Н. А. Лейкинъ.
Н. А. Лейкинъ.
Мученики охоты.
Мученики охоты.
Юмористическіе разсказы.
С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Типографія д-ра М. А. Хана, Поварской пер., No 2
1880.
СВАХА.
СВАХА.
Сваха, Лейкин Николай Александрович, Год: 1880
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Имянинный вечеръ въ купеческомъ дом. Играютъ въ карты мужчины, расточая другъ передъ другомъ прибаутки, звая во весь ротъ, лижутъ съ ложекъ варенье женщины. У нихъ изсякъ всякій разговоръ и дремота долитъ. Лишь одна бабенка среднихъ лтъ нсколько оживленне другихъ. Вотъ подошла она съ одной совсмъ уже сонной дамой къ столику съ закуской, глотнула съ ней по рюмочк мадерки, и указывая на пожилаго плшиваго купца, смиренно смотрвшаго около игорнаго стола, какъ играютъ въ карты, сказала:
— Гляжу я вотъ на Панкратія Давыдыча и даже сердце у меня не на мст, что онъ до сихъ поръ и въ такіе можно сказать еще свжіе годы вдовцомъ бгаетъ. А невстъ на его руку у меня столько, что и до Москвы не перевшаешь. Ежели онъ насчетъ двушекъ стсняется изъ-за того, что самъ вдовецъ, то я на него вдову-бы натравила.
— Да вамъ-то что, Манефа Кириловна? откликается собесдница.— Бгаетъ вдовцомъ, ну и пущай его бгаетъ. Какая такая корысть, чтобъ онъ окрутился?
— Да нешто я, душечка, изъ корысти хлопочу? У насъ, слава Богу, съ мужемъ всего довольно, мы купцы обстоятельные, сами даемъ и дв медали за наши даянія имемъ, а я для его пользы хлопочу. Ну. придетъ изъ лавки. Къ кому онъ придетъ? Дома одна кухарка да котъ. Плезиру нтъ. Онъ человкъ хозяйственный. Бывало идетъ изъ лавки домой по Лештукову переулку и сига на мочалк за жабры несетъ жен покойниц, по дорог на садк купивши. А теперь кому онъ сига понесетъ? Ужъ хоть-бы изъ-за сига-то женился. Смерть люблю людей женить. Это для меня первое удовольствіе. Всхъ приказчиковъ нашихъ переженила да вотъ все мужъ меня теперь ругаетъ, говоритъ, что женатые-то приказчики воруютъ больше.
— А сами женившіеся-то не ругаютъ?
— Нтъ. Да нешто они смютъ? Мужъ мой имъ такую взбучку задастъ, что небо-то съ овчинку покажется. Да и не зачто. Наши парочки вс удались. Одна только какъ будто-бы не того… Говорятъ, что вотъ у младшаго приказчика жена тремя мсяцами раньше перваго-то ребенка родила да теперь будто-бы съ околодочнымъ погуливаетъ. А только онъ самъ мн не жаловался. Вотъ въ прошломъ году дйствительно съ одной парочкой моей работы скандалъ вышелъ. За то ужъ и пострадала-же я! Бить меня супругъ-то хотлъ.
— Вашъ собственный?
— Нтъ, чужой. Тотъ самый, кому я невсту-то высватала. Три дня у нашихъ воротъ меня караулилъ, нсколько разъ въ колольчикъ къ намъ звонился да ужъ мы не отворяли. А сама-то дрожу. Въ чуланъ запряталась.
— Что-жъ такое вышло-то?
— А насулили ему родители за женой пять тысячъ, да вмсто пяти-то тысячъ шишъ съ масломъ и отвалили. Потомъ въ мховомъ салоп недоразумніе вышло. Общали три, дали одинъ. Самъ дуракъ былъ: гляди что даютъ. А насчетъ салоповъ особенное осмотрніе надо имть, ежели человкъ лтомъ женится. ‘Нужды нтъ, молъ, что лтомъ, пожалуйте намъ мховые салопы натурой, мы и лтомъ въ мховыхъ щеголять будемъ’. Ужасти какъ на меня тогда сердился. Даже въ меланхолическую антипатію всхъ чувствъ впалъ.
— Однако, все-таки не побилъ?
— Доской въ меня шваркнулъ, когда я мимо его лавки проходила, да не попалъ только. А доска порядочная, вотъ на что матерію накатываютъ. На вершокъ мимо уха моего пролетла.
Много я изъ-за него, скота, вынесла. Разъ мышь живую въ коробк конфектъ съ посыльнымъ мн въ насмшку прислалъ. И кажется-бы уже довольно, такъ нтъ. Встрчаемся тутъ какъ-то мы въ Апраксиномъ театр. Я съ мужемъ и онъ съ женой. Поровнялись носъ съ носомъ. Взглянулъ онъ на меня, произнесъ самыя что ни наесть рыбьи слова да какъ плюнетъ мн на платье! Со стыда я въ т поры сгорла, потому два офицера около меня стоятъ и на мою физіономію заглядлись.
— Ну, а вашъ-то мужъ что? допытывалась собесдница, въ виду оживленаго разсказа переставшая уже дремать.
— Ну, мой мужъ, извстно, сцпился съ нимъ ругаться, скандалъ вышелъ, а потомъ дома мн-же досталось отъ него, зачмъ сватаю. Вдь онъ ужасти какъ не любитъ моихъ этихъ самыхъ сватаній.
