Стихотворения, Шевченко Тарас Григорьевич, Год: 1865

 
 ---------------------------------------------------------------------------- Михайлов М. Л. Избранное / Подг. текста и примеч. Г. Г. Елизаветиной М., 'Художественная литература', 1979 ---------------------------------------------------------------------------- Тарас Шевченко К Основьяненке Иван Подкова Завещание ТАРАС ШЕВЧЕНКО К ОСНОВЬЯНЕНКЕ На Днепре шумят пороги, Всходит, как бывало, В небе месяц... Только Сечи - Сечи уж не стало! Камыши, к воде склоняясь, Синий Днепр пытают: 'Где же, где же наши дети? Где они гуляют?' С жалким стоном вьется чайка, Словно деток ищет, По казачьей вольной степи Буйный ветер рыщет. А вдоль степи за могилой Высится могила, С буйным ветром те могилы Шепчутся уныло: 'Где же наши? где вы, братья? Где запировались? Воротитесь! поглядите... Мы одни остались,- Где паслися ваши кони, Где трава шумела, Где татарской, ляшской кровью Степь кругом алела... Воротитесь!' - 'Не вернутся! - Глухо простонали Волны в море,- не вернутся! Все навек пропали!' Правда, правда, сине море: Такова их доля. Не вернутся удалые, Не вернется воля, Не вернется век казачий, Не придут гетманы, Не покроют всей Украины Красные жупаны. Над Днепром она горюет Жалкой сиротою И ничьей души не тронет Горькою бедою. Только враг один смеется: Лишь ему забава! Смейся! Все пускай погибнет - Не погибнет слава, Не погибнет, а расскажет, Что творилось в свете, Чья неправда и чья правда, Скажет, чьи мы дети. Нашей думы, нашей песни Ворог наш не сгубит - И родную нашу славу Песня та протрубит. Нет в ней злата, камней ценных - Степи да оковы, А громка, светла, правдива, Как господне слово. Так ли, так ли, мой сердечный? Правду ль говорю я? Эх, и рад бы молвить больше, Да молчишь, горюя. А кругом земля чужая Да чужие люди. Может, скажешь: 'Пой, не бойся!' Что ж в том проку будет? Осмеют псалом мой горький, Вылитый слезами, Осмеют его... Ах, тяжко, Тяжко жить с врагами! Может, я и поборолся б, Если б стало силы, И запел бы - только голос Стужей захватило. Таково-то мое горе, Милый мой, родимый! Затяну ль средь зимней вьюги Свой напев любимый - Голос рвется. Ты ж, сердечный,- Все тебя там знают, И тебя за голос громкий Люди уважают. Пой про Сечь им, голубь сизый, Пой им про могилы, Кто насыпал их, кого в них Мать-земля укрыла. Пой про старь, про то, что было И чего уж нету... Пой, чтоб голос твой далеко Разнесся по свету, Пой, что делалось в Украине, Как она терзалась, Отчего казачья слава С края в край промчалась! Пой, орел мой! я с тобою Сердцем погорюю, Хоть во сне ее увижу - Родину святую, Пусть хоть раз еще услышу, Как море играет, Как под вербою девица 'Гриця' запевает, Пусть хоть раз я на чужбине Встрепенусь душою,- А уж там засыплют очи Мне чужой землею. ИВАН ПОДКОВА I Было время - по Украине Пушки грохотали. Было время - запорожцы Жили-пировали. Пировали, добывали Славы, вольной воли. Все-то минуло - остались Лишь могилы в поле, Те высокие могилы, Где лежит зарыто Тело белое казачье, Саваном повито. И чернеют те могилы, Словно горы в поле, И лишь с ветром перелетным Шепчутся про волю. Славу дедовскую ветер По полю разносит... Внук услышит - песню сложит И с той песней косит. Было время - на Украйне В пляску шло и горе: Как вина да меду вдоволь - По колено море! Да, жилось когда-то славно! И теперь вспомянешь - Как-то легче станет сердцу, Веселее взглянешь. II Встала туча над Лиманом, Солнце заслоняет, Лютым зверем сине море Стонет, завывает. Днепр надулся. 'Что ж, ребята, Время мы теряем? В лодки! Море расходилось... То-то погуляем!' Высыпают запорожцы. Вот Лиман покрыли Их ладьи. 'Играй же, море!' Волны заходили... За волнами, за горами Берега пропали. Сердце ноет, казаки же Веселее стали. Плещут веслы, песня льется, Чайка вкруг порхает... Атаман в передней лодке - Путь-дорогу знает. Сам все ходит вдоль по лодке, Трубку сжал зубами, Взглянет вправо, взглянет влево - Где б сойтись с врагами? Закрутил он ус свой черный, Вскинул чуб косматый, Поднял шапку - лодки стали... 'Сгинь ты, враг проклятый! Поплывемте не к Синопу, Братцы-атаманы, А в Царьград поедем - в гости К самому султану!'