Стихотворения, Трофимов Владимир Васильевич, Год: 1906

Время на прочтение: 5 минут(ы)
В. В. Трофимов
(В. Т., В. Т-ов, В. Троф., Т., …ов)
Стихотворения
—————————————————————————-
Стихотворная сатира первой русской революции (1905-1907)
Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание.
Л., ‘Советский писатель’, 1969
—————————————————————————-
Содержание
202. Встреча
203. О чем можно писать
204. Как Иван-дурак спас село Голодное. Сказка
205. Телеграммы
206. Сон
207. Мужицкая песня
208. В бане
Содержание
202. ВСТРЕЧА
(ДВУХ РЕДАКТОРОВ НА ШПАЛЕРНОЙ УЛИЦЕ)
— А! Вы еще туда?
— А вы уже оттуда?
— Отпущен до суда.
— Я посижу покуда.
— Я внес уже залог!
— Мне, думаю, найдется!
— С трудом пять тысяч мог!
— Ужель и мне придется?!
— Прощайте! До суда!
— А не свершится чуда?!
— Бедняга! Вы туда!!
— Счастливец! Вы оттуда!
Ноябрь или декабрь 1905
203. О ЧЕМ МОЖНО ПИСАТЬ
Нельзя писать: о бюрократе,
Об офицерстве, о солдате,
О забастовке, о движеньи,
О духовенстве, о броженьи,
О мужике, о министерстве,
О казни, о казачьем зверстве,
О полицейских, об арестах,
О грабежах, о манифестах!
Но остальное всё — печать
Должна сурово обличать!
Когда ж напишешь — просмотри
‘128’ и ‘103’…
Ноябрь или декабрь 1905
201. КАК ИВАН-ДУРАК СПАС СЕЛО ГОЛОДНОЕ
Сказка
Собирались мужички,
Мужички — не дурачки…
Стали думать, как им быть,
Где бы хлебушка добыть:
Нету сена, вышла рожь,
И на скот пошел падеж…
Надо сеять — нет овса…
Зарастает полоса…
Горевали мужички,
Мужички — не дурачки…
‘Вон теперь у наших бар
От муки трещит амбар,
И мякины, и овса!!
Тьфу! Их леший забодай!!!
Эх, телега пропадай,
Все четыре колеса!’
Судят эдак, судят так…
Молвил вдруг Иван-дурак:
‘Я вам в горе помогу,
Лишь об этом ни гу-гу!’
Засмеялись мужички,
Мужички — не дурачки…
Утром рано наш Иван,
Взяв дырявый свой кафтан,
Вороную впряг в соху…
‘Ванька, дурень! Быть греху!’ —
Говорили мужички —
Молодежь и старички…
Ванька с песнею лихой
Скачет по полю с сохой…
В полдень он на вороной
Вновь явился — с бороной…
Все хихикают в кулак:
‘Что ж посеет наш дурак?’
Ванька лоб перекрестил,
В шапку пальцы запустил,
Начал кукиши кидать,
И смеяться, и рыдать…
Ваньке дали тумака
И связали дурака…
Год прошел, тяжелый год…
Обеднел совсем народ:
Нету сена, вышла рожь,
И на скот опять падеж…
Надо сеять, — нет овса…
Зарастает полоса…
Вот однажды мужичок,
Мужичок — не дурачок,
С перепугу поднял крик…
Всё село сбежалось вмиг:
‘Братцы! Диво! Не могу!!
У Ивана на лугу
Всё большие кулаки
Наподобие руки
Кверху лезут из земли!!’
— ‘Брось, Емеля, не мели!’
Стал божиться мужичок,
Мужичок — уж старичок…
Любопытство подвело:
Побежало всё село.
‘Диво! Верно — кулаки!!’ —
Волновались мужики…
Ванька-дурень гоготал,
Над испугом хохотал:
‘Ох, умру! Ой-ой, невмочь!
Я хотел селу помочь!
Если надо овсеца,
Ржицы, проса и сенца, —
Так бери себе кулак!’ —
Говорил Иван-дурак…
Почесались мужики
И взялись за кулаки…
<4>
205. ТЕЛЕГРАММЫ
(Срочные)
ОТ Г-НА ДУБАСОВА Г-НУ ДУРНОВО
Нету войска. Нет патронов,
Нету жизненных припасов.
