СМЕРТЬ КРОКОДИЛАМЪ!
СМЕРТЬ КРОКОДИЛАМЪ!
‘Современникъ’, No 10, 1851
Смерть крокодилам!, Воронова Елизавета Петровна, Год: 1851
Время на прочтение: 10 минут(ы)
Это было лтомъ въ 1846 году. Я находился на берегахъ Рогана, небольшого протока въ одной изъ провинцій сверо-западной Индіи. Тамъ я встртилъ въ первый разъ мюггера, или индйскаго крокодила, до той же поры вс мои свднія объ этомъ животномъ ограничивались его чучелами, развшенными за потолкахъ нашихъ музеумовъ и разсказами о немъ путешественниковъ, столько же страшными, сколько и невроятными.
Въ одно прекрасное утро я плылъ вверхъ по Рогану, съ запасомъ познаніи въ естественной исторіи крокодила немногимъ обширне тхъ, какія имла, въ этомъ отношеніи, нянюшка Давида Копперфильда, какъ вдругъ глазамъ моимъ представился на песчаной мели стволъ дерева, полусожженный, какъ показалось мн. Приблизившись къ нему, я съ изумленіемъ увидлъ передъ собою огромное пресмыкающееся. Не басни же, въ самомъ дл, древнія преданія о драконахъ, грифонахъ, пернатыхъ и чешуйчатыхъ чудовищахъ, и геологи не мечтали, разсказывая вамъ о мозозоріяхъ, плеозоріяхъ, плезіозоріяхъ и всхъ зоріяхъ прежде бывшихъ и существующихъ еще теперь. Одно изъ такихъ чудовищъ было точно передо мною, съ великолпнымъ подбоемъ изъ чешуи. При вид его во устояло бы никакое невріе, въ продолженіе нсколькихъ минутъ я смотрлъ во вс глаза на этого страннаго товарища и задавалъ себ вопросъ, что происходить въ душ или ужь скоре въ тл его? Онъ спалъ, казалось, но въ самомъ дл, спалъ ли онъ? Мечталъ, быть можетъ? Но о чемъ же могло бы мечтать это животное? ужъ не о томъ ли древнемъ мір, куда было заключила его мысль моя? Тяжело было его дыханіе, онъ храплъ, — ужь не вслдствіе ли разстройства желудка, или тяжести въ немъ нсколькихъ колецъ и другихъ мдныхъ украшеній съ рукъ и ногъ индійской красавицы, съденной наканун, можетъ быть? Однакожь, спокойствіе его казалось такъ сладко, онъ спалъ такимъ глубокимъ сномъ, что я не ршился обвинять его въ подобныхъ ужасахъ.— Не было въ немъ и тни, и малйшаго признака отягощенія. Очевидное дло, я клеветалъ на него, и мысль эта такъ сильно разстрогала меня, что я едва ли не пожелалъ ему добра. Я не могъ никакъ вообразить, чтобы желаніе проглотитъ меня родилось въ немъ при его пробужденіи. ‘Посмотримъ, впрочемъ’, сказалъ я самъ себ, ударивъ по вод плоскою стороной весла: это милое созданіе проснулось въ ту же минуту, выпрямилось, открыло то, что казалось мн, да и было достоврно, огромная гибельная пасть, красная, вязкая пещера, вооруженная острыми клыками, и звнуло. О, какой звъ! Однакожь, животное вскор снова сомкнуло челюсти, съ сухимъ хлопаньемъ, отъ котораго дрожь пробжала по мн съ головы до ногъ, съ угрозой и гнвомъ во взор, погрузилось оно въ воду и исчезло изъ глазъ моихъ. Нсколько дней спустя, я сидлъ дома, въ покойной бесдк, съ братомъ моимъ, когда подбжала къ дверямъ женщина, вопли ея раздирали душу, она рвала прядями свои волосы и, бросившись на мостовую, билась объ нее немилосердно головою. За нею слдовала съ воемъ и проклятіями толпа женщинъ, словно бснующихся. На разспросы мои двнадцать голосовъ отвчали мн на разные лады, что не боле четверти часа тому назадъ бдная женщина мыла бль на берегу рки, когда огромный крокодилъ бросился неожиданно на бывшаго подл нея грудного младенца и проглотилъ однимъ глоткомъ бдное маленькое созданіе. О помощи и думать было нельзя, но мы поспшно взяли ваши ружья и побжали на мсто происшествія. Вокругъ насъ совершенная тишина! Ни одной неровности на поверхности воды, надъ головами нашими виталъ въ пространств рыболовъ, склонивъ клювъ на грудь и карауля рыбу, но вотъ онъ полетлъ стрлою, нырнулъ и вынырнулъ черезъ нсколько минутъ съ порожнимъ клювомъ, онъ упустилъ добычу и удалился, испустивъ нсколько ясныхъ, чистыхъ, насмшливыхъ звуковъ, какъ бы утшаясь ими въ неудач своей.
