‘Сынъ Отечества’, ч. 13, 1814
Ода Россійскому воинству
1813 года.
Генваря 1 дня
М. Лобанова.
Санктпетербургъ,
въ типографіи Императорскаго Театра.
1813 года
Стихотворения, Лобанов Михаил Евстафьевич, Год: 1814
Время на прочтение: 8 минут(ы)
Ожиданіе встника изъ Парижа.
О встникъ побды и подвиговъ славныхъ!
О гость вожделнный и радостный намъ!
О скороль вь Петрополь, на родину милу
Примчишься на жаркихъ, ретивыхъ коняхъ?
Уже упрежденны молвой легкокрылой
О громкихъ побдахъ, о дивныхъ длахъ,
На встрчу и взоры и души несутся.
О радостный встникъ! скоре примчись!
Скажи намъ, какъ Царь нашъ и Вождь знаменитый
На Запад силы враговъ разгромялъ?
Скажи, какъ предъ Росскимъ орломъ молньеноснымъ
Чудесно отверзлись Парижа врата?
Смотри, какъ въ столиц враждебной и чуждой
Встрчали Героя, Спасителя Царствъ?
Скажи, какъ надъ злобой Онъ тамъ торжествуетъ?
Какъ благостью сердца пленяетъ враговъ?
Что долго не дешь? — Иль горы высоки,
Иль быстрыя рки преграда теб?
Иль радостны волны народовъ различныхъ
Теб препинаютъ къ Петрополю бгъ?
О встникъ, скоре! — Обрадуй Цариицу!
Обрадуй, восторгни сердца Россіянъ!
И радостны слезы узри на ланитахъ!
Но вижу я — пылью туманится даль…
Ретивые вихремъ ко граду несутся,
Лишь звонъ отъ копытъ ихъ, лишь паръ изъ ноздрей
Се храбрый Кутузовъ! се встникъ желанный!
Вь Париж мы! — Слава Теб, Александръ!
М. Лобановъ.
При шум бранныхъ бурь, средь ужасовъ и стона,
Склони, Царица, слухъ на слабый лиры звонъ
И юнаго пвца прими подъ снь свою.
Тобою призрнный, онъ духомъ окрылится
И снова Росса воспоетъ.
ОДА
Россійскому воинству
Восторгомъ сладкимъ упоенный
Я пламеню и парю:
Не верьхъ Олимпа ли священный,
Не токиль Иппокрены зрю?
О сонмъ плнительный двъ чистыхъ!
Воспой на высотахъ холмистыхъ
При звонахъ златострунныхъ лиръ:
Да гласъ мой съ вашими сольется,
Въ подлунной громомъ разнесется,
И дольный да возхититъ міръ,
Скала, среди зыбей кипящижь,
Гд брань воздвигнулъ Аквилонъ,
Подъ блескомъ молній вседробящихъ,
Среди свирпыхъ, черныхъ волнъ,
Не зыблется и не крушится,
Такимъ мн Россъ на браняхъ зрится,
Объятый тьмами вражьихъ силъ.
Хоть адабъ челюсти зіяли,
Хоть горыбъ съ громомъ упадали,
Стоитъ подъ снью орлихъ крылъ.
Стоитъ — за олтари святые,
За Богомъ внчанныхъ Царей,
За гробы праотцевъ родные,
За женъ, отцовъ и за дтей.
Ни рки, ни моря, ни бездны,
Ни рвы, ни высоты подзвздны
Его не могутъ удержать.
На змй, на аспидовъ дерзаетъ,
Ему Богъ крпкій побораетъ,
Ступилъ — и гд противныхъ рать?
Что плески воздухъ наполняютъ?
Что зыблется отъ кликовъ долъ?
По небу молньи пробгаютъ….
Разскъ громъ тучи — и орелъ
Ширяется въ долин звздной
Надъ лавровой главой любезной
Вождя Полунощныхъ сыновъ:
Се Бога силъ посолъ прекрасный,
Се длъ предвстникъ велегласный,
Несущій стрлы на враговъ!
Какою бурною ркою,
Какъ съ горъ шумящіе дожди,
Предъ сей побдною главою,
Стеклися вои и вожди!
И движась мдными стнами,
И потрясая знаменами,
Возносятъ кликъ до горнихъ мстъ:
‘Мы вс въ одну сольемся душу !
‘Съ тобой пройдемъ моря и сушу!
‘И вознесемъ трофей до звздъ!
И небо западное тмится!
Гремятъ перуны, стонетъ долъ,
Вихрь огненный во тьм крутится,
Дождь искръ клубами мчитъ Эолъ,
Свистъ ядеръ въ тверди завываетъ.
Смятенный слухъ мой поражаетъ
Градъ бомбъ и мдныхъ стонъ громовъ..
Не солнце ли съ пути свратилось?
Не неболь съ трескомъ сокрушилось?
Нтъ — Россъ караетъ тамъ враговъ.
Но се! огнь заревный разстлался
По чернымъ облакамъ ночнымъ!
И громъ по воздуху раздался
И возкрушилась пыль и дымъ.
О смертный видъ ! — Градовъ Царица
Пылаетъ древняя столица!
Пылаетъ Свера Колоссъ!
О горы льдисты разтопитесь!
И въ слезны рки превратитесь!
Рыдай, рыдай унылый Россъ!
Но какъ дождямъ осеннимъ, ливнымъ
Горящей лавы не залить,
Такъ скорбнымъ временамъ, унывнымъ
Въ немъ жаркихъ чувствъ не охладить.
Лишь всть плачевна разгласилась,
Вся Русь святая ополчилась
И препоясалась мечемъ!
Везд зрю воиновъ избранныхъ,
Блистающихъ въ доспхахъ бранныхъ,
Горящихъ мщенія огнемъ!
Отъ Южныхъ, Западныхъ, Восточныхъ,
Отъ знойныхъ странъ и вчныхъ льдовъ,
Отъ горъ Кавказскихъ и Полночныхъ,
И Невскихъ и Донскихъ бреговъ,
Къ Отечеству любови полны,
Несутся ратныхъ строевъ волны!
Въ ихъ сердц Богъ, въ ихъ длани мечь!
И юнъ и дряхлъ копьемъ вращаетъ,
Жена — серпъ острый подымаетъ.
Одна всхъ мысль, одна всхъ рчь:
‘Иди, гласятъ, иди въ столицу,
‘А мы Отечество спасемъ!
‘Ты въ ней найдешь себ гробнииу,
‘Мы кровію пожаръ зальемъ!
‘И стны рушенныя града
‘Возставитъ вашихъ тлъ громада
‘И нашу славу возвститъ !
‘Россъ кости по полямъ разсетъ,
‘Вашъ прахъ по всей земли разветъ
‘И память съ шумомъ погубитъ!
Какъ ярый вепрь, межъ скалъ гранитныхъ
Стрегомый сонмами ловцовъ,
Въ ловитв бодрственныхъ, испытныхъ
И сворами недремныхъ псовъ,
Зіяетъ страшно гладнымъ звомъ,
Вертепы оглашаетъ ревомъ,
И горъ кремнистыя сердца:
Такъ Галловъ тощія станицы,
Въ стнахъ имъ пагубной столицы,
Скрежещутъ злобно на ловца.
Кто мужъ сей, лаврами внчанный,
Стоящій грозно на холмахъ?….
Кто древній сей герой избранный,
Держащій гладъ и моръ въ рукахъ?….
Кутузовъ! — Галловъ сокрушишель!
Се Царства Рускаго спаситель!
А тотъ, какъ яростный драконъ,
Его стрлами изъязвленный,
Его громами пораженный,
Кто мчится тамъ? — Наполеонъ.
Не ты ли, разпаленный адомъ,
Мнилъ Русь святую раззорить?
И лести отравить всхъ ядомъ
И моремъ полчищъ наводнить?
‘Пойду — сказалъ, истню Россію
‘Пятою наступлю на выю,
‘Падетъ полнощный исполинъ!
‘И на развалинахъ вселенной,
‘Моей рукою сокрушенной,
‘Возсяду міра властелинъ!
Смерть вихремъ мчишся за тобою
И счесть не можетъ жертвъ своихъ! —
Махнетъ губительной косою —
И тьмы изчадій нтъ твоихъ.
Кровавый взоръ окрестъ вращаетъ,
И тутъ разитъ, и тамъ хватаетъ,
Тхъ съ коней рветъ, тхъ мечетъ въ ровъ.
Тамъ рыщетъ алчная въ долинахъ,
Тамъ топитъ ихъ въ рчныхъ пучинахъ,
Здсь вдругъ глотаетъ тьмы полковъ,
Вождя посланница ретива
Не ослабляетъ хищныхъ рукъ:
Тамъ застлана тлами нива,
Тамъ залитъ кровью злачный лугъ.
О ужасъ! — Се добычи глада,
Какъ тни, вышедши изъ ада,
Грядою тянутся въ нашъ станъ.
Главу повинную приносятъ,
Рукою жадной хлба просятъ,
И врачеванья тяжкихъ ранъ.
А здсь — во тьм дремучей рощи,
Какъ стая гладная волковъ,
О! скройте ихъ покровы нощи!
Піютъ себ подобныхъ кровь
И алчно рвутъ во сндь ихъ члены.
А тамъ — полмертвы, изможденны,
Съ кровавой пной на устахъ,
Къ огнямъ горящимъ приникаютъ,
Но силъ лишенны упадаютъ,
И сёлъ сожженныхъ множатъ прахъ.
Что день такъ рано вечеретъ?
Кто тучи мрачныя нагналъ?
Что поле тамъ, какъ вранъ, чернетъ?
И врагъ оцепенлый сталъ?
Не Богъ ли самъ приникши долу,
Подвигся гнвомъ на крамолу?…
О страхъ! моя трепещетъ грудь.
Се — тни вдругъ языковъ розныхъ,
Предстали тучей въ видахъ грозныхъ,
И Корсу препинаютъ путь.
‘Стой, язва свта! вопль раздался,
‘За чмъ ты влекъ насъ къ симъ странамъ?
‘И нашей кровью упивался,
‘И насъ причелъ къ своимъ рабамъ?
‘Мы вс, страдальчества съ внцами,
‘Въ чужихъ странахъ легли костями,
‘Кляня желзный твой яремъ.
‘Безъ гроба по земл блуждаемъ,
‘Съ ночными псами завываемъ,
‘И Бога-мстителя зовемъ!