Стихотворения, Херасков Михаил Матвеевич, Год: 1806 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 9 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Прошедшее

Где прошедшее девалось?

Все как сон — как сон прошло,

Только в памяти осталось

Прежнее добро и зло.

Будущего ожидаем,

Что сулит оно, не знаем

Будущее настает:

Где ж оно? — его уж нет!

Все, что в жизни нам ласкает

Что сердца ни веселит,

Все как молния мелькает,

Будто на крылах летит, —

Ах! летит невозвратимо,

Как река проходит мимо,

И реке возврата нет, —

К вечности она течет.

Я не тот, кто дней во цвете

На земле существовал,

И не тот, кто жизни в лете

Время числить забывал,

Зимнему подобно хладу,

Старость наших дней отраду

И веселости мертвит,

Уж не тот мой нрав, ни вид.

Те, которы восхищали

Взор мой женски красоты,

Жизни вечером увяли!

Будто утренни цветы,

Те, со мною что родились,

Возрастали, веселились, —

Как трава тех век пожат,

И в земле они лежат.

В юности моей чинами

Мысли я мои прельщал,

Но покрытый сединами,

Суетность чинов познал.

Во цветущи дни приятства

Обещало мне богатство:

Вижу в зрелые лета,

Что на свете все тщета!

Все тщета в подлунном мире,

Исключенья смертным нет,

В лаврах, в рубище, в порфире

Всем оставить должно свет.

Жизнь как ветерок провеет,

Все разрушится, истлеет,

Что ни видим, бренно то,

А прошедшее — ничто.

Солнце тоже надо мною,

Та же светит мне луна,

Те ж цветы цветут весною,

Но скучает мне весна.

Что меня ни утешало,

Время, время все умчало,

Жизни сей кратка стезя

И продлить ее нельзя.

Что такое есть — родиться?

Что есть наше житие?

Шаг ступить — и возвратиться

В прежнее небытие.

Нет! — когда мы век скончаем,

Жизни будущей встречаем

Наши прежние дела

В книге и добра и зла.

М. X-в.

——

[Херасков М.М.] Прошедшее (‘Где прошедшее девалось?..’) / М.Х-в // Вестн. Европы. — 1806. — Ч.26, N 6. — С.104-106.

——

Михайла Матвеевич Херасков

Сельская муза

О ты, во сладостях житейских утопленный,

От нег и красоты Природы удаленный!

Когда для глаз твоих не дик зеленый лес,

Приятна красота лазоревых небес,

Не скучен чистый луг, усыпанный цветами,

И хочешь сельскими прельщаться красотами,

Когда, укрыв себя из градских пышных стен,

Ты можешь целый день пробыть уединен:

Отважься, и прийди ко мне под тень древесну,

Взирать на красоту, земную и небесну,

Прийди со мной мое спокойство разделить,

Не пышностию дух — Природой веселить.

Коль можешь ты прервать твоих пристрастий узы,

Прийди, и пения послушай сельской Музы.

Того не повторю, что сладкий пел Марон:

Открыл сокровища всея Природы он,

Любимца своего Природа просветила,

И в таинственный храм как друга допустила.

Не смею заиграть в Маронову свирель,

Для песни моея беру другую цель.

Не тайну скрытую Природы открываю,

Но то, что чувствую, когда в полях бываю.

Мне кажется тогда, что травка, что цветы

Не для одной лугов родятся красоты,

Встречаю на полях разсыпанную пищу

И птице, и скоту, богатому и нищу.

На пышном троне Царь, порфирою покрыт,

Страдает, коль земля плодов не подарит,

Богатый бы сребром и златом не гордился,

О пашне естьли бы крестянин не трудился,

Царя и нищего питает всех равно

Былинка тленная и тленное зерно.

Оставь гражданское свое увеселенье

И слушай, что меня приводит в удивленье!

В восторге я моем, Природы по стопам

Вступая на луга, вхожу как в некий храм,

Натура, мнится, там раскинула порфиру

И пиршество всему приготовляет мiру.

