Стихотворения, Щиглев Владимир Романович, Год: 1887

 
 В. Р. Щиглев Стихотворения ---------------------------------------------------------------------------- Поэты 1860-х годов Библиотека поэта. Малая серия. Издание третье Л., 'Советский писатель', 1968 Вступительная статья, подготовка текста и примечания И. Г. Ямпольского. ---------------------------------------------------------------------------- СОДЕРЖАНИЕ Биографическая справка Современные вопли 'Скажи-ка, дядя, ведь недаром...' Старый знакомый Совет Современный чародей 'Нет, не о Ницце я думаю...' Дети Последнее блюдо Еще одна Два голубка 'Фрол Фомич, помещик с весом...' В Летнем саду Храбрец нашего времени Двенадцать часов 'Я всю ночь просижу у окна...' Кариатиды На крестинах Владимир Романович Щиглев родился 16 октября 1840 года в Царском Селе в семье адъюнкт-профессора математики Царскосельского лицея. Среднее образование он получил в 1-й петербургской, гимназии, где большое влияние на него оказал преподававший русский язык и литературу известный педагог В. И. Водовозов. В 1862 году Щиглев поступил на юридический факультет Петербургского университета, но скоро бросил его и уехал в Полтавскую губернию, увлекшись, по словам своего биографа, 'сильным стремлением тогдашней молодежи к сближению с народом'. На литературное поприще Щиглев вступил еще будучи гимназистом. В 1858 году в юмористическом журнале 'Весельчак' появился его рассказ 'Ухо'. В 60-х годах Щиглев сотрудничал в 'Искре' и 'Будильнике', а также в 'Русском слове' и газете 'Русь'. Многие его стихотворения - как сатирические, так и лирические - отличались незаурядной политической остротой. Мы находим в них почти неприкрытую проповедь крестьянской революции, злую издевку над помещичьим классом и реформой 1861 года, обличение бесправности и приниженности человеческой личности, которой за малейшее 'вольнодумство' угрожают тюрьма и ссылка, призыв бороться за 'общее дело'. Щиглев мастерски владел приемами эзоповской речи, языком иносказаний и нередко достигал ярких художественных эффектов. Щиглев часто выступал и как карикатурист, причем, по свидетельству современников, значительная часть карикатур, представлявшихся в цензуру, не возвращалась оттуда. А те, которые были опубликованы, вызывали подчас резкое недовольство реакционной печати. Вот весьма колоритный диалог, помещенный в 1863 году в 'Домашней беседе' мракобеса Аскоченского по поводу одной карикатуры Щиглева: '- Объясните мне, пожалуйста, значение пятой карикатуры No 20 'Искры'. - А что там такое? - Представлен дюжий и рослый солдат с заступом в одной и с деревцом в другой руке. За ним стоит какая-то молодая женщина в русском костюме, подписано: '- Что делаешь, кавалер? - Видишь, сажаю... - Ой, как погляжу-то на вас я: мастера вы сажать'. - Что ж тут непонятного? Разве вы не видите, что г. Романыч, {Романыч - основной псевдоним Щиглева. - Ред.} автор этой карикатуры, каламбурит? Старый солдат - это представитель консервативного начала, а бабенка в русском костюме - революционная 'Молодая Россия', {'Молодая Россия' - революционная прокламация, незадолго до этого выпущенная кружком П. Г. Зайчневского. - Ред.} граждане которой скрываются в подполье, а лишь только осмелятся показаться на свет божий, как их хватают и сажают куда следует. - Но... однако ж, как же это... Я, право, не понимаю. - Чего? В тоне женщины слышится что-то вроде упрека и сожаления. - Разумеется, свой своему поневоле брат. - Стало быть, и г. Романыч, и господин, одобривший эту карикатуру к напечатанию, оба сочувствуют делу 'Молодой России'. - Ну, сочувствуют. - Так как же это? - Очень просто: волю, значит, взяли. Остановить некому'. В 70-х годах Щиглев печатался в журналах 'Дело' и 'Нива', газетах 'Петербургский листок', 'Петербургская газета', 'Новости', ряд его интересных стихотворений находим в юмористическом журнале 'Маляр' за 1877 год, в 1878-1879 годах Щиглев вел в газете 'Русская