Н. А. Лейкинъ.
Н. А. Лейкинъ.
Мученики охоты.
Мученики охоты.
Юмористическіе разсказы.
С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Типографія д-ра М. А. Хана, Поварской пер., No 2
1880.
СОБИРАТЕЛЬ РДКОСТЕЙ.
СОБИРАТЕЛЬ РДКОСТЕЙ.
Собиратель редкостей, Лейкин Николай Александрович, Год: 1880
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Звонокъ. Входитъ гость.
— Ахъ: пожалуйте, пожалуйте! Очень рады! Наконецъ-то вы собрались! встрчаетъ его въ прихожей хозяинъ:— Лизавета Спиридоновна! Къ намъ Макаръ Данилычъ пожаловалъ! кричитъ онъ жен и тутъ-же прибавляетъ:— А она у меня индійскую слезницу чиститъ. Веллъ ей слегка срной кислотой пройтись. Ужъ и слезницу-же я, батюшка, добылъ! Въ англійскихъ коллекціяхъ такой нтъ. Съ точностію я еще не опредлилъ къ какому вку она принадлежитъ, но полагаю, что самаго Арбака помнитъ. Сегодня для меня вдвойн праздникъ: пріобрлъ слезницу и вы пожаловали! Позвольте, я ваше пальто повшу не на вшалку, а на гвоздь. Гвоздь этотъ, батюшка, своего рода замчательная вещь! На немъ покушался удавиться одинъ бурятъ на зло своему сосду. Вы знаете, что наши буряты, желая отомстить своему сосду за нанесенную обиду, вшаются на воротахъ своего сосда. Вотъ и обрывокъ веревки на гвозд. Въ данномъ случа бурятъ не удавился и его успли вынуть изъ петли, но у меня есть другой гвоздь, посл настоящаго удавленника, и ужъ тотъ я берегу какъ зеницу своего ока. Хозяинъ бормоталъ безъ умолка.
— Какъ ваше здоровье, Евтихій Васильичъ? спрашивалъ его уже въ третій разъ гость.
— У меня цлая коллекція предметовъ, путемъ которыхъ были совершены самоубійства. Есть бритва, которою зарзался одинъ казначей. Даже кровавая ржавщина осталась на ней. Есть кусокъ рельса, на которомъ была отрзана желзнодорожнымъ поздомъ голова одной безнадежно-влюбленной дамы, ршившейся на самоубійство, есть пуля, вынутая изъ черепа одного англичанина, охотника до птушиныхъ боевъ. Его непобдимый птухъ проигралъ, а онъ съ отчаянія пустилъ себ пулю въ лобъ,— продолжалъ бормотать хозяинъ, потрясая руку гостя.
— Здоровье, говорю, ваше какъ? спросилъ въ четвертый разъ гость.— У васъ лицо какое-то зеленоватое и даже полосы…
— Это у меня отъ мдной яри. Съ древнихъ монетъ. Я вдь кром того, и нумизматъ. Ну, вчера купилъ маленькую коллекцію совсмъ позеленлыхъ монетъ, а сегодня ихъ чистилъ, такъ должно быть руками какъ нибудь за лицо хватился.
— Вы остерегайтесь. Мдная ярь вредна для здоровья.
— Что здоровье! Богъ съ нимъ и съ здоровьемъ, а меня вотъ что угнетаетъ: мыши въ квартир появились и начали коллекціи портить. Проли дыру на куск матеріи отъ юбки Маріи Антуанеты и обгрызли перо, которымъ Наполеонъ подписалъ свое отреченіе отъ-трона. Не знаете-ли вы какого-нибудь радикальнаго средства отъ мышей?
— Позвольте, позвольте! перебилъ хозяина гость.— Но вдь перо, которымъ Наполеонъ подписалъ свое отреченіе отъ трона, находится у одного богатаго американца въ Бостон.
— То не настоящее. Наполеоновскихъ перьевъ есть до сорока штукъ, и вс они подложныя, а у меня-то настоящее и есть. Вы думаете, у графа Потворова настоящее? Блажь. Можетъ быть Наполеонъ когда-нибудь и писалъ имъ какія-нибудь замтки, а ужъ отъ трона никогда не отрекался. Отъ трона онъ отрекся именно моимъ. Однако, чтожъ мы стоимъ въ прихожей и я васъ не прошу въ гостинную? Пожалуйте!
Хозяинъ ввелъ гостя въ гостиную. Она скоре походила на лавку ростовщика. Чего-чего здсь не было! Въ рамк подъ стекломъ вислъ какой-то клокъ бурой матеріи и подъ нимъ была надпись: ‘Кусокъ знамени оанны д’Аркъ’. Тутъ-же подъ стекляннымъ колпакомъ лежала подкова отъ блой лошади проповдника крестовыхъ походовъ, Петра Амьенскаго, лежалъ кусокъ съденнаго молью собольяго мха отъ шубы Ермака, пуговицы Фридриха Великаго, прядь волосъ изъ косы Корде, кинжалъ герцога Гиза, каблукъ Робеспьера, кусокъ кожи отъ ботфорта шведскаго короля Карла XII, подвязка мадамъ Помпадуръ, зубъ Шекспира и пр., и пр. Мебель была самая древняя съ обломанными ножками и тоже, по увренію хозяина, историческая.
— Обыкновенно говорится: не красна изба углами, а красна пирогами, но у насъ наоборотъ, сказалъ хозяинъ.— Пироговъ у насъ хорошихъ дйствительно нтъ, но зато углы красны. Вотъ за этотъ уголъ я и двадцати тысячъ не возьму. Садитесь-ка, батюшка, вотъ на эту скамейку: она съ того корабля, на которомъ Колумбъ здилъ открывать Америку. Вотъ вы теперь сидите на конц пятнадцатаго вка. У меня есть и скорлупа отъ знаменитаго колумбовскаго яйца, есть и звено цпи, въ которой онъ былъ погребенъ.
— Но гд-же доказательства?.. попробовалъ спросить гость — Молчите, молчите, ежели не хотите меня раздразнить! замахалъ руками хозяинъ.— Это общій приступъ всхъ неврующихъ, но доказательства у меня есть. Пожалуйста оставимте этотъ разговоръ, не разстраивайте апетить и свой и мой. Я очень радъ, что вы къ обду пожаловали. Хотя изба моя углами и не красна и сегодня кой что состряпано, но зато вы будете кушать щи съ китайской фарфоровой тарелки четвертаго столтія, на которой лъ императоръ Псинъ-Ксянъ-Прянь.
— Да разв былъ такой императоръ?
— Вылъ, но онъ умеръ трехъ мсяцевъ отъ роду. А кашу грешневую подамъ я вамъ въ древнемъ финикійскомъ горшк. Разносоловъ у насъ нтъ, но зато утварь — глубокой древности Хотите, такъ и ножъ дикарей каменнаго періода я вамъ подамъ. Относительно разносоловъ я такъ разсуждаю: брюхо добра не помнитъ. Вмсто того, чтобъ покупать лососину по полтин за фунтъ, я лучше десять разъ воздержусь отъ этого и помъ каши, а приложивъ къ этимъ деньгамъ десятокъ другой рублей, куплю себ какой нибудь ассирійскій камень съ гвоздеобразными надписями или утварь изъ гробницы муміи. Лизавета Спиродовна, да выдь-же къ гостю!
Изъ сосдней комнаты показалась хозяйка съ растопыренными руками и пальцами.
— Ахъ, это вы, Макаръ Данилычъ! заговорила она и тутъ-же прибавила:— Руки подать не могу. Она у меня въ кислот. Я сейчасъ древнія монеты чистила.
— Да умойся ты и давай обдать, сказалъ ей хозяинъ.— Сегодня мы будемъ кормить нашего гостя на древнйшей посуд. Да принеси сюда малый ассирійскій водоносъ.
Минуты черезъ три женщина показалась съ глинянымъ горшкомъ грубой работы.
— Какова древность-то! Исторія Ассирійскаго государства темна и покрыта мракомъ неизвстности, говорится въ учебник, а у насъ есть ассирійскій горшокъ, который можетъ быть Немврода-Охотника помнитъ!
Гость улыбнулся.
— Что вы! помилуйте, да это простой новгородскій горшокъ, сказалъ онъ.
— Новгородскій горшокъ! А ушки-то у него зачмъ? воскликнулъ хозяинъ.
— А затмъ, что онъ горшокъ-рукомойникъ, и за эти ушки прившивается на веревк къ гвозд.
— Макаръ Данилычъ! Вы мн наносите кровное оскорбленіе!
— Какое-же тутъ оскорбленіе? сказалъ гость, взявъ въ руки горшокъ и разсматривая его — Вотъ на дн и фамилія мастера. Видите три буквы: ‘Вав’… Должно быть — Вавиловъ.
— О, ужъ это слишкомъ! Гвоздеобразныя надписи онъ называетъ Вавиловымъ! Вотъ невжество-то! Да знаете-ли, вы, что объ этомъ горшк можно написать три тома ученыхъ изслдованій. Вдь это ужъ совсмъ свинство! ‘Вав’ — Вавиловъ! А почему не Вавилонъ?
— Какое-же свинство! Вы просто введены въ заблужденіе, продолжалъ гость.
— Я? я въ заблужденіе?… Сейчасъ проси у меня прощенія, дуракъ ты эдакой, невжа!
— Но ужъ это будетъ слишкомъ много! Самъ ты выжившій изъ ума дуракъ! возразилъ, весь вспыхнувъ, гость.— Да вотъ что: возьми ты тотъ гвоздь, на которомъ не усплъ удавиться бурятъ, накинь на него веревку покрпче и вздерни себя на ней. А то, ей-ей, рано-ли, поздно ли, тебя на цпь посадятъ въ сумасшедшемъ дом, да на простую цпь, а не на ту, въ которой былъ погребенъ Христофоръ Колумбъ.
— Пошелъ вонъ изъ моего дома, мерзавецъ! сжалъ кулаки хозяинъ.
— И уйду! Зовешь въ гости къ обду, а самъ хочешь щами да кашей меня кормить да еще въ какомъ-то умывальник! бормоталъ гость и пятился къ двери..
— Чтобъ и духу твоего не было, а то вотъ я тебя по башк этими клещами испанской инквизиціи!..
Хозяинъ схватилъ что-то желзное. Гость выскочилъ въ прихожую, а потомъ на лстницу.
— Петръ Семенычъ, ну какъ теб не стыдно! упрекнула хозяина жена.
— Э, матушка! чего тутъ стыдиться передъ профанами науки! Вдь онъ мн нанесъ кровное оскорбленіе! Да и лучше, что онъ не остался обдать. Нужно-бы было подать бутылку вина въ рубль серебромъ, а на эти деньги я лучше куплю себ обломокъ отъ палитры живописца Рембранда, отвчалъ хозяинъ, и плюнувъ, прибавилъ:— фу, какъ онъ взбсилъ меня, скотъ эдакій!