ЭПИЛОГЪ КЪ ПОЭМ ‘ЛА3АРЬ’.
ЭПИЛОГЪ КЪ ПОЭМ ‘ЛА3АРЬ’.
(Изъ Барбье).
ИРЛАНДІЯ.
ИРЛАНДІЯ.
(Изъ Барбье).
‘Дло’, No 6, 1868
ДАHТЪ.
(Изъ Барбье).
ДАHТЪ.
(Изъ Барбье).
‘Дло’, No 7, 1868
Стихотворения, Барбье Огюст, Год: 1868
Время на прочтение: 3 минут(ы)
О, бдность — нужда роковая,
Ты гнетомъ на міръ налегла,
Всю зёмлю отъ края до края
Покровомъ своимъ облегла….
Во власть ты свою безпощадно
Всего человка берешь,
Съ рожденья слдишь за нимъ жадно
И къ ранней могил ведешь,
Ты радостно слезы глотаешь,
Что льются по блднымъ щекамъ,
Ни крикамъ тоски не внимаешь,
Ни жалобнымъ, кроткимъ мольбамъ.
О, мать неисходной печали!
Хотлъ я, чтобъ въ псняхъ моихъ
Отчаянья вопли звучали
Всхъ жертвъ безотвтныхъ твоихъ,
Хотлъ, чтобъ ты грозно предстала
Во всемъ безобразьи своемъ
Предъ тмъ, кого жизнь баловала,
Кто шолъ въ ней цвтущимъ путемъ,
Хотлъ, чтобы въ чорствыя души
Лучъ кроткаго свта проникъ,
И каждый, имющій уши,
Услышалъ отчаянья крикъ.
Чтобъ стало въ немъ мене злобы,
Внушающей брата клеймить,
И каждое сердце могло бы,
Прощая, сильне любить.
О, бдность, ты горькая доля!
Я псни сложилъ о теб,
Чтобъ всюду, гд гнетъ и неволя,
Нашли он откликъ себ.
Желалъ бы я гимномъ суровымъ
Созвать съ необъятной земли
Защитниковъ дломъ и словомъ
Несмтной голодной семьи!
Для благъ человчества нужно
Всмъ людямъ съ правдивой душой
Возстать энергично и дружно
На язвы нужды вковой.
Прогнать надо голодъ съ порога
Страдающихъ братьевъ меньшихъ,
Вдь хлба на свт тамъ много,
Что хватитъ съ избыткомъ на нихъ.
Здсь каждаго смертнаго кровомъ
Надежнымъ пора надлить,
И теплой одежды покровомъ
Лохмотья его замнить.
Да, бдность проклятая! надо
Отнять у тебя изъ когтей
Голодное, блдное стадо
Тобой изнуренныхъ людей.
Вс силы ума напрягая,
Быть можетъ, удастся ршить —
Какъ въ мір, нужда роковая,
На вки тебя истребить.
Но если намъ даже придется
Прогнать нищету отъ людей,
На долю ихъ все-жъ остается
Довольно гнетущихъ скорбей….
Гд люди — тамъ будетъ и горе,
Страданья тамъ будутъ всегда,
И слезъ необъятное море
Не высушить намъ никогда!
Въ борьб изнывая напрасной,
Всегда будетъ жить родъ людской
Надеждою робкой, неясной
На счастіе жизни иной.
Ю. Доппельмайеръ.
Полный скорби, покинулъ я землю родимую —
Не увижу я снова холмовъ зеленющихъ,
Но я въ сердц унесъ память свято хранимую
О поляхъ неоглядныхъ, хлбами пестрющихъ,
О ласкающемъ вяньи втра душистаго,
О тропинкахъ, извилисто вдаль убгающихъ,
И о свжести яснаго утра росистаго,
И о водахъ, обильно луга орошающихъ.