правда' еженедельный фельетон, в самом конце XIX и начале XX века писал в 'Северном курьере' и других газетах. Начиная со второй половины 60-х годов Щиглев пробовал свои силы в области театра и написал - главным образом под псевдонимом 'В. Щигров' - целую серию небольших остроумных сценок и комедий: 'Помолвка в Галерной гавани', 'Черные и белые', 'Новый Митрофан', 'Сила, или Свои козыри' и др., некоторые из них неоднократно ставились на сцене. Часть своих пьесок он собрал в книжке 'Домашний театр' (1889), детские пьески объединены в сборнике 'Дюжинна' (1896). В 1869 году его комедия 'Чудесный клад', в смешном виде рисующая помещика накануне 19 февраля 1861 года, была запрещена цензурой. Совершенно нецензурный по тем временам драматический этюд 'Зарницы', в центре которого девушка-революционерка и обращенный ею в свою веру старый отец, был издан Фондом русской вольной прессы в Лондоне в 1894 году под псевдонимом 'Н. Стариков'. В 1906 году, уже после смерти Щиглева, вышла 'Феськина крамола', так же как и 'Зарницы' не увидевшая сцены. В 1868 году Щиглев сделал попытку популяризовать идеи романа Чернышевского 'Что делать?' в детской книжке. В протоколах заседаний С.-Петербургского цензурного комитета доклад цензора об его рукописи 'Коралловые друзья, или Сон в Летнем саду' передан следующими словами: 'Вся рукопись написана с явной целью пропагандировать социалистические и коммунистические тенденции романа Чернышевского 'Что делать?' в кругу детей. Определено: рукопись к напечатанию запретить'. Следует отметить, что тяготение Щиглева к Чернышевскому было не случайно. Через девять лет в стихотворении 'В уголке' поэт с горечью говорил о неосуществившихся надеждах 60-х годов, отождествляя их с идейными устремлениями 'Что делать?': Во время оно снился нам Для всех открытый дом хрустальный, Трудясь собща, мы жили там, - И ни одной души печальной В том доме не было... Везде Луч счастья и любви светился!.. 'Сон Верочки' тогда нам снился... Где сновиденья эти, где?.. Наконец, уже в 1889 году, Щиглев написал стихотворение 'На смерть Н. Г. Чернышевского'. Щиглев не был непосредственно связан с практикой революционной борьбы. В последние десятилетия своей жизни он вращался в кругу либерально-народнической интеллигенции. Тем не менее сатирическое жало его поэзии не было притуплено до самой его смерти. Идейная насыщенность и злая издевка над всеми устоями самодержавной России характеризуют и его поэзию последнего периода. В качестве примера можно указать стихотворение 1898 года о том, как был сочинен гимн 'Боже, царя храни'. До нас дошли далеко не все стихи Щиглева. Самые значительные из них не могли быть напечатаны по цензурным условиям, и он принужден был ограничиваться их чтением в дружеском кругу. Некоторые были опубликованы уже после революции, другие, по свидетельству биографа Щиглева, были уничтожены их автором, когда он был предупрежден о предстоящем у него обыске. Однако и то, что нам известно, подтверждает мнение самого поэта о своем творчестве. 'Я бы не желал фигурировать в качестве 'поэта-юмориста', ибо юмор мой - вынужденный, {Например, в 'Будильнике' 70-х годов.} - писал он С. А. Венгерову в 1900 году, - цензура ставила меня в положение юмориста, и я не думаю, что по такому юмору мои произведения заслуживают внимания'. Посылая Венгерову три стихотворения, в том числе печатающиеся в настоящем сборнике 'Кариатиды', он заметил: 'Это скорее 'поэзия политико-сатирическая'. По-моему (и я, право, не ошибаюсь), лучшие мои вещи - не юмористического характера'. Щиглев умер 1 октября 1903 года. СОВРЕМЕННЫЕ ВОПЛИ Хмурится небо... туман непроглядный, Оттепель ярая, год не отрадный, Видно, и небо правительством нашим Купно бессильем и пьянством монаршим Очень обижено и недовольно - Небо! да разве нам тоже не больно? В тюрьмах холодных за правое дело Много безвинных студентов засело... Паткуль, Игнатьев, Путятин восстали, С войском пришли, увидали и