Современное обозрение, Карнович Евгений Петрович, Год: 1858 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 48 минут(ы)

СОВРЕМЕННОЕ ОБОЗРНІЕ

Главный Комитетъ по крестьянскому длу.— Отношеніе г. министра внутреннихъ длъ къ г. с.-петербургскому военному генералъ-губернатору касательно устройства быта помщичьихъ крестьянъ.— Уставъ Амурской Компаніи.— Проэктъ объ устройств желзной дороги между Митавою и Ригою.— Передача желзныхъ дорогъ въ Царств Польскомъ частной компаніи.— Поясненіе 2039 ст. Уложенія о наказаніяхъ.— Правила касательно основанія новыхъ періодическихъ изданій.— Крещеніе Бурятъ.— Обращеніе раскольниковъ.— Отчетъ г. министра Внутреннихъ Длъ.— Замчанія о вншней торговл Россіи.— Мста жительства Евреевъ.— Замтка о событіяхъ въ Европ.— Мыльный пирогъ.— Кавалеръ де-Кастри.— Смерть Лаблаша.— Литературное обозрніе: статьи о крестьянскомъ вопрос въ русскихъ журналахъ.— Статья г. Горлова ‘Объ устройств сельскаго труда въ Пруссіи’.— Статья графа Орлова-Давыдова ‘О господскихъ помстьяхъ въ Англіи’.— Письма, помщенныя въ ‘Le Nord’, объ устройств крестьянскаго сословія въ Остзейскихъ губерніяхъ.— Дйствія гласности въ русской литератур.— Статья г. Кокорева: ‘Путь Севастопольцевъ’, помщенная въ ‘Русской Бесд’.— Замтка г. А. С. З. о крестьянскихъ школахъ.

‘Современное Обозрніе’ (главная цль котораго состоитъ въ томъ, чтобъ знакомить читателей нашего журнала со всми боле или мене замчательными случаями и явленіями въ жизни административной, общественной и умственной) обыкновенно въ каждой книжк журнала занимается промежуткомъ времени отъ послднихъ чиселъ одного мсяца до тхъ же чиселъ другаго.

Въ точеніе этого времени, примнительно къ настоящему нумеру ‘Современника’, конечно, самымъ замчательнымъ событіемъ въ нашемъ отечеств было учрежденіе особаго комитета для разсмотрнія о правилахъ крпостнаго состоянія.

Государь Императоръ въ 3-й день января 1857 года Высочайше соизволилъ учредить, въ непосредственномъ Своемъ вдніи и подъ Своимъ предсдательствомъ, особый Комитетъ для разсмотрнія постановленій и предположеній о крпостномъ состояніи. Комитетъ этотъ, находящійся подъ личнымъ предсдательствомъ Его Императорскаго Величества, называется: ‘Главнымъ Комитетомъ по крестьянскому длу’. Въ случа непредсдательствованія въ этомъ Комитет самого Государя Императора, мсто предсдателя занимаетъ генералъ-адъютантъ князь Орловъ. Комитетъ иметъ слдующій личный составъ. Члены его: Его Императорской: Высочество Государь Великій Князь Константинъ Николаевичъ, дйствительный тайный совтникъ графъ Блудовъ, генералъ-адъютантъ графъ Адлербергъ, дйствительные тайные совтники: князь Гагаринъ, Ланской, баронъ Корфъ и графъ Нанинъ, генералъ-адъютанты: князь Долгоруковъ и Чевкинъ, генералъ отъ инфантеріи Муравьевъ, дйствительный тайный совтникъ Брокъ и генералъ-адъютантъ Ростовцовъ.

Производство длъ по Комитету Государь Императоръ изволилъ возложить на Государственную Канцелярію, подъ непосредственнымъ вдніемъ государственнаго секретаря Буткова, назначивъ въ помощь ему по сему длу исправляющаго должность статсъ-секретаря Государственнаго Совта, дйствительнаго статскаго совтника Жуковскаго.

Указывая читателямъ ‘Современника’ на ходъ дла по устройству быта помщичьихъ крестьянъ, должно также сказать и объ отношеніи г. министра внутреннихъ длъ къ с. петербургскому военному генералъ-губернатору отъ 17 февраля за No 104.

Г. министръ внутреннихъ длъ, упоминая въ этомъ отношеніи о тхъ главныхъ основаніяхъ касательно устройства быта помщичьихъ крестьянъ, которыя были сообщены имъ прежде при Высочайшемъ рескрипт, данномъ на имя дворянства С.-Петербургской губерніи, говоритъ, что соображенія, сообщенныя г. генералъ-губернатору въ означенномъ отношеніи, заключаются лишь въ общихъ чертахъ, дабы подробною программою не стснить разсужденій и собственныхъ предположеній губернскаго комитета.

‘Нын, продолжаетъ г. министръ, нкоторые изъ дворянскихъ комитетовъ, составленныхъ въ губерніяхъ, изъявившихъ желаніе приступить къ мрамъ для улучшенія быта крестьянъ, встрчаютъ, какъ мн извстно, затрудненія въ своихъ сужденіяхъ, не находя въ отношеніяхъ моихъ къ вашему превосходительству и начальникамъ губерній подробнаго разршенія всхъ представляющихся имъ вопросовъ: и потому я счелъ нужнымъ присовокупить и сообщить вашему превосходительству нкоторыя къ симъ отношеніямъ изъясненія’.

Затмъ г. министръ замчаетъ, что какъ въ прежнихъ, такъ и въ настоящемъ его отношеніяхъ не надобно искать подробной для сужденія комитетовъ программы. ‘Мысли и предположенія мои, продолжаетъ господинъ министръ, не должны быть почитаемы, какъ и предршеніемъ предлежащихъ вопросовъ: ихъ слдуетъ принимать только за указанія на нкоторые существенные вопросы, предстоящіе обсужденію комитетовъ. Развитіе сихъ вопросовъ и примненіе ихъ къ мстнымъ условіямъ предоставлены Высочайшимъ рескриптомъ самому дворянству, безъ стсненія тми, такъ сказать, совтами, которые изложены въ моихъ отношеніяхъ.’

Посл сообщенія о томъ, что предположенія о способ ршенія всхъ частныхъ вопросовъ, относящихся къ устройству быта помщичьихъ крестьянъ, будутъ зависть отъ собственныхъ соображеній комитетовъ, господинъ министръ указываетъ однако на неприкосновенныя и неизмнныя начала сего устройства. Они заключаются: ‘въ обезпеченіи помщикамъ поземельный ихъ собственности, а крестьянамъ прочной осдлости и надежныхъ средствъ къ жизни и къ исполненію ихъ обязанностей’.

Затмъ господинъ министръ внутреннихъ длъ сообщаетъ нкоторыя указанія на вопросы, подлежащіе обсужденію комитетовъ, именно: 1) касательно выкупа усадебъ, 2) относительно владнія усадьбами, 3) касательно перенесенія усадебъ и 4) относительно отводимыхъ въ пользованіе крестьянскаго мірскаго общества полей и другихъ угодій.

Но предмету выкупа усадебъ, господинъ министръ говоритъ, что выкупъ этотъ можетъ быть совершонъ различными способами, сообразно съ мстными средствами и потребностями, и что еслибъ выкупъ усадебъ не усплъ совершиться въ теченіе переходнаго времени, то срокъ выкупа можетъ быть продолженъ, хотя вообще срокъ переходнаго періода и не долженъ ни въ какомъ случа превышать двнадцать лтъ, и что до окончательнаго за усадьбы платежа, крестьяне не будутъ полными ихъ владльцами.

Относительно владнія усадьбами, по мннію господина министра, можетъ быть постановлено, что выкупленныя крестьянами усадьбы должны будутъ переходить по наслдству или по даренію, или черезъ продажу, только къ члену того же крестьянскаго мірскаго общества или къ лицу, въ то общество принимаемому.

Касательно перенесенія крестьянскихъ усадебъ, господинъ министръ полагаетъ, что перенесеніе крестьянскихъ усадебъ на другія въ томъ же имніи мста можетъ быть допускаемо, но не иначе, какъ съ особеннаго согласія помщика и крестьянъ и. съ утвержденія особаго мстнаго присутствія.

Наконецъ, что касается отводимыхъ въ пользованіе крестьянскаго мірскаго общества полей и другихъ угодій, то господинъ министръ находитъ, что замнъ оныхъ и всякія въ томъ перемны, сообразно потребностямъ обоюднаго хозяйства помщика и сельскаго общества, могутъ быть дозволены, но взаимному ихъ соглашенію, недоумнія же, могущія при семъ возникнуть, должны будутъ разршаться также вышеозначеннымъ мстнымъ присутствіемъ.

‘Однимъ словомъ, заключаетъ господинъ министръ упомянутое отношеніе:— принявъ за основаніе начала, Высочайшею волею указанныя, дворянству предлежитъ изыскать наиболе простые и удобные въ примненіи ихъ способы, дабы переходъ крестьянъ къ окончательному устройству ихъ быта совершился, въ теченіе опредленнаго времени, постепенно и правильно, съ соблюденіемъ справедливости и обоюдныхъ пользъ’.

Изъ другихъ событій въ нашемъ отечеств заслуживаетъ особеннаго вниманія распубликованный въ 12 No ‘Сенатскихъ Вдомостей’, Высочайшее утвержденный 11 января настоящаго года, уставъ Амурской Компаніи. Какъ не порадоваться, что самая разнородная дятельность начинаетъ возникать въ глуши Сибири. Упомянутую Компанію составляютъ: отставной поручикъ Бенардаки и почетный гражданинъ Рукавишниковъ, она учреждена на акціяхъ для развитія въ При-амурскомъ кра промышленности и торговой дятельности.

Къ замчательнымъ новостямъ, сдлавшимся извстными публик въ теченіе Февраля мсяца, относится также извстіе изъ Митавы о проэкт желзной дороги между Митавою и Ригою, проэктъ этотъ давно уже составленъ и, повидимому, онъ долженъ скоро осуществиться, такъ какъ, въ недавнее время, произведены были оффиціальныя измренія протяженія этой дороги и назначено мсто для путеваго двора.

Говоря о желзной дорог, сообщимъ нашимъ читателямъ, что къ нкоторымъ нашихъ газетахъ въ истекшемъ мсяц былъ напечатанъ ‘Договоръ на уступку желзныхъ дорогъ Царства Польскаго въ пользованіе частной компаніи’. Договоръ этотъ Высочайше утвержденъ Государемъ Императоромъ въ Варшав 1 (13) октября 1857 года. По этому договору, желзныя дороги въ Царств Польскомъ должны были быть переданы учредителямъ компаніи 20 октября (1 ноября) прошедшаго года.

Изъ общихъ правительственныхъ распоряженій, сдлавшихся извстными публик въ теченіе минувшаго мсяца, нельзя не сказать о поясненіи 2,039 ст. улож. о Наказ., сдланномъ Правительствующимъ Сенатомъ и помщенномъ въ журнал министерства Внутреннихъ Длъ. Упомянутое узаконеніе говоритъ: ‘дла объ угрозахъ начинаются лишь по жалобамъ самого угрожаемаго или угрожаемыхъ или же супруговъ ихъ, родителей и опекуновъ.’ Между тмъ вышелъ слдующій случай: въ одной губерніи жена дьячка подала въ уздный судъ жалобу на одного мужчину за то, что онъ длалъ угрозы ея мужу, тогда какъ самъ угрожаемый вовсе не жаловался. по поводу этого и при имніи въ виду приведенной здсь статьи законовъ, мстная Уголовная Палата возбудила вопросъ: могутъ ли жены начинать иски объ угрозахъ, длаемыхъ ихъ мужьямъ? Общее присутствіе губернскаго правленія и палатъ, по обсужденіи этого вопроса, нашло, что если въ примчаніи къ 2,039 стать улож. о Наказаніяхъ подъ словомъ супруги понимать не однихъ мужей но и жонъ, то это едва ли соотвтствовало бы общимъ правамъ и обязанностямъ супруговъ между собою, изъясненнымъ въ 108 и 109 статьяхъ Зак. Граж. тома X, гд ясно сказано: что мужья должны защищать личность жонъ, а жоны повиноваться мужьямъ, между тмъ какъ съ предоставленіемъ права жонамъ начинать, безъ согласія мужей, иски по дламъ объ угрозахъ и личныхъ обидахъ, нанесенныхъ этимъ послднимъ, нарушилось бы это полное повиновеніе. Правительствующій Сенатъ, по разсмотрніи изъясненнаго вопроса, принимая во вниманіе, что, на основаніы 65 ст. Основ. Гос. Зак. т. I., въ случа затрудненія въ примненіи закона, слдуетъ держаться смысла, наиболе соотвтствующаго духу законодательства и что, по разуму примчанія къ 2,039 ст. улож. о Наказ., право начинать иски по дламъ объ угрозахъ, въ случа несовершеннолтія самыхъ угрожаемыхъ, предоставлено родителямъ и опекунамъ, т. е. лицамъ, обязаннымъ вступаться за несовершеннолтнихъ, въ брачномъ же союз возложена на мужа обязанность защищать жену,— призналъ, что въ вышеприведенномъ узаконеніи подъ супругами должно подразумвать только мужей, и за тмъ заступничество жонъ, въ подобныхъ случаяхъ, за своихъ мужей, уничтожено положительнымъ истолкованіемъ закона.

Изъ узаконеній, относящихся къ литератур и состоявшихся въ послднее время, мы упомянемъ о нкоторыхъ облегченіяхъ въ отношеніи періодическихъ изданій. Нын вновь Высочайше дозволено: разршать новыя періодическія изданія по части наукъ, искусствъ и словесности Главному Управленію Ценсуры, испрашивая Высочайшее разршеніе только на изданія политическаго содержанія и на т изъ первыхъ, которыя, по важности своего содержанія, или по какимъ либо особеннымъ обстоятельствамъ, будутъ того требовать.

Говоря о развитіи торговли и промышленности въ разныхъ мстахъ нашего отечества, нельзя пройти молчаніемъ о распространеніи нравственнаго развитія посредствомъ христіанской религіи. Въ истекшемъ мсяц, ‘С.-Петербургскія Вдомости’ сообщили весьма-утшительныя извстія о распространеніи христіанства въ отдаленной Сибири, близь китайской границы. Изъ этой статьи видно, что около пяти тысячъ бурятъ, подвластныхъ особому владльцу, именующемуся тайшой, кочуетъ при верховьяхъ Иркута. Долго народъ этотъ жилъ безъ религіи при однихъ только обычаяхъ, долго шаманъ былъ у нихъ заклинателемъ злыхъ духовъ и предсказателемъ будущаго. Лтъ двадцать тому назадъ, одинъ изъ управляющихъ бурятскимъ колномъ отправилъ сына своего къ забайкальскимъ бурятамъ длятого, чтобъ онъ тамъ обучился тибетскому языку и догматамъ буддизма. Спустя нсколько лтъ, молодой человкъ возвратился съ духовнымъ саномъ ламы, привезъ богослужебныя книги, построилъ кумирни и собралъ около себя духовныхъ, съ которыми и совершалъ богослуженія по правиламъ Буддизма. Но это нововведеніе между бурятами не имло успха. Между тмъ и христіанство распространялось между ними слабо, на всемъ протяженіи бурятскихъ кочевьевъ была только одна христіанская церковь въ селеніи Тунк, населенномъ казаками и русскими крестьянами.