- 'Ладно, батька!'- загремело. 'Ну, спасибо, братцы!' И накрылся. Вновь горами Волны громоздятся... И опять он вдоль по лодке Ходит, не садится, Только молча, исподлобья На волну косится. ЗАВЕЩАНИЕ Как умру, похороните, Братья, вы мой труп остылый Средь родной широкой степи, На моей Украине милой! Чтоб вокруг поля родные Расстилались, колосились, Чтоб с Днепра раскаты бури До могилы доносились. И как Днепр помчится к морю, Кровью вражеской окрашен, Я покину степь родную, Днепр и ширь полей и пашен. Понесусь душою вольной В небо, к богу, стану много Там молиться... А дотоле Что мне бог? Мне нету бога. Хороните да вставайте, Разрывайте, братья, цепи, Окропляйте вражьей кровью Нашу волю, наши степи! И меня в семье великой, В нашем круге вольном, новом, Не забудьте - помяните, Братья, теплым братским словом! ТАРАС ШЕВЧЕНКО Михайлов встречался с Тарасом Григорьевичем Шевченко (1814-1861) в Петербурге в редакции С, с которой Шевченко сблизился по возвращении из ссылки, в 1858 г., а также у художника М. Микешина, писавшего портрет украинского поэта и иллюстрации к 'Кобзарю' (см. PC, 1860, No 4, отд. II, стр. 42 и письмо б. д. Микешина Михайлову, ЦГАЛИ, ф. 1111, ед. хр. 31). Выходу в свет 'Кобзаря' Михайлов посвятил в 1860 г. критическую статью (см. т. III наст. изд.). Михайлов не расставался с 'Кобзарем' вовремя поездок (письмо 1860 г. Н. В. Гербелю, ГПБ), вспоминал стихи Шевченко в крепости (С, 1912, No 9, стр. 207). К Основьяненке. Печатается по изд. 1862 г., стр. 289-293. Михайлов писал в рецензии на 'Кобзарь' об этом стихотворении: 'Особенно полно гайдамацкой грусти и силы послание к Основьяненке, могучие стихи этой пьесы сразу западают в память и уже не забываются. В звуках этих стихов есть что-то родное и стону ветра, рыскающего по казачьей степи, и ропоту днепровских порогов, и заунывному воплю чайки' (т. III наст. изд.). Стихотворение уже в издании 'Кобзаря' на украинском языке (СПБ 1860) подверглось цензурным искажениям. Михайлов знал, что именно было выброшено цензурой (см. его письмо Гербелю с пометкой рукой последнего - '1860', ГПБ), и перевел стихотворение в 1860 г. полностью для подготовлявшегося Н. В. Гербелем к печати 'Кобзаря' в переводах русских поэтов, но перевод не был пропущен цензурой. В ГПБ сохранился черновой автограф перевода с надписью на первой странице: 'Не дозволить. Медем' и припиской Гербеля: 'Перевод Михайлова, исправленный мною по его просьбе для напечатания в моем издании 'Кобзаря' Шевченки, но запрещенный председателем Цензурного комитета бароном Медемом, что значится на первой странице'. Из стихотворения Шевченко цензура выбрасывала строки 26-45 и 63-70 (по переводу Михайлова). Перевод был исключен цензурой и из изд. 1890 г. Основьяненко Грицько - псевдоним украинского писателя Григория Федоровича Квитки (1778-1843). ...Грицяь запевает...- Возможно, что речь идет о популярной украинской песне 'Ой, не ходи, Грицю, та на вечорници' или 'Пишов Гриць, зажурывсь', авторство последней приписывается Квитке. Иван Подкова. Печатается по автографу (ГПБ). Впервые - PC, 1860, No 4, стр. 41-42, с незначительными изменениями, в статье Михайлова о 'Кобзаре'. По автографу впервые - 'Кобзарь' Тараса Шевченка в переводе русских поэтов' под ред. Н. В. Гербеля, СПБ 1860, стр. 57-70. Перевод Михайлова признается лучшим в этом издании среди переводов Плещеева, Гербеля, Мея, Берга (см. П. Грабовский, Русские переводы произведений Шевченко, Избранное, М. 1952, стр. 306). Иван Подкова - предводитель походов украинских казаков (XVI в.) против молдавского господаря - ставленника турецкого султана. Лиман - затопленная морем часть долины речного устья, здесь Днепра. Синоп - город и крепость в северной части Турции на берегу Черного моря. Завещание. Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые - изд. 1934 г., стр. 526. Перевод сделан Михайловым, очевидно, после 1862 г. по списку стихотворения Шевченко, о чем свидетельствует заглавие, утвердившееся в списках (в автографе Шевченко оно заглавия не имеет, а в издании 'Новые стихотворения Пушкина и Шевченко' (Лейпциг, 1859, стр. 18) дано под заглавием 'Думка').