АНГЛІЙСКІЕ ПОЭТЫ
ВЪ БІОГРАФІЯХЪ И ОБРАЗЦАХЪ
Составилъ Ник. Вас. Гербель
САНКТПЕТЕРБУРГЪ
Типографія А. М. Потомина. У Обуховскаго моста, д. No 93
1875
ВАЛЬТЕРЪ ПРОКТЕРЪ.
Стихотворения, Корнуолл Барри, Год: 1875
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Мэри. — А. Пушкина
Смертная казнь. — Д. Михаловскаго
Всемірный рынокъ. — Д. Минаева
Брайнъ Вальтеръ Проктеръ, извстный боле подъ именемъ Барри Корнваля, авторъ ‘Драматическихъ Сценъ’, родился въ начал девяностыхъ годовъ прошлаго столтія въ Лондон, въ почтенномъ семейств, выхавшемъ изъ сверной Англіи. Первоначальное воспитаніе получилъ онъ въ Илинг, небольшомъ мстечк около Лондона, откуда перешолъ въ извстное училище въ Гарро, гд пробылъ четыре года, имя своими товарищами Байрона. Роберта Пиля и другихъ, прославившихся впослдствіи. Директоромъ названнаго училища въ это время былъ тотъ самый докторъ Дрюри, который, увидя случайно, гд-то въ Девоншир, игру Кина, былъ поражонъ его талантомъ и доставилъ ему мсто при лондонскомъ театр. По окончаніи курса въ Гарроускомъ училищ, Проктеръ отправился въ городъ Кальнъ. въ Вильширскомъ графств, гд поступилъ клеркомъ къ тамошнему адвокату Атерстону, человку свдущему и достойному, во всхъ отношеніяхъ, съ цлью изучить правовденіе на практик. При немъ, нельзя пройдти молчаніемъ того обстоятельства, что во время пребыванія Проктера въ Кальн, многіе извстные литераторы жили въ окрестностяхъ этого города и. притомъ, въ самомъ близкомъ разстояніи другъ отъ друга: въ числ ихъ были Краббъ и Муръ — имена, пользующіяся всемірною извстностью. Такъ, напримръ, докторъ Притлей жилъ въ дом, противъ того котеджа, въ которомъ нанималъ квартиру Атерстонъ, а Кольриджъ занималъ т самыя комнаты, въ которыхъ, передъ нимъ, Проктеръ изучалъ юриспруденцію. Это соединеніе разнородныхъ знаменитостей Великобританіи въ маленькомъ городк тмъ боле достойно вниманія, что ни одинъ изъ названныхъ вами знаменитыхъ людей не родился въ Кальн, самый наружный видъ котораго не представляетъ ни чего поэтическаго и располагающаго къ философіи и литературнымъ занятіямъ.
Пробывъ четыре года въ Кальн, онъ покинулъ этотъ миніатюрный городокъ, и отправился въ Лондонъ, гд и довершилъ свое юридическое образованіе въ Lincoln’s Inn.
‘Драматическія Сцены’, изданныя Проктеромъ подъ псевдонимомъ Барри Корнваля, были напечатаны въ первый разъ въ начал 1816 года, а въ конц того же года появилась въ свтъ его ‘Сицилійская Повсть’. Оба эти сочиненія были встрчены общими похвалами критики и публики и въ короткое время пріобрли громкую извстность ихъ автору, мнимому Барри Корнвалю, не только въ Англіи, но и заграницей. Лучшими пьесами ‘Драматическихъ Сценъ’ считаются: ‘Лодовико Сфорца’, ‘Хуанъ’ и ‘Разбитое сердце’, переводы которыхъ помщены въ предлагаемомъ изданіи. Первая изъ этихъ сценъ основана на дйствительномъ факт итальянской исторіи, вторая — есть плодъ фантазіи автора, что же касается третьяго очерка — ‘Разбитое Сердце’ — то онъ основанъ на одной изъ новеллъ Боккачіо, въ которой разсказывается объ молодомъ человк, который, вернувшись домой, посл двухлтняго отсутствія, находитъ любимую имъ двушку за мужемъ, при чёмъ узнаётъ, что свадьбу эту устроила его мать, не желавшая, чтобы ея сынъ женился на бдной двушк. Онъ бродитъ вокругъ ея дома дни и ночи, наконецъ, пробирается къ ней въ комнату, говоритъ съ нею, въ присутствіи ея спящаго мужа и умираетъ предъ нею на ея постел. Остальные очерки (‘Любовь, исцлённая снисхожденіемъ’, ‘Средство побждать’, ‘Амелія Вентвортъ’, ‘Соколъ’ и другіе), также очень хороши, хотя и слабе трёхъ первыхъ. Содержаніе ‘Сицилійской Повсти’ заимствовано изъ Декамерона. Она изложена прекрасно, хотя и отличается крайней мрачностью, присущею большинству произведеній Проктера. Вообще, думаютъ, что слабое здоровье автора ‘Драматическихъ Сценъ’ было главной причиной той грусти, которою проникнута большая часть его произведеній.
