Совещание расширенной редакции 'Пролетария', Шулятиков Владимир Михайлович, Год: 1909 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 345 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Протоколы совещания расширенной редакции ‘Пролетария’

Июнь 1909 г.

Институт Маркса-Энгельса-Ленина при ЦК ВКП(б)

Пролетарии всех стран, соединяйтесь!

Партиздат, 1934

OCR Бычков М. Н.

СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие

ПРОТОКОЛЫ СОВЕЩАНИЯ

Заседание первое 21 (8) июня

Председатели Ленин и Вишневский. Обсуждение порядка дня Совещания (3—6), выступления Власова, Доната, Марата, Каменева, Максимова (3—4), внесение резолюции Власовым (4—5), предложение Иннокентия о внесении в порядок дня пункта о большевистском съезде или большевистской конференции (5), голосование резолюции Власова (5), выступления Максимова, Иннокентия, Власова, Каменева, Марата, Максимова (5), принятие резолюции Иннокентия (6), конституирование собрания (6—9), проверка и утверждение мандатов (б—8), выступление Каменева по поводу императивного мандата Доната (7), выступления Марата, Максимова (7), голосование и принятие резолюции Каменева (7), выступление Доната (7), утверждение мандата Щура (7—8), обсуждение и принятие резолюции Зиновьева о конституировании (8), отклонение поправки Доната и Максимова (8—9), обсуждение резолюции Иннокентия об агитации за отдельный от партии съезд или большевистскую конференцию (9—17), выступления Максимова, Марата, Каменева (10—11), Щура (11), Иннокентия, Доната (11—12), Ленина (12), Марата (12-13), Григория (13), Максимова (13—14), Вишневского (14), Каменева (14), дополнение к резолюции Иннокентия, внесенное Власовым, Иннокентием и Григорием (14), выступления Томского (14—15), Щура, Марата (15), Максимова (15), Власова (15—16), Ленина (16), Доната (16), Вишневского (16), принятие резолюций: 1) Власова, Иннокентия и Григория, 2) Иннокентия, отклонение резолюции Марата (16), чтение фактических заявлений: 1) Щура, 2) Григория, 3) Максимова (16—17).

Заседание второе 22 (9) июня (днем)

Председатель Ленин. Обсуждение вопроса об отзовизме и ультиматизме (18—35), выступление Григория (18—19), чтение им резолюции об отзовизме и ультиматизме (19 — 22), выступление Марата (22—24), внесение им своей резолюции (23), выступление Каменева (24), Максимова (24—25), Щура (25), Марата (26), Ленина (26—27), Инока (27—28), Мешковского (28—29), Максимова (29—30), Власова (30—31), Щура (31), Григория (31), Каменева (31—32), Максимова (32), Ленина (32), Мешковского (32), Власова (33), Томского (33), Инока (33), Марата (33—34), Григория (34—35), Максимова (35), фактическое заявление Максимова и Марата (35), заявление Доната (35).

Заседание третье 23 (10) июня (утреннее)

Продолжение обсуждения резолюции об отзовизме и ультиматизме (36—39), внесение Маратом новой резолюции — взамен внесенной 22 (9) -июня (36—37), поименное голосование резолюции Григория за основу (37), голосование по пунктам (37—38), заявление Томского О воздержании от голосования резолюции в целом (38), голосование поправок Доната, Вишневского (38), заявление Вишневского (38), голосование резолюции в целом (38), выборы комиссии для редактирования резолюции (38), заявления: 1) Марата и Максимова (38—39), 2) Щура (39), 3) Марата (39), доклад Градского по четвертому пункту порядка дня — о богостроительстве (39—40), чтение резолюции о богостроительстве (40—42), выступления Максимова (42), Марата (43), Григория (43—44), Инока (44), Щура (44), Томского (44), Власова (45), Максимова (45), чтение заявления Максимовым (45), заявление Григория (45), выступления Каменева (45—46), Максимова (46), предложение Власова (46), выступление Ленина (47), Марата (47), голосование резолюции Градского о богостроительстве за основу (47), голосование по пунктам (47), голосование второй резолюции (о Луначарском) (47—48), отклонение поправок Щура и Марата (47), заявления: 1) Марата, 2) Томского (47—48), голосование резолюции в целом (48), отклонение предложения Градского о напечатании заявления Луначарского с ответом редакции (48), принятие предложения Власова (48), доклад Власова о партийной школе на Капри (48—49), чтение резолюции (49—50).

Заседание четвертое 23 (10) июня (вечернее)

Обсуждение вопроса о партийной школе на Капри (51—61), выступление Максимова (51—53), чтение письма Михаила (H. E. Вилонова) Богданову (52), выступления Марата (53), Доната (53—54), Щура (54—55), Ленина (55-56), Марата (56), Мешков-ского (56), Григория (56), Томского (57), Каменева (57), Щура (57—58), Доната (58), Максимова (58—59), Власова (59—60), отклонение резолюции Доната (60), принятие резолюции Власова за основу (60), голосование резолюции по пунктам и в целом (60), заявление Марата (61), отклонение предложения Григория (61).

Заседание пятое 24 (11) июня

Голосование резолюции об отзовизме и ультиматизме после внесенных комиссией исправлений (62), доклад Иннокентия о задачах большевиков в партии (62—64), выступления Максимова (64—65), Вишневского (65—66), Каменева (66), Ленина (66), Марата (68), Григория (68—69), чтение резолюции о задачах большевиков в партии (69—71), выступления Томского (71—72), Максимова (72), Иннокентия (72—73), Доната (73), Иннокентия (73), заявление Григория (74), голосование резолюции ва основу (74), голосование по пунктам (74—75), голосование резолюции в целом (75), чтение заявлений: 1) Марата, 2) Вишневского и Томского, 3) Григория (75), принятие предложения Доната (75), выборы комиссий: редакционной, ревизионной, конфликтной (75).

Заседание шестое 25 (12) июня

Обсуждение вопроса об единстве фракции (76—8J), выступление Власова (76), голосование предложенной им резолюции (76), мотивировка Максимова и Марата о причинах воздержания при голосовании резолюции (77), выступления Власова, (77), Максимова (77—78), Щура (78), Томского, Григория, Марата (78), Вишневского (78—79), Виктора (79), Ленина (79), Марата (79-80), заявление Томского об ‘отколе ничтожного меньшинства Большевистского Центра&gt,, (т. е. Максимова), присоединение к его заявлению остальных членов Большевистского Центра, кроме Марата (80), выступления Максимова (80), Власова (80), заявление Марата (80), выступление Вишневского (80—81), голосование резолюции о Максимове (81), заявление Григория (81), заявления Марата (81).

Заседание седьмое 25 (12) июня

Принятие резолюции о задачах большевиков в партии (82), заявление Доната (82), доклад Вишневского о задачах большевиков по отношению к думской фракции (82—85), вопросы к докладчику: Ленина, Доната, Марка (85—86), выступления Вишневского (85—86), Ленина (86), Томского (87), Доната (87—88).

Заседание восьмое 26 (13) июня (утреннее)

Продолжение обсуждения доклада Вишневского о задачах большевиков по отношению к думской фракции (89—105), выступления Доната (89), Григория (89—90), Щура (90—91), Власова (91—92), Доната (92—93), Григория (93), Каменева (93—94), отклонение заявления Щура (94—95), выступления Иннокентия (95—96), Мешковского (96—97), Доната (97), Томского (97—98), Власова (98—99), выступление Ленина и чтение им проекта резолюции (99—103), выступление Щура (103), внесение Каменевым дополнения к проекту резолюции, внесенному Лениным (103—104), обсуждение вопроса об опубликовании резолюции по этому пункту порядка дня (104), выступления Григория, Доната, Ленина, Власова (104), утверждение комиссии для выработки резолюции (104) доклад Виктора о деятельности З. Б. Ц. К (105), вопросы докладчику (105), заявление Григория (105).

Заседание девятое 26 (13) июня (вечернее)

Доклад Мешковского о работе российского Ц. К. (106), вопросы докладчику: Виктора и Зиновьева (106), выступления Мешковского, Томского (106—107), Власова (107—108), принятие предложения Григория (108), доклад Давыдова, секретаря русского бюро З. Б. К. о связях Ц. К. с местами (108), выступления Доната, Мешковского (108), принятие предложения Григория (108), предложение Ленина 108—109), доклад Григория о партийной прессе (109), выступления Щура, Доната (109), Щура, Томского (109—110), Инока, Власова, Доната (110), Щура (110), Мешковского, Каменева (111), внесение резолюции Лениным (111), поправки к резолюции Ленина: 1) Григория, 2) Щура (111), предложение Мешковского, Доната, Каменева, Григория (111), предложение Каменева (112).

Заседание десятое 28 (15) июня

Чтение проекта резолюции об отношении к думской деятельности (113—116), голосование резолюции по пунктам (116—117), принятие всей резолюции единогласно (117), принятие предложения Власова (117), обсуждение пункта о прессе (117—123), предложение Власова (117—118), Григория (118), выступления Марата, Ленина, (118), Мешковского (118—119), проект резолюции о прессе, внесенный Мешковским (119), предложение Григория (119), выступления Виктора (119), Томского (119), голосование предложений Власова, Мешковского, Григория (119—120), голосование предложений о популярном органе (120), о брошюрах (120), о легальном издательстве (120), обсуждение вопроса о ведении Ц. О. и о возможности помещать в нем философские статьи (120—123), выступления Марата, Власова, Виктора (120—121), заявление Томского (121), выступление Щура (121), резолюция Григория (121), выступление Власова (121—122), резолюция Каменева (122), выступления Марата (122), Ленина (122), голосование и принятие первой части резолюции Григория (122), отклонение резолюций 1) Каменева, 2) Власова (122), принятие второй части резолюции Григория (122), выборы комиссии содействия думской фракции (122), чтение заявления за подписью Томского, Власова и Марата (122—123), принятие резолюции Виктора по отчету З. Б. Ц, К. (123), принятие пункта 3 из резолюции Власова о прессе (123), доклад Мешковского о работе конфликтной комиссии, чтение резолюций от имени комиссии (123—124), выступления Ленина, Виктора, Григория, Щура (124), особое заявление Ленина (124), заявление Виктора (124), голосование резолюций о долге У. и по делу С. (124), заявления Щура (125), заявление Ленина об особом мнении по этому вопросу (125).

Заседание одиннадцатое 29 (16) июня (вечернее)

Внесение Мешковским резолюции от имени конфликтной комиссии по вопросу о переписке между Лениным и Никольским (126), присоединение Ленина к этой резолюции и предложение о продлении полномочий конфликтной комиссии (126), принятие резолюции, предложенной Мешковским (126), пополнение состава конфликтной комиссии (126), отклонение предложения конфликтной комиссии по вопросу об уплате долга У. (126), выступления Виктора, Григория, Власова (127), предложений Григория (127), выступления Власова, Виктора (127), предложение Власова (127), голосование предложений Григория и Власова (128), чтение Щуром протокола’ заседаний Ревизионной Комиссии (128—129) и ее пожеланий (129), выступления Томского, Григория, Щура (129), Марата, Григория (129—130), предложение Власова (130), выступления Доната, Виктора, Ленина, Марата, Н. Крупской (130—131), предложение Григория (131), утверждение доклада ревизионной комиссии (131), предложения ревизионной комиссии (131—132), голосование предложений о бюджете Большевистскою центра (132), принятие предложения Власова по вопросу о сокращении помощи местным организациям (132), обсуждение вопроса о помощи национальным организациям (132—133), отклонение предложения Томского и Власова, принятие предложения Григория (132—133), голосование предложений о размере ассигнований на легальное издательство (133), отклонение предложения об ассигновании на думскую газету (133), принятие предложения Н. Крупской (134), принятие предложения Власова (134), заявления Марата, Томского, Мешковского (134), принятие предложения Ленина об ассигновании 1 000 р. на думскую газету (135), отклонение предложения Щура (135), принятие резолюции, предложенной ‘наследственной’ комиссией (135), заявление Марата о мотивировке воздержания (135), внесение Власовым и Мешковским проекта реорганизации Большевистского Центра (135—136), обсуждение первого пункта проекта (136), выступления Марата, Кенина (136), Власова, Мешковского, Марата (136—137), принятие первого пункта проекта (137), принятие второго пункта с поправкой Щура (137), заявление Щура, Виктора, Доната (137), чтение пункта из проекта Мешковского (137—138), выступления Щура, Доната (138), заявления: Марата (138), Мешковского (138).

Заседание двенадцатое 30 (17) июня (утреннее)

Продолжение обсуждения вопроса о реорганизации Большевистского Центра, внесение Донатом своего проекта реорганизации (139), выступления Мешковского, Ленина, Щура (139—140), внесение проекта реорганизации Томским (140), выступления Доната, Щура (140), предложение Ленина о голосовании пункта об организации Заграничной Исполнительной Комиссии расширенной редакции ‘Пролетария’ (141), обсуждение проекта Томского (141), выступления Ленина, Щура (141), принятие проекта Томского (141), отклонение предложения Щура (141), принятие предложения Мешковского о созыве совещаний представителей областных большевистских организаций (141), отклонение проекта Доната, предложения Щура (141), принятие предложения Григория о порядке назначения редакторов большевистских издании (141—142), отклонение предложений Доната, Виктора (142), принятие предложения Ленина о порядке назначения заграничного секретариата Большевистского Центра (142), отклонение предложения Крупской (142), принятие предложения Щура о порядке пополнения состава секретариата (142), принятие предложения Григория об издании извещения о состоявшемся Совещании (142—143), принятие дополнения Власова к резолюции по делу XYZ (143), выборы в редакцию ‘Пролетария’, в хозяйственную комиссию, в секретариат и брошюрную комиссию, (143—144), заявление Виктора и предложение Ленина по поводу его заявления (144).

МАТЕРИАЛЫ СОВЕЩАНИЯ

I. Заявления в расширенную редакцию ‘Пролетария’

1. Заявление А. А. Богданова и В. Л. Шанцера [июнь 1909 года.]

2. Заявление Бюро Женевского клуба с-д. большевиков 28 мая 1909 г. Женева

3. Заявление А. В. Луначарского [июнь 1909 г.]

4. Заявление А. А. Богданова [июнь 1909 г.]

5. Заявление А. А. Богданова и В. Л. Шанцера 1 июня 1909 г.

II. Запись В. И. Ленина на пятом заседании Совещания

III. Резолюция Г. Е. Зиновьева по вопросу об отношении к думской деятельности

IV. Резолюции, принятые Совещанием расширенной редакции ‘Пролетария’

Об отзовизме и ультиматизме

О богостроительских тенденциях в социал-демократической среде По поводу протеста т. Максимова в связи со статьей ‘Не по дороге’

Об отношении к думской деятельности в ряду других отраслей партийной работы

Задачи большевиков в партии

О партийной школе, устраиваемой за границей в NN

О большевистских конференциях

Об агитации за отдельный от партии большевистский съезд или большевистскую конференцию

Об отколе т. Максимова

ПРИЛОЖЕНИЯ

I. Письма В. И. Ленина А. М. Горькому.

1) — 25 февраля 1903 г.

2) — 24 марта 1908 г.

3) — 16 апреля 1908 г.

II. Письмо узкой редакции ‘Пролетария’ [феараль — март 1909 г.]

III. Письмо расширенной редакции ‘Пролетария’ [май 1909 г.]

IV. В. И. Ленин. Извещение о Совещании расширенной редакции ‘Пролетария’ [16 (3) июля 1909 г.]

V. Письмо M. H. Лядова в редакцию ‘Пролетария’ и примечание редакции (Ленин. По поводу письма М. Лядова в редакцию) [24 (11) июля 1909 г.]

VI. В. И. Ленин. Ликвидация ликвидаторства [24 (11) июля 1909 г.]

VII. В. И. Ленин. О фракции сторонников отзовизма и богостроительства. [24.(11) сентября 1909 г.]

VIII. Отчет тт. большевикам устраненных членов расширенной редакции ‘Пролетария’ 16 (3) июля 1909 г.

IX. В. И. Ленин. Беседа с петербургскими большевиками [16 (3) октября 1909 г.]

X. Вокруг Совещания.

Письма: Р. Люксембург — Л. Тышке 10 августа 1909 г.

Л. Тышка — А. А. Богданову — 23 сентября 1909 г.

Р. Люксембург — Л. Тышке [октябрь 1909 г.]

ПРИМЕЧАНИЯ

Указатель имен

ПРЕДИСЛОВИЕ

Совещание расширенной редакции ‘Пролетария’, состоявшееся 21—30 июня 1909 г. в Париже, является знаменательной вехой в истории партии. На этом совещании, проходившем под непосредственным руководством Ленина, большевистская фракция выбросила из своей среды буржуазных ‘попутчиков’, ‘окончательно ликвидировала отзовизм и ультиматизм’, ‘эту своеобразную форму ликвидаторства’ в рядах большевиков. Если после всероссийской конференции (январь 1909 г.) редакция ‘Пролетария’ объявила отзовизму и ультиматизму ‘непримиримую идейную войну’, то Совещание закрепило эту политическую линию, придало ей ‘большую определенность и, до известной степени, законченность’.

В статье ‘О некоторых особенностях исторического развития марксизма’ Ленин писал о годах реакции: ‘Предыдущая эпоха так глубоко всколыхнула слои населения, в течение поколений, в течение веков стоявшие в стороне от политических вопросов, чуждые им, что ‘переоценка всех ценностей’, новая работа над основными проблемами, новый интерес к теории, к азбуке, к учению с азов возник естественно и неизбежно’… ‘Переоценка всех ценностей’ в различных областях общественной жизни повела к ‘ревизии’ наиболее абстрактных и общих философских основ марксизма. Влияние буржуазной философии в ее разнообразных идеалистических оттенках сказалось в махистском поветрии среди марксистов. Повторение заученных, но непонятых, непродуманных ‘лозунгов’ повело к широкому распространению пустой фразы, на деле сводившейся к совершенно немарксистским, мелкобуржуазным течениям, вроде откровенного или стыдливого ‘отзовизма’ или признания отзовизма ‘законным оттенком’ марксизма {Соч., т. XV, стр. 73, 74 Ред.}. Историческое значение Совещания расширенной редакции ‘Пролетария’ состоит в том, что оно осудило отзовизм и ультиматизм как теорию, ничего общего с большевизмом не имеющую, теорию по существу ‘подменяющую пролетарскую идеологию мелкобуржуазными тенденциями’, неизбежно скатывающуюся ‘к отрицанию основ революционного марксизма’.

‘Большевикам приходится вести партию’, писал Ленин. ‘Чтобы вести, надо знать путь, надо перестать колебаться, перестать тратить время на убеждение колеблющихся, на борьбу внутри фракции с несогласными. Отзовизм и Скатывающийся к нему ультиматизм несовместимы с той работой, которой требуют теперь от революционных с.-д. данные обстоятельства’ {См. Протоколы Совещания, стр. 213.}.

Печатаемые протоколы Совещания представляют исключительно ценный материал для изучения истории партии, особенно столь скудного документами периода, как годы реакции. Из материалов об этом Совещании до сих пор имелись лишь ‘Извещение’ и резолюции, опубликованные в приложении к No 46 ‘Пролетария’ 16 (3) июля 1909 г. и частично вошедшие в XIV т. Сочинений Ленина {См. Протоколы Совещания, стр. 171—482, 199—205.}. Печатанием протоколов восстанавливается развернувшаяся на Совещании картина непримиримой борьбы’ Ленина с отзовистами м ультиматистами, главным образом с их вождем Богдановым, закончившаяся исключением последнего из Большевистского Центра. На Совещании присутствовали члены Большевистского Центра, избранного на заседании большевистской фракции пятого (‘Лондонского’) съезда Р.С.-Д.Р.П.: Ленин, Богданов, Шанцер, Таратута, Зиновьев, Каменев, Дубровинский, Рыков, Гольденберг-Мешковский и представители от областей — Шулятиков (Московская область). Томский (Питер), Скрыпник (Урал), а также Н. К. Крупская и А. И. Любимов, которые вели протоколы Совещания, и секретарь русской части Ц.К. — А. Н. Голубков (Давыдов).

Основные вопросы Совещания, — об отзовизме и ультиматизме, о богостроительстве, об отношении к думской деятельности, о задачах большевиков в партии, о каприйской школе, — нераздельно связаны друг с другом, принятые резолюции были проникнуты общей целевой установкой — идеей борьбы за единство большевистской фракции, за укрепление и сохранение партийной организации в условиях жесточайшей реакции, против революционной фразеологии, за революционный марксизм. Представителями ультиматистского течения на Совещании были Богданов и Шанцер (Марат), в блоке с ними вдел по некоторым вопросам Шулятиков (Донат).

Основная задача партийного строительства эпохи реакции — сохранение и укрепление нелегальной партийной организации — была тесно связана с использованием полулегальных и легальных организаций как ‘опорных пунктов’ для работы партии среди массового рабочего движения. ‘Нельзя сохранить и укрепить нелегальной социал-демократической организации, — писал Ленин, — если не перестраивать ее систематически, неуклонно, шаг за шагом для овладения современным тяжелым моментом, для длительной работы через ‘опорные пункты’ всех и всяческих легальных возможностей’ {Соч., т. XIV, стр. 207.}. В связи с этим стоял вопрос о совместной работе с меньшевиками-партийцами, особенно рабочими, постепенно отмежевывавшимися от ликвидаторов. В своих статьях и письмах за этот период Ленин разъяснял, по какой линии должно было итти это сближение с меньшевиками-партийцами, вопрос стоял отнюдь не о ‘ликвидации’ тактических разногласий с меньшевиками, а о задаче ‘привлекать к делу партийного строительства все пригодные для него элементы’ {См. Протоколы Совещания, стр. 204.}. Сближение мыслилось ‘на основе борьбы за партию и за партийность против ликвидаторства, без всяких идейных компромиссов, без всякого замазывания тактических и иных разногласий в пределах партийной линии’ {Соч., т. XIV, стр. 208.}.

Глубокая принципиальность — основное качество этого блока большевиков с меньшевиками-партийцами. ‘Блок Ленин — Плеханов потому и является жизненным, — писал Сталин из Сольвычегодской ссылки в декабре 1910 г., — что он глубоко принципиален, основан на единстве взглядов по вопросу о путях возрождения партии’ {‘Большевик’ No 1—2, 1932 г., стр. Ю-13.}.

Выступления меньшевиков-партийцев против ликвидаторов имели место в Москве, Петербурге, Баку, Киеве и др. городах, а также за границей. Меньшевики-партийцы — Плеханов, Раппопорт и др. сотрудничали в ‘Социал-Демократе’, ‘Дискуссионном Листке’, ‘Рабочей Газете’ и др. И если заграничные меньшевики-партийцы сначала обнаружили колебания в сторону ‘нейтральности’ и ‘нефракционности’, а затем заняли открыто враждебные по отношению к большевикам позиции (Плеханов), то местные меньшевики-партийцы, особенно рабочие, целиком вошли в совместную с большевиками партийную работу.

Как пример гибкости большевистской тактики в завоевании, отрыве от меньшевиков рабочих масс может служить резолюция Совещания по вопросу ‘Об агитации за отдельный от партии большевистский съезд или большевистскую конференцию’, обсуждавшемуся в начале заседания. Агитация за созыв исключительно большевистского съезда велась отзовистами в Москве и Московской области. Резолюция, принятая Совещанием, считала необходимым ‘предостеречь всех единомышленников против агитации за специально большевистский съезд, как агитации, объективно ведущей к расколу партии и могущей нанести решительный удар той позиции, которая уже завоевана в партии революционной социал-демократией’. Возражая против этой резолюции, Шанцер демагогически заявлял, что отказ от агитации за отдельный большевистский съезд ‘мешает партийности’, означает, что большевики ‘расплылись в партии’, что ‘между Лениным и Мартовым нет разницы’, что большевизму грозит опасность ‘потонуть в болоте партийности’ и т. д. В таком же духе были возражения и Богданова, пытавшегося обвинить Большевистский Центр в ‘измене’ большевизму, в том, что ‘часть большевиков переходит к меньшевикам’, что Совещание проводит идею ‘плехановско-ленинской фракции’, ‘идею центра’ — идею соглашения большевиков с меньшевиками. Поведение Богданова на Совещании может служить образцом неискренности, лицемерия, желания всячески обмануть партию путем протаскивания под видом якобы ультрареволюционных предложений и критики — своих антипартийных, фракционных формулировок.

При обсуждении основного вопроса Совещания — об отзовизме и ультиматизме — выступления Богданова и Шанцера, основываясь на том, что думская фракция ‘должна быть подчинена партии’, что партия ‘может отозвать негодную фракцию и заменить ее новой’, сводились к обвинениям большевистского центра в ‘раздувании’ значения думской деятельности. Богданов всячески пытался выставить себя на Совещании в роли верного защитника большевизма Ленин разоблачил всю карикатурность его мнимой революционности, его политическое недомыслие, ‘заскорузлую фракционность’, непонимание задач большевистской фракции по созданию партии.

Голосование резолюции об отношении к отзовизму и ультиматизму прошло большинством против 2 (Богданова и Шанцера) при воздержании Томского, заявившего о несогласии с последней частью резолюции, т. е. той частью резолюции, в которой заявлялось, что большевизм ничего общего не имеет с отзовизмом и ультиматизмом, ‘что большевистская фракция должна вести самую решительную борьбу с этими уклонениями от пути революционного марксизма’.

Второй основной вопрос, обсуждавшийся на Совещании и тесно связанный с предыдущим,— вопрос ‘о богостроительских тенденциях в социал-демократической среде’, особенно ярко пропагандировавшихся в работах Луначарского. Поведение Богданова при обсуждении этого вопроса сводилось к попытке всяческими путями прикрыть богостроительскую пропаганду.

Ссылаясь на постановление редакции ‘Пролетария’, принятое в 1908 г. о ‘нейтральности’ этого органа в вопросах философии, Богданов протестовал против помещения статьи Каменева ‘Не по дороге’, осуждавшей богостроительские взгляды Луначарского, И воздержался при голосовании резолюции. Находясь в рядах ‘богостроительских литераторов’, являясь организатором и ‘вождем’ фракции отзовистов, ультиматистов и богостроителей (впоследствии назвавших себя группой ‘Вперед’), Богданов мотивировал свое воздержание нежеланием ‘обострить организационные конфликты внутри большевизма’. ‘Вы ведете двойную игру’ — писал Ленин, — … ‘С одной стороны, вы идете на дела во всем рука об руку с отзовистами и богостроителями, с другой,—вы отрекаетесь от них и корчите из себя примиренцев, желающих примирить большевиков с отзовистами и богостроителями’ {См. Протоколы Совещания, стр. 235.}.

Неустойчивую, колеблющуюся позицию в вопросах решительной борьбы с мелкобуржуазными извращениями марксизма занимали Томский, Каменев и Рыков. Томский, заявляя несогласие ‘с формой резолюции’ о Луначарском, воздержался при голосовании, Каменев—хотя и являлся докладчиком по вопросу о борьбе с богостроительством, но при голосовании дополнения Таратуты о правильности напечатания статьи ‘Не по дороге’ — оказался, вместе с Рыковым и Богдановым, в числе воздержавшихся.

Выступления Богданова при обсуждении резолюции о впере-довской школе и о задачах большевиков в партии носили характер антипартийных выпадов о том, что ‘большевистский флаг и Ленин не одно и то же’, что ‘существует большевизм и необольшевизм’, что большевики ‘торопятся хоронить революцию’, что они оказались ‘в плену у Плеханова’, наконец, что задача сохранить партию — ‘задача консервативная’, наоборот — ‘углубление социалистической, пропаганды’ — ‘прогрессивная’.

Отвечая на эти выпады, Ленин разоблачил всю фальшь, всю склочность поведения Богданова, как представителя откалывающейся от большевиков фракции: ‘Я считаю излишним, — говорит Ленин, — в сотый и в тысячный раз отвечать товарищу Максимову по существу, т. е. повторять, что он создает, откалываясь от нас, фракцию карикатурных большевиков или божественных отзовистов. Все это в ‘Пролетарии’ уже сказано, напечатано, разжевано, подчеркнуто. И я говорю только:.. скажите печатно что мы ‘необольшевики’, ‘неопролетарцы’ в смысле новой ‘Искры’, т. е. в сущности меньшевики, что мы ‘сделали два шага назад’, что мы ‘разрушаем драгоценнейшее наследие русской революции — большевизм’, скажите печатно эти вещи, записанные мной из вашей речи, и мы покажем публике еще и еще раз, что вы именно подходите под тип карикатурного большевика. Скажите печатно, что мы — опять цитирую ваши слова — ‘погибнем политическою смертью, будучи в плену у Плеханова, в случае нового подъема’, что мы ‘победим в случае длительной реакции’, скажите это печатно, и мы дадим еще раз полезное для партии разъяснение разницы между большевизмом и ‘божественным отзовизмом’ {См. Протоколы Совещания, стр. 66.}.

Своеобразие тактики большевистской партии в период реакции, ее гибкость в сочетании легальных и нелегальных форм par боты в борьбе за массы и вместе с тем решительное отмежевание от псевдо-революционных немарксистских элементов, носителей ‘левой фразы’, не была воспринята до конца всеми участниками Совещания. Выступая докладчиками об ультиматизме и отзовизме (Зиновьев), о богостроительстве (Каменев), о ка-прийской школе (Рыков), приводя конкретные примеры антипартийных поступков ультиматистов и отзовистов, Зиновьев, Каменев, Рыков, а также Томский, проявляли полную беспомощность и неуменье отстоять свою точку зрения, об этом свидетельствуют постоянные воздержания при голосованиях, оговорки, заявления.

Необходимо отметить недооценку значения борьбы с извращениями марксизма в области философии, недооценку значения ‘партийности’ философии, которая имела место в высказываниях некоторых участников Совещания. Рыков, например, не понимал значения борьбы с Богдановым, как махистом в вопросах философии, поэтому при выборах партийных кандидатур предлагал руководствоваться политическими взглядами, а не ‘философскими’. Томский, говоря, что ‘в философии хотят уйти от действительной жизни’, внес даже заявление, в котором протестовал против ‘всякой философии в партийной прессе’. Характерны итоги голосования резолюции Зиновьева о том, что ‘представители расширенной редакции в Ц. О. должны занять в философских вопросах… определенную позицию диалектического материализма Маркса — Энгельса’, — против этой резолюции голосовал Томский, Каменев и Рыков воздержались, при Чем Каменев мотивировал свое воздержание тем, что резолюция ‘предписывает взрослым людям занять определенную позицию в Ц. О.’.

Эта, мотивировка являлась не чем иным, как попыткой со стороны Каменева замаскировать свою примиренческую ‘среднюю линию’ в вопросах философской борьбы, о которой он откровенно писал Богданову еще 28 ноября 1908 г. {См. ‘Под Знаменем Марксизма’, No 9—10, 1932 г., стр. 202—203.}

Неустойчивая, половинчатая позиция Рыкова, Каменева, Томского, не была случайной, — более полно она выявилась на январском пленуме Ц. К. 1910 г., где Рыков и Каменев по вопросу борьбы на два фронта выступили явными примиренцами.

Непримиримую позицию в развернувшейся на Совещании борьбе занимал один Ленин, вскрывавший всю реакционности философских ‘вывертов’ Богданова.

Шестое заседание Совещания было последним, на котором присутствовал Богданов, резолюция об его исключении из Большевистского Центра была принята всеми против Шанцера. Следующее заседание было посвящено вопросу, занявшему большое место, в работах Совещания,— об отношении к думской деятельности. Докладчиком выступал Гольденберг-Мешковский. Отметив, что это — ‘первый положительный доклад’ из заслушанных Совещанием, Ленин подробно остановился в своем выступлении на ряде конкретных вопросов, связанных с работой думской фракции, намечая те неотложные мероприятия, которые должны быть проведены для оживления ее деятельности. Особенно подчеркивалась им необходимость выделения нескольких большевиков для специализации на думской работе с тем, чтобы быть независимыми от так называемых ‘сведущих лиц’, большею частью совершенно чуждых для партии, останавливался на тех требованиях, Которые должны быть предъявлены лицу, которое должно служить для связи редакции ‘Пролетария’ с фракцией.

Лучшим средством оживления работы думской фракции Ленин считал распространение листков о думской работе вообще, а также о значении того или иного отдельного выступления. Томский, не понимая и не веря в ленинский план использования думской трибуны, подвергнул сомнению возможность и целесообразность развертывания листковой агитации. Предложенная Лениным резолюция о необходимости ‘добиться выработки кадра опытных, специализировавшихся на своем деле, прочно укрепившихся на своем особом легальном посту (профессиональные союзы, клубы, думские комиссии и т. д., и т. д.) большевиков’ вызвала ироническое замечание Томского: ‘Благое пожелание!’ и Зиновьева: ‘По-моему одно это — оторвано и голо’.

В проекте резолюции об отношении к думской Деятельности Ленин дал четкую постановку вопроса о революционно-социал-демократическом использовании Думы в противовес оппортунистическому: ‘необходимо бороться против естественного во всяком буржуазном обществе (и в России в эпоху реакции особенно) стремления депутатов и окружающей их нередко буржуазной интеллигенции возводить парламентскую деятельность в нечто главное, основное, самодовлеющее. В частности необходимо направлять все усилия к тому, чтобы фракция на деле вела свою работу, как одну из функций, подчиненных интересам рабочего движения в целом’, чтобы ‘фракция постоянно была в связи с партией, не обособлялась от нее, а проводила партийные взгляды, директивы партийных съездов и партийных центральных учреждений’ {См. Протоколы Совещания, стр. 100.}.

Что касается внутреннего содержания работы думской фракции, то каждый шаг ее деятельности должен быть подчинен ‘принципиальной цели’, которую ставит перед собой пролетарская партия, стремящаяся ‘не к сделкам, не к торгу с власть имущими, не к безнадежному штопанью режима крепостнические буржуазной диктатуры контр-революции, а к развитию всеми мерами классового сознания, социалистической ясности мысли, революционной решительности и всесторонней организованности рабочих масс’.

‘Надо направить усилия к тому, чтобы с думской трибуны чаще слышалась речь, пропагандирующая основные понятия и цели социализма и именно научного социализма’. Думская фракция должна систематически бороться с течениями, направленными к ‘осуждению революции, к дискредитированию ee, ee целей, методов и т. д. Фракция с.-д. в Думе должна высоко держать знамя революции, знамя передового Класса—вождя буржуазно-демократической революции в России’ {См. Протоколы Совещания, стр. 102.}. Не укорачивание лозунгов и требований программы-минимум партии, а разработка своих с.-д. законопроектов ‘в целях раскрытия перед массами лицемерия и лживости социал-реформаторства, в целях вовлечения масс в самостоятельную массовую экономическую и политическую борьбу…’

* * *

К тексту протоколов приложены также резолюции и переписка вокруг Совещания расширенной редакции ‘Пролетария’, которая освещает дальнейшие этапы борьбы фракции отзовистов и ультиматистов с большевистской фракцией.

Резолюции Совещания расширенной редакции ‘Пролетария’ о борьбе с отзовизмом-ультиматизмом как с ‘уклонением от пути революционного марксизма’, течением, ничего общего с большевизмом не имеющим, вызвали попытки протеста сторонников отзовизма-ультиматизма. 1 июля 1909 г. Лядов написал письмо в редакцию ‘Пролетария’, в котором заявил, что ‘слагает с себя всякую моральную и идейную ответственность’ за деятельность Большевистского Центра, что ‘впредь ничего общего с редакцией ‘Пролетария’ не имеет и сотрудником этого органа не состоит’ {См. Протоколы Совещания, стр. 205.}. Ленин в примечании к этому письму, написанному от имени редакции, отметив несерьезность фраз о ‘революционной этике’, подчеркнул важность выяснения принципиальной позиции Лядова и его единомышленников, ‘а-то до сих пор приходилось, — писал он, — верить им на слово, что у них есть что-нибудь кроме отзовизма и богостроительства’.

16 (3) июля появляется ‘Отчет товарищам большевикам устраненных членов расширенной редакции ‘Пролетария», выпущенный отдельным листком, за подписью А. Богданова и Л. Красина, а также В. Шанцера (Марата) и M. H. Покровского (Домова), ‘солидарных’ ‘с существом взглядов’, изложенных в ‘Отчете’ {См. Протоколы Совещания, стр. 241—250.}.

Содержание этого отчета представляет собой повторение в ‘развернутом виде’ тех же обвинений против Большевистского Центра, которые имели место на самом Совещании — это попытки обвинить Б. Ц. в ‘думизме’, в том, что ‘между ‘думским’ большевизмом нового ‘Пролетария’ и левым партийным меньшевизмом граница стирается все ‘больше’, что Б. Ц. образует ‘новую фракцию центра’. Ленин оценил этот документ как образец политического невежества, полного непонимания сущности большевизма и большевистской тактики. Специфическая задача использования черносотенной Думы требовала ‘не простого повторения заученных лозунгов… а некоторой инициативы, гибкости ума, изобретательности, самостоятельной работы над оригинальной исторической задачей’ {См. Протоколы Совещания, стр. 221.}, — чего не оказалось у Богданова и его сторонников.

Интересны письма Розы Люксембург и Л. Тышко по поводу Совещания. Статья Радека ‘Вопросы тактики в русской социал-демократии’, помещенная в No 195 ‘VorwДrts’a’ 22 августа 1909 г., дававшая положительную оценку работ Совещания, была осуждена представителями польской социал-демократии: ‘Характеристика, данная в статье в ‘VorwДrts’e’, — пишет Л. Тышко А. Богданову, — отколовшейся части большевиков как элементов, не связанных внутренней связью с с.-д. движением и резко культивирующих революционную фразу, несправедлива и нам чужда… Мы против ‘генеральных межеваний’, ведущих к расколам, и думаем, что данные разногласия среди большевиков ни в каком случае не должны были повести к формальному расколу’ {См. Протоколы Совещания, стр. 262.}… Большевистская непримиримость к уклонам от марксизма, борьба за единство пролетарской партии, за революционные принципы марксизма, рассматривалась как ‘грубое и сплошное издевательство над партией как центром’.

Сталин, освещая борьбу, которую вел Ленин с оппортунизмом в рядах II Интернационала в 1903—1905 гг., пишет о поведении левых с.-д.: ‘Но что мог сделать Ленин, что могли сделать большевики, если левые с.-д. во II Интернационале и, прежде всего, в германской социал-демократии представляли слабую и немощную группу, организационно не оформленную, идеологически не подкованную, группу, боящуюся даже выговорить слово ‘разрыв’, ‘раскол’ {‘Пролетарская Революция’, No 6, 1931 г., стр. 4.}.

Цитируемое письмо Л. Тышки А. Богданову 23 сентября 1909 г. и письма Розы Люксембург иллюстрируют ту борьбу, которую вели левые с.-д. против твердой линии большевиков на разрыв с оппортунизмом, проявлялся ли он в форме ‘левой фразы’ или в форме открытого ликвидаторства. ‘Дружелюбие к оппортунистам’ — вот, что характерно для этой переписки.

Роза Люксембург квалифицирует отмежевание большевиков от мелкобуржуазных попутчиков — ‘татарско-монгольской дичью’ и, признавая свою беспомощность, пропагандирует особый план закулисной, дипломатической борьбы с большевиками: ‘Какой смысл, — пишет она, — уходить из центральных учреждений вместо того, чтобы там им противодействовать. Открытая война с беками кажется мне вообще для нас очень трудной’.

* * *

Ленин считал чрезвычайно важным ознакомить широкие партийные круги с работами Совещания и в предисловии к резолюциям писал, что ‘редакция ‘Пролетария’ приложит все усилия, чтобы изготовить и издать возможно более полные протоколы Совещания’ {См. Протоколы Совещания, стр. 199.}. К сожалению, эти протоколы тогда не удалось издать. Они хранились среди материалов архива Любимова (впоследствии отходившего от большевиков) и только в 1931 году были обнаружены среди документов Дома Плеханова.

Совещание расширенной редакции ‘Пролетария’ имело двенадцать заседаний, оригиналы протоколов I, V, VI, VII написаны Н. К. Крупской, остальные А. И. Любимовым. Необходимо отметить, что с публикацией протоколов Совещания устанавливается авторство некоторых принятых Совещанием резолюций, имеющихся в подлинниках. Ввиду того, что Ленин участвовал в редактировании резолюций Совещания, значительная часть их была включена редакцией Сочинений Ленина в XIV т. (несмотря на то, что авторство их принадлежало другим участникам Совещания), резолюция же ‘Об отношении к думской деятельности в ряду других отраслей партийной работы’ не была приведена ни в тексте XIV тома, ни в приложении, между тем по материалам Совещания видно, что в значительной части она была написана Лениным.

По подлинникам протоколов устанавливается и точная дата Совещания,— 21—30 июня 1909 г., всюду ошибочно приведенная по старому стилю. Документы, оглашенные на Совещании, но не включенные в текст протоколов, помещаются в ‘Материалах’ Совещания, текст резолюций, оглашенных на Совещании, но не имеющихся в материалах протоколов, печатается по тексту, опубликованному в приложении к No 46 ‘Пролетария’ (16 (3) июля 1909 г.), сверенному с соответствующим текстом XIV т. Сочинений Ленина. В приложениях помещаются: 1) три письма Ленина Горькому — 25 февраля, 24 марта и 16 апреля 1908 г., — в которых, с исчерпывающей ясностью освещено отношение Ленина к махизму Богданова с самого первого знакомства с его работами, 2) набросок письма узкой редакции ‘Пролетария’, написанного в первой половине 1909 г. и освещающего борьбу в редакции ‘Пролетария’ вокруг вопроса о напечатании статьи Каменева ‘Не по дороге’, 3) письмо расширенной редакции ‘Пролетария’, изданное отдельным печатным листком непосредственно перед Совещанием, освещающее вопрос о партийной школе, в частности обстоятельства организации каприйской школы, 4) статьи Ленина, помещенные в XIV т. Сочинений: а) ‘Извещение о Совещании расширенной редакции ‘Пролетария’, б) ‘По поводу письма М. Лядова в редакцию’ (а также и самое письмо М. Лядова), в) ‘Ликвидация ликвидаторства’, г) ‘О фракции сторонников отзовизма и богостроительства’ (также помещается ‘Отчет тов. большевикам устраненных членов расширенной редакции ‘Пролетария’, за подписью А. Богданова и Л. Красина, по поводу которого написана статья), д) ‘Беседа с петербургскими большевиками’, 5) переписка вокруг Совещания: два письма Розы Люксембург Тышко — 10 августа и в начале октября 1909 г. — и письмо Л. Тышко А. Богданову 23 сентября 1909 г.

Протоколы Совещания печатаются по секретарским записям, которые зачастую далеко не совершенны. Все разночтения по сравнению с имеющимися в материалах Совещания автографами, а также зачеркнутые места, оговариваются в подстрочных примечаниях, явные опечатки исправляются в тексте протоколов и также оговариваются. Все случаи, когда документы печатаются Не по секретарским записям, а по автографу, оговариваются в подстрочных примечаниях, там же дается описание документа, автографы В. И. Ленина воспроизводятся полностью, при чем расшифровка недописанных слов дается в квадратных скобках. Клички, встречающиеся в протоколах, расшифровываются один раз, в начале каждого заседания. В конце книги дается алфавитный указатель имен. Текст протоколов Совещания, предисловие и примечания подготовлены к печати т. К. Остроуховой, под редакцией т. Г. А. Тихомирнова.

ПРОТОКОЛЫ СОВЕЩАНИЯ

ЗАСЕДАНИЕ ПЕРВОЕ

21 (8) июня*

* Вверху текста протокола первого заседания имеется следующая надпись рукой А. И. Любимова: ‘Нет регламента и резолюции Иннокентия и добавления к ней’. Ред.

Присутствует 9 человек Большевистского Центра: Mаксимов, Марат, Ленин, Виктор, Григорий, Каменев, Иннокентий, Власов и Вишневский¹ и 3 представителя от областей: от Московской области — Донат, от Питера — Михаил Томский и от Урала — Щур.

Выбираются два председателя — Ленин и Вишневский.

Власов [Рыков] вносит следующий порядок дня:

1) Конституирование собрания.

2) Отзовизм и ультиматизм.

3) Богостроительство.

4) Задачи большевиков в партии.

5) Задачи большевиков по отношению к думской деятельности.

6) Заграничная школа, устраиваемая на N²

7) Отчеты цекистов, хозяйственной, ревизионной комиссий и пр.

Прочие конфликты среди большевиков.

9) Вопрос о единстве фракции.

10) Организация расширенной редакции ‘Пролетария’³ и другие практические вопросы.

11) Партийный съезд и партийная конференция.

12) Практическое распределение работы и разное {В приложенной к протоколу записке А. И. Рыкова председательствовавшим на этом заседании В, И. Лениным карандашом вписан принятый совещанием (внесенный И. Ф. Дубровинским) второй пункт порядка дня: ‘Большевистский съезд или б[ольшевист]ская к[онф]ер[ен]ция’, а следующий пункт (‘Отзовизм и ультиматизм’) помечен цифрой 3 и т. д. В конце записки помимо этого имеется следующая надпись В. И. Ленина: ‘[внесен в заседание в понед[ельник]’. ‘((Принят этот Порядок дня из 13 пунктов))’. Ред.}.

Донат [Шулятиков] присоединяется к порядку дня, предложенному Власовым. Поскольку цель данного собрания выяснить разногласия, постольку целесообразно принципиальные разногласия выдвинуть на первый план. Протоколы следует опубликовать. Если начать с разбора склочных дел, атмосфера накалится до крайности (Власов просит занести в протокол).

Марат [Шанцер] предлагает другой порядок дня:

1) Конституированье {В автографе предложения В. Л. Шанцера дальше следует зачеркнутое, ‘и вопрос об исключении двух членов Б. Ц. (между прочим)’. Ред.}.

2) Линия ‘Пролетария’, отзовизм и ультиматизм.

3) Вопрос о расширении и углублении социалистической пропаганды.

4) Задачи заграничных работников.

5) Областные органы.

6) Центр в России,

7) Большевистская конференция или большевистский съезд.

8). Финансовая политика Большевистского Центра.

9) Вопрос о философской нейтральности {На автографе предложения В. Л. Шанцера с данным порядком дня имеется надпись В. И. Ленина: ‘Проект порядка дня, внес[енный] т. Маратом’. Ред.}.

Каменев. Между тем и другим порядком дня различие несущественно и заключается в том, что принципиальные разногласия Марат предлагает связать с вопросом о ведении ‘Пролетария’. Лучше это разделить, так как вопросы должны быть поставлены широко и не ограничиваться рамками, указанными Маратом. Затем в порядке дня Марата имеется вопрос о созыве большевистской конференции. Этот вопрос следует несомненно вставить в порядок дня.

Максимов [Богданов]. Согласен, что принципиальные разногласия необходимо разбирать сначала, но раньше всего надо рассмотреть вопрос — это вопрос об исключении меня и Зимина, так как, может быть, мне незачем будет присутствовать на собрании. Конечно, если вопрос будет отодвинут, мы с Маратом не отказываемся присутствовать, но не сможем сохранить нужного хладнокровия. Высказываюсь за порядок дня Марата. Затем я вношу несколько заявлений:

1. Письмо женевской группы о заграничных делах⁴.

2) Заявление Луначарского, полученное мною в марте, но задержанное мною до пленума Большевистского Центра.

3) Мое заявление по поводу школы на Капри.

4) Мое заявление о финансовой политике Большевистского Центра.

5) Заявление мое и Марата, представляющее собою мотивировку порядка дня {См. стр. 145—167. Ред.}.

Власов вносит следующую резолюцию:

‘В виду того, что никто из членов не оспаривает права т. Максимова участвовать в расширенных собраниях редакции ‘Пролетария’ в качестве полноправного члена, разбор же конфликтов, входящих в компетенцию Большевистского Центра, относится к любому {Повидимому, описка: следует — ‘особому’. Ред.} пункту в порядке дня — собрание переходит к очередным делам’.

Предлагаю голосовать без прений.

Иннокентий [Дубровинский]. Я поддерживаю порядок дня Власова, но высказываюсь за внесение в него пункта о большевистском съезде или конференции с учредительными функциями в виду того, что этот вопрос является предметом агитации⁵. Прошу поставить его на первое место.

Голосуется резолюция Власова.

Все — за, Максимов воздержался. (Принято.)

Максимов. Мотивирую свое голосование {Дальше зачеркнуто: ‘Я против откладывания обсуждения этого вопроса’. Ред.}. При голосовании резолюции т. Власова я вынужден воздержаться в силу того формального соображения, что резолюция касается меня лично, при обсуждении же вопроса я высказался против того, чтобы решение {В автографе заявления А. А. Богданова: ‘вопрос’. Ред.} о моем положении в Большевистском Центре было отложено.

Иннокентий вносит резолюцию:

‘В порядок дня тотчас за вопросом о конституировании поставить вопрос о большевистском съезде, или конференции’ {На подлиннике записки И. Ф. Дубровинского имеется надпись В. И. Ленина: ‘Принято +10, —1, возд[ержался] 1’. Ред.}.

Власов высказывается против постановки на первый план вопроса о большевистском съезде. Этот вопрос должен быть первым после обсуждения принципиальных вопросов.

Каменев высказывается за постановку на первое место вопроса о большевистском съезде. Вопрос этот должен быть разрешен в начале, так как он определяет границы полномочий данной конференции.

Иннокентий. В заявлении Максимова,и Марата поднят вопрос о большевистском съезде. Кто не хочет морочить себя и других должен высказаться по этому вопросу, до конца.

Марат. Большевистский съезд созывается одновременно с общепартийным. Так всегда было. Вопрос этот несомненно на своем месте обсудить надо.

Mаксимов. На моей памяти было три большевистских съезда. Дело это обычное. Вопрос идет только о порядке созыва съезда: вместе с партийным или особо. Это вопрос чисто технический. Та постановка, которая придается здесь этому вопросу, неправильна. Высказываюсь за предложение Иннокентия как за предложение боевое.

Власов вносит резолюцию:

‘Принимая во внимание, что вопрос о большевистском съезде в связи с общепартийным съездом или без него не имеет никакого отношения к компетенции Большевистского Центра, который во всяком случае сохраняет свои полномочия до новых выборов Большевистского Центра, — собрание переходит к очередным делам’ {На обороте подлинника резолюции имеется надпись В. И. Ленина, ‘Отклонена: +1, остальные — [против]’. Ред.}.

Голосуется резолюция Иннокентия: 10 — за, 1 — воздержался, 1 — против. (Принято).

Пунктом вторым порядка дня ставится пункт: большевистский съезд или большевистская конференция.

Голосуется резолюция Власова: 1 — за, остальные против. (Отклонено).

КОНСТИТУИРОВАНИЕ СОБРАНИЯ

После докладов секретарей констатировано, что все возможное для своевременного оповещения и созыва всех членов расширенной редакции ‘Пролетария’, а также для оповещения местных организаций, сделано. Далее идет проверка мандатов.

Томский (от С.-Петербурга). Старый Петербургский Комитет провалился, новый еще не был выбран⁶. Меня выбрала единогласно исполнительная комиссия ПК. Если новый комитет опротестует выборы, должны были дать знать сюда.

Мандат утверждается.

Донат (от Московской Области) читает свои мандаты:

Удостоверение

Сим удостоверяю, что т. Донат посылается Областным Бюро в качестве делегата на совещание расширенного состава Б. Ц. с императивным мандатом, содержание коего прилагается.

Секретарь О. Б. Станислав.

25 апреля 1909 г.

Областное Бюро, посылая своего делегата в расширенное собрание Б. Ц., заявляет:

1) что оно уполномочивает посылаемого товарища только для улаживания организационно-технических заграничных дел и подготовки большевистской конференции.

2) что в виду близкого созыва большевистской конференции, Областное Бюро считает созванное совещание непризванным давать какие-либо общие тактические директивы, так как подобные директивы могут исходить лишь от такого компетентного учреждения, каким является конференция товарищей, выполняющих практическую работу в России,

3) Разумеется, это не исключает возможности для делегата Областного Бюро принимать участие в выяснении принципиальных политических платформ, если таковое будет признано необходимым.

4) В частности по вопросу о предварительном утверждении заграничной школы Областное Бюро считает, что это утверждение может исходить только от местных большевистских организаций (Центральная Область, П. К., М. К.), окончательное же ее конституирование должно произойти на предстоящей большевистской конференции {Мандаты написаны на двух листках почтовой бумаги с печатью Московского Областного Бюро Центрально-промышленного района. Ред.}⁷.

Каменев. Мандат Доната — императивный. В нашей партии императивные мандаты не признаются (см. протоколы II съезда⁸).

Делегаты являются представителями организации вообще, а не передатчиками воли выбравших их лиц. Вношу предложение— отменить императивность мандата:

‘Принимая во внимание, что

1) императивные мандаты в практике Р.С.-Д.Р.П. никогда не применялись,

2) что в высшей коллегии делегаты являются представителями интересов {Первоначальный текст по автографу Л. Б. Каменева: ‘2) что в высшей коллегия представители должны защищать интересы’. Ред.} всей фракции в целом,

Большевистский Центр отменяет императивность мандата т. Доната, признавая, конечно, необходимость считаться с теми пожеланиями, которые выражены в этом мандате по существу’.

Марат. Я понимаю, что Большевистский Центр, как учреждение, не должен признавать императивных мандатов. Мы никаких императивных мандатов не знаем. Это дело Доната, считает ли он свой мандат императивным, это дело его совести.

Максимов. Конечно, Большевистскому Центру нет дела до императивных мандатов.

Голосуется резолюция Каменева: за — 7, против — 2. (Принято.)

Донат делает следующее заявление:

‘Заявляю, что считаю для себя обязательным поддерживать те директивы, которые мне были даны пославшей меня организацией’.

Мандат утверждается.

Щур [Скрыпник] (от Урала). Уральская конференция провалилась. Выборов на конференции нельзя было [провести]. Я был уполномочен Уфимским и Пермским комитетами, а также Миньярской и Златоустовской организациями. В Екатеринбурге сейчас все провалено, было совещание местных большевиков, они тоже высказались за меня, но выдавать никаких мандатов они не могли. (Предъявляет мандаты):

‘На основании извещения от Уфимского Комитета удостоверяю, что т. Щур уполномочен быть представителем Миньярской и Златоустовской организаций на совещании расширенной редакции ‘Пролетария’.

Секретарь Ц. К. Давыдов.

23 мая 1909 г.

‘Удостоверяю, что т. Щур выбран представителем Уральской области в Б. Ц. — Расширенная редакция ‘Пролетария’.

Секретарь Пермской Организационной Комиссии Р.С.-Д.Р.П.

Костя’ {*}.

{* Мандаты написаны печатными буквами на листках блокнота малого размера с печатью Пермского Комитета Р.С-Д.Р.П. Ред.}

Мандат утверждается.

Григорий [Зиновьев] вносит резолюцию:

‘Констатируя, что сделано было все возможное для привлечения всех членов Большевистского Центра, избранных большевистской частью Лондонского съезда, и проверивши мандаты делегатов от областных организаций, собрание конституируется как расширенный состав редакции ‘Пролетария’ (с представительством большевиков областников), являющийся высшим учреждением большевистской фракции’ {Первоначальный текст по автографу резолюции Г. Е. Зиновьева: ‘является единственным полномочным представительством’, ‘верховным учреждением’. На резолюции Г. Е. Зиновьева имеются надписи В. И. Ленина: ‘Григорий внес’. ‘Резолюция принята’. Ред.}.

Максимов. Если принимать эту резолюцию, то надо добавить ‘в данный момент’.

Каменев. Что в данный момент — понятно само собой, опасения Максимова напрасны: ‘высшее’ не значит выше всех на все времена.

Григорий. Максимов соглашается, значит, что в данный момент Большевистский Центр высшее учреждение.

Донат вносит поправку: после слова ‘являющийся’ вставить ‘в настоящее время (до съезда)’ {На оригинале поправки В. М. Шулятикова имеется надпись В. И. Ленина: ‘[+3, —5, отклонена]’. Ред.}.

Вишневский [Гольденберг-Мешковский]. Это ничего не говорящие слова, но привкус у них особый.

Голосуется резолюция Григория: все — за, 1 — против, 1 — воздержался. (Принята.)

Максимов. Предлагаю вставить в поправке т. Доната после слов ‘до съезда’ слова ‘или до конференции’. Я полагаю, что когда съезда больше двух лет не было, Большевистский Центр нравственно обязан, не ограничиваясь буквой устава, дающей конференции лишь совещательные права, предоставить ей права решающие. (К этому заявлению присоединяется и Марат.)

Щур. Члены конференции обязаны не принимать тех прав, которые имеет съезд. Вывод один — ускорить елико возможно съезд.

Вносится заявление Каменева, Власова, Иннокентия, Григория, Мешковского, Виктора, Щура {В подлиннике заявления, написанного Л. Б. Каменевым, рядом с подписями первых четырех лиц имеется приписка Ленина: ‘Просят себя подписать Мешк[овск]ий, Виктор, Щур’. Ред.}:

Мы голосуем против поправки Доната, ибо она сама собой разумеется {Первоначальный текст: ‘Мы, голосуем против поправки Доната, ибо для нее место будет при обсуждении вопроса о конференции’. Ред.}.

Голосуется поправка Доната: за — Максимов, Марат и Донат, остальные — против. (Отклонена.)

Марат. Прошу слова для мотивировки своего голосования. Я воздержался от голосования по вопросу о верховенстве Большевистского Центра, потому что верховенство его до съезда большевистского есть дело само собой разумеющееся, а в формулировке т. Григория резолюция эта как бы утверждает верховенство его и над большевистским съездом.

Голосуется поправка Максимова: за — Максимов, Марат и Донат, остальные — против. (Отклонена.)

Иннокентий вносит резолюцию⁹:

‘Принимая во внимание: что большевистская фракция со времени восстановления партийного единства выделяла и сплачивала сторонников своей политической линии всегда на вопросах, ставших уже предметом общепартийной дискуссии, и всегда путем идейной борьбы за свое решение этих вопросов на арене общепартийной — параллельные платформы и дискуссии в партийных ячейках, на общепартийных съездах,

— что лишь такой путь гарантирует и сплочение действительных единомышленников и привлечение к фракции всех элементов, по существу родственных ей,

— что и для осуществления основной нашей цели, для воздействия на партию в интересах окончательного торжества в ней линий революционной социал-демократии, выделение большевиков только на общепартийной арене является единственно правильным и единственно целесообразным,

— что иной путь — путь созыва особых большевистских конференций и съездов неминуемо привел бы к расколу партии сверху донизу и нанес бы непоправимый удар той фракции, которая взяла бы на себя инициативу такого окончательного раскола Р.С.-Д.Р. Партии,

принимая все это во внимание, расширенная редакция ‘Пролетария’ постановляет:

1) Предостеречь всех единомышленников против агитации за специально большевистский съезд, как агитации, объективно ведущей к расколу партии и могущей нанести решительный удар той позиции, которая уже завоевана в партии революционной социал-демократией.

2) Ближайшую конференцию большевиков приурочить к очередной партийной конференции, а верховным собранием фракции в целом явится собрание единомышленников на ближайшем партийном съезде.

3) В виду стоящих на очереди важных вопросов, волнующих партию и фракцию, большевикам в ЦК поручено настаивать на возможном ускорении созыва общепартийной конференции (срок 2—3 месяца) и, затем, на ускорении созыва партийного съезда {Последние два пункта, как это видно из дальнейшего текста протоколов (см. стр. 15—16), повидимому, являются дополнением, внесенным А. И. Рыковым, И. Ф. Дубровииским и Г. Е. Зиновьевым к общему тексту данной резолюции. Ред.}.

Максимов. Мне интересно узнать, откуда Иннокентий имеет сведения об агитации за большевистский съезд, помимо партийного. Если не будут приведены факты, я имею право считать ее не имевшей места. Наше собрание столь же нелегально в партийном смысле, как и большевистский съезд. Поэтому где угодно говорите о нелегальности отдельного большевистского съезда, но не на этом собрании. Резолюция Иннокентия, апеллирующая к партийности, неуместна на этом собрании. Она написана не для этого собрания, а рассчитана на агитацию вне большевистских кругов. Ее двойственность говорит достаточно о ее целях.

Марат. Я считал, что мы ведем линию партийности, но думал, что для этого именно и существует большевистская фракция. Теперь нам говорят: не надо большевистского съезда, это мешает партийности, означает гибель партии. Такое утверждение равняется утверждению, что фракция излишня, что мы расплылись в партии, что между Лениным и Мартовым нет разницы. Не могу согласиться с Иннокентием и думаю, что большевистские конференции, большевистские съезды, Большевистский Центр нужны, если мы не хотим потонуть в болоте партийности. Вношу следующую резолюцию:

‘Принимая во внимание, что большевистская фракция не прекратила своего существования, что существование ее крайне необходимо для влияния ее на всю партийную работу и жизнь, в виду того, что существование большевистской организации весьма важно для проведения революционно-социал-демократической линии в тактику Р.С-Д.Р.П., — Большевистский Центр постановляет созвать в возможно скором времени большевистский съезд, разумеется, в связи с общепартийным {В подлиннике резолюции В. Л. Шанцера слова: ‘разумеется, в связи с общепартийным’ приписаны А. А. Богдановым. Ред.}. Борьбу {В подлиннике резолюции первоначально было: ‘бороться’. Ред.} против созыва большевистского съезда Большевистский Центр считает за признание существования большевистской фракции, как таковой, а следовательно и Большевистского Центра, излишним и даже вредным’.

Каменев. Мы быстро слезли с позиции технического неудобства созыва большевистского съезда. Марат вообразил себя в 1905, а не в 1909 г. Начать писать такие резолюции, как Марат, значит начинать раскол. Когда Максимов спрашивает, где была агитация, я укажу на заявление Марата {См. стр. 147. Ред.}. В заявлении Марата {Первоначальный текст: ‘В заявлении Марата есть такая фраза’. Ред.} пункт 6 гласит: ‘Необходим созыв большевистского съезда или {Дальше зачеркнуто: ‘по крайней мере’. Ред.} большевистской конференции с учредительными функциями, — так, чтобы ее решения могли оказать влияние на подготовительные работы по созыву партийного съезда’, следовательно большевистский съезд или конференция мыслится тут как независимые от партийного съезда. Несомненно, что собирать теперь большевистскую конференцию — значит раскалывать не только партию, но и фракцию, ибо теперь иначе как по платформе {Так в тексте. Ред.}. Если мы не хотим, чтобы отличительной чертой большевистской фракции стало раскольничество, если мы считаем, что фракция есть лишь идейное течение внутри партии, а не другая партия, то мы должны принять резолюцию Иннокентия. Созыв большевистского съезда есть доведение внутренней борьбы до высшего предела, а это означает перенесение раскола в низы. Если вы хотите сохранения большевистской фракции, составляющей часть Р.С-Д.Р.П., голосуйте за резолюцию Иннокентия.

Щур. Что агитация за большевистский съезд велась — это несомненный факт, велась и в С.-Петербурге, и в Москве. Требование отдельного большевистского съезда диктуется не интересами партии в целом. Когда не было единой партии, тогда были особые большевистские съезды, теперь партия должна жить общей жизнью.

Иннокентий. Источник, откуда я черпал сведения об агитации за большевистский съезд, обычный: местные организации, те организации, где велась эта агитация. Я думаю, что внесенную резолюцию следует принять, хотя и оказалось, что тт. Максимов и Марат не отстаивают идею особого большевистского съезда, следует принять потому, что вопрос чрезвычайно важный: дело идет о расколе низов партии.

Донат. Что касается Области (Московской), то агитации за большевистский съезд, поскольку я знаю, не велось, велась агитация за большевистскую конференцию, независимо от партийной, партия не подавала признаков жизни и лишь стала, проявлять их после общепартийной конференции. Теперь в отношении партийности открываются перспективы… Я не сторонник партийного кретинизма, но думаю, что от партии нам отказываться не следует. Буду поддерживать резолюцию Иннокентия.

(Максимов просит занести в протокол, что агитация велась не за большевистский съезд, а за большевистскую конференцию),

Ленин. С одной стороны, заявляется, что принципиальных разногласий нет, отказываются открыто высказаться, а с другой стороны, говорят о принципиальных разногласиях в большевистской фракции. Это ли не двуличность? На общепартийной конференции Дан сказал: кто же не знает, что Ленин обвиняется в меньшевизме?¹⁰ Я ему ответил: читайте ‘Пролетарий’ и на основании его судите, а не собирайте сплетни. Максимов тогда молчал. Нет ничего хуже, как отсутствие открытой борьбы. Я говорю: принципиальное единство нарушено, вы говорите другое, а в то же время называете Ленина Мартовым… Почему данное собрание в партийном отношении нелегально? Члены Большевистского Центра выбраны на съезде, говорят о том, как лучше проводить большевистские взгляды. Что тут недопустимого? Агитируя за особый большевистский съезд, вы показываете, что окончательно отчаялись в партийности. Мы всегда, со II съезда стояли за партийность, теперь продолжаем только ту же линию, вы же проповедуете раскол в низах. У меньшевиков тоже есть течение партийности. Мы верим в партийность и отстаиваем {Первоначально было ‘хотим’. Ред.} ее.

Марат. Я Ленина с Мартовым не смешиваю. Я говорю, что существование фракции на пользу партии. Я не стою за партийный раскол, но утверждаю, что существование большевизма, идейного, организованного движения оказывало самое лучшее влияние на партию. Нам не в чем каяться. Мы будем жить для партии в партии, мы должны сохранить свою организацию, а большевистская организация без съездов невозможна. Сплоченные революционные социал-демократы лучше исполнят свой долг, если будут выступать организованно. Мартовым Ленина я не называл, это перевирание чужих слов. Если бы я так думал, то сказал бы это открыто, конечно, но я этого не думаю. Но если полезно сплачивать верхи, то полезно сплачивать и низы, надо их организовывать на почве проведения социал-демократических идей. Я думаю, что партийность надо направлять по руслу революционной социал-демократии.

Григорий. Я думаю, что документ, прочитанный тут Маратом, является образцом двуличности. Когда надо ответить прямо, без виляний, на поставленные принципиальные вопросы, вы начинаете говорить о том, что надо хорошо устроить транспорт и т. п. Ответьте определенно, добиваетесь ли вы большевистского съезда отдельно от партийного или одновременно с ним. Для чего вы затушевываете? Посмотрю, как завтра т. Максимов отнесется к агитации Алексинского, Станислава и др. за отдельный съезд. Чего вы хотите? Общепартийного съезда, на котором большевики будут обсуждать свои дела, хотим И мы, а отдельного съезда не хотим. Никто не говорит об уничтожении фракции, речь идет о расколе партии. Наша фракция начинает все больше совпадать с партией. Перед Лондонским съездом, где мы не предполагали быть в большинстве, мы все же не организовали отдельной конференции. Вы же проповедуете методы 1905 г. Наше собрание выбрано на большевистской части делегации общепартийного съезда, вы Же предполагаете производить выборы независимо от делегации на общепартийный съезд. Так стоит дело, и ответьте определенно на вопрос.

Максимов. На суде с Каменевым Григорий при поляке заявил, что Большевистский Центр — центр нелегальный. Я тогда протестовал¹¹. А теперь Ленин и Григорий говорят: Большевистский Центр — центр легальный. Тот, кто вчера перед посторонним говорил одно, а сегодня перед своими — другое,— это ли не двуличность? Утверждение Щура, что велась агитация за большевистский съезд, я считаю неверным, так как Донат — делегат от Москвы — говорит, что этого не было… Вы не представляете собою особого течения, вы — генералы без армии, большевики вас не поддержат, может быть поддержат товарищи Батурины, но какие это большевики? А. когда большевики узнают, что Ленин договорился до того, что организацию партии надо приспособить к думской фракции, они уйдут от вас. Разногласий принципиальных не то что нет. Принципиальная борьба велась, но она недостаточно еще оформилась, как это было и в начале раскола с меньшевиками. Товарищ Никольский надежный большевик, а товарищ Марк и Инок известные примиренцы, они вели примиренческую линию в первом ЦК¹², и теперь Иннокентий проводит идею плехановско-ленинской фракции. Не большевизм раскалывается, а часть большевиков переходит к меньшевикам, только и всего. Тут меня упрекают в том, что я не печатал этого раньше. Мне не позволили напечатать примечания к статье¹³, кто ж бы позволил печатать о том, что Ленин то же, что Мартов и Плеханов.

Вишневский {Первоначально было: ‘Мешковский’. Ред.}. В заявлении Марата в одном месте сказано: большевистский съезд в связи с общепартийным, в другом месте этого же документа большевистский съезд предполагается отдельно от общепартийного. Исправьте это, чтобы не было противоречия. Тов. Марат тут всячески карикатурил, но он так горячился, что забыл, что raison d’etre {— целью. Ред.} большевизма было завоевание партии, преследовалась цель — перетянуть на сторону большевизма все революционные элементы. И это в значительной мере сделано. По пути завоевания партии большевизм сделал большие успехи. Организационно большевизм и партия все больше совпадают. Один с.-д. литератор, не большевик, недавно говорил, что теперь в партии возможно работать только с большевиками (Максимов: Кто это?) Это — Стеклов. Надо созвать такой съезд, где 90% будет большевиков. И теперь, когда мы близки к этому, вы говорите: надо большевистский съезд. Для чего? Для вас фракционность фетиш, и если фракция будет пустым местом, вы все же будете перед ней бить лбом.

Каменев. Марат неизвестно против кого спорил. В резолюции ясно сказано, что необходимо объединить все революционные элементы, об этом и идет речь, а вовсе не об упразднении фракции. Так говорить можно только, если хотеть сыграть на этом, хотеть изобразить дело не так, как оно есть на самом деле.

Вносится резолюция Власова, Иннокентия и Григория, служащая дополнением к резолюции Иннокентия {Очевидно речь идет о втором и третьем пунктах резолюции ‘Об агитации за отдельный от партии большевистский съезд или большевистскую конференцию’, приведенной на стр. 10. Ред.}.

Томский. Буду говорить чисто с практической стороны. Конференция с учредительными функциями мало чем отличается от большевистского съезда. Марат сказал: неужели оставите массы в темноте? Вспомним дискуссии между отзовистами и антиотзовистами. Эти дискуссии разрушили всю работу. Теперь налаживается работа, а вы говорите: давайте выбирать конференцию и т. д. Если опытные партийные работники так говорят, как здесь, то что будет в низах? Зачем же оформливать раскол в низах? И так там тяжело работа идет, — зачем же ей мешать? Если раскол по личным распрям, то зачем низам сообщать, как Иван Иванович поссорился с Иваном Никифоровичем? Если есть раскол, то незачем конференцию устраивать, чтобы разойтись? Если не из-за чего раскалываться, тогда опять-таки к чему конференцию созывать? Подумайте, какую же приличную конференцию можно сейчас созвать?

Щур. Я московские дела знаю, так как состоял членом и секретарем Московского Комитета. Я утверждаю, что агитация за съезд велась. И т. Максимов о ней не мог не знать, так как он прекрасно знал, конечно, парижское письмо от 26 июня прошлого года тт. Лядова, Алексинского {Дальше зачеркнуто: ‘Станислава’. Ред.} и др.¹⁴ Лозунг ‘большевистский съезд’ был дан из-за границы, и говорить после этого, что неизвестно, велась ли агитация за него на местах, более чем странно. Это двуличие.

Марат. Отвожу упрек Вишневского, будто я не заметил указания Каменева о завоевании партии. Я на это обратил внимание, я говорю, что надо нам проводить в жизнь революционную социал-демократическую линию. Но для этого нам надо сорганизовать фракцию. Нам говорили, что если мы хотим созвать съезд или конференцию, то это значит, что мы хотим расколоть фракцию. Говорили еще, что всякий отзовист есть анархист. Может быть среди отзовистов и есть парочка-другая анархистов, но не в этом дело. Я не стою за раскол, а за сплочение большевиков. Убежден, что большевистская фракция, как таковая, может иметь влияние на партию. Вишневский говорил, что теперь большинство партии примыкает к революционному пути. Если так, если все меньшевики ушли, то можно сказать, что не надо фракционной организации. Меня упрекали, будто я желаю раскола, но боюсь это сказать. Я хочу партийного пути с преобладанием большевистского течения.

Максимов. В резолюции Иннокентия поднят крик по поводу партийности, а по какому поводу — неизвестно. Мы ничего такого не говорили, об особом съезде речи не было. Все попытки доказать, что велась агитация за большевистский съезд свелись к тому, что брали наше заявление с Маратом и из него все выводили. Надо в более широком кругу обсудить все наболевшие вопросы, в другом составе, Я буду голосовать за то, чтобы большевистский съезд был созван только в связи с общепартийным, и поэтому буду голосовать за добавление к резолюции Иннокентия, внесенное Власовым, Иннокентием и Григорием. Вы не хотите конференции, ибо ей не доверяете и предпочитаете решать дела в своем семейном кругу.

Власов. Рад, что все так спелись, что моя резолюция будет подписана единогласно. Речь идет о способе, как созвать большевистский съезд. Максимов и Марат внесли заявление, что нужен большевистский съезд, который будет подготовлять общепартийный. Григорий сделал из этого заявления все выводы. Ваша политика совершенно противоположна нашей. Политика Марата имеет в виду только интересы фракции и вопрос о съезде ставит на чисто техническую почву, мы же хотим строить партию не на словах только, а на деле. Кто похож на Плеханова, это мы увидим в ходе разбора принципиальных вопросов. Несомненно, что обсуждать вопросы надо в более широком кругу, но должен прямо сказать: если на конференции будет четыре человека, в том числе наши стариннейшие приятели вроде Станислава и Лядова, то для меня Большевистский Центр авторитетнее.

Ленин. Максимов говорит, что агитация за съезд не велась. Лядов, Станислав, Всеволод высказались с достаточной ясностью, С мая 1908 г. Лядов и Станислав вели агитацию в России¹⁵. У нас есть резолюция Станислава, в ней достаточно ясно сказано, чего он хочет¹⁶. Это издевательство над фракцией. У меньшевиков есть течение ортодоксально-марксистское, плехановское и у большевиков есть тоже ортодоксально-марксистское. У меньшевиков и у нас есть ликвидаторское течение валентиновско-максимовское¹⁷ и т. под. (Максимов требует занесения последнего абзаца в протокол). По поводу заявления {Печатается по автографу Ленина. В тексте протокола: ‘По поводу требования’. Ред.} Максимова восстановляю, что мои слова были ответом на слова Максимова ‘намечается вполне ленинско-плехановская фракция’.

Донат. Щур более меня осведомлен, что делалось в М. К., так как был секретарем Московского Комитета. В архиве Большевистского Центра имеется резолюция Станислава: там шла речь о большевистской конференции.

Вишневский. Все это кружево для меня интереса не имеет. В пункте шестом заявления Марата сказано: большевистский съезд или конференция с учредительными функциями. Ясно, чего вы хотели. Теперь вы отказываетесь от своего требования, так потрудитесь это зафиксировать, а,то ваши недоговоренности грозят нам опять непрерывной склокой.

Голосуется резолюция Власова, Иннокентия и Григория. Принята единогласно.

Голосуется резолюция Иннокентия: все за, Марат и Максимов против. Принята.

Голосуется резолюция Марата: Марат и Максимов — за, остальные против. Отклонена.

Читаются фактические заявления.

Щур. Прошу огласить фактическое сообщение: ‘утверждаю, что в Москве отзовисты и ультиматисты вначале вели агитацию за большевистскую конференцию во время партийной конференции, как об этом делал предложение в М. К. и Лядов. Но вскорости позиция их изменилась, и требование съезда и конференции большевистских уже не связывалось со съездом и конференцией партийными. При этом т. Станислав внес в Московский Комитет резолюцию с требованием постановки в порядок дня ‘выборов Большевистского Центра’, т. е. конференции с учредительными функциями.

Бывший член и секретарь Московского Комитета Р.С-Д.Р.П. Георгий Щур.

P. S. Утверждаю, что на собрании большевиков в Сокольническом районе агитация велась не за большевистскую конференцию, а за большевистский съезд.

Григорий. Прошу огласить:

‘По поводу мотивировки т. Маратом своего голосования против моей резолюции заявляю: я, разумеется, ни в малейшей степени не утверждаю в своем предложении, будто Большевистский Центр выше большевистской части общепартийного съезда. Не понимаю, откуда это вычитал т. Марат’. Григорий {Печатается по автографу. В подлиннике записки Г. Е. Зиновьева имеется надпись В. И. Ленина: ‘Фактическое заявление’. Ред.}.

Максимов. По поводу резолюции, предложенной т. Иннокентием против созыва ‘особого’ большевистского съезда, мы, нижеподписавшиеся, заявляем, что на собрании Большевистского Центра никто за созвание такого ‘особого’, т. е. вне связи с общепартийным, съезда не высказывался, и никаких доказательств существования агитации в этом направлении на местах не представлено, сообщение же т. Щура относительно этого не подтверждено представителем Центральной Области и Москвы Донатом. Максимов. Марат {Печатается по автографу А. А. Богданова. Ред.}.

ЗАСЕДАНИЕ ВТОРОЕ

22 (9) июня (днем)

Председатель — Ленин.

На обсуждение ставится вопрос об отзовизме.

Григорий [Зиновьев]. Вопрос об отзовизме стоит больше года. Настоящее собрание должно положить конец колебаниям. Пора перестать путать большевизм с отзовизмом и ультиматизмом. Надо решить вопрос, на какой почве стоят большевики и куда идет наша фракция. Тов. Станислав предлагал Московскому Комитету резолюцию, в которой говорилось, что ‘Пролетарий’ не был руководящим органом фракции, что многие вопросы не были в нем освещены, что он уделял много места Государственной Думе. Но в этой резолюции не было никакого определенного отношения к отзовизму и ультиматизму. Политически было выгодно запутывать положение и затушевывать разногласия по этим вопросам. На этой же почве хочет отыграться и меньшинство этого собрания, которое вместо принципов говорит о транспорте. Отзовисты и ультиматисты замазывали вопрос, мы должны принудить их сказать, чего они хотят. Я разделяю {Первоначально было: ‘защищаю’. Ред.} позицию, защищаемую ‘Пролетарием’. Отзовизм и ультиматизм может встретить и встречает сочувствие у рабочих, отзовизм как настроение находит себе почву среди них. Тем более мы должны определенно высказаться по этому поводу. Настроение это питается: 1) революционными переживаниями среди рабочих, которые принимали участие в революционной борьбе и которые не учитывают изменившегося положения вещей, при котором прежние революционные лозунги становятся объективно реакционными, 2) общим индиферентизмом и упадочным настроением и 3) конституционными иллюзиями о том, будто Государственная Дума может улучшить положение рабочего класса. Эта струя есть среди рабочих, и у них лозунг ‘долой Думу’ находит отклик. Все эти три струи, питающие отзовизм как настроение, дают возможность оформить его и создать теорию. И на это мы должны обратить серьезное внимание. По отношению к таким рабочим у нас может быть одно оружие — это их социал-демократическое воспитание с помощью социал-демократической пропаганды, агитации, организации. Прямо пропорционально этому воспитанию мы будем разбивать отзовизм как настроение. Мы должны как партия принимать участие во всех проявлениях политической жизни. Другое дело — группа товарищей, выделившихся из нашей фракции, которые обосновывают свой отзовизм как теорию. По отношению к ним у нас ‘военно-боевые’ задачи, ибо они мешают нам бороться с отзовистским настроением среди рабочих, мешают нам проводить наши задачи под нашим флагом. По отношению к ним мы должны Занять определенную позицию, с ними нужна самая энергичная борьба. Хочу сказать в заключение несколько слов, почему я говорил вместе об ультиматизме и отзовизме. Дело в том, что они едины суть. Есть ультиматисты вроде т. Марата, который вчера сказал о двух-трех анархистах среди отзовистов. Кто они? Но пока Марат будет итти с ними, до тех пор мы будем говорить о нем так же, как [он] говорил о них, ибо надо занимать определенную позицию и пора перестать замазывать эти вопросы. А ведь выступления отзовистов, каковы они были до сйх пор, носят анархистский характер. На это указывала, например, Роза Люксембург, которую никак нельзя заподозрить в каких-нибудь личных симпатиях или антипатиях и которая резко высказалась против отзовизма и ультиматизма¹⁸. Читает:

ОБ ОТЗОВИЗМЕ И УЛЬТИМАТИЗМЕ¹⁹

[п. 1] ‘Выдвинутый революционным крылом нашей партии лозунг бойкота Булыгинской и I Государственных Дум сыграл в то время большую революционную роль и увлек за собой все наиболее активные и наиболее революционные слои рабочего класса.

[п. 2] Непосредственная революционная борьба широких масс вслед за тем сменилась тяжелой полосой контр-революции, для социал-демократов стало необходимым применить свою революционную тактику к этой новой политической обстановке, и, в связи с этим, одной из в высшей степени важных задач стало — использование открытой думской трибуны в целях помощи социал-демократической агитации и организации.

[п. 3] Между тем часть рабочих, принимавших участие в непосредственной революционной борьбе, не смогла при этом быстром поворота, событий сразу перейти к применению революционно социал-демократической тактики в новых условиях контра-революции и остановилась на простом повторении лозунгов, бывших в эпоху открытой гражданской войны революционными, а теперь при голом их повторении могущих задержать процесс сплочения пролетариата в новых условиях борьбы.

[п. 4] С другой стороны, на почве этого тяжелого перелома, в атмосфере упадка революционной борьбы, апатии и растерянности даже в среде части рабочих, в период разгрома рабочих организаций и их недостаточной силы сопротивления разлагающим влияниям, — в среде части рабочего класса создался инди-ферентизм к политической борьбе вообще и особенно сильное равнодушие к думской работе социал-демократии. Среди этих слоев пролетариата при таких условиях могут найти себе временный успех {Редакционная поправка ‘Найти себе временный успех’ принята по предложению И. П. Гольденберга-Мешковского вместо первоначального текста: ‘найти почву’ (см. стр. 37). Ред.} так называемые отзовизм и ультиматизм.

[п. 5] Работа III Думы, открыто издевающейся над нуждами рабочих, усиливает отзовистское настроение среди этих же слоев рабочих, неспособных еще, в силу своего недостаточного социал-демократического воспитания, понять того обстоятельства, что эта же деятельность III Думы дает социал-демократам возможность революционного использования этого представительства эксплуататорских классов для выяснения широким слоям народа истинного характера самодержавия и всех контр-революционных сил, а также — необходимости революционной борьбы.

[п. 6] Отзовистское настроение среди этой части рабочих питалось сверх того теми чрезвычайно серьезными ошибками, которые были допущены социал-демократической думской фракцией, в особенности в первый год ее деятельности.

[п. 7] Признавая, что это отзовистское настроение имеет отрицательное значение в деле социалистического и революционного воспитания рабочего класса, — большевистская фракция считает необходимым:

[п. 8] а) по отношению к этим слоям рабочих — длительную работу с.-д. воспитания и организации, систематическое и настойчивое разъяснение всей политической бесплодности отзовизма и ультиматизма, действительного значения с.-д. парламентаризма и роли думской трибуны для с.-д. в период контрреволюции,

[п. 9] в) по отношению к думской с.-д. фракции и думской работе вообще — установление тесной связи между думской фракцией и передовыми рабочими, всесторонняя помощь ей и организованный контроль и давление на нее всей партии, между прочим, и путем открытого разъяснения ее ошибок, фактическое осуществление руководства партией деятельностью фракции, как партийного органа, и вообще проведение большевиками в жизнь решений последней общепартийной конференции на этот счет, ибо только усиление внимания рабочих кругов к деятельности думской с.-д. фракции и их организованное участие в думской деятельности с.-д. способно на деле выпрямить тактику нашей думской фракции,

[п. 10] с) по отношению к правому крылу партии, увлекающему думскую фракцию на антипартийный путь и отрывающему ее тем самым от рабочего авангарда, — систематическую, непримиримую борьбу и разоблачение этой губительной для партии тактики.

* * *

[п. 11] К нашей партии в ходе буржуазно-демократической революции примкнул ряд элементов, привлеченных не чисто пролетарской ее программой, а преимущественно ее яркой и энергичной борьбой за демократию, и принявших революционно-демократические лозунги пролетарской партии вне их связи со всей борьбой социалистического пролетариата в ее целом.

[п. 12] Такие, недостаточно проникшиеся пролетарской точкой зрения, элементы оказались и в рядах нашей большевистской фракции. На почве безвременья эти элементы выказывают все больше свою недостаточную с.-д. выдержанность и, становясь во все более резкое противоречие с основами революционно-социал-демократической тактики, создают за последний год течение, пытающееся оформить теорию отзовизма и ультиматизма, а на деле лишь возводящее в принцип и усугубляющее ложные представления о социал-демократическом парламентаризме и думской с.-д. работе.

[п. 13] Эти попытки создать из отзовистского настроения целую систему отзовистской политики приводят к теории, которая по существу выражает идеологию политического индифе-рентизма, с одной стороны, и анархических блужданий, — с другой. При всей своей революционной фразеологии теория отзовизма и ультиматизма на деле, в значительной мере, является оборотной стороной конституционных иллюзий, связанных с надеждами на то, что сама Государственная Дума может удовлетворить те или другие насущные требования народа, и по существу подменяет пролетарскую идеологию мелко-буржуазными тенденциями.

[п. 14] Не меньший вред, нежели открытый отзовизм, приносит делу с.-д. работы и так называемый ультиматизм (т. е. то течение, которое принципиально отказывается от использования третье-думской трибуны или практическими соображениями пытается оправдать свое уклонение от выполнения этой обязанности и, стремясь к отзыву думской с.-д. фракции, заменяет длительную работу воспитания и выпрямления думской фракции предъявлением ей немедленного ультиматума). Политически ультиматизм в настоящее время ничем не отличается от отзовизма и лишь вносит еще большую путаницу и разброд прикрытым характером своего отзовизма. Попытки ультиматизма установить свою непосредственную связь с бойкотизмом, практиковавшимся нашей фракцией в определенный момент революции, извращают лишь действительный смысл и характер, совершенно правильно примененного огромным большинством нашей партии, бойкота Булыгинской и I Государственных Дум. Своей попыткой из отдельных применений бойкота представив тельных учреждений в тот или другой момент революции вывести линию бойкота как отличительный признак тактики большевизма, в том числе и в период контр-революции, ультиматизм и отзовизм показывают, что эти течения по существу являются оборотной стороной меньшевизма, проповедующего огульное участие во всех представительных учреждениях, независимо от данного этапа развития революции, независимо от отсутствия или наличности революционного подъема.

[п. 15] Все сделанные до сих пор отзовизмом и ультиматизмом попытки обосновать принципиально свою теорию неизбежно приводят их к отрицанию основ революционного марксизма. Намечаемая ими тактика неизбежно ведет к полному разрыву с приложенной к современным русским условиям тактикой левого крыла международной социал-демократии, приводя к анархическим уклонениям.

[п. 16] Отзовистскр-ультиматистская агитация уже стала приносить несомненный вред рабочему движению и социал-демократической работе. При дальнейшем ее продолжении она может стать угрозой единству партии, ибо эта агитация приводила уже к таким уродливым явлениям, как объединение отзовистов и эс-эров (в СПБ) для проведения отказа в помощи нашему партийному думскому представительству²⁰, а также к некоторым публичным выступлениям перед рабочими совместно с определенными синдикалистами {Последняя фраза со слов ‘а также’ вставлена по предложению И. П. Гольденберга-Мешковского (см. стр. 37). Ред.}.

[п. 17] В виду всего этого расширенная редакция ‘Пролетария’ заявляет, что большевизм, как определенное течение в Р.С.-Д.Р.П., ничего общего не имеет с отзовизмом и ультиматизмом и что большевистская фракция должна вести самую решительную борьбу с этими уклонениями от пути революционного, марксизма’.

Я буду протестовать против позиции замазывания разногласий и надеюсь, что товарищи из противного лагеря дадут нам тоже определенную резолюцию.

Марат [Шанцер]. Мне странно было, когда валили в одну кучу отзовистов, ультиматистов и всех несогласно мыслящих с ‘Пролетарием’, когда обо мне говорили, будто я — анархист. То, что говорили здесь, не соответствует истине. До сих пор в статьях Григория я не читал, что всякий, кто хочет отозвать фракцию, есть анархист. Революционная традиция у рабочих является причиной того, что они стоят на прежней почве, но нельзя же все валить на Настроение масс. Надо посмотреть, нет ли здесь вины самой думской фракции, была ли она на высоте своей задачи. Думская фракция не исполняла своей обязанности, она часто шла против партии и своими поступками вызвала то настроение против себя, которое есть среди масс. Не сомневаюсь, что среди отзовистов могут быть анархисты, но в литературе ни один отзовист не мотивировал отзовизма анархическими принципами (Ленин [просит занести] в протокол), а все заявляли, что отзовизм — есть практический вопрос и что они не анти-парламентаристы. Указываю, что на партийной конференции отзовисты вели себя лойяльно, они против своих убеждений проводили принятые там резолюции, и это им поставили в упрек. С отзовистами надо бороться, но не надо перегибать палку, не надо говорить о приспособлении деятельности партии к деятельности думской фракции. Мы, ультиматисты, стоим на другой точке зрения. Мы думаем, что партия не может стоять на точке зрения парламентаризма quand meme {— как такового. Ред.}. Фракция думская должна строго подчиняться партии, И партия может не остановиться перед тем, чтобы убрать фракцию. Ультиматисты говорят, что партия должна чувствовать себя свободной по отношению к думской фракции, но фракция должна подчиняться партии. Я не был отзовистом, но убежден, что нельзя их огульно упрекать в анархо-синдикализме — такой точки зрения у них нет. Вот почему мы требуем, чтобы борьба с ними велась корректно, идейным, а не организационным путем. Бороться — не перегибая палки. Полезно ли большевикам, когда в руководящей газете большая часть места посвящается Думе? С отзовизмом надо бороться иными путями. В этом духе мы и вносим резолюцию. Читает:

‘Принимая во внимание, что вопрос о III думской фракции не является центральным для партийной работы, принимая во внимание, что думская фракция должна служить партии, раз она пользуется обслуживанием ее, что нельзя в борьбе с отзовизмом перегибать палку в другую сторону, чрезвычайно раздувая значение думской фракции, что может повести {В подлиннике резолюции В, Л. Шанцера первоначально было: ‘что она должна’. Ред.} к развитию в массах именно анархо-синдикализма и аполитизма, что борьба с отзовизмом необходима, но не организационная и не путем обвинений всех отзовистов и ультиматистов в анархизме, а путем корректной идейной борьбы и убеждения, Большевистский Центр в расширенном составе постановил: продолжать борьбу с отзовизмом, вести ее исключительно идейно и отнюдь не связывая партии в мерах, принимаемых для превращения думской фракции в партийную, а также в случае нужды отзыва фракции для замены ее новым составом, если партия найдет нужным’ {В конце подлинника резолюции В. И. Лениным сделана пометка: ‘Марат’. Ред.}.

Каменев: В речи т. Марата меня поразила трусость мысли, ибо он не желает итти в корень вопроса {Так в тексте. Ред.} об отзовизме. Вопрос идет о необходимости борьбы с отзовизмом, вопрос идет о содержании этой борьбы, а т. Марат говорит о ее ферме! Когда мы открываем полемику против отзовистов, нам говорят о корректности борьбы вместо ее содержания. Когда нам говорят, что нельзя признавать парламентаризма quand meme, — то это не имеет к нам никакого касательства. Мы не повторяем сейчас Коммунистический Манифест, а рассматриваем те условия, в которых живем. Вывод таков, что товарищи, так защищающие отзовизм, не способны с нами итти и бороться. С такими людьми мы не можем проводить свои задачи. Резолюция Григория отмечает, чтобы товарищи задумались над тем моментом, который мы переживаем. И если по этому поводу нам повторяют старые места о парламентаризме — это значит, что вы не способны истины социал-демократической приложить к данному моменту. Вы будете нам помехой, ибо прикрываете своей политикой старые лозунги и показываете полнейшие бессилие и неспособность стать в ногу с рабочим движением.

Максимов [Богданов]. Прежде всего прошу занести в протокол слова Григория — ‘нельзя допускать, чтобы дольше могли нас, большевистское течение, оформившееся во время революции, путать с новыми течениями — отзовистским и ультиматистским’. ‘Ультиматизм абсолютно ничем от отзовизма политически не отличается’ {*}. По существу — вопрос не трудный. Дело вот в чем: отзовистов и ультиматистов обвиняют в следующем: 1) в анархизме, 2) в индиферентизме, 3) в мелкобуржуазных тенденциях. Припомните, товарищи, в чем ‘меньшевики’ обвиняли ‘большевиков’, — в анархизме, в мелко-буржуазности. Вы наверно замечали, что я отождествлялся с Лениным 1904 — 1905 гг. Это делается невольно. Григорий очень хорошо припутал Розу Люксембург, которая в 1904 — 1905 гг. играла роль меньшевистского подголоска, а теперь — вашего. И если вы хотите вести борьбу на жизнь и смерть, почему вы не печатали этого в ‘Пролетарии’. Вы признаете, что ваша цель вышибить отзовистов и ультиматистов. Это ясно. Но раньше вы это отрицали, когда я ставил вопрос о политике центра. Прочитаю заявление, которое пока не подам, потому что иногда трудно бывает у нас доставать документы. (Власов. Прошу занести в протокол.)

{* В материалах второго заседания имеется следующая черновая запись А. А. Богданова по докладу Г. Е. Зиновьева об отзовизме: ‘Нельзя допускать, чтобы дольше могли нас, большевистское течение, оформившееся во время революции, путать с новыми течениями — отзовистским и ультиматистским. (Сбоку надпись: ‘В протокол’.) Ред.

Тов. Станислав, который организует раскольническую кампанию в России.

Обязаны сказать, как смотрят на линию ‘Пролетария’, на отзовизм и ультиматизм.

1) Революционные переживания.

Лозунг бойкота собрал самые активные, самые революционные элементы.

2) Общий индиферентизм.

3) Конституционные иллюзии наизнанку.

Военно-боевые задачи по отношению к отзовизму. С ними борьба не на живот, а на смерть, с ними мы должны продолжать я усиливать борьбу, развитую ‘Пролетарием’.

