СЛПОЙ СВИДТЕЛЬ
СЛПОЙ СВИДТЕЛЬ
Съ англійскаго.
I.
II.
III.
‘Нива’, No 46, 1875
Слепой свидетель, Английская_литература, Год: 1875
Время на прочтение: 9 минут(ы)
Много лтъ прошло съ тхъ поръ, какъ Сэттонъ сдлался красивымъ зажиточнымъ городкомъ, и вмщаетъ въ своихъ предлахъ нсколько тысячъ трудолюбиваго населенія, но въ то время, когда случилось описываемое нами происшествіе, онъ еще носилъ скромное названіе селенія, и обращалъ на себя вниманіе прозжаго разв только своимъ необыкновенно живописнымъ мстоположеніемъ. Въ одной изъ узкихъ по чистенькихъ улицъ селенія жилъ Лука Чепмэнъ.
Трудно вамъ сказать, что это былъ за человкъ.
Общее мнніе жителей Сэттона единодушно называло его страннымъ, но я думаю потому, что иначе не съумло опредлить личность, такъ мало на нихъ самихъ похожую. Лука Чепмэнъ былъ поразительно высокаго роста, съ черными жгучими глазами, тяжелый подбородокъ придавалъ его смуглому и суровому лицу если не упрямое, то необыкновенно твердое выраженіе, а смотря на его высокую, широкоплечую фигуру, такъ и казалось, будто могучая мать природа, однимъ взмахомъ тяжелаго рзца, выточила изъ глыбы гранита мрачнаго титана.
Гд онъ прежде жилъ? кто онъ былъ? никто ничего достоврно не зналъ: но тамъ гд не достанетъ положительныхъ фактовъ всегда поможетъ вымыселъ, пополнитъ всякій проблъ. Жилъ Лука одинъ въ небольшомъ домик, ни съ кмъ не заводя короткаго знакомства, жилъ не трудясь, и сейчасъ же нашлись люди знающіе, что онъ гд-то былъ кузнецомъ, накопилъ много-много денегъ и живетъ теперь на свой капиталъ. Заглядывали любопытные въ его окна, не разъ видли его за книгой — и онъ прослылъ ученымъ. У него была привычка гулять по вечерамъ, выйдетъ онъ мрачный, углубленный въ свои мысли, чуждый всего что длалось вокругъ,— а простодушные жители Сэттона съ разинутымъ ртомъ глядятъ ему вслдъ, и недоумваютъ: о чемъ можетъ такъ думать человкъ. Не долго мучили они свои незамысловатыя головы надъ этимъ вопросомъ и скоро ршили, что Лука Чепмэнъ не таковъ какъ они гршные, что живетъ онъ не мирскими интересами, ршили — что онъ крайне религіозный человкъ. Мнніе это еще боле подтверждалось тмъ, что два или три раза, въ ясный лтній вечеръ Лука собиралъ у крыльца своего дома толпу поселянъ и поучалъ ихъ слову Божію.
Напротивъ его дома жила единственная портниха Сэттона. Оставшись вдовой, безъ всякихъ средствъ къ существованію, она была вынуждена собственнымъ, и далеко не легкимъ трудомъ зарабатывать себ хлбъ. Но вскор число заказовъ начало быстро увеличиваться, и наконецъ ихъ оказалось такъ много, что ей пришлось взять въ подмогу двухъ молодыхъ двушекъ. Объ имени одной изъ нихъ мы умалчиваемъ: до нее мы не имемъ никакого дла, двугую же звали Китти.
Китти не даромъ называлась красавицей Сэттона: большіе каріе глаза выразительно глядли изъ-подъ длинныхъ рсницъ, русыя кудри золотистыми волнами спускались по блымъ, стройнымъ плечамъ, а чудный голосъ часто заставлялъ проходящихъ останавливаться подъ окномъ, гд она шила. Но увы, насколько она была извстна своей красотой, настолько же и самымъ отъявленнымъ кокетствомъ, не знавшимъ границъ. Къ несчастію для разборчивой красотки, Сэттонъ въ т дни не могъ похвалиться ни количествомъ, ни качествомъ своихъ жениховъ, а т немногіе которыхъ онъ насчитывалъ, не приходились ей по вкусу, и вс безъ исключенія подвергались самымъ немилосерднымъ насмшкамъ. Какъ часто бываютъ въ нашей жизни обстоятельства, сами по себ ничтожныя, и проходятъ они незамченныя нами, а между тмъ въ послдствіи они оказываются минутами для насъ роковыми, минутами погубившими многія и многія годы счастія, если не самой жизни.
Такова была для Китти та минута, когда она въ первый разъ обратила вниманіе на Луку Чепмэна.
Это случилось вечеромъ: онъ сидлъ у открытаго окна и читалъ. Послдніе лучи заходящаго солнца теплымъ яркимъ блескомъ освщали и смягчали суровое лицо, наклоненное надъ книгой. Некрасивый но видный мужчина, онъ былъ богать, пользовался всеобщимъ уваженіемъ, а это заманчиво подстрекало самолюбіе кокетки, и она ршилась покорить во что бы то ни стало желзное сердце сосда. Какая слава, какая побда, когда вс узнаютъ о слабости этого святоши! Какъ онъ покажется на глаза своимъ слушателямъ?
Не впервые приходилось Китти умышленно сводить съ ума избранную жертву, однако на этотъ разъ побда далась съ трудомъ и первая попытка походила скоре на неудачу. Встртивъ упорный взглядъ темныхъ глазъ сосдки, Лука тотчасъ затворилъ окно и ушелъ въ глубину комнаты.
Китти усмхнулась.— ‘Воротится!’ съ увренностью сказала она, и не ошиблась.
Когда на другое утро Лука по обыкновенію слъ къ окну и поднялъ глаза, его встртилъ робкій взглядъ молодой двушки и хорошенькая головка раскраснвшись застнчиво склонилась надъ работой. Онъ крайне удивился, но принялся за чтеніе, а Китти продолжала работать. Однако любопытство не давало ему покоя, и онъ какъ-то невольно взглянулъ на противоположное окно: глаза ихъ встртились. На этотъ разъ Лука долго разсматривалъ свою сосдку, и когда снова нагнулся надъ раскрытой страницей, то Китти съ торжествомъ замтила, что его глаза не пробгали но строкамъ, но задумчиво глядли въ одну точку.
Такъ продолжаюсь нсколько дней. Сказать, что онъ въ нее влюбился,— она не могла, но могла смло заключить изъ его долгаго пребыванія у окна, что сосдъ находилъ нкоторую прелесть въ нмомъ созерцаніи ея красоты.
Однажды они встртились на прогулк и степенный Лука покраснлъ какъ школьникъ. Въ смущеніи онъ не знать: продолжать путь или остановиться, наконецъ ршился на послднее и съ неловкимъ поклономъ подошелъ къ Китти. Заговорить, безъ всякой причины къ знакомству было трудно, но погода, какъ всегда въ подобныхъ случаяхъ, врно сослужила ему свою службу, отъ нее онъ перешелъ къ другимъ столь же исчерпаннымъ предметамъ разговора. Китти на все отвчала, скромно потупивъ глаза, еслибъ она подняла ихъ на своего собесдника, то увидла бы, какъ онъ жадно въ нее всматривался, и поняла бы, можетъ быть, какъ опасно шутить съ такимъ человкомъ, какъ Лука Чепмэнъ.
На его просьбу сопровождать Китти на прогулку, она отвчала утвердительно, но съ замшательствомъ и какъ бы не охотно. Вс женщины никогда не даютъ, чего у нихъ просятъ, безъ оговорки, хорошо сознавая, что эта оговорка въ десять разъ подниметъ цну ихъ отвта. Прогулка въ чудный лтній вечерь съ прелестнымъ созданіемъ, ея застнчивыя взоры, робкій но звучный голосъ, и краснорчивый румянецъ, вспыхивающій по временамъ — ршили судьбу Луки. Онъ возвратился одинъ, безъ ума влюбленный въ Китти.
Любовь, какъ тщательно ее ни скрывай, всегда выйдетъ въ наружу, всегда отразится не только на духовной, но и на вншней сторон человка. Такъ и перемна, происшедшая съ Лукой не прошла незамченною. Лицо его приняло боле мягкое и пріятное выраженіе, голова, мало до тхъ поръ знакомая съ помадой, распространяла аромать духовъ, сапоги прилежно вычищенные блестли на солнц, а близна воротника могла бы удовлетворить самую взыскательную нмку.
Скрытный отъ природы, Лука не выдавалъ своихъ чувствъ ни малйшими намеками. Правда, что лицо его смягчалось, когда онъ встрчалъ любимую двушку, голосъ, обращаясь къ ней, звучалъ нжне обыкновеннаго! Но не этого надо было Китти: она ждала страстныхъ клятвъ, а встрчала только сдержанность, хотла сдлать его посмшищемъ всего селеніи — и не могла.