Впрочемъ, надобно замтить, что когда, въ конц тридцатыхъ годовъ, поступилъ на Иркутскую епархію преосвященный Нилъ, то этотъ достойный пастырь заботился вообще о распространеніе христіанства и объ устройств церкви въ подвдомственной ему паств. Кром того, преосвященный сблизился съ бурятскимъ тайшою, выучился монгольскому языку и посялъ въ сердц тайши смена христіанства. Теперь этотъ тайша, съ семействомъ и съ нкоторыми начальниками колнъ, принялъ 25 мая прошедшаго года св. крещеніе въ иркутскомъ каедральномъ собор, съ тайшей крестилось 79 человкъ его подданныхъ. Примръ тайши сильно подйствовалъ на бурятъ, и 500 изъ нихъ изявили желаніе принять христіанскую вру. Такъ какъ они для совершенія надъ ними таинства св. крещенія не могли пріхать въ Иркутскъ, то самъ епископъ иркутскій и нерчинскій Евсевій отправился для этого въ бурятскія кочевья и въ свою поздку окрестилъ 720 душъ обоего пола. Разсказъ о совершеніи таинства крещенія на ркахъ, въ купеляхъ, обставленныхъ елками, очень хорошъ, и очень жаль, что мы не можемъ помстить его здсь, такъ какъ онъ слишкомъ увеличилъ бы объемъ нашего ‘Обозрнія’. Скажемъ только въ заключеніе, что преосвященный Нилъ, уже оставивъ свою отдаленную епархію, и нын еще ревностно заботится о прежней своей духовной паств. Его преосвященство трудится теперь надъ переводомъ богослуженія на монгольскій языкъ и уже кончилъ переводъ ‘Требника’ и ‘Служебника’. Теперь переводится также ‘Часословъ’, и вроятно, замчаетъ авторъ упоминаемой нами статьи, черезъ годъ, а много черезъ два, буряты услышатъ Слово Божіе на природномъ язык.

‘С.-Петербургскія же Вдомости о сообщили объ обращеніи къ православной церкви 3679 человкъ раскольниковъ, въ Ярославской губерніи.

Въ декабрьской книжк ‘Журнала министерства Внутреннихъ Длъ’ помщенъ отчетъ г. министра внутреннихъ длъ за 1856годъ. По нкоторымъ не зависвшимъ отъ насъ обстоятельствамъ мы не могли сообщить нашимъ читателямъ объ этотъ отчет въ предшествующей книжк ‘Современника’, а потому, руководствуясь этимъ отчетомъ, укажемъ теперь на нкоторыя условія нашей гражданской и общественной жизни.

Кром общихъ свдній о числ жителей, родившихся, умершихъ и бракомъ сочетавшихся, замчательны слдующія данныя:

Въ вдомств министерства Внутреннихъ Длъ состояло въ 1856 г. 697 городовъ, 1244 мстечка и посада, всего городскихъ поселеній было 1941. Изъ нихъ въ 622 устроены свои хозяйства. По росписямъ на 1856 г. было изчислено въ нихъ доходовъ 10,561,397 р. 2474 коп.,— расходовъ 10,368,869 р.76 кои, слдовательно, въ общей сложности, мста городскихъ поселеній не только могутъ удовлетворять мстныя потребности своими собственными денежными средствами, но еще представляютъ общій остатокъ, простирающійся до 192,527 р. 4874 коп. Но надобно замтить, что въ отдльности до 115 городовъ имютъ доходы, несоотвтствующіе своимъ расходамъ, въ валовой же сумм доходы превышаютъ расходы только избыткомъ первыхъ но нкоторымъ наиболе богатымъ городамъ. Надобно также замтить чрезвычайную несоразмрность между доходами разныхъ городовъ. Такъ, доходы Петербурга въ 1856 г. простирались до 2,218,000 р., доходы Москвы до 1,554,000 р., доходы Одессы до 1,354,000 р. Изъ другихъ городовъ наибольшій доходъ получили: Рига 404,000 р. Кіевъ 254,000 и Нижній Новгородъ 148,000 р., а между тмъ есть города, въ которыхъ доходы не превышаютъ 140 и даже 78 рублей.

Относительно другихъ данныхъ, опредляющихъ финансовое положеніе жителей имперіи, замтимъ, что по свдніямъ, собраннымъ по всмъ нашимъ банковымъ учрежденіямъ, въ первый еще разъ считали всего займовъ 46,336, долгу 427,109,994 р. 76 коп., въ томъ числ домовъ, превышающихъ ссуду 7,147 въ 98,686,214 р. 28 коп., т. е. 23 процента, самая значительная часть займовъ приходится на займы, совершенные подъ залогъ недвижимыхъ имній. Такихъ займовъ въ 1856 году считалось 43,248 подъ залогъ 6,596,620 душъ, на сумму 397,879,459 р. 63 коп.

Изъ отчета же господина министра видно, что изъ 109,110 дворянскихъ имній находится въ залог 38,976. Въ 1856 году за казенные и частные долги и за неплатежъ процентовъ въ кредитныя установленія, подвергнуто было описи и опек 4,131 пмніе, продано съ публичнаго торга 402 (боле всего въ Калужской, Смоленской, Тамбовской и Тульской губерніяхъ). Говоря о положеніи помщичьихъ имній, относительно сдланныхъ подъ нихъ ссудъ, замтимъ кстати, что всего о пекъ надъ помщиками въ 1856 году было 36,021, въ Томъ числ по малолтству 29,297 и по злоупотребленію помщичьей власти 176.

По взаимнымъ между помщиками и крестьянами ихъ договорамъ, уволено въ государственные крестьяне, водворенные на собственныхъ земляхъ, 16 ю помщиками, 1850 душъ мужескаго пола, всего боле по Саратовской губерніи — 736 душъ. Въ 1856 году по всей имперіи крестьянъ этого разряда считалось 147,000 душъ. Въ Лифляндской губерніи, постепенный переходъ помщичьихъ крестьянъ съ барщины на оброкъ продолжался и въ 1856 году.

Затмъ обратимся дале къ даннымъ, опредляющимъ ходъ денежныхъ длъ. Въ Приказахъ Общественнаго Призрнія состояло въ 1856 году капиталовъ 126,756,378 р. 77 к.

Съ 1842 года стали открываться постепенно при Приказахъ сберегательныя кассы, въ теченіе 14 лтъ открыто 42 такихъ кассы, въ нихъ въ 1856 году было вкладовъ на сумму 1,319,529 р. 93 ¹/₄ к. Въ 16 городахъ существовали общественные банки и кром того въ министерств имлись ходатайства объ учрежденіи банковъ еще въ 32 городахъ. Къ числу экономическихъ ссудныхъ кассъ, учрежденныхъ для хозяйственныхъ и промышленныхъ надобностей поселянъ въ Волынской и Подольской губерніяхъ, присоединилась новая — въ мстечк Дунаевцахъ, въ Подольской губерніи.

Податей къ 1856 году слдовало 78,199,913 р. 81 ¹/₂ к., въ томъ числ оклада 45,218,631 р. 82 ¹/₂ к. и недоимки 32,981,281 р. 99 к. Поступило же какъ самыхъ податей, такъ и недоимки только 42,416,336 р. 77 к. При этомъ господинъ министръ замчаетъ, что такое поступленіе, не вполн удовлетворительное сравнительно съ годами, предшествовавшими войн, должно отнести къ ея послдствіямъ.

Для большаго, по возможности, опредленія стоимости обращающихся у насъ капиталовъ, упомянемъ о движеніи ярмарочной торговли въ 1856 году. Данныя, приведенныя въ отчет, свидтельствуютъ объ особенномъ ея развитіи по заключеніи мира. На 4,669 ярмаркахъ, въ теченіе 1856 года, привезено было товаровъ и 231,500,000 р., продано на 160,000,000 р. На Нижегородской ярмарк торговый оборотъ 1856 года превышалъ на 8% торговый оборотъ предшествовавшаго года. На эту ярмарку, въ 1856 году, привезено было товаровъ на 68,917,515 р., продано на 62,504,370 р. ‘Такой высокой цнности, сказано въ отчет, какъ по привозу товаровъ, такъ и по сбыту, не бывало съ основанія Макарьевской ярмарки.’

Вс эти свднія мы позволяемъ себ дополнить еще свдніями, заимствованными ними изъ ‘Видовъ Вншней Торговли’ за 1856 годъ. Отсюда мы узнаемъ, что вншняя торговля Россіи въ 1856 году была значительне, нежели въ послднемъ передъ минувшею войною 1853 году, какъ по отпуску отечественныхъ произведеній, такъ по и привозу иностранныхъ товаровъ.

Всхъ вообще товаровъ отпущено было:

Изъ Имперіи: а) по европейской границ на 136,492,398 р.

б) по азіатской — — 10,593,882 —

Въ Финляндіи 2,884,096 —

Изъ Царства Польскаго 10,279,496 —

160,249,872 р.

Между тмъ въ 1853 году вся сумма отпуска составляла только 147,662,815 р. Слдовательно, отпускъ товаровъ въ 1856 году увеличился противъ 1853 года на 12,587,057 р.

Въ 1856 году привезено товаровъ:

Въ Имперію: а) по европейской границ на 90,171,961 р.

б) по азіатской — — 17,002,189 —

в) изъ Финляндіи 564,828 —

Въ Царство Польское 14,823,464 —

122,562,442 р.

Между тмъ цнность привоза въ 1853 г. составляла только 102,286,768 руб., поэтому въ 1856 году привезено товаровъ боле противу 1853 года на 20,275,674 р.

Всей золотой и серебряной монеты вывезено изъ Имперіи:

а) по европейской границ на 885,272 р.

б) по азіатской — — 4.825,296 —

Изъ Царства Польскаго ……. 81,774 —

5,792,342 р.

Привезено изъ за границы золота и серебра въ монет и въ слиткахъ въ Имперію: а) по европейской границ. 15,158,210 р.

б) по азіатской — 110,075 —

Въ царство Польское… 950,744—

16,219,029 р7

Изъ этихъ чиселъ видно, что привозъ превышалъ отпускъ на 10,426,687 р.

Замтимъ вообще, что вывозъ хлба, лса, кожъ, сала, желза и льнянаго смени противъ 1853 г. увеличился. Прочихъ товаровъ, какъ-то: пеньки, мди, овечьей шерсти, поташа и щетины — уменьшился.

Опредливъ этими данными вещественное положеніе нашего отечества по возможности въ самое ближайшее къ настоящему время, перейдемъ теперь къ той части отчета г. министра внутреннихъ длъ, которая указываетъ на нравственное состояніе нашего народа.

При разсмотрніи этой весьма важной части отчета, мы находимъ, что общее число случаевъ преступленій и проступковъ въ 1856 году простиралось до 60,000, изъ нихъ половина должна быть отнесена къ преступленіямъ, а другая къ проступкамъ. Всхъ же преступленій въ 1856 году совершено 32,361. Изъ этого числа почти дв трети составляютъ разнаго рода кражи, именно 20,631 случай, и изъ нихъ боле трети, именно 7,377 случаи конокрадства. Самое большое число преступленій было совершено въ Бессарабіи, именно 3,124. Число открытыхъ преступниковъ простиралось до 23,015, изъ нихъ мужчинъ 20,119, женщинъ 2,896. Но сословіямъ, преступниковъ было: дворянъ и чиновниковъ 619, крестьянъ разныхъ наименованій 14,972, въ томъ числ государственныхъ 8,430, помщичьихъ 5,724, удльныхъ 466, лицъ военнаго вдомства 1,564, евреевъ 771, иностранцевъ 113.

Разбоевъ и грабежей было до 544. Большіе размры принялъ разбой въ губерніяхъ Екатеринославской и Харьковской: тамъ образовалась значительная шайка грабителей изъ бглыхъ, подъ начальствомъ государственнаго крестьянина Кобякова. Разбойники грабили прозжающихъ, разбивали питейные дома, убивали людей, опасность достигла до такой степени, что почту и эстафеты надобно было отправлять подъ прикрытіемъ военныхъ конвоевъ. Шайка эта была захвачена въ Екатеринославской губерніи, предводитель ея защищался отчаянно, былъ тяжело раненъ и тутъ же умеръ.

Въ Витебской, Могилевской на Днпр и Гомел жители были встревожены во второй половин 1856 года поджогами и подметными письмами.

Изъ 15,261 судебно-медицинскихъ изслдованій надъ трупами оказалось, что боле половины всхъ этихъ случаевъ было слдствіемъ неестественной смерти, а изъ нихъ боле одной пятой произошло отъ пьянства.

По дламъ слдственнымъ въ мстахъ заключенія гражданскаго вдомства содержалось до 121,558 человкъ. Въ теченіе минувшаго года выбыло изъ тюремъ 101,145 человкъ, за тмъ въ 1857 году осталось 20,413.

Говоря о гибельныхъ послдствіяхъ сильнаго пьянства въ нашемъ народ, замтимъ, что въ 1856 году, по случаю прекращенія корчемствъ въ большихъ размрахъ, упразднена была послдняя, состоявшая изъ 75 человка’, корчемная стража, которая, какъ говоритъ отчетъ г. министра, бывъ установлена для частныхъ выгодъ откупщиковъ, всму народонаселенію обошлась, въ продолженіи семи лтъ, въ полмильона руб., взятыхъ изъ земскихъ сборовъ….

Особенно замчательнымъ распоряженіемъ правительства, кром милостей, оказанныхъ Высочайшими манифестами, было разршеніе свободнаго вызда за границу лицамъ всхъ сословій и отмна существовавшей пошлины съ заграничныхъ паспортовъ. Хотя, положимъ, и такая пошлина для людей достаточныхъ и не составляла важности, но за то какъ она была обременительна для людей, располагавшихъ скудными денежными средствами. Въ первое время 1856 года, когда заграничные билеты выдавались только изъ министерства Внутреннихъ Длъ, ихъ выдано было 2,612, во вторую же половину 1,856 года начальниками губерній выдано было 2,553 заграничныхъ паспорта.

Весьма интересныя данныя сообщаетъ отчетъ г. министра внутреннихъ длъ о врачебной части и о ход длъ въ губернскихъ присутственныхъ мстахъ, изъ этого послдняго отдла отчета между прочимъ видно, что но Таврической губерніи есть дла, которыя начались 48 лтъ тому назадъ.

Вообще, отчетъ за 1856 представляетъ много данныхъ, которыя могутъ служить основаніемъ для нкоторыхъ соображеній по разнымъ частямъ нашего гражданскаго и общественнаго быта.

Въ истекшемъ мсяц ‘Сенатскія Вдомости’ распубликовали Высочайше утвержденное 2 декабря прошлаго года Мнніе Государственнаго Совта, по коему евреямъ и семействамъ ихъ дозволяется имть свободное жительство въ 50-ти-верстномъ пространств отъ бывшей границы царства Польскаго и селиться во вновь открываемыхъ, въ 100-верстной, вдоль означенной границы, полос, городахъ и мстечкахъ.

Окончивъ обозрніе всего, что явилось у насъ боле замчательнаго, какъ въ жизни, тикъ и въ административномъ отношеніи,— мы перейдемъ теперь къ обзору тхъ событій, которыя привлекали наше вниманіе вн нашего отечества.

