Стихотворения, Козырев Михаил Яковлевич, Год: 1915

Время на прочтение: 2 минут(ы)

А. Блоку.

Не устанетъ занавсъ взвиваться,
Не устану бить я въ барабанъ
Славу затерявшимся по святцамъ
Потускнвшимъ, пыльнымъ именамъ.
Опостыли желтыя страницы
И прогнившій выцвтшій нарядъ.
Какъ дикарь, я не хочу молиться
И творить кощунственный обрядъ.
Но хожу по душнымъ ресторанамъ,
Бубенцами весело звеня
И никто не называетъ страннымъ
Продавца священнаго огня.
И никто не видитъ, что клоками
Съ плечъ спадаетъ грязное тряпье,
Что душа моя — холодный камень,
Что сломалось звонкое копье.

О себ.

Мхи болотъ меня укачали,
Надо мною шептались лса —
Но въ начал, въ самомъ начал
Я иные узналъ голоса.
Въ торопливомъ топтаньи вагоновъ,
Въ суетн многолюдныхъ платформъ
Сколько псенъ, намековъ и звонокъ
Несказанно чарующихъ формъ.
И въ душ моей загорлся
Окрыленный восторгъ быстроты —
Полюбилъ я звонкіе рельсы
Семафоры, вокзалы, мосты…
Мн остались понятны и близки
Мхи болотъ, и лса, и вода
Но надъ ними свои обелиски
Вознесли моя города.
Михаилъ Козыревъ.

‘Современникъ’, No 1, 1915

СТИХОТВОРЕНІЯ.

Нежданное.

I.

Позднимъ вечеромъ приходитъ Нежданное —
Вбжитъ — и забудетъ дверь закрыть.
И въ душ зародится волненіе странное…
Ничего въ ней ни спрятать, ни скрыть.
Такъ и останешься на вки-вчные
Съ открытою дверью и открытой душой.
И сердце взволнованное, свтло-безпечное
Наполнится радостью слишкомъ большой…
И его не заставить биться размренно:
Запрыгаетъ быстро, какъ играющій зврь…
Такъ навки останешься съ душою растерянной,
Какъ будто въ комнат открыта дверь.

II.

Цпко захватитъ рукою тонкой,
И не дастъ минуты оглянуться назадъ.
Глядишь ненасытнымъ взглядомъ ребенка,
На все, что случайно видятъ глаза.
На городъ, который сонно мокнетъ,
На блестки большихъ серебрянныхъ лужъ,
И сердце входитъ въ раскрытыя окна,
Плыветъ въ извивныхъ глубинахъ душъ,
И едва пройдешь широкія двери —
Снова и снова — раскрытый храмъ.
И я не знаю, врю или не врю
Клткамъ оконныхъ рамъ.
Михаилъ Козыревъ.

‘Современникъ’, кн.II, 1915

Михаилъ Козыревъ.

* * *

Сумерками хрупкими, синими
Задумавшись ускоряешь шаги —
И вдругъ окрикнутъ по имени
Голосомъ знакомымъ, дорогимъ.
Вздрогнешь. На минуту отчетливо
Замтишь вывски, дома,
Улицъ крики короткіе,
Себя. До глубины. До дна.
Чьи-то слова обнаружатся
Сказанныя въ дтств тогда,
Самыя хорошія и нужныя,
Но, казалось, забытыя навсегда.
Всполошатся странныя предчувствія.
Душныя, какъ воздухъ грозъ,
Сердце переполнитъ грустью
Какой-то неразршенный вопросъ.
Обернешься. Ждешь съ нетерпніемъ,
Какъ-то странно повривъ въ него —
Но улица отвтитъ недоумніемъ:
Никого.
Душа безпомощно мечется…
И долго будешь смотрть —
Но взглядъ ни съ кмъ не встртится…
Это звала смерть.

‘Пряникъ осиротевшим дтямъ’, Петербургъ, 1916

Прочитали? Поделиться с друзьями:
Электронная библиотека