Посвященная во вс таинства кокетства, она не знала одной великой тайны — сердца мужчины. Она не знала сколько страсти и пылкихъ надеждъ пробудила подъ холодной наружностью своей жертвы.
Около то го времени въ деревн Сэттонъ появилась новая личность, молодой и красивый Мартынъ Шерардъ, посланный отцомъ къ одному изъ сэттонскихъ фермеровъ, учиться сельскому хозяйству. Онъ познакомился съ Китти, и вскор ихъ знакомство и сближеніе стали предметомъ разговоровъ всего селенія, тмъ боле что Мартынъ не разъ высказывалъ свое намреніе жениться на красавиц.
Мало есть друзей на свт, въ особенности въ минуты горя и несчастія, но у кого не найдутся такіе, которые поспшать принести вамъ непріятную всть. Не безъ такихъ друзей остался и Лука. Ему разсказали, конечно съ разными прибавленіями объ отношеніяхъ между Китти и Мартыномъ, но онъ холодно отвчать, что у него у самаго есть глаза, чтобъ видть. Непрошенные доброжелатели ушли увренные, что онъ никогда не любилъ Китти. Слпые! они не видли и не поняли, какая жгучая ревность, какре отчаяніе, какая безпощадная жажда мести бушевала подъ невозмутимою наружностью этого холоднаго лица. Но никогда его бшенство не доходило до тхъ предловъ, какъ тогда, когда онъ видлъ Китти у окна. Съ какого права посылала она ему теперь эти блестящіе взгляды? Съ какого права эти розовыя губки, на которыхъ еще горли поцлуи Мартына Шерарда, такъ сладко улыбались ему?
Однажды вечеромъ, это было уже осенью. Лука вышелъ на свою ежедневную прогулку. Вечеръ былъ чудный, пылающее солнце закатывалось за синими холмиками, лсные пвцы доканчивали свою прощальную пснь, а впереди раскинулось селеніе — мирная картина. Но не мирно было на душ у гуляющаго. Его темное лице и блдныя губы выражали глубокое страданіе, черные глаза горли лихорадочнымъ огнемъ, страсть, не дававшая ему ни сна, ни покоя бурно кипла въ груди.
Пройдя съ версту отъ деревни, Лука очутился у небольшаго, но глубокаго пруда, носящаго названіе ‘Чернаго’, а для большей безопасности отдленнаго отъ дороги крпкой ршеткой. Лука машинально остановился, и облокотясь на перила заглянулъ въ темную глубину пруда. Мысль о самоубійств неотвязно преслдовала его. Ему казалось будто какой то голосъ манилъ его изъ пучины, сулилъ ему и забвеніе терзавшаго его горя, и покой его страдающей душ.
Между тмъ стемнло, звзда упала съ неба, исчезая въ темной дали: одинокая птица гд-то допвала запоздалую пснь, а Лука все стоялъ и заглядывалъ въ черныя воды.
Звуки голосовъ заставили его вздрогнуть. Не желая быть замченнымъ, онъ обошелъ перила и скрылся подъ густою тнью деревьевъ.
‘Я вамъ уже говорила’, воскликнулъ женскій знакомый ему голосъ, ‘что я буду танцовать съ Вальтеромъ сколько хочу, и буду!’
‘А если я этого не желаю?’ спросилъ ее спутникъ.
— ‘Вы еще не имете права мн приказывать!’
— ‘Китти, подумайте что вы говорите, вдь это жестоко и несправедливо!’
— ‘Нисколько! Вы просили меня идти съ вами на ярмарку, и я пошла, но вовсе не для васъ, а для того чтобъ самой повеселиться. А такъ какъ мн’ было весело танцовать съ Вальтеромъ — онъ такой ловкій и любезный — и я танцовала!’
— ‘Но вы моя невста, а не Вальтера. Китти! вы ни во что не ставите желаніе вашего будущаго мужа?’
— ‘Если я не могу длать, что хочу, даже танцовать съ кмъ мн правится, такъ я очень сожалю, что согласилась выйти за васъ’.
— ‘Можете прекратить ваши сожалнія’, обиженнымъ тономъ отвчалъ Марты въ.
— ‘А! значитъ вы отдаете мн назадъ мое слово? я вамъ очень благодарна, только жаль, что вы такъ долго дурачили меня передъ другими. Вальтеръ этого бы не сдлалъ!
