ШТУНДИСТЫ.
ШТУНДИСТЫ.
——
I.
II.
III.
И. Харламовъ.
‘Русская Мысль’, кн. X—XI, 1885
Штундисты, Харламов Иван Николаевич, Год: 1885
Время на прочтение: 34 минут(ы)
Наша публика очень любитъ обобщать, а такъ какъ особаго дла она не иметъ, за знаніями особенно не гонится, потому что это скучно, то понятно, что у ней подчасъ накапливается столько самыхъ удивительныхъ обобщеній и заключеній, что и сама она, наконецъ, путается и перестаетъ понимать, въ чемъ дло. Стоитъ вамъ заикнуться о томъ, напр., что въ русскомъ сектантств не особенно много раціонализма, какъ вамъ сейчасъ же говорятъ: ‘а, вы не сочувствуете сектантству, вы противъ свободы совсти, вы противъ идеаловъ будущаго!…’ И не успете вы рта раскрыть для оправданія себя отъ столь неосновательныхъ обвиненій, какъ, съ другой стороны, вамъ предъявляютъ еще обвинительный пунктъ. ‘Вы, говорятъ, отрицаете единственный ‘свтлый лучъ’ въ темной народной масс и насъ, насъ убиваете!… Пускай наше убжденіе въ наличности раціонализма и соціальнаго элемента въ сектантств есть нераціональная иллюзія, пусть вы правы, но отъ этой вашей правды въ нашей собственной жизни изсякаетъ всякій смыслъ, мы сами себ кажемся одинокими въ борьб съ окружающимъ насъ темнымъ царствомъ, мы должны думать, что у насъ есть союзники въ масс, сектанты, что наши стремленія есть въ значительной степени и ихъ стремленія. Разъ этого нтъ, у насъ руки опустятся въ борьб’ etc.
Штунда, въ особенности со времени своего появленія, завоевала себ симпатію публики именно потому, что въ ней видятъ наиболе полное развитіе раціоналистическаго пріема религіозной мысли и преимущественное преобладаніе соціальной, экономической стороны надъ религіозной. Такъ что, принимаясь трактовать объ этой сект и опять-таки не въ смысл признанія за нею будто бы присущихъ ей свойствъ, ршительно слдуетъ сказать что-нибудь ‘въ оправданіе’ возможныхъ обвиненій и заключеній. Что касается тхъ, кому изреченіе поэта о возвышающемъ насъ обман представляется непререкаемымъ, съ ними спорить нечего: ‘на вкусъ указчика нтъ’. вотъ людямъ, которые упрекаютъ въ недостатк сочувствія въ сектантамъ, слдуетъ сказать, что настоящее сочувствіе изслдователя выражается не въ облизываньи и размазываньи изслдуемаго предмета, а именно въ пристальномъ и добросовстномъ наблюденіи, въ тщательномъ подбор всхъ его темныхъ и свтлыхъ сторонъ и въ ихъ объясненіи изъ условій и обстоятельствъ окружающей среды. Именно такъ мы старались и стараемся по мр силъ изучать сектантство, и чмъ дальше идетъ наше изученіе, тмъ сильне становится наше сочувствіе къ этимъ несчастнымъ мученикамъ бдной русской мысли. Мы не думаемъ, правда, чтобы сектанты были единственнымъ ‘свтлымъ лучемъ’ въ ‘темномъ царств’ сермяжной массы. Мы твердо убждены, что въ этой масс и теперь, да и прежде, исканіе правды выражается не въ одной только форм образованія религіозныхъ идей и сектъ, но нисколько не отрицаемъ правомрности и этой формы, и на ряду съ другими способами исканія правды привтствуемъ и эти подчасъ угловатыя и нескладныя движенія народной мысли. И мы не понимаемъ, почему почтенно и заслуживаетъ нашего уваженія раціоналистическое исканіе правды, а всякое другое лишено всякаго значенія и интереса? Исканіе правды, какъ признакъ живой души, какъ горячее, искреннее желаніе ‘служить Богу въ дух и истин’, все равно прекрасно, какъ залогъ дальнйшаго развитія, все равно, каково бы ни было пониманіе этой правды, какое бы матеріальное содержаніе ни вкладывалось въ понятіе божества.
Относясь критически къ вопросамъ о раціонализм и соціальномъ элемент, сомнваясь въ значительности количественнаго и качественнаго содержанія того и другаго въ нашихъ старыхъ и новыхъ сектахъ, мы преслдуемъ одну только цль — показать, что въ сектантств нтъ у насъ союзниковъ, какъ утверждаютъ иные {I. Юзовъ: ‘Политич. воззрнія староврья’. Рус. Мысль 1882 г., 6.}, несмотря на то, что и мы, и сектанты ищемъ, кажется, одной и той же правды. Правда одна, но пониманіе-то ея очень различно. Стыдно повторять, а, между тмъ, разв не давно ужь извстно, что понятіе правды слишкомъ ужь широко и неопредленно, что не только разныя эпохи, во даже разные культурные слои одной и той же эпохи вкладываютъ въ понятіе правды довольно разнообразное содержаніе? Вс мы стараемся ‘служить Богу въ дух и истин’, но нашъ духъ и истина, нашъ Богъ, — это далеко не то, что духъ и истина сектантовъ, въ нашихъ упованіяхъ, въ средствахъ осуществленія этихъ упованій мы съ сектантами сойтись не можемъ, потому что, въ сущности, мы ліади разныхъ эпохъ, съ разными пріемами мысли, съ діаметрально противуположными міровоззрніями, и наша правда покажется сектантамъ ино мсто, сказать по совсти, ‘хуже всякой лжи’. Въ этомъ и все дло.
Какъ популярной сект, штундистамъ очень посчастливилось въ литератур. О нихъ много накопилось статей, замтокъ и брошюръ, были уже попытки свести въ одно цлое показанія очевидцевъ-наблюдателей. Приводимый нами въ примчаніи списокъ литературы о штундизм далеко не полонъ {Г. Юзовъ: ‘Старовры и духовные христіане’. Спб., 1881 г. Голованскій ‘Штундисты’. Кіевъ, 1876 г. Абрамовъ: ‘Прошлое и настоящее штунды’, Дло 1883 г., NoNo 1—2. ‘Раціонализмъ на юг Россіи’, Отечественныя Записки 1878 г., NoNo 5 и 8. Маврицкій: ‘Штундисты’, Православное Обозрніе 1881г., NoNo 2—3. Ндля 1870 г., No 23, No 43, 1877 г., NoNo 1—2, 1878 г., No 30. Дло 1878 г., No 5. Слово 1880 г., No 8. Кіевская Старина 1884 г., NoNo 10—11 (Извлеченія изъ оффиціальной переписки о штундистахъ). Встникъ Европы 1881 г., No 6, ст. А. Южнаго. Православ. Обозр. 1883г., No 8, ст. Куплетскаuо. Кіевскій Телеuр. 1873 г., No 88, 1876 г., NoNo 15, 28 и пр. Кіевлянинъ 1876 г., NoNo 36, 42 и 47, 1877 г., No 98, 1875 г., 95, 145. Херсонск. Епарх. В. 1873 г., No 11. Кіев. Епарх. В. 1876 г., No 12, 1872 г., No 7, 1879 г., No 22, 1880 г., NoNo 18—19, 44. Херсон. Епарх. В. 1878 г., No 8. Правда 1878г., No 231. Новор. Телеір. 1878 г., NoNo 990, 1068. Одесск. Встн. 1868 г., NoNo 35, 38, 56, 1877 г., No 36, 1878 г., No 79 и др. Голосъ 1878г., No 108. Молва 1879 г. (ноябрь). Еженед. Новое Вр. 1879 г., NoNo 18—19, 27—30. Судебн. Всти. 1875 г., No 73. Биржевыя В. 1875 г., No 308, 1876 г., NoNo 92—143. Гражданинъ 1875 г., No 42. Подольскія Епарх. В. 1875 г., No 2. Кишинев. Епарх. В. 1875 г., No 7. Курскія Епарх. В. 1875 г., No 13. Тульскія Епарх. В. 1876 г., No 17. Елисаветградскій Всти. 1877 г., No 22. Домашн. Бесда 1877 г., NoNo 25—26. Церковно-Обществ. Встникъ 1877 г., NoNo 81—91. Руков. для сельск. паст. 1876 г., No 12. Рус. Вд. 1884, ст. А. С. Пругавина. Рус. Встникъ 1884 г., No 1, и пр., и пр.}. Можетъ быть, та же самая популярность секты была и причиною того, что, несмотря на видимую численность матеріала, качественно онъ не особенно великъ. Слишкомъ ужь много въ немъ отводится мста неподобающей партійной полемик. Статьи о штундизм рзко распадаются на дв равно одностороннія категоріи: статьи духовенства и донесенія чиновниковъ, вс направлены безусловно противъ этой секты. Въ ‘Библіографическомъ отдл’ Русской Мысли (іюнь) въ отзыв о стать по штундизму Кіевской Старины рецензентъ огорчается на автора статьи за то, что тотъ чуть-чуть не договорился до необходимости полицейскаго преслдованія штундистовъ. Однако же, это зло не такъ большой руки’, въ сердц автора, очевидно, еще шевелятся добрыя побужденія, хотя и не въ большой мр. Есть люди, смле, безстрашне идущіе на встрчу крайнимъ выводамъ. Вотъ одинъ изъ такихъ, напримръ, пріютился въ весьма достопочтенномъ орган — Православномъ Обозрніи, когда-то очень широко трактовавшемъ о свобод совсти. О. Еуплетскій, напр., одну изъ главныхъ причинъ образованія и развитія штунды видитъ въ распространеніи русскаго перевода Евангелія ‘безъ соотвтствующаго ему толкованія’ и очень желалъ бы, чтобы употребленіе Евангелія среди народа на русскомъ язык безъ ‘соотвтствующаго толкованія’ было воспрещено подлежащимъ вдомствомъ. То же горячее желаніе выражаютъ Кіевскія Епархіальныя Вдомости, сочувственно цитируемыя о. Куплетскимъ.
Если писанія духовенства о штундистахъ переполнены жалобами на бездятельность полиціи, на дерзость совратителей и упорство совращенныхъ, за то писанія друзей сектантовъ, напротивъ, преисполнены самыми восторженными и самыми голословными похвалами ихъ нравственнымъ и гражданскимъ доблестямъ, ихъ высоко развитому уму и чувству. Изложеніе ихъ доктрины такъ расписывается всевозможными раціоналистическими чертами, образъ жизни ихъ рисуется въ такихъ мирныхъ, задушевныхъ идиллическихъ картинахъ.
