П. Л. Лавров Стихотворения ---------------------------------------------------------------------------- Поэты-демократы 1870-1880-х годов. Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание. Л., 'Советский писатель', 1968 Биографические справки, подготовка текста и примечания В.Г. Базанова, Б.Л. Бессонова и А.М. Бихтера ---------------------------------------------------------------------------- СОДЕРЖАНИЕ Биографическая справка 1. Бедуин 2-3. Современные отголоски 1. Пророчество 2. Русскому народу 4. Вперед! 5. Предопределение 6. Послание Мих. Ил. Михайлову 7. Путник 8. Рождение мессии 9. Новая песня ('Отречемся от старого мира!..') 10. Апостол 11. Н. П. Огареву 12. Песня юности ('Весело! Шумно! Здесь жизнь молодая...') Петр Лаврович Лавров родился 2 июня 1823 года в селе Мелехове Великолуцкого уезда Псковской губернии. {Более подробные биографические данные см. в кн. 5 И. С. Книжник, П. Л. Лавров, М., 1930.} Его отец был зажиточным помещиком, полковником в отставке, мать (урожденная Гандвич) происходила из обрусевшей шведской семьи. Отец состоял в приязненных отношениях с Аракчеевым и пользовался благосклонностью императора. В деревне прошли детство и отрочество Лаврова. У него был хороший гувернер - швейцарец, обучавший его французскому и немецкому языкам. Лаврову рано стала доступна богатая французская библиотека отца. В деревне были написаны первые стихи и драматические сцены. В 1837 году вольготная обстановка усадебной жизни сменилась строгой дисциплиной Петербургского артиллерийского училища. С этого времени Лавров не расставался с военной (с 1842 года - офицерской) формой почти тридцать лет. Из них более двадцати (с 1844 по 1866 год) были отданы преподаванию математики - сначала в артиллерийском, затем в Константиновском военном училище и, наконец, в Артиллерийской академии. За это время педагогическая деятельность прервалась лишь однажды - летом 1855 года, когда Лавров был назначен начальником артиллерии в Нарве. Война, однако, прошла стороной, и, так и не став боевым офицером, Лавров вернулся к своим профессорским обязанностям. Следующие два года принесли внешне малоприметные, но важнейшие по последствиям перемены. Лавров отправил в Лондон Герцену письмо и стихи, и Герцен напечатал их в 'Голосах из России' (1857, ч. 4), а в следующем году в 'Библиотеке для чтения' появилась крупная философская статья 'Гегелизм', ознаменовавшая начало нового периода научной деятельности Лаврова. Хотя он и продолжал читать лекции в академии, печатал статьи специального содержания в 'Морском сборнике' и в 'Артиллерийском журнале', главные его интересы сосредоточились на философии. Одна за другой появляются его статьи в 'Библиотеке для чтения', 'Отечественных записках', 'Русском слове' и других изданиях. В ноябре 1860 года Лавров с большим успехом выступил с тремя публичными лекциями по философии, чтение которых до того времени вообще было под запретом в России. Спустя два года он добивается кафедры философии в Петербургском университете, но получает отказ. По просьбе студентов он соглашается читать лекции по философии в городской думе (где он был деятельным гласным) и вновь наталкивается на сопротивление властей. Философская деятельность Лаврова создала ему многочисленных противников не только со стороны администрации, но и в различных общественных. кругах. 'Русский энциклопедический словарь', где Лавров возглавлял философский отдел, а затем стал главным редактором, был встречен враждебно не только церковной печатью, но - с других позиций - и в 'Современнике'. Предубеждение к философии вообще и к деятельности Лаврова на этом поприще не было, однако, продолжительным. Только арест и ссылка Чернышевского прервали начавшееся сближение между редактором 'Современника' и Лавровым. В это же время у Лаврова устанавливаются связи с нелегальной революционной организацией 'Земля и воля'. В 1865 году Лавров отправился с больной женой за границу. По возвращении он вскоре овдовел, оставшись с тремя детьми. Весной 1866 года Лавров был арестован. Военный суд обвинял его в написании революционных стихотворений - тех самых, которые он отправил некогда Герцену, - в 'преступной' близости к Чернышевскому, М. Л. Михайлову и П. В. Павлову, а также в печатной пропаганде вредных идей. После девяти месяцев заключения в ордонансгаузе полковник Лавров был уволен в отставку, лишен кафедры и отправлен на Север - сначала в Тотьму, затем в Вологду, оттуда в Кадников, где за ним, единственным политическим ссыльным, наблюдали два жандарма. Но и в провинциальной глуши Лавров не прерывал связей с 'Отечественными записками', 'Современным обозрением', 'Неделей', где под прозрачными псевдонимами, известными и полиции, и постоянным читателям журналов, регулярно появлялись его философско-публицистические статьи, в том числе и знаменитые 'Исторические письма' (1868-1869), оказавшие сильное влияние на молодежь. В Тотьме Лавров женился на ссыльной польской революционерке А. П. Чаплицкой. На четвертом году ссылки ему удалось бежать. Его 'похитил' Г. А. Лопатин, сам 'находившийся на нелегальном положении. {См. о нем биограф. справку на с. 218.} Герцен, знавший о побеге, ждал Лаврова в Париже. Эта встреча не состоялась: Лавров приехал в Париж 13 марта 1870 года, когда Герцена уже не было в живых. В первый же год по прибытии в Париж Лавров познакомился с видным деятелем I Интернационала Л.-Э. Варленом и по его рекомендации был введен в эту организацию. Почти весь период Парижской коммуны Лавров провел во французской столице. Повстанцам нужна была поддержка европейского пролетариата, и Лавров отправился в Брюссель, к представителям Интернационала. Проникнув сквозь кольцо версальских войск, он прибыл к месту назначения, а оттуда в Лондон, к К. Марксу и Ф. Энгельсу. В 1872 году умерла жена Лаврова. Он переехал в Цюрих, где принял предложение редактировать социалистический журнал - орган революционной российской молодежи и радикально настроенной интеллигенции. В 1873 году вышел первый номер непериодического обозрения 'Вперед!'. Обязанности Лаврова по изданию его и сотрудничество в нем на протяжении почти четырех лет бросали этого малоподвижного человека из Парижа в Цюрих, из Цюриха в Лондон (где под его редакцией в 1875-1876 годах выходила газета того же названия), из Лондона снова в Париж. Когда эта работа прекратилась, Лавров вновь надолго обосновался в своей парижской квартире. Ее время от времени посещали молодые русские, для того чтобы слушать лекции по истории социализма. Вскоре квартира уже не могла вместить всех желающих, и тогда лекции были перенесены в зал на улице Паскаля. Лав- ров стал самой крупной фигурой тогдашней русской революционной эмиграции. Он сблизился с французскими социалистами, группировавшимися вокруг газеты 'Egalite', а затем, в начале 1880-х годов, во время возглавленной им кампании по освобождению русского революционера Льва Гартмана, арестованного французскими властями, сошелся и с другими кружками, в том числе и с редакцией 'Justice'. Насколько прочны и плодотворны были эти связи, выяснилось в 1882 году, когда Лаврова изгнали из Франции за его активную деятельность в обществе Красный Крест 'Народной воли'. В защиту Лаврова выступили все социалисты и радикалы, и вскоре ему разрешено было вернуться. Знания и опыт Лаврова высоко ценились отечественными революционерами, и он вскоре стал соредактором 'Вестника 'Народной воли'' и активным сотрудником ее 'Календаря'. Наряду с этим, лучшие русские журналы и газеты под различными псевдонимами регулярно печатали его статьи. Их можно было встретить и в немецкой социал-демократической печати - в 'Neue Zeit' и в 'Vorwarts'. С годами Лавров все более сосредоточивается на теоретических работах, стремясь осуществить грандиозный план изучения истории мысли от древнейших времен до современности. 25 января 1900 года он умер. Несколько тысяч человек следовало за его гробом. Стихотворения Лаврова отдельным сборником не издавались. 1. БЕДУИН Скажи мне, сын пыльных пустынь, бедуин, Куда ты спешишь средь родимых равнин? Не глас ли воскресший пророка зовет Вновь к битвам, где слава, где рай тебя ждет? Не хочешь ли снова ты хлынуть ордой И царства низринуть могучей рукой? Не снова ль сбираются дети степей Повергнуть полмира десницей своей, Среди Исфагана воздвигнуть свой трон, 10 Иль гордым гидалгам дать новый закон, Над шумным Дуэро копье водрузить, Волной океана коней напоить? Не снова ли будет из стран Альджезира Властитель Багдада светильником мира? Не снова ль увидят Альгамбры сады Могучие абенсераджей ряды И звучные песни любви огласят Златые покои гренадских палат? Но нет, о дети Магомета! 20 Ваш славный путь уже свершен, И вы уж не владыки света, И ваша слава - только сон! Уж не откликнетесь вы снова На зов победы и вождей, И, чтобы миру дать оковы, Не бросите родных степей. Нет! смолкла слава халифата, Пришли другие племена, И среди славного Багдада 30 Не ваши веют знамена. Арабов сила позабыта, Гарунов время протекло, И, вместе с властию разбитой, В пыли их гордое чело. С своими дивными садами Чертог Альгамбры золотой, Давно оставленный уж вами, Стоит безмолвный и пустой. Не слышатся в нем песней клики, 40 Мхом обросли его столпы. И где гренадского владыки Рабов послушные толпы? Где вы, Хеджаза ополченья, Которые так быстро страх Вносили в дальние владенья? Где вы, могучие в боях?.. Вы все погибли в битвах с славой, Востока мощные сыны, Когда пошли на бой кровавый 50 Порабощенные страны. Когда они в крови омыли Стыд вековых своих оков, Потомки ваши позабыли Закон и славу праотцов, И если по степи несется Теперь свободный бедуин, Он не за веру к битве рвется - Уж он не мира властелин, - Не к бранной славе он стремится, 60 Не предлагает Алкоран: Нет, он теперь так быстро мчится, Чтобы ограбить караван!.. <1841> 2-3. СОВРЕМЕННЫЕ ОТГОЛОСКИ Посвящено Виктору Гюго Et j'ajoute a ma lyre un corde d'airain {*} {* И к своей лире я прибавлю медную струну (франц.). - Ред.} 1 ПРОРОЧЕСТВО Пусть преклоняются пред палкою народы! Пусть попран и презрен закон! Пусть равенство, и братство, и свободу Считают за нелепый сон! Бессмертна истина! Не поколеблют люди Ее несокрушимый храм, Ее огонь зажжет опять их груди И поселится там... Кто перед истиной колена преклоняет, 10 Кто верит в бога своего, Тот без завес грядущее читает И людям возвестит его... Как злые коршуны над пищею кровавой, Сидели над своей добычею цари. Их власть была свята, разврат был их забавой, Народ страдал, молчал и ждал своей зари. И вот она взошла: и бури взволновали Дремавший издавна народов океан, Престолы рухнули, и кровью искупляли 20 Тогда цари земли свой вековой обман. Но утомилися народы от волнений: Напиток равенства хмелен был для детей. Мир задремал: над ним вознесся деспот-гений, Он пал, и сонный мир стал вновь рабом царей. И много лет прошло. И снова клич свободы От Сены берегов пронесся через свет, И встали мощные пред тронами народы, Грозя царям бедой и требуя ответ. Монархи, трепеща на ненадежном троне, 30 Для усмирения разгневанных судей Бросали им права, министров и короны, Блюсти вовек закон клялись душой своей. Но деспот Севера склонился к их моленью, Тяжелый бросил меч он на весы судьбы. 'Оставьте, - он сказал, - мечту освобожденья: Царям - от бога власть, народы - их рабы!' Восстали все цари по слову властелина, Толпа слуг-воинов их окружила трон, Забывши для наград призванье гражданина, 40 И повторили все: 'Свобода - это сон!' Как хитрый жид-торгаш, как ябедник подьячий, Цари нарушили священный договор, От слова отреклись, над клятвою горячей Смеялись и права вон вымели, как сор... И самый тот народ, свободы проповедник, Забыл свои права, призванью изменил, Бесславный - имени великого наследник, - Постыдное ярмо на граждан наложил. Страх подлый обуял, оцепенил народы, 50 И беспрепятственно нарушен был закон... 