Сожжение Маяковского
‘…уж коли зло пресечь
Собрать все книги бы да сжечь’.
ГРИБОЕДОВ
АУТО-ДА—ФЕ
ДЕТСКИЙ ПИСАТЕЛЬ МАЯКОВСКИЙ
ИЗМАЙЛОВЫ НАШИХ ДНЕЙ
РАСПРАВА С МАЯКОВСКИМ
Д. ХАНИН.
‘Литературная газета’, No 28, 1930
Сожжение Маяковского, Ханин Д., Год: 1930
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Из московских детских библиотек изымают детские стихи Маяковского. Происходит это не втихомолку, не тайком, не конспиративно, а открыто, за подписью и печатью, с ведома и благословения учреждений, этими библиотеками руководящими. Я не знаю, что будет сделано с из’ятыми книгами, но, во всяком случае, их убирают подальше от детей.
Подобный же возмутительный акт подготовляется и для детских библиотек всего Союза. И прежде, чем окончательно не закрыли двери поэту Маяковскому в детскую аудиторию, советская, в частности, писательская общественность должна ‘во весь голос’ заявить протест, чтобы приостановить расправу над литературным наследством поэта и чтобы примерно наказать тех, кто на подобную расправу с Маяковским решился.
Кто же они, эти современные Булгарины? С чьего благословения тащат они на костер детские книги Маяковского? Кто вместе с Маяковским попал под разящий меч? Я поведаю об этом несколько позже. В начале необходимо рассказать, каким детским поэтом был Маяковский и какое место в детской литературе он занимал.
В критической литературе почти не освещена деятельность Маяковского в детской поэзии, а, между тем, он был в ней не случайным гостем, а постоянным и активным сотрудником. Некоторые его песни распевают сейчас во всех пионерских отрядах:
‘Возьмем винтовки новые,
На штык флажки
И с песнею
в стрелковые
Пойдем кружки…’.
Маяковский написал до десятка детских книг, и все они являются ценным вкладом в детскую литературу, ибо Маяковский пришел сюда, как смелый новатор, как искатель новых форм, как революционный разрушитель старых канонов и правил, препятствующих развитию детской литературы.
Для Маяковского характерна, во-первых, необычайная направленность, целеустремленность его произведений. Направленность, тенденциозность детской литературы он обнаружил до последней степени. Он ‘морализует’ настолько прямо и настолько откровенно, что идея, заложенная в его книгах, доходит до самого маленького ребенка. Раскройте вы ‘Что такое хорошо и что такое плохо’, и вы найдете в этой, книге такие, немножко иронические, с теплой улыбкой поданные строки:
‘От вороны
карапуз
Убежал, заохав.
Мальчик этот —
просто трус,—
Эхо
очень плохо.
Этот,
Хоть и сам с вершок,
Спорит
с грозной птицей.
Храбрый мальчик,
хорошо,
В жизни пригодится’.
‘Кем быть’ Маяковского — это гимн груда. Взяв традиционную в детской литературе тему о выборе профессии — рассуждения мальчика о том, кем он будет, когда он вырастет, Маяковский создал лучшую книгу для детей о человеческом труде. На эту тему каждая страна имеет свои книги. ‘Кем быть’ есть и в английской, и в американской и в литературе всех других наций. Мы можем смело сказать, что наша книга на эту тему — книга мировая, что она выше и лучше всех других.
И все остальные детские книги Маяковского характерны этой острой направленностью, целеустремленностью, обнаженностью агитационного приема. Рассматривая себя в поэзии, как агитатора революции, и к детской литературе Маяковский, прежде всего, подошел, как к орудию классового воспитания.
Второе — характерны для детского писателя Маяковского необычайная суровость и требовательность, пред’являемая им к детской литературе. Он рассматривал ее, не как проселочную дорогу литературы, а как равноправную ветвь литературного творчества. Вот почему Маяковский стремился в детскую поэзию перенести все достижении современной поэтической техники.
Стремление к ‘морализованию’ присуще не одному только Маяковскому. Школьные прописи вроде старинного зубы, десны крепко три — и снаружи, и внутри’, либо современного, принадлежащего перу Федорченко: ‘Перед пищей мой руки чище’, тоже отличаются направленностью, но в них нет того, что есть у Маяковского: высоты художественной формы.
Третье, что характерно для Маяковского, детского поэта,— социальная значимость его произведений. В детской литературе, которая до последних лет была литературой о букашках, о козявках я чуралась социальной тематики, Маяковский один из первых громко заговорил о темах социальных, о темах сегодняшнего дня, о буржуе и о рабочем, о свободном и о рабском труде.
И четвертое, что важно отметить у Маяковского, как у детского писателя,— его подход к ребенку, как к равноправному гражданину. Он нашел какой-то особый юмор, отличный от юмора, свойственного его взрослой поэзии, для своих детских книг. Он счастливо избежал опасности говорить о ребенком на сладеньком языке, с обилием уменьшительных и ласкательных, тем языком, на котором говорил буржуазный детский писатель со своим читателем.
Таковы основные черты Маяковского, как детского читателя.
Известно, что появление Маяковского, на литературной арене было встречено воем и визгом многочисленных литературных шавок, которым были недоступны новые веяния, которые превыше всего уважают тот мхом покрытый неподвижный камень, под который и вода не течет. В свое время небезызвестный критик Александр Измайлов писал о Маяковском:
‘Вся книжка (‘Пощечина общественному вкусу’, Д. X.) полна невероятными дикостями и намеренными вычурами. Это — не какие-нибудь искания, а чистое дурачество. При всей готовности невозможно поверить в ‘непосредственность‘ этого идиотства и надо заподозрить его предвзятости.
Другая литературная шавка, Берендеев, недоуменно спрашивал, читая стихи Хлебникова и Маяковского, ‘Какие-такие Велимир и Владимир, и в каком они желтом доме сочиняют?‘
Они не перевелись еще, Измайловы, Берендеевы и им подобные. Их не пускают на широкую литературную дорогу, но они прячутся до закоулкам и оттуда продолжают травить: а-ту, а-ту, его! Если нельзя теперь говорить об ‘идиотстве’ взрослых стихов Маяковского, то знаю можно смело травить его детскую поэзию. Здесь Измайловы чувствуют себя, как в доброе старое время.
Есть такое учреждение — Московская центральная детская библиотека. Она дает официальные рецензии, пользующиеся большим влиянием. Книги, отвергнутые этой библиотекой, не могут попасть ни в одну библиотеку Московской области, да и части провинции. Детский писатель Маяковский не пользуется симпатиями этого почтенного учреждения. Вот несколько его рецензий о книгах Маяковского.
О книге ‘Прочти и катай в Париж и Китай’ библиотека записала: ‘Маяковский преподносит детям в стихах такие ‘истины’, как — ‘начинается земля, как известно, от Кремля’, или сведения о Париже,— ‘куда в Париже не пошел, картину видишь ту же. Живет богатый хорошо, а бедный много хуже’. (Вряд ли эта отличительная черта только в Париже). Или тоже всем понятно: ‘Хорош, да не близко город Сан-Франциско’, или об’яснение японцев: ‘Если мы, как лошади, то они, как они’ и т. д. в этом роде. Не говоря о том, что сведения весьма оригинальны, язык этой поэмы столь труден, что есть фразы, которые не только дошкольник, но и взрослый не поймет. Например: ‘Издали как будто горки — ближе будто горы тыщей,— вот какие в Нью-Йорке стоэтажные домищи’.
В этой рецензии, что ни строка, то глупость. Почему Маяковский не имеет права сказать про Париж, что здесь живет богатый хорошо, а бедный много хуже,— понятно только одному рецензенту. Почему нужно ставить иронические кавычки к истине о том, что начинается земля от Кремля? Ни малейшей попытки серьезного анализа, полное отсутствие об’ективного критерия,— вот что сразу бросается в глаза при чтении этой безграмотной рецензии. А ведь она имеет практический смысл и притом очень большой. На основании ее эта книга Маяковского отвергнута, ей запрещен доступ в детские библиотеки.
Рецензия на книгу Маяковского ‘История Власа’ кончается следующими строками: ‘Непонятно, на какого читателя книга рассчитана. Судя по формату и рисункам, на дошкольников или младшего возраста. По содержанию же и по форме изложения такая грубая агитка годится только для взрослых‘. Книга, конечно, отвергнута.
Современный Измайлов выдал себя этими, словами о головой. Его взгляды просты: избавьте детей от грубой агитки, дайте им чистую поэзию, воспойте мотыльков и бабочек, пусть взрослые читают грубые агитки, детей мы от них убережем.
А теперь можно раскрыть имя того, кто изымает Маяковского из детских библиотек. Это — Московский облполитпросвет и Московская центральная детская библиотека. Ими разослана по детским библиотекам инструкция о просмотре и из’ятии книг. К инструкции приложен список книг, подлежащих из‘ятию. В этом списке значатся следующие детские книги Маяковского:
1. ‘Хорошо и плохо’. 2. ‘Про море и про маяк‘. 3. ‘Прочти и катай в Париж и Китай’. 4. ‘Что ни страница, то слон или льваца’. 5. ‘Сказка про толстого Петю’. 6. ‘История Власа, лентяя и лоботряса’. 7. ‘Гуляем’.
Удар обрушился не только на одного Маяковского.
Непонятно, почему нужно из‘ять из детских библиотек героическую поэму Асеева ‘Красношейка’, о пионере-герое, защищающем свой красный галстук?
Неизвестно, почему надо запрещать детям читать пионерские рассказы комсомольца-писателя Николая Богданова, может быть, единственные рассказы, посвященные зарождению и развитию детского коммунистического движения.
Весь список книг, подлежащих изъятию, составлен на основе рецензий Центральной детской библиотеки, т.-е. того самого органа, который травил смелого новатора Маяковского, который утверждал цитированные выше безграмотные рецензии. Лето представить цену этого документа.
Дикую свою расправу над Маяковским, Асеевым, Богдановым инициаторы чистки пытаются прикрыть именем партии. Их инструкция так и начинается: ‘На основании постановления Совнаркома от 14 января 1930 года и постановления ЦК ВКП(б) от 3 октября 1929 года, во всех библиотеках должен быть проведен просмотр книг. Просмотр и из’ятие книг в детских библиотеках проводится на основании данной инструкции…’
Партия не давала мандата современным Измайловым на из’ятие Маяковского из детских библиотек. Партия не позволяла им запрещать читать детям Асеева. Грубой фальсификацией является попытка прикрыть это дикое дело партийными директивами. Наоборот, партийная общественность восстанет против этих не в меру усердных людей.
В статье, посвященной памяти Маяковского, редакция ‘Пионерской Правды’ писала: ‘Реакционная часть педагогов стеной отгородила миллионы советских ребят от современной литературы’. К этому резкому заявлению мы вынуждены присоединиться. Облполитпросвет должен пересмотреть список книг, подлежащих изъятию из детских библиотек. Наркомпрос должен заинтересоваться: кто эти люди, которые запрещают детям читать Маяковского и Асеева. Писательская общественность должна горой стать за детского писателя — Маяковского.
В опоре Измайлова и Маяковского мы будем стоять за Маяковского.