Само собою разумется, что очеркъ нашъ, построенный исключительно на основаніи литературы о штундистахъ, отличающейся указанными достоинствами, не можетъ претендовать на особенную полноту фактическаго матеріала. Многимъ приходится пользоваться съ значительной осторожностью, рискуя, можетъ быть, иное опустить, лишь бы чего-нибудь не преувеличить.
Относительно почвы, на которой развился штундизмъ, указанія нсколькихъ наблюдателей вполн сходны между собою и, какъ намъ кажется, вполн врны. О. Куплетскій совершенно нравъ, указывая вліяніе реформъ прошлаго царствованія на развитіе въ народной масс чувства личности и на духовныя потребности, пришедшія вмст съ тмъ. ‘Исхитивъ простолюдина изъ рабства крпостной зависимости, реформы радикально поколебали нажитой складъ его жизни, значительно возвысили въ его собственныхъ глазахъ его человческое достоинство и, вмст съ тцъ, пробудили въ немъ нкоторыя новыя потребности, почти неизвстныя при крпостномъ режим. Духъ свободы и независимости личности, присущій этимъ реформамъ, невольно отразился въ такой или иной форм на многихъ сторонахъ жизни освобожденнаго народа, и неудивительно, что онъ обозначился въ религіозной жизни, тмъ боле, что вполн согласовался съ господствовавшимъ настроеніемъ украинцевъ’, изстари боле чуткихъ къ личной свобод (цит. ст., стр. 715— 716). Это совершенно справедливо, умныя рчи хорошо слушать даже отъ человка, хлопочущаго о запрет Евангелія для ‘простолюдиновъ’. Именно чувство личности, а не иное что, заставляло творцовъ новыхъ религіозныхъ идей, основателей новыхъ религіозныхъ сектъ выступать съ своею проповдью, выносить свое дло на улицы и площади. Но это опредляетъ только, главнымъ образомъ, возможность появленія какой бы то ни было религіозной секты, почти еще не установляя самаго направленія и содержанія религіозныхъ идей секты. Сознаніе личности при извстныхъ условіяхъ такъ или иначе отразится, конечно, на идеяхъ секты, даже на ея культ, какъ мы это уже и видли у духоборцевъ, напр., но все содержаніе идей секты опредляется и вліяніемъ многихъ другихъ факторовъ.
Одинъ изъ наблюдателей штундизма высказалъ по этому поводу слдующее: ‘въ развитіи и формулированіи штундистскихъ вроученій въ одинаковой мр принимаютъ участіе какъ св. писаніе, такъ и факты, и явленія самой жизни. Послдніе даютъ по преимуществу сырой матеріалъ для отрицательныхъ выводовъ штунды, первое санкціонируетъ эти выводы и уясняетъ (?) самый матеріалъ. Оттого-то штунда и характеризуется, главнымъ образомъ, своей отрицательной стороной. Ея положительные идеалы туманны и неопредленны’ (Недля 1877 г., М 1). ‘Исходной точкой проповди сектанта всегда служатъ факты дйствительной жизни, врод поборовъ священниковъ. Догматическая сторона мало занимаетъ сектанта, совершенно туманна и не выяснена для него самого. Существующія у нихъ на этотъ счетъ понятія крайне наивны и дтски, какъ у всей вообще народной массы’ (ibid.).
Прежде всего, въ развитіи и формулированіи самаго св. писанія, полагать надо, принимали участіе ‘факты и явленія самой жизни’, какъ матеріалъ для развитія и приложенія религіозной морали. Всякая религія, всякое сектантское ученіе, поскольку они ставятъ нравственные принципы, неизбжно получаютъ эти принципы, какъ отрицаніе началъ, руководящихъ жизнью большинства, которое они хотятъ очистить и возродить своей проповдью, какъ обличеніе и отрицаніе поступковъ, не согласныхъ съ нравственнымъ чувствомъ проповдниковъ. Безъ явленій живой дйствительности, безъ ихъ участія въ образованіи нравственныхъ понятій и воззрній не можетъ быть самой нравственной проповди. Гораздо интересне было бы знать, какіе именно факты жизни вызвали секту, какія именно явленія живой дйствительности наиболе останавливаютъ вниманіе сектантовъ. Къ сожалнію, и въ большинств писаній друзей штундизма ничего въ этомъ отношеніи не выясняется. Правда, указываютъ на ‘поборы духовенства’, на неуваженіе къ нему со стороны малороссовъ, вслдствіе непривлекательнаго нравственнаго примра, представляемаго имъ. Но, вдь, невозможно же допустить, чтобы только недостоинство пастырей да ихъ вымогательства послужили единственнымъ ‘фактомъ жизни’, легшимъ въ основу отрицательныхъ выводовъ штундизма, этой ‘общинно-устроительной’ секты, переполненной, какъ говорятъ, соціальными тенденціями. Авторъ статьи о Штундистахъ въ Русскомъ Встник совершенно справедливо, напр., отмчаетъ, что въ образованіи ученія объ общности имуществъ играло немалую роль отсутствіе въ Малороссіи общиннаго владнія, быстро идущій процессъ обезземеленія, неравномрность распредленія земельной собственности. И, разумется, важне для характеристики общинно-устроительной секты отмтить это обстоятельство, чмъ на первый планъ выставить ‘поборы духовенства’, какъ raison d’tre ея появленія, да на томъ и покончить. До извстной степени, впрочемъ, авторъ статьи, помщенной въ Недл, правъ, такъ какъ, упирая особенно на поборы духовенства, онъ, очевидно, отмчаетъ именно наиболе любимую и наиболе понятную тему сектантскихъ проповдниковъ. Это же замчено и другими наблюдателями (см., напр., Отеч. Зап. 1878 г., No 8). Эта точка надъ і, которую ставятъ сами сектанты, какъ нельзя боле характерна: она показываетъ, чмъ главнйше дйствуютъ сектанты на массу, что у нихъ самихъ составляетъ самый жгучій вопросъ, заставляющій ихъ искать ‘правды’ въ сект. И дйствительно, обиліе фактовъ нападокъ на церковь, т.-е. на ‘обличье’ церковной организаціи, и слабость, и полная несостоятельность ‘соціальныхъ’ попытокъ, брошенныхъ на полдорог, какъ увидимъ дальше, прекрасно показываютъ, что штундисты, какъ секта, ршительно не представляютъ чего-нибудь особеннаго, выдающагося среди другихъ нашихъ сектъ, что и они, подобно масс другихъ сектантовъ, ходятъ ‘вокругъ да около’ ‘фактовъ жизни’, вызвавшихъ ихъ къ бытію, безъ какого-либо соціально ощутимаго результата. Да иначе и быть не можетъ, если принять во вниманіе, что ‘факты жизни’ уясняются для Сектантовъ св. писаніемъ, которое, какъ всякому извстно, преслдуетъ (посл задачи правильнаго, ‘откровеннаго’ выясненія сущности божества) единственно усовершенствованіе личности, ея нравственное очищеніе въ виду перехода въ другую, вчную жизнь, при какихъ, бы соціальныхъ условіяхъ ни происходило это усовершенствованіе. Св. писаніе всякій соціальный строй принимаетъ какъ фактъ, не порицаетъ его и не одобряетъ, даже не анализируетъ: при всякомъ стро оно считаетъ возможнымъ спасеніе. Невыносимо худой соціальный строй даже можетъ быть пригодне для спасенія личности, потому что онъ даетъ больше случаевъ упражняться въ терпніи, этой главнйшей христіанской добродтели.
Особенная ненависть сектантовъ къ церкви, выражаемая надругательствомъ надъ иконами, шумливыми и часто непристойными выходками во время совершенія публичныхъ церковныхъ обрядовъ, по мннію одного изъ наблюдателей, находитъ свое объясненіе въ особенному соціальномъ положеніи церкви и духовенства въ Малороссіи. Въ то время, какъ въ Великороссіи наружный престижъ церкви никогда не терялся, потому что его поддерживали и правительство, и помщики, въ Малороссіи паны отдавали церкви въ аренду жидамъ, а эти отворяли церковь въ праздники за большую плату. Русскіе праздники панами совершенно игнорировались. Крпостное право, такимъ образомъ, въ союз съ корыстолюбіемъ духовенства, которое всегда предпочитало больше склоняться на сторону пановъ и пользовалось панщиной само, сдлало то, что уваженіе къ церкви, отданной въ аренду панами и обращенной, съ своей стороны, попами въ источникъ кабалы и обирательства, въ массахъ исчезло и смнилось затаенной злобой и недовріемъ, который ждали только случая выразиться съ особенною рзкостью. Малороссъ,— поэтъ и мыслитель по природ,— и безъ того никогда не стоялъ за обряды, которые, кстати, обходились такъ дорого, благодаря необходимости вступать въ сдлки съ попами и жидами. Въ воззрніяхъ на попа вообще малороссы ушли дальше, чмъ великороссы. Въ великорусскихъ пословицахъ, напр., вы не встртите такой яркой, злой насмшки надъ попами, такого презрнія къ нему, какъ въ малорусскихъ. ‘Піпъ и панъ — то одно’, — говоритъ малороссъ. ‘Піпъ дзвонить для своеі користі, може чуе де хаптурі поіст!’.— ‘Нехай дзвонить,— го никто на панщину не гонить’.— ‘Пшъ — свое, чортъ — свое, а вітеръ — свое.— ‘Пшу отдай діжу съ тістомъ, то винъ тісто вибере и очі тоби видере’. Однимъ словомъ, отношенія къ попу опредляются въ послднемъ счет такъ: ‘бій піпа, тільки голову сховай, бо вона свячена’ (Чубинскій: ‘Труды этногр. экспед. въ зап.-рус. край’, ст. I, вып. 2, стр. 280). Въ этихъ пословицахъ предметъ разработанъ такъ опредлительно и детально, что ‘отрицательные выводы штунды’, сильные въ особенности въ отношеніи обрядовъ и духовенства, далеко не достигаютъ такой полноты и всесторонности анализа. Но, во всякомъ случа, понятно, что, при наличности такихъ воззрній въ народной масс, у религіозной секты, возникшей среди этой массы, и не могло явиться никакихъ иныхъ отношеній къ духовенству и церкви, которой представителемъ оно служитъ. Спшимъ оговориться, что мы вовсе не касаемся вопроса, заслуживало ли духовенство своей некрасивой репутаціи, какъ она отразилась въ пословицахъ, или же эта репутація была злостнымъ продуктомъ клеветы, злобы, зависти и прочихъ гршныхъ свойствъ какой-нибудь кабацкой голытьбы? Пословица — такъ пословица, она представляетъ общенародное достояніе и все равно,— лежитъ ли въ основ ея фактъ, или ложь, — ее надо принять во вниманіе, когда рчь идетъ о характеристик народныхъ воззрній.