Въ другой разъ я сидлъ на самомъ возвышенномъ берегу потока и стрлялъ большихъ рыбъ, показывавшихся по временамъ на поверхности воды. Я убилъ одну изъ нихъ, и ее несла ко мн моя любимая болонка. Врное животное было уже по средин потока, когда въ 16-ти футахъ отъ него я съ ужасомъ замтилъ, въ движеніи воды, голову огромнаго крокодила, налитые кровью глаза и зіяющую пасть его. Болонка взвизгнула пронзительно и запрыгала посреди воды. Мюггеръ плылъ быстро и былъ уже въ двухъ шагахъ отъ своей жертвы, когда я прицлился въ голову чудовища. Пна, клокотаніе, нсколько волнъ, темная полоса крови — и больше ровно нечего.
Между тмъ врная моя Юнона не теряла времени: выставивъ въ воды умную шелковистую головку, она подвигалась впередъ и нсколько минутъ спустя валялась дрожащая у ногъ моихъ, устремивъ на меня томные глаза свои, блествшіе чувствомъ невыразимой радости. Бдная Юнона! я не надолго сохранилъ ее.
Другой крокодилъ похитилъ ее въ то время, когда меня не было, чтобъ подоспть на помощь къ ней. Я пожаллъ о ней и поклялся отмстить, это было, однако же, не послднее преступленіе, за которое предстояло мн наказать мюггеровъ.
Настало дождливое время. Одинъ изъ сосдей моихъ, г. Галль, предувдомилъ меня о своемъ посщеніи и просилъ въ тоже время выслать къ нему на встрчу грумма съ лошадью, который и долженъ былъ ожидать его въ назначенномъ мст. По маленькому росту, высокой груди, по сил, проворству и тонкимъ, но крпкимъ какъ сталь членамъ своимъ, груммъ Сидгоо былъ превосходнымъ образцомъ скорохода. Когда, по восточному обыкновенію, онъ бжалъ рысцою подл лошади, то самый сильный англійскій пшеходъ изумился бы искусству его пробгать, въ продолженіе значительнаго времени, миль по осьми въ часъ.
Едва только зашло солнце, какъ показался г. Галль, измокшій и покрытый грязью. Я тотчасъ побжалъ на встрчу къ нему, понявъ, что съ нимъ не обошлось безъ приключенія.
Однако же, приключеніе это не имло, по видимому, особенной важности: на г. Галл не было ни ранъ, ни ушибовъ, и я рискнулъ посмяться надъ его непріятнымъ купаньемъ.
— Смяться нечего! возразилъ Галль. Вашъ груммъ погибъ!
— Утонулъ?
— Нтъ! Но съденъ огромнымъ крокодиломъ.