'Изгнание и смерть защитникам свободы!' И повторили все: 'Свобода - это сон!' Нет! Отгоните прочь коварное сомненье, Не верьте слугам зла, невежества и тьмы! То не мечта, за что страдали поколенья, К чему стремилися великие умы... Ударит час: придет неправды наказанье, Придет для всей земли желанная пора, Стократною ценой искупятся страданья, 60 Настанет торжество свободы и добра... А вы, цари земли! вы, пастыри народа! Падучею звездой промчится ваша власть, И вам проклятие прейдет из рода в роды! Спешите выситься, чтобы страшней упасть! Готовьтесь! скоро вас настигнет наказанье: Придут к вам мстители потребовать ответ, И не <по>могут вам пустые обещанья: Клятвопреступникам уж не поверит свет... Да грянет вечное, тяжелое проклятье 70 Свободы хищникам - Европы королям! Забыли вы свой долг и то, что люди - братья, Вы беззаконные цари, - проклятье вам! И ты, сын случая, избранник миллионов, Воздвигший власть свою на трусости людей, Изменник Франции, присяге, враг законов! Потомство изречет стыд памяти твоей! И вечный стыд всем тем, которые кручину Отчизны в страшный час, смеясь, пренебрегли, Присягу воина - присяге гражданина, 80 Приказ начальника - закону предпочли! Стыд вечный воинам - опорам самовластья! Стыд вечный знамени отечества бичей! Убийцам братии - стыд, без мысли и без страсти Провозгласившим власть свободы палачей!.. И ты, один из всех не дрогнувший поныне, Полмира властелин, самодержавный царь! Для подданных твоих твои слова - святыня, Желание - закон и твой престол - алтарь. Вне прав твоих - нет прав, ты выше всех законов, 90 Беспрекословною, бессмысленной толпой Разноплеменные десятки миллионов Во прахе ног твоих лежат перед тобой. Монархам Запада ты подаешь советы, - На сонме королей Европы ты глава. Стоокою толпой стоят твои клевреты, В народе сторожа и мысли, и слова... И веришь ты в свое божественное право: Ты веришь, что престол твой непоколебим, Что, как утес средь бурь, стоит твоя держава, 100 Что ввек твои слова - закон рабам твоим. Но и для них придет пора освобожденья, Когда луч истины проникнет их умы: Не вечен будет сон, настанет пробужденье, И устыдится Русь невежественной тьмы, И вырастет тогда общественное мненье, Признает русский царь народные права, К гражданской доблести воскреснут поколенья, Свободно потекут и мысли, и слова. Молись, чтобы тогда не выстрадали внуки с 110 За всё величие, за все твои дела! Молись, чтобы без слез, без крови и без муки Освобождения минута перешла! Молись, чтоб луч один теперешней святыни В печальный час твоих потомков осенил! Чтобы грехи отца не наказались в сыне, Молись, чтобы тебя народ твой позабыл! Когда над обществом господствует порок, В годину злую испытанья, Встает среди людей восторженный пророк, 120 Чтоб братьям облегчить страданья. Спокойно будущность указывает он: Пусть мчатся годы за годами, Пусть торжествует зло, - божественный закон Вновь воцарится над умами. Не сомневайтеся, отчаяние - грех! Постигнут кары святотатство - И будет лишь один тогда закон для всех: Свобода, равенство и братство! Январь 1852 2 РУССКОМУ НАРОДУ Ты вставай, во мраке спящий брат! Хомяков 'Меня поставил бог над русскою землею, - Сказал нам русский царь. - Во имя божие склонитесь предо мною, Мой трон - его алтарь. Для русских не нужны заботы гражданина - Я думаю за вас, Усните - сторожит глаз зоркий властелина Россию всякий час. Мой ум вас оградит от чуждых нападений, 10 От внутреннего зла, Пусть ваша жизнь течет вдали забот, в смиренья, Спокойна и светла. Советы не нужны помазаннику бога: Мне он дает совет, Народ идет за мной невидимой дорогой, Один я вижу свет, Гордитесь, русские, быть царскими рабами: Закон вам - мысль моя, Отечество вам - флаг над царскими дворцами} 20 Россия - это я!' Мы долго верили: в грязи восточной лени И мелкой суеты Покорно целовал ряд русских поколений Прах царственной пяты. Бездействие ума над нами тяготело: За грудами бумаг, За перепискою мы забывали дело В присутственных местах. В защиту воровства, в защиту нераденья 30 Мы ставили закон, Под буквою его скрывалось преступленье, Но пункт был соблюден. Своим директорам, министрам мы служили, Россию позабыв, Пред ними ползали, чинов у них просили, Крестов наперерыв. И стало воровство нам делом обыденным: Кто мог схватить, тот брал, И между нами тот был более почтенным, 40 Кто более украл. Развод определял познанья генерала, Он глуп или умен, Церемоньяльный марш и выправка решала. Чего достоин он. Бригадный генерал был лучший губернатор, Искуснейший стратег, Отличный инженер, правдивейший сенатор, Честнейший человек. Начальник, низшего права не соблюдая, 50 Был деспот, полубог, Бессмысленный сатрап был царский бич для края, Губил, вредил где мог. Стал конюх цензором, шут царский адмиралом, Клейнмихель - графом стал, Россия роздана в аренду обиралам... Что ж русский?.. Русский спал... Кряхтя, нес мужичок, как прежде, господину Прадедовский оброк, Кряхтя, помещик клал вторую половину 60 Имения в залог, Кряхтя, по-прежнему дань русские платили Подьячим и властям, Шептались меж собой, ворчали, говорили, Что это стыд и срам, Что правды нет в суде, что тратят миллионы - России пот и кровь - На путешествия, киоски, павильоны, Что плохо всё идет, Потом за ералаш садились по полтине, 70 Косясь по сторонам, Рашели хлопали, бранили Фреццолини, Лорнировали дам, И низко кланялись продажному вельможе, И грызлись за чины, И спали, жизнь свою заботой не тревожа, Отечества сыны, Иль удалялись в глубь прадедовских имений В бездействии жиреть, Мечтать о пироге, беседовать о сене, 80 Животным умереть... А если кто-нибудь средь общей летаргии, Мечтою увлечен, Их призывал на брань за правду и Россию, Как был бедняк смешон! Как ловко над его безумьем издевался Чиновный фарисей! Как быстро от него, бледнея, отрекался Вчерашний круг друзей! И, под анафемой общественного мненья, 90 Средь смрада рудников, Он узнавал, что грех прервать оцепененье, Тяжелый сон рабов... И он был позабыт. Порой лишь о безумце Шептали здесь и там: 'Быть может, он и прав... Да, жалко вольнодумца... Но что за дело нам?' Гордились мы одним: могуществом России В собраньи королей, 'Что нам, - мы думали, - их укоризны злые, 100 Мы все-таки сильней'. Когда на площади, пред царскою коляской Шли стройные полки, Знамена веяли, блестели грозно каски И искрились штыки, И над колоннами, окрестность оглашая, Гремел приветный клик, - Мы верили на миг: сильна страна родная И русский царь велик. Мы верили, гордясь необозримым краем, 110 Мильонами штыков: 'Не любят нас за то, что мы преобладаем Над сонмищем врагов'. И вот ударил час: британские витии Пустили в оборот Народов ненависть давнишнюю к России, И наступил расчет... И бросил Францию в кровавый путь сражений _ Венчанный интриган, И стала Австрия готовиться к измене, - 120 Встал враг от всяких стран... А мы?.. Смеялись мы началу непогоды, Мы гордо шли на бой. 'Пусть, - говорили мы, - безумствуют народы, Силен наш край родной. Предвидел русский царь давно уже волненье, Всё приготовил он И мировой борьбы ждет тяжкое мгновенье, Спокоен и силен'. И крепче прежнего сбирались мы вкруг трона, 130 Внимая бранный клик, Давали богачи отчизне миллионы, Свой грош давал мужик... И что ж? Застал врасплох нас взрыв вражды народной, В тяжелый, мрачный час Объял посланников сон глупости природной: Все обманули нас. Куда девалися солдатов миллионы? Где был готов отпор? Мы всё не верили, а слышались уж стоны 140 Из-за кавказских гор, Пределы русские война уж разоряла, Уже страдал народ, С креста Исакия Россия различала Британский гордый флот. Один курьер идти вперед нес приказанье, Другой - идти назад, И двигались войска без цели, без сознанья - То был уж не парад... И было мало нас везде, где враг являлся, 150 Солдат наш грудью брал, Глупее прежнего зато распоряжался Парадный генерал. Там отступали мы от фортов Силистрии С потерей и стыдом, Здесь унижали мы достоинство России Пред габсбургским орлом, Тут берег финский весь был предан разграбленью, Там гордый адмирал - Амфибия, герой проигранных сражений - 160 Своей земли не знал, Толпой любимчиков ничтожных окруженный, Он погубил наш флот, Паркетный бонмотист, шут колкий и надменный, Злой гений - для острот... Он защищает Крым, высочествам с почтеньем Он раздает кресты. А русских кровь течет... враг ближе к укрепленьям... Россия! Где же ты? ----- Проснись, мой край родной, изъеденный ворами, 170 Подавленный ярмом, Позорно скованный бездушными властями, Шпионством, ханжеством! От сна невежества, от бреда униженья, От лени вековой Восстань и посмотри: везде кипит движенье. Черед уж за тобой! Давно гнетут тебя наследники Батыя, Нет права для тебя... Проснись, проснись! Восстань, несчастная Россия! 180 Твой бог зовет тебя... Не в звучном пении торжественного клира Пред ликом золотым - В живой душе ищи глагол владыки мира, Внимай словам живым! Встань: ты пред идолом колена преклоняешь. Внимаешь духу лжи, Свободный, вечный дух ты рабством оскверняешь. Оковы развяжи! Восстань, свободная, пред силой беззаконной, 190 Пред хаосом властей! От неурядицы спасенье, оборону Ищи в душе своей! Припомним, русские, печальную годину, Пору великих смут, Когда боярин-князь по слову мещанина Шел на кровавый суд, Когда поляк царил над матушкой Москвою, Огромным пустырем Лежала наша Русь, шла челядь злой толпою 200 За тушинским царем... Но в день безвластия проснулась Русь родная. Сознанием сильна, Живой глагол прошел от края и до края, И поднялась она... Встань на анархию чиновных мандаринов Теперь, как под Москвой На кр_а_молу бояр, на ляхов и литвинов Ты шла живой стеной! Пред троном деспота без криков и проклятий 210 Предстань судьей, народ! За славу русскую, за кровь всех падших братии Пускай он даст отчет... Скажи ему: не бог вознес тебя над нами, Твой трон - не божий трон, Не он нас осудил твоими быть рабами, Нет! Рабство - не закон! Где знаки твоего божественного права? Где чудеса твои? Где кротость голубя - свидетель нелукавый? 220 И мудрость где змии? Россия облекла тебя верховной властью, Ты на земле был бог - Владел ли ты собой? Повелевал ли страстью? Всё ль совершил, что мог? Читаешь ли ты, царь, прозрением пророка В умах, сердцах людей? Ты ненавидишь ли слуг лести и порока? Живешь ли для детей? Ты слушаешь ли, царь, глас божий - глас народа? 230 Зовешь ли в свой совет Ты крепких доблестью - не знатностию рода, Не древностию лет, Не раболепных слуг, не алчных чинолюбцев, Клеветников, ханжей, Продажных обирал, развратных сластолюбцев, Бесчувственных судей? Нет! Увлекался ты неведеньем и страстью, Ты прямодушье гнал, В опасную игру своей играл <ты> властью, 240 И Русь позабывал, Ты делал всё смотры, ты отменял султаны, Наперекор уму Под предложением невежды, шарлатана Писал: 'Быть по сему!' Ты собрал цензоров презренную породу, Чтоб сон твой охранять, Чтобы не видеть слез, не слышать стон народа, Чтоб правде не внимать... Ты предал истину на тяжкие мученья, 250 На смерть ее обрек. 'Распни, распни ее!' - кричали в исступленьи Безумство и порок. Она истерзана, оплевана рабами, В ночи погребена, На камень гробовой нечистыми руками Печать наложена, И стражу строгую над грозною могилой Поставил фарисей, И деспот говорит, гордясь своею силой: 260 'Нельзя воскреснуть ей'. Но видишь ли: заря зажглася на востоке - То третий день настал... Давно тот светлый день провидели пророки, Довольно мир страдал... Ты видишь ли: в огне несутся херувимы С пылающих небес... Ты слышишь ли - гремит их глас незаглушимый: Христос, Христос воскрес! Воскресла истина! На суд сбирайтесь строгий 270 Пред скипетром ея, Монархи-деспоты, земные полубоги! Грядет ваш судия! Предстань, царь, пред судом истории, закона, Пред божиим судом! Ты правду отвергал, ты попирал свободу, Ты был страстей рабом, Россию погубил ты гордостью пустою И мир вооружил... Смирись пред братьями, пред родиной святою: 280 Ты немощен и хил. 'Простите мне, - скажи, - мое забвенье, братья! Мне нужен ваш совет, Откройте грешнику народные объятья - Другой опоры нет...' Смирись, летят часы, пройдут дни испытанья, История не ждет... И грозно под тобой волнуется в молчаньи Проснувшийся народ. Декабрь 1854 4. ВПЕРЕД! Go ahead! {*} {* Иди вперед! (англ.) - Ред.