Что касается ученій, давшихъ штундизму направленіе, то мы должны указать на духоборчество, молоканство и талонутство, въ значительной степени повліявшія на вырисовку духовной физіономіи секты. Нкоторые послдователи почему-то приводятъ штунду въ особенную связь съ хлыстовщиной и скопчествомъ, но это сполна произвольно и показываетъ только, что изслдователи не особенно знаконы сами съ общинъ характеромъ скопчества и хлыстовщины. Правда, они говорятъ о новыхъ направленіяхъ въ этихъ сектахъ. Но это ужь не будутъ, значитъ, хлысты и скопцы. Притомъ, слдуетъ замтить, что эти новыя направленія въ сектахъ всегда характеризуютъ лишь полное разложеніе и упадокъ сектъ-матерей. Сами выдлившіяся новыя секты обыкновенно не отличаются долговчностью и скоро гибнутъ или также застываютъ въ мертвенной неподвижности, оправдывая глубокую мысль, что ‘царство, раздльшееся на ея, не устоитъ’, благодаря уже самому скандалу разрыва, скандалу взаимныхъ оплеваній и обличеній, дискредитирующихъ об секты. Всегда около двухъ сектъ, образовавшихся изъ одной, изъ-за борющихся съ фанатизмомъ группъ выступаетъ новая группа, отличающаяся большимъ хладнокровіемъ, которая быстро ршаетъ, что ни въ той, ни въ другой фракціи нтъ истины, и отвертывается отъ нихъ, не примыкая ни къ какой другой. Изъ этихъ-то осколковъ образуются потомъ группы религіозныхъ, философскихъ и политическихъ индифферентистовъ.
Понятно, что секты, дискредитирующія себя, особенно въ самомъ разгар междоусобной борьбы, не могутъ служить образцами для подражанія и заимствованій. Секта компактная, установившаяся, гордо замкнувшаяся въ себ,— секта, имющая за себя почти легендарное, почтенное прошлое, хотя бы сама она замирала въ неподвижности, тмъ не мене, иметъ больше шансовъ остановить на себ вниманіе чуткихъ людей, обуреваемыхъ страстнымъ исканіемъ истины и бросающихся для достиженія цли во вс углы, изъ которыхъ, какъ имъ кажется, блещетъ свтъ. Присмотрвшись ближе, чуткій человкъ, можетъ быть, и найдетъ, что свтъ, привлекшій его,— не той силы, какая ему желательна, и уйдетъ искать большаго. По, во всякомъ случа, въ его душу многое западетъ и впослдствіи скажется въ той доктрин, которую онъ разовьетъ. Съ духоборчествомъ штунда, дйствительно, представляетъ столько общихъ чертъ, какъ увидимъ дальше, что странно даже навязывать ей иныхъ предшественниковъ. Скопчество и хлыстовщину можно признать родоначальниками штундизма лишь постольку, поскольку они дали основной мотивъ обожанія личности духоборчеству. Но штунда у духоборцевъ больше воспользовалась ихъ ученіемъ о грховности человческой природы, чмъ культомъ личности. А что культъ личности не такъ рзко выразился въ штунд, какъ въ духоборчеств или хлыстовщин, это совершенно понятно. Секта штундовыхъ образовалась посл ‘воли’, посл такого великаго акта признанія личности, что уже одна удовлетворенность этимъ актомъ могла въ значительной степени ослабить стремленіе къ реабилитаціи личности въ ученіи и культ секты. Антропоморфизмъ въ старшихъ сектахъ развивался и выражался въ особенно рзкихъ, угловатыхъ формахъ именно потому, что въ жизни-то совсмъ не было даже малйшаго намека на какое бы то ни было признаніе, личности. Нужйо было именно самообожаніе, полное, доведенное даже до абсурда, чтобы, такимъ образомъ, хоть сколько-нибудь ослабить горечь жизни. Чмъ больше общество гнететъ и отрицаетъ личность, тмъ сильне личность стремится стать выше общества, въ свою очередь, поработить его, или, по крайней мр, объявить себя неподчиненнымъ ему.
Еще популярне мнніе, кажущееся на основаніи оффиціальныхъ документовъ даже неопровержимымъ, что штундовые получили свое ученіе отъ нмецкихъ сектантовъ-колонистовъ. На это указываетъ и самое-де названіе, и то, что сектанты сами себя называютъ баптистами, что они находятся въ дятельныхъ сношеніяхъ съ баптистами и пр. При изложеніи дальше ученія штунды мы увидимъ, что это ‘мнніе’, основанное на ‘неопровержимыхъ’ данныхъ и, какъ и слдуетъ ожидать, распространенное всего боле въ писаніяхъ духовенства о штундовыхъ, на самомъ дл исходитъ единственно изъ того предположенія, что среди русскаго народа, въ русскомъ ум не можетъ зародиться какой-нибудь идеи, что если идея появилась, то ужь непремнно надо искать въ ней ‘совратителя’, ‘лжеучителя’, и непремнно изъ чужихъ, а тутъ, къ тому же, и ‘гнилой Западъ’ въ такой соблазнительной близости въ вид нмцевъ-колонистовъ. У духовенства это отвтъ на вопросъ: кто виноватъ?— ‘Не мы, не мы, — говорятъ представители церкви.— Если бы нмецъ не ‘всялъ плевелы лжеученія’, у насъ все обстояло бы благополучно’.
А, между тмъ, кром названій, буквально ни одной черты нтъ ни въ общемъ направленіи, ни въ деталяхъ сектантскаго ученія, которая непремнно должна бы быть заимствованною у нмцевъ. Совсмъ неизвстно, зачмъ непремнно нужно было ‘въ нмцахъ искать правды’, когда такой же правды у себя дома ‘непочатой уголъ’. Правда’ у нмцевъ-колонистовъ, въ одно и то же время, развивается такое же религіозное движеніе. Правда, единомышленники нмцы и русскіе находятся во взаимныхъ сношеніяхъ, даже какъ будто состоятъ въ одной общей организаціи. Но не доказываетъ ли это только, что одна и та же идея одновременно овладла людьми разныхъ національностей, но одинаковаго духовнаго развитія? Даже если бы было неопровержимо доказано заимствованіе малороссами ‘правды’ у нмцевъ, то не показывало ли бы это только опять одну и ту же степень духовнаго развитія у обихъ народностей и, слдовательно, одинаковую воспріимчивость къ извстной иде? А разъ это такъ, какое особенное значеніе можетъ имть то обстоятельство, заимствована ли эта идея у другаго народа, или явилась самостоятельно? Разъ есть почва, идея все равно явилась бы, безразлично, есть ли у малороссовъ подъ бокомъ колонисты, или нтъ ихъ. Конечно, въ историко-этнологическомъ отношеніи фактъ связи двухъ разныхъ національностей на религіозной почв очень важенъ въ смысл опредленія устойчивости культурныхъ типовъ той и другой націи, въ смысл ихъ взаимнодйствія въ выработк новаго культурнаго типа, если бы такой фактъ обнаружился. Но обыкновенно люди, настаивающіе на позаимствованіи правды отъ нмцевъ, вовсе не на эту точку зрнія ставятъ вопросъ.
Говоря о начал секты духоборцевъ, мы уже старались выяснить, почему невозможно опредлить начало секты. Штундисты даютъ новое подтвержденіе этого положенія, несмотря на то, что появились, можно сказать, на нашихъ глазахъ. Дло въ тонъ, что появленію этой секты, точно также какъ и современной ей сект такъ называемыхъ ‘шалопутовъ’, во всей Украйн предшествовало смутное, трудно опредлимое умственное броженіе. Старыя секты вырождались, дробились и отличались на закат дней всевозможными дикостями. Являлись люди, провозглашавшіе себя ни больше, ни меньше, какъ Саваофами, къ немалому соблазну окружающихъ, одинъ Саваофъ приходилъ обличать и сокрушать другаго и сообща устраивали, такимъ образомъ, увеселительныя зрлища. А, между тмъ, мысль, толкнутая освобожденіемъ, работала. Являлись то и дло вопросы: какъ жить праведно и свято, въ виду паденія всхъ прежнихъ устоевъ жизни, въ виду сознаваемой необходимости заполнить чмъ-нибудь пустоту, посл выброшенныхъ за бортъ старинныхъ принциповъ подневольнаго крпостнаго поведенія? Къ голосамъ проповдниковъ-сектантовъ естественно боле чутко прислушивались, зорче присматривались къ ихъ поведенію. Неудовлетворнные однимъ проповдникомъ, слушали другаго и т. д. Отрывки всякихъ поученій не могли, разумется, не оставаться въ памяти. Возбужденная мысль работала надъ ними, начинались споры и разговоры о длахъ вры, и въ этихъ-то спорахъ, несомннно, и слдовало бы искать начало секты. Но даже и это неправильно. Кружки заинтересованныхъ въ данныхъ вопросахъ лицъ, сходясь въ общемъ направленіи одного интереса, могли, однако, расходиться въ частностяхъ его пониманія, съ каждымъ новымъ членомъ, входившимъ въ кружокъ ищущихъ спасенія, привносились новые элементы въ пониманіи задачи, каждая новая индивидуальность длала вкладъ въ общую сокровищницу. Въ зарождавшемся, такимъ образомъ, цикл идей, вырабатываемыхъ цлымъ кружкомъ, не могло не быть противорчій и несообразностей. И штундисты даже теперь, напр., еще не имютъ цлостной, послдовательно развитой доктрины. Обыкновенно такъ и бываетъ, что секта, органически вырастающая изъ народной среды, отдляющаяся отъ церкви не по поводу только опредлительно отвченныхъ подробностей догмата или обряда, а стремящаяся образовать цлостное міровоззрніе, слагаясь, испытываетъ цлый рядъ метаморфозъ. Такъ, мы дальше это увидимъ, штундовые отъ крайней мистической экзальтаціи перешли къ боле спокойному способу созерцанія божества и отношеній къ нему и т. д. Какой же пунктъ хода развитія секты считать началомъ ея? По всей справедливости, періодъ ‘броженія’. Но, вдь, тутъ нтъ еще ничего выяснившагося, оформленнаго, уловимаго. Подслушать и подсмотрть настроеніе — дло, конечно, важное, но слишкомъ ужь иного силъ и вниманія оно требуетъ, да и наблюдатель всегда рискуетъ подвергнуться упрекамъ въ односторонности, неполнот, ‘ненаучныхъ’ пристрастіяхъ и т. п., не говоря уже о томъ, что бываетъ еще чаще, что ‘за деревьями онъ не увидитъ совсмъ лса’. Притомъ, настроеніе можно наблюдать лишь тогда, когда оно уже прошло нкоторый процессъ развитія. А какъ сказать, гд, когда и въ чемъ оно выразилось ‘въ первый разъ’? Даже когда идейная группа уже начнетъ окончательно обособляться, и тамъ нельзя указать начала этого обособленія иначе, какъ беря цлый періодъ времени, десятки и десятки лтъ и, все-таки, въ значительной мр наугадъ.
