СОРОКЪ КИТТИНЫХЪ ДЕСЯТИНЪ
СОРОКЪ КИТТИНЫХЪ ДЕСЯТИНЪ
РАЗСКАЗЪ ИЗЪ АМЕРИКАНСКОЙ ЖИЗНИ.
‘Нива’, No 8, 1875
Сорок Киттиных десятин, Американская_литература, Год: 1875
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Бёртонъ и Джонсъ жили, каждый самъ по себ, въ двухъ стоящихъ неподалеку другъ отъ друга блокгаузахъ. Джонъ былъ женатъ, прежде онъ жилъ въ маленькой деревушк въ одномъ изъ восточныхъ штатовъ Сверной Америки, но такъ какъ тамъ, несмотря на воловью работу, ему невозможно было прокормить свою семью, то онъ, вмст съ Бёртономъ, переселился въ сверную Миннесоту, далеко на западъ. Семейство свое онъ оставилъ у тестя, пока не устроится на новомъ мст. Они съ Бёртономъ думали, соединенными средствами, основать поселеніе, посл долгихъ странствованій, имъ удалось наконецъ, въ довольно безлюдной мстности, купить на выгодныхъ условіяхъ 340 акровъ земли.
Въ то время какъ началась и кончилась наша исторія (а она началась и кончилась въ одну недлю), въ той стран жило небольше двадцати семей въ раскинутыхъ далеко одно отъ другаго поселеніяхъ.
Въ одинъ прекрасный день, зимой, между двумя новыми поселенцами завязалась ссора, которая изъ пустяковъ разгорлась до того, что они ршили наконецъ строго на строго раздлить свои земли. Раздлъ состоялся мирнымъ образомъ, только они никакъ не могли сговориться насчетъ одного весьма выгоднорасположеннаго и плодороднаго участка въ сорокъ десятинъ. Непріязнь между бывшими друзьями вспыхнула съ новой силой. Каждый хотлъ непремнно владть этимъ кускомъ земли, и об стороны наконецъ до того, ожесточились, что сосди не безъ основаній боялись, что это дло не обойдется безъ кровопролитія. По крайней мр Бёртонъ почти постоянно держался вблизи спорнаго участка, и громко объявилъ, что покажись ему только Джонъ, онъ тутъ же застрлитъ его. Джонъ, съ своей стороны, также передъ свидтелями поклялся, что будь что будетъ, а ужъ онъ завладетъ этой землей, а если застанетъ на ней Бёртона, то всадитъ пулю въ его упрямую башку. По неожиданное прибытіе жены и ребенка Джона, отодвинуло эту ссору на задній планъ.
Джоновъ блокгаузъ былъ еще недостроенъ, и такъ какъ ему пришлось сильно работать цлый день, чтобы пріютить жену и ребенка, то оба смертельные врага цлый день не попадались другъ другу. Одно обстоятельство особенно побуждало Джона торопиться своей работой — утромъ солнце показалось окруженное четырьмя побочными солнцами. Это явленіе природы довольно обыкновенно въ той стран, и жители изъ долголтняго опыта знали, что неминуемымъ послдствіемъ его въ теченіи слдующихъ сутокъ будетъ страшная буря. Въ то время какъ Джонъ, напрягая вс свои силы, работалъ для охраны жены и ребенка, ему не разъ приходила мысль объ уступк — и онъ почти сожаллъ, что изъ-за спорнаго клочка земли допустилъ себя до такой безумной запальчивости. Однакоже такое кроткое настроеніе опять уступило мсто твердой ршимости не уступать ни въ какомъ случа. Когда онъ посл этого началъ думать о возможныхъ послдствіяхъ встрчи между ними, которая можетъ быть будетъ стоить ему жизни, мысль эта приводила его въ ужасъ. Онъ съ горестью и страхомъ думалъ о своей маленькой, двухлтней дочери, Китти, которой можетъ быть скоро суждено будетъ остаться сиротой. Но, посл такой сильной бури, расходившіяся волны не могутъ улечься сразу. Гнвъ скоро опять заглушилъ всякую мысль объ уступк и примиреніи, демонъ злобы и мести снова восторжествовалъ, и поселилъ въ суровой груди за минуту передъ тмъ мягкаго человка, непоколебимое ршеніе во что бы то ни стало отомстить ненавистному врагу.
Пока отецъ торопился что было силы сколачивать крышу съ надворной стороны дома, а мать была чмъ-то занята въ дом, маленькая Китти попробовала отворить наружную дверь блокгауза, это удалось ей какъ нельзя лучше, такъ какъ дверь была только слегка притворена,— въ ней еще не было ни замка, ни задвижки. Множество новыхъ явленій, въ совершенно незнакомой обстановк, въ высшей степени возбудили вниманіе малютки, она переползла черезъ порогъ, и сначала нершительно осмлилась сдлать нсколько шаговъ по узенькой тропинк, которая шла отъ дому въ поля и была окаймлена съ обихъ сторонъ высохшей травой и почернлыми стеблями подсолнечниковъ. Тутъ ребенка заманивалъ впередъ завялый цвточекъ, тамъ ей хотлось сорвать стебелекъ, и такъ, шагъ за шагомъ, она уходила дальше и дальше въ прерію, которая безгранично тянулась за полями. Она была такъ рада бродить здсь на полной свобод, безъ укоризненныхъ остановокъ со стороны матери. Объ опасности она, конечно, не имла ни малйшаго понятія. Правда, рзкіе порывы холоднаго втра сильно рзали ей носикъ и щечки, ручёнки ея совсмъ покраснли отъ холода, по временамъ у нея захватывало духъ. Но отъ радости она не обращала никакого вниманія на все это, невинное дитя не знало, что эти порывы втра суть предвстники приближающагося гигантскими шагами зимняго бурана.
Мать замтила первая отсутствіе ребенка — но подумала, что врно Джонъ взялъ свою любимицу къ себ. Джонъ же, въ увренности, что его дорогая малютка спокойно сидитъ дома, пошелъ въ лсъ, чтобы набрать поскоре нсколько дровъ, какъ вдругъ буря разразилась, весь занесенный снгомъ, полуживой, онъ едва отыскалъ дорогу домой, чуть не замерзнувъ отъ жестокаго холода. Еще въ послднюю минуту онъ захватилъ огромную охапку дровъ, чтобы жен и ребенку было тепло въ эту страшную ночь, наступившую надъ терзаемой бурей и занесенной снгомъ землей. Кто не усплъ бы во время найти безопасное убжище, тотъ погибъ въ ужасной снжной мятели, съ быстротою молніи заносящей безконечную прерію.
Только-что разгорлся огонь въ очаг, какъ Джонъ схватился Китти. На его едва выговоренный отъ страха вопросъ, жена его въ безмолвномъ ужас остановила на немъ глаза — оба поняли, что любимое ихъ дитя погибло въ страшномъ снжномъ буран.
Валилъ такой густой снгъ, ночь была такъ темна, что ничего нельзя было разглядть въ трехъ шагахъ, однако Джонъ сдлалъ попытку пробиться впередъ по маленькой тропинк, такъ какъ онъ догадывался, что Китти пошла по этому направленію, но все вокругъ было покрыто глубочайшимъ снгомъ, и Джонъ скоро самъ сбился съ дороги. Бродя на удачу, по поясъ въ снгу, онъ съ ужасомъ громче и громче кричалъ дорогое имя, но скоро онъ самъ не зналъ ни гд онъ, ни куда онъ идетъ. Проведя въ такомъ отчаянномъ состояніи часа два, выбившись изъ силъ, онъ къ счастію очутился около какого-то дома, отъ усталости онъ едва передвигалъ ноги, втеръ нанесъ его на домъ — и онъ вдругъ увидлъ свою жену ломавшую въ отчаяніи руки. Онъ словно обезумлъ отъ страха и горя. Ссора съ Бёртономъ, не дававшая ему спать ночи, сверхъестественныя усилія послднихъ двухъ часовъ совершенно истощили его силы, онъ упалъ на порог своей двери въ полнйшемъ изнеможеніи. Къ его счастію его не понесло на прерію, гд его бы ждала врная гибель, какъ это случилось не съ однимъ измученнымъ путникомъ въ эту ужасную ночь.
Жена Джона ждала его возвращенія въ безумномъ страх, она по нскольку разъ сверху до низу обыскивала блокгаузъ, мучительная тоска гнала ее изъ дома, чтобы посмотрть еще везд около дома. Все напрасно. Вдругъ въ комнату вошелъ ея мужъ съ замороженными руками и ногами, измученный до смерти. А на двор бушевала и ревла бшеная буря, казалось она сейчасъ снесетъ блокгаузъ, и только съ большимъ трудомъ можно было поддерживать въ очаг огонь, едва достаточный для того, чтобы убитые горемъ родители не замерзли отъ холода.
Бёртонъ почти весь этотъ день не отходилъ отъ спорныхъ сорока десятинъ, съ твердой ршимостью подстрлить Джона, какъ только тотъ покажетъ свой носъ. Онъ ничего не слышалъ о прибытіи семейства прежняго своего товарища, и думалъ, что его врагъ изъ трусости бояться показаться ему на глаза, или спрятался гд нибудь въ кустахъ, чтобы оттуда неожиданно напасть на него. Вслдствіе этого, Бёртонъ былъ очень остороженъ, однако буря заставила его идти наконецъ домой. Онъ попробовалъ отыскать тропинку, ведущую къ его блокгаузу, но тщетно. Не будь онъ такъ закаленъ всми суровостями жизни тамъ, на далекой окраин цивилизаціи, то онъ наврно бы погибъ на разстояніи ружейнаго выстрла отъ своего собственнаго дома. Однако, благодаря нечеловческимъ усиліямъ, онъ удержалъ направленіе, какъ вдругъ ему послышался слабый крикъ, и подъ самыми его ногами поднялось что-то все покрытое снгомъ и сейчасъ же опять упало въ снгъ. Онъ ужъ поднялъ ружье и готовъ былъ спустить курокъ, какъ снова послышался тотъ же крикъ — такъ похожій на человческій, что онъ опустилъ ружье и осторожно наклонился къ тому мсту, откуда онъ выходилъ.
Онъ нашелъ маленькаго ребенка. Бёртонъ не могъ припомнить, видлъ ли когда такого маленькаго ребенка у кого нибудь изъ немногихъ поселенцевъ въ этой стран. Но разсуждать было некогда, онъ зналъ очень хорошо, что ему надо напречь вс силы, чтобы найти крышу себ и ребенку, не то оба они должны должны замерзнуть. Поэтому онъ, не раздумывая, взялъ безпомощное дитя на свои сильныя руки, и сталъ пробиваться дальше черезъ глубокія снжныя массы. Ребенокъ положилъ свои дрожащія руки на его загрублую щеку и пролепеталъ ‘папа!’ Бёртонъ крпче прижалъ его къ себ, и продолжалъ бороться съ гуще и гуще падающимъ снгомъ, мужественне, чмъ прежде.
Наконецъ онъ нашелъ свой блокгаузъ. Маленькое существо въ его рукахъ почти совсмъ окоченло, онъ завернулъ ребенка въ теплый буйволовый мхъ, и поспшно затопилъ очагъ. Когда хижина немного обогрлась, онъ взялъ ребенка къ себ на колни, опустилъ ея замороженные пальчики въ холодную воду и спросилъ какъ ея зовутъ.
‘Китти’, отвчала она.
‘Китти, а дальше какъ? Чья ты Китти?’
‘Твоя Китти’. Такъ какъ она очень мало видла своего отца, то приняла Бёртона за отца.
Бёртонъ не спалъ всю ночь, онъ все подкладывалъ дровъ, чтобы не сводить огня. Ему никогда не приходилось обращаться съ дтьми, и онъ воображалъ, что маленькое созданьице непремнно замерзнетъ, если въ комнат не будетъ огня. Такъ какъ и весь слдующій день буря нисколько не унималась, и поэтому онъ не смлъ еще выдти отыскивать родителей найденной крошки, и оставить ее одну, то онъ то и дло набивалъ печку дровами, смялся надъ забавной дтской болтовней двченочки и кормилъ ее ветчиной и хлбомъ, и поилъ кофеемъ.
На второй день буря наконецъ утихла. Было почти 30 градусовъ мороза, но такъ какъ Бертонъ понималъ, что родители ребенка считаютъ его погибшимъ, то онъ съ величайшею заботливостью завернулъ его въ одяла и мягкія шкуры и кое-какъ дошелъ до перваго сосда.
‘Это Джоновъ ребенокъ’, сказала хозяйка.— ‘Я видла какъ вчера его вынимали изъ экипажа.
Бёртонъ, въ изумленіи, на минуту неподвижно вытаращилъ глаза на Китти. Наконецъ, онъ опять закуталъ ее и пошелъ прочь, ‘шагая точно сумасшедшій’, какъ говорила потомъ хозяйка, смотрвшая ему въ слдъ.
Когда онъ вошелъ къ Джону, то нашелъ его и его жену убитыми отчаяніемъ, они сидли передъ огнемъ, тупо устремивъ въ него глаза. Они почти не замтили его прихода. Надежда найти свое любимое дитя живымъ — покинула ихъ, они считали его погребеннымъ подъ однимъ изъ множества нанесенныхъ снжныхъ сугробовъ, и надялись только на печальное свиданіе весной, когда растаютъ глубокіе снга.
Когда усталый Бёртонъ поставилъ свою ношу на землю, раскуталъ маленькую Китти и сказалъ: ‘вотъ, Джонъ, ваша Китти’, изъ стсненной материнской груди вырвался громкій крикъ. Но Джонъ вскочилъ на ноги, схватилъ руку своего стараго товарища и нетвердымъ голосомъ проговорилъ: ‘Бёртонъ, старый товарищъ!’ Потрясенный внезапной перемной своихъ чувствъ, онъ снова упалъ на стулъ и громко зарыдалъ, давъ полную волю слезамъ. Бёртонъ опять завелъ рчь: ‘Джонъ, старый товарищъ! Возьми себ эти сорокъ десятинъ. Мн просто страшно подумать, что я чуть было не сдлался убійцей отца нашей маленькой Китти’.
Джонъ быстро поднялся съ мста и воскликнулъ: ‘Нтъ, лтъ! Оставь ихъ себ. Я сдлаю законный актъ, по которому ты будешь единственнымъ владльцемъ этого участка’.
Такъ онъ и сдлалъ, но Бёртонъ подарилъ землю Китти. Съ тхъ поръ это мсто такъ и называется: ‘Сорокъ Киттиныхъ десятинъ’.