Всеобщее вниманіе Европы въ истекшемъ мсяц занято было покушеніемъ 14 января на жизнь императора Французовъ. Процессъ виновниковъ этого покушенія уже оконченъ. Китайская война, усмиреніе Индіи и паденіе Пальмерстона были тоже въ числ главныхъ предметовъ, занимавшихъ вс европейскія газеты. Он посвятили также нсколько страницъ описанію брачнаго торжества, бывшаго въ Лондон по случаю свадьбы принца прусскаго съ англійскою принцессою, дочерью королевы Викторіи. Наши газеты воспроизводили на своихъ столбцахъ описанія этихъ торжествъ и разсказывали о пріем, сдланномъ молодой чет въ Берлин. Супругамъ поднесены были разными городами и сословіями Пруссіи многіе подарки, въ числ ихъ были замчательны: тканая картина съ портретами ихъ высочествъ, модель англійскаго корабля ‘Велингтонъ’, составленная вся изъ сигаръ и подаренная принцу отъ имени работниковъ табачной Фабрики Неймана, и ученый снигирь, насвистывающій два національные гимна — англійскій и прусскій. Безспорно, что вс эти подарки замчательны, но всего боле понравилось намъ, что, по извстіямъ одной изъ нашихъ газетъ, поднесенъ молодымъ пирогъ изъ душистыхъ мылъ отъ заведенія Гросмана. Вотъ истинный сюрпризъ для четы. Впрочемъ, въ ныншнее время, пироги на Запад представляютъ замчательную особенность, такъ, вроятно, читатели газетъ не забыли о пирог, бывшемъ при Сенъ-Джемскомъ Двор, на свадебномъ стол юной принцессы, и украшенномъ драгоцнными каменьями. Но воля ваша, все-таки подобный пирогъ лучше мыльнаго, пришло же въ голову обрадованному нмцу выразить свою радость такимъ замысловатымъ пирогомъ.

Французскія газеты сообщаютъ между прочимъ о появленіи въ Париж изъ Испаніи кавалера де-Кастри, званіемъ инженера, длающаго необыкновенныя чудеса. По его велнію летаютъ и не только вертятся столы и отпираются двери, но два обыкновенныхъ фортепьяно, поставленныхъ въ разныхъ углахъ комнаты, исполняютъ съ невроятнымъ согласіемъ большую сонату Бетговена, единственно по мановенію волшебника, который, вроятно, рано или поздно, а не откажется пріхать, или, пожалуй, чего добраго, и прилетитъ къ намъ на ковр-самолет.

Скажемъ также объ одной новости, явившейся среди общественныхъ парижскихъ увеселеній: въ театр Сенъ-Мартсискихъ воротъ, во время минувшаго карнавала, данъ было’ ночной праздникъ подъ названіемъ Bal de Faridondaine, ua этомъ праздник двсти хористовъ исполнили одними голосами кадриль, составленную Мюзаромъ изъ старинныхъ народиныхъ парижскихъ псенъ и другу — изъ псенъ Беранже. Такое нововведеніе очень понравилось и парижанамъ и парижанкамъ.

Но если Парижъ видлъ въ теченіе ныншняго карнавала много удовольствій, то онъ былъ также свидтелемъ новой потери, ощутительной для искусства. 20 Февраля происходило въ церкви св. Магдалины отпваніе тла Лаблаша, привезеннаго 14 Февраля изъ Неаполя. Requiem Моцарта былъ исполненъ артистами итальянскаго театра и оперы. Въ числ пвцовъ и пвицъ были: Тамбурини, Маріо, Альбони, Гризи и многіе другіе. Посл обдни, тло Лаблаша было предано земл въ Фамильномъ склеп, гд лежитъ его жена и одна изъ его дочерей.

Лаблашъ пользовался во всей Европ огромною извстностью, какъ первокласный артистъ, онъ былъ въ числ современныхъ знаменитостей, и потому мы считаемъ умстнымъ познакомить нашихъ читателей съ біографіею покойнаго пвца.

Людовикъ Лаблашъ родился 6 декабря 1794 года, въ Неапол, отецъ его, марсельскій негоціантъ, отъ бурь революціи переселился въ 1791 году въ Неаполь. Несмотря на то, что отецъ Людовика Лаблаша занимался коммерціей, Фамилія Лаблаша была дворянскаго происхожденія, и одинъ изъ родственниковъ знаменитаго пвца, графъ де-Лаблашъ, погибъ на эшафот во время терроризма.

Николай Лаблашъ, основавъ въ Неапол торговый домъ, женился на Франциск Бетакъ, родомъ Ирландк. Въ 1799 году вспыхнула въ Неапол революція, и Николай Лаблашъ раззорился совершенно. Онъ не могъ перенести этого несчастья и вскор умеръ съ горя.

Когда на Неаполитанскій престолъ вступилъ братъ Наполеона, король Іосифъ, то онъ обратилъ свое вниманіе на молодаго Лаблаша и помстилъ его въ Неаполитанскую консерваторію. Хотя онъ и былъ разсянъ, лнивъ и шаловливъ, однако онъ въ скоромъ времени сдлалъ удивительные успхи.

Однажды, когда исполняли въ Неапол реквіемъ по случаю смерти Гайдна, шестнадцать басовъ покрывали весь хоръ, чтобъ возстановить въ немъ равновсіе, Лаблашъ взялъ полною грудью такую звучную ноту, что еще до окончаніе реквіема онъ совершенно онмлъ. Два мсяца оставался Лаблашъ нмымъ въ полномъ смысл этого слова. Вдругъ однажды утромъ, при сильномъ припадк кашля, возвратился Лаблату голосъ, тотъ голосъ, которому сужіено было гремть подобно грому и потрясать окна обширныхъ зданій.

Мы не будемъ разсказывать здсь подробно, какъ молодой Лаблашъ, по выход изъ консерваторіи, принужденъ былъ бжать отъ импрессаріо изъ Неаполя въ Палермо съ чемоданомъ, набитымъ — пескомъ и какъ онъ былъ пойманъ сбирами и доставленъ обратно въ Неаполь. Спустя нсколько времени, Лаблашъ опять попалъ на Палермскій театръ, гд онъ и оставался до 1820 года, а въ этомъ году онъ перешелъ на Миланскій театръ Делла-Скала.

Въ 1825 году извстность Лаблаша, какъ пвца и актера, была огромная. Въ Вн въ честь его выбили медаль. Въ 1830 году Лаблашъ перешолъ на сцену парижскаго итальянскаго театра и тамъ пріобрлъ себ громадную славу, особенно въ слдующихъ операхъ: ‘Парижанахъ’, въ ‘Семирамид’, въ ‘Севильскомъ Цирюльник’, въ ‘Любовномъ Напитк’ и въ ‘Донъ Паскуале’. Замтимъ, что безпечный Лаблашъ, не безпокоившійся слишкомъ ни о слав, ни о состояніи, былъ всего боле обязанъ своей жен Терез, дочери извстнаго итальянскаго актера Пинотти, она умла возбудить въ своемъ муж соревнованіе съ другими извстными артистами, успвала уговаривать его, чтобъ онъ принималъ на себя такія роли, которыхъ хотя онъ и не любилъ, но которыя какъ нельзя боле соотвтствовали его дарованію.

Съ 1830 по 1852 годъ Лаблашъ жилъ зимою въ Париж, лтомъ въ Лондон, и только въ 1833 году онъ, вмст съ Малибранъ, създилъ въ Неаполь и тамъ съ такимъ увлеченіемъ игралъ въ одной пьес, что министръ полиціи сказалъ однажды Лаблашу: не можете ли вы играть не съ такимъ большимъ жаромъ?— Я лучше совсмъ откажусь, нежели буду играть холодно эту роль, отвчалъ благородный артистъ.

Въ 1852 году Лаблашъ пріхалъ въ Россію. Весною 1857 года сильное до того времени здоровье Лаблаша разстроилось, онъ отправился на воды въ Кисингенъ, оттуда захалъ въ Парижъ и, по совту тамошнихъ врачей, ршился избрать мстомъ жительства свою родину Неаполь. Въ гостепріимномъ дом его стало собираться все лучшее неаполитанское общество. Умный и любезный хозяинъ, не смотря на свои страданья, умлъ очаровывать многочисленный кругъ гостей своею умною и пріятною бесдой.

До послдней минуты, Лаблашъ оставался артистомъ, онъ умеръ, стараясь пропть любимую англійскую псню: ‘Home sweet home’. Лаблаша не стало 23 января, въ два часа и три четверти посл полудня.

Отъ воспоминанія объ иностранномъ артист мы намрены перейти теперь къ замткамъ о русской литератур, которая, впрочемъ, представляетъ нын боле общественнаго, нежели художественнаго интереса. Эти литературныя замтки могутъ, нкоторымъ образомъ, служить дополненіемъ къ тому, съ чего начали мы наше Обозрніе.

Судя по общему характеру современной русской литературы, нужно было ожидать, что едва только вопросъ объ устройств крпостныхъ крестьянъ получитъ у насъ гласность, какъ литература наша съ своей стороны, будучи, можно сказать, главной выразительницею общественныхъ стремленій, представитъ ученыя и литературныя статьи по этой части. И дйствительно,— можно сказать, что ни одинъ журналъ, ни одна газета не появились безъ подобныхъ статей — конечно, кром ‘Весельчака’.

‘Отечественныя Записки’ въ Февральской книжк помстили статью ‘Историческій очеркъ лифляндскихъ крестьянъ’, въ этомъ нумер, только первая часть статьи. ‘Библіотека для Чтенія’, въ истекшемъ мсяц, представила дв статьи, соединенныя съ вопросомъ объ устройств быта крестьянъ и помщичьихъ имній. Первая статья, подъ заглавіемъ: ‘Объ устройств сельскаго труда въ Пруссіи’ принадлежитъ г. Горлову. Вторая статья, подъ заглавіемъ: ‘О господскихъ помстьяхъ въ Англіи’ принадлежитъ графу Орлову-Давыдову, имя котораго, если мы не ошибаемся, является въ первый разъ въ нашей литератур. Твердо отказываясь длать изъ чужихъ журналовъ и книгъ значительныя выписки, мы считаемъ однако не только законнымъ въ дл литературы, но и полезнымъ упоминать вообще о появленіи статей, заслуживающихъ вниманіе или по своей художественной отдлк, или по мыслямъ, въ нихъ выраженнымъ, или по фразамъ, въ нихъ помшеннымъ, или, наконецъ потому, что он своимъ содержаніемъ затрогиваютъ нкоторые весьма важные современные вопросы и представляютъ основательный поводъ разсматривать ихъ въ нашемъ ‘Обозрніи’.

Устройство сельскаго труда въ Пруссіи, какъ видно изъ статьи г. Горлова, было тсно связано въ своемъ начал съ общими преобразовательными планами и съ вопросами о тхъ мрахъ, которыми можно было возстановить Пруссію, доведенную до самаго бдственнаго положенія несчастными войнами съ Наполеономъ.

Вникая въ основныя идеи тогдашнихъ государственныхъ мужей Пруссіи, нельзя не замтить изъ статьи г. Горлова, что въ Пруссіи главнымъ двигателемъ всхъ великихъ государственныхъ преобразованій была — наука. По словамъ г. Горлова, министръ Шретеръ, занимавшійся обработкою всхъ преобразовательныхъ проэктовъ, и самый дятельный членъ Коммиссіи, учрежденной для этой цли,— фонъ-Шенъ, имли почти одинакія убжденія, которыя внушены были имъ уроками книгсбергскаго профессора Крауса, отличавшагося обширными познаніями и яснымъ, увлекательнымъ изложеніемъ своего предмета. При этомъ знаменитомъ профессор, Книгсбергскій университетъ привлекалъ многихъ слушателей, изъ которыхъ впослдствіи вышли отличные чиновники и даже извстные государственные люди. ‘Высокія идеи философіи и права, говоритъ г. Горловъ, были переносимы изъ университетскихъ аудиторій въ служебную дятельность и приготовили т благія преобразованія, въ которыхъ нуждалась Пруссія’. Вотъ великія послдствія умственнаго образованія и значенія науки въ государственной жизни!

Краусъ излагалъ съ своей каедры ученія Адама Смита, который первый заговорилъ о начал свободнаго труда, прилагая его, сообразно съ духомъ своей страны, только къ торговому законодательству и къ тарифнымъ постановленіямъ. Краусъ, примняясь къ потребностямъ своей страны, распространилъ теорію Смита и на сельскую промышленность.

Когда начались преобразованія въ Пруссіи, во глав правительства стоялъ знаменитый министръ Штейнъ, взявшій на себя управленіе государственными длами только посл того, какъ король предварительно общалъ принять его планъ къ возстановленію государства. Чтобы достигнуть этого, Штейнъ предполагалъ: 1) преобразовать устройство городскихъ общинъ, предоставивъ гражданамъ участіе въ городскихъ длахъ, и такимъ образомъ возбудить любовь къ общин. 2) Превратить доменныхъ крестьянъ въ Восточной и Западной Пруссіи въ свободныхъ собственниковъ, и 3) уничтожить личную зависимость жителей государства. Кром того, для благосостоянія государства, приняты были и другія средства, въ числ ихъ весьма замчательны: значительныя ограниченія придворнаго королевскаго штата и отказъ короля отъ своихъ кабинетныхъ денегъ. Между тмъ на главномъ план всхъ преобразованій стояла личная свобода.

Штейнъ одобрилъ составленные по этимъ частямъ проэкты. 8 октября 1807 онъ имлъ докладъ у короля, а 9 октября былъ готовъ уже самый эдиктъ (законъ) и отосланъ къ канцлеру для обнародованія.

Мы не можемъ здсь разсказывать съ тою подробностію, съ которою разсказываетъ г. Горловъ, о судьб сельскихъ жителей до времени преобразованій, совершившихся въ Пруссіи въ 1807 г. Замтимъ только, что крестьяне, вслдствіе зависимости отъ помщиковъ, должны были исправлять въ извстныхъ имніяхъ своего господина сельско-хозяйственныя работы, но не какія нибудь другія, относившіяся къ промысламъ и Фабрикаціямъ. Надобно также сказать, что крестьяне безъ имнія, которому были они подчинены, не могли быть отдльно продаваемы, или уступаемы другому господину безъ ихъ воли. Опредляя положенія крестьянина, прусское законодательство еще до 1807 года, въ отмнъ прежнихъ узаконеній, говорило, что положеніе крестьянина, подвластнаго земл, не должно быть смшиваемо съ личною неволей, Leibeigenschaft. Но въ сущности, порядокъ длъ оставался тотъ же. Такъ дти подчиненныхъ крестьянъ, пока не находились въ брачномъ состояніи, обязывались, по требованію господъ, жить на господскомъ двор въ качеств работниковъ, съ уменьшеніемъ за то общепринятой рабочей платы. Господинъ могъ отдавать ихъ въ работу къ крестьянамъ своихъ имній. Жениться подчиненные крестьяне могли только съ позволенія помщика.

Изъ этихъ узаконеній, приводимыхъ г. Горловымъ, видно, что положеніе крестьянина, хотя лично, какъ будто, и свободнаго, было весьма тягостно и слишкомъ подчинялось произволу помщика. Такъ помщикъ могъ по закону отказать крестьянину даже въ позволеніи жениться, если первый, по своему усмотрнію, находилъ, что послдній ‘иметъ слабое сложеніе для исправленія трудныхъ работъ.’ Притомъ, господинъ могъ безъ труда подвергать крестьянина умренному наказанію.

Разсматривая еще внимательне судьбу прусскаго крестьянина въ прежнее время, нельзя не обратить вниманія на тотъ законъ, но которому крестьянинъ не могъ освободиться изъ подъ власти помщика, если послдній не былъ даже въ состояніи кормить его. Крестьянинъ могъ только просить о разршеніи снискивать пропитаніе въ другомъ мст, но былъ обязанъ возвратиться къ помщику по первому его зову! Впрочемъ, крестьянинъ имлъ право отпуска изъ имнія, если онъ не получилъ отъ помщика устроеннаго хозяйства, а самъ между прочимъ изучилъ какую нибудь пауку, искусство и ремесло не на господскомъ, а на собственномъ своемъ иждивеніи.

Желающимъ узнать въ подробности положеніе прусскаго крестьянина до освобожденія его отъ зависимости помщика, мы совтуемъ обратиться къ весьма любопытной стать г. Горлова. Изъ этой же статьи читатель увидитъ постепенность мръ, которыя клонились къ облегченію участи земледльцевъ. Замтимъ только, что самымъ важнымъ закономъ въ этомъ отношеніи былъ эдиктъ 14 марта 1739 года, этимъ эдиктомъ постановлялось, чтобъ впредь никто изъ государственныхъ вассаловъ не могъ, подъ тяжкою отвтственностію, самовластно смщать крестьянъ съ ихъ участковъ, не имя на то основательныхъ причинъ, это было слабымъ началомъ къ учрежденію крестьянской поземельной собственности Впослдствіи, для лишенія крестьянина земли, требовался уже не произволъ помщика, а судейскій приговоръ.

Кром крестьянъ, обязанныхъ, о которыхъ мы говорили здсь, руководствуясь сочиненіемъ г. Горлова на столько, сколько позволяетъ объемъ нашего обозрнія, были еще въ Пруссіи оброчные крестьяне. Описанію ихъ положенія г. Горловъ посвящаетъ нсколько страницъ въ своей стать.

Въ 1807 году послдовалъ эдиктъ, произведшій существенныя перемны въ отношеніяхъ подвластныхъ крестьянъ и имній, къ которымъ они были приписаны. По этому эдикту, во всхъ прусскихъ земляхъ должно было прекратиться подвластное состояніе крестьянъ со всми истекавшими изъ него послдствіями. Но полицейская власть на исправительныя наказанія принадлежала помщику по прежнему. И обязанность поселянъ, занимавшихъ крестьянскіе участки, подчиненные имніямъ,— исправлять на эти имнія барщину и повинности, осталась также на прежнемъ основаніи. Но въ тоже время, крестьянинъ получилъ право перехода и еще чрезвычайно важное право — пріобртать всякаго рода земли. Посл этого, эдиктомъ 14 октября 1811 года, былъ произведенъ раздлъ крестьянской земли между главными собственниками и крестьянами.

Вообще, какъ видно изъ статьи г. Горлова, личная эманципація въ Пруссіи не встртила практическихъ затрудненій и была осуществлена въ положенный срокъ: но другая важная мра — надленіе крестьянъ землею, принадлежащею имъ въ полную собственность, не могла быть приведена въ исполненіе немедленно и безъ препятствій, требовалось много дополнительныхъ постановленій и разъясненій, чтобъ удовлетворить об стороны. Съ 1811 года, по замчанію нкоторыхъ писателей, устройство крестьянскаго быта въ Пруссіи было дломъ колеблющимся. Переходы поземельной собственности были очень часты. Земли упали въ цп. Съ 1811 по 1848 годъ въ Пруссіи 70,582 крестьянина обращены въ собственниковъ. 289,651 собственникъ и потомственный арендаторъ освобождены отъ разнаго рода повинностей.

Посл 1848 года окончательно установились отношенія между владльцами земли и ея воздлывателями.

Въ заключеніе своего обозрнія касательно устройства быта крестьянъ въ Пруссіи, г. Горловъ говоритъ, что личная эманципація не могла встртить затрудненій, притомъ образованіи, на которомъ тогда стояла Пруссія. Идея о неприкосновенности права людей на ихъ собственную личность и на ихъ трудъ была весьма распространенною идеею, и при тогдашнихъ политическихъ обстоятельствахъ она могла быть весьма легко приведена въ исполненіе.

Подробное указаніе на все это читатели могутъ найти въ стать г. Горлова, заслуживающей справедливаго вниманія по общему интересу, возбужденному у насъ подобнымъ же вопросомъ.

Статья графа Орлова-Давыдова обратила наше вниманіе въ особенности потому, что, какъ намъ извстно, авторъ ея принадлежитъ къ числу самыхъ богатыхъ помщиковъ въ Россіи. Мы также очень хорошо помнимъ, что графъ Орловъ-Давыдовъ, единственный, если мы не ошибаемся, изъ русскихъ помщиковъ, удостоился, получить Высочайшее благоволеніе за сложеніе съ своихъ крестьянъ оброчныхъ недоимокъ. Облегченіе это оказала’ г. Давыдовъ по случаю Всемилостивйшаго соизволенія Государя Императора на просьбу его принять ему фамилію графовъ Орловыхъ, которыхъ онъ представитель въ женскомъ колн.

Обстоятельства эти указывали намъ на статью графа Орлова-Давыдова, какъ на статью писателя, который пишетъ не одн только теоріи и наблюденія, но иметъ возможность примнять ихъ и къ практик. Къ большому нашему удовольствію мы не ошиблись въ этомъ, отчасти потому, что авторъ, касаясь устройства господскихъ помстій въ Англіи, пишетъ въ то же время кое-что о господскихъ помстьяхъ въ Россіи. Правда, что, какъ видно изъ замтокъ графа Орлова-Давыдова, свднія сто объ англійскихъ помстьяхъ немножко устарли, потому что онъ въ одномъ мст своей статьи говоритъ: ‘такъ по крайней мр бывало лтъ двадцать тому назадъ’. Но, впрочемъ, англичане крпко держатся старины въ образ жизни и быстры у нихъ только новизны въ общественной и торговой дятельности, слдовательно тутъ большой бды нтъ: лучше знать, что нибудь поздно, чмъ никогда. Какъ бы то ни было, статья графа Орлова-Давыдова читается легко, хотя, какъ намъ кажется, изъ нея нельзя ничего извлечь для насъ практически-полезнаго.

Обратимъ однако вниманіе на нкоторыя мста статьи графа Орлова-Давыдова. Такъ между прочимъ онъ говоритъ, что съ давнихъ временъ англичане прозвали свою родину веселою, ‘merry’, такъ какъ мы называемъ Россію ‘святою.’ Не правда ли, довольно странно, что флегматики англичане такъ прозвали свою родину, полную по нашимъ понятіямъ тоски, хандры, труда и сплина? Но графъ Орловъ-Давыдовъ замчаетъ, что вся веселость эта выразилась особенно въ гостепріимств.

Вообще, изъ статьи почтеннаго автора видно, что англичане сдлали свои помстья убжищемъ всего для нихъ дорогаго во всхъ отношеніяхъ. Такъ первая на свт частная библіотека лорда Спендера находится въ его фамильномъ замк. Телескопъ лорда Росса поставленъ въ его имніи. Дорогихъ древнихъ картинъ, говоритъ графъ Орловъ-Давыдовъ, можетъ быть столько же въ Англіи, сколько въ Италіи. Он разсыпаны по домамъ, боле же по Фамильнымъ замкамъ.

Что же касается собственно устройства помщичьихъ имній, то графъ Орловъ-Давыдовъ замчаетъ объ этомъ слдующее. ‘Большая часть англійскихъ помстій отдается фермерамъ, на сроки вообще длинные, отъ 21 до 99 лтъ. Поэтому заключенія контрактовъ суть происшествія, раздляемыя большими періодами, и не занимающія много времени. Богатые помщики прибгаютъ въ этихъ случаяхъ къ совтамъ законниковъ — attorney, которые въ тяжбахъ исполняютъ должность повренныхъ, не исключительно для одного помщика, а для многихъ. Дло посва, удобренія и т. д. предоставлено земледльческой промышленности. Поземельная аристократія входитъ въ дла и въ интересы земледльческаго класса только политическимъ своимъ вліяніемъ, стараясь защищать права поселянъ и поддерживать цны произведеніямъ. Отмненіе высокихъ пошлинъ на ввозъ заграничнаго хлба было, въ продолженіе многихъ лтъ, однимъ изъ главныхъ предметовъ раздора между земледльческой и промышленной партіями въ Англіи и наконецъ ршено къ удовольствію послдней, несмотря на вс усилія поземельныхъ собственниковъ, фермеровъ и парламентскихъ членовъ.’

Разсказавъ посл этого о препровожденіи времени англійскими помщиками въ ихъ имніяхъ, графъ Орловъ-Давыдовъ переходитъ къ замчаніямъ о русскихъ помщикахъ, и говоря о небольшомъ числ хорошо отстроенныхъ помщичьихъ жилищъ, онъ основательно, хотя и не первый, замчаетъ, что раздлы имній по равнымъ частямъ между наслдниками препятствуютъ не только устройству новыхъ большихъ заведеній, но и приличной поддержк старыхъ. Затмъ почтенный авторъ говоритъ, съ довольно быстрымъ переходомъ отъ устройства имній къ литератур: ‘нельзя сказать, чтобъ литература благоволила къ помщикамъ, Пушкинъ осмялъ ихъ въ граф Нулин, Гоголь окаррикатурилъ ихъ, Державинъ писалъ оды придворнымъ и государственнымъ людямъ, по не обратилъ вниманія на вельможъ, живущихъ въ деревн, если таковые и были въ его время.’

По поводу этого замчанія объ отношеніяхъ нашей литературы къ русскимъ помщикамъ, мы считаемъ не излишнимъ сказать слдующее. Намъ кажется, что литература наша, напротивъ, весьма благоволила къ помщикамъ. Сколько умилительныхъ разсказовъ, хотя конечно безцвтныхъ, на тему о кротости и добродушіи помщиковъ являлось у насъ въ двадцатыхъ годахъ! Если же этого рода произведенія намъ кажутся теперь ребяческими, и, пожалуй, забавными, то это потому только, что вообще все приторное и натянутое не можетъ выдержать суда критики, требующей не пустыхъ словъ, а дйствительныхъ явленій изъ опытной жизни. Кром повстей, литература паша оказала свое благоволеніе къ помщикамъ и въ водевиляхъ. Есть въ нкоторыхъ нашихъ драматическихъ произведеніяхъ весьма много сценъ, затрогивающихъ за-живое сердца зрителей попечительностію помщиковъ объ участи ихъ крестьянъ. Мы даже имемъ по этой части одно капитальное произведете: ‘Именины благодтельнаго помщика.’ Чего же боле?

Если же иногда и доставалось помщикамъ отъ литераторовъ, то чтожь длать: литераторы ужь такой задорный народъ! Разв литература наша благоволила когда нибудь къ чиновникамъ, къ купцамъ? Попробовала-было, правду сказать, наша литература поблаговолить къ чиновникамъ, и явилась у ней такая уморительная личность, какъ Вадимовъ. Впрочемъ, къ однимъ только господамъ офицерамъ литература наша была особенно благосклонна, заставляя разнаго рода героинь влюбляться безъ ума то въ блый султанъ, то въ аксельбанты, то въ шпоры, то въ усы. При общемъ же жолчномъ направленіи нашей литературы, она ни съ кмъ почти не уживалась въ ладахъ и, кажется, помщики еще дешево отдлались отъ ея злобы. Какъ помнится, въ ‘Граф Нулин’ Пушкинъ не слишкомъ осмялъ ихъ, Гоголь окаррикатурилъ не однихъ помщиковъ: досталось отъ него и городничимъ, и почтмейстерамъ, и даже учителямъ, и смотрителямъ богоугодныхъ заведеній. Притомъ Гоголь былъ самъ, хотя но большой, по все же родовой помщикъ, и личностей у него съ этимъ почтеннымъ сословіемъ, какъ кажется, никогда не было.

Что же касается до Державина, то замчаніе графа Орлова совершенно справедливо. Державинъ, слдуя духу времени, плъ обыкновенно вельможъ сильныхъ, и только однажды онъ восплъ одного вельможу, подвергнувшагося опал. Система Державина по части одъ весьма понятна. Великій пвецъ ‘Бога’ искалъ себ служебнаго значенія, а его получить было трудно, воспвая вельможъ, жившихъ въ деревн, потому что обыкновенно вельможи удалялись отъ Двора въ деревню только, тогда, когда они теряли свою силу, а разв для такихъ господъ кстати было писать оды? Чего добраго, въ жолчномъ настроеніи духа, они приняли бы и оду за насмшку, а это, какъ мы увидимъ, легко могло случиться, если бы ода была имъ представлена даже самимъ Державинымъ.

Хвалебные стили удаются рдко, псамъ великій нашъ поэтъ, пвшій однажды великаго полководца, не совсмъ удачно очертилъ его военный геній, говоря:

‘Ляжетъ на горы — горы дрожатъ,

Ляжетъ на воды — воды кипятъ,

Граду коснется — градъ упадаетъ,

Башню рукою за облакъ кидаетъ.’

Какъ хотите — это не ода, а сцена, просящаяся на листки карикатурнаго альбома. Слава Суворова безсмертна, русскія рати по справедливости могутъ гордиться вождемъ, перешедшимъ заоблачныя вершины Альповъ: объ этомъ нечего и говорить. Но поэтическое изображеніе Суворова Державинымъ, воля ваша — забавно. Представьте себ нашего старика-витязя, съ его щедушною комплекціей и маленькимъ ростомъ, лежащимъ на дрожащей гор или, что еще хуже, въ кипящей вод, или наконецъ, подбрасывающимъ башни за облака! Вдь, право, это тоже самое, что если бы кто нибудь захотлъ изобразить, положимъ, подвиги чиновника, и представилъ бы, для похвалы дятельности такого лица, что при мановеніи руки его летятъ перья изъ гусиныхъ хвостовъ и сами начинаютъ писать, или что тотъ же чиновникъ департамента бросаетъ кипы длъ изъ Петербурга прямо въ Уфу, Оренбургъ, Каменецъ-Подольскъ и такъ дале! Разв это не каррикатура? А между прочимъ, такое изображеніе гражданскаго дятеля совершенно тождественно съ хвалебною одою Державина великому полководцу. Все это мы говоримъ къ тому, чтобы по возможности оградить нашу литературу отъ упрековъ графа Орлова-Давыдова, будто она не благоволила къ помщикамъ. Впрочемъ, если это и было такъ, то все же она не въ наклад, потому что и при благоволеніи литературы, вмсто торжественнаго гимна, поэтъ, воспвающій вельможъ-помщиковъ, могъ наговорить бездну вздору. Лесть удается рдко, на ней, повторимъ снова, спотыкался и нашъ великій Державинъ.

Въ добавокъ къ этому скажемъ, что если Пушкинъ, Гоголь и Державинъ дйствовали такъ неблагосклонно или несправедливо относительно къ помщикамъ въ произведеніяхъ нашей отечественной словесности, то мы можемъ сообщить графу Орлову-Давыдову, что нельзя сказать вообще, будто наша литература не благоволила къ помщикамъ. Разверните, напримръ, статью г. Ладыженскаго, находящуюся во 2 No ‘Трудовъ Императорскаго Вольнаго Экономическаго Общества’ за 1856 годъ, подъ заглавіемъ ‘Русскій помщикъ’. Въ ней почтенный авторъ оправдываетъ до нкоторой степени литературныя воззрнія на личность помщика тмъ, что самый духъ времени создавалъ изъ нихъ прежде такіе типы, къ которымъ, конечно, не могла благоволить литература, если считать ее представительницею передовыхъ движеній въ отношеніи образованія и въ отношеніи изящнаго. Вотъ, что говорить г. Ладыженскій: ‘по большей части полагаютъ еще у насъ, что помщикъ удаляется въ деревню для того, чтобъ предаваться праздности, собирать доходы съ имнія, и иxъ проживать въ свою утху, и коснть въ удаленіи отъ движенія человческаго, въ своемъ безотвтномъ самоугодіи, забывая, эти времена перемнились, что лица ‘Недоросля’ уже явленія исчезнувшія, что ‘Ревизоръ’ боле или мене правдоподобный анекдотъ! (Впрочемъ, какъ кажется, два лица въ этой комедіи, Добчинскій и Бобчинскій, оба помщика, лица весьма возможныя и въ настоящее время, что самое ‘Горе отъ ума’ не иметъ примненія къ ныншнему обществу, что даже типы ‘Мертвыхъ Душъ’ суть уже лица, собранныя изъ разныхъ мелкихъ чертъ и недостатковъ въ одинъ, такъ сказать, оптическій фокусъ.’

