Н. А. ЛЕЙКИНЪ
НЕУНЫВАЮЩІЕ РОССІЯНЕ
РАЗСКАЗЫ И КАРТИНКИ СЪ НАТУРЫ
С.-ПЕТЕРБУРГЪ
Типографія д-ра М. А. Хана, Поварской пер., д. No 2
1879
Штурмъ.
(Дло было вскор посл взятія Плевны).
Штурмъ.
(Дло было вскор посл взятія Плевны).
Штурм, Лейкин Николай Александрович, Год: 1879
Время на прочтение: 4 минут(ы)
У дверей квартиры, на мдной доск которыхъ значится: ‘Купецъ Иванъ Тихонычъ Смородиновъ’, звонится осанистый чиновникъ, въ форменной фуражк съ зеленымъ околышкомъ. Ему отворяетъ кухарка.
— Дома Иванъ Тихонычъ?— спрашиваетъ онъ.
Кухарка заминается и осматриваетъ чиновника съ ногъ до головы.
— Да вы что такое изъ себя будете?— задаетъ она, посл нкотораго молчанія, вопросъ.— Вы, то-есть, по своимъ дламъ къ нему или насчетъ взятія Плевны?
— Какая Плевна! Что мн объ ней толковать съ нимъ?! Я, по своимъ дламъ… Дома онъ?
— Иванъ-то Тихонычъ?… То-есть, какъ вамъ сказать… дома-то они дома, но такъ, что какъ будто-бы ихъ дома нтъ…
— Значитъ, спитъ?.. Коли спитъ, то я его подожду: теперь двнадцатый часъ,— скоро проснется.
— Нтъ, не спятъ-съ, у нихъ ужъ дня три какъ сна нтъ. Такъ, прикурнутся, какъ въ забытьи, и опять за старое…
— Стало-быть нездоровъ?
— Нтъ, здоровы, и такъ здоровы, что даже можно сказать — черезчуръ. Который день думаемъ все, что вотъ-вотъ свалитъ,— нтъ, ничего его не беретъ!
Чиновникъ недоумваетъ.
— Не понимаю, милая, что ты городишь,— говоритъ онъ.— Я пришелъ къ нему потолковать насчетъ квартиры, я хочу нанять въ его дом квартиру. Ежели онъ здоровъ и не спитъ, то доложи, что коллежскій совтникъ…
— Ежели насчетъ квартиры,— перебиваетъ кухарка,— то и докладывать не стоитъ: все равно, никакого разговора съ вами не будетъ. У нихъ теперь одна забота — Плевна. Съ самаго Варварина дня они ее берутъ…
— Ты, милая, или съ ума сошла, или допилась до блой горячки!— возвышаетъ голосъ чиновникъ.— Про какую Плевну ты мн городишь?
— Да извстно, какая Плевна у насъ бываетъ,— отвчаетъ кухарка. У насъ одна Плевна — четвертная бутыль. Онъ, вонъ, у Варвары Великомученицы на имянинахъ проигрался въ карты, обозлился, запилъ со злости, да вотъ до сихъ поръ все и беретъ эту самую Плевну, съ своими гостями. Такъ и живутъ теперь эти самые гости, шутка, двнадцатый день! Семь четвертей охолостили, окромя вина. Даже вс лица-то у нихъ перекосило! Одинъ гость пріхалъ совсмъ тощій, а теперь такъ даже опухъ. Конечно, самый большой штурмъ у нихъ былъ въ Николинъ день и теперь они вс сильно уже ослабмши, потому, почитай, не дятъ ничего, окромя килекъ,— а все-таки сунься-ка, поди, съ длами-то, попробуй, такъ онъ теб бока намнетъ,— не посмотритъ, что ты чиновникъ!
— Послушай, дрянь ты эдакая, ты мн не груби! Не дерзничай!— горячится чиновникъ.
— Я и не грублю, а только наша такая обязанность, чтобъ охранять человка. Ну, что за радость, ежели онъ вамъ синяки подставитъ или въ ребрахъ поврежденіе?… Судись, поди, съ нимъ! Что съ пьянаго возьмешь? Вотъ ежели бы вы сами насчетъ Плевны, за компанію, тогда — дло другое, а то, вдь, вы по дламъ…
Чиновникъ успокоивается.
— А-а, понимаю!— протягиваетъ онъ.— Значитъ, онъ пьетъ запоемъ?
— Ну, да… Экой какой недогадливый! Конечно, запоемъ…
— Такъ ты-бы такъ и сказала, дурища полосатая! А то толкуетъ насчетъ какой-то Плевны! Вотъ клячъ-то водовозныхъ себ въ прислугу берутъ!— восклицаетъ чиновникъ и хочетъ уйти.
— Да ты чего ругаешься?— въ свою очередь кричитъ кухарка. А еще съ кокардой! Пришелъ въ чужой домъ, да на-кося!… Вотъ напустить на тебя за это хозяина, тогда и будешь знать!
— О, небольно-то страшенъ мн твой хозяинъ!