взяли... Хмурится небо, глядит недовольно - Небо! да разве нам тоже не больно?.. Вот и Михайлов с недужною грудью - Гласности нашему нет правосудью! В дальний Тобольск ему ехать решило... Снежная, ранняя вышла могила... Хмурится небо, глядит недовольно - Небо! да разве нам тоже не больно?.. С честною жизнью, с прямою душою Трудно брести, знать, мирской колеею... Жертву одну мы еще проводили - Рядом с Белинским ее положили... Хмурится небо, глядит недовольно - Небо! да разве нам тоже не больно?.. Хмурься же, небо, до вешнего солнца - Может быть, радостно в наше оконце Красная глянет весна для России?.. Есть у нас силы еще молодые... Хмурится небо, глядит недовольно - Стерпим покамест, чт_о_ горько и больно! 1861 или начало 1862 * * * Скажи-ка, дядя, ведь недаром. Лермонтов 'Скажи-ка, дядя, ведь недаром Патриотическим пожаром Охвачена страна? Штыки на солнышке искрятся, Отвсюду адресы стремятся, Катковы марсовски ярятся - Не будет ли война?' 'Война - войной... такое время! Смотри: чем хуже наше племя? Богатыри-то мы! Возьми Михаила Муравьева, Возьми-ка Берга, Горчакова, Оноприенку и Каткова - Какие, брат, умы! И стоит ли жалеть былое? И нынче царство не дурное: Жандармы там и тут. Пусть зашумят мальчишки снова - И одного довольно слова - А уж карета и готова: Посадят, отвезут. А наша крепость? Что? плохая? Она - Бастилия родная - Надежна и крепка! Какие бравые солдаты, Как сыры, душны казематы... Благословенна же трикраты Петровская рука! Вот... разве книжек больше стало, Да и в цензуре что-то мало Той строгости былой... Уж о народе много что-то Все нынче пишут - вот забота! Да что! пишите, коль охота. Ведь крепость под рукой. Она хранит весь берег Невский, В ней скрыт надежно Чернышевский, Безбожник, бунтовщик. И много там сидит народу, Не жаль мятежную породу: Они кричали про свободу - Теперь же нем язык! И женский пол возвысил голос - Короток ум, а длинен волос... О, хитрой Евы дочь! Без вас покоя мы не знали, А вы - но к богу мы взывали, - И вот теперь вас отогнали От аудиторий прочь! Да, золотое ныне время! Смотри: чем хуже наше племя? Богатыри-то мы! Царя-отца мы любим с жаром, Скажу, племянник: да, недаром Патриотическим пожаром Охвачены умы!' 'Нет, усмирись-ка лучше, дядя, Да посмотри-ка, в оба глядя: Редеет уж дымок... Пожар старинный угасает, Он вас лишь вспышкой обольщает. Так иногда светло сверкает Последний уголек'. 1864 СТАРЫЙ ЗНАКОМЫЙ Мы его не видали давно, Наконец и пришлось повидаться! Да, столкнуться горам не дано, Но случается людям встречаться... Как, бывало, смотря на него, Любовались мы: пропасть здоровья! Ну, а сила была - ничего, Хоть, конечно, не сила воловья. А теперь он и ростом-то мал, Стали волосы - просто волоски, На ногах (сам он нам показал) Видны синие кольца - полоски... Говорят: 'Он дикарь, нелюдим, - Надо с ним говорить опасаться, Отвечает он смехом таким, Будто вовсе забыл он смеяться! Да и ходит престранно: пройдет Пять шагов и назад обернется... И опять ровно столько ж идет - Словно в клетке бедняжечка бьется! Словно стены встают перед ним! Держит голову вниз постоянно... Что же он? Юморист? Нелюдим?.. Так ходить и смеяться - престранно! И теперь он достаточно мил. Если только не видно печали... Где же - в Африке, что ли, он жил?.. Десять лет мы его не видали...' Господа! Где он был - всё равно... Ведь пришлось же нам с ним повидаться! Да, столкнуться горам не дано, Но - случается людям встречаться. <1867> СОВЕТ Если ты честен - трудись, не ленись! Дела довольно - кругом оглянись... Если ж ты пылок и кровь в тебе жгучая - Беда налетит неминучая. Если жива у тебя еще мать, Ей бы не худо заранее знать, - Пусть она с мыслью печальною свыкнется: Сын запропал, хоть кричи - не откликнется... Холост ты - да? Ну, легко тебе жить... Если и что... так о ком же тужить? Хочешь жениться? Позорче выглядывай, Сердце подруги вернее отгадывай. Общее дело ты ставь наперед, Общее дело работников ждет, Узы семьи, о