Море крови, море стонов.
Я тону в Москве…
Дубасов
ОТ Г-НА ДУРНОВО Г-НУ ДУБАСОВУ
Море крови?.. Я не стану
Говорить вам ничего,
Ведь плыву ж по океану,
Не тону я…
Дурново
ОТ Г-НА ДУВАСОВА Г-НУ ДУРНОВО
Жду ответа телеграфом.
Посоветуйтесь хоть с графом.
Повторяю — нет запасов.
Выручайте…
Ваш Дубасов
ОТ Г-НА ДУРНОВО ГРАФУ ВИТТЕ
Адмирал Дубасов пишет,
Что в Москве он еле дышит,
Что сидит безо всего…
Чем помочь бы?
Дурново
ОТ ГР. ВИТТЕ Г-НУ ДУРНОВО
Я не верю, быть обману:
Шутит, верно, телеграф…
Чрезвычайную охрану
Мог ввести он…
Витте-граф
ОТ Г-НА ДУРНОВО Г-НУ ДУБАСОВУ
Граф ответил очень грозно:
Есть ‘охрана’ для того,
Коль в Москве еще не поздно,
Объявляйте…
Дурново
При передаче последней телеграммы произошло замешательство: явились
телеграфисты-забастовщики ‘снимать’ товарищей с работы. Телеграмма была
передана спешно:
Г-НУ ДУБАСОВУ ОТ Г-НА ДУРНОВО
Граф ответил: слишком поздно,
И охрана ничего,
Развилось движенье грозно.
Убегайте!
Дурново
Телеграф забастовал.
Перехватил В. Троф
Декабрь 1905
206. СОН
Проснулся я… Дрожу как в лихорадке,
В глазах моих неясные круги,
Чуть виден свет мерцающей лампадки,
И слышен храп усталого слуги…
Хотя темно, но за стеною глухо
Часы уже ‘прокуковали’ шесть.
Встает, кряхтя, с молитвою старуха:
Сегодня ранняя обедня есть…
Придя в себя, я, сидя на постели,
Стал вспоминать зловещий, страшный сон.
И мысли тут такие налетели,
Что уж вконец меня расстроил он…
Иду один по улице пустынной,
Задумчиво нахмуривши свой лоб.
Навстречу вдруг мне вереницей чинной
Ряд погребальных дрог — за гробом гроб…
Один… другой… Я насчитал четыре,
И в красный цвет окрашены они,
Возницы все в особенном мундире,
А в факелах — кровавые огни…
Никто не шел на кладбище у гроба…
Иль мертвецов никто уж не жалел?!
Лишь в стороне плелась одна особа:
Тоской ее усталый взор горел…
Я подошел… Гроб совершенно новый…
‘Кого везешь?’ — я предложил вопрос.
В ответ возница указал суровый
На ленту и венок из алых роз…
Я прочитал: ‘От всех твоих страданий
Ты наконец нашла себе исход:
_Свобода_ всех _союзов и собраний_
Здесь мирно спит и не проживши год!’
‘Пришлося дни безвременно скончати!.. —
На гробе так я прочитал втором. —
_Свобода_ здесь и _слова и печати_,
До лучших дней покойся тихим сном!’
На третьем гробе: ‘Не дождавшись эры,
Когда должна была торжествовать,
Она, _свобода совести и веры_,
Легла опять сном мирным почивать!’
‘_Свобода личности_ здесь спит, бедняжка
На ленте я четвертой прочитал. —
Жилося ей мучительно и тяжко,
И смертный час безвременно настал!’
Я подошел к таинственной особе…
Ответ ее был искренен и прост:
‘Я — _Конституция_! А в каждом гробе
Моя _свобода_ едет на погост!’
<5>
207. МУЖИЦКАЯ ПЕСНЯ
На погост Илью везут —
Всей деревнею ревут…
Плачут! Калина!
Горько! Малина!
Ведь убиты до сих пор
Гришка, Сила и Егор!
Федор! Калина!
Павел! Малина!
У харчевни на суку
Уж повесили Луку.
Глеба! Калина!
Савву! Малина!
Остальных в селе отряд
Мужиков дерет подряд
Розгой! Калина!
Плеткой! Малина!
На одном и том же месте
Всыпят им ударов двести,
Ловко! Калина!
Лихо! Малина!