— Мавра! Мавра! Каки-таки тамъ у тебя куплеты? Съ кмъ?— раздается изъ внутреннихъ комнатъ пьяный голосъ,— Мавра, во грсхъ своихъ окаянная.
— Вотъ онъ услыхалъ!… Уходите скорй, а то и мн, и вамъ шею накостыляетъ!— бормочетъ кухарка.
Чиновникъ слегка вздрагиваетъ и хочетъ удалиться, но уже поздно. На порог въ прихожую, покачиваясь, показывается опухшая и бородатая фигура ‘самого’. Онъ въ старомъ халат, съ гражданской саблей у бедра и въ пріютской трехъуголк на голов.
Кухарка слегка посторонилась.
— Докричались!— обратилась она къ чиновнику.— Вотъ онъ, берите его, самъ хозяинъ, купецъ Смородиновъ и есть!
Чиновникъ попятился, а купецъ подбоченился и крикнулъ:
— По какому виду? По какому праву? Гд пропускъ?
— Позвольте, милостивый государь, я по длу… забормоталъ чиновникъ.— Вы купецъ Смородиновъ?
— Онъ самый и есть! Вы парламентеръ? Коли парламентеръ, такъ залзай въ траншею!
Купецъ распахнулъ двери въ гостиную. Чиновникъ снялъ пальто и вошелъ въ нее.
Въ гостиной, на стол, стояла закуска и нсколько бутылокъ вина. Посреди закуски, на поднос, возвышалась четвертная бутыль съ водкой въ плетеной корзин. Дорогая мебель была обрызгана виномъ и закидана объдками. На полу валялись пробки. Какой-то рыжій купецъ въ жилетк, изъ-подъ которой виднлись розовые ситцевые рукава рубахи, лежалъ на диван внизъ лицомъ и спалъ. На стул сидла какая-то небритая личность въ засаленномъ вицмундир безъ пуговицъ и въ чалм, свитой изъ полотенецъ.
— Рекомендую, Османъ-паша!— указалъ на него хозяинъ.— А вонъ та каналья — Мухтарка, что Карсъ проспалъ. Вотъ и теперь дрыхнетъ, анафема!— кивнулъ онъ на диванъ — Радъ стараться!— рявкнула небритая личность, приподнялась со стула и протянула было руку чиновнику, но, икнувъ, снова шлепнулась на стулъ.
Чиновникъ не зналъ, смяться ему или сердиться.
— Я къ вамъ по длу, господинъ Смородиновъ, насчетъ квартиры… началъ онъ.— Я бы желалъ…
— Прежде всего — пей!— перебилъ его хозяинъ и указалъ на закуску.— Мы парламентеровъ иначе не принимаемъ.
— Извините, я не пью.
— А не пьешь, значитъ съ тобой никакого и разговора не будетъ. Нынче курица — и та пьетъ… Эй вы, казаки, на штурмъ!— крикнулъ хозяинъ, и схвативъ со стола колокольчикъ, позвонилъ въ него.
Рыжебородый купецъ проснулся, слъ на диванъ и сталъ протирать глаза. Небритая личность схватила четвертную бутыль и начала наливать рюмки.
— Угодно вамъ говорить со мной на счетъ квартиры, господинъ домовладлецъ?— спросилъ чиновникъ.
— Пошелъ прочь! Мы Плевну беремъ, а ты турецкій лазутчикъ!
— Послушайте, вы не забывайтесь!— я чиновникъ!
— Важности не составляетъ. Мы сами при мундир, медаль въ себ содержимъ и даже членомъ этого самаго герольштейнскаго братства состоимъ.
— Гельдингенскаго!… поправила его небритая личность.
— Все равно,— отвчалъ хозяинъ, выхватилъ изъ ноженъ шпагу и крикнулъ:— ребята, въ штыки!
Компанія закричала ‘ура’, схватилась за рюмки и выпила. Чиновникъ выскочилъ въ прихожую, хозяинъ пошелъ за нимъ.
— Господинъ квартирантъ! Въ послдній разъ тебя спрашиваю: хочешь брать съ нами Плевну?— обратился онъ къ чиновнику.
Тотъ молчалъ и напяливалъ на себя пальто.
— Можетъ, Карсъ брать хочешь?— продолжалъ хозяинъ.— Такъ у насъ и Карсъ есть… на рябин настоенный.
Чиновникъ копошился у дверей, стараясь отворить ихъ и выдти на лстницу.
— Эй, вернись, ваше благородіе! шампанскимъ поподчую.
— Да отворите-же, Бога ради!— завопилъ у дверей чиновникъ.
— Ну, не хочешь, такъ изволь!… Мавра! крикнулъ хозяинъ,— проводи его честь честью — кочергой по затылку!
Чиновникъ кое-какъ отворилъ дверь, выскочилъ на лстницу и опрометью сбжалъ внизъ. У подъзда стоялъ дворникъ.
— Что это у васъ съ хозяиномъ-то?— въ испуг спросилъ онъ дворника.
Тотъ почесалъ затылокъ и махнулъ рукой.
— Да что?— сказалъ онъ,— совсмъ допился! Теперича такъ полагаю, что еще денька два-три — и тогда ему совсмъ на цпь пора!