Леонид Черский.
Слезы Машуки
Леонид Черский.
Слезы Машуки
Пятигорская легенда
———————————————
Слезы Машуки, Черский Леонид Федорович, Год: 1900
Время на прочтение: 4 минут(ы)
То было давным давно… То было так давно, что не только не жили еще на свете наши деды и прадеды, но и вообще на земле не было еще ни одного человека. Вместо людей жили в то время на Кавказе великаны, которые владели землями и строили себе замки и дворцы. Много еще и теперь осталось развалин этих замков, вся грузинская дорога [Дорога, пролегающая через главный Кавказский хребет и соединяющая Владикавказ с Тифлисом] вьется среди этих живописных руин. Над всеми великанами царил князь Эльбрус, весь седой и белый, как снег на вершине Казбека. Он так был стар. что давно уже не мог двигаться и не сходил с места. Росту он был огромного и издалека еще, за много верст, можно было видеть его седую, снежную голову… Он не помнил дня своего рождения, так это было давно, и не ждал также дня своей смерти, потому что великаны жили несчетное число лет…
Но, не смотря на то, что он был стар и никогда не сходил с своего места, его зоркий, орлиный взор на далекое пространство мог видеть все подвластные ему страны. Рабы и холопы окружали его со всех сторон, но из почтения к нему, они не сходили с места все время, пока он сидел на своем. Они тоже были великаны, но гораздо меньше князя Эльбруса и моложе его, и головы их не блистали такой снежной сединой, как у старого князя.
Однажды, в теплый летний день, когда воздух был особенно чист и прозрачен, когда горячие солнечные лучи прогнали туман, сплошной пеленой окутывавший седую голову князя, Эльбрус увидел невдалеке от себя прекрасную девушку. Гирлянды зелени, полевых и горных цветов обвивали ее чудную головку и красивый, стройный стан. В зеленом наряде весны, сияя под лучами солнца, она, казалось, справляла праздник и, весело улыбаясь, оглядывала окрестность…
— Кто ты?! — крикнул ей старый князь.
И, вслед за ним, целой толпой заревели его рабы и холопы:
— Кто ты?!
Далеко, далеко разнесло эхо этот могучий крик и достиг он ушей горной красавицы. Она удивленно оглянулась, подарила старого князя светлою улыбкой и, в свою очередь, спросила:
— Кто я?!
— Да, кто ты?! — снова крикнул князь и опять его холопы и рабы повторили этот вопль.
Я — кабардинка! — нежным голоском отвечала девушка и легкий, как первое дуновение весны, ветерок донес этот ответ до ушей старого князя.
— Она — кабардинка! — хором за ней повторили холопы.
— А как твое имя?! — продолжал допрашивать её старый князь.
— Имя, имя!.. Скажи нам свое имя!.. — вторили за ними холопы.
— Меня зовут Машука!
— Машука?! Славное имя. Смотри-же сюда, Машука, и внимательно слушай, что я тебе скажу. Видишь, как я могуч и славен! Правда, я стар и не помню дня рождения, но я проживу еще долго, долго… Быть может, также долго, как будет жить земля. Посмотри, сколько у меня преданных холопов и рабов!.. Посмотри, как хорошо, как велико мое царство!.. Внизу, по бархатным долинам, бегут, журчат ручьи, вверху, дивным шатром, раскинулось темно-голубое небо. А под ним, на вершинах наших голов, озаренное солнечными лучами, серебро снега сияет ярким блеском. А сколько самоцветных камней, сколько редких звериных шкур скрыто в недрах этих гор!.. Ты стоишь передо мною, молодая и прекрасная, вся убранная цветами и зеленью. Приди ко мне, красавица, и я покрою тебя серебром и золотом, украшу самоцветными камнями и дам тебе много холопов. Вокруг тебя будут звонко бежать горные ручьи и день, и ночь петь свою песню. Над тобой, на чистом голубом небе, будет сиять солнце, а я буду любить, буду лелеять тебя, как свою родную дочь, и мы будем жить вечно, вечно, до скончания веков.
Так говорил старый Эльбрус, соблазняя молодую кабардинку, и эхом верных холопов доносились слова его до ушей девушки.
— Что-же ты молчишь? Почему не отвечаешь? — спросил князь: — Я жду!…
И вдруг ему показалось, что Мащука качнула своей, разукрашенной зеленью, головкой, и он услышал ее голос:
— Я думаю, как холодно в твоем каменном царстве, старик. У тебя каменная голова и каменное сердце. У тебя нет слез и никогда их не будет. Из далеких неведомых стран бегут вокруг тебя чистые, холодные ручьи… Но они чужды тебе и нет тебе до них никакого дела. А внутри меня, я чувствую, живет источник теплых, целительных слез… И я знаю, что когда-нибудь я ими заплачу. Если я приду к тебе, ты заледенишь меня. Нет, нет старик! Не нужно мне твоего снежного покрова, под которым я умру от вечной стужи. Не нужно мне и твоих самоцветных камней, которые задушат меня!..
— Если тебе нравятся больше цветы, которыми ты покрыта, я дам тебе их… У меня есть и цветы, много, много цветов.
— Мне ничего от тебя не нужно, — возразила девушка: — И если ты хочешь все знать, то я тебе скажу все. Я не могу придти к тебе, старик. Уже давно я люблю молодого джигита.
— Ты любишь молодого джигита?! — громовыми голосом закричал старый князь, и макушка его содрогнулась, и в долины посыпались с гор обвалы, снежные комья и обломки скал: — Но кто-же этот молодой джигит? Назови мне его имя, подай его сюда, чтобы я посмотрел, такой-ли он джигит на самом деле, каким ты его превозносишь.
Испугалась Машука этих слов, потому что, вслед за старым князем, тысяча окружавших его исполинов крикнули:
— Подай нами сюда твоего джигита!..
Девушка хотела было отвечать, но в эту самую минуту перед князем Эльбрусом вырос сам молодой джигит.
— Ты хочешь меня видеть, князь? Я перед тобой! Ты хочешь знать, как меня зовут? Тут нет тайны: изволь! Имя мое Бештау! Я люблю Машуку и никому ее не отдам, даже тебе, старый, белый Эльбрус. Ты хочешь знать мою силу? Изволь, и в этом нет тайны!..
И он размахнулся мечом и разрубил голову старика на две неравные части [Гора Эльбрус имеет две вершины]. Задрожал старый князь. Гул и стон пошел по всей кабардинской земле. Собрал все свои силы старик и обрушился на джигита, запретив приближенным вступать в их распрю. Страшный, невиданный бой завязался между двумя великанами и длился долго, долго… Эльбрус разрубил молодого джигита на пять частей [Бештау — Пятигорье. У подножия этой горы расположен г. Пятигорск, Терской Области, известный своими минеральными источниками]. Джигит остался на том самом месте, где его поразил роковой удар. Но и старый князь, истощив все свои силы в этой борьбе, замолк навсегда и уснул вечным непробудным сном, закутавшись непроницаемой пеленой туманов, облаков и снега. Красавица Машука, увидев поражение своего возлюбленного, от ужаса застыла на месте и заплакала горючими слезами. Она плачет и до сих пор, и слезы ее текут теплыми, целительными ручьями, и нынешние люди находят в них пользу и облегчение от своих страданий.
Источник текста: Л. Ф. Черский. Кавказские сказки, предания и легенды. С рисунками художника М. Михайлова. Гравированными Л. Шлипером. СПб.: Издание В. И. Губинского. Типография П. Ф. Вощинской, 1900.