Ультиматизм абсолютно ничем от отзовизма политически не отличается. По одну сторону баррикады с отзовистами. (Сбоку надпись: ‘В протокол’.) Ред.

Большевистская фракция как целое.

Анархизм и меньшевизм и мелко-буржуазность. Ни один не мотивировал анархо-синдикалистическими тенденциями.

Трусость мысли.

Насчет явок и адресов — в протокол’. Ред.}

Читает {Этого заявления в протоколах Совещания не имеется. В записке, в которой перечислены документы, приложенные к протоколу второго заседания, помечено: ‘Будет внесено не теперь’. Ред.}…..

Я не церемонюсь и ознакомлю с этим широкие круги товарищей. Со мной тоже не церемонятся. После Коткинской конференции²¹ говорить об ультиматизме как о новом течении — очень смело. В No 31 ‘Пролетария’ говорится, что отзовизм есть бойкотизм — это установлено²². Вы извращаете ультиматизм, ибо его сущность не предъявление ультиматумов, а сохранение независимого положения партии по отношению к думской фракции. Партия может отозвать негодную фракцию и заменить ее новой. Ультиматизм относится к лицам и учреждениям как к величинам переменным, зависимым от партии, а вы стоите на противоположной точке зрения, говоря, что фракция не зависит от партии. Когда люди, получающие 10 р., говорят, что ‘Дума — мы’, а партия не мы — это значит ставить фракцию на совершенно особое место²³. Вы принимаете резолюции, но не говорите о ваших целях, о том, что вы скажете завтра. Будущее решит, кто был двуличен. Теперь у вас нехватает мужества сказать: мы с Плехановым, а вы — убирайтесь к чорту!

Щур [Скрыпник]. Отзовисты и ультиматисты образуют одну группу, как, например, в Москве, проводя одну и ту же линию по всем вопросам. В Москве и Лядов и Станислав голосовали за одну и ту же резолюцию²⁴. Некоторые разногласия между ними есть, но при голосованиях они были солидарны., И действия их были одни и те же, имели одни и те же явки. (Максимов просит занести в протокол и требует фактов.) Что отзовизм носит мелко-буржуазный характер, видно из тех изменений нашей программы, которые предлагал Станислав о необходимости внести в нее пункт о муниципалитетах, который выражал бы интересы городского мещанства и привлек бы его на нашу сторону²⁵. Упомяну о революционной роли мелкой буржуазии и мещанства, что проводилось т. Станиславом. Ваша позиция устно достаточно выяснена. Нам надо письменной (формулировки. Скажите ясно, кто вы такие. Мутить принципиальную позицию — преступление перед партией. Желательно, чтоб т. Максимов формулировал отличие своей позиции от отзовизма.

Большинством 4-х голосов против 3-х принимается предложение о том, что докладчики могут принимать участие в прениях, беря слово на 10 минут. (Пункт 7 регламента.)

Марат. Нам говорят, что отзовисты и ультиматисты действовали совместно. Не знаю. Может быть это иногда бывало, но ведь вся ‘большевистская’ часть общероссийской конференции действовала единодушно, т. е. с отзовистами и ультиматистами, кроме вопроса об отношении к думской фракции. Григорий в фельетоне ставит это им в упрек²⁶. Я — ультиматист, но никогда не стоял во всем вместе с отзовистами. Признаю, что надо с ними бороться, но не организационно, и не надо взваливать на них голословных обвинений в анархо-синдикализме. Принципиально же мы должны считать партию настолько свободной по отношению к фракции, что не должны останавливаться перед ее отзывом. Отзовисты говорят, что фракция не должна быть в Думе, я же говорю другое: фракция, как учреждение, может быть удалена. Такая комбинация возможна. Фракция должна быть подчинена партии.

Ленин. Хочу остановиться на ‘идее центра’. О Коткинской конференции Максимов напутал, дело было так: в случае, если бы поляки были за бойкот, а мой голос был бы решающим, я заявил, что предпочитаю голосовать тогда с большевиками. Это было мое условие, сделанное по отношению к полякам. (Просят занести в протокол.) Тогда весь Большевистский Центр был против бойкота. Фракция же была за бойкот, но раскола не было, ибо не было группы, которая его хотела бы. Через год фракция оказалась на нашей стороне. Есть ‘большевики’, которые боятся бить отзовистов и быть вместе с меньшевиками. На конференции я выступил с ‘меньшевиками’ против отзовистов. Вот что вы думаете о центре.

История раскола, рассказанная Максимовым — курьезна. В бумажках Максимова ничего не говорится о центре, но письмо Михи теперь доказано²⁷, В этом письме говорилось, что Ленин ведет право-бундовскую линию. Это есть в документах, Миха писал то, что говорит теперь Максимов. Вот она идея центра. И. это письмо нам прислали наши кавказские друзья, которые передали мандат правому Ильичу. Эту политику вел Миха в июле 1908 г. при участии группы. Максимов говорит, что мы станем заседать с Плехановым. Конечно станем, так же, как с Даном, с Мартовым в Ц. О.²⁸. Лойяльность отзовистов на конференции была достигнута бешеной борьбой²⁹. Мы ставили им ультиматумы. Когда Аксельрод прочел пункт о военно-боевых задачах, он сказал — с такими ‘большевиками’ не трудно работать³⁰. Мы не пустим отзовистов в думские комиссии, где мы были с Даном. Да! Мы будем заседать с Плехановым, как с Даном и Мартовым. Скажите об этом в печати.

Я заседаю в Ц. К. с Маратом. Вы, Марат, член фракции божественных отзовистов. Я говорю не о добрых намерениях, а о политической линии. Я прошу, товарищи, подумать о том, что говорят о Плеханове, Когда Плеханов говорит о своей ошибке в отношении к профессиональным союзам³¹, нас упрекают, что мы не отталкиваем его от себя. Когда он готов пожертвовать своей ошибкой, вопрос в том, мы ли привлекаем его статьей против Луначарского³² или вы отталкиваете меньшинство партийцев ‘меков’ и ортодоксальных марксистов ‘меков’ ради Богданово-Луначарской анти-марксистской пропаганды? Мы в сделку с Плехановым против Луначарского не входили, но мы скажем, кто с кем заигрывает. Когда Плеханов вышибает Потресова, я готов протянуть ему руку. Здесь не новый центр, а новый карикатурный большевизм. Нам повторяют старую историю с Розой Люксембург. Но здесь повторение карикатурное, от этого должен быть спасен ‘большевизм’ {Дальше зачеркнуто: ‘Нужны’. Ред.}.—

‘Большевизм’ должен теперь стать строго марксистским.

Инок [Дубровинский]. Здесь не один раз упоминали о примиренчестве 1904 — 1905 гг. Это примиренчество имело дурные стороны, и ошибки его повторяет т. Максимов. У нас теперь большие разногласия. Мы имеем отзовизм, который говорит: не надо думской фракции, а ‘Пролетарий’ говорит— надо, отзовисты говорят: фракция неизбежно оппортунистична, мы же говорим: она движется вверх. Мы привлекаем партию к работе над фракцией, — отзовисты же упрекают нас за это и называют болотом. Вот противоречия, а вы путаетесь между ними, а это есть худшая сторона из истории примиренчества. Оно противопоставляло расколу двух тактик жалкие слова и бумажки, и в этом была его ошибка. Марат путается, а Максимов примиряет его с отзовистами. Но в примиренчестве были и хорошие стороны. Оно хотело единства партии и марксизма. В этом смысле и мы теперь примиренцы, но мы примиряем, противопоставляя марксизм — немарксизму. Вы — тоже примиренцы, но между марксизмом и анархизмом. Но вы против того примиренчества, которое имеет теперь за собой силу. Теперь глубокий кризис, надо складывать партию, а вы против соединения с марксистами. Позиция Максимова не выдерживает никакой критики. Примечание насчет замечания Максимова. Когда я был в редакции, у нас были лишь формальные отношения, и я не помню, делал ли т. Максимов запрос о примиренческой политике редакции. Может быть в частных разговорах т. Максимов и говорил о примиренчестве, но о таком документе я не помню.

Мешковский [Гольденберг]. Несколько фактических замечаний. Лично Марата и Максимова не называют анархистами, да и наш отзовизм не есть законченный анархизм. Но несомненно, что у Станислава есть элементы анархизма и что т. Марату не удалось бы защитить Станислава. (Марат. Не отрицаю. Григорий. Прошу занести в протокол согласие т. Марата со словами т. Мешковского о том, что во взглядах Станислава есть несомненный анархизм). Жаль, что т. Марат не был в России — там же картина представляется полной. Отзовисты вместе с эсерами нападали в профессиональных союзах на думскую фракцию. Когда депутаты ходили по рабочим клубам, против них выступали синдикалисты и отзовисты. Утверждаю, что за всю зиму во всех 17 клубах на 45 депутатских выступлениях {Дальше зачеркнуто: ‘не было случая, когда бы отзовисты не говорили, что они’. Ред.} ни один отзовист не говорил, что он отрицает парламентаризм вообще, а говорят только о настоящем времени. Но к отрицанию парламентаризма отзовистов ведет логика борьбы. Зачем нам ждать, пока отзовизм превратится окончательно в анархизм. Мы уже теперь боремся против этого превращения, а что же делаете вы? Дело не в отдельных словах и выступлениях, а в политической линии, которая у вас является поддержкой отзовистов против ‘Пролетария’. Что произошло за этот год? В чем выразилось ваше отношение к тому, что [бы] улучшилась деятельность думской фракции? Где ваша реакция на это? Вы посылали массу писем в Россию (Марат. Я ни одного письма не посылал), вы информировали ваших единомышленников (Марат. Кого именно?). Я не лично о вас говорю, т. Марат, а вообще об отношении заграничной оппозиции к русской. Так писали ли вы в Россию о том, что фракция улучшилась и что борьба против нее должна быть ослаблена?

Такого письма не было. Логика борьбы связала неразрывными узами отзовистов с синдикалистами и анархистами, она же свяжет ультиматистов с отзовистами. Марат говорил, что фракция сама породила отзовизм. Но что же вы сделали для улучшения ее деятельности? Один из членов оппозиции говорил депутатам, что лишен возможности помогать фракции, ибо не осведомлен о ее деятельности. Тогда начали аккуратно посылать оппозиции все документы, но не получили от нее ни одного письма. Чем вы помогали фракции подняться на ту высоту, где она могла бы соответствовать вам? А оказать помощь было легко. Вы привыкли к западно-европейскому налаженному парламентаризму, у нас не то. За ошибки по новому пути вы гарцуете около фракции, а для ее поддержки ничего не сделали. Фракция иногда выступала против Ц. К. Это не запрещено уставом³³. Но она не нарушила ни единого veto Ц. К.

Максимов не понял того места из речи Покровского, где Покровский говорил: ‘мы — дума’. Максимов добавляет, что если мы — дума, то значит мы — не партия, совершенно забывая о том, что думская фракция приняла решение работать под руководством Ц. К., и совершенно не поняв того, что Покровский говорил саркастически, обращаясь к кадетам.

Ваше дело, т. Максимов, швах в России. Отзовизм среди петербургских рабочих пошел на убыль. Если бы смотреть на отзовизм, как на развивающееся движение, то раскол был бы неизбежен. Но ваши дела — дрянь. Борьба на жизнь и смерть не есть раскол. Когда же рабочие поймут, в чем дело, тогда останутся лишь такие отзовисты, как Всеволод и Станислав, — и только с ними мы расколемся.

Максимов. Напомню, как было достигнуто единогласие на общероссийской конференции. Ленин ловил платформочку, И тогда мы, ультиматисты, достигли единогласия, повлияв на отзовистов. Главную роль в объединении сыграли мы, Григорий и Ленин мешали. Несколько слов о работе для думской фракции. Алексинский должен был написать речь о бюджете в 4 дня, а бюджета ему не прислали. Конечно, он не мог ничего сделать. Но кто же в этом виноват? О примирительной политике редакции расскажу то, что забыл Инок. Разговор происходил в комнате Ленина по поводу статьи Алексинского³⁴. Тогда я говорил: Товарищи, у вас есть идея центра, как согласие ‘большевиков’ с ‘меньшевиками’. Но эта идея дискутабельна. Говорил, что этот блок не удастся, если не устранена почва для революции. Говорил об итальянских интегралистах, пытавшихся создать центр из синдикалистов и реформистов³⁵. В революционные эпохи происходит диференциация направо и налево, поэтому, если у нас есть революция, то идея центра не осуществится, если же революция кончена—то эта идея осуществится. Теперь говорю то же самое. Тогда мне ответили насмешливо. Все это было еще до моего выхода из редакции. Я думаю, что не политические мотивы заставили Ленина забыть это и вспомнить письмо Михи. Может быть, что в отзовизме есть эмбрионы анархизма, хотя это не совсем точно, — вернее синдикализма. (Григорий просит занести это в протокол.) Синдикализм есть пролетарское течение, это есть блуждание пролетариата, которое должно быть сокращено. И выбросить эти отзовистские элементы из фракции или, что то же, из партии, значит бросить их на сознательный синдикализм. Нас нельзя упрекать, что мы не работали, ибо не было условий для работы из-за того, что вся работа взята одними вами. Идет вопрос о том, чтобы помешать образованию синдикализма. Для этого нам надо не вышибать, а удержать все, что можно, тогда уйдет только анархизм, несовместимый с с[оциал]-д[емократизмом]. Если же образуется центр, то синдикалистские элементы отколются и получат вождей из большевистской фракции, Тогда наши противники будут достойны нас, ибо они прошли нашу школу и будут иметь симпатии пролетариата. И вот об этом надо подумать прежде, чем образовывать центр. Зародыш можно развить, но можно и убить. Но если он в партии и ей подчиняется, то этот эмбрион погибнет.

Власов [Рыков]. Сегодня тоже после дискуссии разногласия оказались меньше, ибо оппозиция тоже признает необходимой борьбу с ультиматистами и отзовистами. Верно, что внутри партии есть зародыш синдикализма. Но почему же вы, т. Максимов, находите, что для борьбы с синдикализмом надо спутаться с ним, а для борьбы с Плехановым — разойтись? Если оппозиция думает, что надо сплотиться против Думской фракции, то почему же не сплотиться против анархистов и синдикалистов? Ведь мало еще большинством голосов постановить! бороться с отзовизмом {Дальше зачеркнуто: ‘Вопрос о том, как с ним бороться, для этой борьбы’. Ред.}. Нужна еще политическая линия, нужна массовая работа, которую надо осуществить. Но отзовисты и ультиматисты мешают вам работать в массах, и при вашей линии ничего нельзя сделать. Ибо даже для того, чтобы можно было отозвать фракцию, надо массовое движение. Для того, чтобы вывести партию из такого ненормального положения, когда фракция идет против Центрального Комитета, нужно прежде всего, чтобы все рабочие сознавали выступление думской фракции против Ц. К. как выступление ее против всех рабочих, А для этого надо, чтобы рабочие интересовались думской фракцией, писали бы туда письма и т. д. и т. п. Дело в классовой работе. Тов. Максимов говорит, что нужна социалистическая пропаганда. Это не оценка момента, и, говоря о пропаганде, он сводит партию действия на кружок самообразования. Вы говорите, что в отзовизме есть эмбрион синдикализма, но что может быть из него вырастет большевизм. Мы должны считаться с тем, что было и есть, а не с тем, что может быть {Дальше зачеркнуто: ‘Но теперь мы забыли, что’. Ред.}. Если отзовизм есть зародыш синдикализма, если этот эмбрион развивается в анархизм, то ясно, что от него нужно отказаться теперь же. Но надо отказаться и от той оппозиции, которая этот эмбрион взращивает. Думаю, что в этой резолюции поставлен вопрос о расколе, ибо и на местах есть борьба отзовистов с ‘большевиками’. Раскол есть, и скрывать его нельзя. Максимов говорит верно, что ему уйти некуда, раз он между ‘большевиками’ и анархистами. Но потом он будет с нами во время подъема.

Щур. Единогласие на конференции было достигнуто, но единодушия не было. Тотчас после конференции против ее резолюции повелась агитация. Затушевывание вопросов на конференции практически ни к чему не привело, а лишь запутало вопрос. В сущности вопрос не в том, о чем говорят ультиматисты, не в независимости партии от фракции. Против этого не спорят. Возможен такой момент, когда придется отзывать фракцию, но в данный-то момент на очереди стоит работа над фракцией, а не ультиматум. Пропаганда ультиматума в данный момент неуместна. Когда-то у нас были экономисты в ‘Рабочем Деле’, которые говорили, что они не экономисты, но практически не боролись с экономистами и тем давали им возможность развиваться, затушевывая их позицию. Ту же роль играют теперь ультиматисты по отношению к отзовистам., Григорий. Хочу: сделать фактическое замечание. Говорят, будто я на конференции представлял отзовистов. Это неверно, ибо свой доклад я начал сопоставлением меньшевистского кретинизма и его антипода — кретинизма отзовистского. На собрании с поляками Максимов защищал отзовистов³⁶. Мы же говорили им, что скажем, что с вами ничего общего не имеем. В этом, каюсь, и я принимал участие. Мы терроризировали отзовистов, и поэтому, — а не благодаря просвещенному вмешательству т. Максимова, — они подчинились. А т. Максимов хотел протащить с совещательными голосами отзовистов и полу-отзовистов. Он тогда объективно шел с отзовистами и так и был понят всеми.

Каменев. Максимов упомянул о том, что я был бойкотистом³⁷. Каюсь: был. Впрочем, это неинтересно. Но вот Максимов все хочет представить в каверзном виде и не предполагает у нас идейных целей. По существу же резолюция Григория — действительно есть резолюция о расколе, о том, что нам невозможно сотрудничать. Мы в резолюции говорим то, что должна сказать всякая серьезная коллегия. Мы берем тенденцию, которая воплощена в отзовизме, и ничего другого вы не найдете и в ‘Пролетарии’. О частностях, о Москве и пр. и т. п. мы не говорим. Мы боремся не со Станиславом, а с той тенденцией, которая нашла себе в нем гнездо. И если вы называете это раздуванием раскола, то стоите поперек нашей дороги. Нашего флага для эмбриона анархизма мы не дадим. По внешности мы как будто пришли к соглашению. Но не в этом дело. Мы попытались ‘вскрыть’ положение, а вы взглянули и — только. С эмбрионом анархизма мы должны бороться, и с вами, — как с затушевывателями, — общего не имеем. Надо начать учить пролетариат с того, чтобы себя очистить. Мы должны сказать, что эмбрион не наш, а чужой, а вы мешаете это сделать. Надо этот эмбрион отсечь. Вы идеологи того, чему посвящена вторая часть нашей резолюции. Упрекая нас в том, будто мы раздуваем борьбу, вы объявляете этим свое сотрудничество с отзовистами и ультиматистами и делаете невозможным свое сотрудничество с нами.

Максимов. Договариваемся до конца, что резолюция раскольна, что сотрудничество с нами невозможно. Надо принимать организационную резолюцию, если вы честные противники. Мы выбраны съездом и уйти сами не можем, надо нас выгнать. Здесь издевательство. Вы хотите нас двух держать в плену, а потом выгнать. Вы должны исключить нас {Дальше зачеркнуто: ‘сами’. Ред.} сейчас. Обращаюсь к товарищам из России. Я требую, чтоб не было обмана.

Ленин. Присоединяюсь к Каменеву и Григорию. По существу ультиматизм выяснен. Хочу коснуться инцидента о фиаско итальянского центра. Может быть этот разговор и был. Но такой разговор нельзя назвать запросом. Когда после раскола начинают вспоминать, — вспоминают то, что выгодно, а не то, что невыгодно.

Мешковский. Если бы большевистская фракция сводилась к заграничной группе, то т. Максимов был бы прав. Но для России раскол несвоевременен. Нам удастся оформить ультиматизм и отзовизм и встать с ними перед рабочими {Так в тексте. Ред.}. Сейчас же устраивать раскол — было бы преступлением, ибо пришлось бы выбросить из фракции много ценных элементов. Скоро внутри ‘большевистской’ рабочей части не будет отзовизма, и тогда я приму ваш вызов, т. Максимов.

Власов. По существу отзыв фракции иногда обязателен. Но я этот вопрос обсуждаю относительно данного момента. Что сделать теперь — вот вопрос. Отзывать фракцию или поддерживать? Ультиматизм и отзовизм означает {Дальше зачеркнуто: ‘теперь’. Ред.} только отзыв фракции в настоящее время. Если я теперь не хочу отозвать фракцию, то не должен заниматься отзовизмом и ультиматизмом. У нас есть разногласия, которые мешают нам работать вместе. Я назвал нашу резолюцию раскольничьей и теперь подписываюсь под нею. У нас есть политический раскол в задачах сегодняшнего дня. (Донат просит [занести] в протокол слова Власова, что ‘предлагаемая т. Григорием резолюция есть резолюция раскольническая и что современное организационное положение во фракции есть положение раскольническое’.) Как быть дальше? Нам надо решить, что для той работы, которую мы должны вести, у нас есть не единство, а расхождение. Это положение ненормальное. (Максимов [просит занести] в протокол слова Власова: ‘Признаю нашу резолюцию раскольнической и утверждаю, что сейчас возможность общей работы с товарищами ультиматистами и отзовистами отсутствует’.)

Томский. Эта резолюция никого не выгоняет. Если Максимов говорит, что не отказывается от использования Думы, значит резолюция к нему не относится. Резолюция Григория никого не вышибает, а идейная борьба в нашей фракции велась и допустима. Ведь Максимов не будет спорить, что над рабочими отзовистами надо вести политическое воспитание. Ведь у ‘большевиков’ были бойкотисты, их не выгоняли. Я буду против организационного вышибания.

Инок. Мы сейчас занимаемся делами фракции, а не партии. Смысл фракции в том, что она свою линию проводит в партии. Нельзя оставаться во фракции, когда не признаешь ее идейного оттенка. Если бы я был в меньшинстве какой-нибудь фракции и если бы она вынесла резолюцию, с которой я не согласен, то я мог бы остаться в такой фракции, если бы признал свое согласие с ее линией или лишь небольшое расхождение. Сплочение и расхождение во фракции не то, что в партии. Поэтому разговор о вышибании преждевременен до выяснения политической физиономии по всем злободневным вопросам. Тогда всякий член собрания, оставшийся в организации {Первоначально было: ‘Тогда всякий, принявший резолюцию, должен будет ее защищать’. Ред.}, должен будет ее защищать, и Максимов неправ, когда теперь предлагает решить вопрос о вышибании.

Марат. Здесь много раз, говорилось, что с нами нельзя работать. Если работа будет заключаться в организационном вышибании, — то мы будем этому препятствовать. Скажу, что, к моему сожалению, Власов спутал синдикализм и отзовистскую массу. Он говорил: зачем нам итти об руку с синдикалистами? Но ведь я этого не говорил. Я говорил, что надо бороться, но вопрос — о характере борьбы. Нельзя принимать шаблонов в борьбе, нельзя бороться так, чтобы воспитывать анархо-синдикализм. Надо бороться только с теми, кто заявляет себя анархо-синдикалистами, кто теоретически является ими, но не с массою. Вот моя точка зрения. Надо принять корректный тон к массам, и лишь с теми, кто действительно проявляет анархо-синдикалистскую точку зрения, лишь с теми надо бороться. ‘Пролетарий’ слишком огульно проводил общую позицию, не отделяя массы рабочих от сознательных синдикалистов. Я не буду работать с синдикалистами, но, скрепя сердце, могу работать с теми анти-отзовистами, которые стоят на революционной социал-демократической почве.

Григорий. Когда во главе оппозиционной газеты встанут Луначарский и Станислав, тогда, т. Марат, мы с вами столкуемся, и я надеюсь, что ‘Марат не будет бороться с ‘большевизмом’. Нам говорят, что мы оттолкнем отзовистов к синдикалистам, но о методах борьбы нам не говорили. Ведь у социалистов-революционеров тоже есть элементы, которые должны бы были быть наши[ми]. И у отзовистов есть здоровые элементы, которые должны бы были быть нашими. По отношению к ним мы признаем, что нужна социал-демократическая пропаганда и агитация — длительная работа. Вы говорите, что наша резолюция испугает рабочих. Неверно {Дальше зачеркнуто: ‘О них мы не говорим будто…’ Ред.}. Конечно, обо всем этом рабочим будут говорить превратно, но мы доведем до них свою точку зрения. Плеханов является отражением изменившегося положения вещей. Пролетариев с отзовистской тенденцией мы не отдадим Станиславу. Резолюция Марата есть поддержка отзовизма. Ведь такую же резолюцию выносил и Станислав. Вы говорите о ‘преувеличениях’ ‘Пролетария’. Не ведь мы иногда очень горячо щипали думскую фракцию. Вы пишете о подчинении фракции — партии, но ведь думская фракция не спорит об этом и больше подчиняется партии, чем т. Станислав. Мы пишем резолюцию об отзовизме. О нем и вы говорите. Но где вы пишете, что надо помогать фракции? Этого нет в вашей резолюции. Вы говорите одно, а пишете другое. Вы подменяете длительную работу — ультиматумом и ничего не пишете о положительной работе и лишь упрекаете ‘Пролетарий’ в кретинизме и в том, что он перегибает палку в другую сторону. Я заявляю, что никакого раскола нет, а может быть откол некоторых элементов. Вопрос стоит ребром. Большевики должны сказать, что ничего общего с отзовизмом и ультиматизмом не имеют.

(Донат просит занести в протокол слова Григория о том, что ‘у нас нет раскола, а лишь откол некоторых элементов’.)

Максимов. К порядку. Так как многие заявили, что не могут с нами работать, то надо сейчас не голосовать резолюции, а рассмотреть их с этой новой точки зрения. Поэтому предлагаю отменить сегодняшнее вечернее заседание и просмотреть резолюции к завтрашнему дню.

Предложение Максимова принято 7-ью против 5.

Фактическое заявление Максимова и Марата:

‘Станислав — крупный революционный социал-демократ с эмбриональным оттенком синдикализма — вот все, что о нем здесь признавалось нами’. Максимов. Марат {Печатается по автографу А. А. Богданова (Максимова). Ред.}.

Заявление Доната: {Печатается по автографу В. М. Шулятикова (Доната). На записке И. Лениным сделана надпись: ‘Заявление’. Ред.}

‘В виду принятого вчера решения войти в Ц. К. с предложением ускорить созыв общепартийной конференции, предлагаю поручить секретарям расширенной редакции ‘Пролетария’ сделать соответствующие шаги на-днях же’. Донат.

ЗАСЕДАНИЕ ТРЕТЬЕ

23 (10) июня (утреннее)

* См. стр. 23—24. Ред.

Присутствуют те же.

Марат [Шанцер] заявляет, что берет резолюцию от 22 июня обратно и вносит другую резолюцию: {Резолюция печатается по автографу В. Л. Шанцера. Ред.}

‘Принимая во внимание 1) что вопрос о думской фракции не является центральным в партийной работе, 2) что борьба с отзовистами, основанная на огульном обвинении их в анархо-синдикализме {Фраза: ‘Основанная на огульном обвинении их в анархо-синдикализме’ вставлена А. А. Богдановым вместо зачеркнутой: ‘огульно называемыми анархо-синдикалистами’. Ред.} и переоценке при этом значения думской фракции как центра всей работы, может только усиливать отзовизм и давать почву для агитации антипарламентариев и анархо-синдикалистов, 3) что партия обязана обслуживать думскую фракцию, руководя ею и стремясь к тому, чтобы держать ее на партийном пути, 4) что фракция, обслуживаемая партией, должна быть партийна и исполнять директивы высших партийных учреждений, 5) что борьба с отзовизмом необходима, но борьба эта должна быть чисто идейная и корректная по форме, так как масса отзовистов стоит на точке зрения революционной социал-демократии по всем прочим вопросам и отнюдь не обосновывает своего отзовизма анархо-синдикалистическими и аполитическими мотивами, 6) что упорная борьба — идейная, а в случае надобности и организационная — необходима лишь с действительными проявлениями анархо-синдикалистских тенденций, где они обнаружатся {Первоначальный текст: ‘6) что упорная борьба необходима лишь с проявлениями анархо-синдикалистических’. Ред.}, 7) что партия должна смотреть на думскую фракцию лишь как на свой подсобный орган борьбы и быть свободной по отношению к ней и мерам, принимаемым для утверждения партийности выступлений думской фракции, и не может стоять на точке зрения парламентаризма во что бы то ни стало, — Большевистский Центр в расширенном составе постановляет: 1. Помогая думской фракции в ее работе и поддерживая ее в партийных выступлениях, путем пропаганды и социал-демократического воспитания воздействовать на массы отзовистов, разъясняя им в корректной, товарищеской форме их ошибки {Дальше следует зачеркнутое: ‘и заблуждения’. Ред.} и отнюдь не применяя против них организационной борьбы, 2. Вести упорную борьбу и с теориями анархо-синдикализма и с уклонениями в сторону оппортунизма, практически сводящими всю работу партии к работе в думской фракции’.

Марат. Максимов.

Голосуется взятие за основу резолюции т. Григория. (Поименное голосование).

Против — Максимов и Марат, остальные (9) — за.

Голосуется резолюция т. Марата: за — Максимов и Марат, остальные — против.

Максимов [Богданов] просит голосовать не по пунктам. Отклонено.

Читается пункт 1.

Марат предлагает из заглавия выбросить слова: ‘и ультиматизм’. Отклонено. Пункт 1 принимается.

Пункт 2.

Вишневский [Гольденберг-Мешковский] предлагает вместо слов: ‘в высшей степени важных’ поставить: ‘важнейших’. Отклонено.

Донат [Шулятиков] вместо слов: ‘в высшей степени важный’ — ‘очень важный’. Отклонено. Пункт 2 принимается.

Пункт 3.

Вишневский предлагает вместо: ‘часть рабочих’ поста-еигь: ‘часть рабочих, как и часть партии’. Отклонено.

Донат предлагает поправку: ‘вставить: ‘а также часть рабочих, постепенно ликвидирующих свое социал-демократическое революционное прошлое’. Отклонена. Пункт 3 принимается.

Пункт 4 принимается с поправкой Вишневского:

‘Вместо: ‘найти почву’ — ‘может иметь временный успех’. Мешковский {Печатается по автографу. Ред.}.

Пункты 5, 6, 7, 8, 9, 10 и 11 принимаются без поправок.

Пункт 12.

Марат предлагает выбросить характеристику ультиматизма.

Власов [Рыков] предлагает оставить это место, так как это написано не против Марата, а против ультиматизма как политического течения.

Предложение Марата отклоняется против Марата, при воздержавшемся Максимове.

Пункты 13, 14, 15 принимаются.

Пункт 16 принимается с поправкой т. Вишневского: ‘вставить: ‘а также в некоторых публичных выступлениях {В опубликованном в No 46 ‘Пролетария’ тексте резолюции: ‘К некоторым публичным выступлениям’. Ред.} пред рабочими совместно с определенными синдикалистами’. Мешковский.

Пункт 17.

Донат предлагает выбросить конец (со слов: ‘В виду… {Первоначально было: (‘ничего общего не имеет…’). Ред.}).

Томский поддерживает поправку Доната и вносит заявление:

‘Соглашаясь с резолюцией в целом и решительно не соглашаясь с последней частью, я воздерживаюсь от голосования резолюции в целом. Томский’ {Печатается по автографу. Ред.}.

Григорий [Зиновьев] поддерживает редакцию резолюции.

За поправку Доната: Донат, Томский, Марат и Власов, воздержался — Максимов. Поправка отклонена.

Поправка Вишневского: {Первоначально было: ‘Мешковского’. Ред.}

‘В виду этого собрание расширенного Большевистского Центра заявляет, что большевизм, как определенное течение в Р.С.-Д.Р.П., ничего общего не имеет с отзовизмом и ультиматизмом. Мешковский’. Отклоняется против Вишневского, Томского, Власова и Доната.

Вишневский вносит заявление:

‘Воздерживаюсь от голосования резолюции об ‘отзовизме’, потому что принимаю ее в целом, но не могу принять последнюю фразу, о чем смотри внесенную мною соответствующую поправку’. Мешковский {Печатается по автографу. Ред.}.

Резолюция в целом принимается против Максимова, Марата и воздержавшихся Вишневского и Томского.

Выбирается комиссия для редакции резолюции из трех человек: Вишневский, Григорий и Донат.

Марат читает заявление:

‘В виду сделанных во вчерашнем заседании расширенной редакции ‘Пролетария’ многократных заявлений со стороны ораторов большинства редакции, что свою резолюцию об ультиматистах и отзовистах они рассматривают как ‘раскольническую’ и что они не находят возможности работать совместно с ультиматистами и отзовистами, мы заявляем:

‘Мы выбраны в число официальных представителей большевистского течения на Лондонском съезде, заявления большинства считаем незаконными, протестуем против того, что они, члены исполнительной коллегии большевистского идейного течения, присваивают себе право решать вопрос о расколе большевистской фракции, мы будем исполнять обязанности, возложенные на нас доверием товарищей большевиков и, не считаясь с противозаконными действиями и заявлениями означенных товарищей, своих партийных постов не покинем. 23 июня 1909 г. Марат. Максимов’ {Печатается по автографу В. Л. Шанцера (Марата). Ред.}.

Щур [Скрыпник] [вносит] заявление:

‘По поводу заявления т. Марата, будто вчера от имени большинства собрания было сделано заявление, что резолюция раскольничья, заявляю, что на вчерашнем собрании никакого заявления от имени большинства собрания не делалось, во всяком случае я лично никому и никакого поручения говорить от моего имени не давал. Затем, как член собрания, заявляю, что поскольку я слыхал, — а я слушал достаточно внимательно, — никакого заявления от имени большинства редакции, что оно считает дальнейшую совместную работу с меньшинством редакции невозможной, такого заявления не было сделано’. Георгий Щур {Печатается по автографу. Ред.}.

Григорий предлагает обсудить заявление тт. Марата и Максимова.

Вишневский предлагает обсудить этот вопрос в пункте об единстве фракции.

Принято 5 против 4, при воздержавшихся Марате и Максимове.

Марат [вносит] заявление: ‘Констатирую, что мне не дано разъяснить поданное мною заявление, несмотря на заявления, раздававшиеся на собрании о том, что заявление непонятно и [имеются] толкующие его вкривь и вкось’. Марат {Печатается по автографу В. Л. Шанцера (Марата). В подлиннике ошибочно: ‘толкующие их вкривь и вкось’. Ред.}.

Собрание переходит к пункту ‘о богостроительстве’.

Градский [Каменев] (Докладчик). Предлагаемая резолюция написана по поводу того, что вопрос о богостроительстве становится общественным явлением. Эпоха контр-революции всколыхнула тенденции, оживляющие религиозные настроения. Это видно и из рефератов в Петербурге, это замечается и в литературе и в писаниях Луначарского³⁸. Повышенный интерес К вопросам религии является отражением подавленности духа после подавления революции, подавленности духа, не имеющею сил построить свою линию на почве анализа революционных перспектив. В этой атмосфере ясно выступает подмен большевизма богостроительством. Теперь они уже приравнены друг к другу, — говорят уже не о Луначарском, Базарове, Горьком, а о большевизме. Мы не должны допустить и тени возможности сравнения ‘богостроительства’ с большевизмом. Этот вывод сделали уже наши враги. Заслуга редакции ‘Пролетария’ заключается в том, что она пошла вразрез с этими настроениями. Задача этого собрания в том, чтобы высказаться вполне определенно по этому поводу. Сваливать в одну реакционную кучу Луначарского и Мережковского, Франка и др. невозможно,— это большая ошибка, мы должны констатировать, что те — реакционеры, а Луначарский — только плохой революционер. Для меня важно то, что богостроительство есть скрытая форма борьбы с марксизмом, и Луначарский дойдет до крайних пределов критики марксизма и тем самым исключит сам себя из партии. Исключить его из партии мы, к сожалению, не можем, но можем исключить из того идейного единства, в котором мы находимся. В своей резолюции мы должны указать на миросозерцание, которое явно противоречит марксизму. И даже, если бы Луначарский взял бы свою терминологию обратно, то это был бы только удачный ход, но не изменение сущности дела. Сущность же эта явно реакционна. Меня удивляет заявление Луначарского {См. стр. 154—159. Ред.}, который не видит никаких целей, кроме корыстных, в помещении статьи ‘Не по дороге’ в No 42 и обвиняет редакцию ‘Пролетария’ в том, что она хватается за всякие разногласия. Ведь это относится не только к нам, но и к Марату. Если я и Марат сошлись на том, что такая статья необходима, то слова о выискивании и раздувании разногласий со стороны Луначарского неуместны. Заявление его указывает на то, что это пишет человек, посторонний фракции. В 1905 году мы не выступали против религиозных тенденций, мы не могли развивать настроения, во имя вооруженного восстания мы должны были это терпеть. И когда в Москве в 1905 г. один рабочий с помощью цитат из евангелия разбивал противников вооруженной борьбы, мы не возражали. То, что прощать теперь было бы грехом, тогда было необходимостью. Теперь мы должны бороться против этого. Перенося свою проповедь на политическую почву теперь, Луначарский подменяет идею научного социализма, идею гегемонии пролетариата в демократической революции и присоединения к нему крестьянства — идеей полного слияния социалистического пролетариата и крестьянства. Думаю, что заявление Луначарского следует напечатать. Читает резолюцию о ‘богостроительстве’:

I. О БОГОСТРОИТЕЛЬСКИХ ТЕНДЕНЦИЯХ В СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ СРЕДЕ {*}

{* Печатается по автографу Л, Б. Каменева с принятыми Совещанием поправками, сверено также с печатным текстом приложения к No 46 ‘Пролетария’ от 16 (3) июля 1909 г. (Соч., т. XIV, приложения, стр. 451—452). Ред.}

[п. 1] Принимая во внимание, что в настоящее время, когда — в атмосфере упадка общественного движения — рост религиозных настроений {*** Первоначальный текст: ‘принимая во внимание, что в такой политической (вместо зачеркнутого ‘общественной’. Ред.) атмосфере, когда рост религиозных настроений’ и т. д. Ред.} в контр-революционной буржуазной интеллигенции придал этого рода вопросам важное общественное значение и что, в связи с этим ростом религиозных настроений, делаются ныне и отдельными социал-демократами попытки связать с социал-демократией проповедь веры и богостроительства и даже придать научному социализму характер религиозного верования,—

[п. 2] расширенная редакция ‘Пролетария’ заявляет, что она рассматривает это течение, особенно ярко пропагандируемое в статьях т. Луначарского, как течение, порывающее с основами марксизма, приносящее по самому существу своей проповеди, а отнюдь не одной терминологией {Первоначальный текст до внесенной В. К. Таратутой поправки (см. стр. 47): ‘течение, порывающее с основами марксизма и способное в случае своего распространения принести вред’ и т. д. Ред.}, вред революционной социал-демократической работе по просвещению рабочих масс и что ничего общего с подобным извращением научного социализма большевистская фракция не имеет.

[п. 3 и 4] Далее, — констатируя, что это течение является формой борьбы мелко-буржуазных тенденций с пролетарским социализмом-марксизмом, а поскольку оно переходит к обсуждению политических вопросов (как, например, в статье Луначарского в ‘Литературном Распаде’³⁹), подменяет последний первыми, расширенная редакция ‘Пролетария’ считает правильным напечатанье в No 42 ‘Пролетария’ статьи ‘Не по дороге’ {Первоначально было: ‘вполне одобряет напечатанье в No 42 статьи ‘Не по дороге и…’ Ред. Слова: ‘считает правильным напечатанье в No 42 ‘Пролетария’ статьи ‘Не по дороге’ внесены согласно поправке В. К. Таратуты (см. стр. 47). Ред.} и предлагает редакции, как и в прежнем {В подлиннике резолюции первоначально было: ‘и в дальнейшем’. Ред.}, вести решительную борьбу с подобными тенденциями, разоблачая их анти-марксистский характер.

II. ПО ПОВОДУ ПРОТЕСТА Т. МАКСИМОВА В СВЯЗИ СО СТАТЬЕЙ ‘НЕ ПО ДОРОГЕ’ (No 42 ‘ПРОЛЕТАРИЯ’)⁴⁰

По поводу поданного т. Максимовым в расширенную редакцию ‘Пролетария’ протеста против помещения редакцией ‘Пролетария’ статьи ‘Не по дороге’ — протеста, заключающего в себе угрозу расколом’ —

расширенная редакция ‘Пролетария’ считает нужным заявить:

1) что ссылки т. Максимова на нарушение решения редакции не помещать философских статей на страницах нелегального органа совершенно неосновательны, ибо борьба со всевозможными формами религиозного сознания {В тексте резолюции слова: ‘со всевозможными формами религиозного сознания’ вставлены вместо зачеркнутого: ‘с религией’. Ред.} и религиозными настроениями, откуда бы они ни исходили {Слова: ‘откуда бы они ни исходили’ были вставлены в текст согласно принятой совещанием поправке А. И. Рыкова (см. стр. 47). Ред.}, является необходимой и одной из очередных задач руководящего органа {Первоначально было: ‘руководящей организации’. Ред.} фракции, и страницы ‘Пролетария’ ни под каким видом не могли быть закрыты для подобной борьбы.

2) что подобный протест должен быть рассматриваем как попытка прикрыть богостроительскую пропаганду в с.-д. среде и помешать ‘Пролетарию’ выполнять одну из его задач.

Максимов. Напоминаю резолюцию редакции ‘Пролетария’ по вопросу о нейтральности, вынесенную по поводу запроса женевской группы⁴¹. Когда Луначарский попросил места для объяснения, ему отказали, основываясь на нейтральности. А потом сочли нужным все-таки напечатать статью ‘Не по дороге’, я нахожу, что она тоже относится к области философии. (Ленин. Настаиваю на включении в протокол сопоставления Луначарского с Фейербахом в докладе Максимова {Печатается по автографу В. И. Ленина. Ред.}.)

У Луначарского есть, конечно, злоупотребление религиозной терминологией, хотя он и готов отказаться от нее теперь. Большевистское течение должно, разумеется, отбрасывать те или другие ереси. И если бы у нас была большевистская конференция, я предложил бы приблизительно следующую резолюцию: в виду того, 1) что мы сошли с позиции нейтральности, 2) что нужно выяснить пределы блужданий, 3) что революционная пропаганда нарушается религиозной терминологией, 4) что партия уже пережила борьбу с идеализмом (проповедь абсолютов пережита уже в борьбе с Бердяевым {Первоначально было: ‘Маратом’. Ред.}), — необходимо обратить внимание т. Луначарского на тот вред, который приносит пропаганда ‘богостроительства’ и абсолютов, что то, что он стремится проповедывать, является предметом веры, и вместе с тем я высказался бы за предоставление Страниц ‘Пролетария’ т. Луначарскому по остальным вопросам. Теперь отмечу некоторые неточности в словах Каменева, также ведь признающего метафизикой {Первоначально было: ‘метафизичность’. Ред.} различные абсолюты. Я назвал бы эти неточности тенденциозной амнезией {— забывчивостью. Ред.}. Базаров никогда не проповедывал ‘богостроительство’, он признавал лишь его прогрессивным в противоположность реакционному богоискательству. Горький также не проповедывал богостроительства. Наоборот, он противопоставил крестьянину-богостроителю рабочего-атеиста. Что касается меня, то меня всегда приводили в негодование всякие религиозные оболочки и выходки Луначарского, но чисто-эстетически. Луначарский хочет великое пролетарское движение втянуть в авторитарные рамки, я против этого всегда протестовал.

Марат. Когда Я прочел статью Луначарского во втором томе ‘Литературного Распада’, первым движением моим было написать статью против него не для того, чтобы выбросить его за борт партии, а для того, чтобы доказать ему, что ему нужно повернуть от религии к науке, что его проповедь воспитывает пролетариат не в социалистическом духе⁴². Я считаю нужным бороться против этого, потому что тут не только религиозная терминология, а и извращение большевистской идеи диктатуры пролетариата и крестьянства. Мы говорим, что крестьянство должно подчиниться волей-неволей гегемонии пролетариата, а у Луначарского выходит, что все продукты распада мещанства могут понять истины социализма. Это меня и вызвало на отпор, ибо я в статье видел не научный социализм, а формы мелкомещанского, утопического, средневекового социализма. Обязанность всякого социал-демократа бороться с этим. История моей статьи такова. На собрании редакции было решено печатать эту статью, я не считал возможным скрыть это от т. Максимова, он внес протест, находя печатание этой статьи нарушением нейтральности. Тогда я предложил сообщить всем членам Большевистского Центра текст этой статьи и мое мнение, что здесь нарушения нейтральности нет, а также спросить и их мнение. Сперва это было постановлено, но потом постановление отменено. Тогда я отказался печатать свою статью. Мне кажется, что вопрос об абсолютах не входит в компетенцию этого собрания. Что же касается религиозной терминологии, то я нахожу, что бороться с ней мы обязаны всегда и всюду. Поэтому я считаю нужным внести резолюцию, говорящую не о Луначарском, а о богостроительстве.

Григорий. Максимов считает здесь этот вопрос пустяковым. Между тем я должен указать на ту роль, которую играл этот вопрос во фракции и в редакции. Тогда товарищ Максимов грозил нам расколом по поводу этой статьи. (Читает документ, подписанный Григорием, Каменевым и Маратом — протокол собрания редакции⁴³.) Тогда я остановился перед этой угрозой и думал, что нужно отложить статью. Я признаюсь теперь, что это была ошибка. Товарищу Максимову от этого факта не отказаться. Фактически этот раскол начался тогда, когда вы увидели, что мы дальше терпеть таких шагов не станем. Тогда т. Марат говорил, что мы в плену у богостроителей, говорил, но печатно не выступил. Теперь т. Марат оказался сам пленником богостроителей. Он обрекает себя на то, что и дальше останется пленником. Присоединяюсь к резолюции т. Градского и считаю необходимым опубликовать как заявление Луначарского, так и заявление т. Максимова по поводу статьи Луначарского и разоблачить прикрывателей богостроительства. Заявляю также, что нейтральность была принята не в смысле равнодушия к философским вопросам, это было просто административное постановление редакции не печатать в нелегальной газете философских статей.

Инок [Дубровинский]. Речь Марата мне очень понравилась, когда он говорил, что в богостроительстве не может быть Нейтральности. Но Максимов не дал ему сделать это. Из слов Марата вытекало бы, что редакции ‘Пролетария’ нужно вынести одобрение за борьбу против богостроительства. Но у Марата вышло иначе. Теперь вы должны высказаться о богостроительстве, но вы должны также обсудить в расширенной редакции ‘Пролетария’ и поведение т. Максимова. Максимов говорит, что он наш, а сам мешает нам бороться с богостроителями. Нужно урегулировать дела фракции. Нужно или связать руки Максимову или развязать нас от Максимова (Максимов просит занести в протокол.) Иначе работать нельзя.

Щур. Вопрос о напечатании заявлений Луначарского и Максимова предлагаю перенести в пункт о партийной прессе.

По существу присоединяюсь к резолюции Градского. В своих статьях Луначарский обстреливает научный социализм. (Цитата из ‘Религия и социализм’⁴⁴.) Против этого бороться необходимо. Мы, оставаясь революционными социал-демократами, должны сказать, что с таким истолкованием социализма ничего общего не имеем. Резолюция Градского бьет не только по Луначарскому, но и по всем, прикрывающим богостроительство. В настоящее время мы имеем только издевательское обещание предложить в будущем резолюцию о богостроительстве. Позиция со стороны Максимова осталась та же, с обещаниями считаться мы не можем. Скажите, что вы такое, какой политической позиции вы хотите, куда вы предлагаете нам итти — теперь, а не в будущем.

Томский. Вполне подписываюсь под речью Марата. Жаль только, что он взял свою статью обратно. Остановлюсь на том, что предлагает Инок — на одобрении редакции ‘Пролетария’. За что ее благодарить? Ведь это ее обязанность — бороться с богостроительством. ‘История Религии’ Луначарского писалась в 1908 году, и там сказано, между прочим, что ‘социализму должно быть отведено место в ряду других религиозных систем’⁴⁵. Где была тогда редакция ‘Пролетария’? Не одобрение, а порицание за молчание нужно ей вынести. Молчать о Луначарском нельзя, но я не согласен с формой резолюции о Луначарском.

Марат думает, что в резолюции можно указать на пример Луначарского, но прежде всего нужно указать общие основы богостроительства.

Власов. В резолюции богостроительство осуждено как политическое течение, там указаны общие причины, о Луначарском сказано лишь в скобках. В свое время редакция дала Луначарскому право ответить. Предлагаю теперь отменить это постановление и никому из богостроителей места в ‘Пролетарии’ не давать. Это относится также и к Луначарскому. Думаю, что наша резолюция удовлетворяет и Марата и Томского и Ленина, и надеюсь, что она единогласно будет принята.

Максимов. Существо дела в том, что требуется почва и повод для агитации, — и вот вы ее теперь нашли. Будущее покажет, кто во всей этой истории лучше выражает марксизм. Луначарский делал глупости (Григорий просит занести в протокол) и впредь, может быть, будет их делать. Но раскалываться из-за этого не стоит. Дело тут не в негодовании против богостроительства и абсолютов, а в теме для агитации. Я надеюсь, что Луначарский при первой возможности откажется от своей терминологии. Читает заявление: ‘Принимая во внимание, что предлагаемая резолюция против богостроительства и пр. исходит не из чистой вражды к религиозным тенденциям, каковые мне антипатичны не в меньшей степени, а может быть и в большей, чем товарищам, внесшим резолюцию, а из стремления обострить организационные конфликты внутри большевизма с целью закрепить объявленный теми же товарищами раскол в большевистском течении, — я вынужден воздержаться при голосовании этой резолюции, оставляя за собою право дать затем более подробную мотивировку своего отношения к вопросу’. Максимов {Печатается по автографу. Ред.}.

Григорий [вносит] заявление: ‘Прошу занести в протокол признание Максимовым того, что на него падает вина за то, что Луначарский не воспользовался предоставленным редакцией ‘Пролетария’ правом ответить на статью в No 42, т. е. что Максимов его убедил не отвечать в ‘Пролетарии» {Печатается по автографу. Ред.}. Григорий.

Каменев {Сверху надпись: ‘Градский’. Ред.}. Максимов запутывал вопрос, вышло так, как будто он ничего не говорил по поводу статьи Марата. В действительности же он говорил о расколе. Моя резолюция действительно раскольная для тех, кто с нами не согласен по вопросу о богостроительстве. Авторитарное мышление, о котором говорил Максимов, никакого касательства к делу не имеет. Максимов не имеет права заподозревать Ленина, будто он придирался к Луначарскому. Сам же Максимов все время молчал и даже запрещал Марату выступать. У вас групповые интересы преобладают над идейными. Вы прикрываете групповые интересы всеми мерами нейтральности и пр. Характер богостроительства, как течения, противоречит марксизму. А для тех, кто, говоря, что с нами согласен, вместе с тем отказывается от борьбы против богостроительства, — для тех у нас места нет. Что касается прикрывательства богостроительства со стороны Максимова, то насчет этого у меня есть документ. Этот документ рассказывает о том, какой характер носила статья Луначарского в своем первоначальном виде. Вот цитаты из одного частного письма ко мне⁴⁶: ‘Вышло это по поводу статьи Луначарского в ‘Распаде’. Он написал ‘религиозную’ статью с массой выходок против ‘окаменелой догмы’, ‘букварей’, ‘тупой ортодоксии’, ‘программы’ и т. п., с проповедью ‘богостроительства’, ‘узкого и широкого (!) марксизма’ и т. д. Я заявил, что статья не может быть принята, тогда Базаров заговорил о стеснении ‘свободы мнения’ и заявил, что в таком случае он уходит, и ‘Распад’ не выйдет. Пришлось пойти на компромисс. Я, во всяком случае, заявил, что никаких выходок против ‘ортодоксии’, ‘программы’, ‘букварей’ и ‘немецких брошюрок’ не допущу, равно как проповеди ‘богостроительства’, ‘широкого марксизма’ и полемики с Плехановым по поводу ‘религии’. После бесконечных споров и ссор, неоднократной переделки и сокращения статьи, удалось сговориться. Я, насколько мог, постарался вытравить из статьи все пошлости, кое-что осталось, но самое ужасное, кажется, устранено. Посылая свою статью, Луначарский счел уместным написать мне, что ее читал и одобрил Богданов (!!?), и требовал, чтобы я непременно сообщил об этом Базарову!’ Так бот, если нам подают глупость, мы должны выступать резко и открыто. А борьба Максимова — это не борьба, а прикрытие. Что же касается терминологии, то вот мнение К. Маркса, писавшего в 1847 г. об этом (цитирует)⁴⁷.

Максимов [вносит] заявление: ‘По поводу статьи Луначарского здесь была прочитана из частного письма ссылка на другое письмо, в котором, будто бы, утверждается что я одобрил статью Луначарского в подлиннике, — я заявляю, что статью Луначарского я читал и именно тех ее особенностей, о которых идет речь, не одобрил, что высказал Луначарскому прямо, а об означенных письмах понятия не имею’ {Печатается по автографу. Ред.}, Максимов.

Власов вносит предложение: ‘По поводу просьбы т. Луначарского дать ему возможность ответить на страницах ‘Пролетария’ на статью ‘Не по дороге’ — расширенная редакция ‘Пролетария’ постановляет: состоявшееся раньше постановление узкой редакции о предоставлении ему этой возможности отменить и в просьбе т. Луначарскому отказать’. Власов. Григорий {*}.

{* Печатается по автографу А. И. Рыкова (Власова). В конце зачеркнута приписка. Рукой Н. А. Скрыпника: ‘против же него ратовать, не покладая руку’.

К тексту данного предложения имеются, помимо этого, следующие приписки: ‘По существу присоединяюсь, внести предлагаю по пункту порядка дня ‘Пресса’. Георгий Щур’.

‘Предлагаю внести (сейчас). Донат. Мешковский’.

На обороте А. И. Рыковым сделана надпись: ‘Обращение т. Луначарского, протест т. Максимова и другие документы, относящиеся к богостроительству, дать в узкую редакцию на ее усмотрение’. Ред.}

Ленин присоединяется к предложению Власова. Ясно, ведь, что единства во фракции нет, а раскол полный. (Максимов [просит занести] в протокол: ‘из речи т. Ленина: ‘ясно, что единства во фракции нет, и раскол полный’).

Марат. Откола никакого не произошло. В своем заявлении я только сказал, что уходить с постов не буду. Несмотря на это заявление, я говорю, что работать в партии буду.

Голосуется резолюция Градского о богостроительстве. За основу: за — одиннадцать, Максимов воздерживается.

По пунктам:

Пункт 1. Принимается.

Пункт 2. С поправкой Виктора: ‘не только по терминологии, но и по существу своему’ — принимается.

Пункт 3 — принимается. Инок предлагает вставить одобрение редакции ‘Пролетария’ за помещение статьи в номере 42 ‘Пролетария’. Отклоняется.

Пункт 4 — с поправкой Виктора: ‘считает правильным напечатана в No 42 ‘Пролетария’ статьи ‘Не по дороге’ (при этом Градский, Власов и Максимов воздерживаются) — принимается. Резолюция в целом принимается при воздержавшемся Максимове.

Вторая резолюция (о Луначарском). Принимается поправка Власова: после слова ‘настроений’ вставить: ‘откуда бы они ни вытекали’ {Печатается по автографу. Ред.}.

Поправка Щура: (эмпириомонизма, эмпириокритицизма и т.п.)’, поправка к резолюции {В тексте протокола: ‘поправка к поправке’. Ред.} Каменева отклоняется. Григорий при голосовании этой поправки воздерживается с мотивировкой:

‘Я воздерживался по поправке Щура (‘эмпириомонизм’ и пр.) отнюдь не потому, что считаю, что из эмпириомонизма не вытекает богостроительство’. Григорий {Печатается по автографу. Ред.}.

Поправка Марата: ‘выбросить часть абзаца о прикрытии Максимовым богостроительства Луначарского’ — отклоняется.

Марат вносит заявление {Печатается по автографу. Ред.}: ‘Мне приходится голосовать против резолюции {В подлиннике заявления дальше зачеркнуто: ‘в целом’. Ред.} в виду несогласия с последним ее абзацем и отвергнутием моей поправки’.

Томский [вносит] заявление: ‘Принимая первую часть резолюции и будучи не согласен со второй, воздерживаюсь от голосования резолюции в целом. Михаил Томский’ {Печатается по автографу. Ред.}.

Резолюция в целом принимается 9 голосами против Марата, при воздержавшихся Томском и Максимове.

Предложение Градского: ‘Большевистский Центр постановляет: заявление т. Луначарского напечатать с ответом редакции {Печатается по автографу. Ред.} — отклоняется 6 голосами против трех при воздержаний Томского.

Предложение Власова принимается 9 голосами {См. выше (стр. 46) предложение А. И. Рыкова (Власова). Ред.}.

О ШКОЛЕ НА ОСТРОВЕ [КАПРИ]

Власов (докладчик). Вопрос о школе сводится к вопросу о расколе нашей фракции. Оппозиция объясняет это иначе, а именно: ставит этот вопрос в рамки организационной автономии. Вопрос о школе по видимости очень скромный и сводится к воспитанию 16—20 рабочих. Для чего и решают провезти этих рабочих через всю Европу на остров Капри. Но, несмотря на это, школа становится большим политическим вопросом. Станислав рассказывал мне о шуме, который подняла школа в Центральной области. Там высказывалось желание, чтобы Урал и Питер прислали своих представителей для выяснения вопроса об организации школы. Был ли такой вопрос в нашей партии, который так широко бы шел в низы и массу? Эта школа стремится сделаться политическим центром. Эта школа является выражением безнадежности на то, что рабочие могут вести какую-нибудь повседневную борьбу. Ведь школа заслоняет все задачи повседневной борьбы. Я согласен, если ведут агитацию за необходимость сознательных рабочих {Так в тексте. Ред.}, когда говорят, что у нас нет их. Но этот вопрос должен быть на своем месте. Не следует делать его вопросом перманентной дискуссии и отвлекать наших товарищей от их повседневной работы. О составе школы: на острове Капри живет Горький и Луначарский. Есть письмо за подписью Горького, которое ходит в Питере по заводам⁴⁸. Потом есть еще по поводу школы письмо т. Максимова⁴⁹. В России выставлялся в кандидаты лектора по философии т. Станислав. Ленина же, например, — нигде нет. Значит, все инициаторы принадлежат к оппозиции нашей фракции. Организовать школу — значит войти в сношения с местными организациями, иметь с ними непрерывную переписку и агентуру. Это есть не что иное, как центр и даже более сильный, чем Ц. К., ибо Ц. К. не имеет двадцати агентов, а школа хочет их иметь. Что школа становится новым центром, видно из следующего факта. В Питере была группа, которая Вносила в Ц. К. 100 рублей, а теперь она дает их в школу. Я в своей резолюции говорю, что школа создает агентуру. Может быть [не] агентов в точном смысле, но я знаю об отъезде с острова Капри Михаила⁵⁰. (Максимов. Откуда это?). От вас, вы сами говорили, и ни от кого другого я не мог этого слышать. (Максимов. Не отрицаю факта, но отрицаю его источник). Может быть других агентов и нет, но добровольные агенты есть. Я не указываю, заведомые они или нет. Итак, есть касса, агентура, хотят автономии, из этого ясно, что эта школа есть центральный комитет, или, как хотите, — того идейного {Дальше зачеркнуто: ‘направления’. Ред.} раскола, который у нас есть. Не сомневаюсь, что письма Максимова никого в заблуждение ввести не могут. Ни одно из наших партийных учреждений ничего об этом не знало. Школа На Капри возникла и против желания редакции ‘Пролетария’.

Одно недоразумение. Когда я узнал о школе, я сказал, что ловко сделано, ибо новый центр возник под флагом положительной работы. Это — демагогия на несознательных товарищей. {Очевидно следует: ‘демагогия’ рассчитанная’. Ред.} Ибо борьба переносится на плоскость якобы положительной работы, а не на почву существующих разногласий. Я был на заседании Большевистского Центра, рассматривал письма Максимова с упреками на то, что редакция не помогала организации школы. Там же выяснилось, что редакция никакого предложения не получала. Письмо московского рабочего с указанием на необходимость школы редакция получила, но не печатала его потому, что вопрос настолько ясен, что не требует дискуссии⁵¹. Ни одно из заявлений т. Максимова не было тогда им доказано и ни одно не было не опровергнуто со стороны редакции ‘Пролетария’.

Читает резолюцию о школе на [Капри]

ПРОЕКТ РЕЗОЛЮЦИИ О ПАРТИЙНОЙ ШКОЛЕ, УСТРАИВАЕМОЙ НА ОСТРОВЕ КАПРИ {*}

{* Печатается по автографу А. И. Рыкова, сверенному с принятым текстом, опубликованным в приложении к No 46 ‘Пролетария’ от 16(3) июля 1909 г. (См. также Соч. Ленина, т. XIV, стр. 102.) Все разночтения оговорены в сносках. Ред.}

[п. 1] Расширенная редакция ‘Пролетария’, рассмотрев вопрос о школе на острове Капри {В приложении к No 46 ‘Пролетария’ здесь и ниже: ‘в NN’. Ред.} признает, что организация этой школы группой инициаторов (в том числе — одним из членов расширенной редакции ‘Пролетария’, т. Максимовым {В приложении к No 46 ‘Пролетария’: ‘один из членов расширенной редакции ‘Пролетария’, т. Максимов’. Ред.} шла с самого начала помимо редакции ‘Пролетария’ и сопровождалась агитацией против нее.

[п. 2] Сделанные до сих пор группой инициаторов шаги уже с полной ясностью обнаружили {В приложении к No 46 ‘Пролетария’: ‘обнаруживают’. Ред.}, что под видом этой школы создается новый центр откалывающейся от большевиков фракции.

[п. 3] Инициаторы этой школы, помимо общих центров, вступили в сношение {В приложении к No 46 ‘Пролетария’: ‘в сношения’. Ред.} со многими русскими комитетами, организовали самостоятельную кассу и сборы денег, организуют свою агентуру, даже не сообщая об этом ни редакции ‘Пролетария’, ни общепартийному Центру.

[п. 4] Признавая, что, при современном недостатке опытных партийных работников, целесообразно поставленная и действительно партийная школа, даже находящаяся за границей, могла бы до известной степени помочь местным организациям в деле выработки хороших {В приложении к No 46 ‘Пролетария’: ‘годных’. Ред.} партийных работников из среды рабочих и считая необходимым с своей стороны сделать все, что положение нашей организации позволяет для выполнения этой помощи местным организациям, —

[п. 5] Расширенная редакция на основании всего образа действий инициаторов школы на острове Капри констатирует, что эти инициаторы преследуют не общефракционные цели, т. е. не цели большевистской фракции, как идейного течения в партии, а свои особые групповые идейно-политические цели.

[п. 6] Расширенная редакция ‘Пролетария’ констатирует, что в связи с разногласиями, обнаружившимися в нашей фракции по вопросам об отзовизме, ультиматизме, отношении к проповеди богостроительства и вообще внутрипартийных задачах {В приложении к No 46 ‘Пролетария’: ‘и вообще о внутрипартийных задачах большевиков’. Ред.}, задачах большевиков в связи с тем, что инициаторами и организаторами школы на острове Капри являются исключительно представители отзовизма, ультиматизма — богостроительства {В приложении к No 46 ‘Пролетария’: ‘и богостроительства’. Ред.} — идейно-политическая физиономия этого нового центра определяется совершенно ясно {В приложении к No 46 ‘Пролетария’: ‘с полной ясностью’. Ред.}.

[п. 7] В виду всего этого расширенная редакция ‘Пролетария’ заявляет, что большевистская фракция никакой ответственности за эту школу нести не может {Первоначальный текст последней фризы: ‘В виду всего этого большевистская фракция заявляет, что никакой ответственности за эту школу она нести не может’. Ред.}

ЗАСЕДАНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

23 (10) июня (вечернее)

Максимов [Богданов]. О том, чтобы свести задачи партии к социалистической пропаганде нет и речи. Я примиренец по отношению к ‘большевикам’,—вы же примиренцы по отношению к другим фракциям. История рассудит, кто прав: Инок или мы. В нашей фракции много оттенков. Она должна быть так широка, чтобы удержать все оттенки революционной социал-демократии и охватить все революционное и живое. Но неправильно и непонятно для меня представить школу — как дело ничтожное. Вопрос о социалистической пропаганде теперь не таков как всегда. Это было всегда необходимое, но в разные моменты играет разную роль. Во время революции мы этим не занимались. Теперь это задача момента, важнейшая, чем думская фракция. При этих условиях иначе представляется вопрос о школе. Я знаю, что в России есть много рабочих, обладающих большим знанием, но не систематизированным, благодаря чему они не могут играть в партии той роли, которую могли бы играть. У нас же все одни и те же лица. Мы топчемся на пятачке. Это невыносимое положение. Нам надо освежить силы. И вот вопрос о партийном университете есть таким образом вопрос момента. Я предсказываю, что если школа осуществится, то состав руководящего центра будет иной. Это будет большим завоеванием и освежит атмосферу. Это будут партийные рабочие. У меня нет под руками программы, которую учредители хотели предложить местным организациям. Восстановлю ее по памяти. В ней четыре отдела. I. Партийно-организационный отдел, который подразделяется на три подотдела: а) практическая организация, б) постановка пропаганды и агитации, с) техника и финансы. II отдел. Партийные теории. III. Философия пролетарской борьбы и IV отдел. Современный момент⁵². Не было определенной тенденции в подборе и приглашении лекторов. Так, думали, что философский отдел будет читаться мною или кем-либо из товарищей другого направления. Думали о Ленине. Также хотели предложить Ленину читать по аграрному вопросу. О познавательной картине мира предполагали дать мне или товарищу из другого направления. Власов, Щур и др., как видно, очень осведомлены о школе. Я же до недавнего времени имел сведения, что она связана только с Москвою, а Щур говорил здесь, что в нее поехали из Питера. Тоже и о деньгах из Питера для школы. Я знал имена всех жертвователей, но в числе их не было ни одного, кто вносил бы в Ц. К. или в Большевистский Центр. Думаю, что у школы в Питере связей не было. История школы началась с Женевы. Женевский кружок имел в виду систематические занятия. По какому же случаю шум? По двум обстоятельствам. 1) — потому, что дело важное и 2) —что есть скандал. Как он произошел? Вопрос возник в Женеве и заглох⁵³. Когда он поднялся вновь, я внес в редакцию документ т. Михаила, который Власов как видно не читал, ибо в нем говорится о практической постановке дела⁵⁴. Этот документ есть, ибо Григорий его переписывал. Но здесь есть нечто более гнусное, что видно из следующего письма. (Читает письмо):

Товарищу Богданову {*}.

{* Печатается по автографу H. E. Вилонова. Ред.}

Дорогой товарищ!

В начале марта, с. г. т. Маруся по поручению Организационного Комитета школы⁶⁵ передала на явке секретарю Московского Комитета Р.С.-Д.Р.П. письменное обращение, в котором Организационный Комитет школы за подписью моей и Горького предлагал Московскому Комитету дать формальное утверждение на открытие школы. При передаче документов секретарь М. К. спросил т. Марусю: не имеет ли касательства к этой школе т. Богданов, и, когда последняя дала утвердительный ответ, заявил в разговоре, что т. Богданов находится сейчас под судом и обвиняется в присвоении партийных сумм. Тов. Маруся тогда же сообщила об этом секретарю Организационного Комитета Школы, но, в виду нелепости слуха, Комитет не придал ему значения и не счел необходимым сообщать Вам. В настоящее время, в виду непонятного для нас враждебного отношения к школе со стороны Расширенной Редакции ‘Пролетария’, считая, что оно может находиться в связи с упомянутым выше слухом и принимая во внимание, что Организационный Комитет Школы перед ее открытием имел в виду предложить Вам взять на себя чтение лекций по политической экономии, мы предлагаем Вам выяснить всю эту историю.

С социал-демократическим приветом

Секретарь Комитета Школы Михаил. 12 июня 1909 г.

Вот какими способами велась борьба. Этот вопрос относится к другому пункту порядка дня. Тогда же была вынесена следующая резолюция Большевистского Центра. Читает цитату⁵⁶. Ведь товарищи могут обратиться ко мне с запросом по этому поводу. Но я теперь этого вопроса не ставлю. Надеюсь, что в этом вопросе вы дадите мне удовлетворение. Говорят, что с помощью переписки и переправ людей из школы образуется другой центр. Но ведь это зависит от отношения Большевистского Центра. Ведь если Большевистский Центр согласится и пришлет контролера, если Ленин будет там читать, — разве может тогда школа. сделаться организацией более сильной, чем Большевистский Центр? Ваш способ представления этого вопроса архитенденциозен.

Марат [Шанцер]. Надо вести социалистическую пропаганду. В этом отношении заграница может многое сделать. Когда работа переходит к пролетариату, надо выработать кадры рабочих, которые могли бы вести работу. Надо этому помогать из-за границы, ибо здесь много свободных сил. Несомненно, что это надо делать под партийным контролем. Я тоже стою за это. Пропагандистские школы должны бы были утверждаться в России, но там это трудно сделать. Буду протестовать против того, чтобы школа брала деньги из тех же источников, как и Ц. К. и Большевистский Центр. Но это надо проверить. При условии контроля не понимаю, как можно быть против школы.

Донат [Шулятиков]. Власов недостаточно глубоко поставил вопрос. Он думает, что оппозиция из школы сделала большой политический вопрос. Так нельзя освещать это дело. Для местных людей вопрос стоит иначе. Власов не считался с тем обстоятельством, что шум из-за школы был поднят не из-за отдельных выступлений оппозиции, для этого была почва в массах. Для меня это троякого рода вопрос: 1) о руководителях школы и 2) — вопрос о потребностях, существующих в Пролетарской среде, требующих такой организации и 3) — вопрос о существовании партийной школы. Несомненно, что организаторы школы преследовали не только обще-партийные, но и свои собственные цели. Они действовали дезорганизаторским путем. Приведу два факта. Первый факт: письмо т. Максимова, по поводу которого Большевистский Центр уже имел суждение⁵⁷, и второй факт: это поведение Станислава, который начал в Москве⁵⁸, организовывать подготовительную школу для Капри, причем когда М. К. вынес резолюцию, осуждающую Станислава, — он отказался подчиниться Московскому Комитету ⁵⁸. Эти два факта так ярки, что не буду о них говорить. Об идейной физиономии организаторов школы. Я противник того направления, которое свило себе гнездо на Капри. По идейному направлению эта школа ничего общего с марксизмом не имеет (Мешковский требует занести это в протокол). Нам нечего щадить в этом отношении организацию школы. О потребностях пролетариата. Потребность в школе есть, ибо в России нет видных теоретиков марксизма. Сейчас в России нельзя заменить интеллигента рабочим. Вот почему по получении письма Горького и Максимова началось оживление. Рабочие всех направлений ухватились за эту возможность. Когда им говорили о направлении организаторов школы, они отвечали, что сами разберутся в этом и немарксистским элементам не дадут роли {Так в тексте. Ред.}, раз им дадут право выбирать лекторов (Максимов просит из речи Доната занести в протокол, что ‘рабочие отвечали, что они разберутся и немарксистским элементам перевеса не дадут’). Но и в этом отношении был один печальный инцидент, а именно в Сормове, где в лектора по философии выбрали Станислава. Потребность в школе сделала то, что школа приняла характер оформливающейся организации. Областное Бюро и М. К. приветствовали организацию партийной школы, но под известными условиями, а именно: М. К. требовал контроля Центрального Комитета, а Областное Бюро контроля конференции из М. К., Московского Областного Бюро и Уральского Областного Бюро, если таковая осуществится. В области и в Московской организации приветствовали образование школы. Перед нами стоит вопрос: как быть? Верхи школы — элементы, с которыми мы не можем сойтись на идейной почве. Нельзя вопрос о школе решать одним росчерком пера. Здесь выручают местные организации. Поскольку руководящая роль будет принадлежать местным организациям, постольку нам верхи школы не опасны, и это местное руководство нам надо приветствовать. Я поддерживаю то предложение, поддерживать которое мне поручили местные организации — санкционировать решение Областного Бюро.

Щур [Скрыпник]. Максимов сказал о том, что школа пошла бы под руководство Большевистского Центра. Думаю, что это не так: документы говорят иное. Так, М.К. получил письмо, где говорилось, что организаторы школы обратились бы в Ц. К., но боятся интриг, о Большевистском Центре же ничего там не говорится. Затем о женевской школе. Я был тогда секретарем женевской группы. Я интересовался школой. Устава школы не было. Имел&сь же в виду школа для местных эмигрантов, которые хотели бы поехать в Россию. Это другое дело, чем та школа, которую мы имеем теперь.

О дезорганизаторской стороне школы. Проездом с Урала в Питер мне сказали в Питере, что оттуда уехало на Капри пять человек⁵⁹. (Томский просит занести это в протокол). Мне об этом говорили два или три товарища. Агитация же за школу захватила даже Урал. Кто туда писал — неизвестно. Факт тот, что известное течение школу использовало. Еще одно недоразумение: это сообщение о письме Маруси. Дело это было в марте, когда секретарем Московского Комитета был я, но такого факта, о котором говорится в этом письме, — не знаю. Сообщаю, что никаких писем о Максимове из-за границы не получалось. Единственное сведение было от самого т. Максимова из его письма к т. Станиславу, где т. Максимов писал, что находится вне Большевистского Центра из-за денежных недоразумений⁶⁰, Это было тогда, когда в М. К. сообщалось о том, что т. Виктор сбежал с 200 000 р. Вот та атмосфера, в которой это происходило. Тогда же Станислав этот слух опровергнул. Маруся — жена Михаила с острова Капри. Она получила от него письмо и по моему требованию принесла его иа явку. Я ее спрашивал, что она знает о школе. Она говорила как о лекторах о Богданове, Алексинском. С ней же говорил о деле чести Виктора и о Максимове. Сведения о Викторе и о Максимове она уже имела, и мне пришлось ей не сообщать, а разъяснять. Я говорил, что сведений нет никаких, а о Максимове сообщил то, что знал из его письма. С этой склокой приходилось считаться. Все оружие т. Максимова — тупое, и клеветнической агитации против школы не было.

Ленин. Удивлен, как это нам все не наскучило. Тов. Максимов напрасно горячится, ибо не было ни одного раскола без крайних обвинений, и всегда инциденты откола путали с вопросами чести. Помню сцены с Кричевским в 1901 г., в 1905 г. с Мартовым, в 1907 г. с Плехановым — и все набрасывались на меня с криками о чести. Дело не в чести, а в том, что В процессе борьбы люди дезорганизуют свою фракцию и организуют новую. Например, Лядов. Он не стал плохим товарищем, но дезорганизуя {Очевидно следует: ‘дезорганизует’. Ред.} нашу фракцию и создает свою. Я думаю, что Максимов дезорганизует тех, кого он считает меньшевиками. Это его законнейшее право, а он нам говорит о приглашении Ленина в школу. Вопрос о контроле тоже смешной. Так нельзя. Ясно, что школа — новый центр, новое течение. Марат говорит, что он своих постов не покинет. Вы, т. Марат, поддались фракционной страсти, определяемой политической борьбой ‘божественных’ отзовистов (Марат. Это клевета. Голос. Занести в протокол).

Что такое фракция? Это союз единомышленников внутри партии. В Думе — партия есть союз единомышленников внутри Думы. Ведь от перехода члена Думы, например Хомякова, в другую партию, он не перестает быть ее председателем. То же и в отношении фракции к партии. Тот пост, который вы заняли от партии, у вас может отнять только партия. Мы теперь ругаемся — это оттого, что у нас нет союза единомышленников. На ваш партийный пост никто не посягает, и его не к чему припутывать. У нас раскол фракции, а не партии. Партийные посты не подведомственны нашему собранию. А о чести здесь говорить нечего. А я к этому привык: меня уже четвертый раз ругают. Надо признать то, что есть: два центра, два течения и школа как факт. И все будет яснее, когда мы разгруппируемся.

Марат. Здесь говорят, что я хочу устроить ‘раскольнический центр. Я говорил, что я не имею права покинуть своего поста, и значит — будем работать вместе. Я думаю, что мы можем во-l обще работать совместно. Я не хочу раскола, а мне все швыряют новым центром. (Возглас. В протокол!). Меня интересует сохранение единства ‘большевистской’ фракции (Ленин. Fuit Troja! {— Была Троя! Ред.}). И на этой точке зрения буду стоять, пока не убеждусь в противном. (Ленин. А скоро это будет?) А это зависит от фактов.

Мешковский [Гольденберг]. Откуда течет раскол? Несомненно от организаторов школы. С ней дело тянется шесть месяцев, и за это время ее организаторы не обращались ни в Большевистский Центр, ни в Ц. К. Об интригах — не говорю. Но школа начала действовать как фактическое учреждение, еще не получив утверждения. Вот факт: ст[удент] Т. получил от Никитича печатный проспект о школе, т. е. нечто циркулярное, что рассылается, при этом проспекте было письмо Никитича⁶¹, А в результате этот ст[удент] Т. в группе студентов, дававших деньги для Ц. К., говорил о том, что Ц. К. — мертвое учреждение и что деньги надо теперь давать на школу, которая есть живое дело. И, как ни странно, — Ц. К. на собрании этой группы защищал правый бундовец, который потом просил меня наложить veto {— запрет. Ред.} на решение группы, которым она отдавала деньги на школу. Разве это не раскол? Вот вам один факт. А Донат говорил еще о неподчинении т. Станислава решению Московского Комитета. Против вас фактов много. На каприйской школе тенденция к расколу сказалась.

Григорий [Зиновьев]. Тов. Максимов говорит о желании инициаторов школы отдать ее под контроль Большевистского Центра или Ц. К. Почему т. Максимов говорит об инициаторах школы в третьем лице? Ведь Максимов сам есть инициатор школы. И почему этого не сделали раньше? Потому что это с самого начала был раскольничий центр. И теперь только из страха перед собою они боятся открыто сказать, что делают: из страха быть побежденными. Убежден, что т. Максимов будет побит, — поэтому он и боится открывать газету. (Максимов. Молчанием доймем. Ленин. В протокол!) Пока же школа соответствует настоящей стадии борьбы. Школа — такая форма этой борьбы, чтобы не отшибить от себя таких товарищей, как Марат.

Томский. Скажу, как в Питере обстоит дело со школой. В феврале, кажется, в одном из районов уже были выборы в школу (Ленин. В протокол!). О школе первое известие принес Щур. В Питере постановили, что школа желательна, но под руководством Большевистского Центра. Я тогда высказался против школы. Я думаю, что вообще школа желательна и социалистическая пропаганда необходима (Донат. Прошу занести в протокол слова т. М. Томского о необходимости социалистической пропаганды {Печатается по автографу В. М. Шулятикова (Доната). Ред.}). Но думаю, что школа за границей есть культивирование микробов, которые умрут в России. Если будут выборы, то пройдут те, кто когда-то работал, но теперь с работы ушли. Лучшие уйдут, худшие останутся. Донат сильно увлекается, говоря о контроле местных организаций. Ведь совместная работа Ленина с Максимовым невозможна. А ведь местные организации так далеки. Даже контроль Большевистского Центра и тот невозможен. Разве сможет оппозиция работать под контролем правительственной партии? В этом отношении не приходится мечтать о совместной работе. Без контроля же Большевистского Центра школа невозможна. Школа должна быть или партийная или фракционная. ‘Пролетарий’, например, был утвержден Московским Комитетом как фракционный орган. Но началом раскола будет утверждение нового органа внутри фракции. Таким образом, если школа желательна, то только под идейным руководством Большевистского Центра. Теперь же совместной работы быть не может. Я вижу, что дело не ладно. (Максимов просит это занести в протокол).

Каменев. Цели, которые ставят себе инициаторы школы, — это освежение верхов партии и этого собрания. Максимов хочет через Капри освежить фракцию элементами, которые будут поддерживать т. Максимова. Он надеется извергнуть нас через год — мы же теперь извергаем те элементы, с которыми вместе в политическом отношении итти не можем. (Максимов просит занести в протокол: ‘Из речи Каменева: Извергаем тех товарищей, с которыми вместе в политическом отношении {Печатается по автографу А. А. Богданова (Максимова). Первоначально было ‘идейно’. Ред.} итти не можем’.) Стою за то, чтобы все оттенки были в партии организованы. Но фракцию во фракции организовать нельзя. И когда Максимов начинает сравнивать фракцию и партию, то получается карикатура. Раньше в кружках боролись за партию, а теперь ваш кружок остается во фракции, чтобы ее победить. Вы же должны победить нас в партии, а не во фракции. В партии, а не во фракции мы должны конкурировать за влияние.

Щур. Власов говорит, что пропаганда дело старое. Да! Но ее методы бывают новые. Теперь создается новый метод пропаганды. Нахожу, что необходимость пропаганды и ее новых методов — вот почва, на которой оппозиция привлекает отдельных практиков. Это было бы необходимо отметить в резолюции. Надо бороться не против школы, а против того, чтобы оппозиция могла использовать ее в своих интересах.

Донат. Томский недоверчив к силам пролетариата. Он не учитывает значения пролетарского руководства и того, что теперь оно может проявиться в более энергичной форме, чем раньше. Раскол, который намечается и который необходим, будет не только заграничный, но и на местах. В Москве он уже намечается (Томский [просит занести] в протокол: ‘Это будет раскол на местах. В Москве уже намечается’ {Печатается по автографу М. П. Томского. Ред.}). Если большинство организаций останется за нами — за ортодоксальными большевиками, то школа будет поставлена в ортодоксальном духе. Массы вынесут решение, которое будет таково, что партийная школа может очутиться в Париже — такова вероятность, и выбор лекторов тоже определится характером большевистских организаций.

Максимов. Начну с личного вопроса: прошу т. Щура дать мне письменное изложение того, что происходило в Москзе. То, что я писал Степанову — это вопрос другой. Почему организаторы школы мало обращались в Большевистский Центр? При расколах бывает склока. Но существуют вещи, на которые приходится реагировать при всяких условиях. Лядов выяснил, что он о Викторе ничего подобного не говорил. Надо выяснить вопрос, кто разрушил Трою — большевистскую фракцию? Каменев говорит, что мы не смеем под большевистским флагом проводить антибольшевистские тенденции. Но он смешивает большевистскую фракцию с Лениным. Этого нельзя смешивать, ибо большевистский флаг и Ленин не одно и то же (Григорий [просит занести] в протокол: ‘большевизм нельзя смешивать ни с Лениным, ни с Большевистским Центром’). Мы посмотрим, как отнесутся рабочие. Вы повернулись к нам спиной. Но смешно, когда Григорий говорит, будто мы боимся самих себя. Мы были лойяльны — и теперь лойяльны. Вот теперь мы остаемся на своем посту. Ваше же поведение есть вероломство, ибо вы, получив мандат о единстве фракции, раскололи ее. Много есть клеветы на школу. Говорят, будто она — центр богостроительства. Но ведь Луначарский только один из ее лекторов. Что же касается отзовистов, то там есть один отзовист — Горький. Думаю, что провести в учении четыре месяца — менее опасно, чем полтора месяца в склоке, как проводит здесь время Томский. В школе, несмотря на утечку, будет сделано многое. Будет большое освежение. С рабочими иначе говорили бы и вы. Рабочие сказали: мы посмотрим. Попробуйте-ка обработать некоторых рабочих. И такими вещами, как богостроительство, всех не проведете. Ведь в школу попадут люди серьезные. Вам же советую сейчас же устроить школу в Париже, — мы всегда за положительную работу. Раскол же будет. Сейчас он уже есть за границей. Но где большевизм? Об этом мы скажем тогда, когда определится раскол на местах и когда мы подсчитаем силы.

Власов [Рыков]. В России раскол налицо, ибо чем иначе объяснить выборы по платформам? Единая фракция выставляет одну платформу, а не две. Тов. Максимов спрашивает, отчего погибла Троя? От коня, т. Максимов! Вот и вы хотите ввести в нашу фракцию каприйскую школу и погубить ею фракцию. Что же в этом коне находится? По-вашему: вся борьба вытекла из мелких недоразумений. Вы хотите освежить состав. Но я думаю, что ни один рабочий не скажет того, что говорится в вашем документе (No 5 второго заседания) {См. стр. 25. Ред.}. Меня упрекали, что я легко относился к социалистической пропаганде. Я к ней никогда легко не относился. Но как вы объясните мне платформу, которая обходит всю работу, которую совершает наша организация, и останавливается только на социалистической пропаганде. Ее надо, но не при помощи Капри, а в России. Здесь говорят, что нам нужны новые кадры рабочих. Да! Но разве их можно создать в шесть месяцев? Никогда! Максимов говорил, что 60% уйдут, а 407 о останутся — и то благо. Но вопроса о жизни партии они создать не могут. Для выхода нашей фракции из настоящего тупика указывают ложный путь, против которого необходимо бороться. Марат указывает на контроль, который может проводить Большевистский Центр. Но ведь из состава инициаторов школы ясно, что политическая жизнь ее будет заключаться в отзовизме, богостроительстве, и с этих точек зрения будут объяснять все вопросы. Смешно при таких условиях предлагать нам послать прокурора. Говорят о мелких разногласиях. Но почему же Максимов везет рабочих не в Париж, а на Капри? Это потому, что там определенное политическое мировоззрение, ибо если для вас все одно, где ни основывать школу, то почему не сделать этого как можно ближе? Максимов говорит, что Луначарский будет читать об эстетике. Но этим нас нельзя успокоить: мы не так наивны. Думаю, что этот вопрос настолько для всех ясен, что дальше дебатировать его нет смысла. Тем более, что от принципиальных разногласий увертываются под личную скорлупу. Мы должны сходиться в наших центральных мировоззрениях. И для раскола фракции разногласия в вопросах нашей парламентской политики было бы достаточно.

(Максимов [просит] занести эти слова в протокол). Что делать с Каприйской школой? Она до некоторой степени полезна. В партии она напортить не может. И Ц. К. обязан ее утвердить, но я не хочу брать на себя за нее ответственность. Трудность в том, что за границей два центра единой фракции с совершенно независимой агентурой, перепиской и т. д. Поэтому-то острота в нашем поведении. Будет легче, если мы разойдемся и перестанем бороться друг с другом. Но нельзя впускать во фракцию, коня с богом.

Донат вносит резолюцию:

‘Партийная школа (проектированная на острове Капри) утверждается большевистской конференцией, а предварительно — совещанием Петербургского Комитета, Московского Комитета и Областного Бюро’.

За резолюцию Доната: Донат, Максимов, Марат, воздерживается: Мешковский, остальные против. Резолюция Доната отклонена.

Большинством, против Максимова при воздержании Доната и Марата, принимается за основу резолюция Власова {См. стр. 49—50. Ред.}. Голосуется по пунктам:

Пункт 1. Поправка Томского: выкинуть слово ‘Максимов’ — отклонена, пункт принят.

Пункт 2. Поправка Марата: выбросить этот пункт — отклонена.

Поправка Григория: сказать вместо фракции — группа — отклонена.

Поправка Мешковского: вместо ‘под видом школы’ — ‘в виде школы’ — отклонена, пункт принят.

Донат. Голосую лишь за пункты, где говорится об идейной физиономии и дезорганизаторских шагах организаторов школы.

Пункт 3. — Принят.

Пункт 4. Поправка Щура вместо ‘до известной степени’ — ‘при известных обстоятельствах’ — отклонена.

Поправка Доната — выбросить ‘до известной степени’ — отклонена.

Пункт 5. — Принят.

Пункт 6. — Принят.

Пункт 7.

Донат. Предлагаю выкинуть этот пункт. Думаю, что нельзя отделаться от школы одними словами. Надо к ней отнестись более серьезно, чем это делает конец резолюции.

Поправка Доната — отклонена. Пункт 7 — принят.

Вся резолюция принята большинством против Марата и Максимова.

Заявление Марата: {Печатается по автографу В. Л. Шанцера (Марата). Ред.}

‘Не проверивши фактов и построений т. Алексея, я не могу ничего решительно сказать о его фантастических предположениях. Что касается факта о получении денег, предназначавшихся для Ц. К., — факт с деталями подлежит проверке: что писал Никитич и как произошел весь инцидент. Вообще я за партийные школы в России и за границей {В тексте протокола вслед за этими словами сделана надпись карандашом: ‘Дальше неразборчиво, смотри подлинник’. Ред.}, а насчет школы на Капри — под контролем местных организаций и высших фракционных учреждений {Первоначально было: ‘Высших партийных организаций’. Ред.}, тем более, что выяснено со слов т. Максимова, что среди преподавательского персонала, предполагающегося в школе, намечаются лекторы большевики,…… {Одно слово неразборчиво. Ред.} нет богостроителей, кроме лектора по искусству, которые лекции {Очевидно следует: ‘таковые лекции’. Ред.} должно устранить как науку частную в партийной школе.

Голосую против резолюции т. Алексея. Протестую против заявлений т. Алексея, что подписавшие платформу оппозиции разрушают централизм и задумывают устроить новый центр новой фракции.

Это сплошная фантазия т. Алексея, выражаясь мягко.

Марат’.

Заявление Григория: {Печатается по автографу Г. Е. Зиновьева. Ред.}

‘Вношу предложение: ‘Констатируя, что в ‘платформе’ т. Максимова {Дальше в подлиннике заявления Г. Е. Зиновьева зачеркнуто: ‘Марата’. Ред.}, прочитанной в начале первого собрания, пункт шестой гласил: ‘Необходим созыв большевистского съезда или большевистской конференции с учредительными функциями’, теперь исправлено, и значится вместо этого: ‘необходим созыв большевистского съезда (в связи с обще-партийным) или по крайней мере большевистской конференции’, — собрание находит недопустимым изменение авторами текста оглашенных уже документов без предупреждения об этом собрания’. Григорий.

Предложение Григория отклонено.

ЗАСЕДАНИЕ ПЯТОЕ

24 (11) июня {*}

{* Среди материалов к протоколу этого заседания имеется запись В. И. Ленина о выступлениях участников с указанием времени (см. Материалы Совещания, стр. 168). Ред.}

Григорий [Зиновьев] вносит резолюцию об отзовизме в исправленном комиссией виде.

Голосуется. Против — Максимов. Воздержался Марат. Остальные за {Эта часть протокола приписана Любимовым на последней стр. протокола V заседания, причем на первой стр. им сделана пометка: ‘Смотри в Конце’. Ред.}.

Иннокентий [Дубровинский] делает доклад о задачах большевиков в партии.

Прения по отдельным частным вопросам уяснили, что единства взглядов в данном собрании нет. Я говорю о задачах в партии той части большевистской фракции, которая отметает отзовизм, ультиматизм, богостроительство и т. п. и выражаю мнение большинства данного собрания.

Практически линия поведения большевиков в партии намечена уже давно. Большевики поставили себе целью всесторонне поддерживать Ц. К. и для этой цели жертвовали некоторыми узкими фракционными интересами. Уже два года тому назад, на Лондонском съезде фракция выбрала свой путь.

С тех пор с полной ясностью определился поворот к контрреволюции. Если в период второй Думы мы ставили задачу непосредственного свержения самодержавия, то после ее разгона задачей была не непосредственная борьба, а организация партии. Меньшевики боролись против партийной организации, атака на партию шла все более быстрым темпом {Дальше зачеркнуто: ‘С другой стороны’. Ред.}. На почве неудовлетворенности началась реформистская критика основ партии. Перед большевиками выдвинулась задача охранения принципов и организации рабочей партии. В революционный период на почве совместной массовой борьбы пролетариат других национальностей слился с пролетариатом русским. Это реальнейшее приобретение. В настоящий момент перед нами задача — сохранение этого единства. Итак, наш лозунг: марксизм — партия — единство национальных организаций.

Ликвидаторство — это путь ревизионизма. На почве организационного отчаяния меньшевики бросаются сначала в профессиональные союзы, затем в кооперативы, затем дело сводится к узко-пропагандистским — просветительным обществам в рамках современного полицейского государства. В то же время меньшевики отказываются от нелегальной организации. Весьма быстро у лучших представителей меньшевиков появляется неудовлетворенность, ибо, при данных условиях, выполнить возникающие задачи в профессиональных союзах, кооперативах и пр. сколько-нибудь удовлетворительно нельзя. О такой неудовлетворенности свидетельствует письмо Алексея Московского, меньшевиков Выборгского района⁶². Ликвидаторство обнаружило уже свою внутреннюю несостоятельность. В среде меньшевиков по этому вопросу намечается раскол. В этом отношении чрезвычайно характерно выступление Плеханова, одного из лучших представителей ортодоксального и революционного марксизма (Максимов. Прошу занести в протокол, что Иннокентий сказал, что Плеханов лучший представитель ортодоксального, и революционного марксизма). Прочность марксизма Плеханова никто заподозрить не может. И то, что он поднял голос против ликвидаторства ‘Голоса Социал-Демократа’, весьма характерно⁶³. В тот же двухлетний промежуток времени другое крыло нашей партии, левое, с самого начала поставило целью соединение нелегальной деятельности с легальной в целесообразной пропорции. Под этой формулой кроется содержание не только организационное. Большевистская фракция этой формулой подтверждает, что будет соединять методы действия нелегального и легального с идеями марксизма. Именно на проведении этой задачи в жизнь большевики и столкнулись с теми элементами внутри большевистской фракции, от которых надо отмежеваться. Данное собрание (расширенная редакция ‘Пролетария’) отмежевалось от отзовизма и ультиматизма. Целесообразное соединение легальной и нелегальной организации является характерным признаком (возьмем отношение к Думе, к профессиональным союзам и пр.). Легальные съезды были весьма плодотворными фактами, на каждом съезде получалась чрезвычайно плодотворная группировка (Донат и Максимов просят занести в протокол) {*} партийных элементов. Так было на женском съезде⁶⁴. Оппозиция заявляла — идти не следует, сторонники ‘Пролетария’ настаивали, чтобы идти. Вначале рабочая аудитория была враждебно настроена к большевикам, а затем рабочие элементы группируются около линии большевиков. То же самое мы видим и на съезде фабрично-заводских врачей⁶⁵. ‘Голос Социал-Демократа’ скорбит, что большевики на этом съезде оказались в большинстве. Партийные элементы сгруппировались и выступали совместно, за пределами остались ликвидаторские и анархистские элементы. На почве борьбы за партийность и группировки легальной деятельности с нелегальной в каждом крыле партии идет диференциация. У меньшевиков слышен пока лишь голос протеста против их меньшевистской тактики, но он еще недостаточно осознан. У большевиков диференциация шла гораздо легче. Максимов утверждает, что отзовисты в большинстве, но это не так, многие из отзовистов стали антиотзовистами. На каждом крыле партии идет размежевка, в каждом крыле есть свои Mitlaufer’ы {— ‘попутчики’. Ред.}, свои немарксисты. Большевики должны первые открыто и честно констатировать происшедший в их рядах раскол и разорвать те гнилые веревки, которые пока связывают нашу фракцию.