Приводимыя здсь замчанія графа Орлова-Давыдова и г. Ладыженскаго наводятъ насъ на мысль составить когда нибудь небольшой, но по возможности врный очеркъ, о значеніи помщичьихъ типовъ и характеровъ въ нашихъ литературныхъ произведеніяхъ. Общій выводъ о томъ, въ какомъ инд представились у насъ въ литератур эти личности, какъ кажется, не будетъ лишенъ занимательности.

Разсказывая справедливо объ отношеніяхъ нашихъ помщиковъ къ ихъ усадебнымъ имніямъ и упоминая о неудобствахъ нашей деревенской жизни, графъ Орловъ-Давыдовъ замчаетъ въ одномъ мст, ‘что становые любятъ прогремть съ колокольчиками по господскому двору или но парку и напоминать о своей важности. Хорошо, продолжаетъ почтенный авторъ, еслибъ помщики ладили между собою для устройства общей полиціи, улучшенія дорогъ, учрежденія больницъ и другихъ полезныхъ цлей. Увы! этого нтъ. Теперь перейдемъ къ разсмотрнію устройства крестьянскаго сословія въ Остзейскихъ губерніяхъ. Матеріаломъ для этого обозрнія намъ будутъ служить письма, недавно помщенныя въ газет ‘Le Nord’.

Изъ этихъ писемъ мы узнаемъ прежде всего, что эсты, летты и остатки ливовъ, покоренные на свер ихъ земель датчанами, а на юг меченосцами, находились въ совершенномъ рабств, что они не имли никакой собственности, что весь трудъ крестьянъ принадлежалъ помщику, безъ позволенія котораго крестьянинъ не имлъ права даже купить что нибудь на рынк. Продажа людей неограничивалась ни временемъ, ни возрастомъ, ни поломъ, ни семейными связями. Остзейскіе крестьяне продавались даже заграницу, въ Россію и въ Польшу. Только на остров Эзел и въ Курляндіи положеніе крпостныхъ было нсколько легче.

Съ XVII вка начались какъ бы нкоторыя облегченія въ быту остзейскихъ крестьянъ, установившіяся вслдствіе мстныхъ обычаевъ,— и вообще злоупотребленія помщичьей власти стали встрчаться рже. Но законы были жестоки….

Первымъ дйствователемъ въ пользу угнетенныхъ остзейскихъ крестьянъ является знаменитый король польскій, Стефанъ Баторій. Извстно, что посл паденгя Ливонскаго ордена, часть орденскихъ владній отошла подъ власть королей польскихъ. Въ 1582 году Стефанъ Баторій объявилъ лифляндскому дворянству, что необходимо облегчить участь сельскаго населенія, угнетаемаго страшнымъ образомъ (miris modis). Сохраняется преданіе, что Баторій хотлъ замнить для лифляндскихъ крестьянъ тлесныя наказанія денежными пенями, но что крестьяне, находившіеся въ страшной нищет, воспротивились сами этому способу взысканія.

Сопротивленіе остзейскихъ крестьянъ введенію денежныхъ пеней легко объяснить. І1р_И уничтоженіи способа наказаній, не предполагалось однако измнить всю систему отношеній крестьянъ къ помщикамъ, власть была по прежнему обширна, и при ней произволъ послднихъ лицъ надъ первыми нисколько бы не уменьшился, — а помщикъ бралъ бы съ крестьянина еще денежную пеню на законномъ основаніи. Быть можетъ, я ошибаюсь, но я нахожу, что крестьяне поступали благоразумно, стараясь уклониться отъ новой налагаемой на нихъ тягости. Притомъ же они были въ нищет, а г. составитель письма не говоритъ ничего, какъ предполагалъ Стефанъ Баторій поступать съ крестьянами, которые не могли внести пеню, вдь нужно же было придумать на подобный случай какое нибудь наказаніе, которое бы замняло денежный взыскъ.

Сигизмунтъ III старался облегчить участь остзейскихъ крестьянъ, и въ особенности длаетъ ему честь то, что онъ хотлъ достигнуть этого собственнымъ своимъ примромъ, начавъ облегченіе крестьянъ въ своихъ королевскихъ имніяхъ.

Но гораздо благотворне на участь крестьянъ подйствовало шведское господство: когда въ 1601 году Лифляндія была занята шведами, то герцогъ Зюдерманландскій, царствовавшій потомъ въ Швеціи подъ именемъ Карла IX, предложилъ дворянству освободить крестьянъ и дозволить ихъ дтямъ посщать школу. Въ 1629 году, при окончательномъ присоединеніи Лифляндіи къ Швеціи, Густавъ Адольфъ приказалъ допускать крестьянскихъ дтей въ гимназію, основанную имъ въ Риг, и учредилъ коммиссію для постановленія инвентарныхъ правилъ но помщичьимъ имніямъ.

Но самымъ жаркимъ поборникомъ крестьянскаго блага явился Карлъ XI. Онъ издалъ особый эдиктъ въ 1697 году для управленія государственными землями, пригласивъ дворянство сообразоваться съ этимъ эдиктомъ и въ отношеніи къ крестьянамъ, подвластнымъ этому сословію.

Восшествіе на престолъ Карла XII прекратило въ Лифляндіи благодтельныя реформы, предпринятыя его предшественникомъ, и въ 1710 году Лифляндія и Эстляндія были покорены нашимъ оружіемъ, а въ 1721 году, об эти области, вмст съ островомъ Эзелемъ, окончательно были, по Ништадтскому миру, утверждены за Россіей.

Распоряженія Петра относительно быта остзейскихъ крестьянъ были благодтельны. Онъ въ 1716 году запретилъ въ кра, еще не окончательно за нимъ утвержденномъ, препятствовать свобод браковъ между крпостными людьми. Спустя нсколько лтъ, государь запретилъ арендаторамъ казенныхъ имній самовольно располагать работами крестьянъ, проживающихъ въ этихъ имніяхъ. Но несмотря на эти указы и на подтвержденія ихъ въ 1728 и 1733 годахъ, положеніе крестьянъ, сравнительно съ тмъ положеніемъ, котораго они достигли въ царствованіе Карла XI, стало приходить въ упадокъ.

Составитель приводимыхъ нами писемъ весьма основательно длаетъ это замчаніе, основываясь на оффиціяльномъ отношеніи ландрата барона Розена, въ юстицъ-коллегію, отъ имени лифляндскаго дворянства, сдланномъ въ 1739 году. По всему видно, что этотъ баронъ былъ человкъ и отсталый и слишкомъ привязанный къ личнымъ выгодамъ, потому что онъ въ упомянутомъ отношеніи отстаиваетъ полное, неограниченное право помщика надъ его крпостными, и утверждаетъ, что всякое имущество, пріобртенное ими, принадлежитъ ему. Въ добавокъ ко всему этому, баронъ замчаетъ, что нельзя не только уменьшитъ, но даже и опредлить мру исправительныхъ наказаній, которымъ помщикъ иметъ право подвергать своихъ крпостныхъ. Ландратъ отвергаетъ злоупотребленія помщиковъ, ссылаясь на то, что эти злоупотребленія несовмстны съ ихъ личными выгодами. Замтимъ, что, къ сожалнію, такая апологія крпостныхъ правъ, написанная барономъ Розеномъ, имла, какъ кажется, значеніе въ глазахъ юстицъ-коллегіи, потому что втеченіе двадцати-пяти лтъ посл того дло объ измненіи быта крестьянъ въ Остзейскихъ губерніяхъ оставалось безъ всякаго движенія.

Посщеніе императрицей Екатериной II Лифлиндіи въ 1764 году имло благопріятное вліяніе на судьбу тамошнихъ крестьянъ. До императрицы дошли основательныя жалобы, сама она увидла поразительную бдность крестьянъ и ршилась положить конецъ гнетущему самовластію. Исполнителемъ своихъ высокихъ намреній императрица избрала генералъ-губернатора графа Броуна. Онъ долженъ былъ пригласить дворянство, чтобъ оно приняло скорыя и окончательныя мры для пресченія зла, видннаго самой государыней. Въ 1765 году на ландтаг, по настоянію графа Броуна, лифляндское дворянство сдлало нсколько уступокъ въ пользу крестьянъ: оно обязалось не увеличивать повинностей, отбываемыхъ крестьянами, опредливъ, однажды навсегда, слдующіе съ нихъ оброки, оно ограничило мру исправительныхъ наказаній и смягчило ихъ вообще, постановило учреждать сельскія школы и запретило продавать крпостныхъ на рынк, или иностранцамъ на вывозъ, подъ страхомъ штрафа въ двсти червонныхъ, а также продавать мужа отдльно отъ жены, и жену отдльно отъ мужа, положивъ за это штрафъ въ четыреста червонныхъ.

Но на требованія графа Броуна, касательно правъ крестьянъ на собственность, на жалобы, а также касательно уничтоженія чрезмрныхъ оброковъ и нкоторыхъ правилъ относительно исправительныхъ наказаній, ландтагъ отвчалъ неясно и уклончиво. Тогда генералъ-губернаторъ обнаружилъ благородную твердость и объявилъ собранію дворянства, что если оно не ршится произвести само необходимыя преобразованія, то правительство предпишетъ ихъ свыше, и что тогда ужь не будетъ обращено ни малйшаго вниманія ни на мннія, ни на требованія дворянства.

Несмотря на это, ландтагъ отвтилъ первоначально въ смысл отношенія, написаннаго въ 1739 году ландратомъ барономъ Розеномъ, и, между прочимъ, предложилъ весьма замысловатое узаконеніе, по которому оно полагало наказывать за расточительность всякаго дворянина, раззоряющаго своихъ крестьянъ, лишеніемъ права управлять имніемъ, но не какъ человка недостойнаго этого права, а какъ человка, который самъ себя раззоряетъ! Вс дворяне единодушно приступили къ этому акту, среди нихъ раздался одинъ только голосъ въ защиту угнетенныхъ: этотъ голосъ принадлежалъ барону Шульцъ-Фонъ-Ашерадень.

Этотъ благородный человкъ давно уже преслдовалъ на дл идею объ улучшеніи крестьянскаго быта. Онъ въ 1764 году напечаталъ на латышскомъ язык особое положеніе, которое и роздалъ для руководства своимъ крестьянамъ. Дворянство въ этомъ образ дйствій барона Шульца видло страшный вредъ и опредленіемъ своего ландтага предписало уничтожить это положеніе. Нельзя незамтить, что этимъ положеніемъ баронъ Шульцъ не только предоставлялъ крестьянамъ личныя права, только впослдствіи имъ данныя, но и уступалъ крестьянамъ право наслдственнаго владнія фермами.

Но убжденія барона Шульца, высказанныя имъ ландтагу, не подйствовали на него, и только настоянія графа Броуна заставили дворянство ршить дло въ пользу крестьянъ. Благородный баронъ Шульцъ возбудилъ противъ себя общее неудовольствіе въ то время, по спустя полвка, портретъ этого человка, по приговору дворянства, украсилъ одну изъ залъ Дворянскаго собранія, находящагося въ Риг.

Императоръ Павелъ I, тотчасъ по вступленіи своемъ на престолъ, возстановилъ въ Остзейскихъ областяхъ прежній порядокъ длъ. Дворянство, въ вид признательности къ государю, поручило составить ландрату Сиверсу проэктъ поземельнаго закона, имвшаго цлью уменьшить тяжесть повинностей, лежавшихъ на крестьянахъ. Проэктъ этотъ былъ наисчатавъ въ Москв и подписанъ императоромъ и самимъ Сиверсомъ, который былъ избранъ въ депутаты на коронацію. Императоръ препроводилъ этотъ проэктъ на разсмотрніе Сената.

Въ царствованіе императора Александра I ршилась окончательно участь остзейскихъ крестьянъ. Вскор по вступленіи его на престолъ, два эстляндскіе дворянина Лявисъ и баронъ Штаксльбергъ обратились прямо къ государю съ просьбою объ утвержденіи нкоторыхъ мръ, клонившихся къ улучшенію крестьянскаго быта въ ихъ провинціи. Тогдашній предводитель дворянства фонъ-Бергъ воспользовался этимъ случаемъ и въ 1802 убдилъ ландтагъ постановить рядъ положеній, которыя признавали бы во 1-хъ право крестьянской собственности, во 2-хъ невозможность лишать крестьянина фермы безъ судебнаго, безпристрастнаго приговора, въ 3-хъ наслдственную передачу фермъ дтямъ и вдовамъ, исключая случаи ихъ неспособности, юридически, впрочемъ, доказанной, въ 4-хъ право крестьянъ судиться не у помщиковъ, но въ особыхъ крестьянскихъ судахъ, а смотря по родамъ преступленій, и въ общихъ судилищахъ, въ 5-хъ, ограниченіе продажи крпостныхъ людей безъ земли, и въ 6-хъ, учрежденіе нкоторыхъ новыхъ властей, исключительною обязанностію которыхъ былъ бы разборъ жалобъ крестьянъ на помщиковъ.

Предводитель Бергъ представилъ этотъ проэктъ императору 4 іюля 1802 года, спустя десять дней, государь удостоилъ предводителя рескриптомъ съ изъявленіемъ благодарно, ты и съ приглашеніемъ поспшить окончаніемъ благороднаго труда, предпринятаго дворянствомъ, а 2 сентября того же года государь рескриптомъ на имя Берга дозволилъ обнародовать новый уставъ на эстонскомъ язык, объявивъ, что до времени императоръ остается доволенъ.

Дйствительно, крестьянскій уставъ 1802 года нельзя признать окончательнымъ актомъ объ устройств эстонскихъ крестьянъ, такъ какъ въ немъ вовсе не было опредлено ни границъ исправительныхъ наказаній, предоставленныхъ вол помщика, ни количество крестьянскихъ повинностей.

Вслдствіе этого, 27 августа 1804 года, было Высочайше утверждено новое временное положеніе, заключавшее въ себ нкоторыя дополнительныя распоряженія.

Такія дйствія эстляндскаго дворянства навели на мысль лифляндскаго ландрата Сиверса просить государя объ утвержденіи Положенія, представленнаго имъ въ 1797 году императору Павлу и препровожденнаго имъ на разсмотрніе Сената.

17 февраля 1802 года собрался Лифляндскій ландтагъ, на немъ происходили жаркія пренія, прежде чмъ дворянство согласилось на т предположенія, которыя были имъ приняты, какъ основанія общаго устава объ устройств крестьянъ. Тогда императоръ, рескриптомъ онъ 11 мая 1803 года на имя министра внутреннихъ длъ графа Кочубея, приказалъ учредить особый комитетъ для разсмотрнія предположеніи ландтага, и въ 1804 году, 20 февраля, по окончаніи комитетскихъ работъ, было утверждено императоромъ новое систематическое Положеніе.