} Вперед, люди-братья, во имя познанья, Во имя отчизны, во имя любви! Вперед, хоть дорогой тяжелой страданья! Вперед, хоть в горячке! Вперед, хоть в крови! Вокруг нас мороз усыпительной лени И мелких тщеславий продажный расчет, Кто стал среди жизни, кто стал средь движенья, Тот сном непробудным под хладом заснет, И с каменным мозгом, и с каменным сердцем, 10 Холодной статуей стоя средь людей, В посмешище веку, в укор одноверцам, Он будет чужим для отчизны своей. Он чужд будет братьям, он чужд будет веку, Он чужд будет детям своей же семьи - Бездушный свидетель для дел человека, Ненужное бремя родимой земли. Я слышу укоры толпы утомленной, Слуг жалких былого, изживших детей: 'К чему ты зовешь нас на путь отдаленный? 20 К чему недовольство судьбою своей? Не хуже ли будет в далеком стремленья? Вся цель человека - бесстрастный покой. Что нам неизвестно - одно обольщенье, Мы знаем лишь то, что достанем рукой. Нас в прошлом лелеют заветные сказки, Святые преданья минувших времен, Пускай это грезы, но нашей повязки Мы с глаз не снимаем: нам дорог наш сон. Смотри: миллионы питает былое, 30 Под каждым листочком живет паразит, - Оставь их дремать там в безбедном покое: За что их гнездо твой удар разорит? Зачем ты стремишься внести разрушенье, И слезы, и муки в спокойный наш мир? К чему нам познанье? К тему нам движенье? Покой - наша радость, покой - наш кумир!' Нет в мире покоя: везде измененье, Повсюду могучие силы кипят, Века друг за другом спешат как мгновенья, 40 Вперед что не может, пошло то назад. Несется с планетами солнце куда-то, Ногой попираем мы сотни веков, И смотрят уныло на волны Евфрата Дворцы Вавилона из диких холмов. И мчится вперед неусыпное время, Бросая нам мысли, вопросы, мечты, Землей засыпая отцов наших племя, Зовя нас в путь правды, добра, красоты, Напрасны все жертвы, напрасны молитвы - 50 Оно не дает нам единого дня, И тщетно былое идет с ним на битву: Для времени нет ни меча, ни огня. За верою веру оно отнимает, И царства падут под его топором, В крови поколений оно созидает Грядущее благо над нынешним злом. Среди заблуждений растет в нем наука, Средь рабства и скорби растет человек, И деды страдают для радости внука... ! 60 Вперед нас зовет девятнадцатый век. Вперед же без страха! Вперед без сомненья! Вперед без оглядки! Вперед нам пора! Средь дикого леса должно поколенье Пробить путь для знанья, любви и добра! Конечно, изящен лес дикой природы, И целое племя зверей в нем живет, Конечно, их хищная сгибнет порода, И много бессильных в работе падет. Но благо должно совершить свое дело, 70 Но правда должна победить на земле. Вперед же! В работу спокойно и смело С сознанием силы на ясном челе. Да рухнут, стоная, дубы вековые: Они заграждают дорогу к добру, Гнездятся в них змеи, их дупла пустые Да вырвутся с корнем на жертву костру! Да рухнет царей беззаконных держава! Да рухнут умерших богов алтари! Да царствует разум! Да царствует право! 80 Да светит нам солнце грядущей зари! Да мир оживится дыханьем свободы! Да цепи преданья падут навсегда! Да братьями станут земные народы На принципе знанья, любви и труда! Пусть гибнут ненужных людей поколенья! Пусть хищники гибнут на славу труда! Пусть гибнут питомцы бездарные лени! Пусть гибнут враги, паразиты труда! Пусть плачет и стонет их жалкое племя - 90 Обрек его смерти истории суд, Летит, всё летит неусыпное время, И волны грядущего вечно растут. Быть может, мы ляжем кровавою жертвой, Другим завещая цель жизни своей, - Тогда пусть живым возглаголает мертвый: Вперед! Всё вперед! через трупы друзей! Да будем мы, братья, орудия жизни! Да будем орудия правды святой! Да служим мы словом и делом отчизне! 100 Мы смело идем по дороге прямой! Вперед! Да погибнет всё сердцем гнилое! Всё то, что отжило, пусть смертью умрет! Вперед! Да восстанет всё духом живое! Во имя свободы и правды - вперед! Март 1857 5. ПРЕДОПРЕДЕЛЕНИЕ Нет, бог не милосерд! Пред ним напрасны слезы, И не сочувствует людскому горю он, Спокойно внемлет он и скрып сухой березы, Жужжание пчелы и человека стон. Нет, он не милосерд! По вечному закону Один вслед за другим кончаются века. И рушатся миры, и падают короны, И кровью пенится истории река. И заблуждение встает за заблужденьем, 10 Пороки новые влекут к себе людей, Игрушкою бренча, страдает с наслажденьем Толпа измученных, обманутых детей, И мукам голода обречены мильоны, Соблазна жертвою невинные падут, Над обществом стоят бессмысленные троны, Над правыми творя несправедливый суд. И благо каждое искуплено слезами, Для каждой истины страдает человек, И тщетно ползает толпа пред алтарями: 20 Не прийдет для людей блаженства светлый век. Нет, бог не милосерд: когда его веленье Могло боренье сил враждебных отвратить, Могло дух излечить от зла и заблужденья И плоть могло от нужд, от боли охранить, - И он не захотел!.. Идьоту властелину Позволил угнетать измученный народ, Позволил матери рыдать над гробом сына, Дал людям бремя нужд, желаний и забот. И вы, скорбящие, не ждите утешенья, 30 Молитвы ваши суть лишь бред души больной, Не милосердие, а предопределенье Влечет израненных вас жизненной стезей. И горе, братия, не есть вам наказанье, Не испытание вам посылает бог: Прибавить радости, убавить вам страданья Единой каплею он не хотел - не мог. Да, он не мог затем, что своего закона Не может отвратить неотменимых слов. Не захотел затем, что плач людей и стоны - 40 Необходимый звук в гармонии миров. Затем, что каждый миг для целого созданья Заранее в своем всезнаньи он решил, Затем, что каждый крик и каждое стенанье Он завсегда уж знал и предопределил. Затем, что он ведет нас к неизвестной цели По скользкому, для нас печальному пути, Желанье каждое нам шепчет с колыбели: Нам больно, страшно нам, но мы должны идти. И в этот самый миг он руководит мною, 50 Дрожит рука моя, но слышу глас: 'Будь тверд! Я мыслю чрез тебя, я говорю тобою'. И повторяю я: да, бог не милосерд. 1857 6. ПОСЛАНИЕ МИХ. ИЛ. МИХАЙЛОВУ С Балтийского моря на Дальний Восток Летит бурный ветер свободно, Несет он на крыльях пустынный песок, Несет вздох тоски всенародной... Несет он привет от печальных друзей Далекому милому другу... Несет он зародыши грозных идей От Запада, Севера, Юга... И шепчет: 'Я слышал, в полях, в городах Уж ходит тревожное слово, Бледнеют безумцы в роскошных дворцах. Грядущее дело готово. Над русской землею краснеет заря, Заблещет светило свободы - И скоро уж спросят отчет у царя Покорные прежде народы. На празднике том уж готовят тебе Друзья твои славное дело, Торопят друг друга к великой борьбе И ждут, чтоб мгновенье приспело... И шлют издалёка сердечный привет, Надежду, тоску ожиданья - И твердую веру: свобода придет, И скоро... Борец, до свиданья!' 23 мая 1862 7. ПУТНИК Посв<ящается> Ел<ене> Андр<еевне> Шт<акеншнейде>р Путник идет среди леса. Ночь уж давно в небесах. Темная листьев завеса Чуть шелестит в высотах. Тихо. Природа уснула. Он одиноко идет: В лесе ни звука, ни гула. Он всё вперед и вперед. Тихи лесные палаты 10 В царстве ночной темноты. 'Путник усталый, куда ты? Не заблудился ли ты?' - 'Не нужно заботы: я знаю дорогу И, рано иль поздно, дойду понемногу'. - 'Есть здесь недалёко путь другой, просторный} Колесницы мчатся той дорогой торной, Весело болтая, люди там толпятся. Отчего тебе бы с ними не смеяться? Там дворцы большие. Праздник там великий: 20 Средь курений носят золотые лики, В честь богов могучих там поют хваленья, Там огни пылают для увеселенья. Ты иди, где люди: там найдешь подмогу, Не заметишь сам ты, как пройдешь дорогу'. - 'Пусть славят там силу, смеются обману, Я идолам лжи поклоняться не стану'. Темные сосны стеснились, _У_же и глуше всё путь, Пни на дорогу свалились, 30 Сучья хватают за грудь. Призраки тихой толпою Смотрят из мрака кругом, Длинною вьются гурьбою, Шепчут немым языком. Грозны лесные палаты В царстве ночной темноты. 'Путник усталый, куда ты? Не заблудился ли ты?' - 'Не нужно заботы. Я путь свой избрал, 40 И призраков сам я с собою созвал'. - 'Есть здесь и другие. Это люди дела, Сами путь средь леса прорубают смело. Топоры их блещут в мраке ночи темной, От ударов грозных стонет лес огромный. Давят их паденьем ели вековые, Но не унывают силы молодые. Мучат и тиранят их лесные боги. Их всё меньше, кровь их льется по дороге, Идолам смеются, призраков не знают, 50 Ты руби, как эти путь свой пробивают'. - 'В борьбе безнадежной то братья страдают, То братья мне гибнут, но брата не знают'. Длинными встали столбами Пни обгорелых берез, Серый и чахлый, местами Мох меж золою пророс. Душною, серою крышей Небо на лес налегло, Путь всё унылее, тише, 60 Груди дышать тяжело. Пусты лесные палаты В царстве ночной темноты. 'Путник усталый, куда ты? Не заблудился ли ты?' - 'Не нужно заботы. Мой путь одинокий Всё прямо, всё прямо и к цели далекой'. - 'Ты уж утомился. Брось путь свой тяжелый, Отдохни с друзьями в хижине веселой. Ты увидишь радость там в семейном круге, 70 Тихую заботу об усталом друге. Встретишь ты любовью вспыхнувшие глазки, Страстны поцелуи, чары женской ласки. Отдохни до утра, и рука с рукою Ты пойдешь смелее светлою тропою, Песни раздадутся в лесе оживленном, Радость возродится в сердце обновленном'. - 'Свои есть заботы друзьям, и от милой Мне нет поцелуя на путь с новой силой'. Там, в вышине, зашумело, 80 Каркая, стая взвилась. Буря в лесу загудела, Молнией туча зажглась. С ревом лесов великаны Бьются в сто рук меж собой, Ждут палача - урагана, Мечутся с смертной тоской. Бурны лесные палаты В царстве ночной темноты. 'Путник усталый, куда ты? 90 Не заблудился ли ты?' - 'Не нужно заботы. Я путь свой найду. В тиши и средь бури с него не сойду'. - 'Путник одинокий, нет совсем дороги Там, где ты, усталый, чуть волочишь ноги. Сам себе придумал путь ты небывалый, Весь твой труд потерян, жизнь твоя пропала. Леший обошел ли, нимфа ли лесная Завлекла улыбкой, с путником играя, Призракам поверил ты и заблудился, 100 Лучше бы с толпою вместе веселился, Лучше бы рубился топором с бойцами, Лучше б прожил тихо дни свои за днями'. - 'Нет, мне путь мой ясен. Он блещет уму, И, если он призрак, я верю ему'. 25 мая 1866 8. РОЖДЕНИЕ МЕССИИ Когда-то шли толпы в соборы Почтить ту ночь, когда с высот Гремели херувимов хоры, Благую весть неся в народ: 'Родился в бедности Мессия! Родился в яслях царь миров! Он прекратит вражды земные, 0н уврачует боль рабов, Он сломит цезаря гордыню, 10 Он фарисея обличит, Разрушит идолов святыню, Любовь и правду водворит!' Века минули за веками, Но всюду царствует вражда, Народов кровь течет реками, Для фарисеев нет суда, Под лицемерием закона Раб голода живет рабом, И на бессмысленные троны 20 С небес не низлетает гром. Любви и правды от Мессии Народы перестали ждать, Не сходят ангелы святые Земное зло уврачевать. Бессильны жаркие молитвы, Бессильны Будды и Христы Среди бесчеловечной битвы, Среди безумной суеты... Встань, человек! Ты мертвый идол 30 _Своей_ любовью оживил. Ему _свою_ ты силу придал, _Себя_ в Христе ты воплотил, Благую весть освобожденья Ты _сам_ в душе своей пропел. Ты чуда ждешь? Пришло мгновенье: Иди на путь чудесных дел! Иди! Да восстают народы! Да прозревают все слепцы! Весть братства, равенства, свободы 40 Да грянет в мир во все концы! Да встанет из своей могилы Работник Лазарь навсегда! Да рухнут царства грубой силы! Да придет грозный день суда! Да воцарится правда всюду! Да обновится мир трудом! Иди, свершай земное чудо! Сам для себя будь божеством! Придешь ты грозным судиею 50 С мечом и пламенем в руках, Ложь затрепещет пред тобою, Кумиры зла падут во прах. Народы в день освобожденья Скрепят свой братский договор, И новое раздастся пенье: Благая весть! Священный хор! 'Мессия истинный родился - Он начал правды, братства век, Он в нашем деле воплотился - 60 Всесильный богочеловек! 25 декабря 1870 Париж 9. НОВАЯ ПЕСНЯ Отречемся от старого мира! Отряхнем его прах с наших ног! Нам враждебны златые кумиры, Ненавистен нам царский чертог! Мы пойдем в ряды страждущих братии, Мы к голодному люду пойдем, С ним пошлем мы злодеям проклятья, На борьбу мы его позовем: Вставай, подымайся, рабочий народ! 