Альбомъ Сверныхъ Музъ.
Альманахъ на 1828 годъ,
Изданный A. И.
Санктпетербургъ.
Въ Типографіи Александра Смирдина.
Сверные цвты на 1829. СПб, 1828
Сверные цвты на 1830. СПб, 1829
‘Сверные Цвты на 1828 год’, СПб, 1827
Стихотворения, Подолинский Андрей Иванович, Год: 1828
Время на прочтение: 7 минут(ы)
На развалинахъ Десятинной церкви въ Кіев.
Вечеръ
Гайдамаки. (Отрывокъ изъ Поэмы.)
Вдохновеніе
Египетъ.
НА РАЗВАЛИНАХЪ
ДЕСЯТИННОЙ ЦЕРКВИ ВЪ КІЕВ.
За чмъ тревожить сонъ гробовъ,
Могил священное молчанье,
И поврять бытописанье,
Стряхая съ камней пыль вковъ?
Все та же истина: отъ вка
Иной намъ опытъ не открылъ,
Мы видимъ — крпостъ высшихъ силъ
И всю ничтожность человка!
А время? — кто его сочтетъ?
Оно до насъ существовало,
Исчезнемъ мы — оно сольетъ
Съ своимъ концемъ свое начало,
Какъ на гранит гробовомъ
Змя, согнутая кольцомъ!
А. Подолинскій.
ВЕЧЕРЪ
Мой другъ, прижмись къ моей груди,
Не убгай отъ взоровъ упоенныхъ
И отъ ланитъ, любовью распаленныхь!
Златыя кудри отведи.
Смотри свтило потухаетъ,
По небу темному едва перебегаетъ
Станица легкая вечернихъ облаковъ,
И тнь легла на скатъ холмовъ —
И тихо все…. Терялсь въ наслажденьи
Я чувствую, я слышу въ отдаленьи
Теченье стройное міровъ….
Но ты недвижна, — ты безъ словъ,
Погружена въ унылое мечтанье,
Печально взоръ потупленъ твой,
И, подъ рсницею густой,
Слезы примтно трепетанье!…
Скажи, мой другъ, воспоминанье
Такъ сильно грудь твою тснитъ,
Или о будущемъ неясное гаданье
Тебя тревожитъ и томитъ?
О, не страшись! — убійственнымъ сомнньямъ
Своей души не предавай,
И, не хладя къ наслажденьямъ,
Въ надежду вры не теряй!
Быть можетъ, (ввримся судьбин)
Нашъ день безбурно пробжитъ,
И такъ же радостно, какъ нын,
Нашъ тихій вечеръ догоритъ!….
А. Подолинскій.
ГАЙДАМАКИ.
(Отрывокъ изъ Поэмы.)
Еще Украина недавно
Склонила гордое чело,
И, цпью скована безславной,
Пытала въ рабств тяжело!.. (*)
Но пукъ цепей иноплеменныхъ
Разсыпалъ мстительный ударъ, (**)
И озарилъ войны пожаръ,
И стыдъ и бгство пораженныхъ!
Окровавленная земля
Одлась новою травою,
Тучнютъ жатвой золотою
Давно нежатыя поля,
Опять воздвигнуты изъ праха,
Хлодне селы, города,
Пестрютъ тучныя стада,
И ходятъ путники безъ страха,
Но звучныхъ псней не слыхать
Еще въ Украин печальной….
На ней, какъ камень погребальной,
Лежитъ унынія печать.
Такъ, посл долгаго недуга,
Лице красавицы хранитъ
Слды страданій — томный видъ…
Но, вотъ опять подъ небомъ юга
Собралась туча — и страшна,
Грозитъ Украин она!
Наскуча праздной жизни лнью,
Питомцы буйные степей,
Послушны тайному внушенью (***)
Изъ Счи хлынули своей.
Толпы Татаръ за ними слдомъ
Бгутъ, покинувъ знойный Крымъ,
Грабежъ ихъ вождь, имъ страхъ невдомъ
Невдома и жалостъ имъ!
Враги Россіи вковые,
Раздора втайне ждутъ они,
И мыслитъ: будутъ снова дни
Какъ дни ихъ грознаго Батыя!
И мнилось: время ихъ пришло!
Орды Татаръ, толпы казаковъ
Стеклись — и имя Гайдамаков
Въ Украйн ужасъ навело!…
А. Подолинскій.
(*) Подъ владычествомъ Польши.
(**) Мечь Великой Екатерины.
(***) По приглашенію, въ 1764 году, нкоторыхъ Польскихъ Магнатовъ, недовольныхъ возведеніемъ на престолъ Короля Августа, изъ дому Понятовскихъ.
ВДОХНОВЕНІЕ.
Блеснетъ весна, пвецъ летучій
Въ прохладныхъ рощахъ запоетъ,
Чуть набгутъ осенни тучи,
Онъ снова псни унесетъ!
У насъ не тожель вдохновенье?
Оно въ душ, пока цвтемъ
Оно летитъ, какъ сновиднье,
Едва мы юность отживемъ!
А. Подолинскій.
ЕГИПЕТЪ.
Бжитъ, шумитъ роскошный Нилъ
Межъ распаленными брегами,
На нихъ усталыми крылами
Преданій Геній опочилъ!
Его незримая десница
Святыню древности хранитъ,
И о минувшемъ говоритъ
Царей развнчанныхъ гробницы —
Гряда заглохшихъ пирамидъ!
И дань живыхъ воспоминаній
Приноситъ странникъ иногда
Въ страну загадочныхъ преданій —
Къ теб, священная гряда!…
A сынъ Египта безотлучной
Водами Нила воспоемъ,
Онъ здсь — и видитъ равнодушно
Завтъ прославленныхъ племенъ
Въ палящій полдень нжа чувства,
Въ тни разрушенныхъ громадъ,
Онъ не помыслитъ: здсь стоитъ
Остатки прежняго искусства!
Въ немъ славой мысли не горятъ,
Его молва не занимаетъ,
Холоднымъ взоромъ онъ встрчаетъ
Въ степяхъ забытый Обелискъ:
Но любитъ буйные набги,
Гарема лнь, восторги нги
И пляску рзвыхъ Одалискъ.
А. Подолинскій.
ДВА СТРАННИКА.
Два странника приходятъ въ Римъ,
На каждомъ рубище простое
И каждый голодомъ томимъ,
Изнемогая въ лтнемъ зно.
На перекрестк спалъ одинъ
И робко молитъ: ради неба,
Прохожій, будь Христіянинъ!
Я весь измученъ, я безъ хлба!
И взоръ страдальца выражалъ
Надежду, страхъ и стыдъ и муку,
Но жадно трепетную руку
Онъ къ подаянью простиралъ.
Какъ будто чуждъ сей тяжкой доли,
Другой недвиженъ и угрюмъ
Стоялъ, исполненъ важныхъ думъ,
Возведши взоръ на Капитолій :
Лта вращались чередой
Въ воображеніи кипящемъ,
Казалось: зрлъ онъ въ настоящемъ
Завтъ минувшаго святой.
И, какъ во сн, вковъ пучина
Разверзлась съ шумомъ передъ нимъ
И Римъ могучій, древній Римъ
Блеснулъ въ порфир властелина!
И странникъ сь жадностью припалъ
Къ стопамъ священной тни Рима….
И кто бъ въ пришельц не узналъ
Въ сей мигъ— творца Ерусалима?
А. Подолинскій.
ПРОТИВОПОЛОЖНОСТИ.
Люблю тебя: твой разговоръ
Раздумья сладостнаго полный,
Игривъ и чистъ, какъ съ кручи горъ
Давно скатившіяся волны,
Твоя краса — весенній цвтъ,
Ему и хладъ и зной опасенъ,
И для тебя твой полдень ясенъ,
Какъ для другиъ — одинъ разсвтъ!
Твой умъ какъ будто съ чувствомъ въ споръ,
Страстей какъ будто ты чужда —
Лишь ненарокомъ иногда
Огонь зажжется въ томномъ взор
И, какъ падучая звезда,
Блеститъ и гаснетъ…. И съ тобою
Безпеченъ, свтелъ я душою
И будто счастливъ!… Но когда
Твоя соперница предь нами
Съ восточной роскошью кудрей,
Съ своими жаркими очами,
Съ огнемъ томительныхъ рчей —
Ты клонишь голову стыдливо,
При ней едва замтна ты —
Какь слабый отблескъ красоты
Роскошной, гордой и ревнивой…
Такъ мсяцъ, свтлый гость ночей,
Съ зарею встртясь на разсвт
Теряетъ блескъ своихъ лучей —
И утопаетъ въ чуждомъ свт!
А. Подолинскій.
ГУРІЯ.
‘Не ходи на поле битвы,
‘Не точи свой ятаганъ,
‘Не спасутъ тебя молитвы
‘Въ туч стрлъ, отъ дкихъ ранъ!
‘Милый другь! тамъ за пророка
‘Долы цлые въ крови —
‘Не ходи жь на всмрчу рока,
‘Осуши слезу любви!’—
Дв робкой и покорной
Воинъ-юноша внималъ,
И въ раздумьи локонъ черной
Ей свивалъ и разививалъ.
Потухаетъ жажда брани,
Въ сердце крадется печаль —
И скользитъ по жаркой длани
Недоточенная сталь,
Вотъ и вечеръ ризой темной
На сады, на волны палъ —
Дв юной, двы томной
Грустиый днь не покидалъ,
Ихъ засталъ и часъ поночи —
Съ грудью грудь, горятъ уста
И смыкаетъ сладко очи
Утомленная чета.
Но, какъ съ неба голубаго
Сходиыь сонмъ ночныхъ свтилъ,
Очм воина младаго
Сонъ волшебный посетилъ,
Снилось: кто-то въ мор злата
Пролетелъ — и вдругъ изчезъ,
Но съ восхода до заката
Онъ раздвинулъ сводъ небесъ.
И въ сіяньи сходитъ два —
Кудри въ радужномъ внк,
Лишь божственнаго древа
И фіялъ въ ея рук,
Станъ въ дыму прозрачной ткани
Блъ, какъ снгъ на выси горъ,
Грудь — какъ волны, очи — лани…
Но упркомъ блещетъ взоръ.
Воинъ медленно подъемлетъ
Полусонную главу —
Пробудился онъ иль дремлетъ
Онъ не помнитъ. На яву
Передъ нимь все та же два —
Тотъ же блескъ со всхъ сторонъ —
И, какъ стройный звукъ напва,
Голосъ двы слышитъ онъ:
‘Не страшись ! — Я два рая!
‘Я, на легкихъ крыльяхъ сна,
‘Изъ подсолнечнаго края,
‘Въ здшній міръ занесена.
‘Въ звездномъ хор одинока,
‘Я полетъ сверяю мой,
‘И поклонника пророка
‘Жажду страстною душой.
‘Какъ недвижныя свлила
‘Вченъ блескъ красы моей,
‘Время, горе и могилы
‘Тратитъ власть свою надъ ней!
‘Отъ моихь лобзаній таетъ —
‘Сердце въ пламени любви,
‘И, угасший, воскресаетъ
‘Огнь желанія въ крови!
‘Ho того съ двойной любовью
‘Приметъ Гурія на грудь,
‘Кто въ бояхъ своею кровью
‘Освятитъ пророка путь!
‘О, покинь, кого ты любишь!
‘Стань подъ знаменемъ святымъ!
‘Ты небесное погубишь
‘Наслажденіемь земнымъ!…’
Смолкла … ризой серебристой
Обвилась — и вся въ лучахъ,
Какъ съ кадила паръ душистой,
Два тонетъ въ небесахъ….
И за ней палящимъ взоромъ
Воинъ вслдъ, — душа полна
Страстью новой, — и укоромъ
Грудь порою стснена.
На подругу взводитъ очи —
Но не къ ней любви огонь!
Онъ встаетъ, подъ кровомь ночи
Тихо выведенъ имъ конь,
За плечами лукь и стрлы,
Ятаганъ за кушакомъ:
И понесся воинъ смлый
На свиданіе съ врагомъ!
День зажегъ края востока —
Прытче конь, — и скоро онъ
Подъ знаменами пророка
здокомъ остановленъ,
Мигъ вздохнулъ — и вновь летучій
Въ бой помчался съ сдокомъ:
И, какъ въ бурю туча съ тучей,
Воинъ встртился съ врагомь.
Вдругь ударъ! — облитый кровью
Онъ падетъ на груду тьлъ,
Смерть надъ нимъ! — но къ изголовью
Кто-то свтлый подлетлъ,
Онъ взглянулъ: то два рая!
Все въ ней блескъ и красота —
И зажглися умирая
И прильнули къ ней уста!…
А. Подолинскій.
ФИРДОУСИ.
Любимый гордымъ властелиномъ,
Въ садахъ гарема ходитъ онъ,
Одеждой пышной облечонъ,
Въ чалм, увнчанной рубиномъ,
Къ его напвамъ клонитъ слухь
Сластолюбивый повелитель,
Гд онъ — тамь радостне вдругъ
Гарема грустная обитель,
Но день величія бжитъ,
Какъ день печальнаго забвенья!
Пвецъ, пвецъ! и ты забытъ,
И носишь иго посрамленья!
Пески, пустыни изходивъ,
Влечешь ты дни свои, какъ цпи,
И какъ безжалостныя степи,
Ты сталъ и дикь и молчаливъ.
Ты жаждалъ смерти — и рыдая,
Твой хладный трупъ сокрыль отецъ
И усладила твой конець
Слеза участія родная!
Скажи, пвецъ, что слава ? — ‘Дымъ!’
Людей мудрецъ холодный учитъ,
Aхъ, нтъ! кто славой былъ томимъ,
Безъ славы жизнію наскучитъ.
А. Подолинскій.
СТАНСЫ.
Куда судьба меня зоветъ.
Иду я смло врнымъ слдомъ.
Еще душа чего-то ждетъ,
Еще мн жребій мой невдомъ.
Быть можешь, счастье впереди,
Переживу свое сомннье,
Съ надеждой пламенной въ груди
И съ жаркой врой въ Провиднье!
Когда нибудь услышу вновь
Призывъ Харитъ краснорчивый,
Воскреснутъ прежніе порывы,
И къ слав гордая любовь!
А. Подолинскій.