Вотъ главныя основанія этого Положенія:

1) Право располагать личностью крестьянина безъ земли, на которой онъ живетъ, уничтожено окончательно.

2) Помщика’ не иметъ права принудить крестьянина, безъ его согласія, оставить сельскія работы и поступить къ нему въ личное услуженіе.

3) Совершенная свобода крестьянина вступать въ бракъ по его вол, безъ спроса и безъ согласія помщика.

4) Запрещеніе переселять крестьянина, безъ его согласія, съ одного мста на другое.

5) Крестьянинъ иметъ право избирать изъ среды своего сословія судей: общиннаго, приходскаго и окружнаго.

6) Наказанія за проступки могутъ быть назначаемы только по приговору суда.

7) Исправительныя наказанія, опредляемыя самимъ помщикомъ, не могутъ превышать пятнадцати палочныхъ ударовъ.

Рекруты ставятся общиною, а не помщикомъ, послдній можетъ располагать въ этомъ случа только своими дворовыми людьми.

9) Лсъ, необходимый для построекъ и отопленія, долженъ быть выдаваемъ крестьянамъ отъ помщика безденежно.

10) Относительно купли, продажи и наслдства разнаго рода, крестьяне подчинены общимъ законамъ имперіи.

11) Крестьянинъ свободенъ отъ всякихъ личныхъ оброковъ, они падаютъ только на землю, которою онъ пользуется.

12) Контрактъ на аренду фермъ наслдственъ.

13) Извстная часть земли уступается безплатно крестьянину, доходъ съ нея идетъ на покрытіе государственныхъ повинностей.

14) Повинности, записанныя въ урочныя положенія (Wacken bcher), не могутъ быть впослдствіи увеличены.

15) Начала шведскаго кадастра 1687 года должны служить основаніемъ для оцнки земли.

Кром того, этимъ Положеніемъ опредлена оцнка барщины пшими и конными днями или дневныхъ работъ, а также пространство земли, обрабатываемой для помщика барщиною.

Ну, а что же подлываетъ у насъ гласность? спросятъ, быть можетъ, нкоторые читатели ‘Современнаго Обозрнія’. Какъ что, да разитъ попрежнему пороки, проникаетъ въ тайники человческихъ сердецъ, указываетъ на взяточниковъ, укоряетъ недобросовстныхъ спекуляторовъ, обнаруживаетъ зло нашей общественной, гражданской и домашней жизни, однимъ словомъ, работаетъ — да и только.

Впрочемъ, надобно замтить, что и гласность бываетъ разныхъ родовъ: есть гласность касательно дурныхъ сторонъ, существующихъ въ нкоторыхъ нашихъ учрежденіяхъ, есть гласность на счсть кое-какихъ полезныхъ проэктовъ, наконецъ является у насъ гласность даже и для распространенія извстности собственныхъ своихъ дяній. Такъ однажды кто-то объявилъ въ газетахъ, чтобъ его не смшивали съ его однофамильцемъ писателемъ и для отличія двухъ соименныхъ личностей обращали бы вниманіе на ихъ чины, дале одно торговое лицо объявило, что оно не будетъ занимать денегъ у такого-то, встрчается также печальная гласность о блудномъ сын, за котораго его родители не думаютъ платить долги, объявляя объ этомъ во всеобщее свдніе.

Вс согласятся, что это гласность и гласность весьма небезполезная.

Но иногда гласность теряетъ свою силу, если при ней является обликъ человка, такъ сказать, фарисейски пользующагося ею. Примромъ тому можетъ служить г. Надимовъ, который, укоряя неимущихъ взяточниковъ возглашалъ: ‘пора крикнут на всю Россію!’ и этимъ нехотя сказалъ довольно острый каламбуръ. Г. Надимовъ положительно кричалъ, что взятки брать гршно, но нашлись однако люди, которые тоже весьма положительно, посредствомъ гласности, замчали г. Надимову, что и онъ, хотя не денежный, но въ своемъ род тоже порядочный взяточникъ, положимъ хоть женскихъ сердецъ, и что онъ, при таковыхъ условіяхъ, образцомъ для господъ чиновниковъ служить не можетъ.

Такимъ образомъ г. Надимовъ, обнаруживъ свою пустую личность, потрясъ въ глазахъ людей благоразумныхъ истинность своихъ возгласовъ противъ взятокъ, взятки наврядъ ли прекратились отъ этихъ возгласовъ, а г. Надимовъ, какъ говорится, со скандаломъ долженъ былъ сойти съ тхъ подмостковъ, на которые онъ взгромоздился.

Сочетаніе гласности своихъ мнній съ личностью само о г. Налимова, привело мн на память одинъ невымышленный мною, но истинный случай.

Нсколько лтъ тому назадъ, я зналъ пресмышленаго, прекореннаго русскаго человка. Далъ ему Господь Богъ не пустую голову, далъ ему и бодрость, и охоту, и силу для того, чтобы трудиться, далъ также ему и доброе сердце, которое готово было сочувствовать многому изъ того, что могло быть хорошо и полезно для ближнихъ. Мой знакомый началъ свою жизнь очень скромно, но счастье повезло ему, и онъ постепенно сдлался, изъ повреннаго но откупу, участникомъ все боле и боле возраставшихъ паевъ, потомъ сталъ половинщикомъ въ откуп, довольно значительномъ, и наконецъ сдлался самостоятельнымъ откупщикомъ, а изъ откупщика превратился въ мильонера. Славно зажилъ мой знакомый, но стала мучить его охота о своей собственной гласности. Постарался онъ, и тутъ счастье повезло ему, потому что имя его заходило сперва въ какомъ-то чаду, въ туман, а потомъ стало уясняться все боле и боле. Сперва о моемъ знакомомъ говорили только по поводу вина (разжиженнаго или указныхъ градусовъ.— сказать не могу). Запрыгало отъ радости сердце Петра Андроныча, такъ звали моего знакомаго, спустя нсколько времени, ни съ того ни съ другаго, стали поговаривать объ его необыкновенномъ ум, о разныхъ проектахъ, будто бы имъ составляемыхъ, заговорили объ его загородномъ дом, о поздахъ въ этотъ домъ, о короткомъ знакомств Петра Андроныча съ значительными особами и о состояніи при немъ, какъ бы на служб, нкоторыхъ лицъ, имющихъ довольно крупные чины.

Но всего этого казалось мало Петру Андронычу для распространеніе гласности о себ самомъ. Онъ умлъ повести дло такъ, что явилась картинка, на которой онъ былъ представленъ въ полулежачемъ положеніи. Нтъ! все таки казалось ему и этого мало для распространенія гласности о себ самомъ. Онъ принялся сочинять разныя застольныя рчи, имя его сдлалось еще громче, ободренный первымъ успхомъ. онъ принялся сочинять для русскихъ журналовъ,— еще громче сдлалась о немъ гласность. Не удовольствовался и этимъ Петръ Андронычъ, и давай писать по-французски. Какъ, впрочемъ, писалъ онъ по французски, не зная ни полслова на этомъ язык, я уже не знаю. Вслдствіе всего этого, мой знакомый изъ почтеннаго человка сдлался презабавною личностью, но за то гласность объ этой личности разнеслась во вс стороны, и его чисто русское прозвище, отпечатанное внизу статьи французскими буквами, явилось въ кофейн Сандвичевыхъ Острововъ. Чего же еще боле желать?

Мой знакомый, какъ я сказалъ, былъ человкъ пресмтливый, и поэтому, когда ему представилась возможность обратить свои огромные капиталы на предпріятія боле выгодныя и соединенныя съ гласностью боле пріятною, чмъ гласность, сопровождающая откупныя операціи, то онъ бросилъ эти послднія и принялся, ради окончательнаго упроченія гласности о себ самомъ, вопить противъ того порядка, которымъ онъ самъ прежде умлъ такъ общелюбовно воспользоваться, мало этого — пришло на него такое самозабвеніе, что онъ позабылъ о томъ, какъ онъ самъ ловко разжился на счетъ слабостей своихъ ближнихъ’ принялся за обличенія пороковъ и зла.

Помню, что однажды я зашелъ какъ-то къ Петру Андронычу. Онъ сидлъ за чаемъ и покуривалъ дорогую сигару. Подл Петра Андроныча сидлъ человкъ въ синей чуйк, съ виду его ровесникъ. Съ перваго разу можно было замтить, что гость Петра Андроныча былъ бойкій ярославецъ. Ярославецъ держалъ фарфоровое блюдечко на пяти поднятыхъ вверхъ пальцахъ и, подувая на чаекъ и прикусывая сахаръ, попивалъ съ удовольствіемъ теплую влагу. А между тмъ они съ Петромъ Андропычемъ вели дружескую бесду.

— Ну, чтожь? говорилъ хозяинъ: — ну и написалъ, такъ чтожь? захотлъ, слъ да и написалъ. А мн что задло, если говорятъ, что написалъ я худо. Я и напередъ зналъ, что пророку чести во своемъ отечествіи не бывать! Не оцнили меня соотчичи, такъ я и сталъ писать по-французски….

При этихъ словахъ чуйка пырскнула отъ смху, поперхнулась чаемъ и сахаромъ и, схватившись за животъ руками, спросила, заливаясь хохотомъ:

— А-для чаво-жь не по-нмецки? Вдь теб, чай, Петръ Андронычъ, продолжала синяя чуйка, покатываясь со смху:— одинаково писать какъ по французски, такъ и по нмецки. Шишъ мы знаемъ съ тобой и на томъ и на другомъ, да когда мы съ тобой и по росейскому-то говоримъ, то и тогда надъ нами посмиваются, больно-де, молъ, на ‘онъ’ да на ‘глаголь’ напираемъ. Ну а попробуй, скажи-ка мн что нибудь по французски, аль по нмецки, все равно. Ну, мусь, начинай, а я послушаю…. Аль не можешь, говори правду?

Петръ Андронычъ насупился и важнымъ голосомъ сказалъ синей чуйк:

— Государственныя условія Россіи требуютъ того, чтобъ я далъ гласность своему образу мыслей, это современная потребность для исправленія нашихъ грховъ и ошибокъ.

— Такъ вишь оно што, сказала, ухмыляясь, синяя чуйка:— да о чемъ же станешь писать?

— Говорятъ теб, объ общественномъ зл.

— Такъ вишь оно што, повторила синяя чуйка.— Станешь писать, продолжала она:— о томъ, что ты видлъ, да слышалъ, такъ сдлаешь добро, гнвить Господа Бога нечего, смысломъ тебя онъ не обидлъ, дорогу многому показать можешь и по коммерціи, и по откупной комплекціи, а какъ примешься толковать о грхахъ ближняго, такъ, чего добраго, пригвоздятъ твою гортань словомъ евангельскимъ, гд говорится: спицу видишь въ глаз брата своего, а въ своемъ и бревна не замчаешь! Вдь надо сказать по правд, Петръ Андронычъ, кто Богу не гршенъ, царю не виноватъ. Что намъ съ тобой кричать на зло, на худо, которое въ нашей матушк Расюіик водится. Да разв мы-то съ тобою передъ судомъ, не только Божескимъ, но и человческимъ, можемъ сухохоньки изъ воды выдти? Вдь, Петръ Андронычъ, и мы съ тобою въ общихъ злахъ свою долю взяли. Каяться бы намъ, а не корить своихъ ближнихъ. Вспомни-ко, продолжала заунывнымъ голосомъ почтенная чуйка: — сколько мы народцу самаго честнаго, да только, на бду, неимущаго, разнаго рода приношеніями на свою сторону приворачивали-то за потачку, то за поблажку, то за молчанку, то за проволочку дла, то за то, чтобъ съ нашей, больной головы, да на чужую, здоровую, свалили. Эхъ, Петръ Андронычъ, вспомнилъ бы ты все это.

Тутъ чуйка вздохнула и прихлебнула чайку.

— Правда, что милосердаго и долготерпливаго Господа Бога мы съ тобой не слишкомъ прогнвали. Благословилъ Онъ насъ избыткомъ, да вспомни только, что деньжонки-то наши пришли къ намъ отъ трудовыхъ полушекъ, сколоченныхъ потомъ нашей же братьи мужиковъ….

Тутъ чуйка нагнулась къ уху Петра Андроныча, заслонила свое лицо рукою и начала что-то, тихо шептать, изъ всего шопота я могъ только разслышать:

— А водица-то?

Такъ что же, начала опять громко чуйка, смиренно покачивая головою: — кстати ли намъ, посл всего этого, за добродтель распинаться? Твори, Петръ Андронычъ, твори добро, Христосъ заповдалъ это, да твори безъ гласу трубнаго, твори, какъ учитъ Евангеліе, чтобъ лвая рука твоя не вдала, что творить правая,— а то трубимъ про себя громко, а въ писаніи-то сказано, что Отецъ Небесный видитъ все въ тайн, воздастъ теб въ яв…

Слова разсудительнаго гостя не подйствовали на хозяина: гласность, неумолимая гласность тревожила моего знакомаго….

Впрочемъ, зачмъ разсказывать частные примры гласности? Лучше посмотримъ, что вообще у насъ сдлала гласность въ теченіе минувшаго мсяца. Статей, отличающихся ею, явилось весьма немногой, какъ намъ кажется, особенно замчательна этимъ дорогимъ свойствомъ превосходная статья г. Кокорева, помщенная въ первомъ нумер ‘Русской Бесды’, подъ заглавіемъ ‘Путь Севастопольцевъ’.

Простое заглавіе этой превосходной статьи вовсе не общало такой огромной гласности и такихъ энергическихъ обличеній, какія мы нашли въ этой превосходной стать. Мы, судя по заглавію, ожидали, что статья эта будетъ статья лирическаго свойства, а между тмъ изъ нея вышла статья преположительная, преисторическая, препоучительная, преблагонамренная и прегласная.

Мы ршаемся познакомить нашихъ читателей съ этою превосходною статьею г. Кокорева, предъявивъ однако въ тоже время нкоторыя противъ нея возраженія. Намъ кажется, что познакомить нашихъ читателей съ этой статьею нужно еще и потому, что имя г. Кокорева, какъ новаго писателя, явилось въ одно и то же время, какъ въ русскомъ журнал, такъ и въ одной французской газет. Литературные труды г. Кокорева при этихъ условіяхъ обнаруживаютъ въ молодомъ писател замчательныя дарованія, потому что писать отлично по-французски, и въ тоже время такъ оригинально, такъ кудряво, такъ самобытно, такъ плавно. такъ энергически излагать свои мысли по-русски — дло нелегкое. Способности владть въ совершенств двумя языками, слишкомъ различными и по духу и по оборотамъ — достаетъ немногимъ, только весьма даровитымъ людямъ.

Статья г. Кокорева начинается весьма удачной характеристикой нашихъ героевъ — черноморцевъ, но только намъ не совсмъ ясно показалось въ этой характеристик замчаніе, что черноморецъ зародился духовно, точно также, какъ и русскій первобразный человкъ, когда были пристани Спасенія на стогнахъ Кіева, Владиміра, Москвы и Нижняго. Сказано очень кудряво и мтко, но не совсмъ ясно. Впрочемъ, это почти неизбжное неудобство для того, кто владетъ разомъ двумя языками, поэтому, кажется, въ стать г. Кокорева на одной страниц встрчается французскій, нетерпимый въ русской рчи, оборотъ, и именно: ‘склоняясь ко сну, стало мн мерещиться’ и пр. Совершенно не по-русски, чисто переводъ съ французскаго.

