‘St.-Petersburger Zeitung’ о прибалтійскомъ вопрос
‘St.-Petersburger Zeitung’ о прибалтійскомъ вопрос
‘Москва’, 4-го октября 1867 г.
‘St.-Petersburger Zeitung’ о прибалтийском вопросе, Аксаков Иван Сергеевич, Год: 1867
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Сочиненія И. С. Аксакова.
Прибалтійскій Вопросъ. Внутреннія дла Россіи. Статьи изъ ‘Дня’, ‘Москвы’ и ‘Руси’. Введеніе къ украинскимъ ярмаркамъ. 1860-1886. Томъ шестой
Москва. Типографія М. Г. Волчанинова (бывшая М. Н. Лаврова и Ко.) 1887
Нмецкая газета съ русскимъ двуглавымъ орломъ не убждается нашими доводами. Сказать по правд, она вовсе и не ищетъ убдиться чьими бы то ни было доводами — въ справедливости, польз и настоятельной необходимости предположенныхъ правительствомъ въ Прибалтійскомъ кра преобразованій. Съ неколебимою увренностью въ томъ, что занимаемая ею позиція крпка не силою ‘пользы’ и справедливости’, а боле благонадежными основаніями, и что никакими, хоть бы и самыми наиразумными аргументами, ее изъ этой позиціи не выбьютъ, — съ невозмутимымъ хладнокровіемъ противопоставляетъ ‘St. Petersburger Zeitung’ всмъ нападкамъ своихъ враговъ одно и то же свое положеніе. одинъ и тотъ же Satz, не обращая вниманія на возраженія и не подкрпляя его никакими новыми доказательствами. При такихъ условіяхъ полемика съ нашей стороны была бы невозможна, еслибы она питалась исключительно надеждою вразумить нашихъ противниковъ, и не поддерживалась иными соображеніями, т. е. желаніемъ разъяснить дло русскому обществу и дать отпоръ дружному штурму на Россію нмецкой печати, какъ русской, такъ и заграничной. Передовымъ застрльщикомъ этой печати является ‘St. Petersburger Zeitung’, и съ нимъ-то намъ и приходится имть дло чаще чмъ съ другими. Эта газета притомъ даритъ насъ лично особеннымъ своимъ вниманіемъ.
Ее очень занимаетъ нашъ русскій слогъ, она его положительно не одобряетъ. Такъ какъ мы и сами далеки отъ мысля считать его образцовымъ, то готовы были бы и поучиться у хорошаго мастера, гд бы, казалось, и научиться русскому языку и слогу какъ не въ изданіи Императорской Академіи Наукъ, вмстившей въ себ и бывшую Россійскую Академію, хранительницу и блюстительницу чистоты и правильности русской рчи. Но изданіе русской академіи издается на язык нмецкомъ, а редакторъ, хотя конечно и учитель русскаго народа въ своемъ качеств Нмца (такъ по крайней мр вс Нмцы себя называютъ и сама ‘Petersburger Zeitung’ о томъ свидтельствуетъ), все же пишетъ пока еще понмецки и упорно держитъ отъ насъ въ секрет свои русскія произведенія.
Какъ бы то ни было, но строгій пуристъ русскаго языка и стиля, г. Мейеръ изъ Вестфаліи, выступая снова, въ послднихъ академической нмецкой газеты, на защиту нмецкихъ притязаній въ Прибалтійскомъ кра, снова же ссылается и на принципъ національности, и даже на авторитетъ одного изъ нашихъ гостей, бывшихъ на московскомъ славянскомъ създ, г. Полита. Славянскій създъ сильно врзался въ память г. Мейера, равно какъ и прочихъ Нмцевъ-публицистовъ, и они возвращаются къ нему безпрестанно: ‘такой ужь чувствительный предметъ!’ говаривалъ Павелъ Ивановичъ Чичиковъ. ‘Нужно же когда-нибудь положить конецъ господству одной національности надъ другою’: этими словами г. Полита, редакторъ ‘St. Petersburger Zeitung’ и начинаетъ и кончаетъ свое возраженіе, отвчая между прочимъ намъ на ту самую статью, гд мы именно доказали всю несообразность сравненія между славянскими національными стремленіями и притязаніями нмецкаго меньшинства въ трехъ русскихъ прибалтійскихъ губерніяхъ. Да, скажемъ мы, и вмст съ г. Политомъ и вмст съ г. Мейромъ: надо же когда-нибудь положить конецъ господству одной національности надъ другою! Надо положить конецъ господству національности 200,000 Нмцевъ надъ 1,700,000 Латышей и Эстовъ! Надо положить конецъ ихъ насильственному онмеченію! Если г. Мейеръ такой искренній врагъ господства одной національности надъ другою, то онъ долженъ бы вполн сочувствовать съ нами, когда мы возстаемъ противъ преобладанія Нмцевъ въ прибалтійскихъ губерніяхъ. Мы потому-то и противимся германизаціи въ этомъ кра, что національность десятыхъ туземнаго народонаселенія постоянно, всми дорывающимися до насъ воплями, вопіетъ противъ господства чуждой и непріязненной имъ національности одной десятой. Что же касается русской національности, то, вопервыхъ, она предъявляетъ свои права во имя государственнаго единства на всемъ простор русскаго государства, въ области государственныхъ отравленій.— насколько притомъ не врываясь въ частную жизнь и въ область личной свободы не русскаго населенія, во вторыхъ, она предъявляетъ свои права относительно русскихъ жителей края, нисколько не обязанныхъ признавать надъ собою, на русской государственной территоріи, господство не русской національности, особенно же той, которая и сама, какъ народность меньшинства, никакихъ правъ на господство и не иметъ, наконецъ русская національность, какъ государственная, въ мстности населенной разными, другъ другу враждебными, народностями, является такъ сказать необходимо, нейтральною, государственною почвой, за которой вс он сходятся ихъ объединительнымъ началомъ какъ другъ съ другомъ такъ и съ цлою остальною Россіей.
Прибалтійскія губерніи поставлены въ такую дилемму: или допустить насильственное онмеченіе большинства меньшинствомъ, съ помощью и санкціею русской государственной власти, или же, съ сохраненіемъ и за большинствомъ и меньшинствомъ полной свободы своей народности въ частной и даже общественной жизни, напр. въ литератур, въ своихъ, на собственный счетъ содержимыхъ, школахъ и т. д. и т. д.,— въ то же время признать русскій языкъ языкомъ государственнымъ, оффиціальнымъ, языкомъ всякой власти, общимъ для всхъ народностей края. Само собою разумется, что изъ этой дилеммы возможенъ только одинъ выходъ — послдній.
Не можетъ же Россія сама, добровольно, содйствовать насильственному онмеченію своей не-нмецкой окраины, он- меченію 1,700,000 русскихъ подданныхъ не-Нмцевъ, въ ущербъ и ихъ, и своимъ собственнымъ интересамъ, въ угоду, повторяемъ, одной десятой населенія края!
Русская правда въ прибалтійскихъ губерніяхъ такъ очевидна, опирается на такіе разумные принципы, что противники ея противъ этихъ принциповъ никакихъ аргументовъ и не приводятъ. Они, вмсто всякихъ другихъ доводовъ, ссылаются, вопервыхъ, на равныя хартіи, укрплявшія за нмецкимъ населеніемъ равныя средневковыя права и привилегіи, вовторыхъ, на безусловную, явную преданность нмецкаго населенія русской царствующей династіи. Мы уже говорили однажды, но принуждены и опять повторить, такъ какъ наши противники не перестаютъ выставлять этотъ доводъ, что мы, нисколько не сомнваясь въ этой врности и преданности, въ то же время не считаемъ однако же этихъ необходимыхъ качествъ всякаго врноподданнаго исключительною монополіей Нмцевъ прибалтійскихъ губерній. Не могутъ же они, въ своей страсти къ привилегіямъ, считать и отношенія свои къ монархамъ Россіи какою-то особенною, политическою ‘остзейскою’ привилегіей. Мы уже разъ позволили себ замтить, что русская врность и преданность имютъ уже то преимущество, что он не ставятъ себя въ цну, не кладутъ себя на всы всякій разъ, какъ приходится исполнять требованіе закона или верховной власти, не посылаютъ депутацій съ ходатайствомъ о нанесеніи ущерба русскимъ государственнымъ и народнымъ интересамъ и не призываютъ, въ то же самое время, на помощь этимъ депутаціямъ, европейскаго иноземнаго дипломатическаго вмшательства. Затмъ, повторяемъ, мы никогда не дерзнемъ наводить хоть тнь сомннія на врноподданническую доблесть нмецкаго населенія: слишкомъ много у насъ Нмцевъ, послужившихъ Россіи врой и правдой, отдавшихъ за нее душу, пролившихъ за нее свою кровь,— Нмцевъ, которыхъ имена стали народными именами и въ Россіи. Но мы разумемъ здсь не этихъ доблестныхъ мужей, каждаго отдльно, но Нмцевъ — какъ національную корпорацію и какъ корпораціи сословныя въ прибалтійскихъ губерніяхъ. Для этихъ послднихъ корпорацій преданность русской верховной власти отождествляется не столько съ преданностью русскимъ государственнымъ и народнымъ интересамъ, сколько съ преданностью своимъ, съ этими интересами несогласнымъ, привилегіямъ… Намъ могутъ замтить, что извстіе объ отправленіи депутаціи въ ноябр мсяц къ Государю Императору (см. 141-й No ‘Москвы’) ложно, что приглашеніе Европы, черезъ прусскія газеты, къ дипломатическому походу на Россію есть дйствіе частныхъ лицъ, за которое остальное врноподданное населеніе не отвчаетъ. Мы противъ этого не споримъ, хотя, къ сожалнію, категорическаго осужденія такого дйствія частныхъ лицъ не встрчали до сихъ поръ ни въ прибалтійскихъ газетахъ, ни въ нмецкой газет Императорской Академіи Наукъ. Тмъ не мене депутаціи, съ выраженіями безусловной врности и преданности русскимъ монархамъ и въ то же время съ протестами и ходатайствами объ отмн правительственныхъ распоряженій, направленныхъ къ государственной польз Россіи (слдовательно съ доказательствами не меньшей, если не большей преданности своимъ исключительнымъ привилегіямъ и эгоистическимъ интересамъ) — имли мсто въ продолженіи всей исторіи Прибалтійскаго края подъ русскимъ владычествомъ. Припомнимъ нкоторыя подобныя доказательства той и другой преданности.
Екатерина II, которой благоугодно было находить неудобнымъ, съ выгодами русской державы несовмстнымъ и для ея чести нсколько унизительнымъ, что три ея прибрежныя губерніи составляютъ какой-то особый міръ, чуждый интересамъ всей остальной Россіи и къ русской народности недружелюбный,— преднамревалась поставить и прибалтійскія губерніи въ рядъ прочихъ русскихъ губерній. Въ 1786 г. она повелла ввести во вс города Рижской и Ревельской губерній общее Городовое Положеніе 1785 г., принятое безпрекословно во всхъ городахъ имперіи. Рига и Ревель существовали тогда съ средневковыми, узкими, сословными привилегіями: новое же Городовое Положеніе уравнивало права гражданъ, уничтожало шлагбаумы, стснявшіе свободу торговли и промысла, и дававшіе полный просторъ монополіи и своеволію. Бюргеры, — признавшіе русскую власть не задолго передъ тмъ (въ 1710 г.) подъ условіемъ сохранить свои права, насколько они не противоречатъ общимъ законамъ государства, — послали депутацію къ императриц съ особымъ меморіаломъ. Всеподданнйше благодаря государыню ‘за дарованіе Риг тхъ самыхъ правъ и милостей, которыя ея величество соизволила излить на прочихъ ея данныхъ», они просили однако не вводить къ нимъ Городоваго Положенія, отдляя себя такимъ образомъ отъ прочихъ русскихъ подданныхъ. На это притязаніе императрица отвчала повелніемъ: ‘немедленно ввести въ Риг Городовое Положеніе, безъ самомалйшаго изъятія’…
Положеніе хотя и было введено, во не надолго, при император Павл его отмнили снова.
Т же врноподданическія чувства, которыя заявлены были Ригою при восшествія на престолъ императора Александра -го, побудили, вроятно, этотъ городъ и въ 1805 году — отправить новую депутацію въ Петербургъ, со старымъ ходатайствомъ о сохраненіи равныхъ, отжившихъ свой вкъ нмецкихъ городскихъ порядковъ. Несмотря однакожъ на вс заявленія преданности — не привилегіямъ только, но и монарху,— депутація, возвратясь въ Ригу, вынужденъ была (какъ мы уже упоминали однажды) выслушать публичное замчаніе генералъ-губернатора за то, что возила съ собою въ Петербургъ значительныя суммы денегъ, имвшія неблаговидное назначеніе!… {См. ‘Рижскія Письма’ стр. 9-я.}
Пропускаемъ вс не столь крупные, одиночные факты, не станемъ долго останавливаться и на томъ, напримръ, что 19-го октября 1833 г., Государственный Совтъ вынужденъ былъ напомнить ‘преданной’ Риг, не желавшей подчиниться общему закону о порядк денежной отчетности, что ‘въ ея привилегіяхъ не отыскивается ни одного постановленія, освобождающаго рижское управленіе отъ ревизіи правительства…’ Не остановимся даже и на томъ, что высочайше утвержденное 19 мая 1841 г. мнніе Государственнаго Совта о порядк пріема лицъ въ городскія братства, въ томъ же году, отважно отмнено приговоромъ рижской скамьи старшинъ. Подобныхъ фактовъ — легіонъ: перейдемъ прямо къ 1845 г., къ эпох составленія ‘Свода мстныхъ остзейскихъ законовъ.’ Напомнимъ прежде всего, что наше правительство уже съ 1728 г. заботилось о составленіи этого свода, съ безпримрнымъ терпніемъ и снисходительностію, оно прививало неоднократно представителей мстнаго дворянства и купечества къ участію въ этой работ и, наконецъ, въ 1839 г. обезпечило себя ихъ письменнымъ удостовреніемъ, что ‘проектъ Свода совершенно сходенъ съ дйствующими въ кра узаконеніями’. Но вотъ Сводъ изданъ, утвержденъ высочайшею властью и долженъ воспріять свою силу — въ знаменитомъ своею врностью, преданностью и Loyalitt кра…
Вс эти похвальныя гражданскія свойства нмецкаго населенія сказались въ томъ, что вс присутственныя мста прибалтійскихъ губерній, составленныя тогда, какъ и теперь, исключительно изъ лицъ нмецкаго происхожденія) единодушно воспротивились верховной вол, признали, отвергли его силу и значеніе) какъ обязательнаго закона) и видли въ немъ только сборникъ дйствующихъ уставовъ, не измняющій существовавшаго устройства. Противодйствіе закону, утвержденному высочайшею властію, было такъ сильно, что въ декабр 1847 г. комитетъ гг. министровъ, ‘имя въ виду примры неисполненія мстными присутствіями и должностными лицами постановленій Остзейскаго Свода, предлогомъ, что Сводъ сей, составляя лишь собраніе дйствующихъ уставовъ, не измняетъ силы и обязанности существующаго устройства,— призналъ необходимымъ принятъ мры къ обузданію въ семъ отношеніи присутственныхъ мстъ и лицъ‘.
Припомнимъ же теперь пятидесятилтнее усиліе правительства ввести въ употребленіе въ кра русскій языкъ. Обо что разбивались они? Не о ‘врноподданническую’ же преданность и не о преданность интересамъ государства!… Не она же довела до того, что комитетъ гг. министровъ, 1 іюня этого года вынужденъ былъ выразиться, что одно изъ высочайшихъ повелній въ теченіи семи лтъ остается мертвою буквою, и долженъ былъ призвать всхъ гг. министровъ къ совокупному, усиленному дйствію, для приведенія въ исполненіе высочайшей воли….
Иностранная печать сулитъ намъ теперь новую нмецкую депутацію….