грядущем заботы Пусть не стесняют начатой работы. Только такая любовь хороша, - С умной женою окрепнет душа, Да и на случай внезапной разлуки Будут у вдовушки разум и руки, <1868> СОВРЕМЕННЫЙ ЧАРОДЕЙ Приготовлена к печати Интересная статья, Много разной благодати Ждет сам автор от нея. Силлогизмы в ней так верны, Цифры точны... Что ж, прошла? Нет, она быстрее серны Вдруг исчезла, как стрела... Говорят, пред ней явился Всем знакомый чародей, - Он по-старому сложился И сейчас же разложился Без особенных затей. От тисков и лобызаний, От глупейших женихов Стало тяжко бедной Мане, И она отцовский кров На каморку променяла, Стала жить своим трудом И урока два достала По полтине серебром. Да плохое это дело - Надо знать, чтобы учить! Крепко Маня захотела Тут на лекции ходить. Всё ей сон хороший снился, Эх, иди, иди смелей... Говорят, пред ней явился Всем знакомый чародей, - Он в глазах ее сложился И сейчас же разложился Без особенных затей. У Настасьи Николавны Нету сил с супругом жить - Так его деянья славны! Где уж мужа тут любить? А супруг гуляет много - У него Clotilde, Marie, Но жене он брякнул строго: 'Не прелюбы сотвори!' Не сидеть же с куклой смирной, Он - туда, а ты - сюда... Разойдетесь тихо, мирно И, конечно, навсегда. Ах, когда бы план-то сбылся! Ведь развод всегда честней... Говорят, пред ней явился Всем знакомый чародей, - Он в глазах ее сложился И сейчас же разложился Без особенных затей. Масса темного народа Уж давненько света ждет, - Чт_о_ без разума свобода? Чт_о_ младенец в ней поймет? Негры поняли недавно, Где причина многих зол, Принялись за дело славно И - в Ричмонде сорок школ! И у нас проект открылся Обучать простых детей, Но - пред школами явился Всем знакомый чародей, - Он по-старому сложился И сейчас же разложился Без особенных затей. Кто ж он - этот вездесущий, Гений злой и без стыда? Это - кукиш всемогущий, Это - кукиш, господа! * * * Нет, не о Ницце я думаю, Не о Палермо мечтаю... Всё уношуся я думою, Всё по отчизне летаю... В Рим мое сердце не просится, В тень не хочу Колизея, - Сердце мечтою уносится К диким волнам Енисея... Там, где рудой занимаются, Дышат рабочие груди, Умные люди встречаются, Очень хорошие люди... ДЕТИ 'Дети милые, скажите, Как живется вам, друзья?' Отвечали мне малютки. Их ответ запомнил я: 'Ничего, мы нынче сыты, Да без дела жизнь скучна, Мы послушны и приличны - Строгость даже не нужна. Без нее мы безответны, И трусливы, и скромны, Вслух мы глупы, как овечки, Втихомолку же умны. Забавляют нас искусна, Позволяют нам играть И дают в часы досуга Книжки сладкие читать. Всюду глаз за нами смотрит - Хуже разве быть в огне! Засмеешься - приглашают Дать отчет наедине...' 'Правда, милые малютки! С глазу на глаз скверно быть... Да зато у вас есть игры - Можно горе всё забыть!' 'Ох уж игры, эти игры! Тяжело нам иногда... Как затеют в 'кошки-мышки', Мы не мышки - а беда'. 'Ну, а прятки?' - 'Прятки плохо! С нами ловко им играть: Мы кричим: а-у, товарищ! Да напрасно - не сыскать...' <1868> ПОСЛЕДНЕЕ БЛЮДО Развернулся граф Каркасов: Накупил он ананасов И заморских вин. Пригласил друзей обедать, Ананасов тех отведать - Добрый господин! И друзья собрались в залу. 'Ну, наемся до отвалу!' - Каждый помышлял. Вот форели - чудо-юдо! Золотая вся посуда... Граф и сам сиял. Напились, наелись знатно, Стало тяжко и приятно Дорогим гостям. От вина все зашумели, Разом все повеселели - Весел граф и сам. 'Чтобы лучше нам развлечься, Надо, пить! Вина ль беречься?.. Господа, к вину!...' Выпил граф и улыбнулся, Встал, немного покачнулся И пошел к окну. 'Угощу вас в заключенье: Блюдо будет - загляденье, Прелесть, господа!..' И сказал слуге: 'Скорее! Вон идет... Хватай живее И тащи сюда!' Камердинер быстро скрылся... Двери настежь и - явился С мужичком лакей. Мужичок был худ и бледен И, конечно, очень беден, Даже без лаптей. 'Пей и ешь!' - ему сказали, 'Сядь!' - и место указали, Удержавши смех... 'Идиот-то не смекает, Кто его здесь угощает!..' - Мысль была у всех. Гость занялся с голодухи Так, что блюда стали сухи, Пирожки глотал, Добрался до ананаса, Пил лафит: 'Такого кваса Я и не пивал!..' 'Ну, скажи-ка, мужичонко, - Граф спросил не грубо - тонко, - Что ты ел и пил?.. Да скажи, мне любопытно, Кто тебя так нынче сытно, Сладко угостил?..' Гость в ответ: 'Что ел такое? Ел свое я, трудовое... Много, барин, нас! Угощался сам я славно - Господа! Мы все издавна Угощаем вас!' Вторая половина 1860-х годов (?) ЕЩЕ ОДНА Ты, мой друг, ужасно пылок, На язык неосторожен! Сядь-ка здесь, в виду бутылок, - Ведь конец плохой возможен... Что за вид! В глазах свирепость, И кричит, рукой махая: 'Вездесущая нелепость! И нахальная какая!' Замолчи! к чему свирепость? Бесполезна ведь она! Рифма есть еще одна... <Петропавловская крепость!> Я с тобой во всем согласен, Мыслю так же я о браке, - Но ведь крик-то твой напрасен, Есть ли толк в твоей атаке? О других вопросах тоже Ты, конечно, здраво судишь, Но из спящих-то кого же Речью пылкою разбудишь? Не видна ведь им нелепость! Не тревожь их лучше сна - Рифма есть еще одна... <Петропавловская крепость!> Правда, всюду безотрадно, Ничего вдали не видно!.. Масса смотрит плотоядно, Никому ничто не стыдно... Как свинья в весенней луже Дремлет, сладостно вздыхает, - Не мешай ей - будет хуже! Встанет - грязью забросает! В свиньях, друг мой, есть свирепость - И для нас она вредна!.. Рифма есть еще одна... <Петропавловская крепость!> Вторая половина 1860-х годов (?) ДВА ГОЛУБКА (Басня) Жили-были голубки, Их кормили мужики, Да не то чтоб хлебом черным, А пшеничным и отборным. Что ни кушанье, то сласть! А уж кур, индеек - страсть! Голубкам жилось отлично, Ворковали оба зычно, Целовались всё они - Так и шли за днями дни. Вдруг бумажка прилетела - Всё село повеселело! 'Ну, прощайте, голубки! - Говорят им мужики. - Вы зерно теперь уж сами Добывайте-ка носами' - И не дали им зерна. Голубок свой дом оставил И в акцизы путь направил, А голубка-то, она В город ближний улетела (Там родных она имела), Год у тетки прожила, Богомольной, старой тетки, И потом, порхнув, пошла : Не в дешевые кокотки. Ну, а что ж, мораль-то есть? Как не быть! Но пусть укажет На нее и прямо скажет 'Весть'. Вторая половина 1860-х годов (?) * * * Фрол Фомич, помещик с весом, Говорит в кругу знакомом: 'Недоволен я прогрессом, Он засел мне в горло комом! Нанимай теперь рабочих, Батракам рубли плати ты... И к труду-то нет охочих - Пьянство! Рожи все испиты. Из-под нашей выйдя власти, Люди разом развратились: Водка... Лень... в разгуле страсти - Ну, понятно - разорились!' Так поет помещик с весом, Фрол Фомич, но всем известно, Что доволен он прогрессом, Округлив дела прелестно... У крестьян печальны лица, Вид деревни безотрадный - Да! Фомич кусок землицы Откромсал у них изрядный... Вторая половина 1869-х годов (?) В ЛЕТНЕМ САДУ Гуляли по Неве валы, Ревущий ветр не знал преграды... Ах, сада Летнего громады, Дерев столетние стволы, Валясь, слагались в баррикады... Ходила публика вздыхать, На эти глядя разрушенья... Наполеон бы, без сомненья, Велел сейчас стволы убрать: Соблазн - зачинщик преступленья. Вторая половина 1860-х годов (?) ХРАБРЕЦ НАШЕГО ВРЕМЕНИ 'Мыслей самых либеральных, Даже красных - рыцарь я! Правда, я не из опальных - В этом честь и жизнь моя. Смело львам гляжу в глаза я И кричу: страна родная! Если б львов - тра-ла-ла-ла!' Бляха с номером прошла... 'Были язвы, глад, лишенья, Я до времени молчал, Слушал молча рассужденья, Но в тиши соображал, Где ж причина голоданья? Пьянство? Лень? Непослушанье? Нет, причина - тра-ла-ла!' Бляха с номером прошла... 'Я влюблен в мою соседку, И она в меня давно. Раз пришел я к ней в беседку, Муж за мной, а я - в окно! Ах, она теперь страдает! А как вырваться - не знает... Брак, скажу я - тра-ла-ла!' Бляха с номером прошла... 