{* В материалах, приложенных к протоколу, имеется следующая запись А. А. Богданова по поводу доклада И. Ф. Дубровинского:

‘Задача сохранения Р.С.-Д.Р.П.

Ортодоксальный революционный марксизм, лучший его Представитель Плеханов. [Сбоку надпись: ‘протокол Иннокентий’. Ред.]

На этой задаче разделка между нами и отзовистами происходит,— значит задача важная.

Плодотворная и новая группировка на съездах фабрично-заводском, женском, кооперативном.

Полу-анархисты, которые не ходят на такие съезды’.- [Этот и предыдущий абзацы отчеркнуты и слева сделана надпись: ‘Протокол’, а также сделана пометка: ‘No 3’, указывающая на то, Что данные абзацы должны быть занесены в протокол к соответствующему тексту. Ред.]

Докладчик бывших бойкотистов.

Элементы большевистской и меньшевистской фракций, стоящие по существу на общей почве.

Большевистская фракция должна проложить первый путь, тем самым’. Гед.}

Максимов [Богданов]. Во всех ваших докладах определенно говорится, что выяснение у вас происходит для себя. Задача сохранения партии во время реакции — хорошая, это действительно задача, но следует понимать, что широкой политической деятельности в период реакции создать нельзя, сфантазировать ее нельзя. Задача — сохранить, удержать — задача консервативная. Другая задача — углубление социалистической пропаганды, бывшей до сих пор исключительно демократической — это прогрессивная сторона, тут могут быть достигнуты громадные результаты. Иннокентий поставил задачу — очищение партии. Только не спешите ли вы? Раньше Плеханов рассматривался, как лидер оппортунистов, теперь вы называете его ‘лучшим представителем ортодоксального революционного марксизма’… — к такой перемене во взгляде на Плеханова нужно было подготовить читателей в литературе… Вы спешите ломать… Формула: целесообразное соединение легальной с нелегальной деятельностью — голословна и абсолютно бессодержательна, ни один меньшевик от нее не откажется, а нам стараются представить ее, как какую-то политическую линию. Я не знаю, что такое легальные съезды, но такая формулировка: ‘полуанархисты, которые не ходят на такие съезды’… годна только для агитации, она скоропалительна и забывает прошлое. Изменения происходят. Были большевики, стали необольшевики. Почему, решая вопрос о разгроме нашей фракции, вы не хотите спросить членов фракции, бывших бойкотистов? Потому, что в настоящий момент вы не уверены, что эти большевики выскажутся за вас. Что касается задач большевиков, а не необольшевиков (Голос. Есть марксизм и нео-марксизм)… Всякий, делающий шаг вперед, заслуживает название нео-марксиста, в хорошем смысле, а нео-большевизм — это только шаг назад. Вы будете победителями, если реакция продолжится, так как в период реакции партия так скована, что ее политическая деятельность почти ни в чем не проявляется, в такие моменты идея центра торжествует, но если вы, которые торопитесь хоронить революцию, ошибаетесь, то тогда вы будете в плену у Плеханова, готового теперь за какую-нибудь должность продать нейтральность профессиональных союзов (Григорий. Прошу [занести] в протокол {Эта фраза вставлена рукой А. И. Любимова. Ред.} из речи Максимова: ‘Плеханов за какую-нибудь должность готов продать нейтральность профессиональных союзов’.) (Щур. Прошу занести в протокол, что товарищ Максимов берет на себя обязательство представить в расширенную редакцию ‘Пролетария’ {В подлиннике заявления Н. А. Скрыпника: ‘представить в Б. Ц.’ Ред.} документы, доказывающие, что товарищ Плеханов отказывается от точки зрения нейтральности по отношению к профессиональным союзам), и в период подъема вы потерпите позорное поражение… У вас будет тогда новый период склоки.

Вишневский [Гольденберг-Мешковский]. Относительно Плеханова и нашей тяги к ортодоксальным элементам марксизма. Рвать с политическими союзниками, конечно, трудно, что как нельзя лучше показывает июнь 1909 г., но разрыв всегда облегчается, когда происходит на глазах массы, а когда разрыв совершается в узком кругу — он мучителен. Тактика изменчива. Плеханов невыносим в один момент, но выносим в другой, то же самое и с Mitlaufer’ами… Где ваша революционная программа в данный момент? Как вы относитесь к программе Станислава? Он единственный, кто что-то пробормотал. По отношению к Станиславу есть хоть предание, а о вас даже преданий нет. Какую же программу вы выдвигаете? У вас голое отрицание. Вы издеваетесь над формулой Иннокентия. Это формула алгебраическая. Когда мы подставим в нее арифметические величины — мы раскроем формулу. Наша арифметическая величина — максимальное использование легальных возможностей для укрепления наших нелегальных позиций. Вы говорите другое. Вы говорите — их использовать нельзя. То же вы говорите и про Думу. Мы говорим: Думу надо использовать, мы не умеем еще этого сделать, надо этому учиться, надо самым серьезным образом работать над Думой, а вы считаете, что идти по парламентской учебе есть измена большевистскому знамени. На этом мы порвем, ибо мы самым решительным образом настаиваем на том, что можно работать, используя легальные возможности и оставаясь революционными социал-демократами.

Каменев. Мне кажется, что в докладе Иннокентия совершенно ясно ставится совсем новая задача, нам придется, не смущаясь серой ареной, проводить свою революционную линию, ведя войну со всякой трусостью мысли, не желающей понять задачи момента.

Ленин. Я считаю излишним в сотый и в тысячный раз отвечать т. Макс[имо]ву по существу, т. е. повторять, что он создает, откалываясь от нас, фракцию каррикатурных б[ольш]е[ви]ков или божественных отзовистов. Все это в ‘Пролетарии]’ уже сказано, напечатано, разжевано, подчеркнуто. И я говорю только: скажите печатно то, что вы говорите здесь в четырех стенах, — тогда и только тогда вместо недостойной перебранки, которая царит здесь четвертый день, получим мы идейную борьбу. Скажите печатно, что мы ‘необольшевики’, ‘ неопролетарцы’ ‘в смысле новой ‘Искры», т. е. в сущности м[еньшеви]ки, что мы ‘сделали два шага назад’, что мы ‘разрушаем драгоценнейшее наследие русской революции — большевизм’, скажите печатно эти вещи, записанные мной из вашей речи, и мы покажем публике еще и еще раз, что вы именно подходите под тип каррикатурного б[ольш]е[ви]ка. Скажите печатно, что мы — опять цитирую ваши слова — ‘погибнем политической смертью, будучи в плену у Плеханова, в случае нового подъема’, что мы ‘победим в случае длительной реакции’, скажите это печатно, и мы дадим еще раз полезное для партии разъяснение разницы между большевизмом и ‘божественным отзовизмом’. А раз вы отказываетесь (вопреки нашим прямым вызовам, начиная с августа 1908 г., когда вам формально, на собрании редакции, предлагали выступить с брошюрой, в брошюре изложить свои взгляды), раз вы отказываетесь открыто бороться и продолжаете склоку внутри, — то мы должны добиться открытого выступления с вашей стороны путем прямого выделения вашего из нашей фракции (не из партии, а из фракции) выделения для идейной борьбы, которая многому научит партию {Весь текст речи написан В. И. Лениным и приложен к протоколу. Ред.}.

Марат [Шанцер]. Никто не станет спорить, что в моменты затишья нам надо развивать пропаганду среди масс. Каков путь? И Максимов не станет отрицать, что надо использовать все, что возможно, не надо только легализацию возводить в перл создания {Так в тексте. Ред.}, надо сохранить нелегальную организацию. Все согласны, например, в том, что надо использовать профессиональные союзы. Вопрос в том, как использовать? И тут между нами и меньшевиками громадная разница. Несомненно также, что необходимо сплачивать все наиболее ортодоксально-мыслящие элементы, но надо быть их гегемоном (Голос. Совершенно верно!). В партии работают не одни большевики, а и другие группы, но мы должны вести их за собой (Голос. Верно!). Если мы будем проводить центральную линию, то верх возьмет линия оппортунистическая. Так всегда бывало. Надо вести линию большого запроса. Вот почему необходимо сохранять свою обособленную организацию. Это необходимо для воздействия на всех.

Вся суть дела в том, чтобы основой была нелегальная организация, на которую больше всего должно влиять левое крыло. Можно расходиться лишь в путях, как использовать легальные возможности. Меня поразило лишь то, что тут опять поднимается вопрос об отмежевании. От кого хотят отмежеваться?

Григорий. Не знаю, как с Маратом, но с Максимовым и отзовистами у нас есть разногласия. При своей основной мысли, что сейчас невозможна широкая политическая деятельность, он делает вывод, что необходимо заняться исключительно социалистической пропагандой {Остальная часть фразы, а также ‘(Максимов — в протокол)’ вставлены рукой А. И. Любимова. Ред.}, с которой он носится как с писаной торбой (Максимов [просит занести] в протокол: ‘Носится с социалистической пропагандой, как известный герой с писаной торбой’). Партию из активной политической партии вы хотите превратить в какое-то общество самообразования, в общество пропаганды на Капри. Ну, если вопрос идет о пропаганде, то мы с Плехановым совместно поведем эту пропаганду не хуже вас… Вы спрашиваете, кто отрицает легальные съезды? Ваши ближайшие сторонники — отзовисты. Московское Областное Бюро считало изменой большевизму участие на съезде фабрично-заводских врачей⁶⁶. Это ‘чистота принципов’ довольно своеобразная. Рабочие, которые хотят действительной партий и умеют ценить чистоту основ с.-д., не поймут этой вашей чистоты, которая заставляет вас отказываться от живой, насущной работы. Вы создали тут легенду о какой-то центральной линии {Дальше зачеркнуто: ‘а между тем’. Ред.}, находящийся в вашей же среде т. Домов упрекает ‘Пролетарий’ в перегибании палки в сторону нелегальности, в переоценке роли крестьянства, вы же упрекаете нас в противоположном, мы же говорим, что в области легальных возможностей большевики сделали мало, но из этого ниоткуда не следует, что мы хотим взять какую-то центральную линию (Максимов. Вы ее уже взяли!). В правом крыле идет резкая диференциация, и мы хотим привлечь те элементы, которые против ликвидаторства. Разве это центральная линия? Уличите нас, что мы берем центральную линию (Ленин. Совершенно верно!). Вы ничего не сможете доказать. Быть против революционного визга, против революционной фразы, — стремиться охранить от них наше революционное знамя, не значит еще брать центральную линию.

Иннокентий читает резолюцию о задачах большевиков в партии,

ЗАДАЧИ БОЛЬШЕВИКОВ В ПАРТИИ {*}

{* Печатается по автографу И. Ф. Дубровинского, сверенному с текстом, опубликованным в No 46 ‘Пролетария’ от 16 (3) июля 1909 г. (См. также Соч. Ленина, т. XIV, стр. 99—101). Ред.}

[п. 1] В эпоху решительного торжества контр-революции, последовавшую за разгоном второй Думы, всей партийной деятельности силой вещей была предписана задача: наперекор усилиям реакции и при глубоком упадке массовой {В приложении к No 46 ‘Пролетария’: ‘классовой’. Ред.} пролетарской борьбы {Первоначально было: ‘движения’. Ред.} сохранить партийную организацию, созданную в годы высшего подъема пролетарской борьбы, т. е. как организацию, сознательно стоящую на почве ортодоксального марксизма и объединяющую все ‘национальные’ с.-д. организации в целях проведения единой революционной с.-д. тактики.

[п. 2] В ходе этой двухлетней борьбы за партию и партийность с полной ясностью определились, с одной стороны, отмежевка партии от элементов, привнесенных в нее специальными условиями буржуазно-демократической революции, с другой стороны, — дальнейшее сплочение революционных социал-демократов.

[п. 3] С одной стороны, определились вполне те бывшие попутчики социал-демократии, которые, уходя от партии, перенесли свою деятельность целиком {Первоначально вместо слов, ‘перенесли свою деятельность целиком’ было: ‘перекочевали’. Ред.} в различные легальные организации (кооперативы, профессиональные союзы, просветительные общества, комиссии при думской фракции) и там не только не проводили партийной политики, но, наоборот, боролись с партией, стремясь оторвать от нее и противопоставить ей эти организации. Возводя легальность в фетиш и узкие формы деятельности, навязанные временной приниженностью и раздробленностью рабочего движения, в принцип, эти элементы—откровенные ликвидаторы партии — с полной для всех очевидностью стали на почву теоретического и тактического ревизионизма. Теснейшая связь между ликвидаторством организационным — борьба с партийными учреждениями — и принципиальной борьбой против марксистской теории и основ программы Р.С.-Д.Р.П. с полной ясностью теперь показана и доказана всей историей навязывания оппортунистической линии нашей думской фракции ее интеллигентскими советчиками, всей борьбой между ликвидаторами и партийцами внутри легальных рабочих организаций и в рабочих группах четырех съездов: народных университетов⁶⁷, кооперативного⁶⁸, женского, фабрично-заводских врачей.

[п. 4] С другой стороны, левое крыло партии, на долю которого выпало руководство партией в этот период решительного торжества контр-революции, теоретически признало и на деле проводило тактику целесообразного соединения нелегальной и легальной партийной работы.

[п. 5] Сюда относится вся партийная работа над думской фракцией и вся партийная работа в легальных и полулегальных пролетарских организациях. Именно эти формы работы выдвинуты своеобразными условиями современного исторического момента в дополнение к основным формам партийной работы, как формы воздействия нелегальной партии на более или менее широкие массы. Именно в этих формах деятельности партия практически, на деле, сталкивается {Первоначально было: ‘столкнулась’. Ред.} с ликвидаторством и наносит ему чувствительные удары. На этой же почве практически сближались и сближаются партийные социал-демократы различных фракций {‘Единогласно приняты в Центральном Комитете резолюции о профессиональных союзах, кооперативах и ряд постановлений о думской работе. Подавляющее большинство за партийную линию на последней общероссийской конференции, опыт ведения Центрального Органа (дальше зачеркнуто ‘и т.д., вышеназванные’. Ред.), рабочие группы вышеназванных съездов и т. п.’.}. И здесь же, наконец, на тех же вопросах тактики и организации партии, в условиях третье-думского периода, большевистская фракция открыто отмежевывается от псевдо-революционных, неустойчивых, немарксистских элементов, выступивших против новых форм партийной деятельности под флагом так называемого ‘отзовизма’.

[п. 6] В настоящее время, намечая основные партийные задачи {В приложении к No 46 ‘Пролетария’: ‘основные задачи’. Ред.} ‘большевиков, расширенная редакция ‘Пролетария’ констатирует:

1) что в дальнейшей борьбе за партию и партийность задачей большевистской фракции, которая должна остаться передовым борцом за партийность и революционную с.-д. линию в партии, является всесторонняя и деятельная {В приложении к No 46 ‘Пролетария’: ‘всесторонняя деятельная’. Ред.} поддержка Центрального Комитета и Центрального Органа партии. Только обще-партийные центральные учреждения могут в настоящий период перегруппировки партийных сил явиться авторитетным и сильным представителем партийной линии, на которой сплотились бы все действительно партийные и действительно социал-демократические элементы.

[п. 7] 2) Что в меньшевистском лагере партии, при полном пленении официального органа фракции, ‘Голоса Социал-Демократа’, меньшевиками-ликвидаторами, меньшинство фракции, испытав до конца путь ликвидаторства, уже поднимает голос протеста против этого пути и ищет вновь партийной почвы Для своей деятельности (письмо ‘выборгских’ меньшевиков в С.-Петербурге, раскол меньшевиков в Москве, раскол в редакции ‘Голоса Социал-Демократа’, соответственное разделение в Бунде⁶⁹ и т. п.)

[п. 8] 3) Что при таких обстоятельствах задачей большевиков, которые останутся сплоченным авангардом партии, является не только продолжение борьбы с ликвидаторством и всеми видами ревизионизма, но и сближение с марксистскими и партийными элементами других фракций, как то диктуется общностью целей в борьбе за сохранение и укрепление Р.С.-Д.Р.П.

(Иннокентиев)’.

Томский. Может быть, т. Максимов помнит, что когда бойкотисты мотивировали свою точку зрения тем, что будет ущерб для революции, если станем выбирать, один ‘трезвый голос’ говорил, что дело мало изменится от того, будем мы принимать участие в выборах или нет. Тов. Максимов предсказывал, что фракция будет слаба, так оно и вышло, но что же из этого? Бойкотизм лишь один из эпизодов в тактике с.-д., изменяющейся сообразно условиям. В настоящий момент бойкотизм, как таковой, погиб. Если бы теперь кто выступил перед массами с защитой бойкота, его осмеяли бы. В тюрьме мне приходилось наблюдать, как развивается зависть к организованности кадетов. Видишь, что в Думе есть политическая жизнь. Нет-нет, и наравне с ассигнованием 30 тысяч на почту, выплывает какой-нибудь коренной вопрос. Плохо проявляет себя наша фракция в Думе, постоянно слышишь: эх, кабы наши там выступили как следует! Когда я думаю о том, что организация пролетариата разбита, то вижу, что фракция не может быть блестяща. Но над той, которая есть, надо работать. В массах индиферентизм, но нельзя все же всю работу над фракцией свалить на Ц-К., для работы над фракцией нужна колоссальная организация, на фракцию должны влиять не отдельные лица, а организация. И что же мы видим? Около фракции меньшевики, а большевики состоят в отзовистах и ультиматистах. Отзовисты никуда не идут, ни в профессиональные союзы, ни в просветительные общества. В Петербурге существуют партийные ячейки меньшевиков, которые хотят сблизиться с большевистской организацией. Что же, надо идти им навстречу? Надо сближаться? (Марат. Надо!) б в Питере бывали случаи, что не хотели сближаться с меньшевиками. Максимов говорил об организационном сближении. Плеханов отказался от нейтральности. Что же, за это объявить его оппортунистом? Чего же вы пугаете? Какая тут линия центра? Где же два страшные шага назад? Сближаться с меньшевиками надо организационно. Поэтому не следует созывать большевистского съезда. Максимов строит всю позицию: идея центра, в момент революции окажетесь в плену у Плеханова, потерпите поражение… В момент подъема дерутся, а не спорят о букве, и поэтому для этого момента сближение с меньшевиками не страшно. Социалистическая пропаганда необходима, но не следует преувеличивать возможность ее. В России возможно образовать только ряд кружков, это будет очень хорошо, но не следует преувеличивать значения этих кружков пропаганды.

Максимов. Меня упрекают в. том, что я говорю здесь многое такое, о чем не говорил в печати. Мы не могли высказаться, потому что не было органа. Конечно, мы могли бы завести свой орган, но мы люди лойяльные. В свое время мы выскажемся вполне, но перед аудиторией, которая пожелает нас слушать. Но здесь, кроме того, и противная сторона говорит то, чего не было в печати, так что упрекать меня нечего.

Я буду голосовать за принятие этой резолюции за основу, так как она достаточно неопределенна. Например, она говорит о сближении, но не о том, как сближаться. Дело идет, очевидно, об идейной перегруппировке, о новой идейной фракции. Мы против этого. Новая идейная фракция особенно намечается в том месте резолюции, где говорится о роли Ц. К. в партии. Это было бы верно только при существовании единой большевистской фракции, но это противоречит той части резолюции, где говорится об отмежевке от части большевистской фракции. Если это противоречие будет устранено, то резолюция будет для меня приемлема. Я внесу пару поправок, если они будут отвергнуты, я буду против резолюции.

Иннокентий. Здесь много говорилось о социалистической пропаганде. Если бы вопрос шел о количестве сил, затрачиваемых на социалистическую пропаганду, я был бы за то, чтобы ей уделялось больше сил, но вопрос не в этом, а в том, в каком отношении эта социалистическая пропаганда стоит к задачам большевистской фракции к партии. Если эта пропаганда есть задача дня, единство во фракции необходимо. Необходимо столковаться о содержании пропаганды, а тут никто уже не сомневается, что между нами единства нет. На вопросах пропаганды нужна отмежевка и нужно сплочение. С меньшевиками нужно не только сближение, но и сплочение… Сближаться не значит (Сливаться, это значит: признавать, что есть еще другой источник, из которого идет социалистическая пропаганда. В каком отношении находится наш раскол к сближению с меньшевиками? Большевистская фракция должна, говорят, оставаться авангардом. Очень хорошо! Но авангард потому и авангард, что он один, сплочен. Нечего напяливать плащ авангарда, когда внутри раскол. При данных условиях можно только одно: честно разойтись.

Донат [Шулятиков]. Должен отмстить, что между мною и тем мнением, которое защищает Иннокентий, есть разница. Я нахожу, что Иннокентий предается оптимизму. Из своего опыта я не вынес особо радужных впечатлений. Между большевиками и меньшевиками происходит скорее не сближение, а разъединение: взять хотя бы конфликты в профессиональных союзах, например, в союзе торгово-промышленных служащих. На фабрично-заводском съезде уже не было никакого объединения. На нем приходилось воевать с меньшевиками-ликвидаторами и трэд-юнионистским блоком (среди профессиональных союзов нарастает трэд-юнионизм). Но все же я считаю, что расхождение у нас с Иннокентием не коренное, а частное.

Я не разделяю также оптимизма Иннокентия по отношению к Плеханову. Тут создается легенда о воскресающем Плеханове. Но и тут коренного различия между нами нет.

Вопрос исчерпан, и не только этот, но исчерпан и порядок всей нашей программы, рассмотрены все наиболее существенные вопросы. Все прения носили однообразный характер, повторения их излишни. Мы пришли к решительному моменту, и нам остается разойтись. Надо поставить теперь пункт об единстве фракции.

Иннокентий. В виду отсутствия принципиальных возражений отказываюсь от заключительного слова. Но протестую против неправильного истолкования моей резолюции. Ничего об образовании новой фракции там не говорится, неправильно утверждение, что там говорится о фракционном сближении с меньшевиками (Максимов. Прошу занести в протокол: ‘Неправильно истолковывают резолюцию те, которые думают, что там говорится о фракционном сближении с меньшевиками’).

Григорий вносит заявление: {Печатается по автографу Г. Е. Зиновьева. Ред.} ‘Прошу огласить: По поводу заявлений т. Максимова о том, что он не отказывается от партийно-организационного сближения с меньшевиками и не идет против партийности, считаю полезным напомнить следующие факты:

Когда мы, т. е. большинство Большевистского Центра, выбрали союзника Максимова, т. Марата, в редакцию Ц. О., т. Максимов всячески старался вытащить оттуда т. Марата, указывая на то, что лучше Марату ‘не путаться в грязную историю’. Товарищ Марат тоже усиленно требовал, чтобы его освободили от этой функции и остался лишь после наших энергичнейших настояний. Другой видный член ‘оппозиции’, т. Алексинский, в Париже публично на реферате издевался {Первоначально было: ‘подтрунивал’. Ред.} над тем, что мы ‘сидим в Ц. О. вместе с Мартовым». Григорий.

Резолюция Иннокентия единогласно принимается за основу. Переходят к голосованию по пунктам.

Пункт 1 — принят.

Пункт 2 — принят.

Пункт 3.

Григорий вносит поправку:

‘Вместо: ‘стали на путь теоретического и практического {В подлиннике поправки Г. Е. Зиновьева, ‘тактического’. Ред.} ревизионизма’, сказать: ‘довели до крайних пределов теоретический и практический {В подлиннике: ‘тактический’. Ред.} ревизионизм».

Поправка отклонена. Пункт принят.

Пункт 4 принят.

Пункт 5. Максимов предлагает выкинуть слова: ‘и здесь же наконец’… до ‘под флагом так называемого отзовизма’.

За Марат и Максимов, остальные против. Отклонено.

Вишневский предлагает вместо ‘отмежевалась’ сказать ‘отмежевывается’.

За — 4, против 5, отклонена.

Пункт 6 — принимается.

Пункт 7 — принимается.

Пункт 8. Григорий + Михаил Томский + Донат предлагают вместо этого последнего пункта сказать: ‘что перед большевистской фракцией возникает новая задача: не только продолжать неуклонную и решительную борьбу с организационным ликвидаторством правого крыла меньшевиков и идейным ревизионизмом меньшинства {В подлиннике предложения, написанном Г. Е. Зиновьевым: ‘меньшевизма’. Ред.}, как целого, но и сближать с партийным большинством те немногие пока элементы из рядов {Дальше в подлиннике зачеркнуто: ‘меньшевиков и других’. Ред.} других течений, которые идут уже по направлению к партийности и революционно-социал-демократической тактике и обнаруживают готовность в свою очередь вести борьбу с ликвидаторством и ревизионизмом’.

Возражают Власов и Вишневский.

За — 3. Поправке, отклонена.

Голосуется резолюция в целом.

Против — Максимов.

Воздержались: Марат, Донат, Григорий, Томский, Вишневский — 5.

За — остальные.

Заявления:

1) Марата — ‘Будучи в общем за резолюцию, воздерживаюсь от голосования за нее в целом именно потому, что, во-первых, отзовисты записываются поголовно в псевдо-марксисты и, во-вторых, значится в резолюции их выбрасывание из фракции, а не переубеждение’. Марат {Печатается по автографу. Ред.}.

2) Вишневского и М. Томского — ‘При голосовании резолюции ‘о партийных задачах’ воздерживаюсь, ибо не могу признать, что в большевистской фракции в целом размежевание уже произошло’. Мешковский, М. Томский {Печатается по автографу И. П. Гольденберга-Мешковского. Ред.}.

3) Григория — ‘Воздерживаюсь отнюдь не потому, что спорю против необходимости отмежеваться от отзовизма (это давно пора было сделать), а только потому, что последний пункт формулирован плохо и может повести к кривотолкованиям, искажающим мысль авторов резолюции’. Григорий {Печатается по автографу Г. Е. Зиновьева. Ред.}.

Донат к порядку: ‘Предлагаю изменить порядок заседаний и следующим пунктом поставить вопрос о единстве фракции’,

Предложение принято большинством.

Виктор [Таратута] предлагает выбрать редакционно-стилистическую согласительную комиссию, которая бы переработала так резолюцию, чтобы она стала приемлема для большинства.

Выбираются: Вишневский, Иннокентий и Григорий. Григорий отказывается, его заменяют Донатом.

Выбирается ревизионная комиссия.

Выбраны: Томский, Донат, Щур и Власов.

При выборах Максимов воздержался.

Выбирается комиссия по разбору конфликтов.

Выбраны: Вишневский, Власов и Иннокентий.

Иннокентий отказывается, настаивают на его присутствии в комиссии. При выборах воздержались Максимов и Марат.

ЗАСЕДАНИЕ ШЕСТОЕ

25 (12) июня

Обсуждается вопрос об единстве фракции.

Власов [Рыков]. Никакого доклада по существу не может быть. Докладывая порядок дня, я указывал, что это порядок дня боевой, имеющий целью отмежеваться. Тут указывалось, к чему ведет соблюдение формального единства, при отсутствии идейного. Борьба между большевиками происходит в данный момент на почве уже вполне определившегося положения и принципиальных расхождений. Предыдущие резолюции показали, что единства нет. Когда я приехал в Париж и пошел на собрание местных большевиков, меня поразил характер этого собрания. Я никогда раньше не видывал, чтобы на партийных или фракционных собраниях члены одной и той же коллегии рассказывали о голосованиях внутри ее. Мне сразу стало ясно, что такое положение дальше существовать не может. Меньшинство по поводу всего выступает с особым мнением и старается напортить большинству. Это необходимо ликвидировать. Предлагаю поэтому следующую резолюцию. Единогласное голосование ее является для меня, как практика, единственным выходом из установившегося положения:

‘В связи со всеми вопросами порядка дня с очевидностью обнаружилось отсутствие принципиального единства {В подлиннике резолюции, написанной И. П. Гольденбергом-Мешковским: ‘принципиального, тактического и организационного единства’. Ред.} в Большевистском Центре, последний (Б. Ц.) находит необходимым поставить на именное голосование вопрос о том, все ли члены Большевистского Центра обязуются отныне не только подчиняться принятым решениям, но и проводить их в жизнь’.

Голосуется резолюция Власова. Все — за, Максимов и Марат воздерживаются.

Марат [Шанцер]. Воздерживаюсь, потому что не понимаю. Что же я должен вышибать каждого ультиматиста и себя в том числе?

Щур [Скрыпник]. Прошу предварительно огласить мотивировку.

Максимов [Богданов] требует перерыва на четверть часа, чтобы сговориться с Маратом.

Щур просит Максимова и Марата {Дальше зачеркнуто: ‘На время’. Ред.} удалиться для совещания из залы заседания, чтобы дать и другим возможность {Дальше зачеркнуто: ‘сговориться’. Ред.} обсудить положение вещей.

Максимов. Мне нет дела до ваших фракционных совещаний, мы никуда не уйдем.

Голосуется и отклоняется предложение Щура об особом совещании остальной части собрания.

После перерыва Максимов и Марат вносят следующую мотивировку своего воздержания {Печатается по автографу А. А. Богданова (Максимова). Ред.}:

‘Мы воздерживаемся при голосовании резолюции об отсутствии единства фракции по следующим мотивам:

1) мы не согласны с основным ее положением, ибо полагаем, что отсутствие принципиального, тактического и организационного единства во фракции, о котором в действительности идет речь, могла бы декретировать только полномочная конференция или съезд большевиков (т. е. большевистская часть партийного съезда).

2) Постановлениям большинства коллегии о расколе большевистской фракции, как явно незаконным, мы, выполняя свой долг перед избравшим нас большевистским съездом, подчиняться не можем, специально же проводить в жизнь резолюцию о борьбе организационной с отзовистами и ультиматистами, т. е. разрушать единство фракции для нас {Дальше зачеркнуто: ‘невозможно’. Ред.}, без разрешения верховного органа фракции, немыслимо’. Марат. Максимов.

Власов. Я хотел бы указать на неточность в мотивировке Марата и Максимова. Ни в одной из принятых резолюций об организационной борьбе ни слова нет. Это, во-первых. Во-вторых, вопрос идет об единстве Большевистского Центра, а не единстве фракции. Очевидно, что авторы мотивировки исходили не из нашей резолюции, а из той воображаемой, которую им хотелось бы, чтобы мы написали. Затем я ставлю вопрос, возможна ли такая коллегия революционеров, в которой часть коллегии не подчиняется большинству? Вопрос понятен.

Максимов. Внесенная резолюция лицемерна. В ней будто бы говорится о расколе Большевистского Центра, но по существу дело идет о фракции. Никто не имеет права подчиняться незаконному решению, а ваши резолюции незаконны, вы только исполнительная коллегия, и без разрешения высшей коллегии, большевистского съезда, проводить такие резолюции нельзя. Предлагаю прекратить комедию. Вы расколотили посуду, склеивать ее тут нельзя, это могут сделать лишь действительные большевики (Голос. В протокол!) {Слова в скобках вписаны рукой А. И. Любимова. Помимо этого в материалах к протоколу имеется записка И. Ф. Дубровинского с просьбой занести в протокол следующие слова из выступления А. А. Богданова: ‘это могут сделать только действительные большевики’. Ред.}, товарищи с мест. Посмотрим, захотят ли они еще этого раскола. Ответственность за раскол вы берете на себя, вы повторяете всю грязь меньшевистского раскола.

Щур. Прошу занести в протокол заявление т. Максимова, что он считает, выносимые здесь резолюции лицемерием, раз они говорят только об идейном размежевании, вместо того, чтобы говорить об организационном размежевании большевизма от отзовизма и ультиматизма {В материалах к протоколу имеется помимо этого собственноручная запись Н. А. Скрыпника (Щура) аналогичного содержания. Ред.}. Насчет лицемерия. Во время голосования т. Максимов воздержался, а не голосовал против, в мотивировке же прямо заявляется о неподчинении.

Томский. Отвод Максимова, что мы не имеем права исключать из состава коллегии, не выдерживает критики. Например, т. Л. был выбран в Петербургский Комитет, но ходил неаккуратно на собрания, мы его исключили, даже и вопроса никто тогда не поднял о том, что П. К. не имел права выключить. Вы, товарищ Максимов, очень любите ссылаться на рабочих, но если бы рабочие держались такой тактики, их руководящие коллегии ни к чорту бы не годились. Совместная работа возможна лишь при подчинении меньшинства большинству. Вы, как меньшинство, можете опротестовывать постановления большинства, но подчиняться вы обязаны. Мне, с низов, говорить это вам, руководителю партии, довольно-таки совестно.

Григорий [Зиновьев]. Максимов уклоняется здесь, как и раньше, от всякого выяснения своей принципиальной платформы {Дальше зачеркнуто: ‘Высказываюсь за то, чтобы…’. Ред.}. Так как он заявил вполне определенно, что подчинения не будет, я высказываюсь за то, чтобы сделать из этого соответствующие выводы.

Марат. Тут недоразумение по отношению ко мне. Я не могу голосовать за резолюцию Власова. Мне предписывается не только подчиняться, но и осуществлять, а в числе резолюций имеется резолюция о выбрасывании из партии ультиматистов. Тут был объявлен раскол (Томский. Кем?), а я против раскола. Подчиняться я буду, но морально и принципиально я не могу подчиниться. Принять эту резолюцию, значит выбросить самого себя {Дальше зачеркнуто: ‘из партии’. Ред.}.

Вишневский [Гольденберг]. Тов. Марат говорит о выбрасывании самого себя. В резолюции говорится лишь об отмежевке от таких ультиматистов, которые являются ультиматистами quand meme {— как таковые. Ред.}. Тов. Марат заявил, что он не принадлежит к числу таких ультиматистов и потому т. Марат не имеет права говорить, что его выбрасывают. У нас вообще ни слова не говорится о выбрасывании из фракции, и, утверждая, что происходит выбрасывание, вы прибегаете просто-напросто к демагогическому приему. Почему наши резолюции незаконны, и почему Большевистский Центр не может теперь говорить от имени большевизма, хотя раньше никто не оспаривал этого его права?

Мы констатируем, что в Большевистском Центре произошел раскол, но фракцию мы не провозглашаем расколовшейся, мы говорим о расколе в центре и только. Мы приняли резолюции об отзовизме и ультиматизме, о раскольническом центре, организуемом на Капри, о задачах партии. Везде говорится только о процессе отмежевывания от анархо-синдикалистских элементов, но ни одна резолюция не говорит об организационном расколе фракций, и ваше утверждение, повторяю, есть не более, как демагогический прием.

Виктор [Таратута]. Вопрос, поставленный тут, очень серьезен. По существу тут поставлен вопрос об исключении. Недостойно отделываться софизмом, ваше воздержание было фактически отказом от подчинения. Марат требовал в свое время созыва Большевистского Центра для восстановления возможности совместной работы. Совместная работа невозможна без подчинения меньшинства большинству. Вас лично, товарищ Марат, никто не обвинял в раскольничьих действиях. Вам предстоит выбрать, с кем вы пойдете — с коллегией или с т. Максимовым. Ведь своим заявлением вы говорите: я буду работать против вас. Вам необходимо сознавать, что вы делаете. Принципиальных у нас расхождений с вами нет, а подавая вашу мотивировку, вы заявляете: ухожу из Большевистского Центра.

Ленин. Я не стану отвечать Максимову, все приходят к заключению, что это наше последнее совместное заседание с ним. Следует лишь воздержаться напоследок от обмена бранью. Это недостойно. Марат говорит, что ему предлагают самого себя вышибить. Когда Марат заявил, что он предпочитает работать с антиотзовистами, чем с отзовистами, это его заявление было встречено восклицанием: браво! В устройстве раскольнического центра на Капри его никто не обвинял, о богостроительстве он высказался определенно вполне. Он формально неправ. Мы с своей стороны не вели деления дальше того, где отдельные центры единомышленников уже образовались.

Марат. Я повторяю, что дело не в том, что я не могу работать с вами. Я говорю, что не могу проводить в жизнь вышибания кого бы то ни было из фракции, а у вас говорится о вышибании отзовистов и ультиматистов. Не могу признать раскола, пока большевистский съезд не констатировал раскола. Я считаю, что борьбу с отзовистами вести надо, но проводить ее я могу лишь в той форме, какую считаю подходящей. Я не говорю, что не могу подчиниться, но активно проводить в жизнь не могу.

Томский вносит заявление:

‘Мы констатируем не раскол большевистской фракции, а откол ничтожного меньшинства Большевистского Центра’.

К резолюции Томского присоединяются: Щур, Донат, Власов, Иннокентий, Григорий, Вишневский, Ленин, Виктор, Каменев {В материалах к протоколу имеется следующая записка В. И. Ленина: ’25. VI [19] 09. Присоединяемся к Томскому. Ленин’. Затем следуют подписи остальных. Ред.}.

Максимов. Всякое приказание начальства исполняется, но когда дается приказ об убийстве, то подчиненный ответственен за убийство, если оно незаконно. Такой {Дальше зачеркнуто: ‘например’. Ред.} закон, я наверно знаю, есть, по крайней мере, в европейских государствах. Тут идет дело об убийстве большевистской фракции, и я обязан помешать этому убийству совершиться.

Власов. Поставлен был вопрос о подчинении, получилось два отказа. Мы коллегия единомышленников, и врага фракционного пускать нам в свою среду нечего, потому относительно т. Максимова предлагаю следующую резолюцию:

‘Признавая, что в связи со всеми вопросами порядка дня с очевидностью обнаружилось отсутствие принципиального и тактического единства между десятью членами расширенной редакции ‘Пролетария’, с одной стороны, и товарищем Максимовым, с другой стороны, признавая далее, что со стороны т. Максимова за последнее время были сделаны шаги, направленные также и к нарушению организационного единства большевистской фракции, констатируя, наконец, что т. Максимов дал отрицательный ответ по вопросу о подчинении постановлениям расширенной редакции ‘Пролетария’ и о проведении их в жизнь, редакция ‘Пролетария’ в расширенном составе снимает с себя отныне всякую ответственность за все политические шаги т. Максимова’ {Текст резолюции в протоколе записан рукой А. И. Любимова. Ред.}.

Что касается Марата, то так как я не понимаю отношения его к резолюции, то пока относительно него не вношу никакой резолюции.

Марат. Я заявляю, что так и смотрю на дело, что, подчиняясь во всех решениях Большевистскому Центру, я Не подчиняюсь лишь тогда, когда мне предлагают признать раскол фракции и проводить в жизнь борьбу с отзовистами и ультиматистами.

Вишневский. Отмечаю, что это заявление сделано Маратом после заявления Томского о том, что и речи нет о расколе фракции.

Голосуется резолюция о Максимове. Принята всеми, Марат против, Максимов воздержался.

Григорий просит занести в протокол: ‘Тов. Максимов на первом заседании Большевистского Центра заявил, что он теперь огласит свею принципиальную платформу, которую ему советовали снять практики на декабрьской конференции, — все-таки эту платформу скрыл и на этом собрании Большевистского Центра, хотя все практики усиленно просили т. Максимова, прежде, чем окончательно закреплять раскол, сообщить по крайней мере полностью свою принципиальную платформу {Дальше зачеркнуто: ‘Голосуется’. Ред.}.

Максимов заявляет, что уходит и следующие собрания будут уже происходить без него.

Марат вносит два заявления:

‘1) Я заявляю, что остаюсь на своем посту в Большевистском Центре, конечно, подчиняясь решениям его законного большинства и действуя лойяльно, как действовал всегда. При этом заявляю, что признаю чисто идейную, корректную и товарищескую борьбу с отзовизмом, но не могу признать ни раскола фракции, ни организационой борьбы против отзовистов.

2) Протестую против удаления из состава Большевистского Центра т. Максимова. Это компетентна делать лишь большевистская часть партийного съезда’.

ЗАСЕДАНИЕ СЕДЬМОЕ

25 (12) июня

Иннокентий [Дубровинский] от имени комиссии по исправлению резолюции о задачах большевиков в партии предлагает принять резолюцию с поправкой Мешковского {См. стр. 69-71. Ред.}.

Отклоняется поправка Доната: ‘вместо ‘сближается’ сказать ‘намечается тенденция к сближению’.

Резолюция с поправкой Мешковского принимается.

Донат [Шулятиков] вносит заявление: ‘Голосую против пункта о сближении с меньшевиками на почве легальных возможностей’ {Вся эта часть написана А. И. Любимовым в конце текста протокола с указанием отнести ее сюда. Ред.}.

ДОКЛАД ВИШНЕВСКОГО О ЗАДАЧАХ БОЛЬШЕВИКОВ ПО ОТНОШЕНИЮ К ДУМСКОЙ ФРАКЦИИ

Прежде всего скажу об отношении фракции к партии. Разбору резолюции общепартийной конференции было посвящено три заседания⁷⁰. Наибольшую драку вызвал пункт первый. Первые два заседания окончились скандально, фракция согласилась . его принять только к сведению. Я все время ставил примат партии над фракцией. Я требовал, чтобы пункт первый был принят к сведению и руководству. Приняли только к сведению. Я пригрозил, что сообщу по организациям. Тогда фракция отменила принятую резолюцию и постановила выпустить контрдоклад. В комиссию по составлению контр-доклада были выбраны Покровский, Прокопович, Веселовский. За два года существования Думской фракции не было такой драки. Третье собрание происходило через две недели, к этому времени собралась цекистская тройка’⁷¹, решения ее повлияли на фракцию. Поведение латыша и бундиста и их атака имели громадное значение. Споров о примате партии больше не было, примат Ц-К. был признан {Дальше зачеркнуто: ‘Все пункты общепартийной конференции были приняты’. Ред.}. Стеклов предложил такую формулировку: фракция принимает к сведению и руководству, что она является служебным органом партии. Это было принято почти единогласно.

Что касается положительной стороны резолюции, общепартийной конференции, то все было принято, кроме пункта Ж⁷². (Григорий. Это формулировка Дана). По поводу введения городского самоуправления в городе Карсе⁷³ Михаил с пеной у рта отстаивал, что депутаты должны а этом отношении сохранить свободу действий. Дебаты привели к нашему поражению, так как прошла формулировка Чернышева. Тогда я Поставил на голосование вопрос о том, можно ли в Думе {Дальше следует зачеркнутое: ‘разрешать’. Ред.} на первый план выдвигать местные нужды (?) и потребовал именного голосования {К тексту протокола А. И. Любимовым здесь сделана приписка: ‘Я поставил вопрос о том: возможно ли в Думе удовлетворять местные нужды?’. Ред.}. Тогда пункт Ж был принят. И здесь наша победа была двусмысленна и ей предшествовало несомненное поражение {Эта фраза и следующие за ней слова в скобках до конца абзаца приписаны рукой А. И. Любимова. Ред.}. (Донат [просит внести] в протокол слова т. Мешковского: ‘победа была весьма двусмысленная и ей предшествовало несомненное поражение’.)

Затем пункт З вызвал также много споров⁷⁴. Спор шел о слове ‘связаны’. У нас в программе другая формулировка. Хотели постановить поэтому, что резолюция общепартийной конференции антипартийна, но это предложение не прошло. Вызвал не мало прений и пункт об отношении к местным организациям⁷⁵. Один депутат предложил, чтобы переписку с местными организациями вел Ц. К., а не депутаты, так как у них нет соответствующего аппарата.

В конце концов {Следует зачеркнутое: ‘по отношению к резолюции общепартийной конференции’. Ред.}, была принята резолюция: ‘Подобная критика мешает думской фракции в ее работе по сплочению пролетариата’. Чхеидзе внес поправку: ‘не способствует’.

Фракция никогда не нарушала ‘veto’ Ц. К. Фракцией принято, что она обязана выполнять лишь те постановления Ц. К., которые поставлены в форме ‘veto’. Если угрозы ‘veto’ нет, фракция может признать или не признать точку зрения Ц. К.

Сведущие лица во фракции решающим голосом не пользуются⁷⁶. Существует несколько голосований. Сначала голосуют все, а потом только депутаты и члены Ц. К. Поэтому тот факт, что на предварительном голосовании сведущие лица голосуют, не имеет особого значения. Я высказываюсь за то, чтобы их не вышибать, так как иногда они бывают полезны. Этот вопрос о сведущих лицах связан с вопросом о характере речей наших депутатов. Что понимать под требованием популярности речи? По-моему, это значит наполнять ее ценным конкретным материалом. И вот Прокопович и К-о тут очень полезны, ибо у них масса знаний. Вопрос лишь в том, чтобы должным образом использовать этих лиц. Заграница мало помогает. За целый год из-за границы мы получили лишь одну аграрную речь, правда, прекрасно использованную⁷⁷. И потом для работы в комиссиях заграница мало полезна, тут необходимы сведущие лица на местах, а у нас нет своих хороших специалистов, вот и приходится обращаться к Прокоповичу и К^о. Однажды накануне заседания мы натолкнулись на расчет пострадавших по нормам пострадавших в году {Так в тексте. Эта фраза и следующие, кончая словами: ‘Донат — в протокол’ приписаны А. И. Любимовым. Ред.}. Этого расчета у нас не было. Его мы получили, вызвав по телеграфу наших ревизионистов, без которых мы бы сели. (Донат [просит внести] в протокол слова т. Мешковского: ‘без ревизионистов мы бы сели’.)

Кроме того, сведущие лица обязались подчиняться партии. Если они возражают, то лишь в ходе дискуссии. Обыкновенно бывает 3 голосования: 1) со сведущими лицами, 2) за совет, 3) необходимость подчиниться. При третьем голосовании нет против. Единственный случай нарушения veto был при вопросе о голосовании за ассигновку по народному образованию ^7S. Решено было, что фракция воздержится с мотивировкой. Депутаты предложили отложить мотивировку до обсуждения по существу. Ничего нельзя было сказать против, но оказалось, что техника думских голосований такова, что воздержание без мотивировки считается за голосование за. Я этой техники не знал. Воздержание депутатов было сочтено за голосование за.

Что касается отчисления 10% из депутатского жалования, то ‘тот пункт трудно исполним. Депутаты представляли свои бюджеты. У большинства рублей 130 уходит на посылку книг и отчетов на места, на помощь. Много семейных. Фракция до сих пор не может расплатиться с долгом, сделанным на похороны Джапаридзе.

К нам был обращен запрос, почему не была послана делегация на общепартийную конференцию. Это произошло по чисто случайным причинам. Выбраны были Кузнецов и Покровский. Они отказались, потому что не уживаются. Тогда другие тоже стали отказываться. Ведь они люди иной психологии {Эта фраза и следующая, взятая в скобки, приписаны в протоколе А. И. Любимовым. Ред.}. (Донат [просит внести] в протокол: ‘С ними нельзя считаться, как с людьми партийными’) {Помимо протокольной записи к протоколу приложена записка В. М. Шулятикова (Доната) следующего содержания: Это люди особой психологии. С ними нельзя считаться…как с людьми партийными’. Ред.}.

Больным вопросом был вопрос о Чиликине⁷⁹. Мы требовали, чтобы фракция признала себя партийной и исключила депутатов, не способных подчиняться партийным директивам.

Сейчас примат партии, руководство Ц. К. н право veto никем из депутатов не оспаривается, это достигнуто после двухлетней работы. Престиж партии очень силен. Нужны сведущие лица. Из некоторых депутатов вырабатываются недурные ораторы. Упорно работают над собой Белоусов, Чхеидзе. Кузнецов, Покровский. Гегечкори недурно выступает иногда экспромтом.

Ленин. Предстоят выборы в Питере, Одессе⁸⁰. Каковы перспективы?

Вишневский. Петербургская Дума приняла постановление о пересмотре избирательных списков. Думали, что удастся записаться рабочим, бойкотировавшим раньше выборы. Сенат ‘разъяснил’, что выборы должны производиться по старым спискам. Дума опротестовала, но несомненно ‘разъяснят’. Выборы будут в июле и августе. Кандидат Соколов. Кроме него даже нег кому выступать на избирательных собраниях. Дела плохи. Об Одессе разговоров не было, так как смерть Пергамента была в самое последнее время.

Я хочу поговорить еще о думской газете. Фракция берет на себя обязательство составить к октябрю фонд в 2 тысячи и давать первые 3—4 месяца на покрытие дефицита 300—400 руб. в месяц. Газета предполагается ежедневная, двухкопеечная, политические статьи изгоняются, основная задача — думская информация, а затем — рабочее дело и профессиональное движение, заграничный отдел, статьи по экономическим вопросам.

Состав редакции намечается: Покровский, представитель Ц. К. и секретарь бюро профессиональных союзов (Канатчиков или Ефимов). Некоторые предлагали, чтобы Ц. К. мог критиковать только post factum {— после совершившегося факта. Ред.}, так как газета должна быть выражением настроения фракции. Вопрос о недостающей тысяче. Депутатырассчитывают, что достанут еще две тысячи, но тысячу должна дать расширенная редакция ‘Пролетария’. Сосредоточиться придется на материале думском и пропагандистском, так как на это громадный спрос. Рассчитывают на тираж в 40 тысяч.

Постановлено издать сухой отчет за 2 года. Дать краткий фактический материал без оценки, скомбинировать по вопросам и главкам, подобрать цитаты. Отчет займет 7—10 печатных листов.

Необходимо, составить план работы на будущее время. До сих пор фракция, стихийно шла за техникой Думы. Обращалось слишком много внимания на мелкие вопросы. Теперь удалось несколько отбить депутатов от всей этой думской канители. С осени необходимо внести ряд собственных законопроектов. Но их надо подготовить. Мы выработали план работ, и часть их (не срочные запросы) решено поручить заграничным товарищам. Например, все вопросы программы минимум по рабочему вопросу не носят срочного характера. Тут необходим заграничный материал. Предлагаю организовать группу содействия думской фракции⁸¹.

Донат. Тов. Вишневский говорит не по вопросу порядка дня. Пункт был — думская деятельность.

Вишневский. Я не собирался дать полностью ответ на вопрос. Я дал отчет о работе думской фракции. При обсуждении вопроса о думской деятельности, ‘ надо исходить из фактических отношений, с которыми я и старался ознакомить товарищей.

Донат. Желательно было бы остановиться детальнее на сношении думской фракции с местными организациями.

Марк [Любимов]. Обращался ли Ц. К. к большевистским литераторам?

Вишневский. Со Степановым разговор был, он обещал переговорить с москвичами, но из этого ничего не вышло.

Депутаты сносятся с местами, посылают легальную и нелегальную литературу, но это не есть систематическое информирование. У Ц. К. нет аппарата, с организациями порваны сношения, Ц. К. помочь фракции тут не может ничем.

Ленин. Доклад Вишневского — первый положительный доклад, который мы тут слышим.

Что касается непосылки делегата на общепартийную конференцию, то Вишневский, кажется, ошибается. Полетаев говорил, что депутаты приедут, если Дан даст телеграмму. Дан отказался. Конференция очень пострадала от отсутствия делегата.

Вы говорите о сведущих лицах, что их вышибать нельзя. Средство борьбы с ними — путь гласности. Надо давать о них больше сведений. Поделить по группам и давать их характеристики.

Вопрос о секретаре редакции ‘Пролетария’ при фракции. Секретарь был не на высоте задачи, он писал очень формально, Стеклов это не та фигура, которая нужна, нужен чернорабочий. Нужно осведомлять как можно обстоятельнее, без этого все группы содействия будут ни к чему.

Парижская группа содействия дело деликатное. Мы будем поддерживать линию Плеханова, остальные меньшевики относятся к этому очень нервно. Сближение с меньшевиками типа Дана трудно. Как составить группу? Меньшевики нагонят туда народу. Ничего, кроме драки, выйти не может. Нельзя ли, дя избежания склоки, создать соответствующую группу при Ц. О.

Без сведущих лиц от большевиков во фракции ничего не поделаешь. Мы должны легализировать на этом двух-трех человек. Намечается Вадим, может быть — Каменев.

Об участии местных организаций в деятельности думской фракции. Необходимо развить широкую листковую агитацию. Надо дать известный образец листков о думской деятельности. Революционное социал-демократическое использование Думы не будет ни революционным, ни социал-демократическим без воздействия организаций. Необходимы листки на темы думских речей. Такая вещь втянет в работу организации и даст толчок. Собрания депутатов до сих пор были недостаточно использованы. Большая часть времени у них уходила на споры с отзовистами. Необходимы также листки о партийной группировке в Думе и, наконец, листки о работе Думы вообще. Должны направлять думскую фракцию не только представители Ц. К., но организации. Необходимы листки о значении того или иного выступления в Думе. Например, по вопросу о внешней политике. Наши депутаты одни только выступали. Это не было оценено, как следует. Нужны листки с выдержками из речей. Участие {Первоначально было: ‘содействие’. Ред.} организаций я себе иначе, как в форме листков, не представляю. Развал отчаянный, листковую деятельность надо развить во-всю. Критика заграничных газет опаздывает. Парламентские речи всегда будут не договаривать. Листки будут ставить точки над и.

Посылка представителей организациями иногда трудно осуществима.

Что касается газеты, то единственное условие: обеспечение большинства за нами, но я не верю в возможность осуществления такой газеты.

Томский. Ленин коснулся конкретного вопроса, но говорил довольно несуразно. Для того, чтобы поставить листковую агитацию как следует, нужны средства, нельзя печатать на гектографе, нужно на мимеографе. Нужна пишущая машина, на все это нужны деньги. Нужен отличный распространительный аппарат. Не надо преувеличивать силу организаций. Личное представительство. П. К. посылал в Думу представителя. Была ли от него какая помощь? (Вишневский. Николай⁸² помогал). Мы посылали, а Москва посылать не может. Не следует также увеличивать возможность для депутатов выступлений. Конечно, [бывают] случаи воздействия на депутатов. Чхеидзе, например, дискутировал с рабочими на собрании, что важнее, фракция или партия, и рабочие оказали известное воздействие на Чхеидзе, Но выступать депутатам не дают. На просветительные общества особых надежд возлагать мало. Таких клубов, где бы депутаты могли выступать, мало. Чтобы устраивать их, нужны прежде всего деньги. Не надо, повторяю еще раз, преувеличивать сил организации.

Донат. Я буду возражать против блока Вишневского с Томским и защищать Ленина. Предложение Ленина основательно. Техника, областная газета — все это очень хорошо, но несомненно потребность в листках очень высока. Даже, когда выходило ‘Рабочее Знамя’, параллельно с ним был громадный спрос на листки. По условиям современной организации листки необходимы, ибо рамки организации меняются, приходится создавать суженные коллективы, и листки нужны и осуществимы. По поводу коллегии сведущих лиц. Ленин, говоря о них, забыл об одной совсем не социал-демократической группе, как например, Фальборк и др. Эти лица имеют голос при решении самых животрепещущих вопросов. Об этой группе в Москве говорил депутат Покровский на совещании с представителями М. К. Областного Бюро и лекторской группы ⁸³. Еще Покровский говорил о сношении фракции с рабочими. Оказалось, что депутаты на заседания коллективов не ходят, а ходят на рабочие собрания без ведома комитета. В Москве Покровский попытался сделать то же. Но я на его действия наложил veto. Оппозиция в Москве оперировала с прогулкой депутатов по клубам. Отзовисты утверждали, что Вишневский хочет связать рабочих непосредственно с думской фракцией, помимо организаций. Вообще отзовисты используют всякие слухи. Из Сибири они привезли, например, известие, что фракция решительно разорвала с партией, это вызвало великое смятение среди антиотзовистов, а отзовисты использовали этот слух.

(За поздним временем прения откладываются).

ЗАСЕДАНИЕ ВОСЬМОЕ

26 (13) июня (утреннее)

Присутствуют те же, кроме Максимова и Марата.

Донат [Шулятиков]. Почему думская фракция не обслуживалась сведущими людьми с нашей стороны? Мешковский сказал, что среди сведущих лиц первенствуют ревизионисты. Все это понятно. При М. К. в начале осени была организована думская комиссия. В нее были избраны партийные элементы из юристов. Эта комиссия имела всего два заседания. Причина такой малоуспешности объясняется тем, что они все отказались работать в этой комиссии. Это — одно из явлений бегства интеллигенции. Эта комиссия хотела связаться с меньшевистскими элементами, в действительности же в нее вошли даже кадетские элементы. С ними мы не спелись. Имелась еще одна возможность помочь думской фракции. Существовала при М. К. лекторская коллегия, в которую входили все литературные силы Москвы. Но упадок революционного настроения среди нее проявился очень резко, и она имела в сезоне лишь два заседания. М. К. ее распустил и выбрал другую, но эта даже не пожелала именоваться ‘коллегией при Московском Комитете’. Таким образом все старания помочь работе думской фракции были безуспешны. Те же, кто и хотел это делать, был обременен помимо этого многими функциями. Теперь об общем положении дел, об индиферентизме к думской работе. Дело в том, что текущая организационная работа имеет очень будничный характер. В организациях идет процесс создания конспиративных ячеек, процесс пересоздания организации, и многие, присоединившиеся к организации в революционную эпоху, теперь — уходят из нее. На этот процесс нового самоопределения идет много сил. Почти вся работа уходит на розыски провокаторов (Мешковский [просит занести] в протокол). Одно время М. К. не мог даже функционировать. Два секретаря М. К. были подозрительными элементами. Такая форма борьбы поглощала много сил. И этот процесс самоочищения организаций — процесс очень важный. Вот в чем коренится кажущийся индиферентизм по отношению к думской работе даже среди старых работников,

Григорий [Зиновьев]. Факты неподчинения думской фракции Центральному Комитету имеются налицо. Неправильно рассматривать нарушение постановлений Центрального Комитета только в случае veto. Если Ц. К. настаивал, а думская фракция не подчинилась, — значит факт был. Так было с декларацией⁸⁴, так было с ассигновкой шести миллионов на народное образование. Ц. К. был слишком щепетилен по отношению к думской фракции. Когда фракция не подчинялась постановлению Центрального Комитета — значит есть нарушение его постановления. То же относительно голосования сведущих лиц. Предварительное голосование имеет и фактическое и юридическое голосование. Недопустимо участие в нем сведущих лиц, ибо не всегда бывает перебаллотировка и не всегда присутствует представитель Центрального Комитета. Что это за предварительное голосование, в котором участвует всякий встречный-поперечный, лица, которые всегда боролись против партии. Это — недопустимо. О листках. Думаю, что этому можно помочь из-за границы. Мы можем отсюда давать образцы листков. Даже Мартов мог бы этому помочь. Томский был не прав, когда, говоря, что мы не можем делать многого, говорил, что не надо делать и малого. Надо высказать пожелание, чтобы Ц. О. занялся этим. В отношении сношений местных организаций с думской фракцией — надо было бы поставить вопрос о совещаниях с местными работниками. С партийными рабочими, хотя бы в Питере, — это было бы возможно сделать. Есть в Питере такие предприятия, с которыми можно было бы делать совещания. Указывали, что депутаты не хотят ходить в организации. По-моему они делали правильно, ибо могли бы провалить организации. Чтобы сблизиться с более широкими слоями рабочих, необходимы совещания думской фракции с районами, хотя бы по таким вопросам, как бюджет, как вопрос о безработных и т. п. Надо усилить общение депутатов с клубами и профессиональными союзами, а чтобы это не происходило помимо организации, надо, чтобы организация сама была бы с ними в тесных сношениях.

Щур [Скрыпник]. Я не думаю, чтобы сношения с местными организациями думских депутатов имели вредную сторону. Не надо забывать, что толки о рабочем съезде среди ликвидаторов имеют только дискуссионный характер. Они не говорят о замене нелегальной организации легальной, а просто не признают нелегальных организаций. Рабочий съезд имеет только академическое значение {Первоначально было: ‘академический характер’. Ред.}. Может быть нам самим придется агитировать за съезд легальных организаций для их связи. В известном смысле депутатские посещения могут иметь смысл помощи ликвидаторам, но это мы должны этим посещениям придать тот смысл, который мы желаем. Надо, чтобы эта работа велась партийным путем, чтоб эти посещения не происходили путем нелегальном. Чем больше будет посещений со стороны депутатов всяких легальных учреждений, тем это будет полезнее, но корректив зависит от нас, а не от депутатов. Согласен с Лениным о необходимости листков. Ведь мы недавно имели отрицательное отношение к пропагандистским кружкам, которым теперь придаем большое значение, то же и с листками на гектографе. Не переживает ли Томский того, что он переживал в 1907 г.? Теперь же ведь рабочие изголодались по литературе. Необходимо, раз нет газеты, инсценировать влияние партии на фракцию влияниями, которые шли бы наружу и воздействовали бы на массу. Как это сделать? Для этого необходимы различные пути. Нелегальная организация воздействует на думскую работу через массу. В этом мысль т. Ленина, ибо в этом отношении мы до сих пор ограничивались непосредственными сношениями. Что же касается форм воздействия, то нельзя ограничиваться одной нелегальной, и мы не должны отказываться от форм легальных. Должны участвовать в съездах, собраниях, в легальной прессе. Не надо выпускать прессу из своих рук. Мы должны использовать не одно орудие, но все. Может быть придется взяться за съезд легальных организаций, за организацию газеты и пр.

Власов [Рыков]. И по этому вопросу недоразумения начинают рассеиваться. Мыслимы два способа использования думской фракции. Мы можем ставить тот или другой вопрос, как такой, который рабочий класс должен разрешить {Первоначально было: ‘Мыслимы два способа, какими можно вести агитацию посредством листков. Можно ставить в Думе вопросы, которые рабочий класс должен разрешить’. Ред.}. И в этом отношении думская фракция будет средством использования. Но нельзя, чтоб в этом случае депутаты использовали бы все факты чисто формально. Если что к чему остается неизвестным, то тогда на этой почве нельзя победить отзовизм, бойкотизм и т. п. Первый этап, который мы должны пройти — это поставить все эти вопросы, как жизненные вопросы рабочего класса. Пока этот общий индиферентизм (по отношению к классовой борьбе) не изжит, до тех пор нельзя уничтожить индиферентизма к фракции, который есть часть общего индиферентизма. Теперь об отношении между партией и фракцией. Из доклада Мешковского выходит, что фракция и партия — две стороны, препирающиеся между собою, спорящие за влияние. Спорят о том, что обязательно и что необязательно.

Veto необходимо, ибо фракция ничем не отличается от других партийных организаций, для которых необязательно подчинение всякому постановлению Центрального Комитета (Мешковский [просит внести] в протокол: ‘В партии, где есть фракции большевистская и меньшевистская, надо отличать постановления обязательные и необязательные, только для первых — veto’). Далее — надо использовать фракцию так, чтобы влиять на легальную работу. Если фракция враждебна партии, то вопрос перемещается, и надо расширять примат партии над фракцией во всех ее выступлениях. Нам еще надлежит завоевать думскую трибуну, что не пришлось бы делать, еслиб фракция была своя. Листки уместны, но только для того, чтоб думская трибуна заменила их. Фракция заменяет листки, говоря с теми рабочими, до которых мы дойти не можем — это будет ее использование. Теперь же наоборот. Надо дойти до этого непартийного рабочего, чтобы влиять на фракцию. Нам надо завоевать думскую трибуну в смысле агитации и пропаганды, в смысле влияния на тех рабочих, с которыми мы связаны, и делать то, что при нормальных отношениях мы не делали бы. Листки считаю уместными при том убеждении, что среди массы мы их выпускаем с тем, чтобы потом Дума их заменила {Дальше зачеркнуто: ‘Щур в протокол No 2 — ?’, над словом ‘Щур’ также зачеркнута надпись: ‘Томский’. Ред.}. И лишь тогда фракция будет играть большую роль, когда мы преодолеем первую задачу, а именно: сделаем из нее трибуну для пропаганды и агитации {Дальше зачеркнуто: ‘То, о чем здесь говорилось, есть результат’, Ред.}. То, на что здесь указывали, я принимаю, но такое положение считаю ненормальным.

Донат. Задача с.-д. политики сводится к комбинации легальной и нелегальной деятельности. Задачи нашей тактики определяются теми процессами, которые наблюдаются в рабочей действительности. Там реакция гонит передовые слои пролетариата в подполье, а с другой стороны нарастают легальные организации. Но нельзя преувеличивать или уменьшать значение того или другого явления. Нельзя противопоставлять легальным возможностям — нелегальные. Это делается только в рядах идеологов крайних флангов. Идеологи правого фланга сосредоточивают свое внимание на легальных возможностях. Нельзя отмахиваться пустой фразой, как сделал это Щур, от той угрозы, которая ведет к образованию легальной партии. А такие тенденции наблюдаются. Они не оформились, но брожение идет. Тенденция создать партию, опираясь на профессиональные союзы и легальные организации, есть. Она проявилась в Москве перед заседанием фабрично-заводского съезда, когда ликвидаторы всех оттенков пытались противопоставить профессиональную и кооперативную организацию — партийной. Это успеха тогда не имело, но наверно мы можем встретиться с более серьезными попытками такого рода. Такие явления нам не приходится игнорировать. И не правы те, которые не учитывают, что на почве сближения с меньшевиками нас ожидает много сюрпризов. Вот, например, письмо Алексея Московского в последнее время встретило противодействие. На одном собрании партийных меньшевиков один из инициаторов этого письма вел агитацию за его снятие. Он не встретил поддержки среди партийных рабочих, но этот факт характерен. Один меньшевик сказал, что ‘мы раньше боролись с ликвидаторами, теперь же хотим им подать руку’. Нельзя преувеличивать значение сближения с меньшевиками.

Григорий. Власов начинает давать фракции послабления, которые недопустимы. Партийная фракция находится в иных условиях, чем местные организации. Она действует от имени всей партии, и с нее поэтому надо много спрашивать. Фракция качественно отличается от местных организаций. Я боюсь, что в борьбе с отзовистами мы не будем требовать от фракции того, что должны бы были требовать: полного подчинения Лондонскому съезду. Напомню практику, которая пропала с арестом Вячеслава. Он тоже исходил из того, что что-нибудь можно сделать во фракции тактическим и мягким путем. В конце концов он признал банкротство этой линии. Такая же тактика проглядывает и у Мешковского. Суровая постановка этого вопроса на конференции могла бы дать результат. Это понятно, ибо фракция объективным своим положением толкается к массам. Два слова о легальных возможностях. Донат начинает пересаливать, говоря, что легальные возможности растут. Они не растут, а чахнут. Здесь надо остерегаться от преувеличения,

Каменев. Сегодня я мог бы легко найти нравственное удовлетворение. Важно то, что идет живая работа мысли. Та эпоха, перед которой мы стоим, не представляется мне трупом, как т. Донату. Для меня задача в том, чтобы {Дальше зачеркнуто: ‘политические и экономические вопросы, которые стоят перед рабочим классом’. Ред.} обобщать мелкие выступления рабочего класса и придавать им классовый характер. В России идет процесс переоценки, и ему надо придать характер политической кампании. В этой перспективе надо рассматривать и характер думской деятельности. Согласен с Власовым в том, что надо ставить в думской фракции обсуждение вопросов, как жизненных вопросов рабочего класса. Если мы добьемся этого, то этим подымем и партию и фракцию. Я признаю, что до сих пор не видел другого такого аппарата, которым мы могли бы мобилизовать на политической арене широкие рабочие массы, и, только научившись поднимать их на этих мелких выступлениях, мы научимся поднимать их и на широкой политической арене. Надо на мелких столкновениях мобилизовать рабочие массы для революционных выступлений. Надо собирать волнующиеся элементы рабочего класса и вести их дальше.

Газеты и листки должны играть лишь подчиненную роль {Дальше зачеркнуто: ‘Мне представляется’. Ред.}. По-моему ошибочно мнение, будто фракция несравнима с местными организациями и имеет значение какой-то особой организации. Это же говорят и меньшевики. Это говорил и Дан на последней конференции⁸⁵. Цели тут, конечно, разные. В жизни партии фракция это совершенно такая же организация как и все другие. Иное дело — то особое место, которое она занимает в агитации, но это создается специальными условиями нашего времени. Существуют большие опасности, и с.-д. партия может сделаться парламентской дурного пошиба. Только когда мы научимся думские вопросы раньше или одновременно поднимать и обсуждать в рабочих массах (Томский [просит внести] в протокол: ‘одновременное обсуждение в рабочих организациях всякого вопроса, обсуждающегося в Государственной Думе’), когда мы сможем эти вопросы вывести на улицу (Донат [просит внести] в протокол: ‘вопросы вывести на улицу’), тогда мы придем к идеалу парламентаризма, тогда мы противопоставим всем остальным классам организацию рабочего класса, как особую классовую организацию.

Щур к порядку {Печатается по автографу Н. А. Скрыпника (Щура). Ред.}: ‘Вопрос о задачах беков по отношению к думской деятельности поставлен в порядок дня Большевистского Центра общим {Здесь и ниже подчеркнуто автором. Ред.} решением. Комиссия для выработки резолюции по этому вопросу была выбрана сначала на частном совещании единомышленников, а затем в том же (отчасти дополненном) составе перевыбрана Большевистским Центром. Никакого обсуждения и решения о замене этого вопроса другим более частным вопросом о методах и мерах воздействия беков на думскую с.-д. фракцию — не было. Доклад т. Мешковского с сообщением о ходе дел в думской с.-д. фракции вместо доклада комиссии по вопросу о задачах беков по отношению к думской деятельности был поставлен на очередь самим председателем, т. Мешковским.

Либо прежнее решение Большевистского Центра об обсуждении после вопроса о задачах в партии вопроса о задачах беков по отношению к думской деятельности остается в силе, — и тогда дело председателя поставить так ход занятий в Большевистском Центре. Либо Большевистский Центр откажется от обсуждения вопроса о задачах беков об отношении {Следует: ‘по отношению’. Ред.} к думской деятельности — и тогда значит откажется раскрыть свою принципиальную позицию по данному вопросу’. Георгий Щур {*}.

{* Помимо атого предложения в материалах к протоколу имеется следующая записка Н. А. Скрыпника:

‘Тов. председатель!

Прошу огласить и занести в протокол мой протест против того, что комиссия (дальше зачеркнуто: ‘по выработке резолюции об отношении беков к думской деятельности’… Ред.) не выработала резолюции, в силу чего вместо общего вопроса (Следует: ‘общий вопрос’. Ред.) об отношении беков к думской деятельности подменился (так в тексте. Ред.) более частным вопросом о мерах и методах воздействия беков на думскую с.-д. фракцию. Георгий Щур’. Ред.}

Предложение Щура большинством против трех отклонено.

Инок [Дубровинский]. Каким образом взять фракцию в свои руки? Два пути для этого. 1) Газета, осведомляющая о деятельности фракции. Такая газета осуществима, и думаю, что ее организаторам надо взять на себя роль цензора, вымарывать все конфискабельное, и тогда эта газета выполнит огромную работу. Нелегальные организации помогут осведомлять газету. Листки и пр. направят организации на должную дорогу, но влиять на Думу серьезно не смогут. Надо, чтоб подросли местные работники и направили свое внимание на принципиальные стороны. 2) Особо важное значение может иметь комиссия содействия думской фракции при Центральном Комитете. Теперь не только политические условия, но и борьба большевиков с меньшевиками обессиливают фракцию. На депутатов не давит партия в целом. Когда давление будет исходить от партии, тогда фракция будет взята. Придаю комиссии большое значение— это есть то сближение с меньшевиками, о котором шла речь и при котором Прокоповичи полетят за дверь, тогда фракция будет взята в руки. При газете, конечно, будет осведомление, но это не все. Надо приводить массы в движение, надо связывать массы с фракцией. Возьмите крах уральской промышленности, депутации оттуда к фракции⁸⁶. Тут есть движение, есть стремление среди масс, вопреки утверждениям отзовистов, со своими насущными делами обращаться к фракции. Такую агитацию — за обращение к фракции — вести надо, это будет реальное политическое дело. Но надо обращаться не с целью помощи, не надо говорить, что фракция ‘поможет’, а лишь с тем, чтоб фракция крикнула об этом на всю Россию. Эту задачу фракция сможет исполнить. Здесь фракция сделает то, что надо, и интерес к ней возрастет.

О том, что фракция есть и что она делает, известит газета (Томский [просит занести] в протокол: ‘газета для того, чтобы известить, что фракция есть и что она делает’). Несколько слов о ‘простых речах’. Ленин и Григорий упрекают фракцию в том, что она ‘мудрит’. У нас слишком много придают значения только агитационной стороне и упускают из виду, что все партийные органы страдают отсутствием конкретности. Ошибка конференции была в том, что она поставила фракции лишь агитационные задачи и не ставила ей задач законодательных ^ST. Характер речей должен быть агитационный, но не их содержание. Надо общие принципы наполнять научным и теоретическим материалом. В этом затруднение для всякого местного комитета. Соединенная комиссия, которая проектируется, будет иметь в этом отношении важное значение. Слова о ‘простых речах’ надо принимать в истолкованном виде.

Мешковский [Гольденберг]. Вопросу о veto я придаю большое практическое значение. Те факты о нарушении фракцией постановлений Центрального Комитета, о которых говорил Григорий, не верны. Вячеслав выступал перед фракцией с личным мнением, а Ц. К. обсуждал post factum. Так было с декларацией, так было с ассигновкой на народное образование. А о декларации Вячеслав мне говорил, что он не решался настаивать на Учредительном Собрании. Больше же нарушений не было. Я являюсь во фракцию с личным мнением, ибо созывать коллегию не удается. Мы узнаем лишь за четыре-пять дней о том, что будет во фракции, и приходится созывать пятерку по телеграммам, что не всегда возможно. А когда я являюсь во фракцию с личным мнением, смешно говорить о нарушении постановлений Центрального Комитета.

Когда Григорий говорит, что не надо церемониться, — это не к чему, ибо я там один. Как я могу переработать речь Прокоповича с кадетским содержанием и с социал-демократическим хвостиком? Формальным подчинением вы сделаете невозможными внутренние отношения. Я не утверждал {Первоначально было: ‘Я не думаю’. Ред.}, что местные организации — одно, а фракция — другое {Следует зачеркнутое: ‘Но вопрос в’. Ред.}. Для этого надо другое соотношение сил, а пока сил нет — надо дипломатничать.

Легальные возможности надо использовать. Но у нас существует кадр специалистов по всем функциям нелегальной работы, а в легальной области — чистое поле. И что ужасно — это то, что в легальной области у нас нет коллективного опыта, а лишь индивидуальный. Надо создавать специалистов и по легальной работе. Например, чтоб иметь влияние в профессиональных союзах, надо иметь специальные знания. Нельзя и при думской фракции оставлять одного человека. Был один Вячеслав, и после его ареста вместе с ним пропал и весь его опыт. То же случится, если арестуют меня. Надо жертвовать людьми и для легальной работы. Каменев правильно сказал, что все вопросы, рассматривающиеся в Думе, надо сделать жизненными и интересными для рабочих масс. Надо только отмести труху, надо отмести вопросы, касающиеся мест, но уже от нас зависит придать интерес тем или другим вопросам. Можно представлять общую картину, на которой можно воспитывать пролетарские элементы.

Донат. Сражение приняло беспорядочный характер. Меня более интересует принципиальная точка зрения {Первоначально было: ‘сторона’. Ред.}. Я говорил об увеличении легальных возможностей и предостерегал против увлечения ими, а Григорий обозвал меня легалистом. Я убедился что Каменев стоит на точке зрения парламентского кретинизма. Он говорил — выводить вопросы из Думы на улицу. Он по поводу думской фракции хочет создать организацию. Может быть он неясно выражал свою точку зрения, но у него отсутствует тот корректив, который делает иногда допустимыми такие фразы. Каменев — скептик в организационных вопросах. Вы предаете анафеме отзовистов, а сами делаете те же ошибки. Вы думаете делать революцию помимо базиса, а именно отбрасывая будни в нашей партии, отбрасывая важное организационное строение, которое совершается, и когда Ленин упомянул о листках, против него все выступили. Каменев хочет посредством думской трибуны создать организацию и тем делает ту же ошибку, что и отзовисты, которые строят свою позицию на возможности через думскую организацию возродить революцию. Ваша революционность, т. Каменев, того же пошиба. Я же не хочу думской трибуной заменять областных организаций. Говорю, конечно, о направлении организации. Дальнейшее строение нашей фракции пойдет через строение областных органов. (Каменев [просит занести] в протокол: ‘Я не говорил ни единого слова об организационном строительстве партии ни с фракцией ни без оной. Я говорил только о расширении политической агитации’ {В автографе заявления Л. Б. Каменева, приложенном к протоколу, первоначально было: ‘содержании и расширении политической агитации’. Ред.}).

Томский. О листках я говорил, что не надо преувеличивать их значение и что листки, сделанные на гектографе, никто не читает. Я не против легальных возможностей и против них не говорил. О легальных возможностях говорят лишь общие фразы. Все пролетарские организации, профессиональные союзы, кооперативы, просветительные общества могут существовать лишь под щитом политической организации пролетариата. Когда разрушится наша партия, тогда разрушатся и экономические организации пролетариата. В Питере, например, есть союз металлистов, есть правление, есть орган, — и больше ничего⁸⁸. Если вы думаете, что легальные организации могу|г распространять лозунги, то это ошибка. Дело ограничится только верхами. Думать, что можно создать политическую агитацию, идя в легальные союзы, — значит создавать себе миф. Даже этот союз металлистов собрал только одно собрание, на котором было 300 — 600 членов. Нельзя многого ожидать и от просветительных обществ. От кооперативов остался лишь плац-парад. Преувеличивают значение Думы, потому что забывают, что у нас есть не только политические, но и социалистические задачи. Инок противоречит себе, говоря, что фракция будет кричать на, всю Россию, а потом говорит о газете, что она нужна для того, чтоб знали из нее о том, что есть фракция. Это противоречие. Газета, думаю, будет задавлена. Здесь не учитывают того, о чем говорил Донат, — будничной, серой работы. Партия должна сузить размах нелегальной работы, должна сделаться более интенсивной. Как же нам быть с рабочими, которые не вмещаются в нашу организацию? Это надо сделать при помощи легальной работы. Надо входить в просветительные общества, в клубы и т. д., влиять на профессиональные союзы, иметь газету. Технику надо улучшать, сделать такой, как в 1904 г. Теперь часть рабочих уже приходит к убеждению, что без политической организации экономические организации существовать не могут, и требует организаторов от партии.

Власов. В речи Доната было место, которое можно понять только как нелегальный фанатизм, — это его недовольство против того, что московские лекторы захотели быть просто литературной группой, а не группой при Московском Комитете, хотели придать ей полулегальный вид. По-моему, это благо, если только в полулегальной форме вы не будете изменять сущности работы. Здесь предлагают уже воспитывать специалистов по всем частям легальной работы {Дальше зачеркнуто: ‘А забывают, что нет лишь так[овых]. Ред.}. Говорят, будто фракция большевиков оказалась {Первоначально было ‘осталась’. Ред.} вне жизни. Странно говорить о воспитании, когда людей нет, и спор в этой плоскости по существу дела ничего не говорит. Академиков у нас не много, а в то же время перед революционной социал-демократией лежит задача использовать легальные возможности. Надо из рабочих воспитывать лидеров, а не из интеллигентов-специалистов. О легальном журнале и газете. У ‘меньшевиков’ эти журналы возникают сами собой при отсутствии денег. Это потому, что у них много интеллигентов, академиков, и тот голод в этих элементах у нас объясняется положением революционной социал-демократии, которая отталкивает от себя академические круги. Хочу ответить Григорию о veto. He знаю, как понимает он положение фракции в партии. Самое идеальное положение было бы, если бы местные организации вполне сознательно ставили себе задачу выбрать делегата в Думу, который так-то и так-то там бы работал. Это было бы против ‘меньшевиков’, которые ставят фракцию выше партии. Затем, эти партийные товарищи сходятся в Думе и делают дело. Григорий не может доказать, почему постановление Ц. К., необязательное иногда для местных организаций, должно быть всегда обязательным для фракции. О думской комиссии не может быть спора. Она должна быть партийной и должна бороться против всех, кто борется с партией. Будет ли эта комиссия существовать отдельно или при Ц. О. — это безразлично. Должен констатировать, что прежние разногласия исчезли, так как т. Каменев додумался наконец до того, что в основу партийной организации положил классовые интересы рабочих масс. На этом сойдутся все,

Ленин. Мы подходим к концу прений, и я думаю, что не надо их особо закреплять резолюцией, ибо с ней надо быть осторожными. Ведь дело было во взаимном выяснении вопроса. В ответ Власову об использовании легальных возможностей прочту проект резолюции (читает No 7) {NoNo 1—6 относятся к предыдущим резолюциям и предложениям, внесенным на данном заседании, номера эти опущены, поскольку ссылок на них дальше в тексте протоколов не имеется. Ред.}:

‘Большевистский Центр постановляет: бековская фракция для того, чтобы на деле осуществить — и именно в революционно-с[оциал]-д[емократическ]ом духе и направлении осуществить— признанные теперь всеми беками цели использования всех легальных возможностей, ‘всех’ легальных и полулегальных организаций раб[очего] класса вообще и использования думской трибуны в особенности, для этого безусловно [необходимо] должна ясно поставить себе целью и во что бы то ни стало [осуществить] добиться выработки кадра опытных, специализировавшихся на своем деле, прочно укрепившихся на своем особом легальном посту (профессиональные] союзы, клубы, думские комиссии и т. д., и т. д.) большевиков’ {*}.

{* Печатается по автографу В. И. Ленина, Внизу имеется подпись И. Ф. Дубровинского: ‘Иннокентиев’ и следующие надписи М. П. Томского и Г. Е. Зиновьева: ‘Благое пожелание!’ М. Томский’.

‘(По-моему одно это — оторванно и голо)’. Григорий’. Ред.}

Власов указал, что это относится к лидерам. Это — неверно. Дело в том, что в нашей большевистской фракции распространено мнение, что таких специалистов не надо. У нас мало сил, их надо использовать и распределять на легальные функции. И поручать им исполнение этих функций от имени фракции. Если мы говорим о создании партийных ячеек, то надо суметь это сделать. Я набросал резолюцию о листковой агитации (читает проект этой резолюции No 8):

‘Обсудив вопрос о задачах беков по отношению к думской деятельности, Б[ольшевистский] Ц[ентр] постановляет: обратить [между] внимание всех местных организаций на важность листковой агитации (помимо местных и областных печатных органов), распространяющей в массах сведения о думской работе с.-д. и направляющей эту работу. Темами таких листков могли бы быть указания на вопросы, подлежащие освещению с думской трибуны, подведение итогов деятельности с.-д. в Думе и группировке партий, [издание] конспекты пропагандистских речей по этим вопросам, анализ политического значения особенно важных с.-д. речей в Думе, указания недоговоренностей или неточностей в с.-д. думских речах, наконец, — выдержки из их речей с практическими выводами, важными для пропаганды и агитации, и т. д., и т. д.’ {Печатается по автографу В. И. Ленина. Ред.}.

Донат, Ленин, Григорий, Вишневский.

а также набросал в резолют[ивной] форме те пункты по вопросу об отношении к думск[ой] деятельности, о которых шла речь на частном собрании (читает No 9)⁸⁹.

‘II. Отличие революционно-с[оциал]-д[емократическ]ого использования Думы от реформистского (или шире: оппортунистического) использования ее может быть охарактеризовано следующими — не претендующими на полноту — указаниями.

С точки зрения внешних, так сказать, отношений думской с.-д. фракции отличие революционно-с[оциал]-демократического использования Думы от оппортунистического состоит в следующем: необходимо бороться против естественного во всяком буржуазном обществе (и в России в эпоху реакции особенно) стремления депутатов и окружающей их нередко буржуазной интеллигенции возводить парламентскую деятельность в нечто главное, основное, самодовлеющее. В частности необходимо направлять все усилия к тому, чтобы фракция на деле вела свою работу, как одну из функций, подчиненных интересам рабочего движения в целом, а также, чтобы фракция постоянно была в связи с партией, не обособлялась от нее, а проводила партийные взгляды, директивы партийных съездов и партийных центральных учреждений.

С точки зрения внутреннего содержания деятельности фракции необходимо иметь в виду следующее: цель деятельности парламентской с.-д. фракции принципиально отличается от цели деятельности всех остальных политических партий. Пролетарская партия стремится не к сделкам, не к торгу с власть имущими, не к безнадежному штопанью режима крепостнически-буржуазной диктатуры контр-революции, а к развитию всеми мерами классового сознания, социалистической ясности мысли, революционной решительности и всесторонней организованности рабочих масс. Этой принципиальной цели должен быть подчинен каждый шаг деятельности фракции. Поэтому на отстаивания задач социалистической революции с думской трибуны должно быть обращено больше внимания. Надо направить усилия к тому, чтобы с думской трибуны чаще слышалась речь, пропагандирующая основные понятия и цели социализма и именно научного социализма. Затем, в обстановке продолжающейся буржуазно-демократической революции, крайне важно, чтобы думская фракция систематически боролась с потоком контр-революционных нападок на ‘освободительное движение’, боролась с широким течением (как прямых реакционеров, так и либералов — к.-д. в особенности), направленным к осуждению революции, к дискредитированию ее, ее целей, методов и т. д. Фракция с.-д. в Думе должна высоко держать знамя революции, знамя передового класса — вождя буржуазно-демократической революции в России.

Далее, необходимо указать на крайне важную в современный момент задачу думской с.-д. фракции энергичного участия во всех вопросах рабочего законодательства. Фракция должна использовать богатый парламентский опыт зап[адно]-евр[опейских] с[оциал]-д[емократ]ов, особенно остерегаясь оппортунистического извращения этой функции своей деятельности. Фракция должна не укорачивать своих лозунгов и требований программы-minimum нашей партии, а разрабатывать и вносить свои с[оциал]-д[емократические] законопроекты (а также поправки к законопроектам правительства и других партий) в целях раскрытия перед массами лицемерия и лживости социал-реформаторства, в целях вовлечения масс в самостоятельную массовую экономическую и политическую борьбу, которая {Слова: ‘вовлечения масс в самостоятельную массовую экономическую и политическую борьбу, которая’ поставлены Г. Е. Зиновьевым в скобки и им же сделана следующая вставка: ‘в целях выяснения массам населения, что одна только массовая борьба’ и т. д. Ред.} одна только способна дать действительные завоевания рабочим или превратить половинчатые и лицемерные ‘реформы’ на почве данного порядка в опорные пункты поступательного рабочего движения на пути к полной эмансипации пролетариата.

Такую же позицию должна занять с.-д. думская фракция и вся с.-д. партия по отношению к реформизму внутри с[оциал]-д[емократии], как последнему продукту оппортунистических шатаний.

Наконец, отличие революционно-социал-демократического использования Думы от оппортунистического должно состоять в том, что с.-д. фракция и партия обязаны всесторонне разъяснять массам классовый характер всех буржуазных политических партий, не ограничиваясь нападениями на правительство и на прямых реакционеров, а разоблачая и контр-революционность либерализма и шатания мелко-буржуазной крестьянской демократии’.

Григорий, Ленин {*}.

{* Весь текст печатается по автографу В. И. Ленина. Ред.}

Щур. Присоединяюсь к резолюции Григория и Ленина и думаю, что ее можно было бы принять за основу. Мне кажется, что противопоставление думской деятельности — внедумской не изжито. Но не надо понимать это так, как отзовисты, которые не учитывают {Первоначально было: ‘противополагают’. Ред.} разницы между современной думской деятельностью и думской деятельностью в период революции. Но там, где установился прочный парламентский режим, там тоже не то отношение между думской и внедумской деятельностью, чем у нас теперь в России. В вопросе о том, как сделать революционной деятельность думской фракции, мы отстали на два года. То, что надо было делать два года назад, мы делаем только теперь: работу собирания материала по созданию сочувствующей фракции атмосферы, приведение масс в движение на почве конфликтов, происходящих в Думе, и Приведение масс в движение на почве конфликтов внедумских, еще не проходивших через Думу. Мы не только вопросы Думы проводим вне Думы, но и наоборот. Если мы не сделаем этого, — мы опять опоздаем года на два. Необходимо приводить в движение рабочие массы на почве мелких конфликтов и приводить их в движение также и при помощи легальных организаций. Это надо теперь же поставить нашей задачей. Надо наметить вопросы о внедумской деятельности. Нам нужна резолюция не только для того, чтобы закончить прения, но ведь здесь не вся фракция. Надо этот вопрос поставить перед всей фракцией печатным путем. Надо вопрос поставить во всем объеме, ибо большевистская фракция никогда не затушевывала своих взглядов.

Каменев. Дополняю резолюцию Ленина, предлагаю вставить в нее следующее (читает No 10) {Печатается по автографу Л. Б. Каменева. Ред.}:

‘В русских условиях, когда контр-революционный натиск только подчеркивает неизбежность для широких масс революционного пути, с.-д. фракция должна в своей политической деятельности подчеркивать неразрешимость вопросов без революционного натиска {Первоначально было: ‘повор[ота]’. Ред.}, разоблачать губительность для масс тех путей ликвидации революции, которые отстаиваются всей контрреволюционной буржуазией (до кадетов), а также, что только пролетариат является естественным вождем демократической революции.

Считая {Первоначально было: ‘Беря на’. Ред.} своей задачей всюду и везде отстаивать революционно-демократические задачи, фракция должна всячески остерегаться поддерживать иллюзию ‘единой оппозиции’, как неизбежно прикрывающую пропасть между революционными задачами масс {Первоначально было: ‘пролетариата’. Ред.} и соглашательскими стремлениями {Первоначально было: ‘тенденциями’. Ред.} либеральной буржуазии.

Фракция должна приложить все усилия, чтобы быть au courant {— в курсе’. Ред.} каждого движения в рабочем классе {Дальше зачеркнуто: ‘Поддерживая на каждом этапе рабочего’ … Ред.}, поднимая с думской трибуны, поддерживая и обобщая требования {Первоначально было: ‘конфликты’, Ред.} пролетариата в каждом его столкновении’.

Каменев {*}.

{* В конце резолюции имеется следующая надпись Л. Б. Каменева. ‘Предлагаю это вставить в ленинскую резолюцию’, причем ‘ленинскую’ исправлено В. И. Лениным вместо зачеркнутой ‘Ильичевскую’. Помимо этого имеется приписка М. П. Томского: ‘Согласен’. Томский. Ред.}

Ставится на обсуждение вопрос об опубликовании резолюции по этому пункту порядка дня.

Григорий думает, что резолюцию опубликовать надо. Можно оговориться, что собрание не успело ее обработать и приняло в неоконченном виде.

Донат. Резолюцию надо принять в окончательном виде, ибо главный бой у нас был на почве Думы.

Ленин. Донат не прав. Никакого боя по этому поводу не было. Если возьмем резолюцию Григория {Резолюция помечена цифрой 11, см. материалы Совещания стр. 169-170. Ред.} и мою, то разницы большой между ними нет. Существуют большие разногласия между нами и отзовистами, но по этому поводу мы уже вынесли резолюцию. Неоконченная резолюция может вызвать насмешки меньшевиков. Надо принять лишь общие тезисы.

Власов. Опубликование во всех смыслах удобнее, ибо тезисы вызовут еще больше насмешек. Нет надобности стесняться самих себя. Предлагаю резолюцию сдать в комиссию для обработки.

Григорий защищает опубликование тезисов, присоединяясь к Ленину.

Постановлено: Составить законченную резолюцию и отпечатать ее, взяв за основу для выработки ее NoNo 7,8, 9, 10 и 11. Поручить составить эту резолюцию комиссии из Григория, Доната, Власова, Мешковского, Ленина и Инока.

Ставится на обсуждение следующий пункт порядка дня: отчеты Ц. К., хозяйственной и ревизионной комиссий.

ДОКЛАД О ДЕЯТЕЛЬНОСТИ З. Б. Ц. К. {*}⁹⁰

{* Текста этого доклада в материалах совещания нет. Ред.}

Докладчик Виктор [Таратута].

Щур просит изложить перспективы работы за границей.

Власов. Есть ли надежда на то, что будет устранен заграничный раскол между ‘большевиками’ и ‘меньшевиками’?

Виктор. Надежды нет, ибо нации на слияние не идут. Без наций же не смогут слиться и ‘большевики’ с ‘меньшевиками’.

В настоящее время З. Б. Ц. К. думает созвать съезд заграничных групп⁹¹. В будущем для большевиков, в частности здесь, работа затруднится. До сих пор к нам в оппозиции находился лишь Женевский кружок {См. материалы Совещания, стр. 148—154. Ред.}. Теперь вероятно положение сильнее обострится.

Читаются заявления Григория. No 12 {Печатается по автографу Г. Е. Зиновьева. Ред.}: ‘Прошу огласить: относительно голосования {Первоначально было: ‘заявления’. Ред.} фракции за 6 1/2 милл. дело было так: Представитель Ц. К. — Вячеслав, на заседании фракции высказался за необходимость воздержания. Фракция приняла, вопреки этому, решение голосовать за ассигновку. Вячеслав перенес на заседание восьмерки⁹², которая рассмотрела {Первоначально было: ‘рассматривала’. Ред.} вопрос до голосования в Думе. Восьмерка вынесла ту общую резолюцию, о которой упоминал Мешковский, и кроме того постановила ‘предложить’ (помню даже споры о том, как выразиться: ‘предложить’ или ‘рекомендовать’) фракции воздержаться. Фракция не подчинилась, и тогда восьмерка во второй раз рассматривала этот вопрос и тогда постановила: снять с себя ответственность за голосование фракции, явившееся результатом неподчинения Центральному Комитету’. Григорий.

Заявление Григория No 13. ‘Констатирую: я {В автографе заявления Г. Е. Зиновьева дальше зачеркнуто: ‘ни разу’. Ред.} не обвинял т. Михаила Томского в том, что он враг просвещения, транспорта и тому подобных качествах ‘рыжего урода’. Григорий.

ЗАСЕДАНИЕ ДЕВЯТОЕ

26 (13) июня (вечернее)

ДОКЛАД РОССИЙСКОГО Ц. К.

Докладчик Мешковский [Гольденберг] {Доклад И. П. Гольденберга-Мешковского в протоколах отсутствует. Ред.}.

Виктор [Таратута]. Обсуждался ли вопрос об объединении с национальными организациями?

Мешковский. Ничего не было, ибо не получали известий из-за границы. Из-за границы нам много писали о суде над Мартовым⁹³, но что это за суд, я и до сих пор не знаю. Бундовец цекист тоже об объединении ничего не говорил.

Григорий [Зиновьев]. Прошу т. Мешковского сообщить о конфликте между Ц. К. и Петербургским Комитетом по вопросу о смертной казни и о страховании. Есть ли при Ц. К. финансовая комиссия, и, может быть, т. секретарь Ц. К. сообщит сведения о пересылавшихся в провинцию товарищах и об участии на съезде.

Мешковский. Мы рекомендовали на съезде не участвовать в голосовании и не брать на себя ответственности за его решения. Финансовая комиссия есть общая у Ц. К. и П. К., но деятельности у нее нет. Есть только отдельные постоянные плательщики. По вопросу о страховании П. К. обращался к нам два раза. Но Из нас четырех никто не мог представить доклада по этому вопросу. Я частным образом советовал цекистам посещать страховую подкомиссию думской фракции, ибо принятые ею решения несомненно правильны, и в ней участвовали лица, хорошо знакомые с этим вопросом. По вопросу о смертной казни дело было так: однажды П.К. представил нам резолюцию о смертной казни, содержание которой нам показалось явным недоразумением, а потом была представлена другая резолюция уже в печатном виде. Ц. К. выработал со своей стороны резолюцию, в которой предлагалось собирать подписи для протеста против смертной казни и в то же время советовалось отмежеваться от протеста либеральной оппозиции. По существу же резолюция Центрального Комитета тезисов Петербургского Комитета не трогала. И тем не менее П.К. выступил против резолюции Ц. К. и дал лозунг — запрещать собирать подписи⁹⁴. Об этом говорил Федор[ов]⁹⁵.

Томский. Дело было так: тезисы Центрального Комитета предназначались для подписей и для посылки во фракцию. П. К. же не счел возможным это сделать и разослал свои тезисы, в которых между прочим говорилось о половинчатости либеральной гуманности. Резолюция Центрального Комитета была невнятна: в ней были только общие фразы о том, что вы, де, не должны тянуться в хвосте либералов. Нам это показалось курьезным, ибо мы в своей резолюции дали этому более широкое обоснование. На проведение же подписей смотрели практически. Нельзя этого делать по фабрикам, когда за это высылают из Питера. Давно мы говорили, что делать из смертной казни кампанию недопустимо для социал-демократов и говорили почему, нельзя протестовать только против смертной казни, иначе и мы не будем иметь права вешать их во время революции {Дальше зачеркнуто: ‘Все это’. Ред.}. Смертная казнь в настоящее время есть результат всего режима. Надо протестовать против всего этого режима. Вот эту-то ‘контр-кампанию’ и проводил П. К.

Мешковский. Во избежание недоразумений восстановляю текст резолюции Центрального Комитета. Читает его {Текст этой резолюции к протоколам Совещания не приложен. Ред.}.

Власов [Рыков]. Докладчик упоминал, что техники не было, а потому русскому Ц. К. и делать было нечего. Спрашиваю, что он делал бы с техникой? Явки и обмен людьми теперь роли не могут играть, ибо людей нет. И задача сводится к другому: к тому, чтобы местные организации получали популярно-изложенные директивы. На местах возникают рабочие организации, которые не знают, как и что делать. Ставился ли этот вопрос в Ц. К.? Ц. К. должен был узнать о том, что есть, ибо без этого он сам не может {Дальше зачеркнуто: ‘ничем’. Ред.} быть чем-либо. И когда говорят о технике, меня интересует вопрос, что с нею делать? (Мешковский. Печатать листки). Какие же листки писать? Готовые ли, как прежде, или в смысле директив? Я бы присоединился к плану Доната о постановке областных органов. Что же касается смертной казни, то надо бы резолюцию составить подробнее, ибо т. Томский не так понял дело. Ведь все вопросы современной жизни есть частные вопросы, и нам пришлось бы от всех их отмахиваться. Решение должно было бы быть в том направлении, что все эти маленькие вопросы надо связывать с общим положением. Это отношение должны выяснять организации на местах. О смертной же казни можно было бы сказать Томскому, что мы можем их вешать, ибо мы будем делать это от имени народа. Но и точка зрения Томского не может препятствовать выражать протест против смертной казни, как и против каждой части режима. Протест против всех частей есть в то же время протест против системы. Не выяснено, что же делал Ц. К. за это время. Хотя бы сообщили о том, что Ц. К. существует. О существовании фракции кое-как извещали, а об этом ничего. Мне в Москве говорили, что какая-то четверка где-то есть, но где — не знали. Положение таково, что его оставить так нельзя. Пожалуй, и нам придется смотреть на Ц. К. только как на печать, и строить партию на нем не придется. Прошу Мешковского сообщить, что он думает о дальнейшем и о роли Центрального Комитета. Ставил ли т. Мешковский в Центральном Комитете вопрос о постановке центральной работы так, чтобы она была общей для поляков, бундистов и т. д. Сразу нельзя всего достигнуть. Но были ли попытки постучаться в национальные двери, чтоб они были открыты агентам Центрального Комитета так же, как это было тогда, когда Ц. К. был русский.

Григорий. Предлагаю вопрос о смертной казни снять и свести прения к информации.

Предложение Григория принято.

Давыдов [Голубков] докладывает о связях Ц. К. с местами и об отправке людей на местную работу. Отвечает и на вопрос Доната о связях с донецким районом.

Донат [Шулятиков]. У нас в Москве завязывались теплые отношения с Юзовкой. Там готовилась конференция, и я хотел на нее ехать. Но явилась фигура из Питера и запретила нам это делать. А на эту конференцию требовался человек.

Мешковский. Не представляю, чтобы Илья говорил Московскому Комитету то, что передает Донат. Могу сказать, что если бы вы послали на юг человека, то мы были бы вам очень благодарны. Но почему же вы не передали ваших связей в Питер? (Донат. Мы не имели туда адресов). О технике ([обращаясь к] Власову): Вы ее дайте нам. Мы думали о постановке в России техники для Ц. О., а затем для листков, хотя бы тех, о которых говорил Ленин. Да и вообще есть вопросы, по которым Ц. К. должен выпускать листки и рассылать их. Для этого надо технику. Дайте ее нам, и вы увидите, что мы с нею сделаем. О том, что делал Ц. К. для того, чтоб знали о его существовании, напомню Власову, что Ц. К. организовал конференцию и сделал запрос о желании съезда. По последнему вопросу получили ответ уже от многих организаций. О национальных организациях — скажу, что двери туда перед Ц. К. всегда открыты. Поляки и бундовцы говорили, что с радостью примут Ц.О., если его им доставят. По существу же у Бунда организации почти совсем нет. Лучше всего она сохранилась у латышей, у поляков пахнет развалом, хотя и не таким, как у нас.

Григорий. Предлагаю вопрос о партийной прессе — в рубрику ‘разное’. Принято.

Ленин. Необходимо решить вопрос о комиссии для содействия думской фракции.

Собрание разрешает Мешковскому сообщить Мартову, что во вторник четверо от нас придут для переговоров {Весь текст с записи выступления Г. Е. Зиновьева (Григория) до сих пор отчеркнут на полях пунктиром, и поставлен знак вопроса. Ред.}⁹⁶.

ВОПРОС О ПАРТИЙНОЙ ПРЕССЕ

Григорий докладчик {Доклад Зиновьева не записан. Ред.}.

Щур [Скрыпник]. Могу сделать сообщение о попытках издания органа профессионального движения. Вышел один номер ‘Нашего Дела’ — формата ‘Профессионального Вестника’⁹⁷. Редакция была наша.

Донат. Прибавлю еще один пункт. Необходимо издание легального сборника, который осветил бы позицию нового большевизма в том смысле, в каком мы заявляли о том, что выразили новый курс. Издание соответствующего сборника необходимо. Издателя можно найти. Сборник надо сделать боевым для нападения на все фланги отколовшейся фракции. Борьба начнется с осени. Я предлагаю мое предложение обсудить до нашего разъезда. Я взялся бы устроить это в Москве. Сейчас можно не обсуждать детально, достаточно наметить план. В популярном органе есть необходимость. При его отсутствии ‘Правда’⁹⁸ может побить рекорд. Но не согласен с Григорием о том, что этот орган должен быть заграничным. Если заграничные литераторы могут вести только такие органы как ‘Пролетарий’, то они очень далеки от текущей, злободневной работы и жизни. А популярный орган должен откликаться на злободневные темы и мог бы издаваться при Ц. К. Этот орган мог бы иметь агентуру в Москве, которая воспользовалась бы связями Областного Бюро. Готовый текст можно было бы посылать за границу для печатания. Мысль о постановке профессионального органа в Москве я буду поддерживать и вообще стою за перенос в Москву всего Центрального Комитета.

Вопрос о ежемесячнике нечего обсуждать. Поддерживаю план издания ежемесячника научного характера с присоединением философии. Думаю, что на издание такого органа нашлись бы деньги. О листках говорить нечего, так как это в принципе одобрено. Я буду защищать популярный орган, но не заграничный.

Щур. Думаю, что Троцкий соберет около себя меньшевистские элементы. Вероятно, что известная часть меньшевиков, прежде чем сблизиться с нами, попадет к Троцкому. Задача захватить различные элементы при помощи популярного органа не удастся. Вообще соображения за популярный орган несостоятельны. О таком органе давно говорили. В этом смысле говорили и об ‘Искре’. В России же издавать газету совершенно невозможно. Издавать в среднем номера три в год — это напрасная трата сил и средств. Надо обратить внимание на бюллетени Ц. К. Не отрицаю пользы областных органов, но периодические органы возможны только за границей. Высказываюсь за двухнедельники, а не ежемесячники, ибо первые будут ближе к рабочим. Но я против сборника, ибо нет возможности издать его легально.

Томский. Уж очень широко замахнулись — и ‘Пролетарий’, и ‘Ц. О.’, и легальный журнал, легальная газета. Надо ведь принять во внимание сокращение бюджета. ‘Пролетарий’ имел бы значение, если бы получался в России. Он для рабочих недоступен, а ведь теперь именно рабочие ведут работу. Литературу должны писать популярно. Нас шпыняют за то, что мы Не можем работать в профессиональных союзах, а мы тоже будем говорить: учитесь писать популярно. Популярный орган должен быть в России, ибо литераторы здешние сами говорят, что не могут писать популярно. Задача такого органа — обслуживать текущие нужды, это можно сделать только из России, и соображения Щура о трех номерах в год надо отвести, ибо и транспорт не налажен. Мы рано взялись за прессу, не обсудив финансов. Сборник — вещь хорошая, но надо недорогой и доступный для широких масс. Думаю, что нам придется говорить и о направлении ‘Пролетария’. Боюсь, как бы на основании этих резолюций ‘Пролетарий’ не наполнил бы всех страниц одной борьбой с отзовистами.

Инок [Дубровинский]. Популярный орган необходим, и его надо издавать в России. Но трех газет много. Если Ц. О. наладится, то ‘Пролетарий’ надо будет переделать в популярный орган. Это нельзя сделать сразу, но надо наметить эту линию. Но трех органов много.

Власов. Предлагаю исключить вопрос о созидании новых газет. Надо сначала иметь возможность распространения газет, а потом говорить об их основании. При отсутствии транспорта — бесплодно говорить о третьем органе. Надо создать технику в России. Если Ц. К. не будет издавать популярную газету, то пусть ее организует Областное Бюро. О расширении прессы говорить не приходится. Надо обсудить вопрос о прекращении ‘Пролетария’. На сборник денег не давать.

Донат. На популярный орган средства должен дать Большевистский Центр, но если он будет в России, то будет иметь и самостоятельные денежные источники. Так, ‘Рабочее Знамя’, помимо средств от Большевистского Центра, получало их из Москвы. Лектора читали лекции в его пользу.

Щур. Предложение Власова об упразднении ‘Пролетария’ считаю неприемлемым. Не согласен с Иноком об изменении ‘Пролетария’ в популярный орган.

Мешковский. Согласен с Донатом об издании популярного органа в России. ‘Пролетарий’ надо растянуть на месяц. Легальный журнал — необходим. Также необходим и популярный орган. Где его издавать — это надо решить с точки зрения техники.

Каменев. За закрытие ‘Пролетария’ говорит многое. Не говорю, что это надо сделать завтра. Надо согласиться на это в будущем, если мы пойдем на сближение с меньшевиками. Если бы говорили, что ‘Социал-Демократ’ замазывает наши взгляды, — можно было бы говорить о сохранении ‘Пролетария’. Но об этом никто здесь не говорил. Если закрыть ‘Пролетарий’, то и ‘Социал-Демократ’ улучшится. Рядом с Ц. О. мы должны здесь издавать ‘большевистские’ брошюры. Об этим мы забыли. На превращение ‘Пролетария’ в популярный орган не согласен, это невозможно. Я не отрицаю необходимости популярной газеты в России, но борьба с Троцким должна вестись иначе. Надо войти с ним в переговоры об издании популярного органа, чтобы в редакции там большинство было бы у нас. Троцкий не пойдет к большевикам, но пойдет к Ц. К. Не вижу сейчас людей, которые с голрвой отдались бы популярному органу.

Ленин. Предлагаю резолюцию: ‘Большевистский Центр поручает редакции ‘Прол[етария]’ разработать (а при благоприятных условиях и с согласия хоз[яйственной] к[омис]сии и осуществить) план издания при Ц. О. популярного органа, не отказываясь от договора с Троцк[им] о превращении в популярный] орган при Ц. К., а также от прекращения ‘Пролетария’, если б[орь]ба с отзовистами и прочие условия позволят это’ {Печатается по автографу В. И. Ленина. Ред.}.

Григорий. Вношу поправку к резолюции Ленина: ‘Большевистский Центр поручает редакции осуществить издание популярного органа при Ц. О. возможно скорее’.

Щур. Предлагаю поправку к резолюции Ленина: к словам о возможности закрытия ‘Пролетария’ добавить: ‘не раньше будущей партийной конференции’.

Мешковский. Вношу следующее предложение: ‘Большевистский Центр постановляет принять все меры к возможно скорому изданию популярного органа Центральным Комитетом при содействии Областного Бюро и Петербургского Комитета. На осуществление этого предприятия дается три месяца. Мешковский, Донат, Каменев, Григорий’ {Печатается по автографу И. П. Гольденберга-Мешковского. Вторая часть первой фразы первоначально была записана следующим образом: ‘к возможно скорому изданию популярного органа Областным Бюро и П. К. под контролем Ц. К. Этим организациям (Областному бюро и П. К.) дается три месяца для осуществления этого предприятия’. Ред.}.

Каменев. Вношу предложение: ‘Предлагается большевикам-цекистам попробовать войти с Троцким в переговоры {В тексте протокола зачеркнуто: ‘в сношения’. Ред.} насчет создания популярного органа при Ц. К. с введением большевиков в редакцию’ {Обсуждение резолюции о партийной прессе см. ниже, стр. 117. Ред.}.

ЗАСЕДАНИЕ ДЕСЯТОЕ

28 (15) июня

Григорий [Зиновьев] от имени комиссии читает проект резолюции об отношении к думской деятельности ^9Э:

ОБ ОТНОШЕНИИ К ДУМСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В РЯДУ ДРУГИХ ОТРАСЛЕЙ ПАРТИЙНОЙ РАБОТЫ

‘Обсудив вопрос о задачах большевистской фракции по отношению к думской деятельности в связи с другими сторонами партийной работы, расширенная редакция ‘Пролетария’ постановила в развитие и в применение резолюции партийной всероссийской конференции от декабря 1908 года:

1. Общей и основной задачей момента является сохранение и укрепление Р.С.-Д.Р.П. {‘Сохранение и укрепление Р.С.-Д.Р.П. — вставлено по предложению И. П. Гольденберга-Мешковского (см. голосование по пунктам, стр. 116). Ред.} и проведение попрежнему революционно-социал-демократической тактики в плоскости той работы, которая предписывается условиями переживаемого момента.

2. В области теории на первый план выдвигается отстаивание и развитие ортодоксального марксизма, в области же практически-политической работы прежде всего необходимо устройство на всех фабриках и заводах чисто партийных ячеек, которые должны:

а) войти в самое тесное соприкосновение с рабочей массой на почве повседневных интересов, экономической борьбы и т. д., вести самую живую экономическую агитацию и борьбу,

в) приложить все усилия для развития политической агитации, для чего особенно необходимо {Первоначально было: ‘для чего в первую голову необходимо’. Поправка ‘особенно’ принята по предложению А. И. Рыкова (см. стр. 116). Ред.} использование того крайне важного и богатого агитационного материала, который дает III Дума. Только на этих двух крупнейших задачах, при максимальном общегородском, областном и всероссийском объединении и централизации всей работы возможно воссоздать и упрочить нашу партию, как социал-демократическую организацию авангарда рабочего класса.

3. Необходимо превращение всех и всяческих полулегальных и легальных организаций рабочего класса в опорные пункты систематической социал-демократической пропаганды, агитации и организации, направляемой чисто партийными нелегальными ячейками. На использование в этом смысле легальных возможностей, — в каковой области достигнуты уже большевиками некоторые успехи, — следует обратить значительно больше внимания, инициативы и усилий, чем это сделано до сих пор. Усиленной работой в профессиональных союзах, во всех других рабочих организациях, на съездах и т. д. следует завоевывать руководящую позицию, указанную в резолюциях Лондонского и Штутгартского конгрессов.

4. Своеобразной задаче современного момента контр-революции — использованию особенно важной в данное время легальной возможности, именно трибуны Государственной Думы — должно быть посвящено гораздо больше инициативы, внимания и сил, чем до сих пор, причем большевики должны и здесь отстоять путь революционно-социал-демократического парламентаризма против меньшевистского оппортунизма, ликвидаторства и парламентского кретинизма.

5. Необходимо усилить чисто социалистическую пропаганду, что в особенности предписывается заменой на руководящих партийных функциях интеллигентов рабочими.

6. Ввиду тяжелого положения, переживаемого партией, необходимо сосредоточить силы на восстановлении организации, — и в первую голову рабочих комитетов, как основных партийных ячеек, — и на постановке литературной агитации, легальной и нелегальной (местные и областные газеты, листки, прокламации и т. д.).

7. Необходимо продолжать пропаганду непосредственной революционной борьбы народных масс, (политические забастовки, восстания и проч.), разъясняя опыт всех практиковавшихся ее методов в прошлом и условия возможного дальнейшего ее применения.

Отличие революционно-социал-демократического использования парламентаризма от оппортунистического приобретает в переживаемый нами момент особенно важное значение.

Обстановка деятельности всякого буржуазного парламента вообще и нашей черносотенно-октябристской Думы в частности способствует отчуждению {Первоначально было ‘оторванности’. Поправка принята по предложению И. П. Гольденберга-Мешковского (см. стр. 116). Ред.} социалистических депутатов от рабочего движения и от партии, способствует развитию взгляда На парламентаризм, как на нечто главное, основное, самодовлеющее. Необходимо упорной и систематической работой противодействовать этим влияниям, всесторонне развивая и проводя в жизнь взгляд на думскую с.-д. фракцию, как на один из подчиненных органов социалистического рабочего движения, как на одну из организаций партии, проводящих тактику партии в целом. В противовес влияниям буржуазной обстановки, стремящимся свести деятельность социал-демократических депутатов к мелким вопросам подсобной правительственной канцелярии и к безгласной поддержке ‘оппозиции’ либералов, необходимо выдвигать на первый план строго принципиальную, классовую позицию, которую должна занять с.-д. фракция в своих думских выступлениях по каким бы то ни было вопросам, необходимо настаивать на проповеди социализма с думской трибуны, — на отстаивании революционно-демократических целей и революционных методов завершения стоящих попрежнему перед Россией задач буржуазно-демократического переворота, на защите традиций и лозунгов революции, без всякого их укорачивания против контр-революционного, в частности буржуазно-либерального течения. Необходимо провести в жизнь такую думскую тактику социал-демократической партии, при которой социал-демократические депутаты не ограничивались бы общедемократической критикой правительства, а давали классовый анализ всех партий и в особенности партии к.-д., пытающейся выдать свою мелкую ‘оппозицию’ за надклассовую, ‘общенациональную’ оппозицию. Необходимо бороться с появляющимся (среди меньшевиков и ликвидаторов в особенности) реформизмом, противопоставляя буржуазному социал-реформаторству и раболепству перед каждой квази-‘реформой’, осуществляемой кадетски-октябристским блоком в Думе, точку зрения революционной социал-демократии на реформы, агитация за реформы должна быть используема в целях проповеди социализма и революции, в целях сплочения и воспитания пролетариата, а попытки самодержавия осуществлять реформы должны быть используемы в целях создания новых опорных пунктов рабочего движения и усиления натиска пролетариата на капитал и монархию. На вопросы рабочего законодательства должно быть обращено при этом усиленное внимание, и эти вопросы должны трактоваться равным образом не в реформистском, а в революционно-социал-демократическом духе.

III

Все местные организации Р.С.-Д.Р.П., стоящие на точке зрения большевизма, должны приложить все усилия к тому, чтобы заинтересовать пролетариат в думской политике социал-демократии. В частности следует обратить внимание — помимо местных и областных печатных органов — на листковую агитацию, распространяющую в массах сведения о думской работе социал-демократов и направляющую эту работу в партийном духе и в духе более тесной связи с рабочим движением. Темами таких листков могли бы быть указания на вопросы, подлежащие освещению с думской трибуны, — затем подведение итогов деятельности социал-демократов в Думе и группировки партий, — конспекты пропагандистских речей по этим вопросам, — анализ политического значения особенно важных социал-демократических речей в Думе, — указания ошибок, недоговоренностей или неточностей в социал-демократических думских речах, — наконец, выдержки из социал-демократических думских речей с практическими выводами, ваянными для пропаганды и агитации и т. д.’.

Резолюция читается по пунктам.

[Часть I.]

По пункту 1 принимается поправка Мешковского вставить ‘сохранение и укрепление Р.С.-Д.Р.П.’ {Большинство поправок приложено в подлинниках к протоколу. Все разночтения с текстом записи протокола оговариваются в сносках. Ред.}.

Пункт с поправкой — принимается.

По пункту 2 принимается поправка Каменева: выкинуть слово ‘если’ и составить {Первоначально в тексте протокола было: ‘сделать’. Ред.} абзац из двух фраз.

Пункт а — принят.

Пункт б — принята поправка Власова: вместо ‘в первую голову’ — написать ‘особенно’.

Весь 2 пункт принят.

Пункт 3 — отклоняется поправка Доната: вместо ‘некоторые успехи’ — ‘некоторые положительные результаты’.

Пункт 3 — принят.

Пункты 4, 5, 6 и 7 — приняты.

Часть II.

Поправка Мешковского: вместо ‘оторванности’ — поставить ‘отчуждению’ — принята.

Отклонена поправка Щура: ‘Вместе с тем {В подлиннике поправки Н. А. Скрыпника (Щура) в начале ее зачеркнуто: ‘Сосредоточивая содержание’. Ред.} большевистская фракция категорически отграничивается от стремления свести все содержание партийной работы к обслуживанию и использованию деятельности думской с.-д. фракции {В подлиннике поправки дальше зачеркнуто: ‘дополняя деятельность фракции от….’. Ред.}, поскольку в настоящее время не имеется почвы для противоположения думской деятельности социал-демократии — деятельности рабочих масс, направленной непосредственно за учредительное собрание и демократическую республику, постольку же остается в силе необходимость работу {Первоначально в подлиннике поправки Н. А. Скрыпника было: ‘деятельность’. Ред.} с.-д. фракции дополнять ее вне-думским использованием, развитием возможно более широкой агитации в массах по поводу стоящих и происходящих в Думе политических конфликтов, наконец, — агитацией и мобилизацией масс на почве вопросов и конфликтов, стоящих и происходящих вне Думы, путем участия в различных съездах рабочих организаций и с их участием {‘Посылки делегаций на различные международные конгрессы и т. п.’.}, стремясь {Первоначально в подлиннике было: ‘используя’. Ред.} вместе с тем эти выступления обобщить соответственными выступлениями думской с.-д. фракции’.

Принята поправка Доната выкинуть слово: ‘беспринципность’.

Часть III.

Отклонена поправка Доната: вставить ‘живейшим образом (заинтересовать)’.

Вся резолюция принята единогласно.

Принимается предложение Власова. ‘Последнее {В подлиннике предложения А. И. Рыкова первоначально было: ‘окончательное’. Ред.} заседание назначается завтра в 9 ч. вечера. Поручается всем комиссиям окончить все свои дела к этому времени’.

На обсуждение ставится пункт о прессе.

Власов [Рыков] {Дальше зачеркнуто: ‘читает’. Ред.} вносит предложение (No 7, он же 11) {NoNo 1—6 относятся к ранее внесенным предложениям. Ред.}.

‘1. Из двух газет, издающихся за границей — ‘Пролетарий’ и ‘Социал-Демократ’, — в качестве руководящего органа оставить один ‘Социал-Демократ’. ‘Пролетарий’ же, когда будет организован транспорт, превратить в популярную газету, если ее не удастся организовать в России.

2. Крайне необходимым является издание популярных брошюр на тему политической и экономической борьбы рабочего класса и исторических и тактических брошюр для выяснения и ознакомления широких масс с пережитой эпохой русской революции.

3. Относительно общего характера литературы расширенная редакция ‘Пролетария’ постановляет: вопросам внутрипартийной и внутрифракционной полемики уделять второстепенное место, выдвигая на первый план статьи пропагандистского и агитационного характера.

4. В России необходимо издание популярного органа и агитационных листков. Для этой цели поручается членам Большевистского Центра, проживающим в России, поставить типографию и организовать там литературную группу.

5. Легальных изданий, кроме необходимых пропагандистских и агитационных брошюр, на средства фракции не делать’.

Григорий. Я против закрытия ‘Пролетария’. Товарищи, настаивающие на этом, не учитывают того, что он и так издается только один раз в месяц. Притом ‘Пролетарий’ имеет имя и традицию. План популярного органа не противоречит идее областных органов в России. Надо попытаться сделать ‘Правду’ Центральным Органом. Но думаю, что эта попытка не удастся. Предложение же превратить ‘Пролетарий’ в популярный орган надо снять с очереди. Предлагаю по вопросу о популярном органе такую резолюцию (No 8):

‘Кроме популярных органов в России, необходимо, чтобы Ц. К. создал свой устойчивый популярный орган за границей. Для этого войти немедленно в сношения с газетой ‘Правда’ в целях превращения этой газеты в орган Центрального Комитета. Если последнее не удастся, члены Ц. К. — большевики — должны в пятерке провести немедленное постановление об организации популярной газеты при Ц. О. Для осуществления популярной газеты {Первоначально в подлиннике резолюции было ‘популярного органа’. Ред.} Большевистский Центр считает полезным для экономии средств сделать реже, если позволят обстоятельства, издание ‘Пролетария’.

Марат [Шанцер]. По существу согласен с Власовым, кроме пункта о популярном органе. ‘Пролетарий’ нужно реорганизовать и сделать из него и руководящий и популярный орган, но только не с точки зрения борьбы с отзовистами.

Ленин. Уничтожать ‘Пролетарий’ конечно невозможно. Популярный орган нужен, но этот вопрос зависит от различных других комбинаций, например, от финансов. Нельзя так решительно как Власов запрещать помогать легальной прессе. Я думаю, что было бы полезно издавать небольшой журнальчик, по размерам хотя бы вроде того, который издают меньшевики-ликвидаторы — ‘Даль’¹⁰⁰.

Мешковский [Гольденберг]. Потребность в легальном журнале огромна. Что же касается популярного органа, то я против издания такового за границей, прежде чем попытаются сделать это в России. Для этого надо дать трехмесячный срок. Вношу следующий проект о прессе (No 9): ‘Организовать немедленно в России нелегальный популярный орган при Ц. К. и при содействии П. К. и Московского Областного Бюро. Для организации этого предприятия дается трехмесячный срок’ {Эта фраза в подлиннике предложения И. П. Гольденберга-Мешковского зачеркнута. На полях им сделана пометка: ‘присоединить к Власову’. Ред.}.

‘Ц. О. выходит не чаще, чем один раз в месяц.’

»Пролетарий’ превращается в орган непериодический (не чаще, чем один раз в месяц), посвященный специально защите ортодоксального большевизма’ {Этот пункт в подлиннике зачеркнут. Ред.}.

‘Принять все меры к превращению ‘Правды’ в орган Ц. К.’.

‘Оказать материальное содействие выходу в свет легальной газеты и организовать легальный журнал’.

Григорий вносит [предложение] (No 10):

‘Большевистский Центр высказывается за необходимость постановки центральной профессиональной газеты (легальной) в Москве или Петербурге’.

‘Большевистский Центр постановляет в виде опыта организовать издание легального марксистского ежемесячника размером maximum в 5—6 листов’ {Оба пункта внесены как отдельные, в подлиннике под каждым имеется подпись: ‘Григорий’. Ред.}.

Виктор [Таратута]. Популярный орган необходимо ставить как орган общепартийный или при Ц. О. или при Ц. К. в России. Мы должны поддерживать свою общепартийную политику. Орган этот должен быть нефракционный. Но за границей ставить его невозможно при отсутствии транспорта. Три газеты слишком много. На легальную литературу необходимо отпустить определенные деньги.

Томский. От ‘Пролетария’ нелепо отказываться, пока у меньшевиков есть ‘Голос Социал-Демократа’. Но не согласен, чтобы задачей ‘Пролетария’ была бы борьба с отзовистами. Этого я боюсь, и, если будет так, согласен лучше закрыть его. Популярный орган нужен, но только не заграничный. Профессиональный вестник и толстый журнал — не нужен.

Предложено и принято голосовать не по резолюциям, а по темам.

1. Предложение Власова о закрытии ‘Пролетария’ — отклонено.

2. Предложение Мешковского о превращении ‘Пролетария’ в непериодический орган. Первая половина до ‘не чаще’ выброшена, конец снят, принято: ‘издается не чаще, чем 1 раз в месяц’.

3. Резолюция Григория No 8 {См. стр. 118. Ред.}. Принято: ‘Войти немедленно в сношения с газетой ‘Правда’ в целях превращения этой газеты в орган Ц. К.’.

Предложение Григория об организации популярного органа при Ц. О. — отклонено.

Таким образом остальная часть резолюции Григория отпадает.

4. О популярном органе: принимается предложение Мешковского из No 9 {См. стр. 119. Ред.}: ‘Организовать немедленно в России нелегальный популярный орган при Ц. К. и при содействии П. К. и Московского Областного Бюро’¹⁰¹.

Власов вносит ї 4 из No 11 {См. стр. 118. Ред.} — принимается.

Марат вносит добавление No 12:

‘При невозможности поставить популярный орган при Ц. К. способствовать всеми силами областным организациям издавать свои периодические органы’. Добавление отклоняется.

5. О брошюрах.

Принимается ї 2 из резолюции Власова (No 11) {См. стр. 117. Ред.}.

6. О легальном издательстве.

ї 5 из резолюции Власова (No 11)— отклонен.

Большинством всех против Власова, Марата и Томского постановлено: ‘оказать материальное содействие изданию легальной думской газеты’¹⁰².

Большинством 7 голосов против 4 постановлено (из No 10): ‘в виде опыта организовать издание легального ежемесячника в 5—6 листов’¹⁰³.

Предложение Власова об ассигновании на это 500 р. отложено {Первоначально было ‘отклоняется’. Ред.} до обсуждения сметы.

О профессиональной газете принято (из No 10):

‘Большевистский Центр высказывается за необходимость постановки центральной профессиональной газеты (легальной) в Москве или Питере’¹⁰⁴.

Григорий ставит вопрос о ведении Ц. О. и о возможности помещать в нем философские статьи.

Mарат. Философские статьи в Ц. О. неуместны. Ц. О. должен иметь задачи более практические.

Власов. Не согласен с Маратом и вношу следующую резолюцию (No 13):

‘Расширенная редакция ‘Пролетария’ констатирует, что постановление Большевистского Центра относительно воздержания от обсуждения философских вопросов на страницах ‘Пролетария’ — к Ц. О. не относится’.

Виктор. Надо выступать с философскими статьями, чтобы возбудить интерес к философии, которой занимается теперь вся буржуазная пресса.

Томский. На это не надо обращать внимания. У нас в жизни есть интерес к изучению научного социализма, а мы хотим писать философские статьи. Тоски по философии я не ощущал. В философии хотят уйти от действительной жизни. Вношу следующее заявление (No 14):

‘Находя, что философские вопросы не являются в настоящее время насущными и выдвинутыми жизнью, что многие более насущные вопросы за недостатком места не разбираются в партийной прессе,— я протестую против всякой философии в {В подлиннике заявления М. П. Томского дальше зачеркнуто: ‘нелегальной’. Ред.} партийной прессе’.

Щур [Скрыпник]. Томский характеризует себя, а не рабочий класс. Было бы странно говорить, что наша рабочая интеллигенция стоит в стороне от интересов интеллигенции буржуазной. В Питере при мне были рабочие кружки по самообразованию, которые занимались философией. Философские вопросы живо обсуждаются рабочими в Екатеринбурге, в Перми. Они обсуждались также в кружке приказчиков и торговых служащих в Уфе.

Григорий. Вношу предложение (No 15): ‘Представители расширенной редакции в Ц. О. должны занять в философских вопросах, если эти вопросы встанут в Ц. О., определенную позицию диалектического материализма Маркса-Энгельса.

Расширенная редакция отменяет старое постановление о допустимости в легальных изданиях фракции помещения только сразу двух философских статей разных {Первоначально в подлиннике предложения Г. Е. Зиновьева было ‘материалистического …’. Ред.} направлений’.

Философская дискуссия может возникнуть. Настаиваю, чтобы философии было уделено место. В ежемесячном журнале мы не будем воздерживаться от философских статей.

Власов. Резолюция Григория отличается от моей тем, что она предлагает настоящему собранию входить в обсуждение сущности философских школ. Я бы по существу ничего не имел, если бы товарищи указали на те философские течения, которые имеются в настоящее время, если они хотят давать определенную директиву, какую философию нужно выражать в Ц. О., ибо нет двух философов среди нас большевиков, которые не расходились бы друг с другом (Ленин. Клевета). Необходимо разобраться в философских течениях, которые называют себя исходящими от Маркса, чтобы взять то или другое как руководящее в Ц. О. Я бы воздержался от голосования, ибо я не философ, но это обсуждение по существу должно предшествовать формальной резолюции. Должен указать, что при выборах в редакцию Ц. О. товарищи руководствуются политическими и тактическими взглядами, а не философскими взглядами. В этом направлении я намерен поступать и дальше. Тов. Григорий же определил, что всюду надо обсуждать, какую философию Ц. О. может защищать, и этот вопрос перестает быть формальным и становится вопросом по существу. Предлагаю резолюцию Григория единогласно отвергнуть.

Каменев. Для меня резолюция Григория неприемлема потому, что предписывает взрослым людям занять определенную позицию в Ц. О. Вношу свою резолюцию (No 16):

‘Если бы Центральному Органу пришлось по тому или другому поводу коснуться философских тем, то совершенно естественно было бы и не противоречило бы никаким обязательствам редакторов — большевиков, если бы редакционные статьи были написаны с той точки зрения, на которой стоит ядро западно-европейской революционной социал-демократии’.

Марат. Вопрос о философии надо решать не с точки зрения ‘нейтральности’, а с точки зрения целесообразности. Я против помещения философских статей в Ц. О. Другой вопрос — о пропаганде на местах, В легальных сборниках, например, философские статьи писать надо. Но Ц. О. — не место для них.

Ленин. Нельзя предвидеть, как развернутся дебаты по философии, поэтому нельзя так ставить вопрос, как т. Марат. Надо, поэтому, снять всякое запрещение в этом отношении с Ц. О. Приветствую заявление т. Марата о необходимости философских статей в легальных сборниках.

Голосуется первая часть резолюции Григория (No 15). Принимается. Против — Томский, воздержались Каменев и Власов. остальные — за.

Резолюция Каменева (No 16) отвергается, за — 1, Каменев.

Резолюция Власова (No 13) отвергнута, за — Власов, против — Щур, Инок, Виктор, Ленин, Донат, воздержавшиеся Томский, Марат, Каменев.

Принимается 2-ая часть резолюции Григория (No 15), против — Томский, воздержался — Марат, остальные — за.

Выбираются в комиссию для содействия думской фракции: Ленин, Каменев, Григорий, Марат.

Вносится заявление за подписью Томск[ого], Власова и Марата (No 17):

‘Предлагаем {В подлиннике заявления, написанном М. П. Томским, первоначально было: ‘Расширенное заседание Б. Ц. предлагает’. Ред.} редакции ‘Пролетария’ не увлекаться дискуссией с отзовистами и ультиматистами в ущерб другим, более насущным вопросам. Отнюдь не увлекаться философией. Приложить все усилия к тому, чтобы все статьи были внятны и удобочитаемы’ {На обороте заявления имеется следующая зачеркнутая запись Л. Б. Каменевым проекта резолюции: ‘Б. Ц. поручает большевикам-цекистам и редакции ‘Пролетария’ войти в сношения с редакцией ‘Правды’ на предмет создания из ‘Правды’ популярного органа при Ц. К., при новой организации редакции с назйачением известного числа редакторов от Ц. К.’ Каменев. (См. резолюцию Г. Е. Зиновьева No 8. Ред.). Ред.}.

Принимается внесенная Виктором резолюция по отчету З. Б. Ц. К. (No 18): ‘Расширенная редакция ‘Пролетария’ обращает внимание всех заграничных большевиков на необходимость {Первоначально в подлиннике резолюции В. К. Таратуты было: ‘обязательность’. Ред.} для нашей фракции, в согласии со всей нашей общепартийной линией, поддерживать заграничную часть Ц. К., З. Б. Ц. К., состоящую в большинстве из большевиков, работающих в тесном общении с расширенной редакцией ‘Пролетария’.

По вопросу об общем направлении прессы принимается пункт 3 из резолюции Власова (No 11).

Доклад конфликтной комиссии. Докладчик Мешковский предлагает от имени комиссии резолюцию (No 25):

‘Ознакомившись с рядом конфликтов между большевиками, принимавшими участие во внутрифракционной борьбе последних месяцев, комиссия по конфликтам предлагает расширенной редакции ‘Пролетария’: а) признать, что эти конфликты между революционерами, долгое время работавшими рука об руку, отнюдь не могут быть поставлены на счет чьей бы то ни было злой воли, а целиком объясняются неизбежным раздражением сторон в разгоряченной атмосфере {Дальше в подлиннике резолюции, написанной И. П. Гольденбергом-Мешковским, зачеркнуто: ‘острой идейной и организационной борьбы’. Ред.} фракционной борьбы, причем {Первоначально в подлиннике резолюции было: ‘в которой’. Ред.} каждая из сторон субъективно руководилась мотивами идейными и партийными, б) потребовать прекращения всех третейских и прочих судов, как ведущих к безысходной склоке, сеющих смуту и деморализацию, с) призвать всех товарищей, вовлеченных в эти конфликты по мере возможности ликвидировать все личного характера столкновения путем частных объяснений’.

Резолюция комиссии по делу У. (No 19)¹⁰⁵:

‘Долг уплатить непосредственно ей, постаравшись добиться скостки, в противном случае постараться уплачивать по частям’ {В подлиннике резолюции, написанной И. П, Гольденбергом-Мешковским после слов: ‘по частям’, приписано: ‘не предрешая и т. д. (секр.)’. Дальше следуют подписи: ‘Власов, Инок, Мешковский (комиссия)’, на обороте надпись Л. Б. Каменева: ‘Распоряжение доходом от реализации, а не самая реализация и не хранение’. Ред.}.

Резолюция комиссии по делу С.¹⁰⁶ (No 23): ‘Если С. согласен выдать все имеющиеся у него по этому делу документы и подписать отказ от всяких претензий на будущее время, то выдать ему 500 р.’ {Текст подлинника резолюции написан Л. Б. Каменевым. На обороте имеется следующая зачеркнутая запись: ‘У-ва: Долг уплатить непосредственно ей, (дальше в тексте зачеркнуто: ‘частями, начиная с 500 р.’ Ред.), постаравшись добиться скостки, в противном случае — частями, но поставить’ (дальше несколько слов тщательно зачеркнуто. Ред.). Ред.}

Ленин указывает на отсутствие в докладе комиссии конфликта с т. Никольским¹⁰⁷.

Виктор говорит о необходимости обсудить и ликвидировать конфликт с Никольским.

Григорий предлагает закрыть прения по этому вопросу. Виктор против этого. Прения закрываются.

Виктор предлагает обсудить по существу вопрос об уплате долга У.

Обсуждение резолюции о долге У. по существу — отклоняется.

Щур. Предлагаю резолюцию: ‘не признавать долга У.’.

Виктор предлагает переголосовать вопрос об обсуждении по существу долга У.

Григорий — против.

Предложение Виктора отклоняется.

Ленин просит занести в протокол, что он вносит по этому вопросу особое заявление {Этого заявления в протоколах Совещания нет. Ред.}.

Виктор заявляет о своем выходе из расширенной редакции ‘Пролетария’¹⁰⁷.

Голосуется резолюция по делу о долге У.

Принимается поправка (No 20): ‘не предрешая вопроса о том, из каких фондов — долг будет покрыт’.

Отклоняется поправка Марата No 21: ‘конец — ‘в противном случае уплачивать по частям’ — выбросить’.

Резолюция (No 19) с поправкой (No 20) принимается, против — Ленин, воздержался — Каменев, Щур уклоняется от голосования, остальные — за.

Щур вносит заявление (No 22): ‘Заявляю, что устраняюсь от участия в голосовании резолюции по делу У., так как ни комиссия никакого доклада по этому вопросу {В подлиннике заявления первоначально было: ‘делу’. Ред.} не делала, ни прений по нему не было допущено’.

Голосуется резолюция по делу С. (No 23).

Резолюция No 23 принимается.

Щур вносит заявление (No 24): ‘Не зная решительно в чем заключается дело С, устраняюсь от участия в голосовании по этому вопросу’.

Голосуется резолюция (No 25).

Отклоняется поправка Власова выбросить слова: ‘по мере возможности’.

Резолюция (No 25) принимается, за 8, против 1 — Ленин.

Ленин заявляет, что оставляет по этому вопросу за собой право на особое мнение.

ЗАСЕДАНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ

29 (16) июня (вечернее)

Мешковский [Гольденберг] делает заявление о том, что инцидент с т. Виктором [Таратутой] выяснен, и т. Виктор вошел обратно в состав Большевистского Центра.

Донат [Шулятиков]. Надо наметить порядок дня оставшихся вопросов, обсудить и решить его, ибо нам надо выяснить еще вопрос о российском центре.

Григорий [Зиновьев]. Предлагаю следующий порядок дня: 1) Ревизионная комиссия. 2) Конфликтная комиссия. 3) Наследство и 4) Бюджет.

После небольших прений принят следующий порядок дня:

1) Конфликтная комиссия. 2) Наследство. 3) Ревизионная комиссия и 4) Бюджет.

Мешковский от имени конфликтной комиссии докладывает: 1. Что по вопросу о переписке между Лениным и Никольским комиссия предлагает признать за ней право на ликвидацию этой переписки. 2. По вопросу же о долге У. комиссия предлагает обсудить, не следует ли это дело пересмотреть по существу.

По 1-му пункту комиссия предлагает следующую резолюцию (No 1) {Текст резолюции печатается по автографу И. П. Гольденберга-Мешковского. Ред.}: ‘Комиссия (конфликтная) предлагает признать за ней все полномочия по ликвидации дела о переписке между тт. Лениным и Никольским, причем комиссия обязуется {Дальше зачеркнуто: ‘решить’. Ред.} провести эту ликвидацию по соглашению с обеими, непосредственно заинтересованными в этом деле сторонами’. Мешковский. Иннокентий.

Ленин. Присоединяюсь к этой резолюции и считаю необходимым продлить полномочия конфликтной комиссии.

Резолюция конфликтной комиссии принимается восемью против двух, при одном воздержавшемся.

По предложению Мешковского состав конфликтной комиссии большинством против двух дополнен Марком.

Председатель. Желает ли собрание начать прения по 2 пункту доклада конфликтной комиссии об уплате долга У.?

Голосуется предложение конфликтной комиссии.

За — 4, против — 5, предложение конфликтной комиссии отклонено.

Виктор [Таратута] предлагает занести в протокол, что осуществление резолюции об уплате долга г-же У. возлагается на хозяйственную комиссию.

Григорий. Все финансовые дела проходят через хозяйственную комиссию и Большевистский Центр.

Власов [Рыков] предлагает осуществить постановление по делу У. членам Большевистского Центра, проживающим в России.

Виктор. Только хозяйственная комиссия может решать вопрос об отсрочке платежей. По поводу этого дела принесена жалоба в Ц. К. Считаю необходимым сделать добавление о том, что это дело поручается хозяйственной комиссии, а не членам Большевистского Центра в России.

Григорий вносит предложение (No 2): ‘Осуществление постановления по делу У. поручается хозяйственной комиссии совместно с членами Большевистского Центра, отправляющимися в Россию’ {На подлиннике предложения Г. Е. Зиновьева имеется надпись А. И. Рыкова: ‘5 голосов’. Ред.}.

Власов. Когда конфликтная комиссия рассматривала этот вопрос, она считалась с жалобой в Ц. К. Но дело в том, что уплату долга надо сделать скорее и передавать это дело хозяйственной комиссии — излишне. Она действовала слишком тихо.

Щур [Скрыпник] предлагает закрыть прения.

Виктор против закрытия прений, ибо Власов, сказав, что ‘хозяйственная комиссия действовала тихо’, выразил ей порицание.

Мешковский. Это приватное мнение Власова, комиссия же этого вопроса не обсуждала.

Виктор. Постановление гласит об уплате в рассрочку. Власов трактует дело так, что если г-жа У. не хочет уплаты по частям, то надо уплатить сразу, т. е. выдать весь наш максимальный месячный доход. А Власов финансовых заграничных дел не знает. Надо или поручить это дело центру, или отнять у него все дела. Надо подчеркнуть, что платеж осуществляется хозяйственной комиссией.

Власов вносит предложение (No 3): ‘Членам Большевистского Центра, едущим и проживающим в России, поручается войти в непосредственное или через агентов сношение с вдовой У. для немедленной ликвидации этого долга. Если членам Большевистского Центра в России этого сделать не удастся, то поручается суженному составу и хозяйственной комиссии принять все меры для осуществления постановления расширенного Большевистского Центра о долге У.’ {На подлиннике предложения А. И. Рыкова имеется его надпись: ‘4 голоса’, а на обороте им же записан порядок дня XI заседания: ‘Ревизионная комиссия. Конфликтная комиссия. Наследство. Бюджет. Реорганизация и распределение сил’. Ред.}.

Голосуются предложения Григория и Власова.

За (No 2) — 5 голосов, 1 воздержался, 1 отстраняется от голосования — Щур.

За (No 3) — 4 голоса, 1 воздержался, 1 отстраняется от голосования — Щур.

Принимается предложение Григория (No 2).

Щур от имени Ревизионной комиссии читает протокол ее заседаний (No 4): ‘Выбранная расширенной редакцией ‘Пролетария’ с участием представителей областей, Ревизионная комиссия в составе: члена Большевистского Центра Алексея Власова, делегатов: Петербургской организации — т. Михаила Томского, Уральской области — т. Георгия Щура и Московской области — т. Доната рассмотрела денежный отчет {Дальше в тексте протокола зачеркнуто: ‘дела’. Ред.} Большевистского Центра за время с 1 декабря 1907 г. по 15 сентября 1908 г. и постановила: принимая во внимание: 1) что расходы в данный период производились большею частью в России, 2) что точных и подробных отчетов там вести по условиям работы было невозможно, 3) что многие оправдательные документы не могли быть взяты по конспиративным соображениям, 4) что секретари часто менялись, некоторые же из них были арестованы, при чем часть документов была уничтожена, — Ревизионная комиссия признала вполне естественным ограничиться при проверке представленными документами, дополнив их опросом товарищей. На все расходы, произведенные за это время, имеются документы, удостоверенные частью подписями, частью свидетельскими показаниями. Из этих документов и опросов товарищей выяснено, что указанные в отчете суммы в распоряжение Большевистского Центра действительно поступили и были израсходованы на нужды фракции’. 29 июня 1909 г. {‘В подлинниках протоколов заседаний Ревизионной Комиссии, записанных А. И. Рыковым, кроме даты, помечено: ‘Париж’. Ред.}. Подписи: Власов, Донат, Щур, Томский’.

‘Выбранная расширенной редакцией ‘Пролетария’ с участием представителей областей Ревизионная комиссия в составе: члена Большевистского Центра т. Алексея Власова, делегата Московской области т. Доната, делегата Уральской области т. Георгия Щура и делегата Петербургской организации т. Михаила Томского — рассмотрев и проверив отчет Хозяйственной Комиссии за время с 15 сентября 1908 г. по 15 мая 1909 г. (за время заведывания кассой и отчетностью т. Виктором), сверив таковую с оправдательными документами, постановила: 1) Признать, что все расходы за отчетное время формально и фактически подтверждаются оправдательными документами, 2) что все расходы производились за отчетное время коллегиально по постановлениям всей хозяйственной комиссии, которая в конце каждого месяца проверяла по документам месячные отчеты и их правильность удостоверила своими подписями, 3) что техническое ведение отчетности было за этот период удовлетворительно и ясно’. 29 июня 1909 г. Париж. Власов, Щур, Донат, Михаил Томский.’

Щур докладывает.

Заканчивает пожеланием Ревизионной комиссии (в No 4 bis): ‘Большевистский Центр признает необходимым: 1) чтобы хозяйственная комиссия и впредь вела все расходования всегда коллегиально и строго формально и документально.

2) чтобы хозяйственная комиссия обязательно выработала такую форму отчетности Большевистского Центра, которая могла бы оглашаться {В подлиннике предложения ревизионной комиссии, написанном Н. А. Скрыпником (Щуром) первоначально было: ‘публиковаться’. Ред. 9 Протоколы совещ. расшир. ред. ‘Пролетария’} в печати.

3) чтобы отчеты представлялись к ревизии в сводном виде.

4) чтобы все учреждения и организации, получающие поддержку из кассы Большевистского Центра, доставляли в Большевистский Центр регулярно отчеты, которые должны прилагаться к отчету хозяйственной комиссии’.

Томский. Щур не заявил того, что один из членов комиссии был особых мнений. Я думаю, что нельзя сокращать смету на местные организации раньше, как через шесть месяцев. Нельзя уменьшать местам и увеличивать расходы на Ц. К. и Ц. О. — тут уже не будет экономии. Говорить при существующем положении вещей об агентах — это делать шумиху. Ревизионной комиссии бросилась в глаза слишком сильная и периодическая поддержка национальным организациям. Как будто поляки хотят итти с нами за деньги. Ставлю вопрос об отмене субсидий национальным организациям, ибо у нас заброшено много местных организаций.

Григорий видит противоречие в докладе Ревизионной комиссии, которая, приравнивая национальные организации к местным, вместе с тем предлагает первым давать спорадические, а вторым регулярные субсидии.

Щур. У поляков есть организация, и им даем постоянную субсидию, у латышей же есть лишь литературный орган, и им даем поэтому субсидии спорадические.

Марат [Шанцер]. Предлагают, с одной стороны, урезать субсидию местам, а с другой стороны, дают средства на легальное издательство. Необходимо помогать местным организациям, ибо организации разваливаются, взносов нет. Уменьшать бюджет для России было бы нецелесообразно. Не знаю, можно ли национальные организации ставить на одну доску с местными организациями. У нас работа на местах только налаживается, у национальных организаций есть налаженный технический аппарат. Периодическую помощь им надо уничтожить, а временную тогда давать можно.

Григорий. Сократить помощь национальным организациям безусловно придется. Но совершенно уничтожить им всякую помощь нельзя. Если оставить выход заграничной газеты, то сократить бюджет для заграницы невозможно. Помощь литературой местным организациям — вещь в высшей степени важная. Нельзя отказаться от этого важного орудия. Это — один из видов помощи местным организациям. Отказ давать субсидии национальным организациям противоречил бы резолюции о задачах большевиков в партии. (Смех. Марат [просит занести] в протокол), ибо пролетарии всюду одни и те же, и если наша организация счастливее в этом отношении, то она обязана помогать национальным организациям так же, как и нашим. Латышам мы почти ничего не давали, даем им только в последнее время, ибо они ставят газету. Надо установить бюджет в 3 000 р. в месяц, а детали передать в ревизионную и хозяйственную комиссии.

Власов. Вношу предложение (No 5): ‘Расширенный Большевистский Центр постановляет свести бюджет Большевистского Центра к сумме от 3 до 4 тысяч рублей’. Предлагаю отменить регулярные пособия полякам и латышам, а также предлагаю изменить постановление Большевистского Центра о запрещении вкладывать деньги Большевистского Центра в частные предприятия, по какому поводу вношу следующее предложение (No 6):

‘Расширенный Большевистский Центр постановляет отменить постановление, запрещавшее вкладывать средства фракции в частные предприятия {Первоначально было: ‘организации’. Ред.}. По совместному решению хозяйственной комиссии и редакции ‘Пролетария’ разрешается в целях получения дохода использовать и предприятия частные’.

Донат. Прекратить выдачу местным организациям можно лишь после того, как на местах организуются финансовые комиссии. Во всяком случае надо предупредить места, что с осени выдачи сокращаются. Для организации газеты в Москве имеются особые средства (Григорий. В протокол!). О думской газете думаю, что это мертвое предприятие. Ежемесячник в пять листов убытку не дает, а профессиональный орган возьмет максимум 150 р. на первый номер, а остальные номера окупятся. Настаиваю на сокращении субсидии ‘Пролетарию’ и Ц. О. Думаю, что прения бесплодны, когда нет определенного проекта.

Виктор. Мы имеем получить 125 000 руб., и если снять отсюда 25 000 руб. на съезд, то останется 100 000 руб., т. е. если на три года, то меньше чем 3 000 руб. в месяц. Предлагаю принять сейчас средний бюджет максимум в 3 000 руб. в месяц, предоставивши возможность снимать по 500 руб. с зимних месяцев для летних. Думаю также, что надо снять запрещение с участия Большевистского Центра в частных предприятиях.

Ленин высказывается за установление 3 000 руб. месячного бюджета и против отдачи денег Большевистского Центра в частные предприятия. Невозможно найти человека с коммерческими способностями.

Марат. Прежде чем ассигновать на легальные организации, надо поставить нелегальные организации. Решительно против вкладывания в частные предприятия.

Надежда Константиновна считает, что если члены ‘Пролетария’ не могут поставить хозяйственно газету, то нельзя предполагать, чтобы нашлись люди, которые могли бы широко поставить какие-нибудь коммерческие предприятия.

Григорий вносит предложение (No 8):

‘Большевистский Центр’ поручает хозяйственной комиссии сделать все возможное, чтобы вернуть в кассу коллегии 7 000 р., внесенных в виде залога за т. А. А.¹⁰⁹ и данных на условиях непременного возврата’.

Доклад ревизионной комиссии (No 4 и No 4 bis) утвержден семью голосами при четырех воздержавшихся.

Вносится формулировка ревизионной комиссии (No 9): ‘Признавая необходимым, чтобы и местные организации и заграничные литературные предприятия постепенно перешли к постановке своих финансовых дел без поддержки со стороны Большевистского Центра {В подлиннике предложения, написанном Н. А. Скрыпником, следует зачеркнутое: ‘и считая’. Ред.}, Большевистский Центр {В подлиннике, следует зачеркнутое: ‘поручает определенной коллегии выработать’. Ред.}, в виду необходимости сократить бюджет и свести его к 3—3 1/2 тысячам в месяц, поручает особой комиссии выработать {В подлиннике следует зачеркнутое: ‘подробно’. Ред.} сокращенный бюджет, имея в виду:

1. Постепенное сокращение поддержки местным организациям, переводя выигранные суммы в кассу Ц. К. для увеличения обслуживания Центральным Комитетом нужд местных организаций путем посылки агентов, устройства типографий, издания органа и т. п.

2. Постепенное сокращение выдачи на Ц. О. и другие литературные заграничные предприятия и изыскание для них средств устройством рефератов, организацией различных предприятий и т. п.

3. Подобное же постепенное сокращение пособий {В подлиннике дальше зачеркнуто: ‘революционным организациям’. Ред.} национальным революционным социал-демократическим организациям.

4. Пересмотр месячного бюджета произвести таким образом, чтоб наличных средств хватило по крайней мере на три года.

Щур (от имени ревизионной комиссии) {На подлиннике предложения Н. А. Скрыпника В. И. Лениным помечено: ‘Отклон[ено]’. Помимо этого имеется надпись рукой И. П. Гольденберга-Мешковского, ‘Пожелания ревизионной комиссии’. Ред.}’. Голосуется размер бюджета.

Сокращение бюджета вообще принимается всеми. Голосуется предложение сокращения.

1. Тенденция без цифр — за 2.

2. Сокращение до 3 000 р. — за 4 (Виктор, Донат, Ленин, Григорий).

3. Ежемесячный бюджет от 3 000 до 4 000 — за 6 (Каменев, Щур, Томский, Власов, Марат, Мешковский).

4. Максимум 3 500 руб. — за 5.

5. Летние месяцы по 4 000 р., а остальные не больше 3 000 руб. — за 4 (Виктор, Донат, Ленин, Григорий).

Принято большинством голосов предложение третье (т. е. No 5). Шестью голосами принимается предложение: ‘наметить здесь же директивы для распределения бюджета по частям’.

О сокращении помощи местным организациям

Предложение Томского (No 10): ‘Сокращение бюджета местным организациям производится не ранее как через 6 месяцев’. Отклонено.

Принимается предложение Власова (No 11):

‘Расширенный Большевистский Центр постановляет уведомить местные организации, получающие субсидии из-за границы, о неизбежном {В подлиннике предложения, написанном А. И. Рыковым, следует зачеркнутое: ‘сокращении помощи’. Ред.}, в виду отсутствия поступлений {В подлиннике следует зачеркнутое: ‘откуда-либо’. Ред.} в кассу Большевистского Центра каких-либо взносов и пожертвований, сокращении к осени их субсидий и предлагает им заблаговременно озаботиться изысканием средств на местах’.

О помощи национальным организациям

Отклоняется предложение Томского: ‘Сокращение национальным организациям проводится в жизнь немедля, сводя постепенно на нет’.

Отклоняется предложение Власова (No 11 bis): ‘Регулярные пособия национальным организациям нашей партии отменяются. Признается лишь помощь от случая к случаю на отдельные нужды’ {Подлинник записки А. И. Власова перечеркнут, а на обороте сделана надпись: ‘отклонено’. Ред.}.

Пятью голосами принимается предложение Григория (No 12), ‘Национальным организациям сокращать в такой же пропорции, как русским’ {На обороте подлинника записки Г. Е. Зиновьева им сделана надпись: ‘принято’. Ред.}.

О легальном издательстве

Отклоняется предложение Томского: ‘На легальные издания ассигнуется единовременная сумма максимум 500 руб.’ {На обороте подлинника предложения М. П. Томского надпись: ‘1 пункт отклонен, 2 пункт отклонен, 3 пункт отклонен’. Ред.}.

Отклоняется предложение Марата (No 10 bis): ‘на легальные издания не ассигновать ничего’.

Отклоняется предложение Григория (12 bis): ‘размеры субсидий на легальные издания сдать в соединенное собрание хозяйственной и ревизионной комиссий, но не менее 1 000 руб. за пять ближайших месяцев’ {В подлиннике записки Г. Е. Зиновьева слова ‘1 000 руб. за 5 ближайших месяцев’ приписаны Л. Б. Каменевым, на обороте записки Г. Е. Зиновьевым сделана пометка: ‘отклонено’. Ред.}.

В виду создавшегося этим голосованием безвыходного положения постановляется проголосовать желательность ассигновки На легальные издания.

Постановлено: ассигновку на легальные издания дать.

Голосуется сумма:

Не свыше 500 руб. — отклоняется {Сюда, повидимому, относится не вошедшее в текст, но сохранившееся в материалах протокола следующее предложение А. И. Рыкова: ‘Во исполнение постановлений, принятых раньше (зачеркнуто: ‘решений’. Ред.) Большевистский Центр постановляет выдавать из кассы необходимые на то суммы, причем на дела легального издательства постановляется выдать только на издание легального маленького журнала в виде единовременного пособия не более 500 руб. (Весь текст предложения перечеркнут и помечено: ‘отклонено’. Ред.). Ред.}.

Не свыше 1 000 руб. — отклоняется.

На все легальные издания 1 500 руб. на 6 мес. — принимается. За —5, против — 4 (Томский, Власов, Виктор, Марат).

Отклоняется предложение об ассигновке 1 000 р. на думскую газету.

Голосуется предложение (No 6) о снятии запрещения о вкладывании денег Большевистского Центра в частные предприятия. Предложение (No 6) — отклоняется.

Большинством четырех против двух принимается: ‘вопрос о снятии запрещения решать отдельно в каждом частном случае на соединенном заседании редакции и хозяйственной комиссии большинством 2/3 голосов’.

Принимается предложение Надежды Константиновны (No 13): ‘1. Предложить редакции ‘Пролетария’, прежде чем предпринимать расширение издательств, входить предварительно в соглашение с хозяйственной комиссией {В подлиннике предложения Н. К. Крупской в первом пункте зачеркнуты следующие начальные слова: ‘Предлагаю установить границы прав хозяйственной комиссии по отношению к редакции ‘Пролетария’ и Ц. О., а именно…’ После слов ‘расширение издательств’ следует: ‘и пр.’ Ред.}. 2. Предложить хозяйственной комиссии проявить свои коммерческие способности и изыскать средства для покрытия расходов по изданию ‘Пролетария’ и Ц. О. {В конце подлинника предложения Н. К. Крупской имеется пометка В. И. Ленина: ‘Принято’. Ред.}.

Принимается предложение Власова (No 14): ‘Ассигновки могут производиться только хозяйственной комиссией. Редакция ‘Пролетария’ никаких ассигновок ни на что производить не может’ {В подлиннике предложения А. И. Рыкова зачеркнуты начальные словам ‘Ни один сантим’. Ред.}.

Марат вносит заявление (No 15): ‘Я протестую против того, что при сокращении бюджета и местных организаций и центральной работы ассигнуется 1 500 руб. на легальное издательство вообще и на думскую газету {Приводится по тексту протокола, восстановить полностью зачеркнутое в подлиннике заявления не удалось, по всем данным первоначальная редакция заявления следующая: ‘1 500 на легальное издательство вообще и 1000 р. на думскую газету’. Ред.}. Эту газету могут издавать депутаты за свой счет, если они найдут ее необходимой’.

Томский вносит заявление (No 16): ‘Ввиду того, что после принятого собранием решения о сокращении бюджета, — большинством собрания было, без достаточного обсуждения,, принято постановление об ассигновании 1 500 руб. на легальную литературу, находя, 1) что таковая ассигновка противоречит характеру первого вопроса, 2) что эта ассигновка лягнет за счет бюджета местных организаций — я решительно протестую против такой ассигновки’.

Заявление Мешковского (No 17): ‘Ввиду отклонения предложения об ассигновании 1 000 р. на думскую газету, отказываюсь от всяких официальных функций в думской фракции, ибо {Дальше в подлиннике заявления И. П. Гольденберга-Мешковского зачеркнуто: ‘деятельность’. Ред.} отсутствие газеты в корне подрывает {Дальше в подлиннике зачеркнуто: ‘весь’. Ред.} смысл работы в думской фракции.

Ленин. Ввиду важности заявления т. Мешковского, предлагаю из 1 500 руб., ассигнованных на легальное издательство, употребить 1 000 р. на думскую газету.

Большинством постановлено: ‘Дать на думскую газету 1 000 из 1 500 руб., ассигнованных на легальное издательство’.

Мешковский снимает свое заявление (No 17).

Отклоняется предложение Щура (No 18): ‘Предложить товарищам, получающим известные суммы из кассы Большевистского Центра для передачи другим товарищам или для расходования на известные цели, обязательно представлять кассиру обратные расписки’.

О наследстве.

Всеми при двух воздержавшихся (Марат и Виктор) принимается резолюция, предложенная наследственной комиссией: ‘Большевистский Центр констатирует, что дело по реализации имущества Х.Y.Z.¹¹⁰ велось все время вполне коллегиально и правильно.

Большевистский Центр констатирует, что часть имущества уже находится в кассе {Дальше в подлиннике резолюции, написанной А. И. Рыковым (Власовым), зачеркнуто: ‘распоряжении’. Ред.} Большевистского Центра и что остальная часть {В подлиннике дальше зачеркнуто: ‘имеет скоро’. Ред.} скоро будет реализована.

Большевистский Центр с негодованием отвергает все вздорные и злостные слухи, распространявшиеся разными лицами по поводу этого дела, в частности по поводу т. Виктора.

По отношению к т. Виктору Большевистский Центр констатирует, что {В подлиннике первоначально было: (зачеркнуто: ‘его поведение в этом деле’) ‘он много содействовал, выполняя поручение Большевистского Центра, успешному разрешению этого дела и ничем не дал повода (зачеркнуто: ‘к какому-либо подозрению’) к каким-либо нареканиям’. Вея эта фраза перечеркнута, и последующий текст до конца написан И. П. Гольденбергом-Мешковским. Ред.} дело по реализации наследства в наибольшей части выполняется именно т. Виктором, причем поведение т. Виктора во всем этом деле не дает повода ни к каким нареканиям’.

Виктор просит Марата мотивировать его воздержание.

Заявление Марата: ‘Мотивирую свое воздержание. Я не выражаю никакого недоверия Виктору и никаких нареканий, но считаю формулировку неудовлетворительной для себя и себя выражать похвалы кому бы то ни было не призванным’.

Власов и Мешковский вносят проект реорганизации Большевистского Центра (NoNo 21 и 22) {Печатается по автографу А. И. Рыкова, приложенному к протоколу. Разметка пунктов в резолюции сделана В. И. Лениным, также и отдельные, исправления, которые нами оговариваются в дальнейших сносках. Ред.}.

‘1) Членами Большевистского Центра являются товарищи, выбранные Лондонским съездом и несущие партийную работу по поручению или с согласия Большевистского Центра.

2) Члены Большевистского Центра, не ведшие на протяжении шести месяцев {Первоначально было: ‘четырех месяцев’. Исправление цифры сделано В. И. Лениным. Ред.} партийной работы, согласно ї 1 — считаются из Большевистского Центра выбывшими.

Примечания: 1) ‘Независящие обстоятельства, как то: тюрьма, ссылка, болезнь {Слово ‘болезнь’ вставлено В. И. Лениным. Ред.} при этом в расчет не принимаются. 2) Член Большевистского Центра, не ведший работу на протяжении больше шести месяцев {Первоначально было ‘четырех’. Цифра исправлена В. И. Лениным. Ред.} и потому выбывший из него, входит опять в Большевистский Центр {Первоначально было: ‘может опять войти в Б. Ц.’. Исправление внесено В. И. Лениным. Ред.}, если войдет в работу партии согласно ї 1′.

3) Большевистский Центр выбирает редакционную коллегию из четырех лиц хозяйственную из трех {Первоначально было: ‘двух’. Исправление внесено В. И. Лениным. Ред.} и секретариат по сношению с Россией.

Примечание. Редакционная коллегия организует все литературные предприятия за границей (‘Пролетарий’, Ц. О., издание листков и т. д.).

Принимается предложение голосовать проекты по темам. О членстве Большевистского Центра. Первый пункт проекта Власова: ‘Членами Большевистского Центра являются товарищи, выбранные Лондонским съездом и несущие партийную работу по поручению или с согласия Большевистского Центра’.

Марат считает этот пункт незаконным. Большевистский Центр не имеет права решать этих вопросов.

Ленин считает, что незаконного тут нет ничего. От работы здесь никто не устраняется. Это есть восстановление партийного устава, а не его нарушение.

Власов. Очень сожалею, что внес этот пункт в такой момент, когда существуют разногласия в Большевистском Центре. Если бы этих разногласий не было, этот пункт был бы принят единогласно — в этом я уверен. Но я вносил этот пункт, вовсе не имея в виду разногласий. Никакого ущемления несогласно-мыслящих здесь нет.

Мешковский. Если мотивировка Марата имеет видимость внешней логики, то по существу она не выдерживает никакой критики. На Лондонском съезде выбирали для работы, и если бы там кто сказал, что он в течение двух лет не будет работать, — его бы в Большевистский Центр не выбрали. Никаких фактов устранения с работы не было {В материалах протокола имеется также следующая запись аналогичного содержания: ‘Лондонский съезд выбирал членов Большевистского Центра для партийной работы. Если бы некоторые товарищи заявили на съезде, что они никакой работы вести не будут в течение года-двух и больше, то их никто не выбирал бы. Прошу Марата указать, какие члены Большевистского Центра были устранены от работы. Таких фактов мне неизвестно’. Марат’

Мешковский — Констатирую, что Марат не ответил мне ни звука. Алексинский — не член Большевистского Центра. — В протокол’. Ред.}

Марат настаивает, что резолюция формально незаконна. Большевистский Центр берет на себя компетенцию съезда. Большевистский Центр не имеет права устанавливать свой состав.

Мешковский констатирует, что Марат ничего не ответил на его заявление.

Пункт принимается: за — 6, против — 3 (Виктор, Марат, Щур).

Пункт второй принимается с поправкой Щура: вместо ‘4 месяцев’ ‘6 месяцев’ в следующем виде:

‘Члены Большевистского Центра, не ведшие на протяжении 6 месяцев партийной работы, согласно ї 1 считаются из Большевистского Центра выбывшими.

Примечание 1. Независящие обстоятельства, как то: тюрьма, ссылка, болезнь, при этом в расчет не принимаются.

Примечание 2. Член Большевистского Центра, не ведший работу на протяжении больше шести месяцев, и потому выбывший из него, входит опять в Большевистский Центр, если войдет в работу партии согласно ї 1 ‘.

Против пункта: Марат и Виктор.

Щур вносит заявление (No 23): ‘Голосую против ї 1 резолюции т. Власова потому, что считаю формулировку: ‘по поручению и с согласия Большевистского Центра’ для себя неясной’.

Виктор заявляет: ‘Голосовал против ї 1 и 2 проекта устава, считая, что неудачная их формулировка уничтожает их смысл’.

Донат. Заявление (No 26): ‘Ввиду того, что у нас остается слишком мало времени, и считая, что принятый собранием порядок дня ведет к затяжке времени дебатами по второстепенным вопросам, предлагаю принятый порядок изменить и перейти немедленно к дискуссии о местном центре (в России), вопрос, затронутый отчасти в проекте т. Мешковского’.

Читается пункт из проекта т. Мешковского {*}. За границей организуется Исполнительная Комиссия расширенной редакции ‘Пролетария’. В нее входят редакция ‘Пролетария’ плюс члены пленума Большевистского Центра из хозяйственной комиссии. Лишь в экстренных случаях, в частности в блучае провала членов Большевистского Центра, работающих в России, Исполнительная Комиссия действует как Большевистский Центр.

{* Дальше в тексте протокола зачеркнуто: ‘Регулярную партийную работу ведут члены Большевистского Центра, живущие в России. За границей существует редакция и хозяйственная комиссия, выбранные пленумом. Собираются они вместе для принятия постановлений от имени Большевистского Центра только в случае провала всех членов Большевистского Центра, работающих в России’.

Эта зачеркнутая часть протокола является одним из пунктов следующего наброска резолюции И. П. Гольденберга-Мешковского, имеющегося в материалах XI заседания: (В начале резолюции зачеркнуто: ‘Б. Ц., как постоянная коллегия всех находящихся вообще за границей членов Б. Ц., упраздняется’). Ред.

[2] Регулярную партийную работу ведут члены Большевистского Центра, живущие в России. За границей существует редакция и хозяйственная комиссия, выбранные пленумом, (дальше зачеркнуто: ‘члены Б. Ц., входящие в эти комиссии’. Ред.) собираются они вместе (дальше зачеркнуто: ‘лишь в случае полного’. Ред.) для принятия постановлений от имени Большевистского Центра только в случае провала всех членов Большевистского Центра, работающих в России.

3) Пленум Большевистского Центра собирается два раза в год либо по постановлению русских членов Большевистского Центра, либо по постановлению совместного заседания редакции и хозяйственной комиссии.

4) Редакция Большевистского Центра состоит из 4 членов.

5) Хозяйственная комиссия состоит из двух членов, третий командируется в нее редакцией из своей среды’. Дальше помечено: ‘З[аграничный] С[екретариат] И[сполнительной] К[омиссии] Б[ольшевистского] Ц[ентра]. Принято XII’ (т. е. на XII заседании. Ред.) Ред.}

Щур считает этот пункт неприемлемым в виду неясности.

Донат считает необходимым с Большевистским Центром за границей создать в России коллегию в виде регулярных совещаний представителей областей, голос которых приравнивается к голосу членов Большевистского Центра.

Марат читает заявление (No 27): ‘Я считаю эту резолюцию незаконной и неприемлемой, так как Большевистский Центр берет на себя право, не лежащее в его компетенции, принимая на себя право съезда об удалении из своей среды отдельных членов, сам же он может лишить иных членов возможности работать и тем устранить неугодных ему членов. Кроме того, считаю незаконным избрание в члены хозяйственной комиссий лиц, не входящих в состав Большевистского Центра. Голосую против этой резолюции’.

Пункт не голосуется.

Мешковский вносит заявление о том, чтобы делегаты на местах не докладывали постановлений о думской газете.

ЗАСЕДАНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ

30 (17) июня (утреннее) {*}

{* Помимо основного текста протокола этого заседания имеется черновая запись. Все разночтения с основным текстом — нами оговариваются в сносках. Ред.}

Донат [Шулятиков]. Я вношу проект. Подробно мотивировать его не буду. Важны два мотива. С одной стороны — оппозиция, которая имеется среди местных организаций по отношению к верхам. Так, например, на Областной конференции было постановлено не давать заграничникам ни одного мандата. При моем отъезде мне говорили о необходимости {Дальше зачеркнуто: ‘создания’. Ред.} объединения местных организаций. Это — другая сторона. Намечается стремление создать центр в России. Эта организация должна бы послужить базисом Большевистского Центра в России. Вот мой проект (No 30) {NoNo 1—29 относятся к резолюции и предложениям, внесенным на предыдущем заседании. Ред.}:

‘1. В целях наибольшей взаимной осведомленности и координированности местных организаций ежемесячно или раз в два месяца созываются совещания представителей областей с участием членов российского Большевистского Центра.

2. Решения и резолюции означенных совещаний по тактическим вопросам имеют обязательную силу для всех местных большевистских организаций.

3. В случае же, если члены российского Большевистского Центра {В подлиннике проекта следует зачеркнутое: ‘почему-либо’. Ред.} опротестуют какое-либо из этих решений и резолюций, совещание апеллирует к заграничной Исполнительной комиссии Большевистского Центра.

4. Если же и последняя не найдет возможным утвердить опротестованное решение, дело передается на референдум всех местных большевистских организаций, и мнение этого референдума считается окончательным {Подлинник проекта В. М. Шулятикова (Доната), приложенный к протоколу, перечеркнут, внизу В. И. Лениным сделана надпись: ‘Отклонен’ ‘референдум’. Ред.}.

Референдум не страшен. Это вещь несложная, ибо правильно функционирующих организаций в России штук пять-шесть, и референдум произвести не трудно.

Мешковский [Гольденберг]. Двух пунктов этого проекта я не принял бы. Того, где говорится об обязательности решений и о референдуме, ибо здесь есть почва для склоки, что совершенно недопустимо. Предложение Доната надо свести к тому, что работающие в России члены Большевистского Центра представляют этот Большевистский Центр.

Ленин. Присоединяюсь к Мешковскому. Референдум касается всех членов партии, а это провести невозможно. Совещания желательны, но не надо их вводить уставным путем. Думаю, что надо принять лишь идею периодических совещаний.

Щур [Скрыпник]. Донат в конце концов предлагает создать в России центр. Но какой будет состав этого центра по проекту Доната? При теперешних условиях этот состав будет случайный. Референдум же — чепуха. Необходимо учреждение русского Большевистского Центра — minimum из трех человек.

Томский. Вносит проект (No 31): ‘1. Русский Б. Ц. организуется из членов Большевистского Центра, живущих и работающих в России, заседания его регулярны. 2. Секретарь российского Ц. К. постоянно присутствует с правом совещательного голоса. 3. Кроме регулярных собраний таковые могут быть и экстренными. 4. Кроме тройки, по мере необходимости {В подлиннике проекта М. П. Томского первоначальна было: ‘надобности’. Ред.}, Русский Большевистский Центр расширяет свой состав приглашением представителей областей {Дальше в подлиннике проекта зачеркнуто: ‘Московской и Петербургской’. Ред.}. Делегаты на Русский Большевистский Центр выбираются местными руководящими коллективами {В подлиннике проекта первоначально было: ‘ячейками’. Ред.}. Окончательно утверждаются Русским Большевистским Центром. Делегат неутвержденный имеет лишь совещательный голос’ {На обороте подлинника проекта М. П. Томского В. И. Лениным сделана надпись: ‘принят’. Ред.}.

Донат. Мой проект сводится к тому — как обеспечить работу русского Большевистского Центра. Это же можно сделать, когда работа Большевистского Центра связана с работой местных организаций. Состав всех коллегий поневоле будет носить случайный характер. Референдум я буду в голосовании поддерживать, но защищать его трудно, как и опровергать. Совещания, о которых я говорил, будут ценны постольку, поскольку такие совещания уничтожают растерянность в местных организациях.

Щур. У нас нет сил в России, чтобы обеспечить существование Большевистского Центра. Присоединяюсь к предложению Томского, но внесу туда поправки о регулярности собраний и о представительстве от областей вообще, а не только от Питера.

Григорий [Зиновьев] вносит (No 32) {В тексте протокола сделана пометка, что указанного предложения Г. Е. Зиновьева не имеется. Ред.}.

Ленин. Надо прежде всего проголосовать пункт о заграничной Исполнительной комиссии, которого мы не голосовали на последнем собрании {Текст этого пункта гласит: ‘За границей организуется Исполнительная Комиссия расширенной редакции. В нее входят редакция ‘Пролетария’ плюс члены пленума Большевистского Центра из хозяйственной комиссии. Лишь в экстренных случаях, в частности в случае провала членов Большевистского Центра, работающих в России, Исполнительная Комиссия действует, как Большевистский Центр’. Пункт этот является вместе с тем частью проекта И. П. Гольденберга-Мешковского, помеченного No 33 и оглашенного на предыдущем заседании (см. стр. 137—138). Ред.}.

Пункт об Исполнительной Комиссии принимается большинством при одном воздержавшемся (Марате).

На обсуждение ставится проект Томского (No 31).

Ленин. Надо написать, что русские члены Большевистского Центра вообще образуют коллегию, не ограничивая их количества тройкой.

Щур. Надо, чтобы существовала определенная коллегия и чтобы не был только один член в центре. Дело, конечно, Не в числе.

Проект Томского голосуется по пунктам. Все пункты принимаются. Пункт 1-й принимается без числа.

Принимается проект Томского в целом.

Щур вносит предложение (No 34): ‘Представителем Большевистского Центра в России между пленумами является русская коллегия Большевистского Центра’.

Предложение Щура — отклоняется.

Принимается предложение Мешковского (No 35):

‘Работающие в России члены Большевистского Центра собирают {В подлиннике предложения И. П. Гольденберга-Мешковского следует зачеркнутое: ‘по возможности’. Ред.} регулярно раз в два месяца совещания представителей областных большевистских организаций.

‘Решения совещания утверждаются членами Большевистского Центра, работающими в России’ {В подлиннике после каждого из абзацев В. И. Лениным сделаны надписи: ‘принято’. Ред.}.

Проект Доната (No 30) — отклоняется.

Отклоняется предложение Щура (No 36):

‘В случае провала русских членов Большевистского ^Центра и невозможности заменить их заграничными членами Большевистского Центра — Большевистский Центр составляется из делегатов от областей по утверждению заграничной Исполнительной Комиссии Большевистского Центра’.

Принимается предложение Григория (No 37):

‘Редакторов большевиков в Ц. О. и редакторов легальных большевистских изданий назначает редакция ‘Пролетария’, а цекистов большевиков в пленуме {В подлиннике предложения Г. Е. Зиновьева слова: ‘а цекистов большевиков в пленуме’ вставлены В. И. Лениным. Ред.} Исполнительная Комиссия Большевистского Центра {В подлиннике до внесенных исправлений этот пункт был сформулирован в следующем виде: ‘Редакторов большевиков в Ц. О. и редакторов легальных большевистских изданий, цекистов большевиков в пленуме назначает редакция ‘Пролетария’ или Исполнительная Комиссия Большевистского Центра. Григорий’. Ред.}.

Замещать, в случае выбытия, редакторов ‘Пролетария’ и членов хозяйственной комиссии, при отсутствии пленума, может Исполнительная Комиссия’ {Этот пункт написан В. И. Лениным на обороте записки Г. Е. Зиновьева. Внизу имеется его надпись: ‘Приняты обе стороны’. Ред.}.

Отклоняется предложение Доната (No 38):

‘В Москве организуется бюро Большевистского Центра при непосредственном постоянном участии одного члена российского Большевистского Центра’.

Отклоняется предложение Виктора (No 39):

‘Организуется секретариат Большевистского Центра из секретаря редакции и двух лиц по выбору пленума. В случае выбытия кого-либо из этих двух лиц, они замещаются Исполнительной Комиссией’ {На подлиннике предложения В. К. Таратуты (Виктора) В. И. Лениным сделана надпись: ‘Отклонено’, а также проставлена подпись: ‘Виктор’. Ред.}.

Принимается предложение [Ленина] (No 40):

‘Заграничный секретариат Большевистского Центра назначается пленумом из двух лиц’ {В подлиннике, написанном В. И. Лениным, в начале зачеркнуто слово: ‘организуется’. В черновой записи этого протокола вслед за этим постановлением приводится еще следующий текст: ‘Хозяйственная Комиссия назначается пленумом из трех лиц’. Ред.}.

Отклоняется предложение Надежды Константиновны (No 41):

‘Ввиду необходимости использовать всячески заграницу в финансовом и других отношениях, вводится {В подлиннике предложения Н. К. Крупской первоначально было: ‘Ввиду необходимости использовать всячески заграничные организации необходимо ввести’…, последние два слова: ‘необходимо ввести’ переправлены В. И. Лениным на: ‘вводится’. Ред.} в состав хозяйственной комиссии либо член Заграничного Бюро Ц. К., либо секретарь З. Б. Ц. К.’.

Принимается предложение Щура (No 42):

‘В случае необходимости состав секретариата пополняется Исполнительной Комиссией’.

Принимается предложение Григория (No 43):

‘Большевистский Центр поручает редакции ‘Пролетария’ издать возможно скорее извещение о состоявшемся совещании, т. е. напечатать все главнейшие резолюции с кратким введением.

‘Вместе с тем Большевистский Центр поручает редакции ‘Пролетария’ в той или другой форме {В подлиннике заявления Г. Е. Зиновьева следует зачеркнутое: ‘использовать’. Ред.} довести до сведения партии протоколы Совещания’.

Принимается предложение Григория (No 44):

‘Большевистский Центр поручает редакции ‘Пролетария’ до печатания {В подлиннике заявления Г. Е. Зиновьева следует зачеркнутое: ‘стилистически’. Ред.} просмотреть резолюции с точки зрения стилистической’.

Постановлено поручить Большевистскому Центру по возможности ускорить созыв конференции и съезда.

Принимается резолюция Власова (No 45): В дополнение к резолюции о деле X.Y.Z. предлагаю постановить: ‘Членам Ц. К., по выяснении финансовой стороны дела, поручается легализировать дело X.Y.Z. перед партией ‘.

Этим Большевистский Центр признает исчерпанным порядок совещания и приступает к выборам.

К порядку выборов принимается предложение Власова (No 46):

‘Голосование производится записками. Выбранными считаются товарищи, получившие не менее половины’.

Постановлено: в редакцию избрать четырех, хозяйственную комиссию признать из трех членов, которых и выбрать. В секретариат выбрать двух, в брошюрную комиссию одного.

Марат воздерживается от голосования.

Результаты выборов.

(No 47) В редакцию: Ленин (9 голосов), Григорий (9 голосов), Каменев (9 голосов), Марат (6 голосов) {В подлиннике записки, написанной Н. К. Крупской, кроме данных лиц, получивших большинство голосов, помечены: И. Ф. Дубровинский (Иннокентий), получивший два голоса, И. П. Гольденберг-Мешковский и М. П. Томский по одному голосу. Ред.}.

(No 48) В хозяйственную комиссию: Марк (9 голосов), Надежда Константиновна (7 голосов), Виктор (6 голосов).

(No 49) Кандидаты в редакцию ‘Пролетария’:

Вячеслав (10 голосов), Инок (8 голосов), остальные получают меньше половины {В подлиннике записи с итогом голосования о кандидатах в редакцию ‘Пролетария’ приводятся также следующие лица: Мешковский и Макар (В. П. Ногин) по 4 голоса, Орловский (В. В. Боровский) 3 голоса, Линдов (Лейтайзен) и ‘Платон’ (И. А. Теодорович) по 2 голоса, Щур, ‘П. П.’ (не расшифрован), Томский, Степанов, Власов, Марк, Любич (И. А. Саммер), Донат по 1 голосу. Ред.}. По добавочным {Первоначально было: ‘новым’. Ред.} запискам еще двумя кандидатами {Первоначально было: ‘кандидатами добавочными’. Ред.} в редакцию выбраны (No 52): Макар (7 голосов), Мешковский (7 голосов) {В подлиннике записки помечены и другие, получившие меньшее количество голосов: Любич — 4 голоса, Линдов — 3, Орловский и Донат — по 2, Никитич (Л. Б. Красин) и Степанов по 1 голосу. Ред.}.

В секретариат выбраны (No 53): Марк (9 голосов) и Надежда Константиновна (9 голосов) {В подлиннике записки помечены и другие кандидатуры: Григорий и Марат — получившие по 1 голосу. Ред.}.

В брошюрную комиссию par acclamation {единогласно. Ред.} избран Инок.

Принимается предложение Каменева (No 54): Брошюрный {Так в тексте. Ред.} входит в Исполнительную Комиссию Большевистского Центра.

Заявление Виктора (No 50): ‘Решительно протестую против внесения меня в список членов хозяйственной комиссии. Я заявляю, что решительно туда не иду’ {В подлиннике заявления В. К. Таратуты (Виктора) В. И. Лениным на полях сделаны отчеркивания. Ред.}.

Принимается предложение Ленина (No 51): ‘Собрание протестует против отказа Виктора и настаивает на взятии отказа обратно’ {Печатается по автографу В. И. Ленина. Ред.}.

МАТЕРИАЛЫ СОВЕЩАНИЯ

(К первому заседанию, стр. 4)

I. ЗАЯВЛЕНИЯ В РАСШИРЕННУЮ РЕДАКЦИЮ ‘ПРОЛЕТАРИЯ’

{* Печатается по автографу А. А. Богданова. Ред.}

1. ЗАЯВЛЕНИЕ А. А. БОГДАНОВА и В. Л. ШАНЦЕРА {*}

В расширенную редакцию ‘Пролетария’

[Июнь 1909 г.]

Не находя в пределах большевистской фракции Р.С.-Д.Р.П., со всеми проявляющимися в ней течениями, разногласий принципиальных, настолько серьезных, чтобы они делали фракционное единство невозможным, считая существующие разногласия чисто практическими, вызываемыми, с одной стороны, вольным или невольным уклонением с большевистского пути большинства официальных руководителей фракции, с другой стороны — таким же, но противоположно направленным уклонением с того же пути части местных и заграничных работников, усматривая, что мелкие разногласия и личные недоразумения неправильно возводятся в основу борьбы между товарищами по фракции, причем для подавления мыслящих несогласно с большинством руководящих сфер применяются организационные меры, направленные к вытеснению их из пределов фракции, — мы, нижеподписавшиеся {Дальше зачеркнуто: ‘настаиваем’. Ред.}, считаем своим долгом бороться за сохранение единства фракции, бороться против всяких попыток к расколу, откуда бы они ни исходили, и потому настаиваем на воплощении в жизнь организации следующих требований:

1. Считая, что вопрос о третьей думской фракции не является центральным для партийной работы, а следовательно, не может быть и центром таких разногласий, которые вели бы фракцию к расколу и распаду, мы, к сожалению, должны констатировать, что вопрос этот большинством редакции ‘Пролетария’ выдвигался искусственно как коренное, столь принципиальное разногласие, что оно делает совместную работу невозможной. При этом на голову не только товарищей отзовистов, но и всех, по этому вопросу не совсем согласных с редакцией, сыпались ничем не обоснованные упреки в анархизме и синдикализме и принимались меры организационной борьбы против них. ‘Пролетарий’ за последнее время заполнялся так называемыми ‘дискуссионными’ статьями {Дальше зачеркнуто: ‘которые занимают в нем…’. Ред.} о думской фракции, а также пространными синодиками ее деятельности, и этот материал занимает поистине огромное место в газете {‘Мы — сторонники свободы дискуссии, но отнюдь не искусственного ее раздувания, какое практикуется теперь: перепечатывается, например, статья отзовиста из ‘Рабочего Знамени’¹¹¹, и на нее дается редакцией в фельетоне пространный ответ, а затем опять из ‘Рабочего Знамени’ перепечатывается статья анти-отзовиста по поводу той же статьи и к ней редакционное примечание в три столбца.’}. В борьбе против отзовизма ‘Пролетарий’ перегибал палку в другую сторону, приходя к весьма странным выводам. Так, ‘отзыв’ фракции он приравнивал отзыву масс за их равнодушие, а на общие задачи работы он высказывал такие взгляды: ‘Надо критиковать фракцию… но надо всем нам также укреплять организации на местах и развивать агитацию для использования каждого выступления фракции. Только соединение той и другой работы есть действительно достойная выдержанных революционных с.-д. деятельность, только это соединение поможет нам побороть ‘гнилую минуту’ и ускорить наступление нового подъема’¹¹². Следовательно, вся работа сводится к работе фракции и по поводу нее, для чего и должны укрепляться организации на местах. Такая проповедь способна не только усиливать отзовизм, но, что гораздо хуже — пробуждать в массах дух анти-парламентаризма и анархо-синдикализма. Это положение долее терпимо быть не может. ‘Пролетарий’ должен впредь возможно больше внимания уделять другим важным вопросам партийной жизни, не ставя в центр своей деятельности вопрос о думской фракции и борьбу с отзовизмом, в борьбе же этой он должен принять тон более корректный, не обвиняя отзовистов в анархизме и не призывая к организационной, борьбе с ними, т. е. к выключению их тем или иным способом из рядов фракции и партии.

2. Мы требуем, чтобы было обращено больше внимания на практическую работу, и особенно настаиваем на расширении и углублении собственно-социалистической пропаганды, которая совершенно запущена. Ее отсутствие ведет к отсутствию сознательных руководителей в организациях, тем более, что с отливом интеллигенции из партии вся ответственная работа переходит в руки самих рабочих.

Также должно быть обращено внимание на теоретическую и историческую разработку вопросов вооруженной борьбы народа с правительством и вообще на использование уроков пережитых массовых движений. В настоящее время в большевистской прессе эта сторона дела совершенно отсутствует, Ю между тем именно для нас, большевиков, она обязательна, в виду нашего убеждения, что новый революционный кризис неизбежен.

3. Главною задачею заграничных работников и организаций должно быть издание пропагандистских и агитационных брошюр и постановка хорошего транспорта. Отсутствие такого рода деятельности лишило местные организации в России возможности вести широкую пропаганду и агитацию. Необходима {Дальше зачеркнуто: ‘приложить все усилия’. Ред.} свобода инициативы заграничных сил в содействии местным российским организациям по вопросу о пропаганде, устройстве партийных школ и т. п. под партийным контролем. Недопустима и должна быть прекращена та борьба, которую против самодеятельности и самостоятельности в этом отношении местных организаций ведет расширенная редакция ‘Пролетария’.

4. Необходимо приложить все усилия к тому, чтобы в России издавались областные органы, так как орган, издаваемый за границей, не может полно, своевременно, хорошо и правильно удовлетворять всех потребностей местных организаций в руководящей и прочей литературе.

5. Необходимо в России создание практического центра Из представителей областных организаций с участием представителя расширенной редакции ‘Пролетария’.

6. Необходим созыв большевистского съезда (в связи с общепартийным), или по крайней мере большевистской конференции {Слова: ‘(в связи с общепартийным), или по крайней мере большевистской конференции’ надписаны сверху над зачеркнутыми словами: ‘Или большевистской конференции’. Ред.} с учредительными функциями, — так, чтобы ее решения {Первоначально было: ‘работы’. Ред.} могли оказать влияние на подготовительные работы по созыву партийного съезда.

7. На большевистской конференции (или на большевистском съезде) должен быть поставлен вопрос о реформировании финансовой политики Б. Ц. (расширенной редакции ‘Пролетария’) по отношению к местным организациям, транспорту, издательской деятельности и частным займам. До сих пор эта политика, приводила к уменьшению помощи местным организациям по поводу малейших политических разногласий, дела с займами велись последнее время так, что получалось бесполезное унижение фракции в глазах лиц, ей сочувствующих, и вообще революционных кругов, и вообще нынешняя финансовая политика центра не достигает достаточной производительности затрачиваемых на фракционные и партийные нужды средств. Конференция должна избрать контрольную комиссию, имеющую право veto {— запрета. Ред.} в случае усмотренного вреда от неправильных ассигновок, например, сокращения без оснований смет местных организаций и т. п.

8. Мы требуем наилучшего использования сил всех работников большевистской фракции, требуем, чтобы не практиковалось более отстранения от работы отдельных лиц из-за мелкополитических разногласий и даже личных раздоров, как было неоднократно в прошлом (дело Алексинского, например)¹¹³.

9. Мы настаиваем на подтверждении резолюции о нейтральности нелегальных органов и вообще нелегальной большевистской литературы по философским вопросам и на проведении этой резолюции в жизнь. Легальные фракционные издания должны носить пропагандистский или агитационный характер. Издание же иного типа сборников на средства или от имени учреждений большевистской фракции предлагаем совершенно запретить.

Марат. Максимов.

(К первому заседанию, стр. 4)

2. ЗАЯВЛЕНИЕ БЮРО ЖЕНЕВСКОГО КЛУБА С.-Д. БОЛЬШЕВИКОВ

В Plenum Большевистского Центра {*}

{* Печатается по рукописи: вверху имеется надпись В. И. Ленина: ‘(I) ((Заграничные] дела и отношения)). К п[ункту] 9 порядка дня’. Ред.}

28 мая 1909 г. Женева

Дорогие товарищи!

Несмотря на важность и обширность работы, лежащей, несомненно’ перед вами, мы принуждены обратить ваше внимание на тяжелое и ненормальное положение нашего кружка, ибо дело идет о разложении целой организации.

Наш ‘Идейный кружок женевских большевиков’ ставит своей целью содействие большевистской фракции в области как теоретической, так равно и практической. К этой цели ведет разработка идей большинства в среде товарищей, поддержание у них — путем рефератов, бесед, читальни, просто взаимного общения—революционного настроения и чистоты и ясности наших принципов, распространение марксистских и большевистских идей за границей, путем устройства публичных рефератов и распространения литературы, соответственная борьба в теории и практике с идеями буржуазными и взглядами других фракций партии, содействие отправке в Россию на работу годных работников-большевиков, наконец, материальное содействие фракции и отдельным нуждающимся товарищам. Этого простого перечисления наших задач было бы достаточно, чтобы признать всю важность и необходимость для нас постоянного, регулярного и живого общения с нашим большевистским центром, идейным и практическим нашим руководителем. Приводимая ниже картина некоторых сторон нашей работы, — составленная на основании фактов, секретарских протоколов и других документов, — даст вам яркую иллюстрацию к тому, как гибельно отражается на нашей работе, как связывает нам руки продолжительный и систематический бойкот, которому мы подверглись со стороны ‘узкого состава Большевистского Центра’, приведет вас, подобно нам, к сознанию, что продолжение такого положения неизбежно ведет к распаду нашей организации. Между тем, содействие ее фракции, как бы мало оно ни было, должно бы, казалось, быть особенно ценным в настоящий момент ослабления партийной работы в России и за границей. Еще летом прошлого года нам удалось достать некоторый денежный фонд для организации систематической подготовки товарищей к работе в России. После долгих и бесплодных переговоров с Большевистским Центром о постановке соответствующей ‘Школы для рабочих’ наш кружок 8 декабря 1908 г. постановил (цитируем везде по секретарским протоколам): ‘Большевистский идейный кружок, основывая школу для подготовки к партийной работе в России под руководством Б. Ц., постановляет выдавать стипендии из имеющихся в кружке средств только рабочим, избранным общим собранием кружка, утвержденным Б. Ц. и обязанным ехать на работу в Россию’. Мы ожидали, что Б. Ц., наш идейный центр, живо отзовется своим идейным руководством — указанием программы для занятий, годных лекторов, литературы и т. п. — в этом наиболее важном нашем деле — снабжении рабочими-большевиками оскудевающие силами российские организации. Ничего подобного не случилось. Уже через неделю 15 декабря 1908 г. было констатировано нашим собранием начало правильных занятий в школе. Но тогда, уже обнаружилось, что ‘школа крайне нуждается в книгах, которые трудно достать в библиотеке Куклина¹¹⁴, так как находятся они там в одном экземпляре и всегда на руках’. Кружок тогда же решил ‘организовать свою библиотеку из книг, окончательно переданных в собственность читальни и временно одолженных’. Вопрос о библиотеке, таким образом, неразрывно связан был на практике со школой, и счастливое разрешение его упрочило бы нашу пропагандистскую деятельность. В поисках за книжным материалом мы натолкнулись на довольно обширную библиотеку, принадлежащую большевистской фракции и лежавшую без употребления. Немедленно на собрании 18 декабря кружок постановил: ‘Войти в переговоры с Б. Ц. относительно того, чтобы библиотека, принадлежащая Б. Ц. и в настоящее время заколоченная в ящики как ненужная, в Париж не перевозилась, а осталась в Женеве и поступила в ведение кружка большевиков’. Библиотека эта, помимо непосредственного употребления для целей школы, могла бы лечь солидным фундаментом для основания, постепенно, в будущем, правильно функционирующей публичной библиотеки-читальни,— наподобие теперь уже существующей у кружка, — которую при надлежащей постановке дела можно было бы обратити даже в источник регулярных доходов. Мы и в этом библиотечном вопросе в праве были рассчитывать если не на помощь, то, по крайней мере, хоть на отсутствие препятствий и задержки со стороны Б. Ц. в материальной стороне нашей работы по содействию фракции большевиков.

Между тем и по поводу школы, стипендий ученикам ее, по поводу библиотеки — узкий состав Б. Ц. упорно хранит молчание на все наши запросы, начиная с конца прошлого года (в течение почти полугода), и это молчание, тяжело сказываясь на энергии работников и на практике работы, послужило одной из крупных причин гибели обоих предприятий. Отсутствие связей с Б. Ц. задерживает нас и в деле упрочения и распространения большевистских идей — устройстве рефератов и распространении литературы.

Еще 1 декабря кружок ‘высказал пожелание, чтобы его Бюро озаботилось устройством рефератов, не останавливаясь перед приглашением товарищей, живущих вне Женевы’. Но выполнить это пожелание возможно было бы лишь в том случае, если в сношениях с референтами на помощь нам, хотя бы в самой малой степени, пришло Б. Ц. — центр, объединяющий все крупные большевистские силы. И действительно, без этой помощи, никого из товарищей не удалось убедить приехать в Женеву, а между тем, по местным условиям, рефераты давали бы значительный доход, что было бы полезно и всей фракции и в частности нашему кружку, нуждающемуся в больших средствах для помощи товарищам, буквально голодающим при наличности серьезных болезней. Отметим мимоходом здесь вообще поразительный индиферентизм Б. Ц. к материальному устройству товарищей за границей. Мы превосходно знаем, что Б. Ц. не эмигрантская благотворительная касса, но недопустимым во всяком случае считаем отказ от той помощи, которую могло бы оно оказать, не посвящая ей никаких специальных сил, не отвлекая их от своей непосредственной работы. Например, на наши запросы о паспортах для устройства здесь мы так и не получили официального ответа, а из частной переписки узнали, что паспорта есть, но что их Б. Ц. продает по 15 francs! В то же время молчаливо отвергалась хотя бы маленькая помощь в паспортном деле с нашей стороны.

Так, 22 декабря было послано нашим бюро письмо с предложением хорошего и вполне надежного паспорта для переезда в Россию. Ответа не последовало и по сие время, и товарищ принужден был передать паспорт постороннему партии лицу, лишь бы вернуть его владельцу в Россию, в виду истечения срока. Едва ли такое положение способствует практической постановке транспорта работников в Россию. Что касается литературы, то приводимое ниже письмо даст вам материал для суждения, насколько аккуратно выполняла экспедиция Б. Ц. здесь свои обязанности. Тормозятся также шаги наши в обще-партийном и важном — в особенности за границей для борьбы с меньшевиками — деле объединения с национальными организациями. 30 марта, обсудив VI письмо З. Б. Ц. К.¹¹⁵, кружок постановил немедленно снестись с национальными организациями для объединения с ними, но тогда уже констатировал столько неясностей в условиях объединения, предлагаемых З. Б. Ц. К., что успешно выполнить эту работу смог бы лишь пои регулярном идейном руководстве именно нашего большевистского Центра, а не общего с меньшевиками З. Б. Ц. К., в формальные директивы которого мы должны вливать наше большевистское содержание. Без этого объединение совершается на самых разнообразных условиях, случайного, а не принципиального характера.

Наконец, в области чисто теоретической, касающейся основных принципов марксизма, нами глубоко ощущается отсутствие живой связи с большевистским идейным центром. Нам пришлось, например, выдержать трудную борьбу с одним из товарищей, явно уклонившимся в сторону буржуазного мистицизма, и принять по отношению к нему меры воздействия. Во всей этой идейной борьбе мы не могли рассчитывать на руководство Б. Ц., благодаря его систематическому бойкоту нашего кружка, и, несмотря на то, что довели обо всем до его сведения, отношение его к этому делу для нас до сих пор неизвестно.

Из вышеизложенного вы можете видеть, каким тормозом в нашей работе было бойкотирующее, сознательное или просто халатное, отношение к нам узкого состава Б. Ц., и можете судить, до какой степени упадка работы доведен этим наш кружок. И мы с самого начала этих ненормальных отношений стремились к уничтожению их, к поддержанию, восстановлению связей с Б. Ц., испробовали на этом пути все лойяльные возможности. Началось это еще во время пребывания Б. Ц. в Женеве, тогда уже мы не получали ответов на злободневные для нас, не терпящие отлагательства вопросы о школе, библиотеке, стипендиях и т. п. Если тогда с большими натяжками можно было объяснить это обременением Б. Ц. работой по подготовке переезда в Париж, то дело не изменилось и после этого переезда: уже 8 февраля нам пришлось констатировать, что ‘Б. Ц., переселившись в Париж, совершенно не отвечает на письма кружка, требующие скорого ответа’, и поручить нашему бюро ‘сделать Б. Ц. по этому поводу запрос’ (с указанием невнимательности и неаккуратности к партийным учреждениям), и 10 февраля было послано нижеследующее письмо, приводимое здесь по черновику секретаря кружка: ‘Общее собрание Женевского Идейного Кружка большевиков 8 февраля 1909 г. постановило обратиться к Б. Ц. с запросом, почему Вы нам не отвечаете? 1) Нами послано было 10 декабря 1908 г. (когда еще Вы были в Женеве) письмо относительно школьной стипендии,— ответа до сих пор не получено. 2) Нами послано было 21 декабря 1908 г. письмо Вам относительно библиотеки, собранной Бонч-Бруевичем и находящейся в Женеве, с напоминанием о стипендии — ответа до сих пор нет. 3) Нами послано было 22 декабря 1908 письмо относительно заграничного паспорта, который вы могли бы использовать для поездки в Россию — ответа не было получено. Несмотря на заявление товарища-экспедитора одному из членов бюро кружка о своевременной высылке ‘Пролетария’ в количестве двух экземпляров, мы получили No 41 в одном экземпляре с большим запозданием (когда он уже продавался в табачных магазинах) и после неоднократного письменного напоминания. Принимая во внимание, что Б. Ц. за истекший срок со времени переезда в Париж мог приступить к планомерной работе, что это ваше молчание тормозит нашу работу по организации школы и библиотеки, собрание просит вас не замедлить ответом по первым двум вопросам. С товарищеским приветом…’

Больше полутора месяца прошло в бесплодных ожиданиях, в наблюдениях все более хиреющей и распадающейся деятельности кружка. Наконец, 30 марта мы постановили: ‘1) Подготовить подробное заявление в расширенный состав Б. Ц. об отношении узкого состава Б. Ц. и его секретариата к Женевскому большевистскому кружку. 2) Теперь же обратиться через т. Марата в узкий состав Б. Ц. с протестом против бойкота Женевского идейного большевистского кружка Большевистским Центром и заявить, что неполучение от Б. Ц. ответа в непродолжительном времени заставит Женевский большевистский кружок искать другого пути воздействия на Б. Ц. в смысле обращения по этому поводу к другим большевистским организациям’. Было послано нижеследующее письмо: ‘В Большевистский Центр. 30 марта. Женевский Кружок большевиков вторично обсуждал вопрос об отношении к себе Большевистского Центра. Отношение это пришлось квалифицировать словом: бойкот. В письме от 10 февраля мы указывали, сколько раз вы игнорировали наши письма, просили ответить на поставленные вам вопросы и надеялись, что на будущее время все уладится. За 1 1/2 месяца вы не ответили. 2 марта в экспедицию ‘Пролетария’ от имени 2-й группы послано было письмо о паспортах для новых товарищей, ответа нет и до сих пор, если не считать частной переписки. Мы протестуем против такого отношения к нам, и если вы в непродолжительном времени не найдете нужным ответить на это наше письмо, то кружок вынужден будет по этому поводу обратиться к другим большевистским организациям. С товарищеским приветом и пр…’ Насколько доверчиво относилось большинство товарищей к Б. Ц. и насколько не хотело расставаться с надеждой, что этот бойкот временного и случайного характера, показывает вам тот факт, что на том же собрании 30 марта после 4 месяцев бойкота, кружок все-таки отверг предложение одного товарища о немедленном обращении к большевистским организациям. Но после новых трехнедельных ожиданий, когда все более обнаружился затяжной характер бойкота, когда из других групп, как например, из Карлсруэ, стали поступать запросы к нам по поводу молчания экспедиции Б. Ц. и на их сношения, — тогда истощился оптимизм и у самых доверчивых товарищей, и перед всеми одинаково грозно встала серьезность ненормального положения, в которое ставит большевистские организации необъяснимое поведение Большевистского Центра.

Расширенный состав Б. Ц. не ожидался скоро, работа наша совершенно стала, кружок охватило настроение оторванности и отчаяния — и перед нами не оставалось иного пути, как обращение к большевистским организациям за границей за содействием, и 24 апреля было послано в заграничную организацию нижеследующее письмо: ‘Уважаемые товарищи! Женевский идейный кружок большевиков на собрании 21 апреля 1909 г. постановил (по обсуждению в третий раз): считать сношения с Б. Ц. прерванными и по этому поводу обратиться к Большевистским заграничным группам. Дело в следующем: Б. Ц. уже скоро около полугода систематически бойкотирует наш кружок, не отвечая на целый ряд писем и запросов по очень важным для нас вопросам, как то: об устройстве школы для подготовки партийных работников, о восстановлении библиотеки большевиков, собранной Бонч-Бруевичем и лежащей в Женеве без употребления около трех лет, о паспортах для прибывающих за границу товарищей и т. п. Нами были посланы письма 10, 21, 22 декабря 1908 г., 2 марта 1909 г. — ответа не было. Затем было послано письмо 10 февраля с запросом, почему нам не отвечают,— ответа не было. 3 апреля 1909 г. послан второй запрос с указанием, что, в случае неполучения ответа, кружок вынужден будет обратиться к заграничным большевистским группам. Ответа не получено. Терпеливо обсуждая данный вопрос в продолжение долгого времени (10 февраля, 11 марта, 21 апреля 1909 г.) и желая устранить всякие недоразумения, мы, наконец, вынуждены прекратить бесплодную переписку с Б. Ц. и вопрос об отношении к нам Б. Ц. вынести на обсуждение Большевистских Заграничных Групп. Мы не можем мириться с данным положением и кроме того не знаем причины бойкота. Благодаря последнему разрушалась и разрушается наша маленькая заграничная работа. Если Вам нужны копии с протоколов собрания, резолюций, наших писем к Б. Ц., то все может быть прислано. С товарищеским приветом…’

Мы надеялись, что таким образом добьемся, наконец, прекращения бойкота, подрывающего работу и самое существование нашего кружка, добьемся восстановления не по нашей вине прерванных связей с Б. Ц. или, по крайней мере, сумеем выяснить причины этого удивительного, необъяснимого и небывалого в практике нашей фракции отношения руководящего учреждения к периферии. В настоящее время, пользуясь возможностью обратиться к Вам, как к полному составу Б. Ц., мы просим Вас со всей внимательностью, которую только допускает обилие другой более серьезной работы у Вас, обсудить создавшееся положение и указать нам пути для выхода из него, — для установления прочных и регулярных сношений с узким составом Б. Ц., высказав свой принципиальный взгляд по вопросу о желательности или нежелательности сохранения большевистских идейных кружков ввиду того, что на собрании Женевского идейного большевистского кружка в конце 1908 г. представители Б. Ц., узкого его состава, заявили, что с учреждением ‘Вторых заграничных групп содействия’ тем самым отпадает необходимость сохранения чисто фракционных идейных ячеек, и настаивали на распущении нашего кружка.

С товарищеским приветом

Секретарь Старушка.

Бюро клуба с.-д. большевиков.

Женева.

(К первому заседанию, стр. 4)

3. ЗАЯВЛЕНИЕ А. В. ЛУНАЧАРСКОГО {*}

{* Печатается по тексту, написанному рукой неизвестного, с редакционными исправлениями, сделанными А. В. Луначарским и за его подписью. Вверху В. И. Лениным сделана надпись карандашом: ‘(2) ((Лунач[арск]ий)). К п[ункту] 4 порядка дня’. Ред.}

[Июнь 1909 г.]

Дорогие товарищи!

В No 42 официального органа большевистской фракции появилась статья без подписи и, следовательно, за ответственностью редакции, озаглавленная: ‘Не по дороге’.

Главный тезис этой статьи формулирован недвусмысленно: С такими {Курсив принадлежит автору заявления. Кроме того, во многих местах подлинника имеются не отмечаемые здесь подчеркивания карандашом, сделанные Л. Б. Каменевым. Ред.} социалистами нам не по дороге’.

Одним из таких социалистов оказался я. Всякому понятно, что подобная статья имеет характер официального порицания моей литературной деятельности и почти равносильна своеобразной экскоммуникации, отлучению.

Человек, подобно мне гордящийся своей верностью основам революционного марксизма и своей принадлежностью к боевому крылу Р.С.-Д.Р.П., не может не остаться глубоко задетым и оскорбленным этим тяжким посягательством на его партийность. Некоторые же черты, присущие вышеназванной статье, послужили в моих глазах ярким доказательством того, что статья была задумана и выполнена крайне спешно, невнимательно и, осмелюсь сказать, легкомысленно. Поэтому, апеллируя к вам, дорогие товарищи, я не только защищаю себя от незаслуженного удара моей социал-демократической репутации, но, быть может, и других мнимых еретиков, которые могли бы стать жертвами той же тенденциозной и нервозной строгости уважаемой редакции.

Вот что заставляет меня формулировать ряд пунктов, имеющих своей целью, с одной стороны, самозащиту, с другой — обвинения редакции ‘Пролетария’.

1) Я обвиняю редакцию если не в стремлении создавать скандалы из ничего, то в недостаточной заботливости об избежании конфликтов, крайне тяжелых для отдельных лиц и невыгодных для целой фракции. У нас принято повторять: ‘Предоставим эсерам затушевывать свои разногласия!’¹¹⁶— Предоставим, конечно! Но следует ли из этого, что мы должны с какой-то болезненной любовью вытаскивать каждое разногласие и раздувать его? усматривать его даже там, где оно не существует? не считаться с необходимостью заботливо устранять всякую возможность недоразумения в таком серьезном деле, как официальное осуждение взглядов того или другого товарища?

Бебель заявил однажды, что у нас нет догмы и потому не может быть и еретиков. Допустим, что он ошибся, что как ересь, так и ее осуждение — явление возможное в социал-демократии. Но не в праве ли мы ожидать, что в нашей партии свободная мысль будет иметь по меньшей мере те же гарантии, какие дает ей прославленная своею нетерпимостью католическая церковь?— Между тем последняя, имея перед собою еретическое произведение своего члена, обращается прежде всего к нему, требуя от него или удовлетворительного разъяснения шокирующих взглядов, или добровольного отказа от них. Только после переписки с обвиняемым, выяснившей действительно коренное разногласие и упорное неповиновение со стороны заблуждающегося, церковь решается официально заявить, что ей ‘не по дороге’ с такими католиками. Редакция ‘Пролетария’ не сделала мне никакого запроса о том, как понимать {Под словами ‘как понимать’ Л. Б. Каменевым карандашом написано: ‘Мы знаем, как понимать’. Ред.} те или иные мои статьи, она не объявила {Первоначально было: ‘не сделала’. Ред.} мне никакого товарищеского предостережения, она не потребовала от меня сделать на страницу ‘Пролетария’ или в другом месте те или иные разъяснения публике, которые, быть может, рассеяли бы недоразумения и удовлетворили бы строгий суд редакции. Наоборот: когда я, по собственному побуждению и при официальной поддержке Женевской группы большевиков, заявил о своем желании: во-1) разъяснить, что именно понимаю я под словом религия, и 2) заявить, что, в виду порождаемых моей терминологией недоразумений, я впредь отказываюсь от ее употребления, — редакция ответила мне отказом, найдя, что помещение такого письма повело бы к философской полемике, между тем, как постановлением редакции всякая трактовка философских вопросов на столбцах ‘Пролетария’ была строжайше воспрещена.

2) Я обвиняю редакцию в нарушении того постановления, о котором только что говорил. Даже ребенок, читая статью ‘Не по дороге’, поймет, что эта статья философская и что в ней осуждается определенный ряд философских идей. Отвечать на ату статью, не входя в философскую полемику, — абсолютно невозможно. Вина редакции усугубляется тем, что вся статья зиждется на недоразумениях или на извращениях моих слов и мыслей. Но здесь не место доказывать это, как не место разъяснять крайнюю философскую слабость аргументации, на мой взгляд компрометирующую редакцию. Все это я надеюсь доказать в другом месте. Здесь же, перед вами, товарищи, я ограничиваюсь одним утверждением: редакция явно нарушила свое собственное постановление о философском нейтралитете ‘Пролетария’.

3) Я знаю очень хорошо, что редакция прикрыла свое философское нападение на меня утверждением, будто бы дело идет о вопросах практических. Но соответствующие доказательства статьи падают при первом прикосновении критики.

Редакция утверждает: ‘Ошибка Луначарского заключается в том, что он полагает, что существуют какие-то другие способы привлечения трудовых масс к знамени научного социализма, кроме того экономического процесса, который пролетаризирует эти массы и передвигает их на точку зрения пролетариата’.

Да, я действительно полагаю это. Больше того: я полагаю, что усердный автор статьи в своем прокурорском рвении высказывает под видом ортодоксально-большевистского положения общеизвестную ‘ересь’, именуемую экономическим фатализмом. Я резко расхожусь в данном пункте с автором статьи, но расхожусь ли я с редакцией? В статье товарища Ленина, напечатанной в No 3 ‘Социал-Демократа’¹¹⁷, энергически поддерживается данная им в ‘Двух тактиках’ формула: ‘Пролетариат, присоединяющий к себе массу крестьянства’ {После этой фразы имеется надпись карандашом рукою Л. Б. Каменева: ‘Демократическая революция не социализм’. Ред.}.

Итак, пролетариат не полагается фаталистически на экономический процесс, а идет активно навстречу ему, активно работает на созданной им почве и стремится присоединить к себе крестьянскую массу. Мне скажут, что у Ленина дело идет о проведении до конца демократической революции, а у меня о социализме. Но разве ‘Спилка’¹¹⁸ не ведет в крестьянстве социалистической пропаганды? Разве Каутский в своей знаменитой книге ‘Социальная Революция’ не указывает на огромную важность активной пропаганды социализма в крестьянстве? Разве не утверждает это Ленин в своей ‘Крестьянской Бедноте’¹¹⁹? Очевидно, автору статьи ‘не по дороге’ ни со ‘Спилкой’, ни с Каутским, ни с Лениным.

Но ведь в указанных мною случаях дело идет о сельском пролетариате? Верно. А я говорю о кулаках, что ли? Я говорю о колоссальном явлении массового крестьянского разорения, о том, что оно выделяет неимущие толпы, жаждущие просвещения и начинающие уже находить его в тех бледных лучах пролетарской истины, которая доходит до них из городов и заводов, этих центров могучего социального света. Я рисую картину или, вернее, толкую картину, нарисованную великим художником: как ищут и что находят уже теперь интеллигентнейшие представители крестьянского пролетариата, я констатирую, как близко подошли они к нам, какую подготовленную почву найдет в них научно-социалистическая пропаганда. Где тут ересь?

Далее автор утверждает:

‘Луначарский, вопреки основоположникам научного социализма, полагает, что самому социализму можно придать форму, более приемлемую для полупролетаризированных слоев’.

Ничего подобного я не утверждаю. Я утверждаю, что социализм сам преломляется таким образом в голове Матвеев. Пусть автор статьи или редакция попробует доказать цитатами, что я практически рекомендовал сознательным социал-демократам пользоваться формулами Ионы. Правда, я признаю эти формулы ‘высокими’, ‘прекрасными’, но вопрос о том, насколько они высоки и прекрасны, насколько близки к марксизму и насколько похожи на средневековый социализм, — не имеет ничего общего с практикой, это вопросы философские, эстетические и исторические, все это я постараюсь растолковать решительному, но невдумчивому и, повидимому, мало сведущему автору статьи в легальной печати. Для того же, чтобы придать моей эстетической оценке понимания социализма {Над словами ‘придать моей эстетической’ Л. Б. Каменевым надписано: ‘Эстетика одно, а практика другое?’ Ред.}, присущего Ионе и Матвею, хотя тень практичности, — автор совершает литературный подлог и на месте выражения ‘высокая формула’ ставит: ‘более высокая формула’. Этим моя мысль совершенно искажается. Я утверждаю, что я нигде не рекомендовал заменить в практической пропаганде обычные формулы марксизма — формулами религиозными и нигде не называл последние более высокими.

В доказательство наличности практических тенденций в моих статьях автор старается уличить меня в желании бороться с религией, став на ее же почву. На это я имею возразить следующее:

1) Я мог бы согласиться с подобной формулой лишь в том случае, если она означала бы, что с религией нужно бороться во всеоружии знания ее истории и психологии, а не с кондачка, по примеру буржуазных попоедов. Никакой другой общей почвы в борьбе с религией я не признаю.

2) Если бы, однако, я и признавал ее, то это бы был вопрос чисто философский, ибо нельзя же рассматривать, как практический, — вопрос о том, как нужно бороться с той или другой формой буржуазной идеологии. Став на эту течку зрения, придется считать практическими все вопросы пролетарского миросозерцания.

3) Но если бы даже это был практический вопрос, то заявлять: ‘нам не по дороге с такими социалистами’, — основываясь на подобном разногласии, — значит просто нервничать. В германской социал-демократии имеются такие люди, как например Кальвер, который счел возможным писать пропагандистские брошюры в христианско-социалистическом духе, но даже этот практический шаг, который я первый осудил бы, отнюдь не повел к официальному порицанию, да еще в столь резкой форме.

С какой стороны ни подходить к статье ‘Не по дороге’ — приходится признать ее чисто теоретической, полемической статьей, неискусно стремящейся замаскироваться разоблачением практических ересей. Итак, повторяю: редакция с радостью ухватилась за ‘разногласия’ {Над словом ‘разногласия’ имеется надпись Л. Б. Каменева: ‘Не судите по себе’. Ред.} и подняла историю, не сделав ни малейшей попытки избежать ее, редакция нарушила философский нейтралитет ‘Пролетария’, редакция бросила мне обвинения в практических отклонениях от тактики социал-демократии, построив эти обвинения на придирках, выдумках и политических искажениях подлинных слов, достойных усердного товарища прокурора или задорного неоперившегося литератора, но не достойных столь уважаемой коллегии, как она.

Я прошу вас, дорогие товарищи, поставить редакции на вид ее опрометчивую торопливость, оградить {После слова ‘оградить’ Л. Б. Каменевым наверху приписано: ‘редакцию от них’. Ред.} впредь меня и партийных литераторов вообще от легкомысленных ‘отлучений’, дать мне {Над словами ‘дать мне’ имеется надпись Л. Б. Каменева: ‘дано’. Ред.} возможность ответить в ‘Пролетарии’ на ‘практические’ придирки редакции и предоставить мне право обстоятельно ответить по существу философских вопросов, поднятых в статье, — в легальной партийной печати, дабы побудить моего оппонента поднять забрало и вступить со мною в открытую {Под словами ‘в открытую’ Л. Б. Каменевым написано: ‘это в легальной прессе’. Ред.} полемику.

С товарищеским приветом

А. Луначарский (Воинов).

(К первому заседанию, стр. 4)

4. ЗАЯВЛЕНИЕ А. А. БОГДАНОВА

В расширенную редакцию ‘Пролетария’ {*}

{* Печатается по автографу А. А. Богданова. Вверху надпись В. И. Ленина: ‘((Школа)). К п[ункту] 7 порядка дня’. Ред.}

[31 мая 1909 г.]

По поводу обвинения меня в нелойяльности по отношению К коллегии Большевистского Центра, обвинения, возникшего благодаря тому факту, что со своим особым мнением в деле о партийной школе за границей я раньше ознакомил Центральное Областное Бюро и организаторов школы, чем коллегию Большевистского Центра, {См. стр. 194. Ред.} я считаю необходимым заявить следующее:

Я охотно признал бы наличность в данном случае формального упущения с моей стороны и принял бы всяческое порицание за него, если бы самую коллегию было возможно считать в это время нормально функционирующей, единой, а меня самого — связанным с нею не только чисто формально, но и морально. Ни того, ни другого не было, и притом абсолютно не по моей вине.

Внутри коллегии Большевистского Центра существует оформленная другая организация, к которой принадлежит нынешнее большинство ее членов. Волею этой организации я давно уже морально исключен из коллегии Большевистского Центра. Все это совершенно неоспоримо доказывается нижеследующими фактами.

Еще в январе нынешнего года я натолкнулся на несомненные {Первоначально было: ‘неоспоримые’. Ред.}, как мне казалось, данные о существовании такой организации и написал проект обращения по этому поводу в Большевистский Центр, который и привожу здесь дословно.

Проект заявления в расширенную редакцию ‘Пролетария’ (Б. Ц. Р.С.-Д.Р.П) {*}

{* На полях справа зачеркнутая синим карандашом надпись рукой неизвестного: ‘(Не подано, факт посылки Б[атурина] теперь подтвержден’). Ред.}

Уважаемые товарищи, находясь в Италии, я получил от т. Марата письмо с сообщением о делах Большевистского Центра, членом которого я состою. В письме было, между прочим, сказано:

‘… могу сообщить, что попытки учинить раскол делаются. Так, в Москву послан уралец Б[атурин] читать доклад о конференции…¹²⁰ Что Б[атурина] послали в Москву, я узнал случайно. Б[атурин] взял у меня деньги на дорогу. Через два дня он пришел еще за деньгами, я отказался дать, мотивируя тем, что дал ему достаточно до Урала. На это он мне заявил, что ему надо ехать в Питер и Москву. Я заявил, что ему по дороге, быть может, нужно ехать и в Ниццу, но на такие поездки я денег дать не могу. Тогда он мне сказал, что его Большевистский Центр посылает в Москву читать доклад о конференции. Я ему заявил, что Большевистский Центр таких назначений не делал, и потребовал представления записки о том, что он едет по поручению Большевистского Центра. Через несколько часов он принес мне записку Григория, который просил еще дать ему денег (50 francs), a он начал извиняться передо мною, — действительно-де я напутал, Большевистский Центр меня не посылал: было частное совещание Ленина, Григория и Каменева, они посылали его в Москву: ‘а если Вас не пустят в организации, скажите, что Вас послал Б. Ц.’… (Письмо от 27/I 1909),

Из этого сообщения с несомненностью усматривается следующее:

1) Существует сепаратная организация, в состав которой входят члены редакции ‘Пролетария’, товарищи Ленин, Григорий и Каменев, — организация, которая посылает по России агентов со специальными поручениями, и пользуется для этого средствами Большевистского Центра.

2) Организация эта, которую я, в виду антйбойкотистского оттенка ее членов, буду для краткости называть в дальнейшем ‘Антибойкотистским Центром’ (точное же ее название мне неизвестно), действует конспиративно по отношению к Большевистскому Центру и товарищам в России: она то называет себя ‘частным совещанием’, то прикрывается (более, чем незаконно, разумеется) именем Большевистского Центра. Делегату ее дается инструкция не говорить без необходимости в Москве, от какой организации он послан, и только в случае крайности сказать, что от Большевистского Центра… Деньги же на частное политическое предприятие ‘Антибойкотистским Центром’ были получены от кассира Большевистского Центра в данном случае посредством записки товарища Григория, как члена Большевистского Центра.

3) Образование нового Антйбойкотистского Центра находится в очевидной связи со срывом большевистской конференции в первых числах января, — так как в составе Антйбойкотистского Центра, поскольку он выяснен, оказываются те же товарищи, которые голосовали за непризнание большевистской конференции¹²¹.

Считая эти факты страшно важными в силу заключающейся в них угрозы основным жизненным интересам большевизма, я предлагаю Большевистскому Центру временно отложить все прочие, более мелкие дела, чтобы заняться следующими задачами:

a) Выяснение организации и деятельности Антйбойкотистского Центра.

b) Прекращение того раскола в большевизме, который по существу и формально создается уже самым существованием Антйбойкотистского Центра.

c) Прекращение попыток распространить этот раскол, к счастью пока еще только, повидимому, заграничный, на русские местные организации.

4 февраля 1909 г. (нового стиля).

Член Б. Ц. Максимов.

Прежде, чем подать это заявление, я решил посоветоваться с теми членами Большевистского Центра, которые к тайной коллегии не принадлежали, — с т. Маратом и т. Н[икольским]. Они мне сказали: ‘Из этого ничего не выйдет. Кто устраивает раскол, те сумеют отрицать факты. Против свидетельства одного будет отрицание {Первоначально было: ‘свидетельство’. Ред.} четырех. Тут ничего не поделаешь. Надо ждать’. Я признал верность этих соображений и заявления не подал.

Впоследствии факт посылки т. Б[атурина] был подтвержден, — не только тем, что он на самом деле поехал в Москву, но и прямым указанием одного из посылавших,— товарища Григория. Именно, когда в заседании 23 февраля¹²² т. Марат, протестуя против резолюции об исключении двух членов Большевистского Центра, рассказал всю историю с т. Б[атуриным], то т. Григорий возразил: ‘нечего считаться, кто кого посылал, вот вы посылали т. Лядова’. Возражение было по существу неудачно, ибо Лядов был послан коллегией Большевистского Центра совершенно официально, но оно заключало в себе полное подтверждение данных т. Марата. Но тут же были даны еще более серьезные доказательства существования внутреннего раскола.

В заседание 23 февраля три члена Большевистского Центра — Григорий, Каменев, В[иктор] — принесли готовую резолюцию, в которой я и т. Н[икольский] объявлялись присвоителями партийного имущества и клеветниками, нам предлагалась неделя на раскаяние, а затем назначался созыв более полного собрания Большевистского Центра, — для решения вопроса об исключении нас из коллегии. В этой же резолюции подчеркивался ‘коренной’ и ‘принципиальный’ характер разногласий в большевистской фракции, каковой плеоназм имел явной целью указанием {Первоначально было: ‘признанием’. Ред.} на неизбежность раскола оправдать неслыханный образ действий {Первоначально было: ‘неслыханные действия’. Ред.} авторов резолюции. Что ее принятие было заранее решено в другой коллегии, можно было видеть по поведению т. В[иктора], который немедленно после прочтения резолюции предложил голосовать ее без прений. Другие решили {Зачеркнуто: ‘для формы’. Ред.} допустить прения, но, конечно, резолюция без изменений была принята теми же тремя голосами (т. Ленин отсутствовал, как было сообщено, ‘по болезни’).

С этого времени я имел все основания считать себя ‘морально’ исключенным из Большевистского Центра, но подчиниться этому я не мог и, как представитель, выбранный съездом, был даже не в праве подчиниться.

Затем последовали новые факты.

В редакции ‘Пролетария’ оказалось, что т. Марата приглашают на заседания лишь для того, чтобы формальным голосованием санкционировать кем-то уже принятые и выполненные решения. Так, он сначала имел удовольствие видеть уже отпечатанной и сброшюрованной статью т. Григория о всероссийской конференции (или, вернее, о необходимости раскола среди большевиков)¹²³, а затем в заседании редакции участвовать в обсуждении и решении вопроса о том, не надо ли ее напечатать. В другой раз его собственная статья, по заказу редакции им написанная, была без разговоров с ним {Дальше зачеркнуто: ‘и без официального’. Ред.} кем-то отвергнута и заменена написанной еще кем-то по чьему-то новому заказу.

Наконец, когда около 20 апреля не входящие в тайную коллегию члены Большевистского Центра потребовали собрания, то неожиданно они получили от четырех членов — товарища Ленина, товарища В[иктора], тт. Каменева и Григория — ответ, что они, означенные четыре, решили собраний до пленума не устраивать, ибо в этих собраниях нет толку благодаря ‘оппозиции’, которая-де там занимается ‘сплетнями и клеветой’¹²⁴. Тайная коллегия выступила открыто.

Между прочим этим ее выступлением в значительной мере обусловлено мое опоздание с подачей особого мнения по вопросу о школе. Я подал бы его на том собрании, которое было сорвано коллегией четырех (впрочем, сколько их там, я в точности не знаю), а подавать не на собрании, т. е. в эту самую тайную коллегию, у меня как-то не было охоты.

Но это не так важно. Существо дела ясно. Если те, кто снимает голову у фракции, плачут по выдранным мною при защите партийного же дела нескольким волосам, то это есть лицемерие, и ничего больше. Чтобы констатировать это лицемерие, я и предложил свою поправку в соответственном месте направленного против меня письма большинства Большевистского Центра к членам фракции¹²⁵, там, где говорится: ‘мы обращаемся ко всем, желающим единства фракции’, я советовал вставить, для точности, следующее определение к этому ‘мы’:

‘Мы, устроившие внутри Большевистского Центра особую организацию, действующую его именем и присвоившую его функции’ {Дальше следует зачеркнутое: ‘О самом же письме я теперь ничего сказать не могу, ибо несмотря на то, что оно отпечатано уже более недели тому назад… и как мне известно рассылается кому следует, несмотря на мои просьбы через товарищей, я до сих пор (31 мая) его не получил. Повидимому это делается во исполнение принятой 23 февраля резолюций ‘сократить до минимума официальные сношения’ со мною и т. Н[икольским]. Ред.}…

Перехожу к существу письма. Прежде всего отмечу в нем грубое искажение основных фактов. О письме т. Михаила, переданном в редакцию ‘Пролетария’, там говорится, что оно ‘было лишь простой корреспонденцией….. и заключало в себе академическое лишь предложение обсудить в местных организациях вопрос о нужности или ненужности партийных школ’. Это — прямая неправда. В обращении т. Михаила нет вопроса о ‘ненужности’ школ, а прямо констатируется, что они необходимы, и оканчивается оно следующими, отнюдь не ‘академическими’, а практическими вопросами:

‘1. Какие требования к такой школе ставит организация, т. е. какого характера работников она желала бы видеть выпущенными из этой школы: агитатора, организатора, пропагандиста, работника по профессиональному или аграрному движению?

2. Есть ли у нее на примете товарищи-рабочие, которых она сможет послать в партийную школу?’

И заканчивается обращение словами:

‘Желательно, чтобы организация резолютивно закрепила свое отношение к проекту организации партийной школы и копию прислала нам’ — из чего ясно, что обращение, присланное в редакцию, рассматривается как проект организации школы.

Злостный характер того задержания, которому обращение подверглось в редакции, теперь вполне доказан тем фактом, что эта якобы ‘академическая корреспонденция’ была специально скопирована до ее возвращения автору, — о чем проговорился на собрании Большевистского Центра т. Григорий. Прямую неправду представляет также то место письма, где говорится, что женевцы, вырабатывая план школы, ‘не имели в виду специальной посылки учеников из России’. Они хотели набрать учеников за границей лишь для начала, а посылка их из России в дальнейшем предполагалась, о чем засвидетельствовал на собрании Большевистского Центра знакомый с делами Женевской группы и специально с этим делом т. Марат.

При явно враждебном отношении редакции ‘Пролетария’ к начинанию, выразившемуся в обращении т. Михаила, при вышибательной ее тактике, объектом которой уже раньше оказался один из инициаторов школы, т. Алексинский, какой же оставался путь для выполнения необходимого дела, как не содействие и утверждение со стороны местных большевистских организаций? Редакция ‘Пролетария’ находит, что и тогда надо было придти к ней, передать ей на зарез все дело, да за одно и собранные средства. За кого же она считает товарищей большевиков? За толстовских непротивленцев? или просто за баранов? Во всяком случае, я глубоко убежден, что они не таковы.

С революционным социал-демократическим приветом

Максимов.

(К первому заседанию, стр. 4)

5. ЗАЯВЛЕНИЕ A. А. БОГДАНОВА и В. Л. ШАНЦЕРА

В расширенную редакцию ‘Пролетария’

Заявление {*}

{* Печатается по автографу А. А. Богданова. Вверху надпись В. И. Ленина: ‘((Финансы Б. Ц. и т, д.)). К пункту 9 порядка дня’. Ред.}

1 июня 1909 г.

На последних собраниях коллегии я каждый раз поднимал вопрос о финансовой политике Большевистского Центра, и каждый раз собрание закрывалось без обсуждения этого вопроса. Не зная, удастся ли мне участвовать в обсуждении его на пленуме Большевистского Центра (так как пленум созывается для решения в первую голову вопроса об исключении меня и т. Никольского]), считаю необходимым теперь же, письменно, обратить внимание товарищей на те факты, которые заставляют признать нынешнюю финансовую политику Большевистского Центра абсолютно недопустимой.

После январской партийной конференции, на которой оба наличных делегата от Центральной области и один из двух делегатов от Петербурга принадлежали к оттенкам, не согласным с редакцией ‘Пролетария’¹²⁸, финансовая комиссия Б. Ц.¹²⁷ сократила субсидию Центральной области на 100, Петербургу на 50 руб. в месяц. Между тем денег в кассе было много, и ожидалась еще большая получка. Как бы для того, чтобы не могло оставаться сомнений в репрессивном характере мероприятия по отношению к Центральной области, было принято решение— отсылать туда деньги лишь через Петербург, предлог был выставлен явно издевательский, — тот, что от Центрального Областного Бюро в Большевистский Центр долго не поступало отчета о расходах, — как будто отчетность могла возрасти от того, что, вопреки требованиям конспирации и здравого смысла, деньги должны были совершать лишнее путешествие по России. Ближайший результат оказался тот, что три недели Московская и Областная организация оставались без денег — и это в такое время, когда там шли жестокие провалы, — а кроме того, потребовалось две специальных поездки между Москвой и Петербургом, которые стоили 40 руб. партийных денег, чтобы деньги дошли по назначению (сначала не увенчавшаяся успехом поездка Лядова, затем посылка особого человека из Петербурга).

Вследствие гибели типографии ‘Рабочего Знамени’ область обратилась в Большевистский Центр с просьбой дать немедленно 500 руб. на восстановление органа. Ответ финансовой комиссии был, если возможно, еще более издевательский: решили запросить Петербургское Бюро Ц. К. о том, нужно ли давать деньги на ‘Рабочее Знамя’. Между тем, все номера ‘Рабочего Знамени’ имелись в редакции, а его значение для области было известно из корреспонденции.

Благодаря отсутствию денег провал в Москве оказался гораздо значительнее, чем он мог быть. Так, по сообщению т. Лядова, два члена Московского Окружного Комитета были арестованы исключительно благодаря тому, что, будучи нелегальными, не имели денег на покупку паспортов, в складе литературы было взято сначала только 8 пудов, остальные 35 пудов, оставшиеся в этот раз неразысканными, некуда было увезти — не на что было нанять квартиру, а через некоторое время, при вторичном обыске, их нашли. Повидимому, это еще далеко не все факты такого рода, и вообще совершенно ясно, что оставление организации без денег в период арестов всегда может принести пользу врагам партии.

Через некоторое время от секретаря Московского Комитета, т. Щура, в Большевистский Центр пришло письмо, в котором он заявлял, что Московский Комитет не отзовистский и не ультиматистский. Очень скоро после этого финансовая комиссия решила вновь увеличить субсидию и дослать даже раньше вычтенные деньги, а кроме того 300 руб. на типографию, и посылаться деньги начали нормальным путем. Словом, репрессии прекратились.

В последнее время финансовая комиссия вновь пыталась сократить субсидии местным организациям, ссылаясь на ухудшение финансов, а в чем это ухудшение заключается и как оно велико, неизвестно не только мне, но даже члену финансовой комиссии т. Марату, — ибо комиссия вот уже три месяца не дает отчета о доходах Большевистского Центра. Благодаря энергичному сопротивлению т. Марата вопрос был перенесен на Большевистский Центр. Там финансовая комиссия добивалась для себя права самостоятельно впредь сокращать субсидии местным организациям, это не прошло только потому, что к обычным голосам ‘оппозиции’ тут присоединились голоса двух вновь приехавших товарищей, Алексея и Доната.

Не менее невозможной была финансовая политика по отношению к частным займам. На декабрьском собрании Большевистского Центра был почти единогласно признан долг по займу, сделанному у А. И.¹²⁸ {А. И. Умнова. Ред.}, и решено было уплатить его, когда будут деньги. Так как по этому долгу приходилось все время платить проценты, то для фракции было выгодно {Дальше зачеркнуто: ‘уплатить в …’. Ред.} покончить с ним возможно скорее. Но когда деньги явились, и А. И. через своего поверенного, участвовавшего в заключении этого займа, т. Д. С. {Ю. А. Грожан. Ред.}, стала просить об уплате, то финансовая комиссия заявила, что с Д. С. не желает иметь дела. Он привлек за это финансовую комиссию к суду, но она ответила судье, избранному Д. С-ем, что так как Д. С. большевик, то с ним ни финансовая комиссия, ни Большевистский Центр судиться не будут, и весь образ действий финансовой комиссии был одобрен собранием Большевистского Центра. Естественно, что Д. С. отказался от доверенности, и А. И. назначила своим представителем уже адвоката-меньшевика. С ним была применена тактика явно издевательских затяжек (‘дело будет рассмотрено собранием Большевистского Центра, а когда будет собрание — мы не знаем’, таков был, по существу, ответ на его требование), и он привлек к делу меньшевистского члена Ц. К. Получается теперь бессмысленный скандал, имя большевистской фракции треплется и унижается, и из-за чего все это? Если бы еще были шансы отделаться вовсе от уплаты, — дачная тактика была бы не очень честной, но хоть основанной на каком-нибудь расчете, так этого в данном случае нет — платить все равно придется…..

Финансовая политика Большевистского Центра имеет явно характер не партийно-коллегиальной, а мелко-кружковой политики. Такое положение не терпимо долее.

Максимов.

К существу этого заявления присоединяюсь.

Марат.

(К пятому заседанию, стр. 62)

II. ЗАПИСЬ В. И. ЛЕНИНА НА ПЯТОМ ЗАСЕДАНИИ СОВЕЩАНИЯ {*}

{* В записи указывается время (часы и минуты) выступлений участников Совещания. Ред.}

24. VI. 09 Засед[ание] 24. VI 09

Докл[а]дч[и]к Инн[о]к[ентий] 2. 52 — 3. 22.

Макс[имов]: 3. 25.

Мешк[овский]: 3. 42

Кам[ене]в: 3. 54 [Щур]

Лен[ин] 4. 05

Марат 4. 06. [Виктор]

Григ[орий] 4. 23 [Ин[но]к[ентий]

Томск [ий] 4. 46 [Щур]

Щур 5. 05 1) Григ[орий]

[Донат] 2) Мешк[овский]

2. Макс[имов] 5. 20

1. Иннокентий] 5. 27

[Власов]

2. (Кам[енев])

Донат 5. 33. Инн[окентий] 5. 45

(К восьмому заседанию, стр. 107)

III. РЕЗОЛЮЦИЯ Г. Е. ЗИНОВЬЕВА ПО ВОПРОСУ ОБ ОТНОШЕНИИ К ДУМСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ {*}

{* Печатается по автографу Г. Е. Зиновьева с замечаниями и исправлениями В. И. Ленина, оговариваемыми в сносках. Ред.}

1. Задача — сохранение старой Р.С.-Д.Р.П. и проведение прежней революционной социал-демократической тактики в плоскости той работы, которая сейчас стоит на очереди дня {Справа приписка В. И. Ленина карандашом: ‘I) bis. Б[орь]ба за ортодокс[альный] м[аркси]зм’. Ред.}.

2) Первой и основной задачей является устройство на всех фабриках и заводах чисто партийных ячеек, которые имеют целью:

а) войти в самое тесное соприкосновение с рабочей массой на почве повседневных интересов, экономических злоб дня, фабрично-заводских конфликтов. Это — {Дальше зачеркнуто: ‘основная’. Ред.} будет живая ткань, организм партии.

в) вместе с экономической агитацией, принять самое деятельное участие в политической агитации, для чего необходимо в первую голову использование того богатого агитационного {Первоначально было ‘политического’. Ред.} материала, который дает третья Дума. Только на этих двух крупнейших задачах, при максимальном (общегородском, областном и общероссийском) объединении и централизации, возможно воссоздать и упрочить современную партию, как социал-демократическую (т. е. политическую и экономическую {Первоначально было: ‘экономическую и политическую’. В. И. Лениным сделана отметка карандашом о перестановке этих слов. Ред.}) организацию рабочего класса.

3) Необходимо {Дальше зачеркнуто Г. Е. Зиновьевым: ‘согласование’. Ред.} соединение нелегальных и легальных организаций рабочего класса. Использование всех съездов, участие в профессиональных и кооперативных организациях, в профессиональной печати и пр., причем контроль и диктатура должны принадлежать сплоченным нелегальным с.-д. организациям. В союзах, кооперативах и других беспартийных организациях — проводить работой Лондонскую резолюцию, т. е. {В подлиннике фраза не закончена. Ред.} ¹²⁹…. На съездах — проводить строго-классовую линию с борьбой против отступлений от революционного марксизма.

4) Своеобразной задаче — использовать наибольшую {Очевидно следует: ‘использованию наибольшей’. Ред.} из существующих сейчас легальных возможностей — трибуны Государственной Думы должно быть посвящено гораздо больше внимания и сил, чем до сих пор, причем и здесь отстаивать путь революционного с.-д. парламентаризма против меньшевистского и ликвидаторского парламентского кретинизма {В. И. Лениным против этого пункта записано: ‘(В начале зачеркнуто: ‘В области’. Ред.). На использования легальных возможностей (дальше зачеркнуто: ‘некоторые’. Ред.) (в каковой области достигнуты уже некоторые успехи) следует обратить значительно больше внимания, инициативы и усилий, чем это сделано до сих пор’. Ред.}.

5) Усилить чисто-социалистическую пропаганду, необходимую в особенности в связи с заменой на руководящих функциях интеллигентов рабочими.

6) Сосредоточить в настоящий момент силы на восстановлении организации и постановке литературной агитации (легальной и нелегальной).

Под революционным с.-д. использованием парламентаризма мы понимаем:

1) Борьбу с думской трибуны не только против черной правительственной сотни, но и против к.-д. и всей так называемой оппозиции.

2) Не приспособляться только к вопросам, подымающимся в Думе большинством ее, а подымать самостоятельно вопросы, волнующие рабочие массы.

3) В выступлениях отстаивать революционные лозунги партии во всей их полноте и бороться против всякого их урезывания.

4) Думскую {Первоначально было: ‘Всю думскую’. Ред.} работу вести в тесной связи со всей внедумской {Первоначально было: ‘партийной’. Ред.} работой партии. Внедумской работой нынешнего дня является организационное воссоздание партийных ячеек {Первоначально было: ‘организаций’. Ред.}, работа в экономических и просветительных организациях, участие в легальных съездах, посильное руководство оборонительной экономической борьбой, интенсификация чисто-социалистической пропаганды, усиление нелегальной и легальной издательской деятельности в России и т. п.

5) Думская фракция во всей своей политике должна быть подчинена нелегальной партии и ее ЦК.

IV. РЕЗОЛЮЦИИ, ПРИНЯТЫЕ СОВЕЩАНИЕМ РАСШИРЕННОЙ РЕДАКЦИИ ‘ПРОЛЕТАРИЯ’ {*}

{* Печатается по тексту приложения к No 46 ‘Пролетария’ от 16 (3) июля 1909 г., сверенному с текстом Соч. В. И. Ленина (т. XIV, стр. 96—103). Ред.}

ОБ ОТЗОВИЗМЕ И УЛЬТИМАТИЗМЕ

Выдвинутый революционным крылом нашей партии лозунг бойкота Булыгинской и I Государственных Дум сыграл в то время большую революционную роль и увлек за собой все наиболее активные и наиболее революционные слои рабочего класса.

Непосредственная революционная борьба широких масс вслед за тем сменилась тяжелой полосой контр-революции, для соц.-дем. стало необходимым применить свою революционную тактику к этой новой политической обстановке, и, в связи с этим, одной из в высшей степени важных задач стало — использование открытой думской трибуны в целях помощи социал-демократической агитации и организации.

Между тем часть рабочих, принимавших участие в непосредственной революционной борьбе, не смогла при этом быстром повороте событий сразу перейти К применению революционно-социал-демократической тактики в новых условиях контр-революции и остановилась на простом повторении лозунгов, бывших в эпоху открытой гражданской войны революционными, а теперь при голом их повторении могущих задержать процесс сплочения пролетариата в новых условиях борьбы.

С другой стороны, на почве этого тяжелого перелома, в атмосфере упадка революционной борьбы, апатии и растерянности даже в среде части рабочих, в период разгрома рабочих организаций и их недостаточной силы сопротивления разлагающим влияниям, — в среде части рабочего класса создался индиферентизм к политической борьбе вообще и особенно сильное равнодушие к думской работе социал-демократии.

Среди этих слоев пролетариата при таких условиях могут найти себе временный успех так называемые отзовизм и ультиматизм.

Работа III Думы, открыто издевающейся над нуждами рабочих, усиливает отзовистское настроение среди этих же слоев рабочих, не способных еще, в силу своего недостаточного социал-демократического воспитания, понять того обстоятельства, что эта же деятельность III Думы дает социал-демократам возможность революционного использования этого представительства эксплуататорских классов для выяснения широким слоям народа истинного характера самодержавия и всех контр-революционных сил, а также — необходимости революционной борьбы.

Отзовистское настроение среди этой части рабочих питалось сверх того теми чрезвычайно серьезными ошибками, которые были допущены социал-демократической думской фракцией, в особенности в первый год ее деятельности.

Признавая, что это отзовистское настроение имеет отрицательное значение в деле социалистического и революционного воспитания рабочего класса, — большевистская фракция считает необходимым:

a) по отношению к этим слоям рабочих — длительную работу с.-д. воспитания и организации, систематическое и настойчивое разъяснение всей политической бесплодности отзовизма и ультиматизма, действительного значения с.-д. парламентаризма и роли думской трибуны для с.-д. в период контр-революции,

b) по отношению к думской с.-д. фракции и думской работе вообще — установление тесной связи между думской фракцией и передовыми рабочими, всесторонняя помощь ей и организованный контроль и давление на нее всей партии, между прочим, и путем открытого разъяснения ее ошибок, фактическое осуществление руководства партией деятельностью фракции, как партийного органа, и вообще проведение большевиками в жизнь решений последней общепартийной конференции на этот счет, ибо только усиление внимания рабочих кругов к деятельности думской с.-д. фракции и их организованное участие в думской деятельности с.-д. способно на деле выпрямить тактику нашей думской фракции,

c) по отношению к правому крылу партии, увлекающему думскую фракцию на антипартийный путь и отрывающему ее тем самым от рабочего авангарда, — систематическую, непримиримую борьбу и разоблачение этой губительной для партии тактики.

* * *

К нашей партий в ходе буржуазно-демократической революции примкнул ряд элементов, привлеченных не чисто пролетарской ее программой, а преимущественно ее яркой и энергичной борьбой за демократию, и принявших революционно-демократические лозунги пролетарской партии вне их связи со всей борьбой социалистического пролетариата в ее целом.

Такие, недостаточно проникшиеся пролетарской точкой зрения, элементы оказались и в рядах нашей большевистской фракции. На почве безвременья эти элементы выказывают все больше свою недостаточную с.-д. выдержанность и, становясь во все более резкое противоречие с основами революционно-социал-демократической тактики, создают за последний год течение, пытающееся оформить теорию отзовизма и ультиматизма, а на деле лишь возводящее в принцип и усугубляющее ложные представления о социал-демократическом парламентаризме и думской с.-д. работе.

Эти попытки создать из отзовистского настроения целую систему отзовистской политики приводят к теории, которая по существу выражает идеологию политического индиферентизма, с одной стороны, и анархических блужданий, — с другой. При всей своей революционной фразеологии, теория отзовизма и ультиматизма на деле, в значительной мере, является оборотной стороной конституционных иллюзий, связанных С надеждами на то, что сама Государственная Дума может удовлетворить те или другие насущные требования народа, и по существу подменяет пролетарскую идеологию мелко-буржуазными тенденциями.

Не меньший вред, нежели открытый отзовизм, приносит делу с.-д. работы и так называемый ультиматизм (т.-е. то течение, которое принципиально отказывается от использования третье-думской трибуны или практическими соображениями пытается оправдать свое уклонение от выполнения этой обязанности и, стремясь к отзыву думской с.-д. фракции, заменяет длительную работу’ воспитания и выпрямления думской фракции предъявлением ей немедленного ультиматума). Политически ультиматизм в настоящее время ничем не отличается от отзовизма и лишь вносит еще большую путаницу и разброд прикрытым характером своего отзовизма. Попытки ультиматизма установить свою непосредственную связь с бойкотизмом, практиковавшимся нашей фракцией в определенный момент революции, извращают лишь действительный смысл и характер совершенно правильно примененного огромным большинством нашей партии бойкота Булыгинской и I Государственных Дум. Своей попыткой из отдельных применений бойкота представительных учреждений в тот или другой момент революции вывести линию бойкота, как отличительный признак тактики большевизма, в том числе и в период контр-революции, ультиматизм и отзовизм показывают, что эти течения по существу являются оборотной стороной меньшевизма, проповедующего огульное участие во всех представительных учреждениях, независимо от данного этапа развития революции, независимо от отсутствия или наличности революционного подъема.

Все сделанные до сих пор отзовизмом и ультиматизмом попытки обосновать принципиально свою теорию неизбежно приводят их к отрицанию основ революционного марксизма. Намечаемая ими тактика неизбежно ведет к полному разрыву с приложенной к современным русским условиям тактикой левого крыла международной социал-демократии, приводя к анархическим уклонениям.

Отзовистско-ультиматистская агитация уже стала приносить несомненный вред рабочему движению и социал-демократической работе. При дальнейшем ее продолжении она может стать угрозой единству партии, ибо эта агитация приводила уже к таким уродливым явлениям, как объединение отзовистов и эс-эров (в СПБ) для проведения отказа в помощи нашему партийному думскому представительству, а также к некоторым публичным выступлениям перед рабочими совместно с определенными синдикалистами.

В виду всего этого, расширенная редакция ‘Пролетария’ заявляет, что большевизм, как определенное течение в Р.С.-Д.Р.П., ничего общего не имеет с отзовизмом и ультиматизмом и что большевистская фракция должна вести самую решительную борьбу с этими уклонениями от пути революционного марксизма.

О БОГОСТРОИТЕЛЬСКИХ ТЕНДЕНЦИЯХ В СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ СРЕДЕ

Принимая во внимание, что в настоящее время, когда — в атмосфере упадка общественного движения — рост религиозных настроений в контр-революционной буржуазной интеллигенции придал этого рода вопросам важное общественное значение и что в связи с этим ростом религиозных настроений делаются ныне и отдельными социал-демократами попытки связать с социал-демократией проповедь веры и богостроительства и даже придать научному социализму характер религиозного верования, — расширенная редакция ‘Пролетария’ заявляет, что она рассматривает это течение, особенно ярко пропагандируемое в статьях товарища Луначарского, как течение, порывающее с основами марксизма, приносящее по самому существу своей проповеди, а отнюдь не одной терминологии, вред революционной социал-демократической работе по просвещению рабочих масс, и что ничего общего с подобным извращением научного социализма большевистская фракция не имеет.

Далее, — констатируя, что это течение является формой борьбы мелкобуржуазных тенденций с пролетарским социализмом-марксизмом, а поскольку оно переходит к обсуждению политических вопросов (как, например, в статье Луначарского в ‘Литературном Распаде’), подменяет последний первыми, расширенная редакция ‘Пролетария’ считает правильным напечатанье в No 42 ‘Пролетария’ статьи ‘Не по дороге’ и предлагает редакции, как и в прежнем, вести решительную борьбу с подобными тенденциями, разоблачая их антимарксистский характер.

ПО ПОВОДУ ПРОТЕСТА т. МАКСИМОВА В СВЯЗИ СО СТАТЬЕЙ ‘НЕ ПО ДОРОГЕ’ (No 42 ‘ПРОЛЕТАРИЯ’)

1) что ссылки т. Максимова на нарушение решения редакции — не помещать философских статей на страницах нелегального органа — совершенно неосновательны, ибо борьба со всевозможными формами религиозного сознания и религиозными настроениями, откуда бы они ни исходили, является необходимой и одной из очередных задач руководящего органа фракции, и страницы ‘Пролетария’ ни под каким видом не могли быть закрыты для подобной борьбы,

2) что подобный протест должен быть рассматриваем, как попытка прикрыть богостроительскую пропаганду в с.-д. среде и помешать ‘Пролетарию’ выполнять одну из его задач.

ОБ ОТНОШЕНИИ К ДУМСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В РЯДУ ДРУГИХ ОТРАСЛЕЙ ПАРТИЙНОЙ РАБОТЫ

Обсудив вопрос о задачах большевистской фракции по отношению к думской деятельности в связи с другими сторонами партийной работы, расширенная редакция ‘Пролетария’ постановила в развитие и в применение резолюции партийной всероссийской конференции от декабря 1908 года:

1. Общей и основной задачей момента является сохранение и укрепление Р.С.-Д.Р.П и проведение попрежнему революционно-социал-демократической тактики в плоскости той работы, которая предписывается условиями переживаемого момента.

a) войти в самое тесное соприкосновение с рабочей массой на почве повседневных интересов, экономической борьбы и т. д., вести самую живую экономическую агитацию и борьбу.

b) приложить все усилия для развития политической агитации, для чего особенно необходимо использование того крайне важного и богатого агитационного материала, который дает III Дума.

Только на этих двух крупнейших задачах при максимальном общегородском, областном и всероссийском объединении и централизации всей работы возможно воссоздать и упрочить нашу партию, как с.-д. организацию авангарда рабочего класса.

3. Необходимо превращение всех и всяческих полулегальных и легальных организаций рабочего класса в опорные пункты систематической социал-демократической пропаганды, агитации и организации, направляемой чисто-партийными нелегальными ячейками. На использование в этом смысле легальных возможностей, — в каковой области достигнуты уже большевиками некоторые успехи, — следует обратить значительно больше внимания, инициативы и усилий, чем это сделано до сих пор. Усиленной работой в профессиональных союзах, во всех других рабочих организациях, на съездах и т. д. следует завоевывать руководящую позицию, указанную в резолюциях Лондонского и Штутгартского конгрессов.

4. Своеобразной задаче современного момента контр-революции — использованию особенно важной в данное время легальной возможности, именно трибуны Государственной Думы — должно быть посвящено гораздо больше инициативы, внимания и сил, чем до сих пор, причем большевики должны и здесь отстоять путь революционно-социал-демократического парламентаризма против меньшевистского оппортунизма, ликвидаторства И парламентского кретинизма.

6. В виду тяжелого положения, переживаемого партией, необходимо сосредоточить силы на восстановлении организации,— и в первую голову рабочих комитетов, как основных партийных ячеек, — и на постановке литературной агитации, легальной и нелегальной (местные и областные газеты, листки, прокламации и т. д.).

7. Необходимо продолжать пропаганду непосредственной революционной борьбы народных масс (политические забастовки, восстания и проч.), разъясняя опыт всех практиковавшихся ее методов в прошлом и условия возможного дальнейшего ее применения.

Обстановка деятельности всякого буржуазного парламента вообще, и нашей черносотенно-октябристской Думы в частности, способствует отчуждению социалистических депутатов от рабочего движения и от партии, способствует развитию взгляда на парламентаризм, как на нечто главное, основное, самодовлеющее. Необходимо упорной и систематической работой противодействовать этим влияниям, всесторонне развивая и проводя в жизнь взгляд на думскую с.-д. фракцию, как на один из подчиненных органов социалистического рабочего движения, как на одну из организаций партии, проводящих тактику партии в целом. В противовес влияниям буржуазной обстановки, стремящимся свести деятельность с.-д. депутатов к мелким вопросам подсобной правительственной канцелярии и к безгласной поддержке ‘оппозиции’ либералов, необходимо выдвигать на первый план строго-принципиальную, классовую позицию, которую должна занять с.-д. фракция в своих думских выступлениях по каким бы то ни было вопросам, необходимо настаивать на проповеди социализма с думской трибуны, — на отстаивании революционно-демократических целей и революционных методов завершения стоящих попрежнему перед Россией задач буржуазно-демократического переворота,—на защите традиций и лозунгов революции без всякого их укорачивания против контрреволюционного, в частности буржуазно-либерального, течения. Необходимо провести в жизнь такую думскую тактику с.-д. партии, при которой с.-д. депутаты не ограничивались бы общедемократической критикой правительства, а давали классовый анализ всех партий и в особенности партии к.-д., пытающейся выдать свою мелкую ‘оппозицию’ за надклассовую, ‘общенациональную’ оппозицию. Необходимо бороться с появляющимся (среди меньшевиков и ликвидаторов в особенности) реформизмом, противопоставляя буржуазному социал-реформаторству и раболепству перед каждой квази-‘реформой’, осуществляемой кадетски-октябристским блоком в Думе, точку зрения революционной социал-демократии на реформы, агитация за реформы должна быть используема в целях проповеди социализма и революции, в целях сплочения и воспитания пролетариата, а попытки самодержавия осуществлять реформы должны быть используемы в целях создания новых опорных пунктов рабочего движения и усиления натиска пролетариата на капитал и монархию. На вопросы рабочего законодательства должно быть обращено при этом усиленное внимание, и эти вопросы должны трактоваться равным образом не в реформистском, а в революционно-социал-демократическом духе.

III

Все местные организации Р.С.-Д.Р.П., стоящие на точке зрения большевизма, должны приложить все усилия к тому, чтобы заинтересовать пролетариат в думской политике социал-демократии. В частности следует обратить внимание — помимо местных и областных печатных органов — на листковую агитацию, распространяющую в массах сведения о думской работе с.-д. и направляющую эту работу в партийном духе и в духе более тесной связи с рабочим движением. Темами таких листков могли бы быть указания на вопросы, подлежащие освещению с думской трибуны, — затем подведение итогов деятельности с.-д. в Думе и группировке партий, — конспекты пропагандистских речей по этим вопросам, — анализ политического значения особенно важных с.-д. речей в Думе, — указания ошибок, недоговоренностей или неточностей в с.-д. думских речах, — наконец выдержки из с.-д. думских речей с практическими выводами, важными для пропаганды и агитации и т. д.

ЗАДАЧИ БОЛЬШЕВИКОВ В ПАРТИИ

В эпоху решительного торжества контр-революции, последовавшую за разгоном II Думы, всей партийной деятельности силой вещей была предписана задача: наперекор усилиям реакции и при глубоком упадке классовой пролетарской борьбы сохранить партийную организацию, созданную в годы высшего подъема пролетарской борьбы, — т. е. как организацию, сознательно стоящую на почве ортодоксального марксизма и объединяющую все ‘национальные’ социал-демократические организации в целях проведения единой революционной с.-д. тактики.

В ходе этой двухлетней борьбы за партию и партийность с полной ясностью определились, с одной стороны, отмежевка партии от элементов, привнесенных в нее специальными условиями буржуазно-демократической революции, с другой стороны, дальнейшее сплочение революционных социал-демократов.

С одной стороны, определились вполне те бывшие попутчики социал-демократии, которые, уходя от партии, перенесли свою деятельность целиком в различные легальные организации (кооперативы, профессиональные союзы, просветительные | общества, комиссии при думской фракции) и там не только не проводили партийной политики, но, наоборот, боролись с партией, стремясь оторвать от нее и противопоставить ей эти организации. Возводя легальность в фетиш и узкие формы деятельности, навязанные временной приниженностью и раздробленностью рабочего движения, в принцип, эти элементы — откровенные ликвидаторы партии — с полной для всех очевидностью стали на почву теоретического и тактического ревизионизма. Теснейшая связь между ликвидаторством организационным — борьба с партийными учреждениями — и принципиальной борьбой против марксистской теории и основ программы Р.С.-Д.Р.П. с полной ясностью теперь показана и доказана всей историей Навязывания оппортунистической линии нашей думской фракции ее интеллигентскими советчиками, всей борьбой между ликвидаторами и партийцами внутри легальных рабочих организаций и в рабочих группах четырех съездов — народных университетов, кооперативного, женского, фабрично-заводских врачей.

С другой стороны, левое крыло партии, на долю которого выпало руководство партией в этот период решительного торжества контр-революции, теоретически признало и на деле проводило тактику целесообразного соединения нелегальной и легальной партийной работы. Сюда относится вся партийная работа над думской фракцией и вся партийная работа в легальных и полулегальных пролетарских организациях. Именно эти формы работы выдвинуты своеобразными условиями современного исторического момента в дополнение к основным формам партийной работы, как формы воздействия нелегальной партии на более или менее широкие массы. Именно в этих формах деятельности партия практически, на деле, сталкивается с ликвидаторством и наносит ему чувствительные удары. На этой же почве практически сближались и сближаются партийные социал-демократы различных фракций {Единогласно приняты в Ц. К. резолюции о профессиональных союзах, кооперативах и ряд постановлений о думской работе. Подавляющее большинство за Партийную линию на последней общероссийской конференции. Опыт ведения Центрального Органа, рабочие группы вышеназванных съездов и т. п.}. И здесь же, наконец, на тех же вопросах тактики и организации партии в условиях третьедумского периода, большевистская фракция открыто отмежевывается от псевдо-революционных, неустойчивых, немарксистских элементов, выступивших против новых форм партийной деятельности под флагом так называемого ‘отзовизма’.

В настоящее время, намечая основные задачи большевиков, расширенная редакция ‘Пролетария’ констатирует:

1) что в дальнейшей борьбе за партию и за партийность задачей большевистской фракции, которая должна остаться передовым борцом за партийность и революционную социал-демократическую линию в партии, является всесторонняя деятельная поддержка Ц. К. и Центрального Органа партии. Только общепартийные центральные учреждения могут в настоящий период перегруппировки партийных сил явиться авторитетным и сильным представителем партийной линии, на которой сплотились бы все действительно партийные и действительно социал-демократические элементы,

2) что в меньшевистском лагере партии, при полном пленении официального органа фракции, ‘Голоса Социал-Демократа’, меньшевиками-ликвидаторами, меньшинство фракции, испытав до конца путь ликвидаторства, уже поднимает голос протеста против этого пути и ищет вновь партийной почвы для своей деятельности (письмо ‘выборгских’ меньшевиков в СПБ., раскол меньшевиков в Москве, раскол в редакции ‘Голоса Социал-Демократа’, соответственное разделение в Бунде и т. п.),

3) что при таких обстоятельствах задачей большевиков, которые останутся сплоченным авангардом партии, является не только продолжение борьбы с ликвидаторством и всеми видами ревизионизма, но и сближение с марксистскими и партийными элементами других фракций, как это диктуется общностью целей в борьбе за сохранение и укрепление Р.С.-Д,Р. Партии.

О ПАРТИЙНОЙ ШКОЛЕ, УСТРАИВАЕМОЙ ЗА ГРАНИЦЕЙ В N. N.

Расширенная редакция ‘Пролетария’, рассмотрев вопрос о школе в NN, признает, что организация этой школы группой инициаторов (в том числе один из членов расширенной редакции ‘Пролетария’, т. Максимов) шла с самого начала помимо редакции ‘Пролетария’ и сопровождалась агитацией против нее. Сделанные до сих пор группой инициаторов шаги уже с полной ясностью обнаруживают, что под видом этой школы создается новый центр откалывающейся от большевиков фракции. Инициаторы этой школы помимо общих центров вступили в сношения со многими русскими комитетами, организовали самостоятельную кассу и сборы денег, организуют свою агентуру, даже не сообщая об этом ни редакции ‘Пролетария’, ни общепартийному центру.

Признавая, что при современном недостатке опытных партийных работников целесообразно поставленная и действительно партийная школа, даже находящаяся за границей, могла бы до известной степени помочь местным организациям в деле выработки годных партийных работников из среды рабочих, и считая необходимым, со своей стороны, сделать все, что положение нашей организации позволяет для выполнения этой помощи местным организациям, — расширенная редакция на основании всего образа действия инициаторов школы в NN констатирует, что эти инициаторы преследуют не общефракционные цели, т. е. не цели большевистской фракции, как идейного течения в партии, а свои особые, групповые идейно-политические цели. Расширенная редакция ‘Пролетария’ констатирует, что в связи с разногласиями, обнаружившимися в нашей фракции по вопросам об отзовизме, ультиматизме, отношении к проповеди богостроительства и вообще о внутрипартийных задачах большевиков, в связи с тем, что инициаторами и организаторами школы в NN являются исключительно представители отзовизма, ультиматизма и богостроительства, — идейно-политическая физиономия этого нового центра определяется с полной ясностью.

В виду всего этого, расширенная редакция ‘Пролетария’ заявляет, что большевистская фракция никакой ответственности за эту школу нести не может.

О БОЛЬШЕВИСТСКИХ КОНФЕРЕНЦИЯХ

Расширенная редакция ‘Пролетария’ признает, как принцип, что большевистские конференции с выборами от низов и большевистские съезды допустимы только во время заседаний общепартийных съездов, как большевистская часть данных общепартийных коллегий. (Принято единогласно).

ОБ АГИТАЦИИ ЗА ОТДЕЛЬНЫЙ ОТ ПАРТИИ БОЛЬШЕВИСТСКИЙ СЪЕЗД ИЛИ БОЛЬШЕВИСТСКУЮ КОНФЕРЕНЦИЮ

Принимая во внимание: что большевистская фракция со времени восстановления партийного единства выделяла и сплачивала сторонников своей политической линии всегда на вопросах, ставших уже предметом общепартийной дискуссии, и всегда путем идейной борьбы за свое решение этих вопросов на арене общепартийной — параллельные платформы и дискуссия в партийных ячейках, На общепартийных съездах,

что лишь такой путь гарантирует и сплочение действительных единомышленников, и привлечение к фракции всех элементов по существу родственных ей,

что и для осуществления основной нашей цели, для воздействия на партию в интересах окончательного торжества в ней линии революционной социал-демократии, выделение большевиков только на обще-партийной арене является единственно правильным и единственно целесообразным,

что иной путь — путь созыва особых большевистских конференций и съездов — неминуемо привел бы к расколу партии сверху донизу и нанес бы непоправимый удар той фракции, которая взяла бы на себя инициативу такого окончательного раскола Р.С-Д. Рабочей Партии,

Принимая все это во внимание, расширенная редакция ‘Пролетария’ постановляет:

1) Предостеречь всех единомышленников против агитации за специально большевистский съезд, как агитации, объективно ведущей к расколу партии и могущей нанести решительный удар той позиции, которая уже завоевана в -партии революционной социал-демократией.

3) В виду стоящих на очереди важных вопросов, волнующих партию и фракцию, большевикам в Ц. К. поручено настаивать на возможном ускорении созыва общепартийной конференций (срок 2—3 месяца) и затем на ускорении созыва партийного съезда.

ОБ ОТКОЛЕ Т. МАКСИМОВА

Признавая, что в связи со всеми вопросами порядка дня с очевидностью обнаружилось отсутствие принципиального и тактического единства между десятью членами расширенной редакции ‘Пролетария’, с одной стороны, и товарищем Максимовым, с другой стороны, признавая, далее, что со стороны т. Максимова за последнее время были сделаны шаги, направленные также и к нарушению организационного единства большевистской фракции, констатируя, наконец, что т. Максимов дал отрицательный ответ по вопросу о подчинении постановлениям расширенной редакции ‘Пролетария’ и о проведении их в жизнь, редакция ‘Пролетария’ в расширенном составе снимает с себя отныне всякую ответственность за все политические шаги т. Максимова.

ПРИЛОЖЕНИЯ

Приложение I

ПИСЬМА В. И. ЛЕНИНА А. М. ГОРЬКОМУ {*}

{* См. Сочинения, т. XXVIII, стр. 527—531, 535—537, 539. Ред.}

25 февраля 1908 г. [Женева]

Дорогой А. М.! На письмо Ваше не ответил немедленно, ибо по поводу Вашей статьи или в некоторой связи с ней вышла у нас, как это ни странно на первый взгляд, довольно тяжелая драка с Ал. Ал. {А. А. Богдановым. Ред.} в редакции… Гм, гм… я говорил не в том месте и не по тому поводу, где Вы думали!

Дело вышло так.

Книга ‘Очерки философии марксизма’ сугубо обострила давние разногласия среди беков по вопросам философии. Я не считаю себя достаточно компетентным по этим вопросам, чтобы торопиться выступать печатно. Но следил я всегда за нашими партийными прениями по философии внимательно, — начиная с борьбы Плеханова против Михайловского и К⁰ в конце 80-х и до 1895 года, затем борьба его же с кантианцами 1898 и следующие годы (тут уже я не только следил, но частью и участвовал, как член редакции ‘Зари’ с 1900 года), наконец, борьба его же с эмпириокритиками и К^о.

За сочинениями Богданова по философии я следил с его энергетической книги об ‘Историческом взгляде на природу’, каковую книгу штудировал в бытность мою в Сибири. Для Богданова эта позиция была лишь переходом к другим философским взглядам. Лично познакомился я с ним в 1904 г., причем мы сразу презентовали друг другу: я — ‘Шаги’, он — одну свою тогдашнюю философскую работу. И я тотчас же (весной или в начале лета 1904 г.) писал ему из Женевы в Париж, что он меня своими писаниями сугубо разубеждает в правильности своих взглядов и сугубо убеждает в правильности взглядов Плеханова.

С Плехановым, когда мы работали вместе, мы не раз беседовали о Богданове. Плеханов разъяснял мне ошибочность взглядов Богданова, но считал это уклонение отнюдь не отчаянно большим. Превосходно помню, что летом 1903 г. мы с Плехановым от имени редакции ‘Зари’ беседовали с делегатом от редакции ‘Очерков реалистического мировоззрения’ в Женеве, при чем согласились сотрудничать, я — по аграрному вопросу, Плеханов по философии против Маха. Выступление свое против Маха Плеханов ставил условием сотрудничества, — каковое условие делегат редакции ‘Очерков’ вполне принимал. Плеханов смотрел тогда на Богданова как на союзника в борьбе с ревизионизмом, но союзника, ошибающегося постольку, поскольку он идет за Оствальдом и далее за Махом,

Летом и осенью 1904 г. мы окончательно сошлись с Богдановым, как беки, и заключили тот молчаливый и молчаливо устраняющий философию, как нейтральную область, блок, который просуществовал все время революции и дал нам возможность совместно провести в революцию ту тактику революционной социал-демократии (= большевизма), которая, по моему глубочайшему убеждению, была единственно правильной.

Философией заниматься в горячке революции приходилось мало. В тюрьме в начале 1906 г. Богданов написал еще одну вещь, — кажется, III вып. ‘Эмпириомонизма’. Летом 1906 г. он мне презентовал ее, и я засел внимательно за нее. Прочитав, озлился и взбесился необычайно: для меня еще яснее стало, что он идет архиневерным путем, не марксистским. Я написал ему тогда ‘объяснение в любви’, письмецо по философии в размере трех тетрадок. Выяснял я там ему, что я, конечно, рядовой марксист в философии, но что именно его ясные, популярные, превосходно написанные работы убеждают меня окончательно в его неправоте по существу и в правоте Плеханова. Сии тетрадочки показал я некоторым друзьям (Луначарскому в том числе) и подумывал было напечатать под заглавием: ‘Заметки рядового марксиста о философии’, но не собрался. Теперь жалею о том, что тогда тотчас не напечатал. Написал на днях в Питер с просьбой разыскать и прислать мне эти тетрадки.

Теперь вышли ‘Очерки философии марксизма’. Я прочел все статьи, кроме суворовской (ее читаю), и с каждой статьей прямо бесновался от негодования. Нет, это не марксизм! И лезут наши эмпириокритики, эмпириомонисты и эмпириосимволисты в болото. Уверять читателя, что ‘вера’ в реальность внешнего мира есть ‘мистика’ (Базаров), спутывать самым безобразным образом материализм и кантианство (Базаров и Богданов), проповедывать разновидность агностицизма (эмпириокритицизм) и идеализма (эмпириомонизм), — учить рабочих ‘религиозному атеизму’ и ‘обожанию’ высших человеческих потенций (Луначарский), — объявлять мистикой энгельсовское учение о диалектике (Берман), — черпать из вонючего источника каких-то французских ‘позитивистов’ — агностиков или метафизиков, черт их поберет, с ‘символической теорией познания’ (Юшкевич)! Нет, это уж чересчур. Конечно, мы, рядовые марксисты, люди в философии не начитанные, — но зачем уже так нас обижать, что подобную вещь нам преподносить, как философию марксизма! Я себя дам скорее четвертовать, чем соглашусь участвовать в органе или в коллегии, подобные вещи проповедующей.

Меня опять потянуло к ‘Заметкам рядового марксиста о философии’, и я их начал писать, а Ал. Ал-чу — в процессе моего чтения ‘Очерков’ — я свои впечатления, конечно, излагал прямо и грубо.

При чем же тут Ваша статья?—Вы спросите. А при том, что как раз в такое время, когда сии расхождения среди беков грозили особенно обостриться, Вы явным образом начинаете излагать взгляды одного течения в своей работе для ‘.Пролетария’. Я не знаю, конечно, как и что у Вас вышло бы в целом. Кроме того я считаю, что художник может почерпнуть для себя много полезного во всякой философии. Наконец, я вполне и безусловно согласен с тем, что в вопросах художественного творчества Вам все книги в руки и что, извлекая этого рода воззрения и из своего художественного опыта и из философии хотя бы идеалистической, Вы можете придти к выводам, которые рабочей партии принесут огромную пользу. Все это так. И тем не менее ‘Пролетарий’ должен остаться абсолютно нейтрален ко .всему нашему расхождению в философии, не давая читателям ни тени повода связывать беков, как направление, как тактическую линию революционного крыла русских социал-демократов, с эмпириокритицизмом или эмпириомонизмом.

Когда я, прочитав и перечитав Вашу статью, сказал А. А-чу, что я против ее помещения, тот стал темнее тучи. У нас прямо нависла атмосфера раскола. Вчера мы собрали нашу редакционную тройку в специальное заседание для обсуждения вопроса. Тут нам внезапно пришла на помощь одна глупая выходка в журнале ‘Neue Zeit’. В No 20 неизвестный переводчик поместил там статью Богданова о Махе, причем в предисловии ляпнул, что разногласия Плеханова и Богданова имеют тенденцию среди русских социал-демократов стать фракционным разногласием беков и меков! Этими словами писавший сие предисловие дурак или дура нас сплотил. Мы сразу сошлись на Том, что заявление о нашей нейтральности безусловно необходимо теперь в первом же номере ‘Пролетария’. Это до нельзя соответствовало моему настроению после выхода ‘Очерков’. Заявление составили, единогласно утвердили, завтра оно выходит в No 21 ‘Пролетария’ и посылается Вам.

Относительно же Вашей статьи решили отложить вопрос о ней, изложив Вам в трех письмах каждого из трех редакторов ‘Пролетария’ все положение дела и ускорив поездку мою и Богданова к Вам.

Вы, значит, имеете получить письмо и от Ал. Ал. и от третьего редактора {И. Ф. Дубровинского. Ред.}, о коем я Вам писал раньше.

Мое мнение я считаю необходимым сказать Вам вполне прямо. Некую драку между беками по вопросу о философии я считаю теперь совершенно неизбежной. Но раскалываться из-за этого было бы, по моему, глупо. Мы заключили блок для проведения в рабочей партии определенной тактики. Мы эту тактику вели и ведем до сих пор без разногласий (единственное разногласие было о бойкоте III Думы, но оно, во-1-х, никогда не обострялось между нами даже до намека на раскол, во-2-х, оно не соответствовало разногласию материалистов и махистов, ибо, например, махист Базаров был, как и я, против бойкота и написал об этом большой фельетон в ‘Пролетарии’).

Мешать делу проведения в рабочей партии тактики революционной социал-демократии ради споров о том, материализм или махизм, было бы, по моему, непростительной глупостью. Мы должны подраться из-за философии так, чтобы ‘Пролетарий’ и беки, как фракция партии, не были этим задеты. И это вполне возможно.

И Вам следует, по моему, этому помочь. А помочь Вы можете тем, что будете работать в ‘Пролетарии’ по нейтральным (т. е. ничем с философией несвязанным) вопросам литературной критики, публицистики и художественного творчества и т. д. Статью же свою, — если Вы хотите помешать расколу и помочь локализировать новую драку, — Вам бы следовало переделать: все, хоть косвенно связанное с богдановской философией, перенести в другое место. Вам, слава богу, есть где писать помимо ‘Пролетария’. Все, несвязанное с философией Богданова, — а у Вас большая часть статьи с ней не связана — изложить в ряде статей для ‘Пролетария’. Иное поведение с Вашей стороны, т.-е. отказ переделки статьи или отказ сотрудничать в ‘Пролетарии’, поведет, по моему, неизбежно к обострению конфликта среди беков, к затруднению локализации новой драки, к ослаблению насущного, практически и политически необходимого дела революционных социал-демократов в России.

Таково мое мнение. Я Вам сказал все, что думал, и буду теперь ждать Вашего ответа.

Ехать к Вам мы хотели сегодня, но оказалось, что пришлось отложить не менее, как на неделю, а может быть на две — на три.

Жму крепко руку.

Ваш Н. Ленин.

ЛИЧНОЕ АЛ. М —ЧУ

24 марта 1908 г. [Женева]

Дорогой А. М.! Получил Ваше письмо насчет драки моей с махистами. Вполне понимаю и уважаю Ваши чувства и должен сказать, что от питерских друзей получаю нечто подобное, но я убежден глубочайше, что Вы ошибаетесь.

Вы должны понять и поймете, конечно, что раз человек партии пришел к убеждению в сугубой неправильности и вреде известной проповеди, то он обязан выступить против нее. Я бы не поднял шуму, если бы не убедился безусловно (ив этом убеждаюсь с каждым днем больше по мере ознакомления с первоисточниками мудрости Базарова, Богданова и К^о), что книга их {Сборник статей ‘Очерки по философии марксизма’, 1908 г., СПБ., изд. ‘Зерно.’ Ред.} нелепая, вредная, филистерская, поповская вся, от начала до конца, от ветвей до корня, до Маха и Авенариуса. Плеханов всецело прав против них по существу, только не умеет или не хочет или ленится сказать это конкретно, обстоятельно, просто, без излишнего запугивания публики философскими тонкостями. И я во что бы то ни стало скажу это по своему.

Какое же тут ‘примирение’ может быть, милый А. М.? Помилуйте, об этом смешно и заикаться. Бой абсолютно неизбежен. И партийные люди должны направить свои усилия не на то, чтобы замазывать или откладывать или увертываться, а на то, чтобы практически необходимая партийная работа не страдала. Об этом Вам надо позаботиться, и 9/10 русских беков помогут Вам в этом и большое спасибо скажут.

Как это сделать? ‘Нейтральностью’? Нет. Нейтральности в таком вопросе быть не может и не будет. Если можно говорить о ней, то разве в условном смысле: надо отделить всю эту драку от фракции. До сих пор писали ‘на стороне’, вне фракционных изданий, пишите и дальше так. Только таким образом фракция не будет ангажирована, не будет впутана, не будет вынуждена завтра, послезавтра решать, голосовать, т.-е. превращать драку в хроническую, затяжную, безысходную.

Вот почему я против пускания какой бы то ни было философии в журнал {Речь идет о предполагавшемся А. М. Горьким журнале с сотрудниками-большевиками. Издание журнала не осуществилось. Ред.}. Я знаю, меня за это ругают: хочет рот заткнуть другим, сам еще не разинув рта! Но вы подумайте хладнокровно.

Журнал с философией No 1 — три статьи Базарова, Богданова, Луначарского против Плеханова. Одна моя статья, где говорится, что ‘Очерки философии марксизма’ = бердяевщина и поповщина.

Номер 2 — трижды три статьи Богданова, Базарова, Луначарского против Плеханова и Ленина в взвинченном тоне. Одна моя статья, где с другой стороны доказывается, что ‘Очерки философии марксизма’ = поповщина.

Номер 3 — вой и руготня!

Я могу написать статей шесть или двенадцать против ‘Очерков философии марксизма’, по статье против каждого автора и каждой стороны их воззрений. Может это так тянуться? Доколе? Не сделает это раскола неизбежным вследствие обострения и озлобления без конца? Не свяжет это фракцию решением: реши же, разберись же, закончи же ‘дискуссию’ вотумом.

Подумайте об этом хорошенько, если боитесь раскола. Возьмутся ли практики распространять книги с таким ‘боем’? Не лучше ли иной путь: по старому пишите на стороне, вне фракционных изданий. Подеритесь на стороне, фракция пока подождет. Если есть возможность ослабить неизбежное озлобление, то только так, по моему.

Вы пишете: меки выиграют от драки. Ошибаетесь, глубоко ошибаетесь, А. М.! Они выиграют, если бековская фракция не отделит себя от философии трех беков. Тогда они выиграют окончательно. А если философская драка будет идти вне фракции, то меки будут окончательно сведены на политику, и тут им смерть.

Я говорю: отделить драку от фракции. Конечно, на живых людях это отделение сделать трудненько, больненько. Нужно время. Нужны заботливые товарищи. Тут помогут практики, тут должны помочь Вы, — тут ‘психология’, Вам и книги в руки. Я думаю, Вы смогли бы тут много помочь, — если, конечно, по прочтении моей книжки против ‘Очерков’ не впадете против меня в такое же бешенство, в какое я впал против них.

Подумайте хорошенько насчет журнала и отвечайте мне скорее. Я немного сомневаюсь {Вместе с А. А. Богдановым. Ред.}, стоит ли нам вместе к Вам ехать теперь? Чего тут теребить лишним образом нервы? ‘Дальние проводы’… а без драки не обойтись. Не лучше ли без длинных переговоров и торжественных и никчемных съездов порешить попроще дело о журнале? Это я Вам только задаю вопросы, чтобы посоветоваться с Вами.

Большой привет М. Ф. {М. Ф. Андреевой. Ред.}. На Капри я всенепременно приеду и жену постараюсь затащить, только хотелось бы независимо от философской драки это сделать.

Жму крепко руку.

Ваш Ленин.

P. S. Прилагаю важное сообщение о шпике у Вас.

16 апреля 1908 г. [Женева]

Дорогой Ал. М.! Получил сегодня Ваше письмо и спешу ответить. Ехать мне бесполезно и вредно: разговаривать с людьми, пустившимися проповедывать соединение научного социализма с религией, я не могу и не буду. Время тетрадок прошло. Спорить нельзя, трепать зря нервы глупо. Надо отделить от партийных (фракционных) дел философию: к этому обязывает и решение б. ц. {Большевистского Центра. Ред.}.

Я уже послал в печать самое что ни на есть формальное объявление войны {Ленин говорит о своей статье ‘Марксизм и ревизионизм’ (в сборнике ‘Карл Маркс (1818—1883) к двадцатипятилетию со дня его смерти (1883—1908)’. СПБ. 1908 г.). Ред.}. Дипломатии здесь уже нет места,— я, конечно, не в худом смысле говорю о дипломатии, а в хорошем.

‘Хорошая’ дипломатия с Вашей стороны, дорогой А. М. (если Вы не уверовали тоже в бога), должна бы состоять в отделении наших общих (т.-е. меня считая в том числе) дел от философии.

Беседа о других делах кроме философии не выгорит теперь: неестественно выйдет. Впрочем, если действительно эти другие дела, не философские, а ‘Пролетарий’, например, требуют беседы именно теперь именно у Вас, я бы мог приехать (не знаю, найду ли денег: как раз теперь затруднения), но повторяю: только под условием, что о философии и о религии я не говорю.

А к Вам я непременно собираюсь приехать на свободе, покончив работу, побеседовать.

Жму крепко руку.

Ваш Ленин.

М. Ф. — не большой привет: она, чай, не за бога, а?

Приложение II

ПИСЬМО УЗКОЙ РЕДАКЦИИ ‘ПРОЛЕТАРИЯ’ {*}

{* Письмо редакции ‘Пролетария’ узкого состава предназначалось, повидимому, Для распространения среди членов расширенной редакции ‘Пролетария’.

Текст письма написан Л. В. Каменевым, Документ сохранился плохо, значительная часть неясных мест расшифровывается по второму варианту этого же документа, написанному Г. Е. Зиновьевым (Архив ИМЭЛ NoNo 36755—36756). Ред.}

[Февраль — март 1909 г.]

Уважаемые товарищи!

Прилагая при сем протокол заседания редакции от [13] февраля с. г. {Этого протокола в архиве ИМЭЛ не имеется. Ред.} и текст статьи т. Марата (другая статья напечатана в No 42 ‘Пролетария’ после того, как предназначавшаяся к печати статья т. Марата была взята автором обратно) {См. примечание 42. Ред.}, а также и протест члена Большевистского Центра т. Максимова, редакция ‘Пролетария’ считает нужным осведомить Вас о воем ходе этого дела.

Ответственный товарищ А. Луначарский выступает в легальной литературе с политической статьей и при этом, пытаясь поставить себя под защиту признанных вождей научного социализма — Каутского и Бебеля, [под] ви[дом] [большевизма преподносит читающей публике [пропо]ве[дь] [богостроительства, ‘новых облачений’ социализма и т. п. [Луначарский] как будто со специальной целью сыграть на руку нашим политическим противникам — меньшевикам — интерпретирует основную большевистскую идею о демократической диктатуре пролетариата и крестьянства в нашей революции, предполагает приспособление научного социализма к крестьянской массе, облачение его в новую форму — более ‘высокую’, передачу его ‘чудными формулами’ богостроительства. Худшей карикатуры на большевизм не рисовали и злейшие враги его, и это, конечно, то, что нужно и чего ждут с нетерпением Плеханов, Мартов и К^о.

Немедленное отречение от такого пасквиля на большевизм, немедленное отгорожение себя от таких издевательств над научным социализмом было прямой политической обязанностью ‘Пролетария’, именно как. идейного выразителя большевизма. По вполне понятным причинам редакция ‘Пролетария’ не могла переложить этой задачи отречения от подобной интерпретации основной политической идеи большевизма на какую либо другую коллегию или на какой-либо другой орган (например, на легальные сборники). По единогласному мнению редакции это была именно ее задача. Представитель ‘оппозиции’ в редакции, т. Марат, не только был согласен в этом с остальными членами редакции, но и представил собственный проект статьи, в которой выступал в защиту большевизма от воззрений т. Луначарского еще более резко, чем автор первой (ныне напечатанной) статьи.

Таким образом в редакции было полное единогласие и по вопросу о самой необходимости выступления именно ‘Пролетария’ и о характере выступления. Этим единогласием достигалась, казалось, возможность предотвратить как дискредитированье фракции самим Луначарским, [так и] наш [ими] противниками по поводу выступления Лун[ачарского].

К этому надо добавить [что вопрос о] философском [‘нейтрализме’, т. е. недопустимости всякой полемики по философским вопросам на страницах нелегальной, печати, в данном случае не вызывал никаких сомнений ни у одного члена редакции. Все ее члены были согласны насчет политического значения вопросов, поставленных статьей Луначарского, и насчет того, что, задевая вопросы религии, она совершенно обходила и не задевала вопросов философии. Насчет же религии и ее проповеди у редакции ‘Пролетария’ никогда не было двух мнений, и невозможность ‘нейтрализма’ в этой области не только подтверждается передовицей No 28 ‘Пролетария’ {Речь идет о статье ‘С партией или без партии’, помещенной в виде передовой в No 28 ‘Пролетария’ от 15 (2) апреля 1908 г. Эта статья, касаясь выступления с.-д. депутата Белоусова по вопросу об ассигновании денег на содержание синода, вскрывает неправильность его заявления о том, что якобы социал-демократия считает религию ‘частным делом каждого отдельного человека’. ‘Мы требуем от современного государства, говорится в статье, чтобы религия была по отношению к нему частным делом, но мы не должны забывать, что партия с.-д, не есть принудительный, а добровольный, идейный союз. Для этого союза религия не частное дело, а подлый опиум народа, продаваемый оптом и в розницу казенными попами и профессорами для отупления рабочих масс. Для нас, как для партии, религия — враг, и тем социал-демократам, которые не исполняют по мере сил своего партийного долга борьбы с этим врагом, едва ли ужиться в нашей партии’. Ред.}, но и не оспаривается т. Максимовым в его протесте.

Однако при всех этих условиях сделать шаг, диктующийся насущными политическими интересами большевиков, как политического течения, оказалось не так просто.

Нашлись товарищи, которые попытались помешать этому шагу осуществиться. И мешая единственному регулярному органу большевиков осуществлять свою политическую обязанность, эти товарищи не остановились перед самыми крайними мерами, вряд ли допустимыми в нормально функционирующей организации.

Тов. Максимов, явившись на заседание редакции, где должен был обсуждаться текст статьи т. Марата, заявил, как Вы можете усмотреть и из протокола, что он и его друзья устроят раскол во фракции, если будет помещена какая бы то ни было статья на эту тему. Прикрываясь постановленн[ой] Большевистским Центром нейтральностью в философских вопросах, он распространил эту нейтральность на компрометирующую попытку, связать основы политического большевизма с религиозной проповедью определенных товарищей.

Так, для всех сомневающихся и не понимающих истинного положения [дела теперь с полной ясностью обнаружено, что для кружка [лиц, вот уже около] года занимающихся исключительно подрывом нашей фракции и никакой партийной работы не исполняющих, на первом плане стоят интересы для большевизма, как политического течения, — посторонние и внешние. Этим с наглядностью показана действительная подоплека той раскольничьей склоки, которая ведется за границей некоторыми товарищами: если вы треплете кого-либо из богостроителей, мы устроим раскол — так прямо говорят нашей фракции. И прав был т. Марат, характеризовавший такое положение, как кабалу большевистской фракции у товарищей, ставящих на первое место интересы своего философского кружка.

Кружок этот пользуется самыми непозволительными средствами, доходя до угроз расколом, и этим именно методом т. Максимов в данном случае терроризировал т. Марата настолько, что тот заявил: если вы, редакция, поместите мою же, Марата, статью, — я, Марат, выйду из редакции. При этом же т. Марат заявлял, что доводами т. Максимова он ничуть не поколеблен в своем убеждении, что постановление о ‘нейтральности’ никакого отношения к данному случаю не имеет.

Таким образом, благодаря недопустимой на наш взгляд и, надеемся, на взгляд каждого члена фракции, дорожащего ее единством, раскольничьей тактике т. Максимова, газета наша была поставлена в неслыханное положение. Политический орган хотели поставить в положение, когда он не может защищать политических позиций представляемой им фракции от компрометированья их людьми, удаляющимися 6т научного социализма. При этих условиях наше вынужденное [молчание] обозначало бы не что иное, как предоставление возможности] [Мартовым] и Данам смешивать в одну кучу ди[ктатуру] [пролетариата] и крестьянства с богостроительством и критикой ‘сухой’ догмы марксизма.

Сознавая все эти последствия, но поставленные перед прямой угрозой раскола и выхода из редакции представителя политической оппозиции т. Марата, присутствовавшие на собрании два представителя политической линии ‘Пролетария’ — тт. Григорий и Градов, — согласились отложить напечатание Статьи до опроса всех товарищей из Большевистского Центра.

Главным мотивом того, что эти товарищи сознательно пошли на этот политически вредный и открывавший нападкам врагов наш орган шаг, была невозможность противопоставить тому толкованию ‘нейтрализма’, которое давал Максимов, свое единственно-понятное толкование, которое заключалось в ограничении его вопросами чисто философскими. Им казалось, что для этого толкования у них нет формальной почвы в постановлениях редакции Большевистского Центра. А при таком положении дел не уступить т. Максимову, — значило, конечно, дать ему возможность в подготовляемом им расколе опереться на формальные зацепки и тем позволить ему опять существо разногласий засорить формалистической дрязгой и на ней попытаться сосредоточить внимание товарищей. Ознакомленный на следующий день [с] постановлением редакции (прилагаемым протоколом), Ленин внес в редакцию протест и потребовал пересмотра, [опи]раясь на то: 1) что толкование ‘нейтральности’ т. Максимовым определялось] смыслом и буквой принятой еще летом 1907 [г.] резолюции, говорящей прямо о борьбе с религией и 2) что [допустимость] каких-либо споров о возможности помещения [статьи против Луначарского] исключается текстом передовицы No 28, [в которой] имеется такая фраза: ‘Для нас, [как для партии, религия — враг], и тем социал-демократам, которые [не исполняют по мере сил] своего партийного долга борьбы с этим врагом, едва ли ужиться в нашей партии’ {Расшифровано по тексту статьи ‘С партией или без партии’ в No 28 ‘Пролетария’. Ред.}.

На собранном заседании редакции т. Ленин настаивал, что, поддаваясь угрозам т. Максимова, редакция нарушила свои политические обязанности, прервала диктуемую резолюцией (1), начатую уже No 28-ым работу борьбы с религией (2) и что препятствия, чинимые этой работе, имели бы своим логическим последствием продолжение этой необходимой работы вне ‘Пролетария’ с объяснением того, почему эта составная часть политической работы большевизма не может производиться на его страницах.

Редакция, ознакомившаяся лишь на этом заседании с упомянутой резолюцией, убедилась: 1) что для формального протеста нет у т. Максимова никаких поводов и попрежнему убежденная, что 2) методы угрозы расколом {Дальше в подлиннике зачеркнуто, ‘По такому поводу’. Ред.} недопустимы и 3) считаясь с тем, что отдельное выступление какого бы то ни было члена редакции с личным протестом против компрометирующей большевизм статьи т. Луначарского поставило бы редакцию в неслыханное положение, приня[ла] [сл]ед[ующую] резолюцию {Дальше текст отсутствует. Ред.}…

Приложение III

ПИСЬМО РАСШИРЕННОЙ РЕДАКЦИИ ‘ПРОЛЕТАРИЯ’ {*}

{* Письмо представляет собой печатный листок, выпущенный расширенной редакцией ‘Пролетария’ перед Совещанием. Листок восстанавливает ряд фактов из истории организации впередовской школы, искаженных А. А. Богдановым в его устных и письменных выступлениях. Ред.}

ТОЛЬКО ДЛЯ ЧЛЕНОВ Р.С.-Д.Р.П., СЧИТАЮЩИХ СЕБЯ СТОРОННИКАМИ БОЛЬШЕВИСТСКОГО ТЕЧЕНИЯ В ПАРТИИ

[Май 1909 г.]

Товарищи!

В некоторых большевистских организациях усиленно дебатируется вопрос об устройстве партийной школы за границей вообще и в особенности вопрос об устройстве школы в NN {На острове Капри. Ред.}, согласно плану группы товарищей там проживающих и некоторых товарищей, их начинание поддерживающих. К вопросу о школе стараниями нескольких заинтересованных в этом товарищей прилипло столько легенд и искажений истины, что мы видим себя вынужденными изложить здесь со всей подробностью прежде всего чисто-фактическую сторону вопроса и осветить организационное его значение, оставляя другие стороны вопроса до решения еще более полного собрания нашей коллегии, которое предстоит в скором будущем.

Первое обвинение, которое выдвигается против нас некоторыми представителями ‘оппозиции’, заключается в том, что мы якобы тормозили столь хорошее начинание, как создание партийной школы для рабочих. Это обвинение не имеет под собой никакой фактической почвы. Мы не тормозили и не могли тормозить устройства школы в NN уже по одному тому, что абсолютно ничего не знали о планах устройства ее до того момента, как получили от Московского Комитета его резолюцию По поводу школы, принятую им в ответ на полученное от инициаторов предложение {См. примечание 48. Ред.}. Нашей коллегии, — являющейся демократически избранным идейным представительством всех большевиков, — остались абсолютно неизвестными все планы инициаторов партийной школы. К нам не только не обратились за утверждением школы, нас не только не пригласили к участию в этой школе, но от нас утаили весь вопрос. Группа товарищей — и в числе ее один из членов нашей коллегии, находящийся к ней в оппозиции (т. Максимов), — обратилась к большевистским организациям в России, помимо нас, не уведомив об этом наш идейный центр. В первый раз за все время деятельности нашей коллегии имеет место такой дезорганизаторский шаг. И дело тут, конечно, не в одной формальной стороне вопроса. Организаторы школы, делая этот шаг, действовали формально безусловно неправильно. Они не могли не сознавать, что за него с формальной стороны их осудят все большевики, которые о нем узнают. И они могли итти на это, очевидно, только потому, что в основе их действий лежали какие-нибудь идейно-политические интересы…

О будущей особой идейной физиономии своей школы инициаторы не сказали ни слова тем, к кому они обращались в России. От последних скрыто существо дела, которое потоплено в общих фразах и в словесном предоставлении контроля местным организациям, которые, как ясно каждому, не смогут его фактически осуществлять на расстоянии нескольких тысяч верст.

В действительности контролировать школу, находящуюся за границей (да еще в NN), из Москвы, Петербурга, Кинешмы и т. д. не удастся. Даже, если бы инициаторы школы предоставили самые широкие права местным организациям, эти права останутся только на бумаге. Защитники предложения инициаторов школы в Москве и др. местах изображают дело так, что и лекторы будут назначаться-де самими рабочими и лекции выбираться ими же и т. д. Правда, в тех письменных заявлениях инициаторов школы, которые нам пришлось видеть, согласия на это не выражено. Но если бы на словах это согласие и было дано, на деле оно никогда не осуществится. Если имеют свое основание заявления о невозможности практического руководства русскими делами из-за границы, то не менее ясно, что фактически руководить делом, находящимся за границей, не может местная организация в России, занятая своим делом в том или другом городе. Для того и существуют центральные организации, чтобы руководить общим делом, имеющим значение не для одного только города. Для того, в частности, существует и у нас, большевиков, идейный центр за границей — редакция ‘Пролетария’ — чтобы выполнять для большевиков ту общую работу, которую сейчас приходится выполнять за границей: издание газеты, организация большевистских школ, кружков и пр. И желание инициаторов школы — во что бы то ни стало обойти нашу коллегию — приходится рассматривать, как желание избегнуть фактического контроля.

Совершенно неверно заявление товарища Максимова в его обращении к большевикам в России, — сообщение это, кстати сказать, он тоже скрыл от коллегии, и о нем мы узнали только от местных организаций, {Последствия, вытекающие из этого нового анти-коллегиального шага, рассмотрит следующее, более полное, собрание коллегии.} — будто нашей коллегии организаторами школы было предложено взять на себя руководство школой, и будто только вследствие нашей медлительности и оттяжек инициаторы обошли большевистскую коллегию.

Мы вынуждены констатировать, что это заявление есть прямое уклонение от истины. Повторяем, нам осталось совершенно неизвестным все дело. То, что т. Максимов в своем письме к большевикам рассказывает о передаче первого письма инициаторов школы в редакцию ‘Пролетария’, — неверно. Это письмо было простой корреспонденцией, переданной секретарю редакции в числе других материалов для помещения в газете, и заключало в себе академическое лишь предложение обсудить в местных организациях вопрос о нужности или ненужности партийных школ. Ни о средствах, ни о месте, ни о лицах, уже состоящих в числе инициаторов, в корреспонденции этой не говорилось ни слова. Вообще никакого конкретного плана школы письмо не содержало. На этом письме имелась только пометка о том, что ‘письмо это исходит от одного из товарищей-рабочих’, и не было указаний относительно других инициаторов школы, имена которых могли бы дать представление о будущем идейном характере школы и организационном ее значении. В нем ничего не говорилось о тех денежных средствах, которые — как теперь оказывается имеются в распоряжении инициаторов. В нем не было ни намека на предложение нашей коллегии взять на себя руководство школой, или даже только принять в ней участие. Ни один из редакторов ‘Пролетария’ не получил и личного приглашения участвовать в школе. Письмо это не было напечатано нами только потому, что оно носило такой неопределенный характер. Прибавим еще, что на напечатании его не настаивал ни один из членов редакции и что при передаче письма в редакцию никто из причастных к организации школы не пояснил и устно, кто инициаторы школы, где она будет помещаться и т. д.

Предложение об устройстве школы со стороны женевского кружка действительно было. План не осуществился, ввиду несерьезности постановки дела и за неимением нужных средств (100 фр., предложенных на такое дело, являются смехотворной суммой). Но весь этот инцидент не имеет никакого отношения к нынешним разговорам о школе в NN. Женевцы ставили в то время вопрос только об урегулировании пропаганды в Женеве, не имея в виду специальной посылки учеников из России. Они ничего не сообщали о суммах, имеющихся теперь у инициаторов новой школы. И в ту пору они встретили полное внимание со стороны редакции, которая единодушно выразила желание помочь начинанию. И если тогда ничего из этого не вышло, то не по вине редакции. Не удалось создать школы для Женевы благодаря недостаточной деловитости женевского кружка и благодаря тому, что редакция выехала из Женевы. Упреки, посылаемые т. Максимовым (в его письме) нашей коллегии, в пассивном отношении к делу пропаганды за границей, в торможении и пр. — совершенно неосновательны. На самом деле все, что позволяли силы и средства, наша коллегия делала за границей, и не мало работников послано вами за этот год в Россию на работу. Члены редакции выступали также систематически с лекциями и рефератами на партийные темы в разных городах. Кроме работы по газете ‘Пролетарий’, наша редакция фактически выполняла почти всю работу по изданию Ц. О. нашей партии (‘Социальдемократа’). Если бы расширенной редакции были предложены те денежные средства, которые, очевидно, имеются у инициаторов школы на это дело, — школа нами была бы коллегиальным путем немедленно поставлена, и, вместо разговоров и споров о школе, мы давно имели бы уже партийным путем поставленную школу. Отказ в этом мог произойти только по причинам, с интересами пропаганды и помощи местным рабочим, желающим учиться, очевидно, ничего общего не имеющим. Это могло осуществиться только в том случае, если бы инициаторы школы не преследовали особых групповых идейных и организационных целей. Инициаторы школы настаивают на создании новой самостоятельной группы. Судите сами, товарищи, насколько это может содействовать единству наших рядов. Не забудьте, что даже при самых лучших, желаниях со стороны ‘оппозиции’ обособленное существование имеет свою собственную логику: непосредственные сношения с Россией, посылка людей по своему усмотрению и пр. и т. п., все это объективно означает создание второй организации, все это подрывает единство. Дробление сил вредно за границей так же, как в России. Оно — преступно, когда делается без достаточных оснований. Какие же основания могли быть у инициаторов школы, если считать за факт, что они не хотят создания нового центра, что они стремятся к единству большевистской работы?

Скажем еще несколько слов об организационной стороне вопроса. Вопреки общепризнанным среди большевиков организационным принципам, некоторые товарищи утверждают, что нет ничего ненормального в обращении особой группы большевиков к местным организациям помимо идейного центра и в утверждении партийной школы отдельными организациями на местах. В подкрепление последнего указывают, что ведь и за газету ‘Пролетарий’ ответственность несут-де только два местных комитета. Это — неверно фактически, и товарищи не могут этого не знать. Расширенная редакция ‘Пролетария’ выбрана на Лондонском съезде всеми делегатами-большевиками, а не является свободной безответственной группой, как инициаторы школы. Газета ‘Пролетарий’ проводит ту линию, которая намечена большевиками на Лондонском съезде. Ее идейная физиономия известна всем. Она не скрывает своей идейно-политической физиономии. Газета ‘Пролетарий’ фактически издается расширенной редакцией по поручению всех русских большевиков, а не только Московского и Петербургского комитетов. Между тем как группа, основывающая школу, не только не выбрана всеми большевиками, но действует помимо и против выбранной большевистской редакции. Разумеется, тот или иной комитет, сочувствующий ‘оппозиции’, формально имеет право дать школе свое утверждение. Но как это отразится на нашем организационном единстве, будет ли это способствовать нормальному изжитию тех идейных расхождений, которые наметились в наших рядах, или, наоборот, будет этому препятствовать — вот те вопросы, которые не могли не стоять и перед инициаторами школы. Формально, конечно, и ‘Пролетарий’ утвержден местными комитетами. Но это утверждение происходило в момент, когда по существу дела большевики складывались, как особая идейно-политическая фракция в партии и основывали газету этой фракции. И теперь, когда некоторые товарищи так усердно добиваются утверждения школы именно местными комитетами, поневоле приходится ставить им вопрос: а как по существу-то дела, что же имеем мы перед собой — тоже стремление сложиться как новая особая идейно-политическая фракция?

Инициаторы школы сознательно избрали путь обособленности.

Всем опытным товарищам должно быть ясно, что так действуют не спроста, что такое организационное обособление предпринимается обычно лишь тогда, когда нет желания работать вместе. Всем товарищам должно быть ясно, что школа, устраиваемая на таких началах, есть не что иное, как организационное оформление нового центра. Будет ли такой новый центр содействовать единству большевиков — об этом пусть судят товарищи на местах. И пусть те, кто единства большевиков хочет, потребует от инициаторов школы коллегиальной постановки дела, т. е.: обращения к Ц. К., если они хотят школы общепартийной (каковая имеется, например, у немецких товарищей и находится под руководством их Ц. К.), или — к расширенной большевистской редакции, если они хотят школы только для большевиков.

Мы понимаем, насколько товарищи на местах заинтересованы в солидной постановке партийной школы за границей, чтобы получать помощь в практической работе. Правильной и коллегиальной постановке этого дела мы поможем во всяком случае. На это мы уделим все то количество средств и сил, которое позволяет положение нашей организации. И мы надеемся на всестороннюю поддержку товарищей-большевиков в этом деле.

С товарищеским приветом

Редакция газеты ‘Пролетарий’ (в расширенном составе).

Приложение IV

В. И. Ленин

ИЗВЕЩЕНИЕ О СОВЕЩАНИИ РАСШИРЕННОЙ РЕДАКЦИИ ‘ПРОЛЕТАРИЯ’ {*}

{* Сочинения, т. XIV, стр. 89—95. Ред.}

[16 (3) июля 1909 г.]

Ниже читатели найдут текст резолюций, принятых на последнем Совещании расширенной редакции ‘Пролетария’. Состав Совещания был следующий: 4 члена редакции ‘Пролетария’, 3 представителя большевиков, работающих в местных организациях, — Петербургской и областной Московской (центральная Россия) и Уральской, — и 5 членов Центрального Комитета — большевики.

Дебаты, развернувшиеся на Совещании, имеют, несомненно, крупное обще-партийное значение. Они придали большую определенность и, до известной степени, законченность той политической линии, которую систематически проводит за последнее время руководящий орган большевистской фракции и которая среди известной части товарищей, считающих себя большевиками, вызывает за последнее время не мало нападок. Необходимое объяснение произошло на Совещании, на котором оппозиция была представлена двумя товарищами.

В виду всего этого, редакция ‘Пролетария’ приложит все усилия, чтобы изготовить и издать возможно более полные протоколы Совещания. В настоящем же извещении мы хотим коснуться лишь тех пунктов, которые при известном толковании могут вызвать — и вызывают уже среди заграничных товарищей — недоразумения. Пространные и достаточно определенные резолюции Совещания говорят, в сущности, сами, за себя, протоколы Совещания дадут достаточно материала для исчерпывающего понимания резолюций в целом. Задача настоящего извещения — дать указания, касающиеся, главным образом, внутри-фракционного значения принятых постановлений и резолюций.

Начнем с резолюции ‘Об отзовизме и ультиматизме’.

Что касается части резолюции, направленной непосредственно против отзовизма, то она, по существу, не встретила крупных возражений со стороны представителей оппозиции на Совещании. Оба представителя последней признавали, что отзовизм, поскольку он складывается в определенное течение, все больше отходит от социал-демократии, что некоторые представители отзовизма, в частности его признанный вождь, товарищ Ст., успели приобрести даже ‘некоторый налет анархизма’. Борьба упорная и систематическая с, отзовизмом, как течением, единогласно признавалась на Совещании необходимой. Иное дело ультиматизм.

Оба представителя оппозиции на Совещании называли себя ультиматистами. И оба они, в письменном заявлении, поданном при голосовании резолюции, заявляли, что они — ультиматисты, что резолюция предлагает отмежевываться от ультиматизма, что для них это означало бы отмежеваться от самих себя, под чем они подписаться не могут. Впоследствии, когда еще некоторые резолюции были приняты против голосов оппозиции, два представителя последней письменно заявили, что они считают резолюции Совещания незаконными, что, принимая их, Совещание провозглашает раскол фракции, что подчиняться им и проводить их в жизнь они не будут. На этом инциденте мы остановимся в дальнейшем изложений подробнее, потому что он формально завершил собой откол одного из представителей оппозиции, товарища Максимова, от расширенной редакции ‘Пролетария’. Здесь же мы хотим подойти к нему с другой стороны.

При оценке ультиматизма, как, впрочем, и при оценке того последовательного ультиматизма, имя которому — отзовизм, приходится, к сожалению, иметь дело не столько с писанием, сколько с преданием. Ни ультиматизм, ни отзовизм не получили до сих пор своего выражения в сколько-нибудь цельной ‘платформе’. И приходится брать ультиматизм в его единственно-конкретном выражении — в требовании предъявить думской социал-демократической фракции ультиматум быть строго партийной и подчиняться всем директивам партийных центров, или отказаться от депутатских полномочий. Но утверждать, что такая характеристика ультиматизма вполне верна и точна, как оказывается, нельзя. И вот почему. Товарищ Марат, один из двух ультиматистов, принимавших участие в Совещании, заявил, что эта характеристика к нему не подходит. Он, товарищ Марат, признает, что деятельность социал-демократической думской фракции за последнее время значительно улучшается и что он и не думает предъявлять ей ультиматум теперь же, немедленно. Он только находит, что партия должна давить на думскую фракцию всеми средствами, вплоть до предъявления ей вышеизложенного ультиматума.

С такими ультиматистами сожительство внутри одной фракции, конечно, возможно. Такой ультиматист должен сводить свой ультиматизм на-нет по мере того, как деятельность думской фракции улучшается. Такой ультиматизм не исключает, а, напротив, подразумевает длительную работу партии с думской фракцией и над фракцией, длительную и упорную работу партии в смысле умелого использования думской деятельности для нужд агитации и организации. Раз в деятельности фракции наметилась ясно тенденция к улучшению, то нужно, следовательно, дальше упорно и настойчиво работать в том же направлении. Ультиматизм тем самым потеряет постепенно свой объективный смысл. По отношению к таким ультиматистам-большевикам не может быть и речи о расколе. По отношению к ним едва ли уместно и то отмежевание, о котором идет речь в резолюции ‘Об отзовизме и ультиматизме’ и в резолюции ‘Задачи большевиков в Партии’. Такой ультиматизм — просто-напросто оттенок в постановке и решений определенного практического вопроса, сколько-нибудь заметного принципиального разногласия здесь нет.

Ультиматизм, от которого резолюция находит необходимым отмежевать большевизм, как идейное течение в партии, — явление иного рода. Этот ультиматизм — а он, несомненно, в наличности имеется — исключает длительную работу партии и ее центров над думской фракцией, исключает длительную, терпеливую работу партии среди рабочих в смысле умелого использования богатого агитационного материала, даваемого III Думой. Этот ультиматизм исключает положительную, творческую работу партии над думской фракцией. Единственное орудие такого ультиматизма — это его ультиматум, который партия должна повесить над головой своей думской фракции, как Дамоклов меч, и который должен заменить собой для Р.С.-Д.Р.П. весь тот опыт действительно революционного использования парламентаризма, который западно-европейская социал-демократия копила ценою упорной, длительной выучки. Отмежевать такой ультиматизм от отзовизма — невозможно. Общим им духом авантюризма они связаны нераздельно. И как от одного, так и от другого одинаково должен отмежеваться большевизм, как революционное течение в российской социал-демократии.

Но что понимаем мы, что понимало Совещание под этим ‘отмежеванием’? Имеются ли хоть какие-нибудь данные утверждать, что Совещание провозгласило раскол большевистской фракции, как хотят уверить нас (некоторые представители оппозиции? Таких данных нет. Совещание заявило своими резолюциями: в большевистской фракции намечаются течения, которые противоречат большевизму с его определенной тактической физиономией. Большевизм представлен у нас большевистской фракцией партии. Фракция же не есть партия. Партия может заключать целую гамму оттенков, из которых крайние могут даже резко противоречить друг другу. В германской партии, рядом с ярко-революционным крылом Каутского, мы видим архиревизионистское крыло Бернштейна. Не то — фракция. В партии фракция есть группа единомышленников, составившаяся с целью влиять, прежде всего, на партию в определенном направлении, с целью проводить в партии в возможно более чистом виде свои принципы. Для этого необходимо действительное единомыслие. Это различие требований, предъявляемых нами к единству партии и к единству фракции, должен понять всякий, кто хочет уяснить себе истинное положение вопроса о внутренних трениях в большевистской фракции, Совещание нч провозглашало раскола фракции. В глубокую ошибку впали бы те местные работники, которые поняли бы резолюции Совещания как призыв изгонять из организаций настроенных отзовистски рабочих или, тем более, колоть немедленно организации там, где имеются отзовистские элементы. Самым решительным образом предостерегаем мы местных работников от подобных шагов. Отзовизма, как оформившегося, самостоятельного течения, среди рабочей массы нет. Попытки отзовистов самоопределиться, договорить до конца фатально приводят к синдикализму, к анархизму. Сколько-нибудь последовательные сторонники последних течений сами себя исключают И из фракции и из партии. Относить сюда те, может быть, и обширные группы рабочих, которые настроены отзовистски, было бы нелепостью. Отзовизм этого рода есть, главным образом, продукт неосведомленности о деятельности думской фракции. Самое подходящее орудие борьбы с таким отзовизмом — это широкое и полное осведомление рабочих о деятельности фракции, с одной стороны, и предоставление рабочим способов общаться с фракцией и воздействовать на нее, — с другой. Для того, чтобы в значительной степени подорвать отзовистское настроение в Петербурге, достаточно было, например, ряда собеседований товарищей думских депутатов с петербургскими рабочими. Все усилия, таким образом, должны быть направлены к тому, чтобы избежать организационного раскола с отзовистами. Сколько-нибудь настойчивая и последовательная идейная борьба с отзовизмом и родственным ему синдикализмом скоро сделает всякие разговоры об организационном расколе совершенно праздными и в худшем случае приведет к единоличным и групповым отколам отзовистов от большевистской фракции и от партии.

Именно так обстояло дело, в частности, и в Совещании расширенной редакции ‘Пролетария’. Ультиматизм товарища Максимова оказался совершенно непримиримым с позицией большевизма, еще раз формулированной Совещанием. После того, как были приняты основные принципиальные резолюции, он заявил, что считает их незаконными, несмотря на то, что они были приняты десятью голосами против двух, а некоторые — против одного (Максимова) при одном воздержавшемся (например, резолюция ‘Об отзовизме и ультиматизме’ в целом). Тогда Совещание вынесло резолюцию, что оно снимает с себя всякую ответственность за все политические шаги товарища Максимова. Дело ясно: раз т. Максимов решительно отвергает все принципиальные резолюции, принимаемые столь подавляющим большинством Совещания, то он должен понять, что между ним и Совещанием нет того единомыслия, которое есть элементарное условие существования фракции внутри партии. Но т. Максимов на этом не остановился: он решительно заявил, что не только не намерен проводить эти резолюции в жизнь, но не будет и подчиняться им. Совещание обязано было снять с себя всякую ответственность за политическую деятельность товарища Максимова, но при этом оно заявило (см. заявление Спб. делегата М. Т. {М. П. Томского. Ред.} и других), ‘что речь идет здесь не о расколе фракции, а об отколе товарища Максимова от расширенной редакции ‘Пролетария» {Тов. Маратом также было сделано заявление, что проводить резолюции Совещания в жизнь он не будет, но подчиняться им будет. В особом же заявлении т. Марат оговорил, что, признавая необходимой товарищескую идейную борьбу с отзовизмом, он не признает ни организационной борьбы с последним, ни раскола большевистской фракции. Что касается вообще вопроса об организационном расколе, то, как видно из резолюции Совещания ‘О партийной школе за границей в NN’, раскольничей шаг сделан в данном случае отзовистами и сторонниками богостроительства, потому что школа эта есть, несомненно, попытка создать новый идейно-организационный центр новой фракции.}.

Мы находим также необходимым привлечь все внимание товарищей к резолюциям Совещания: ‘Задачи большевиков в партии’ и ‘Об отношении к думской деятельности в ряду других отраслей партийной работы’. Здесь важно верно понять постановку вопроса о ‘партийной линии’ большевиков и об отношении к легальным возможностям вообще, к думской трибуне в частности.

Очередной нашей задачей является сохранение и укрепление P.C.-Д.Р.П. В самом выполнении этой большой задачи есть один крайне важный момент: это борьба с ликвидаторством обоих оттенков — с ликвидаторством справа и с ликвидаторством слева. Ликвидаторы справа говорят, что нелегальной Р.С.-Д.Р.П. не надо, что центром тяжести социал-демократической деятельности должны быть исключительно или почти исключительно легальные возможности. Ликвидаторы слева выворачивают дело на-изнанку: легальные возможности для них не существуют в партийной деятельности, нелегальность во что бы то ни стало — для них все. И те и другие — ликвидаторы Р. С.-Д.Р.П., приблизительно в равной мере, ибо без планомерного, целесообразного сочетания легальной и нелегальной работы при теперешнем, навязанном нам историей, положении никакое ‘сохранение и укрепление Р.С.-Д.Р.П’ — немыслимо. Ликвидаторство справа свирепствует, как известно, особенно сильно в меньшевистской фракции, а отчасти в Бунде. Но за последнее время среди меньшевиков наблюдается знаменательное явление возврата к партийности, который нельзя не приветствовать: ‘меньшинство фракции’ (меньшевиков),— как гласит резолюция Совещания, — ‘испытав до конца путь ликвидаторства, уже поднимает голос протеста против этого пути и ищет вновь партийной почвы для своей деятельности’ {Под ‘расколом в редакции’ ‘Голоса Социал-Демократа’ резолюция подразумевает выход т. Плеханова из этой редакции, — выход, по заявлению самого Плеханова, вынужденный не чем иным, как именно ликвидаторскими тенденциями редакции ‘Голоса Социал-Демократа’.}.

Каковы же задачи большевиков по отношению к этой небольшой пока части меньшевиков, ведущей борьбу против ликвидаторства справа? Большевики должны, несомненно, стремиться к сближению с этой частью партийцев — с частью марксистской и партийной. Речь ни в коем случае не идет здесь о ликвидации наших тактических разногласий с меньшевиками. Против меньшевистских отступлений от линии революционной социал-демократии мы ведем и будем впредь вести самую решительную борьбу. Речь ни в коем случае не идет, само собой разумеется, о каком-либо растворении большевистской фракции в партии. В смысле завоеваний партийных позиций большевиками сделано очень много, но много работы в этом направлении еще впереди. Большевистская фракция, как определенное идейное течение в партии, должна существовать по-прежнему. Но надо твердо помнить одно: ответственность ‘за сохранение и укрепление’ Р.С.-Д.Р.П., о которых говорит резолюция Совещания, лежит теперь, главным образом, если не исключительно, на большевистской фракции. Всю, или почти всю наличную партийную работу с- особенно на местах — несут на себе теперь большевики. И на них, твердых и последовательных защитниках партийности, лежит теперь задача большой важности — привлекать к делу партийного строительства все пригодные для него элементы. И в настоящий тяжелый момент было бы с нашей стороны поистине преступлением не протянуть руку партийцам из других фракций, выступающим в защиту марксизма и партийности — против ликвидаторства.

Эту позицию признало огромное большинство Совещания и, в том числе, все представители большевиков из местных организаций. Оппозиция колебалась, не решаясь занять определенной позиции ни за, ни против нас. Но, тем не менее, именно за эту линию т. Максимов упрекал Совещание в ‘предательстве большевизма’, в переходе на меньшевистскую точку зрения и т. п. Мы на это отвечали одно: скажите &то поскорее открыто в печати, перед лицом всей партии и всей большевистской фракции, тогда мы получим возможность еще раз разоблачить истинный смысл вашей ‘революционности’, истинный характер вашей ‘охраны’ большевизма.

Предлагаем товарищам обратить внимание на резолюцию Совещания ‘Об отношении к думской деятельности и т. д.’. Мы указали уже выше на тесную связь вопроса о ‘легальных возможностях’ с ликвидаторством различных оттенков. Борьба с ликвидаторством слева так же обязательна теперь, как и с ликвидаторством справа. Парламентский кретинизм, для которого вся партийная организация должна сводиться к группировке рабочих вокруг ‘легальных возможностей’, в частности, вокруг думской деятельности, так же глубоко противен революционной социал-демократии, как и отзовизм с его непониманием значения легальных возможностей для партии, в интересах партии. В резолюциях Совещания использование легальных возможностей для партии признано делом огромной важности. Но нигде в этих резолюциях легальные возможности и их использование не рассматриваются, как сама себе довлеющая цель. Везде они поставлены в тесную связь с задачами и способами деятельности нелегальной. И эта связь заслуживает в настоящее время особенного внимания. Некоторые практические указания на этот счет даны в самой резолюции. Но это — лишь указания. Вообще же говоря, речь должна идти сейчас не столько о том, каково именно место ‘легальных возможностей’ в ряду других отраслей партийной работы, а о том, как использовать наличные ‘легальные возможности’ к наибольшей выгоде для партии. В течение долгих лет подпольной работы в партии накопился огромный опыт по части нелегальной работы. Нельзя того же сказать о другой области — об использовании возможностей легальных. Здесь партией, в частности большевиками, делалось недостаточно. На использование этой области следует обратить больше внимания, инициативы и усилий, чем это делалось до сих пор. Использованию легальных возможностей надо учиться и учиться так же настойчиво, как учились и учимся мы приемам нелегальной деятельности. К этой-то упорной работе над использованием легальных возможностей в пользу партии Совещание и призывает всех, кому дороги интересы Р С.-Д.Р.П.

Неизменным по-прежнему остается и должно, конечно, оставаться наше отношение к нелегальной партийной работе. Сохранение и укрепление Р.С.-Д.Р.П. — основная задача, которой все должно быть подчинено. Только достигнув этого укрепления, сможем мы использовать в интересах партии и те же легальные возможности. Самое усиленное внимание должно быть обращено на те рабочие группы, которые формируются в промышленных центрах и в руки которых должно переходит* — и постепенно переходит — общее руководство партийной работой. Все наши усилия во всех областях нашей деятельности должны быть направлены к тому, чтобы из этих групп создавались действительно партийные социал-демократические кадры. Только на этой основе сохранение и укрепление Р.С.-Д.Р.П. становится действительно возможным.

Приложение V.

ПИСЬМО M. H. ЛЯДОВА В РЕДАКЦИЮ ‘ПРОЛЕТАРИЯ’ {*}

{* * Печатается по тексту, опубликованному в No 46 ‘Пролетария’ от 24 (11) июля 1909 г. Ред.}

1 июля 1909 г.

Прошу Вас не отказать напечатать в ближайшем номере ‘Пролетария’ мое следующее заявление:

Ввиду того, что

1) до сих пор на всех партийных съездах и конференциях и во всей моей партийной работе в местных организациях я выступал, постоянно подчиняясь решениям фракции большевиков, одним из основателей которой я являюсь,

2) что, выбирая совместно со всеми остальными делегатами-большевиками Лондонского съезда большевистский идейный центр (расширенную редакцию ‘Пролетария’), я тем самым возложил на себя идейную и моральную ответственность за все действия этого центра.

3) что решения, принятые на последнем заседании расширенной редакции ‘Пролетария’, резко расходятся с моей принципиальной позицией и глубоко возмущают мои представления о товарищеской и революционной этике,

я заявляю, что, оставаясь попрежнему верным всем традициям, установленным на наших съездах и конференциях, —

1) я слагаю с себя всякую моральную и идейную ответственность за деятельность вновь сложившегося идейного центра большевиков.

2) впредь ничего общего с редакцией ‘Пролетария’ не имею и сотрудником этого органа не состою и

3) освобождаю себя от всякой фракционной дисциплины, поскольку хранителем этой дисциплины является теперешняя редакция ‘Пролетария’.

С социал-демократическим приветом делегат последней партийной конференции от центральной промышленной области.

М. Лядов.

От ред. {Примечание ‘От редакции’ к письму М. Н. Лядова написано В. И. Лениным (Соч, т. XIV, стр. 111). Ред.}: Охотно даем место открытому выступлению тов. Лядова и заметим ему лишь следующее:

Блюсти традиции большевизма — ортодоксально-марксистского течения в Р.С.-Д.Р.П. — дело, конечно, прекрасное, т. Лядов. Но соблюдать эту традицию значит, между прочим, оберегать большевизм от каррикатуры на него. А ведь именно каррикатурой на большевизм — как мы пространно доказали в ряде статей и как теперь официально признала большевистская фракция — являются потуги отзовизма и богостроительства.

Что касается ‘революционной этики’, к которой апеллирует т. Лядов, то на этот счет мы можем его спокойно предоставить самому себе, а вот свою ‘принципиальную позицию’ т. Лядову и его единомышленникам давно бы следовало изложить открыто перед всей партией, а то до сих пор приходилось верить им на слово, что у них есть что-нибудь кроме отзовизма и богостроительства.

В заключение, выскажем уверенность, что т. Лядов, много лет поработавший в рядах революционной социал-демократии, не так долго останется в новой фракции богостроителей-отзовистов, или — как их для краткости называют — ‘божественных отзовистов’, и вернется во фракцию большевиков.

Приложение VI

В. И. Ленин

ЛИКВИДАЦИЯ ЛИКВИДАТОРСТВА {*}

{* Сочинения, т. XIV, стр. 104—110. Ред.}

[24 (11) июля 1909 г.]

В особом приложении к настоящему No ‘Пролетария’ читатели найдут сообщение о Совещании большевиков и текст принятых им резолюций {См. материалы, стр. 171—182, 199—205. Ред.}. В настоящей статье мы намерены остановиться на оценке значения этого Совещания и происшедшего на нем откола небольшой части большевиков с точки зрения как нашей фракции, так и всей Р.С.-Д.Р.П. в целом.

Два последние года, начиная приблизительно с государственного переворота 16 (3)-го июня 1907 г. и до настоящего времени, представляют из себя эпоху крутого перелома, тяжелого кризиса в истории русской революции и в развитии российского рабочего движения и Р.С.-Д.Р.П. Всероссийская конференция Р.С.-Д.Р.П. в декабре 1908 г. подвела итоги по вопросам о современном политическом положении, о состоянии революционного движения и перспективах его, о задачах партии рабочего класса в переживаемый момент. Резолюции этой конференции — прочное достояние партии, и те меньшевики-оппортунисты, которые желали во что бы то ни стало критиковать их, только обнаружили с особенной наглядностью бессилие своей ‘критики’, неспособной противопоставить ровно ничего осмысленного, цельного, систематического по разрешенным в этих резолюциях вопросам.

Но партийная конференция дала нам не только это. Она сыграла важнейшую роль в жизни партии тем, что наметила новые идейные группировки в обеих фракциях: и у меньшевиков и у большевиков. Борьба этих фракций заполнила собой, можно сказать без преувеличения, всю историю партии как непосредственно перед революцией, так и во время революции. Поэтому, новые идейные группировки представляют из себя очень важное в жизни партии явление, которое должны продумать, понять, усвоить все Социал-демократы, чтобы уметь сознательно отнестись к новым вопросам нового положения.

Эти новые идейные группировки могут быть кратко охарактеризованы как появление на обоих крайних флангах партии ликвидаторства и как борьба с ним. У меньшевиков ликвидаторство обнаружилось к декабрю 1908 г. с полной ясностью, борьба же с ним шла тогда почти исключительно со стороны других фракций (большевиков, польских, латышских с.-д., части бундовцев). Меньшевики-партийцы, меньшевики-противники ликвидаторства, едва-едва намечались в то время, как течение, не выступая сколько-нибудь сплоченно и открыто. У большевиков определенно обрисовались и открыто выступили обе части: и подавляющее большинство ортодоксальных большевиков, которые решительно боролись с отзовизмом и провели в своем духе все резолюции конференции, и меньшинство ‘отзовистов’, которые защищали свои взгляды, как отдельная группа, получая неоднократно поддержку от колеблющихся между ними и ортодоксальными большевиками ‘ультиматистов’. Что отзовисты (и ультиматисты, поскольку они скатываются к ним) представляют из себя меньшевиков наизнанку, ликвидаторов нового вида, это неоднократно было уже сказано и показано в ‘Пролетарии’ (см. особенно NoNo 39 {См. Сочинения, т. XII, стр. 390—403. Ред.}, 42, 44 {См. Сочинения, т. XIV, стр. 33—36 и 52—61, Ред.}). Итак: у меньшевиков подавляющее большинство ликвидаторов и едва намечающееся начало протеста и борьбы партийцев с ними, у большевиков полное господство ортодоксальных элементов при открыто выступавшем меньшинстве отзовистов, — таково было внутрипартийное положение, обрисовавшееся на Декабрьской Всероссийской конференции Р.С.-Д.Р.П.

Что же такое это ликвидаторство? в чем причина его появления? почему отзовисты (и богостроители, о которых мы скажем несколько слов ниже) представляют из себя тоже ликвидаторов, меньшевиков наизнанку? одним словом, каков социальный смысл и каково социальное значение новой идейной группировки внутри нашей партии?

Ликвидаторство в тесном смысле слова, ликвидаторство меньшевиков, состоит идейно в отрицании революционной классовой борьбы социалистического пролетариата вообще и, в частности, в отрицании гегемонии пролетариата в нашей буржуазно-демократической революции. Отрицание это принимает, разумеется, различные формы, происходит более или менее сознательно’ резко, последовательно. В пример можно привести Череванина и Потресова. Первый дал такую оценку роли пролетариата в революции, что вся редакция ‘Голоса Социал-Демократа’ еще до раскола внутри нее (т.-е. и Плеханов и Мартов — Дан — Аксельрод — Мартынов) оказалась вынуждена отречься от Череванина, хотя сделала она это в сугубо неприличной форме, именно: она отреклась от последовательного ликвидатора в ‘VorwБrts’e’ перед немцами, не приведя своего заявления в ‘Голосе Социал-Демократа’ для русских читателей! Потресов в своей статье в ‘Общественном движении в России в начале XX века’ так успешно ликвидировал идею гегемонии пролетариата в русской революции, что Плеханов вышел из коллективной ликвидаторской редакции.

Организационно ликвидаторство есть отрицание необходимости нелегальной социал-демократической партии и связанное с этим отречение от Р.С.-Д.Р.П., выход из нее, борьба против нее на страницах легальной печати, в легальных рабочих организациях, профессиональных союзах, кооперативах, на съездах, где участвуют рабочие депутаты и т. д. Примерами такого ликвидаторства меньшевиков кишит история любой партийной организации в России в последние два года. Как особенно наглядный пример ликвидаторства был уже указан нами (‘Пролетарий’ No 42, перепечатано в брошюре: ‘Всероссийская конференция Р.С.-Д.Р.П. в декабре 1908 г.’) случай, когда меньшевики-цекисты пытались прямо сорвать Ц. К. партии, прекратить функционирование этого учреждения. Как на признак почти полного распада нелегальных меньшевистских организаций в России, можно указать на то, что ‘кавказская делегация’ последней партийной конференции сплошь состояла из заграничников, а редакция ‘Голоса Социал-Демократа’ была утверждена (в начале 1908 г.) Ц. К. партии, как отдельная литературная группа вне всякой связи с той или иной действующей в России организацией.

Меньшевики не подводят итогов всем этим проявлениям ликвидаторства. Отчасти они скрывают их, отчасти путаются сами, не сознавая значения отдельных фактов, теряясь в мелочах, казусах, личностях, не умея обобщать, не понимая смысла происходящего.

А смысл этот состоит в том, что оппортунистическое крыло рабочей партии в эпоху буржуазной революции неизбежно должно было при кризисах, распаде и развале оказаться либо сплошь ликвидаторским, либо в плену у ликвидаторов. В эпоху буржуазной революции неизбежно присоединение к пролетарской партии мелко-буржуазных попутчиков (Mitlaufer называется это по-немецки), наименее способных усвоить пролетарскую теорию и тактику, наименее способных удержаться в эпоху развала, наиболее склонных до конца доводить оппортунизм. Наступил распад — масса интеллигентов меньшевиков, литераторов-меньшевиков фактически ушла в либералы. Отхлынула интеллигенция от партии — следовательно, распались более всего меньшевистские организации. Те меньшевики, которые искренне сочувствовали пролетариату и пролетарской классовой борьбе, пролетарской революционной теории (а такие меньшевики всегда были, оправдывавшие свой оппортунизм в революции желанием учитывать все повороты ситуации, все изгибы запутанного исторического пути), оказались ‘еще раз в меньшинстве’, в меньшинстве среди меньшевиков, без решимости вести борьбу с ликвидаторами, без сил для успешного ведения этой борьбы. Но попутчики-оппортунисты идут все дальше и дальше в либерализм, Плеханову становится не втерпеж от Потресова, ‘Голосу Социал-Демократа’ — от Череванина, московским рабочим меньшевикам — от интеллигентов-меньшевиков и так далее. Меньшевики-партийцы, меньшевики-ортодоксальные марксисты, начинают откалываться и силою вещей они оказываются, раз они идут к партии, идущими к большевикам. И наша задача — понять это положение, всячески и везде постараться отделить ликвидаторов от партийцев-меньшевиков, сблизиться с последними не в смысле стирания принципиальных разногласий, а в смысле сплочения действительно единой рабочей партии, в которой разногласия не должны мешать общей работе, общему натиску, общей борьбе.

Но составляют ли мелко-буржуазные попутчики пролетариата исключительное достояние одной меньшевистской фракции? Нет. Мы уже указывали в No 39 ‘Пролетария’ {См. Сочинения, том XII, стр. 390—403. Ред.}, что они имеются и у большевиков, как об этом свидетельствует весь способ аргументации последовательных отзовистов, весь характер их попыток обосновать ‘новую’ тактику. Ни одна сколько-нибудь значительная часть массовой рабочей партии не могла, по самой сути дела, избегнуть того, чтобы в эпоху буржуазной революции включить то или иное число ‘попутчиков’ различных оттенков. Это явление неизбежно даже в наиболее развитых капиталистических странах после полного завершения буржуазной революции, ибо пролетариат всегда соприкасается с самыми разнообразными слоями мелкой буржуазии, всегда рекрутируется снова и снова из этих слоев. В этом явлении нет ничего ненормального и ничего страшного, если только пролетарская партия умеет переваривать инородные элементы, подчинять их себе, а не подчиняться им, умеет во-время сознать, что те или иные элементы — действительно инородные элементы и что от них необходимо при известных условиях ясно и открыто отмежеваться. Различие между обеими фракциями Р.С.-Д.Р.П. в этом отношении сводится именно к тому, что меньшевики оказались в плену у ликвидаторов (т.-е. у ‘попутчиков’), — об этом свидетельствуют из рядов самих меньшевиков и московские их сторонники в России и Плеханов своим отделением от Потресова и от ‘Голоса Социал-Демократа’ заграницей, а у большевиков ликвидаторские элементы отзовизма и богостроительства оказались с самого начала в небольшом меньшинстве, оказались с самого начала обезвреженными, а затем и отодвинутыми.

Что отзовизм есть меньшевизм наизнанку, что он неизбежно ведет тоже к ликвидаторству, только несколько иного вида, в этом не может быть сомнения. Речь идет, конечно, не о лицах И не об отдельных группах, а об объективной тенденции этого направления, раз оно перестает быть только настроением и пытается сложиться в особое направление. Большевики с полной определенностью заявляли до революции, во-первых, что они хотят не создать особое направление в социализме, а применить к новым условиям нашей революции основные принципы всей международной революционной, ортодоксально-марксистской социал-демократии, во-вторых, что они сумеют выполнить свой долг и на самой тяжелой, медленной серой будничной работе, если после борьбы, после исчерпания всех наличных революционных возможностей история заставит нас тащиться путями ‘самодержавной конституции’. Эти заявления найдет всякий сколько-нибудь внимательный читатель в литературе социал-демократов 1905-го года. Эти заявления имеют громадное значение, как обязательство, всей фракции, как сознательный выбор пути. Чтобы выполнить это обязательство перед пролетариатом, надо было неуклонно переваривать, воспитывать тех, кого привлекали к с.-д-тии дни свободы (— сложился даже тип ‘социал-демократов дней свободы’ —), кого увлекала, главным образом, решительность, революционность, ‘яркость’ лозунгов, у кого не хватало выдержки, чтобы бороться не только в дни революционных праздников, но и в контр-революционные будни. Часть этих элементов постепенно втянулась в пролетарскую работу и усвоила себе марксистское мировоззрение. Другая часть только заучила, а не усвоила, несколько лозунгов, повторяя старые слова и не умея применить старые принципы революционной соц.-демократической тактики к изменившимся условиям. Судьба той и другой части наглядно иллюстрируется эволюцией тех, кто хотел бойкотировать III Думу. В июне 1907 года таковых было большинство большевистской фракции. Но ‘Пролетарий’ неуклонно вел анти-бойкотистскую линию. Жизнь давала проверку этой линии, и через год ‘отзовисты’ оказались в меньшинстве среди большевиков (14 голосов против 18 летом 1908 г.) в Московской организации — твердыне былого ‘бойкотизма’. Еще через год, после всестороннего и многократного разъяснения ошибочности отзовизма, большевистская фракция — ив этом значение недавнего Совещания большевиков — окончательно ликвидировала отзовизм и скатывающийся к нему ультиматизм, окончательно ликвидировала эту своеобразную форму ликвидаторства.

Пусть не упрекают нас поэтому за ‘новый раскол’. Мы объясняем подробно в сообщении о нашем Совещании наши задачи и наше отношение к делу. Мы исчерпали все возможности и все средства убеждения несогласных товарищей, мы работали над этим больше 1 1/2 года. Но, как фракция, т.-е. союз единомышленников в партии, мы не можем работать без единства в основных вопросах. Откол от фракции не то, что откол от партии. Отколовшиеся от нашей фракции нисколько не теряют возможности работать в партии. Либо они останутся ‘дикими’, т.-е. вне фракций, и общая обстановка партийной работы должна будет втянуть их. Либо они попытаются создать новую фракцию — это их законное право, если они хотят отстаивать и развивать свой особый оттенок взглядов и тактики — и тогда вся партия очень быстро увидит воочию проявление на деле тех тенденций, идейное значение которых мы старались оценить выше.

Большевикам приходится вести партию. Чтобы вести, надо знать путь, надо перестать колебаться, перестать тратить время на убеждение колеблющихся, на борьбу внутри фракции с несогласными. Отзовизм и скатывающийся к нему ультиматизм несовместимы с той работой, которой требуют теперь от революционных с.-д, данные обстоятельства. Мы научились во время революции ‘говорить по-французски’, т.-е. вносить в движение максимум толкающих вперед лозунгов, поднимать энергию и размах непосредственной массовой борьбы. Мы должны теперь, во время застоя, реакции, распада, Научиться ‘говорить по-немецки’, т.-е. действовать медленно (иначе нельзя, пока не будет нового подъема)., систематически, упорно, двигаясь шаг за шагом, завоевывая вершок за вершком. Кому скучна эта работа, кто не понимает необходимости сохранения и развития революционных основ с.-д. тактики и на этом пути, на этом повороте пути, тот всуе приемлет имя марксиста.

Наша партия не может идти вперед без решительной ликвидации ликвидаторства. А к ликвидаторству относится не только прямое ликвидаторство меньшевиков и их оппортунистическая тактика. Сюда относится и меньшевизм наизнанку. Сюда относятся отзовизм и ультиматизм, противодействующие выполнению партией очередной задачи, составляющей своеобразную особенность момента, задачу использования думской трибуны и создания опорных пунктов из всех и всяческих полулегальных и легальных организаций рабочего класса. Сюда относится богостроительство и защита богостроительских тенденций, в корне порывающих с основами марксизма. Сюда относится непонимание партийных задач большевиков, — задач, которые в 1906—1907 годах состояли в свержении меньшевистского Ц. К., не опиравшегося на большинство партии (не только поляки и латыши, даже бундовцы не поддерживали тогда чисто меньшевистского Ц. К.). — Задач, которые теперь состоят в терпеливом воспитании партийных элементов, в сплочении их, в создании действительно единой и прочной пролетарской партии. Большевики очищали почву для партийности своей непримиримой борьбой против антипартийных элементов в 1903—1905 и в 1906—1907 годах. Большевики должны теперь построить партию, построить из фракции партию, построить партию при помощи тех позиций, которые завоеваны фракционной борьбой. Таковы задачи нашей фракции в связи с переживаемым политическим моментом и общим положением всей Р.С.-Д.Р.П. Эти задачи еще раз и с особенной детальностью повторены и развиты в резолюциях недавнего большевистского Совещания. Ряды перестроены для новой борьбы. Изменившиеся условия учтены. Путь выбран. Вперед по этому пути — и революционная Социал-Демократическая Рабочая Партия России станет быстро складываться в силу, которую не поколеблет никакая реакция и которая встанет во главе всех борющихся классов народа в следующей кампании нашей революции {Недавно вышли в свет No 15 ‘Голоса Социал-Демократа’ и No 2 ‘Откликов Бунда’. В изданиях этик нагромождена вновь куча отборных образчиков ликвидаторства, которые потребуют разбора и оценки в отдельной статье в ближайшем No ‘Пролетария’.}.

Приложение VII

В. И. Ленин

О ФРАКЦИИ СТОРОННИКОВ ОТЗОВИЗМА И БОГОСТРОИТЕЛЬСТВА {*}

{* Сочинения, т. XIV, стр. 141—166. Ред.}

[24 (11) сентября 1909 г.]

Т.т. Максимов и Николаев {Л. Б. Красин. Ред.} выпустили особый листок, под названием ‘Отчет тов. большевикам устраненных членов расширенной редакции ‘Пролетария’ {См. стр. 241—250. Ред.}. Горько-прегорько жалуются публике наши устраненные на то, какие обиды нанесла им редакция и как она их устранила.

Чтобы показать партии рабочего класса, какого сорта эта публика горько жалующихся устраненных, рассмотрим прежде всего принципиальное содержание листка. Из No 46 ‘Пролетария’ и из приложения к этому номеру читатели знают, что Совещание расширенной редакции ‘Пролетария’ признало тов. Максимова одним из организаторов новой фракции в нашей партии, — фракции, с которой большевизм не имеет ничего общего, и сняло с себя ‘всякую ответственность за все политические шаги тов. Максимова’ {См. материалы Совещания, стр. 182. Ред.}. Из резолюций Совещания видно, что основой расхождения с отколовшейся от большевиков новой фракцией (или вернее: с отколовшимся Максимовым и его приятелями) является, во-первых, отзовизм, и ультиматизм, во-вторых, богостроительство. В трех подробных резолюциях изложен взгляд большевистской фракции на то и на другое течение.

Что же отвечают теперь горько жалующиеся устраненные?

Начнем с отзовизма. Устраненные подводят итоги парламентского или думского опыта за истекшие годы, оправдывают бойкот Булыгинской и Виттевской Думы, а также участие во II Думе и продолжают:

‘…При острой и усиливающейся реакции все это опять-таки изменяется. Партия не может тогда провести крупной и яркой избирательной кампании, не может получить достойного себя парламентского представительства’…

Первая же фраза самостоятельного, не списанного из старых большевистских изданий рассуждения, — и перед нами вся бездонная пропасть отзовистского политического недомыслия. Ну, подумайте-ка, любезнейшие, может партия при острой и усиливающейся реакции провести ‘крупное и яркое’ устройство ‘инструкторских групп и школ’ для боевиков, о чем вы говорите на той же самой странице, в том же столбце вашего произведения? Подумайте-ка, любезнейшие, может ли партия получить ‘достойное себя представительство’ в таких школах? Если бы вы умели думать и сколько-нибудь способны были рассуждать политически, о, несправедливо устраненные, то вы заметили бы, что выходит у вас величайшая несуразица. Вместо того, чтобы политически мыслить, вы цепляетесь за ‘яркую’ вывеску и от этого оказываетесь в положении партийных иванушек. Вы болтаете об ‘инструкторских школах’ и об ‘усилении (!) пропаганды в войсках’ (там же), потому что вы, как и все политические недоросли из лагеря отзовистов и ультиматистов, считаете такого рода деятельность особенно ‘яркой’, но подумать об условиях действительного (а не словесного) применения этих форм деятельности вы не умеете. Вы заучили обрывки большевистских словечек и лозунгов, но понять в них вы ровнехонько ничего не поняли. ‘При острой и усиливающейся реакции’ партии трудна всякая работа, но, как ни велики трудности, а добиться достойного парламентского представительства все же возможно. Это доказывает, например, и опыт германской социал-демократии в эпоху ‘острой и усиливающейся реакции’ хотя бы времен введения исключительного закона. Отрицая эту возможность, Максимов и К^о обнаруживают только свое полнейшее политическое невежество. Рекомендовать ‘инструкторские школы’ и ‘усиление пропаганды в войсках’ ‘при острой и усиливающейся реакции’ — и в то же время отрицать возможность для партии иметь достойное парламентское представительство, это значит говорить наглядные несообразности, достойные помещения в сборник логических нелепостей для учеников низших классов гимназии. И инструкторские школы и усиление пропаганды в войсках предполагают обязательное нарушение старых законов, прорыв их, — тогда как парламентская деятельность вовсе не обязательно и, во всяком случае, неизмеримо реже предполагает прорыв старых законов новою общественною силою. Теперь подумайте, любезные, когда легче прорывать старые законы: при острой и усиливающейся реакции или при подъеме движения? Подумайте, о, несправедливо устраненные, и постыдитесь того вздора, который вы говорите, защищая милых вашему сердцу отзовистов.

Далее. Какого рода деятельность предполагает больший размах энергии масс, большее влияние масс на непосредственную политическую жизнь,— парламентская ли деятельность по закону, созданному старой властью, или военная пропаганда, подрывающая сразу и прямиком орудия материальной силы этой власти? Подумайте, любезные, и вы увидите, что парламентская деятельность в указанном отношении стоит позади. А из этого что следует? А из этого следует то, что чем сильнее непосредственное движение масс, чем больше размах их энергии, другими словами: чем больше можно говорить об ‘остром и усиливающемся’ революционном натиске народа, а не об ‘острой и усиливающейся реакции’, — тем более возможной, тем более неизбежной, тем более успешной будет становиться и пропаганда в войсках и боевые выступления, действительно связанные с массовым движением, а не сводящиеся к авантюризму оголтелых боевиков. Именно поэтому, о, несправедливо устраненные, большевизм умел выдвинуть и боевую деятельность и пропаганду в войсках особенно сильно в период ‘острого и усиливающегося’ революционного подъема, — именно поэтому большевизм умел проводить (начиная с 1907 года) и окончательно провел к 1909-му году отделение своей фракции от того боевизма, который ‘при острой и усиливающейся реакции’ свелся, неизбежно свелся к авантюризму.

У наших героев, которые заучили обрывки большевистских слов, выходит вое наоборот: высшие формы борьбы, неудавшиеся нигде и никогда в мире без непосредственного натиска масс, рекомендуются на первом плане, как ‘возможные’ в эпоху острой реакции, — а низшие формы борьбы, предполагающие не столько непосредственный прорыв закона борьбой масс, сколько использование закона для пропаганды и агитации, подготовляющей сознание масс для борьбы, объявляются ‘невозможными’!!

Отзовисты и их ‘устраненные’ подголоски слыхали и заучили, что большевизм считает непосредственную борьбу масс, вовлекающую в движение даже войска (т.-е. наиболее заскорузлую часть населения, наименее подвижную, наиболее защищенную от пропаганды и т. д.) и превращающую боевые выступления в действительное начало восстания, — формой движения высшей, а парламентскую деятельность без непосредственного движения масс — формой движения низшей. Отзовисты и их подголоски, вроде Максимова, это слыхали и заучили, но не поняли, и потому оскандалились. Высшее—(значит ‘яркое’, думает отзовист и т. Максимов,—ну-ка, я закричу ‘поярче’: наверное, выйдет всех революционнее, а разбирать, что к чему, это от лукавого!

Послушайте дальше рассуждения Максимова (мы продолжаем цитату на прерванном месте):

…’Механическая сила реакции разрывает связь уже создавшейся партийной фракции с массами И страшно затрудняет влияние на нее партии, а это приводит к неспособности такого представительства вести достаточно широкую и глубокую организационно-пропагандистскую работу в интересах партии. При ослаблении же самой партии не исключается даже опасность вырождения фракции, ее уклонения от основного пути социал-демократии…

Неправда ли, как это бесподобно мило? Когда речь идет о низших, подзаконных формах борьбы, тогда нас начинают запугивать: ‘механическая сила реакции’, ‘неспособность вести достаточно широкую работу’, ‘опасность вырождения’. А когда речь идет о высших, прорывающих старые законы, формах классовой борьбы, тогда ‘механическая сила реакции’ исчезает, никакой ‘неспособности’ вести ‘достаточно широкую’ работу в войсках не оказывается, ни о какой ‘опасности вырождения’ инструкторских групп и школ не может быть, изволите видеть, и речи!

Вот наилучшее оправдание редакции ‘Пролетария’, почему она должна была устранить политических деятелей, несущих такие идеи в массы.

Зарубите-ка себе на носу, о, несправедливо устраненные: когда имеются на-лицо действительно условия острой и усиливающейся реакции, когда механическая сила этой реакции действительно разрывает связь с массами, затрудняет достаточно широкую работу и ослабляет партию, именно тогда специфической задачей партии становится овладение парламентским оружием борьбы, и это не потому, о, несправедливо устраненные, что парламентская борьба выше других форм борьбы, нет, это именно потому, что она ниже их, ниже, например, такой борьбы, которая втягивает в массовое движение даже войско, которая создает массовые стачки, восстания! и проч. Каким же образом овладение низшей формой борьбы может стать специфической (т.-е. отличающей данный момент от других моментов) задачей партии? А таким образом, что чем сильнее механическая сила реакции и чем более ослаблена связь с массами, тем больше выдвигается на очередь задача подготовки сознания масс (а не задача прямого действия), тем больше выдвигается на очередь использование созданных старой властью путей пропаганды и агитации (а не непосредственный натиск масс против самой этой старой власти).

Для всякого марксиста, который хоть сколько-нибудь вдумывался в миросозерцание Маркса и Энгельса, для всякого социал-демократа, который хоть сколько-нибудь знаком с историей международного социалистического движения, это превращение одной из низших форм борьбы в специфическое орудие борьбы особого исторического момента не представляет из себя ровно ничего удивительного. Анархисты этой нехитрой вещи абсолютно и никогда понять были не в состоянии. Теперь наши отзовисты и их устраненные подголоски пытаются перенести в русскую социал-демократическую среду методы мышления анархизма, крича (подобно Максимову и К^о), что у ‘Пролетария’ господствует теория ‘парламентаризма во что бы то ни стало’.

Чтобы разъяснить, до какой степени неумны и не социал-демократичны эти крики Максимова и К^о, приходится опять-таки начать с азов. Подумайте-ка, о, несправедливо устраненные, что составляет специфическое отличие политики и тактики немецкой социал-демократии по сравнению с социалистическими рабочими партиями других стран? Использование парламентаризма, превращение буржуазно-юнкерского (по-русски, примерно: октябристски-черносотенного) парламентаризма в орудие социалистического воспитания и организации рабочих масс. Значит ли это, что парламентаризм есть высшая форма борьбы социалистического пролетариата? Анархисты всего мира думают, что значит. Значит ли это, что немецкие социал-демократы стоят на точке зрения парламентаризма во что бы то ни стало? Анархисты всего мира думают, что значит, а потому нет у них врага, более ненавистного, чем немецкая социал-демократия, нет для них мишени, более излюбленной, чем немцы социал-демократы. И в России, когда наши социал-революционеры начинают заигрывать с анархистами и рекламировать свою ‘революционность’, они обязательно пытаются вытащить те или иные действительные или мнимые промахи немецких социал-демократов и сделать отсюда выводы против социал-демократии.

Теперь пойдем дальше. В чем ошибка рассуждения анархистов? В том, что они, ввиду в корне неправильных представлений о ходе общественного развития, не умеют учесть особенностей конкретного политического (и экономического) положения в разных странах, обусловливающих специфическое значение для известного периода времени то одного, то другого средства борьбы. На самом деле немецкая социал-демократия не только не стоит на точке зрения парламентаризма во что бы то ни стало, не только не подчиняет все и вся парламентаризму, а напротив: как раз она всего лучше в международной армии пролетариата развернула такие внепарламентские орудия борьбы, _как социалистическую печать, как профессиональные союзы, как систематическое использование народных собраний, как воспитание молодежи в социалистическом духе и т. д. и т. п.

В чем же тут суть? В том, что совокупность целого ряда исторических условий сделала для Германии известного периода парламентаризм специфическим орудием борьбы, не главным, не высшим, не крупным, не существенным по сравнению с другими, а именно специфическим, наиболее характерным по сравнению с другими странами. Уменье использовать парламентаризм оказалось поэтому симптомом (не условием, а симптомом) образцовой постановки всего социалистического дела, во всех его, вышеперечисленных нами, разветвлениях.

Перейдем от Германии к России. Те, кто вздумал бы целиком приравнять условия той или другой страны, впали бы в целый ряд крупнейших ошибок. Но попробуйте поставить вопрос так, как обязательно ставить его марксисту: в чем специфическая особенность политики и тактики русских социал-демократов данного момента? Мы должны сохранить и укрепить нелегальную партию, — как и до революции. Мы должны неуклонно готовить массы к новому революционному кризису, — как и в 1897 — 1903 годах. Мы должны всячески укреплять связь партии с массой, развивать и использовать в целях социализма всевозможные рабочие организации, — как и всегда и везде все социал-демократические партии. Специфической особенностью момента является именно попытка (и неудачная попытка) старого самодержавия разрешить новые исторические задачи при помощи октябристски-черносотенной Думы. Поэтому и специфической задачей тактики для социал-демократов является использование этой Думы s своих целях, в целях распространения идей революции и идей социализма. Не в том суть, чтобы эта специфическая задача была особенно высока, чтобы она открывала широкие перспективы, чтобы она равнялась или, хотя бы, приближалась по своему значению к тем задачам, которые возникали перед пролетариатом, например, в 1905—1906 годы. Нет. Суть в том, что это — особенность тактики сегодняшнего момента, отличие ее от периода миновавшего и от периода грядущего (ибо этот грядущий период, наверное, принесет нам специфические задачи, более сложные, более высокие, более интересные, чем задача использования III Думы). Нельзя овладеть современным моментом, нельзя решить всей совокупности тех задач, которые он ставит перед социал-демократической партией, не решив этой специфической задачи момента, не превратив черносотенно-октябристской Думы в орудие социал-демократической агитаций.

Отзовистские пустомели болтают, например, вслед за большевиками об учете опыта революции. Но они не понимают, что они говорят. Они не понимают, что в учет опыта революции входит отстаивание идеалов и задач и методов революции из-внутри Думы. Не суметь извнутри Думы, через наших партийных рабочих, которые могут пройти и которые прошли в эту Думу, отстоять эти идеалы, задачи и методы — значит не уметь сделать первого шага в деле политического учета опыта революции (ибо речь идет здесь, конечно, не- об учете опыта теоретическом, в книгах и, в исследованиях). Этим первым шагом наша задача отнюдь и ни в коем случае не исчерпывается. Несравненно важнее, чем первый шаг, будут шаги второй и третий: т.-е. превращение уже учтенного массами опыта в идейный багаж для нового исторического действия. Но если сами же эти отзовистские пустомели говорят о ‘межреволюционней’ эпохе, то они должны бы были понять (если бы они умели думать, умели рассуждать по социал-демократически), что ‘межревомо-ционный’ как раз и значит выдвигающий элементарные, предварительные задачи на очередь дня. ‘Межреволюционный’ есть характеристика неустойчивого, неопределенного положения, когда старая власть, убедившись в невозможности править при помощи одних только старых орудий, пытается использовать новое орудие в общей обстановке старых порядков. Это — внутренне-противоречивая, невозможная попытка, на которой самодержавие опять идет, неминуемо идет к краху, опять ведет нас к повторению славной эпохи и славных битв 1905 года. Но оно идет не так, как шло в 1897—1903 годах, ведет народ к революции не гак, как вело до 1905 года. Вот это ‘не так’ надо $меть понять, надо уметь видоизменить свою тактику, прибавляя ко всем основным, всеобщим, первостепенным и важнейшим задачам революционной социал-демократии еще одну, не очень крупную, но специфическую задачу данного момента, нового момента: задачу революционно-социал-демократического использования черносотенной Думы.

Как всякая новая задача, эта задача кажется труднее других, ибо она требует от людей не простого повторения заученных лозунгов (у отзовистов и Максимова дальше этого повторения ума нехватает), а некоторой инициативы, гибкости ума, изобретательности, самостоятельной работы над оригинальной исторической задачей. Но на самом деле эта задача особенно трудной может казаться только неумеющим самостоятельно мыслить и самостоятельно работать людям: на деле эта задача, как всякая специфическая задача момента, легче других, ибо ее разрешимость лежит именно в условиях данного момента. В эпоху ‘острой и усиливающейся реакции’ решить задачу действительно серьезной постановки ‘инструкторских школ и групп’, т.-е. такой постановки, при которой бы они были действительно связаны с массовым движением, действительно подчинены ему, вовсе нельзя, ибо задача поставлена глупо, поставлена людьми, списавшими формулировку этой задачи с хорошей брошюрки, учитывающей условия другого момента. А решить задачу подчинения массовой партии и интересам массы — речей, выступлений, политики социал-демократов в III Думе — можно. Нелегко, если считать ‘легким’ делом повторение заученного, но осуществимо. Как бы мы ни напрягали сейчас всех сил партии, мы не можем решить задачи социал-демократической (а не анархистской) постановки ‘инструкторских школ’ в данный, ‘межреволюционный’ момент, ибо для разрешимости этой задачи нужны совсем другие исторические условия. Наоборот, напрягая все силы, мы решим (и мы уже начинаем решать) задачу революционно-социал-демократического использования III Думы, — решим ее не для того, о, обиженные устранением и обиженные богом отзовисты и ультиматисты!, чтобы возвести парламентаризм на какой-то высокий пьедестал, чтобы провозгласить ‘парламентаризм во что бы то ни стало’, а для того, чтобы после решения ‘межреволюционной’ задачи, соответствующей сегодняшнему ‘межреволюционному’ моменту, перейти к решению более высоких революционных задач, которые будут соответствовать завтрашнему более высокому, т.-е. более революционному моменту.

III

Особенно курьезны эти глупенькие крики Максимова и К^о о ‘парламентаризме во что бы то ни стало’ у большевиков с точки зрения действительной истории отзовизма. Курьезно то, что о преувеличении парламентаризма закричали как раз те люди, которые создали и создают особое направление исключительно на вопросе о своем отношении к парламентаризму! Как вы себя сами зовете, любезнейшие Максимов и К^о? Вы зовете себя ‘отзовистами’, ‘ультиматистами’, ‘бойкотистами’. Максимов до сих пор не может налюбоваться на себя, как на бойкотиста III Думы, и свои редкие партийные выступления обязательно сопровождает подписью: ‘докладчик бойкотистов на июльской конференции 1907-го г.’. Один писатель подписывался в старину: ‘действительный статский советник и кавалер’. Максимов подписывается: ‘докладчик бойкотистов’ — тоже ведь кавалер!

При том политическом положении в июне 1907 года, когда Максимов защищал бойкот, ошибка была еще совсем, совсем невелика. Но когда в июле 1909 года, выступая с своего рода манифестом, Максимов продолжает любоваться на свой ‘бойкотизм’ по отношению к III Думе, то это уже совсем глупо. И бойкотизм, и отзовизм, и ультиматизм — одни уже. эти выражения означают создание направления из вопроса об отношении к парламентаризму и только из этого вопроса. А выделить себя по этому вопросу, продолжать (два года спустя после решения дела в принципе партией!) выделять себя по этому вопросу — это признак беспредельного узколобия. Именно те, кто поступает так, т.-е. и ‘бойкотисты’ (1909 года), и отзовисты, и ультиматисты доказывают тем самым, что мыслят они не по социал-демократически, что парламентаризм они возводят на особый пьедестал, что совершенно аналогично анархистам они создают направление из отдельных рецептов: бойкотировать такую-то Думу, отозвать из такой-то Думы, поставить ультиматум такой-то фракции в Думе. Поступать так и значит быть карикатурным большевиком. У большевиков направление определяется общим взглядом их на русскую революцию, и тысячу раз подчеркивали большевики (как бы заранее предостерегая политических недорослей), что отождествлять большевизм с бойкотизмом или с боевизмом есть нелепое искажение и опошление взглядов революционной социал-демократии. Наш взгляд на обязательность участия социал-демократов в III Думе, например, вытекает с неизбежностью из нашего взгляда на современный момент, на попытки самодержавия сделать шаг вперед по пути создания буржуазной монархии, на значение Думы, как организации контр-революционных классов в представительном учреждении общенационального масштаба. Как анархисты обнаруживают парламентский кретинизм наизнанку, когда они выделяют вопрос о парламенте из всего цельного вопроса о буржуазном обществе вообще и пытаются создать направление из выкриков, направляемых против буржуазного парламентаризма (хотя критика буржуазного парламентаризма в принципе однородна с критикой буржуазной прессы, буржуазного синдикализма и т. п.), — так наши отзовисты-ультиматисты-бойкотисты обнаруживают совершенно такой же меньшевизм наизнанку, когда они выделяются в направление по вопросу об отношении к Думе, по вопросу о средствах борьбы с уклонениями социал-демократической думской фракции (а не с уклонениями буржуазных литераторов, мимоходом забегающих в социал-демократию, и т. п.).

До Геркулесовых столпов этот парламентский кретинизм наизнанку дошел в знаменитом рассуждении вождя московских отзовистов, прикрываемого Максимовым: отозвание фракции должно подчеркнуть, что революция не похоронена! А Максимов с ясным челом не стесняется заявлять публично: ‘отзовисты никогда (о, разумеется, никогда!) не высказывались в смысле антипарламентаризма вообще’ {См. стр. 247. Ред.}.

Это прикрывание отзовистов Максимовым и К^о — одна из самых характерных черт в физиономии новой фракции, и мы должны остановиться на этой черте с тем большей подробностью, что неосведомленная публика особенно часто попадается тут на удочку горько жалующихся устраненных. Прикрывание, во-первых, состоит в том, что Максимов и К^о неустанно заявляют, бия себя в грудь: мы не отзовисты, мы вовсе не разделяем мнений отзовистов! Во-вторых, Максимов и К⁰ обвиняют большевиков в преувеличении борьбы с отзовистами. Повторяется точь-в-точь история с отношением рабочедельцев (в 1897—1901 годах) к рабочемысленцам. Мы не экономисты, — восклицали, бия себя в грудь, рабочедельцы, — мы не разделяем взглядов ‘Рабочей Мысли’, мы спорим с ней (совершенно так же, как ‘спорил’ Максимов с отзовистами!), это только злые искровцы взвели на нас напраслину, оклеветали нас, ‘раздули’ экономизм и проч. и т. д. и т. п. Поэтому среди рабочемысленцев — открытых и честных экономистов — было не мало людей, которые заблуждались искренно, не боясь защищать своего мнения, и которым нельзя было отказать в уважении, — а у заграничной компании ‘Рабочего Дела’ преобладало специфическое интриганство, заметание следов, игра в прятки, обманывание публики. Точь-в-точь таково же отношение последовательных и открытых отзовистов (вроде известных партийным кругам Всев. и Стан. {Всеволод — В. П. Денисов, Станислав — А. В. Соколов. Ред.}) к заграничной компании Максимова.

Мы не отзовисты, — кричит эта компания. Но заставьте любого из них сказать пару слов о современном политическом положении и задачах партии, и вы услышите целиком все отзовистские рассуждения, чуточку разведенные (как мы видели у Максимова) водицей иезуитских оговорочек, добавлений, умалчиваний, смягчений, запутываний и проч. Этот иезуитизм не освобождает вас, о, несправедливо устраненные, от обвинения в отзовистском недомыслии, а удесятеряет вашу вину, ибо прикрытая идейная путаница во сто раз больше развращает пролетариат, во сто раз больше вредит партии {Маленький пример, иллюстрирующий кстати уверения Максимова, будто только ‘Пролетарий’ из-за злостности своей возводит небылицы на ультиматистов. Осенью 1908-го года Алексинский явился на съезд польских социал-демократов и предложил там ультиматистскую резолюцию. Дело было до открытия в ‘Пролетарии’ решительной кампании против новой фракции. И что же? Польские социал-демократы осмеяли Алексинского и его резолюцию, сказав ему: ‘вы просто трусливый отзовист и ничего более’.}.

Мы не отзовисты, — кричит Максимов и К^о. А между тем с июня 1908 года, выйдя из узкой редакции ‘Пролетария’, Максимов образовал официальную оппозицию внутри коллегии, потребовал и получил свободу дискуссии для этой оппозиции, потребовал и получил особое представительство для оппозиции в важнейших исполнительных органах, связанных с распространением газеты, организации. Само собой разумеется, что, начиная с того же времени, т.-е. более года, все отзовисты всегда пребывали в рядах этой оппозиции, совместно организовавшей российскую агентуру, совместно налаживавшей в целях агентуры заграничную школу (о ней ниже) и т. д. и т. п.

Мы не отзовисты, — кричит Максимов и К^о. А между тем на Всероссийской партийной конференции в декабре 1908 года, когда более честные отзовисты из состава этой оппозиции выделились перед всей партией в особую группу, в особое идейное течение и получили в качестве такового право выставить своего оратора (на конференции было постановлено, что только особые идейные течения или особые организации могут выставлять — ввиду краткости срока — особого оратора), то оратором от отзовистской фракции оказался — по чисто случайным причинам! по совершенно случайным причинам!— т. Максимов…

Это обманывание партии путем укрывания отзовизма ведется заграничной группой Максимова систематически. В мае 1908 г. отзовизм потерпел поражение в открытой борьбе: его провалила 18 голосами против 14-ти общегородская конференция в Москве,(в этом районе в июле 1907 года почти все без исключения социал-демократы были бойкотисты, сумевшие, однако, в отличие от Максимова уже к июню 1908 г. понять, что настаиванье на ‘бойкоте’ III Думы было бы непростительной глупостью). После этого т. Максимов заграницей организует формальную оппозицию ‘Пролетарию’ и начинает, никогда до тех пор не практиковавшуюся, дискуссию на страницах большевистского периодического органа. И вот, когда осенью 1908 года, при выборах на Всероссийскую конференцию, вся петербургская организация делится на отзовистов и незовистов (выражение рабочих), когда по всем районам и подрайонам Петербурга ведутся дискуссии по платформе не большевиков и меньшевиков, а отзовистов и незовистов, то платформа отзовистов прячется от глаз публики. В ‘Пролетарий’ ее не сообщают. В печать ее не пускают. На Всероссийской конференции декабря 1908 года ее не сообщают партии. Лишь после конференции, по настойчивым требованиям редакции, эта платформа была нам доставлена и напечатана нами в No 44 ‘Пролетария’ (‘Резолюция петербургских отзовистов’).

В Московской области известный всем вождь отзовистов ‘редактировал’- помещенную в No 5 ‘Рабочего Знамени’ статью рабочего отзовиста, но собственной платформы вождя мы до сих пор не получили. Нам прекрасно известно, что еще весной 1909 года, когда шли приготовления к областной конференции центрального промышленного района, платформа вождя отзовистов читалась и ходила по рукам. Нам известно из сообщений большевиков, что в этой платформе перлов несоциал-демократического рассуждения было еще несравненно больше, чем в петербургской. Но текста платформы нам так и не доставили, — вероятно, тоже по столь же случайным, совершенно случайным причинам, по каким Максимов говорил на конференции, уполномоченный фракцией отзовистов.

Вопрос об использовании легальных возможностей Максимов с К^о тоже прикрыли ‘гладкой’ фразой о том, что это-де ‘само собой разумеется’. Интересно бы знать, ‘само ли собой разумеется’ это теперь и для практических вождей максимовской фракции тов. Лядова и Станислава, которые еще три месяца тому назад провели в находившемся тогда в их руках Областном Бюро Центрально-промышленной области (того самого состава Областного Бюро, которое утвердило пресловутую ‘школу’, состав Областного Бюро теперь изменился) резолюции? против участия социал-демократов в съезде фабрично-заводских врачей. Как известно, это был первый съезд, на котором революционные социал-демократы были в большинстве. И против участия в этом съезде агитировали все виднейшие отзовисты и ультиматисты, объявляя ‘изменой делу пролетариата’ участие в нем. А Максимов заметает следы — ‘само собой разумеется’. ‘Само собою разумеется’, что более откровенные отзовисты и ультиматисты открыто подрывают в России практическую работу, а Максимов и К^о, которым не дают спать лавры Кричевского с Мартыновым, замазывают суть дела: никаких расхождений нет, никаких противников использования легальных возможностей не имеется.

Восстановление заграничных партийных органов, заграничных групп по организации сношений и т. д. неизбежно приводит и к повторению старых злоупотреблений, с которыми необходимо самым беспощадным образом бороться. Повторяется целиком история с ‘экономистами’, которые в России вели агитацию против политической борьбы, а заграницей прикрывались ‘Рабочим Делом’. Повторяется целиком история с буржуазно-демократическим ‘кредо’ (кредо = символ веры), которое в России пропагандировалось Прокоповичем и К⁰ и которое против воли авторов было оглашено в печати революционными социал-демократами. Нет ничего более развращающего партию, чем эта игра в прятки, чем это использование тяжелых условий нелегальной работы против партийной гласности, чем этот иезуитизм, когда Максимов и К^о, действуя целиком и во всем рука об-руку с отзовистами, печатно бьют себя в грудь, уверяя, что весь этот отзовизм нарочно раздувается ‘Пролетарием’.

Мы — не крючкотворы, не формалисты, а люди революционной работы. Нам важны несловесные различия, которые можно устанавливать между отзовизмом, ультиматизмом, ‘бойкотиз’ мом’ (III Думы). Нам важно действительное содержание социал-демократической пропаганды и агитации. И если, под прикрытием большевизма, в нелегальных русских кружках проповедуются взгляды, ничего общего не имеющие ни с большевизмом, ни с социал-демократизмом вообще, то люди, мешающие полному разоблачению этих взглядов, полному разъяснению их, ошибочности перед всей партией, такие люди поступают, как: враги пролетариата.

В вопросе о богостроительстве эти люди также показали себя. Расширенная редакция ‘Пролетария’ приняла и опубликовала две резолюции по этому вопросу: одну по существу дела, другую специально по поводу протеста Максимова. Спрашивается, что же говорит теперь этот Максимов в своем ‘Отчете’? Он пишет ‘Отчет’ для того, чтобы замести следы — совершенно в духе того дипломата, который говорил, что язык дан человеку для того, чтобы скрывать свои мысли. Распространяются какие-то ‘неверные сведения’ о ‘якобы-богостроительском’ направлении максимовской компании, только и всего.

‘Неверные сведения’, — говорите Вы? О нет, любезнейший, Вы именно потому заметали тут следы, что прекрасно знаете полную верность ‘сведений’ относительно богостроительства, имеющихся у ‘Пролетария’. Вы прекрасно знаете, что эти ‘сведения’, как то и изложено в оглашенной резолюции, относятся прежде всего к литературным произведениям, исходящим из вашей литераторской компании. Эти литературные произведения указаны с полнейшей точностью в нашей резолюции, в ней не добавлено только, — не могло быть добавлено в резолюции, — что около полутора лет сильнейшее недовольство ‘богостроительством’ ваших соратников высказывается среди руководящих кругов большевиков, и что именно на этой почве (кроме почвы указанной выше) новая фракция карикатурных большевиков отравляла нам всякую возможность работы увертками, хитростями, придирками, претензиями, кляузами. Одна из наиболее замечательных этих кляуз особенно хорошо известна Максимову, ибо это есть написанный и формально внесенный в редакцию ‘Пролетария’ протест против помещения статьи ‘Не по дороге’ (No 42 ‘Пролетария’). Может быть, это тоже ‘неверные сведения’, о, несправедливо устраненный? Может быть, это тоже был ‘якобы-протест’?

Нет, знаете ли, политика заметания следов не всегда удается, а в нашей партии она вам никогда не удастся. Нечего играть в прятки и пытаться жеманно сделать секрет из того, что известно всякому, интересующемуся русской литературой и русской социал-демократией. Есть литературная компания, наводняющая нашу легальную литературу при помощи нескольких буржуазных издательств систематической проповедью богостроительства. К этой компании принадлежит и Максимов. Эта проповедь стала систематической именно за последние полтора года, когда русской буржуазии в ее контр-революционных целях понадобилось оживить религию, поднять спрос на религию, сочинить религию, привить народу или по-новому укрепить в народе религию. Проповедь богостроительства приобрела поэтому общественный, политический характер. Как в период революции целовала и зацеловала буржуазная пресса наиболее ретивых меньшевиков за их кадетолюбие, так в период контр-революции целует и зацеловывает буржуазная пресса богостроителей из среды — шутка сказать! — из среды марксистов и даже из среды ‘тоже большевиков’. И когда официальный орган большевизма в редакционной статье заявил, что большевизму не по дороге с подобной проповедью (это заявление в печати было сделано после неудачи бесчисленных попыток путем писем и личных бесед побудить к прекращению позорной проповеди),— тогда тов. Максимов подал формальный письменный протест в редакцию ‘Пролетария’. Он, Максимов, выбран Лондонским съездом и поэтому его ‘приобретенное право’ нарушено теми, кто посмел официально отречься от позорной проповеди богостроительства. ‘Да что же наша фракция в кабале, что ли, у богостроительских литераторов!’ Это замечание вырвалось во время бурной сцены в редакции у т. Марата, — да, да, у того самого тов. Марата, который так скромен, благожелателен, примирителен, добросердечен, что он до сих пор не может хорошенько решить идти ли ему с большевиками или с божественными отзовистами.

Или, может быть, все это тоже ‘неверные сведения’, о, несправедливо устраненный Максимов? Нет никакой компании богостроительских литераторов, не было никакой защиты их Вами, не было Вашего протеста против статьи ‘Не по дороге’? а?

О ‘неверных сведениях’ насчет богостроительского направления т. Максимов говорит в своем ‘Отчете’ по поводу заграничной школы, которая устраивается новой фракцией. Т. Максимов так усиленно подчеркивает это ‘устройство первой (курсив Максимова) партийной школы заграницей’, публику так усиленно ведет за нос по этому вопросу, что придется сказать о пресловутой ‘школе’ поподробнее.

Т. Максимов горько жалуется:

‘Ни единой попытки не только оказать содействие школе, но хотя бы даже взять в свои руки контроль над нею, со стороны редакции (‘Пролетария’) не делалось, распространяя неизвестно откуда добытые ложные сведения о школе, редакция не сделала организаторам школы ни единого запроса с целью проверки этих сведений. Таково было отношение редакции ко всему этому делу’.

Так. Так. ‘Ни единой попытки хотя бы даже взять в свои руки контроль над школой’… Иезуитизм Максимова в этой фразе дошел до того, что разоблачает сам себя.

Припомните, читатель, Ерогинское общежитие в эпоху первой Думы. Отставной земский начальник (или какой-то вообще в этом роде чиновный кавалер) Ерогин организовал в Петербурге общежитие для приезжих крестьянских депутатов, желая оказать содействие ‘видам правительства’. Неопытные деревенские мужички, попадая в столицу, перехватывались Ерогинскими агентами и направлялись в Ерогинское общежитие, где, разумеется, находили школу, в которой опровергались превратные учения ‘левых’, обливались помоями трудовики а т. д., в которой новички-члены Думы обучались ‘истинно-русской’ государственной премудрости. К счастью, нахождение Государственной Думы в Петербурге заставило Ерогина устроить в Петербурге же свое общежитие, а так как Петербург — достаточно широкий и свободный центр идейной и политической жизни, то, разумеется, Ерогинские депутаты очень скоро стали покидать Ерогинское общежитие и перекочевывать в лагерь трудовиков или в лагерь самостоятельных депутатов. Из затеи Ерогина вышел только срам и для него, и для правительства.

Теперь представьте себе, читатель, что подобное сему Ерогинское общежитие устроено не в каком-нибудь заграничном Петербурге, а в каком-нибудь заграничном Царевококшайске. Если вы представите себе это, то вы должны будете согласиться, что отзовистско-богостроительские ерогины использовали свое знакомство с Европой для того, чтобы оказаться похитрее истинно-русского Ерогина. Люди, называющие себя большевиками, собрали свою кассу, — независимую от той единственной, насколько мы знаем, общебольшевистской кассы, из которой покрываются расходы по изданию и распространению ‘Пролетария’, — организовали свою агентуру, свезли нескольких ‘своих’ агитаторов в Царевококшайск, привезли туда нескольких партийных социал-демократических рабочих и провозгласили это (запрятанное от партии в Царевококшайск) Ерогинское общежитие ‘первой партийной’ (партийной — потому, что запрятано от партии) ‘школой заграницей’.

Спешим оговориться — ввиду того, что устраненный т. Максимов поднял с особенным усердием вопрос о том, законно или противозаконно его устранение (об этом вопросе ниже) — спешим оговориться, что в образе действий отзовистски-богостроительских ерогинцев нет ровно ничего ‘противозаконного’. Абсолютно ничего. Все тут вполне законно. Законно то, что единомышленники в партии группируются вместе. Законно то, что единомышленники собирают кассу и затевают одно общее пропагандистски-агитационное предприятие. Законно то, что формой этого предприятия они желают выбрать в данный момент, скажем к примеру, не газету, а ‘школу’. Законно то, что они считают ее официально партийной, раз ее устраивают члены партии, и раз есть хоть одна, какая угодно организация партии, берущая на себя политическую и идейную ответственность за предприятие. Все тут вполне законно и все было бы очень хорошо, если бы… если бы не было иезуитизма, если бы не было лицемерия, если бы не было обмана своей собственной партии.

Разве это не обман партии, если вы публично подчеркиваете партийность школы, т.-е. ограничиваетесь вопросом о формальной ее подзаконности и не называете имен инициаторов и устроителей школы, т.-е. умалчиваете об идейно-политическом направлении школы, как предприятия новой фракции в нашей партии? В редакции ‘Пролетария’ было две ‘бумажки’ об этой школе (сношения редакции с Максимовым уже более года идут не иначе, как при помощи ‘бумажек’ и дипломатических нот). Первая бумажка была вовсе не подписана, абсолютно никем не подписана — просто рассуждение о пользе просвещения и о просветительном значении учреждений, называемых школами. Вторая бумажка была подписана подставными лицами. Теперь, выступая печатно перед публикой с восхвалением ‘первой партийной школы заграницей’, т. Максимов умалчивает попрежнему о фракционном характере школы.

Эта политика иезуитизма вредит партии. Эту ‘политику’ мы разоблачим. Инициаторами и устроителями школы являются на деле товарищи ‘Ер’ (назовем так всем в партии известного вождя московских отзовистов, читавшего рефераты о школе, организовавшего школу учеников и выбранного несколькими рабочими кружками в лекторы), Максимов, Луначарский, Лядов, Алексинский и т. д. Мы не знаем и не интересуемся знать, какую роль, в частности, играли те или другие из этих товарищей, как они размещаются в разных официальных учреждениях школы, в ее ‘Совете’, в ее ‘исполнительной комиссии’, в ее лекторской коллегии и т. п. Мы не знаем, какие ‘нефракционные’ товарищи могут в том или ином отдельном случае дополнить эту компанию. Все это совсем неважно. Мы утверждаем, что действительное идейно-политическое направление этой школы как нового фракционного центра, определяется именно названными именами и что, скрывая это от партии, Максимов ведет политику иезуитизма. Не то дурно, что в партии возник новый фракционный центр, — мы отнюдь не принадлежим к людям, которые не прочь составить себе политический капиталец на дешевенько-популярных криках против фракционности, — напротив, это хорошо, что получил возможность особого выражения в партии особый оттенок, раз таковой имеется. !Дурно то, что партия вводится в обман и вводятся в обман и рабочие, сочувствующие — само собой разумеется — всякой школе, как всякому просветительному предприятию.

Разве это не лицемерие, когда т. Максимов жалуется публике, что редакция ‘Пролетария’ не пожелала ‘даже’ (‘даже’!) ‘взять в свои руки контроль над школой’? Подумайте только: в июне 1908 года т. Максимов вышел из узкой редакции ‘Пролетария’, с тех пор почти непрерывно идет в тысяче форм внутренняя борьба в большевистской фракции, Алексинский — заграницей, ‘Ер’ и К^о — заграницей и в России на тысячу ладов повторяют за Максимовым все отзовистско-богостроительские благоглупости против ‘Пролетария’. Максимов подает письменные и формальные протесты против статьи ‘Не по дороге’, о грядущем неизбежном расколе у большевиков говорят все, хоть по наслышке знающие партийные дела (достаточно указать, что меньшевик Дан на Всероссийской конференции декабря 1908 года во всеуслышание на официальном собрании заявил: ‘кто же не знает, что Ленина обвиняют теперь большевики в предательстве большевизма’!), — а тов. Максимов, разыгрывая роль невинного, ну совсем-таки невинного младенца, вопрошает почтеннейшую публику: ‘почему это редакция ‘Пролетария’ не пожелала ‘даже’ взять в свои руки контроль над партийной школой в богостроительском Царевококшайске? ‘Контроль’ над школой! Сторонники ‘Пролетария’ в качестве ‘инспекторов’, присутствующих при лекциях Максимова, Луначарского, Алексинского и К^о!! Ну, к чему играть эту недостойную, позорную комедию? К чему? К чему, втирать очки публике рассылкой ничего не говорящих ‘программ’ и ‘отчетов’ ‘школы’ вместо того, чтобы прямо и открыто признать идейных руководителей и вдохновителей нового фракционного центра!

К чему? — мы сейчас дадим ответ на этот вопрос, а пока закончим по вопросу о школе: Царевококшайск может поместиться в Петербурге и переместиться (по крайней мере большей своей частью) в Петербург, но Петербург не может ни поместиться в Царевококшайске, ни переместиться в Царевококшайск. Кто поэнергичнее, посамостоятельнее из учеников новой партийной школы, тот сумеет найти себе дорогу от узкой новой фракции к широкой партии, от ‘науки’ отзовистов и богостроителей к науке социал-демократизма вообще и большевизма, в частности. А кто хочет ограничиться ерогинским просвещением, с тем ничего не поделаешь. Редакция ‘Пролетария’ готова оказать н окажет всяческую помощь всем рабочим, каких бы взглядов они ни были, раз они пожелают переехать (или съездить) из заграничного Царевококшайска в заграничный Петербург и познакомиться со взглядами большевизма. Лицемерную же политику устроителей и инициаторов ‘первой заграничной партийной школы’ мы разоблачим перед всей партией.

К чему все это лицемерие Максимова — спрашивали мы и отложили ответ на этот вопрос до окончания разговора о школе. Но, говоря строго, не вопрос ‘к чему?’, а вопрос ‘почему?’ заслуживает здесь выяснения. Неверно было бы думать, что лицемерная политика ведется всеми членами новой фракции сознательно ради определенной цели. Нет. Дело обстоит так, что в самом положении этой фракции, в условиях ее выступления и ее деятельности есть причины (несознаваемые многими отзовистами и богостроителями), которые порождают лицемерную политику.

Давно уже сказано, что лицемерие есть дань, которую порок платит добродетели. Но это изречение относится к области личной морали. По отношению к идейно-политическим направлениям надо сказать, что лицемерие есть то прикрытие, за которое хватаются группы, внутренне неоднородные, составленные из разношерстных, случайно сошедшихся элементов, чувствующих себя слабыми для открытого, прямого выступления.

Состав новой фракции определяет то, что она схватилась за. это прикрытие. Штаб фракции божественных отзовистов составляют непризнанные философы, осмеянные богостроители уличенные в анархистском недомыслии и бесшабашной революционной фразе отзовисты, запутавшиеся ультиматисты, наконец, те (немногие, к счастью, в большевистской фракции) боевики, которые сочли ниже своего достоинства переход к невидной, скромной, лишенной внешнего блеска и ‘яркости’, революционной социал-демократической работе, соответствующей условиям и задачам ‘межреволюционной’ эпохи, и которых ублаготворяет Максимов ‘яркой’ фразой об инструкторских школах и группах… в 1909 году. Единственное, что крепко сплачивает в настоящую минуту эти разнокалиберные элементы, это — горячая^ ненависть к ‘Пролетарию’ и, вполне заслуженная им ненависть, ненависть за то, что ни единая попытка этих элементов получить в ‘Пролетарии’ свое выражение, или хотя бы свое косвенное признание, или малейшую защиту и прикрытие не оставалась никогда без самого решительного отпора.

‘Оставь надежду навсегда’ — вот что говорил этим элементам ‘Пролетарий’ каждым своим номером, каждым редакционным собранием, каждым выступлением по какому бы то ни было очередному вопросу партийной жизни.

И вот, когда очередными вопросами оказались — (в силу объективных условий развития нашей революции и нашей контрреволюции оказались) в области литературы — богостроительство и теоретические основы марксизма, а в области политической работы — использование III Думы и третьедумской трибуны социал-демократией, — тогда эти элементы сплотились и произошел, естественный и неизбежный взрыв.

Как и всякий взрыв, он произошел сразу, — не в том смысле, чтобы тенденции не намечались раньше, чтобы не было отдельных проявлений этих тенденций, — а в том смысле, что политическое сплочение разнокалиберных тенденций, в том числе и весьма далеких от политики тенденций, оказалось почти внезапным. Широкая публика поэтому склонна, как и всегда, поддаться прежде всего обывательскому объяснению нового раскола, объяснению его какими-либо дурными качествами того или иного из руководителей, влиянием заграницы, кружковщины и проч. и т. п. Нет сомнения, что заграница, став неизбежным, в силу объективных условий, местом операционной базы всех центральных революционных организаций, наложила свой отпечаток на форму раскола. Нет сомнения, что на этой форме сказались и особенности того литераторского кружка, который одним своим боком входил в социал-демократию. Мы называем обывательским объяснением не учет этих обстоятельств, ничего кроме формы, поводов, ‘внешней истории’ раскола объяснить неспособных, а нежелание или неспособность понять идейно-политические основы, причины корней расхождения.

Непонимание этих основ новой фракцией является также источником того, что она схватилась за старое прикрытие, заметая следы, отрицая неразрывную связь с отзовизмом и т. д. Непонимание этих основ вызывает со стороны новой фракции спекуляцию на обывательское объяснение раскола и на обывательское сочувствие.

В самом деле, разве это не спекуляция на обывательское сочувствие, если Максимов и К^о плачутся теперь публично по поводу их ‘вышибания’, их ‘устранения’? Подайте милостыньку вашего сочувствия, Христа ради, невинно вышибленным, несправедливо устраненным… Что этот прием безошибочно верно рассчитан на обывательское сочувствие, это доказывает тот оригинальный факт, что даже тов. Плеханов, враг всякого богостроительства, всякой ‘новой’ философии, всякого отзовизма и ультиматизма и т. д., даже тов. Плеханов подал милостыньку Христа ради, воспользовавшись хныканьем Максимова, и обозвал большевиков по этому случаю еще и еще раз ‘жестоковыйными’ (см. ‘Дневник Социал-Демократа’ Плеханова, август 1909). Если Максимов выпросил милостыню сочувствия даже у Плеханова, то вы можете себе представить, читатель, сколько слез сочувствия Максимову будет пролито обывательскими элементами внутри социал-демократии и около социал-демократии по поводу ‘вышибания’ и ‘устранения’ добрых, благонамеренных и скромных отзовистов и богостроителей.

Вопрос о ‘вышибании’ и ‘устранении’ разрабатывается т. Максимовым и с формальной стороны и по существу дела. Посмотрим на эту разработку.

С формальной стороны устранение Максимова ‘противозаконно’, — говорят нам устраненные, — и ‘мы не признаем этого устранения’, ибо Максимов ‘выбран большевистским съездом, т. е. большевистской частью партийного съезда’. Читая листок Максимова и Николаева, публика видит тяжелое обвинение (‘противозаконное устранение’), не получая ни точной формулировки его, ни материала для суждения о деле. Но ведь именно таков всегдашний прием известной стороны при заграничных расколах: затенять принципиальное расхождение, прикрывать его, замалчивать идейные споры, прятать своих идейных друзей и шуметь побольше об организационных конфликтах, которые публика не в состоянии разобрать точно и не вправе разбирать детально. Так поступали рабочедельцы в 1899 г., крича, что ‘экономизма’ никакого нет, а что вот Плеханов украл типографию. Так поступали меньшевики в 1903 году, крича, что никакого поворота к рабочедельчеству у них нет, а что вот Ленин ‘вышиб’ или ‘устранил’ Потресова, Аксельрода и Засулич и т. д. Так поступают люди, спекулирующие на заграничных любителей скандальчика, сенсации. Ни отзовизма нет, ни богостроительства нет, а есть ‘противозаконное устранение’ Максимова ‘большинством редакции’, которое^— желает ‘оставить в своем полном распоряжении’ ‘имущество всей фракции’, — пожалуйте-ка в нашу лавочку, господа, мы вам порасскажем об этом самое что ни на есть пикантное…

Старый прием, тт. Максимов и Николаев! Нельзя не сломать себе шеи тем политикам, которые прибегают к этому приему.

О ‘противозаконности’ говорят наши ‘устраненные’ потому, что редакцию ‘Пролетария’ они считают не вправе решать вопрос о судьбе большевистской фракции и об ее расколе. Очень хорошо, господа. Если редакция ‘Пролетария’ и выбранные на Лондонском съезде 15 большевиков членов Ц. К. и кандидатов в члены Ц. К. не вправе представлять большевистскую фракцию, то вы имеете полную возможность заявить это во всеуслышание и повести кампанию за свержение или за перевыбор этого негодного представительства. Да вы и вели эту кампанию и, только потерпев некоторый ряд некоторых неудач, вы предпочли жаловаться и хныкать. Если вы подняли вопрос о съезде или конференции большевиков, тт. Максимов и Николаев, то почему не рассказали вы публике, что тов. ‘Ер’ несколько месяцев тому назад вносил уже в Московский Комитет проект резолюции о недоверии ‘Пролетарию’ и о конференции большевиков для выбора нового идейного центра большевиков?

Почему вы умолчали об этом, о, несправедливо устраненные?

Почему вы умолчали о том, что резолюция ‘Ера’ отклонена всеми голосами против него одного?

Почему вы умолчали о том, что осенью 1908-го года во всей петербургской организации, вплоть до низов, шла борьба по платформам двух течений в большевизме, отзовистов и противников отзовизма, при чем отзовисты потерпели поражение?

Максимову и Николаеву хочется похныкать перед публикой, потому что они потерпели поражение неоднократно в России. И ‘Ер’ и петербургские отзовисты имели право, не дожидаясь никакой конференции и не опубликовывая своих платформ перед всей партией, вести борьбу против большевизма вплоть до низов.

Но редакция ‘Пролетария’, с июня 1908-го года объявившая открытую войну отзовизму, не имела права после года борьбы, года дискуссий, года трений, конфликтов и т. д., после вызова трех делегатов от областей из России и нескольких русских членов расширенной редакции, не участвовавших ни в одном заграничном столкновении, не имела права заявить то, что есть, заявить, что Максимов откололся от нее, заявить, что большевизм ничего общего не имеет с отзовизмом, ультиматизмом и богостроительством?

Перестаньте лицемерить, господа! Вы боролись там, где вы считали себя особенно сильными, и потерпели поражение. Вы несли отзовизм в массы вопреки решению официального центра большевиков и не дожидаясь никакой особой конференции. И теперь вы принимаетесь хныкать и жаловаться потому, что вы оказались в ничтожном до смешного меньшинстве в расширенной редакции, в Совещании с участием делегатов областей!

Перед нами опять-таки чисто рабочедельческий прием заграничников: играть в ‘демократию’, когда нет на-лицо условий для полной демократии, — спекулировать на разжигание всякого недовольства ‘заграницей’ и в то же время из той же заграницы направлять (посредством ‘школы’) свою отзовистски-богостроительскую пропаганду, — начинать раскол среди большевиков и плакаться потом о расколе, — устроить свою фракцию (под прикрытием ‘школы’) и лицемерно лить слезы по поводу ‘раскольнической’ политики ‘Пролетария’.

Нет, довольно уже этой склоки! Фракция есть свободный союз единомышленников внутри партии, и после борьбы более чем в течение года, борьбы и в России и за границей, мы имели полное право, мы были обязаны сделать решительный вывод. И мы его сделали. Вы имеете полное право бороться против него, выставлять свою платформу, завоевывать ей большинство. Если вы не делаете этого, если вы вместо открытого союза с отзовистами и выставления общей платформы продолжаете играть в прятки и спекулировать на дешевеньком заграничном ‘демократизме’, — то вы получите в ответ только заслуженное вами презрение.

Вы ведете двойную игру. С одной стороны, вы объявляете, что ‘Пролетарий’ целый год уже ‘сплошь’ ведет не большевистскую линию (и ваши сторонники в России не раз пытались провести эти взгляды в резолюциях П. К. и М. К.). С другой стороны, вы плачетесь о расколе и отказываетесь признать ‘устранение’. С одной стороны, вы идете на деле во всем рука об руку с отзовистами и богостроителями, с другой, — вы отрекаетесь от них и корчите из себя примиренцев, желающих примирить большевиков с отзовистами и богостроителями.

‘Оставьте надежду навсегда’! Вы можете завоевывать себе большинство. Вы можете одерживать среди незрелой части большевиков какие угодно победы. Ни на какое примирение мы не пойдем. Стройте свою фракцию, вернее: продолжайте строить ее, как вы уже начали это делать, но не обманывайте партии, не обманывайте большевиков. Никакие конференции, никакие съезды в мире не примирят теперь большевиков с отзовистами, ультиматистами и богостроителями. Мы сказали, и мы повторяем еще раз: каждый социал-демократ большевик и каждый сознательный рабочий должен сделать решительный и окончат тельный выбор.

Прикрывая свою идейную родню, боясь развернуть свою настоящую платформу, новая фракция старается пополнить нехватку в своем идейном багаже посредством заимствования слов из багажа старых расколов. ‘Новый Пролетарий’, ‘новопролетариевская линия’, — кричат Максимов и Николаев, подражая старой борьбе против новой ‘Искры’.

Прием, способный очаровать некоторых политических младенцев.

Но даже и слов-то старых вы не умеете повторить, господа. ‘Соль’ лозунга ‘против новой ‘Искры» состояла в том, что меньшевики, получив ‘Искру’, должны были сами начать новую линию, тогда как съезд (II съезд Р.С.-Д.Р.П. в 1903 году) утвердил именно линию старой ‘Искры’. ‘Соль’ была в том, что меньшевикам пришлось (устами Троцкого в 1903—1904 г.г.) провозгласить: между старой и новой ‘Искрой’ лежит пропасть. И до сих пор Потресов и К^о стараются стереть с себя ‘следы’ той эпохи, когда их вела старая ‘Искра’.

‘Пролетарий’ выходит теперь 47-м номером. Ровно три года тому назад, в августе 1906 года, вышел первый номер. В этом-первом номере ‘Пролетария’, помеченном 3 сентября (21 августа) 1906 года, находим редакционную статью ‘О бойкоте’ и в этой статье черным по белому: ‘Теперь как раз наступило время, когда революционные с.-д. должны перестать быть бойкотистами’ {См. Сочинения, т. X, стр. 29. Ред.}. Ни единого номера ‘Пролетария’ не было с тех пор, где бы хоть строчка была допущена в пользу ‘бойкотизма’ (после 1906 года), отзовизма и ультиматизма, без опровержения этой карикатуры на большевизм. И теперь карикатурные большевики поднимаются на ходули, пытаясь сравнить себя с людьми, сначала проведшими трехлетнюю кампанию старой ‘Искры’ и закрепившими ее линию II-м съездом партии, а потом показавшими поворот новой ‘Искры’!

‘Бывший редактор популярной рабочей газеты ‘Вперед» — подписывается теперь т. Максимов, желая напомнить читателю, что-де ‘гуси Рим спасли’. Ваше отношение к линии газеты ‘Вперед’ — ответим мы Максимову на это напоминание — совершенно такое же, как отношение Потресова к старой ‘Искре’. Потресов был ее редактором, но не он вел старую ‘Искру’, а старая ‘Искра’ вела его. Как только он захотел изменить линию, — от него отвернулись староискровцы. И теперь даже сам Потресов из кожи лезет, чтобы очиститься от ‘греха молодости’, от участия в редакторстве старой ‘Искры’.

Не Максимов вел газету ‘Вперед’, а газета ‘Вперед’ вела Максимова. Доказательство: бойкотизм III Думы, в пользу которого ни единого слова не сказала и не могла сказать газета ‘Вперед’. Максимов поступал очень разумно и хорошо, когда давал вести себя газете ‘Вперед’. Максимов стал выдумывать теперь (или, все равно, помогать отзовистам выдумывать) такую линию, которая неизбежно ведет его в болото, как и Потресова.

Запомните это, т. Максимов: в основу сравнения надо брать цельность идейно-политического направления, а не ‘слова’, не ‘лозунги’, которые кое-кто заучивает, не понимая их смысла. Большевизм провел за три года, 1900—1903, старую ‘Искру’ и вышел на борьбу с меньшевизмом, как цельное направление. Меньшевики долго путались с новым для них союзом, с антиискровцами, с рабочедельцами, пока не отдали Прокоповичу Потресова (да и одного ли Потресова?). Большевизм провел в духе решительной борьбы с ‘бойкотизмом’ и т. п. старый ‘Пролетарий’ (1906—1909 г.г.) и вышел, как цельное направление, на борьбу с людьми, которые выдумывают теперь ‘отзовизм’, ‘ультиматизм’, ‘богостроительство’ и т. п. Меньшевики хотели исправить старую ‘Искру’ в духе Мартынова и экономистов — и сломали себе на этом шею. Вы хотите исправить старый ‘Пролетарий’ в духе ‘Ера’, отзовистов и богостроителей — и вы сломаете на этом шею.

А ‘поворот к Плеханову’, — торжествует Максимов. А создание ‘новой фракции центра’? И наш ‘тоже большевик’ объявляет ‘дипломатией’ ‘отрицание’ того, будто ‘имеется в виду осуществление идеи ‘центра»!

Эти крики Максимова против ‘дипломатии’ и против ‘объединения с Плехановым’ стоят того, чтобы над ними посмеяться. Карикатурные большевики и тут верны себе: они твердо заучили, что Плеханов вел в 1906—1907 годах архи-оппортунистическую политику. И они думают, что если твердить это почаще, не разбираясь в происходящих изменениях, то это будет означать наибольшую ‘революционность’.

На самом деле ‘дипломаты’ ‘Пролетария’, начиная с Лондонского съезда, открыто вели все время и провели политику партийности против карикатурных преувеличений фракционности, политику защиты марксизма против критики его. И теперешний источник криков Максимова двоякий: с одной стороны, начиная с Лондонского съезда, имелись всегда отдельные большевики (пример: Алексинский), твердившие о подмене линии большевизма линией ‘примиренчества’, линией ‘польско-латышской’ и т. п. В серьез большевики редко брали эти совсем глупенькие речи, свидетельствующие только о заскорузлости мышления. С другой стороны, та литературная компания, к которой принадлежит Максимов и которая всегда одним лишь своим боком подходила к социал-демократии, в течение долгого времени: видела главного врага своим богостроительским и т. п. тенденциям в Плеханове. Нет ничего страшнее Плеханова для этой компании. Нет ничего более разрушающего ее надежды на прививку своих идей рабочей партии, как объединение с Плехановым’.

И вот, эти двоякого рода элементы: заскорузлая фракционность, не понимающая задач большевистской фракции по созданию партии, литераторски-кружковые элементы богостроителей и прикрывателей богостроительства — сплотились теперь на ‘платформе’: против ‘объединения с Плехановым’, против ‘примиренческой’, ‘польско-латышской’ линии ‘Пролетария’ и т. п.

Вышедший теперь No 9 ‘Дневника’ Плеханова избавляет нас от необходимости особенно подробно разъяснять читателю всю карикатурность этой ‘платформы’ карикатурных большевиков. Плеханов разоблачил ликвидаторство в ‘Голосе Социал-Демократа’, дипломатию его редакторов и объявил, что ему ‘не по дороге’ с Потресовым, который перестал быть революционером. Для всякого социал-демократа теперь ясно, что рабочие меньшевики пойдут за Плехановым против Потресова. Для всякого ясно, что раскол среди меньшевиков подтверждает линию большевиков. Для всякого ясно, что провозглашение Плехановым партийной линии против раскольничества ликвидаторов означает громадную победу большевизма, который занимает теперь главенствующее положение в партии.

Эту громадную победу большевизм одержал потому, что о’ вел свою партийную политику вопреки крикам ‘левых’ недорослей и богостроительских литераторов. Только эти люди способны бояться сближения с тем Плехановым, который разоблачает и изгоняет из рабочей партии Потресовых. Только в застоявшемся болоте богостроительского кружка или героев заученной фразы может иметь успех ‘платформа’: ‘против объединения с Плехановым’, то-есть против сближения с партийными меньшевиками для борьбы с ликвидаторством, против сближения с ортодоксальными марксистами (это невыгодно ерогинской компании литераторов), против дальнейшего завоевания партии для революционной социал-демократической политики и тактики.

Мы, большевики, можем указать на великие успехи в деле: такого завоевания. Роза Люксембург и Карл Каутский — социал-демократы, пишущие нередко для русских и постольку входящие в нашу партию — завоеваны нами идейно, несмотря на то, что в начале раскола (1903 г.) все симпатии их были на стороне меньшевиков. Завоеваны они были тем, что большевики не делали поблажек ‘критике’ марксизма, тем, что большевики отстаивали не букву своей, непременно своей фракционной теории, а общий дух и смысл революционно-социал-демократической тактики. Мы и впредь пойдём тем же путем, поведем еще более беспощадную войну против буквоедского недомыслия и бесшабашной игры с заученными фразами, против теоретического ревизионизма богостроительского кружка литераторов.

Два ликвидаторские течения обрисовались теперь вполне ясно у русских социал-демократов: потресовское и максимовское. Потресов вынужден бояться Социал-Демократической Партии, ибо в ней безнадежно отныне проведение его линии. Максимов вынужден бояться Социал-Демократической Партии, ибо в ней безнадежно теперь проведение его линии. И тот и другой будут поддерживать и прикрывать всеми правдами и неправдами проделки особых литераторских кружков с их своеобразными видами ревизионизма в марксизме. И тот и другой будут цепляться, как за последнюю тень надежды, за сохранение духа кружковщины против партийности, ибо Потресов может еще иногда побеждать в отборной компании заскорузлых меньшевиков, Максимова могут еще иногда увенчать лаврами отборно заскорузлые кружки большевиков, но ни тому, ни другому никогда не занять прочного места ни среди марксистов, ни в действительно социал-демократической рабочей партии. И тот и другой представляют две противоположные, но взаимно друг друга пополняющие, одинаково ограниченные, мелко-буржуазные тенденции в социал-демократии.

VII

Мы показали, каков штаб новой фракции. Откуда может рекрутироваться ее армия? Из буржуазно-демократических элементов, примкнувших к рабочей партии во время революции. Пролетариат везде и всегда рекрутируется из мелкой буржуазии, везде и всегда бывает связан с ней тысячами переходных ступеней, граней, оттенков. Когда рабочая партия растет особенно быстро (как это было у нас в 1905—1906 годах), проникновение в нее массы элементов, пропитанных мелко-буржуазным духом, неизбежно. И в этом нет ничего худого. Историческая задача пролетариата — переваривать, переучивать, перевоспитывать все элементы старого общества, которые оно оставляет ему в наследство в виде выходцев из мелкой буржуазии. Но для этого нужно, чтобы пролетариат перевоспитывал выходцев, чтобы он влиял на них, а не они на него. Очень многие ‘социал-демократы дней свободы’, впервые став социал-демократами в дни увлечения, праздника, в дни ярких лозунгов, в дни побед пролетариата, круживших головы даже чисто буржуазной интеллигенции, стали учиться серьезно, учиться марксизму, учиться выдержанной пролетарской работе, — они всегда останутся социал-демократами и марксистами. Другие не успели или не умели перенять от пролетарской партии ничего, кроме нескольких заученных слов, зазубренных ‘ярких’ лозунгов, пары фраз о ‘бойкотизме’, ‘боевизме’ и т. п. Когда такие элементы вздумали навязывать свои ‘теории’, свое миросозерцание, т.-е. свою ограниченность рабочей партии, раскол с ними стал неизбежен.

Судьба бойкотистов III Думы превосходно показывает на наглядном примере различие тех и других элементов.

Большинство большевиков, искренно увлеченное желанием непосредственной и немедленной борьбы с героями 16(3)-го июня, склонилось к бойкоту III Думы, но очень быстро сумело справиться с новым положением. Они не твердили заученных слов, а внимательно всматривались в новые исторические условия, вдумывались в то, почему жизнь пошла так, а не иначе, работали головой, а не только языком, они вели серьезную и выдержанную пролетарскую работу и они быстро поняли всю глупость, все убожество ‘отзовизма’. Другие уцепились за слово, стали сочинять из непереваренных слов ‘свою линию’, стали кричать о ‘бойкотизме, отзовизме, ультиматизме’, стали заменять этими криками пролетарски-революционную работу, предписанную данными историческими условиями, стали подбирать новую фракцию из всех и всяческих незрелых элементов большевизма. Скатертью дорога, любезные! Мы сделали все, что могли, чтобы научить вас марксизму и социал-демократической работе. Мы объявляем теперь самую решительную и непримиримую войну и ликвидаторам справа и ликвидаторам слева, развращающим рабочую партию теоретическим ревизионизмом и мещанскими методами политики и тактики.

Приложение VIII

А. А. Богданов и Л. Б. Красин

ОТЧЕТ ТОВАРИЩАМ БОЛЬШЕВИКАМ УСТРАНЕННЫХ ЧЛЕНОВ РАСШИРЕННОЙ РЕДАКЦИИ ‘ПРОЛЕТАРИЯ’ *

* Печатается по листовке, изданной А. А. Богдановым в 1909 г. в Париже. Ред.

16 (3) июля 1909 г:

Товарищи! Мы, нижеподписавшиеся, были избраны в число членов большевистского идейного центра вашими делегатами на Лондонском съезде партии. Теперь для нас стало фактически невозможным выполнять возложенные на нас вашим доверием обязанности, хотя мы не отказывались от них ни формально, ни морально. Ввиду этого мы должны дать вам отчет о том, каким образом такое положение создалось, и в чем сущность его заключается, — а ваше дело будет уже судить о том, соответствует ли оно вашим политическим интересам, ибо дело идет здесь, как вы увидите, не только о лицах и коллегиальных отношениях, а, что несравненно важнее, о всей политической линии большевизма.

Основу большевистского идейного течения составляет, как вы все знаете, революционный марксизм и неразрывно с ним связанное определенное понимание роли и задач пролетариата в российском революционном движении. В общих чертах понимание это таково:

Демократическая революция в России не может завершиться и дать стране наибольшую возможность развития производительных ее сил, иначе как при гегемонии промышленного пролетариата над остальными революционными силами, из которых главными и наибольшими являются пролетариат сельский и масса разоренного крестьянства, жаждущая земли. В единении с пролетариатом сельским и опираясь на малоземельное крестьянство, фабрично-заводский рабочий класс, как авангард и руководитель демократической революции, призван историей довести до конца дело обновления России и создать наилучшие условия для дальнейшей борьбы за социализм.

История первой революционной волны и последовавшей за ней реакции оправдала и подтвердила большевистскую идею. Поскольку велась действительная революционная борьба, всюду во главе ее выступал рабочий класс, а когда гегемония перешла фактически к буржуазным либералам — в ‘думском’ периоде движения — это означало непрерывные победы реакционных сил, поражения и отступление сил освободительных.

Из тех же основных идей исходили большевики и в своем тактическом отношении к русскому псевдо-парламентаризму или ‘думизму’. Как революционные марксисты, большевики не могли стоять на точке зрения ‘парламентаризма во что бы то ни стало’. Они принимали или не принимали участия в одной, другой, третьей Думе, смотря по тому, насколько тот или другой образ действий мог, по их оценке, содействовать организации сил пролетариата и закреплению за, ним руководящей роли в народной борьбе. Практическая оценка обстоятельств и непосредственные выводы могли при этом, конечно, расходиться, создавая оттенки в идейном течении большевизма, но общая и основная точка зрения была одна и та же.

Как всякая живая, растущая политическая сила, большевизм неизбежно должен заключать в своей среде различия и разногласия, — это необходимо для его развития, для того, чтобы он не застыл и не замер на одном пункте, а неуклонно шел вперед, увлекая за собой все лучшее и жизнеспособное в нашем политическом мире. И большевики умели установить правильное здоровое отношение к своим внутренним расхождениям и оттенкам.

Мы напомним, как на Стокгольмском съезде обнаружились среди большевистских делегатов очень различные взгляды на такой важный вопрос, как аграрная программа партии. Одни — большинство наличных тогда делегатов-большевиков — стояли за раздел земли между крестьянами в частную собственность, другие — меньшинство, с Лениным во главе — за национализацию земли. И что же, это, несомненно, важное разногласие повело к расколу фракции? Даже мысли такой ни у кого не возникла’ — столь глубоко сознавалось единство принципов.

Так же обстояли дела и тогда, когда решался вопрос о выборах в III Думу. Значительное большинство нашей фракции находило участие в III Думе практически невыгодным, неспособным окупить те усилия, которых оно требовало, неспособным оказать серьезную поддержку влиянию партии среди пролетариата и пролетариата—среди прочих революционных сил народа. Но партия решила против нас, и, верные дисциплине, мы приняли активное участие в избирательной кампании. Никому и в голову не приходило, что меньшинство нашей фракции, стоявшее за выборы в третью Думу, с Лениным во главе, сделает когда-нибудь вопрос об этой третьей Думе основою для раскола большевистского течения.

И, однако, теперь это случилось на деле. Каким же образом пришли мы к такому положению?

Начиная с декабрьских дней 1905 г. революционная волна спадала все ниже и ниже, реакция все теснее сдавливала нашу страну в своих мертвящих объятиях. Для пролетариата и нашей партии поле борьбы суживалось все больше. Непосредственное массовое движение, наталкиваясь на механические препятствия, которых оно еще не в силах было преодолеть, разбивалось, суживалось, уходило в глубину народной жизни. Наконец, на поверхности остались только III Дума и легальные партии.

Что приходилось делать большевизму? Оглядеться, исследовать положение, учесть пережитый политический опыт, сделать выводы из того и другого, направить согласно с ними свою практическую работу.

Перестало ли положение страны быть революционным в своей основе? На этот вопрос большевизм и все левое крыло нашей партии отвечают решительным ‘нет!’ Россия не вступила в период нормального, органического развития, производительные силы страны не получили необходимого для их прогресса освобождения от сковывающих и разрушающих эти силы, отживших государственных форм, буржуазно-конституционный строй не сложился и не может сложиться при наличных соотношениях, при организаторском бессилии буржуазных слоев и при сохранении старой бюрократии. ‘Новый революционный кризис неизбежен’ признала общероссийская партийная конференция в январе этого года.

Итак, большевизм в целом держит курс на революцию, хотя и не берется устанавливать вероятного момента ее наступления. Опыт показал, что если при нынешнем состоянии социальных наук уже можно улавливать тенденцию общественного развития и предусматривать вытекающие из нее кризисы, то самый темп социальных процессов еще не изучен, — они то развертываются гораздо быстрее, чем это кто-либо ожидал, как например, в сентябре-декабре 1905 г., — то тянутся гораздо медленнее, чем всеми предполагалось, — например, нынешняя реакция. Соседняя с нами Персия после первой революционной волны пережила контрреволюцию, не менее сильную и острую чем наша, но в этой маленькой стране с ее элементарной экономикой для подготовки новой волны оказалось достаточно каких-нибудь 10 месяцев, для огромной России, с ее несравненно более сложными общественными отношениями, очевидно, требуется значительно больший промежуток времени. Задача труднее, и больше терпения требуется от работников, зато тем грандиознее и прочнее будет конечный результат работы {Мы, разумеется, отнюдь не имеем в виду сравнивать по существу нашу революцию с персидской, которая представляет из себя буржуазную революцию низшего типа соответственно низшей ступени экономического развития Персии. Мы только отмечаем, что сильная и глубокая контрреволюционная волна сама по себе еще не свидетельствует об окончательном крушении революции, она предполагает иное условие, а именно — прочно установившееся равновесие общественных сил.}.

Но как работать? Чтобы ответить на вопрос надо принять в расчет те выводы, которые диктуются всем огромным политическим опытом этих лет, выводы, которые ясны для тех, кто имеет глаза, чтобы видеть.

Тут перед нами, с одной стороны, опыт непосредственного массового движения, с другой стороны — опыт ‘парламентарный’.

Чему учит нас история непосредственной политической и экономической борьбы пролетариата и остальной народной массы в революционные и контрреволюционные годы, опыт нашей работы на этой почве?

Во-первых, выяснилось, до какой степени важно и необходимо для успеха движения существование сплоченной партийной организации, во всей широте и определенности выдвигающей перед массами революционные лозунги.

Неизбежный при наших условиях нелегальный и конспиративный характер такой организации, а, следовательно, и столь же неизбежная узость ее рамок не мешает ей, как оказалось на деле, приобрести самое широкое идейное влияние на рабочие массы, а затем, в критический момент, и влияние организационное. Все это обнаружилось с очевидностью в событиях 1905-го и последующих годов, в которых наша нелегальная партия неразрывно связала себя с пролетарскими массами, как законная их представительница и их авангард в политической борьбе.

Отсюда вытекает для нынешнего периода реакции важнейшая, но и труднейшая задача: сохранить, несмотря на весь гнет, и укрепить, несмотря на асе препятствия, нелегальную партийную организацию, провести ее через всю эту невыразимо тяжелую и мрачную полосу народной жизни так, чтобы в эпоху новой, решительной борьбы она была готова к делу руководства массовым движением, а до того времени последовательно и неуклонно подготовляла условия, необходимые для успеха борьбы.

Что именно может и должна делать в этом направлении нелегальная партия,—выясняет нам тот же революционный опыт массового рабочего движения.

Мы все видели, что, как ни велико было идейное, а потом и организационное влияние нашей партии, но в самые критические моменты борьбы непосредственными вождями массы слишком часто оказывались либо беспринципные демагоги, как Гапон, либо люди политически неопределенные и невыдержанные, оппортунисты, как Хрусталев. И это, конечно, служило к большому ущербу для всего дела. А зависело это от того, что в широких рабочих массах наши идеи прививались, главным образом, одной своей стороной — именно, демократически-революционной, социалистические основы классового сознания усваивались неглубоко и непрочно, социализм, как мировоззрение, распространялся сравнительно мало. Внимание массы концентрировалось на лозунгах дня, которые, естественно, имели в ней тем больше успеха, чем ближе выражали ее собственное настроение. Среди самого пролетариата не успело сложиться достаточно сильное и влиятельное ядро из таких элементов, которые обладали бы полным и цельным социалистическим воспитанием и могли бы внести наибольшую, высшую сознательность в каждый акт переживаемой рабочими массами борьбы.

Но и наша собственная, партийная работа за время революции ходом вещей направлялась не столько на социалистическое, сколько на революционно-демократическое воспитание пролетариата. Такой характер имела почти вся непосредственная политическая борьба этого периода, поглощавшая большую часть сил партии. Систематическая пропаганда поневоле была заброшена, а брошюрная литература, распространявшаяся в массах, давала скорее клочки и обрывки, а не цельное классовое мировоззрение.

Отсюда ясна вторая важнейшая задача нашей работы для переживаемой межреволюционней эпохи — задача расширения и углубления социалистической пропаганды. Дело идет не о такой узко-кружковой, по преимуществу элементарной пропаганде, какая велась в дореволюционное время, а о пропаганде более высокого типа. Требуется, во-первых, создать пропагандистскую литературу, нелегальную и легальную, гораздо более законченного и энциклопедичного содержания, чем та, какая имелась до сих пор,— и в то же время достаточно популярную по форме, чтобы она могла широко распространяться. Надо выработать новый тип партийной школы, которая, завершая партийное воспитание работника, заполняя неизбежные при обычных условиях его работы и самообразования пробелы его знаний, стройно их систематизируя, приготовляла бы надежных и сознательных руководителей Для всех форм пролетарской борьбы.

На ту же самую задачу определенно и настойчиво указывают факты текущей партийной работы. Под гнетом реакции огромная часть интеллигентов, привлеченная к партии в эпоху подъема больше революционным возбуждением, чем социалистическим сознанием, бежала теперь из наших организаций. Повсюду ответственная работа, которая раньше лежала на интеллигенции, переходит в руки самих рабочих, как это единогласно констатируется корреспонденциями и отчетами с мест. При этом тяжело чувствуется недостаток подготовки у новых руководителей, пробелы их образования и отсутствие той формальной дисциплины ума, которую ‘интеллигенты’ получают в своих средних и высших учебных заведениях. Иной товарищ-рабочий, много читавший и изучавший, по сумме своих знаний не уступает многим интеллигентам, — но ему несравненно труднее справляться с этими знаниями, потому что они не систематизированы, не сведены в стройную систему и прерываются в разных частях случайными пробелами. Прекрасно сознавая все это и выбиваясь из сил над непривычной, но необходимой работой, товарищи-партийные рабочие сами энергично требуют от оставшейся интеллигенции серьезной литературной и пропагандистской поддержки, с величайшим вниманием и интересом относятся ко всяким попыткам в этом направлении, например, к устройству партийных школ и т. п., — вообще обнаруживают вполне ясное понимание той насущной очередной задачи, о которой идет речь.

На этой задаче должны теперь сосредоточиться и сорганизоваться лучшие литературно-пропагандистские силы нашей партии, трудности же очень велики. Выяснение социалистического миропонимания должно вестись не только глубже и полнее, чем прежде, но в то же время отнюдь не отвлеченно, а в тесной связи с жизнью, с прямым политическим и социальным опытом недавнего прошлого и настоящего. Этой тесной связи социалистической пропаганды с текущей жизнью могла бы сильно содействовать надлежащая постановка заграничных партийных органов, которые должны заняться систематическим анализом нынешней русской действительности не только с точки зрения конкретных вопросов момента, но еще более — с точки зрения общих ее тенденций и перспектив.

Третья задача, вытекающая из опыта массовой революционной борьбы, более частная, но очень важная, относится к условиям и методам народного восстания. Когда в 1905 г. развитие конфликта между силами революции и силами реакции дошло до вооруженной борьбы, то оказалось, что и пролетарские массы и наша партия чрезвычайно мало подготовлены для этого, что на враждебной стороне, несмотря на всю царившую там дезорганизацию и деморализацию, имеется огромный перевес технического знания и уменья. Оказалось, что революционеры почти нигде не сумели использовать представлявшихся стратегически выгодных положений, а восстания в войсках протекали изолированно и бесплодно. Надо употребить энергичные усилия, чтобы не допустить повторения всего этого при новом революционном кризисе.

Время реакции не должно пропасть даром для военно-теоретической и военно-практической подготовки нашей партии. Разумеется, прямые боевые выступления при нынешнем положении дел невозможны да и нежелательны, так как вели бы к бесплодной растрате сил. Но вполне возможна и необходима теоретическая и историческая разработка в партийной прессе вопросов вооруженной борьбы народа с правительством, причем следовало бы также подвести итоги и извлечь выводы из новейшего опыта революций турецкой и персидской. Затем и практическое изучение военно-технического дела в инструкторских группах и школах следует поддерживать и развивать, поскольку оно возможно без ущерба для общей организационной работы, о чем мы, по недостатку данных, теперь не беремся судить. Необходимо, наконец, во всяком случае, усиление пропаганды в войсках, особенно листковой и литературной, которая представляет меньше трудностей, чем устная, — а по мере возможности — и воссоздание военных организаций.

Все это должно выполнить наше большевистское течение, которое одно только способно, не поддаваясь угнетающему влиянию момента, сохранить революционно-боевую тенденцию в нашей партии. А если и оно не сделает этого, то при последующем революционном взрыве практическое руководство вооруженной борьбой народа неизбежно перейдет в руки анархистов и максималистов, что даст им огромное политическое влияние, страшно вредное и даже опасное для самой революции.

Мы, конечно, далеко не исчерпали здесь практических выводов внепарламентского опыта нашей партии. Специально мы не останавливаемся на ясном для всех выводе о необходимости как можно шире и глубже использовать все остающиеся или возникающие ‘легальные возможности’, и на первом плане — работу в профессиональных союзах, — однако так, чтобы не суживать и не расстраивать при этом нелегальную работу партии. Но мы вынуждены ограничиваться в своем отчете такими вопросами, по которым разногласия наметились достаточно ярко и определенно.

Итак, переходим к основным выводам ‘парламентарного’ или думского опыта за истекшие годы. В общих чертах, они, по нашему мнению, таковы. В эпоху сильного революционного подъема, когда правительство создает псевдопарламентские учреждения с целью свести на их почву политическую жизнь народа, отвлечь народные массы от непосредственной борьбы, — тогда бойкот подобных учреждений является необходимой борьбой за удержание массового движения на чисто революционной почве. Таков был бойкот Булыгинской и Виттевской Думы.

Иначе обстоит дело в эпохи подъема еще сравнительно слабого или уже ослабевающего: тогда участие в таких учреждениях полезно для партии. Существующее массовое возбуждение, хотя и недостаточно сильное для открытой борьбы, дает партии возможность с успехом и с пользой вести избирательную кампанию, создать парламентское представительство, достойное партии, способное реально помочь ее организационной и агитационной работе, и — что особенно важно — дает возможность сохранить связь этого представительства с массами и влияние на него партии. Таково было значение участия во II Думе.

При острой и усиливающейся реакции все это опять-таки изменяется. Партия не может тогда провести крупной и яркой избирательной кампании, не может получить достойного себя парламентского представительства. Механическая сила реакции разрывает связь уже создавшейся партийной фракции с массами и страшно затрудняет влияние на нее партии, а это приводит к неспособности такого представительства вести достаточно широкую и глубокую организационно-пропагандистскую работу в интересах партии. При ослаблении же самой партии не исключается даже опасность вырождения фракции, ее уклонения от основного пути социал-демократии. Словом, вопрос о самой полезности участия в псевдопарламентском учреждении становится тогда сомнительным и спорным, и ни в каком случае думская работа не может тогда представлять первостепенной и основной важности в партийной жизни, ни в коем случае не должна получать в ней преобладающего и определяющего значения. Такие выводы навязываются всей историей участия нашей партии в III Думе до настоящего времени.

Правильное и полное усвоение всех указанных выводов было для партийных политиков отнюдь не легкой задачей. После двух лет деятельности на широкой, открытой политической арене надо было на неопределенное время отказаться даже от мысли о подобной арене, надо было менять весь характер работы, сосредоточивать внимание и силы на том, что до сих пор было наиболее в тени, придавать наименьшее значение тому, что было, а внешним образом и теперь еще отчасти остается, наиболее на виду. Консерватизм сложившихся политических привычек помешал некоторым, — а в том числе даже очень талантливым политикам нашей фракции, — последовательно применить большевистские принципы к новому положению вещей, — и возникла та идейная путаница, которая в данный момент нашла свое завершение в беззаконном разрушении единства большевистской фракции волею ее исполнительного органа — расширенной редакции ‘Пролетария’.

Исходным пунктом раскольных действий послужил ‘думский’ вопрос. Социал-демократическая фракция в III Думе осталась единственным учреждением нашей партии, которое напоминает об открытой и широкой политической работе предыдущего периода и, тем самым, политиков, упорно мечтающих о такой работе в настоящем, вводит в соблазн считать таковой третье-думскую работу, видеть в ней то, чем она отнюдь не является, — главное поле партийной деятельности, центральный пункт партийной жизни. Эта своеобразная политическая иллюзия все сильнее овладевала руководящим большинством нашего идейного центра и резко отразилась сначала на его борьбе с ‘отзовизмом’ и ‘ультиматизмом’, а затем и на всем вообще ведении официально большевистского органа ‘Пролетарий’.

Как известно, во время обсуждения и решения вопроса о выборах в III Думу, большинство нашей фракции высказалось за бойкот, в чем оно уже тогда разошлось с большинством официального идейного центра. На июльской конференции 1907 г. из 10 большевистских делегатов один Ленин стоял за участие в Думе. Но конференция решила вопрос против большевиков, и все бойкотисты, считая его отнюдь не принципиальным, а только практическим, строго подчинились партийному решению и приняли в выборах энергичное участие.

Затем на почве малоуспешной деятельности фракции, ее ошибок и тщетных во многих случаях усилий партии исправить эту деятельность среди части бойкотистов возникло новое практическое отношение к работе в III Думе, так называемый ‘отзовизм’. Товарищи-отзовисты находили, что при наличных условиях затрата партийных сил на работу в Думе так мало окупается на деле, а ущерб от компрометирующих партию ошибок фракции так велик, что для партии всего выгодней отозвать фракцию.

Мы не разделяли этого мнения, находя, что план отзовистов слишком трудно выполним для партии, привел бы ее к большим внутренним потрясениям и потребовал бы новой чрезмерной затраты сил при крайне невыгодных условиях. Мы полагали, что теперь, уже имея думскую фракцию и думскую работу, партия должна употребить все усилия, чтобы извлечь возможно больше пользы из тех затрат своей энергии, которые уже были сделаны в данном направлении: чтобы исправить, поднять, улучшить работу фракции. Партия должна учесть свой опыт, должна выяснить и решить: не было ли в конечном счете все данное предприятие, — участие в III Думе, — для нее невыгодным, но она не должна ликвидировать его при тех наиболее невыгодных условиях, какие существуют теперь при условиях, когда такого рода попытка не дала бы больших реальных результатов, но сама по себе угрожала бы расстроить единство партии.

В то же время, однако, очевидно, что разногласие отзовистов и антиотзовистов вовсе не затрагивает принципов большевизма, а является так же чисто практическим, как и прежнее разногласие бойкотистов и антибойкотистов. Дело не касается ни принципов революционного марксизма в целом, — ибо отзовисты никогда не высказывались в смысле антипарламентаризма вообще, — ни того особого понимания русской революции, движущих ее сил и роли в ней различных классов, на котором объединилось и сорганизовалось все большевистское течение.

Поэтому, высказываясь при случае против отзовизма, мы тем не менее отстаивали право отзовистов выражать свои мнения в большевистских органах и предостерегали против чрезмерного раздувания всего вопроса и попыток превратить его в принципиальный, т. е. уже нарушающий единство фракции.

Иначе отнеслись к делу те, кто сознательно или бессознательно стремились думскую работу сделать центральным пунктом партийной жизни, кто поддавались мечте о широкой парламентской деятельности в нынешней России. Они повели, по их собственной характеристике, ‘отчаянную’ борьбу с отзовистами. Употреблялись все усилия, чтобы развить расхождение с отзовистами в принципиальное или, по крайней мере, представить его как принципиальное. Отзовистов обвиняли в антипарламентаризме, синдикализме, анархизме и т. д. Затем в этих обвинениях к отзовистам присоединили ‘ультиматистов’, т. е. тех большевиков, которые, не считая полезным в данное время отзывать фракцию, находят, что партия не должна зарекаться от этого на будущее, и должна твердо в ультимативной форме настоять на соблюдении фракцией дисциплины по отношению к Центральному Комитету партии.

Полемика эта под видами ‘дискуссий’ занимала до несообразности большое место в ‘Пролетарии’. Перепечатывалась, например, статья отзовиста из ‘Рабочего Знамени’, и в ответ на нее помещалось целых три больших аитиотзовистских статьи. А тон полемики становился все резче и непримиримее, придавая ей характер прямого ‘вышибания’.

Параллельно с этим возрастало место и значение, которое отводилось на страницах ‘Пролетария’ думской фракции. Всеми способами, прямыми и косвенными, ей внушалось убеждение, что она абсолютно необходима для партии, что ее работа является главной и основной в партийной жизни. Прежняя независимая позиция всех большевиков по отношению к думской фракции, таким образом, отбрасывалась радикально, и самая критика ее работ объективно превращалась при таких условиях в безвредное ворчание, перемежающееся похвальными листами. По существу — это был переход на меньшевистскую точку зрения парламентаризма во что бы то ни стало.

Логическим выводом тут был, конечно, формальный раскол со всеми теми, кто не хотел принять нового меньшевистского принципа и всех выводов из него. Вывод этот и был сделан в резолюции ‘большевистского’ идейного центра ‘об ультиматистах и отзовистах’, принятой 22 июня текущего года. В ней прямо заявляется, что ‘большевизм, как определенное течение, не имеет с ультиматизмом и отзовизмом ничего общего’, и акт раскола специально еще подтвержден в резолюции о ‘задачах партии’, где говорится об ‘отмежевании’ большевистского течения от отзовизма.

Раскольный характер этих шагов сознавался большинством редакции вполне ясно и признавался открыто. Приведем некоторые из их заявлений, занесенных в протокол собрания. ‘Я признаю нашу резолюцию раскольнической — сказал т. Алексей — и утверждаю, что сейчас возможность совместной работы с товарищами ультиматистами и отзовистами отсутствует’. И т. Ленин подтвердил: — ‘Ясно, что единства во фракции нет, и раскол полный’. А т. Каменев в дальнейшем пояснил это так: ‘Мы извергаем из своей среды тех товарищей, с которыми вместе в политическом отношении итти не можем’. Словом, ответственность за раскол большинство редакции на этом собрании принимало на себя в полной мере, отмечаем это для того, чтобы на будущее устранить всякую возможность извращения фактов и сваливания с больной головы на здоровую.

Переход к принципиально новым для большевизма взглядам, почти в точности воспроизводящий собою переход от старой ‘Искры’ к новой, не мог не оказать решающего влияния на все отношение к очередным задачам партии и фракции.

Задача первая: сохранение и укрепление нелегальной организации. Формально она сторонниками новопролетариевской линии признается, но в какой постановке?

‘Надо критиковать думскую фракцию’… — пишет ‘Пролетарий’ (в No 39), — но надо всем нам также укреплять организации на местах и развивать агитацию для использования каждого выступления фракции. Только соединение той и другой работы есть действительно достойная выдержанных революционных социал-демократов деятельность, только это соединение поможет нам побороть ‘гнилую минуту’ и ускорить наступление нового подъема’. Следовательно, вся работа сводится к работе фракции и по поводу нее, для чего и должны укрепляться организации на местах. Такова ли была большевистская постановка вопроса?

И естественно, что когда дело доходило до практических мер к укреплению организации, меры, действительно способные помочь выполнению этой задачи, но недостаточно тесно связанные с позицией ‘думизма’, отвергались расширенной редакцией.

Так, основываясь на опыте с газетой ‘Рабочее Знамя’, которая в течение нескольких месяцев поддерживала единство центрально-областной организации и способствовала ее расширению, мы предлагали расширенной редакции ‘приложить все усилия к тому, чтобы в России издавались областные органы, так как, — говорили мы, — орган, издаваемый за границей не может полно, своевременно, хорошо и правильно удовлетворять всех потребностей местных организаций в руководящей и прочей литературе’. Это предложение было отвергнуто. Взамен того решено было издавать один популярный орган на всю Россию. Очевидно, что при нынешнем состоянии внутреннего транспорта и партийных связей орган этот для большей части российских организаций будет все равно, что заграничный, но зато, конечно, нынешнему большевистскому центру легче будет контролировать состав его редакции и заботиться о надлежащей постановке в нем борьбы с ультиматизмом, отзовизмом и т. п., чем это было бы с несколькими органами автономных областных организаций! Укрепление местных организаций будет достигаться весьма слабо, зато ‘думская’ линия будет проведена надежно.

Задача вторая: углубление и расширение социалистической пропаганды. Первоначально она просто игнорировалась: за 16 месяцев заграничной работы нынешней редакции ‘Пролетария’ -ею не издано ни одной пропагандистской книги или брошюры, несмотря на то, что в ее распоряжении находилось и много литературных сил и более чем когда-либо значительные материальные средства. А затем, когда по инициативе некоторых товарищей было предпринято устройство за границею, партийной школы, — со стороны редакции началась энергичнейшая борьба против этого дела. Посредством официальных резолюций о школе распространялись в России неверные сведения об ее якобы ‘богостроительском’ и ‘отзовистском’ направлении, она объявлялась ‘центром новой, откалывающейся от большевизма фракции’, организаторы обвинялись в стремлении вести дело тайно от редакции ‘Пролетария’, хотя они фактически начали именно с обращения к ее содействию — но его не получили (первое обращение по поводу школы было направлено в редакцию, но ею не было напечатано, а только на полтора месяца задержано) и т. п. Ни единой попытки не только оказать содействие школе, но хотя бы даже взять в свои руки контроль над нею, со стороны редакции не делалось, распространяя неизвестно откуда добытые ложные сведения о школе, редакция не сделала организаторам школы ни единого запроса с целью проверки этих сведений. Таково было отношение редакции ко всему этому делу.

А между тем устройство первой партийной школы за границею имеет особенно важное значение хотя бы потому, что на ней должны быть выработаны на будущее общие формы организации таких школ и их ведения, общие планы, программы, а, по мере возможности, и пропагандистские руководства для них, которые могли бы послужить опорою для всей дальнейшей работы в том же направлении за границею и в самой России.

Но понятно, что для товарищей, признающих центром партийной дея’ тельнссти третье-думскую фракцию и видящих в ней широкое поле политической работы, дело углубления социалистической пропаганды представляется не только весьма второстепенным, а пожалуй даже отвлекающим партийные силы от более важных задач, и отношение к нему должно тогда оказаться именно таким, какое в данном случае обнаружилось.

А разработка вопросов, связанных с непосредственною борьбою народа против правительства и реакционных сил? Нечего и говорить, что бесполезно было бы искать подобных сюжетов на страницах нового ‘Пролетария’. Думизм заслонил и отстранил все это.

Различие двух политических линий ясно. И на его почве теперь подготовляется новая группировка партийных сил.

Ее сущность заключается в образовании новой фракции центра. Между ‘думским’ большевизмом нового ‘Пролетария’ и левым партийным меньшевизмом граница стирается все больше. Объявление редакцией раскола со всеми ‘левыми большевиками’ устраняет последние препятствия к объединению ‘правых большевиков’ с ближайшею к ним частью меньшевистского течения. Признание ‘думских’ задач центральными и основными должно послужить объединяющим принципом, а все вопросы, которые поддерживали расхождение двух крыльев партии, частью отведены пока в сторону историческим ходом вещей, частью благополучно забыты. Так, например, вопросы о революционной и оппортунистической тактике теряют свою непосредственную остроту, когда на деле и та и другая скованы настолько, что вообще могут проявлять себя лишь в минимальной степени. Было разногласие относительно нейтральности или партийности профессиональных союзов — но после Штутгартского международного конгресса, решившего спор в пользу партийности, умеренные меньшевики не станут слишком упираться, особенно, когда фактически работа в профессиональных союзах сведена к очень малой величине. Изучение и освещение вопросов народного восстания и т. п. — но какой же благоразумный умеренно-большевистский политик теперь об этом думает?.. Словом, давно пора по-дружески столковаться.

Еще в июне прошлого года, при первых признаках раскольной политики, один из нас в узкой редакции ‘Пролетария’ поднял вопрос о том, не имеется ли в виду осуществление идеи ‘центра’. Ему было отвечено успокоительным отрицанием. Но теперь для всех ясно, что это вопрос только времени И дипломатии.

Шаги в этом направлении делаются с обеих сторон. В сущности все ведение ‘Пролетария’ за последний год было сплошным таким Шагом. Теперь он завершен расколом с ‘левыми’. Естественно, что теперь и соответственные меньшевики, при всей их осторожной недоверчивости, решаются немного ‘пойти навстречу’. Тов. Плеханов, в своем, наделавшем много шуму, недавнем выступлении в Женеве, открыто заявил, что, во-первых, он порывает с меньшевиками-ликвидаторами и твердо стоит за нелегальную партию, во-вторых, что и у большевиков есть серьезные и ортодоксальные марксисты, в-третьих, что, по отношению к профессиональным союзам, нужна осторожность, чтобы не сбиться на ‘экономизм’ и ‘оппортунизм’ и т. п. А т. Ленин в заседании расширенной редакции ‘Пролетария’, приветствуя долгожданный поворот т. Плеханова, заявил (приводим слова, занесенные в протокол): ‘У меньшевиков есть течение ортодоксально-марксистское, плехановское, и у большевиков есть тоже ортодоксально-марксистское, и у них и у нас есть ликвидаторское течение — валентиновско-максимовское’. Возможно ли яснее выразить готовность к объединению с Плехановым для борьбы против ‘врагов справа и врагов слева’?

Идею ‘центральной’ фракции, которая руководила бы партией, опираясь на правое крыло против левого и обратно, мы считаем ошибочной в корне. Пока жизнь общества не сошла окончательно с революционной почвы на путь спокойного органического развития, до тех пор группировка внутри с.-д. партии в смысле тактики возможна только на две стороны—революционную и оппортунистическую. При условиях глубокой реакции, которая царит теперь, временная невозможность широкой работы способна затушевать многие различия этих двух тактик и привести к созданию мнимо-единой линии ‘центра’, но как только начнется реальное оживление работы, несовместимость обеих тактик станет очевидна, и потребуется новая перегруппировка партийных сил, дело всегда трудное и мучительное.

Мы изложили в общих чертах основы того раскола, который в настоящее время объявлен в большевистской фракции. Мы избавляем вас, товарищи, от описания того, каким образом этот раскол более года подготовлялся и проводился в нашей заграничной коллегии. Вы легко можете себе представить, что это — довольно неприглядная картина мелкой борьбы, выживания, дрязг и т. п. Если когда-либо соберется учреждение, компетентное судить обе стороны за их действия, — мы рады будем представить такому учреждению точную, документальную картину всего дела, в которой с переменой лиц до мелочей воспроизводится история старого, меньшевистско-большевистского раскола. Здесь же мы констатируем только следующие, вполне установленные и в формальном отношении наиболее важные факты:

1) Мы с прошлого года все время настаивали на том, что вопрос о судьбе большевистской фракции, об ее готовившемся расколе в праве решить только съезд или, по крайней мере, расширенная полномочная конференция, но отнюдь не исполнительная коллегия, каковою является редакция, и мы все время требовали такой конференции. Большинство коллегии предпочло само решить вопрос о расколе, что избавляет его, конечно, от необходимости в будущем, на конференции или съезде, иметь дело с другой частью большевистской фракции, а имущество всей фракции оставляет в полном распоряжении этого большинства.

2) То же самое большинство коллегии противозаконно устранило из ее состава одного из нас, члена коллегии Максимова, выбранного большевистским съездом (т. е. большевистскою частью партийного съезда). Мы не признаем этого устранения тем более, что оно мотивировано отказом Максимова подчиниться резолюции о расколе большевистского течения и проводить ее в жизнь, каковой отказ для доверенного лица фракции, сознающего свой долг перед избирателями, совершенно обязателен.

Вот что наиболее существенно для формальной стороны дела.

Теперь, товарищи, мы свое исполнили — довели до вашего сведения о положении вещей. Очередь за вами: решайте, таково ли оно, каким должно быть, и что делать дальше?

Выбранные на Лондонском съезде члены расширенной редакции ‘Пролетария’:

Н. Максимов (член Центрального Комитета партии, бывший редактор популярной рабочей газеты. ‘Вперед’, докладчик бойкотистов на июльской конференции 1907 г.), Николаев (член Центрального Комитета 1-го, 2-го и 3-го состава).

С существом взглядов, изложенных в этом отчете, уполномочил нас выразить его солидарность т. Марат, который, не будучи особой резолюцией устранен из состава коллегии, счел себя формально обязанным в ней остаться.

Специально по вопросу о раскольнической политике большинства расширенной редакции уполномочил нас сообщить о его солидарности с нами стоящий на иной политической позиции член расширенной редакции т. Домов.

Приложение IX

В. И. Ленин

БЕСЕДА С ПЕТЕРБУРГСКИМИ БОЛЬШЕВИКАМИ*

* Сочинения т. XIV, стр. 169—178. Ред.

16(3) октября 1909

Когда настоящий номер ‘Пролетария’ попадет в Россию, избирательная кампания в С.-Петербурге будет уже окончена. Теперь вполне уместно поэтому побеседовать с петербургскими большевиками — а также и со всеми русскими социал-демократами — о той борьбе с ультиматистами, которая едва не разгорелась до полного раскола в Петербурге во время выборов и которая имеет громадное значение для всей Социал-Демократической Рабочей Партии в России.

Четыре этапа этой борьбы должны быть прежде всего ясно установлены, а затем мы подробно остановимся на значении борьбы и на некоторых разногласиях между нами и частью петербургских большевиков. Эти четыре этапа следующие: 1) На заграничном Совещании расширенной редакции ‘Пролетария’ окончательно определено отношение большевиков к отзовизму и ультиматизму, а также констатирован откол т. Максимова (No 46 ‘Пролетария’ и приложение к нему {См. материалы совещания, стр. 171—182. Ред.}). — 2) В особом листке, отпечатанном и распространенном тоже за границей, под названием ‘Отчет товарищам большевикам устраненных членов расширенной редакции ‘Пролетария», тт. Максимов и Николаев (условно и частично поддержанные тт. Маратом и Домовым) излагают свои взгляды на линию ‘Пролетария’, как ‘меньшевистскую’ и т. д., и защищают свой ультиматизм. Разбор этого листка дан в особом приложении к No 47—48 ‘Пролетария’ {См. приложение VII, стр. 215—240. Ред.}.— 3) В самом начале избирательной кампании в С.-Петербурге исполнительная комиссия Петербургского Комитета нашей партии приняла ультиматистскую резолюцию по поводу выборов. Текст этой резолюции приводится ниже. — 4) Принятие этой резолюции вызывает настоящую бурю в партийных кругах петербургских большевиков. Буря идет, если позволительно так выразиться, и сверху и снизу. ‘Сверху’, это — негодование и протесты представителей Центрального Комитета и членов расширенной редакции ‘Пролетария’. ‘Снизу’, это — созыв частного межрайонного совещания рабочих и работников социал-демократов в Петербурге. Совещание приняло резолюцию (текст — ниже) солидарности с редакцией ‘Пролетария’, но резко осудило ‘раскольнические шаги’ и этой редакции и отзовистов-ультиматистов. Затем было собрано новое собрание СПБ. Комитета и Исполнительной Комиссии, и ультиматистская резолюция была отменена. Принята была новая резолюция в духе линии ‘Пролетария’. Текст этой резолюции приведен полностью в хронике настоящего номера.

Такова основная канва событий. Значение пресловутого ‘ультиматизма’ в нашей партии освещено теперь на практике с полнейшей ясностью, и все русские социал-демократы должны внимательно вдуматься в спорные вопросы. Далее, осуждение нашей ‘раскольнической’ линии частью наших единомышленников в Петербурге дает нам желанный повод, чтобы окончательно объясниться со всеми большевиками и по этому важному вопросу. Теперь же ‘объясниться’ до конца лучше, чем порождать новые трения и ‘недоразумения’ на каждом шагу практической работы.

Прежде всего восстановим точно, какую позицию по вопросу о расколе заняли мы сразу после Совещания расширенной редакции ‘Пролетария’. В ‘Извещении’ об этом Совещании (приложение к No 46 ‘Пролетария’ {См. приложение IV, стр. 204—210. Ред.}) сказано с самого начала, что ультиматизм, как направление, предлагающее поставить социал-демократической думской фракции ультиматум, колеблется между отзовизмом и большевизмом. Один из наших ультиматистов заграничных — сказано в извещении — ‘признает, что деятельность с.-д. думской фракции за последнее время значительно улучшается и что он и не думает предъявлять ей ультиматум теперь же, немедленно’.

‘С такими ультиматистами — буквально продолжает ‘Извещение’ — сожительство внутри одной фракции, конечно, возможно… По отношению к таким ультиматистам-большевикам не может быть и речи о расколе. Смешно было бы даже и говорить об этом’.

Далее, на второй странице ‘Извещения’ читаем:

‘В глубокую ошибку впали бы те местные работники, которые поняли бы резолюции Совещания, как призыв изгонять из организации настроенных отзовистски рабочих или, тем более, колоть немедленно организации там, где имеются отзовистские элементы. Самым решительным образом предостерегаем мы местных работников от подобных шагов’.

Казалось бы, яснее выразиться нельзя. Откол тов. Максимова, отказывающегося подчиняться резолюциям Совещания, неизбежен. Раскола с колеблющимися, неопределенными отзовистски-ультиматистскими элементами мы не только не провозглашали, а решительно предостерегали от него.

Теперь взгляните на второй этап борьбы. Тов. Максимов и К^о выпускают заграничный листок, в котором, с одной стороны, нас обвиняют в расколе, а, с другой стороны, линия ‘нового ‘Пролетария» (якобы, изменившего старому ‘Пролетарию’, старому большевизму) объявляется меньшевистской, ‘думистской’ и т. п. Не смешно ли. жаловаться на раскол фракции, т. е. союза единомышленников внутри партии, если сами признаете отсутствие единомыслия? Защищая свой ультиматизм, тов. Максимов и К^о писали в своем листке, что ‘партия не может тогда (т. е. при условиях острой и усиливающейся реакции, характеризующих современный момент) провести крупной и яркой избирательной кампании, не может получить достойного себя парламентского представительства’, — что ‘вопрос о самой полезности участия в псевдо-парламентском учреждении становится тогда сомнительным и спорным’, — что ‘Пролетарий’ ‘по существу’ дела ‘переходит на меньшевистскую точку зрения парламентаризма во что бы то ни стало’. Эти фразы сопровождаются уклончивой защитой отзовизма (‘отзовисты никогда (!!!) не высказывались в смысле анти-парламентаризма вообще’) и уклончивым отречением от него (мы-де не отзовисты, партия не должна ликвидировать теперь думской социал-демократической фракции, ‘партия должна’… ‘решить, не было ли в конечном счете все данное предприятие — участие в III Думе — для нее невыгодным’, как будто бы партия уже не решила этого вопроса!).

Эта уклончивость Максимова и К^о многих обманывала и обманывает, говорят: ну, какой же вред могут принести партии или даже фракции люди, которые вовсе не отказываются исполнять партийные решения и только осторожно защищают свою несколько иную оценку тактики?

Подобный взгляд на проповедь Максимова и К^о сильно распространен среди недумающей публики, берущей на веру слова, не учитывающей конкретное политическое значение уклончивых, осторожных, дипломатических фраз в обстановке данного партийного положения. Эта публика получила теперь превосходный урок.

Листок Максимова и К^о помечен 3/16 июля 1909 года. В августе Исполнительная Комиссия СПБ. Комитета тремя ультиматистскими голосами против двух приняла следующую резолюцию по поводу предстоявшей (теперь уже оконченной) избирательной кампании в Петербурге:

‘Исполнительная Комиссия по вопросу о выборах постановила: не придавая особо важного значения Государственной Думе и нашей фракции в ней, но руководствуясь обще-партийным постановлением, произвести выборы, не затрачивая всех имеющихся сил, лишь выставляя собственных кандидатов для впитывания социал-демократических голосов и организуя избирательную комиссию, подчинив ее через своего представителя Исполнительной Комиссии Петербургского Комитета’.

Пусть сравнят читатели эту резолюцию с заграничным листком Максимова. Сравнение этих двух документов — самое лучшее и самое верное средство для раскрытия публике глаз ни настоящее значение заграничной группы Максимова. Резолюция эта совершенно так же, как и листок Максимова, выражает подчинение партии — и. совершенно так же, как Максимов, принципиально защищает ультиматизм. Мы отнюдь не хотим сказать, что петербургские ультиматисты прямо руководились листком Максимова, — об этом у нас нет никаких данных. Да это и не важно. Мы утверждаем, что идейное тождество политической позиции здесь несомненно. Мы утверждаем, что на данном примере особенно наглядно обнаружилось применение ‘осторожного’, ‘дипломатического’, тактичного, уклончивого — называйте, как хотите — ультиматизма на деле, применение, знакомое всякому близко стоящему к партийной работе человеку из сотни аналогичных случаев, менее ‘ярких’, не закрепленных официальными документами, касающихся того, о чем социал-демократ не может рассказать публике по конспиративным причинам и т. п. Конечно, петербургская резолюция менее искусна в литераторски-техническом отношении, чем листок Максимова. Но ведь на практике взгляды Максимова всегда (или в 999 случаях из 1000) будут применяться в местных организациях Не самим Максимовым, а его менее ‘искусными’ сторонниками. Для партии интересно не то, кто ‘искуснее’ заметает следы, а то, каково действительное содержание партийной работы, каково действительное направление, даваемое работе теми или иными вождями.

И мы спрашиваем любого беспристрастного человека, можно ли работать в одной фракции, т. е. в одном союзе партийных единомышленников, сторонникам ‘Пролетария’ и авторам подобных резолюций? Можно ли говорить серьезно о проведении в жизнь партийного решения об использовании Думы и думской трибуны при подобного рода резолюциях высших органов местных комитетов?

Что резолюция Исполнительной Комиссии на деле бросает палки под колеса Начинающейся избирательной кампании, что эта резолюция на деле срывает избирательную кампанию, — это сразу поняли все (кроме ее авторов и кроме ультиматистов, восхищенных ‘искусством’ Максимова в деле заметания следов) . О том, как отозвались на эту резолюцию большевики в С.-Петербурге, мы уже сказали и скажем еще ниже. Что касается до нас, то мы немедленно написали статью ‘Отзовистски-ультиматистские штрейкбрехеры’, — штрейкбрехеры потому, что своей позицией ультиматисты явно предавали социал-демократическую избирательную кампанию кадетам, — обрисовали в ней всю позорность подобной резолюции для социал-демократов и пригласили принявшую сию резолюцию Исполнительную Комиссию немедленно снять с ‘Пролетария’ заголовок ‘орган СПБ. Комитета’, если эта Исполнительная Комиссия претендует на выражение взглядов петербургских социал-демократов: мы лицемерить не хотим, — говорилось в этой статье, — мы органом подобных… тоже-большевиков не были и не будем.

Статья была уже набрана и даже сверстана, когда мы получили письмо из Петербурга об отмене пресловутой резолюции. Номер пришлось отложить (No 47—48 вышел от этого несколькими днями позже, чем следовало). О резолюции ультиматистов приходится говорить теперь, к счастью, не в связи с ведущейся избирательной кампанией, а в очерке того, что было… и что хорошо бы сделало, если бы совсем ‘быльем поросло’.

Вот текст резолюции, принятой петербургскими большевиками на собрании частного характера, созванном после принятия пресловутой резолюции:

‘Частное межрайонное совещание рабочих и работников социал-демократов, обсудив революции расширенной редакции ‘Пролетария’, выражает полную солидарность с политической линией, выраженной в резолюциях: ‘О задачах большевиков в партии, ‘Об отношении к думской деятельности и т. д.’ и ‘Об ультиматизме и отзовизме’.

В то же время совещание резко расходится с методами борьбы с товарищами ультиматистами, занятыми редакцией в тех же резолюциях, считая такие методы препятствием к разрешению основных задач, намеченных редакцией ‘Пролетария’ — воссоздание партии.

В той же мере совещание протестует против раскольнических шагов со стороны товарищей ультиматистов и отзовистов.’

После принятия этой резолюции было собрано новое собрание Петербургского Комитета, отменившее ультиматистскую резолюцию и принявшее новую (см. хронику). Эта новая резолюция заканчивается: ‘Считая весьма важным и необходимым использование предстоящей избирательной кампании, Петербургский Комитет постановляет принять в ней деятельное участие’.

Прежде, чем переходить к ответу товарищам, несогласным с нашей раскольнической якобы политикой, приведем несколько выдержек из письма одного из этих товарищей:

…’Но если между участниками совещания (частного межрайонного совещания), на 2/3 состоящего из рабочих, наблюдалось единомыслие по вопросу об оценке момента и вытекающих из него наших тактических шагов, то не менее единодушно оно было против предлагаемых редакцией ‘Пролетария’ методов борьбы с нашими тактическими противниками-ультиматистами. Оно не согласилось с выраженной в резолюциях ‘Пролетария’ необходимостью фракционно отмежеваться от этих товарищей, видя в такой отмежевке опасный шаг для существования самой партии… Я уверен, что я правильно выражу мнение и настроение совещания, если скажу: мы не допустим раскола. Товарищи! вы там за границей нарисовали себе страшного ультиматистского чорта, которого в действительности у нас не существует. Случайный состав Петербургского Комитета и Исполнительной Комиссии дал большинство ультиматистов, и в результате была принята нелепая, безграмотная резолюция, которая нанесла этим ультиматистам такой моральный удар, от которого вряд ли они оправятся… На заседании Петербургского Комитета, принявшем эту резолюцию, не было представителей трех районов, а, как выяснилось теперь, представитель четвертого района не имел, решающего голоса. Итак, не было, значит, представителей четырех районов, и один голос, давший большинство ультиматистам, оказывается ‘разъясненным’. Выходит, что и это неполное заседание Петербургского Комитета не дало большинства ультиматистам… По отношению к резолюции Петербургского Комитета о выборах совещание постановило добиваться пересмотра резолюции, и безусловно на первом же заседании Петербургского Комитета, где, как выяснилось теперь, большинство будет наше, будет принята иная резолюция. И сами ультиматисты, стыдясь своей резолюции, согласны на ее пересмотр. Все, не исключая, кажется, и ее автора, согласны что она нелепа во всех отношениях, но — и это я подчеркиваю — она не преступна. Товарищи ультиматисты, голосовавшие за нее, заявили о своем несогласии с автором резолюции, действительно придерживающимся пословицы, рекомендующей поступать так, ‘чтобы и невинность соблюсти и капитал приобрести’ {Автор цитируемого письма был В. О. Волосевич, а не Я. М. Свердлов, как указано в XIV томе Сочинений, стр. 526, примечание 104. Ред.}…

Итак, наш единомышленник обвиняет нас в том, что мы нарисовали за границей страшного ультиматистского чорта, что своей раскольнической борьбой с ультиматистами мы затрудняем (или губим) дело воссоздания партии.

Лучший ответ на эти ‘обвинения’ — история того, что произошло в Петербурге. Поэтому мы и рассказали так подробно эту историю. Факты говорят сами за себя.

Мы признали отколовшимся от фракции т. Максимова, который отказался подчиняться резолюциям расширенной редакции и организовал под видом пресловутой ‘школы’ идейно-организационный центр новой организации за границей. Нас обвиняют за это некоторые наши единомышленники, которые должны были в Петербурге добиваться путем самых экстренных мер (особое частное совещание влиятельных рабочих и пересмотр принятого уже решения!) отмены ‘нелепой во всех отношениях’ резолюции, воспроизводящей взгляды Максимова!!

Нет, товарищи, обвиняя нас в расколе и в ‘малевании чорта’, вы доказали нам только еще и еще раз настоятельную необходимость признать Максимова отколовшимся от фракции, вы доказали только то, что мы безнадежно осрамили бы большевизм и нанесли бы непоправимый удар партийному делу, если бы мы не отмежевались от Максимова накануне, выборов в Петербурге. Ваши дела — товарищи, обвиняющие нас в расколе опровергают ваши слова.

Вы ‘расходитесь только’ с нашими методами борьбы против ультиматистов. Мы не расходимся вовсе с вашими методами борьбы против ультиматистов, мы вполне и безусловно приветствуем и ваши методы борьбы и вашу победу, — но мы вместе с тем глубочайше убеждены, что ваши методы и есть не что иное, как приложение на деле ‘наших’ методов к известной партийной среде.

В чем состоят наши ‘худые’ методы? В том, что мы призывали к отмежевке от Максимова и К^о. В чем состоят ваши, хорошие, методы? В том, что вы признали резолюцию, целиком проводящую взгляды Максимова, ‘нелепой во всех отношениях’, созвали особое совещание, подняли поход против этой резолюции, добились того, что сами авторы ее устыдились, добились ее отмены и замены резолюцией не ультиматистской, а большевистской.

Ваш ‘поход’, товарищи, есть продолжение нашего похода, а не опровержение его.

Но мы никого не признавали отколовшимся, скажете вы. Прекрасно. Чтобы ‘опровергнуть’ наш, худой, метод, попробуйте за границей сделать то, что вы сделали в Петербурге. Попробуйте добиться того, чтобы Максимов и его сторонники (хотя бы в месте нахождения знаменитой ерогинской ‘школы’) признали листок Максимова (‘Отчет товарищам большевикам’) по идейному содержанию всецело ‘нелепым во всех отношениях’, добиться того, чтобы Максимов и его компания ‘устыдились’ этого листка, чтобы пресловутая ‘школа’ создала листок прямо противоположного идейного содержания {Вот, между прочим, иллюстрация заметания следов Максимовым и пресловутой ‘школой’. Школа выпустила помеченный 26 августа 1909 года печатный листок, содержащий программу школы, письмо Каутского (очень мягко советующего ‘не выдвигать на первый план’ философских разногласий и заявляющего, что он ‘не считает справедливой резкую критику социал-демократической думской фракции’ — не говоря уже об ‘ультиматизме’!), письмо Ленина (см. Сочинения, том XIV, стр. 116. Ред.) и резолюцию Совета школы. Этот забавный Совет заявляет, что ‘фракционные распри абсолютно не имеют отношения к ее (школы) строго общепартийным целям и задачам’. Читаем подпись под листком. Лектора: Максимов, Горький, Лядов, Луначарский, Михаил, Алексинский. Подумайте только: школа с таким составом лекторов ‘абсолютно не имеет отношения’ к ‘фракционным распрям’! Послушайте, дорогие товарищи:… сочиняйте, но знайте же меру!— Нам скажут: школа ‘приглашала’ и других лекторов. Во-первых, приглашала, зная, что другие почти никогда не смогут приехать. Во-вторых, школа приглашала, но… ‘Но школа не могла предложить им (другим лекторам) материальных средств для их поездки и содержания на время лекций’ (Листок 26 августа 1909). Неправда ли, хорошо? Мы абсолютно нефракционеры, но средства на поездку мы ‘не можем предложить’ никому, кроме ‘своих’.}. Если вы добьетесь этого, то вы действительно опровергнете наши методы борьбы, и мы охотно признаем ‘ваши’ методы лучшими.

В Петербурге есть живое, неотложное, общее партийное дело: выборы. В Петербурге социал-демократический пролетариат сразу призвал к порядку ультиматистов и так призвал, что они сразу послушались: чувство партийности перевесило, близость пролетарской массы оказала благотворное влияние, сразу всем стало ясно, что с ультиматистской резолюцией вести дела нельзя. Сразу был поставлен ультиматум ультиматистам, и петербургские ультиматисты (к чести их надо сказать) ответили на ультиматум большевиков подчинением партии, подчинением большевикам, а не борьбой с большевиками (по крайней мере, на выборах, прекратят ли они борьбу и после выборов, мы еще не знаем).

Максимов с К⁰ — ультиматисты не только по настроению. Они из ультиматизма стремятся сделать целую линию. Они строят целую систему ультиматистской политики (не говорим уже об их дружбе с богостроителями, в чем, вероятно, неповинны питерские ультиматисты), они на этом создают новое направление, они начали систематическую войну с большевизмом. Конечно, потерпят (и уже терпят) поражение и эти вдохновители отзовистов, но для того, чтобы скорее избавить нашу фракцию и партию от отзовистско-ультиматистской болезни, туг нужны были более решительные меры, и тем скорее мы избавим партию от этой болезни, чем решительнее мы поведем свою борьбу против явных и скрытых отзовистов.

‘Случайное большинство’ ультиматистов — говорят петербуржцы. Глубоко ошибаетесь, товарищи. Вы видите сейчас у себя маленькую частицу общего явления и объявляете ‘случайностью’ то, связь чего с целым вам неясна. Припомните факты. Весной 1908 года отзовизм всплывает в центральной области и собирает 14 голосов (из 32) на Московской Общегородской конференции. Летом и осенью 1908 года отзовистская кампания в Москве: ‘Рабочее Знамя’ открывает дискуссию и опровергает отзовизм. Начинается дискуссия с августа 1908 года и в ‘Пролетарии’. Осень 1908 года: выделение отзовистов в ‘течение’ на партийной Всероссийской конференции. Весна 1909 года: кампания отзовистов в Москве (см. No 47—48 ‘Пролетария’, ‘Конференция Московской Окружной Организации’). Лето 1909 года: ультиматистская резолюция Исполнительной Комиссии Петербургского Комитета.

Перед лицом этих фактов говорить о ‘случайности’ ультиматистского большинства прямо наивно. В отдельных местностях неизбежны самые резкие колебания в составе организаций, — пока реакция так сильна, пока личный состав социал-демократических организаций так слаб, как теперь. Сегодня большевики объявляют ультиматистское большинство ‘случайностью’ в N. N., завтра ультиматисты объявляют большевистское большинство ‘случайностью’ в М.М. Перекоряться по этому поводу есть тьма охотников, — мы не из их числа. Надо понять, что эти перекоры и перебранки есть продукт глубокого идейного расхождения. Только поняв это, мы поможем социал-демократам заменить бесплодные и унизительные перекоры (из-за ‘случайного’ большинства, из-за того или иного организационного конфликта, из-за денег, из-за связей и т. д.) выяснением идейных причин расхождения. Мы прекрасно знаем, что во многих городах борьба ультиматистов с большевиками распространилась на самые различные отрасли работы, внесла разлад, разброд и в деятельность среди легальных союзов, обществ, съездов, собраний. Мы имеем письма ‘с поля битвы’ об этом разладе и разброде, к сожалению требования конспирации позволяют нам опубликовать s этой области только одну десятую, если не одну сотую, получаемого. Мы утверждаем самым категорическим образом, что борьба с ультиматистами в СПБ. на выборах не случайность, а одно из бесчисленных проявлений общей болезни.

И мы повторяем поэтому еще и еще раз всем товарищам большевикам, всем рабочим, ценящим дело революционной социал-демократии: нет ничего ошибочнее и вреднее, как попытки прикрыть эту болезнь. Надо вскрыть со всей отчетливостью причины, характер и значение нашего расхождения со сторонниками отзовизма, ультиматизма, богостроительства. Надо ясно отделить, отмежевать фракцию большевиков, т. е. союз единомышленников-большевиков, желающих вести партию в известном всем направлении ‘Пролетария’, от новой фракции, неизбежно приводящей своих сторонников сегодня к ‘случайным’ анархистским фразам в московской и петербургской отзовистских платформах, завтра к ‘случайному’ карикатурному большевизму в листке Максимова, послезавтра к ‘случайной’ петербургской ‘нелепой’ резолюции. Надо понять эту болезнь и дружно взяться за лечение ее. Там, где возможно лечение методами петербуржцев, т. е. немедленной и успешной апелляцией к социал-демократическому сознанию передовых рабочих, там такое лечение есть самое лучшее, там никто и никогда не проповедывал откола и отмежевки во что бы то ни стало. Но там, где, в силу различных условий, складываются сколько-нибудь прочные центры, кружки, ведущие пропаганду идей новой фракции, размежевка необходима. Там размежевка с новой фракцией есть залог практического единства на работе в рядах партии, ибо невозможность такой работы под знаменем ультиматизма признали только что сами петербургские практики.

Приложение X

ВОКРУГ СОВЕЩАНИЯ РАСШИРЕННОЙ РЕДАКЦИИ ‘ПРОЛЕТАРИЯ’

Р. ЛЮКСЕМБУРГ — Л. ТЫШКЕ*

(Выдержка из письма)

Перевод с польского. Ред.

10 августа 1909 г.

… ‘Пролетарий’ с приложением о конференции {Речь идет о No 45 ‘Пролетария’ и приложении к нему от 16/3 июля 1909 г., в котором было помещено ‘Извещение о Совещании расширенной редакции ‘Пролетария’ и резолюции Совещания. Ред.} я получила и просмотрела, потому что, если читать все, становится нехорошо.

Не имею понятия, как показала себя С-Д.П. и Л. по отношению к этим раздорам, по-моему это татарско-монгольская дичь.

Что Горький и К^о не злятся на нас за мою статью об ‘отзовизме’ {См. примечание 18, стр. 272. Ред.}, доказывает приложенное письмо Богданова {Р. Люксембург имеет в виду письмо А. А. Богданова Л. Тышке от 7 августа 1909 г. (Архив ИМЭЛ.) Ред.}, который за меня хлопочет у своего издателя ‘Экономии’ (Дороватовский и Чарушников) {Речь идет о книге А. Богданова ‘Краткий курс экономической науки’, издание девятое С. Дороватовского и А. Чарушникова, Москва, 1906 г. Ред.}. Насколько беки теперь действительно опасны для единства партии и чрезмерно хозяйничают,— трудно мне судить, пока я еще этого не вижу. В особенности, если даже наше’ воздержание при голосовании в Ц. К. оставляет их в меньшинстве, то не понимаю, какой смысл уходить из центральных учреждений, вместо того, чтобы им там противодействовать. Открытая война с беками кажется мне вообще для нас очень трудной: 1) они начнут обстрел в своих русских изданиях, мы — по-польски, чего партия в России не видит и не слышит, 2) они хорошо владеют пером и сумеют без конца стряпать статьи, брошюры, целые томы, у, нас же имеется 1 1/2 жалких литератора, и нас едва хватает на самые необходимые текущие нужды, на ‘Przeglad Socialdemokratyczny’ {‘Przeglad Socialdemolcraiiczny’ (‘Социал-демократическое обозрение’) — теоретический орган социал-демократии Польши и Литвы. Выходил с марта 1902 г. по май 1904 г., затем с 1908 по 1910 год. Редактором этого журнала был Л. Тышко, ближайшими сотрудниками: Люксембург, Мархлевский, Барский, Малецкий, Радек и др., сотрудничали также Ленин, Маслов, Алексинский, Троцкий, Каутский, Меринг, Бебель и др. Ред.}, 3) самое же главное, как я думаю: наш раскол с беками решительно увеличит и завершит хаос в партии и пойдет на пользу больше всего — мекам, которые являются более опасной заразой для партии, а в особенности — для нас, так как они покровительствуют П. П. С. и в душе наши заядлые враги. Я предполагаю, что склонность объявить войну бекам является главным результатом того, что их татарский марксизм fallt auf die Nerven {— ‘действует на нервы’. Ред.} и вызывает психологическую потребность усмирить их дерзость. Но политические мотивы скорее, кажется, говорят за то, чтобы им противодействовать внутри центральной инстанции (Ц. К. и Ц. О.), насколько нам на это позволяют средства.

Статью в ‘Neue Zeit’ Каутский, конечно, примет ohne Weiteres {— без затруднений. Ред.}, только надо умело написать. Я думаю, что такую статью можно написать, не порывая официально с беками, стоя на позиции дружеской критики.

По вопросу о беках я должна получить как можно скорее некоторое разъяснение: Горький и Богданов приглашают меня на несколько лекций в их школу, устроенную на Капри. Ввиду того, что это на их счет, хочется использовать случай и поехать туда на неделю-две. Не знаю, однако, насколько это создает коллизию mit parteipolitischen Grimden {— с партийными принципами. Ред.}, ввиду враждебности между Kapri-Kolonie {— Каприйской колонией. Ред.} и Лениным. Все же я думаю, что партия вообще и я, как частное лицо, могу на это ‘наплевать’ {Слово ‘наплевать’ написано по-русски. Ред.}. Во всяком случае я ожидаю ответа, чтобы дать ответ Богданову.

Л. ТЫШКА — А. А. БОГДАНОВУ *

23 сентября 1909 г.

{* Оригинал письма написан на русском языке. В начале письма имеется следующая надпись рукой Тышки на польском языке: ‘Конспект письма Богданову по поводу его упреков (в письме, адресованном Розе) за статью Радека в Vorwarts’a и ответа Розы, что она не имеет к этой статье никакого отношения’. Ред.}

1. Статья в ‘Vorwarts’e’ {Речь идет о статье К. Радека ‘Вопросы тактики в русской социал-демократии’ в No 195 Vorwarts’a от 22 августа 1909 г. Ред.} была для нас самих полной неожиданностью. Мы выразили неудовольствие наше в очень недвусмысленной форме автору ее и потребовали, чтобы он впредь, говоря от имени поляков, раньше входил в соглашение с польским Ц. К. Автор человек искренний и с добрыми намерениями, но не всегда отдает себе отчет в значении своих выступлений и иной раз причиняет нам поэтому не мало хлопот {Последние две строки этой фразы сбоку отчеркнуты карандашом. Ред.}.

2. Характеристика, данная в статье ‘Vorwarts’ отколовшейся части большевиков, как элементов, не связанных внутренней связью с с.-д. движением и резко культивирующих революционную фразу, несправедлива и нам чужда. Также чужда нам радость по поводу раскола (о котором писал Богданов) {Эта фраза, а также последние слова предыдущей фразы отчеркнуты сбоку и поставлен знак вопроса. Ред.}. Мы против ‘генеральных межеваний’, ведущих к расколам, и думаем, что данные разногласия среди большевиков ни в каком случае не должны были повести к формальному расколу.

3. Но, с другой стороны, по существу разногласий — мы давным давно высказались против отзовизма и ультиматизма. Редакция ‘Пролетария’ заняла в этих вопросах вполне правильную позицию, еще менее можно ее упрекнуть за желание работать вместе с меньшевиками не ликвидаторами (иначе незачем было объединяться в Стокгольме {Речь идет о IV объединительном съезде Р.С.-Д.Р.П., происходившем в Стокгольме, с 23 (10) апреля по 8 мая (25 апреля) 1906 г. О работах этого съезда см. брошюру Ленина ‘Доклад об объединительном съезде Р.С.-Д.Р.П. Письмо к петербургским рабочим’ (Соч. т. IX, стр. 175—226). Ред.} и ратовать в течение трех лет за единство партии, что делали все большевики). Несмотря на пункты схождения {Так в тексте.} с редакцией ‘Пролетария’ по существу разногласий между большевиками, наше отношение к конференции самое отрицательное. Но тут мы не встретим сочувствия Богданова и товарищей, которые здесь идут еще далее редакции ‘Пролетария’. Мы считаем всю конференцию ‘грубым и сплошным издевательством над партией как центром’. Конференция показала, что большевики, вопреки Стокгольму и Гельсингфорсу {Речь идет о четвертой конференции Р.С.-Д.Р.П. (‘третьей общероссийской’), происходившей 18 — 25 (5 —12) ноября 1907 г. в Финляндии. На этой конференции — наряду с вопросом об отношении к Государственной Думе и об участии в буржуазной прессе, обсуждался вопрос ‘О фракционных центрах и укреплении связи LJ.K. с местными организациями’, по этому вопросу была принята резолюция, отмечавшая, что ‘объединение большевистских или меньшевистских местных организаций между собою в особые организации внутри партии, точно так же, как и существование особых фракционных центров, конкурирующих в своих функциях с П. К., недопустимо и несогласимо с существованием единой партии’. (‘ВКП(б) в резолюциях’, Часть I, стр. 135—136). Ред.}, продолжали и продолжают существовать как фракция, организовавшаяся партия в партии, а расширенная редакция ‘Пролетария’ — это формально и по существу — их Ц. К. Конференция имела задачи консолидировать большевистскую фракцию как организацию и отдать партию на произвол не подлежащей контролю партийных учреждений фракции. Уважающая себя партия не согласится на такие условия существования. Меня не удивит, если на этой почве возникнет теперь третья фракция, со своим Ц. К., который назовет себя ‘Коллегией лекторов рабочей школы’ или что-нибудь в этом роде. Тут один выход: партия должна сказать свое последнее и решительное слово или открыто констатировать, что мы еще не доросли до того, чтобы составлять партию. А с этим словом партии приходится обратиться ко всем большевикам (ко всей фракции большевиков в ее прежнем составе). Упрек редакции ‘Пролетария’ в том, что она приблизилась к меньшевизму, по нашему мнению несправедлив. Ее эволюцию с 1906—1907 г. должно бы было приветствовать, если бы она сопровождалась стремлением (не на словах только) создать политическую партию, а не диктатуру в квадрате нелегальной и потерявшей всякий raison d’etre фракции, или — в наших условиях — горсти фракционеров. — Вышеизложенное мы выскажем при первом же случае во всеуслышание.

Р. ЛЮКСЕМБУРГ — Л. ТЫШКЕ*

(Выдержка из письма)

Перевод с польского. Ред.

[Начало октября 1909 г.]

… Богданову напишу, что ни о чем понятия не имею, и эта статья мне очень не нравится, и что подробности будут ему написаны из Штеглиц (Stegiitz) {Богданов опять на Капри.}. Но в таком случае надо ему немедленно написать, ибо это ставит нас в смешное положение.

