СТРАШНАЯ ЗАГАДКА
СТРАШНАЯ ЗАГАДКА
* * *
КОММЕНТАРИИ
КОММЕНТАРИИ
Страшная загадка, Аверченко Аркадий Тимофеевич, Год: 1920
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Аверченко А.Т. Собрание сочинений: В 14 т. Т. 11. Салат из булавок
М.: Изд-во ‘Дмитрий Сечин’, 2015.
Два моих приятеля и я — мы сидели в общей зале ресторана-погребка, каких много на Нахимовском — сидели и задумчиво пили вино, заедая его какой-то невразумительной дрянью.
Один из приятелей оглянулся назад, увидел юного господина, сидевшего одиноко за столиком — и обрадовано засуетился
— Боже мой! Да ведь это Леля! Что он там сидит в одиночестве, свесив голову? Господа, разрешите пригласить Лелю к нашему столику?
— Лелю? — спросил я. — А кто он такой, этот Леля?
— Очаровательный юноша из очень хорошей семьи… Я с ним встречался в Харькове… Это редкий, теперь уже умирающий вид джентльмена! Благородный добрый, умный, но застенчивый, как красная девица!
— Ну, что ж… — благосклонно согласились мы. — Пусть этот вымирающий тип джентльмена подсаживается.
— Вот здорово. Только уж вы, господа, предупреждаю вас, ни одного вольного словечка, ни одного неприличного анекдота! Его особенность — краснеть до слез при всяком вольном слове! Леля! Пожалуйте к нашему столику! Позвольте вас познакомить…
Леля застенчиво подошел, пожал всем руки и уселся около меня.
— Вы знаете, — обратился я к нему, — Владимир Леонтьевич отрекомендовал вас, как красную девицу. В наше время это так редко, что…
Леля вспыхнул до коней волос и укоризненно взглянул из-под опущенных длинных ресниц на моего приятеля.
— Недобрый, — с упреком сказал он мелодичным голосом. — Не ожидал я этого от вас… Но я, кажется, своим приходом прервал ваш разговор. Тысяча извинений! Я никогда себе не прощу…
Разговор Леля, конечно, прервал, но так как прерванный разговор состоял из очень гривуазного, полного реалистических подробностей приключения, о котором повествовал нам Владимир Леонтьевич, описывая мощными красочными штрихами некую гувернантку, то продолжение этого разговора, ради Лели, решили оставить в покое.
Поговорили о ‘Фаусте’, о Карсавиной, о красной опасности для Индии, о последней книжке ежемесячника.
Вдруг Леля, будто что-то вспомнив, взглянул на часы и выражение озабоченности появилось на лице его.
Он поёрзал на месте еще минут пять, повздыхал, раза три за это время взглянул на часы и вдруг — выражение озабоченности на его лице заменилось трудно передаваемым выражением развязной наглости, так не шедшей к девичьему личику Лели…
— Понимаете, — объяснял ему в это время Владимир Леонтьевич, глядя по своему обыкновению в тарелку. — Промышленная группа на своем совещании выставила тезисы…
— Вы врете! — вдруг сказал Леля, стукнув кулаком по столу.
— Что-о? Как вру?! Вы с ума сошли!
‘Тип вымирающего джентльмена’ с вызывающим видом откинулся назад, заложил одну юную ногу за другую и повторил:
— Врете вы. И насчет тезисов и насчет всего такого… Если вы не замолчите — я хлопну вас бутылкой по морде.
Мы оцепенели…
А Леля еще раз озабоченно взглянул на часы и встал:
— Может быть, вы на меня обиделись — так наплевать. Захочу и вот разобью эту бутылку.
Он, действительно, схватил бутылку и бросил ее на пол.
— Ну? — вызывающе проревел он. — Чего ж вы не вызываете полицию — зовите.
— Он пьян, — с убеждением сказал я.
— Сам ты пьян, черт паршивый!
Я кинулся к нему, но приятель удержал меня.
— Ради Бога! Мне кажется, что я с ума схожу… Ведь он не пил ни капли и вдруг сразу…
— Зовите полицию, чего ж вы… — цинично изогнувшись, подмигнул Леля.
— Нет, Леля, — опустив голову, прошептал пришибленный, раздавленный Владимир Леонтьевич. — Я вас хорошо знаю… Тут что-то не так. Я не позову полиции…
— Не позовете? — угрожающе прорычал Леля. — Ну, и черт с вами!
Он огляделся, подошел к столику у стены, за которым тихо сидела компания честных кротких спекулянтов, подскочил к одному из них, сбросил его со стула, сел на стол, прямо в его тарелку и, скрестив руки, холодно сказал:
— Вот теперь я буду в своей тарелке.
— Полицию! — завопили спекулянты в три голоса.
— Это другое дело, — сразу успокоившись, сказал Леля, слезая с тарелки и со стола. — Тогда нам не о чем больше разговаривать! !
Побежали за стражником…
Когда явился стражник, на него набросились сразу десять человек и наперерыв стали рассказывать о наглом, совершенно не переносимом поведении Лели.
— Пожалуйте в участок, — тускло, привычно скомандовал стражник.
— С удовольствием, — расшаркался Леля.
Он взял свое пальто, шляпу, поклонился присутствующим и кротко сказал:
— Ради всего святого, простите меня, если я кого-то обеспокоил. Но… так надо. Ведите меня, стражник!
Его увели!
Встретил я его на другой день в сумерки, в кафе.
Он радостно бросился ко мне, долго жал мои руки, извинялся, лепетал, что никогда себе не простит вчерашнего, и вообще весь его сегодняшний вид напомнил того ‘вымирающего джентльмена’, ту ‘красную девушку’, какой он нам показался при первом знакомстве.
— Однако, чего ж вы вчера так сразу на стену полезли? — спросил я, снова попадая во власть его обаяния.
— Больше того — я не на стену, на четыре стены полез!
— Виноват, я вас не понимаю.
— Я знаю. И не поймете! Скажите, вы где ночуете?
— Что значит — где? В собственной квартире.
— Вот видите… Счастливец! А у меня нет ни только квартиры, на даже комнатки, даже угла… А в участке все— таки хоть спать можно…
— Боже мой, неужели?! — в ужасе вскричал я.
— Да, да! Дело именно в этом.
Он тяжело перевел дух и спросил:
— Слушайте… Посоветуйте, какое бы мне преступление сделать, чтобы в тюрьму посадили? Так хочется отдохнуть. А то эта тревожная жизнь, эти ежедневные скандалы… Слушайте! Хотите, я у вас часы украду?..
Впервые: Юг России, 1920, 28 сентября (11 октября), No 145 (340). Печатается впервые по тексту газеты.
…Владимир Леонтьевич отрекомендовал вас… — Возможно, имя не вымышленное: оно совпадает с данными Владимира Сукуренко, адресата фельетона ‘Развращенное эхо’.