Однакожь, вопросъ о начал секты ршается иными сочинителями съ самоувренностью и притязаніями набольшую точность. ‘Началомъ возникновенія малорусской штунды, какъ сформировавшейся секты, полагаютъ 1862 г., но боле вроятно мнніе Значко-Яворскаго, ревнителя православія, который полагаетъ ея начало въ конц 1864 г.’ (Отеч. Зап. 1878 г., No 8, стр. 206, примч.). Почему 1862 годъ, а не 6? Почему ‘въ конц 1864 г.’? Никакихъ разъясненій нтъ.
Самая исторія секты по оффиціальнымъ источникамъ представляется въ такомъ вид: по донесенію херсонскаго благочиннаго о. Кирьянова, штунда открылась, прежде всего, между колонистами лютеранскаго исповданія. Въ нмецкихъ колоніяхъ есть обычай,— свидтельствуетъ о. Кирьяновъ,— въ воскресные дни посл обдни собираться для чтенія священнаго писанія и благочестіе выхъ размышленій. Вотъ на этихъ-то собраніяхъ около 57 года послышались будто впервые разговоры, что ‘Богу можно угодить духомъ, а духъ свободенъ, почему свободна должна быть и молитва. Напротивъ, молитва въ кирх, стсненная извстными предписаніями и обрядами, не иметъ надлежащаго значенія предъ Богомъ’. У сектантовъ же на ижь собраніяхъ всякія формальности. отсутствовали, всякъ могъ отправлять богослуженіе, лишь женщинамъ не дозволялось проповдывать. Для членовъ образовавшейся такимъ образомъ общины необязательно было посщать кирху, но пропустившій нсколько разъ сряду безъ уважительныхъ причинъ собраніе общины исключался изъ нея. Поздне въ общин появилась идея, что члены ея получаютъ просвщеніе свыше и причастны св. Духу. Вс другіе — не просвщены духомъ, ходятъ во тьм, и члены общины относились къ вншнему міру презрительно и свысока. Между членами общины вс равны, ‘вс братья’. Каждый былъ обязанъ распространять свое ученіе. По словамъ о. Кирьякова, это ученіе существовало въ Бессарабіи еще въ 40 годахъ, а въ Херсонской губерніи появилось сначала въ колоніи Рорбахъ, сосдней съ малорусской деревней Основой и селами Игнатовной и Ряснополемъ. Изъ колоніи Рорбахъ, по словамъ другихъ наблюдателей, и началось распространеніе штунды между русскимъ населеніемъ. Реформатскій пасторъ колоніи Рорбахъ Боникемперъ, ‘замтивъ, что окрестные русскіе поселяне погружены въ полное невжество въ пониманіи самыхъ основныхъ началъ христіанства, что они въ праздники пьянствуютъ, вмсто того, чтобы молиться Богу, по обязанности христіанскаго миссіонера, сталъ заботиться о ихъ религіозномъ образованіи {Въ такомъ смысл это разсказываетъ Боникемперъ въ Одес. Встн. 1868 г., No 56.}. Онъ сталъ раздавать малороссамъ селеній, ближайшихъ въ его приходу, Евангеліе на русскомъ язык, совтовалъ читать его, собравшись вмст, особенно въ праздничные дни, вмсто посщенія гульбищъ съ пснями и пьянствомъ, присоединилъ ихъ къ своему ‘братству друзей Божіихъ и совтовалъ присоединившимся исполнять религіозные обряды своей церкви’, что, замтимъ отъ себя, довольно странно и неожиданно въ проповдник штундизма, но совершенно понятно, это разсказываетъ самъ Боникемперъ и, несомннно, съ цлью защититься на случай могущихъ быть непріятностей. Боникемперъ и былъ главнымъ дятелемъ штундистской пропаганды среди малороссовъ, ближайшихъ къ его приходу и проживающихъ въ услуженіи у нмецкихъ колонистовъ Херсонской губерніи.
Второй ‘историческій’ документъ относительно распространенія секты между нмцами представляетъ протоколъ, составленный въ 1872 г. становымъ приставомъ Херсонскаго узда Тарасовичемъ (‘донесеніе’ Кирьянова и ‘протоколъ’ Тарасевича см. въ Кіев. Стар. 1883 г., No 10, стр. 307—311). Въ протокол изъясняется, что въ Херсонскомъ узд секта появилась сначала въ колоніи Новый Данцигъ въ 1864 г. и занесена сюда уже изъ Екатеринославской губерніи. Тогда же руководители и проповдники секты, въ числ пяти человкъ, ‘за совратительство’ высланы за границу, но изъ нихъ двое, Эдингеръ и Липовскій, воротились въ томъ же году назадъ съ турецкими паспортами, снова задержаны и назначены начальствомъ къ высылк въ Сибирь. Однако, они предпочли покаяться въ своихъ заблужденіяхъ и, по ходатайству колонистовъ Н. Данцига, вновь возвращены съ пути ссылки назадъ. Года черезъ два скромной жизни неутомимые пропагандисты опять принялись за свое дло. Секта расла. Распространители секты поддерживали ревностныя сношенія съ Онкеномъ въ Гамбург, главнымъ настоятелемъ секты баптистовъ, издателемъ баптистской газеты и организаторомъ пропаганды. Миссіонеры, отправляемые изъ Гамбурга, не ограничиваются пропагандой только между нмцами. Они сами заявляютъ, что проповдуютъ и въ собраніяхъ русскихъ крестьянъ. Изъ переписки вожаковъ секты, захваченной при дознаніяхъ начальства, дйствительно открывается, что сектанты-нмцы находятся въ дятельныхъ сношеніяхъ съ наиболе замтными главарями штундистовъ, что они выписываютъ изъ-за границы книги, составленныя въ дух секты и написанныя на русскомъ язык, распространяютъ между крестьянами русскій переводъ Евангелія. Нкій Прицкау изъ Альтъ-Данцига сообщаетъ, напр., въ письм къ товарищу: ‘наша русская община уже порядочно увеличилась и мы насчитываемъ до 70 членовъ’.
Первое документальное свдніе о распространеніи штунды между русскимъ населеніемъ Херсонской губерніи относится къ 1865 г. Въ январ этого года херсонскому архіерею Дмитрію доносилось, что въ д. Основ ряснопольскаго прихода есть послдователи нмецкой секты, что здсь въ дом Ратушнаго уже четыре года собираются мужчины и женщины для чтенія священнаго писанія и пнія духовныхъ псней и что въ послднее время мужчинъ насчитывается 26, женщинъ 6. Священное писаніе читается подъ руководствомъ нмцевъ изъ сосдней колоніи Рорбахъ. Посщающіе эти собранія перестали ходить въ церковь, не почитаютъ иконъ и не исполняютъ церковныхъ обрядовъ. Ратушный, разумется, арестованъ, какъ главный виновникъ, такъ какъ дйствительно на первыхъ порахъ отличался энергическою дятельностью по распространенію секты. Впослдствіи, въ 1873 г., онъ вмст съ Рябошапкою ходатайствовалъ предъ Государемъ ‘о дарованіи штундистамъ вольности религіи’.
Говорятъ, что странна заботливость нмецкаго пастора о просвщеніи русскихъ людей, по его же сообщенію, погрязшихъ въ духовномъ невжеств. Говорятъ, что духовенство мало дятельно въ религіозномъ образованіи народа, что оно ‘должно было’ и проч. Говорятъ все это, разумется, люди добронамренные и благоразумные. Но въ самомъ ли дл такъ виновато духовенство, стоящее среди народа? Когда въ Основ открыты были собранія сектантовъ, въ это время въ Ряснопол, къ приходу котораго принадлежитъ д. Основа, священникомъ былъ грекъ, не умвшій говоритъ по русски и не ршавшійся выступить съ увщаніями. Преосвященный Дмитрій, въ виду соблазна подобнаго положенія, назначилъ на мсто его другаго священника, русскаго — Промыслова. Но это не поправило, кажется, дла, потому что о. Промысловъ обучался лишь въ пившемъ духовномъ училищ. Но какъ бы ни былъ просвщенъ и ревностенъ священникъ, едва ли бы задержалъ онъ развитіе секты, разъ вс другія условія развитія имются въ наличности. Почти одновременно съ открытіемъ штундовыхъ въ Основ обнаружены были они въ Елисаветградскомъ узд. Здсь выдающимся и усерднымъ распространителемъ штундизма былъ крестьянинъ м. Любомірки Рябошапка, талантливый самоучка-мельникъ, кузнецъ, слесарь, самъ выучившійся грамот. Онъ ‘совращенъ’, какъ говорятъ, Эдингеромъ и Прицкау изъ Альтъ-Данцига. Въ 1867 г. Рябошапка былъ арестованъ во время собранія ‘за превратное толкованіе’ священнаго писанія, но освобожденъ по распоряженію судебнаго слдователя. Впослдствіи, въ 1876 году, онъ тоже ходатайствовалъ предъ мстнымъ генералъ-губернаторомъ ‘о дозволеніи ему и 20 семействамъ новообращеннаго русскаго братства выйти на вольныя степи и отдлиться постройкою, жительствомъ и степомъ отъ односельцевъ’.
Преслдованіе штундизма не остановило пропаганды. Прозелиты ‘новой вры’ не теряютъ времени. Въ тюрьм они совращаютъ сотоварищей-заключенныхъ. Послдніе, отбывши наказаніе, несутъ новое ученіе къ себ на родину и тмъ распространяютъ въ свою очередь. Танинъ образомъ штундизмъ занесенъ въ Кіевскую губернію.
Вслдъ за появленіемъ въ Херсонской губерніи штунда быстро распространяется въ Бессарабіи, Подольской и Волынской губерніяхъ. Всякій неофитъ ревностно распространяетъ ученіе въ своей мстности. Вс обращенные по необходимости поддерживаютъ между собой связь и сношенія. Они необходимы другъ другу и необходимы, прежде всего, благодаря обычаю собираться вмст для чтенія и толкованія писанія.
Выше Мы уже замтили, что штундизмъ въ развитіи своей доктрины прошелъ нсколько градацій. Отмтить эти градаціи боле или мене опредлительно нтъ, однако, никакой возможности) благодаря неудовлетворительности матеріаловъ, неточности наблюденій, на которыя въ этомъ случа пришлось бы опираться. Смна воззрній больше свидтельствуется авторами, но не иллюстрируется фактами, иногда лишь встрчаются нкоторые намеки и отрывочныя указанія на это обстоятельство. Можетъ быть лишь отмчено въ самыхъ общихъ чертахъ направленіе, въ которомъ эти измненія шли.