О, родная земля! твои дти несчастныя,
Мы тебя оставляемъ — босые, голодные,
И уносятъ насъ волны подъ небо ненастное,
На чужбину далекую, въ страны холодныя! —
Здсь въ ноляхъ, переполненныхъ жатвой богатою,
Мы знавали довольно нужды и гоненія,
И лохмотья дырявыя были намъ платою
За вс долгіе годы труда и терпнія.
А т нивы, вдь, потомъ своимъ поливали мы
Такъ зачмъ же плоды ихъ отъ насъ отнималися?
Наши рука водами озеръ омывали мы,
Но ихъ теплою тканью не мы одвалися.
О, зачмъ безпощадной судьбою гонимые,
Грудью матери нашей мы вс не питаемся?
И зачмъ покидаемъ поля мы родимыя,
Отъ Ирландіи милой на вкъ отрываемся?
Не могли побороть мы ту силу гнетущую
Непрестанной вражды, озлобленья упорнаго,
Что давно превратила отчизну цвтущую
Въ страну горькаго плача и рабства позорнаго!
Я предвижу судьбу твою, родина милая,
Уступая давленію гнета жестокаго,
Раззоренная, падшая, вчно унылая,
Ты изчезнешь въ волнахъ океана глубокаго.
Но счастливы стада, что привольно питаются
На родимыхъ полянахъ травою душистою,
И т вольныя птицы, чья пснь разливается
По шумящимъ дубравамъ волной серебристою!..
Тамъ все полно такой, красоты упоительной,
Такой нгою дышетъ природа спокойная,
Что въ далекой чужбины, тоскуя мучительно,
Сердце рвется къ теб, о, отчизна бездольная!
Ю. Доппельмайеръ.
Дантъ, старый Гибеллинъ! Я снова увидалъ
Твой образъ мраморный, что силою искуства
Рзецъ художника потомкамъ завщалъ,
И сердце дрогнуло отъ тягостнаго чувства: —
Такъ ярко на твое суровое чело
Наложена печать безмолвнаго страданья,
Что эти рзкія морщины провело
На лбу безжизненномъ? Томленіе изгнанья
Иль думы горькія объ участи людей,
Когда отверженный, покинутый, гонимый,
Въ проклятьяхъ ты излилъ наплывъ твоихъ скорбей,
Измученной души недугъ неисцлимый?
Улыбкой озаренъ печальный образъ твой —
Въ ней не застыла-ль мысль послдняя поэта,
Не горькій ли то смхъ надъ жалкою толпой?
Къ твоимъ губамъ, о Дантъ, идетъ улыбка эта!
Ты родился въ стран, гд солнце горячй,
Гд страсти буйныя кипятъ неудержимо,
Ты видлъ, какъ и мы, безуміе людей
И въ нихъ живущій Духъ вражды непримиримой:
Въ борьб за первенство низверженныя въ прахъ
Смирялись партіи и снова поднимались,
Ты много видлъ жертвъ горящихъ на кострахъ,
Въ твоей больной душ ихъ вопли отзывались!
Да, тридцать долгихъ лтъ прошли передъ тобой,
А все царило зло, стснялася свобода,
Любовь къ отечеству была лишь звукъ пустой,
На втеръ брошенный безъ пользы для народа!
Повсюду мракъ и ложь…. Озлобленный пвецъ,
На вчную тоску изгнанья осужденный,
Ты величаво несъ терновый свой внецъ
И гордо умеръ въ немъ съ людьми непримиренный.
Но не безплоденъ былъ, о Дантъ, твой скорбный путь!
Огонь святой любви и ненависти правой,
Что долго такъ терзалъ измученную грудь,
Да жолчи ядъ въ теб кипвшій жгучей лавой —
Все излилось въ строфахъ бичующихъ стиховъ
И отразилось въ той картин безотрадной
Пороковъ и страстей Флоренціи сыновъ,
Тобою созданной, каратель безпощадный,
Съ такою силою и правдой, что порой
Дтей играющихъ испуганное стадо,
Завидя вдалек твой обликъ гробовой,
Бжало съ криками: ‘вотъ выходецъ изъ ада!’
Ю. Доппельмайеръ.