Перейти к контенту
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Впорхнула бабочка…
Греза безумной
Железная скрипка
Камню
На миг
Не ты…
О, если ты мне друг…
Они
Пойми!..
После заката
Семейное счастье
Сонет сну
Падучая звезда
Впорхнула бабочка в мой темный кабинет,
Где — Гегель, Ницше, Кант… где — Дарвин и Паскаль, —
И стало прошлого, промчавшегося жаль,
И сердцу вспомнилось, чего давно уж нет…
Впорхнула бабочка… И тот живой привет,
Что бросила на миг, опять умчавшись вдаль, —
Не умер для меня… Но омрачен Паскаль,
Но затуманен Кант и — тесен кабинет…
С тех пор, как облако, плывет ко мне печаль,
Едва лишь сумерек сгущенная вуаль
На землю упадет, сменив румяный свет.
Незримых миру слез трепещущий хрусталь
Мне накрывает взор… И вновь чего-то жаль,
И так пустынно-мертв мой темный кабинет…
Хохотала… весь день хохотала…
Но едва лишь туманная мгла
Распростерла свое покрывало, —
На качель утомленно легла.
А сегодня проснулась так рано…
Босиком прибежала ко мне. —
Я купалась в волнах Иордана
При серебряно-сонной луне.
И волна разбивала, струила
Отраженные кольца луны …
Милый, как же мне весело было!..
Я ловила вечерние сны.
Скрылись тучи, рассеялись бури…
Было видно прозрачное дно…
Белый голубь кружился в лазури,
Как тогда… бесконечно давно…
Отдана многострунной надежде,
Я сгорала в небесном огне…
Кто-то в длинной и светлой одежде
Подходил, с тихой лаской, ко мне…
С этой ночи я стала другая.
Я земную покинула тьму…
Тень ты видишь мою, а живая
Я ушла невозвратно к Нему…
‘Пробуждение’ 4, 1913 г.
Жду от солнца весенней улыбки…
Я кого-то заочно люблю…
По ночам я ‘играю на скрипке’: —
По ночам я решетку пилю.
Были б силы, кирпичную клетку,
Как Сампсон, я разбил бы давно…
Поднимаю на стол табуретку
И гляжу, сквозь решетку, в окно.
Серый ястреб высоко-высоко
В синеве предвечерней парит.
Лег свинцом мутный сумрак с востока,
Но зато, видно, запад горит!
И едва в вышине многозвездной
Лишь мигнет огоньку огонек, —
Осторожно, на скрипке железной,
Песнь затянет железный смычок.
Нет прекрасней, нет слаще мелодий!..
Пыль, блистая, летит от смычка…
Я люблю… Я молюсь о свободе —
И свобода так жутко близка …
‘Пробуждение’ 1, 1914 г.
Холодный камень, есть в тебе душа!
Все гибнет… Только ты в своей твердыне вечен.
В Элладе царственной ты были очеловечен…
Бессмертный на земле, живешь ты не дыша, —
И все же есть в тебе разумная душа.
Ты в глыбах ждешь той творческой руки,
Которая в тебя вдохнет живую силу…
Там где-то роет крот свое жилье-могилу,
Гудит пчела, порхают мотыльки,
А ты, недвижный, ждешь властительной руки.
Едва резец твою заденет грань —
Ты пробуждаешься для красоты нетленной.
А наша красота сверкнёт звездой мгновенной —
И смерти даст безвременную дань…
Молись резцу и статуей восстань!
‘Пробуждение’ 18, 1915 г.
Погиб… Но бывают мгновенья,
Когда исполняюсь огня
И новые, странные звенья
Связуют с незримым меня.
Погиб я… Но в светлые миги
Я дверь открываю в алтарь…
Внезапно спадают вериги, —
Я — сильный, я — зрячий, я — царь.
И, будто, нежданно, случайно
Я в мир заповедный проник,
Познал недосказанность тайны
И стал полубогом на миг.
‘Пробуждение’ 49, 1907 г.
Я творил… Расстилалася ночь золотая…
Налетали и зрели мечты.
‘Я ль творю?’ — вопрошал я, природе внимая.
Отвечала мне ночь: ‘Нет, не ты!..’
И повсюду витал мира творческий гений,
И повсюду дышали цветы
‘Я ль творю?.. Я ль виновник моих песнопений?’
Отвечали мне тени: ‘Не ты!..’
И у каждой звезды, создавая свой стих вдохновенный
У бездонной ночной высоты —
‘Я ль творю?’ — вопрошал я, счастливый, но пленный.
Отвечала мне ночь: ‘Нет, не ты!..’
‘Пробуждение’ 17, 1909 г.
О, если ты мне друг, — в часы предсмертной муки,
Когда, иссохшие, мои ослабнут руки,
Чтоб над собой свершить рассудка приговор, —
Ты к моему придешь ли изголовью
И, полная всесильною любовью,
Закроешь ли мой онемевший взор?!
О, приходи! И смелою рукою
В бескровные уста мне влей мгновенный яд,
Чтобы скорее, — там, за гробовой доскою, —
Затихнул и померк моих страданий ряд
И взгляду новое открылося бы царство!
Иль, может быть, как эти все, и ты
Мне будешь подносить ненужные лекарства
И пошло утешать, дразня мои мечты?
О, если так, — уйди, чтоб гордо у порога
Земного с неземным я мог страдать один,
Без праздных откликов чтоб билася тревога
Моих последних мук, ниспосланных от Бога,
На рубеже двух жизней и судьбин!
‘Пробуждение’ 19, 1910 г.
Их сидело так много, но друг друга не знали они.
То, что думает каждый — для других оставалось в тени.
Говорили, смеялись… Но подавленной мысли печать
В этих лицах никто не желал и не мог разгадать.
И когда бы друг в друге тайных дум разгадали пути, —
Разошлись бы уныло и сказали б: ‘На веки прости!’…
И опять бы столкнулись и делили бы серые дни…
…Их сидело так много, но друг друга не знали они.
1913
Ты чувства моего пойми не силу, — тонкость.
Внимай моим невнятным голосам,
Как ночью слушаешь ласкающую звонкость
Далекой песни, вторящей лесам.
Дай сердцу своему цветистый ряд открытий
И облик мой сама пророчески создай.
Моей души неуловимых нитей
Непознанную сеть пытливо разгадай.
Узнай: в чем мой завет и где моя дорога.
Пророка и шута, преступника и бога —
Постигни все во мне ты мыслью огневой, —
Все сердцем прочитай из непонятной книги,
В которой жизнь моя: мои цветы, вериги,
Сиянья, пропасти… — И весь я буду — твой.
‘Пробуждение’ 4, 1913 г.
Над рекой скользят туманы,
Тихо призраки встают.
На уснувшие поляны
Тени легкие плывут.
В каждой тени дышит краска,
В каждой краске бродит тень.
Я не знаю: явь иль сказка,
Ночь ли это или день.
С неземным слилось земное.
Там — сиянье, здесь — туман.
Но всего нас, словно, двое —
Только я да мой обман.
‘Пробуждение’ 7, 1910 г.
Семейное счастье, бесстрастное счастье,
Полно ты спокойной, но вечною властью!
Лучом своего камелька.
Ты мысль усыпляешь и сердце лелеешь…
Ты чем-то томительно-ласковым веешь,
В тебе — и любовь, и тоска.
Семейное счастье — бесшумное мере.
В его безмятежно-лазурном просторе
Боялся бы я утонуть.
В пути мне не страшны ни бури, ни мели.
Боюсь лишь его золотой колыбели…
Мне пристань страшна, а не путь.
Семейное счастье — чертог златотканый.
В нем реет дух мира, как призрак туманный.
В нем стены из блекнущих роз.
Семейное счастье — усталым отрада,
Разбитому сердцу немая награда,
Без дум, без восторгов и слез.
‘Пробуждение’ 5, 1909 г.
Оригинал здесь.