'Лето всё леса горели, Я в дыму не мог дышать. Говорили: 'В самом деле, Надо б лес нам охранять!' Ум у многих очень странный! Что пожары? Постоянный... Но позвольте... - тра-ла-ла!' Бляха с номером прошла... Вторая половина 1860-х годов (?) ДВЕНАДЦАТЬ ЧАСОВ (Три тоста) Первый тост! Полнее, с пеной Наливайте до краев: За кормильцев наших - этих Полусытых мужиков! За сестер, которых словом Милль недавно ободрял. Их да сбудутся желанья! Господа, второй бокал! За трудящихся, за братью С неподкупным лишь пером! Выпьем дружно этот третий И уж больше не нальем. Вторая половина 1860-х годов (?) * * * Я всю ночь просижу у окна - В эти светлые ночи не спится! День тревожный прошел... Тишина, И душа моя меньше томится... Парк густой предо мной зеленеет, Улеглась беспокойная пыль, То блестит в небесах, то бледнеет Золотой Петропавловский шпиль. Я унесся далеко, мечтая, - Хорошо в царстве радужных снов! Но меня, каждый раз отрезвляя, Будит звон заунывный часов... КАРИАТИДЫ Рождественская сказка Мороз крепчал, и надо мной Уже был поздней ночи час, Не торопясь я шел домой. Как медный вычищенный таз, На синем бархатном ковре Луна блестела... В серебре Чудесно-матовом кругом Деревья спали мертвым сном... Люблю некупленный эффект! Но вот я вышел на проспект: Нет в окнах каменных громад Ни даже огонька лампад, И тихо так, что лишь шагов - Моих шагов - мне слышен звук... Иду задумавшись, и вдруг - Живая речь... Но хриплых слов Не мог я сразу разобрать... Гляжу туда-сюда, но нет: Довольно ярок лунный свет, А никого тут не видать!.. Но чей-то голос всё хрипит. Взглянул наверх - а там балкон, Из чугуна и камня он, И руки двух кариатид, В тени подъятые, дрожат... Я - ближе... Не античный вид У этих двух кариатид! И, боже мой, какой наряд! Сермяги клочья на плечах... Одна с бородкой жидковатой... И сердце сжал какой-то страх, Испугом наконец объятый, Невольно испустил я крик: Да это баба и мужик!!! И слышу: 'Вид-то не мудреный! Неужто прежде не видал, Кто спокон веку подпирал Все ваши барские балконы? Но... Слушай! С голодухи мы Ослабли, значит, барин милый... Она грозней любой чумы, А как совсем ослабнут силы - Нам не сдержать балкон такой! На что уж вам привычны муки, Но если жить всё лебедой - Так затрещат, голубчик мой, И эти каменные руки...' 1870-е годы (?) НА КРЕСТИНАХ (На мотив из Беранже) ...Mais du ciel tombe un fantome, C'est Rabelais, grand moqueur. Qui Jeur dit: 'Dans ce vieux tome J'ai chante jadis au chceur, Sur cet enfant qu'on baptise Dieu veut que ie propftetise. Dig-don, dig-don! Que n'avons nous im bourdon! Dig-don, dig-don!' ('Bapteme de Voltaire', P.-J. Beranger {*}.) {* Вдруг, с небес, как привиденье, Тень насмешника Рабле Появилась на мгновенье Над малюткой Аруэ - И пошла сама пророчить, В мудрецы ребенка прочить... Диги-дон! Диги-дон! Льется праздничный трезвон. ('Крестины Вольтера', П.-Ж- Беранже) (франц.) - Перевод И. Ф. Тхоржевского.} У помещика в усадьбе Всё готово для крестин: Две недели как родился У него четвертый сын. Воду льют в купель холопки, Облачаться начал поп, И дьячок явился робкий, А в столовой, слышно, пробки Хлоп! хлоп! хлоп! Собралось родни довольно, В зале говор, легкий шум, И заметен сановитый Генерал-сосед и кум. Говорит он: 'У мальчишки Уж теперь военный лоб. За гусарские штанишки В печку он все эти книжки - Хлоп! хлоп! хлоп!' Отставной советник статский, С Станиславой на груди, Изрекает: 'Я другое Нечто вижу впереди: Вместо кивера - фуражку! Он, разумный как Эзоп, Канцелярскую бумажку Расплодит и... по кармашку Хлоп! хлоп! хлоп!' Тут не вытерпел исправник И, на треть раскрывши пасть, Молвил так: 'По мне важнее Исполнительная власть. Не испечь на всё законов! А растет Вольтеров скоп... Во спасенье всяких тронов Пусть-ко он всех франмасонов - Хлоп! хлоп! хлоп!' Тетка-барыня, старуха, Крепостных своих чума, Нараспев заговорила: 'Скажет слово и кума: Что за сладость в службе царской? Барин - здесь, а там - холоп... На своей земле боярской Сам он может ручкой барской - Хлоп! хлоп! хлоп!' Крякнул батюшка: 'Конечно, Как на дело посмотреть, О душе же нам важнее Попечение иметь. Тот, кто жил попа не зная, В лютых муках снидет в гроб, Надо жить, нас ублажая, Чтоб с успехом в двери рая - Хлоп! хлоп! хлоп!' Вдруг над самою купелью Тень повисла... Кто сей муж - Длинноносый, худощавый? Это - автор 'Мертвых душ'! И сказал он: 'Я явился Из таинственных трущоб... Здесь наследник мой родился! Бью в ладоши! Умилился... - Хлоп! хлоп! хлоп!' 'Твой наследник? Что такое! - Генерал проговорил. - Сей младенец - Салтыкова! Имя ж будет - Михаил'. - 'Нет! Он кличкою иною, Разных Дыб введя в озноб, Славен будет под луною! Бить начнет сатирой злою - Хлоп! хлоп! хлоп! В ярких образах сатира Эта выставит на свет Торжествующего свинства Одуряющий букет: Разуваевы с когтями... Сам Топтыгин - остолоп И звенящий бубенцами Тот осел, что всё ушами - Хлоп! хлоп! хлоп!'... Тень исчезла... Действуй, батька, - Всё готово для крестин! И - в купели очутился Он - теперешний Щедрин! Воду вылила холопки, Улыбаясь, мнется поп, И дьячок уходит робкий, А в столовой звучно пробки - Хлоп! хлоп! хлоп! Декабрь 1887 ПРИМЕЧАНИЯ В сборник включены произведения двадцати пяти второстепенных поэтов середины XIX века, в той или иной степени дополняющих общую картину развития русской поэзии этого времени. Тексты, как правило, печатаются по последним прижизненным изданиям (сведения о них приведены в биографических справках), а когда произведения поэта отдельными сборниками не выходили - по журнальным публикациям. Произведения поэтов, издававшихся в Большой серии 'Библиотеки поэта', воспроизводятся по этим сборникам. При подготовке книги использованы материалы, хранящиеся в рукописном отделе Института русской литературы (Пушкинского дома) Академии наук СССР. Впервые печатаются несколько стихотворений В. Щиглева, П. Кускова и В. Крестовского, а также отрывки из некоторых писем и документов, приведенные в биографических справках. Произведения каждого поэта расположены в хронологической последовательности. В конце помещены не поддающиеся датировке стихотворения и переводы. Даты, не позже которых написаны стихотворения (большей частью это даты первой публикации), заключены в угловые скобки, даты предположительные сопровождаются вопросительным знаком. В. Р. ЩИГЛЕВ Современные вопли. Много безвинных студентов засело. Об участниках студенческого движения в Петербурге осенью 1861 г. Паткуль А. В. (1817-1877) - генерал, петербургский оберполицмейстер. Игнатьев П. Н. (1797-1879) - петербургский военный губернатор. Путятин Е. В. (1803-1883) - адмирал, министр народного просвещения. Все трое активно содействовали 'усмирению' студенчества. Михайлов М. Л. (1829-1865) - поэт, переводчик, публицист и революционер. В конце 1861 г. был приговорен к шести годам каторги за составление и распространение прокламации 'К молодому поколению'. Умер на Кадаинском руднике. Жертву одну мы еще проводили - Н. А. Добролюбова, умершего в ноябре 1861 г. 'Скажи-ка, дядя, ведь недаром...'. Стихотворение вызвано шовинистическими настроениями, которые усилились в связи с польским восстанием 1863 г. и искусственно раздувались правительственными кругами. 'Перепев' стих. М. Ю. Лермонтова 'Бородино'. Отвсюду адресы стремятся. Речь идет о вакханалии приветственных телеграмм и адресов с выражением верноподданнических чувств Александру II и восторгов по поводу 'подвигов' М. Н. Муравьева (1790-1866), Муравьев был назначен генерал-губернатором северо-западных губерний и жестоко подавил польское восстание. Катков М. Н. (1818-1887) - редактор журнала 'Русский вестник' (с 1856 г.) и газеты 'Московские ведомости' (с 1863 г.). Сначала человек умеренно либеральных взглядов, Катков в начале 60-х годов становится апологетом самодержавия и крупнейшим публицистом дворянской реакции. Марсовски - воинственно (от имени бога войны Марса). Не будет ли война? По-видимому, имеются в виду дипломатические ноты западноевропейских держав. Заинтересованные в ослаблении международного положения России, они, однако, не оказали Польше никакой реальной поддержки. Поскольку царское правительство скоро начало брать верх над восставшими, ноты были в резкой форме отклонены министром иностранных дел А. М. Горчаковым (1798-1883) как вмешательство во внутренние дела России. Берг Ф. Ф. (1793-1874) генерал-фельдмаршал, наместник Царства Польского. Оноприенко - поручик русских войск в Польше, подписавший верноподданническое заявление в ответ на письмо революционного офицерства, опубликованное в 'Колоколе' Герцена. Бастилия - см. с. 708. Родной Бастилией названа Петропавловская крепость, сооруженная при Петре I. Уже с 1717 г. она стала тюрьмой для политических преступников. От аудиторий прочь. Высшее образование было еще долго недоступно для женщин, но в начале 60-х годов они некоторое время допускались на университетские лекции. Совет. Общее дело. В публицистике и литературе демократического лагеря слова эти нередко обозначали революцию. Современный чародей. 'Современный чародей', как и ряд других стихотворений Щиглева, включенных в настоящий сборник, был в свое время запрещен цензурой, 'В стихотворении этом, - читаем в протоколе заседания С.-Петербургского цензурного комитета, - под именем чародея выставлена наша администрация, мешающая всем благим начинаниям граждан'. Тут на лекции ходить. По-видимому, речь идет об университетских лекциях, см. также с. 729. 'Не прелюбы сотвори!' - т. е. не прелюбодействуй (одна из десяти библейских заповедей). Ричмонд - главный город штата Восточная Виргиния США, в годы гражданской войны (1861-1865) - столица южных штатов и последний опорный пункт южан-рабовладельцев, был взят в апреле 1865 г., после чего они капитулировали. И у нас проект открылся... Речь идет о воскресных школах, возникших в конце 50-х годов и закрытых правительством в 1862 г. 'Нет, не о Ницце я думаю...'. Колизей - грандиозный амфитеатр в Риме, построенный в I в., предназначался для боев гладиаторов и цирковых зрелищ. Умные люди встречаются... Как известно, в дореволюционные времена Сибирь была местом ссылки и каторжных работ революционеров. Еще одна. Строки 'Петропавловская крепость' в стихотворении нет, однако она явственно напрашивается и его общим смыслом, и рифмовкой, и ритмом, Щиглев рассчитывал на догадливость читателей, но цензор запретил стихотворение, и оно было впервые напечатано лишь в 1933 г. Два голубка. В акцизы - т. е. в учреждение, ведающее акцизными сборами (так назывались косвенные налоги на некоторые предметы потребления - соль, крепкие напитки, табак и пр.). 'Весть' - см. с. 683. 'Фрол Фомич, помещик с весом...'. Жалобы на пореформенные порядки, нередко раздававшиеся со страниц крепостнической 'Вести', высмеяны и в других стихотворениях искровцев. В Летнем саду. Наполеон - Наполеон III. Храбрец нашего времени. Бляха с номером - городовой, полицейский. Двенадцать часов. Милль Д.-С. (1806-1873) - английский либеральный экономист и публицист, автор статей по женскому вопросу, в которых отстаивал равноправие женщин. На крестинах. Через полтора года Щиглев написал стих. '2-го мая 1889 г.' - в день похорон Салтыкова. В стих. 'На крестинах' использована композиционная схема песни Беранже, из которой взят эпиграф. С Станиславой на груди т. е. с орденом св. Станислава. Эзоп (VI в. до н. э.) - древнегреческий баснописец. А растет Вольтеров скоп - скопление, число вольтерьянцев, т. е. вольнодумцев. Франмасон (от франц. franc macon, вольный каменщик) - последователь масонства, религиозно-политического движения, возникшего в XVIII в. в форме тайной международной организации, которая ставила своей целью нравственное совершенствование, член масонской организации. В устах обывателей - тоже вольнодумец. Дыба, Разувавв, Топтыгин - герои произведений Щедрина: Дыба - циклов 'За рубежом' и 'Письма к тетеньке', Разуваев - цикла 'Убежище Монрепо' и др., Топтыгин - сказки 'Медведь на воеводстве'.