Въ ученіи штундизма отличительный признакъ, это — ‘преобладаніе морали предъ догматикой’. Основнымъ исходнымъ пунктомъ ученія, слдовательно, надо считать ршеніе вопроса о происхожденіи зла. ‘Человчество,— учатъ штундисты,— достигло въ настоящее время крайнихъ предловъ своего развращенія. Богъ родитъ хлбъ и даетъ человку всевозможные предметы, необходимые для жизни, а человчество торгуетъ этою благодатью, торгуетъ даже совстью, врой и человческими существами. Вс люди по писанію должны быть братьями, любить другъ друга, какъ братья родные. Но люди не захотли быть братьями: они всячески стараются владычествовать другъ надъ другомъ, стснять, угнетать, обирать и заставлять другихъ жить такъ, какъ имъ не хотлось бы. Оттого такъ много несчастій на земл. На войн проливается безвинно кровь человческая, въ обыкновенной жизни свирпствуютъ разбой, грабежи, насилія, надувательство, воровство и мошенничество. Богъ разгнвался за все это на людей и попустилъ ихъ въ рабство, подобное египетскому. Человкъ порабощенъ теперь новыми египтянами, сильными міра сего. Эти новыя египтяне въ особенности пользуются нашимъ трудомъ, распоряжаются нами и нашими силами. За наши же грхи Богъ посылаетъ саранчу, кузьку, градъ, эпидеміи, эти казни египетскія, что предсказано и св. писаніемъ’. Фараоны имютъ много средствъ держать въ своемъ рабств людей. ‘Желзныя дороги, пароходы, машины и телеграфы,— все это признаки царства сатаны и ихъ назначеніе — удержать господство надъ людьми въ рукахъ египтянъ. Очень можетъ быть даже, что дйствительно недалека кончина міра. Въ писаніи сказано, что предъ кончиной вка появится какая-то огненная колесница. Такою колесницей, надо думать, св. писаніе означаетъ пароходы и машину, потому что они движутся съ помощью огня и изъ трубъ ихъ пышетъ дымъ и пламя’.
Люди, однако, братья и должны жить по-братски. Они не должны рзать и грабить другъ друга. Войны вредны и безнравственны, какъ и всякое насиліе, какъ и всякое мошенничество и кулачество. Какія же средства предлагаетъ секта для очищенія и возрожденія человчества?
Резюмируя коротко эти средства, мы можемъ ихъ выразить въ двухъ словахъ: это — покаяніе и трудъ. Вс люди подъ властью грха и, несмотря на вс религіозные обряды и церемоніи, должны погибнуть навки, если въ ихъ внутреннемъ человк или душ не случится важная перемна, называемая въ св. писаніи покаяніемъ или новорожденіемъ. Св. писаніе говоритъ: ‘не тотъ іудей, кто таковъ по наружности, но тотъ іудей, кто внутренно таковъ’. То же слдуетъ сказать и о христіанахъ: не тотъ христіанинъ, который по наружности, вслдствіе крещенія и другихъ обрядовъ, считаетъ себя христіаниномъ, но кто внутренно таковъ, вслдствіе новорожденія или покаянія. Средствомъ, возбуждающимъ въ человк сознаніе своей грховности, служитъ евангельская проповдь. Она иметъ ту цль, чтобы бдный гршникъ проснулся отъ сна къ познанію своихъ многочисленныхъ грховъ и научился восклицать: бдный я человкъ!. Кто избавитъ меня отъ сего тла смерти? Это состояніе сердца для человка самое удобное, чтобы усвоить себ совершенное искупленіе грховъ въ исус Христ. Богъ любитъ гршника только кающагося. Каяться надо только Богу. Исповдуйте другъ другу согршенія ваши,— говорятъ по писанію штундисты и въ молитвенныхъ собраніяхъ ихъ часто слышится импровизированная молитва кающагося гршника. Въ большинств случаевъ она сопровождается сначала легкими всхлипываніями, а затмъ раздирающими душу воплями. ‘Господи милосердный!… ты знаешь, ты видишь мою немощь, какой я недостойный и слабый, страдаю въ соблазнахъ, уйми же мою скорбь, мое лютое горе, отвали камень отъ сердца, избавь меня отъ великихъ искушеній и отведи, Господи, отъ этого Египта, какъ отъ терновника. О, Господи праведный! Ты видишь, какъ здсь тсно: поддержи братьевъ и сестеръ, въ темниц сущихъ, укрпи ихъ, Господи, чтобы они, какъ т рабы, не проспали встрчи господина своего, а невсты своего жениха, и чтобы между всми нами была любовь, ибо гд любовь, тамъ и Богъ пребываетъ. Аминь’.
Присутствуя на молитвенныхъ собраніяхъ при подобной импровизированной молитв, штундисты особенно на первыхъ порахъ часто экзальтировали другъ друга и въ такомъ состояніи доходили даже до изступленно-восторженнаго душевнаго состоянія. Страшное нервное раздраженіе сопровождалось глубокими вздохами, восклицаніями, слезами, истериками, и даже глубокими обмороками. Весь характеръ сектантскаго ученія былъ боле суровый, мистико-аскетическій. Считалось необходимымъ дойти до подобнаго состоянія экстаза, чтобы быть убжденными въ томъ, что пройденъ достаточный искусъ покаянія, очищенія отъ грховной скверны и что въ душ кающагося открылся Христосъ. Съ теченіемъ времени противъ такой экзальтаціи стали раздаваться голоса. Вмст съ тмъ, въ ученіе секты входили поправки, отклонявшія ее отъ аскетическаго пути, заимствованнаго, несомннно, у старшихъ русскихъ сектъ. Въ самомъ дл, происхожденіе зла изъ человка, изъ начала злаго, присущаго ему также, какъ и начало доброе,— доказательства того, что міръ во власти сатаны, сполна сходны съ ученіями нашихъ мистико-аскетическихъ сектъ, признающихъ антихриста. Подстановка личности антихриста сатаною, какъ мы видли въ другомъ мст (‘Странники’, Русская Мысль 1884 г., кн. V, стр. 128, VI, стр. 57), происходитъ и въ старыхъ русскихъ согласіяхъ, развивающихся все больше въ сторону мистическаго дуализма.
Измненія въ мистико-аскетическомъ характер штунды начались, несомннно, вскор посл воли и подъ вліяніемъ эффекта, произведеннаго ею на личность. Теперь штунда стоитъ на распуть. Движеніе въ сторону реабилитаціи личности, проскальзывающее и теперь, не можетъ, однако, выразиться такъ же сильно, какъ у духоборцевъ,— времена не т. Но, тмъ не мене, эффектъ озаренія души присутствіемъ божества до сихъ поръ отмчается въ сект. ‘Преувеличенныя тоскливыя причитанія о своей грховности и теперь слышатся въ собраніяхъ и оказываютъ подавляющее вліяніе на слушателей, говорятъ, что у слабонервныхъ бываютъ и обмороки’. Деревенскіе крестьяне съ увренностью объясняютъ эти стоны и причитанія тмъ, что это ‘бсъ труждаетъ штундарей’ и что если бы они нашли истинную вру, то не плакали бы, а радовались. Штундисты отвчаютъ на это, что ‘они плачутъ только въ начал, когда ищутъ Христа и когда сердце чуетъ немощь, а когда укрпляются въ дух и истин, начинаютъ радоваться, что нашли Христа въ сердц своемъ’. И дйствительно, какъ свидтельствуетъ цитируемый нами наблюдатель, ‘прозелиты, только что принявшіе штундизмъ, несравненно боле плачутъ и каются, чмъ впослдствіи, когда уже успютъ боле проникнуться духомъ штундизма’ (Отеч. Зап. 1878 г., No 8, стр. 215—216) или, по просту говоря, когда увруютъ въ обртеніе Христа въ сердц своемъ, т.-е. въ наступленіе того момента, который у духоборцевъ служитъ исходнымъ пунктомъ для оправданія культа личности.
Антропоморфизмъ въ штундизм сказался больше отрицаніемъ общественныхъ путъ, стсняющихъ личность. Какъ только человкъ ощутилъ въ сердц Христа, онъ окончательно побдилъ злую волю и нтъ ей больше возврата. Тло не считается, какъ у аскетовъ, до конца жизни присущей человку причиной зла, постоянно толкающей къ грху своими страстными порывами къ жизни. Штундизмъ сполна признаетъ права ‘плоти’ и ничуть не думаетъ, какъ прежде, чтобы ея запросы были источникомъ грха. ‘Плоть немощна’, говорятъ,— это правда. Но изъ этого не слдуетъ, чтобы ее нужно было истязать еще больше, напротивъ, скоре слдуетъ Поддерживать и питать: тло — орудіе духа, и, чтобы хорошо работалъ духъ, нужно лучше питать тло. Господствуйте надъ страстями, но сохраняйте и здоровье, такъ какъ это тоже есть даръ Божій. (Конечно, это хорошо,— сказалъ бы аскетъ,— если бы только это было возможно, а не представляло лишь красное словцо!). На этомъ основаніи штунда отрицаетъ посты, какъ время питанія исключительно постной пищей. ‘Не входящее въ уста сквернитъ человка, а исходящее изъ устъ — помышленія злыя’ и пр.
И такъ, покаяніе — первое средство нравственнаго возрожденія человка и общества. Второе средство — трудъ. ‘Въ пот лица твоего снси хлбъ твой’,— говоритъ писаніе. Но такъ какъ трудъ безъ земли, воды, камня, растительности ничего создать не можетъ, то человчество не иметъ права считать чьею-нибудь частной собственностью землю, лсъ,— это даръ Божій, Божья благодать. Вс земли помщичьи и государственныя должны войти въ равный раздлъ (Подол. Епарх. Вд. 1877 г., No 20). Каждый иметъ право получить земли столько, сколько нужно ему по потребностямъ. Кулачество, торговля считаются предосудительными. Торговля можетъ быть замнена прямо обмномъ натурой. Идеальная форма жизни, это — апостольская община съ полной общностью имущества. Если читатель припомнятъ такъ называемые ‘общественные идеалы’ духоборцевъ и странниковъ, старанія духоборцевъ устроить свою общину по апостольскому типу, онъ найдетъ, несомннно, полное сходство между ними и штундистами, найдетъ, что штундисты не больше дали и сдлали въ этой области, не больше внесли сюда сознанія, чмъ старшія секты. Не въ первый разъ и не съ большею обстоятельностью у штундистовъ высказываются протесты противъ кулачества и торговли, то же самое видли мы у духоборцевъ, то же самое, и гораздо послдовательне, проповдывалось старыми ‘согласіями’, отрицавшими деньги, какъ знаки антихриста, какъ орудія мны продуктами и человческой совстью и врой. Остается теперь вопросъ: почему же наши изслдователи сектантства такъ настойчиво рекомендуютъ въ новыхъ сектахъ ‘преобладаніе соціально-экономической стороны надъ религіозной’? Пожеланія сектантовъ мы видли: они не отличаются ни опредлительностью, ни широтой захвата, ни новизной идеи. Но, можетъ быть, штундисты больше сдлали для примненія своихъ идей въ жизни, что ихъ особенно будто бы отличаетъ? Посмотримъ.