Радеку при случае надо тоже написать, что он меня поставил в невозможное положение…

NB. ‘Vorwarts’ теперь именно — ввиду моего согласия на написание для них статьи — поместит все, что мы захотим. Итак, надо быстро действовать. Пусть хотя бы Юлечек {Ю. Мархлевский. Ред.} состряпает под диктовку, и пусть эта статья будет прислана мне, я ее уже сама помещу. Только надо ей придать характер не исключительно ‘Berichtigung {Обзора. Ред.}, но просто статьи о внутрипартийном положении в российской партии, а внутри статьи четко выправить ту {— т. е. статью Радека. Ред.}. Это лучше подействует и легче поместить. Одновременно я в осторожной форме {Следует понимать, очевидно, ‘предупрежу редакцию Vorwarts’. Ред.} предупрежу относительно Радека.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ В состав Большевистского Центра, избранного на заседании большевистской фракции пятого (‘Лондонского’) съезда, входили: В. И. Ленин, А. А. Богданов, И. П. Гольденберг (Мешковский), И. Ф. Дубровинский, Г. Е. Зиновьев, Л. Б. Каменев, Л. Б. Красин, В. П. Ногин, А. И. Рыков, М. Н. Покровский, И. А. Теодорович, В. К. Таратута, Г. Д. Линдов, Н. А. Рожков и В. Л. Шанцер. —3.

² Речь идет о впередовской школе на Капри, организованной в 1909 году группой отзовистов, ультиматистов и богостроителей (впередовцев) во главе с А. А. Богдановым, Школа эта была использована ими как прикрытие для своего фракционного центра. Инициатива создания партийной школы исходила от уральского рабочего H. E. Вилонова (‘Михаила’), который опирался при этом на острую потребность местных организаций в подготовленкыж кадрах партийных работников, не подозревая о фракционных замыслах остальных организаторов и руководителей школы. Большевистский Центр, узнав, что в инициативную группу по организации Каприйской школы вошли А. А. Богданов, Г, А. Алексинский, А. В. Луначарский и А. М. Горький, отказал этому начинанию, как фракционному, в какой бы то ни было поддержке.

М. К., к которому обратились инициаторы Каприйской школы взять на себя контроль над ней, ответил, что ‘местная организация не может и не должна взять на себя ответственность за подобное предприятие’, что ‘при намеченном инициаторами характере и объеме деятельности и при чрезвычайной отдаленности местонахождения будущей школы от районов местной работы — действительный контроль над подобной школой мог бы осущеставляться лишь партийными центрами’. (‘Отчет о школа в NN’, — Приложение к No 50 ‘Пролетария’ от 11 декабря (28 ноября) 1909 г.). Московское же Областное Бюро и большинство районов, под влиянием Станислава Вольского, высказалось за поддержку Каприйской школы, некоторые местные организации — за передачу идейного руководства школой Центральному Комитету Р.С.-Д.Р.П., а другие—за передачу этого руководства Большевистскому Центру. Московский Окружной Комитет в апреле 1909 г. предложил Областному Бюро ‘окончательно утвердить школу, программу занятий и план ее выработать на предстоящей Областной конференции’, постановление это мотивировалось тем, что ‘передача устройства и ведения занятий школы в Ц. К. при нынешнем составе Ц. К. сопряжена с большой потерей времени’ …(Текст резолюции см. в ‘Пролетарской Революции’ No 6 (29), 1924 г., стр. 39—40). Позднее, когда фракционный характер Каприйской школы обнаружился со всей ясностью, Исполнительная Комиссия Московского Окружного Комитета вынесла резолюцию, которая в июле 1909 г. была, подтверждена Московской окружной конференцией, О том, чтобы ‘фактический контроль над школой был передан в руки расширенной редакции ‘Пролетария’. (См. приложение к No 47—48 ‘Пролетария’ от 24 (11) сентября 1909 г.).

Совещание расширенной редакции ‘Пролетария’ осудило Каприйскую школу, как фракционную, и сняло с себя всякую за нее ответственность. (Подробнее см. Соч. Ленина, т. XIV, стр. 508—511, примечание 57).— 3.

³ ‘Пролетарий’ выходил с 3 сентября (21 августа) 1906 г. по 11 декабря (28 ноября) 1909 г. как орган Московского и Петербургского Комитетов, а некоторое время и как орган Московского Окружного Комитета, Пермского, Курского и Казанского Комитетов. ‘Пролетарий’ выходил сначала в Выборге, затем в Женеве и Париже, всего вышло 50 номеров.

Состав узкой редакции ‘Пролетария’ до Совещания менялся, в различные отрезки времени в ее состав входили: В. И. Левин, А. А. Богданов, И. Ф. Дубровинский, И. П. Гольденберг-Мешковский, Г. Е. Зиновьев, Л. Б. Каменев. После Совещания и до самого закрытия ‘Пролетария’ — В. И. Ленин, Г. Е. Зиновьев, Л. Б. Каменев.

В ‘Пролетарии’ сотрудничали также А. В. Луначарский, Н. А. Семашко, М. Владимирский, С. А. Лозовский, М. Горький, М. Н. Лядов, В. Л. Шанцер, М. П. Томский, К. Радек, Роза Люксембург и др. В связи с решением январского пленума Ц. К. в 1910 г. об уничтожении фракционных центров большевики заявили о прекращении издания ‘Пролетария’, оставив за собой право выпустить последний итоговый номер, и перенесли свою литературную деятельность в Ц. О. партии — ‘Социал-Демократ’, — 3.

⁴ В состав женевского большевистского кружка входили В. А. Карпинский (Минин), Н. Д. Кикнадзе (Степко), С. Н. Равич, Д. М. Котляренко (Михайленко) и др. В октябре 1908 г. женевские большевики обращались в Заграничное Бюро Ц. К. с просьбой об утверждении их как самостоятельной группы, З. Б. Ц. К. утвердило их, как ‘кружок большевиков’. (Архив ИМЭЛ).

Заявление в расширенную редакцию ‘Пролетария’ (см. Материалы Совещания, стр. 148—154), внесенное на Совещание, было подписано секретарем Женевского ‘Идейного кружка’ большевиков Машиной (‘Старушкой’) с печатью бюро Женевского клуба большевиков. В состав этого бюро входили Миха Цхакая, Трайнин и Машина, членами Женевского клуба большевиков являлись, главным образом, впередовцы, к ленинцам принадлежали С. Н. Равич, В. А. Карпинский и др.— 4.

⁵ Вопрос о созыве партийного съезда стоял на Парижской общепартийной конференции (январь 1909 г.), причем принятая по этому вопросу резолюция отмечала необходимость провести анкету по местным организациям с опросом о желательном сроке созыва съезда, о нормах представительства и о желательном порядке дня. Такая анкета и была опубликована в No 2 ‘Социал-Демократа’ от 10 февраля (28 января) 1909 г., результаты анкеты частично приведены в No 5 ‘Социал-Демократа’ от 6 мая (23 апреля) 1909 г. Агитацию за созыв чисто большевистского съезда, как видно из протокола данного заседания, вели М. Н. Лядов, Г. А. Алексинский, Станислав Вольский (А. В. Соколов) и др.— сначала за границей, затем в России, преимущественно в Москве.— 5.

⁶ М. П. Томский имеет в виду, очевидно, провал Петербургского Комитета Р.С.Д.Р.П. 14 (1) марта 1909 г., когда были арестованы: А. М. Буйко, В. П. Денисов, Гарин-Гурин, К. Н. Самойлова, Альтшуллер, Бублеев, Роза Дворцова, Сысоева, Пирейко и др. (См.— ‘Пролетарская Революция’ Ns 4(16), 1923 г., стр. 156).—6.

⁷ Аналогичного содержания резолюция по вопросу о партийной школе была принята Московским Областным Бюро в марте 1909 г. (См. ‘Пролетарская Революция’ No 9 (80), 1928 г., стр. 166).—7.

⁸ ї 7 проекта устава II съезда Р.С.-Д.Р.П., который имеет в виду Л. Б. Каменев, гласит: ‘Депутаты не должны быть ограничены в своих полномочиях императивными мандатами. В отправлении своих полномочий они совершенно свободны и независимы’. (См. ‘Протоколы второго съезда Р.С-Д.Р.П.’, ИМЭЛ, 1932 г., стр. 446).—7.

⁸ В протоколах Совещания текста этой резолюции не имеется, резолюция приводится по тексту, опубликованному в приложении к No 46 ‘Пролетария’ от 16(3) июля 1909 г.: ‘Об агитации за отдельный от партии большевистский съезд или большевистскую конференцию’. (См. также Соч., т. XIV, стр. 101—102).—9.

¹⁰ В своей статье ‘О фракции сторонников отзовизма и богостроительства’ Ленин по поводу этого заявления Ф. И. Дана пишет:… ‘Достаточно указать, что меньшевик Дан на Всероссийской конференции декабря 1908 г, во всеуслышанье и’ официальном собрании заявил: ‘Кто же не знает, что Ленина обвиняют теперь большевики в предательстве большевизма’ (см. приложение VII, стр. 230, 231). В сохранившихся протокольных записях заседаний Парижской конференции в выступлении Ф. И. Дана фраза эта, как и ответ на нее В, И. Ленина, не записаны. Речь идет вероятно о замечаниях Ф. И. Дана по внесенному Лениным проекту резолюции ‘О современном моменте и задачах партии’. (Архив ИМЭЛ, No 27104).—12.

¹¹ Инцидент произошел в феврале 1909 г. и заключался в каком-то оскорбительном для Л. Б. Каменева выражении со стороны А. А. Богданова. В качестве ‘судьи’ от Л. Б. Каменева был Г. Е. Зиновьев, от А. А. Богданова — В. Л. Шанцер. (Архив ИМЭЛ, No 36774).—13.

¹² Речь идет о Ц. К. Р.С.-Д.Р.П., избранном на II съезде, А. И. Любимов (Марк) и И. Ф. Дубровинский (Иннокентий), занимавшие после второго съезда примиренческую позицию, были кооптированы в Ц. К. в 1904 г., в то время, когда в его составе преобладали примиренцы — Л. Б. Красин, Л. Е. Гальперин, Глебов (В. А. Носков) (см. ‘Июльскую декларацию’ Ц. К. Р.С.-Д.Р.П., Соч. Ленина, т. VI, стр. 407—409. ‘Материалы и документы’).—13.

¹³ Речь идет о статье ‘Бойкотисты и отзовисты’, написанной А. А. Богдановым совместно с Г. А. Алексинским и напечатанной в No 31 ‘Пролетария’ от 1 7 (4) июня 1908 г., к этой статье редакцией ‘Пролетария’ было дано следующее примечание: ‘Ставя в зависимость вопрос о продолжении работы социал-демократов в Думе от ‘общего подъема народного движения’, т. Максимов по существу дела становится на общую с нами почву. Но мы не намерены входить в дальнейшие детали решенного уже партией и жизнью вопроса о бойкоте. Гораздо важнее подчеркнуть нашу полную солидарность с автором в вопросе об ‘отзовизме’, т. е. о современной практической политике’.

Богданов, неудовлетворенный этим примечанием, просил редакцию ‘Пролетария’ напечатать его разъяснение под заглавием ‘К статье ‘Бойкотисты и отзовисты’ следующего содержания: ‘Находя, что редакционное примечание к моей статье ‘Бойкотисты и отзовисты’ может, благодаря неточности употребленных в нем выражений, подавать повод к недоразумениям, я считаю необходимым устранить такую возможность. Редакция пишет: ‘Ставя в зависимость вопрос о продолжении работы с.-д. в Государственной Думе от ‘общего подъема народного движения’, т. Максимов по существу дела становится на общую с нами почву’. Это не так, или, по крайней мере, это легко может быть неверно понято. Если противники бойкота третьей Думы вопрос об его возможности ставили в зависимость от ‘общего подъема народного движения’, то мы, бойкотисты, ни тогда не находили это правильным, ни в будущем, в случае, например, разгона третьей Думы, не склонны становиться на эту почву. Я говорил только о том, что нынешняя думская фракция объективно не способна, без толчка со стороны широкого народного движения, предпринять такой грандиозный демонстративный шаг, как выход из Думы, и наша критика отзовизма исходит, поэтому, из практической неосуществимости его лозунга. Но если фракция, выбранная на основе закона 3 июня, неспособна к уходу без воздействия широкого народного движения, то это не значит, что партия неспособна к бойкоту. Я считаю необходимым обратить на это внимание товарищей потому, что если вопрос о бойкоте третьей Думы и разрешен, как говорит редакция, ‘партией и жизнью’, то необходимо учесть полученный на этом решении опыт в том случае, если ‘партии и жизни’ придется решать вопрос о четвертой Думе или сословном Земском соборе, и т. п.

Докладчик бойкотистов на июльской конференции Максимов‘.

Редакция ‘Пролетария’ большинством двух голосов — В. И. Ленина и И. Ф. Дубровинского против одного (А. А. Богданова) отказала в напечатают этого ‘разъяснения’ (см. заявление Богданова в редакцию ‘Пролетария’ от 23 июня 1908 г. (Архив ИМЭЛ, No 36736).—14.

¹⁴ Этого письма в Архиве ИМЭЛ не имеется.—15.

¹⁵ В 1908 г. отзовистское течение было значительно распространено в Москве, где усиленную агитацию в этом направлении вели Станислав Вольский (А. В. Соколов) и Лядов (M. H. Мандельштам). На майской общегородской конференции отзовисты, по сообщению ‘Пролетария’ (No 31 от 17 (4 июня) 1908 г.), собрали 14 голосов против 18. В своей резолюции отзовисты подчеркивали, что деятельность с.-д. фракции по ряду причин ‘не носит революционного с.-д. характера’ — предлагали конференции признать, что ‘единственным выходом из создавшегося положения является сложение с.~д. депутатами своих полномочий’. Текст этой резолюции гласит: ‘Принимая во внимание: 1 —что согласно постановлению Общерусской конференции (июль 1907Х работа с.-д. депутатов в Государственной Думе должна заключаться в широкой агитационной и организационной деятельности, 2 — что со времени Общерусской конференции ни в экономической, ни в политической жизни страны не произошло решительных изменений, заставивших бы изменить нашу тактику в Государственой Думе, 3—что истекшая почти шестимесячная сессия третьей Государственной Думы ясно указала на невозможность для с.-д. депутатов агитационной и организационной деятельности как и по внешним условиям, в которые они поставлены, так и по самому качественному составу с.-д. фракции, 4—что деятельность с.-д. депутатов, поскольку она выражалась в открытых выступлениях фракции в Государственной Думе, не носит революционного социал-демократического характера, 5—что главная работа с.-д. депутатов свелась к разработке законопроектов, к заседанию в комиссиях, о которых никто ничего не знает, к внесению мелких поправок, 6 — что такого рода деятельность не способствует разрушению конституционных иллюзий, но наоборот — способствует их укреплению.

Мы полагаем и предлагаем конференции признать, что единственным выходом из создавшегося положения является сложение с-д. депутатами своих полномочий, что подчеркнет как истинный характер самой Думы, так и революционную тактику Р.С.-Д.Р.П.’. Май, 1908.—16.

¹⁶ Текста этой резолюции не имеется. Ленин в своей статье ‘О фракции сторонников отзовизма и богостроительства’ по поводу этой резолюции писал: ‘Если вы подняли вопрос о съезде или конференции большевиков, тт. Максимов и Николаев, то почему не рассказали вы публике, что т. ‘Ер’ [Ст. Вольский] несколько месяцев тому назад вносил уже в Московский Комитет проект резолюции о недоверии ‘Пролетарию’ и о конференции большевиков для выбора нового идейного центра большевиков… Почему вы умолчали о том, что резолюция ‘Ера’ отклонена всеми голосами против него одного’. (См. приложение VII, стр. 234).—16.

¹⁷ Валентинов, Н. (Вольский, Н. В.) — ликвидатор, сотрудник ликвидаторских органов ‘Возрождение’, ‘Дело Жизни’ и др., развивал махистские взгляды в философии, автор книг: ‘Философские построения’, ‘Э. Мах и марксизм’. Выражение — ‘течение валентиновско-максимовское’, т. е. ликвидаторско-впередовское.—16.

¹⁸ Статья Розы Люксембург против отзовизма ‘Революционное похмелье’ была напечатана в No 44 ‘Пролетария’ 21 (8) апреля 1909 года.—19.

¹⁹ В протоколах Совещания подлинника резолюции об отзовизме и ультиматизме нет. Печатается по тексту резолюции, опубликованной в приложении к No 46 ‘Пролетария’ от 16 (3) июля 1909 г. (См. также Соч., т. XIV, стр. 96—99).—19.

²⁰ Думская с.-д. фракция, нуждаясь в материалах, иллюстрирующих положение профессиональных союзов, для запроса о гонениях на них со стороны правительства, встретила препятствия в сборе этих материалов со стороны петербургских отзовистов, последние вступили в блок с эсерами с тем, чтобы провести среди профессиональных союзов отказ снабдить фракцию необходимыми для нее сведениями. (См. ст. Г. Е. Зиновьева ‘С партией или против нее’ в No 50 ‘Пролетария’ от 11 декабря (28 ноября) 1909 г., собр. соч. Зиновьева, т. I, стр. 209).—22.

²¹ Речь идет о третьей конференции Р.С.-Д.Р.П. (‘второй общероссийской’), состоявшейся 3—5 августа (21—23 июля) 1907 г. в Котке (Финляндия), на которой почти все большевики, делегаты с мест, были за бойкот третьей Государственной Думы, точку зрения против бойкота от большевиков отстаивал Ленин.

Резолюция бойкотистов, докладчиком от которых был А. А. Богданов, собрала 9 голосов против 15. Тогда бойкотисты стали голосовать за анти-бойкотистскую резолюцию Ленина, принятую 15 голосами против 11, внеся свою резолюцию, как особое мнение, с заявлением, что они, не желая допускать принятия меньшевистской резолюции, голосуют в пользу той из антибойкотистских резолюций, которая представляет с их точки зрения ‘меньшее зло’.—25.

²² А. А. Богданов ссылается на свою статью ‘Бойкотисты и отзовисты’, опубликованную в No 31 ‘Пролетария’ от 17 (4) июня 1908 г. с примечанием редакции (см. примечание 13).—25.

²³ Какое выступление И. Покровского в Государственной Думе имеет в виду А. А. Богданов — точно установить не удалось, возможно, что речь идет о выступлении Покровского 30 (17) января 1908 г. по вопросу о государственном бюджете. (Стенографические отчеты III Государственной Думы, сессия первая, часть 1, стр. 1291—1298).—25.

²⁴ Резолюция Станислава Вольского (А. В. Соколова), о которой идет речь, приведена в ‘Сборнике резолюций по вопросу о текущем моменте и о думской фракции’, изданном Исполнительной Комиссией М. К. в августе 1909 г. Основное содержание этой резолюции: поскольку ‘участие в Государственной Думе не только не воспитывает политически массы…, но и компрометирует в их глазах те партии, которые в ней участвуют’, поскольку социал-демократия, ‘посылая своих депутатов в Думу, затемняет сознание пролетариата, возбуждая в одной его части склонность к компромиссу, а в другой, более революционно-настроенной, отрицательные отношения к парламентаризму вообще’…— ‘социал-демократия считает необходимым потребовать от с-д. представителей в Государственной Думе сложить свои полномочия’.—25.

²⁵ В платформе отзовистов, вышедшей в конце 1908 г. и опубликованной в вышеуказанном ‘Сборнике резолюций’ (см. примечание 24), которую здесь имеет в виду Н. А. Скрыпник, говорится: … ‘в момент нового политического подъема многие отрасли промышленности дойдут до такой степени упадка, когда рассчитывать на крупное повышение заработной платы становится невозможным. При таких условиях профессиональная стачечная борьба, несмотря даже на благоприятные политические условия, не может дать рабочему классу тех побед, которые ему дала в 1905—1906 гг., и пролетариату придется искать других путей для облегчения своего положения.

Таким путем явится внутреннее и внешнее давление на городские муниципалитеты (разумеется, после проведенной революционным или легальным путем демократизации этих учреждений), с целью немедленного осуществления муниципализации городской земли, организации доставки дешевых пищевых средств неимущему населению и т. п. реформы, способные немедленно понизить цены на предметы первой необходимости’. (Полностью ‘платформа’ отзовистов, как и упомянутая выше резолюция Станислава Вольского, напечатаны в сборнике документов по истории Московской Окружной организации ‘Годы реакции (1908—1910 гг.)’. Собрал и обработал В. И. Орлов. Издание Московского Истпарта, 1925 г., стр. 170 — 178).-26.

²⁶ А. А. Богданов имеет в виду статью Г. Е. Зиновьева ‘Всероссийская конференция’, напечатанную в NoNo 42 и 43 ‘Пролетария’ 25 (12) фе’ враля и 6 марта (21 февраля) 1909 года.—26.

²⁷ Указанного письма в архиве ИМЭЛ не имеется.—27.

²⁸ Ц.О Р.С.-Д.Р.П.— ‘Социал-Демократ’ выходил с февраля 1908 г. по январь 1917 г. В состав редакции ‘Социал-Демократа’ после январского пленума 1909 г. входили: В. И. Ленин, Г. Е. Зиновьев, Л. Б. Каменев, Ю. О. Мартов, А. С. Барский, а после пленума 1910 г.— от большевиков: В. И. Ленин и Г. Е. Зиновьев, от меньшевиков — Ю. О. Мартов и Ф. И. Дан, от поляков — А. С. Барский (с 1911 г.— В. Л. Ледер). После выхода из редакции Мартова и Дана в июне 1911 г., а в декабре того же года и представителя польской с.-д. Ледера, ‘Социал-Демократ’ стал чисто большевистским органом. С тех пор до конца выхода ‘Социал-Демократ’ редактировали Ленин и Зиновьев, секретарем редакции в последний период была Н. К. Крупская.—27.

²⁹ В. И. Ленин имеет в виду поведение отзовистов на Парижской конференции (январь 1909 г.), на этой конференции отзовисты не решились выступить со своей платформой, выработанной ими задолго До конференции. По основному вопросу ‘О современном политическом положении и задачах партии’ они голосовали за резолюцию большевиков-ленинцев в целом, предложив ряд поправок, которые были отвергнуты конференцией. Так, они внесли заявление, что не принимают пункта, признающего необходимость использования трибуны III Думы для революционно-социал-демократической агитации. А. В. Соколов и В. Денисов внесли также следующее дополнение к резолюции о современном политическом положении: ‘Значительная часть мелкой городской буржуазии, нищающая благодаря уменьшению покупательных сил широких масс населения, хотя по положению своему и не способная занять самостоятельную классовую Позицию, все же волей-неволей вовлекается по мере нарастания политического подъема в революционное движение и в революционный момент пойдет за пролетариатом’. Против этого дополнения выступил Ленин, и большинством восьми голосов против пяти (А. В. Соколов, В. Денисов, Ионов (Ф. М. Койген), Юдин (И. Л. Айзенштадт), Рахмилевич (А. И, Вайнштейн)) дополнение было отклонено. Затем M. H. Лядов и Станислав Вольский внесли следующее дополнение к последним словам 6 параграфа резолюции: ‘причем этот новый революционный подъем будет отличаться более ярко выраженным пролетарским характером и большей взаимной обусловленностью выступлений пролетариев Востока и Запада’. Против этого дополнения также выступил Ленин. Дополнение было отвергнуто большинством против трех (Лядов, Вольский, Денисов).

При обсуждении вопроса ‘О думской социал-демократической фракции Станислав Вольский защищал необходимость отзыва депутатов, мотивируя это тем, что в России ‘конституции нет, парламента нет, а есть департамент при министерстве Столыпина’. В окончательном виде резолюция ‘О думской социал-демократической фракций’ была принята всеми голосами против 3 меньшевиков (Подробнее см. Соч., т. XIV, стр. 483—487, примечание 1.).

Характеризуя условия, в которых протекала борьба с отзовистами на конференции, А. Голубков, присутствовавший на конференции как Секретарь русского бюро Ц. К., пишет в своих воспоминаниях: ‘Серьезное размежевание уже назревало, — на это указывает то обстоятельство, что лишь очень немного фракционных заседаний происходило в присутствии всей делегации, большая же часть наших фракционных собраний происходила без участия делегатов-отзовистов’… (А. Голубков, На два фронта (Из эпохи реакции), издательство ‘Старый большевик’, 1933 г., стр. 32).—27.

³⁰ Замечание П. Б. Аксельрода: ‘С такими большевиками не трудно работать’, относилось, повидимому, к следующей части пункта платформы отзовистов (‘Тактика партии по отношению к Думе’): … ‘внутридумская агитация не только не повышает интереса к политической борьбе, а напротив, понижает его и вызывает отрицательное отношение к самой идее парламентаризма. Партии необходимо поэтому прибегнуть к иным средствам борьбы с третьей Думой: она должна отозвать своих представителей из третьей Думы, ясно показав этим свое отношение к создавшемуся положению вещей и подчеркнуть, что переход к легальным, мирным формам борьбы она считает невозможным. Отбросив в сторону ни к чему не ведущую возню с думской фракцией, она сможет сосредоточить все свои силы на идейной и практической (как, например, агитация в армии) подготовке к новому революционному подъему’ (см. ‘Годы реакции’ (1908 — 1910). Собрал и обработал В. И. Орлов, 1925 г., стр. 175).—27.

³¹ В противовес решению партии и Штутгартского конгресса (18—23 августа 1907 г.) о том, что работа в профессиональных союзах должна вестись в духе возможно более тесного сближения их с социал-демократической партией, Г. В. Плеханов отстаивал точку зрения ‘нейтральности’ профессиональных союзов, изложив ее как на заседании Штутгартского конгресса, так и в ряде статей, помещенных в ‘Современном мире’ за 1907—1908 г. (См. В. И. Ленин: ‘Нейтральность профессиональных союзов’, Соч., т. XII, стр. 138—148).—27.

³² Речь идет о статье Л. Б. Каменева ‘Не по дороге’, опубликованной в No 42 ‘Пролетария’ от 25 (12) февраля 1909 г.—27.

³³ Имеется в виду третий пункт ‘части резолюции о думской фракции, не подлежащей опубликованию (только для организаций)’, принятой партийной конференцией 1909 г.: ‘3) Центральный Комитет, в виду его ответственности перед партией за работу фракции, должен без колебаний применять свое право veto на постановления фракции во всех тех случаях, когда эти последние грозят принести вред партии’. (‘ВКП(б) в резолюциях’, т. I, стр. 151). Об ошибках с.-д. фракции III Государственной Думы см. ниже, примечание 84.—29.

³⁴ Речь идет, очевидно, о статье Г. А. Алексинского ‘Что же дальше? (К вопросу о думской политике)’ опубликованной в No 34 ‘Пролетария’ от 7 сентября (25 августа) 1908 г. В указанной статье Г. А. Алексинский писал, что работа думской фракции представляет ‘величину отрицательную’ и что ‘вместо ожидавшейся пользы’ от нее видели в политическом отношении ‘лишь вред’. В виду этого Г. А. Алексинский предлагал оказать на фракцию максимальное давление, поставив перед депутатами ‘два ультимативных вопроса: 1) о безусловном подчинении партии и ЦК., 2) о внедумской работе’, сделать думскую фракцию ‘одним из органов партии, подчиненным партийному целому, и, во-вторых, соподчинить думскую работу депутатов внедумской работе партии’.

Редакция ‘Пролетария’ снабдила эту статью следующим примечанием: ‘Критику фракции, данную т. Алексинским, редакция не может признать исчерпывающей всю принципиальную ошибочность позиции думской фракции, За форму критики, которую избрал т. Алексинский, редакция, разумеется, не считает себя ответственной. Поставив в этой статье т. Алексинского и в нескольких других статьях, напечатанных ранее, ряд важных вопросов, — мы будем ждать участия в этой дискуссии товарищей, непосредственно действующих в России. По существу. же вопросов, затронутых т. Алексинским, редакция высказывается в передовой статье’.

Передовая в No 34 ‘Пролетария’ — ‘Еще одно предостережение’ была написана Г. Е. Зиновьевым, в ней, наряду с резким осуждением бойкотизма и отзовизма, обращалось внимание думской фракции на необходимость установления теснейшей связи в ее деятельности с деятельностью партии и партийных организаций.—29.

³⁵ Итальянский интегрализм — течение в итальянской социалистической партии во второй половине XIX века, пытавшееся объединить реформизм с синдикализмом, во главе итальянских интегралистов стоял Э. Ферри.—29.

³⁶ Речь идет, видимо, об одном из частных заседаний большевистской фракции с поляками, происходившем в Париже во время партийной конференции (январь 1909 г.). заседания эти устраивались с целью выработки общей платформы для выступления против меньшевиков. (См. А. Голубков, ‘На два фронта (Из эпохи реакции)’, издательство ‘Старый большевик’, 1933 г., стр. 32.—31.

³⁷ Бойкотистская точка зрения Л. Б. Каменева по отношению к выборам в третью Государственную Думу изложена им в статье ‘За бойкот’ от 11 июля (28 июня) 1907 г., изданной вместе со статьей В. И. Ленина ‘Против бойкота’ отдельной брошюрой ‘О бойкоте третьей Думы’ (Москва, 1907 г.), Статья Л. Б. Каменева перепечатана также в его сборнике ‘Между двумя революциями’ (изд. ‘Новая Москва’, 1922 г.)—31.

³⁸ В литературе сторонниками идей богостроительства в тот период выступали А. М. Горький, А. В. Луначарский и В. А. Базаров. Разбору повести А. М. Горького ‘Исповедь’ посвящена отчасти упоминаемая в тексте протоколов статья Л. Б. Каменева ‘Не по дороге’. А. В. Луначарский развивал свои богостроительские взгляды в ряде статей, помещенных в различных сборниках. (Так, например, в статье ‘Двадцать третий сборник ‘Знания’ — сборник ‘Литературный распад’, кн. 2, 1909 г., в ст. ‘Атеизм’ — сборник ‘Очерки по философии марксизма’, в книге ‘Религия и социализм’, 1908 г. и др.). Богостроительство и богоискательство А. М. Горького, А. В. Луначарского и В. А. Базарова были подвергнуты Лениным резкой критике в письмах к А. М. Горькому за февраль — апрель 1908 г. (см. стр. 183—189), а также за ноябрь—декабрь 1913 г. (Соч., т. XVII, стр. 81—86).—39.

³⁹ Речь идет о статье А. В. Луначарского ‘Двадцать третий сборник ‘Знания’ в сборнике ‘Литературный распад’, книга 2,1909 г. В сборнике принимали участие также Каменев, Орловский, Стеклов, Фриче, Морозов и Др.— 41.

⁴⁰ Протест А. А. Богданова в редакцию ‘Пролетария’ был подан им в феврале 1909 г. в связи с решением узкой редакционной коллегии поместить статью против ‘богостроительских’ взглядов А. В. Луначарского. Это решение рассматривалось Богдановым как нарушающее резолюцию редакции, принятую в 1908 г. о ‘нейтральности’ ‘Пролетария’ в вопросах философии. Приводим выдержку из этого протеста:

‘Уважаемые товарищи! Тов. Марат сообщил мне, что редакция ‘Пролетария’ переменила свое решение по вопросу о напечатании статьи против Луначарского в ‘Пролетарии’. Ознакомившись с наличными статьями на эту тему, констатирую, что новое постановление грубо нарушает решения, принятые всей русской частью Большевистского Центра зимой прошлого года и всей заграничной его частью в августе. Этими последними постановлениями запрещается всякая полемика по философским вопросам в нелегальных органах фракции и допускается, при условии формального равенства сторон, в изданиях легальных, например, сборниках типа ‘Литературного распада’. Попытка обойти решение ссылкою на то, что философская нейтральность не нарушается борьбою против религии, есть явная увертка, потому что в нашей фракции не найдется, я думаю, человека настолько наивного, чтобы смешать философское употребление Дицгеном, Луначарским и некоторыми другими терминов религиозного происхождения с религией в историческом и политическом значении этого слова. Полная выдуманность новой аргументации явствует уже из того факта, что никому из редакции ‘Пролетария’ не приходило в голову применить ее до сих пор, тогда как существовал ряд статей Луначарского с гораздо резче, чем в последней статье, выраженной терминологией, против которой фактически направляется полемика…’ (Публикуется по тексту заметки А. А. Богданова ‘Благочестивая редакция’, помещенной в листке ‘Ко всем товарищам’, изданном им в Париже в конце 1909 начале 1910 гг.).—41.

⁴¹ Речь идет об обращении Женевской группы большевиков в редакцию ‘Пролетария’ с просьбой о напечатании ‘Объяснительного письма’ А. В. Луначарского в связи с его рефератом, а затем дискуссией в 1908 г. в Женеве на тему ‘Религия и социализм’.

Обращение Женевской группы, как видно из статьи Луначарского ‘Несколько слов о моем богостроительстве’ (см. листок ‘Ко всем товарищам’, Париж, 1909,-1910 г.), было написано при следующих обстоятельствах. Весной 1909 г. Луначарским были прочитаны рефераты на тему ‘Религия и социализм’ в Берне, Цюрихе, Лозанне, Париже, Льеже и Брюсселе. В связи с резко критическим выступлением одного из членов редакции ‘Пролетария’ (вероятно И. Ф. Дубровинского) на собрании Женевской группы по поводу статей Луначарского, последним был прочитан реферат на ту же тему также и в Женеве. ‘Женевская группа, — пишет Луначарский, — не удовлетворившись рефератом, пригласила меня для товарищеской дискуссии, в результате которой постановила, что можно соглашаться или нет с моими теориями, но что ничего партийно-предосудительного в них нет.

Женевская группа постановила, кроме того, просить редакцию ‘Пролетария’, во избежание дальнейших недоразумений, дать место моему объяснительному письму, которое положило бы конец всем кривотолкам. Но редакция ‘Пролетария’ наотрез отказала как мне, так и группе в удовлетворении этой просьбы, сославшись на постановление, воспрещающее философскую полемику на страницах газеты’.

Резолюция о ‘нейтральности ‘Пролетария’ по вопросам философских разногласий в среде большевистской фракции была принята 24 февраля 1908 г. Текста ее не имеется. О характере и содержании этой резолюции Ленин говорит в своем письме А. М. Горькому 25 февраля 1908 г. (См. приложение I, стр. 185).—42.

⁴² В. Л. Шанцер написал против А. В. Луначарского статью ‘Есть же пределы’, но под влиянием протеста А. А. Богданова взял ее обратно. (Статья впервые опубликована в No 6(29) ‘Пролетарской Революции’, 1924 г., стр. 202—207).—43.

⁴³ Протокола заседания редакции ‘Пролетария’, о котором говорит Г. Е. Зиновьев, не сохранилось. Решение, принятое узкой редакцией ‘Пролетария’ — Л. Б. Каменевым и Г. Е. Зиновьевым — 13 февраля 1909 г., не помещать статьи против А. В. Луначарского было, по настоянию Ленина, на другой день пересмотрено. Одновременно было решено напечатать указанную выше статью Каменева ‘Не по дороге’. (См. по этому поводу ‘Письмо узкой редакции ‘Пролетария’, приложение II, стр. 190).—43.

⁴⁴ Очевидно, Н. А. Скрыпник привел следующую цитату из книги А. В. Луначарского ‘Религия и социализм’: ‘С новым пониманием подходя к философии Маркса, взвешивая эмоциональный смысл ее, связь ее с мировоззрениями и оценками прошлого, я, в отличие от других товарищей, работающих над дальнейшим развитием первооснов философии Маркса, осмеливаюсь сказать, что философия эта есть философия религиозная, что она вытекает из религиозных исканий прошлого, оплодотворенных фактом экономического роста человечества, что она дает самое светлое, самое реальное, самое активное разрешение тем ‘проклятым вопросам’ человеческого самосознания, которые иллюзорно разрешались старыми религиозными системами’. (‘Религия и социализм’, Спб., издание ‘Шиповник’, 1908 г. ч. II, стр. 326).—44.

⁴⁵ М. П. Томский имеет в виду следующее место из книги А. В. Луначарского ‘Религия и социализм’ (часть первая, стр. 8): ‘Теперь дело идет уже не об истории религии, а только о более или менее глубоком исследовании взаимоотношений религии и социализма, об определении места социализма среди других религиозных систем’.—44.

⁴⁶ Л. Б. Каменев цитирует письмо Ю. М. Стеклова на его имя от 18 ноября 1908 г. Текст подлинника письма, несколько отличающийся от оглашенного Л. Б. Каменевым, следующий:

‘Вышло это по поводу статьи Луначарского во 2-ой ‘Распад’. Он написал мерзкую ‘религиозную’ статью с массой позорных выходок против ‘окаменелой догмы’, ‘букварей’, ‘тупой ортодоксии’, ‘программы’ и т. п., с проповедью ‘богостроительства’, ‘узкого и широкого (!) марксизма’ и т. п. Я заявил, что статья не может быть принята, тогда Базаров заговорил о стеснении ‘свободы мнений’ и заявил, что в таком случае он уходит, и ‘Распад’ не выйдет. Я предлагал послать статью Вам, но он сослался на Ваше отсутствие. Тогда я предложил избрать третьим какого угодно марксиста из присутствующих в Питере, но он и на это не согласился. Пришлось пойти на компромисс. Я во всяком случае заявил, что никаких выходок против ‘ортодоксии’, ‘программы’, ‘букварей’ и ‘немецких брошюрок’ не допущу, равно как проповеди ‘богостроительства’, ‘широкого марксизма’, махизма и полемики с Плехановым по поводу ‘религии’. После бесконечных споров и ссор, неоднократной переделки и сокращения статьи удалось сговориться. Я, насколько мог, постарался вытравить из статьи все пошлости, кое-что осталось, но самое ужасное, кажется, устранено. Вероятно, Базаров сообщил Луначарскому и К^о о моем поведении, и я не знаю, как теперь будут обстоять отношения с ними’. К этому месту в письме Ю. М. Стеклова имеется следующая сноска: ‘Детали. Посылая свою статью, Луначарский счел уместным написать мне, что ее читал и одобрил Богданов (!?), и требовал, чтобы я непременно сообщил об этом Базарову’. (Архив ИМЭЛ).—46.

⁴⁷ Повидимому, Л. Б. Каменев привел следующее место из статьи К. Маркса ‘Коммунизм Рейнского Обозревателя’, опубликованной в No 73 ‘Немецкой Брюссельской газеты’ 12 сентября 1847 г.: ‘Социальные принципы христианства провозглашают все гнусности угнетателей против угнетаемых либо справедливым наказанием за первородный и другие грехи, либо испытанием, которое господь в своей премудрости ниспосылает искупленным им людям.

Социальные принципы христианства превозносят трусость, презрение к самому себе, самоуничижение, подчинение, смирение, словом — все качества черни, но для пролетариата, который не желает, чтобы с ним обращались, как с отребьем человечества, для пролетариата смелость, самосознание, чувство гордости и независимость — важнее хлеба.

На социальных принципах христианства лежит печать пронырливости и ханжества, пролетариат же — революционен.

Вот как обстоят дело с социальными принципами христианства’. (См. Соч. К. Маркса и Ф. Энгельса, т. V, стр. 173—174).—46.

⁴⁸ О каком письме А. М. Горького идет речь, точно установить не удалось. Одним из первых обращений А. М. Горького к рабочим об организации партийкой школы было ‘Открытое письмо рабочим Московской организации Р.С.-Д.Р.П.’ за подписью ‘Михаила’ (Н. Е. Вилонова) и А. М. Горького. В этом письме говорилось о необходимости получить санкцию на открытие школы от Московского Комитета, сообщались условия работы в школе, причем обеспечение школы средствами и преподавательским персоналом авторы обращения брали на себя. (Полностью письмо напечатано в No 6 (29) ‘Пролетарской Революции’, 1924 г., стр. 74.)—48.

⁴⁹ Письма А. А. Богданова не имеется. Из его статьи ‘К истории партийной школы’, помещенной в листке ‘Ко всем товарищам’ (Париж, 1909 г.) видно, что в этом письме он протестовал против резолюции редакции ‘Пролетария’, посланной ею в Московский Комитет Р.С.-Д.Р.П. о том, что ‘ни за большевистский, ни за марксистский вообще характер школы она не ручается.—48.

⁵⁰ В конце июня 1909 г. H. E. Вилонов (‘Михаил’) приехал с Капри в Москву с тем, чтобы провести выборы учеников в школу от местных организаций, главным образом Центрально-промышленного района.—49.

⁵¹ А. И. Рыков имеет в виду проект обращения к местным организациям по поводу партийной школы, составленный H. E. Вилоновым (‘Михаилом’) и переданный А. А. Богдановым в редакцию ‘Пролетария’ через В. Л. Шанцера (Марата). Подчеркивая, что ‘непременным условием правильной постановки школы’ является посылка учеников только местными организациями, обращение ставило перед организациями вопросы: какие требования к партийной школе ставит организация, т. е. какого характера работников она желала бы видеть выпущенными из этой школы, имеются ли кандидаты для посылки в школу и пр. (см. Материалы Совещания, стр. 164). Большевистский Центр не ответил на это обращение. Об организации школы на Капри и переписке с Большевистским Центром см. Письмо расширенной редакции ‘Пролетария’. (См. приложение III, стр. 194—198).—49.

⁵² Подробная программа занятий Каприйской школы изложена в брошюре ‘Отчет первой Высшей социал-демократической пропагандистско-агитаторской школы для рабочих’ (1910 г., Париж).—51.

⁵³ Вопрос о создании школы в Женеве ставился женевским кружком в 1908 г., но проект этого кружка ничего общего с проектом ‘впередовской’ школы не имел. Женевцы ставили своей целью только урегулировать дело с пропагандой в Женеве, не ставя вопроса о посылке учеников из России. Их проект не осуществился, ввиду недостаточно серьезной постановки дела и из-за недостатка средств. (См. приложение III, стр. 194—198).—52.

⁵⁴ См. примечание 48.—52.

⁵⁵ В ‘Организационный Комитет’ Каприйской школы в начале 1909 г. входили А. М. Горький, Н. Е. Вилонов, Г. А. Алексинский, позднее — А. А. Богданов и А. В. Луначарский.—52.

⁵⁶ Текста этой резолюции в архиве ИМЭЛ не имеется.—52.

⁵⁷ См. примечание 2.—53.

⁵⁸ Будучи секретарем Областного Бюро Центрально-промышленного района (до середины мая 1909 г.), Станислав Вольский (А. В. Соколов) вел агитацию за утверждение Каприйской школы и организовал кружок для подготовки участников к занятиям в заграничной школе.—53.

⁵⁹ В числе слушателей Каприйской школы, избранных местными организациями, были представители от Московских районных организаций, Московской Окружной организации, Сормова, Шуи, Гуся-Хрустального и Орловской областной организации, от Петербургской организации слушателей в Каприйской школе не было.—54.

⁶⁰ Письма этого в архиве ИМЭЛ не имеется.—55.

⁶¹ Указанного письма Л. Б. Красина не имеется. Установить, кто был студент Т., не удалось.—56.

⁶² Письмо Алексея Московского (Хундадзе) было опубликовано в No 7 ‘Рабочего Знамени’ (декабрь 1908 г.), органе Московского и Московского Окружного Комитетов Р.С.-Д.Р.П. В этом письме Хундадзе от имени меньшевиков-партийцев Московской организации отмежевывался от образовавшейся ликвидаторской ‘группы интеллигентов, которая под флагом работы в легальных учреждениях пролетариата ведет борьбу против Р.С.-Д.Р.П.’. Позднее это письмо было перепечатано в No 2 ‘Социал-Демократа’ от 23(10) февраля 1909 г. Такое же письмо с протестом против поведения ликвидаторов выпустили и петербургские меньшевики Выборгского района. Текст письма приведен в статье ‘Похмелье легалистов’ в No 45 ‘Пролетария’ от 26(13) мая 1909 г.—63.

⁶³ Речь идет о выходе Г. В. Плеханова из редакции ликвидаторского ‘Голоса Социал-Демократа’ (см. ‘Голос Социал-Демократа’ No 14, май 1909 г. Письмо в редакцию Г. В. Плеханова) и о возобновлении издания ‘Дневника Социал-Демократа’ с целью борьбы с ликвидаторами. Так, например, против ликвидаторства была направлена статья Г. В. Плеханова ‘Оппортунизм, раскол или борьба за влияние в партии?’ в No 9 ‘Дневника Социал-Демократа’ за август 1909 г.— 63.

⁶⁴ Первый всероссийский женский съезд состоялся в Петербурге 23(10) — 29(16) декабря 1908 г. при участии значительного количества работниц. Под давлением группы работниц съезд принял резолюции: о борьбе с алкоголизмом, о положении женщины-крестьянки, о равноправии евреев, об охране труда женщин и детей, о кустарных промыслах. Но вместе с тем съезд отказался огласить внесенную группой работниц резолюцию ‘о политическом и гражданском положении женщины в современном обществе’, в которой требовалось ‘введение всеобщего, равного, прямого и тайного избирательного права, без различия пола, вероисповедания и национальности, как в центральные законодательные учреждения страны, обладающие всей полнотой государственной власти, так и в органы местного самоуправления’. Эта резолюция была объявлена президиумом ‘неудобочитаемой’ (по полицейским соображениям) и заменена другой, констатировавшей только, что политическое строительство ‘откроется для женщины лишь при водворении демократического строя’. В связи с этим, в знак протеста, группа работниц покинула заседание съезда.—64.

⁶⁵ Первый Всероссийский съезд фабрично-заводских врачей и представителей фабрично-заводской промышленности состоялся в Москве 14(1) — 19(6) апреля 1909 г. при участии 52 рабочих делегатов, избранных профсоюзами, главным образом, крупных промышленных центров. Большинство среди рабочих-делегатов составляли большевики. Рабочие делегаты выступали сплоченной группой, увлекая за собою часть делегатов из врачей. Из 15 вопросов, стоявших на повестке дня, особенно оживленные прения вызвали следующие два: об организации санитарного надзора (была принята социал-демократическая резолюция) и о выборах фабричной инспекции рабочими.

Ввиду ультимативного требования градоначальника не касаться в прениях вопросов, ‘возбуждающих классовую борьбу’, распорядительное заседание съезда признало невозможным продолжать дальнейшую работу и постановило закрыть съезд. Ввиду этого рабочие делегаты не успели огласить выработанной ими декларации, посвященной характеристике результатов работы съезда.—64.

⁶⁶ Московское Областное Бюро, в состав которого входили Станислав Вольский (А. В. Соколов), М. Н. Лядов и В. М. Шулятиков, в принятой в марте 1909 г. резолюции по вопросу об участии на съезде фабрично-заводских врачей рекомендовало ‘энергично агитировать в профессиональных союзах против участия пролетариата в предполагаемом съезде, выясняя весь вред подобных попыток, сводящихся к затушевыванию классовых противоречий и затемнению масс’.—68.

⁶⁷ Первый всероссийский съезд народных университетов состоялся в Петербурге 16(3) — 19(6) января 1908 г. По вопросу об организации народных университетов рабочая часть съезда требовала в своей резолюции: введения особого представительства со стороны рабочих организаций, признания за этими последними права определять программу занятий и намечать желательных лекторов по общественным наукам и устройства преподавания на языках национальных меньшинств. Большинством голосов (110 против 105) эта резолюция была отклонена, после чего все рабочие делегаты, во главе с социал-демократами, демонстративно покинули съезд.—70.

⁶⁸ Первый всероссийский съезд кооперативных учреждений состоялся в Москве 5 августа (23 июля) 1908 г. под председательством октябриста Н. Н. Гибнера и под руководством ‘нейтральных’ кооператоров В. А. Поссе, В. Н. Зельгейма и В. Ф. Тотомианца. Из-за почти полного отсутствия подготовительной работы состав рабочих делегатов оказался чрезвычайно разнородным и, в значительной мере, случайным. Несмотря, на это, рабочие делегаты занимали самостоятельную позицию, выступали дружно и сплоченно. Руководители съезда всячески приспособлялись к полицейским возможностям и стесняли выступления рабочих. По этим соображениям не были, например, допущены к обсуждению на пленуме съезда доклады ‘О роли и задачах кооперативного движения’ в ‘О международном кооперативном движении’.—70.

⁶⁹ Существование двух течений в Бунде — ликвидаторского и течения за сохранение нелегальной партийной организации открыто выявилось на Всероссийской конференции в Париже в январе 1909 г. Делегация Бунда на конференции, состоявшая из трех человек — Ионова (Ф. М. Койгена), Юдина (И. Л. Айзенштадта), Рахмилевича (А. И. Вайнштейна) — не обнаружила единомыслия по важнейшим вопросам партийной работы, первые два представителя Бунда поддерживали большевиков, последний,— Рахмилевич — ликвидаторов.

Явно ликвидаторскую позицию в вопросах о партийной работе в рядах Бунда занимал А. Е. Абрамович. Его статья ‘К вопросу о работе’ в No 1 ‘Голоса Бунда’ была осуждена в No 2 того же органа в статье за подписью Ю. Дин.— ‘К вопросу о нашей работе’, перепечатанной в No 3 ‘Откликов Бунда’. (См. ‘Отклики Бунда’ No 3, ноябрь 1909 г., Женева).—71.

⁷⁰ Речь идет об обсуждении на трех заседаниях с.-д. фракции III Государственной Думы резолюции пятой (‘общерусской 1908 г.’) конференции Р.С.-Д.Р.П. (Париж, 3—9 января 1909 г.) по вопросу ‘О думской социал-демократической фракции’.

Первый пункт резолюции, говорящий о том, что с.-д. думская фракция является одним из служебных органов, подчиненных партии и ее Центральному комитету, вызвал горячие прения. По свидетельству Г. Е. Зиновьева (собр. соч. т. II, стр. 259, прим. 5) Чхеидзе и Гегечкори настаивали на том, чтобы фракция конструировалась как ‘свободная социал-демократическая группа’, тем самым добиваясь освобождения фракции от подчинения Ц.К.—82.

⁷¹ Установить точно состав цекистской тройки не удалось, одним из Членов ее в 1908 г. был Н. А. Рожков.—82.

⁷² Пункт ‘ж’ резолюции ‘О думской с.-д. фракции’, принятой пятой (‘общерусской 1908 г.’) конференцией Р.С.-Д.Р.П., гласит: ‘Выступая на защиту местных, хотя бы мелких и частных нужд населения, фракция должна связывать эти частные нужды с общими требованиями партии и ставить своей задачей — обнаруживать перед народом невозможность сколько-нибудь удовлетворительного разрешения местных нужд при современном режиме и отказываться от поддержки тех из местных требований, Которые противоречат общим интересам пролетариата’.—82.

⁷³ Законопроект о введении городского самоуправления в Карее обсуждался в Государственной Думе 20 июня 1908 года (Стенографические отчеты III Государственной Думы 1908 г., сессия первая, часть III, заседание 91, стр. 3747—3753), а также 21 мая 1909 года (там же, сессия вторая, заседание 11 5, стр. 1629—1669). По предложению фракции октябристов законопроект был передан в комиссию для дополнительной разработки в направлении ‘защиты интересов русского населения’. Против этого предложения, как являющегося выражением ‘давнишней политики на Кавказе — разжигания племенных страстей’ — от с.-д. фракции выступал Чхеидзе как на первом, так и на втором заседании. Текст ‘одобренного’ проекта закона приводится в приложении к 122 заседанию Государственной Думы, от 29 мая 1909 г. (Стенографические отчеты III Государственной Думы, сессия II, стр. 2653—2655).—83.

⁷⁴ Речь идет о следующем месте пункта ‘з’ резолюции пятой (‘общерусской 1908 г.’) конференции Р.С.-Д.Р.П. (3—9 февраля 1909 г.) ‘О думской социал-демократической фракции’, написанного В. И. Лениным (‘Практические указания по вопросу о бюджетных голосованиях с.-д. думской фракции’): ‘При голосовании за реформы или за статьи о расходах на культурные потребности во главу угла следует положить тот принцип нашей программы, по которому с.-д. отвергают те реформы, которые связаны, с полицейско-чиновничьей опекой над трудящимися классами. Поэтому, общим правилом должно быть голосование против проводимых в III Думе, так называемых, реформ и статей расходов на так называемые культурные потребности’. (Соч. Ленина, т. XIV, стр. 10).—83.

⁷⁵ Пункт ‘и’ резолюции пятой (‘общерусской 1908 г’.) конференции Р.С.-Д.Р.П. ‘О думской социал-демократической фракции’ следующий: ‘Фракция должна связаться возможно теснее со всеми местными и национальными партийными организациями, с соц. дем. группами, действующими внутри профессиональных союзов и др. рабочих организаций, с самими этими союзами и организациями, выступать на рабочих собраниях и вообще расширять, по возможности, свою внедумскую деятельность.

Конференция, далее, обращает внимание всех местных и национальных партийных организаций и Ц. К. партии на то, что недостаточное их содействие фракции, имевшее место до сих пор, в значительной степени затрудняло ее деятельность, и считает необходимым, чтобы все партийные организации:

а) доставляли во фракцию всяческие сведения о положении рабочих, действиях администрации и объединенного капитала, материалы для запросов и речей, резолюции рабочих собраний и партийных групп, проекты речей, давали систематические деловые указания относительно предстоящих шагов фракции и деловую критику прошлых ее шагов.

б) распространяли в массах речи, запросы, законопроекты и отчеты фракции, дополняя и используя ее выступления в массовой агитации, в листках и пр.’ (‘ВКП(б) в резолюциях’, часть I, стр. 150)—83.

⁷⁶Среди окружавших с.-д. фракцию ‘сведущих’ лиц, являвшихся своего рода особым институтом советников при фракции, были ликвидаторы А. Н. Потресов, Е. Смирнов, ревизионист С. Н. Прокопович и др., насколько беспринципно было поведение этих лиц, оказывавших ‘помощь’ думской с.-д. фракции, можно судить по корреспонденции за подписью Н. (Н. Рожков) в No 39 ‘Пролетария’ от 26 (13) ноября 1908 г.— ‘Письмо из Петербурга (В думской с.-д. фракции)’.—83.

⁷⁷ Эта речь, по всей вероятности, была написана В. И. Лениным. В III Государственной Думе в 1908—1909 г. от социал-демократической фракции по аграрному вопросу выступали Е. П. Гегечкори, Т. О. Белоусов, Н. С. Чхеидзе. Оценку выступлений первых двух см. в статье В. И. Ленина ‘Аграрные прения в III Думе’ (Соч., т. XII, стр. 403—413).—84.

⁷⁸ Голосование по вопросу об ассигновании министерству народного просвещения в 6 900 000 рублей происходило 13 апреля (31 марта) 1908 г. (См. Стенографические отчеты III Государственной Думы, I сессия, часть II, 45 заседание.) Партийная конференция (январь 1909 г.) в своей резолюции ‘О думской социал-демократической фракции’, перечисляя уклонения с.-д. фракции от политической линии партии, отметила среди них ‘голосование за 6 1/2 млн.—вместо воздержания — на нужды первоначального народного образования, в действительности ассигнованные в распоряжение ультра-черносотенного министерства Шварца’ (‘ВКП(б) в резолюциях’, часть I, стр. 148).—84.

⁷⁸ Чиликин, Ф. Н. — депутат III Государственной Думы от Амурской области, входя одно время в состав социал-демократической фракции, не подчинялся ее постановлениям, принимал участие в объединенных заседаниях с кадетами.—84.

⁸⁰ Речь идет о частичных довыборах в III Государственную Думу в связи с исключением из состава Думы кадета Колюбакина и смертью одесского депутата Пергамента, дополнительные выборы в Петербурге состоялись 4 октября (21 сентября) 1909 г., избран был кадет Кутлер (см. статью ‘Петербургские выборы’ в No 49 ‘Пролетария’ от 16 (3) октября 1909 г. и корреспонденцию: ‘Наша избирательная кампания’ в No 9 ‘Социал-Демократа’ от 13 ноября (31 октября) 1909 г.).—85.

⁸¹ Комиссия содействия думской социал-демократической фракции была организована совместно с меньшевиками после Совещания расширенной редакции ‘Пролетария’. Секретарем ее был Н. А. Семашко, комиссия была разделена на подкомиссии: 1) по социальному страхованию — Н. А. Семашко, М. No. Владимирский, С. А. Лозовский и др., 2) по закону о стачках — Г. Е. Зиновьев, CD. И. Дан, Л. Б. Каменев и Б. И. Горев-Гольдман, 3) по 8-часовому рабочему дню — В. И. Ленин и Ю. О. Мартов. Большевики выработали несколько законопроектов: В. И. Ленин — о восьмичасовом рабочем дне (см. Соч., т. XIV, стр. 224 — 231), Н. А. Семашко — о социальном страховании и др. Вследствие противодействия меньшевиков эти проекты остались без движения.—86.

⁸² ‘Николай’ — очевидно Н. А. Рожков.—87.

⁸³ Лекторская группа при М.К., в состав которой входили M. H. Покровский, И. И. Скворцов-Степанов, Н. А. Рожков, В. М. Фриче, А. П. Голубков, В. Я. Канель, В. М. Шулятиков, П. Г. Дауге, С. Я. Цейтлин и др., работала главным образом в 1905—1906 гг., весной 1907 г. она существовала уже в значительно суженном составе (см. воспоминания С. И. Мицкевича в No 9 (44) ‘Пролетарской Революции’ за 1925 г.). О каком совещании говорит В. М. Шулятиков — установить не удалось.—88.

⁸⁴ Декларация с.-д. фракции III Государственной Думы была оглашена на седьмом заседании Думы 29(16) ноября 1907 г. (см. Стенографические отчеты III Думы, I сессия, ч. I, стр. 326—328) и была подвергнута критике Ц. К. и местных организаций, так как не содержала в себе четкой классовой линии и позиции с.-д. по отношению к буржуазным партиям. В. И. Ленин критиковал ошибки думской социал-демократической фракции в ряде своих статей за данный период — см., например, ‘К дебатам о расширении бюджетных прав Думы’ (Соч., т. XII, стр. 129—133). (Подробно об ошибках с.-д. фракции см, также Соч., т. XII, прим. 61, стр. 469).—90.

⁸⁵ Речь идет о выступлении Ф. И. Дана на восьмом заседании Парижской конференции 7 января 1909 г. при обсуждении резолюции о деятельности думской с.-д. фракции. (См. Архив ИМЭЛ, No 27104).—94.

⁸⁶ Обращение уральских рабочих к социал-демократической фракции III Государственной Думы касалось издевательского отношения начальника уральских горных заводов к делу ‘оказания медицинской помощи горнозаводским рабочим и их семьям’. По данному делу в Государственную Думу было подано заявление 31 депутата о запросе министру торговли и промышленности, из них от с.-д. фракции Н. Г. Полетаева, И. П. Покровского, П. И. Суркова, А. А. Войлошникова, Е. П. Гегечкори и др. (см. Стенографические отчеты 111 Государственной Думы, сессия II, часть I, заседание. 13 от 23 (10) ноября 1908 г., стр. 1062).

16 (3) декабря 1908 г. председателем Государственной Думы было сообщено, что поступивший по этому запросу доклад ‘своевременно будет поставлен на обсуждение’ (там же, заседание 25, стр. 2097). О дальнейшем движении этого запроса никаких сведений в стенографических отчетах Думы нет.—96.

⁸⁷ И. Ф. Дубровинский имеет в виду следующий пункт из резолюции пятой (‘общерусской 1908 г.’) конференции Р.С.-Д.Р.П.: ‘2) основной задачей фракции в контр-революционной III Думе является — служить в качестве одного из органов партии делу социал-демократической пропаганды, агитации и организации, отнюдь не становясь на путь так называемого положительного законодательства и погони за мелкими мнимыми реформами и не ограничиваясь выступлениями только по вопросам, выдвигаемым думским большинством, всячески стараться подымать в Думе вопросы, волнующие рабочие массы и нашу партию’.— 95.

⁸⁸ Речь идет о двухнедельном органе металлистов ‘Единство’, издававшемся в Петербурге в 1909—1910 гг. при сотрудничестве большевиков. No 1 вышел 23 (10) февраля, последний No 17—12 мая (29 апреля) 1910 г.—97.

⁸⁹ Повидимому, речь идет о собрании, предшествовавшем открытию Совещания расширенной редакции ‘Пролетария’ и происходившем на квартире В. И. Ленина (см. воспоминания О. Пятницкого ‘Записки большевика’ (1896—1917 гг.), 2-е изд., Институт Ленина при Ц. К. В. К. П.(б), Огиз 1931 г., стр. 129).—100.

⁹⁰ Заграничное Бюро Ц. К. Р.С.-Д.Р.П. было учреждено пленумом ЦК. в августе 1908 г. в составе Л. Тышки, В. Л. Шанцера и Б. И. Горева-Гольдмана (Игоря), как подчиненное русской части Ц. К. Задачей З. Б .Ц. К. являлось поддержание связи с русской частью Ц. К. и его заграничными членами, руководство деятельностью заграничных групп содействия Р.С.-Д.Р.П., прием денежных отчислений от заграничных организаций в кассу Ц. К. и пр. (Подробно см. Соч. Ленина, т. XIV, прим. 146, стр. 540—541).—105.

⁹¹ Согласно постановлению августовского пленума Ц. К. Р.С.-Д.Р.П. 1908 г. З. Б. Ц. К. было поручено созвать съезд заграничных групп содействия Р.С.-Д.Р.П. Текст постановления следующий: ‘З. Б. Ц. К. поручается принять все меры к тому, чтобы на этом съезде было осуществлено объединение по возможности со всеми национальными социал-демократическими группами за границей. З. Б. Ц. К. должно войти по этому вопросу в сношения с Ц. К. национальных организаций’. (См. ‘Пролетарий’, No 34, от 7 сентября (25 августа) 1908 г.). Согласно этому постановлению в марте 1909 г. в Париже состоялось ‘Совещание представителей Центральных Комитетов Партии и национальных организаций по вопросу об объединении заграничных групп’. На совещании участвовали от З. Б. Ц. К. В. Л. Шанцер и В. К. Таратута, от Ц. К. Бунда — Ионов (Ф. М. Койген) и Винницкий, от Ц. К. П. С.-Д.— А. С. Барский, от Ц. К. с.-д. Латышского края — Шварц (Элиас). Предложение представителей З. Б. Ц. К. об объединении групп содействия партии и национальных с.-д. групп ‘в единую труппу с общим бюро, общими областными и центральными бюро и общими съездами’ при условии сохранения бюджетной автономии национальных групп и автономии в их внутренних делах, найдя поддержку со стороны польских и латышских с.-д., было отвергнуто бундовцами. (См. листок: ‘Шестое письмо З. Б. Ц. К. Р.С.-Д.Р.П. ‘Ко всем группам содействия партии,’ 1909 г).—105.

⁹² ‘Восьмерка’ — очевидно, русская ‘пятерка’ (пять членов русского Ц. К.) и думская ‘цекистская тройка’. В состав русской пятерки в 1908 г. входили: И. П. Гольденберг-Мешковский, И. Ф. Дубровинский, получивший мандат от поляков, М. И. Бройдо — от меньшевиков, Юдин (И. Л. Айзенштадт) — от бундовцев, представителя от латышей привлечь к работе не удалось (см. А. П. Голубков. На два фронта. 1933 г., стр. 4—10.) Из протокола заседания русского бюро Ц. К. 1909 г. (архив ИМЭЛ) видно, что таковым был одно время Данишевский (‘Герман’). Представителем Ц. К. в думской тройке до весны 1908 г. был Н. А. Рожков.—105.

⁹³ Постановление о привлечении Ю. О. Мартова к партийному суду было вынесено августовским пленумом Ц. К. 1908 г. по заявлению А. А. Богданова и В. К. Таратуты. Мартов обвинялся ими в клеветнических выпадах против членов Ц. К., сделанных им к тому же в не достаточно конспиративной форме, в связи с вопросом об отношении к экспроприациям. В качестве судей со стороны польской с.-д. были выделены И. П. Гольденберг-Мешковский и А. С. Барский, со стороны Бунда — Ионов (Ф. М. Койген) и Винницкий. По материалам январского пленума 1909 г. видно, что Мартов уклонился от этого суда (Архив ИМЭЛ, No 27119).— 106.

⁹⁴ Текста резолюции Ц. К. о протесте против смертной казни не имеется, тезисы Петербургского Комитета опубликованы в No 5 ‘Социал-Демократа’ от 6 мая (23 апреля) 1909 г. Принятое по этому вопросу постановление Бюро Ц. К. Р.С.-Д.Р.П. гласит: ‘Петербургский Комитет выпустил нелепую прокламацию о смертной казни, где он высказывается против кампании с подписями, собраниями и т. д. Решено вынести свою резолюцию, в которой от имени Ц. К. такая кампания рекомендуется, причем указывается на необходимость отмежеваться в агитации от кампании, поднятой либералами. Кроме того, Петербургскому Комитету предлагается пересмотреть его решение в духе принятой Ц. К. резолюции’ (ИМЭЛ, Архив Бунда No 250).—106.

⁹⁵ Речь идет, как отчасти подтверждается последующим выступлением И. П. Гольденберга-Мешковского, о члене П. К. Федорове, носившем кличку ‘Илья’ (в настоящее время вне партии). Одно из его писем 1909 года в Большевистский Центр, освещающее положение дел в Петербургской организации, напечатано в No 9 (80) ‘Пролетарской Революции’ за 1928 г. стр. 181—184.—106.

⁹⁶ О чем идет речь установить не удалось.—109.

⁹⁷ Сведений о профессиональном журнале ‘Наше Дело’ не имеется, журнал ‘Профессиональный Вестник’ выходил в Петербурге в 1907—1909 гг. No 1—18 (5) января 1907 г., последний, No 26, 13 ноября (31 октября) 1909 года.—109.

⁹⁸ ‘Правда’ (венская) — орган Л. Д. Троцкого, выходивший с 16 октября 1908 г. по 6 мая 1912 г. Январский пленум Ц. К. 1910 г. постановил, вопреки мнению В. И. Ленина, оказать ‘Правде’ материальную поддержку в виде ежемесячной субсидии в 400 франков, делегировав в состав редакции в качестве представителя Ц. К. Л. Б. Каменева. Осенью 1910 г., после ряда конфликтов, в связи с явным пособничеством ликвидаторству и отзовизму со стороны редакции венской ‘Правды’ — Л. Б. Каменев вышел из ее состава. (Подробнее см. Соч. Ленина, т. XVI, прим. 88, стр. 520—522).—109.

⁹⁹ В материалах протоколов Совещания проекта этой резолюции нет. Резолюция печатается по тексту, опубликованному в приложении к No 46 ‘Пролетария’ от 24 (11) июля 1909 г.—113.

¹⁰⁰ ‘Даль’ — Петербургский журнал ликвидаторов, выходил при участии В. Левицкого и др. В 1908 г. вышли NoNo 1, 2, в 1909 г.— No 3.—118.

¹⁰¹ Организовать издание нелегального популярного органа при русском Ц. К. не удалось. В качестве популярного органа Ц. К. стала выходить в Париже с 12 ноября (30 октября) 1910 г. ‘Рабочая Газета’, причем первое время она выходила, как орган группы большевиков. Решением Пражской конференции в январе 1912 г. ‘Рабочая Газета’ была признана официальным органом Ц. К. партии. (См. Соч. Ленина, т. XV, прим. 62. стр. 622).—120.

¹⁰² В качестве органа думской с.-д. фракции выходила в Петербурге с 29 (16) декабря 1910 г. до осени 1911 г. легальная газета ‘Звезда’ большевистского направления. В состав ее редакции входили: В. Д. Бонч-Бруевич, Н. И. Иорданский (плехановец) и И. П. Покровский (представитель думской фракции, сочувствовавший большевикам). В дальнейшем газета стала выходить, как большевистский орган, с новым составом редакции. (Подробнее см. Соч. Ленина, т. XV, прим. I, стр. 606 — 607.).—120.

¹⁰³ Это постановление было осуществлено лишь в декабре 1910 года с выходом в Москве большевистского легального ежемесячного журнала ‘Мысль’. (См. Соч. Ленина, т. XV, прим. 16, стр. 612 — 613).—120.

¹⁰⁴ Таким органом была полулегальная газета ‘Наш Путь’, выходившая в Москве с 12 июня (30 мая) по 22 (9) января 1911 г., вышло 8 номеров. Газета была организована при ближайшем участии Центрального Бюро профсоюзов, ее редактировали И. И. Скворцов-Степанов, М. И. Фрумкин (Л. Германов) и разоблаченный впоследствии провокатор ‘Аркадий’ (Танин.) (Подробнее см. Соч. Ленина, т. XIV, прим. 214, стр. 558).—120.

¹⁰⁵ У.— А. И. Умнова, дававшая в 1907 г. заимообразно деньги Л. Б. Красину, заведывавшему финансовой частью ‘Пролетария’, на партийные нужды. В начале 1909 г. она через Ю. А. Грожана (‘Д. С.’) начала требовать уплаты долга. В апреле 1909 г. Ю. А. Грожан передоверил это дело меньшевику Раппу. Долг был уплачен З. Б. Ц. К. в 1910 г.—123.

¹⁰⁶ Повидимому, речь идет об уплате денег А. Сергееву (‘Саше’), входившему одно время в экспроприаторскую Лбовскую дружину, деньги были им переданы Большевистскому Центру в 1907 г. на покупку оружия. В 1909 г. А. Сергеев выпустил клеветнический листок ‘Открытое письмо Большевистскому Центру (Расширенной редакции ‘Пролетария’), Только для членов партии’, в котором пытался незаконно претендовать на часть Сумм, полученных от экспроприации. (Архив ИМЭЛ No 36745).—124.

¹⁰⁷ ‘Никольский’ — видимо, член Большевистского Центра Л. Б. Красин. О каком конфликте идет речь установить не удалось, упоминаемой переписки В. И. Ленина с Никольским в архиве ИМЭЛ не имеется.—124.

¹⁰⁸ Заявление В. К. Таратуты о своем выходе из расширенной редакции ‘Пролетария’ было вызвано обвинениями его в растрате партийных средств, что, как видно из доклада ревизионной комиссии (стр. 131, 132, 138), не соответствовало действительности.—124.

¹⁰⁹ О ком идет речь не установлено.—131.

¹¹⁰ ‘Наследство XYZ’ — 1) денежные суммы, переданные большевистской фракции Н. П. Шмидтом (сыном фабриканта, участником московского вооруженного восстания, погибшим в тюрьме и. перед смертью завещавшим свое имущество большевистской фракции Р.С.-Д.Р.П.), 2) деньги от тифлисской экспроприации и пр.—135.

¹¹¹ ‘Рабочее Знамя’ — орган Московского и Московского Окружного Комитетов Р.С.-Д.Р.П., издавался в Москве с марта по декабрь 1908 г. Вышло семь номеров. Неоднократные попытки возобновления ‘Рабочего Знамени’, предпринимавшиеся со стороны Московского Окружного Комитета и Московского Областного Бюро, окончились безрезультатно. (См. письма в Большевистский Центр из Москвы конца 1909 г.— ‘Пролетарская Революция’ No 9 (80) 1928 г., стр. 187—189).

Речь идет об отзовистской статье ‘Письмо рабочего. (О плане партийной работы в связи с оценкой текущего момента)’, опубликованной в No 5 ‘Рабочего Знамени’ (октябрь 1908 г.), автором которой был, повидимому, А. К. Маракушев (впоследствии — провокатор), а редактором статьи — Станислав Вольский (А. В. Соколов). Статья эта была затем перепечатана в No 39 ‘Пролетария’ от 26(13) ноября 1908 г. вместе со статьей М. П. Томского ‘Письмо рабочего в редакцию ‘Пролетария». В. И. Ленин в том же номере ‘Пролетария’ в статье ‘По поводу двух писем’ (Соч. т. XII, стр. 390—402) дал критический разбор обеих статей.

В вводной части своей статьи Ленин подчеркивает исключительную важность опубликования этих документов. ‘Оба письма замечательно характерны, говорит он, для обрисовки двух течений среди наших сознательных рабочих. Эти два течения проявляют себя на каждом шагу в жизни всех петербургских и московских с.-д. организаций. И так как третье течение, течение меньшевизма, прямо и открыто или тайком и с ужимками хоронящее партию, почти совсем не представлено внутри местных организаций, то мы можем сказать, что столкновение двух указанных тенденций есть злоба дня нашей партии. Вот почему на ‘двух письмах’ необходимо остановиться со всей подробностью’.

В No 7 ‘Рабочего Знамени’ (декабрь 1908 г.) в ответ на вышеупомянутую отзовистскую статью была помещена статья ‘Письмо партийного работника’, которая затем была перепечатана в No 42 ‘Пролетария’ от 25(12) февраля 1909 г. под заглавием ‘К очередным вопросам. (Подробнее о статьях М. Томского и ‘Рабочего’ см. Соч. Ленина, т. XII, прим. 198, стр. 500—501).—146.

¹¹² Цитата из статьи В. И. Ленина ‘По поводу двух писем’. (Соч., т. XII, стр. 400).—146.

¹¹³ Вероятно имеется в виду дело о поведении Г. А. Алексинского, как члена Комиссии по изданию протоколов Лондонского съезда, настаивавшего вместе с меньшевиком Ф. И. Даном на праве Ц. К. Бунда ввести своего представителя Ионова (Ф. М. Койгена) в протокольную комиссию, несмотря на то, что таковой не был избран на V Съезде. (Архив ИМЭЛ, No 27104).—146.

¹¹⁴ Речь идет о библиотеке, собранной социал-демократом Г. А. Куклиным, функционировавшей в Женеве с 1902 по 1917 г. К большевикам библиотека перешла после смерти Г. А. Куклина в 1907 году, с этого времени библиотекой заведывали В. А. Карпинский и С. Н. Равич. После Октябрьской революции библиотека вместе с Женевским партийным архивом была переведена в архив Истпарта Ц. К. В.К.П.(б).—149.

¹¹⁵ Шестое письмо З.В.Ц. К. Р.С.-Д.Р.П. ‘Ко всем группам содействия партии’ представляет протокол ‘Совещания представителей центральных комитетов партии и национальных организаций по вопросу об объединении заграничных групп’. (См. примечание 91.)—151.

¹¹⁶ А. В. Луначарский цитирует следующую фразу из примечания ‘От редакции ‘Пролетария’ к статье ‘К очередным вопросам’ (‘Пролетарий’ No 42 от 25(12) февраля 1909 г.), перепечатанной из No 7 ‘Рабочего Знамени’: ‘Предоставим гг. эсерам затушевывать свои разногласия и поздравлять себя с ‘единогласием’ в тот момент, когда про них справедливо говорят: у них чего хочешь, того просишь, — начиная от либерализма энесовского, до либерализма с бомбой’.— 155.

¹¹⁷ Речь идет о статье В. И. Ленина ‘Цель борьбы пролетариата в нашей революции’. (Соч., т. XIV, стр. 36—51).—157.

¹¹⁸ ‘Спилка’ — украинский социал-демократический союз, вошедший в состав Р.С.-Д.Р.П. (в 1905 г.) как автономная организация, занимал меньшевистскую позицию, в годы реакции прекратил свое существование. Главные деятели ‘Спилки’: Басок-Меленевский, Тучанский и др.—157.

¹¹⁹ См. В. И. Ленин ‘К деревенской бедноте’, Соч., т. V, стр. 261—317.—157.

¹²⁰ В. Л. Шанцер называет H. H. Батурина ‘уральцем’, поскольку он был делегатом на Парижской конференции Р.С.-Д.Р.П. (январь 1909 г.) от Уральской организации.—160.

¹²¹ После Парижской конференции в январе 1909 г. А. А. Богданов и В. Л. Шанцер написали в Большевистский Центр письмо, в котором протестовали против ‘срыва’ большевистской конференции и превращения ее в ‘какое-то совещание Большевистского Центра с делегатами’. Они предлагали после окончания общепартийной конференции — открыть большевистскую конференцию, предоставив право решающего голоса лишь делегатам с мест. (Архив ИМЭЛ, 27104).—161.

¹²² Протокол этого заседания редакции ‘Пролетария’ в архиве ИМЭЛ не имеется.—162.

¹²³ Речь идет о статье Г. Е. Зиновьева ‘Всероссийская конференция Р.С.-Д.Р.П.’, напечатанной в NoNo 42 и 43 ‘Пролетария’ от 25(12) февраля и 6 марта (21 февраля) 1909 года.—163.

¹²⁴ А. А. Богданов имеет в виду письмо членов Большевистского Центра за подписью Л. Б. Каменева, В. И. Ленина, Г. Е. Зиновьева и В. К. Таратуты, написанное в двадцатых числах апреля 1909 года, в ответ на требование А. ‘А. Богданова, В, Л. Шанцера, M. H. Покровского о немедленном созыве Большевистского Центра в наличном составе для решения вопроса о времени созыва расширенного собрания Большевистского Центра. Текст этого письма следующий:

‘[Член]ам Б. Ц.— тт. Максимову, Марату и Домову.

[В ответ] на Ваше предложение о созыве сейчас Б. Ц. считаем нужным сообщить следующее:

1) Ряд предшествующих собраний Б. Ц. показал, что целая группа более или менее существенных вопросов, возбуждающихся на этих заседаниях, оказывается в явной связи с вопросами более общего характера, для решения которых созывается ныне расширенное собрание Б. Ц. Разрешение этой группы вопросов до вырешения общего вопроса о том, в каком направлении должна вестись вся принципиальная и практическая политика Б. Ц., как руководящего органа Большевистской фракции, при таких условиях — или невозможна или на деле превращается в склоку и усиливает ее элементы. При том же отношении к решениям Б. Ц., которое нам приходится наблюдать со стороны ‘оппозиции’, товарищеское обсуждение дел превращается в ряд вылазок этих товарищей против отдельных членов Б. Ц., в бездоказательное повторение сплетней и клевет.

2) В виду этого Б. Ц., констатировав, что некоторые члены Б. Ц. стали на раскольнический путь, принял уже постановление о допустимости до созыва пленума для решения не терпящих отлагательства практических вопросов опроса членов Б. Ц. Посему мы не видим сейчас надобности в созыве Б. Ц. в составе находящихся сейчас в Париже членов, тем более, что ближайший повод к нему — определение срока созыва расширенного собрания — может быть выяснен только путем запроса всем членам Б. Ц., главным образом, находящимся в России. Соответственные запросы всем им посланы, и ответы ожидаются и будут сообщены Вам секретарем. Вопрос о приглашении представителей от областей не требует особого обсуждения, так как присутствие этих представителей обязательно на расширенном собрании Б. Ц.

Заявление т. Никольского о желательном для него сроке, конечно, было бы [серьезней]шим образом принято во внимание даже и тогда, если бы оно было им передано и не через трех [дру]гих членов.

С товарищеским приветом

Ю. Каменев, Н. Ленин, Григорий, Виктор.’

В ответ на это В. Л. Шанцер, А. А. Богданов и M. H. Покровский написали 27 апреля 1909 г. заявление в расширенную редакцию ‘Пролетария’, в котором, настаивая на созыве пленума наличных членов Большевистского Центра, писали:

‘В расширенную редакцию ‘Пролетария’ (Большевистский Центр Р.С-Д.Р.П.)

Мы, нижеподписавшиеся, обратились на прошлой неделе в коллегию Б. Ц. с просьбой немедленно собрать ее наличный состав для точного определения срока собрания пленарного, которое созывается, согласно вынесенной 23 февраля сего года резолюции, чтобы разрешить вопрос об исключении двух членов Б. Ц., Максимова и Никольского, и другие важные вопросы. Сегодня мы получили через секретаря Б. Ц. сообщение, которое, насколько можно видеть из его содержания, должно, по мысли подписавших его четырех товарищей, служить ответом на нашу просьбу, но в действительности таковым ответом не является и вообще представляет из себя нечто в высокой степени загадочное.

На просьбу, адресованную в коллегию Б. Ц., нам отвечают четыре члена Б. Ц. В этом невероятном с формальной стороны факте ничего, разумеется, не изменяет ссылка означенных четырех товарищей на решение Б. Ц. об опросе заграничных членов коллегии, ибо такого опроса ни мы не предлагали, ни авторы документа не требуют, а в ответ на нашу официальную просьбу нам сообщается личное мнение юридически отдельных товарищей, никакой определенно формулированной резолюции нам на голосование не ставят, и нас голосовать ее не просят. Единственный вывод, какой, повидимому, из этого документа возможен, — это существование я Б. Ц. какой-то особой коллегии, которая, неизвестно почему, присвоила] [себе] право общей коллегии и за нее нам отвечает.

По существу же, означенный документ заключает в себе отказ в созыве собрания коллегии, причем мотивировка отказа сводится к голословным, оскорбительным для трех членов Б. Ц. заявлениям, по поводу которых мы будем иметь дело с означенными четырьмя товарищами особо.

При том же документе имеется никем не подписанное приложение следующего содержания:

‘По вопросу о суде между Каменевым и Максимовым, а сменно по вопросу о предоставлении Максимову и Каменеву использовать в пределах обвинения требующийся ему материал из жизни Б. Ц.— мы голосуем в положительном смысле, полагая, что в том объеме, который требуется характером обвинения, ему предъявленного, т. Максимов может пользоваться нужными ему материалами’.

Происхождение этой приписки для [нас неизвестно], и мы не знаем, в каком отношении находится она к вопросу о сроке пленарного собрания.

С товарищеским приветом

Марат. Максимов. Домов’.

27 апреля 1909 г. [Архив ИМЭЛ No 36749].—163.

¹²⁵ Речь идет о листке расширенной редакции ‘Пролетария’ ‘Только для членов Р.С.-Д.Р.П., считающих себя сторонниками большевистского течения в партии’. (См. приложение III, стр. 194—198).—163.

¹²⁶ Речь идет об отзовистах: Станиславе Вольском (А. В. Соколове). M. H. Лядове (Мандельштаме), являвшихся представителям г от Центрально-промышленной области на Парижской конференции (январь 1909 г.), и В. П. Денисове, являвшемся представителем от Петербургской организации.—165.

¹²⁷ Финансовая Комиссия была избрана на заседании Большевистского Центра, предшествовавшем августовскому пленуму Ц. К. 1908 г. В состав комиссии вошли: Г. Е. Зиновьев, В. К. Таратута, Житомирский, Д. М. Котляренко и Н. К. Крупская. Функциями ее являлось заведывание всеми средствами, транспортом, издательством и т. д.—165.

¹²⁸ См. примечание 105.—166.

¹²⁹ Имеются в виду следующие пункты из резолюции пятого (‘Лондонского’) съезда о ‘Рабочем съезде и беспартийных рабочих организациях’:

‘Съезд признает, что: а) В целях расширения и укрепления влияния социал-демократии на широкие массы пролетариата необходимо, с одной стороны, усилить работу по организации профессиональных союзов и с.-д. пропаганду и агитацию внутри их, а с другой стороны, привлекать все более и более широкие слои рабочего класса к участию во всякого рода партийных организациях,

б) желательно участие организаций с.-д. партии в беспартийных Советах рабочих уполномоченных, в Советах рабочих депутатов и съездах их представителей, а также устройство таких учреждений при условии строго-партийной постановки этого дела в целях развития и укрепления с.-д. рабочей партии’.

(См. протоколы V съезда Р.С.-Д.Р.П., ИМЭЛ, 1933 г., стр. 618).—169.

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН¹

¹ В указателе даны имена, встречающиеся как в тексте протоколов Совещания, так и в подстрочных примечаниях, в последнем случае страницы обозначаются курсивом. Ред.

А

А. А. — не расшифрован — 131.

Аксельрод, П. Б.— 27.

Алексей — см. Рыков, А. И.

Алексей Московский — см. Хундадзе, А.

Алексинский Г. И.— 13, 15, 29, 55, 74, 137.

Б

Базаров, В. — 39, 42, 46.

Батурин, Н. Н. — 13.

Бебель, Август — 155.

Белоусов, Т. О. — 85.

Бердяев, Н. А. — 42.

Богданов, А. А. (‘Максимов’) — 3—5, 5, 7—11, 11, 12—17, 17, 24, 24, 26— 33, 35, 35, 36, 37—39, 41, 42—47, 47, 48—50, 50, 51—57, 57, 58—63, 63, 64—68, 68, 69,71—77, 77, 78—81, 89.

В

Вадим — см. Постоловский, Д. С.

Веселовский — 82.

Виктор — см. Таратута, В. К. Вилонов, H. E. (‘Михаил’) — 49, 52, 52, 55, 83.

Вишневский — см. Гольденберг, И. П.

Власов — см. Рыков, А. И.

Боровский, В. В. (‘Орловский’),— 143, 144.

Всеволод — см. Денисов, В. П. Вячеслав — см. Рожков, Н. А.

Г

Гегечкори, Е. П. — 85.

Голубков, А. Я. (‘Давыдов’) — 8, 108.

Гольденберг, И. П. (‘Мешковский’, ‘Вишневский’) — 3, 8, 9, 9, 14, 14, 15, 16, 20, 22, 28, 32, 37, 38, 38, 39, 47, 53, 56, 60, 65, 75, 75, 76, 78, 80, 82—89, 91, 93, 94, 96, 100, 104—106, 106, 107—109, 111, 111, 113, 114, 116, 118, 119, 119, 120, 123, 725, 124, 126, 126, 127, 132, 132, 134, 134, 135, 135, 136, 137, 137, 138, 133, 139—141, 141, 143, 144.

Горький, А. М. — 39, 42, 48, 52, 53, 58.

Градов — см. Каменев, Л. Б.

Григорий — см. Зиновьев, Г. Е.

Д

Давыдов — см. Голубков, А. П.

Дан, Ф. И. — 12, 27, 82, 86, 94.

Денисов, В. П. (‘Всеволод’) — 16, 29.

Джапаридзе, А. Л. — 84.

Домов — см. Покровский, М. Н.

Донат — см. Шулятиков, В. М.

Дубровинский, И. Ф. (‘Инок’, ‘Иннокентий’) — 3, 3, 5, 5, 6, 9, 10, 10, 11-16, 27, 29, 33, 44, 47, 51, 62, 63, 63, 64—66, 69, 69, 71, 73—75, 77, 80, 82, 95, 98, 99, 104, 110, 122, 124, 126, 143, 143, 144.

E

Ефимов — 85.

З

Зимин — см. Красин, Л. Б.

Зиновьев, Г. Е. (‘Григорий’) — 3, 8, 8, 9, 10, 13—17, 17, 18, 22, 24, 24, 25, 26, 28—35, 37—39, 43, 45—47, 52, 56, 58, 60, 61, 61, 62, 65, 68, 74, 74, 75, 75, 78, 80—82, 89, 93, 95—99, 99, 100, 102, 103—105, 105, 106, 108, 109, 109, 111, 113, 118, 119, 119, 120, 121, 121, 122, 123, 124, 126, 127, 727, 128—133, 133, 140, 140, 141, 142, 742, 143, 143, 144.

И

Ильич — см. Ленин, В. И.

Илья — см. Федоров.

Иннокентий — см. Дубровинский, И. Ф.

К

Каменев, Л. Б. (‘Градов’) — 3, 4, 5, 7, 7, 8, 9, 9, 11, 13, 14, 24, 31, 32, 39, 40, 42—45, 45, 47, 48, 57, 58, 66, 80, 86, 93, 96, 97, 97, 99, 103, 103, 104, 104, 111, 112, 116, 122, 123, 124, 132, 133, 144.

Канатчиков, С. И. — 85.

‘Костя’ — 8.

Красин, Л. Б. (‘Зимин’, ‘Никитич’, ‘Никольский’) — 4, 13, 56, 61, 124, 126, 144.

Кричевский, Б. Н. — 55.

Крупская, Н. К. (‘Надежда Константиновна’) — 131, 134, 134, 142, 142, 143, 143, 144.

Кузнецов, Г. С. — 84, 85.

Л

Л. — см. Линдов, Г. Д.

Ленин В. И. — 3, 3, 4—6, 8, 9, 10, 12—14, 16, 16, 17, 18, 23, 24, 25—27, 29, 30, 32, 35, 42, 42, 45, 47, 48, 49, 51, 53, 55—58, 62, 66, 66, 67, 69, 69, 79, 80, 80, 85—88, 91, 95, 97, 99, 99, 100, 100, 101, 103, 103, 104, 104, 108, 111, 777, 118, 121, 122, 124, 125, 126, 131, 132, 132, 134, 135, 135, 136, 136, 139, 140, 140, 141, 141, 142, 142, 143, 144, 144.

Линдов Г. Д. (‘Л.’) — 78, 143, 144.

Лядов, M. H. — 15—17, 25, 55, 58.

Луначарский, А. В. — 4, 27, 34, 39—47, 47, 48, 58, 59.

Любимов, А. Я. (‘Марк’) — 3, 13, 62, 65, 68, 77, 80, 82—84, 86, 126, 143, 143, 144.

Любич — см. Саммер, И. А.

Люксембург, Роза —19, 25, 27.

М

Макар — см. Ногин, В. П.

Максимов — см. Богданов, А. А.

Марат — см. Шанцер, В. Л.

Марк — см. Любимов, А. И.

Маркс, К. — 46, 121.

Мартов, Л. — 10, 12, 14, 27, 55, 74, 90, 106, 109.

Маруся — 52, 54, 55.

Мережковский, Д. С. — 40.

Мешковский — см. Гольденберг, И. П.

Миха — см. Цхакая, Миха.

Михаил — см. Вилонов, H. E.

H

Надежда Константиновна — см. Крупская, Н. К.

Никитич — см. Красин, Л. Б.

Николай — см. Рожков, Н. А.

Никольский — см. Красин, Л. Б.

Ногин, В. П. (‘Макар’) — 143, 144.

О

Орловский — см. Боровский, В. В.

Пергамент, О. Я. — 85.

Платон — см. Теодорович, И. А.

Плеханов, Г. В. — 14, 16, 25, 27, 30, 34, 46, 55, 63, 63, 64—66, 68, 72, 73, 86.

Покровский, И. — 29, 82, 84, 85, 88.

Покровский, M. H. (‘Домов’) — 68.

Полетаев, Н. Г. — 86.

Постоловский, Д. С. (‘Вадим’) — 86.

‘П. П.’ — 143.

Прокопович, С. Н,— 82—84, 95, 96.

Р

Рожков, Н. А. (‘Вячеслав’, ‘Николай’) — 87, 93, 96, 105, 143.

Рыков, А. И. (‘Алексей’, ‘Власов’) — 3, 3, 4—6, 9, 10, 14—16, 25, 30, 33, 34, 37, 38, 42, 45, 46, 46, 47, 47, 48, 48, 49, 51-53, 57, 59, 61, 75-78, 80, 91, 93, 98, 99, 104, 105, 107, 108, 110, 113, 116, 117, 117, 118, 119, 119, 120—123, 124, 125, 127, 127, 128, 128, 129, 130, 132, 132, 133, 133, 134, 134, 135, 135, 136, 143, 143.

С

С — см. Сергеев, А.

Саммер, И. А. (‘Любич’) — 143, 144.

Сергеев, А. (‘С’) — 124, 125.

Скрыпник, Н. А. (‘Щур’) — 3, 7—9, 9, 11, 13, 15—17, 25, 30, 39, 44, 46, 47, 47, 51, 54, 57, 58, 60, 65, 65, 75—78, 78, 80, 90, 92, 92, 94, 94, 95, 95, 103, 105, 109—111, 116, 116, 117, 121, 122, 124, 125, 127—129, 129, 131, 132, 132, 135, 137, 138, 140-142, 143.

Соколов, А. В. (‘Станислав’) — 6, 13, 75, 16-18, 24, 25, 26, 28, 29, 32, 34, 35, 48, 53—56, 65.

Соколов, Н. Д. — 85.

Станислав, — см. Соколов, А. В.

Стеклов, Ю. М. — 14, 82.

Степанов, И. И. (Скворцов-Степанов, И. И.) — 58, 86, 143, 144.

Т

Т. — не расшифрован — 56.

Таратута, В. К. (‘Виктор’) — 3, 9, 9, 41, 47, 55, 58, 75, 79, 80, 105, 106, 119, 120, 122, 123, 123, 124, 126, 127, 131-133, 135, 137, 142, 142, 143, 144, 144.

Теодорович, И. А. (‘Платон’) — 143.

Томский, М. П. — 3, 6, 14, 33, 38, 44, 45, 48, 54, 57, 58, 58, 60, 71, 74, 75, 78, 80, 80, 81, 87, 90, 91, 92, 94, 95, 97, 99, 104, 105—107,110,119—121, 121, 122, 122, 128, 129, 132, 133, 133, 134, 140, 110, 141, 143.

Троцкий, Л. Д. — 109, 111, 112.

У

У. — см. Умнова, А. И.

Умнова, А. И. (‘У.’) — 123, 124, 126, 127.

Ф

Фальборк, Г. А — 88.

Федоров, (‘Илья’) — 106, 108.

Фейербах, Л. — 42.

Франк, А. — 40.

Х

Хомяков, Н. А. 55.

Хундадзе, Л. (‘Алексей Московский’) — 63, 92.

Ц

Цхакая, Миха — 21, 30.

Ч

Чернышев — 83.

Чиликин, Ф. Я. — 84.

Чхеидзе, Н. С. — 83, 85, 87.

Ш

Шанцер, В. Л. (‘Марат’) — 3, 4, 4, 5, 7, 9—11, 11, 12—17, 19, 22, 24, 26—29, 33—36, 36, 37-39, 39, 40, 42, 43—45, 47, 48, 53, 55,56, 59—61, 61, 62, 68, 72, 74—81, 89, 118, 120, 122, 124, 129—137, 137, 138, 141, 143, 144.

Шулятиков, В. М. (‘Донат’) — 3, 6—8, 8, 9,9, 12, 13, 16, 17, 33, 35, 35, 37, 38, 47, 53, 54, 56, 57, 57, 58, 60, 73—75, 80, 82, 84, 84, 86, 87, 89, 92—94, 97, 98, 100, 104, 107—111, 116, 117, 122, 126, 128-130, 132, 137—139, 139, 140—142, 143, 144.

Щ

Щур, — см. Скрыпник, Н. А.

Энгельс, Ф. — 121.

КОНСТИТУИРОВАНИЕ СОБРАНИЯ

МАТЕРИАЛЫ СОВЕЩАНИЯ

ПРИЛОЖЕНИЯ

А

Б

В

Г

Д

E

З

И

К

Л

М

H

О

Р

С

Т

У

Ф

Х

Ц

Ч

Ш

Щ

Читайте также: