся…
И пошли бергалы по деревнямъ пропитываться до отправки на пріиски — кто работою у крестьянъ, а кто воровствомъ.
Безобразна картина дикаго бергальскаго разгула, печальны его послдствія. Отвернитесь, читатель, отъ этой картины и задайтесь лучше вопросомъ: какими путями могъ дойти человкъ до такого безобразія?
Гонитъ въ работу на пріиски голодъ и нужда ссыльнаго, посланнаго въ Сибирь на произволъ судьбы, какъ въ лсъ, гонитъ нужда крестьянина, платящаго въ годъ податей и разныхъ повинностей отъ 20 до 50 рублей, гонитъ ихъ годъ, два, пять, десять, гонитъ до смерти. Сходилъ крестьянинъ разъ-два на пріиски — онъ уже плохой работникъ дома, плохой семьянинъ, потерянный человкъ. Прежде всего тяжелый физическій трудъ переработываетъ его натуру по-своему. Посмотрите на бергала, землянаго работника: руки у него какъ медвжьи лапы съ непропорціонально развитыми пальцами отъ постояннаго напряженія мускуловъ, грудь выдалась колесомъ, но это не признакъ здоровья: отъ усиленнаго постоянною работою кровообращенія увеличиваются въ объем органы дыханія и центръ кровообращенія — сердце, сердце становится болзненно раздражительнымъ. Бергалъ въ работ сдлался звремъ, за пустую обиду выругаетъ страшно, а за тяжкую пришибетъ ломомъ или кайлой. Съ другой стороны, пріисковая жизнь на всемъ готовомъ содержаніи пріучаетъ бергала къ беззаботности, къ безпечности. Грязная обстановка, грубость въ обращеніи, несправедливость, одностороннее развитіе физическихъ силъ въ ущербъ умственныхъ, полнйшее отсутствіе полезной духовной пищи — довершаютъ переработку характера бергала. Выходя съ пріисковъ, безпечный, развитой съ одной животной стороны, бергалъ дастъ полную свободу страстямъ: кутитъ, развратничаетъ, заражается сифилисомъ и разноситъ болзнь по городамъ и весямъ. Громаднымъ запасомъ физическихъ и нравственныхъ силъ долженъ обладать бергалъ, чтобы выйти съ пріисковъ неизуродованнымъ въ томъ и другомъ отношеніи.
Вотъ вамъ, читатель, польза, приносимая краю золотопромышленностію въ настоящее время. Золотопромышленность это подруга и помощница винопромышленности, а вмст взятыя эти дв проклятыя силы медленно, но врно подрываютъ экономическое благосостояніе края.