— И больно досталось?
— Былъ грхъ. Дв недли никуда показаться не могла изъ-за рисунка подъ глазомъ. Да, эта свадебка вотъ гд у меня сидитъ, показала купчиха на затылокъ.— А что вы подлаете, вотъ люблю сватать, смерть люблю. Какъ увижу холостаго мужчину или двушку-невсту, затрясусь даже вся: ‘вотъ, думаю, поженить-бы парочку’. А ужъ что мн за это отъ настоящихъ свахъ достается, что я отъ нихъ хлбъ отбиваю, такъ это ужасти подобно. Теперича ни въ Лештуковы, ни въ Нмецкія, ни въ Туляковы бани показаться не могу, потому тамъ вс бабки-сторожихи сватовствомъ занимаются. Какъ встртятъ, и давай меня костить на чемъ свтъ стоитъ. Въ Туликовыхъ баняхъ бабка даже кипяткомъ на меня плеснула. Говоритъ, будто нечаянно, а у меня волдырь вотъ на этомъ самомъ мст вскочилъ. Теперь ужъ я, душечка, изъ-за нихъ, мерзавокъ, съ Лиговки-то на Выборгскую сторону въ Захарьевскія бани здить начала. Тамъ меня пока еще не знаютъ, такъ безъ ругани… Выпьемте еще по мадерк-то. Право, оно веселе будетъ, предложила купчиха собесдниц.
— Пожалуй выпьемте. Четыре уже я охолостила, да что, считать грхъ, отвчала собесдница.— Ваше здоровье!
— Нтъ, теперь ваше, потому ужъ вы за мое пили. А что, душечка, я васъ хотла спросить: нтъ-ли у васъ племянницъ какихъ на возраст, чтобъ можно было заняться ими насчетъ сватовства? Я бы съ удовольствіемъ, потому своихъ-то сродственницъ всхъ до единой пристроила. У меня женихи подчасъ очень хорошіе и солидные наклевываются.
— Нтъ, теперь подходящихъ не имется.
— Можетъ быть года еще не совсмъ вышли, такъ это ничего. Ежели нсколько мсяцевъ до шестнадцати лтъ не хватаетъ, то можно хлопотать, разршатъ. У меня былъ такой случай. А то у меня женихи-то есть, а невстъ нтъ. Парочка вдовъ есть да вдь на вдовъ-то не каждый мужчина льстится.
— Все дивлюсь я на васъ, изъ-за чего вы хлопочете?
— Да не изъ-за чего. Все-таки отъ бездлья занятіе. А говорятъ, и отъ Бога на томъ свт хорошо будетъ, кто судьбу соединяетъ. Начала ужъ я теперь кухарокъ замужъ выдавать… Да что кухарки! Кухарки совсмъ не тотъ вкусъ, да кром того он сейчасъ на приданое начнутъ себ у меня-же клянчить.
Купчиха раскраснлась отъ выпитаго вина, сла въ нкоторомъ отдаленіи противъ пожилаго плшиваго купца, котораго она прочила въ женихи, и начала кивать по направленію его головой. Глаза ихъ встртились.
— Панкратій Давыдычъ! Чего вы тамъ на чужую корысть, какъ сова, зря, глазами хлопаете? окликала она его.— Идите-ка къ намъ сюда на марьяжный разговоръ. Все хоть зубы о языкъ для скуки поточимъ, обратилась она къ купцу.
— Не ходи, Панкратій Давыдычъ, сиди лучше тутъ съ нами идоломъ, остановилъ его мужъ купчихи.— Напередъ знаю зачмъ она тебя зоветъ. Сватать будетъ.
— А хоть бы и сватать, отвчала мужу купчиха.— Онъ мужчина крпкій, видный, тльный, любому молоденькому носъ утретъ, такъ чего-жъ ему между небомъ и землей-то вдовцомъ маяться? У меня для него вдовушка въ два обхвата припасена и изъ лица — что твой натретъ. Совсмъ Елена Прекрасная.
— Девяносто лтъ, ни одного зуба во рту нтъ, выглянетъ въ окошко, такъ три года собаки будутъ лаять, проговорилъ мужъ.
— Хай, хай женинъ-то товаръ! И не стыдно это теб? Я ему съ приданымъ хочу…
— Платье море-моръ съ Воробьиныхъ горъ, салопъ-енотъ, что лаетъ у воротъ, рогатаго скота птухъ да курица и мдной посуды крестъ да пуговица и въ придачу подуха изъ ежоваго пуха. Ты ужъ лучше впередъ про приданое-то разскажи, а то, не ровенъ часъ, у тебя можетъ и съ нимъ такое-же междометіе выдти, какъ тогда въ театр съ Иваномъ Сидоровымъ вышло. Помнишь?
— Какъ не помнить! Отъ васъ-то мн чувствительне досталось.
— Ну, а за него вдвое накину.
Плшивый купецъ, кряхтя, поднялся-со стула и подслъ къ купчих. Та такъ и затараторила. Слышались слова: ‘вдовушка-то какая! Будешь кушать да похваливать’. Плшивый купецъ улыбнулся и гладилъ бороду.
Черезъ пять минутъ онъ уже пилъ со свахой у стола съ закуской мадерку.