Впрочемъ, неясность выраженія и неправильность искупается слдующею прекрасною мыслью, которая можетъ быть принята, какъ афоризмъ: ‘стремленіе къ исполненію долга доступно лишь только тмъ, кто преисполненъ чувства любви ко всмъ, кто въ личныхъ своихъ успхахъ, наносящихъ вредъ другому, видитъ общее зло, а въ успхахъ человчества — собственный ростъ.’ Какая высокая, какая смлая, какая правильная мысль!

Проповдуя энергически самозабвеніе и общелюбіе, г. Кокоревъ замчаетъ весьма справедливо, что ‘тяжело стало нашему корыстному и мельчающему вку хранить это священное наслдіе, полученное нами, но словамъ г. Кокорева, отъ нашихъ, славныхъ предковъ, чувство общелюбія стало угасать, а за тмъ послдовала утрата самозабвенія. Опустлыя мста нашего сердца замнились заботою о самихъ себ, и умъ сталъ опираться на истинную подпору самонадянносги’. По, замтимъ мы, къ счастью нашего вка явился г. Кокоревъ. Мы твердо убждены, что этотъ писатель возстановитъ упадшее празднуетъ угасшее! Честь ему и хвала!

Но если мы соглашаемся съ возвышенными мыслями г. Кокорева и если даже имемъ крпкія надежды на молодаго нашего писателя, то все таки мы не можемъ согласиться съ его словами: будто Севастопольскій громъ, принимаемый земной суетой за послдствіе дипломатическихъ недоразуменій, объясняется христіанскимъ созерцательнымъ смиреніемъ — явленіемъ гнва Божія.

Нтъ, г. Кокоревъ, Тотъ, Кто, по словамъ Спасителя, велитъ солнцу одинаково восходить надъ злыми и добрыми и Кто посылаетъ дождь на праведныхъ и неправедныхъ, тотъ не явитъ своего гнва.

Вспомните, г. Кокоревъ, что, но словамъ Св. Писанія, Богъ не ищетъ смерти даже гршника. Христіанскій Богъ есть Богъ любви и благости, а не Богъ гнва. Притомъ, скажите, чмъ же гршна наша добрая, наша святая, наша Православная Русь? Зачмъ толковать, г. Кокоревъ, о томъ, что вы сами, какъ кажется, слишкомъ плохо понимаете!

Драгой вашъ афоризмъ, гласящій на 118 страниц, что ‘въ важныхъ случаяхъ, помимо всхъ долгихъ и замысловатыхъ соображеній, очень полезно прибгать къ пособію особой русской науки. Эта особая наука такова, что вс прочія (видно г. Кокоревъ хорошо знаетъ вс пауки) служатъ ей какъ бы только средствомъ къ развтвленію ума, и безъ этой прирожденной намъ пауки ничего сдлать нельзя. Таковая, Богомъ дапная намъ, паука называется глазомръ, ‘

Вотъ теперь мы достигаемъ всю важность статьи г. Кокорева. Какъ иногда отыщешь корень всего тамъ, гд и не ожидаешь. У насъ бьются объ успхахъ просвщенія, стуютъ на медленность ихъ, но теперь оказывается, что науки безъ г. Кокорева не подвинутся впередъ. Вотъ вамъ, вс господа, сильные двигатели наукъ! Зачмъ же вы вводили насъ въ обманъ на счетъ успховъ науки? Г. Кокоревъ обличилъ васъ, что вы ничего не могли сдлать безъ глазомра! Помните вы слова нашего поэта:

‘Какихъ ни вымышляй пружинъ,

Чтобъ мужу бую умудриться,

Не можно вкъ носить личинъ,

И истина должна открыться.’

И дождались вы этого: г. Кокоревъ неожиданно, безжалостно, безцеремонно снялъ съ васъ личины и обнаружилъ, о мужи буи, ваше невжество. Но будемъ надяться, что г. Кокоревъ откроетъ со временемъ курсъ ‘Русскаго глазомра’ и придастъ быстрый бгъ просвщенію. Друзья человчества являются рдко, но за то хитрая и разнообразная ихъ дятельность творитъ много благъ!

Но покуда исполнятся наши ожиданія, мы безъ ‘развтвленія ума’ скажемъ, что на глазомръ, хотя бы и русскій, больно много полагаться нельзя, не только, какъ совтуетъ г. Кокоревъ, въ длахъ важныхъ, но даже и въ самыхъ малыхъ.

Читатели ‘Современнаго Обозрнія’ извинятъ насъ за непослдовательность нашего разсказа о превосходной стать г. Кокорева: чтожь длать, когда онъ самъ, съ сопутствующими ему Севастопольцами, бросается изъ одного конца Россіи въ другой, и на одной и той же страниц смшиваетъ разсужденія ‘о дипломатическихъ подслухахъ’ съ сатирической замткой объ ‘освжающемъ кваск.’

Воздавая хвалу Москв, очень остро называемой г. Кокоревымъ ‘Всероссійскимъ пріютомъ’, кто-то въ вагон сказалъ:

— А славный квасъ въ Москв, не выдохшійся, забористый.

— Оттого и хорошъ, отвчаетъ, какъ кажется, самъ г. Кокоревъ: — что домашній, не продажный, въ немъ есть сила — дрожжи.

— А отчего въ Питер мало хорошаго квасу? опять спрашиваетъ кто-то, а можетъ быть — и самъ г. Кокоревъ.

— Тамъ въ ходу все кислыя щи, а если есть квасъ, то больше рижскій. Квасъ этотъ вовсе не хлбный, а какое-то горько-сладкое смшеніе, производящее тошноту. Кислыя щи хоть и кипятъ, и струю даютъ, но не отъ закваски, а отъ искусственной игры,— поташа подкладываютъ.

— Такъ поташа подкладываютъ? спрашиваетъ кто-то наивно,— а можетъ быть — и самъ г. Кокоревъ.

— Ну да, вдь тамъ они въ продажу поступаютъ, а всякій товаръ лицомъ продается, — вотъ и нуженъ поташъ: отъ него пошипитъ немного, какъ откупорятъ бутылку, а ужь другую половину всегда допиваютъ насильно.

Каковъ нашъ молодой писатель? Шипучій, шипучій! О, какъ завиденъ жребій писателя, который съ перваго раза попалъ не въ бровь, а въ глазъ всмъ академіямъ и въ тоже время такъ увлекательно, въ форм драматическаго изложенія, уметъ преслдовать общественное зло въ дрожжахъ, въ квас, въ кислыхъ щахъ и даже въ водянистомъ вин, о которомъ онъ самъ упоминаетъ на одной страниц.

Замтка г. Кокорева привела меня въ поэтическій восторгъ, я вспомнилъ то время, когда я кропалъ стихи, собрался съ силами и сочинилъ нашему новому писателю слдующее плохое восьмистишіе:

Какъ русскій умъ отвсюду прыснулъ

(Онъ только ждалъ счастливыхъ дней)!

Глядь: Кокоревъ въ ‘Бесд’ тиснулъ

Словцо о порч кислыхъ щей!

Въ словц томъ вовсе нтъ искусства

И пришибаетъ зло оно,

Какъ пришибаетъ въ людяхъ чувства

Указной крпости вино!

Добрыя качества нашего народа, прогнвившаго, однако, по мннію г. Кокорева, Господа Бога, описаны весьма умилительно. Изъ статьи почтеннаго автора мы узнаемъ, что у насъ есть много добродтельныхъ людей: стоитъ только поискать, замчаетъ г. Кокоревъ. Не даромъ же, по словамъ его, русскій человкъ, при обширныхъ всеядныхъ (отчего бы не сказать и всепитныхъ) злоупотребленіяхъ, говоритъ: ‘все же есть еще добрые и честные люди! вдь держится же чмъ нибудь блый свтъ!’ Весьма справедливо! мы съ своей стороны только добавимъ, что литераторы, подобные г. Кокореву, служатъ не малою для него поддержкою. Очень желательно, чтобъ эти господа прошлись, какъ выражается г. Кокоревъ, ‘по тмъ разрядамъ человчества, гд люди ходятъ на ходуляхъ, гд всякія пятна закрыты свтлыми занавсками, да какими еще дорогими: гобеленовскими, брюссельскими…’ (слдуетъ нсколько точекъ.) Каково обличеніе? Какова гласность! Мы бы только хотли посмотрть на бытъ литераторовъ, нападающихъ на дорогія занавски. По всей вроятности, эти господа должищ жить сами, какъ настоящіе Чатертоны —

Впрочемъ, говоря откровенно, мы въ нападкахъ г. Кокорева на занавски не видимъ большой искренности, статься можетъ, самъ авторъ статьи обладаетъ этими предметами, конечно только не для закрытія пятенъ. Думать послднее мы не имемъ никакого права, а о первомъ заключаемъ изъ того, что г. Кокоревъ говоритъ, что онъ въ опер будетъ сидть на пятирублевомъ кресл. Отчего же тотъ, кто сшитъ на такомъ кресл, не можетъ имть занавсокъ? Мало того, что г. Кокоревъ усядется на это кресло,— онъ вотъ что будетъ длать: ‘теперь, говоритъ почтенный авторъ, когда буду сидть въ пятирублевомъ кресл, то непремнно вспомню, что сижу на десяти куляхъ ржи по Тамбовской цн.’ Конечно, вольному воля, спасенному рай, но зато и я, когда разсядусь на такомъ же кресл, то и вспомню, что я сижу не на десяти куляхъ ржи, а только на 1 ¹/₉ ведра простаго вина, и буду думать съ тмъ же знакомъ восклицанія, съ какимъ самъ г. Кокоревъ думаетъ, слдующее. ‘Вотъ и еще несообразность: цна за ведро посредственнаго вина 4 ¹/₂ руб., затмъ надобно продать 9 четвертей ржи въ тхъ мстахъ, гд она по 50 коп. чтобъ купить одно ведро вина.’ Какова гласность!

Отъ обличеній, высказаннымъ съ такимъ мужествомъ, перейдемъ къ разсмотрнію предположеній г. Кокорева. Они заслуживаютъ вниманія, потому что охватываютъ всю Россію, конечно, по глазомру, по правиламъ особой русской науки, которую, впрочемъ, я, — быть можетъ и ошибочно, — называю: на авось или на фу-фу. Въ ‘Пути Севастопольцевъ’ у г. Кокорева является и Архангельскъ, и Оренбургъ, и Астрахань. Нечего сказать, пришлось же нашимъ храбрымъ морякамъ,.истомленнымъ въ бояхъ, погулять за г. Кокоревымъ, честные защитники нашей славы хотятъ хать въ Петербургъ, а г. Кокоревъ сворачиваетъ ихъ путь во вс стороны, какъ будто онъ не могъ выбрать для своихъ прогулокъ по Россіи другое время.

Предположенія г. Кокорева о разныхъ въ Россіи улучшеніяхъ начинаются съ торжковскихъ башмаковъ и валдайскихъ колокольчиковъ. Предположенія эти прерываетъ поэзія, именно ‘восходящая луна, озаряющая безконечныя равнины, облегающія желзную дорогу.’Г. Кокоревъ предается мечтаніямъ объ устройств желзныхъ дорогъ въ Россіи и по поводу этого говоритъ приведенный нами замчательный афоризмъ: о объ обращеніи, помимо всхъ долгихъ и замысловатыхъ соображеніи, къ глазомру‘. Едва ли впрочемъ можно допустить это мнніе нашего новаго наставника. Кто изъ людей, дйствительно мыслящихъ, а не вопящихъ только, согласится отвергать выводы наукъ, честно трудившихся для пользы человчества въ теченіе вковъ, для того, чтобы, по зову г. Кокорева, прежде всего обратиться къ русскому глазомру? Это будетъ некстати, потому что тотъ же самый глазомръ паки послужитъ въ пользу собственнаго кармана и даже портмоне съ золотымъ ободочкомъ.

Что же касается глазомра г. Кокорева, то на первый разъ, это на первый разъ, мы позволяемъ себ сдлать противъ этой науки нкоторыя возраженія.

Напримръ, г. Кокоревъ говоритъ, что при постройк одной втви дороги по направленію отъ Москвы въ Саратовъ длиною въ 600 верстъ, посредствомъ Волги, Уралъ, Кавказъ, Персія, Туркмсицы и Закавказье, Астрахань съ рыболовствомъ, пшеница и сало приволжскія, соль озерная и прочее (?) — будутъ находиться у Москвы подъ руками. Такимъ образомъ, самой дальней стороны Астрахани нужно будетъ мене 7 дней (т. е. можетъ быть четыре, а можетъ и три, а кто знаетъ?— можетъ даже и два, вдь и два, пожалуй, мене семи) на перездъ въ Москву. Быть можетъ, у г. Кокорева есть свои глазомрныя доказательства на то, что первая желзная дорога, которая должна идти изъ Москвы въ Саратовъ, можетъ быть длиною только въ 600 верстъ. О томъ, что нашъ юный въ литератур, но тмъ не мене почтенный писатель, иметъ подобныя (т.е. глазомрныя) доказательства, мы не споримъ и потому не ршаемся опровергать его предположеній, но только, въ вид вопроса, выставляемъ съ своей стороны слдующіе факты: и по глазомру, и по геометріи извстно, что прямая линія есть кратчайшій путь между двумя точками, а между тмъ прямая линія, т. е. кратчайшій путь отъ Москвы до Саратова, исчисленный по градусамъ долготы и по маштабу почтовой карты Россіи, и даже по глазомру, никакъ не мене 800 верстъ, спросимъ же теперь г. Кокорева, какимъ образомъ на прямомъ разстояніи, простирающемся по крайней мр на 800 верстъ, онъ проводитъ желзную дорогу только въ 600 верстъ, и какъ распорядится онъ двумя сотнями остальныхъ верстъ? Разв возьметъ версты по глазомру, и он будутъ у него не въ 500, а положимъ — въ 600 сажень? А быть можетъ онъ — и прямо разъяснитъ ваши недоумнія какими нибудь удовлетворительными объясненіями. Какъ бы то ни было, но мы, узнавъ изъ статьи нашего молодаго писателя, что желзная дорога изъ. Москвы въ Саратовъ можетъ простираться только на 600 верстъ, пришли въ крайнее недоразуменіе.

Конечно, если у самаго перваго профессора глазомра встрчаются такіе промахи, то что же будетъ у его не столь способныхъ учениковъ? А между тмъ нельзя не замтить, что господинъ Кокоревъ, кром глазомра, иметъ даръ угадыванія. Мы дивимся тому, что прізжій къ намъ французскій виконтъ-фокусникъ отгадываетъ карты и книги, а не дивимся г. Кокореву, который угадалъ, что въ Россіи есть 5 мильоновъ курящихъ. На сколько мильоновъ ошибся г. Кокоревъ взломъ случа, мы ршить не можемъ, по важно то, что на этой угадк г. Кокоревъ основалъ обширную финансовую операцію. Послушайте почтеннаго автора: ‘Итакъ на первое время нужно 1260 верстъ необходимыхъ желзныхъ дорогъ, чтобъ достигнуть общей связи въ сообщеніяхъ. Безъ излишней роскоши эти 1260 верстъ можно построить съ небольшимъ на 100 мил. руб. Но гд взять ихъ? Возникаютъ безконечные вопросы о гарантіяхъ, займахъ и т. п. Укажу на новую статью дохода — табакъ. Эта статья можетъ дать въ десять лтъ сто мильоновъ, слдовательно (логика очень врна) стоитъ только установить правильную пошлину и въ десять лтъ на счотъ прихотей явятся желзныя дороги! (Знакъ восклицанія и въ подлинник). Вотъ доказательства возможности: въ Россіи есть 5 мильоновъ курящихъ. Положимъ, что изъ нихъ полмильона достаточныхъ, два среднихъ и два съ половиною малоимущихъ. Расположите сборъ по сортамъ табаку, такъ, чтобъ достаточный заплатилъ до 10 руб. пошлины въ годъ, средній-рубль, а малоимущій только гривну. Итогъ сбора выдетъ почтенный и ни для кого не тягостный’. Каковъ проэктъ? Сколько въ немъ доказательствъ! Сколько въ немъ врныхъ данныхъ! Сколько въ немъ вниманія и къ достаточности и къ малоимущности ближняго!