Прежде всего, замтимъ, что относительно ‘преобладанія соціально-экономической стороны’ и ‘широкаго творчества соціальныхъ формъ’ въ литератур вопроса находится больше бездоказательныхъ разглагольствованій, чмъ фактическихъ данныхъ. Приходится ограничиться лишь тми двумя-тремя фактами, какіе есть. Еще на первыхъ порахъ секты ршено было устроить общую кассу (непремнная принадлежность всякой вновь возникающей секты). Касса была основана сначала на пожертвованія, по такъ какъ ихъ однихъ было недостаточно, то штундисты должны были обратиться къ побочнымъ средствамъ. Такъ, одно время они ршили арендовать и обрабатывать на общій счетъ и средства участокъ земли и доходами съ него пополнять кассу. Потомъ для этой же цли завели было торговлю овцами, потомъ содержали постоялый дворъ и пр. Но вс эти попытки увнчались неблистательнымъ успхомъ и касса поддерживается, главнымъ образомъ, членскими взносами, едва влача свое существованіе. ‘Вообще штундисты,— говоритъ тотъ же наблюдатель,— оказываются и малосильными, и разногласными каждый разъ, когда дло касается практики. Несмотря на свой идеалъ будущей жизни въ царств штундистовъ, несмотря на желаніе подражать жизни апостольскихъ общинъ, они плохо вяжутъ слово съ дломъ. Веденіе хозяйства осталось личнымъ дломъ каждаго. Попытки артельной обработки земли кончились полнйшей неудачей’. А, между тмъ, вдь, въ Малороссіи практикуются, напр., ‘толоки’ и ‘оранки’ (товарищества для обработки пашни съ поочередной работой, см., напр., Зап. Геогр. Общ. по отд. этногр., 1869 г., т. II, стр. 708, Чт. въ Общ. Ист. и Др. Р. 1848 г., No 7, стр. 154 и пр.) и немного нужно было мозговой работы, чтобы хоть воспользоваться этими ‘соціальными формами’, освтить ихъ значеніе и примнить широко въ жизни. Однако, даже въ практик изъ старинныхъ формъ взаимности штундисты не пошли дальше неудачныхъ попытокъ. И это показываетъ только, какъ слабо сознаніе ‘идеала’, который рисуютъ себ сектанты, какъ трудно даже для ‘религіознаго энтузіазма’ преобразовать сложившіяся отношенія, опредляемыя общимъ національнымъ характеромъ. Малороссъ — индивидуалистъ по природ и терпть не можетъ ничего гуртоваго, общиннаго въ своей обыденной жизни. Примирившись съ ‘громадой’, онъ, однако, не удержалъ, не сберегъ земельной общины, на земл онъ любитъ быть самъ по себ, только нужда врод недостатка ‘волівъ’ заставляетъ его ‘спрягаться’ съ сосдомъ. ‘Гуртове — чертове’,— говоритъ онъ и самымъ лучшимъ товариществомъ, единственнымъ, возможнымъ для себя, считаетъ маленькую семью: ‘спилка (товарищество) — чоловікъ та жінка’.
Единственное, что осталось у штундистовъ отъ всхъ ихъ общинно-устроительныхъ попытокъ, это взаимная помощь. Гд нтъ кассы, тамъ помощь нуждающимся предлагается во время молитвенныхъ собраній, гд и собирается нужная сумма. Если члену общины нужно выстроить хату или что-нибудь въ такомъ род, когда, вообще, работа требуетъ большаго числа рабочихъ рукъ и значительнаго количества матеріала, штундисты собираются, сносятъ матеріалъ и работаютъ безплатно (Еженед. Нов. Время 1879 г., августъ). Точно также, какъ и всюду, оказываютъ помощь посл пожара, болзни и другихъ несчастій. За недоимщиковъ вся община уплачиваетъ подати. Само собою разумется, что по поводу этой случайной, не организованной ‘благотворительности’ довольно забавно трактовать ‘о широкомъ творчеств соціальныхъ формъ’. Къ чести членовъ старыхъ русскихъ согласій слдуетъ сказать, что у нихъ никогда не было особыхъ хлопотъ съ образованіемъ вспомогательнаго фонда и общинно хозяйственная организація осуществлялась у нихъ полне и энергичне. Довольно вспомнить Выговскую пустынь, Иргизъ, Втку, Стародубье и поселенія старовровъ въ Пруссіи и Австріи, и ужь, разумется, тамъ скоре слдовало бы искать ‘преобладанія соціально-экономической стороны надъ религіозной’, чмъ у штундистовъ. А разъ тамъ эта соціально-экономическая сторона не подходитъ къ тому, что въ ней хотлось бы видть, тмъ боле не слдуетъ очаровываться ‘увлекательной мечтой’ по поводу новыхъ явленій, относящихся, однако, къ одному и тому же типу міросозерцанія и жизни.
Господства своихъ ‘общинныхъ идеаловъ’ штундисты ждутъ тогда, когда вс подлаются штундистами. И это вполн естественно, такъ какъ введеніе этихъ ‘идеаловъ’ въ жизнь достижимо только посл всеобщаго нравственнаго возрожденія людей. Личная нравственность является необходимымъ и единственнымъ факторомъ преобразованія общества. Пожеланія общиннаго свойства обоснованы на нравственныхъ принципахъ, на предварительномъ воспитаніи въ людяхъ чувствъ братства и любви. Да еще если бы хорошо, сознательно придумана была мысль о значеніи воспитанія альтрюистическихъ чувствъ, а выставляемая въ вид тхъ безплодныхъ общихъ нравственныхъ положеній, узко, шаблонно понимаемыхъ, которыя выставлялись всми сектами на свт, сектантская мораль мало что можетъ сдлать для нравственнаго воспитанія человчества. Что штундисты честны, трудолюбивы, трезвы и пр., что они оказываютъ морализующее вліяніе на массу,— мы охотно вримъ. Однако, всякому изъ насъ также извстно, что при 10.000,000, какъ считаютъ массу всевозможныхъ людей ‘слова и примра’, каша масса не особенно много морализировалась, а многія секты подъ вліяніемъ общаго уровня нравовъ деморалцзировались въ значительной степени, и мы утверждаемъ, что это фатально для религіозныхъ сектъ и что эта же судьба ожидаетъ и штундизнъ, какъ бы широко онъ ни распространился. Признаки довольно зловщаго свойства намчаются и теперь и, прежде всего, въ толкованіи писанія штундисты въ послднее время сосредоточиваются на мелочахъ, на частностяхъ, не имющихъ никакого значенія, теряя совсмъ изъ вида общее направленіе секты, первые вожди секты врод Ратушнаго и Рябошапки сдлались порядочными кулаками, на это указываютъ сами друзья сектантовъ. Въ ученіи секты, прежде всего, стояло положеніе значительной моральной важности, что гршно нанимать рабочихъ. Теперь оказывается, что гршно нанимать своихъ, а чужихъ можно, ничего предосудительнаго нтъ. Заявляются фикціи, если врить наблюдателямъ. Такъ, чтобы обойти какъ-нибудь ‘зарокъ не пить’, сообразили, что въ пути не грхъ и выпить. И поэтому выпить отправляются куда-нибудь въ степь, гд и располагаются по-дорожному. Въ сект идетъ расколъ: она разбивается на дв партіи — старо и младо-штундистовъ. Это считаютъ прогрессомъ секты, такъ бы это и было, если бы младоштундисты имли какую-нибудь боле опредленную физіономію. На самомъ же дл этого нтъ, какъ дальше увидимъ, а, между тмъ, появленіе новой группы заставило ‘первыхъ братовъ’ пойти по дорог компромисса съ дйствительностью вплоть даже до подлости. ‘Михаилъ Ратушный и Василій Комаровъ прибгли даже къ доносамъ противъ новыхъ братій, которые будто бы проповдуютъ политику, т.-е. возстаютъ противъ кулачества старшаго ‘брата’, хотя ‘предать брата’ считается у штундисговъ самымъ тяжкимъ преступленіемъ, за которое по закону (?) слдуетъ повшеніе, если самъ преступникъ-лжебратъ, какъ уда, не наложитъ на себя руку’ (Отеч. Зап. 1878 г., No 8, стр. 225). И это еще большой вопросъ, удержится ли новая фракція секты отъ проторенной дорожки, научитъ ли ее чему-нибудь исторія, которая до сихъ поръ мало кого и мало чему вообще научила!… И, притомъ, вдь., для того, чтобы уроки исторіи имли силу, надо ее знать.
Обратимся теперь къ самой сильной, какъ говорятъ, отрицательной сторон штундистскаго вроученія — къ ихъ взглядамъ на церковь, таинства и обряды и на духовенство.
‘Богъ живетъ только въ храмахъ нерукотворенныхъ, онъ не нуждается въ жертвахъ со стороны слабаго человка, въ какомъ бы то ни было самоистязаніи’. Практика нравственнаго возрожденія должна быть индивидуальна, только при этомъ условіи она можетъ быть искренной. Слдовательно, незачмъ стснять ее какими бы то ни было обрядами, заране установленными и связывающими свободу личности,— таково общее впечатлніе сектантской аргументаціи противъ обрядовъ и таинствъ. Однако, ни въ одномъ изложеніи штундистскаго ученія мы не нашли подобной общей формулировки этой части доктрины, эта общая мысль лишь намчается частичными отрицаніями разныхъ обрядовъ. ‘Пока человкъ не достигъ духовнаго просвщенія и самопознанія, крещеніе, по ученію штундистовъ, не иметъ никакого значенія. Нкоторые штундисты, впрочемъ, крестятъ и дтей, но повторяютъ крещеніе при сознательномъ вступленіи юшоши въ секту. Крестятъ вечеромъ въ рк, при этомъ поютъ: ‘елицы во Христа креститеся и т. д. Старшій братъ входитъ вмст съ новокрещающимся въ воду и погружаетъ его, говоря: ‘помни, братъ любезный (или сестра), кому ты обтъ даешь жить по правд и истин: самому Господу нашему исусу Христу’. У фракціи штундизма, которая принимаетъ крещеніе, послднее играетъ роль посвященія въ секту. ‘Правила вроученія новообращеннаго русскаго братства’ такъ именно его и опредляютъ: ‘посредствомъ крещенія мы принимаемъ въ видимую церковь Христову на земл, которая должна состоять только изъ истинно-врующихъ по образу первоапостольской церкви’. Крещеніе не есть дйствительное очищеніе человка отъ грховъ, это только знакъ, символъ покаянія и вры крестящагося.