Вотъ разсказъ его объ этомъ:
Когда Галль и Сидгоо достигли находившейся въ двухъ миляхъ маленькой пуллы (рчки), они нашли воду въ такомъ прилив, что вынуждены были переправиться вплавь. Крпче сжавъ бока своей локпади, Галль въхалъ храбро въ потокъ. Онъ держалъ въ рук конецъ веревки, замотанной вокругъ пояса грумма, по примру всхъ индйцевъ, которымъ обыкновенно помогаетъ она доставать воду изъ глубокихъ колодцевъ той стороны. Выбравшись на твердую землю, Галль началъ перетягивать Сидгоо, посредствомъ той же веревки. Онъ видлъ, какъ посреди мутныхъ водъ тихо подвигалась впередъ эта смуглая, убранная чалмою голова съ жемчужными зубами, видлъ, какъ груммъ опустилъ внезапно руки и исчезъ съ отчаяннымъ крикомъ водъ водой. Веревка, дважды замотанная на рук Галля, увлекаетъ и его въ потокъ. Въ минуту паденія взглядъ его встрчаетъ хвостъ крокодила: длинный и зубчатый какъ пила, онъ разскалъ воду въ нсколькихъ футахъ надъ его головою. Въ борьб съ опасностію Галль упустилъ конецъ веревки и взобрался не безъ труда на скользкій берегъ пуллы. Онъ оглянулся: все было тихо вокругъ него. Распущенная шарфомъ чалма Сидгоо плыла, увлекаемая теченіемъ воды. Чувство утопающаго, хватающагося за соломенку, заставило Галля бжать по тому же направленію, онъ поймалъ на палку чалму бднаго Сидгоо и сохранилъ ее какъ послднее воспоминаніе о немъ.
Дурныя всти расходятся въ индйскихъ деревняхъ съ удивительной быстротой. Жена Сидгоо не замедлила узнать о своемъ несчастіи и съ воплемъ и съ крикомъ явилась тотчасъ же въ Бюнгало. Она положила своего ребенка къ ногамъ моего друга, и бднякъ не могъ не заплакать, стараясь утшить ее. Ему, однакожъ, удалось умрить это первое отчаяніе общаніемъ принять на себя заботу о будущности вдовы и дтей.
Галль не былъ меланхоликъ, — о нтъ! но на этотъ разъ вліяніе горестнаго событія отразилось на обоюдномъ молчаніи нашемъ.
Мы продолжали курить наши сируты, когда одна и таже мысль блеснула въ одно и тоже время въ нашихъ умахъ и открыла наши уста для предложенія другъ другу средствъ къ истребленію крокодильнаго племени. Много толковали мы о нихъ, но только, къ несчастію, ни одно изъ предположеній нашихъ не подавало большой надежды на успхъ. На другой день посл завтрака я показывалъ моему другу гальваническій снарядъ, недавно высланный мн изъ Англіи и назначенный для взрыва деревьевъ, затрудняющихъ судоходство на ркахъ, я разъяснялъ ему теорію моего снаряда и способъ дйствія его, когда Галль неожиданно прервалъ мое объясненіе.
— Такъ, такъ! вскричалъ онъ:— именно такъ! не лучше ли будетъ, оставя въ поко деревья, употребить снарядъ вашъ для взрыва крокодиловъ? Что вы на это скажете?
Признаюсь, ничто дйствительно не препятствовало намъ подорвать крокодиловъ, — ничто, кром возможности расположить подкопъ. Однакожъ, чмъ боле обсуживали мы этотъ планъ, тмъ ясне представлялась намъ возможность осуществить его.
Пока рыба доставляетъ собою крокодилу достаточную пищу, онъ остается въ однихъ и тхъ же мстахъ. Убійца несчастнаго Сидгоо былъ очень извстенъ въ сосдств пуллы, какъ узнали мы впослдствіи. Онъ уносилъ, и не разъ, и козъ, и барановъ, и поросятъ, и дтей, и даже ужасный обжора попытался было однажды унести буйвола, пришедшаго напиться въ рк, но, по разсказамъ, побда на этотъ разъ не осталась за нимъ. Въ пулл недоставало воды, чтобы утопить четвероногое, и крокодилъ уступилъ сил, превышающей силу его. Онъ долженъ былъ поспшить во свояси отъ страшныхъ роговъ противника и погрузиться въ типу для спасенія кожи своей.
Мн удалось взорвать уже нсколько деревьевъ и замтить пра томъ, что сотрясеніе отъ выстрла убивало всхъ рыбъ, плывущихъ въ разстояніи отъ тридцати до сорока метровъ въ окружности. Посл каждаго новаго взрыва я видлъ ихъ лежащихъ во множеош, брюшкомъ кверху, на поверхности воды. Я заключилъ изъ этого, что, ставъ отъ мюггера въ удобномъ разстояніи, мы легко можемъ потрясти чудовище жестокимъ ударомъ, если уже не удастся разорвать его въ клочки.
Подкопъ подводный оказываетъ на окружающіе его предметы дйствіе, превышающее въ сил равномрное количество пороку, взорваннаго на земл, оплотъ воды на столько же увеличиваетъ силу удара.
По окончаніи приготовленій, Галль, братъ и я отправились на небольшомъ судн вдоль по теченію воды до самого мста, гд пулла впадаетъ въ Роганъ. Тамъ мы причалили, и Галль отправился въ небольшую деревушку, гд купилъ за нсколько анкосъ (монета) шкуру козленка. Въ шкуру эту посреди живота зашили рожокъ, содержащій шесть фунтовъ пороху к снабженный проводительными нитями. Привязали также къ подготовленной такимъ способомъ приманк дв крпкія веревки и прочно прикрпили къ одной изъ нихъ, посредствомъ веревочки, проводительную нить. Длина веревокъ была около девяноста футовъ, и на конц каждой изъ нихъ было привязани по одной козлиной шкурк, раздутой наподобіе шаровъ, употребляемыхъ индйскими водоносами. Съ такою шкурою подъ мышкою и съ веревкою, замотанною на рук, Галль шелъ по одной, а братъ такимъ же образомъ по другой сторон рка, только къ веревк брата была прикрплена проводительная нить. Я слдовалъ за нимъ въ сопровожденіи двухъ носильщиковъ, на плеч каждаго изъ нихъ лежалъ конецъ палки, на которой висла совсмъ уже готовая и заряженная баттарея. Къ козленку вдобавокъ былъ еще привязанъ пловучій указатель — родъ маленькаго бакена, чтобы обозначать положеніе козленка.
Расположивъ такимъ образомъ артиллерію, мы начинаемъ подниматься вверхъ по пулл и буксировать противъ потока козлиную шкурку, стараясь притомъ переводить ее справа налво, а слва направо, чтобы извдать углы и закоулки. Ширина рки была не боле тридцати футовъ, мы имли полную надежду на сообщеніе съ мюггеромъ, если онъ дйствительно находился здсь. Въ самомъ дл, въ разстояніи не боле четверти мили отъ мста начала путешествія нашего указатель внезапно погрузился въ воду. Галль и братъ мой тотчасъ-же опускаютъ въ воду веревки съ раздутыми шкурками. Шкурки въ движеніи: нтъ сомннія, мюггеръ ухватилъ приманку. Вздымая воду, чудовище извилисто стремится внизъ по теченію, я слдую поспшно за нимъ и, чувствуя, что время уходитъ, ршаюсь наконецъ выпустить весь находящійся въ распоряженіи моемъ канатъ. Но вотъ людодъ нашъ остановился ни мст, гд берега рки становятся немного выше. Я всхожу на вершину пригорка и начинаю тянуть къ себ канатъ, остерегаясь межъ тмъ вытащить изъ воды козлиную шкуру и испортить охоту, вспугнувъ преждевременно дичь. Чтобы дать носильщикамъ баттареи возможность присоединиться ко мн, я жду нсколько минутъ, — минутъ ужасной, тревоги! еслибъ мюггеру вздумалось продолжать путь до прихода ихъ, мн предстояло бы новое преслдованіе и проводительнымъ нитямъ опасность разлетться въ клочки въ зубахъ неумолимаго обжоры. Я слышу наконецъ шаги приближающихся носильщиковъ и голосъ брата, торопившаго ихъ. Опять неудача! едва только головы ихъ показались изъ-за береговъ, какъ первый носильщикъ споткнулся и упалъ. Я былъ въ отчаяніи. Братъ спшитъ поставить машину къ моимъ ногамъ, вслдствіе паденія носильщика она выпустила изъ себя значительное количество кислоты. Благодаря Бога, мы легко привели снарядъ въ прежнее положеніе, опорожнивъ въ баттарею полную бутылку бывшей у васъ въ запас кислоты. Чтобы не потревожить крокодила, я начинаю тихо тянуть веревку. Но, несмотря на вс мои усилія, она задваетъ на берегу нсколько глыбъ земли, вода брызжетъ во вс стороны отъ паденія ихъ. Къ счастію нашему, крокодилъ ршился дать время пищеваренію, оставаясь весьма покойно на одномъ и томъ же мст. Я улыбнулся — улыбкою торжества, когда оконечность проводительныхъ нитей очутилась въ распоряженіи моемъ. Братъ привязалъ къ баттаре одну изъ нихъ, я держалъ другую, наготов закончить кругъ. Въ продолженіе всего этого времени крокодилъ отдыхалъ сладко на дн пуллы, двумя саженями ниже поверхности воды, не подозрвяя грозящей ему опасности и вовсе не воображая въ своемъ желудк брандера, изверженіе котораго распоретъ его шкуру изъ конца въ конецъ, и вотъ это въ одно мгновеніе, однимъ громовымъ ударомъ адской машины, приведенной въ дйствіе двумя двуногими, стоящими на берегу и избравшими электрическія нити какъ самое врное средство сообщенія съ его особой.
Минута настала! роковое прикосновеніе совершено! Полный успхъ! Мы чувствуемъ сначала только сильное сотрясеніе, будто упало что-то ни берегъ, потомъ грязный водяной смерчъ, глухой шумъ, подавленный звукъ и, въ довершеніе всего, густой столбъ дыма. Волны образуются, рка точно кипитъ и большое красное пятно распространяется на поверхности воды, словно пурпуровой клочекъ на пестромъ узор ковра. Осада наша кончилась, побда осталась за нами. Странные клочки чешуйчатой кожи плавали тамъ и сямъ по вод. Эти побдные знаки были пойманы нсколькими индйцами и съ радостными кликами представлены къ намъ. Взорванный нами мюггеръ уплылъ внизъ по теченію и скоро скрылся изъ вида къ удовольствію нашему. Къ удовольствію, сказалъ я, потому что передъ зрлищемъ этой ужасной травли уступилъ бы самый неустрашимый наблюдатель.
Недлю спустя, мы были странно озадачены убжденіемъ, что мюггеръ, взорванный нами, былъ вовсе не мюггеръ, проглотившій бднаго Сидгоо, убійца послдняго былъ живъ, какъ увряли васъ, покоенъ и прожорливъ больше прежняго. Мы ошиблись крокодиломъ. Какой ударъ нашему самолюбію! Размышленіе утшило васъ: если казненнаго нами нельзя было обвинять утвердительно въ убійств Сидгоо, то все же можно было безошибочно предположить въ немъ негодяя, недостойнаго лучшей участи.
А всежъ надобно было отмстить за смерть бднаго Сидгоо и расплатиться съ его убійцей, до той поры думать объ отдых не приходилось. На этомъ основаніи была назначена другая экспедиція и планъ похода былъ скоро расположенъ. Мы ршились на этотъ разъ не заряжать баттареи до предварительнаго убжденія, что крокодилъ уже схватилъ приманку, наполнили хорошо приготовленной кислотой одинъ изъ земляныхъ кувшиновъ, что называется барбгринъ, и начали потомъ прежнимъ порядкомъ буксировать козленка противъ потока. Боле мили шли мы безуспшно вдоль берега рки и, пріунывъ порядкомъ, услись выкурить сирутъ. Скатавъ веревку и расположивъ за ней раздутую козлиную шкуру, Галль устроилъ себ почти удобное сидніе, братъ мой послдовалъ его примру, я же отправился подъ тнь возвышающагося надъ ркою тростника. Воздухъ былъ удушливъ. Мы толковали о надеждахъ нашихъ на успхъ, сильно сожаля между тмъ о томъ, что не взяли съ собою нсколькихъ бутылокъ добраго стараго эля, когда сильный ударъ внезапно поразилъ меня въ ногу, въ то самое мгновеніе мой братъ скатился кубаремъ съ своего сиднья, а Галль подвергся такой же участи за противоположной сторон рки. И шкурки и веревки неслись-неслись, увлекаемыя потокомъ при общемъ хохот нашемъ. Когда пріутихла наша веселость, мы принялись преслдовать крокодила по слду раздутыхъ и переносимыхъ со стороны въ сторону кожъ. У мыса, гд вдругъ поворачиваетъ пулла, кожи остановились пониже берега, почти въ центр внутренняго изгиба. Но крутизна этого проклятаго берега была, по несчастію, такъ велика, что не представлялось никакой возможности подойти, не потревоживъ мюггера. Оторвавъ не безъ труда нсколько глыбъ земли, мы бросили ихъ изо всхъ силъ въ то мсто рки, которое предполагали пунктомъ отдыха крокодила. Нашъ планъ оказался успшенъ, и кожи тихо поплыли внизъ по рк, какъ будто бы мюггеръ выползъ медленно на дн ея, какъ животное, произвольно располагающее временемъ своимъ. Братъ остался при носильщикахъ баттареи, я же побжалъ туда, гд мстность становятся все ниже и ниже. Теченіе воды было здсь, къ несчастію, очень сильно, и къ берегу стремилась огромная масса ея. Черезъ нсколько минутъ кожи были ужь въ сакомъ близкомъ разстояніи отъ меня. Я кинулся къ веревк, вокругъ которой была прикрплена проводительная нить, и подалъ брату знакъ заряжать баттарею и нести ее немедленно ко мн. Быстрота этихъ дйствій превзошла мои ожиданія. Одинъ носильщикъ несъ безъ труда на голов пустую баттарею, между тмъ какъ братъ держалъ въ рук сосудъ съ кислотой. Движеніе другой веревки еще продолжалось — явное доказательство, что мюггеръ былъ тоже въ движеніи. Время была дорого: я приблизилъ къ баттаре проводительную нить, чрезъ нсколько секундъ все было кончено и участь мюггера ршена.
Случилось, однакожь, небольшое замедленіе, происшедшее, по всмъ вроятіямъ, отъ легкаго недостатка отдленія въ расположеніи нитей. За тмъ послдовала обыкновеннымъ порядкомъ предварительное сотрясеніе, глухой шумъ дымъ и проч., и огромная, безобразная, окровавленная масса всплыла на поверхность воды. Галль убждалъ насъ вытащить ее и поискать въ ней слдовъ бднаго Сидгоо. Исполняя просьбу Галля, мы старались посредствомъ бамбука пододвинуть крокодила къ берегамъ, но представившееся глазамъ нашимъ зрлище было такъ страшно, что, не имя возможности доле выдержать его, мы оттолкнули вновь чудовищное безобразіе и предоставили его теченію воды.
На этотъ разъ мы не ошиблись: то былъ дйствительно убійца Сидгоо, ибо съ тхъ самыхъ, поръ въ сосдств не слыхали боле о крокодилахъ.