Когда проэктъ этотъ прочиталъ мой знакомый Петръ Андронычъ, то онъ, крпко насупившись, сказалъ жолчно: мало ли что пишетъ г. Кокоревъ! Онъ писатель еще новый, должно быть молодой, гоняется за вычурностью, а собственно-то говоря, проэктъ его въ итог вовсе не почтенный.

— Ну, сказалъ я:— однако же, Петръ Андронычъ, придумайте-ко вы сами что нибудь подобное?

— А чтожь, слушайте: въ Россіи есть 26,753,046 человкъ, сморкающихся въ платки. Положимъ, что изъ нихъ 839,648 человкъ богатыхъ и что они употребляютъ заграничные толковые или батистовые платки, 9,346,655 достаточныхъ: они употребляютъ или полотняные, или московскіе фуляровые, 16 548,743 Малоимущихъ, они употребляютъ бумажные. Расположите же теперь сборъ по сортамъ платковъ, такъ, чтобы богатый заплатилъ до 3 руб. пошлины въ годъ, достаточный — одинъ рубль, а малоимущій только гривну, и я скажу вамъ точно такъ же, какъ говоритъ въ книжк г. Кокоревъ, что итогъ сбора выйдетъ почтенный и ни для кого не тягостный! Вдь платки тоже прихоть. Вотъ доказательства: кром 26,000,000, остальные же утираютъ въ Россіи носъ — кто рукавицей, кто тряпичкой, кто полой, а кто и просто пальцами, послдніе въ счетъ и у меня нейдутъ: на эту голь перекатную и разсчитывать нечего!

— А какъ будто, замтилъ я: — разсчетъ вашъ на сморкающихся въ платки — вренъ?

— А будто, сказалъ Петръ Андронычъ, передразнивая меня и притомъ нсколько злобно:— разсчетъ г. Кокорева о курящихъ — вренъ? Пусть прежде онъ мн докажетъ, хоть по глазомру, что въ Россія дйствительно есть 5 мильоновъ курящихъ, такъ я ему потомъ на счетахь выложу до 26 мильоновъ сморкающихся въ платки. Вотъ странно, почти задыхаясь отъ злобы, прибавилъ Петръ Андронычъ:— кричатъ у насъ о гласности, и допускаютъ между тмъ сочинять проэкты безъ всякихъ доказательствъ, основанныя, съ позволенія сказать,— на табачномъ дыму. Отъ чего же я не могу устроить свой проэктъ на русскихъ носахъ! Все же эта точка опоры несолидне, чмъ дымъ!

‘Ну, подумалъ я, нашла коса на камень!’

Слова Петра Андроныча зародили во мн скептицизмъ къ исчисленіямъ г. Кокорева, я принялся поврять его глазомръ и открылъ, что при 100 мильонахъ этотъ глазомръ сдлалъ, какъ кажется, маленькій недочотъ, и вотъ почему именно:

По глазомру г. Кокорева, изъ 5,000,000 курящихъ заплатитъ въ годъ:

разрядъ первый — 5,000,000 руб.

вторый — 2,000,000 третій — 250,000

слдовательно, въ годъ получится 7,250,000.

Кто жь доплатитъ остальные 2,750,000, исчисленныхъ г. Кокоревымъ по глазомру?… Мало этого: хотя правильныя пошлины съ табаку и будутъ взиматься ходячею монетою, но сама по себ монета эта въ назначенныя ей мста ходить не будетъ, слдовательно, нужно будетъ или учредить управленія для сбора и поврки 10,000,000 руб. ежегодной акцизной пошлины, или табачный откупъ. При существованіи въ Россіи 697 городскихъ мстъ и поселеній, придется для учрежденія акцизныхъ управленій отсчитать изъ 10,000,000 хоть 500,000, а если сдать табакъ на откупъ, то еще откупщикъ, при неврности глазомрнаго разсчета, едва ли согласится рискнуть, не имя въ виду десяти процентовъ выгоды, слдовательно, изъ 10,000,000—одного мильона и не будетъ. Затмъ, по исчисленію и по проэкту г. Кокорева, вмсто ежегодныхъ 10,000,000, получится только 6,750,000 р., а пожалуй и вс 6,250,000, что въ десять лтъ, противъ глазомра, составитъ дефициту — 30,250,000 руб., а пожалуй и вс 35,000,000 руб. Чмъ добрать эти 30,000,000 руб.? Нужно будетъ ожидать желзныхъ дорогъ еще боле пяти лтъ, итакъ дорога г. Кокорева поспетъ не черезъ десять лтъ, а слишкомъ черезъ пятнадцать, а кто знаетъ, быть можетъ, и позже.

Вотъ маленькая ошибка глазомра! Посмотримъ, что сдлаетъ Петръ Андронычъ на счетахъ!

Объемъ настоящей статьи не позволяетъ намъ поговорить съ г. Кокоревымъ о неточности его глазомра по Архангельской губерніи, и по такъ называемому молодымъ писателемъ ‘строченію бумагъ’, и по выдлк кружевъ въ Мценск, и на счетъ образованія въ деревн Тимошин (Вологодской губерніи) второй женевской фабрики карманныхъ часовъ, и на счетъ уничтоженія голода въ Блоруссіи, находящагося, по мннію г. Кокорева, въ связи съ зажигательными спичками! Скажемъ только, что мы вовсе не отказываемся отъ пріятныхъ для насъ глазомрныхъ бесдъ и лекцій г. Кокорева, и что для насъ представляется неистощимый матеріалъ преній по такимъ статьямъ, гд на каждомъ шагу попадается: ‘кабы’, да ‘если бы’.— Ахъ, г. Кокоревъ! есть русская пословица: кабы у бабушки… дальше-то я позабылъ…. а вдь у васъ по части однихъ пароходовъ этихъ ‘бы’ да ‘кабы’ цлыхъ 13 штукъ, да по Орловской и Курской губерніямъ опять этихъ ‘бы’ да ‘кабы’ 12 штукъ. Согласитесь же сами, что на этихъ ‘бы’ да ‘кабы’ далеко не удешь!

Какъ бы то ни было, но статья г. Кокорева заслуживаетъ особаго вниманія, ‘кабы’ только побольше положительности, да поменьше глазомра.

Притомъ скажемъ откровенно, что въ стать г. Кокорева проглядываетъ маленькій эгоизмъ. На 122 страниц вы изволите говорить: ‘съ незнающими русскаго языка мы обязаны уже быть вжливе и внимательне.’ Хорошо вамъ высказывать такія истины, когда вы сами, какъ видно изъ статей вашихъ, помщенныхъ въ ‘Le Nord’, владете французскомъ языкомъ въ такомъ совершенств, что, въ случа надобности, можете прикинуться настоящимъ французомъ, не говорящимъ по русски,— а кабы этого не было? Но подумайте, однако, на основаніи проповдываемыхъ вами общелюбія и самозабвенія, что нашему брату, не владющему иностранными языками и говорящему единственно по русски, отъ вашего афоризма будетъ куда какъ жутко! А кстати, не исчислите ли вы по глазомру, сколько у насъ въ Россіи мильоновъ знающихъ иностранные языки: больше ихъ или меньше, чмъ курящихъ?

Но довольно, конецъ, какъ говоритъ г. Кокоревъ, ршимъ по глазомру. Статья г. Кокорева представляетъ оригинальное и замчательное явленіе, она должна подйствовать не только на кислыя щи, но и на науки. Въ стать этой г. Кокоревъ является историкомъ, мыслителемъ, администраторомъ, двигателемъ торговли и промышленности, поэтомъ, радушнымъ хозяиномъ, патріотомъ, обличителемъ, наблюдателемъ, политикомъ, техникомъ, мореплавателемъ, произносителемъ спичей, сатирикомъ, путешественникомъ и, наконецъ,— что, всего важне, — профессоромъ русскаго глазомра!

Заключимъ же статью нашу слдующимъ, весьма замчательнымъ, афоризмомъ г. Кокорева, на счетъ способностей русскаго человка: ‘Безсознательной вры нтъ, не ждите отъ него одобренія, пока онъ не понялъ, пока его мысленное око не увидло возможности исполнить, а если вы станете надсажать его доказательствами и хвалить свое предложеніе, какъ бы добиваясь его одобренія и утвержденія въ неопровержимой польз нововведенія, тогда онъ (какъ бы вы думали, что длаетъ?) — закупоривается, и вы услышите короткій отвтъ: всяко бываетъ.’

Прислушайтесь же, Петръ Андронычъ, къ словамъ нашего молодаго писателя: не надсаживайте насъ доказательствами о сморкающихся въ платки и не хвалите своего предложенія. Возьмите примръ съ г. Кокорева: сколько полезныхъ проэктовъ написалъ онъ въ небольшой своей стать, а между тмъ вовсе не видно, чтобъ онъ добивался одобренія. Да будетъ же ему за это честь и хвала! Пусть только онъ не закупориваете я на будущее время, а продолжаетъ дарить публику своими превосходными статьями, а мы будемъ только повторять слова, взятыя нами изъ его же статьи: да обновится…. да обновится…. да обновится русскій человкъ!

Мы получили недавно отъ г. А. С. З. замтку объ учрежденіи сельскихъ школъ, въ помщичьихъ имніяхъ. Въ ней почтенный авторъ исправляетъ, между прочимъ, нашу фразу о ‘мильон крестьянскаго населенія въ губерніи’, напечатанную въ ‘Современномъ Обозрніи’ въ январьской книжк ‘Современника’. Г. А. С. З. совершенно справедливо замчаетъ, что мильонъ крестьянскаго населенія въ губерніи (среднимъ счетомъ, не включая сюда, конечно, остзейскихъ, сибирскихъ и закавказскихъ) можно положить только въ такомъ случа, если считать вмст и помщичьихъ, и государственныхъ крестьянъ. Такъ мы и считали, не думая отдлять въ этомъ случа государственныхъ крестьянъ отъ помщичьихъ. Внимательно прочитавши наши замтки, г. А. С. З. самъ могъ бы убдиться въ этомъ. О помщичьихъ имніяхъ мы замтили только, что вс возраженія со стороны помщиковъ должны устраниться съ перемною крпостныхъ отношеній. Затмъ, сказали мы, разумя уже, конечно, всхъ крестьянъ вообще, — остается другое обстоятельство — недостатокъ школъ. При этомъ мы хотли указать на затрудненіе, соединенное съ предположеніемъ — ‘выбирать изъ самихъ крестьянскихъ дтей по нскольку человкъ для приготовленія ихъ къ должности учителей.’ Мы разсчитывали, что если брать изъ тысячи крестьянъ — одного мальчика, то придется въ каждой губерніи учредить еще по три или четыре гимназіи. Но тутъ мы сдлали ошибку, сказавъ вмсто жителей — душъ, и г. А. С. З. весьма основательно замчаетъ, что подъ душами разумется обыкновенію только населеніе мужскаго пола, слдовательно, нельзя положить на губернію мильонъ душъ, а надобно — 500,000.

Горячо благодаря г. А. С. З. за столь важную и основательную поправку, мы не считаемъ однако нужнымъ помщать здсь цликомъ полемическую часть его письма, а представляемъ читателямъ только вторую половину его, заключающую въ себ разсчетъ количества учениковъ изъ крестьянъ, сдланный самимъ г. А. С. З. Замтимъ, что цифра, выведенная г. А. С. З. превышаетъ предположенную нами (1,000 мальчиковъ въ губерніи), и слдовательно,— замчанія, нами высказанныя въ январьской книжк, сохраняютъ всю свою силу.

Вотъ что говоритъ г. А. С. З.

‘Въ стать моей: ‘Откуда взять учителей для сельскихъ школъ?’ я полагалъ съ каждыхъ 200 душъ взять по три мальчика для приготовленія въ сельскіе учителя. Соглашаюсь, что наборъ такого количества мальчиковъ, дйствительно, потребовалъ бы слишкомъ большаго расширенія гимназій Мн хотлось, чтобы сколь возможно большое количество крестьянскихъ дтей получили образованіе въ гимназіяхъ, вкусили бы духовную пищу, такъ сказать, изъ первыхъ рукъ. Но какъ такое желаніе трудно примнимо на практик, а при увеличеніи количества учениковъ въ сельской школ можно довольствоваться однимъ учителемъ, гимназически образованнымъ, на 200 ревизскихъ мужескаго пола душъ, то вмсто трехъ можно взять по одному мальчику съ 200 душъ, и тогда, полагая крпостное населеніе губерніи въ 250 тысячъ мужеск. пола душъ (во многихъ губерніяхъ это количество гораздо меньше), составится 1,250 учениковъ-гимназистовъ. Неужели богатое имніе въ 250 тысячъ рев. мужескаго пола душъ (принимая вс помстья губерніи за о ню), приносящее ежегодный доходъ своему владльцу (принимая всхъ помщиковъ губерніи за единицу) около 2 ¹/₂ мильоновъ рублей серебромъ ежегоднаго дохода, не въ состояніи образовать единовременно 1,250 гимназистовъ, хотя бы для этого потребовалось учредить особую гимназію??..

Сдлаемъ примрное расчисленіе для всей имперіи. Положимъ круглымъ числомъ помщичьихъ крестьянъ (мужескаго пола) 10 мильоновъ. Населенное имніе въ 10 мил. муж. пола душъ можетъ дать ежегоднаго дохода 100 мильоновъ рублей серебромъ. Полагая, что каждыя 200 душъ должны образовать одного гимназиста, 10 мильоновъ — образовали бы 50 тысячъ крестьянъ — гимназистовъ. Гимназическое образованіе должно продолжаться шесть лтъ. Положимъ, что ежегодно каждый гимназистъ — крестьянинъ обошелся бы въ 200 р. сер. (помщеніе, пища и одежда крестьянъ — гимназистовъ должны быть самыя скромныя), 50 тысячъ учениковъ стоили бы въ годъ 10 мильоновъ руб. Слдовательно, если бы въ теченіи шести только лтъ употреблять ежегодно 10-го часть дохода, то народъ имлъ бы 50 тысячъ гимназически-приготовленныхъ учителей, которые скоро разлили бы и грамотность и просвщеніе на всю массу крпостнаго населенія… Пожертвованіе единовременное, а результаты его такъ громадно-благодтельны, что передъ -блескомъ ихъ такое единовременное пожертвованіе становится ничтожнымъ.

Тутъ дло не въ невозможности, а въ степени сочувствія къ благу народа, къ просвщенію, къ благоденствію отечества — въ доброй вол.

А. С. З.

1858 г., Января 17.

‘Современникъ’, No 3, 1858

СОВРЕМЕННОЕ ОБОЗРНІЕ

Читайте также: