Сны, Жемчужников Алексей Михайлович, Год: 1867
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Сны (1867)
1. Бессилие
Мне снились — вьюга, снег глубокий,
Пустыня, на небе ни зги,
В пустыне путник одинокий
Влачил усталые шаги.
И думал он: <Мой путь без цели...
Ужель не встретить мне людей?
Зачем я здесь? Чего хотели
Порывы смелости моей?..
Где жизнь? И этот край — ужели
Одна пустая гладь степей,
Где, воя, носятся метели?..
Беда, великая беда
Тому, кто одинокий бродит
В пустыне снежной — и следа
Нигде людского не находит!..
Зачем же мой свободный дух
Исполнен правдою святою,
Когда враждует всe вокруг
Несправедливою враждою?..
Иль нужны жертвы для судьбы?
И лишь творя — природа любит,
А после — бросит и погубит
В мученьях жизненной борьбы?..
Борьба!.. Порой пред волей смелой,
Перед светильником ума
Редеет нравственная тьма
И расступаются пределы,-
Но света нет за этой мглой,
Грозящей мерзлою могилой,
Ничтожен дух пред этой силой
И бессознательной, и злой!..>
Крутит еще сильнее вьюга,
Все безнадежней облака,-
И пробежал в нем зноб испуга,
Пришла предсмертная тоска…
Всей силой утомленной груди
Он кличет: <Помогите, люди!
К вам велика моя любовь,
Я заключил бы мир в объятья!..
До капли пролил бы я кровь
За счастье братьев!.. Где ж вы, братья?
Хотя один бы мне помог,
Когда, гоня и разрушая,
Меня давно уж буря злая
Бьет по лицу и валит с ног!..
Покорен я, изнемогая…
Я жалок!.. О, когда б я мог
Навстречу холоду и снегу
Предаться бешеному бегу,
Чтобы с сознаньем силы пасть,
Презрев стихийное гоненье
И неосмысленную власть!..>
Напрасно гордое стремленье…
Нет силы далее брести.
Мертво и пусто… нет исхода…
И необузданно расти
Все продолжает непогода…
Тогда средь этой бурной мглы,
В тумане ледяном мороза
Раздался страшный крик хулы,
И возмущенья, и угрозы…
Но кто же гнев его поймет?
И что душа бездушным значит?..
Пусть проклинает он иль плачет —
Метель по-прежнему метет…
И, истомясь, сложила крылья
Вольнолюбивая душа…
И на снегу, едва дыша,
Он впал в спокойствие бессилья.
Ночь мраком степь заволокла,
Его застигнув полусонным.
Он встал. Гудят колокола
Как будто звоном похоронным,
Но жизнь он чует над собой…
То демонов сбиралась стая,
Крылами шумными летая…
Он слышит говор, хохот, вой…
Вдруг общий крик — ревут и лают…
И, трепеща, подумал он:
Перекричать они желают
К ним от земли дошедший стон…
Потом — какой-то праздник дикий,
Несется буря торжества,
Ликуют зла и тьмы владыки,
И славят буйные их клики
Хаоса силу и права…
И вот — в безмолвии печальном
На миг пустыня замерла,
Но все гудят колокола
Все тем же звоном погребальным…
Тогда, очнувшись, понял он,
Что средь глуши, зловещ и мрачен,
Тому лишь слышен этот звон,
Кто к близкой смерти предназначен.
И тайны демонов пред тем
Свершаться могут без покрова,
Кто отнят от всего живого
И кто на все вопросы нем…
И больно сердцу стало снова,
И снова страхом он объят…
Свобода, правда, доблесть, сила —
Все то, что сердце так любило,
Все то, чем ум был так богат,-
Его поднять уже не может.
Готов теперь он все забыть,
И лишь одна гнетет и гложет
Мысль неотвязная: не быть!
Уж не дышать на этом свете!
Вседневной жизни скромных благ
Не знать!.. И он заплакал так,
Как плачут женщины и дети…
Не ждет он больше ничего.
Давно он выплакал все слезы,
И — дух смущавшие его —
Ушли болезненные грезы.
Без дум, без воли и без слез
Он лег… И снег его заносит…
И он молчит, и уж не просит,
Чтобы скорей его занес.
Но стала грозной вьюги сила
Ослабевать. Уже не злясь,
Метель протяжно и уныло
Сперва над степью голосила —
И на сугробах улеглась.
Порывов бурных он не слышит.
Над ним без гнева, без угроз,
В спокойной злобе молча дышит
Мертвящим холодом мороз…
Перед концом открыл он очи:
Среди глубокой тишины
Со всех сторон, сквозь сумрак ночи,
В него глаза устремлены.
Сидело демонов собранье
У головы его и ног,
Все полны жадного вниманья,
Чтоб уловить предсмертный вздох —
Вопль отходящего сознанья,
И, отвернувшись, к небесам
Он поднял взоры,- утешенья
За все прожитые мученья
Прося и ожидая там.
И видит — медленно, угрюмо
На этот мир неправд и зла
Завеса падать начала,
И опускается без шума…
2. Зараза
Мне снился полдень знойным летом.
В открытом поле воздух жгуч,
Все залито блестящим светом,
И небо жаркое без туч.
И мне представилось сначала,
Что, весела и убрана,
Земля под солнцем ликовала,
Красой и силою полна.
Но тяжесть думы безутешной
Мне скоро на душу легла,
Сменив тоской восторг поспешный…
Природа чахла и лгала.
Под этой ясностию лживой
Ни жизни нет, ни силы нет,
И золотой полудня свет
Над тощей издевался нивой.
Иль смерть, или тупого сна —
Куда ни взглянешь — гнет тяжелый!
Земли растресканной и голой,
Как печь, кора раскалена.
Кой-где, как вьющиеся стружки,
Трава сверкает, побелев,
С пустыми гнездами, дерев
Темнеют мертвые макушки.
Столбом без ветра пыль взвилась.
Все неподвижно и безмолвно,
Лишь лист больной слетает, словно
В бреду горячечном кружась.
Исчезли отдых и прохлада,
Ни одного не бьет ключа,
По лугу выжженному стадо
Бредет голодное, мыча.
Не слышно птиц в лесу и в поле,
Не виден в небе их полет,
Нет жизни радостной на воле,-
Никто хвалы ей не поет…
И эти мрачные картины
Еще больней томили взор,
Когда порой из вязкой тины,
Из-под камней, из темных нор,
Из рвов глубоких злые гады,
Шурша травой, скользя в пыли,
Одни свободе полной рады,
Гурьбой бежали и ползли…
Все спалено и все убито!
Я сам, как будто бы мертвец,
Людьми давно уж позабытый,
Один скитался… Наконец
Кого-то встретил на дороге.
С глазами, влажными от слез,
И полон грусти и тревоги,
<Как люди мрут!> — он произнес…
Казалось, груз душевной муки
Желал сложить он предо мной,
И повторял, ломая руки:
<Как люди мрут, о, боже мой!..>
И он пошел со мною рядом,
Но вдруг раздался хриплый стон —
И пал он мертв, незримым ядом,
Как молньей быстрой, поражен…
Меня бросало в жар и в холод,
И ныло сердце от тоски,
Мне мозг давило и, как молот,
Стучала кровь моя в виски.
И на безжизненном просторе
Я вновь один… Но город вскоре
С горы громадою сплошной
Стал открываться подо мной.
И он был солнцем разукрашен!
Как жар горели купола,
Сквозила прорезь стройных башен
Узором света и тепла…
Но говорил мне голос тайный,
Что к месту бед, скорбей и зол
Тропой пустынной я пришел…
Был слышен гул необычайный,
И голосов несметный хор
Волнами снизу подымался,
Как будто там шумящий бор
Стонал под бурей и метался.
И, подойдя, взглянул я вниз,
На город, где все так блестело…
Свершалось темное в нем дело,
И вопли страшные неслись.
Дышала смертию повальной