‘Сверные цвты на 1827 годъ’
Сон, Глебов Дмитрий Петрович, Год: 1827
Время на прочтение: 3 минут(ы)
СОНЪ.
(Изъ Байрона.)
Друзья, внимайте: чудный сонъ!
Готовьте долгое терпнье!
Зарею вспыхнулъ небосклонъ,
Проснулось къ радости творенье,
Отъ втерка струится злакъ,
Цвты увлажены росою,
Свиваясь пышной пеленою,
Рдетъ на полянахъ мракъ,
И восходящее свтило
Все пышнымъ блескомъ озарило.
Ручья по тучнымъ берегамъ
Шелъ юноша, веселья полный,
Прозрачныя въ поток волны
Подобились его мечтамъ.
Ничто душ не возмущало
Еще не знающей страстей
Онъ другомъ былъ природ всей,
Ho сердце пылкое искало
Какой-то пищи для себя,
Оно любило — не любя,
И въ наслажденіи — желало!
На сопротивныхъ берегахъ
Я видлъ юную двицу,
Она — привтствовать денницу
Шла такж въ радостныхъ мечтахъ,
Внокъ изъ свжихъ розъ свивала,
И улыбалась — и вздыхала!
Ея невинный, свтлый взоръ
Какимъ-то полонъ былъ желаньемъ,
И тайнымъ съ сердцемъ разговоръ
Польстилъ какимъ-то ожиданьемъ.
Безпечный юноша поетъ
Свободы псню золотую,
Но видитъ прелесть молодую,
И вмигъ цвница издаетъ
Отзывы про любовь святую.
Вздыхаютъ оба — чувства ихъ
Слились въ одно, казалось, чувство.
Притворства чуждо имъ искуство,
Какъ утра лучь, ихъ пламень тихъ,
Надежда, какъ струи зерцало,
Ни страхъ, ни подозрній жало
Любви не отравляютъ ихъ….
Одинъ поетъ— другая внемлетъ.
Пвца невинность наградитъ,
Внокъ изъ рукъ ея летитъ,
Но лоно водъ его пріемлетъ….
Перемнился чудный сонъ.
Средь мшистыхъ скалъ, лситый склонъ
Очамъ представилъ замокъ древній,
Лучь умирающій вечерній
На шпицахъ башенъ угасалъ
И вратарь стражу окликалъ.
Въ семъ замк сумрачномъ являлся
Унынья грознаго престолъ,
И сонный лсъ, и дикій долъ
Лишь крикомъ врановъ оглашался,
И замка сводъ имъ отвчалъ.
Мн тотъ же юноша предсталъ,
Но злополучія слдъ бурный
Страдальца исказили видъ,
И омрачился взоръ лазурный,
И розы старлися съ ланитъ,
И слезы льются сожалнья,
Онъ встрчу съ милой вспоминалъ,
Промчались годы — онъ увялъ!
И обманули наслажденья!
Ho пробудился сердца гласъ,
Поетъ онъ пснь воспоминанью
И вдохновеніе подъ часъ
Велитъ затихнуть въ немъ страданью.
Плыветъ изъ облака луна,
И замка смотритъ изъ окна
Толь юная его подруга,
Но не его она супруга!
Корыстолюбьем вручена
За золото любви притворной,
И день и ночь осуждена
Оплакивать свой плнъ позорной.
Она внимаетъ гласъ пвца,
Но строгій долгъ ей воспрещаетъ
Уже невинный даръ внца:
Пвецъ, какъ призракъ, убгаеть….
Перемнился чудный сонъ.
Опять является мн онъ,
Не юношей, но возмужалымъ,
Издавна странникомъ усталымъ
Скитается въ стран чужой
Утратъ съ жестокою мечтой.
Во всхъ семействахъ гость минутный,
Задумчивый средь нихъ пришлецъ,
Зритъ состраданіе сердецъ,
Но ни покровъ отъ бдъ пріютный,
И бродить изъ страны въ страну,
Или ввряется пучинамъ,
Несется влажныхь горъ къ вершинамъ,
Иль бездны алчной въ глубину.
Чуть теплится въ немъ пламень страсти
Онъ къ нжнымъ чувствамъ охладлъ,
Внимали вс, какъ прежд плъ,
Никто не внемлетъ пснь напасти,
Сражаеть слухъ нестройный звукъ,
Отзывъ души осиротлой,
И повстью сердечныхъ мукъ
Скучаетъ свта кругъ веселой….
Перемнился чудный сонъ.
Въ чертогь роскошный пренесенъ,
Я зрлъ сліянье вкуса съ златомъ,
И вновь явилась мн она,
Малютками окружена!
Разсыпясь на ковр богатомъ
Шумящимь роемъ передъ ней,
Они съ безпечностью играли,
Но тусклый взоръ ея очей
Своей игрой не оживляли.
Вотще супругъ, холодный къ ней,
Сталъ попечительнй, нжнй,
Въ немъ будто тнь любви родилась:
Она съ нимъ сердцемь не длилась.
Вотще спшитъ веселья въ храмъ,
Печаль по всмъ ея чертамъ
Запечатлла слдъ глубокій,
И часто, съ поприща утхъ,
Гд царствовалъ нескромный смхъ,
Укроясь, слезь лила потоки!
О чемъ? не вдала, но сны
Протекшаго являлись смутно,
Какъ средь коварной глубины
Исчезъ внокъ, польстивъ минутно,
Тому, кто былъ впервые милъ,
И вотъ ихъ жребій разлучилъ!
Внка свершилось прорицанье,
Красавицы удлъ — страданье!
Перемнился чудный сонъ.
Явилась дебрь — со всхъ сторонъ
Пустыни знойная равнина,
Страдалецъ тотъ же мн предсталъ,
И та же на чел кручина,
Но онъ спокойный сердцемъ сталъ.
Не жжетъ его ни солнца пламень,
He устрашаетъ хладъ ночной,
Безчувственъ, какъ гранитный камень,
Среди окрестности нмой.
Онъ весь въ желаньяхъ истощился,
Обнявшись сь призракомъ любви,
И хладъ убійственный струился
Въ медлительной его крови,
И сердце пламенемъ напраснымъ
Изпепелило жизнь свою,
Съ улыбкою и взоромъ яснымъ.
Стоялъ онъ бездны на краю….
Въ воображеньи одичаломъ
Повсюду видлъ онъ хаосъ,
Но въ сердц, къ радостямъ увяломъ,
Стихійныхъ не страшился грозъ.
Узрвъ мірь новый, чрезвычайный,
Незримыхъ жителей небесъ
Онъ умолялъ потокомъ слезъ,
Чтобъ бдъ источникъ обычайный
Навки стеръ любви законъ,
И ждалъ съ благоговеньемъ онъ
Судебъ непостижимымъ тайны….
Здсь кончился мой чудный сонъ.
Дмитрій Глбовъ.