Не блеском занят я престолов и корон,

Зеленый холмик мне Природы зрится трон,

У ней небесный свод сияет над главою,

Цветками устлан пол и мягкою травою,

Церера там пришед на мягкую траву,

Имеет класами венчанную главу,

Держаща серп одной и сноп другой рукою,

Являет жатву мне картиною такою.

Сия сотрудница премудра Естества

Изображает мне щедроты Божества,

Которы Он лиет со отдаленна неба

Для размножения питательного хлеба.

К убранствам данный нам встречаю здесь пример:

Из былий и цветков там Флора вьет ковер,

Обширныя поля богиня покрывает,

Из разных свойства трав покров она свивает.

Премудрая везде мне зрится простота,

Но травка близь другой уж видами не та.

Не смертный, кажется, художник здесь трудится,

Который приманить едины очи льстится,

Но каждый былия трепещущий листок

Являет мне, что в нем течет отличный сок.

Толь свойствы разныя и виды их наружны

Вещают, что сии несходствы мiру нужны:

В растениях хотя Природа неравна,

Но действует равно во всех вещах она.

Трава, как человек, рождается на свете:

Бывает в юности, бывает в лутчем цвете,

Ко старости она, равно как мы, прийдет,

Лишится сил своих, увянет и умрет.

Всему творению закон сей дан Судьбою.

О бедный человек! все сходствует с тобою.

Но только на лугах покажется весна,

Былинкам прежня жизнь бывает отдана:

О тленности своей тужити мы ли станем?

Трава получит жизнь, так мы ль совсем увянем?

Страшится, человек, безбожной мысли сей!

Природу чти, ты сын возлюбленный у ней.

Мне травка из земли всходящая являет,

Что Бог другую жизнь и мне приготовляет,

А в круге сем, где я поставлен от Него,

Велит достойну быть творения Его,

Чтоб я, привыкнув здесь внимать Его уставы,

Свидетель после был Его небесной славы. —

Во храме что-нибудь разсмотрим Естества,

Но где внимание займется наше боле,

Как зренью нашему во предлежащем поле?

Там, кажется, куда мой взор ни поглядит —

Природа каждый шаг приемлет новый вид.

Протея хитраго она изображает,

Который каждый миг себя преображает,

И только я коснусь рукою до него,

Уже не в том лице почувствую его,

Так в таинствах своих сокрытая Природа

От проницания уходит смертных рода.

Во граде пышности — Натуры здесь труды,

Там роскоши одне, Природы здесь следы.

Куда я ни пойду стопами сей Царицы,

Вниманья моего теряются границы,

И целая душа заемлется моя,

На что ни погляжу в хранилищах ея.

Художникам простым приписывая славу,

Дивимся их трудам, их вымыслам, составу,

Однако на цветок простый сперва воззри,

Внимательно в листке все члены разбери:

Перебегающи сквозь тонкость трубок соки

Питающи цветок, млечные в стебле токи,

Приятный вид его, и запах наконец,

Все скажет — вещи сей художник Сам Творец!

Мне разширенное в полях Натуры царство

Являет во травах и пищу и лекарство,

‘Врачуйте недуги! — она вещает нам, —

Я всем помощница на свете племенам’,

Не зданья для того поставлены высоки,

Но в корнях и листках сии хранятся соки.

Возможно ль нам на луг с презрением взирать,

И наше здравие ногами попирать!

О смертный! потеряв к былинке уваженье,

От смерти, может быть, твое попрал спасенье.

Не для того пишу, чтоб травку зря у ног,

Ты неким божеством ее поставить мог,

Но для того, чтоб ты внимателен казался:

Натуру разбирал, и Богу удивлялся. —

Взгляни, когда в полях пчела цветок сосет,

Узнаешь, где лежал твой сладкий спрятан мед:

Во травке и цветках его Природа скрыла,

И меда таинство пчелам лишь подарила,

Сосуды разны там с напитками стоят,

Которые хранит во гроздях виноград.