10 Вставай на врагов, брат голодный! Раздайся крик мести народной! Вперед! Богачи, кулаки жадной сворой Расхищают тяжелый твой труд. Твоим потом жиреют обжоры, Твой последний кусок они рвут. Голодай, чтоб они пировали, Голодай, чтоб в игре биржевой Они совесть и честь продавали, 20 Чтоб ругались они над тобой! Вставай, подымайся, рабочий народ! Вставай на врагов, брат голодный! Раздайся крик мести народной! Вперед! Тебе отдых - одна лишь могила! Каждый день недоимку готовь, Царь-вампир из тебя тянет жилы! Царь-вампир пьет народную кровь! Ему нужны для войска солдаты: 30 Подавай же сюда сыновей! Ему нужны пиры да палаты: Подавай ему крови твоей! Вставай, подымайся, рабочий народ! Вставай на врагов, брат голодный! Раздайся крик мести народной! Вперед! Не довольно ли вечного горя? Встанем, братья, повсюду зараз! От Днепра и до Белого моря, 40 И Поволжье, и дальний Кавказ! На воров, на собак - на богатых! Да на злого вампира-царя! Бей, губи их, злодеев проклятых! Засветись лучшей жизни заря! Вставай, подымайся, рабочий народ! Вставай на врагов, брат голодный! Раздайся крик мести народной! Вперед! И взойдет за кровавой зарею 50 Солнце правды и братства людей. Купим мир мы последней борьбою, Купим кровью мы счастье детей. И настанет година свободы, Сгинет ложь, сгинет зло навсегда, И сольются в едино народы В вольном царстве святого труда... Вставай, подымайся, рабочий народ! Вставай на врагов, брат голодный! Раздайся крик мести народной! 60 Вперед! <1875> 10. АПОСТОЛ Когда железною рукой Нас власти гнет повсюду давит, Когда безумный произвол Измученным народом правит, Когда никто во всей стране От страха уст раскрыть не смеет И силы лучшие людей В дремоте тяжкой цепенеют, - Среди страданий и оков 10 Порабощенного народа Иди по селам, городам, Кричи: 'Да здравствует свобода!' Где человека человек Скотиной вьючною считает, Где всё пред денежным мешком Колени трепетно склоняет, Где честь, и женская любовь, И человека труд свободный - Всё покупается с торгов, 20 Где, презираемый, голодный, Работник жизнь свою клянет, - Пусть там твое живое слово К борьбе со злом и к жизни новой Народ молчащий воззовет. Где сильный слабого теснит, Где деньги право заменяют, Где всюду наглый паразит Народ бессильный истощает, Где человека топчут в грязь, 30 Где палачи, страны судьбами Владея, нагло душат всех Своими грязными руками, - Туда иди на славный бой Во имя правды и свободы. Туда иди! буди людей! Зови к оружию народы! Не ты виной, когда в бою Кровь неповинная прольется: Без жертв, без крови, без борьбы 40 Народам счастье не дается. Не ты безжалостной рукой Народа грабил достоянье, Не ты отдал его судьбу Своим льстецам на поруганье, Не ты, когда страдал народ, В чертогах пышных веселился, Не ты виной, что он за нож Теперь в отчаяньи схватился. Иди и не слабей в борьбе! 50 Пусть речь твоя не умолкает! Пусть будит дремлющих она, Из гроба мертвых поднимает! Когда же, к радости врагов. Ты попадешься власти в руки, Не побледнеешь ты пред ней, В оковах, обречен на муки. И если радостный палач Тебя с улыбкой бессердечной, Нахально спросит: 'Чья взяла?' 60 Ответь: 'Моя взяла, конечно!' <1876> 11. Н. П. ОГАРЕВУ Поклон борцу минувших лет На новый день его рожденья! Пусть примет дружеский привет Во имя вечного движенья, Во имя боя всех веков За справедливость и свободу, Во имя всех живых борцов За благо русского народа. Мы помним 'Колокола' звон! Он разбудил от сна Россию, И вот теперь со всех сторон Идут на бой борцы иные. Идут в измученный народ, Идут в голодные селенья, Всех русских голос их зовет В бой за народное спасенье. Пусть их казнит лакейский суд, Пусть их измучат палачами, Пусть ждет их смерть, - они несут В народ свое святое знамя, То знамя общего труда, То знамя братства и науки, И не опустят никогда Его израненные руки. В победу веруют они, В победу правды и свободы, Придут, придут святые дни, Восстанут спящие народы, Пройдет безумие веков, Пройдут их вечные страданья, И кровью нынешних борцов Скрепится будущее зданье. Тогда, в день светлый торжества, Людей счастливых поколенья Сочтут дела, прочтут слова Борцов за их освобожденье, Припомнят в прошлом ряд имен Тех, что за истину страдали, И грозный 'Колокола' звон Запишут в вечные скрижали. 12 ноября 1876 12. ПЕСНЯ ЮНОСТИ Весело! Шумно! Здесь, жизнь молодая, Ты свой чертог создаешь. Горе, нужду и труды забывая, Пляшет, поет молодежь. Хохот и шутки. Стаканы сверкают Красным дешевым вином. Это изгнанники праздник встречают... Юности песню споем! 'Голод и холод, и муки изгнанья, Долгие годы тюрьмы, Труд непрестанный и горе скитанья - Всё это вынесли мы. Всё это завтра и снова, и снова Молча, спокойно снесем. Что нам сегодня до завтра лихого! Юности песню споем! Полночь! Год новый! Его на чужбине Встретим мы криком: ура! Знаем: он даст нам всё то же, что ныне, Не принесет он добра. Будем работать за грош, за копейку, Мыкаться ночью и днем. Ну ее к черту, заботу-злодейку! Юности песню споем! Тише! За братьев далеких, любимых Молча поднимем стакан. Там они бьются, там мучит родимых, Тянет их жилы тиран. Все мы готовимся к грозному бою, Все мы оружье куем. Будь то, что будет! Пред мрачной судьбою Юности песню споем! Встретим мы весело, встретим мы смело Новый родившийся год. Будем мы биться за братское дело, Биться за бедный народ! Рухните, старые злые кумиры! Радостно мы развернем Красное знамя, стяг юного мира! Юности песню споем!' 1 января 1880 Париж ПРИМЕЧАНИЯ Настоящее издание ставит своей целью познакомить читателя с творчеством малоизвестных представителей демократической поэзии 1870-1880-х годов. В книгу не вошли произведения А. М. Жемчужникова, Л. Н. Трефолева и П. Ф. Якубовича, поскольку их стихотворному наследию посвящены отдельные сборники Большой серии, а также стихи тех поэтов, которые составили соответствующие разделы в коллективных сборниках 'Поэты 'Искры'' (тт. 1-2, Л., 1955) и 'И. З. Суриков и поэты-суриковцы' (М.-Л., 1966). В потоке демократической поэзии 70-80-х годов видное место принадлежало популярным в свое время произведениям, авторы которых либо неизвестны, либо не были демократами, хотя создавали подчас стихотворения, объективно созвучные революционным и просветительским идеалам. Весь этот обширный материал, в значительной своей части охваченный специальным сборником Большой серии- 'Вольная русская поэзия второй половины XIX века' (Л., 1959), остался за пределами настоящего издания, так как задача его - представить демократическую поэзию в разнообразии ее творческих индивидуальностей. Ввиду этого в данном сборнике отсутствуют произведения, авторство которых не подкреплено достаточно убедительными данными (например, 'Новая тюрьма' и 'Сон', соответственно приписывавшиеся П. Л. Лаврову {Поэтическое наследие Лаврова выявлено и опубликовано не полностью. В бумагах поэта хранились две юношеские тетради стихов (см.: Е. А. Штакеншнейдер, Дневник и записки, М.-Л., 1934, с. 541, прим. Ф. И. Витязева), из них пока известно только одно стихотворение, напечатанное самим автором в 1841 г. В автобиографии Лавров указывал, что некоторые его стихотворения были анонимно и с искажениями без его ведома напечатаны в разных заграничных сборниках (П. Л. Лавров, Философия и социология. Избр. произведения, т. 2, М., 1965, с. 618). Полным и точным списком этих Стихотворений мы не располагаем. О стихотворениях периода эмиграции Лавров сообщал: 'Из позднейших стихотворений два, без подписи, были напечатаны в газете 'Вперед'' (там же). В настоящее время Лавров считается автором четырех стихотворений из этой газеты, хотя одно ('Новая тюрьма') атрибутируется без веских оснований.} и В. Г. Тану-Богоразу). По этой же причине в книгу не вошли стихи видных народовольцев Б. Д. Оржиха и Д. А. Клеменца, так как вопрос о принадлежности большинства приписываемых им стихотворений остается спорным. Профиль настоящего издания определил и метод отбора текстов. С наибольшей полнотой в нем представлены, естественно, стихи самых неплодовитых поэтов (Г. А. Лопатин, Г. А. Мачтет), тогда как принцип избранности распространен в основном на поэтов с обширным стихотворным наследием (С. С. Синегуб, П. В. Шумахер, А. Н. Яхонтов, В. И. Немирович-Данченко и др.). Сборник состоит из двух частей. В первой помещены произведения поэтов, непосредственно участвовавших в революционном движении, как правило связанных с ним организационно и практически. Вторая объединяет поэтов, зарекомендовавших себя в качестве профессиональных литераторов демократического направления. Расположение материала примерно воспроизводит этапы историко-литературного развития 70-80-х годов, т. е. поэты старшего поколения предшествуют поэтам молодого поколения, завершающего эпоху, и т. д. Внутри разделов, посвященных отдельным поэтам, материал расположен в хронологической последовательности. При отсутствии данных для точной датировки под текстом произведения в угловых скобках указывается год, не позднее которого оно написано (в большинстве случаев это даты первых прижизненных публикаций). Все авторские даты, если они почерпнуты из указываемых в примечаниях сборников, газет, журналов, не имеют ссылок на источник. Оговариваются только ошибочные даты либо две несовпадающие авторские датировки. Тексты печатаются по последним прижизненным редакциям. Исключение сделано лишь для Н. А. Морозова, который, готовя в 1920 году первое бесцензурное собрание своих стихотворений, написанных в годы тюремного заключения, пересматривал и переделывал их. В результате такой правки, проведенной в совершенно иных исторических условиях, по-новому начинали звучать произведения, обязанные своим происхождением другой эпохе. Ввиду этого стихи Морозова в настоящем сборнике печатаются в их первоначальных редакциях с учетом той небольшой правки, которая была осуществлена автором в легальных изданиях 1906-1910 годов. Специальных текстологических решений требует также публикация стихотворений С. С. Синегуба. При жизни поэта произведения его в основном были напечатаны в коллективном сборнике 'Из-за решетки' (Женева, 1877) и в авторском сборнике 'Стихотворения. 1905 год' (Ростов-на-Дону, 1906). Целый ряд новонайденных произведений Синегуба был недавно обнародован в статьях В. Г. Базанова: 'Неизвестные стихотворения Сергея Синегуба', 'К истории тюремной поэзии революционных народников 70-х годов', 'Еще об одной тетради стихотворений Сергея Синегуба' ('Русская литература', 1963, No 4, с. 160-167, 1966, No 4, с. 164-174, 1967, No 1, с. 170-176). Источником публикации послужили беловые автографы двух тетрадей, сохранившихся в частном архиве (у внука поэта, С. В. Синегуба) и переданных публикатору. В одной тетради находятся двадцать семь стихотворений. За исключением шести, все они известны по сборнику 'Из-за решетки', но многие из них даны в других редакциях или с существенными разночтениями. Помета рукой Синегуба на первой странице тетради No 1: '1873-1879' свидетельствует, что тексты ее более позднего происхождения, {Отсюда можно заключить, что в тетрадь вошли стихотворения эпохи 'хождения в народ' и тяжелых лет пребывания в Доме предварительного заключения и в Петропавловской крепости. Это подтверждается и содержанием последних восемнадцати стихотворений, созданных после 1873 г. Грань между стихотворениями, написанными до ареста Синегуба, и стихотворениями, сложенными в тюрьме, легко устанавливается с помощью второй пометы. На обороте 10-й страницы тетради No 1 рукой Синегуба обозначен заголовок нового раздела: 'Тюремные стихотворения'. Заголовок этот перечеркнут, вероятно, потому, что в первый раздел попало стихотворение 'Терн', которое частично или целиком было написано в заточении (оно имеет типично тюремную концовку). Однако раздел 'Тюремные стихотворения' в тетради No 1 начинается стихотворением 'Думы мои, думы...', которым открывается в сборнике 'Стихотворения. 1905 год' цикл 'Тюремные стихи. (Из старых тетрадок)'. Стало быть, десять стихотворений, предшествующих в тетради No 1 тюремным стихотворениям, мы вправе относить к написанным на свободе, т. е. до конца 1873 г. Показательно также, что первый раздел стихотворений в этой тетради открывается известной 'Думой ткача', которая датируется началом 1873 г. } чем в сборнике 'Из-за решетки' (1877). Это подтверждается их анализом: Синегуб устранял длинноты в стихах, вносил в них стилистические исправления. Тетрадь No 2 содержит тексты, не публиковавшиеся при жизни автора и относящиеся, по всей вероятности, к двум последним годам тюремного заключения поэта (два стихотворения помечены здесь 1877 и 1878 гг.). Учитывая соотношение печатных и рукописных источников, произведения Синегуба в данном издании приводятся по тетради No 1, если она дает последнюю редакцию стихов, ранее напечатанных в сборнике 'Из-за решетки'. Произведения, не обнародованные при жизни поэта, воспроизводятся по журналу 'Русская литература', прочие стихотворения - по прижизненным публикациям. Исчерпывающие библиографические данные об авторских сборниках содержатся в биографических справках. Примечания имеют следующую структуру, после порядкового номера указывается первая публикация стихотворения, затем все последующие источники, содержащие какие-либо текстуальные изменения - вплоть до публикации, в которой текст установился окончательно. Последняя выделяется формулой 'Печ. по...'. Указанная формула не применяется, если после первой публикации текст произведения не менялся или если эта публикация была единственной. Далее приводятся сведения о наличии и местонахождении автографов, данные о творческой истории, поясняются малопонятные намеки и реалии, лица, упоминаемые в стихотворении, и т. п. В примечаниях оговариваются анонимные публикации, а также криптонимы и псевдонимы, если они не являлись обычной подписью поэта (например, псевдоним В. Г. Богораза - 'Тан'). Так как творчество многих поэтов представлено в этой книге с достаточно строгим отбором, факт включения стихотворений в авторские сборники отмечается в единственном случае - когда необходимо подтвердить атрибуцию текста. Разделы, посвященные Н. А. Морозову, В. Н. Фигнер, Омулевскому (И. В. Федорову), А. Л. Боровиковскому, А. А. Ольхину, Н. В. Симборскому, Д. Н. Садовникову, А. П. Барыковой (составление, биографические справки и примечания), подготовлены к печати А. М. Бихтером, раздел стихотворений С. С. Синегуба - В. Г. Базановым, остальные разделы - Б. Л. Бессоновым. Условные сокращения, принятые в примечаниях Буд. - 'Будильник'. BE - 'Вестник Европы'. ВО - 'Восточное обозрение'. ВРП - 'Вольная русская поэзия второй половины XIX века'. Вступ. статья С. А. Рейсера. Подготовка текста и примечания С. А. Рейсера и А. А. Шилова, 'Б-ка поэта', Б. с, Л., 1959. ГИМ - Отдел письменных источников Государственного исторического музея (Москва). Д - 'Дело'. Драгоманов - М. П. Драгоманов, Детоубийство, совершаемое русским правительством, Женева, 1877. ЖО - 'Живописное обозрение'. 'Звездные песни' I - Н. Морозов, Звездные песни, М., 1910. 'Звездные песни' II - Н. Морозов, Звездные песни. Первое полное издание всех стихотворений до 1919 г., кн. 1-2, М., 1920-1921. ИР - 'Из-за решетки. Сборник стихотворений русских заключенников по политическим причинам в период 1873-1877 гг., осужденных и ожидающих 'суда'', Женева, 1877. 'Из стен неволи' - Н. А. Морозов, Из стен неволи. Шлиссельбургские и другие стихотворения, Ростов-на-Дону - СПб., 1906. КС - А. В. Круглов, Стихотворения, М., 1903. ЛН - 'Литературное наследство'. МС -Н. Морозов, Стихотворения. 1875-1880, Женева, 1880. Наб. - 'Наблюдатель'. НСРПиС - 'Новый сборник революционных песен и стихотворений', Париж, 1898. ОД - 'Общее дело. Газета политическая и литературная', Женева, 1877-1890. ОЗ - 'Отечественные записки'. ПБ - 'Песни борьбы. Сборник революционных стихотворений и песен', Женева, 1892. ПД - Рукописный отдел Института русской литературы (Пушкинского дома) АН СССР. 'Песни жизни' - Омулевский, Песни жизни, СПб., 1883. ПЛ - 'Петербургский листок'. РБ - 'Русское богатство'. РЛ - 'Русская литература'. РМ - 'Русская мысль'. СиП - П. Шумахер, Стихи и песни, М., 1902. СП - Ф. Волховской, Случайные песни, М., 1907. СС -'Собрание стихотворений', СПб., 1879. Ст. - Стих, стихи. '1905 год' - С. Синегуб, Стихотворения. 1905 год, Ростов-на-Дону, 1906. Т, С - Тан, Стихотворения, СПб., 1910. ФПСС - Вера Фигнер, Полное собрание сочинений, т. 4 (стихотворения), М., 1932. ФС - Вера Фигнер, Стихотворения, СПб., 1906. 'Цветы и змеи' - Л. И. Пальмин, Цветы и змеи, СПб., 1883. ЦГАЛИ - Центральный государственный архив литературы и искусства (Москва). ЦГАОР - Центральный государственный архив Октябрьской революции (Москва). ЦГВИА - Центральный государственный Военно-исторический архив (Москва). ЦГИА - Центральный государственный исторический архив (Ленинград). ШСС - П. Шумахер, Стихотворения и сатиры. Вступ. статья, редакция и примечания Н. Ф. Бельчикова, 'Б-ка поэта', Б. с, 1-е изд., (Л.), 1937. ЯС - 'Стихотворения Александра Яхонтова', СПб., 1884. 1. 'Библиотека для чтения', 1841, No 5, с. 5, подпись: Л - в. Несомненно, именно 'Бедуина' имел в виду Лавров, когда впоследствии писал, что в 1840 или в 1841 г. 'одно стихотворение было даже напечатано с его подписью в 'Библиотеке для чтения', издававшейся Сенковским' (П. Л. Лавров, Философия и социология. Избр. произведения, т. 2, М., 1965, с. 618). По свидетельству Ф. И. Витязева (см. с. 709), 'Бедуин' входил в одну из юношеских тетрадей Лаврова. Бедуины - кочующие арабы. Пророк - здесь: Магомет, основатель мусульманской религии. Не хочешь ли снова ты хлынуть ордой. В средние века арабы завоевали Испанию, значительную часть Африки и Ближнего Востока. Исфаган (Исфагань) - с конца XVI по начало XVIII в. столица Персии. Гидалги (гидальго) - мелкое дворянство в Испании. Дуэро - река в Испании. Из стран Альджезира - из арабских стран. Багдад - столица халифата (см. ниже), завоеванная позднее турками (ныне столица Ирака). Альгамбра - крепость-дворец мавританских государей недалеко от Гренады (см. ниже). После изгнания мавров из Испании Альгамбра и ее сады были частично разрушены и в дальнейшем пришли в упадок. Абенсераджи - легендарный арабский род времен испано-мусульманской Гренады, этот город, основанный маврами в VIII в., был столицей их государства. Халифат - арабское государство VIIXIII вв. Гарун аль-Рашид (763-809)-могущественный правитель багдадского халифата. Хеджаз - южное побережье Аравийского полуострова. Вы все погибли и т. д. К концу XV в. мавры были окончательно вытеснены из Европы в Африку. Алкоран - священная религиозная книга мусульман. 2-3. 'Голоса из России', 1857, ч. 4, с. 33 и 39, без подписи, 3-е с датой 'декабрь 1854'. Черновые автографы (др. ред.) - ЦГВИА, 3-е с датой 'ноябрь 1854'. Эпиграф - из стихотворения В. Гюго 'Amis, un dernier mot ...' (1831). Оба текста были отправлены Герцену для публикации самим Лавровым. Он упоминает о них в автобиографии (П. Л. Лавров, Философия и социология. Избр. произведения, т. 2, М., 1965, с. 618). По просьбе Лаврова Герцен послал стихи В. Гюго. В ответном письме к Герцену В. Гюго просил передать 'неизвестному русскому поэту' 'глубокую сердечную благодарность' (ЛН, No 39-40, 1941, с. 280). Герцен оповестил об этом читателей 'Колокола' (А. И. Герцен, Собр. соч., т. 13, М., 1958, с. 426). 'В свое время, - писал Лавров Герцену, - эти стихотворения имели огромный успех, их читали в разных концах России...' ('Голоса из России', 1857, ч. 4, с. 8). Множество списков и гектографированных изданий, многочисленные свидетельства современников подтверждают достоверность этих слов. 1. Поводом для написания 'Пророчества' явилось воцарение во Франции Наполеона III в декабре 1851 г. (см. ниже). Равенство, братство и свобода - лозунг французской революции 1789-1794 гг. И бури взволновала Дремавший издавна народов океан. Подразумевается французская революция конца XVIII в., оказавшая огромное влияние на весь политический быт Европы в начале XIX в. Деспот-гений - французский император Наполеон I (1769-1821), завоевавший к началу XIX в. почти всю Западную Европу. Он пал, и сонный мир стал вновь рабом царей. В 1815 г. после победы над Наполеоном союзных держав был основан так называемый 'Священный союз' Австрии, Пруссии и России, главной задачей которого. было укрепление монархической власти в европейских государствах. И снова клич свободы и т. д. Подразумевается французская революция 1848 г. И встали мощные пред тронами народы. Вслед за французами восстали австрийцы, венгры, чехи, итальянцы и немцы. Монархи, трепеща на ненадежном троне и т. д. В 1848 г. французский король Луи-Филипп дал отставку правительству Гизо и после ряда неудачных попыток найти подходящего премьер-министра отрекся от престола. В том же году император Австро-Венгрии Фердинанд I подписал отставку канцлеру Меттерниху, обещал даровать конституцию и вскоре также отрекся от престола, тогда же пали монархические правительства и в ряде германских государств. Но деспот Севера склонился к их моленью. В 1849 г. войска Николая I помогли подавить венгерскую революцию. Восстали все цари по слову властелина. Европейские революции 1848-1849 гг. сменились монархической реакцией, оплотом которой стала николаевская Россия. И самый тот народ - французы. Имени великого наследник, - Постыдное ярмо на граждан наложил. Монархический строй был восстановлен во Франции в 1851 г. Наполеоном III. И ты, сын случая, избранник миллионов. Монархический переворот, совершенный Наполеоном III в 1851 г., был санкционирован плебисцитом. Убийцам братии - стыд. Захват власти Наполеоном III был осуществлен при поддержке армии. 2. Эпиграф - из стихотворения А. С. Хомякова 'Ночь' (1854), Написано в разгар Крымской войны 1853-1856 гг. Распространялось в России во множестве списков (о популярности стихотворения см.: А. Н. Пыпин, Мои заметки, М., 1910, с. 185). Как видно из воспоминаний Е. А. Штакеншнейдер, 'имя автора искалось правительством, и подозрение падало даже на Хомякова, в Москве. Настоящий автор был в это время в Петербурге. Услыхав, какая беда грозит Хомякову, он тотчас же хотел обличить себя, но его удержали. Между тем Хомяков успел оправдаться, настоящего виноватого не нашли, и так дело замолкло' (Е. А. Штакеншнейдер, Дневник и записки, М. - Л., 1934, с. 39). В 1857 г. стихотворение переписал в свой дневник Т. Г. Шевченко (Тарас Шевченко, Собр. соч. в пяти томах, т. 5, М., 1965, с. 129). Позднее оно цитировалось в иностранных сочинениях о России: D.-M. Wallace, Russia, vol. 2, London, Paris, New York, 1877, pp. 211-215, A. Rambaud, Histoire de la Russie, Paris, 1878, pp. 669-670. Стихотворение написано под сильным влиянием гражданской лирики Гюго, особенно его сборника 1853 г. 'Chatiments' (см.: М. П. Алексеев, Виктор Гюго и его русские знакомства. - ЛН, No 31-32, 1937, с. 830-833). Русский царь -Николай I. 