П.Б. Струве
П.Б. Струве
Скорее за дело
Скорее за дело
Скорее за дело, Струве Петр Бернгардович, Год: 1906
Время на прочтение: 3 минут(ы)
По страницам периодических изданий России конца XIX — начала XX веков: Хрестоматия по курсу ‘История российской печати конца XIX — начала XX веков’ для студентов вузов, обучающихся по специальности и направлению ‘Журналистика’
Томск: Учебно-производственная типография ТГУ, 2009.
‘Много дренажа требуют наши черноземы’. Эти слова великого русского публициста, сказанные 40 лет тому назад, — увы! — до сих пор звучат жизненной правдой. В том возбуждении, которое охватило страну, еще не свободную, но уже освобождающуюся, господствует страшная трагическая путаница. Культура и бескультурность сталкиваются друг с другом в причудливых, хаотических сочетаниях. Проклятая сложность положения сковывает мысль и запечатывает уста. Но ужасающая серьезность этого положения обязывает бесстрашно продумать его до конца и смело выговорить свою мысль.
Что всего страшнее для страны? Что ей всего нужнее? Вот два вопроса.
Общество пугают требованиями, выставляемыми крайними партиями. Слова, как таковые, в настоящее время есть вещь самая неважная, самая безобидная. И те, кто пугает ими, говорят сущие пустяки. Не страшна нам и реакция бравых и небравых генералов самодержавия. Страшна прежде всего хозяйственная дезорганизация страны, потому что на этой почве может вырасти реакция, застой и падение культуры.
Ввиду этого стихийно надвинувшегося врага все мы обязаны отбросить доктринальные формулы, партийные мерки, кружковые пристрастия и антипатии и начать рассуждать по существу. По существу, стране нужна равная для всех свобода и равные политические права всех. По существу, стране нужно нормальное течение хозяйственной жизни и прочные социальные реформы. В сумятице хозяйственной дезорганизации могут быть забыты и действительно забываются и право и права. ‘Черная сотня’ есть живое ужасное воплощение этого забвения. ‘Черносотенцы’ попирают чужое право и топчут в грязь и заливают кровью всякие права, даже свои собственные. Всего менее понятно, что хозяйственную дезорганизацию страны готовы как будто возвести в принцип социалисты. Социализм есть идея хозяйственной организации, идея социального порядка. И наш долг сказать: в хаосе хозяйственной дезорганизации могут быть смяты и раздавлены не только социалисты, — самая идея социализма может быть на долгое время погублена. Об этом стоит задуматься социалистам.
Октябрьская политическая забастовка была великим событием и делом (если только она была вообще чьим-либо делом). Русские люди смело могут назвать ее достославной забастовкой. Но не будем себе делать кумира ни ‘иного подобия’ из этого могучего разрушительного орудия. Сегодня спасительная и достославная, завтра забастовка может явиться губительной и преступной. Забастовка минувшего была велика в своей стихийной силе. Но постараемся, но напряжем все свои силы для того, чтобы поскорее выйти из-под власти стихий. Из народной стихии должна скорее родиться нация, сознательная и самоопределяющая, нация как совокупность свободных и соглашающихся между собой граждан. Создать нацию и пронести чрез тяжелый кризис русскую культуру не умаленною и ослабленною, а умноженною и укрепленною, — вот что должно быть теперь лозунгом всех русских граждан. Если это так, то нам необходимо как можно скорее покончить с процессом культурной дезорганизации, охватившим наше высшее и среднее образование. Молодежь возбуждена, она не может учиться, говорят нам. Пусть так, но мы обязаны сказать молодежи, что она не может, не должна свое возбуждение возводить в принцип отношения к науке и научной культуре. Диктатура политики над культурой несостоятельна, потому что революция не может стать противокультурной, не рискуя подорвать самое себя. Вот почему мы во имя революции должны протестовать и активно бороться против методов революционизма, подрывающих революцию. Культура никогда, даже в самые революционные моменты, не бывает несущественной мелочью.
В атмосфере русской жизни висит диктатура: диктатура тех, кого именуют ‘черной сотней’, и тех, кто себя именует ‘революционным пролетариатом’. Мы скажем и тем и другим, что стране не нужна и противна всякая диктатура, что она нуждается, что она жаждет только права, свободы и хозяйственного возрождения. И никому так не нужно хозяйственное возрождение, как именно тем, кто стихийным возбуждением вовлечен в процесс экономической дезорганизации и социальной анархии: рабочему классу и крестьянству. Фабриканты могут уйти от хозяйственной дезорганизации, заколотив фабрики и переселившись за границу вместе со своими капиталами. Рабочие и крестьяне со своими женами и детьми могут уходить от нее только — в могилу. Мы должны прочувствовать этот ужасный баланс жизни и смерти для того, чтобы смело стряхнуть с себя гипнотизирующее иго формул и фраз и рассуждать и действовать по существу.
Время не терпит. Мы должны сейчас же активною, организационного и творческою работой вступить в борьбу с хозяйственною дезорганизацией страны, в чем бы она ни выражалась, с идеями и вожделениями диктатуры и захвата, откуда бы они ни исходили. Ни о каком компромиссе направо от права, свободы и политического равенства при этом не может быть и речи. Крайние левые партии мы не станем убеждать бесполезными речами. Мы должны поставить их лицом к лицу с нашими действиями, — единственный метод, гарантирующий успех. Идти в массы и дать им свободную, не навязанную политическую и экономическую организацию, — таков должен быть наш тактический лозунг. Мы понесем в массы программу политической демократии и широких демократических социальных реформ. Эта программа диктуется не партийными соображениями, а всеми интересами нации и культуры.
Время страшно серьезное, критическое. Мы не должны ни дать себя смять в общем переполохе, ни забиваться в угол ‘избранной’ и привилегированной интеллигенции, отрезанной от народа. Мы должны вмешаться в самую гущу жизни, твердо заняв в ней свою позицию, не поддаваясь никаким внушениям ни справа, ни слева.
Скорее за дело!