— ‘Если вы предпочитаете Вальтера мн, берите его: я вамъ не помха’.
— ‘Очень хорошо! И теперь г. Шерардъ, я попрошу васъ уйти’.
— ‘Но я долженъ васъ проводить до дому’.
— ‘Нтъ, я этого не хочу и не позволю. Я васъ теперь ненавижу! идите! Я скоре всю ночь просижу здсь, чмъ идти съ вами’.
И говоря это она въ самомъ дл подошла къ берегу и сла на лежащій у пруда камень. Мартынъ смотрлъ на нее и колебался.
‘Убирайтесь же прочь!’ съ гнвомъ закричала она.
Не говоря ни слова, Мартынъ повернулся и ушелъ, и въ вечерней тишин только звучали его удалявшіеся шаги.
— ‘Позвольте мн васъ проводить?’
Китти вскрикнула отъ испуга. Появленіе Луки испугало ее, о густой голосъ такъ странно звучалъ среди этой мрачной обстановки. Онъ повторилъ свое предложеніе.
Китти встала, но невольно отступила на нсколько шаговъ.
— ‘Я отказала одному влюбленному’, отвчала она съ напускною веселостью, ‘и не должна идти съ другимъ’.
Онъ приблизился и нагнулся надъ нею.
‘Влюбленный!’ повторялъ онъ хриплымъ, но дрожащимъ отъ ярости голосомъ: ‘такъ вы сдлали это только съ тмъ, чтобъ разбить мое сердце! чтобъ потшиться и бросить потомъ какъ ненужную игрушку! чтобъ погубить всю, всю мою жизнь!’ Китти дрожала, но не хотла выказать своего страха.
— ‘Никто васъ не просилъ меня любить!’
— ‘Но вы сами поощряли меня’.
— ‘А если я это и длала, то все таки отъ васъ же зависло любить меня или нтъ. Никто не заставлялъ. Ахъ! что… это…’
Она хотла продолжать, но сильная, тяжелая рука съ яростью сжала ей горло, давила его все сильне и сильне..
Страшно было лицо глядвшее на несчастную: глаза налились кровью, жилы бились, лицо побагровло и онъ весь походилъ на злаго демона, настигнувшаго свою жертву. А между тмъ жертва напрасно билась въ его желзныхъ рукахъ. Онъ наслаждался ея страшной агоніей, наслаждался при вид, какъ судороги искажали красивое личико, какъ посинлыя губы напрасно силились пропустить въ стиснутое горло глотокъ воздуха. но вдругъ борьба прекратилась. Голова свисла на сторону въ рукахъ убійцы. Онъ поднялъ безжизненное тло въ свои могучія руки и бросилъ въ Черный прудъ.
Шумъ паденія тла глухо раздался въ ночной тишин. Преступникъ стоялъ какъ вкопанный и смотрлъ на расходящіеся круги и пузыри прыгавшіе въ черной, мутной вод.
— ‘Что это за плескъ?’ спросилъ кто-то позади. Лука вздрогнулъ и повернулся.
Передъ нимъ стоялъ сгорбленный старикъ опираясь на палку.
— ‘Я слпъ’, сказалъ старикъ, ‘но чувствую, что здсь есть что-то’.
— ‘Я здсь!’ отвчалъ Лука.
— ‘А, такъ это вы сейчасъ упали въ воду?’
— ‘Нтъ, но я неосторожно налегъ на перила, они сломались и упали въ воду’.
Слпой недоврчиво покачалъ головой.
— ‘Нтъ, это было тяжеле доски’.
— ‘Я же вамъ говорю’, нетерпливо возразилъ Лука, ‘что перила стары и гнилы, а я тяжелъ, налегъ-они и сломались’.
Старикъ ощупалъ перила палкою.
— ‘Да вдь они вс цлы!’ воскликнулъ онъ съ удивленіемъ. Убійцу охватилъ ужасъ и онъ бросился бжать.
Отсутствіе Китти было скоро замчено. Вс знали что Мартынъ Шерардъ провожалъ ее на ярмарку и разумется къ нему первому обратились съ распросами. Онъ разсказалъ, что на возвратномъ пути они поссорились, она отказала ему и не захотла идти съ нимъ дале, онъ возвратился одинъ, разставшись съ нею у Чернаго пруда.
Безпокойное выраженіе его лица, горечь съ какою онъ отзывался о своей бывшей невст и самый отвтъ возбудили подозрнія.