Въ 1820 году появилась въ свтъ его поэма ‘Марціанъ Колонна’, въ которой фабула далеко уступаетъ изложенію. Впрочемъ и въ ней есть много прекрасныхъ мстъ, исполненныхъ чувства и нсколько истинно-прекрасныхъ описаній природы. Что же касается его трагедіи ‘Мирандола’, напечатанной въ 1821 году и представленной вслдъ за тмъ на Ковентгарденскомъ театр съ большимъ успхомъ, то о ней можно сказать, только то, что она не уронила прежней славы ея автора.
По выход въ свтъ ‘Мирандолы’, имя Барри Корнваля стало появляться въ печати всё рже и рже, а къ концу его жизни и вовсе исчезло со страницъ англійскихъ журналовъ и альманаховъ, гд онъ, въ тридцатыхъ и сороковыхъ годахъ, помстилъ всего нсколько мелкихъ стихотвореній и, притомъ, гораздо низшаго достоинства, чмъ его первыя произведенія.
При чтеніи поэтическихъ произведеній Проктера, какъ-то невольно приходятъ на умъ драматурги XVI вка, которыхъ авторъ ‘Драматическихъ Сценъ’ былъ горячимъ поклонникомъ и которымъ подражалъ очень усердно. Правда, Проктеръ не усвоилъ той энергіи, которою отличались старые англійскіе драматурги, за-то онъ позаимствовалъ у нихъ характеры многихъ изъ своихъ дйствующихъ лицъ, усвоилъ ихъ искусство возбуждать сердца слушателей, ихъ грусть и ихъ страстную нжность. Онъ изображаетъ преимущественно болзненныя чувства человческой природы и не останавливается даже передъ ея необузданными заблужденіями. Его какъ-будто пугаетъ человческое совершенство — и онъ ищетъ наслажденія среди грёзъ безумной страсти, которая не есть слдствіе бдственной судьбы, но свойственна человку, родилась вмст съ нимъ и составляетъ часть его существованія. Въ произведеніяхъ Проктера встрчаются мста, достойныя стоятъ рядомъ съ лучшими отрывками изъ всхъ новйшихъ поэтовъ Англіи, но только эти мста надо читать отдльно, безъ предшествующихъ и послдующихъ стиховъ.
Но не одни опыты въ драматическомъ род поставили Проктера въ ряду замчательныхъ англійскихъ поэтовъ послдняго времени. Онъ заслуживаетъ вниманія и какъ лирикъ. Многія изъ его мелкихъ стихотвореній запечатлны глубокимъ чувствомъ и энергіею мысли. Вншняя форма часто очень оригинальна, почти прихотлива, но эта оригинальность не сочинённая, а лежащая въ самомъ свойств поэтическаго дарованія Проктера, и потому не лишонная особенной прелести.
Проктеръ писалъ и прозою. Такъ, въ одномъ изданіи ‘Сочиненій Шекспира’ (1843 года въ 3-хъ томахъ) былъ помщёнъ его ‘Опытъ о геніи Шекспира’, а при изданіи ‘Сочиненій Бенъ-Джонсона’ (1838 года, въ одномъ том) была приложена статья его о жизни и сочиненіяхъ этого писателя. Прозаическія статьи Проктера, разсянныя по журналамъ, были собраны и изданы въ 1852 году въ двухъ томахъ, подъ заглавіемъ: ‘Опыты и Повсти въ проз’. Наконецъ, онъ написалъ большую біографію знаменитаго актёра Эдмонда Кина.
По первому произведенію, именно по ‘Драматическимъ Сценамъ’, Барри Корнвалю многіе предрекали блистательную литературную будущность, но, при всхъ своихъ несомннныхъ достоинствахъ, онъ не удовлетворилъ этихъ высокихъ надеждъ. Причину этого печальнаго обстоятельства надо искать въ томъ, что онъ съ юности готовился къ юридической каррьер, а въ зрлую пору своей жизни долженъ былъ почти вовсе отказаться отъ литературной дятельности для адвокатскихъ занятій, такъ-что, въ послдніе годы его жизни, его же титуловали не поэтомъ, а комиссаромъ управленія заведеніями для умалишонныхъ.
Литературное имя Проктера — Барри Корнваль — не чуждо и намъ, русскимъ. Кому не извстно, что произведенія этого поэта высоко цнились великимъ Пушкинымъ, и что ихъ авторъ, въ литературной жизни нашего великаго поэта, былъ, такъ-сказать, послднимъ его собесдникомъ. Правда, онъ заимствовалъ у автора ‘Драматическихъ Сценъ’ всего два-три мотива (‘Пью за здравіе Мэри’, ‘Я здсь Инезилья’ и ‘Царица грозная Чумы’), но важно то, что чтеніе ихъ навело Пушкина на мысль написать свои собственные удивительные драматическія сцены ‘Скупой рыцарь’, ‘Моцартъ и Саліери’ и ‘Донъ Жуанъ’, форма которыхъ очень напоминаетъ Корнваля. Стоитъ прочесть ‘Драматическія Сцены’ вслдъ за Пушкинскими сценами, чтобы увидть тотчасъ, какое сильное впечатлніе произвели они на нашего великаго поэта, хотя русскій поэтъ и тутъ является всюду головой выше англійскаго.
Проктеръ былъ женатъ и былъ примрнымъ мужемъ. Посвятивъ послдніе годы своей жизни исключительно семейству и своимъ служебнымъ занятіямъ, онъ умеръ въ начал шестидесятыхъ годовъ текущаго столтія, оставивъ по себ память талантливаго, добраго и честнаго человка.
МЭРИ.
Пью за здравіе Мэри,
Милой Мэри моей!
Тихо заперъ я двери —
И одинъ безъ гостей
Пью за здравіе Мэри.
Можно краше быть Мэри,
Краше Мэри моей,
Этой маленькой пери,
Но нельзя бить милй
Рзвой, ласковой Мэри.
Будь же счастлива, Мэри,
Солнце жизни моей!
Ни тоски, ни потери.
Ни ненастныхъ дней
Пусть не вдаетъ Мэри!
А. Пушкинъ.
СМЕРТНАЯ КАЗНЬ.
1.
НОЧЬ.
Ни одной нтъ звзды, ни луча въ небесахъ,
Воды Темзы черны и кипятъ въ берегахъ,
Бурный вихрь ихъ вздымаетъ и бьётъ и клубитъ,
Непроглядною тьмой сводъ небесный покрытъ,
Въ спор съ втромъ шумитъ, хлещетъ дождь во всю мочь,
Ещё больше мрача эту мрачную ночь.
Поздно. Полночь уже миновала — и вдругъ
Съ башни Павла доносится медленный звукъ
Плавно, мрно, торжественно: ‘разъ’,
Возвщая одинъ по полуночи часъ.
Этотъ звукъ повторился на башняхъ другихъ
Цлымъ хоромъ — и медленно стихъ.
Ни полслова! Во тьм пробираясь ночной,
Стража тихо идётъ по плитамъ мостовой,
Вотъ должникъ: онъ во сн отъ констэбля бжитъ,
На солом своей нищій, корчась, дрожитъ,
И хохочутъ бродяги и воръ среди тьмы:
Имъ смшонъ строгій видъ Ольдъ-Бэлійской тюрьмы.
А внутри ея стнъ — и тоска и боязнь:
Тамъ томится бднякъ, осуждённый на казнь.
Леденетъ въ нёмъ кровь, его сердце стучитъ,
Онъ то вскочитъ, то вздрогнетъ, то вдругъ закричитъ.