Покаяніе, какъ мы уже видли выше, признается какъ необходимое средство нравственнаго возрожденія. Но не требуется посредника при покаяніи: каяться надо Богу. Причащаніе тоже признается ‘первыми братами’ не какъ таинство, но лишь какъ ‘преломленіе хлбовъ’ по завту Спасителя, въ воспоминаніе о немъ. Сообразуясь съ основной мыслью установленія этого обряда, штундисты самый процессъ преломленія хлбовъ стараются совершать такъ, чтобы онъ наиболе отвчалъ цли, полне напоминалъ воспоминаемое событіе.
Въ ученіи о брак, повидимому, нтъ еще ничего общеустановившагося, въ различныхъ мстностяхъ штундисты или находятся подъ вліяніемъ другихъ сектъ по этому вопросу, или пытаются установить свои обычаи, не справляясь съ тмъ, что практикуется въ другихъ мстностяхъ. Такъ, около Николаева вс секты носятъ боле или мене мистическую окраску въ ученіи о брак. Николаевскіе молокане говорятъ по этому поводу: ‘намъ нечего заботиться о земномъ, плотскій человкъ о плотскомъ помышляетъ, ему и дтей плодить подобаетъ: свиному роду не будетъ переводу, а мы люди духовные и должны заботиться о духовномъ возрожденіи для собственнаго спасенія’. Подъ вліяніемъ подобныхъ воззрній и штундисты-сосди смотрятъ на супружескую жизнь, какъ на одно изъ золъ, допущенныхъ священнымъ писаніемъ во избжаніе еще большаго зла (Кіевск. Епарх. Вд. 1877 г., No 3, стр. 78). Совершенно противуположнаго направленія хотли было держаться штундисты въ Подольской губерніи. Одинъ изъ новообращенныхъ, молодой человкъ, въ пылу отрицанія церковныхъ обрядовъ хотлъ было обойтись и безъ соблюденія старинныхъ обычаевъ. Сосватавши себ невсту, онъ предложилъ родителямъ двушки отпустить ее къ нему безъ всякой даже видимости какихъ бы то ни было обрядовъ и даже безъ ‘весілля’, которое, какъ извстно, въ Малороссіи, главнымъ образомъ, и длаетъ законнымъ бракъ, такъ какъ иметъ значеніе засвидтельствованія общиною гражданскаго брачнаго договора. Безъ соблюденія этого условія дочь, выданная замужъ, въ глазахъ родителей, да и всей общины, принимаетъ позорную роль ‘покрытки’ (наложницы). И это такъ испугало стариковъ, родителей двицы, что они обратились даже къ попу съ просьбой спасти ихъ отъ позора. Приводимъ этотъ случай въ томъ предположеніи, что онъ могъ быть не единственнымъ: ‘Народный духъ’, однако, очевидно, протестовалъ такъ сильно противъ этого упрощенія формальностей брачнаго союза, что у сектантовъ скоро явился ритуалъ брака и ‘весілле’ вступило въ свои права. Ритуалъ уже потерплъ нкоторыя измненія. Бракъ прежде совершался ‘согласіемъ родителей и рукоположеніемъ духовнаго наставника, который ставилъ брачущихся на колна, читалъ надъ ними молитву и затмъ объявлялъ, что они соединены Богомъ, а что соединено Богомъ, человкъ да не разлучаетъ’. Теперь дло упрощено: заране условившись насчетъ вступленія въ бракъ, женихъ и невста въ общественномъ молитвенномъ собраніи заявляютъ о своемъ намреніи остальнымъ братьямъ и сестрамъ по духу. Такое заявленіе (иногда оно длается и старшимъ братомъ) сопровождается чтеніемъ приличныхъ мстъ изъ Евангелія и словеснымъ поученіемъ. Посл этого заявленія бракъ считается установленнымъ при подразумваемомъ, разумется, празднованіи ‘весілля’, которое обыкновенно отличается лишь отсутствіемъ пьянства. Заявленіе общин о брак самими брачущимися чаще всего практикуется тогда, когда на бракъ не согласны родители жениха или невсты. Тогда сама община предварительно старается согласить стариковъ и не прежде, чмъ такое соглашеніе послдуетъ, даетъ свое разршеніе.
При такомъ отношеніи къ обрядамъ штундисты, разумется, послдовательно признаютъ совершенно излишнимъ ‘священство’. Однако, ‘первые браты’ для наставленія и увщанія братства избираютъ изъ своей среды способныхъ на то лицъ: пресвитеровъ, учителей и дьяконовъ. Впослдствіи нкоторые ‘первые браты’ дошли даже до того, что стали посвящать ‘пресвитеровъ’ чрезъ возложеніе рукъ. Это вызвало въ сект расколъ и выдленіе фракціи ‘младо-штундистовъ’. Обязанности пресвитера ‘держать собраніе’ (предсдательствовать), толковать свящ. писаніе, совершать крещеніе, бракъ, преломленіе хлбовъ, присутствовать при похоронахъ и пр.
Поклоненіе иконамъ, кресту, почитаніе святыхъ ршительно и безусловно отвергаются. Какъ только человкъ перешелъ въ штунду, изъ передняго угла иконы исчезаютъ, уголъ заклеивается шпалерной бумагой, иногда портретами Государя и Государыни. Само собою разумется, что отрицаніе почитанія иконъ, отрицаніе обрядовъ и таинствъ всякій разъ подтверждаются многочисленными ссылками на писаніе,— ссылками, не представляющими ничего новаго и оригинальнаго сравнительно съ подобнымъ же способомъ доказательствъ у другихъ сектантовъ, хотя толкованія штундистовъ отличаются нкоторой рзкостью тона, не замчаемою въ старйшихъ сектахъ, тоже отвергающихъ поклоненіе иконамъ. Духоборцы или молокане приводятъ т же тексты, также буквально толкуя ихъ. Даже толкованія ‘въ духовномъ смысл’ отличаются замчательнымъ однообразіемъ. Говорятъ объ особенномъ разлив ‘раціонализма’ у штундистовъ. Но отрицанія церкви и обрядовъ въ вульгарномъ штундизм въ значительной степени обставлены, кром всхъ извстныхъ текстовъ, главнйше разнаго рода кощунствомъ, вслдствіе чего говорить о наличности раціоналистическаго пріема мысли у штундистовъ не представляется нужнымъ. Да и наблюдатели, боле ревностные къ истин, замчаютъ, что теологическія понятія сектантовъ ‘крайне наивны и дтски, какъ у всей вообще массы народной’ (Недля 1877 г., No 1), что ‘въ отношеніи пониманія явленій природы штундисты мало чмъ отличаются отъ остальной массы русскаго крестьянства’ (Недля 1877 г., No 2), разв только еще большею страстью считать дождь, градъ, молнію, кузьку наказаніемъ за грхи.
Почти единственное отрицаніе, отзывающееся нсколько раціоналистическимъ пошибомъ у штундистовъ, это — отрицаніе поклоненія кресту и, вмст съ тмъ, крестнаго знаменія. И въ этомъ толкованія штундистовъ не представляютъ собою ничего оригинальнаго, что не было бы говорено анабаптистами и другими иконоборческими сектами. Но иные говорятъ и такъ: креститься не слдуетъ, потому что крестъ творитъ та самая рука, которая длаетъ все нечистое и дурное. Въ самомъ даже этомъ толкованіи раціоналистическаго есть только пріемъ показать нчто ‘отъ разума’. Но разумъ-то такъ еще плохо работаетъ у толкователя, что, разумется, церковное объясненіе поклоненія кресту, какъ орудію нашего спасенія, гораздо ‘раціональне’ сектантскихъ соображеній. А, главное, ‘разумъ’ примняется столь спорадически и столь рдко, что мудрено за всмъ ученіемъ безоговорочно признать названіе раціоналистическаго.
Правда, штундизмъ, говорятъ, признаетъ свободу толкованія священннаго писанія и свободнаго, ‘критическаго’ отношенія къ священному тексту. Что касается свободы толкованія, то она давнымъ давно была допущена духоборцами и молоканами, не говоримъ уже о старыхъ русскихъ безпоповскихъ согласіяхъ, а критическое отношеніе къ тексту у штундистовъ выражается единственно только въ томъ, что они опускаютъ непонятныя имъ мста, заявляя, что это ‘прибавлено отъ поповъ’. Разумется, никто еще до нашихъ поклонниковъ сектантства серьезно не считалъ подобныхъ соображеній ‘критическими’. Въ чрезмрномъ умиленіи предъ ‘раціональностью’ толкованій, наши изслдователи приводятъ въ примръ толкованій единственно объясненія сектантами библейскихъ и евангельскихъ словъ, считая эти объясненія, можетъ быть, наиболе раціональными. ‘Драконъ’, напр., по мннію штундистовъ, это — зврь (иносказаніе относительно поповъ), который деретъ съ живаго и съ мертваго, а ‘воскрилія’ — широкія рукава на подобіе крыльевъ. ‘Жертва’ значитъ у нихъ ‘жратва’, а слово ‘жрецъ’ выговариваютъ какъ ‘жрецъ’ — ‘обжора’. Конечно, это, можетъ быть, и смшно, но, вдь подобныя объясненія даются во время молитвенныхъ собраній, а на собраніяхъ сектанты всячески стараются избгать поводовъ къ соблазну, въ особенности смха.