Прошелъ день, другой, Китти не возвращалась. Наконецъ портниха, у которой она работала, дала знать властямъ. Начались розыски. Намекъ Мартына на Черный прудъ заставилъ обратить особенное вниманіе на эту мстность, и посл долгихъ поисковъ, тло несчастной двушки было найдено на дн пруда. Ее понесли въ селеніе. Страшно было смотрть на это обезображенное тло, со скрюченными руками, синее, опухшее, покрытое тиной, а на тонкой ше виднлась темная полоса.
Мартына заарестовали одновременно съ нахожденіемъ тла, и обвинили въ убійств. Насталъ и самый день суда, и собраніе единодушно выбрало въ предсдатели богобоязненнаго и уважаемаго всми Луку Чепмэна.
Комната, гд лежало тло, быстро наполнилась народомъ, около стола собрались присяжные, а напротивъ ихъ стоялъ обвиняемый.
Судъ шелъ обыкновеннымъ порядкомъ. Показанія подсудимаго были ясны и не сбивчивы. Онъ повторилъ все тоже, что говорилъ прежде, объяснивъ также причину ихъ ссоры.
Эти показанія встртили вообще недовріе.
Онъ-же поссорился съ нею! Онъ послдній видлъ ее въ этотъ вечеръ! Онъ, а никто другой, находился съ нею у Чернаго пруда! Кто же посл этого могъ убить ее (о самоубійств не было и рчи), какъ не онъ?
Лука Чепмэнъ все это время не смлъ взглянуть на свою жертву. Блдный, взволнованный онъ смотрлъ то на собраніе то на подсудимаго, однако блдность его никого не поразила: разв онъ не любилъ несчастную, лежащую теперь передъ нимъ?
Но вдругъ въ зал сдлаюсь движеніе и вс глаза невольно устремились на толпу, стоявшую у двери. Она разступилась и передъ судьями предсталъ слпой старикъ. Сердце Луки замерло.
Свидтель желалъ дать показанія. Проходя въ тотъ вечеръ мимо Чернаго пруда, онъ услышалъ шумъ какъ бы отъ паденія тла въ воду. Подойдя ближе, его тонкій слухъ сейчасъ почувствовалъ присутствіе человка. На его вопросы, этотъ человкъ отвчалъ, что онъ сломалъ своею тяжестью перилы и они упали въ прудъ. Когда же онъ, свидтель, удостоврился въ лживости показанія, обманщикъ убжалъ, что заставляетъ его думать, что это былъ самъ убійца. Кто можетъ положиться на удостовреніе слпаго? но въ одномъ онъ твердо увренъ, а именно въ томъ, что подсудимый, голосъ котораго онъ теперь слышалъ, не есть убійца. Голосъ, который онъ слышалъ въ тотъ вечеръ, былъ совсмъ другой. Того, разъ услышавши, въ вкъ не забудешь.
Когда же слпаго попросили описать необыкновенный голосъ преступника, онъ выразился такъ неясно, такъ неопредленно, что описаніе подходило ко всякому, равно и къ Мартыну Шерарду.
Присяжные по долгомъ совщаніи вынесли обвинительный приговоръ.
Чтеніе приговора, пало на долю Луки какъ предсдателя. Онъ заране трепеталъ при мысли о послдствіяхъ этого чтенія передъ слпымъ слушателемъ. Собравшись съ силами и стараясь придать боле твердости своему дрожащему голосу, онъ тихо и ясно прочелъ приговоръ! Но едва усплъ окончить послднія слова, какъ старикъ поспшно выступилъ впередъ.
— ‘Вотъ онъ. вотъ убійца, это его голосъ!’ воскликнулъ онъ, показывая костлявой рукой по направленію къ читающему.
Лицо преступника покрылось смертельною блдностью, онъ закрылъ глаза руками, и съ тихимъ стономъ опустился въ кресло.
Все пришло въ смятеніе, его схватили и онъ не сопротивлялся.
— ‘Я убійца, я!’ вскричалъ онъ въ ужас: ‘да проститъ мн Господь мое злодяніе!’
Его отвели въ тюрьму, и здсь онъ во всемъ чистосердечно признался. Судъ приговорилъ его къ смертной казни. Но когда въ день, назначенный для исполненія приговора, за нимъ пришли, чтобы вести его на казнь,— на полу темницы нашли одно безжизненное тло, а произведенное слдствіе показало, что онъ умеръ отъ разрыва сердца.