Время быстро идётъ, онъ отъ ужаса нмъ:
Эшафотъ, потомъ смерть, а за тмъ… что за тмъ?
Только ночь ему жить, по наступить разсвтъ…
Прозвучи ему скорбный прощальный привть,
Мдный колоколъ! буря осенняя, вой!
Псню-жалобу ты несчастливцу пропой!
Плачьте люди! вашъ долгъ — пожалть: день придётъ
И позорною смертью вашъ ближній умрётъ!
2.
УТРО.
Разсвло, вотъ и день: онъ тьму ночи прогналъ,
Въ полномъ блеск лучей весь востокъ запылалъ.
Небо чисто — и городъ, проснувшись, гудитъ.
Плотной массой народъ къ мсту казни валить,
Собрался — и толпа съ нетерпніемъ ждётъ:
Хочетъ видть она какъ преступникъ умрётъ.
Въ эту давку прошолъ за поживою воръ.
Здсь видны и купецъ и матросъ и боксёръ,
И художникъ явился — сюжета искать…
И вс ропщутъ, что долго приходится ждать:
Каждый громко, иль тихо клянётъ
Несчастливца, что долго нейдётъ.
Наконецъ, вотъ и онъ. Вс стремятся взглянуть.
Голова у него опустилась на грудь,
Онъ на доску ступилъ, её приняли — внизъ
Онъ сорвался и въ корчахъ повисъ.
Больше нечего видть. И говоръ и гамъ —
И со смхомъ толпа разошлась по домамъ.
Чу! какъ веселъ и живъ въ свтломъ воздух звонъ!
Посмотрите, какъ ясенъ и чистъ небосклонъ!
Волны Темзы, сверкая на солнц, бгутъ
И на кровляхъ домовъ птички звонко ноютъ —
И насильственной смерти чудовищный видъ
Въ ликованьи природы забытъ…
Д. Михаловскій.
ВСЕМІРНЫЙ РЫНОКЪ.
Ещё я въ дтств слышалъ часто:
Не мало въ Лондон добра!
Тамъ золотая мостовая,
Тамъ стны вс изъ серебра,
Тамъ красотой своей всесильной
Умютъ женщины плнять,
Тамъ можно — люди говорили —
И всё купить, я всё продать.
Вотъ, наконецъ, попалъ я въ Лондонъ —
То было яснымъ лтнимъ днёмъ.
Весь день по городу я рыскалъ
То въ экипаж, то пшкомъ.
Я отъ волненья вспыхнулъ разомъ,
Когда сказалъ возница мн:
‘Вотъ Лондонъ! Города богаче
Ты не найдёшь въ иной стран!’
Я сталъ распрашивать — и что же?
Гд жь, Лондонъ, блескъ роскошный твой?
Нтъ стнъ серебрянныхъ въ столиц
И золотой нтъ мостовой.
Красивыхъ женщинъ очень много,
Но смлость ихъ — могла смущать…
Да, въ этомъ город возможно
И всё купить, и всё продать…
Вс блага жизни, блага міра
Здсь стали люди продавать:
Морякъ поставитъ жизнь на карту
И дочь продастъ любая мать…
Идётъ патентами торговля,
Торгъ самый страшный — не позоръ.
И жизнь товарища за деньги
Продастъ для вислицы воръ.
Поэтъ торгуетъ вдохновеньемъ,
Судья — достоинствомъ судей
И люди сильные повсюду
Безсильныхъ продаютъ людей.
Продажно слово моралиста.
Кругомъ азартная игра,
И женщина собой торгуетъ
До гроба или… до утра.
За деньги гордое искусство
Впадаетъ въ мелочность, въ развратъ,
За деньги двственная роза
Отдастъ свой первый ароматъ,
За деньги гонитъ и позоритъ
Людей невинныхъ клевета —
И гибнутъ жертвою корысти
Любовь, невинность, красота.
Прощай же, Лондонъ, тёмный рынокъ,
Гд всё продажно безъ стыда,
Гд дремлетъ сытое богатство,
Гд стонетъ горькая нужда,
Гд всё ревётъ, смётся, плачетъ
Отъ ‘сильныхъ міра’ до шута,
Пока не ляжетъ на кладбищ
Подъ снь могильнаго креста.
Д. Минаевъ.