'Россия - это я!' - перефразированная формула абсолютизма: 'Государство - это я' (автором ее считался французский король Людовик XIV). Сатрап - здесь: царский наместник, в задачу которого входила русификация национальных окраин империи. Стал конюх цензором. О ком идет речь, не установлено. Шут царский адмиралом. С 1836 по 1855 г. морское министерство возглавлял кн. А. С. Меньшиков (1787-1869), его остроты пользовались большим успехом у Николая I и в великосветских гостиных. Клейнмихель - графом стал. П. А. Клейнмихель (1793-1868), происходивший из незнатной семьи, получил титул графа за восстановление сгоревшего Зимнего дворца в 1839 г., современники обвиняли его в казнокрадстве. Ералаш - старинная картежная игра типа виста и преферанса. Рашель Элиза (1821-1858) - французская драматическая актриса, гастролировавшая в России в 1853-1854 гг. Фреццолини Эрминия (1818-1884)-итальянская певица, гастролировавшая в России в 1848-1850 гг. И вот ударил час и т. д. В 1853 г. Турция, а в 1854 г. Англия, Франция и Сардиния объявили войну России. Венчанный интриган - Наполеон III. И стала Австрия готовиться к измене. В Крымской войне Австрия поддерживала противников России, ее политика расценивалась как измена, потому что в 1849 г. Николай I, приняв участие в подавлении венгерской революции, предотвратил распад Австро-Венгерской империи. Объял посланников сон глупости природной. Русские дипломаты не предполагали, что Россия в случае войны окажется в полной изоляции. Слышались уж стоны Из-за кавказских гор. Военные действия на кавказско-турецкой границе начались еще до официального объявления войны. С креста Исакия Россия различала Британский гордый флот. В мае 1854 г. к Кронштадту приблизился английский военный флот, который в ясную погоду мог быть виден с купола Исаакиевского собора. Там отступали мы, от фортов Силистрии. В начале июня 1854 г. русские войска без боя отступили от турецких укреплений на Дунае. Здесь унижали мы достоинства России Пред габсбургским орлом. В январе 1854 г. гр. А. Ф. Орлов неудачно пытался склонить австрийского императора Франца-Иосифа (из династии Габсбургов) на сторону России. Тут берег финский весь был предан разграбленью. В 1854-1855 гг. английские военные суда обстреливали города Финляндии и захватывали частные корабли, и баркасы. Амфибия, герой проигранных сражений - А. С. Меньшиков (см. выше), он назван 'амфибией' (земноводным) в насмешку над его некомпетентностью в военно-морских делах. В целях защиты Севастополя Меньшиков распорядился потопить возле города семь кораблей русского военного флота. Наследники Батыя - здесь: помещики. Клир - здесь: духовенство и церковнослужители. Владыка мира - здесь: Иисус Христос. Когда боярин-князь по слову мещанина Шел на кровавый суд. В 1612 г. нижегородский посадский человек Кузьма Минин организовал народное ополчение для борьбы против польской интервенции, вручив военное руководство кн. Д. М. Пожарскому. Поляк царил над матушкой Москвою. Войска польского короля Сигизмунда III находились в Москве с 1610 по 1612 г. Тушинский царь - самозванец Лжедмитрнй II (ум. 1610). Мандарин - здесь: обобщенное наименование царского администратора, слепого исполнителя высшей власти. Ляхи - поляки. 'Быть по сему!' - стандартная форма царской резолюции. 'Распни, распни' - слова из Евангелия, передающие возгласы толпы, требовавшей казни Христа. Фарисеи - члены древнееврейской религиозной секты, отличавшейся крайним фанатизмом в соблюдении внешней обрядности, 'фарисей' здесь - синоним рьяного проводника николаевской политики. То третий день настал - день 'воскресения' из мертвых, здесь: день революции. 4. НСРПиС, с. 97, подпись: Л, с прим. ред. НСРПиС: 'Не издано'. Прямых свидетельств о принадлежности Лаврову этого стихотворения не сохранилось. Однако его авторство вряд ли подлежит сомнению, поскольку стихотворение помещено в НСРПиС рядом с другими стихотворениями, подписанными тем же криптонимом 'Л' и безусловно принадлежащими Лаврову. НСРПиС был издан 'Группой народовольцев', в которую входил и Лавров. Возможно, он принимал непосредственное участие в составлении этого сборника (см.: С. А. Никонов, Жизнь студенчества и революционная работа 1880-х годов. - Сб. 'А. И. Ульянов и дело 1 марта 1887 г.', М., 1927, с. 179). Под криптонимом 'Л' Лавров печатался с 184! г. Вавилон - столица древнего Вавилонского царства, расположенного в междуречье Тигра и Евфрата. Вперед же без страха! Вперед без сомненья! - измененная строка из стихотворения А. Н. Плещеева 'Вперед без страха и сомненья. . .', являвшегося гимном революционного кружка петрашевцев. Да царствует разум и т. д. Реминисценция стихов из пушкинской 'Вакхической песни'. 5. 'Собрание запрещенных стихов и прозы' (Международная библиотека), т. 1, Лейпциг, 1865, с. 24, без подписи. В этом стихотворении Лавров, по его словам, 'всего полнее' выразил свой 'самый решительный детерминизм в форме теистического фатализма' (П. Л. Лавров, Избр. соч. на социально-политические темы, т. 1.М., 1934, с. 89). 6. 'Былое', 1906, No 5, с. 185, где опубликовано без указания на источник текста. Михайлов Михаил Ларионович (Илларионович) (1829-1865) - беллетрист, поэт и переводчик, публицист, один из ведущих сотрудников 'Современника', был сослан в 1861 г. на шестилетнюю каторгу в Забайкалье по обвинению в составлении прокламации 'К молодому поколению', написанной в основном Н. В. Шелгуновым. 7. 'Голос минувшего', 1915, No 9, с. 229, с некоторыми неточностями. Печ. по автографу ПД. Написано в заключении - в петербургском ордонансгаузе. Штакеншнейдер Елена Андреевна (18361897) - близкий друг Лаврова. Посылая стихи адресату, Лавров сделал к ним приписку: 'Я Вам говорил, Елена Андреевна, что кончится тем, что напишу стихи. Вот и написал. Посвящаю их Вашей благосклонной дружбе, если плохо вышли - не взыщите, я не упражнялся в стихах. Жму Вашу руку' ('Голос минувшего', 1915, No 9, с. 231). Об этом стихотворении Лавров вспомнил в 1872 г., когда уже находился в Париже. Обращаясь к тому же адресату, он писал: 'Я и старее гораздо, и много насмотрелся более гадкого, чем Вам довелось, вероятно, и все еще пытаюсь идти своею дорогою. .. усталый путник - помните?' ('Голос минувшего', 1916, No 9, с. 130 и 134). 8. 'Вперед!', 1876, 19 (31) декабря, с. 791, в составе пяти строф. Печ. по НСРПиС, с. 101, подпись: Л. Написано во время франко-прусской войны, в осажденном Париже, в день рождества, незадолго до возникновения Парижской коммуны. В варианте, посланном Е. А. Штакеншнейдер при письме от 25 февраля 1871 г., озаглавлено 'Рождество Христово' ('Голос минувшего', 1916, No 7-8, с. 140). Письмо Лаврова без автографа стихотворения - ПД. Отброшенная строфа 5 имела след. текст: Но знай: не дремлют фарисеи. Христос! тебя Голгофа ждет! Тебя осудят иереи, Пилат на казнь тебя пошлет. Ступай на крест за благо братии, На крест за правды торжество! Среди клевет, среди проклятий В себе родишь ты божество. В борьбе твои окрепнут силы, Настанет час: ты повелишь - И разлетится свод могилы, И старый мир ты обновишь. В стихотворении Лавров переосмысляет библейские образы и легенды: пришествие нового мессии (Христа) воплощает мысль о неизбежной гибели буржуазного общества и победе социализма. Херувимы - ангелы высшего чина. Родился в яслях царь миров. По евангельскому преданию, Христос родился в хлеву. Цезарь - титул римских императоров. Фарисей - см. прим. 3. Будда - основоположник религии буддизма, распространенного в Индии, Китае, Японии и других странах Дальнего Востока. Братство, равенство, свобода - см. прим. 2. Работник Лазарь. По Евангелию, Христос воскресил умершего бедняка Лазаря. 9. 'Вперед!', 1875, 19 июня (1 июля), с. 361, без подписи. За подписью Лаврова помещено в сб. 'Стихи и песни', (М., 1886. 'Новая песня' была перепечатана в НСРПиС в ряду стихотворений, подписанных криптонимом 'Л' (об участии Лаврова в этом сборнике см. прим. 4). Предназначалась для исполнения под музыку 'Марсельезы'. По воспоминаниям Русанова, уже 'в 1875-1876 гг. впервые стали раздаваться, - правда, на всевозможные мотивы, кроме настоящего, - и звуки 'рабочей марсельезы', которая была напечатана Лавровым без подписи в 'Вперед!'...' ('Былое', 1907, No 2, с. 274, см. также: Н. С. Русанов, На родине, М., 1931, с. 94). Русанов близко знал Лаврова в течение многих лет и был его первым биографом. С середины 80-х годов стихотворение стало популярной революционной песней. По ее образцу были созданы крестьянская, солдатская и студенческая 'марсельезы'. При Временном правительстве 'Новая песня' была государственным гимном. 10. 'Вперед!', 1876, 20 марта (1 апреля), с. 176, без подписи. Авторство Лаврова засвидетельствовано В. Д. Бонч-Бруевичем - одним из основателей 'Библиотеки и Архива РСДРП в Женеве'. По его воспоминаниям, стихотворение 'Апостол' очень понравилось М. Горькому (В. Бонч-Бруевич, Мое первое издание. - 'Звенья', вып. 8, М., 1950, с. 677). 11. НСРПиС, с. 104, подпись: Л, с прим. ред. НСРПиС: 'Не издано'. Печ. по автографу ЦГАЛИ (факсимиле см. в ЛН, No 62, 1955, с. 243). В стихотворении Лавров поздравляет Н. П. Огарева с днем рождения, видимо забыв, что адресат родился не 12, а 24 ноября (6 декабря). В ответ на поздравление Огарев писал: 'Читаю его и перечитываю, и слезы навертываются на глаза, на старые. Оно меня трогает, и юная дружба меня трогает' (ЛН, No 3940, 1941, с. 597). Огарев принимал участие в газете 'Вперед!', редактировавшейся Лавровым. Для новогоднего номера газеты он написал ответное стих. 'На новый год. Лаврову' (1876). Мы. помним 'Колокола' звон! Герцен и Огарев издавали газету 'Колокол' в Лондоне и Женеве с 1857 по 1867 г. Скрижали - здесь: нетленные страницы истории. 12. НСРПиС, с. 108, подпись: Л, с прим. ред. НСРПиС: 'Написано по поводу встречи нового года русскими политическими эмигрантами в Париже'. Об авторстве Лаврова говорит криптоним 'Л', которым подписан в НСРПиС ряд стихотворений, безусловно принадлежащих Лаврову. Об участии его в НСРПиС см. прим. 4. В отличие от большинства других стихотворений, также подписанных в этом сборнике криптонимом 'Л', 'Песня юности' не имеет редакционного примечания 'не издано'. Стихотворение, видимо, было напечатано в одном из необследованных или не дошедших до нас изданий вольной русской печати. 'Песня юности' была опубликована как принадлежащая Лаврову в сб. 'Избранные произведения русской поэзии' (изд. 5-е, СПб., 1909, с. 103), составленном В. Бонч-Бруевичем, одним из лучших знатоков русской нелегальной литературы и творчества Лаврова в частности. Петр Лаврович Лавров Стихотворения ---------------------------------------------------------------------------- Встань, человек! / Сост., подготовка текстов, примеч. А. И. Володина, Б. М. Шахматова. - М.: 'Советская Россия', 1986. - (Худож. и публицист. б-ка атеиста). OCR Бычков М. Н. mailto:bmn@lib.ru ---------------------------------------------------------------------------- Содержание Бессмертие Верую БЕССМЕРТИЕ {1} Бессмертия жажда томит человека, Не хочет расстаться он с жизнью своей: Вне дольнего мира {2}, вне краткого века Он ждет жизни лучшей, блаженства полней, Ждет правде награды, и злу наказанья, И делу, и слову, и мысли суда, Ждет чистого счастья, ждет полного знанья, Покоя он ждет от земного труда. И вот к человеку приходят пророки {3} Загробные тайны поведать ему, Их речи прекрасны, их речи высоки, Их речи покорны Творцу одному: 'Меняя, как платье, греховное тело, Душа человека бессмертно живет И в образе новом на новое дело Дорогой труда к искупленью {4} идет... Летит тень героя к брегам Ахерона На суд непреклонный трех строгих судей {5}, Томится средь мрачного царства Плутона Иль бродит среди Елисейских полей {6}... В Валгале Одине дух храбрых пирует {7}... За буйволом мчится в зеленых лугах {8}... Иль, в юности вечной, беспечно ликует Средь гурий прелестных, в роскошных садах {9}... Среди херувимов, пред Вечным престолом {10} Дух праведный в сонме бесплотном стоит {11}, Внимает с молитвой священным глаголам, И видит Творца он, с Творцом говорит. И Троицы таинство славит святое {12}, Пречистую Деву и Матерь поет {13}, Восторгом, любовью горит неземною, И мир, и себя без завес познает...' Но время пророков проходит для мира, И полуученых насмешливый хор {14} Срывает с преданий святую порфиру {15}, И резки их речи, и строг приговор: 'Бессмертие! вечность! - нелепые бредни! Обман хитрой касты искусных жрецов! {16} Мишурная кукла в час жизни последний! Волшебная сказка для детских веков! Все в мире проходит, и лист отпадает, И солнца исчезнут в назначенный миг... Неужели смертный в безумьи мечтает, Что он исключенье в явленьях земных? Разрушится мозг, и душа испарится, В немое ничто погрузится она... Все здесь преходяще, все к смерти стремится, Ничтожество ждет нас! и вечность смешна!..' Ничтожество! что же, безумцы, ничтожно? Пылинка не может весь мир истребить. Одно измененье, о люди, возможно. Что было однажды, не может не быть. В горниле природы дробясь, разлагаясь, В кристаллах воспрянет опять вещество, Иль в тело живое войдет, изменяясь, Но в век не исчезнет его существо... Разрушатся горы - и лягут песками, Грядущего почвой на лоно морей. Разрушатся солнца - воскреснут мирами И снова заблещут средь новых путей. И так же бессмертны дела человека: Пусть имя погибнет, пусть память умрет, Но слово и дело пройдет в век из века, В грядущем оно отголосок найдет. И жить будет дух средь живых поколений В отзвучии мысли, в словах и делах, В сочувствии теплом, в невольном стремленья, И в строгом познаньи, и в гордых мечтах. Кто бросил на землю священное семя, Кто правде, и чести, и благу служил, Не страшно для тех всегубящее время, Их дух бесконечно живет, чем он жил, И если их дело созрело в грядущем, И если их мысли плоды принесли, Незримо они прилетают к живущим Прочувствовать снова блаженство земли... Но горе корыстным служителям злата! Презренных тиранов презренным рабам! Преступникам клятвы, предателям брата, Гонителям правды, продажным судьям! Бессмертны дела их - бессмертно страданье: Живут они жизнью свершенных грехов В слезах своей жертвы, в народном преданьи, В грехе обольщенных, в проклятья веков, Живет лжеучитель в пороках потомства, В страданьях народа страдает тиран, В истории строгой живет вероломство, Для них нет забвенья - суд вечный им дан... Все в мире бессмертно, все в нем бесконечно, Не знает ничтожества все, что живет... Утешься же, смертный: ты жить будешь вечно. Ни дело, ни слово, ни мысль не умрет... ВЕРУЮ {17} Века пролетают. Проходят народы, И потом, и кровью увлажив свой путь. На плахе казненных растет цвет свободы. Кичатся безумцы, чтоб в прахе уснуть. И век каждый пишет заветное слово На знамени войск, над престолом царей: Оно облегчает страдальцу оковы, Ему учит мать с колыбели детей. Пред ним умолкает в бессильи наука, Но ярко оно над умами горит. То слово связует и деда и внука, Врагов равноправных собою мирит. И в храмы святые идут поколенья, Заветное слово богам говорят, Владыка и раб преклоняют колени, И вместе все шепчут: я верую, брат. Века пролетают, сменяются храмы, Другие кумиры пленяют людей, И молятся Будде поклонники Брамы {18}, И верят свободе клиенты царей {19}. Сменяет улыбку нагой Афродиты Пречистая дева в слезах под крестом {20}, Молчальную схиму приемлют квириты {21}, Монах запирает врата пред царем {22}. Века пролетают. И крест всемогущий Упал с каменистых Голгофы высот {23}: Он с дубом Додоны из Зевсовой пущи {24}, Но символом Пана во прахе гниет {25}. Бессмысленно смотрят на небо соборы, Остатки минувших, погибших миров. Средь них раздаются бессмысленно хоры Забытых молений, непонятых слов. Напрасно священник сосуд искупленья {26} Поднял над толпою, склоненною в прах. Христа еще раз погребли поколенья, И он не воскреснет в безверных сердцах. Давно искупил мир ты, агнец бескровный {27}! Давно уже кончена жертва креста. Смотрите! смотрите! вот дух безусловный Восходит на трон упраздненный Христа {28}. Смотрите! священное право народа Сменяет священное право царей {29}. Смотрите! вот дух улетел из природы, Одно вещество воцарилося в ней {30}. Вот обществу в жертву приносят пророки И жадность стяжанья, и радость семьи. Вот новые маги ждут мертвых уроки И им посылают вопросы свои. Вот гибнут все боги, вот тонут преданья, Плывет над потопом один лишь ковчег. Создатели мира суть смертных созданья! И Бога в себе узнает человек {31}... Что ж вынес наш век из борьбы поколений? Что нас отличает от дряхлых детей, Гниющих остатков отсталых стремлений? Что пишет наш век на хоругви своей {32}? Средь чудного мира, пред ликом природы, Единого храма, где зодчего нет, Где в вечном движеньи незыблемы своды, Где все измененья, и сила, и свет - Пред ликом отживших уже поколений, В нас разум взрастивших страданьем своим, - Пред грозной пророков умолкнувших тенью, - Забытых героев пред сонмом немым - Пред ликом еще не рожденных потомков - Пред темной завесой грядущих веков - Пред теми, что придут, средь ветхих обломков, Искать нашей мысли под грудами слов - Пред хором поэтов всех стран и языков, Из веры кующих свой огненный стих - Пред мощью науки, не знающей кликов, Могильщицы вечной созданий людских - Вы, слабые духом! вы, сильные знаньем, Откиньте кумиров минувшего ряд, И скажем все вместе с святым упованьем: 'Мы братья по вере: я верую, брат!' Я верую в разум! не бес нас прельщает Обманчивым знаньем, греховной мечтой. Я верую в чувство! не Майя свивает Пред нами покров обаятельный свой. Не сон наша жизнь и не грезы страданья, Не призрак, чарующий блеск красоты, Не суетны мысли, не грешны желанья, Не ложны поэта святые мечты. Я верю в развитие! год за годами Волна человечества вечно растет. В познаньи и в правде, умом и делами Идут поколенья вперед и вперед. И горе безумцам, им ставящим грани! И горе безумцам, ведущим их вспять! Грядущее близко: в нем нет состраданья, Оно не умеет щадить и прощать. Я верую в вечность законов Природы И в неизменность законов судьбы! Как с гор на долину стекаются воды, Не зная молений, не зная борьбы, Влекут человека так вечные силы Разумных стремлений, безумных страстей, Влекут с колыбели до самой могилы, Но узник не чувствует вечных цепей. Я верую в святость судьбы человека! Я верю в единство и в братство людей! Я верю в блаженство грядущего века! Я верую в будущность царства идей! Свершите же, братья, святое моленье! Да будет наш символ торжествен и свят! И скажешь, во имя живых поколений: 'Мы братья по вере: я верую, брат!' Примечания Петр Лаврович Лавров (1823-1900) - русский философ и социолог, поэт и публицист, идеолог революционного народничества. Родился в семье помещика в с. Мелехово Псковской губернии. В 1842 г. окончил Петербургское артиллерийское училище. В 1844-1866 гг. преподавал в военных учебных заведениях Петербурга, был профессором Артиллерийской академии, полковник (с 1858). Участвовал в демократическом движении, в начале 60-х гг. принят в подпольную революционную организацию 'Земля и воля'. В апреле 1866 г. арестован, в январе 1867 г. отправлен в ссылку в Вологодскую губернию, откуда бежал спустя три года за границу с помощью Г. А. Лопатина. В Париже стал членом Антропологического общества, был принят в одну из секций I Интернационала. Участник Парижской коммуны 1871 г. Будучи в Лондоне, познакомился в 1871 г. с Марксом и Энгельсом. В 1873-1876 гг. издавал журнал и газету 'Вперед!' (сначала в Цюрихе, затем - в Лондоне), проповедуя в них необходимость подготовки народа к революционной борьбе. В 1883-1886 гг. редактировал журнал 'Вестник 'Народной воли'. Умер в Париже. Дебютировавший в 1857 г. как публицист и поэт в издававшихся Герценом 'Голосах из России', Лавров на протяжении многолетней творческой деятельности сотрудничал в журналах 'Отечественные записки', 'Русское слово', 'Библиотека для чтения', 'Вестник Европы', 'Дело', 'Библиограф' и других органах русской и зарубежной печати. В 1864-1866 гг. был фактическим редактором журнала 'Заграничный вестник'. В философских работах ('Практическая философия Гегеля', 1859, 'Механическая теория мира', 1859, 'Три беседы о современном значении философии', 1861, и др.) Лавров выступал с критикой религиозной идеологии и мистических форм идеализма как 'патологических элементов сознания'. Опираясь на труды предшествовавших и современных ему философов-рационалистов и атеистов (Д. Штрауса, особенно Л. Фейербаха и др.), историков и этнографов, Лавров в статьях, опубликованных в 'Энциклопедическом словаре, составленном русскими учеными и литераторами' (1861-1863), подверг критическому рассмотрению многие вопросы теории и истории религии. Эта попытка Лаврова, используя достижения религиоведения середины XIX века, осветить богословские понятия, проблемы возникновения религиозных верований, взаимоотношения религии и науки и т. п. с позиции антропологизма, стала причиной тех гонений, которым подвергли его как автора и редактора 'Энциклопедического словаря...' реакционеры-обскуранты вроде В. И. Аскоченского, что и привело в конце концов к прекращению данного издания. Начиная с 'Исторических писем' (1868-1869) Лавров доказывал в своих произведениях несовместимость социалистических убеждений с религией и различными формами ее проявления. Религиозные верования народных масс он определял как своеобразные 'переживания доисторического периода', подчеркивая, что в их насаждении и поддержке заинтересованы лишь господствующие эксплуататорские классы. Формулируя в начале 70-х годов в статье 'Вперед! Наша программа' задачи русских социалистов, считая социальный вопрос первостепенным, Лавров вместе с тем отмечал: 'Религиозный, церковный, догматический элемент нам безусловно враждебен. Мы опираемся на критику, стремимся... к удовлетворению реальных потребностей. Между нами и различными сектами, ортодоксальными и еретическими, опирающимися на откровение или на идеалистическую метафизику, нет ничего общего. Принцип сверхъестественного, мистического, мы не признаем ни в одном из его оттенков' (Лавров П. Л. Избр. соч. на социально-политические темы. - Т. 2. - М., 1934. - С. 26). Интерес к проблемам изучения религии и атеизма нашел отражение во многих сочинениях Лаврова, начиная с юношеских стихотворений 40-х годов и таких статей, как 'Современные германские теисты' (1859), вплоть до самых последних, в частности его фундаментального 'Опыта истории мысли Нового времени' (Женева, 1888-1894), а также многочисленных корреспонденции, печатавшихся во второй половине 80-х - 90-х годов в газете 'Русские ведомости'. 1 Написано в 1855 г., когда Лавров только еще переходил на позиции атеизма. Тем не менее стихотворение ясно свидетельствует об отрицательном отношении автора к религиозному догмату о бессмертии души. Представление Лаврова о смерти, бессмертии и смысле жизни созвучно тому, которое развивалось в работах Л. Фейербаха, начиная с его 'Мыслей о смерти и бессмертии'. Стихотворение сохранилось в архиве Лаврова в двух вариантах. Один из них, более ранний и более полный, впервые опубликован Н. В. Карповым в сб. 'Вопросы русской и зарубежной литературы' (Тула, 1972. - С. 71-73). Печатается по этому изданию, 2 Дольный мир - здесь: мир земной, суетный. 3 Пророки - легендарные и реальные исторические прорицатели, предсказатели судьбы, обладающие якобы сверхъестественным даром знать будущее, провозвестники и проповедники новых религиозных учений. Впервые выдвинулись на историческую арену в период раннеклассовых обществ, получили широкое распространение при становлении централизованных государств, выступая с проповедью различных вариантов единобожия. 4 Искупление - жертвоприношение богам с целью загладить нанесенные им обиды и оскорбления. В христианстве - искупление тяжким вечным трудом грехов первых людей, Адама и Евы, на которое бог обрек весь род человеческий. 6 Ахерон, точнее Ахеронт - в греческой мифологии одна из рек в царстве мертвых (аиде), через которую Харон перевозит души умерших. В аиде суд над мертвыми вершат трое судей - сыновья Зевса Минос, Эак и Радаманф. 6 Елисейские поля (от греч.~ Елезиум или Элизиум, Элисий) - сказочная страна блаженных на краю Вселенной, впервые упоминающаяся в 'Одиссее' Гомера, в древнегреческой мифологии обитель блаженных, в которой находятся после смерти герои, любимцы богов. Елисейские поля расположены в месте, недоступном для смертных. 7 Валгалла, точнее - Вальхалла (древнесканд. - дословно чертог убитых) - в скандинавской мифологии находящееся на небе и принадлежащее верховному божеству Одину жилище-дворец павших в бою храбрых воинов, которые там пируют. 8 Вероятно, сюжет из 'Махабхараты' (111, 221, 66) о мифологическом герое Сканде, убивающем буйвола в царстве Индры, бога неба (царства блаженства), или из 'Рамаяны' (IV, II, 7-39) - о Волине, убивающем буйвола Дундубхи. 9 Гурии (от араб. - черноокие) - в мусульманской мифологии девы, вместе с праведниками населяющие рай. 10 Херувимы - в иудейской и христианской мифологии одна из высших, вторая после серафимов, категория ангелов в небесной иерархии. Изображаются в виде шестикрылых животных, все тело которых усеяно очами. Они находятся постоянно перед престолом бога Яхве, причем, как говорится в Библии, бог сидит на них. Богословы, однако, считали, что бог сидит на ангелах третьего по рангу чина, которые так и называются престолами. 11 По религиозным представлениям, херувимы постоянно окружены бесчисленными сонмами (толпами, сборищем) праведников и тьмами (церковное 'тьма' - десять тысяч) ангелов, которые прислуживают херувимам. 12 Троица - по христианским представлениям, три лица, или три ипостаси бога: бог-отец, бог-сын, бог-дух святой. Таинство - здесь в смысле 'непостижимость', 'сверхъестественность'. 13 По христианским религиозно-мифологическим представлениям, земная мать Иисуса Христа, богородица дева Мария - иудейская девушка, чудесно родившая, оставшись девственницей. Пречистая - эпитет богородицы. 14 Лавров выступает здесь против вульгарно-примитивной критики религии, которая усматривала в ней лишь результат сознательного обмана масс жрецами, царями. 15 Порфира (от греч. - пурпурный) - особая, пурпурного цвета, одежда - мантия, символ царской власти. 16 Каста жрецов - здесь в широком смысле: не только особые социальные группы, касты раннеклассовых обществ, профессионально исполнявшие различные местные религиозные культы, но вообще священнослужители мировых религий, занимавшие привилегированное положение в обществе. 17 Написано в августе 1855 г. Сохранилось в архиве Лаврова в нескольких вариантах. Впервые один из вариантов опубликован Н. В. Карповым в сб. 'Вопросы русской и зарубежной литературы' (Тула, 1972. - С. 77-80), по которому и воспроизводится. Вслед за Фейербахом Лавров трактует здесь религию с позиции антропологизма как фантастическое отражение человеческой сущности. Вместе с тем стихотворение демонстрирует, каким образом трансформируется в мышлении Лаврова само понятие веры - из веры в сверхъестественное в веру в разум, в лучшее, справедливое будущее. Позже, в 'Исторических письмах', Лавров даст такую трактовку веры: '...Минувшая история человечества сохранила гораздо более преданий о людях, боровшихся и умиравших за призраки религии и метафизики, чем за убеждения, не имевшие ничего фантастического. Вера в призраки возможна настолько же, как и вера в прогрессивные идеи... Вера есть безразлично двигатель истины и лжи, прогресса и реакции... Только вера, опирающаяся на строгую критику, может вести к прогрессу, только критика может определить жизненную цель, в которую развитой человек имеет право верить... Вера в единую научную истину... Вера в равноправность достоинства личностей... Вера в личное развитие и справедливость как единственный долг... Вера в тождественность наибольшей пользы каждого развитого человека с пользой наибольшего числа людей... Благодетельное влияние этих верований именно истекает из того, что они вырабатываются не религиозною мыслью, что они не заключают ничего сверхъестественного, не нуждаются ни в мифах, пи в таинствах. Они опираются на строгую критику, на изучение реального человека в природе и истории и становятся верованиями лишь в ту минуту, когда личность вызывается к действию. Их основной догмат - человек. Их культ - жизнь... Эти верования далеко не общи, даже принадлежат едва заметному меньшинству. Правда. Зато и прогресс в обществе очень мал, и цена его велика' (Лавров П. Л. Философия и социология. - Т. 2. - М., 1965. - С. 236-238). 18 Речь идет о возникновении на территории Индии в середине I тысячелетия до н. э. одной из мировых религий - буддизма, более соответствовавшей потребностям крупных рабовладельческих азиатских деспотий, чем существовавшая в то время политеистическая религия брахманизма. 19 Клиенты (от греч. - послушные, покровительствуемые) - здесь: свободные граждане, отдавшиеся под покровительство патронов (в Древнем Риме - знатных состоятельных граждан, патрициев). На протяжении истории Древнего Рима положение клиентов менялось. В первый, так называемый царский, период клиенты были в безусловной зависимости от своих патронов. Измена патрону каралась смертью. В результате борьбы плебеев с патрициями и уравнения их в правах в республиканский период Древнего Рима (вторая половина I тысячелетия до н. э.) зависимость клиентов ослабла, и к концу I тысячелетия и в период империи клиенты уже свободно могли менять своего патрона. Это, вероятно, и имеет в виду Лавров. 20 Имеется в виду смена прежнего многобожия как государственной религии в Древнем Риме христианством. 21 Схима (от греч. - монашеское облачение) - в христианстве синоним монашества, в более узком смысле - высшая степень монашества, при которой принявший схиму, схимник, дает обет (клятву) отречения от мира. Принять молчальную схиму означает крайнюю степень схимничества - обет непрерывного молчания. Квириты - граждане в Древнем Риме периода республики, термин, употреблявшийся в официальных обращениях. Смысл данной строки - переход римских граждан в ряды христиан. 22 Речь идет об усилении церковной власти в христианстве и о ее возвышении в католичестве над светской властью в эпоху средневековья. 23 Имеется в виду ослабление христианства, падение его авторитета в Новое время. Голгофа - холм в окрестностях Иерусалима, в древности - место казни преступников. Согласно евангельскому преданию, на Голгофе был распят Иисус Христос. 24 Дуб Додоны, или Додонский оракул, - 'священный' дуб, принадлежность оракула при храме Зевса в древнегреческом городе Додона в Эпире. По шороху листьев и по звуку ручья, вытекавшего из-под дуба, жрицы-прорицательницы предсказывали будущее, В конце IV в. до н. э. дуб был срублен иллирийским разбойником. Мысль Лаврова: христианство разделило участь дуба Додоны. 25 По мифологическим представлениям древних греков, Пан наводил страх своим безобразным обликом, отсюда выражение: панический ужас. 26 Сосуд искупленья - особая чаша с вином, символизирующим кровь Иисуса Христа во время совершения некоторых христианских таинств главного богослужения, так называемой литургии. 27 Агнец, ягненок - жертвенное животное. В христианстве 'агнец божий' означает Иисуса Христа, принесшего себя в жертву и тем самым искупившего грехи людей. 28 Намек на философию Гегеля, в учении которого в качестве бога выступает безусловный дух, абсолютная идея. 28 Намек на лозунги Великой Французской революции конца XVIII в. 30 Намек на вульгарный метафизический материализм. 31 В последних двух строках - сжатая характеристика антропологической концепции религии, развитой Л. Фейербахом, который определял религию как отражение человеческой сущности. 32 Хоругвь - знамя, стяг. П. Л. Лавров Стихотворения ---------------------------------------------------------------------------- Вольная русская поэзия XVIII-XIX веков. Подготовка текста, составление и примечания С. А. Рейсера. М., 'Художественная литература', 1975. OCR Бычков М. Н. mailto:bmn@lib.ru ---------------------------------------------------------------------------- Содержание Ткачи <Из Г. Гейне> Песня ненависти <Из Г. Гервега> П. Л. Лавров (?) 'Когда он в вечность преселился...' Часовые ТКАЧИ <Из Г. Гейне> Глаза их сухие, не блещут слезами, Сидят у станка и скрежещут зубами: 'Германия, саван тебе мы соткем, В него мы тройное проклятье вплетем. Мы ткем, неустанно мы ткем! Проклятие богу, пред кем мы с мольбою Склонялися в голод и холод зимою! Напрасно мы ждали, надежды полны, Он нас обманул, одурачены мы. Мы ткем, неустанно мы ткем! Проклятье ему, королю всех счастливых! Не жаль ему нас, бедняков терпеливых, Последний он грош отнимает у нас. 'Стрелять но собакам!' - он отдал приказ! Мы ткем, неустанно мы ткем! Проклятье тебе, о наш край лицемерный, Где царствует стыд и позор беспримерный, Где вмиг увядает цветок полевой, Где кормится тленьем червяк гробовой! Мы ткем, неустанно мы ткем!' Челнок снует, станок гремит, И день а ночь всё ткач сидит: 'Мы старой Германии саван соткем, В него мы тройное проклятье вплетем! Мы ткем, неустанно мы ткем!' <1883> ПЕСНЯ НЕНАВИСТИ <Из Г. Гервега> Вперед! Скорей! Чрез реки, через горы, Заре навстречу молодой. Последний поцелуй для милой, ласка взора... И в бой, скорее в грозный бой! Мы взяли в руки меч: пока они по сгнили, Мы не должны расстаться с ним. Довольно мы врагов своих любили: Мы ненавидеть их хотим! Нет, нет: любовь не даст рабам свободы, И нет спасения в любви. Ты, ненависть, суди врагов народа! Ты, ненависть, оковы разорви! Там, где тираны трон свой нагло утвердили, Престол мы в щепки обратим. Довольно мы врагов своих любили: Мы ненавидеть их хотим! Пусть в сердце всех, в ком сердце страстью бьется, Царит лишь ненависти жар. Готов костер, довольно дров найдется, Чтоб на весь мир разжечь святой пожар! Вы все, борцы земли, что для свободы жили, Кричите братиям своим: Довольно мы врагов своих любили: Мы ненавидеть их хотим! Разите же врагов не уставая, Разите смелою рукой. И будет вам та ненависть святая Священнее любви святой! Мы взяли в руки меч: пока они не сгнили, Мы не должны расстаться с ним. Довольно мы врагов своих любили: Мы ненавидеть их хотим. <1898> П. Л. ЛАВРОВ (?) * * * Когда он в вечность преселился, Наш незабвенный Николай, - К Петру апостолу явился, Чтоб дверь ему он отпер в рай. - 'Ты кто?' - спросил его ключарь. 'Как кто? Известный русский царь!' - 'Ты царь, так подожди немного, Ты знаешь, в рай трудна дорога, К тому же райские врата Узеньки, видишь - теснота'. - 'Да что же это всё за сброд? Цари или простой народ?' - 'Ты не узнал своих! Ведь это россияне, Твои бездушные дворяне, А это вольные крестьяне, Они все но миру пошли, А нищие к нам в рай пришли'. Тогда подумал Николай: Так вот как достигают в рай! И пишет к сыну: 'Милый Саша! Плоха на небе доля наша. Коль подданных своих ты любишь - Богатством только их погубишь, А если хочешь в рай ввести - Так всех их по миру пусти!' 1855 ЧАСОВЫЕ (Посвящ. В. Г. Б.) Не время спать! 'Слушай! Слушай!' - гремит над сонною землею... То оклик часовых, Они одни стоят и в жар, и под грозою Всё на местах своих. И мимо часовых идет себялюбиво Толпа, и все спешат Себе построить дом, свою засеять ниву И отыскать свой клад. И ежедневною осилены заботой, Не смотрят люди вдаль: Приносит каждый день им новую работу И радость иль печаль. Утомлены они работами дневными, И крепок сон людей... А между тем гроза сбирается над ними: В тьме крадется злодей, И грех растет меж них, бесстыдно, без боязни, Враг цепи им кует, И суд истории готовит людям казни... Кто ж сонный мир блюдет? Над ним стоят одни во мраке часовые, И зорки очи их, И не заснут они в минуты роковые, Не бросят мест своих. Меж ними есть одни, увенчанны судьбою, Полмиром почтены, Высоко держат стяг могучею рукою. На них устремлены Всех современников внимательные очи, Их подвиги гремят, И гордо над толпой днем и во мраке ночи Могучие стоят. И ярко их щиты блестят над вышиною, Их громки имена, И слышно далеко их слово громовое: 'Восстаньте ото сна! Слушай! готовит враг ночное нападенье! Слушай, грозит беда! Порок ползет в тиши, и злое преступленье Свершилось без суда! Слушай, к оружию! за правду, за свободу! Настал вновь день борьбы! Слушай!..' И, слыша клич, волнуются народы И ждут своей судьбы. Но есть других бойцов ряд темный, безыменный, Не виден миру он, Стоит с мечом в руках он, мраком облеченный, Без веющих знамен. И повторяет он: 'Слушай, над сонным миром Не видим на местах - Слушай, о братия, война земным кумирам! Они да рухнут в прах!' И братьев в тишине внимает он призванью И шепчет: 'Слава им! Пусть имя их живет в народном почитаньи, В урок векам другим! Пусть современники и будущее племя Не знают наших дел! Пусть нашей жизни след совсем завеет время, Забвенье наш удел... Мы долг свершили свой, мы тоже сторожили Мир спящий до зари, За ту же истину мы меч свой обнажили, За те же алтари'. 1856 Лавров Петр Лаврович (1823-1900) - поэт и публицист, иделог народничества, деятель революционного движения 1860-1870-х гг. Ткачи. Перевод стихотворения Гейне 'Die schlesischen Weber'. Песня ненависти. Перевод стихотворения Гервега 'Das Lied vom Hasse'. Гервег Г. (1817-1875) - революционный поэт и деятель немецкой революции 1848 г. В период эмиграции некоторое время был близок к Бакунину, Сазонову и Герцену. Часовые. Стихотворение обращено к поэту В. Г. Бенедиктову, не чуждому в эти годы либерально-оппозиционных настроений, переводчику стихотворения О. Барбье 'Собачий пир'.
Стихотворения, Лавров Петр Лаврович, Год: 1880
Время на прочтение: 48 минут(ы)