Там разны сладости она разсыпав в поле,

Животных множеству пожертвовала воле.

Помона там велит плоды рождать древам,

И с ветвей брать велит приятну пищу нам,

Как Флорины труды в цветах многообразны,

Помонины дары толико вкусом разны.

Заемлют зрение отверзты небеса:

Все чувства ловят здесь цветы и древеса.

Нельзя внимательным к Природе не явиться,

Нельзя ступить шага, и вновь не удивиться!

Там влага тонкая, когда в цветках течет,

Благоухание из недр ея влечет,

Куда ни кинется внимание вперенно,

Все жизни нашея к подпоре сотворенно.

Пчела, слепляюща из вязкой мазти сот,

Снимает со листков растущих в поле тот,

Чрез малое сие животное Природа

Дарует свет, питье и пищу для народа.

Натура, кажется, трудится каждый час

Питать и веселить, обогащати нас:

Одежду, яству нам в полях приготовляет,

Нам ризы тонкие из травок составляет.

О смертный! для твоих убранств и для пелен

Натура щедрая произращает лен,

Там, в поле, для твоей прекрасной багряницы

Рождаются листки у ног сея Царицы:

Чем в жизни красишься и чем гордишься ты,

Разсыпаны в полях даруют то цветы.

Одеждой светлою ты очи удивляешь,

Но ты забыл, что в ней Природе подражаешь.

Сей нищий, коего ты хочешь удивить,

И выше смертного пред ним себя явить,

Сей нищий зрел давно такие розы в поле,

Лежащия всегда Натуры на престоле.

О жены, пышностью прельщенныя одежд!

Познайте, что оне лишь дивны для невежд.

И травки и цветки на них изображенны

Искусством хитрых рук на шелк переложенны,

В очах у пастуха цвели уже давно,

Он ими убирал возлюбленну равно,

Но та, живущая среди лугов, в свободе,

Казалася в венках подобною Природе.

Природа вами та ж во град преселена:

В цветах, мне кажется, и в вас умерщвлена,

Притворство с мудрою Натурою не сходно,

А подражати ей всем смертным обще сродно.

Но я когда во храм Царицы сей явлюсь,

Я восхищаюся, пленяюсь и дивлюсь!

Там гласы слышу птиц, те гласы слаще лиры,

Благоухание разносят там зефиры,

Очам мечтаются различны красоты,

Составленны цветов из нежной пестроты,

Биющие ключи мой разум пробуждают,

Они уста и слух, и взор мой услаждают.

Там скрыв от глаз моих едину часть небес,

Приятну в зелени являет мрачность лес,

Там чудно кажется мне всякое растенье,

Сугубит все мое вниманье и почтенье,

Что я ни слушаю, куда ни кину взор,

Везде представится мне дивностей собор,

Непостижимыя и чудныя работы,

Неизчераемы источники щедроты!

О дщерь небесная! о матерь всех времен!

Для всех трудишься ты растений и племен,

Стезями равными в своем творенье ходишь,

Былинку или кедр высокий производишь.

Из недр земли всему во свет единый путь,

Питает всех равно ея отверзта грудь,

Что дышет, что цветет, что движется и зреет,

В объятиях своих равно она имеет,

И безпристрастная сия во свете мать

Печется всех детей с любовию питать.

Степень имеем ли от тварей мы далеку?

Равно ей червячку дать жизнь, иль человеку,

И равен наш в ея утробе оборот:

Истлеет червячок, разрушится и тот,

С ползущей тварию одну судьбу имеем:

Равно рождаемся, равно по смерти тлеем:

Так тлением своим гордиться можно ль нам?

Где будет червь, и мы конечно будем там.

Не вид от червяка нас тленный отличает,

Но то, что душу в нас безсмертие венчает.

Но чтоб венец такой Натура нам дала,

Едины добрыя потребны нам дела.

Не злато путь к тому, чем смертные прельщенны,

Бывают и враги у нас обогащенны.

Коль вечной жизни ты желаешь человек,

То благочестием укрась текущий век,

Ногами попирай обманчивыя сети,

И помни, что мы все одной утробы дети,

Будь кроток, милосерд, смирен, благочестив,

Разрушится весь мiр, но дух твой будет жив,

Увидишь Бога ты душевными очами,

И будешь озарен безсмертия лучами.

На разпещренныя взираючи поля,

Подумай, сколь щедра для тварей всех земля,

Она детей своих ни в чем не различает,

Но с пищей каждое животное встречает,

Как сына Крезова встречает со млеком,

Заемлется она подобно червяком,

Подобное о нем рачение имеет:

Того во пеленах, сего во травке греет.

Природа тысящи являет нам отрад,

Которых никогда не знает скучный град,

Там все приятности Природы усыпленны,

А здесь они ея присутством оживленны.

Что око Естества в хранилище ни зрит,

По свойству каждому творенью то дарит.

Источники ея щедрот неистощимы,

Но мы во прихотях своих ненасытимы,

Для многих что дано, считаем за свое,

Как будто в нас одних двойное бытие.

О смертный! естьли бы ты прихоти оставил,

И данных Естеством не убегал от правил:

Доволен был бы ты, других не обижал,

И матери твоей, Натуре, подражал:

Она пасущихся овец увеселяет,

Во стаде ни одной из них не оделяет,

Для всех, равно для всех, трава в лугу цветет,

Ни тяжбы у овец, ни ссор за паству нет.

А ты, премудростью и славой одаренный,

Для утешения Природы сотворенный,

Ея любезный сын — о гордый человек!

О благе собственном печешься целый век,

Ты гласу матери и щедрости не внемлешь,

Последний шаг земли у ближнего отъемлешь,

Когда с избытками уже обогащен,

Еще ты чаешь быть, еще не насыщен!

Ты средства разныя к стяжанью вымышляешь,

С ущербом честности именье прибавляешь,

Ты мучишься в душе, зря брата твоего,

Что ты сокровищем не превзошел его,

И сердце у тебя страдает и томится,

Воображая то, что ближний богатится.

Оставя верные ко истинне пути,

Богатством хочешь ты другова превзойти.

Нещастный! превзойди других любленьем чести,

Не соблазняйся ты, не слушай гласа лести,

И сребролюбием души не отравляй,

Во мнениях пустой мечты не составляй,

Не буди роскошей приятностьми разстроен:

То будешь предпочтен и более спокоен.

Но гласа лирнаго не слушает дракон,

И стихословию уже смеется он:

Какой бы Гарпагон хотел внимать Парнассу,

Когда не слушает естественному гласу?

Ко злату он душой и сердцем пригвожден,

Моим ли пением быть может убежден?

Его ни сирых плачь, ни вопль вдовы не тронет,

Он спит на берегу, а друг у брега тонет!

Ко стону горькому людей нещастных тверд,

Кто слез не может лить, так тот немилосерд.

Закон, вещает он, быть слабу запрещает,

А Тот, Кто дал закон, всех любит и прощает.

Жестокий человек! помысли: естьли Бог

За каждый твой порок к отмщенью будет строг,

Куда от стрел Его ты можешь укрываться?

Иль добр будь, иль не смей ты Божьим чадом зваться.

Когда при злых делах твой щастлив в мiре путь,

То Бога мстящаго и смерти не забудь.

Не для сердечнаго пишу я оскорбленья,

Пишу для сельскаго в полях увеселенья.

Свобода каждому на свете жить дана,

И Муза никого печалить не должна,

Когда ты пение мое, мой друг, возлюбишь,

Спокойство ты мое и радость усугубишь.

Что нужды, прав ли кто, иль кто несправедлив?

Мiрския суеты среди полей забыв,

Неизреченныя веселости вкушаю,

И душу милою Натурой утешаю.

В зеленой ризе мне является земля,

Усыпав разными цветочками поля,

В убранстве таковом торжественно ликует,

Живущим всем она сокровища дарует,

Как будто призваны на общий пир туда,

Различных птичек к ней слетаются стада,

Там агнцы во траве питаемы играют,

Волы под тению древесной отдыхают,

Согреты солнечной животны теплотой,

Кишат на воздухе, насясь как пар густой,

От стебля, кажется, цветочек отделился,

Он ожил, встрепенул и в воздухе развился.

Дивлюсь, и ближе я на лилию гляжу,

Седящу бабочку на оной нахожу,

Мой взор обманут был сей твари пестротою,

И сходной в бабочках с цветочком красотою,

Пчела, несуща мед, весь воздух сквозь сечет,

Былинку муравей в гнездо свое влечет,

И, словом, кажется, что все животных роды

Сбираются на пир раскошныя Природы:

В веселье плавает там каждо бытие,

И возхищается внимание мое.

Вся тварь желает жить и все ликует в поле,

Единый человек во град бежит оттоле.

Пристрастия сего причиной быть должна

Безпечность, суета и пышность лишь одна.

Давно уже, давно Природой веселились,

Мы в наши дни от ней далеко удалились,

Заснули во тщете на лоне суеты.

Проснися, человек! Натуры чадо ты.

Когда же сам к себе ты стал безчеловечен,

Жизнь кончишь в суетах, и будет сон твой вечен.

Творения М. Хераскова, вновь исправленные и дополненные. Часть VII. М., в Университетской тип., 1801. С. 399-412.

Литература

Сиповский В.В. Херасков // Русский биографический словарь. Фабер-Павловский. СПб., 1901. — С. 309-318.

Кулакова Л.И. Херасков // История русской литературы. Том IV. Литература XVIII века / Часть вторая. М.-Л., 1947. — С.320-341

Давыдов Г.А. Поэзия М.М.Хераскова и религиозные изыскания русских масонов // Масонство и русская литература XVIII — начала XIX вв. Отв. Ред. В.И.Сахаров. М., УРСС, 2000. — С. 130-143.

Цевница. Усадебная лира. 1790 — 1820

——

Михайла Матвеевич Херасков

(1733-1807)

Просвещение

Царям народ свой просвещать,

Науками обогащать —

Есть первое благотворенье.

Отсель спокойства, правый суд,

Как тихи воды изтекут,

Проникнет дале наше зренье.

Что ныне темно понимаем,

Мы то постигнем и познаем…

Невежество для смертных тма,

Учение — корысть ума.

Коль хощет кто обогатиться,

Сыщи к Наукам верный путь,

И празден в юности не будь,

Старайся мыслить и учиться!

Бежа, как нищий, от врагов —

Сказал какой-то философ,

С одним жезлом, с пустой сумою:

Мо богатство — вс со мною! —

Но к знаниям детей привесть

Две разные дороги есть:

Одна Прельщает блеском ложным,

Мелькающий являя свет,

Цветами юношей ведет —

Ведет ко мнениям безбожным,

Другая дружеской рукой

В храм Истины ведт святой,

Где, став Отечеству полезны,

Цветут его сыны любезны.

Науки тщательно любя,

Познаете самих себя,

Течение светил небесных,

Закон и тайны естества,

Премудрость, славу Божества

В его творениях чудесных. —

Достигнут ваши имена

В позднейши самы времена, —

Имея мысли просвещенны,

Любимы будете, почтенны.

Но да не будут вам в пример

Сии противоборцы вер,

Которы святостью шутили.

Воздвигнул Александр для вас

В России не един Парнас!

Науки Север осветили.

Как Царь, как мудрый человек,

Он Августов восставил век,

Блаженство общее сугубит,

Учность и таланты любит.

1804

Патриот. Журнал воспитания, издаваемый Владимиром Измайловым. Т. I (январь-март). М., в Университетской тип., у Любия, Гария и Попова, 1804. С. 138-141.

Прошедшее

Михайла Матвеевич Херасков

Сельская муза

Михайла Матвеевич Херасков

Просвещение

Читайте также: