Сугубое блаженство, Богданович Ипполит Федорович, Год: 1765 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 12 минут(ы)

СУГУБОЕ БЛАЖЕНСТВО

ПОЕМА

Ипполита Богдановича.

Въ Санктъ-Петербург

1765 года.

ЕГО
ИМПЕРАТОРСКОМУ
ВЫСОЧЕСТВУ
ГОСУДАРЮ ЦЕСАРЕВИЧУ
И
ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ
ПАВЛУ ПЕТРОВИЧУ
ВСЕРОССЙСКАГО ПРЕСТОЛА
НАСЛДНИКУ
МИЛОСТИВЙШЕМУ ГОСУДАРЮ.

Залогъ врученный намъ отъ щедрыя судьбины,

Ко продолженію щастливыхъ нашихъ лтъ,

Дражайшій даръ небесъ и даръ ЕКАТЕРИНЫ,

Надежды общія пріятнйшій предметъ,

О! Ты которой всхъ съ щедротою внимая,

Ко подданнымъ Твоимъ являешь кроткой зракъ,

Великой Князь, позволь чтобъ муза молодая

Желаній искреннихъ Теб явила знакъ.

Позволь, чтобъ для Тебя я лиру днесь настроилъ,

Котору удостой и нын такъ пріять,

Какъ оную пріять Ты прежде удостоилъ,

Когда дерзалъ я пть Твою преславну Мать.

Дерзаю посвятить Теб я ону лиру,

Котора можетъ быть въ послдокъ возвестить

Твои великія дла пространну міру,

И славу до краевъ земныхъ Твою промчитъ,

Провозгласитъ Твое премудро попеченье,

Твою къ отечеству и къ истинн любовь,

И къ подражанію преславныхь длъ стремленье,

Коль свту Ты явишь собой примры вновь.

Превзыдетъ ты свое желаніе Россія,

Пророчествующій я слышу въ неб гласъ:

Ты будешъ времена имть всегда златыя

И пснй не прерветъ ликующій Парнасъ.

СУГУБОЕ БЛАЖЕНСТВО,
ПОЕМА.

ПСНЬ I.

Пою сугубаго причину благоденства,

Источникъ щастія и бытіе временъ,

Которы на земли отткрыли путь блаженства,

И лутчій жребій намъ чрезъ множество премнъ.

Въ селеніи небесъ пространномъ обитая,

Спусти ко мн свои пресвтлыя лучи,

Твоимъ вліянемъ, о! Истинна святая,

Внушить твой смертнымъ гласъ, мой разумъ научи,

Вдохни въ меня твои божественны законы,

Представь какъ смертныя въ природномъ бытіи

Пріяли отъ тебя и скиптры и короны,

Дабы предписывать уставы намъ твои,

Представь передъ очми ты ПАВЛА молодаго

Начальный въ естеств благополучный вкъ,

Какъ числилъ всякъ свое въ спокойств общемъ благо,

Какъ самъ давалъ себ законы человкъ,

Когда онъ истинну любилъ безпринужденно,

Не бывъ никаковымъ уставамъ покоренъ,

Какъ время наконецъ то стало быть премнно

И какъ сугубымъ былъ онъ щастьемъ награжденъ.

А вы откройте путь въ жилище Ваше дивно,

О! музы, я умомъ взнестись отважусь къ Вамъ.

Въ мста гд царствуетъ весна безперерывно,

И гд сооруженъ божественный Вашъ храмъ,

Гд свтитъ вчной день и мракъ незнаемъ нощи,

Гд ревности имъ серцамъ всегда отворенъ входъ:

Позвольте мн вступить въ священны ваши рощи,

И оживляющихъ коснуться вашихъ водъ.

Но музы, я не съ тмъ вхожу въ вашъ храмъ почтенной,

Чтобъ вымышленными примрами боговъ,

Высопопарностью и красотой надменной

Украсить искренность моихъ усердныхъ словъ.

Я съ Пиндаромъ не тщусь быть славою возвышенъ,

Не славнымъ въ свт я полезнымъ быть хочу,

Коль гласъ мой въ простот межъ вами будетъ слышенъ,

Я всю свою тогда награду получу.

Лишь тмъ должна быть пснь моя красна и стройна,

Коль мта въ ней имть не будетъ подла лесть,

Коль будетъ ПАВЛОВА пріятія достойна,

Коль истинну предъ нимъ потщится превознесть.

* * *

Се книга вчности разгнулась предо мною,

Гд вс представились прешедши времена,

И вс вмщенныя обширностью земною

Безчисленныя въ ней явились племена.

Открылся образъ мн первоначальна вка,

Въ которомъ царствовалъ еще природы гласъ:

Изъ недръ небытія изшедша человка

Я вижу на земномъ пространств въ первой разъ,

Въ тотъ часъ, какъ онъ свое увидлъ совершенство,

Одними чувствами своими наученъ,

Какъ каждой взоръ ему казалъ его блаженство

И каждымъ новымъ былъ предметомъ восхищенъ.

Пять чувствъ ему даны на то едино были

И естество на то познанье имъ дало,

Дабы они къ его довольствію служили,

Не зналъ онъ ихъ тогда употреблять во зло.

Невинности его не развращали страсти,

Въ довольств лутчаго довольства не искалъ,

Онъ только то желалъ, что онъ имлъ во власти,

И слдственно имлъ онъ все то что желалъ.

Въ согласіи узря и тишин пріятной,

Изшедшихъ изъ своей утробы мирныхъ чадъ,

Земля, казалося, давала плодъ стократной

И представляла имъ обильной вертоградъ.

Ихъ кротости тогда и нраву подражая.

Свирпйшія львы подобились овцамъ,

Не разтравляла ихъ ко злоб злость людская,

Насиліе еще не обитало тамъ.

Неутсняли тамъ людей, гоненье, зврство,

Презрнье, ненависть, пронырство и обманъ,

Ложь, гордость, клевета, притворъ и лицемрство,

Не знали смертные въ то время сихъ имянъ.

Неугрожало имъ желзо смертоносно

Содланное днесь къ погибели людей,

Но было вспахано имъ поле плодоносно

И не губило жизнь, давало помощь ей.

Сіе вреднйшее грызущее васъ жало,

Источникъ алчности и корень гнусныхъ длъ,

Корыстолюбіе сердецъ незаражало,

Никто отъемлемымъ имньемъ не владлъ.

Богатства собирать никто тогда не мыслилъ

И ближнему чрезъ то не причинялъ обидъ,

Но каждой былъ богатъ, хотя никто изчислилъ,

Что домъ, земля, иль плодъ ему принадлежитъ.

Земля щиталася въ то щастливое время

Нераздлимою питательнидей всхъ,

И люди бдности не чувствовали бремя

Среди довольствія, покоя и утхъ,

‘Премудро божество, на то они вщали,

‘Разсяніемъ насъ умножила намъ родъ,

‘Дабы взаимно мы другъ другу помогали,

‘Дабы пріобрла чрезъ то сугубой плодъ.

‘Съ природнымъ человкъ родится побужденьемъ

‘Къ необходимйшимъ и надобнымъ трудамъ,

‘И пользуяся всмъ другихъ людей имньемъ,

‘Взаимно къ польз всхъ трудиться долженъ самъ,

Отверсты находя для всхъ земныя недра,

Гджъ заключены сокровища земли,

Сей даръ, которой данъ отъ божества прещедра

По мр нуждъ всегда они извлечь могли.

Богатство онаго имя въ равной вол,

Не съ ненавистью всякъ, но съ ревностью взиралъ

Коль кто пріобрталъ передъ другими бол,

Избытокъ одного всхъ протчихъ награждалъ.

Сіе собраніе трудящееся въ пот

Пчеламъ подобилось носящимъ въ лт медъ,

Другъ другу подражалъ въ рачень и въ охот,

И другъ за другомъ шелъ трудяся каждой въ слдъ.

Но вскор жители сіи трудолюбивы

Позабываютъ свой во удовольствахъ трудъ:

Утучненныя ихъ и плодоносны нивы,

Сторичныя плоды въ послдокъ имъ даютъ,

И въ скоромъ времяни весельи повсечасны

Послдуютъ за тмъ пріятнымъ ихъ трудомъ,

Въ довольств и скоты ихъ радостей участаны,

Оставя въ пол плугъ покоятся потомъ.

Тогда пристрістіе въ серцахъ необитало,

Отличной другъ тогда не нуженъ людямъ былъ,

Но ихъ усердіе ко всмъ равно пылало,

И ласки всякъ свои для всхъ равно длилъ,

Исполненъ каждой былъ ко ближнему любови,

И въ каждомъ почиталъ и брата и отца,

Они считали вс себя единой крови

Имя бытіе отъ одного Творца.

Безъ рабства искрененъ, безъ зврства равнодушенъ,

Всхъ общій былъ слуга и родственникъ и другъ,

Безъ власти человкъ другому былъ послушенъ,

Пріемля тысячи взаимственныхъ услугъ,

О! ты чистйшихъ душъ невинно утшенье

Пріятнйшая страсть чувствительныхъ сердецъ,

Любовь дающая намъ всмъ одушевленье,

Твои я нжности представлю наконецъ.

Въ то время не были еще сердца суровы

Привыкши радости единыя вкушать,

Къ взаимнымъ нжностямъ отверсты и готовы,

Не знали мукъ сносить, незнали причинять.

Въ нихъ строгость никогда не находила мста,

Въ неволю не влекли богатство или чинъ,

Не отдавалася на жертву имъ невста,

Но выборъ оныя господствовалъ одинъ.

Тотъ ею обладалъ, кто былъ для ней прелстенъ,

Тотъ ею былъ любимъ кому она мила,

Таковъ союзъ бывалъ нимало не безчестенъ,

Не ставила въ порокъ невинныхъ дл хула.

Хотя совремянемъ любовь ихъ погасала

Изъ нжныя любви бывалъ нжнйшій другъ,

И ненависти страсть минувша не раждала

Но паче множила взаимность ихъ услугъ.

Любовникъ не вздыхалъ, не мучился напрасно,

Когда любовницу несклонну находилъ,

Коль серце не было ее взаимно страстано,

Плнялся онъ другой, для коей былъ онъ милъ.

Взаимно были ихъ серца всегда плненны,

Къ утхамъ ихъ любовь въ нихъ ставила свой тронъ.

Весельи небыли ихъ съ горестью смшенны,

Не прерывали ихъ мученіи ни стонъ.

Не заражали ихъ пріятныя отравы

Во вншнихъ нжностяхъ скрывая лестной ядъ,

Но просты были ихъ сердца, поступки, нравы,

И не являлъ тогда двоякихъ чувствій взглядъ.

Ревнивость никогда любви не развращала

И подозрніи не мучили сердецъ’

Коль въ нихъ однажды страсть взаимно воспылала,

Безъ перемнъ она имла свой конецъ.

На Марсовыхъ поляхъ руки не-воружали

Ни слава тщетная, ни злобствующа месть,

И онымъ титуломъ себя не украшали,

Которой имъ даетъ иль робость или лесть.

Тотъ знатенъ былъ, почтенъ и въ званіи высокомъ

Кто боле для всхъ полезнымъ быть обыкъ,

И правда не была утснена порокомъ,

Не повреждалъ ее клевещущихъ языкъ.

Бездушной ябдникъ и подлой лжесвидтель

Предъ лицемрной судъ безгласныхъ не влекли,

Невинность, истинна, любовь и добродтель

Повсюду щастливо хранились на земли.

* * *

ПСНЬ II

Источникъ нашего и щастія и бдства

Являетъ смертному его способность силъ,

Являетъ умъ ему другія къ щастью средства,

Онъ льстится сладостью, которой невкусилъ.

Онъ началъ познавать свое несовершенство,

Храня въ довольствіи едину простоту,

Онъ въ жизни лутчее желалъ имть блаженство,

И въ щастьи не хотлъ подобиться скоту.

Неограниченно пространной умъ имя,

Но малымъ и простымъ познаніемъ стесненъ,

Онъ чувствовалъ свои даръ стыдяся и жаля,

Что онъ невденьемъ былъ прежде помраченъ.

Претемныя отъ глазъ завесы раздираетъ,

Стремится проницать невидимое имъ,

И тысячу онъ крылъ быстрйшихъ простираетъ,

Чтобъ выше вознестись могъ разумомъ своимъ.

Не тми человкъ воззрлъ тогда очами

На свтъ, которому дивился прежде онъ,

Но просвщенныя умы наукъ лучами,

Открыли естества порядокъ и законъ.

Открылось новое вселенной намъ пространство

И обитаніе непроходимыхъ мстъ,

Почувствовала вновь земля свое подданство,

Явило путь пловцамъ сіянье дальнихъ звездъ.

Стремленье волнъ морскихъ имъ стало не ужасно,

Къ неслыханнымъ мстамъ имъ небылъ путь далекъ,

Искуству нашихъ рукъ все стало быть подвластно,

И началъ съ пользою жить въ свт человкъ.

Къ художествамъ свои приобучая руки,

На вышшую степень искуство онъ возвелъ.

Колико разныхъ благъ произвели науки,

Колико совершенствъ, колико славныхъ длъ?

На свт нтъ добра, нтъ пользы ни единой

Которубъ не отъ нихъ заимствовали мы,

Что общаго могло спокойства быть причиной,

То все науками пріобрли умы.

Тамъ обществы людей, тамъ видимъ нын грады,

Гд были до сего лишь горы и лса,

Отверзли смертнымъ путь науки въ храмъ Паллады,

Послали новой свтъ на землю небеса.

Сынъ долженъ сталъ отцу не жизнью лишь одною,

Но воспитаніе имъ въ дтстве получа,

Онъ щастья своего считалъ его виною

И щастьемъ награждалъ дтей своихъ уча.

Ихъ тщаніемъ потомъ то было совершенно,

Что къ польз общества изобрталъ отецъ,

Искуствомъ естество въ порядокъ приведенно

Намъ новыя дары отверзло наконецъ.

Необходимость всхъ и нужда побуждала

Ко времяннымъ трудамъ потребнымъ въ жизни:

Не праздность по трудахъ, наука утшала

Того, кто чувствовать утхи могъ сіи.

Природа подала на то намъ крпость тла,

Чтобъ не былъ человкъ трудами утомленъ,

И съ онымъ разуму присудствовать велла,

Чтобъ мыслями онъ былъ всечасно упражненъ.

Являютъ чудеса коперники, невтоны,

И открываютъ намъ предвчности уставъ,

Казалось естеству они даютъ законы

Порядокъ онаго намъ точно предписавъ.

Къ познанію вещей чмъ кто стремился бол,

Тмъ лучше общую тотъ пользу могъ найти,

Открылося тогда пространнйшее поле

И безконечныя ученія пути.

Познанье одною являя путь къ другому,

Давало новыя понятію лучи

И сколько льзя достичь къ познанію прямому,

Науки насъ вели невденья въ ночи.

Хоть строгой философъ науки отвергаетъ

И представляетъ намъ послдующій вредъ:

Но праведноль за то онъ пользы обвиняетъ,

Когда причины ихъ причины стали бдъ?

И естьли получить не льзя добра такова,

Ни совершеннаго столь щастья намъ сыскати,

Чтобъ въ ономъ не было послдствія худова:

То должноль для того намъ щастье презирать?

Виновенъ человкъ, виновно заблужденье,

Когда изъ добрыхъ зримъ причинъ конецъ худой,

Не правомысліе и злоупотребленье

Всегда выводитъ вредъ изъ пользы начатой.

Награда чистыхъ душъ, успха кроткихъ нравовъ,

Наставница умовъ, спокойства путь и ключь,

Подательница намъ правдивйшихъ уставовъ,

И добродтельныхъ надянія лучь,

О! философія, первйшій даръ Небесной,

Тобой открылся намъ блаженный оный вкъ,

Когда обрлъ покой душевной и телесной,

Въ жизнь краткую, въ трудахъ, въ недугахъ человкъ.

Коль къ малымъ безъ тебя утхамъ онъ способенъ,

Коль малобъ щастливъ былъ своею онъ судьбой,

И естьли божеству тмъ смертной былъ подобенъ,

Подобенъ былъ ему единою тобой.

Изъ щастья длая щастливу перемну,

Котору человкъ наукой пріобрлъ,

Онъ жизни своея узналъ прямую цну,

Не въ чувствахъ ужъ однихъ, но въ мысляхъ жизнь имлъ.

Онъ въ польз общей былъ усерденъ, безпристрастенъ,

Какъ скорбію себ онъ чувствовалъ другихъ,

Равно такъ въ радостяхъ онъ ихъ бывалъ участенъ,

И пользою своей полезенъ былъ для нихъ

Наукой правились сердца и нравы грубы,

Докол человкъ не вдалъ вредныхъ нуждъ,

Наукой сладости онъ чувствовалъ сугубы

Докол суетныхъ желаній былъ онъ чуждъ.

Не на всегда нашъ умъ въ границахъ былъ удерженъ,

Не чувственно порокъ прокрался къ намъ въ серца,

Гнушался смертаной имъ, но былъ ему подверженъ,

И ненавидя зло лобзалъ его творца.

Самолюбивыя питались въ немъ желаньи,

И польза собстсвена влекла его во плнъ,

Друія были въ немъ надежды и исканьи,

И мнимымъ щастіемъ сталъ смертной ослеплнъ,

Его познаніи и мысли просвщенны,

Которы длали блаженными людей,

Ко общей были всхъ напасти обращенны,

И смертной самъ себ первйшій сталъ злодей.

Казалось, нкая бунтующая сила

Щастливой тишин поревновала ихъ,

И нкой язвою вселенну заразила,

Которая ввела льстецовъ, надменныхъ, злыхъ.

Казалось, адъ свою разверзъ тогда утробу

И Фурій изпустилъ мучительныхъ въ народъ,

Дабы посять въ немъ свирпство, ужасъ, злобу

И человческой терзать всечасно родъ.

Казалось, естество въ раскаянь стыдилось

Неблагодарнымъ свой истощевая даръ,

И Небо видть ихъ злодйствы отвратилось

Готовя праведной для казни ихъ ударъ.

Различныя тогда насъ мучить стали страсти

И заблужденіи текли страстямъ во слдъ,

Различныя тогда узнали мы напасти,

Числомъ пороковъ мы число узнали бдъ.

Подобно какъ бы тьмы Перуновъ къ намъ низпали

Дабы на насъ послать напастей лютыхъ тьму.

Какія мыслямъ вдругъ чудовищи предстали

Воображеніе престрашное уму!

Подобящуюся низпадшей въ тьму денниц,

Носящую всегда вражду, раздоры, прю,

Подъемлющу главу въ высокой колесниц,

Гнуснйшу Фурію передъ собою зрю.

Высокомрія черты изображенны

Я вижу на ее гордящемся чел,

Надменной пышно видъ и взоры принужденны

Уста отверстыя къ презрнью и хул,

Глаза взирающи на всхъ съ пренебреженьемъ

И жаждущи всегда похвалъ своихъ искать,

Изполненныя всхъ другихъ уничтоженьемъ,

Являютъ гордость мн пороковъ гнусныхъ мать.

Предстала ненависть въ ея развратномъ вид,

Имя блдной видъ, языкъ носящій ядъ,

Пылая ко вреду, ко злоб, ко обид

И озираяся кровавой мещетъ взглядъ.

Неудовольствіе она въ лиц являетъ,

И угрызеніе написано въ очахъ,

Безъ насыщенія всего она жедаетъ,

Приходитъ со враждой, отшедъ наноситъ страхъ,

Она свирепй льва, опасне ехидны,

Не трогаетъ ее ни жалость ни любовь,

И естьли гд слды ее остались видны

Узнаетъ каждой ихъ, зря слезы или кровь.

Зря лесть чудовище опаснйшее людемъ,

Не рдко мудрыя страдаютъ отъ него,

И естьли виду мы его ввряться будемъ,

Не можемъ избжать нещастья своего.

Лютйша фурія наполненная ядомъ

И изрыгающа отмщенье, гибель, вредъ,

Притворно ласковымъ серца плняетъ взглядомъ,

Слова ея всегда сладчайшій носятъ медъ.

Подобно какъ змея въ кустахъ цвтовъ сокрыта,

Приманчивой для всхъ съ наружи кажетъ видъ,

Но пропасть для того погибельна изрыта,

Кого она къ себ симъ видомъ приманить.

Ласканья, похвалы бываютъ часто сти,

Которыми серца подобно ловитъ лесть,

Пронырство и обманъ сей фуріи суть дти,

Отъ коихъ терпитъ вредъ невинность, правда, честь.

Отъ трехъ тирановъ сихъ размножилмсь пороки

И неизчислимы злодйствы въ свтъ ввели,

Безжалостны сердца, мучители жестоки

Разсыпали бды и скорби по земли,

Тотъ былъ нещасганй всхъ, кто бол изобиленъ,

Безъ помощи терплъ обиды человкъ,

Тотъ былъ щастливй всхъ, кто боле былъ силенъ:

Восталъ на друга другъ и къ мщенью мечь извлекъ.

Иной прибытокъ зря, иной для тщетной славы,

Иной свой собственной предупреждая страхъ,

Въ свирпств по полямъ текли ручьи кровавы

По стогнамъ жалобы, вопль слышенъ былъ въ домахъ.

Науки здлались орудіемъ ихъ мести,

И разумъ разтравлялъ жестокость общихъ ранъ.

Не слышалъ человкъ ни должности ни чести,

Ихъ гласъ тогда молчалъ и царстовалъ обманъ.

Оружіе и смерть опустошали землю,

Порокъ и грхъ тогда былъ жребіемъ людей.

Какія вопли я пронзительныя внемлю,

Какой не тронется сей жалостью злодй:

Невинность, истинна, науки, добродтель,

Любовью собраны вопили къ Небесамъ,

Дабы толикихъ благъ источникъ и содтель

Имъ далъ прибжище и кротость далъ сердцамъ.

ПСНЬ III.

Терпнье съ кротостью была едина жертва,

Котору воздавалъ родъ смертныхъ божеству,

Поверженная честь у ногъ злодйскихъ мертва.

Во укореніе являлась естеству.

Всемстны жалобы и голоса плачевны,

Пронзая аблака коснулись Небесамъ,

Явились щедры намъ судьбы дотол тщетны,

Когда никто не зрлъ конца своимъ бдамъ.

Почувствуя свое претягостнйше бремя,

Подъ коимъ человкъ злодйствуя стеналъ,

Увидлъ съ ужасомъ утраченна имъ время,

Какъ пользы онъ искалъ и пользу истреблялъ,

Въ терпньи и вражд сталъ вкъ ему несносенъ,

Онъ собственнымъ своимъ былъ игомъ утомленъ,

Бывъ вреденъ ближнему и бывъ себ поносенъ,

Бунтующій въ немъ нравъ казался утоленъ.

Но тщетно онъ въ себ искалъ толикой власти,

Котрабъ собственной дала ему законъ

Привычкою ему его казались страсти

И бол обладать не могъ собою онъ.

Привычка вредная бываетъ намъ уставомъ,

Которой нудитъ насъ во слабостяхъ тонуть,

И необузданнымъ владя страсти нравамъ,

Увидть истинной препятствуютъ намъ путь.

Упрямство лишь одно раскаяться мшаетъ,

Когда не чувствуетъ тиранъ, что онъ жестокъ,

И гордость иногда признанія лишаетъ,

Какъ хулимъ мы въ другихъ свой собственной порокъ,

Тотъ къ мщенью и вражд причинъ находитъ много,

Кто злобы никогда не хочетъ истребить.

Онъ строго всхъ судя, судимъ взаимно строго

И будетъ принужденъ иль гибнуть иль губить.

Злоди думая, что вс должны быть злобны,

Находятъ потому причины всхъ язвить,

И длаясь они другъ другу въ томъ подобны

Считаютъ нуждою за злобу зломъ платить.

А естьлибъ мы другихъ взаимно извиняли

И не любя злодйствъ любили править злыхъ:

Безъ мщенья и вражды пороки бъ изчезали,

Безъ гибели людской причиныбъ гибли ихъ.

Среди всеобщаго вреда и изтребленья,

Подвиглись жалостью суровыя серца,

Признанье было ихъ началомъ исправленья,

‘Докол общихъ бдъ, вщали, ждать конца?

‘безъ сокращенія довольно вкъ нашъ кратокъ,

‘Но мы его губимъ въ неистовствахъ своихъ.

Ко ближнему еще любви въ нихъ былъ остатокъ,

И искры истинны еще горли въ нихъ.

Чтобъ гордость побдить всеобщаго упорства,

Зря смертныя въ стыд умножившійся грхъ,

Повиновенія искали и покорства,

И власти узами связали злобу всхъ.

О! коль пріятны намъ священны оны узы,

Которы общее согласіе крпятъ,

Чрезъ нихъ возставлены, утверждены союзы

И ими смертныя сугубо щастье зрятъ.

Когда умножились злодйствы и развраты,

Когда была земля наполнена сиротъ,

Въ чей были бы покровъ гонимыя пріяты,

И гдбъ прибжище нашелъ тогда народъ?

Злодямъ страждущихъ прошеніе невнятна,

Жестокія серца не тронетъ бдныхъ стонъ,

Сносить гоненіи мучительны стократно

Стеня безъ помощи, терпя безъ оборонъ.

Ко пресченію толикой- всхъ напасти,

Былъ избранъ человкъ подать законы всмъ,

Судьба народу быть въ его велла власти,

Народъ покорствуя нарекъ его Царемъ,

Дабы онъ подданныхъ согласіе уставилъ,

И образъ кротости собою имъ явилъ,

Дабы нещастливыхъ отъ гибели избавилъ,

И прежнихъ тишину вковъ возобновилъ.

Народъ незнающій въ своихъ стремленьяхъ мры,

Безъ правилъ собственныхъ послдуетъ другимъ.

Ко слабости иль къ злу ведутъ его примры,

Онъ чувствуетъ ихъ вредъ, но подражаетъ имъ.

Онъ слабости свои примрами прощаетъ,

И длается онъ невольникъ часто ихъ,

И можетъ быть когда въ пороки онъ впадаетъ,

Впадаетаъ въ оныя онъ боле чрезъ нихъ.

Ко исполненью длъ его взаимность нудитъ

И добродтель вс тогда любить начнутъ,

Когда любить ее другъ друга всякъ побудитъ,

Когда одни другихъ примры подадутъ.

Внезапно восхищенъ мой умъ видньемъ страннымъ,

Какая чудная плнила мысль мечта!

Объялись чувства вдругъ восторгомъ несказаннымъ,

Отверзлись предо мной Небесныя врата.

Я вижу храмъ судебъ среди свтилъ несчетныхъ,

Тамъ путь непостижимъ и неприступенъ свтъ,

Тамъ славится всегда отецъ вковъ безлтныхъ,

И тамо пишетъ свой предвденье завтъ.

Тамъ ясно видимы въ предбудущія вки

Неисповдимыхъ судебъ обты намъ,

Которы исполнять родятся человки,

Ихъ жизнь, дла, конецъ изображенны тамъ.

Различныя узрлъ я тамъ судебъ исходы,

И по числу вковъ число столповъ узрлъ,

На нихъ представлены послдующи годы,

День, часъ, минута здсь, иметъ тамъ предлъ.

Среди чертоговъ сихъ стоятъ престолы, славы

Готовыя трубить дла владыкъ земныхъ,

Безчисленныя зрю тамъ скипетры, державы,

Тамъ разныя внцы для кроткихъ или злыхъ.

Одни получатся народною любовью,

Предзнаменуя миръ, спокойство, тишину,

Другія возмутся насиліемъ и кровью,

Имъ будетъ ненависть покорствовать въ плну.

Одни всеобщее блаженство усугубятъ

И привлекутъ къ себ отъ подданныхъ любовь,

Другія роскоши, тиранство, месть возлюбятъ

И пошлютъ на народъ за скорбьми скорби вновь.

Пребудутъ первыя спокойны, безопасны,

И слава возгласитъ посвту имя ихъ,

Но будутъ наконецъ послднія нещастны,

Собою длая нещастными другихъ.

Я вижу тамъ судьбы людей правдолюбивыхъ,

Судьбы полезнйшихъ для общества мужей:

Они щастливея на свт всхъ щастливыхъ,

Не будетъ меркнуть свтъ пріятнйшихъ ихъ дней.

За ихъ стараніе о благоденств общемъ,

Спокойствіе души въ награду дастся имъ.

Почто же на свое тогда мы щастье ропщемъ

Когда подобиться мы онымъ не хотимъ.

Прямая слава намъ отъ насъ самихъ зависитъ,

Хотябъ въ устахъ другихъ умолкла похвала,

Ничто другое насъ на свт не возвыситъ

Какъ наши добрыя съ желаніемъ дла.

Потомъ я вижу тамъ судьбы высокомрныхъ,

Судьбы завистливыхъ, судьбы клеветниковъ,

Судьбы предателей, судьбы льстецовъ неврныхъ,

Предвденьемъ конецъ назначенъ имъ, таковъ:

‘Для сихъ готовъ ударъ иль рано или позно,

‘Спокойства въ жизнь они не будутъ ощущать,

‘Но бойтесь, смертныя въ сіе вы время грозно,

‘Какъ злыя на земл начнутъ торжествовать,

Я вижу наконецъ судьбы народовъ разныхъ,

Трудолюбивйшимъ назначенъ сладкой вкъ,

Но видя тамо я судьбу народовъ праздныхъ,

Желалъ, чтобъ щастливый былъ въ жизни человкъ.

Въ то время какъ Цари правленіе пріяли,

Какъ намъ судьбами былъ назначенъ жребій сей:

То перьвой коего народы увнчали,

Для щастья общаго примромъ былъ Царей.

Пріявъ надъ всми власть онъ былъ сердецъ владтель,

Онъ общимъ былъ отцемъ и богомъ на земли,

И царство купно съ нимъ пріяла добродтель,

Согласіе тогда и правда процвли.

Прескъ причины онъ враждебъ междоусобныхъ,

Невинныхъ принялъ въ свой надежнйшій покровъ,

Безсильныхъ защитилъ отъ нападенья злобныхъ,

И заградилъ уста онъ всхъ клеветниковъ.

Подверженной народъ до тол злому року,

Увидлъ на поляхъ спокойства смена:

Людская праздность тамъ ведущая къ пороку,

И роскошь вредная была изтреблена.

По правосудію злодей тамъ былъ изтязанъ,

Не лицемренъ судъ, законъ хранился святъ,

Членъ вредный общества достойно былъ наказанъ,

И для пощады всхъ злымъ не было пощадъ.

Страхъ гибели тогда страшилъ однихъ злодевъ,

Которы разрушать дерзали общій миръ.

По бурномъ вяньи свирпейшихъ бореевъ,

Подулъ тогда на всхъ прохладнйшій Зефиръ.

Прешли всеобщія стенанія и муки,

Не винныхъ истерзалъ злодевъ лютыхъ страхъ,

Явили паки свой полезной плодъ науки

И добродтели воздвигли храмъ въ сердцахъ.

По всюду радости какъ легкой втръ неслися,

По всюду слышались какъ шумъ быстрйшихъ ркъ,

По всюду голоса парнасски раздалися

И музы золотой воспли паки вкъ.

Чтобъ щастье пріобрсть сугубое симъ вкомъ,

Учись, Великой Князь, числомъ примровъ сихъ,

Великимъ быть царемъ, великимъ человкомъ

Къ спокойству Твоему и подданныхъ Твоихъ.

КОНЕЦЪ.

СУГУБОЕ БЛАЖЕНСТВО

СУГУБОЕ БЛАЖЕНСТВО,ПОЕМА.

Читайте также:

СУГУБОЕ БЛАЖЕНСТВО,
ПОЕМА.