Заливаются слезами
Девки целыми часами!
Стонут! Калина!
Воют! Малина!
На селе теперь вдовиц
Больше, чем на поле птиц!
Вдвое! Калина!
Втрое! Малина!
<Март 1906>
208. В БАНЕ
В день субботний в жаркой бане
Собрались для омовений,
Позабыв о чине, сане,
Люди разных направлений…
Мылись тут максималисты,
Поп, учитель, провокатор,
Анархисты, гимназисты
Да приезжий губернатор,
Был купец из черной сотни,
Два кадетика-дворяне…
Это было в день субботний
В многолюдной жаркой бане.
В день субботний в жаркой бане
Шли занятные дебаты,
Кто при нынешней охране
Будет выбран в депутаты…
Говорили, от крамолы
Нет в России избавлений…
Тут все люди были голы,
Хоть и разных направлений.
Говорил с улыбкой детской
Охранитель откровенно:
‘Дума будет вновь кадетской,
И разгонят несомненно!’
‘Будет Дума левой группы!’ —
Пробурчал в ответ чиновник…
‘Говорите, будут трупы?’ —
Вдруг спросил глухой сановник.
В жаркой бане люди голы…
Говорили без боязни
О влиянии крамолы
И значеньи смертной казни…
Высоко сидел священник,
Речи слушая смущенно.
Взявши в руки мокрый веник,
Бил себя ожесточенно.
‘Сечь крамольников нагайкой!’ —
Крикнул взмыленный чиновник.
‘Что? Кого убили шайкой?’ —
Вновь спросил глухой сановник.
‘Извести мечом крамолу!’ —
Фыркнул мокрый губернатор.
‘Уничтожить надо школу!’ —
Вставил робко провокатор.
‘Возлюбите, братья, бога!’ —
Крикнул спорщикам священник…
‘Убоимтеся острога!’ —
Кончил поп, отбросив веник.
В жаркой бане все раздеты,
И атлеты и калеки,
Обновленцы и кадеты,
И эс-эры и эс-деки…
Кто такой, поди узнай-ка,
Если в бане люди голы:
Может, здесь собралась шайка
Для раздутия крамолы?!
Многих сильно спор озлобил
В жаркой бане в день субботний…
‘Фу! Умылся! Бог сподобил!’ —
Рек купец из черной сотни.
‘Одеваться! Пятый номер!’ —
Молвил, вымывшись, чиновник,
‘Кабинет еще не помер!’ —
Проворчал глухой сановник.
Слез священник ярко-красный
Вниз с полка горячей бани,
Разговор шел громогласный
О великом Крушеване,
Об усиленной охране,
О значеньи черной сотни…
Это было в жаркой бане,
В людной бане в день субботний.
1906
Владимир Васильевич Трофимов (1874-1916) — поэт, журналист, редактор
сатирического журнала ‘Зарево’ и журнала ‘Сыны отечества’ (1908).
202. ‘Бурелом’, 1905, рождеств. номер, с. 6, подпись: Т. Шпалерная —
см. примеч. 27.
203. ‘Бурелом’, 1905, рождеств. номер, с. 7, подпись: …ов. ‘128’ —
ст. Уг. улож., по которой привлекались к ответственности ‘виновные в
оказании дерзостного неуважения верховной власти или в порицании
установленных законами образа правления… произнесением или чтением
публично речи или сочинения, или распространением, или публичным
выставлением сочинения или изображения’. ‘103’ — см. примеч. 162. По этим
статьям особенно часто судили редакторов сатирических журналов.
204. ‘Бурелом’, 1905, No 2, с. 2.
205. ‘Бурелом’, 1905, No 1, с. 3. Подпись: В. Троф. Чрезвычайная
охрана — одна из форм исключительных полномочий, предоставлявшихся местной
власти для борьбы с революционным движением, по существу сводилась к
созданию военно-полицейской диктатуры.
206. ‘Современная мысль’ (СПб.), 1906, 5 ноября, подпись: В. Т.
207. ‘Буревал’, 1906, No 1, с. 7, подпись: В. Т-ов.
208. ‘Водоворот’, 1906, No 9, с. 4. Обновленцы — члены партии мирного
обновления. Усиленная охрана — см. примеч. 137.
Прочитали? Поделиться с друзьями:
Электронная библиотека