По отношенію къ власти штундисты въ точности повторяютъ доктрину духоборцевъ. Власть — только для злыхъ, когда на земл не будетъ преступленій, упразднится и власть. Повиновеніе власти обязательно, пока ея требованія не идутъ въ разрзъ съ заповдями Царя царей. На собраніяхъ существуетъ обычай молиться за царя (для этого цитируютъ: Рим., 13 гл., ст. 1—2, 6—7, Петр., 2 гл., ст. 13—14). Подати уплачиваютъ самымъ исправнымъ образомъ. Съ сельской и уздной полиціей нердки столкновенія и рукопашныя схватки, главнымъ образомъ, вслдствіе усердныхъ не по разуму стараній полиціи разгонять молитвенныя собранія. Сектантскій взглядъ на преслдованія всюду и всегда одинаковъ: это возможность потерпть для Бога, пострадать. ‘Эка бда, что сошлютъ,— говоритъ штундистъ.— Вдь, и въ Сибири люди живутъ, а для Господа можно все сдлать’. Одинъ заключенный пишетъ своимъ братьямъ: ‘Мы, наврное, не увидимся боле, и начальство, по ходатайству священниковъ, затаскаетъ меня на поселеніе, а то и дальше, но я на Бога надюсь: ‘Господь свтъ мой и спасеніе мое, кого мн бояться?’ (Пс. 26, 1). Этимъ путемъ пошли уже нкоторые братья, и я благодарю Бога за такую участь и радуется душа моя, ибо Христосъ не даромъ сказалъ. ‘Сіе заповдую вамъ да любите другъ друга. Если міръ васъ ненавидитъ, знайте, что Меня прежде васъ ненавидлъ… Изгонятъ васъ изъ синагогъ, даже наступитъ время, когда всякій убивающій васъ будетъ думать, что этимъ онъ служитъ Богу’ (оан., гл. 15 и 16). Но я ни на что не взираю и не дорожу своею жизнію, только бы съ радостью совершить поприще свое и служеніе, которое я принялъ отъ Господа исуса, проповдать Евангеліе благодати Божіей’ и пр. (Отеч. Записки 1878 года, No 8, стр. 220). Стремленіе пострадать за правду заставляетъ иногда фанатическихъ послдователей секты устраивать демонстраціи врод слдующей: 2 марта 1875 г., въ воскресенье ‘православія’, въ Кіево-Софійскомъ собор крестьянинъ-штундистъ Петръ Пославскій посл перваго провозглашенія посредствомъ анафемы произнесъ анафему всему духовенству высшему представительству, закончивъ словами: ‘ею мррою мрите, возмрится и вамъ’. При арестованіи онъ замтилъ: ‘возьмите, я свое дло сдлалъ’.
За подобнымъ фанатизмомъ весьма скоро обыкновенно слдуетъ паденіе чувства и секта начинаетъ входить въ русло, сосредоточиваясь на выработк мелочныхъ подробностей ученія и организаціи. Введеніе новыхъ обрядовъ, какъ рукоположена пресвитеровъ, и неблаговидные поступки нкоторыхъ гладь штунды вызвали въ сект раздоры, кончившіеся, какъ мы уже выше замтили, выдленіемъ фракціи ‘младо-штундистовъ’, на которыхъ нкоторыми въ особенности возлагаются большія надежды. ‘Вс почти первоучители малорусской штунды, боясь, чтобы отрицаніе православныхъ обрядовъ не зашло слишкомъ далеко и не коснулось бы обрядовъ самой штунды, пытались положить на уста своихъ послдователей печать молчанія относительно главныхъ пунктовъ штунды, чтобы во время собраній но говорилось ни слова противъ ‘преломленія хлба’, ‘воднаго крещенія’ и ‘старшаго брата’, якобы во избжаніе соблазна для маловрныхъ’ (Отеч. Зап., цит. ст., стр. 225). Это и вызвало столкновеніе и выдленіе младо-штундистовъ. Послдніе сполна отрицаютъ крещеніе и причащеніе. ‘Все это одинъ обрядъ, наружный знакъ, и не въ немъ сила. Надо креститься живой водой, а не мертвой, надо преломлять духовный хлбъ и проникнуться словомъ Божіимъ, чтобы слово было согласно съ дломъ. мало ли есть на свт такихъ, что крестились въ вод и каждый годъ причащались по нскольку разъ, но это ихъ нисколько не освобождаетъ отъ грховъ и они, попрежнему, преисполнены пьянства, распутства и всякой мерзости. Примръ исуса Христа не обязателенъ. Онъ не только крестился, но и обрзывался, и давалъ динарій въ храмъ, потому что стоялъ на рубеж ветхаго и новаго завтовъ, а намъ веллъ простираться впредь и уклоняться отъ фарисейской закваски’ и пр. Отрицаніе ‘старшаго брата’ обосновано гораздо резонне на томъ, что Ратушный снялъ съ себя фотографическую карточку. Это, говорятъ, онъ сдлалъ потому, что возгордился и хочетъ, чтобъ впослдствіи, его карточк поклонялись, какъ икон. Вотъ, имвши такое подозрніе, младо-штундисты принялись громить стремленія къ обоготворенію. Гршно длать себя Богомъ. Даже Петръ, говорятъ, котораго Христосъ назвалъ камнемъ церкви, запрещаетъ поклоняться себ. Ангелъ въ Апокалипсис возвщаетъ, что онъ только служитель (Божій и что ему не слдуетъ поклоняться. Священники не принимали поклоненія отъ другихъ’ (Алок., XXII, 9, Дян., X, 26, XIV, 14). Приведши причину и резоны отрицанія ‘пресвитеровъ’, авторъ цитируемой нами статьи основательно умозаключаетъ: ‘такимъ образомъ, по новйшему ученію штундистовъ, въ сект исчезаютъ послдніе слды іерархіи’. Никакихъ чертъ индивидуальности штундисты больше не имютъ, или, по крайней мр, изслдователи ихъ намъ не показали.
Молитва, какъ выраженіе покаянія, необходима, какъ таковая же, она должна быть вполн свободна и индивидуальна, идти прямо отъ сердца молящагося. Такимъ образомъ, у сектантовъ не должно бы быть молитвъ, заране сложенныхъ, опредленныхъ. Такъ учатъ штундисты. Они признаютъ обязательною для себя только ‘Молитву Господню’, потому что она сложена самимъ Спасителемъ. Вс остальныя молитвы импровизируются, точно также, какъ это было на первыхъ порахъ у духоборцевъ. И въ этой импровизаціи, по нашему мннію, скрывается еще одна изъ причинъ грядущаго упадка секты, какъ и секты духоборцевъ. У тхъ свободныя импровизаціи очень скоро были заучены и составили такъ называемую теперь ‘животную книгу’, которая пользуется непререкаемымъ авторитетомъ, несмотря на многія безсмыслицы. Молитвеннымъ собраніямъ штундистами придается большое значеніе. Собранія эти бываютъ: мстныя — большею частью два раза въ недлю, и окружныя — въ Пасху, Рождество и Духовъ день. Собранія имютъ и организаціонное, и богослужебное значеніе.
Собравшись въ домъ, штундисты садятся на скамьи, а одинъ изъ нихъ, кто ‘держитъ собраніе’, садится за столъ лицомъ къ собравшимся и, раскрывши Новый Завтъ или Библію, толкуетъ по своему каждый стихъ. Посл чтенія изъ Новаго Завта или изъ Библіи слдуютъ разнаго рода разглагольствованія, имющія полемическій характеръ, затмъ раскрывается другая книга, изданная въ Петербург, Приношеніе православнымъ христіанамъ или же Духовныя псни лондонскаго изданія. Об эти книги состоятъ изъ однхъ и тхъ же псенъ, хотя послдняя почему-то больше уважается сектантами. Одинъ изъ сидящихъ впереди читаетъ первый куплетъ какой-нибудь псни (причемъ непонятное объясняется), а за нимъ поютъ вс хоромъ, затмъ такимъ же порядкомъ поютъ второй куплетъ, и т. д. до конца псни. Посл этого становятся на колна и одинъ изъ штундистовъ, съ сильно настроенными чувствами, читаетъ громко импровизированную молитву со слезами на глазахъ. Этимъ кончается собственно богослужебная часть собранія. Посл этого обыкновенно ведутся частные разговоры, обмниваются сообщеніями, касающимися секты, заявляютъ о необходимости помочь какому-нибудь брату, возбуждаютъ и ршаютъ вопросы дисциплины и пр., читаютъ иногда газеты, въ особенности все, что относится къ сект, дятельности духовенства и т. д. Здсь же читаются письма отъ братьевъ изъ другихъ мстностей или изъ мстъ заключенія. На окружныхъ собраніяхъ происходитъ то же, что и на мстныхъ.
На собраніяхъ же происходитъ судъ надъ виновными въ какихъ-нибудь проступкахъ противъ сектантской нравственности и разбираются частныя гражданскія тяжбы между своими, такъ какъ сектанты не считаютъ для себя приличнымъ обращаться къ ‘вншнему суду’. Сначала съ виновнымъ говоритъ и приводитъ его къ покаянію старшій братъ или кто-нибудь изъ почетныхъ членовъ общины наедин, по Евангелію, при неуспх, увщаніе повторяется въ присутствіи двухъ-трехъ свидтелей. Когда и это было неуспшно, тогда письменно доводится дло до свднія мстнаго и окружнаго собранія. Вотъ выдержка изъ одного подобнаго письма: ‘Увдомляю васъ, братья, о длахъ ‘старшаго брата’: онъ взялъ деньги изъ кассы для нуждающихся и купилъ на нихъ чашу да покрывало на столъ. Этотъ обычай украденъ у православной церкви, а намъ говорятъ, чтобы мы вмняли его за святость. То же скажу и о водномъ крещеніи. Все это одна петля и старшій братъ хочетъ затянуть насъ въ нее. Онъ уже налагаетъ на насъ бремена неудобоносимыя: по два рубля съ брата въ годъ и по одному рублю съ сестры для своихъ разъздовъ по братьямъ. А въ Евангеліи сказано: не брать съ собой ни денегъ, ни одежды лишней, когда идешь на проповдь. Нсколько лтъ назадъ онъ имлъ только одну лошадь, а теперь у него 12. Носитъ онъ новую одежду и добрую шапку, иметъ двое часовъ, покупаетъ табакъ и куритъ, заложивши руки въ карманы, ходитъ по базару съ цигаркою въ зубахъ. Искушеніе, да и только, какъ есть настоящій идолъ! Вотъ какъ помогла ему касса, чаша и водное крещеніе,— эти три веревки на міръ. Я уже говорилъ ему (обо всемъ этомъ) наедин и при свидтеляхъ, а онъ еще выругалъ меня непотребными словами, такъ я-жь его предамъ церкви, и вы тоже, гд только можете, дайте знать по церквамъ о злодйствахъ старшаго брата’ и пр.
Въ семь не замтно деспотизма. Отношенія отцовъ и дтей основаны на принцип равенства, то же свидтельствуютъ и о положеніи женщины, однако, въ молитвенныхъ собраніяхъ он не имютъ права предлагать своихъ толкованій, а въ семейной жизни, какъ и всюду въ сектантскихъ семьяхъ, извстны случаи насилія мужей надъ совстью женъ для того, чтобы перевести ихъ въ свою секту (Прав. Обозр. 1881 г., стр. 598).
По отношенію къ вншнему міру сектанты замкнуты, смотрятъ на церковныхъ свысока, въ общинныхъ длахъ не участвуютъ. Пользуются всякимъ случаемъ кощунствовать и посмяться надъ исполненіемъ публичныхъ церковныхъ обрядовъ. Тмъ же платятъ имъ и православные: съ шумомъ и гамомъ они врываются на собранія штундистовъ и разгоняютъ послднихъ, причемъ нердко совершаются самыя возмутительныя безчинства. Было нсколько случаевъ, что крестьяне просили о высылк сектантовъ, о переселеніи ихъ изъ своихъ общинъ въ другія мста.